* * *
1 апреля 2004 года в Киеве состоялось моё, так сказать, живое знакомство с Андреем Викторовичем Соцковым и его родителями, Виктором Петровичем и Аллой Ивановной. Потом я заходил к ним ещё 3 и 4 апреля.
И в эти дни я до рези в глазах понял, что жил как-то не совсем правильно, возможно даже, совсем неправильно, глупо разбазаривая свои интеллект, силу, здоровье. А ведь так и получается: «Что имеем – то не ценим».
Да и что с того, что я постоянно читаю от своих «постоянных читателей», что стихи Соцкова невозможно понять и объяснить. А кто мне сможет сказать, как понять самого Соцкова? Его жизнь? Его творчество? Его мужество?
Кто?..
И пусть мне, дураку, и самому непонятно, что такое «скальпель "Лунной сонаты"», но я хочу верить в то, что придёт время других поколений, и там, когда нас уже не будет, кто-нибудь скажет про стихи Андрея: «Ба, да это же...»
И его произведения издадут стотысячными, а может быть, даже миллионными тиражами. И моя Душа будет радоваться за этот успех.
А сегодня мне приходится благодарить Судьбу за то, что она даровала мне встречу с этим ВЕЛИКИМ ЧЕЛОВЕКОМ.
15.04, 0:10.
*
ИЗ КНИГИ «На стыке трёх эпох. Журналистика (1984-1990)»
1)
Оставлять на бумаге более или менее зрелые строчки я начал в возрасте 16-17 лет. Уже тогда я мечтал о собственной книге. Помню, как однажды я спросил у своей мамы: «А что ты будешь делать, когда опубликуют мою первую книгу?» Я надеялся услышать: «Я буду счастлива, сынок». Но мама ответила: «Я куплю себе норковую шубу». (В те времена платили неплохие гонорары.)
Я, безусловно, в неоплатном долгу перед родителями – и не только потому, что они дали мне жизнь, выходили, вырастили, но ещё и потому, что я не смог оправдать их надежд.
...Выхода этой серии я ждал 25 лет... Но родители о ней не узнают.
21-22.10.
2)
В ПАМЯТЬ О ЧЕЛОВЕКЕ
Когда готовилась эта книга... на 69-м году жизни, 5 октября, во Владивостоке, умер Леонид Алексеевич Булатов, родной брат моего отца.
Если исключить, живущих в Воронеже, моих родителей, жену и детей, то это был самый любимый мной человек. Он представлял собой образец настоящей булатовской породы, а я был практически его копией (внешне), только чуть меньше ростом и немного уже в плечах (кто видел меня сможет себе представить, что’ это был за человек).
Мы виделись с ним всего два раза: он приезжал к нам (так уж получилось, что двух братьев и сестру жизнь разбросала по всей стране невероятным образом: братья жили на восточной и западной окраинах России, а сестра между ними в Северо-Казахстанской области, теперь уже другом государстве). Но если в первый раз я запомнил его лишь по ананасу, который он привёз в отсталый Воронеж из портового Владивостока, то в следующий раз я запомнил его хорошо, т.к. это происходило во второй половине восьмидесятых. Тогда он приезжал со своей второй, гражданской, женой.
Возможно, первый его брак нельзя назвать счастливым. Но совсем не по той причине, о какой можно подумать, когда так говорят. Его первая жена обладала удивительно хрупким здоровьем и разительно отличалась этим от дяди Лени, проработавшего с младых лет и до пенсии в рыболовецком мореходстве самым настоящим моряком. Лиза, так звали её, не смогла родить (беременности заканчивались выкидышами), а вскоре и смертельно заболела. (Они удочерили ребёнка из детдома.) И дядя Леня до последних минут своей жены оставался рядом с ней, до последнего её дыхания борясь за жизнь любимой женщины.
Со второй своей женой, которую я видел, он прожил до конца своих дней. Она и занималась его похоронами. Приёмная же дочь, которая должна была бы хоть как-то ценить то, что для неё сделал мой дядя, участие в похоронах не приняла...
