Если бы кто-то сказал Маршану еще пару лет назад, что он будет сидеть за длинным столом и пировать с Владыкой Западных эльфов и всеми его домочадцами, воин бы засмеялся в лицо зубоскалу. Ни он, ни его близкие не думали, что эти времена наступят столь быстро, а самому Маршу теперь казалось, что все, произошедшее с ним за последний год, это всего лишь странный затянувшийся сон.
Однако же, и пир этот, и холодный надменный Владыка, словно вылепленный из куска льда, были слишком реальны, пожалуй, больше, чем хотелось бы этого сейчас молодому князю Южного королевства. Маршан подавил тоскливый вздох и постарался принять задумчивый и величественный вид – хоть в чопорности с этим ледяным эльфийским королем посоперничать, и то дело. Эх, с каким бы удовольствием князь сейчас попировал со своей дружиной в городском трактире – с добрым куском истекающего соком жареного мяса и мощной кружкой эля в руке, и взрывами веселого хохота! Если конечно у этих замороженных вообще есть трактиры…
– Напомни мне, досточтимый князь, в родстве ли семейство твое с горным родом Эдвинга Западного? Три века назад правящий в те времена князь Атаран взял в жены одну из моих сестер, прекрасную и юную Элвиэль… Не могу сказать, что были соблюдены все традиция и приличия, но, нравится нам это или нет, род Эдвинга теперь навсегда связан с нами кровными узами, и его братья – наши братья…
«Хотите вы этого или нет. Я уже понял. Хитро, Владыка, хитро…»
Дядя Делвин не зря поучал племянника перед выездом в эти края: «Не купишь у них мира, так поучишься придворной дипломатии, тебе не помешает! Ихний Владыка как загнет чего-нибудь, так день будешь отгадывать, да еще неделю ответ придумывать, чтобы деревенским дурачком не показать себя… Очень полезное умение для правителя!»
Вот сейчас Маршан это умение на себе и испытывал, так сказать, в полной мере. Это ж надо! В одной фразе, вроде бы и к делу не относящейся, умудриться и выпытать, кто у южного княжества во врагах-союзниках, и намекнуть, что у них самих на юге союзники уже есть, да еще и чуть не впрямую выдвинуть свой план, как Югу с Западом мира добиться! И теперь молодому князю надо так ответить, чтобы и хозяина не обидеть, и самому не прогадать! Ох, хитро…
– С родом Эдвинга, пресветлый Владыка, мы не в родстве, но в добром соседстве. Может, детей нам вместе и не зачинать, но и воевать друг против друга не пойдем – мир нам обоим на руку. А что до кровных связей…
Ох, как же Марш противился этой поездке! Как знал, что добром она не кончится – если не для Южного княжества, так для него самого: окрутят, окольцуют, свяжут по рукам и ногам брачными обетами, хуже, чем пудовыми цепями! Слепым и глухим надо быть, чтобы не видеть – молодому государству, только-только выбравшемуся из междоусобных распрей и запустения, нечего предложить процветающему Западному королевству, кроме своего нового князя. Нет уз, крепче родственных, и во все века невесты и женихи были самым ценным товаром, вершившим судьбы целых народов. Рожденный в семье правящей династии, Марш всегда знал, что ему придется забыть о любви и выборе сердца: рано или поздно молодому наследнику, а ныне князю, надлежит выбрать спутницу или спутника жизни, не глядя на красоту или нрав, думая только о благе своего государства. Но, демоны подземелий! Как же рано все произошло!
– Если Владыка эльфов решит, что мой род достоин родства с Великими эльфами запада – буду счастлив назваться твоим зятем и оберегать твои земли от врагов, как свои собственные… Сердце мое и рука свободны от обязательств, а мир, скрепленный священными узами, крепче любого договора с семью печатями… Если есть у Западного дома достойная дочь… или сын – на выданье, готов заслать к тебе сватов, пресветлый Владыка, соблюсти все традиции обоих наших государств…
– О достоинствах твоих и твоего народа завтра поговорим, князь, нынче ты с дороги, и дружина твоя нуждается в отдыхе… Мой дом – твой дом на эту ночь и на все ночи, что пожелаешь ты погостить в благословенном Западном лесу.
До самого окончания ничего не значащих вежливо пустых речей Маршан пытался понять – понравился ли Владыке эльфов его ответ, или назавтра всех южан выставят за границу леса, запретив даже взгляды в сторону Запада кидать? Тяжкие думы так одолели князя, что он даже не взглянул в сторону наложниц и наложников, готовых утолить мужской голод воинов и подарить их телам расслабление и так необходимый после долгого пути отдых своими ласками и покорством.
