Был в советское время такой грандиозный проект: повернуть течение сибирских рек в обратном направлении, дабы оросить засушливые места Средней Азии. Работало на этот замысел, если верить Википедии, около 20 лет более 160 организаций СССР, в том числе 48 проектно-изыскательских и 112 научно-исследовательских институтов (в их числе 32 института Академии Наук СССР), 32 союзных министерства и 9 министерств союзных республик. Было подготовлено 50 томов текстовых материалов, расчётов и прикладных научных исследований и 10 альбомов карт и чертежей. Никто не слышал, и слушать не хотел оппонентов данной затеи, прогнозирующих экологическую катастрофу в регионе, а, возможно, и в мире. Пришла перестройка, а с нею гласность и критика волюнтаристского проекта с помощью общественного мнения. Проект отменили. Осталось одно воспоминание. О чиновничьем идиотизме, подкрепленном псевдонаукой.
Нынешняя школьная реформа, помимо того, что дает возможность невооруженным глазом увидеть желание банально сэкономить на школе, еще и преисполнена особого псевдонаучного пафоса, обещающего всеобщую образованность (ближе к тексту – развитие) из ничего, подобно тому, как алхимики в средневековье обещали превратить в золото любую дрянь.
Но начнем по порядку, издалека.
Не ошибусь, пожалуй, если предположу, что первым крохотным бюрократическим монстриком, проникшим в школу еще в приснопамятные советские времена, был классный журнал. Ничего нет плохого или странного в том, чтобы учитель, пользуясь свободной минутой, записал где-нибудь отметки детей, тему урока и домашнее задание. Дело полезное и обыденное. Все это так, когда сведения соответствуют действительности, а цвет ручки не имеет значения. Но классный журнал – не о том. Классный журнал – это параллельная реальность.
Человеку, пришедшему в мир школы из мира нормальных людей было очень трудно( а в некоторых случаях невозможно) уразуметь, как совместить несколько процессов: удерживать внимание класса на себе, свое внимание на каждом ученике, вести урок не прерываясь, спрашивать и отвечать, отвечать и спрашивать, поддерживать ход урока без пауз и чтобы все были заняты полезными делами и никто не ловил мух, не пускал самолетики и не плевался, и – одновременно - точно ставить все цифирки и буковки в нужные клеточки у себя на письменном столе. Единообразно, красиво и бессмысленно. Ведь заполнять журнал надо по правилам только на уроке (иначе урок считается несостоявшимся и учителю можно не заплатить), аккуратно (ручкой одного оттенка синего цвета весь год), после каждой двойки должна сразу же стоять другая отметка (ученик, дескать, исправился), темы должны совпадать с запланированными (неважно, что не совпадают по факту). Клеточка впереди, клеточка позади, здесь положено написать это, а там положено написать то. И так далее в таком же духе. Причем, правила заполнения меняются почти каждый год, что дополнительно грузит память педагогов совершенно ненужной в их работе информацией, испытывает в принципе их выносливость к жесткому мультитаскингу и плодит новые ошибки.
О классный журнал сломало зубы множество талантливых педагогов. Люди, отдающие себя детям без остатка, умеющие увлечь своим предметом и уделить внимание каждому ученику, оказывались в позорных списках на всеобщее обозрение, вызывались «на ковер» и подвергались другим унижениям, обильно пополняя собственный комплекс неполноценности, и всего-то из-за своей неспособности внутренне совместить совершенно противоположную направленность внимания. Или выбрать одну, более выгодную. Направленность на требования свыше.
И в советское время, и в начале девяностых бюрократия досаждала школе под видом ученых методистов и финансистов проверяющих. Но тогда масштаб бедствия был таков, что еще можно было отмахнуться от них, как от назойливых мух, сделав вид, что их требования выполнены, и обратиться дальше к своему прямому делу – обучению и воспитанию детей и подростков. Бюрократия получала возможность «отработать» жалованье, нищий учитель получить удовлетворение от творческой работы по призванию, а дети – знания и умения. Это был своего рода негласный общественный договор. Но то были цветочки посягательств бюрократии на свободу школы. Ныне пошли увесистые ягодки. Причем, абсолютно несъедобные.
Ныне параллельная реальность должна воплотиться в жизнь. «Закон об образовании», который начал действовать 1 сентября 2013 года, предписывает прямо в обязанность учителю иметь два по-разному написанных плана на весь год, включая домашние задания. Два плана: один в формате А4, другой – в альбомном. Сразу на весь учебный год – с сентября по май. А по ФГОС (федеральный государственный образовательный стандарт) еще и конспекты, и технологические карты каждого урока. Это тома. Журналов теперь тоже два – электронный и бумажный (третий, тайный и адекватный, в сумке у учителя) и они должны соответствовать планам, написанным на год вперед. Иначе будут громадные штрафы. Законом закреплен перечень контролирующих организаций, и они должны оправдывать свое существование. Они и будут следить за тем, чтобы записанное в плане соответствовало записанному во всех официальных журналах. Чтобы плодилось и множилось энное количество записей, не соответствующих реальности, чтобы разбухал этот параллельный мир. Они будут следить. И получать за это деньги.
