В последние годы проявляется огромный интерес к истории российской церкви. И это обусловлено не столько ростом количества верующих, сколько стремлением историков и краеведов восстановить истинную историю страны или конкретного населённого пункта. А какая история без церкви? Ведь именно церковь в течение многих столетий была не только духовным, но и административным, общественным, образовательным центром, особенно в провинции.
Одним из самых интересных источников по изучению церковной истории являются клировые ведомости. Это журналы о службе лиц духовного сословия. Впервые они были введены 20 января 1769 года под названием «Именных списков всем лицам духовного звания православного исповедания». Окончательная их форма утверждена в 1829 г., а в 1876 г. дополнена графой о собственных имущественных владениях духовного лица, его родителей и жены.
Клировые ведомости состояли из трёх частей. В первую вносили сведения о здании церкви, о церковном имуществе и доходах, о наличии школы и богадельни. Во вторую включались послужные списки причта. Она содержала: фамилию, имя, отчество церковнослужителя, его возраст (позже дату рождения), семейное и имущественное положение, сословие, образование, место службы, должность, награды и наказания. Кроме того, в них вносились все дети членов причта, даже если они проживали отдельно от семьи. В третьей части давались статистические данные по приходу. Обычно велось два экземпляра: один оставался в храме, а второй отправлялся в духовную консисторию.
Причём, чем ближе к XX в., тем полнее информация о состоянии церквей и длиннее послужной список церковнослужителей. Первое связано с укреплением материальной базы провинциальных причтов, второе - с уменьшением текучести церковных кадров и ростом их «профессионализма». Для сравнения рассмотрим клировые ведомости о Троицкой церкви села Балакова. Последнее до 1850 г. относилось к Волгской (Вольской) округе, затем к Николаевскому уезду Саратовской губернии, а с 1851-го – к Николаевскому уезду Самарской губернии.
Если в клировых ведомостях за 10-20-е гг. XIX в. указывается точный год построения церкви: «…деревянного здания во имя Живоначальной Троицы без придела построена и освящена в 1762 году города Волска протоиереем Николаем Кирилловым» , - то в 1835 году эта дата уже утеряна: «Построена когда и кем неизвестно, в 1834-м вся вновь поновлена и освящена епископом Иаковом Саратовским и Царицынским и Кавалером» .
Спустя 20 лет в ведомости вновь «возвращается» дата основания, но она уже не совпадает с прежней – 1780-й год . Впрочем, скоро об этом снова забывается, т.к. вместо старой церкви в 1861-м году построена новая, «распространённая по причине тесноты в 1875 г. усердием прихожан и иногороднего купечества»: «деревянная, на каменном фундаменте, внутри оштукатурена, снаружи обита тёсом и окрашена белилами, с такой же колокольней, ограда каменная с железными решётками». В ней уже два престола: во имя Троицы и Святого Благоверного Великого князя Александра Невского .
В конце XIX в. появляется новая информация о «происхождении» храма. По версии того, кто заполнял клировые ведомости, он был построен вместо «древней дубовой церкви», которая «называлась Студенецкою по месту жительства первых посельников крестьян села Студенцов Симбирской губернии, откуда они переселились на сие место». В связи с этим дата построения изначальной церкви была отодвинута ещё дальше - в 1750-е годы. В качестве основных аргументов в пользу этой «древности» были отмечены вещи, якобы пожертвованные императрицей Екатериной Великой: Евангелие, изданное в 1784 г., несколько церковных сосудов с клеймами 1780 года и верхняя одежда для священника и дьякона «с предписанием, чтобы совершать божественные службы в оных ризах один раз в год на первый день Св. Пасхи».
Какие «документы» вдруг обнаружили церковные летописцы, неизвестно. Но, скорее всего, это просто дань времени: ведь именно к концу XIX в. интерес к истории вырос до необычайных размеров. И в провинции местные краеведы нередко пользовались легендами и преданиями, которые казались более привлекательными. То же произошло и с Троицким храмом в Балакове. Ведь если бы он действительно был построен в 50-х гг. XVIII в., то это было бы отражено в более ранних клировых ведомостях. Однако в них зафиксирован точный год постройки – 1762-й.
Да и не знали балаковские «краеведы» рубежа XIX-XX вв., что ничего необычного в подарках императрицы не было. Как известно, Екатерина была на них щедра. Своим придворным она дарила земли, а вновь открывающимся церквям утварь и одежду. Причём, последнее было поставлено буквально на поток. Одна из таких «Екатерининских» риз хранится в краеведческом музее г. Пугачёва, бывшего уездного города Николаевска.
