Переводчик или репетитор – это свободные профессии, некий фриланс. Кто такой фрилансер? Говорят, впервые этот термин употребил Вальтер Скотт в романе «Айвенго». Для него фрилансер был средневековым вольнонаемным воином, копьеносцем. Значит, в душе я вольный воин, и неспроста у меня за спиной Георгий Победоносец. Думаю, он часто помогал мне в пути.
В моей работе редко встречались письменные договоры. Часто мой найм – это устный договор, скрепленный рукопожатием. Я заметила, что рукопожатие проникает во все мои рассказы. Я не человек-объятия. Я человек – пожми мою руку. Правую. Я заключаю договор.
Бумажный контракт подписывают с крупными предприятиями на долгосрочную работу. Но чаще всего: пришел, увидел, победил. Иногда на час. Так было с нотариусом, где я переводила заявление в ЗАГС залетного испанца, или с испанскими мебельными фабриками, представлявшими свой товар крупному салону-магазину.
Представитель фабрики зашел в торговый зал, пожал мне руку, представился, и все – я его голос. Через час встал, заплатил за перевод, пожал мне руку, и мы свободны от договора. Я даже не запоминаю его имени, потому что, выходя за дверь, он навсегда уходит из моей жизни, а в дверь входит следующий представитель с чемоданом, полным образцов тканей и материалов, каталогов и прайсов. Рукопожатие, и мой голос перешел к нему.
Никто не гарантирует, что мне обязательно заплатят за перевод. Есть только устное соглашение и договор-рукопожатие, скрепленный небом. То, что я работаю по такому договору, это только вопрос доверия. Никаких гарантий. Причем гарантий нет у обеих сторон. Я рискую не получить деньги за свою работу. Мой партнер рискует получить непрофессиональный перевод, чреватый потерей выгоды или непониманием. Откуда я появилась? Ниоткуда. Неведомыми путями через сарафанное радио мой номер телефона попадает к посреднику, и вот вам ценная находка – переводчик или репетитор.
В первый раз я соглашалась на работу при любых условиях. Первый раз – это презентация. Я вхожу в доверие. Я вхожу в память. И это гарантия, что ко мне придут во второй раз, если возникнет потребность. Придут без посредников. И условия договора уже буду диктовать я.
Иногда я диктую условия и при первой встрече, если посредник слишком жаден. Я знаю, что он платит мне 50% от стоимости реального договора с заказчиком. Но иногда ему хочется больше. И я отказываюсь или требую достойной оплаты. Тогда отказываются от моих услуг, но…
Чаще всего за мной приезжают потом чуть ли не с мигалкой, чтобы исправить ситуацию, которую уже создал другой переводчик. Тот, что запросил меньше денег. Тот, что согласился на минимум. И вот тогда у меня патовая ситуация из серии «Пришла и говорю». Говорю, как могу, пардон.
Так было на Челябинском тракторном, когда заказчик-испанец бросил все документы на пол и отказался вести переговоры, потому что на все его фразы переводчица только шептала: «Я его не понимаю». И первой его реакцией на мое приветствие и вопрос о том, что произошло, было «О Боги, она говорит и понимает!»
Очевидно, что договор я заключаю с двумя сторонами. Русским заказчиком и иностранцем. Реально они доверяют мне оба. И я балансирую на тонкой ниточке, соблюдая интересы обеих сторон. Моих интересов здесь нет. Я оказываюсь тем человеком, который все знает и пытается донести знания до других. Или скрыть. Иногда это тоже важно.
Как трудно до одного бразильца доходило, что ему придется монтировать карусель «Камикадзе» не в течение недели, как он привык, а в течение трех, потому что фура с каруселью перевернулась где-то на выезде из Московской области, и местные жители растащили все лампочки и плафоны от карусели. Теперь пока новые привезут, нужно ждать. А железобетонную основу монтировать сразу не получится, потому что крановщик запил, и теперь дня три уйдет на опохмел и протрезвление. Поэтому пока только отдых и культурная программа. Никакого монтажа.
А бедный бразилец показывал мне фотографии своей семьи и убеждал меня, что он такую долгую командировку не планировал. Увы, командировка вышла долгой…
Нашим на его прием и представительские расходы выделили крупную сумму денег, и пока они ее не реализовали, бразильца не отпустили.
С бразильцем, вообще, вышел казус. Он говорил по-португальски и считал, что знает испанский язык. Какая вера в свои силы! Он к португальским корням прибавлял испанские окончания. Когда я его передала через два дня другой испаноязычной переводчице, потому что у меня не было возможности целыми днями находиться в парке аттракционов, она поразилась, как я его понимаю.