– Не до того мне. Ратмир, держи ухо востро, не дома! Смотри, чтобы здешние прелестницы и прелестники не превратили вас самих в расхлябанных и ни на что не годных…
– Ну, князь! Скажешь тоже! Ребятам потешиться надо, после месяца дороги-то… да и тебе не помешает, разве нет? Глядишь, выпустишь пар, так назавтра и эльфячьи принцессы покажутся красавицами!
– Ну-ну, попридержи язык…
Оруженосец князя, Ратмир, был одним из немногих, кто мог вот так запросто говорить с Маршаном о чем угодно – не один пуд соли съели они, когда князь еще был простым тысячником в пограничной дружине своего отца. Теперь, когда на молодого Владыку Юга свалилось бремя ответственности, верная рука и честный взгляд ценились князем на вес драконьего золота, за них мог он простить некоторую вольность в обращении со своей «пресветлой» персоной.
День, и правда, выдался у посланников Юга не из легких, но сон не шел к князю, то и дело возвращая в мыслях к событиям, произошедшим за последние сутки. От исхода этого неблизкого путешествия для южных земель зависело очень многое: мир на западных границах, помощь или хотя бы нейтралитет от соседей-эльфов в возможных междоусобицах, торговые связи. Все это когда-то было у Южного княжества, да растерялось за лихие годы правления самозванца, обманом завладевшего властью и использующего эту самую власть, как и казну, и имущество своих подданных только для удовлетворения собственных прихотей. Со всеми соседями рассорился треклятый вор – троюродный дядька Маршана по матери, снюхавшийся с некромантами и прочей нечистью, пустил по ветру целое государство, разорил, почти распродал своим кредиторам провинции и пограничные земли. Дед нынешнего князя сложил голову, пытаясь с помощью вооруженного мятежа выкурить самозванца из родового замка, отец Маршана всю свою жизнь искал способы, как вернуть власть в законные руки, заводил новых союзников, кочевал с семьей по приграничным «ничейным» землям, простой охотой добывал деньги на подкупы соседей и вооружение небольшой дружины верных ему людей. Справедливость восторжествовала, и род Марша снова был провозглашен правителями Юга, вот только отважный Брегин недолго властвовал в замке предков – годы лишений свели его в могилу раньше срока, и пришлось совсем еще молодому по меркам южан воину принимать на свои плечи груз ответственности за полуразрушенное государство.
Ответственность. Слово, которое должно было бы уже стать ненавистным для Маршана, если бы не воспитание: и отец, и мать – прекрасная Сиена, с малых лет растили единственного сына, как наследника, внушая ему, что рано или поздно, он займет подобающее ему место и всю свою жизнь подчинит нуждам своего народа.
– Пиры, охоты, бесчисленные наложницы и удовольствие от рассвета до заката – это не то, что наследует настоящий Хозяин своих земель. Привыкай, сын мой, что не будет у тебя своей воли, своих прихотей, своего сердца – все для твоего государства, все для укрепления твоих земель, все для благополучия твоих людей! Такова судьба каждого правителя, Маршан, такова твоя судьба…
…Марш вздрогнул и открыл глаза – голос отца звучал в голове так ясно, словно почивший правитель находился у изголовья своего сына, а не в Вечных Чертогах. Стряхнув с себя подкравшуюся дремоту, молодой князь до хруста потянулся сильным крупным телом и сел на причудливо украшенной постели, застланной мягкой периной и скользким гладким покрывалом. Может, и стоило поспать, чтобы завтра голова была посвежее, да только будущий разговор с Владыкой эльфов не давал покоя, ворошил мысли, требовал принять решение, не прогадать.
