Письмо Стефана Станева
21 февраля.
Здравствуй, Милка! Сколько лет мы знакомы, но только вчера я узнал, что мы с тобою из одного племени бродячих туристов. Ты, в отличие от меня, знаешь все туристские песни, и даже помнишь, в каком году каждая из них появилась. Я, признаюсь, едва ли смогу хотя бы одну из них допеть до конца. Но разве в этом дело? Давай махнем дней на десять на Кавказ. Как тебе подходит начало июля?
Милка, ты без меня знаешь, что главное в походе – это обувь. Еще палки и теплые вещи нужно взять. Остальное найдем.
Соглашайся, и я обещаю тебе, что такого праздника в твоей жизни никогда не было и не будет. Маршрут мы выберем, чтобы можно было красивые места посмотреть. Спортивные результаты нам не к чему.
Письмо Стефана Станева
24 февраля.
Дорогая Милка, прости, но я забыл тебе сказать главное. Приготовься к тому, что дни нашего похода – могут стать десятью днями собачьей жизни. Ты и сама знаешь, - на высоте три тысячи метров случаются сюрпризы. В неподходящее время набрасывается дождь, без предупреждения начинает бить град, а укрыться от этих напастей на крутом горном склоне негде.
Меньше неприятностей с инструктором в группе. Но для меня нет более скучного занятия, чем плановый поход по тысячи раз хоженому маршруту. Все там по расписанию: завтрак, обед, привалы, и места для палаток в положенных местах. Я так не могу. В походе самое интересное – неожиданности: утерянные тропы, ложные перевалы, непереходимые реки. Всегда хочется посмотреть новое, и вспоминать потом будет о чем.
Впрочем, зря я тебя пугаю. В нашем походе ничего опасного не будет, обещаю. Там, куда мы пойдем, я уже побывал. И, поверь, эту нашу прогулку ты запомнишь на всю жизнь.
Вспомни, Милка, что было зимой, пять лет назад или десять лет тому назад летом? Прожитые в городе дни, похожи один на другой, как придорожные телеграфные столбы. А картины увиденные в походе тебе будут потом долго сниться по ночам. Поверь, Милка.
Письмо Стефана Станева
25 февраля.
Опять упустил главное, извини. В горы мы пойдем, Милка, не ради покорения перевалов. Впрочем, обещаю, радость восхождения ты испытаешь. Но главное, ради чего мы пойдем – это снимки.
Хочешь, Милка, я тебе разболтаю главную мужскую тайну – самая большая ценность для мужчины ни валюта, ни недвижимость и не драгоценности. Главная ценность – женщина. И обидно бывает, когда проходят дни и годы, а фотографий тех, кого мы любим, остается очень мало. А женщин нужно снимать всегда: перед экзаменом, на экзамене и после, в лодке на реке и на море, когда смеются, грустят или бывают серьезными. А много ли нам от вас надо? Бывает, что и улыбка становится высшей наградой. Но, знаешь, для снимка еще нужен сюжет, а здесь в горах сюжеты будут идти рядом с нами, и обгонять нас. Приготовься, где сниматься будем - возле речки, на леднике или на поляне с уснувшими колокольчиками? Если пожелаешь, пожалуйста – ты стоишь среди белой, как подвенечное платье гаделии. Или в руках у тебя белый василек. Ты видела, Милка, когда-нибудь белые васильки? А на Кавказе они есть.
Письмо Милки Панчевой
27 февраля.
Здравствуй, Стефан! Твое предложение меня озадачило. Горы, Стефан, это такое далекое прошлое. А сегодня работа, и опять работа. Вот вчера, мы до четырех утра делали нашу газету. А еще у меня после работы секция и по пятницам эсперанто. Так что, пока о походе я даже и подумать не могу.
В прошлом году я вырвалась на 11 дней к подруге на Ладогу. Это - сказка! Комаров в августе там мало, а от красоты просто дух захватывает. Может быть потому, что туда можно добраться только на катере?
Письмо Стефана Станева
14 марта.
