До распада СССР, портовый город - герой Одесса с миллионным населением являлся не только промышленным и культурным центром страны, но и столицей юмора.
Симбиоз народов и самобытной культуры в период становления и развития города привёл к зарождению уникальной общности людей - одесситы. Разговорная речь и манера поведения коренных жителей – это состояния души, стиля жизни, образа мышления и культуры. «Такими вот нас мама родила», а словечко «Одэса» у аборигенов вызывало полноценную аллергию. «Одесса наш единственный маяк, бывают драки с матом и без мата, а если вам в Одессе выбьют глаз, то этот глаз поставит вам Филатов», - пели местные барды в своих блатных шлягерах.
Город во все времена жил своей обособленной жизнью: в подвалах домов шили норковые шубы и шапки, туфли и сапоги, платья и костюмы, из «деталей» собирали радиоаппаратуру, телевизоры и магнитофоны, и многое другое, в чём так нуждались граждане всей нашей страны.
Рекламные щиты – двигатель общественно-специфических отношений, написанные от руки, вывешивались у входа с «разрешения какого-то мифического Иван Андреевича, занимающего, ну, очень, очень высокий пост там - на самом верху».
В 1977 году я сфотографировал подобный шедевр одесской рекламы, где с присущим только одесситам юмором без всяких намёков призывающая клиентов надпись гласила: «Ремонт и изготовление импортных зонтиков, за углом», и отправил в журнал «Крокодил», но серьёзному изданию подобная реклама не понадобилась. В то время только одесские портные могли пошить на заказ военную фуражку с широкими полями и с козырьком из лакированной кожи, они же производили многие «импортные» товары с логотипами реальных западных фирм.
Изготовленный товар представлялся, как привезённый моряками импорт, и сбывался приезжим по «большому блату» или расходился по стране. Мелкие жулики Одессы, привыкшие делать деньги из воздуха, безошибочно находили лоха в толпе гостей города и, со сладкой улыбкой херувима на устах, элегантно впаривали товар и отнимали у доверчивых зевак кровно заработанные деньги. В подворотнях симпатичные молоденькие особы предлагали купить настоящие импортные джинсы, в настоящей фирменной упаковке, точнее их половину или пластинку «Валенки» в фирменной упаковке Биттлз. Предприимчивые дельцы после товарно-денежного обмена тихо шептали: «Менты», спешно покидая место сделки, по хорошо отработанному сценарию.
Многовековая история города Одессы, неразрывно связана с акацией – одним из самых древних видов растений на Земле. При лёгком южном ветре, запах цветущей акации и моря, создают уникальнейший и незабываемый букет ароматов, присущий только Одессе. Это заурядное деревцо с тонкими колючими ветвями, и редкими листьями способно извлекать влагу своими длинными корнями с большой глубины песчаных и солончаковых почв, даже длительная засуха и продолжительные морозы ему не страшны. Кратковременный летний дождь позволяет дереву обрести новую жизнь, вновь появляются несчетные грозди из белых и светло-фиолетовых цветов с душистым ароматом. По утверждению одесситов - «такое чудо, надо делать посмотреть» и выразить благодарность первому губернатору Одессы.
Да что том акация, каждый район города, улица, переулок, площадь, сквер, отдельные здания, и даже мосты воспеты поэтами и писателями разных эпох и поколений с такой нежностью и любовью, что вызывают восхищение. Знаменитые исторические памятники города имеют свои неофициальные названия и особое одесское толкование. Потёмкинская лестница, со ста девяноста двумя ступенями, подарок своей жене Воронцовым, сбегает вниз от памятника первому основателю, озеленителю и законодателю города Дьюку Ришелье к морю, Привоз, Дерибасовская, Малоарнаутская, Пересыпь, Лонжерон, Лузановка, Аркадия, многокилометровые катакомбы и, конечно, Молдаванка с её Староконным рынком. Всё это только маленькие штрихи к портрету ошеломительной Одессы - удивительной и прекрасной Жемчужины у моря. Одесса со всеми её прибабахами мне нравилась и всегда притягивала, как магнитом.
