Качели
Бывают иногда в жизни случаи, про которые говорят: «Нарочно не придумаешь.» В них, как правило, сочетаются и смех и слёзы, но иногда полезно посмотреть на себя со стороны и улыбнуться.
Мне нравилась одна девушка и я пригласил её прогуляться в парке. Мы долго бродили по осеннему парку, я читал ей стихи, а она была немного грустная. В парке мы обнаружили деревянные качели, которые были достаточно массивные. Девушка на качелях кататься не захотела и я решил сам немного покачаться. Я встал ногами на толстое деревянное сиденье, взялся руками за деревянные поручни и попытался раскачаться. Девушка смотрела на меня, а я подлетал все выше и выше.
И тут мне в голову пришла неудачная мысль спрыгнуть с качелей. Однако исполнение этого прыжка оказалось мягко говоря некрасивым. Я оттолкнулся от сиденья и оно ушло назад, а я упал на землю и оказался, как говорится, «на карачках». В это время массивное сиденье вернулось и сильно ударило меня под зад, так, что я пролетел метра полтора вытянув вперед руки и шлёпнулся в небольшую лужу. Мне было не очень больно, но обидно, а девушка перестала быть грустной и мы долго хохотали вместе над этим происшествием.
Конвейер.
Как-то летом на каникулах мы с моим другом Валерой решили подработать на лесопильном заводе. Работа была несложная – надо было перекладывать горбыль с одного конвейера на другой. У нас были рабочие рукавицы и мы почти освоились. В цеху, где мы работали, кроме нас работали молодые девушки. Они были постарше нас, но всё же притягивали наше внимание. В один прекрасный момент конвейер остановился. Видимо что-то сломалось. Однако другие станки работали и девушки за ними тоже. Я засмотрелся на девушек и оперся двумя локтями о стоящий конвейер. Это продолжалось недолго. Конвейер неожиданно включили и я поехал по нему в положении «на карачках». Дело в том, что конвейер был для горбыля и он сбрасывал его в бункер, где дробили щепу. Мой друг Валера не растерялся и схватив меня за ноги свалил с конвейера на пол. Девушки, на которых я любовался смеялись от души, а мне было не до смеху.
В поезде.
Мы возвращались поездом из Бердянска в Москву и как водится на остановке где-то в Орле, или Курске решили купить рассыпчатой картошечки с огурчиками. Я набрал пакетиков с огурчиками и картошечкой полные руки – никакой сумки не было. Мне отчего-то показалось, что я мало купил и картошечки и огурчиков, и я, пробираясь по вагону к своему купе ускорил шаг, чтобы успеть ещё раз сходить за картошкой с огурцами. На мне были брюки клёш – широкие снизу, и когда я начал ускоряться, то запутался в этих клешах и рухнул в проходе. А поскольку руки у меня были заняты и я падал лицом вниз, я постарался не сломать себе нос и спланировал на правую сторону лица. Все мои огурчики и картошечка разлетелись по полкам, а лицо было сильно поцарапано. Шрамы на лице заживают, однако шрамы в душе всегда с тобой.
Пикник.
Собрались мы как-то с женой и друзьями на пикник. Однако до места, где мы хотели посидеть на природе у реки надо было преодолеть территорию старых заброшеннных складов. У меня в сумке находилось самое дорогое – поллитра водки и рюмочки – стопарики, небольшие граненые стаканчики по 100 граммов объёма вместительности. И вот проходя по старой мостовой склада я наступил на гнилую доску – она треснула и я должен был грохнуться со всеми своими пакетами. Тут я вспомнил былые занятия самбо и сгруппировался и просто покатился по этой старой мостовой, держа пакеты за ручки так, чтобы они оставались в центре моего импровизированного колеса. После такого головокружительного кульбита я остановился – все было на месте и главное бутылка водки – тоже. От моих спутников я заслужил жидкие аплодисменты, а от жены несколько «теплых» слов.
Шапка.
В нашем старом клубе должно было состояться собрание по поводу очередного праздника. Народ потихоньку подтягивался в главный зал. Для прохода в зал были открыты широкие боковые двери, но заходить в них надо было через высокий порог, к нему даже пристроили ещё одну ступеньку с той и другой стороны. Двери со стороны зала закрывались на большой толстый кованый крючок, и когда их открыли крючок болтался под притолокой. Уже была зима и все были в шубах и шапках. У меня тоже была зимняя шапка – ушанка, правда уши были завязаны сверху бантиком. Когда я входил в зал, то встал на порог, а потом спустился на одну ступеньку и вдруг ощутил, что шапки на голове нет. Я обернулся назад – шапки нет, посмотрел вперед – шапки нет. Тут я с большим удивлением посмотрел вверх – шапка тихонько покачивалась на крючке, зацепившись бантиком. Люди в зале, наблюдавшие за мной начли смеяться. Я спокойно снял шапку с крючка и с удивлением отметил точность попадания крючка в петлю моего бантика на шапке.