Звонок был короткий случайный, ошибочный – всего-то доли секунды, но электроника номер зафиксировала – четырнадцать ноль семь, суббота и номер был Её, - ошибка исключена. Этого звонка он ждал давно – ровно один год девять месяцев и четыре дня – столько прошло после её ухода.
Сидя в глубоком кресле он несколько минут ждал повторного звонка – она не перезванивала и он, отчаявшись, прикрыл глаза и не размыкая губ стал разговаривать с ней.
Говорили долго ласково и нежно как в те времена, когда они любили взаимно, - когда она любила его, - он любил её всегда и после разрыва стал любить ещё больше. Ни телефон, ни скайп такого наслаждения от общения как беседа по биосети, по каналам телепатии никогда дать не смогут.
В разговоре он любовался ею; восторгался её чарующим голосом, улыбкой, пластикой движения рук, неординарностью и глубиной мышления. Сеанс душетерапии продлился до прихода раннего осеннего вечера. Вечером он беседовал с Екклесиастом – он убеждал его, что не может быть женщина горче смерти, и что сердце её не силки, а руки – не оковы. Он говорил пророку, что женщина – это цветок, это роза, которая не бывает без шипов, - с ней нельзя грубо обращаться, - ею надо любоваться и молиться на неё – беречь и ценить, ведь она источник жизни, родник рода человеческого.
Надо убрать из седьмой главы двадцать шестой стих, предлагал он мудрецу и Екклесиаст обещал ему подумать над его предложением.
Затем они поговорили с Элиот. Нет, не с Томасом Элиот, а с ней, с Мэри Анн, с той, которая утверждает, что если не помогать друг другу справляться с трудностями, то тогда и нет смысла жить.
В этом у них была одна платформа – они хорошо понимали друг друга и вместе не понимали, почему эта очевидная истина до сих пор не стала главным моральным правилом для всего человечества.
Хмурый осенний вечер сменился тёмной сырой ночью. Он долго не мог заснуть – калейдоскоп образов и мыслей не останавливался ни на минуту. Но нет-то-нет Морфей принял его в свои объятья и пришла Она и они встретились.
В кафе много пустых, не покрытых скатертями столов, а из посетителей только они двое. Она попросила вина. Кафе спиртным не торгует – объяснила хозяйка за барной стойкой. Он просил помочь, просил как-то не сконфузить его перед очаровательной женщиной. Из личных запасов хозяйка принесла бутылку «Лафита». Он рассчитался, поблагодарил и с улыбкой на лице и с вином в руках вернулся к столу. Тоста не было, тост им просто был не нужен. В последний момент, когда он уже подносил бокал к губам, она неожиданно вспомнила про машину – мы же не можем оставить машину здесь, - и он согласился и поставил бокал на стол. К алкоголю он был равнодушен, но сейчас ему так хотелось выпить с ней этого ароматного, загадочного вина, но увы.
Неожиданно зал кафе стали быстро заполнять ночные посетители; зашумели, загремели, заспорили. Она исчезла, она растворилась – её нигде не было. Он не знал, где её искать, не знал в какую сторону бежать за ней, он испугался, думая, что с ней может что-то случиться страшное, непоправимое. От волнения и перевозбуждения лицо его покрылось холодным потом. Он открыл глаза. Глухая осенняя ночь ещё пряталась по углам, но в комнате отчётливо стали видны очертания предметов. Слабым новорожденным агнцем день вставал на ноги. Последний день осени, а завтра уже декабрь – зима, что она мне принесёт, что наворожит, думал он, подходя к окну. С семнадцатого этажа он в любое время суток любил осматривать панораму города, находя её всегда живой красочной картиной. Восторг охватил его душу – зима пришла с опережением, - белым, белым был покрыт весь город, - чистота, умиротворённость опьянили, закружили голову.
Резкий громкий звонок домофона вывел его из оцепенения.
- Это я, - услышал он, не в силах ещё поверить себе, знакомый до боли нежный колокольчик её голоса.
- Поезд утренний, а на улице ещё ночь, - виновато заговорила она, заходя в квартиру.
- Ты не ждал меня? Ты не хочешь меня обнять? – не давая ему прийти в себя, без паузы, сжимая пальто, говорила и говорила Она.
- Ждал, ждал! Хочу, хочу! – кричало всё в нём; и он безмолвно, как во сне бережно обнял её и долгим поцелуем ответил на все вопросы.
Волшебная мелодия ночной тишины в одном порыве двух сердец закружила, подняла их, делая невесомыми и торжество любви заполнило весь заснеженный мир.