Сын Матвей был для Валентины светом в окошке, кровиночкой ненаглядной, и пусть они остались одни в лихие девяностые, брошенные непутёвым отцом, испугавшимся Матвейкиной болезни и безденежья, всё равно в их маленькой семье было море любви и тихой радости. Мотя, как ласково называла его мама, родился с пороком сердца, и всё бы ничего, и не с таким люди живут, но очень скоро выяснилось, что у ребёнка эпилепсия, его умственное развитие сильно отстаёт и шансов на улучшение его состояния практически нет. Что пережила бедная женщина, узнав о неутешительном диагнозе сына, понять могут немногие. Папаша сразу испарился, предоставив Валентине самой обеспечивать ребёнка и бороться с невзгодами тяжёлого времени. Поскольку родители её умерли задолго до замужества дочери, после бегства мужа женщина осталась наедине со своими проблемами, но она не сдалась, бралась за любую работу, ночами сторожила в ларьках, убирала подъезды, старалась как могла накормить и одеть сына. Жили они с Мотей, конечно, в невероятной бедности, благо «однушка» от бабушки досталась, и на том спасибо.
Мальчик рос, и Валентина с облегчением видела, что не таким уж и отсталым оказался её сын. Да, разговаривал с трудом, причём на каком-то своём птичьем языке, чтение по слогам они осилили к десяти годам, правильно обращаться с электричеством и бытовыми приборами Мотя кое-как научился к тринадцати. Достигнув совершеннолетия, продолжал гулять с дошколятами во дворе, играя с ними в песочнице. Нельзя сказать, что парень был настолько отсталым, что со старшими ребятами ему было трудно, просто ему больше нравилось возиться с малышами, они не отталкивали его, как подростки, не смеялись над его широкой беспричинной улыбкой, невнятной речью и неловкими движениями. Валентина не отпускала его далеко от дома, только в магазин за продуктами, чтобы с ним ничего не случилось и эпилептический приступ не застал его на улице.
Справедливости ради надо сказать, что Мотю во дворе не обижали, так как знали его мать и уважали её, да и малый чем виноват, что таким родился? Парень он был тихий, добрый, всегда помогал привечавшим его соседским бабулькам, когда видел их с большими сумками, подкармливал местных бродячих кошек и собак. Отзывчивый на чужую беду, он первым приходил на помощь детворе, если кто-нибудь разбивал коленку или падал с забора, часто находил потерянные на улице мелкие вещи и возвращал хозяевам. Именно поэтому громом среди ясного неба явилось известие, что Мотю жестоко избили.
Случилось это в начале августа, незадолго до его дня рождения. Валентина послала сына в магазин ближе к вечеру. Выходя из него, он встретил полупьяную компанию незнакомых парней и девушек, забредших в этот район. То, что парень не такой как все, не бросалось в глаза, но они с ним заговорили и, увидев, что он не может ответить как следует, начали издеваться и толкать его, потом раззадорились и принялись молотить беднягу руками и ногами. Прохожие решились вступиться за несчастного только когда он не смог подняться после очередного падения. Наигравшись, отморозки скрылись, а Валентина к тому времени уже искала задержавшегося сына — материнское сердце подсказало, не иначе — и сама пришла к магазину, возле которого в пыли без чувств лежал её окровавленный Мотя.
На первый взгляд казалось, что исход дела решён — были и очевидцы, и заключение из больницы, где парень провел несколько месяцев, да и виновников тоже долго искать не пришлось, город ведь не такой большой. Но надежды Валентины на торжество справедливости рухнули, как только ей озвучили фамилии. Её сына избили отпрыски влиятельных людей, «золотая молодёжь» местного разлива, и, как и предполагал бесплатный государственный адвокат, дело сразу же закрыли, а стоило бедной женщине заикнуться о том, что её ребёнка окончательно сделали инвалидом, ей вежливо посоветовали не раскрывать рот лишний раз. Никакой компенсации им никто не выплатил, и мать снова впряглась в непосильную работу, чтобы хоть как-то выбраться из долгов, в которые пришлось залезть для уплаты больничных счетов. Вернувшись домой, Матвей замкнулся в себе и всё время проводил лёжа или сидя на диване и смотря в стену, односложно отвечая на вопросы матери. Во двор к детям он выходить перестал, как и интересоваться чем-либо вообще.