– Да что тут принимать… Надо будет – женюсь. Выберу кого-нибудь, не глядя, все они на одно лицо…
И тут же память, словно в противовес брошенным сгоряча словам, подбросила князю яркую картинку его дневного приключения в лесу. Окажись тот юный эльф сегодня за столом Правителя Запада – Маршан бы уже стоял на одном колене, протягивая хозяину дворца свитки с прошением руки и сердца своенравного создания! Самому от такой мысли становилось смешно и странно – и как это смог маленький серебряноволосый «лесной дух» так быстро занять место в мыслях сурового воина?! Да мало ли обнаженных парней и девок лицезрел князь, юность которого прошла в полевых палатках и на случайных постоялых дворах, вот только никто еще не смог вызвать в сердце будущего правителя Юга такого трепета, граничащего со священным восторгом, благоговением. И как же горько, что обманул его юный эльф – не был он из королевской семьи, иначе вместе с остальными принцами и принцессами в лучших своих одеждах встречал бы важных гостей, а не сверкал обнаженным совершенным телом в хрустальных струях лесного водопада…
Одна только мысль о прекрасном «божестве», встреченном сегодня в здешних лесах, заставила князя с шумным выдохом снова опрокинуться на подушки и уставиться невидящим взором в высокий сводчатый потолок. Вовек будет он благодарен собственному коню, почуявшему воду и вынудившему своего хозяина свернуть с подъездного тракта. Сладковато-терпкий запах свежести и мерное журчание манили и путника и измученное долгим путем животное, но оба замерли, не доехав до источника живительной влаги, как только увидели диковинную картину. На фоне могучих вековых камней и стены воды обнаженная фигурка миниатюрного эльфа казалась невесомой, ненастоящей, почти прозрачной. Длинные серебряные волосы намокли и облепили спину, но оставили на обозрение идеальную маленькую задницу и стройные ноги, а белизна кожи соперничала с молоком северных кобыл, рождающих диковинных «снежных» жеребят. Маршан вспомнил, что умеет дышать, только когда от дивного видения пошла кругом голова: озеро перед глазами качнуло и повело в сторону, а верный Аркх – восточный боевой жеребец князя – тихо всхрапнул, дернув точеными ушами. До последнего воин не верил, что перед ним существо из плоти и крови – хоть и слышал, что эльфы прекрасны идеальной холодной красотой, способной похитить сердце простого человека. Маршан не был «простым человеком», но никакая врожденная магия не уберегла его от чар диковинного «лесного духа». Бесшумно соскользнув с коня, князь стащил с пропыленного дорогой тела рубаху, сапоги и кожаные штаны и ползком приблизился к краю озера, схоронившись в высокой изумрудной траве, лелея надежду, что магическое существо позволит обычному воину искупаться вместе с ним в манящих водах…
Воспоминания вспыхивали яркими искрами, собирались в диковинно цельную картину, такую ясную, что Маршану чудились запахи и звуки, как будто он снова оказался в том волшебно прекрасном месте. Закинув за голову одну могучую руку, князь мягко рассмеялся, вспоминая, что приключилось с ним в дальнейшем. Кто же знал, что эльфы могут быть столь своенравны и остры на язык! Едва Маршан вынырнул, казалось, с самого дна ледяного озера, бережно прижимая к груди свою драгоценную ношу – тут же понял, что вряд ли получит причитающиеся ему, как спасителю, благодарности и награды. Ах, как вертелся этот маленький «лесной дух», как старался ужом выскользнуть из рук князя! Вот интересно, понимал ли сереброволосый гордец, что этими своими трепыханиями будит голодного зверя в измученном долгим вынужденным воздержанием воине?
Вряд ли… Во всем облике юного эльфа, во всех его неумелых попытках освободится и гневных взглядах не было ни намека на кокетство, уж в этом-то Маршан научился разбираться за годы проведенные в походах. От невинности «лесного духа» князю кружило голову – даже сейчас, в большой одинокой постели в гостевых покоях Марш почувствовал, как по телу прошла сладкая дрожь, а в паху потяжелело, словно перед ним искусно плясали восточные наложницы.
«Умеешь ли ты танцевать, МОЙ эльф?..»
От подобных мыслей у Маршана перехватило дыхание, даже пришлось закусить губу, чтобы сдержать непристойный полный желания стон. Может, надо было послушать Ратмира и взять в свою постель пару здешних девиц? Или… какого-нибудь прелестника поизящней? У князя кровь шумела в ушах, а перед глазами стояло рассерженное лицо с тонкими чертами и светло-голубыми глазами. На высоком лбу и скулах блестели капли, упавшие с длинных непокорных прядей, и Маршу так хотелось наклониться и высушить молочную кожу своими губами…
– Ах, ты ж, драконье вымя! Что же за наважденье такое?!
Князь вскочил с кровати одним сильным движением, будто его подбросила неведомая сила. На ходу затянув завязки штанов из тонкой кожи и схватив брошенную на топчан рубаху, Марш вылетел из своей спальни, оказавшись во внутреннем дворике, залитом тусклым золотистым светом ночной звезды. Ласковый прохладный ветерок приятно огладил литые мускулы, покрыл загорелую кожу мурашками, успокаивая, освежая.