На протяжении почти двадцати лет у меня была мечта съездить к дяде Лене во Владивосток, на поезде, через всю Россию. Но теперь, понятно, что этой мечте не суждено сбыться.
(Разве могут в нашей стране у нормальных людей сбываться мечты? /7.12.09./)
А всех читателей я хотел бы попросить вот о чём: если не составит труда, будьте добры, при случае помяните добрым словом хорошего человека.
Пусть земля ему будет пухом.
26.10.
3)
Пока готовилась эта книга, она многое претерпела: перевёрстку, добавления, многочисленные правки и поправки. В конечном итоге она получилась не совсем уж чисто «журналистской» того времени, но не думаю, что она потеряла от этого. В общем, судите сами.
С уважением Вадим Булатов.
27.10, 2:25.
4)
Пока готовилась книга, в связи со многими трагическими событиями, коснувшимися лично меня, у меня сформировались кое-какие мысли. Они приходили ко мне и раньше, но сейчас мне стало всё понятно как никогда конкретно и просто.
Людей талантливых душат и в конечном итоге убивают жизнью те, кто имеют власть и деньги. Людей честных и принципиальных, добрых и порядочных душат и в конечном итоге убивают незамечанием, равнодушием, непониманием, наплевательским отношением, обманом, ложью, унижением, физической расправой.
Каждому живому, но уже как бы убитому, есть что сказать. Их надежды на жизнь лучшую не оправдались. Они прожили жизнь в борьбе и страданиях, но так и не увидели «праздника на своей улице»...
Нужно выпускать газету (или газеты), нужно делать телевизионную передачу, где каждый талантливый смог бы рассказать о тех своих планах, которым не суждено было сбыться в нашем ужасном обществе, где каждый смог бы рассказать о своей боли, о той несправедливости, с которой ему пришлось столкнуться неоднократно. И, может быть, боль, выплеснутая таким образом миллионами, сможет что-то изменить к лучшему в этом мире...
Хотя – всё это – УТОПИЯ.
26-28.10.04.
5)
КОГДА ГОТОВИЛАСЬ ЭТА КНИГА...
...Избили сына Артёма. После школы встретили трое (как минимум двое, спортсмены: один – кандидат в мастера спорта по фехтованию, другой – боксёр-разрядник, а также парень из старшего класса другой школы).
В травматологическом пункте снимки показали сильнейшее сотрясение мозга; предложили лечь в больницу, но так как ему уже завтра пятнадцать, во взрослую. Я лежал в той больнице (с аналогичной травмой): со мной в палате находились с операциями на мозге, которые прятались в шкафу и кричали о том, что их не найдут, бандиты с ранами после разборок и «закосившие» с «химии» уголовники, которые целыми днями напролёт пили и кололись.
От больницы мы отказались, но сообщение оттуда в милицию поступило. К нам приходили милиционеры, спрашивали, будем ли мы подавать заявление в суд. Им очень не хотелось, чтобы мы это делали. Но я это сделал.
И потом нам звонили по телефону с угрозами и прочей гадостью. А закончилось (или ещё нет?) тем, что двоих ребят вообще убрали из протокола (у одного мама занимает высокий пост в налоговой полиции, а у другого в родителях кавказские «бизнесмены»), а дело обставили как потасовку между двумя школьниками, и Артёма поставили на учёт в Детской комнате милиции (как зачинщика драки).
Да чёрт с ним, с учётом. Во-первых, здоровье уже не вернёшь, а во-вторых, мальчику нанесена ужасная моральная травма. Вряд ли он когда-нибудь сможет сказать, что он любит свою Родину за прекрасное и счастливое детство.
А самое печальное, что и мы, его родители, бессильны против государственной машины тоталитарного режима, где судьбы людей определяет не закон, а деньги.
26-31.10.
*
В 2004 году в моём издательстве вышло 17 номеров «Вестника МАРЛ», 20 выпусков газеты «Стол», брошюра «Устав-Программа МАРЛ», первый номер газеты «Крик Безмолвных» и 2 номера журнала «Литературный Вестник» – В.Б., 16.12.13, 3:03.
_
Воронеж.