Новогоднее эссе Деда Мороза

Николай Судзиловский
Вот стою я тут перед вами, простой советский Дед Мороз, и сам себе не верю – как это могло случиться, что я, ничем не примечательный Дед Мороз второй категории удостоился выступать перед столь прославленным коллективом. А произошла история, похожая на сказку.
     У нас недавно какая-то неплановая возня началась – белки шишки на ёлках ровняют, волк оленей и кабанов по дальним урочищам разогнал, чтобы не гадили где попало,  зайцы снег вокруг металлургического комбината белой краской красят... Уж на что медведь зверь авторитетный, а тоже подняли из берлоги – кирпичи крошит и дорожки этим крошевом посыпает, чтобы высоким гостям не поскользнуться. У вас, наверное, тоже бывает что-то подобное. Ну, ясен пень – барин едет, девок в бане моют...  Слушок просочился, что сам Гендемор будет переходящее знамя вручать нашему руководству и попутно лично проверит исполнение своего приказа о переходе на десятичную систему исчисления.
    Ну, меня, как всегда, будто за язык тянут – при очередной накачке у завсектором взял, да и ляпнул – дался вам, дескать, этот Гендемор с его десятичными заморочками! Чем это старая система не угодила? Ведь от природы-матушки всё идёт – снежинка шесть лучиков имеет, полдюжины, стало быть, в ящике шампанского – двенадцать бутылок, т.е. цельная дюжина...- Продолжить он мне не дал – подскочил, будто шилом его в филейную часть ткнули, да как заорёт – «А которые масштабности  поставленных задач  не понимают, от тех станем избавляться без сожаления, можете сразу заявление писать "по собственному желанию". Идите, вон, на портовый холодильник, рыбу кильку замораживать!.. И потом, что это за недопустимая фамильярность с аббревиатурами? Вы что, с товарищем Генеральным Дедом Морозом  овец вместе пасли?»

    Нет, овец не пас. По девкам бегали, было дело.  Ох, у него тогда и девчонка была! До сих пор, как вспомню – аж зубы ломит... Впрочем это отдельная история, расскажу при случае.
     А вот вопрос завсектором про овец меня насторожил – слишком от него явственно политической статьёй пахнуло, а мне этот запашок давно не в кайф. С чего бы это он мне нравился коли меня за политику четыре раза расстреливали... Раз колчаковцы, раз зеленые, два разА большевики...
  Заявление, как же... Оно мне надо? Привык уж, прижился... Года мои не те – по стройкам века шататься. Опять таки, на кильке какой заработок? А знаете, сколько в моём возрасте стоит бескорыстная девичья любовь? То-то, дай вам Бог и дальше не знать... Ну, в общем, решил подсуетиться. Снегом вплотную занялся, белок припряг, медведя занарядил – выдирай, говорю, ёлки с корнем и сажай по вновь утвержденной схеме.  Раньше весны всё равно не засохнут, а там придумаем что-нибудь. Сейчас для нас главное отчитаться, чтобы на кильку не перебросили!
   Приходит ко мне через неделю завсектором с проверкой – а у меня полный ажур. Ёлки стоят стройными рядами – что в колонне, что в шеренге  десять штук, на каждой по десять шишек... Завсектором горсть снега   ухватил – и в лабораторию, к микроскопу. Прильнул к окуляру – а у каждой снежинки по десять лучиков. Он хотел что-то сказать, но в горле пересохло, видимо, от восторга, метнулся к ящику с шампанским, глотку промочить – а там кто-то уже две бутылки спёр, так что опять в масть!  Обнял он меня от полноты чувств: -  можете – говорит – если хотите! - и прослезился. Так что мне от той десятичной системы одна выгода получилась – на доску почёта занесли, премию выписали – вот шубу новую построил, валенки подшил... А в качестве особого поощрения доверили поздравить  ваш коллектив. Завлаб лично инструктировал.  Ты – говорит, Дед Мороз бывалый, героическое военно-морское прошлое,  в науке не первый век, даже академиков поздравлять приходилось, так что я за тебя спокоен... Ну, морское прошлое – вопрос абсолютно секретный, подписки, знаете – так что я по этому поводу раньше, чем после третьей бутылки не болтаю, сегодня ещё не дозрел. Скажу только, что ко мне после одной поздравительной кампании на флоте даже прозвище морское прилипло – Нельсоном моряки уважительно назвали. В честь одного аглицкого адмирала, который, бают, тоже при самой лёгкой качке блевал совершенно неудержимо. Ему даже тазик ставили специальный прямо посередь капитанского мостика.  Академиков – да, приходилось поздравлять... Вполне нормальные люди. Иные, которые пока ещё не на диализе, пьют не хуже жэковского сантехника. Правда, совсем другие напитки…  А завлаб  продолжает текущий инструктаж: - У них там ихний гендемор тоже десятичной системой озаботился, только они много дальше нас на этом славном пути продвинулись, аж до девятого знака после запятой. "Нанотехнологии" называется. Под эти "нано" им средства выделяют немалые, целый корпус отдельный отвели...