Разумеется, при этом обещается много нового, интересного и полезного. Уже упомянутый ФГОС и множество методичек к нему расписывают невероятными словами новую парадигму образования. Человек, не располагающий достаточным опытом, легко попадает под обаяние наукообразных слов, поэтому иногда кажется, что и впрямь наступила эта новая эра в образовании, где « самоопределение в системе ценностей и формирование основ мировоззрения в отношении мира, культуры, общества, системы образования создают основу формирования гражданской идентичности личности и готовят к выбору профильного обучения для построения индивидуальной образовательной траектории». Это из «Стандартов второго поколения» Москва, «Просвещение». 2010. Звучит завораживающе, правда? Под такое камлание и впрямь сознание может легко отключиться, и все остальное воспринимается уже совершенно некритически. Особенно, если ты так и не научился (не научилась) ловко заполнять журнал, а также делать множество другой ненужной, но «важной» работы, и испытываешь при этом чувство вины и неполноценности.
Но давайте все-таки включим голову, как говорят подростки, и попробуем разобраться. Насколько новый стандарт способен выполнить обещанное? Пойдем по самому простому пути. Возьмем современный учебник по педагогике. Вот он, неоднократно переизданный и недешевый по цене. Автор Н.Ф.Голованова. Берем статью «Антропоцентрическая парадигма педагогики». Это то, что сейчас внедряется. В противовес устаревшей рациоцентрической парадигме. Статья не содержит определения антропоцентрической парадигмы в педагогике, что само по себе странно для учебника и прошу это запомнить. Нет и практических примеров. Но вот последний абзац, по которому можно составить представление о кредо педагога, работающего в данной парадигме. « В обиход образовательной действительности входят категории "свобода", "выбор". Свобода понимается современным образованием как право человека обладать своей индивидуальностью, как "воля к обретению себя", а значит, и как ответственность. Именно образование призвано изменить столетиями формируемое у человека сознание "винтика", преобразовать его деятельность и общение, создать потребность самому определяться в мире культуры и социальных отношений». Ну, так, все более или менее понятно. Свобода, выбор и право человека обладать своей индивидуальностью. Дожили, наконец, и до свободы. И только не вполне понятно, к чему это громадное количество организаций, осуществляющих самый мелочный контроль, вплоть до ширины полей на распечатке рабочей программы педагога. Видимо, чтобы ему свободней жилось. Что касается детей, то теперь каждый учитель в своих планах обязан предугадать их ответы. Напомню, на год вперед. Нет. Не полностью, не подумайте. В министерстве образования не настолько глупые люди собрались. Они дают свободу на два-три варианта развития событий на уроке, которые обязательно следует прописать вперед. Разве недостаточно для «обладания своей индивидуальностью»?
Или другая фишка реформы – «субъектно-субъектные» отношения между учителем и учеником. Кому непонятно, поясняю: ученик более не объект воздействия учителя, он теперь субъект образовательного процесса. И учитель – субъект. Оба они партнеры – учитель и ученик. Оба. вроде как, свободны в своем выборе средств и направленности интересов, друг другу помогают. Очень красиво и впечатляюще. Это если забыть, каким объектом является учитель для всей вышестоящей административной структуры, которая непрерывно снабжает его инструкциями и осуществляет самый жесткий контроль за выполнением всевозможных «инноваций», не неся при этом никакой ответственности за результат. Учитель является объектом, бесправным и затюканным. Новый «Закон об образовании» заметно сужает права учителя, снимает остатки защит от произвола власти. К написанию и обсуждению Закона практикующие учителя не привлекались. Как может забитый бесправный человек воспитать свободного? Воспитание – это процесс воспроизведения матрицы. Каждый учит примерно так, как учили его. Человек, являющийся объектом, будет воспроизводить субъектно-объектные отношения вновь и вновь, из лучших побуждений, ибо других не знает.
То же можно сказать и о праве учителя на самообразование, которое продекларировано в законе, но ничем не подкреплено, поскольку лобби педагогической псевдонауки заинтересовано в многочисленных лекциях и курсах, а также в праве на все определения и полный контроль. Значит, абсолютно провальна и затея с универсальными учебными действиями (УУД) – в переводе на обыденный – воспитанием навыков самообразования у детей.
Реформа обещает нам «рефлексивную образовательную среду». Это, опять в переводе на язык простых людей, возможность подумать, поразмышлять, проанализировать себя и окружающую действительность. Хорошо бы. Но сокращение учебных часов на словесность и тенденция к натаскиванию на тесты, постоянное стремление измерить неизмеряемый труд педагога, требование «результатов», прибавки знаний и постоянных доказательств, что учителя не зря едят тот обильный хлеб, который жалует им государство, сведут на нет всякую рефлексивность.
Анализировать реформу можно было бы еще долго. Но уже сказанного достаточно, чтобы понять: научная сторона данного проекта представляет из себя замок в песочнице, фантом. Понятийно-словарный набор заимствован у таких направлений философии, как феноменология, экзистенциализм, герменевтика. Однако фундамент не проработан и почти упразднен. Не случайно учебник по педагогике не содержит определения антропоцентрической парадигмы. Не случайно все сколько-нибудь заметные работы по феноменологии образования (их совсем немного) изданы сегодня на периферии: в Рязани, Краснодаре, Хабаровске, Белгороде. Наиболее интересный исследователь в этой области по нашему скромному мнению доктор педагогических наук Г.П. Звенигородская. Но все это вряд ли пригодится. Нам предстоит работать и учиться в жесткой технолого-бюрократической парадигме, результатом которой может стать только катастрофа дегуманизации.
М.Балуева