Популярный Староконный рынок в районе Молдаванки по своему накалу страстей в то время ничуть не уступавший стадиону, при встрече «Черноморца» с командами первой десятки чемпионата страны по футболу. Его ряды столов и всевозможных подставок под клетки, в которых сидели представители местной фауны и экзотические животные, завезённые из заморских стран, были представлены в таком количестве, что разбегались глаза. Здесь продавались породистые собаки и их прекрасное потомство, тут же щенки беспородных одесских двортерьеров, всевозможные представители элитных пород семейства кошачьих, рядом котята, собранные во дворах и подвалах. Белые мыши и крысы, хомячки, попугаи и певчие птицы, ручные галки и говорящие вороны, разносортные аквариумные рыбки и ползающие гады, но главным объектом моего внимания всегда являлись голуби. Разнообразие и качество представляемых пород для меня казалось Клондайком.
Стараясь привлечь покупателей, продавцы частенько подбрасывали в небо над рынком своих голубей, рекламируя лётные качества, а самого лучшего голубя всегда держали в руках, демонстрируя его раскрытый хвост и широкие крылья, громко призывая покупателей.
-Командир!
-Жора. Рыбалко. Шоб я так жил!
-Андрей Демьянович, дорогой, сколько лет мы с вами не виделись, - сильно пожимая руку, сказал он.
-С тех пор как меня перевели на БДКа.
-Вечность.
-Мой сын. Анатолий, - представил меня тесть.
-Шоб я оставшуюся часть жизни прожил на одну пенсию. У вас, насколько мне не изменяет память, красавица дочь.
-Шоб ты был здоров. Зять или сын, суть дела не меняют.
-Корабельный старшина Рыбалко.
Моя рука утонула в стальной клешне плотного аборигена.
-Анатолий, - пытаясь сопротивляться крепкому рукопожатию, промямлил я, не выказывая боли, но получалось противоестественно.
Освободившись от такого нежного приветствия, я взглянул на свою посиневшую руку, вырванную из шестерни большого промышленного механизма.
Эмоции и воспоминания сослуживцев, вернули их в далёкую бурную молодость. В 1948 году они призвались на флот. Служили на БЧ -5 подводной лодки.
Андрея всегда привлекали дизеля, и он мог часами пропадать у работающих двигателей, обслуживая механизмы. Жора же терпеть не мог их шума и после смены старался скорей покинуть это несносное помещение.
Объединял друзей спорт. Однако результаты у Андрея были намного выше, чем у Жоры. Через два года он стал чемпионом Черноморского флота по штанге, а Жора даже не попадал в сборную. Поэтому он всё свободное время тренировался.
-Помнишь, как я говорил. Жаль, что в детстве большую часть времени проводил на рыбалке. Качаться надо было, а мне постоянно хотелось есть.
-Конечно, помню, как ты за три года выполнил норму кандидата.
-Если бы ты не подначивал, может быть, всё было бы по-другому.
-Припоминаю, как ты радовался, когда я поступил в училище.
-Такое не забывается. Жора Рыбалко – лучший спортсмен соединения. Меня сразу назначили старшиной. Я даже с гирей в обнимку спал.
-Помню, как в Севастополе гусарили.
-О-о, такое не забывается. Ты встретил тогда Татьяну.
-Припоминаю и твою победу на первенстве Флота.
-Если бы ты не сдавал экзамены, я опять был бы вторым.
-Тут не экзамены. Потерял в весе и меня не взяли в сборную.
-А как прибыл на нашу лодку. Я неделю приводил её в порядок, а ты прослушал работу двигателя и сказал: «Сердце у нашей ласточки работает с нагрузкой. Пора в док».
-Месяц лечили красавицу, а для кого?
