Белые гуси важно ходили по двору. Их было пять. Таня боязливо поглядывала на гусей. Дедушка и бабушка дали задание - смотреть за гусями, чтобы не улетели ненароком через забор, и для этого - время от времени пересчитывать, все ли на месте. "Пять", - подсчитала Таня и облегчённо вздохнула. Всё в порядке. Можно отдохнуть - поиграть в песочке, сделать из формочек печенье или просто понаблюдать за божьей коровкой, притаившейся на листе смородины.
Вдруг послышались шум, хлопанье крыльев и гусиный крик. Оглянувшись, Таня увидела летящего гуся. Перелетев через забор, он устремился к соседним домам.
- Дедушка, скорее! - во весь голос закричала Таня. - Гусь улетел.
Прибежал дедушка, но гусь был уже далеко.
- Опять ему не сидится на месте, - вздохнув, сказал дедушка и поспешил в сарай за сеткой. - Пойдём, внучка, гуся искать.
Он взял Таню за руку, и они отправились обходным путём, через мост, к тому двору, куда направлялся гусь.
Этот густ был заядлым "путешественником", и дедушке каждый раз приходилось искать его на чужих дворах. Так было и на этот раз. Гусь спокойно прогуливался по двору со своими собратьями. Хозяйка, увидевшая "путешественника", улыбнулась дедушке: "Забирайте "летуна". Устроив гуся в сетку, дедушка с Таней, довольные,
отправились домой. По пути Таня думала: " Теперь буду хорошо за гусями следить, не улетят".
На следующий день гусь выглядел озабоченным и каким-то задумчивым. Он ходил, вытягивая шею, часто смотрел в небо и пронзительно кричал. "Опять улетит" - затревожилась Таня. После обеда она пересчитала гусей. Четыре!!! Не было того самого "путешественника"... Опять поход по чужим дворам в поисках улетевшего гуся. Но на этот раз - безуспешно, его нигде не было
Таня легла спать расстроенная и долго не могла заснуть. И вдруг она вспомнила, как бабушка однажды сказала какой-то женщине, поведавшей ей о своём горе:" На всё воля Божья". Таня вытерла слёзы ладошкой и подумала: "Значит, и наш гусь по воле Божьей улетел". Успокоившись, она заснула. Во сне Таня увидела лазурно-синее небо и белого гуся, устремившегося в неведомые, манящие его дали.