Пристойно ли разгуливать в гостях полуголым, князь особо не раздумывал: их все одно тут за дикарей держат, конфузом больше, конфузом меньше…
– Ну и где тут… эти их наложники, а? Или мои воины всех похватали, не оставив своему господину ни одного даже самого захудалого юнца?
Заданный в пустоту двора вопрос, конечно же, остался без ответа, но Маршану он был и не нужен – тело требовало чужой ласки и выплеска дурной силы, но сердце… Сердце ныло, не желая расставаться с дивным дневным видением, грозя свести своего хозяина с ума сладко-запретными мечтаниями. Отчаявшись найти давным-давно разбредшихся по чужим постелям покорных девиц и юношей, князь решил просто подышать ночным воздухом, привести в порядок мысли и охладить буйную голову… а если повезет, найти колодец с ледяной водой – первое средство при безумии плоти.
Эльфийский дворец был устроен хитроумно и с воинской точки зрения весьма разумно: множество анфилад, навесных галерей, входов-выходов, сквозных арок, ведущих из одного внутреннего двора в другой внутренний двор. Враг заблудится, рассредоточится и растеряет своих, а обитатели дворца смогут и устроить засаду, и вывести женщин, стариков и детей потайными ходами в лес. Маршан с интересом рассматривал чужое жилище, прикидывая, чему можно поучиться у западных соседей, переходил из одного двора в другой, пока не оказался в совсем небольшом внутреннем дворике правильной круглой формы, в центре которого виднелся вожделенный колодец. Довольно хмыкнув, князь уж было решительно направился к каменному мешку с наверняка ледяной до сладости водой, как вдруг застыл, задержав вдох, отказываясь верить своим глазам. В узком стрельчатом окне напротив, расположенном чуть выше человеческого роста, стоял, прислонившись лбом к деревянной раме, тот самый «лесной дух», смутивший покой бывалого воина Юга! В первое мгновение Марш подумал, что его оставшийся без отдыха разум благополучно покинул своего хозяина, навевая сладкие иллюзии вместо жестокой действительности – но в тот же миг сереброволосое создание глубоко вздохнуло, прижав ладонь с изящными пальцами к груди, и откинуло назад голову, позволяя светлым прядям свободно спадать на поясницу…
– О, Великие Духи Запада… сжальтесь над бедным странником! – одними губами прошептал князь, бесшумно отступая под своды арочного прохода и ощущая себя не в силах отвести взгляд.
Все те чувства, которые Маршан испытал сегодня днем в здешнем лесу, которые не давали ему сосредоточиться на ужине у Владыки эльфов, которые, наконец, и погнали его, мучимого бессонницей, сюда, в этот надежно запрятанный двор: восхищение, священный трепет и… кружащее голову желание – все это нахлынуло на князя с новой силой. Трудно было поверить, что прекрасное создание существует не только в его грезах, что сереброволосый юноша не солгал и действительно оказался кем-то из приближенных к королевской семье, что он – Маршан – отыскал свое сокровище, своего эльфа!
«Своего? Не тороплюсь ли я? Вот как завтра Владыка представит мне моего будущего супруга из своих сыновей, так и придется распрощаться с дивным видением… уже навсегда…»
От этой мысли сердце князя сжалось, словно в каменной ловушке, заметалось, забилось, оглушая толчками крови в висках. Вот сейчас, в этот самый миг, в самом центре чужого государства, молодой князь Юга готов был пойти на преступление, поставить под угрозу не только так нужный его народу мир с эльфами, но и собственную жизнь, лишь бы сделать своим это неземное создание, оказавшееся таким реальным, близким…
«Великий Дух, Отец, помоги мне…»
Меж тем, юный эльф, так и не заметив, что за ним следит пара восхищенных глаз, снова тяжело вздохнул, прошептал что-то совсем тихо – только для себя или Духов Запада – и отвернулся от окна, еще через мгновенье пропав в темноте своих покоев. Маршану показалось, что зашло солнце и небо затянуло тучами, так пусто и холодно стало ему без своего «лесного божества». Но зато в голове прояснилось, и князь с облегчением заметил, что к нему возвращается способность здраво мыслить и оценивать ситуацию. И строить хитроумные планы…
Даже в чужом королевстве с помощью золота и заманчивых обещаний можно выведать многое, вплоть до государственных секретов. Последние южному князю были без надобности, а вот узнать кое-что незначительное для здешнего Владыки, но такое важное для него самого, оказалось проще простого. Не успел Маршан вернуться с завтрака, на который его пригласил Эктелион, как Ратмир уже принес долгожданные вести.