-Наши приключения в Албании? Когда я допустил оплошность, и потеряли субмарину.
В начале 50-х годов они служили на подводной лодке в братской Албании, обучая союзников по Варшавскому договору морскому делу. А дело было так. Старшина Рыбалко в тот день остался старшим на субмарине, а всех офицеров пригласили на приём к главе государства.
Союзники, обучавшиеся на лодке, подняли албанский флаг и захватили рубку. Жора тот момент прохлопал ушами и не знал, что делать. Утром прибыли офицеры, и командир отдал приказ: «До выяснения решения, экипажу с захваченной субмарины, сойти на берег». В этот же день пришёл приказ верховного командования не вступать в конфликт с союзниками и передать им подводную лодку.
Так хранитель «наркомовских» и главный юморист субмарины потерял свою должность. Жору списали на берег и назначили начальником склада ГСМ под Одессой. Офицеров перевели на БДК и отправили в Египет.
Большая политика не для подчинённых.
Прошло 25 лет. Андрей Демьянович Осьмуха отслужил на флоте 31 год, работал директором топливной базы Одессы. Георгий Рыбалко - военный пенсионер более десяти лет трудился тренером в спортивной школе города. Они жили в Одессе, но ничего не знали друг о друге.
Жора продолжает разводить голубей, и каждое воскресенье приходит на рынок пообщаться с коллегами по цеху, попутно продать излишки.
В его клетке сидело две пары красных белохвостых, сизобокий голубь, и три чужака, пойманных за неделю. С его слов, он успел реализовать по баснословной цене какому-то маланцу с Пересыпи (на местном жаргоне – еврею) две пары белых и вернул одного чужака соседу Гришке Ляху.
-Два дня ветер - хорошая примета для голубеводов, - беззаботно заявил он.
- Кому-то убытки, а мне обретения. Кто не досчитался своих летунов, вчера - сегодня может увидеть их на рынке и выкупить, а того, кто принёс их на рынок, ждёт вознаграждение.
Жора частенько приманивал чужаков, но своих принципиально не выкупал и считал, что хороший голубь никогда не сядет на чужую голубятню. Он говорил: «Мои все дома. Поймал. Держи и помни, тебе его подарил ветер». За это его уважали бывалые голубеводы и начинающие «голубятники».
Встреча с Андреем Демьяновичем заставила Жору изменить свои планы. Аккуратно разложив голубей в специальный контейнер, собрав клетку, откланявшись коллегам по бизнесу.
-Предлагаю в темпе вальса просквозить рынок, осуществив нашу потребность в жёлтых голубях, и поехать ко мне в гости.
-Выкупать голубей на рынке проще, чем искать по всему городу, да Рыжий, - обратился он к парню, стоявшему возле большой клетки с голубями.
-Дядя Жора, рад вас видеть.
-Нужны жёлтые серпы без наплывов и с обрезными хвостами. Продашь?
-Чистых нет, с сивыми крыльями есть.
-Нужны чистые.
-Дядя Жора для вас есть, ну очень интересная птичка.
-Позже, сегодня я занят.
-Вчера привёз то, что вас, заинтересует, - как-то загадочно сказал Рыжий (Ленчик Баранжа) и предложил Жоре поехать к нему.
-Та ты шо? Перенести встречу с товарищем по службе? Никогда.
Рыжик не унимался и, поклявшись тёщей, заказал такси на весь день. Жора, перекинувшись, парой фраз с тестем, согласился заехать только на пару минут.
На выходе из рынка, моряк вернул манку (пойманного голубя) знакомому мальчишке и презентовал остававшихся чужаков какому-то старичку с Черёмушек. У приезжего голубевода из Очакова осмотрев клетку с голубями, купил пару сизых голубей, за которых, не моргнув глазом, выложил двести рублей, но мне эти голуби не приглянулись.