Здравствуй, Милка! Ты проговорилась насчет эсперанто. Этого твоего увлечения я понять не могу. Мне бы на русском успеть перечитать что-то. Язык наш, это только с возрастом понимаешь, язык великого народа, на котором творили гении.
Письмо Милки Панчевой
19 марта.
Что тебе ответить, Стефан? Эсперанто я начала учить случайно, из филологического любопытства и за компанию. И могла бы пройти мимо этого восхитительного многогранного и разноцветного мира. Теперь же, к счастью, это и мой мир. Я не могу забыть радость встречи с моими друзьями в Словении. И все это благодаря эсперанто. Но, не подумай, Стефан, что я призываю тебя бросить свой мир, потому что мой – лучше.
Письмо Стефана Станева
30 марта.
Признаюсь, Милка, - я перечитываю «Анну Каренину» Как тебе это? – «Ничего, казалось, не было особенного ни в ее одежде, ни в ее позе; но для Левина так же легко было узнать ее в этой толпе, как розан в крапиве. Все освещалось ею. Она была улыбка, озарявшая все вокруг… Место, где она была, показалось ему недоступною святыней, и была минута, что он чуть не ушел: так страшно ему стало.» Для чего, объясни, это нужно переводить на эсперанто, и что я потом пойму в переводе этом?
Письмо Милки Панчевой
8 апреля.
Дорогой Стефан, у меня и в мыслях не было "вербовать" тебя в ряды эсперантистов. Это твое мнение, мне интересно было его прочесть. Но, независимо от того, что мы думаем, эсперанто-движение живет своей интереснейшей жизнью. Благодаря эсперанто, я могу общаться с интересными людьми. Скажи мне, почему примитивным искусственным языком увлечено столько интеллектуалов и учёных разных направлений - и гуманитарных, и точных, и естественных, а также деятелей искусства? Вокруг эсперанто, как и вокруг любого значимого культурного или общественного феномена с самого начала кипели страсти и споры сторонников и противников. Стефан, это совсем другой мир, не интересный тебе, но это совершенно нормально.
Кстати, кумиров у меня нет, а язык (любой, каждый) я воспринимаю как средство для понимания, для дружелюбия и любви. Вот такое моё, как шутит моя подруга, "естественно, неправильное мнение".
Письмо Стефана Станева
25 мая.
Ладно, Милка. К чему нам спорить об эсперанто? И без него в походе будет нам, о чем поговорить.
Представь себе – голубое озеро. На небе белые облака, облака в озере тоже, а на берегу заросли огромных мохнатых желтых цветов девясила. В центре этой клумбы - самый большой и самый красивый цветок – Панчева Милка, в шляпе с палками в руках.
Приносишь ты фотографию в редакцию и показываешь коллегам.
- Где это Вы, Людмила Петровна? - спрашивают они.
- А, это? - рассеянно как бы вспоминаешь ты. - Это озеро Любви. Оно имеет форму сердца, потому так и называется.
- Красота, - завидуют подруги.
- Да, - говоришь им. - Я люблю бывать в этих местах. Но сюда не каждый поднимется. Здесь 2500 м. над уровнем моря. Это зона альпийских лугов.
- Здорово, восхищаются коллеги. - А с кем Вы там были, Людмила Петровна? - спрашивают они.
- Как с кем? – удивляешься ты. - С друзьями. Мы с друзьями привыкли отдыхать на природе.
Или вот, Милка - табун лошадей. Лошади нас не боятся, они ручные. Ты достаешь лакомство, и к тебе подходит лошадь. Мокрыми губами она осторожно берет кусочек из твоих рук. Ты улыбаешься, а я делаю кадр. Ты даешь ей еще кусочек. Опять ты улыбаешься и лошадь улыбается тебе! Еще кадр. Новый кусочек - лошадь улыбается, а ты, Милка, смеешься! Кадр, кадр, кадр.
Письмо Милки Панчевой
21 июня.
Привет, дорогой Стефан! Через две недели мы с друзьями уезжаем в Черногорию. У меня новый черный купальник. Все говорят: мне очень хорошо в нем. И потом, Стефан, ты же знаешь, как я люблю море. Не сердись, Милка.