Хо-хо! Это опыт работы со студентами. Есть одна очень интересная особенность. В своем освоении чужого языка даже мы, иноязычные, проходим его историю. Мы допускаем те ошибки и выдаем те формы, которые исторически когда-то были нормой. И есть еще один фокус. В языке иногда застывает неправильность, а не логическая норма. Вот эти-то неправильности и портят потом нам жизнь. Умом не возьмешь, зубрить приходится! Зная латынь и все вероятные отклонения от нормы, спасибо студентам, я научилась понимать то, что никакой нормой не является. У моей подруги опыт работы со студентами был поменьше, но к концу четвертой недели и она стала неплохо общаться с бразильцем.
Доверие. Когда ты являешься единственным человеком, с которым можно поговорить на родном языке, ты становишься невольным приемником огромного количества личной информации. Тебе сообщают о детях, женах, любовницах, показывают фотографии и даже снимки УЗИ будущих внуков. Голова идет кругом. И тебе бы уши заткнуть и не слышать, но договор есть договор. Он включает доверие.
Другая сторона свободной профессии переводчика – это то, что свободу найма твоего голоса и ума путают со свободой найма твоего тела. Как правило, мужчины по отношению к женщине. Я таких договоров не заключала, а своим ученицам говорила, что это их личное право выбирать: дополнительные услуги за дополнительную оплату. В принципе, для этих услуг существует отдельная хорошо оплачиваемая профессия. В любой гостинице есть предложение. Очевидно, есть и спрос. И у меня нет ни пренебрежения, ни предубеждений против женщин древнейшей свободной профессии. Почему?
А их работа тоже строится на доверии. И они рискуют больше, чем я. Я рискую деньгами. Они – деньгами, здоровьем и жизнью. Что до душевных ощущений – это их личное дело. Не мое. Я благодарна тому, что эти женщины есть. Когда мужчине все равно, с кем спать, он возьмет ту, которая согласится или которой заплатит. Я, отказывая, ничем не рискую. Значит, существование тех, кто согласится за удовольствие или за деньги, делает безопасным мое существование. Они меня оберегают от ненужной жестокости и насилия. Они позволяют мне быть тем, кто я есть. Они займут то место, которое не желаю занимать я, и равновесие, нарушенное моим отказом, восстановлено.
Но это я о свободе переводчика. Существует и свобода репетитора. И если как переводчик я приходила на чужую территорию, то репетировать предпочитала на своей. Волка ноги кормят, но ноги у меня не казенные. Зачем лишний раз башмаки изнашивать. Тем, кому нужны мои знания, придут ко мне и денежки в клювике принесут.
Доверие важно и здесь. Ты впускаешь в свой дом незнакомых людей. И когда они приходят впервые, ты ничего о них не знаешь. Какими путями твой номер телефона и информация о тебе оказалась в их руках, одному Богу известно. И ты принимаешь вызов. И ты открываешь дверь.
Рискуют ли ученики? В первый раз, наверное. Но, как правило, они знают, к кому идут. Они о тебе слышали, наводили справки. Ты их не знаешь. И у тебя нет гарантий, что заплатив сегодня, они вернутся завтра. Твоя заслуга, если вернутся. И не твой промах, если не вернутся. Ты никогда не можешь рассчитывать на эти деньги. Сегодня есть, и не факт, что будут завтра. Причина? Мотивация. Часто люди не знают, зачем им это. Любопытство после поездки в Испанию. Каприз. Прихоть. Иностранный язык эффективно изучает только тот, у кого есть жизненно важная цель. Целью может быть работа, учеба или замужество. С последним случаются казусы.
Одна особа, практикующая знакомства с иностранцами через интернет, срочно хотела выучить испанский. У нее на днях жених прибывал. Когда я спросила, что именно она хотела бы изучить за столь короткий период, она ответила, что фраз «Я тебя люблю», «Хочу есть», «Хочу пить», «Хочу спать» и «Где туалет?» ей будет достаточно. На единственное назначенное занятие она не пришла, так как жених не прибыл, а ей уже требовался репетитор по английскому, поскольку на днях ожидался американец.
Среди моих учениц бывали законные и гражданские жены богатых людей. Как правило, имеющие недвижимость в Испании и планирующие проживать там какое-то время. Не знаю, закономерность это или мое своеобразное везение, но среди них редко встречались умные и способные к языкам женщины. Дуры, причем не всегда красивые с моей точки зрения, но, видимо, брали своей чисто женской энергетикой. Ведь умниц, хищниц, красавиц вокруг богатых мужчин много, а женились на этих. И некоторых женщин мне было очень жалко.
Одна при полном параде и макияже приезжала ко мне в восемь утра, отведя дочку в школу, пока та на занятиях. Выход ко мне – это было единственное место, куда она могла нарядиться. Все остальное время она возила дочь в бассейн, на танцы, на теннис и ждала ее, сидя в коридоре или на тренажерах. Для этого достаточно спортивного костюма. Косметический салон она посещала раз в неделю: массаж и спа-процедуры. Наряд не обязателен. С мужем встречалась поздно вечером и редко куда выходила. Ее мир был завязан на доме и дочери. Я была единственным человеком, ради которого она наряжалась, и с которым могла поболтать, хотя вернее, который ее выслушает.
