Что было и что будет

Николай Кладов
Отключила компьютер держава в ручном управлении.
В семь нулей  олигархи  «бабло» угоняют в «оффшор».
И не видим мы жажды труда в молодом поколении.
И в тюрьме не сидит миллионы присвоивший вор.

Если снова возникнет в заморском Госдепе инструкция
Мы на это упорно ответим бумагой своей.
Будто делали гвозди из этих упорных людей
На которых в одном кабинете висит Конституция

Будем ждать мы пророка,  придёт – дзюдоист и боксер.
И на праздник повалит  народ, обходя полисмена.
И начнет сутенер  говорить, будто  строит забор,
что возможно в себе совместить мудреца и спортсмена.

За зубами язык и спины подчиненной прогиб.
Из всего, что задумаем сделать, выходит морока
Будем прока мы ждать, как и прежде,  от третьего срока.            
А корабль, что запустим на Марс, станет домом для рыб.

Мы поднимем бокалы с шампанским за День конституции.
Под салат оливье,  все в своём драгоценном кругу.
пожелаем друг другу, чтоб жили мы дольше коррупции.
ну и всё, что желаем себе, пожелаем врагу.

Будет тени искать, кто посаженый вырубил сад.
Будет он до границы бежать от себя самого.               
Вырастают  пески,  ну а кроме песков ничего.
Там где выше ума твоего возвышается зад.

Молчаливым укором рядами на полках стоят
Не раскрытые книги Матфея, Толстого, Конфуция…
И ржавеет, как трубы в земле, вертикали конструкция
А кто смел на словах,  в телевизоре  «пусть говорят»

Не пройдет и полгода зажгут олимпийский огонь.
Соберётся у моря спортивного много народа.
И помчится вперед за медалью наш лыжник, как конь.
А рекорды за нас будет ставить, играя, погода.

Вот скопились у трона толпа в ожидании пряников.
Озабоченный этим  на площадь  выходит народ.
Только пряник он сам из земли  не растет.
А растет из земли газопровод,  да вышки нефтяников…

Мы по черному списку других впереди государств.
но  мы здесь рождены  и, конечно же,  любим до слез.
Это Царство прозрачных берез  и  безумных мытарств.
Это царство бездомных детей и поддельных лекарств.

Но стояла и будет стоять наша Родина-мать.
Все равно мы ее никогда не оставим такую.
И какой бы она ни являлась в годину лихую
Мы не станем ее на другую, как рубль, менять.