Перед окном искала моего внимания липа. Посмотри на меня! Какие у меня сердечки-листья и медовые желтые кисточки соцветий. Было открыты ставни, и сладкий запах цветущей липы повис в воздухе. Я стояла у окна и провожала взглядом рваные облака, проносящиеся по сегодня удивительно яркому небу. Этот цвет называется, наверно, аквамарин. Аквамарин, берилл. Берилловый ликёр, дурман иллюзий мнимых.
У меня тогда было чудесное платье. Персиковое и в алых розах. И шляпа с сетчатыми полями. Через поля просвечивало солнце, и на лицо и на плечи падала красивая тень. Я сама себя любила в этом платье, а он тем более. Я стояла перед окном, а он ходил по карнизу в доме напротив. Потому, что это видела я. Воздух был наполнен электричеством нашей любви. И только слепой не почувствовал бы этого. Каждый хотел бы оказаться на его месте, но я любила только его. Он смотрел на меня как котёнок и старался предугадать любое моё желание. Хочешь сок? Хочешь того, этого? Ничего я не хочу, кроме тебя! Лучше я бы ему это не говорила. Ему снесло крышу напрочь.
Мы стояли на аллее в сквере у метро 1905 года и целовались. Поля шляпы мешали, и приходилось наклонять голову назад. Потом пошли к нему домой. Я еще никогда не была у него дома. В аквариуме плавали жёлтые с чёрной полосой рыбы. По ноге тёрлась совершенно плюшевая круглая кошка. Он подошёл сзади и стал расстегивать молнию на платье сзади.
Через много лет он нашёл меня. Я работала в Берлине в одной небольшой фирме. Он вошёл в комнату, просто подошёл ко мне. И во всём помещении погас свет. Воздух был наполнен электричеством нашей любви. И только слепой не почувствовал бы этого.