Польский Моцарт

               

   1 марта 2010 года исполнилось 200 лет со дня рождения великого польского   композитора  Фредерика  Францишека  Шопена. В метрике записана дата  рождения 22 февраля, однако, сам Фредерик и его мать Юстина Кржижановская указывали дату 1 марта. Полагаю, что это небольшое расхождение не очень существенно, и может представлять интерес разве что для астрологов. Важно то, что Российская да и Мировая  Культура  не заметили этого события, что свидетельствует только об одном, о деградации нашей культуры. В сотую годовщину со дня смерти (1849г) композитора Польское Музыкальное Издательство (Варшава- Краков) осчастливило Мир изданием полного собрания сочинений Ф.Шопена. Но это  в Народной Польше.
     В Демократической Польше 200 летие  тоже  отметили:  Лех Качинский  открыл доску на здании Варшавского Дворца Радзивиллов (ныне Президентский  Дворец) в память о Первом Публичном концерте юного пианиста-вундеркинда, который состоялся 24февраля1818г. Частные концерты в имении графа Скарбека
(дальнего родственника матери Фредерика) он стал давать еще в шестилетнем  возрасте.

    Решено также  в честь 200летия  на Родине композитора провести
«непрерывный»,7дневный концерт с 24 февраля до 1 марта.
Кроме того (так совпало) в Варшаве проводился очередной XVI Международный конкурс пианистов, на котором, кстати сказать, все три лауреата оказались  музыканты из России. А первая премия была заслуженно присуждена выпускнице Гнесинской школы Юлианне Авдеевой.
 Музыкальная общественность многих  стран, пусть скромно, всё же отмечала  эту важную дату тем, что чаще включала  в концертные программы произведения Шопена.

   Однако ни на Радио, ни на ТВ (ни на одном канале) я, как ни старался, не обнаружил ни одной передачи  о жизни и творчестве мирового гения (Шопен ведь принадлежит не только полякам, но  всем людям  Земли), не услышал ни одного концерта, ни одного слова 
в новостях. Это вовсе не потому, что Польша из Варшавского Договора переметнулась в НАТО и собиралась разместить у себя американскую РЛС. В постперестроечные годы, когда хлынула  на нас как  Ниагарский водопад Западная массовая культура, вместе с рекламой  прокладок, презервативов и туалетной бумаги, демонстрирующей  мягкость и гладкость скольжения  под звуки  шопеновских ноктюрнов ( для пущей убедительности),
я перестал удивляться. Мир живёт по своим законам. Представить  себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперёд, без гигантских иногда  скачков назад, как сказал классик, недиалектично, ненаучно … В мировой практике время  от времени  появлялись «личности» склонные сломать старое и на  его обломках выстроить нечто новое. Находились  и  «философы» готовые жечь книги, ломать скрипки и мольберты. Не перевелись они и сейчас.
    Сказать, что 200 лет назад было всё иначе, верно лишь отчасти. Непомерные аппетиты и жажда власти сильных мира, часто оборачивались против них самих, а главное  причиняли горе и моральные страдания  их народам. Польша,  в этом смысле, не была исключением. Более того,  она поплатилась тремя разделами между  сильнейшими (Австрией, Пруссией и Россией), утратила независимость. Однако не смирилась. Было бы странно, если бы дело обстояло иначе.
    В это самое время лучшие люди Франции, покончившие с монархией,  устремляются помогать  своим братьям вершить правое дело в Европе и Америке  Так  крестьянский сын из Лотарингии Николя Шопен оказался в Польше, в армии Тадеуша Костюшко. После  неудачной  попытки вернуть свободу уцелевшие «смутьяны» смыли с лиц порох и притихли. Николя Шопен устроился гувернёром в имении Скарбеков, где вскоре обрёл своё счастье в лице  Юстины Кржижановской, родственницы графа, матери будущего гения. Кстати, эти связи какими-то дальними корнями переплетались ещё с одной знаменитой личностью  -  Марией Валевской ( в девичестве Лончиньской), «польской женой» Наполеона Бонапарта.
     Здесь в предместье Варшавы в деревне Желязова Воля  в 1810 г. родился будущий гений - Фредерик Шопен. Это был, по описанию биографов, хилый болезненный ребёнок, всё время капризничал и плакал, особенно когда мать усаживалась за рояль. Но однажды родители проснулись от звуков  музыки из гостиной. Каково же их было удивление, когда они увидели Фрицека, подбиравшего аккорды на рояле. Это была вполне осмысленная музыка.  Малышу было всего 3 года. С этого времени пани Юстина стала давать мальчику азы музыки, а через 2,5 года с Фрицеком стал заниматься  Войцех Живный с 1816 по 1824гг
    Этот скромный человек уже через 2 года занятий с Франтишеком (второе имя Фредерика) почувствовал, что не может дать ему ничего такого, чего бы не знал его ученик, но всё же продолжал заниматься с ним. Интересен факт, когда они «колдовали» над  одной из фуг И.С.Баха, Живный спросил Фрицека, почему он играет эту фугу именно так, и услышал: «там так написано». « Странно», -  подумал учитель, - « что я  этого не разглядел».
    К шести годам Франтишек  уже давал концерты в имениях графов Скарбеков, Четвертинских, и всё заговорили о нём как о маленьком чуде, называя это чудо «польским Моцартом»
    Примечательно, что ребёнок не только виртуозно играл, никогда  не давал сбоев, но и сочинял «взрослую» музыку. В 7лет он написал несколько мазурок, а в 8 – первый полонез, превосходящий по сложности и по красоте сочинения мастеров.
    По окончании гимназии Фредерик поступает в Варшавскую высшую музыкальную школу (консерваторию), занимается у профессора Йозефа Эльснера  композицией с 1826 по 1828гг. Педагоги удивлялись, как мог, якобы, «посредственный» учитель  Живный воспитать такого ученика, на что Эльснер, хитро улыбаясь, замечает: «Это не трудно, если ученик Аристотель».