   Да видел я этот несчастливый тринадцатый корпус  - мрачная серая каменная коробка, вроде дота. Уже лет пятнадцать ни отопления, ни водоснабжения нормального, штукатурка на голову кусками падает, электричество периодически отключается, поскольку крыша течёт,  проводка намокает – отсюда  постоянно короткие замыкания. Пару лет назад наведывался к ним, так чуть сам от холода не околел, насилу выбрался. Кого там, думаю, поздравлять – небось давно уже все окочурились... Однако, задание начальства – это святое, решил проверить – вдруг не все? Ну, обернулся, как водится, мышкой, - юрк туда – и что вы думаете? Живёхонькие!  Калориферов понатащили, отогрели пару комнат, даже потолки побелили хозяйственным способом, Продукцию по плану выдают – но даже не это главное. Представляете – тянут к тому корпусу трубы теплоснабжения, совсем уже рядом. Вот и не верь после этого в чудеса...Что ж, может и им с десятичной системой повезёт, раз на эти «нано» такие средства выделены. Может быть даже и корпус теперь из тринадцатого в 12-А переименуют…

                Про Гендемора и Ягодку.

   Он тогда еще просто Гена был, никому, кроме однокурсников, неизвестный, а о ней уж вовсю судачили. Во всех сказках отмечена, да и вы все про неё не раз слыхали... Кто сказал «Василиса Прекрасная»? При чём тут Василиса? Я про Бабу Ягу. И не надо так глупо хихикать, Василисе вашей до нашей Яги как до Луны пешком... Устремляться не возбраняется, но достичь – увы! Бабой-то её Генка сделал, а в девках иначе как Ягодкой и не называли... Вот, скажем, история многолетней осады Трои о чём понимающему человеку говорит? А что греки эти древние ничего слаще морковки в жизни не знали. Увидели бы они хоть раз нашу Ягодку –  не стали бы из-за какой-то там Елены столько лет вокруг этой паршивой Трои валандаться. Змей Горыныч – он  у нас замдекана был, редкая сволочь, между нами говоря – три семестра к ней клеился. То Иван Царевичем обратится, то стипендию повышенную обещает, то на пикники с нашей группой повадился... Шашлыки своим огнедышащим выхлопом готовил, всю поляну керосином провонял – хотя шашлыки хорошие получались, грех жаловаться... Но как ни егозил, не обломилось ему. Да что там Змей – сам Кощей, облизываясь на Ягодку, чуть слюной не захлебнулся. Насмерть. Даром, что бессмертный. А она словно и не видит никого, ходит с Генкой за ручку, только на него и глядит, да всё «Генечка, Генечка... Вот Генечка любит... Вот Генечка сказал...» В общем, шила платье белое и причёску делала. Но тут Генка скозлил. Я ему с нынешним своим жизненным опытом не судья - это с парашютом страшнее всего в первый раз, а жениться как раз наоборот – чем дальше, тем кошмарнее. Поскольку всё неоспоримее тот простой факт, что пока неженатый, так всё заранее накрыто и постелено, и всё для тебя, и слова такие пушистые – зайчик там, котик... а как окольцуют – хана!
     Кормежка разительно меняется – яичница остаётся, да супчик из пакетов, отпускают скупо, как по карточкам, весь животный мир на рептилиях замыкается – змей там, крокодил... А ежели всё-таки млекопитающее, то либо хорёк, либо козёл. Нет, не судья я Генке, хотя, на мой взгляд, сглупил он сказочно. Да ещё интеллигентность его подвела. Он ведь из приличной семьи, папа из загранки не вылезал – он у капитана Дрейка  на пиратском бриге первым помощником ходил, мама – ведьма высшей категории. Ну не мог он, интеллигент, как обычные люди сказать – так, мол, и так – не готов, не нагулялся ещё. Мудрить начал, выкручиваться – на свою голову. Стал ей горбатого лепить – дескать, я люблю тебя одну, больше никого, да вот злодейка-судьба против нас ополчилась, так что давай останемся друзьями – и справочку ей суёт от участкового терапевта. А в справочке той корявым медицинским почерком  изложено,  что страдает Генка опасным заболеванием, тяжелейшей аллергией на законный брак
 Ну, Ягодка наша девка железная – т.е., конечно, баба уже, но сути дела это не меняет. Ни в Синод, ни в завком-партком не побежала, лишь помрачнела лицом, да и говорит:- Что ж, любимый, раз так – останемся друзьями. Только про аллергию ты, любимый, ничего пока не знаешь. Ну да не беда, я тебе разъясню. И разъяснила. Стал наш Генка хиреть на глазах, бюллетенит непрерывно, хотел даже академку взять для лечения, но передумал. Понял, что бесполезно.
