Человек в состоянии сильного испуга, особенно, когда времени на размышление мало, способен на абсолютно несвойственные для себя поступки, на то, что он никогда бы не сделал обдуманно.
Произошло это в Москве, в районе Строгино, где проживали, то ли дальние родственники то ли знакомые Ирины. Уезжая в отпуск на Черное море (которое тогда считалось теплым Югом) они предложили Ирине пожить некоторое время в их квартире, чтобы, как говорится и квартира не пустовала, поскольку пустую квартиру ограбить легче, да и мы имели свое любовное гнездышко. .
Ох! Велик в нашем народе страх перед ограблением. Испокон веков, все русские жилища, по большей части, напоминали собою крепости. Начиная от княжеских дворов и кончая дворянскими усадьбами. Мелкопоместные дворяне, имеющие всего-то десяток душ, и те, держали их при себе, дабы отразить нападение разбойников. Даже Христос не спасал от воров – в отличие от Европы, Православные церкви, имеющие на окнах крепкие решетки, даже в городах запирались вечером на ключ. А уж что говорить о сельских церквах!
Бесплатная раздача квартир горожанам стократно увеличила страх за свой маленькое, но все-таки свое, имущество, свой мирок, созданный собственными руками. К тому же непомерная жадность, невосприятие, а, порою и просто отсутствие, необходимых сервисов в Советской Стране, привели к тому, что квартира стала сосредоточением всего того, чем жил человек. Она служила, и спальней, и кухней, и банком, и ломбардом, и складом, поскольку в ней, и жили, и готовили, и прятали деньги, и хранили зимние вещи, а также собирали все нужное и ненужное имущество, в условиях тотального дефицита, как говорится – на всякий случай.
Иринка быстро освоилась в незнакомой квартире, которая была по тем временам «богатой» - обставленная, хоть и советской, но гарнитурной мебелью. На кухне имелся надплитный фильтр, который правда не был подключен к вентиляции, но… он был! А это считалось большим шиком. Ведь у большинства семей стиральной машинки-то не было. Да, удивительно, как быстро бытовая техника, с гибелью СССР, вошла в нашу жизнь и стала совершенно обыденным явлением. У всех теперь есть и фильтр, и чайник, и стиральная машинка, и свчуха и много-много разных бытовых устройств. Ну есть – и есть! Чего такого! Никого не удивляет.
Иринка восхищалась увиденным и уверяла, что на такой кухне готовить одно удовольствие, поэтому с головой ушла в кулинарию. Вообще, она не находила упоения в готовке, считая это, как считало большинство разумных советских женщин, лишенных, и общественного питания, и полуфабрикатов, потерянным временем и бессмысленным трудом. Но в этой квартире, она ни с того ни с сего разошлась. Изобретала какие-то супчики и салатики-винегретики из того скудного набора продуктов, которые продавались в конце 80-х годов в московских магазинах, и я скажу – делала это достаточно успешно.
И вот как-то раз я пришел в то время, когда она готовила свой очередной кулинарный шедевр. Я позвонил в дверь, она оставив все на плите, побежала открывать дверь и…
…что на нее нашло – кинулась ко мне на шею, не дав даже войти в квартиру. Я чувствовал через тонкий халатик тепло ее любимого тела и никак не хотел расцеплять руки. Мы целовались и целовались, забыв обо всем на свете и уж тем более о двери. За это время она, резко распахнутая Ириной, незаметно остановилась в движении, а потом, увлекаемая ветром, дующим, через открытое кухонное окно, стала закрываться. Мы, очнулись только тогда, когда она с шумом захлопнулась.
Иринка побледнела, ведь она выскочила, не взяв с собою ключи, а в двери был установлен самый идиотский в мире «английский» замок, разрекламированный и насаженный на советскую почву, шведской или финской фирмой «Эблой», который защелкивался сам при закрывании двери. Ничего более идиотского я в жизни не встречал. Несколько раз мне самому, в детстве, приходилось куковать часами на лестничной площадке без ключей, пока, достигнув двенадцатилетнего возраста, я не выломал из замка эту защелку, превратив его в совершенно обычный замок.