Как-то возвращаясь после ночной шабашки — уборки подъезда соседнего дома — ещё от двери Валентина услышала незнакомый голос. Гости к ним заходили очень редко, а кого могла принести нелёгкая в такое позднее время? Встревоженная женщина осторожно подкралась к комнате и заглянула в приоткрытую дверь. На полу по-турецки сидел Мотя, как обычно смотрел перед собой в никуда и... разговаривал. Разговаривал чужим голосом и будто сам с собой. Заметив краем глаза мать, он взглянул на неё, дёрнулся от неожиданности и потерял сознание. Бросившаяся к нему Валентина заметила, что под сомкнувшимися мгновение назад веками мелькнули не серые глаза, а тёмно-карие. Отогнав неприятные мысли, женщина привела Мотю в чувство, очнувшись, тот окинул мать ясным серым взглядом и внезапно зашёлся в рыданиях, которые перешли в приступ.
До утра Валентина не могла успокоить сына, а врачи приехавшей поутру «скорой» вкатили ему лошадиную дозу транквилизаторов и без обиняков посоветовали сдать его в психушку. К несчастью матери, результаты очередного обследования показали, что болезнь обострилась, парень нуждается в непрерывном медицинском наблюдении, и поэтому наиболее целесообразным будет поместить его в специализированное учреждение, по крайней мере, так ей объяснили. Проще говоря, упекли Мотю в дурку. Были у Валентины подозрения, что замешаны тут ребята из той самой компании, чьи родители решили подстраховаться и убрать «убогого» с глаз долой, но доказательств у неё не было никаких, так что отныне свелась её жизнь к еженедельным посещениям всё больше уходящего в себя сына и к всё той же тяжёлой и непрерывной работе, обеспечивающей кусок хлеба.
...Город у нас, как упоминалось раньше, далеко не мегаполис, все на виду, так что новости о смертях среди «мажоров» разлетелись в мгновение ока, люди-то не последние. Один средь бела дня на полупустой дороге вылетел с моста в реку, свидетели происшествия удивлялись, что он просто резко вывернул автомобиль к перилам, будто сам этого хотел; две подруги выпали с балкона четырнадцатого этажа — отмечали что-то на квартире общего знакомого, которого затаскали по судам, но ничего не добились — он в момент гибели девушек выходил в магазин, его видели соседи; ещё один парень случайно застрелился из собственного пистолета, на право владения которым у него, к слову, не было лицензии.
Сплетни обо всех этих событиях доходили и до Валентины, и она, каждый раз слыша знакомую фамилию и торопливо крестясь, старалась заглушить отголоски потаённой радости — вот вам, мол, за моего Мотю. Навещая сына, она с болью видела, как его состояние ухудшается, она разговаривала с ним, держала за руку, читала ему, рассказывала новости, какие-то забавные эпизоды из жизни знакомых, но парень почти не реагировал, молча уставившись потухшим взглядом в стену. Врачи качали головой — эпилепсия прогрессирует, приступы изматывают Матвея настолько, что он часами лежит без движения и долго не может уснуть, а бессонница, в свою очередь, влияет на его психику не лучшим образом. Валентине сообщили, что в одиночестве парень иногда говорит сам с собой, его не раз слышали, но стоит кому-нибудь приблизиться к двери его палаты, тут же умолкает. Понимая, что сын может в любой момент умереть, женщина бросила свои мелкие подработки и стала приходить к нему при малейшей возможности.
...Купив немного яблок и винограда (Мотя очень любил виноград), Валентина как обычно поехала в лечебницу. Первое мая выдалось тёплым, погода стояла почти летняя, и можно было погулять в больничном саду. Открыв дверь в палату, женщина увидела, что её сын сидит на полу скрестив ноги и смотрит прямо перед собой, как в тот злополучный вечер. Осторожно, чтобы не спугнуть, присев рядом и обняв его, она заметила, что он до нитки мокрый, будто попал под дождь или окунулся с головой в воду.
- Мотя, родненький, что случилось? - залепетала она, гладя его по плечам.
Медленно повернув голову, парень зафиксировал на матери холодный взгляд тёмно-карих глаз, от чего её кинуло в дрожь, и произнёс чётким чужим низким голосом:
- Его здесь больше нет.
После этих слов он, закрыв глаза, тут же обмяк и повалился на пол, а через несколько секунд у него начался припадок, от которого он к вечеру скончался, не приходя в сознание.
...После майских выходных город облетела весть о гибели сына депутата местной думы. Парень с невестой на праздники улетел за границу, погреться у моря, а назад его привезли безутешные родители. По словам заплаканной девушки, они решили искупаться ночью — романтика, всё такое. Далеко не заплывали, плескались у берега, вдруг молодой человек как-то странно камнем пошёл на дно, девушка его сразу же вытащила, сделала искусственное дыхание, но было поздно. Вскрытие показало, что в лёгких было полно воды, парень попросту захлебнулся, хотя его пребывание под водой не длилось и минуты.