    За что я наших профессоров уважаю, так это за то, что они любой гадости такое благозвучное название подберут, что заслушаешься. Вот и в Генкином случае отличились – нашли-таки его хвори научное обозначение. Геронтофилией назвали. Болезнь для жизни неопасная, хотя и весьма неприятная. Если  его пассия – дама в возрасте – пожалуйста, руки развязаны, но стоит ему глаз положить на кого-нибудь моложе шестидесяти шести лет (это он, бедолага, опытным путём установил) - Всё! Или глаз тот заслезится до неприличия, или приступ астмы приключится, а то прыщи по роже или сопли вожжой... Словом, конец всякой лирике. А годы уж под горку катятся. Он мужчина ещё ничего, усох, конечно,  но не то чтобы совсем напрочь. Опять- таки, седина в бороду... Ему бы самое время первокурсниц валять – а никак! Только облизнется на кого помоложе – аллергия. Маялся он так по больницам да курортам, к гомеопатам бегал, на Тибет ездил – без толку.
   Вспомнил Ягодку и ту давнюю историю, справки навёл – как жила, чем занималась – а она, оказывается, к личной жизни с того самого случая охладела. Не то чтобы мужененавистницей стала или в феминистки подалась – просто разочаровалась бесповоротно. Таких ухажеров отшивала!.. А вот зверьё всякое, наоборот, полюбила – видимо выводы в его пользу сделала, познакомившись с человечеством… Сперва подстреленного филина у ребятни отбила, выходила, приблизила, а дальше – больше. Стала эдаким адвокатом родной природы – чуть где не так – все сразу к ней. Навроде современных экологов, только без всякой истерии и этой их нынешней самодовольной некомпетентности. Степень докторскую давным-давно получила по совокупности работ, правда, членкором так и не стала – резкая больно, не любят у нас таких.
Словом, карьера в порядке, а вот на семейном фронте -полнейший застой. Генка себя виноватым чувствовал - знает кошка, чьё мясо съела – но куда деваться? Пошёл к подруге юности  каяться – и услышал: это не ко мне. Было, говорит, дело, нашептала я тебе в сердцах, но только на год заклятие наложила, поскольку любила я тебя, Геня. А что ты там себе за комплексы за тот год наработал – звиняй, любимый, то не мои дела, лучше бы тебе с этим к психотерапевту обратиться...
К специалисту он ходил, или сам управился, да только решил Генка свои вопросы, а снял проблемы – служебные дела сразу поправились. Режим, регулярность во всем - они способствуют.
 Через пару лет Наина Киевна на заслуженную пенсию вышла, Генка себе секретаршу взял молоденькую. Тридцать шесть белоснежных зубов и ноги от ушей. Не знаю уж как там чего, не моё это дело, но только не болел с тех пор ни разу, старый пень. По службе хорошо пошел, кабинеты  личные во всех мировых столицах, фото на первых полосах  газет, персональная резиденция с небольшим аэропортом...
 Ягодка тоже не в последних рядах –  очередь к ней на приём больше, чем к Генке непутёвому – она же что угодно и нашептать, и отшептать может запросто. Но только мало кого она принимает, а кладоискателей разных так далеко посылает, что уши вянут. Они уже и прямым текстом не понимают, липнут к Ягодке да липнут… У неё ведь по всем кладам мира данные имеются –  по пиратским, купеческим и всяким прочим. Там, ежели просуммировать,  будет побольше годового бюджета всех мировых  супердержав. Слышал даже, в какой-то шибко режимной конторе – не помню точно где и от кого, поскольку мероприятие в разгаре было и мироощущение уже слегка троилось – что именно она, Ягодка наша, в настоящее время золотом партии заведует. Но вот это, как раз, совершенно ненаучная фантастика. Бред форменный. У неё же в застойные времена три строгих выговора приключилось с занесением. Академики наши тогда реки вспять поворачивать собрались, все экспертизы друг у дружки прошли, все нужные согласования обеспечили – а она ни в какую! Самого уважаемого академика, светилу с мировым именем, уговаривать её подослали… На матюгах выставила.
 – Совсем, говорит, охренели, образованцы! Вам бы только новенькое чего-нибудь изобрести, орденок нацепить, премию международную поиметь – а там хоть трава не расти! Она после вас и не вырастет, эйнштейны вы наши ненаглядные, ньютоны драгоценные… Моя бы воля – посадила бы вас всех за групповое изнасилование природы при отягчающих обстоятельствах. Уйди с глаз моих, пока окончательно не осерчала и в жабу не превратила!..
