Есть, есть такая партия! Название? "Единая Россия". Россия, не Майами. Нет партии "Единая Майами", ну, а Россия - есть. Запомнили? Да, это авангард - трудящихся, конечно. И НЕ трудящихся, но тоже авангард. Кто возглавляет? ОН. То есть - нет, сейчас уже не ОН, но это и не важно. Ум, честь и совесть: вы запоминайте. Что? Ухватили? Так, держите в голове.
Вон тот, который не лохматый, Председатель. А рядом с ним, поменьше, это Зам. Зам скоро снова будет Председатель, а тот, который не лохматый, пойдёт на должность Зама. Плохого в этом нет, не надо улыбаться. Тем более - смеяться, ибо не до смеха всем нам, похоже, будет. Да, скоро. Как на Украине? Всё может быть, гарантий не даём.
А сколько нам открытий чудных готовит эта вертикаль! Точнее – мундиаль. Да, мундиаль,конечно, я ошибся. Мы эту мундиаль обязаны любить. Обязаны, подчёркиваю это. Любить и подчиняться: ей, мундиали. А кому ж ещё? Не дяде ж Сэму?
Завальный? Он дурак. К тому же вор, дровишки тырил, и пиломатериалы заодно. Уму непостижимо: вагонами таскал. Что значит "у кого"? У нас, у населения, у простых людей. Дровишки за бугор сплавлял, не дрогнула рука... Смеётесь? Вы дурак. Серьёзно говорю: рыдает! Давно рыдает по нему тюрьма. Нет, он на свободе... Пока.
Бедный Йорик! В годы перестройки сложил он голову безвинно: хотел разбогатеть. Сейчас глазницами пустыми на всё печально смотрит. Молчит. И что сказать ему? Что многого хотел? Опять про перестройку? Про Горбачёва - Ельцина? Нет смысла. Никакого: его не оживить.
О Горбачёве, кстати. Мужик имеется, похожий на него. До ужаса похож! Нет, он не удавился. Живой - здоровый, на трубе играет. Что значит где? В оркестре похоронном. И всех нас посылает, как Горбачёв, который настоящий, с пятном на видном месте. Куда? Ну, адрес всем известен...
Хотели б вы, как наши олигархи, проматывать народное добро? Пять тысяч за бутылку? Плевать, два пальца в бане! Что, десять? Тоже можно, нам это без проблем. И чаевые? Держи, пацан, держи двумя руками... Вы так смогли бы? Я б не смог. Не потому что я хороший: просто жмот.
Четвёртая жена – я это понимаю. И пятая возможна, и шестая, была б охота. Но четыре яхты? Зачем? Нет, вы скажите, я вас умоляю. Зачем четыре яхты? В ответ - глазами посылает на ***. Меня, естественно: пристал как банный лист. Затем губами, вслух, чтобы понятно было. На те же буквы...
Жизнь наша – свечка на ветру. И всё равно гребут, гребут со страшной силой. К себе гребут, не от себя, любимого. Или любимой... И говорят, мол, не бульдозер я, чтоб от себя грести. И точно, не бульдозер: сходство, правда, есть. Лицо лопатой.
Переведи меня через Майдан. Нет, не переводи, я на Майдане сгину: за ридну Украину, за свободу. За вашу, ихнюю и нашу – свободы хочется от векового рабства. Мы не рабы, то есть, не рабы мы украинцы, то есть - украинцы мы, а не рабы: вы поняли, надеюсь. Дошло до вас? Отлично: в деспотии жить нам надоело... хотим в Европу. Точка. Навсегда.
Побойтесь Бога, люди. Не боитесь? Совсем? Ну и народ, из вас бы гвозди делать. Но можно и не делать: иль делать, но не гвозди, а что-нибудь другое. Что? Я не знаю. Хорошее не выйдет, материал не тот. А потому - живите, граждане, но Бога вспоминайте. Хотя бы изредка...
Спеши не торопясь, мужик. Не знаешь ты, где кончится твой путь. Спешить вообще не надо, даже в туалет. Да-да, и в туалет не надо. Ведь «замочить в сортире» могут. Тебя. Ответственные лица. В момент «замочат», пикнуть не успеешь... Имеются у нас такие мастера.
Эй, люди. Поскорее примите облик, я вас умоляю. Да, облик. Человеческий, и пойте хором: не пейте, пойте, я сказал. Чего вам не поётся? Нет, пьют – по-чёрному, без остановки, как на свадьбе. Опять не получилось, чтоб хором петь. А пить – пожалуйста. Кто может это объяснить?
Хотелось бы дожить до ноября. Семнадцатого года. Чтобы отметить Великой наступление. Октябрьской. Всемирно – пролетарской. Как отметить? Путём, не как попало. Под знаменем, в колонне, и с криками «Ура».