– А ты, князь, я смотрю, решил не ждать королевских смотрин и подобрать себе суженного самостоятельно? – воин, не дожидаясь приглашения, присел на резную деревянную скамью в углу покоев, глядя на своего господина с хитрой усмешкой.
– Эй, будет тебе, не мели чушь!.. Ты что-то разузнал? – Маршану самому было смешно от той торопливости и почти детского нетерпения, которое он испытывал сейчас, словно неразумный отрок, но сдерживать эти недостойные правителя эмоции не получалось, а перед давним другом и не было в этом особой необходимости.
– Зазноба твоя, пресветлый, не из простых эльфов по всем статьям. Много про него не болтают, но то, что он в родстве с самим Владыкой, об этом «молчит» каждый второй. Только вот почему его эльфийский король держит в стороне от семейных торжеств – в толк не возьму. Привилегиями юный принц не обделен, все по чину – и слуги, и наставники, и свои покои, и даже пара коней в личном пользовании… Но однако же, не видели мы его ни на приемах, ни на торжественной встрече. Я уж в догадках теряюсь, где ты-то его отыскал, князь! Не расскажешь по старой дружбе?
От всех этих новостей Маршан чувствовал себя так, словно получил обухом по голове: вот ведь, хотел разузнать побольше о своем «лесном божестве», а на деле еще сильнее запутался. Новостей вроде и много, а по существу – почти ничего…
– Ох, Ратмир… Не до рассказов мне пока… Как-нибудь… может статься… Мдааа…
– Вот и я говорю – мдаа! Не мог кого попроще приглядеть? Ладно-ладно, молчу уж… И уже пошел. Если еще что разузнаю – сразу к тебе.
Старый друг ободряюще улыбнулся князю, подмигнул и скользнул было к двери, но был остановлен еще одним вопросом.
– Погоди! А… звать-то его как?
– Да, чудно как-то… Вроде… Грэль?
– Грэль…– имя перекатывалось на языке как горошина, журчало, подобно молодому ручью, звенело, как капли дождя или маленькие серебристые колокольчики в детских погремушках.
Дни в величественном королевстве эльфов Запада тянулись неспешно, если не сказать больше. Завтраки и обеды с Владыкой, ничего не значащие беседы, состоящие в основном из горделивых воспоминаний истории здешнего народа, обязательные пиры по вечерам – со множеством невиданных, но не слишком сытных блюд, заунывных песен и танцев… Каждый день был похож на предыдущий, каждая встреча с Владыкой Эктелионом не несла в себе ни капли смысла, ну или эти капли Маршану приходилось выжимать из пустых разговоров чуть ли не силой.
– Клянусь всеми драконами Юга! Еще неделя, и твои воины начнут заплетать волосы в косы и мастерить венки из здешних цветов! Мне и самому уже кажется, что я разучился держать меч! – Ратмир состроил самую страдальческую физиономию, на какую был способен и с отвращением отодвинул от себя предложенный князем кубок с вином, слишком слабым по меркам южан.
– Может, ты думаешь, я в восторге от здешних порядков?! – мгновенно взвился Маршан, терпение которого уже дня три как было на исходе, а раздражение на все и вся только и искало выхода. – Да я уже видеть не могу эти остроухие ледяные физиономии! И историю славных завоеваний западного народа скоро смогу цитировать наизусть! Но что я могу сделать, если Владыка столь мастерски обходит стороной все разговоры о заключении мирного договора, что мне не удается даже толком вопрос задать об этом! Еще немного и я сам поверну отсюда восвояси, и никакие семь печатей мне уже будут не нужны!
– Что ты можешь сделать?! Я тебе скажу, князь, но не обессудь – правда редко бывает сладкой! – Ратмир резко встал со скамьи, на которой минуту назад изображал измученного страдальца, и вперил в Марша горящий взгляд. – Выкинь из головы своего загадочного полупринца и сделай предложение любому из сыновей Владыки Эктелиона, если уж ты о юных девах и думать забыл! Давно пора! При дворе шепчутся, что сам Владыка уже начинает недоумевать, чего ты медлишь! Еще немного и он решит, что ты грубиян, которого не заинтересовал ни один из его распрекрасных отпрысков!