   Моё «знакомство» с Шопеном состоялось давно, ещё в ранней юности. По радио передавался концерт классической музыки ( в советское время такие передачи были регулярными). Запомнилась мне одна мелодия, которая потом сопровождала меня постоянно. Её я напевал, а потом и наигрывал, когда подвернулось пианино. Это была, как оказалось,  баллада №1 соль минор. Для не посвящённых хочу напомнить, она прозвучала в фильме «Пианист», рассказывающем о судьбе польского еврея-музыканта, всю войну прятавшегося в «варшавских джунглях» от фашистских палачей.
     Во время срочной службы в Армии, мои сослуживцы Борис Курыкин и Глеб Щербаков дали мне прочесть книгу Ф.Оржеховской «ШОПЕН»  Это роман, а следовательно, на историческую достоверность  претендовать не мог. Но впечатление произвёл он на меня неизгладимое. Я стал вслушиваться в музыку  с таким вниманием, на какое был только способен. Эта милая пани открыла для меня дверь в храм, который  мне никогда уже не хотелось покинуть.
   Великолепно показан в романе  творческий путь молодого романтика, волею Судьбы разделившего свою жизнь на две равных доли между Польшей и Францией, и то, как его встретили Вена в 1828 г,  а затем Париж 1830ом, распознав в нём гения.
Возможно Фаина Марковна,  и «творит мифы», как это допустимо в романе, но  общая канва событий  изложена достоверно; а главное автор зажигает читателя
    Париж принял Шопена сразу, без всяких  оговорок. Р.Шуман, тот самый, который вместе с Хеллером захлопывал Ф.Листа, первый воскликнул: «Шляпы долой, господа, перед Вами  гений!». Он же потом посвятил  Шопену страничку в своём цикле «Карнавал».
     Ференц Лист много и охотно исполнял произведения Шопена.
 Великие музыканты, писатели, поэты, люди света, искали дружбы с польским музыкантом. Здесь он свёл близкое знакомство с Г.Гейне, А.Мицкевичем, А.Мюссе,
О.Бальзаком, Э.Делакруа, В.Беллини, Г.Берлиозом, Ф.Листом, Ф.Мендельсоном, Р.Шуманом, Д.Россини, Л.Керубини. Какое соцветие!
      Музыкальный  и литературный мир, цвет Европы, признал в этом   худощавом юноше   со славянской  внешностью гения.
Завидовали ли ему, не берусь судить. Думаю гениям нельзя завидовать, им можно только поклоняться, и беречь как хрупкий сосуд.
   Ещё в Варшаве Фредерику советовали поучиться исполнительскому мастерству
 у  знаменитого  виртуоза-педагога  Калькбреннера.  Встреча состоялась. Вот как о ней рассказывает сам Шопен: «Я удивил пана К., который спросил меня, не ученик ли я Филда, и сказал, что игра у меня Крамера, а туше Филда. В душе это меня обрадовало, а ещё больше то, что сев за фортепиано, Калькб., желая передо мной показаться, сбился  и должен был остановиться ». Это тот, кого считали совершенной «машиной» А вот Шопен не был таковой, но пальцы его, какую бы  сложную не сплетали  вязь, никогда не вязли и не сбивались. Тем не менее, у них завязались  дружеские отношения, а вот от уроков пришлось отказаться. Думается, из гордости Шопен не хотел называться  его учеником.
      
