Пятьдесят лет она встретила со скорбно опущенными уголками губ. Садясь за праздничный стол, болезненно морщилась, а к груди, вместо цветов, прижимала подаренную коробку чудодейственного, долгожданного лекарства, которое за месяц должно было избавить её ото всех недугов.
За здоровье выпила охотно и много. Но без особой радости, потому что пятьдесят — это почти старость, радоваться нечему...
Лекарства вскоре тоже были выпиты, но, к сожалению, не помогли. Ни через месяц, ни через два.
Выбрасывая в мусор пустую подарочную коробку, она подумала, что надеяться больше не на что. Погрустила, поныла. Потом всё это смертельно надоело.
« А и чёрт с вами!... Умирать, так умирать!». И занялась йогой.
К пятидесяти пяти круг её интересов расширили цигун, занятия по системе Мюллера, упражнения для глаз и тибетская гормональная гимнастика. Салон красоты, в который она сгоряча записалась на массаж лица, быстро перестал удовлетворять своей обыденностью. Собственный курс, проводимый дома, оказался куда эффективней. Через длинную цепочку знакомых она даже завела себе улиток, узнав, что их слизь для лица особенно полезна. А чтобы не было скучно во время процедур, ставила рядом магнитофон с курсом английского.
К шестидесяти, ради закрепления изученного, переслушала заново все любимые некогда рок группы, а заодно и те, которыми увлекались внуки. Подумала, что и сейчас всё не так плохо... Зачем-то выучила несколько несложных вещиц для акустической гитары и купила спицы и шерсть.
На юбилей, который был встречен в платье, связанном собственными руками, дочь подарила ей книги Джейн Остин. В подлиннике.
В шестьдесят пять она впервые поехала за границу, после чего сняла с книжки деньги, отложенные на похороны и купила велотренажёр. Сын подарил графический планшет к ноутбуку, потому что ей очень захотелось научиться хоть как-то рисовать. А чтобы не скучно было крутить педали и превращать обычные пейзажи в фантастические, она включала видеоуроки французского.
На праздновании семидесятилетнего юбилея гостям был весьма артистично прочитан фрагмент из дуэли Сирано. На родном языке Ростана, разумеется. А потом показан смонтированный собственноручно небольшой фильм-дайджест о недорогих автобусных экскурсиях по Европе, к которым она пристрастилась через местный «Клуб путешественников».
В семьдесят пять в самозабвенном уединении танцевала дома фламенко и сочинила хокку...
Когда в гости заглядывали внуки, она с горящими глазами пересказывала им только что прочитанную у Пикуля «хохму» времён Семилетней войны, или, приложив руки к груди, доверительно сообщала, что пролила море слёз, когда смотрела последнюю серию пятого сезона «Доктора Кто?»
В восемьдесят, получив отказ в заграничной визе, встретила утро своего юбилея на берегу Иссык-Куля, в молодёжном палаточном городке, где приготовила для всех отменный шашлык безо всяких баклажанно-помидорных ухищрений, чем заслужила почётное звание «мировой бабки». Через год, в Питере, весёлый бородатый инструктор покатал её на водном мотоцикле вокруг Петропавловки.
В восемьдесят пять, навещая последнюю оставшуюся в живых подругу, она поехала в Читу, которую исходила вдоль и поперёк в поисках всего, что осталось памятного о декабристах, чередуя поиски с долгими визитами к подруге в больницу... А когда вернулась домой, под грустным впечатлением, начала вести дневник и как-то незаметно для себя самой написала повесть о встрече двух старых декабристов, вернувшихся из ссылки...
Накануне девяностолетия у её порога толпились журналисты.
Но этот новый опыт, с интервью и съёмками, надоел так же быстро, как и давняя тоска по беспомощности чудодейственного лекарства. Одни и те же вопросы, одно и то же любопытство. Ни уму, ни сердцу...
А пошли вы все к чёрту!
«Перестаньте смотреть на меня, как на ожившего динозавра, - сказала она, выпроваживая последнего журналиста. - Я не сижу на диетах, не молюсь и не каюсь. Ищу удовольствий и не коплю горе. Я живу и мыслю... Моё тело и разум были даны мне когда-то, как удобная дорожная одежда и багажная сумка, замены которым уже не будет. И весь секрет, который вы хотите у меня выпытать, состоит в том, что я пытаюсь содержать их достойно, чтобы не стыдно было вернуть, когда понадобится...»