Чтобы не сорвать злость и отчаяние на единственном друге в этом треклятом месте, Маршан стиснул зубы и плюхнулся на постель, обхватывая голову руками. Ратмиру легко говорить! Это не ему предстоит остаток дней делить кров и постель с кем-то из «ледяных» принцев, как князь привык называть про себя сыновей Владыки. И эта участь возможно не была бы так ужасна, если бы… Если бы сердце Маршана не тосковало так сильно по единожды увиденному загадочному «лесному духу»… Так глупо, так недальновидно, не по-княжески… И все же…
– Но может быть, еще есть шанс? Если он живет во Дворце, если он в родстве с Владыкой – почему я не могу вступить с ним в брачный союз?!
– Марш… ты можешь вступить в брачный союз хоть с тем наложником, что ублажал меня вчера… только… Вряд ли Владыке понравится, что ты предпочел его сыновьям кого-то, кто ниже их по достоинству и знатности…
Ратмир был прав, но князю от этого становилось только хуже. За эти нескончаемые дни Маршан смог разузнать только, что его Грэль редко принимает участие в затеях принцев и их приближенных, предпочитая проводить часы в дворцовой библиотеке, либо еще до рассвета уносится прочь на своем изящном белоснежном скакуне и где-то пропадает чуть не до самой темноты. Загадочный эльф почти не показывался в общем дворе и совсем не объявлялся в парадных залах, принимая пищу в своих покоях. Но чем больше времени проходило в бесплодных беседах с Владыкой Эктелионом, тем больше Марш убеждался, что не сможет просто так отступиться и выбросить Грэля из головы. И должен использовать все шансы, все до единого…
– …хотя бы поговорить с ним! Может его сердце отдано другому, и ты зря принес обет воздержания местным феям? – услышав обрывок фразы, вдохновенно произнесенной Ратмиром, князь встрепенулся, чувствуя, как в измученном сердце загорается робкий огонек новой надежды.
– Поговорить! Да! Я должен поговорить с ним и спросить напрямую – захочет ли он стать моим супругом, и даст ли Владыка благословение на такой брак! Нечего больше тянуть дракона за хвост! Я либо добьюсь согласия от Грэля, либо на следующий же день выберу любого из сыновей Эктелиона!
Неожиданное воодушевление пошло князю на пользу и в дипломатических делах, во всяком случае, уже в этот вечер, на очередном скучном пиру, князь хитростью и лестью заставил Владыку Запада с неохотой признать, что ему не помешает укрепить свои границы на Юге. А значит, в заключении уже хоть какого-нибудь договора между двумя государствами был заинтересован не только Марш. А намекнув, в свою очередь, что уже почти решился на брачный союз, осталось только определиться с претендентом на супружество, князь вызвал явный интерес и со стороны обычно равнодушно холодного Эктелиона.
– А что, если нам устроить завтра состязание? Мы можем проехаться по моим владениям, по Великому Западному Лесу, до приграничной долины. Твои люди, князь – отважные воины, привыкшие к боям и походам – наверняка засиделись без дела. Пусть покажут нам воинское умение Юга! А у тебя будет возможность воочию убедиться в искусстве моего народа в стрельбе из лука и метании копья, в коем мои сыновья, без ложной скромности, преуспели во многом больше остальных.
«Смотрины? Хм… почему бы и нет!»
Предстоящее состязание взбудоражило и гостей и хозяев – дворец полночи гудел, как растревоженный пчелиный улей, слуги готовили коней, упряжь и оружие, воины Маршана и двор Эктелиона предвкушали развлечение и чуть ли не делали ставки друг на друга. А сам князь молил про себя Духов всех Четырех Земель только о том, чтобы один единственный загадочный эльф не устоял перед соблазном и присоединился к их завтрашнему веселью.
Духи были благосклонны к Маршану: впервые за все эти дни, что посланники Юга провели в королевстве эльфов, на торжественном выезде по случаю состязания с гостями Владыку Эктелиона сопровождало не пять принцев, а шесть. Затаив дыхание, высматривал Марш миниатюрную фигурку, изящно и гордо сидящую на чистокровном белоснежном скакуне, лаская ее взглядом, и в то же время отмечая, что Грэль, хоть и держится в свите короля вместе с остальными принцами, но все же особняком от них, не вступает в беседы, не перебрасывается шуточками. Юноша казался отрешенным, старался не смотреть по сторонам, но Маршан не терял надежды пересечься с ним взглядом, попытаться понять: помнит ли Грэль их встречу, узнает ли его?