      Ф.Лист познакомил Фредерика с  писательницей Жорж Санд, настоящее имя Амандина  Аврора Люсиль Дюпен (баронесса Дюдеван по мужу) Аврора была из тех женщин, которые  в любовь бросаются как в омут, с головой, и также быстро остывают.            
Связь с А. Мюссе, с Э.Делакруа, десятилетний союз с Ф.Шопеном, в  котором обе стороны испытывали больше огорчений, чем радости, не поддающиеся учёту  мимолётные  её увлечения.
   «У любви бывает только начало», - говорила она. С Фредериком, конечно, было иначе.
Любовь была, а чего в ней было больше тщеславия, эгоизма  или истинной страсти судить трудно. Но взаимных терзаний, неудовлетворённости друг другом за 10 лет было предостаточно. Говорят, что двум гениям в одном гнезде тесно. Хотя о гениальности мадам Дюпен я бы поспорил, а  в том, что она как вампир высасывала из него  жизнь, у меня нет сомнений.
 
    Говорят, «на гениях природа отдыхает». У Фредерика не было детей. Из семейной переписки  нам известно какую нежность испытывал к детям своей сестры Людвики, как жаждал их  видеть: «Моя жизнь! Если можете, то приезжайте. Я  болен, и никакие доктора мне не помогут так, как вы. – Если у вас нет денег, то займите – если мне станет лучше, то я легко заработаю и отдам тому, кто вам одолжит, - но сейчас я слишком гол, чтобы вам  послать. Моя квартира в Chaillot достаточно велика, чтобы принять вас хотя бы и с двумя детьми… Холера  уже прекращается, пошла на убыль – её уже почти нет…..Надеюсь, что моё письмо поспело к Именинам Мамочки  - и что я на них не отсутствовал. Не хочется мне обо всём этом думать, а то меня даже в жар кидает, а у меня, слава  богу, нет жара, что всех заурядных врачей сбивает с толку и сердит.»Письмо старшей сестре Людвике  Шопен(в замужестве Еннджеевич) датировано 25 июня 1849г  Жить Фредерику оставалось 3 месяца и 10 дней.
      5 (17)  октября  Шопена не стало. Весь Музыкальный мир  глубоко скорбил о потере.
Тысячи людей пришли проститься с великим  музыкантом. Похоронили Ф.Шопена  на кладбище Пер–Лашез, сердце же, согласно его завещанию, было передано его сестре и замуровано в одной из колонн Церкви Святого Креста в Варшаве.

«… И  воздастся  ему по делам его», так кажется сказано в священном писании,
Проходят годы, столетия,  люди обращаются в прах, а деяния  их остаются на Земле,  радуют,  и  вдохновляют других на новые свершения.
    Фредерик Шопен оставил миру богатое наследие. В конце этой статьи,  приводится список его сочинений.
    Рассказать о них, проанализировать  каждый  опус  в короткой статье  невозможно, да и не нужно. Есть специальная  литература, предназначенная для  музыкантов
(профессионалов и любителей), где можно получить исчерпывающую информацию.
    Я же хочу поделиться своими  впечатлениями от музыки великого мастера.
    У каждого из нас где-то  внутри,  как в шкатулке для драгоценностей, хранится самое ценное, что мы накопили в течение своей жизни. Это могут быть не только имена признанных гениев, их творения, но и  нечто такое, что нельзя потрогать  -  впечатления от увиденного и услышанного, они с нами живут как предметы, словно у них есть  душа, и при одном воспоминании вспыхивают как огоньки,  где-то рядом, и вынуждают переживать заново то, что уже было  с  нами, наслаждение, огорчение ли,  не важно. «Смеётся ли ребёнок при виде игрушки, дрожит ли девушка при мысли о любви, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к Родине, писал великий Павлов, всё в конечном итоге сводится к мышечному движению». То есть заставляет трепетать сердце.