-В Очакове у этого барыги такая пара стоит 600 рублей, - объяснил мне Лёнчик.
-Хоть 800, мне беластые светлые голуби не нравятся, крылья узкие и короткие.
-Братишка, мы были у этого кренделя прошлой осенью, мужик нуждался в деньгах, но не продал ни одного голубя такой масти даже по триста рублей, - подтвердил Жора.
Андрей Демьянович, не разбиравшийся в экстерьерных кондициях голубей и удивлённый такому разбросу цен, проведя в уме какие-то математические расчеты, поцокал языком и замысловато прищурился.
-Мой отец не держит голубей с узкими и короткими крыльями.
-Ваши запросы, молодой человек, не вписываются в стандарт голубей нашего города, - задумчиво произнёс Жора.
У таксистов, стоящих возле первой машины Жора спросил: «Кто хочет иметь суточный заработок до вечера и кататься с нами?»
Таксисты, молча, переглянулись, не желая ехать, а молодой парнишка спросил.
-Шеф, куда летим?
-По городу, - радостно сообщил Рыжик.
Подъезжая к Пересыпи, я попросил таксиста остановиться у хорошего гастронома.
-Хороший гастроном, где тебя все знают и пускают с заднего входа, - подмигнув таксисту, констатировал Жора.
-На Лузановке есть такой, - поддержал его Рыжий.
-Я частенько там бываю, знаю там тётю Соню.
-Вот и чудненько, - подытожил я, передавая деньги таксисту.
Лёнчик жил на Лузановке в частном доме. Жена и тёща накрывали стол в саду, а мы приступили к осмотру коллекции хозяйских пернатых. В чердаке дома находились почтовые голуби русских, чешских, английских кровей и голуби местной породы - одесситы. Вторую половину чердака занимали николаевские.
-Почту не балую - кормятся на полях, и «пленных» приводят, захваченных по пути. Улов каждый день, - указывая на клетку, пояснил Рыжик.
-Если не собирать, то на следующий день чужак на перелёте найдёт свой дом и не прилетит.
-А это что за пенсионер, - спросил Жора, указывая на голубя с небольшим клювом, восковицами на носу и вокруг глаз.
-Индиан, - произнёс я.
-Молодой человек, - шутливо заметил Лёньчик, - вы утверждаете, что данного голубя зовут индиан?
-Именно так. Английская порода голубей.
-Интересный сказ.
-Его прародители из Индии.
-Мне его подарили моряки. Голубь сел на мачту сухогруза ещё в Гибралтаре и только после Кипра, ночью, выключив всё наружное освещение, удалось его изловить.
-Индианов впервые я видел на выставке в Остраве.
-Как далеко эта «отрава» от Одессы?
-2,5 тысячи вёрст и ни дюйма меньше, - ответил я, шутливо подыграв оппоненту.
-Лёнчик, ты глянь, такая периферия, а какие гарные птахи, - не унимался Жора.
-Анатолий, ты был в Остраве на выставке голубей? - Обратился ко мне хозяин.
-Я живу в Чехословакии. Есть такой город Оломоуц. Бываю в других городах, но таких голубей видел только один раз на выставке в Остраве.
-Мальчики, к столу, - послышался голос тёщи, успевшей нанести боевую раскраску и привести свою голову в парадный вид, начесав пышно волосы.
Её приглашение застало Жору на последней ступеньке лестницы с чердака. От такого вида, преобразившейся тёщи друга, бывший матрос остановился как завороженный и стал осыпать её комплементами.
Старая перечница, прошедшая большую жизненную школу послевоенной Одессы, с лёгким кокетством мастерские парировала потоки его лести.
Таксист, доставивший по моей просьбе коньяк и закуску, сидел в машине, поглядывая на счётчик оплаты. На его довольном лице отражались все небесные и земные радости одессита.
Кусочек душистого сиреневого мыла, кочуя из рук в руки, после непродолжительных просьб хозяев и гостей, попал к нему, и он присоединился к столу.
