23
Не доходя до дома, мы надели халаты, и войлочные шляпы, которые Каримыч дал нам в придачу к халатам. Впечатление мы производили шикарное, сразу и не поймёшь, что под этими чудесными халатами три обычных советских солдата. Во дворе опять был накрыт стол, все наши сослуживцы, вместе с лейтенантами сидели за столом, во главе стола находился председатель с бригадиром и завхозом. Все повернули головы, когда мы вошли во двор, подумав, что пришли новые гости из местного населения. Мы, дурачась стали приветствовать всех на восточный манер, и конечно же, как только произнесли первые слова, что-то типа "алейкум салям", "рахмат", то сразу же и выдали себя. Все восхитились нашими расписными халатами, признав единодушно, что войлочные шляпы можно использовать в бане, в парилке, но мы сказали, что в подарках в баню не ходят. На столе, помимо обилия блюд стояли бутылки с вином, это председатель устроил прощальный банкет, по окончанию шефской помощи. Мы примкнули к пиршеству, которое продолжалось до вечера. У нас в гостях побывал чуть ли не весь кишлак, люди приходили со своими закусками и вином, к нам очень тепло все относились, что свидетельствовало о том, что люди любили и уважали свою армию.
Уже стемнело, когда председатель пожав всем руки, распрощавшись, ушёл с бригадиром и завхозом навеселе. Все были сытые и хмельные, и дальше логичным действием со стороны лейтенантов было бы произвести отбой личного состава, но, произошло непредвиденное - лейтенанты, перессорившись, из-за чего-то между собой, отдали команду на сборы и через пять минут мы должны были построиться у машин. Вначале мы подумали, что это шутка такая, но потом убедились, что лейтенанты настроены решительно. Солдату собраться, только подпоясаться, поэтому нам хватило и трёх минут. Мы выстроились неровной цепочкой у машин, один из лейтенантов нетвёрдым голосом произвёл перекличку и подал команду - К машине! Мы, чертыхаясь и вполголоса понося ошалевших командиров, полезли в кузова машин. Когда лейтенанты дали команду на сборы, мы с Иваном, не сговариваясь побежали в дом, нашли мешок, который дал нам Каримыч, и собрали со стола ещё пригодную для употребления еду, так как понимали, что ехать нам придётся долго, и не известно, что нас ждёт впереди.
В кузове все устраивались поудобнее, путь предстоял не близкий, а время уже было позднее. Я залез под брезент и свернувшись калачиком уснул, не смотря на то, что машину мотало со стороны в сторону. Только спустя несколько часов я узнал, что водителями наших машин были пьяные лейтенанты, которые гнали машины в ночь, не разбирая дороги, пренебрегая тем, что в кузовах находятся люди, правда рядом с ними в кабинах находились водители этих машин. Через какое-то время я сквозь сон услышал какой-то натужный шум мотора и плеск воды, но мне лень было вылезать из под брезента, тем более, что вскоре шум мотора прекратился, но остался плеск воды. Проснувшись,я понял, что мы не движемся, звук мотора отсутствовал, но продолжала журчать вода. Я вылез из под брезента и предо мной открылась удивительная картина: две машины замерли в неглубокой реке, шириной около ста метров. Первая машина уткнулась в воду недалеко от берега, ей не хватило каких-то пяти метров. Наша машина, в которой находился я, заглохла посредине реки. Больше всего меня удивило то, что на бортах сидело несколько человек, которые странным образом рыбачили. Присмотревшись, я понял, что к удилищам, сделанным из веток деревьев, привязаны обыкновенные белые суровые нитки, а вместо крючков, согнутые для этой цели иголки, и что уж совсем невероятно, рыбалка шла успешно, потому что у каждого рыбака на куканах серебрилась мелкая но вполне приличная рыбёшка. В кабинах машин наших лейтенантов не оказалось. Выяснилось, что ночью, когда они загнали машины в реку, они окончательно рассорились и разошлись в разные стороны. Один отправился назад, в сторону кишлака за трактором, а второй наоборот, вперёд, надеясь встретить и пригнать на выручку военную технику. Между тем солнце поднималось всё выше, уже проснулись самые последние любители поспать, а ни лейтенантов, ни подмоги до сих пор не было. Мы вытащили на свет божий наш заветный мешок с продуктами и разделив поровну содержимое устроили "пикник на траве". Как деликатес, пошла в ход и жареная на костре рыбёшка неизвестного наименования. После позднего завтрака мы вдоволь накупались в речке, и назагорались под жарким августовским солнцем. В часа три дня раздался отдаленный шум мотора и через несколько минут со стороны кишлака появился трактор, в котором рядом с трактористом сидел один из наших лейтенантов. После всеобщего ликования, мы подцепили нашу машину и вытянули её на берег. Со второй машиной, которая застряла у берега, пришлось повозиться дольше, так как у берега была обманчивая глубина, а дно песчаное, поэтому кабина внушительно погрузилась в песок. Но, трактор справился и с этой задачей и после колдовства водителей - вторая машина, прочихавшись как человек, завелась, известив, что можно отправляться в дальнейший путь. Позже мы узнали о незавидной судьбе второго лейтенанта, который ушёл на поиски военной техники. Он умудрился улететь ночью в овраг и сломать ногу, потом долго выбирался из него. Выбравшись, сделал что-то наподобие костыля и проковылял несколько километров, пока не наткнулся на одинокий саманный дом, в котором жили пожилые казахи. Старик наложил лейтенанту шину, сел на ишака и поехал в ближайшую воинскую часть, откуда приехала машина и забрала неудачливого лейтенанта.
Подошло время нашего отбытия с полигона в свою часть. В середине сентября мы прибыли в Мейссен, а уж оттуда убыли в свою часть в Цайтхайн.