Подобраться к «своему» принцу князь смог только когда многочисленный пестрый отряд достиг цели – широкого поля на границе леса. Все время пути Владыка Эктелион милостиво показывал гостю свое королевство, то и дело перемежая трудно произносимые названия с историческими фактами, и Маршану приходилось благосклонно внимать, отчаянно и тщетно ища повод обернуться назад. Прожигающие спину взгляды, конечно, очень хотелось приписать любопытству маленького «лесного духа», но, увы, князь привык быть честным с собой и почти не сомневался в том, что пятеро действительных наследников Эктелиона со вчерашнего вечера «делят его шкуру», гадая, кому придется отдать себя в добровольное «рабство». Зато когда всадники спешились и начали споро расставлять мишени для стрельбы из лука и огораживать колышками импровизированные арены для рукопашной схватки и боя на мечах, Маршан смог оценить обстановку и сделать кое-какие выводы…
– Я приготовлю мечи!
– Этим уже занимается Даэрон. Грэль, не болтайся под ногами!..
– Я мог бы помочь с мишенями, если…
– Андиэль и Эллион вполне справятся.
Марш видел, как Грэль еле заметно бледнеет и сжимает губы, и с трудом заставлял себя стоять на месте и не вмешиваться. Даже если принц был младшим в семье – в чем князь не был уверен, глядя на Эллиона, совсем еще мальчишку и по виду и по повадкам, это не извиняло Эктелиона в его намеренно пренебрежительном отношении к юноше. Да еще на глазах у гостей и своих подданных! Еще горше было осознавать, что, по-видимому, Грэлю подобное не в новинку, уж больно быстро он совладал с собой и сделал вид, что ничего не произошло. Мелкие насмешки и препирательства – больно жалящие, но недостаточно серьезные, чтобы потребовать ответ за оскорбление, продолжались и во время состязаний, теперь уже со стороны принцев. Грэля допускали до участия в забавах последним, вполголоса обсуждали его манеру хмуриться, закусывать нижнюю губу и держать лук, почти не отмечали удачи и открыто смеялись над ошибками. Поведение хозяев Западного Дома привело Маршана в такое бешенство, что выйдя в рукопашной схватке против Ратмира – на потеху здешним воинам – князь едва не перестарался, и только полузадушенный возмущенный хрип привел его в чувство.
Дальняя прогулка и демонстрация воинских умений пришлись по нраву всем участникам – эльфы и южане перемешались, рассевшись у легких походных костров, на которых запекали золотистые хлебцы и нежных сизокрылых птиц ради утоления голода перед обратной дорогой, повсюду слышались довольные возбужденные голоса, смех, шутливые выкрики. И все же, увиденное и услышанное тяжелым камнем лежало на сердце Маршана, требуя выхода, какого-то решения. Не в силах больше слушать льстивые речи принцев и изображать веселье, князь извинился перед Владыкой и покинул свое место у королевского костра, направляясь к кромке леса.
Хотелось просто успокоиться, разобраться в своих чувствах, постараться забыть о чужом унижении, от которого вряд ли сможет оградить. Но сердце буквально разрывало от клокотавшего там гнева, не находившего выхода… до тех пор, пока впереди между деревьев не показалась миниатюрная фигурка в белоснежных одеждах, которую Маршан не смог бы спутать ни с какой другой.
– Почему ты позволяешь им так обращаться с тобой? – вопрос слетел с губ князя, прежде чем он подумал о приличиях.
Грэль вздрогнул и резко обернулся, прижавшись спиной к широкому стволу дерева, и Марш тут же пожалел о своей опрометчивости.
– Ты!..
– Прости… Прости меня, пресветлый… не знаю, как к тебе обращаться… Но твои братья и отец вели себя недостойно! Почему ты терпишь это с такой покорностью, словно живешь во дворце из милости?!
На прекрасное юное лицо словно набежало облачко тени, Грэль изогнул губы в горькой усмешке, а затем посмотрел прямо в глаза Маршана – спокойно и открыто.
– Владыка Эктелион не отец мне. И я живу при дворе из милости, как ты правильно заметил. Ты разочарован?
Разочарован? Нет, пожалуй, Маршан был оглушен, он ожидал какого угодно ответа, только не такого!
– Но… при дворе говорят… И Владыка…
– Разве собирать сплетни чужого двора достойно для правителя Юга? – Грэль насмешливо изогнул бровь, но в его голосе было больше печали и желания защитить свои тайны, чем намерения по-настоящему уколоть гостя.
– Прости, не мог смириться с тем, что ты обманул меня там, в лесу, у водопада…– желая направить разговор в более мирное русло, Марш смягчил голос и произнес свой укор с легкой улыбкой.