А Троицкий храм был построен заново ещё раз. Его возводили почти 10 лет: с 1897 по 1906 г. Это было величественное здание из красного кирпича, которое просуществовало всего 30 лет и было уничтожено в 30-е гг. XX в. Церковь имела уже три престола: во имя Святой Троицы, Святителя Николая и Святых бессеребренников Космы и Дамиана. Последний как раз и был данью памяти той самой древней церкви (Козьмодемьянской), легенда о которой ходила среди балаковцев.
По клировым ведомостям можно проследить, как росло благосостояние причта. В 1818 г. церковнослужители «пашенной и сенокосной земли отведённой не имеют, а довольствуются отведённой от прихожан». В 1835 г. уже упоминаются их дома «собственные деревянные, выстроенные на отведённой им обществом земле», а в 1846-м – и своя земля: 49,5 десятин.
К началу XX в. это уже целый хозяйственный комплекс: 1 дес. 600 кв. сажен усадебной (вместе с погостом) земли, 37 дес. 2460 кв. сажен – пахотной, 14 дес. 1800 кв. сажен – сенокосной, и около одной десятины находилось под церковными огородами. Причём часть земли сдавалась «по пословесному договору за наличный расчёт» и приносила в год 120 р. дохода: «деньги делятся причтом помесячно и хранятся в сберегательной кассе».
В 1912 году Троицкий храм возведён в «степень» собора, то есть главного храма Балакова, преобразованного за год до этого из села в город. И в 1915 году в собственности причта, помимо самой церкви, были два дома для священников, один – для псаломщика, церковная каменная сторожка, двухэтажная церковно-приходская школа и деревянный флигель с надворными постройками, завещанный местным крестьянином Иосифом Праховым.
Сами церковнослужители жалования не получали и жили за счёт «подаяния». Это «подаяние» состояло из сбора за требы (крещение, венчание, отпевание и пр.) и пожертвований, которые прихожане клали в запечатанный ящик, называемый «кружкой». «Кружечные» суммы достигали довольно приличного размера. В 1915 г., например, почти полторы тысячи рублей. В том же году причт получил 198 рублей по процентам с капитала. Что это за капитал, в соответствующем пункте не указано. Зато в другом сообщается, что в церковной кассе хранятся «билеты именные вечного вклада на сумму 8000 рублей».
Эти «общие суммы распределялись среди членов причта в зависимости от должности, которую они занимали. Например, в 1915 году настоятель Троицкого собора протоиерей Василий Виноградов официально в год получал 548 рублей «кружечных», 44 – от земельной аренды, 72 – от процентов с капитала, плюс 300 рублей платили ему церкви благочиния, которое он возглавлял. Второй штатный священник Николай Колпиков «зарабатывал» поменьше: 411 рублей из «братской кружки», 33 – от аренды земли и 54 – с капитала. А дьякону Павлу Старцеву доставалось 274 рубля «кружечных», 22 – от аренды и 36 – от капитала.
У некоторых церковнослужителей (чаще священников) была возможность заработать и преподаванием. Она появилась во второй половине XIX в., когда, благодаря земству, образование стало активно распространяться и в сельской местности. Например, священник Троицкой церкви Александр Юнгеров с 1846-го по 1861-й год получал за обучение молитвам и чтению по церковным книгам в собственном доме 2 руб. в год за каждую крестьянскую девочку. А его сын Василий в 70-х гг. XIX в. за преподавание русского и церковно-славянского языка в Николаевском духовном училище получал аж 420 рублей в год из государственной казны. А вот преподавание Закона Божия, как правило, велось без официальной зарплаты. Во всяком случае, в клировых ведомостях доход от работы в должности законоучителя никак не отражался. За это церковнослужители могли получить лишь вознаграждение либо от земства, либо от сельского общества.
Наиболее важной в клировых ведомостях является информация о тех, кто служил в церкви, кто нёс в народные массы не только идеи православия, но и основы первоначального образования. По послужным спискам можно проследить, какие качественные изменения происходили в священнической среде.