Первый тост за встречу, второй, чтобы пуля не пролетела между первым и вторым. Третий - за тех, кто в море.
Лёха предложил зайти на веранду. Здесь мы увидели то, ради чего пришли. Они совсем не похожи на основную массу Лехиных голубей. Это были длинные, настоящие корабли неба, блеск пера придавал им неповторимую нарядность.
Завороженный таким зрелищем Жора, схватил черно-рябого голубя и восхищённо сказал:
-Леонид Макарыч, я понял, что моя рябая, для этого голубя.
-Точно так, а голубь и голубка, на ящике, - загадочно известил Рыжик, - мой вам подарок из Николаева.
-Ну, ты, и, фрукт, - задыхаясь, от увиденного шедевра, озадаченный Жора продолжал, - хотел пристыдить при хороших людях бедного человека, зная его слабые места.
-Дорогой мой дядя Жора я хотел вас удивить. И согласитесь, цель достигнута. Прошу всех к столу.
Выпив напосошок, распростившись с хозяйками, мужская часть компании села в такси.
До Пересыпи, сидевший рядом с водителем, Леня показывал дома, в которых жили голубеводы, рассказывал об их пернатом хозяйстве. Сослуживцы, окунулись в своё прошлое. Первый брак у Жоры оказался неудачным. Пока он бороздил Средиземное море, жена нашла другого и родила ему ребёнка. Вторая не хотела обзаводиться детьми, даже дога продала. Перед возвращением хозяина купила новую собаку. Естественно, годовалая Дульсинея не признала хозяина, да и цвет не совпадал.
-Моряк в рейсе – жена чужая. Если бы у всех морячек светились глаза, в Одессе были бы белые ночи, - с усмешкой подытожил Жора.
Детей ему подарила третья жена Оксана. Он младше на двадцать лет. Сыну десять, дочери три года. Сослуживцы часто смеялись, вспоминая годы службы и общих знакомых. За разговорами время в дороге пролетает незаметно.
Железнодорожный вокзал. Зоопарк. Таксист, уточнил номер дома, и мы заехали во двор. Жора жил в тупиковом дворе возле Привоза. Голубятня в украинском стиле на трубах, как у многих голубеводов Одессы.
В голубятне Жоры около сотни голубей разных мастей. В своём большинстве мурые. Несколько пар красных, жёлтых, чёрных сплошных, сизых и польско-дикарской масти. Три пары белых и две пары чернорябых. Много молодёжи.
После ознакомительного осмотра птицы, хозяин выгнал голубей на крышу и, махнув длинным бамбуковым удилищем с красными трусами, привязанными на самом кончике шеста.
Голуби неохотно пошли в небо, формируя небольшие группы по силе и способностям. Разный возраст голубей и очень большая стая не производили такого впечатления, как у Рыжика. Штук тринадцать сразу ушли в небо. Большая часть висела над голубятней, поочерёдно плюхаясь на крышу.
Зная возможности своих голубей, Жора не пытался поднять их вторично.
Посадив на булавки голубей Рыжика и, купленных на рынке сразу отправил в голубятню. Своих голубей, привезённых с рынка, кинул вверх с руки. Они быстро, набирая высоту, пробили стаю садившихся голубей и практически достигли верхних.
Прекрасная погода и лёгкий ветерок гнал голубей всё выше и выше. Только по мерцающим точкам, можно было находить стаю в безоблачном небе. Белые и бокатые растворились в чистом небе и, практически, их не было видно.
-У ваших голубей нет полного шара в верхней фазе полёта, - сказал я, указывая, на висевшего над голубятней голубя.
-Правильно. Такому голубю нужен сильный норд- ост и одиночное плавание.
-Согласен.
-Мы разводим птицу, близкую к выворотным видам, и она имеет многие элементы экстерьера и серпастых и простых бабочек. Наша цель не только красивое крыло, но и продолжительность полёта, хотя бы два- три часа.