Шутливый намек, почти флирт, достиг цели: Грэль вспыхнул и отвел взгляд, инстинктивно попытавшись отодвинуться на шаг дальше странного южанина. Расчет Маршана был верен: обвиненный во лжи, благородный эльф скорее выдаст свои секреты, чем позволит считать себя мошенником и вруном. Вот и его «лесной дух» сразу преобразился, вздернул нос и пылко возразил:
– Я не лгал тебе. Владыка Эктелион не отец мне, но родной дядя, и я воспитывался при дворе вместе с остальными принцами, я принадлежу… к семье…
От того, с какой неуверенностью и тоской Грэль закончил свое признание, у Маршана снова засвербело в сердце.
– То, что ты лишь королевский племянник, не дает им права так обращаться с тобой! Ты чистокровный эльф – такой же, как они! В тебе течет их кровь!
– Только наполовину, – холодно ответил Грэль, снова пригвоздив изумленного Маршана к месту. – Моя мать была человеком, простой крестьянкой. Теперь, полагаю, у тебя больше не должно возникнуть вопросов.
Эльф плавно оттолкнулся от ствола дерева и попытался обойти Марша, чтобы вернуться к остальным, но князь успел ухватить его за руку, рискуя нарваться на обвинение в насилии. Слова и признания теснили грудь, готовы были вырваться сплошным потоком – все, что накопилось за дни и ночи, проведенные в мыслях о той встрече, в мечтах о новых свиданиях, все это захлестнуло Маршана, заставило быстрее биться его сердце. И только настороженный взгляд Грэля, готового в любой миг вырвать руку и уйти, снова исчезнуть, помог князю совладать с собой и подобрать слова.
– Что ждет тебя здесь, прекрасный эльф? Воинская слава, государственные дела, выгодное замужество – все это удел твоих братьев, но как же ты? Говорил ли ты с Владыкой о своей судьбе, быть может, у него есть особые намерения в отношении тебя? Или ты хочешь до конца дней своих терпеть насмешки и косые взгляды?
Нелегко дались князю эти жестокие слова, он видел, как больно ранит Грэля своими вопросами о том, во что не должен бы вмешиваться. Но иногда помочь упрямому больному можно, лишь спровоцировав приступ и заставив обратиться к опытному знахарю. Марш не считал себя целителем ни тел, ни душ, но что-то ему подсказывало, что он угадал с «рецептом».
– Ты!.. Ты такой же, как они все! – глаза эльфа полыхали гневом и болью, голос еле заметно звенел, и Маршу пришлось впиться ногтями в свою ладонь, чтобы выдержать этот спектакль до конца. – Стоило тебе узнать обо мне правду, как ты осыпал меня оскорблениями! О людях Юга говорили, что они честны и благородны… Но благородно ли насмехаться над чужой бедой?! Воистину, никто не сможет помочь полукровке, если сам не побывает в его шкуре…
– Я могу помочь! – слова вылетели сами, Маршан тут же мысленно укорил себя за поспешность, но отступать было поздно. – Если ты позволишь… Прошу, выслушай меня!
Насколько его план был странным и вызывающим, князь понимал по мере своего монолога: взгляд Грэля постепенно становился то откровенно изумленным, то недоверчивым, то возмущенным и даже подозрительным. Когда Маршан закончил, эльф выглядел уже скорее растерянным, но надежды в сердце князя это не прибавляло.
– Правильно ли я понял тебя, Владыка Юга: ты хочешь просить у дяди моей руки, чтобы вывезти меня из Западного Королевства с подобающими мне, как принцу, почестями… а затем – если я пожелаю – ты откажешься от притязаний, отпустишь меня и поможешь обустроиться в твоем мире?
– Да! Если… если ты захочешь строить свою судьбу один… или… найдешь кого-то, более достойного…
– Зачем это тебе?
Самый непростой вопрос уже не застал врасплох, но все же, Маршану пришлось приложить усилие, чтобы ответить спокойно, не пряча взгляд и открывая сердце перед своим избранником.
– С нашей первой встречи я не могу забыть тебя, думаю о тебе днями и ночами… Я не потребую от тебя ничего, что ты не захочешь, но… дай мне шанс, позволь хотя бы попытаться завоевать твое расположение…
На этот раз Грэль молчал так долго, что князь почти отчаялся услышать хоть сколько-то положительный ответ. И не поверил своим ушам, когда мелодичный голос твердо произнес:
– Если ты поклянешься сдержать свое обещание и отпустить меня, когда мы пересечем границу твоих владений… я последую за тобой.