Балаково находилось практически в самом центре раскола. Всего в нескольких десятках километров от села - Иргизские старообрядческие монастыри, которые в 1760-1830-х гг. имели огромное влияние по всей России и где находили приют православные священники, либо решившие поменять веру, либо что-то не поделившие со своим начальством. Именно на Иргиз в 1810 году сбежал настоятель балаковской Троицкой церкви Алексей Тимофеев. В клировых ведомостях за 1818-й год записано, что на его место заступил «из Аткарской округи села Судачья пономаря Митрофана Козмина сын» Никифор Судаков, который окончил Пензенскую семинарию и сначала служил здесь дьяконом. Интересно, что, в отличие от своих подчинённых, он «поведения был посредственного» и даже «находился под епитимьей (т.е. был наказан) один год в Пензенском монастыре за возмущение крестьян против господина графа Кочубея» (в нескольких верстах от Балакова находилась графская вотчина – деревня Натальино, которая входила в приход Троицкой церкви, и к чему подстрекал балаковский священник натальинцев, осталось за страницами ведомостей).
До 30-х гг. XIX в. в послужном списке обязательно указывалось, какой национальности были церковнослужители. В Троицкой церкви села Балакова они все были «из великороссиян».
Все «должностные лица» Троицкой церкви происходили из семей церковнослужителей, по крайней мере, с 1810 г. Священники заканчивали либо семинарию, либо духовное училище. От их подчинённых (дьяконов, дьячков, пономарей) это поначалу не требовалось. Однако к середине XIX в. церковь, озабоченная недостаточным профессионализмом «слуг Божьих», стала более требовательной к подбору кадров, и обучение в специализированных учебных заведениях стало обязательным.
Со временем послужные списки стали занимать по несколько страниц. Особенно у священников. Они неоднократно перемещались с места на место, на них возлагалось довольно много обязанностей: не только духовных, но и светских. Отсюда - длинная «трудовая книжка», в которую вписывались ещё поощрения и награды. Среди последних – не только церковные отличительные знаки (набедренники, камилавки, наперсные кресты, благодарности «через пропечатание в епархиальных ведомостях»), но и светские – ордена, как правило, Св. Анны разной степени (со второй половины XIX в.)
Одним из самых примечательных священников Троицкого храма был Александр Стефанов (Степанович) Юнгеров. Он прослужил в Балакове 37 лет – с 1843 по 1880 год и неоднократно был отмечен консисторией и Самарским епископом «за добрую жизнь и деятельность небесплодную». После увольнения по возрасту он поступил в Чагринский Покровский женский монастырь. Именно там он прославился своим проповедничеством. В 1896 г. в статье, помещённой в «Самарских епархиальных ведомостях», о. Александра, по его духовным дарованиям, сравнили со св. Иоанном Кронштадтским, св. Амвросием Оптинским и св. Феофаном Затворником. А 15 октября 2001 г. Православная Церковь причислила отца Александра к лику святых присвоив ему прозвище Чагринский.
Ещё один священник прославился своим огромным послужным списком. Это Пётр Константинович Румянцев. В балаковский Троицкий храм он был перемещён уже в преклонных годах, в 1893-м, когда ему уже исполнилось 62 года. За время своего служения церкви он сделал очень многое. Одно из самых значительных достижений - открытие в 1852 году в чувашском селе Таурма Бугульминского уезда Самарской губернии школы «для крестьянских детей-чувашлят» (так в тексте – Ю.К.), которая к концу XIX в. разрослась «в огромное ветвистое дерево», в учительскую миссионерскую школу, из которой выходили «наставники по чувашскому, мордовскому и татарскому языкам». Кроме того, в бытность свою благочинным в с. Дергачи Новоузенского уезда той же губернии (более 30 лет), он организовал «походный храм» в Натальинской волости, где находилось 20 хуторов и проживало более пяти тысяч крестьян, из которых около полутора принадлежали к разным «сектам» (большинство – к белокриницкой (австрийской) иерархии). Среди его иных достижений – постройка, вместо сгоревшего, собора в Новоузенске, открытие в Балакове двух школ грамоты, в которых занимались дети не только православных, но и раскольников. За эти заслуги он неоднократно поощрялся духовной властью и даже был награждён орденами Св. Анны 2-й и 3-й степени. По эмоциональности и «размашистости» этого послужного списка можно предположить, что заполнял его сам Румянцев.
Всего в Балакове было пять церквей: три православных, единоверческая и старообрядческая – Белокриницкой иерархии. Осталась только одна, последняя, тоже во имя Святой Троицы. Построенная по проекту знаменитого зодчего Фёдора Шехтеля в 1914 году. Этот храм не его прежним хозяевам, старообрядцам, вернули, а отдали русской православной церкви в 1989 году.
Изучение церковной истории Балакова ещё только начинается. До сего времени этим занимались лишь краеведы. Совсем недавно за информацией в архив обратились и местные церковнослужители. В первую очередь архивисты достали из своих запасников клировые ведомости.