или, КАК Я ПОДДЕЛАЛ ПОДПИСЬ ОСТАПА БЕНДЕРА
Всякое бывало на журналистском веку: писал репортажи, фельетоны, однажды даже придумал четверостишие за народного поэта-шоира и вот теперь могу признаться, сочинил однажды «филькину грамоту» и подделал подпись Остапа Бендера. Выглядел этот «документ» следующим образом:
« АКТ
Мы, нижеподписавшиеся: Бендер Остап Ибрагимович, Воробьянинов Ипполит Матвеевич, вдова Грицацуева, Брунс Андрей Михайлович составили этот акт в подтверждение тому, что между станцией Такой-то и разъездом номер Такой-то в результате аварийного торможения товарного поезда номер Такой-то арбузы, перевозимые экспедитором Таким-то на открытой платформе, рассыпались по ж. д. полотну и в количестве 19 штук разбились, по каковой причине не пригодны к употреблению и подлежат списанию.
Акт составлен для предъявления по месту предъявления».
Затем шли подписи литературных персонажей, и тут уж каждый постарался вывести самые невероятные загогулины.
Этот смехотворный документ мог родиться только в «пятьсот веселом поезде», как оправдание его непутевому названию. А именно в нем мы, студенты разных вузов, возвращались с каникул из Семипалатинска в Алма-Ату на учебу. Понятно, что 19 арбузов мы слопали с величайшим аппетитом, и они, можно сказать, спасли наши молодые жизни. А мы, чтобы выручить экспедитора сельпо Николая Терентьевича, кто вез семипалатинские арбузы на продажу в столицу, состряпали этот смехотворный акт.
Сейчас «пятьсот веселый» – легенда, да и мало кто теперь о нем помнит. А после войны он ох как выручал, так как добыть билет на пассажирский поезд да еще проходящий, битком набитый пассажирами, было просто подвигом Геракла. Представьте себе такую картину: в зале ожидания: вповалку, уложив головы на мешки и чемоданы, лежат люди, потерявшие всякую надежду уехать. У билетной кассы – толпа, пробиться к окошечку можно только по головам…
И вот тогда, чтобы разрядить обстановку, цепляли к товарняку, который шел под пятисотым номером, теплушку с нарами и предлагали желающим воспользоваться этим способом передвижения - правда, без удобств и без расписания, но зато с перспективой добраться до пункта назначения. Если дорога от Семипалатинска до Алма-Аты занимала тогда полутора суток, то «пятьсот веселый» одолевал этот путь за трое. Понятно, пассажирами чаще всего становились студенты, кто не боялся житейских неудобств, потому что даже сбегать за кипятком было игрой в рулетку: а вдруг поезд неожиданно тронется и ты отстанешь на каком-нибудь разъезде или станцушке. Ведь шел он без расписания. Или перегонят товарняк на другие пути: ищи-свищи потом. Поэтому тянули жребий, кому идти с чайником «по кипяток».
Так что когда мужчина в железнодорожной тужурке предложил ехать «пятьсот веселым», его обступили молодые ребята, как оказалось, все студенты алма-атинских вузов, возвращавшиеся после каникул на занятия. Он выдал нам билеты и повел нас через железнодорожные пути куда-то в перспективу от вокзала. У одного из товарняков он остановился и сказал:
- Вот ваш - «пятьсот веселый». А это - ваш вагон. Устраивайтесь и никуда не отлучайтесь: товарняк может тронуться без предупреждения в любую минуту.
Так началась наша железнодорожная одиссея. Мы разместились в теплушке, быстро перезнакомились, потом вспомнили, что давно не ели и разложили припасы на газете. У всех оказалось примерно одинаковый съестной набор из вареной картошки в мундире, огурцов и помидор и непременных спутников пассажиров дальнего следования - крутых яиц. Когда «пятьсот веселый» клацнул буферами и тронулся, набирая скорость, мы встретили это событие криками «Ура!» и «Банзай!» А когда стемнело и нельзя было играть в подкидного дурака на шелабаны, мы принялись рассказывать байки и не очень складно петь. Примерно на полпути к Алма-Ате мы вдруг обнаружили, что наши припасы закончились. О том, чтобы сбегать на пристанционный базарчик, не могло быть и речи – наш товарняк загоняли на дальние пути, да и легко было отстать…
И вдруг…один из студентов потянул носом и сказал: «Ребята, у меня уже начались галлюцинации на почве голода - я чувствую запах свежего хлеба».
Мы выглянули и правда - почти напротив нас стояла передвижная лавка, снабжавшая хлебом жителей разъездов. Хлебом мы запаслись вдоволь – по два кирпичика на бессмертную душу. Только вот оказалось, что всухомятку кусок хлеб в горло не лезет.
И тут кто-то вспомнил, что почти в конце состава на открытой площадке едут арбузы. Их охранял сердитый дядя с берданкой. Кто бы ни приближался, он останавливал криком: «Не подходить! Стрелять буду!» Продать парочку арбузов он отказался, но обменять на курево согласился. Вскоре мы подружились, и экспедитор сельпо Михал Терентьич отдал свое ружьецо нам, поручив сторожить арбузы, а сам устроился в теплушке и провалился в сон после ночных бдений. Арбузы и спасли наши молодые жизни: утром ломоть назвался компотом, днем – супом, а вечером – чаем. Вот так под шуточки и прибауточки незаметно мы умяли 19 арбузов, о которых потом составили акт от имени Остапа Бендера и его компании. Нет, что ни говорите, а очень кстати у нас переиздали «12 стульев» и «Золотого теленка» в 1947 году!
По журналистским делам мне приходилось колесить и в мягких вагонах, и в СВ, пользуясь комфортом и отличной обслугой.. Однако такой радостной и памятной поездки с приключениями, как в «пятьсот веселом», больше не случалось. Это как крупный выигрыш в лотерею – выпадает раз в жизни…