-Для таких планов надо иметь много голубей.
-Этим и занимаются все голубеводы Одессы.
-И я в том числе, поддержал его Рыжий.
-Таких золотых ребят как ты в Одессе мало, - поглаживая рыжую голову Лёньки, продолжал он, - а с таким количеством голубей на каждом углу по десятку: Моня с Люсдорфа держит в три раза больше, румын с Котовского, пацаны с Куяльника, таких наберётся полноценная команда БДКа (большого десантного корабля).
-Мальчишкой, десять лет я следил за его голубями, а он в это время прохлаждался на море.
-Покорнейше благодарствую, Леонид Макарыч, за оказанную помощь, но как старший по возрасту, хочу заметить, что служба на флоте не ночная прогулка с девочками по лиману на шлюпке, а доверие государства. Я прав, командир?
-Как говорил наш старшина Рыбалко, если сомневаешься, читай первый параграф.
-Понял, мой юный друг.
-Вы как всегда правы, мой учитель, - согласился Рыжий, разморенный палящим солнцем и выпитым коньяком.
-Сядет молоденькая пеструшка, заберёшь.
-Мне что, до ночи её ждать? – Пробурчал Рыжий.
-Я в твои годы ждал дольше.
-Хорошо, буду ждать и до ночи.
Обед у Лёньки, плавно перешёл в ужин на небольшой веранде дома у Жоры. Продолжение банкета только для друзей было в радость. Нам таких нагрузок не выдержать.
Таксист, налегавший у Ленькиной тёщи на фаршированную щуку и солёные грузди, отказался от еды и пил кофе. Аркадий, так звали парня, рассказал о своих голубях. Паренёк тоже держит голубей, но сказать постеснялся.
Лёнька сделал вывод, что ему необходимо подарить хороших голубей.
Жора, иногда следивший за нашим разговором, поддержал Рыжика:
-Подарю я тебе хлопчик, пару белых.
-Я взял с вас деньги за целый день, а вы мне дарите голубей, - стеснительно запричитал таксист. – Счётчик до конца рабочего дня не выбьет такую сумму.
-Ты не путай божий дар с яичницей, - возразил хозяин, - работа на государство и на себя пока имеют разную полярность.
-Забросишь меня обратно, получишь две пары взрослых и пару молодых, - пообещал Рыжик.
Тесть, листая альбом, обратился к Жоре:
-Забыл этого матросика. Напомни. Кто?
-Порошка. Человек, которого инопланетяне забирали на тарелку.
-Всё вспомнил. Прохоров, радист. Много он нам рассказывал о своих контактах и о других цивилизациях.
-Командование доложило наверх, парня списали на берег и долго крутили, потом он работал на заводе полупроводников, отсидел пару лет за торговлю полупроводниками. С волчьим билетом с чистой совестью за хорошее поведение вышел на свободу, устроился только дворником в ЖЭК, отдаёт начальнику свою зарплату, а сам продолжает торговать диодами и триодами.
-Специалистом был классным, - с огорчением подытожил тесть.
-Я тоже видел тарелку, но не рассказывал, ни кому.
-Помню, как ты кричал, что инопланетяне украли твои гири.
-Тогда старики решили подшутить надо мной и привязали их к якорю.
Я позвонил домой. С противоположного конца провода, ощутив моё состояние, лился нежный голос супруги:
-Милый, вы случайно не заблудились в Одесских катакомбах?
Кратко обрисовав события дня, пообещал через час вернуть тестя на базу. Мой звонок стал точкой отсчёта времени и последнего тоста, переросшего в диалог старых друзей.
Предолимпийская ГАЗ-24 жёлтого цвета, с чёрными шашечками, быстро доставила нас на Котовского, по указанному адресу и увезла домой тело Лёнчика, обещавшего парнишке – таксисту голубей.
1998 год.