Народу нравится слагать разные легенды об исторических личностях. Порой они никак не вяжутся с их биографией. Например, о владельце самой известной в Балакове усадьбы Паисии Мальцеве рассказывали, что свой дом в Балакове, построенный по проекту архитектора Франца Шустера и купленный якобы у какого-то местного богача, он превратил в минидворец в начале XX в. для возлюбленной из Италии, и внутренней отделкой его занимался доктор архитектуры, гений модерна Фёдор Шехтель. В то время последний как раз занимался строительством храма Святой Троицы для старообрядческой общины, который возводился на средства Анисима Мальцева.
Вроде бы всё логично: Шехтель одновременно работал на обоих братьев. Но когда строился храм (1909-1914 гг.), Паисию было уже далеко за 50. Возраст для той эпохи более, чем почтенный. Влюбиться 50-летний купец, конечно, мог, но не до такой же степени, чтобы потратить столько средств на заведомо безумный проект (какая итальянка сменила бы Европу на захолустный городок с грязными улицами!).
Сомнения терзали меня всегда. И они подтвердились, когда в Самарском архиве удалось отыскать паспорт усадьбы, где чёрным по белому написано, что Мальцев сначала приобрёл так называемое пустопорожнее место, а затем построил на этом месте свою знаменитую теперь усадьбу. И произошло это не в начале XX в., а в 1890 году. Причём ни о какой перестройке здания в документе не указывается.
Это в какой-то степени сгладило сомнения: мужчине в возрасте 30 с небольшим ещё свойственны бесшабашные поступки. Но тогда при чём здесь Шехтель? В то время он не имел никакого отношения к Балакову. Но кто же тогда украсил усадьбу изящной лепниной и превратил её в дворец?
Этот вопрос, наверное, ещё долго бы оставался без ответа, если бы не Мария Нащокина, доктор искусствоведения, главный научный сотрудник и заведующая отделом архитектуры Нового времени научно-исследовательского института теории архитектуры и градостроительства. Она тоже давно сомневалась в том, что Шехтель имеет какое-то отношение к усадьбе Мальцева. По её словам, даже беглого взгляда на особняк и его внутреннее убранство достаточно, чтобы сказать, что его добротные эклектичные формы весьма далеки от стильных фасадов и интерьеров Шехтеля, в том числе эклектических. К тому же, считала она, принципы отделки и приёмы декора здания стилистически несомненно восходят к концу XIX века и уж никак не могут пересекаться по времени с постройкой храма Святой Троицы.
И вот – открытие! Отделкой усадьбы Мальцева занимался известный московский художник по декоративной живописи Август Томашки. Он разместил своё рекламное объявление в «Спутнике Зодчего по Москве», изданном под редакцией И.П. Машкова в 1895 году Московским архитектурным обществом для членов II съезда русских зодчих, проходившего в Москве. В этом объявлении Томашки перечисляет всех архитекторов, с которыми ему довелось работать, и свои некоторые наиболее значимые проекты, среди которых и Мальцевская усадьба.
Марина Владимировна, окрылённая этим открытием, опубликовала несколько статей по этому поводу: в журналах «Архитектура и строительство» и «Архитектурное наследство».
И теперь предоставим слово ей:
«Появление в архитектурной истории Балакова имени выдающего мастера русской декоративной живописи рубежа XIX–XX веков чрезвычайно ценно. Во-первых, Томашки работал чаще всего с московскими зодчими, таким образом, особняк П.М. Мальцева, хоть и опосредованно, но связан с Москвой. Во-вторых, работ этого первоклассного живописца даже в Москве сохранилось немного: все они в основном представлены интерьерами богатых московских особняков, и все абсолютно уникальны.
Август Томашки неизменно работал с архитектором П.С. Бойцовым, но многие московские постройки и интерьеры этого крупного мастера утрачены или сохранились лишь частично. Пожалуй, самым полно сохранившимся в аспекте отделки декоративной живописью является особняк С.П. Берга в Денежном переулке. Росписи, выполненные в 1899 году, включены в отделку почти всех парадных помещений этого великолепного здания, причём зачастую они определяют их характер. Помимо орнаментальных росписей в разных стилях здесь щедро представлены живописные фризы и плафоны, созданные в реалистической манере.
Чуть более ранними и столь же хорошо сохранившимися интерьерами, отделанными Томашки вместе с Бойцовым, являются парадные помещения особняка Н.В. Игумнова на Большой Якиманке. В них изобретательно и очень декоративно использована не только древнерусская орнаментика и росписи в виде картушей, но и высококачественная лепнина в разных стилях, произведенная в знаменитой московской скульптурной мастерской преемников А.С. Козлова, успешно работавшей с 1872 года. Не исключено, что какие-то увиденные Мальцевым московские особняки и побудили, в конечном счёте, пригласить Августа Томашки.
Сохранившееся росписи Охотничьей столовой в особняке П.М. Мальцева представляют собой редкий пример живописного убранства 1890-х годов, тем более уникальный, что он сохранился в глубокой провинции. К этому можно прибавить, что, скорее всего, высококлассная лепнина во всех парадных интерьерах этого дома также произведена в Москве, в одной из её известных скульптурных мастерских, нередко работавших вместе с художником.
В качестве гипотезы можно высказать следующее предположение: поскольку отделка московского особняка Игумнова шла в 1893-1894 годах, то есть практически одновременно с отделкой дома Мальцева, и их лепные мотивы сопоставимы по стилю и качеству, в скульптурной декорации балаковской постройки могла принять участие упомянутая мастерская преемников А.С. Козлова.
Остаётся надеяться, что дальнейшие поиски позволят точно установить всех авторов декоративной отделки выдающегося памятника русской архитектуры конца XIX века в Балакове».
Биография Августа Томашки пока не составлена. Известно лишь, что он по национальности чех и работал практически со всеми самыми известными архитекторами и художниками своего времени, в том числе с Фёдором Шехтелем и Михаилом Врубелем.
На фото: охотничий зал в усадьбе Мальцева