 Очень пожилой академик от неё скачкАми удирал, как зверь кенгуру, и классическим противолодочным зигзагом… Гидролог всё-таки. Морская душа, хотя и кабинетного разлива… Помогло бы оно ему, как же…
Ясное дело – докладная записка, персональное дело, до Политбюро дошло. Там долго думать не стали, озадачили министров, те ОБХСС – это вроде нынешнего ОБЭПа. Разберитесь, дескать, почему старая карга кочевряжится, чего ей не хватает. Возьмите в разработку,  в шкафах поройтесь – где какие скелеты припрятаны, по связям пройдитесь. Не бывает чистеньких, просто некоторые хорошо умеют свои хвосты прятать - вот и поищите. В общем, докопайтесь, где слабина и какими проблемами её загрузить, чтобы своими делами занималась, а в чужие не лезла – ну, не вас учить. Но сначала выясните - может, дачка у бабки где-нибудь на берегу одной из тех рек, будь они все неладны, или ещё какой-то интерес. Поймёте причины её упрямства – враз всё и разрулим ко всеобщему удовольствию.
Ага, поймут они… Самый конец проклятого застоя был, разгул демократии. Отца народов, развенчанного и заклеймённого, к тому времени подзабыли. Пламенные борцы с коррупцией на радостях в кровельщиков переквалифицировались. Крыши строили. Торгашей да цеховиков запугивали, сами же  окончательно страх потеряли, а это непродуктивно. Расслабляет. Они и расслабились до того, что работать отвыкли, а сверху теребят. Ну, они и взялись решать вопрос по своей новой технологии. Собрали Ягодке передачку, заслали с гонцом… И с концами – ни валюты, ни гонца. Они наизнанку вывернулись, но безрезультатно. Не там искали. А, между прочим, в журнале «Юный натуралист» статья на разворот тогда прошла, в разделе «Загадки родной природы».
 Автор детально живописал, как, среди рабочего дня, при полном скоплении народа, в одном из залов Госбанка вдруг непонятным образом материализовалась бесхозная сумка. На сумке сидел хомяк – степенный такой, важный, на горле треугольное пятно – вроде, манишка с галстуком. Сперва-то все шарахнулись, но потом успокоились, директора вызвали, хотели в сумку заглянуть – тут грызун будто взбесился. Бросается на всех, верещит, директору палец прокусил… Дрался, как лев, но весовые категории всё-таки разные – уборщица его слегка веником прихлопнула и смела в сторонку. Пока он в отключке валялся, сумку открыли – а там, упакованные в полиэтилен, пачки долларов. Народ толпится, шеи тянут, шушукаются промеж собой – словом, свидетелей полный зал. Значит что? Правильно. Никакого простора для изобретательности. Слезы разочарования украдкой утёрли, деньги пересчитали, оприходовали, стали обратно в сумку складывать. Оглянулись – хомяк очухался, к долларам всякий интерес потерял, залез на стол, где бумаги лежали. Сперва-то опасались, что изгрызёт их или испачкает, но присмотрелись - он внимательно так приходный ордер разглядывает, будто реквизиты запоминает. А когда зверёк лист перевернул и подписи стал изучать, все от хохота на пол попадали. В общем, прижился он в банке. Служащие кличку ему дали – Казначей, на довольствие поставили, лакомствами разными наперебой баловали. Редакция «Юного натуралиста» шефство над хомяком взяла, еженедельные отчёты печатала, глупые в основном – кому интересно, может  подшивки посмотреть. Все удивлялись специфическим повадкам грызуна – а что тут удивляться? Если содержимое того пакета на нём как подотчётная сумма висело, то удивляться нечему.
    Борцы с коррупцией опыт свой повторять не стали – то ли поняли, что бесполезно, то ли валюту пожалели. Доложили начальству, те хотели было самые радикальные меры принимать, но кто-то там вовремя вспомнил исторические прецеденты и засомневался – а ну как Ягодка их первой аннигилирует, если до дела дойдёт? Решили ограничиться третьим строгим выговором. Тут вскорости и перестройка стряслась, не стало ни ОБХСС, ни Политбюро, а Ягодка, в отличие от этих временщиков  – вот она.  Так что про золото партии – это всё выдумки людей, в аппаратных играх некомпетентных. Ну сами подумайте – кто бы её, бессребреницу с кучей принципов и тремя строгачами, на казну потаённую посадил? Но Ягодке всё это без интереса, ей и своих дел хватает.
 Захоти Ягодка, у неё за швейцара хоть Рокфеллер, хоть сам Билл Гейтс  будет – да вот наплевать ей на всю эту лабуду... живёт себе тихонько в провинции, домик маленький, ступа не самая модная. Из родных существ – филин да кот говорящий... В общем, жизнь удалась...