Вот влипли – стоим в холле 8 этажа, чужого дома, около чужой квартиры. За запертой дверью варится суп, включен газ и никакой надежды открыть дверь, поскольку второй ключ - у хозяйки квартиры, которая в тот момент грела задницу на Черном море. Больше ни у кого. И никого знакомого, кто мог бы помочь, рядом.
Я начинаю размышлять как бы отжать эту чертову дверь – ведь ее держит только маленький язычок защелки. Но останутся следы взлома, а нам за это спасибо не скажут. Хотя если суп зальет плиту и газ взорвется – тоже. Но мне нужен инструмент! А туда-обратно – это уже часа два, как минимум.
Время, время, время, - оно работало против нас.
Вдруг Иринка срывается с места и начинает, как безумная, звонить в соседнюю квартиру, до тех пор пока оттуда не выходит женщина более, чем средних лет, которой она сбивчиво объясняет ситуацию. «Кошмар!» – отвечает та, проглатывая букву «р» – «я давно их предупреждала, чтобы они сменили этот замок – он до добра не доведет. Так и случилось!» Иринка добавляет, что хочет посмотреть – нельзя ли перебраться с балкона на балкон. Женщина неуверенно отвечает ей: «Ну…Посмотрите…», а она уже вихрем проносится туда через всю квартиру.
Догоняю… смотрю… Между балконами – бетонная перегородка, хотя и довольно тонкая. Внизу метров двадцать-тридцать пустоты. Высоты я с детства боялся, и, в подобных ситуациях, чувствую себя всегда очень неуверенно. Поэтому на секунду отворачиваюсь и отхожу от перил, чтобы немного унять охватившее меня головокружение, – а когда поворачиваюсь – вижу что Ирина уже стоит с внешней стороны балкона, держась обеими руками за поручень…
Я столбенею… за спиной слышу сдавленный шепот испуганной женщины: «О! Какая рискованная девочка…»
Первым делом, хочу кинутся и подстраховать Ирину. Мышцы мои напрягаются, готовясь к рывку, но.. я не делаю ни шагу. Я замираю, осознав тот факт, что она сейчас мысленно не со мной. Она одна, один на один со своей задачей. Любое мое движение, окрик, а уж тем более прикосновение, собьет ее с толку, испугает, и тогда падение неизбежно. Удержать ее я не смогу – на ней только домашний халатик из какой-то скользкой ткани. Она вылетит из него как пробка из бутылки.
Раз решилась – пускай делает все сама.
Позовет – подойду.
А пока мне надо стоять и ждать, что же будет дальше…
Все произошло так быстро, что я едва успел заметить, как. Казалось, что она делает всего лишь один, но только очень большой, шаг и оказывается на краю, но уже своего, балкона, рывком переваливается через перила и вот уже стоит там с удивленно-радостной улыбкой, как будто бы и не понимая, как это у нее все так гладко получилось.
Я слышу за собою вздох облегчения. Женщина, вытирая пот со лба, сбивчиво объясняет мне, что, знай она иринкину решимость, то не в коем случае не позволила бы ей перелезать, ведь та просила только «посмотреть». И вообще она не понимает как поддалась на такую провокацию.
Бедная женщина, глядя на нее, думаю я, заметив как потрясываются ее руки. Она представила какой бы содом поднялся, если бы Ирина упала. Понимая, что ничем успокоить я ее не могу, говорю «Спасибо», добавив «Надеюсь, что это – между нами!» и выхожу в лестничный холл, где вижу Ирину, высовывающуюся из приоткрытых дверей.
– Заходи, быстрей! – почти шепчет она мне – я после всего случившегося двери этой боюсь как смерти…
Но молодость очень отходчива и забывчива, потому что у нее есть такие средства, которые позволяют забыть обо всем на свете, потерять счет времени и жить только одним единственным мигом блаженства.
P.S .
Ключ от этой злополучной двери Ирина повесила на шею и не расставалась с ним, ни днем, ни ночью.