Я вдруг заметила, что во всех ситуациях «поболтать» – я слушатель. Я не болтаю. Я слушаю истории о жизни. Наверное, я так много говорю в профессии, что в быту больше молчу. Потому меня так любили в качестве попутчика испанские мужчины. Испанская женщина много, быстро и громко говорит. Я слушаю, киваю и молчу. Но я СЛУШАЮ и понимаю, о чем они говорят. И в этом была моя ценность для них.
За это меня любили и наши водители из агентства по усыновлениям, особенно Николай Николаевич. Сколько я узнала историй про его внучку, дочку, жену, про его командировки в Африку. Редко встретишь такого рассказчика. Редко встретишь водителя с тремя высшими образованиями, бывшего руководителя конструкторского бюро. Редко встретишь такого человека. А мне повезло. Был в моей жизни такой водитель. Седой богатырь под два метра ростом.
Другая, гражданская жена богатого человека мне первой после мужа рассказала о своей беременности. Она работала под его началом. Все коллеги ее ненавидели и ей завидовали. Ей не с кем было поделиться радостью!
Я встречала много подобных женщин и никогда не желала их судьбы. Безумно пустое одиночество, где нет ни профессии, ни жизни помимо детей и ожидания вечно занятого мужа. Эти ученицы мне доверяли часть своего, чуждого мне мира. В нем очень мало радости, и место женщины где-то в сетке расписания. А ведь им так завидовали!
Любопытно, что когда я занималась с дочками богатых людей, это были красивые, умные, способные к языкам, целеустремленные солнечные девушки. Полные антиподы жен. Парадокс. У лунных матерей солнечные дочки. Видно, папины гены. Не знаю, чем еще объяснить. И мне они доверяли совсем другие проблемы. В мире этих девушек не было мужчин. Иногда мужчин вообще. Иногда равных папе. Комплекс идеального папы. Вот как ни крути, а солнечных девочек больше, чем лунных сейчас в нашем мире. Хоть папа идеальный, хоть далек от идеала. Видно, и плюс плохо, и минус. Нужна золотая середина. Кстати, с солнечными девочками я встречалась и прощалась рукопожатием. У нас с ними тоже был договор. Они покупали мои знания, я продавала.
Доверие. В одном я старалась не искушать людей – доверие к деньгам. Я никогда не оставляла сумочки или кошельки в доступном месте, откуда деньги легко забрать ученикам или прохожим. Искушение доверием очень велико. Мы не знаем, насколько слаб человек. Мы не знаем, какие обстоятельства его подвигнут на поступок. Мы не знаем, на сколько велико его отчаянье. Поэтому не нужно искушать. Я рискнула один раз в своей жизни и поплатилась. Больше не буду. Мы просим Бога в молитвах не искушать, но иногда сами выступаем в роли искусителей.
Мы искушаем доверием, искушаем знаниями, искушаем выбором. Доверие наивно. Знания опасны. Выбор – удел сильных и знающих.
Одна моя подруга страдала на работе от преследований завистницы, метившей на ее место. Она уже устала от нападок и недобрых сплетен, что о ней распускала конкурентка. Я ей в шутку сказала, что есть два способа избавиться от соперницы. Первый – каждый день желать ей счастья и любви, а на каждый выпад отвечать только добрым словом и похвалой. Скажу честно, способ работает. Враг давится собственной злостью, если делать это прямо в глаза. Второй способ – каждое утро, выходя на работу, заворачивать мысленно врага в бумажку и выбрасывать на мусорку. Я пошутила и забыла. Через две недели подруга звонит: «Ты ведьма! Соперницу уволили за несоответствие должности!» – «А я-то тут причем?» – «Как ты сказала, так я и сделала!» – «Что сделала?» – «Завернула в бумажку и выкинула!» – «Извини, дорогая, но ведьма теперь ты. Я никого никуда не заворачивала. Но виновата я. Искусила». Так что нужно быть осторожными со своими знаниями. Нам их доверили, но не каждый готов сделать верный шаг. Выбирай тех, кому доверять.
Видно, и с Богом я заключила договор через рукопожатие. Я выбрала свою судьбу и даже свободу выбора оговорила. Договор был одобрен. Браслет на правой руке горит.
Я согласилась быть тем, кто встречает и провожает кого-то в России, кого-то на Земле, или помогает другим проводить, быть тем, кто говорит и слушает, тем, кто пропустит через себя Слово. Я согласилась доверять несмотря ни на что. Последний пункт договора выполнять сложнее всего. Туго в нашей жизни с доверием. Хотя в договорах рукопожатия меня обманывали редко. В профессии обычно мне везло. Те, кто обманывал меня, обманывали одновременно и других. Я там была не одинока. Труднее в быту. Здесь доверие нарушалось часто и не одним человеком. Здесь его непросто восстановить. Но договор есть договор. Нужно учиться. Хотя это очень трудно. Но я уже ударила по рукам. Выбора нет.