    Когда я слушаю Шопена, то в зависимости от того, ЧТО я слушаю, та самая «шкатулочка» приоткрывается,  и из неё  являются на свет божий накопленные впечатления. Это может быть образ некой  Констанции Гладковской, первая любовь Фредерика, которой он посвятил 1ый концерт для ф-но с оркестром  фа минор (смею предположить, что 2ой концерт ми минор он посвятил ей же). Во 2ом  концерте  лейтмотивом  проходит песня «Желание», услышанная Фредериком ещё в ранней юности, но кульминацией, пожалуй, является 2я часть концерта Larghetto , как проявление высшей формы любви, вызывающая  душевный трепет  и такой эмоциональный всплеск, экстаз, когда трудно удержаться  от слёз. Эта музыка сравнима, разве что, с  Andante  из 21го фортепианного концерта Моцарта, о котором выразился Бетховен: « нам такого никогда не написать»

    Великий пианист С.Рихтер, мужественный Рихтер, на одном дыхании исполнявший «Appassionatо» Л.Бетховена, по свидетельству  Ю.Башмета не мог сдержать слёз разбирая  один из этюдов Шопена, ( «с шестью бемолями » - его слова ), как бы  в оправдание слабости сказал, что он потрясён совершенством гармонии,  наивысшей формой проявления таланта.

    Да, это так. На память приходят слова А.Пушкина: «Миром правит гармония, а Моцарт её бог». Шопен учился не только у Живного, его учителями были и Бах, и Моцарт, и Бетховен. Взяв всё лучшее от них, он пошёл дальше и надо сказать преуспел. Он совершенно по новому заставил звучать фортепиано. Этюды Шопена  -  это не просто цикл упражнений для развития беглости, а высокохудожественные произведения, целостные картины,  отражение реальных событий. Этюд №12 соч.10 до минор «революционный» – своего рода «визитная карточка» Шопена, стал позывным Польши. Не менее замечательными являются этюды №11 и № 12 соч.25. В первом  из них слышится призыв к действию, разворачиваются колонны, развеваются флаги, плещутся транспаранты, а в следующем  -  само действие, схватка. Сильное впечатление производит этюд №9 фа минор: картина ранней весны  –  открывшееся  небо,  деревья ещё не оделись в листву, голоса птиц, возвратившихся на родину, которые   вместе с любовью  принесли и тоску по ней. Этюд №13  - идиллическая картина, созерцание прекрасного. Особо хочется выделить этюд №19  - « разговор  по душам», неспешный рассказ как бы под гитару, прерываемый бурным всплеском эмоций.

     Красочной палитрой  предстаёт самый большой цикл из 58 мазурок. Это не просто танцевальный жанр, а великолепно  выписанные   миниатюры, достойные кисти  лучших мастеров. Здесь можно услышать и шум дубрав, и наводящие тоску крики журавлиные, можно увидеть  рассвет и  полюбоваться закатом,  разноцветьем трав, почувствовать запах степи и запах духов,  увидеть салонный блеск и услышать  смех бражников в корчме,  призыв к молитве и  призыв  …на баррикады. О шопеновских мазурках  А.Н.Серов сказал, что это» «пушки, спрятанные в цветах - точная характеристика мазурки № 49.
Мазурки  - это лирическая исповедь композитора, как бы его дневник. В мазурках № 17, 19, 29  слышатся тоска, боль утраты так ощутимо, реально, что  душевное состояние  автора  передаётся  и тебе в полной мере. Вообще, мазурки -  это отдельная тема, неиссякаемый источник для исследования

     В прелюдиях, самых миниатюрных пьесах,  в концентрированном виде  отражены  большие события. От лёгких этюдных набросков (виньеток) Шопен постепенно переходит к полным драматизма полотнам. В них, по выражению А.Серова, он  волнуется, грустит, сердится,  печалится, смеётся, тоскует, любит, негодует, переживает, страдает, презирает,  раздражается, размышляет, созерцает,  вскипает, взрывается как бурный поток  или  водопад и т.д. И во всём этом  эклектическом наборе, в этом смятении ощущается   приближение  грозы, призыв на баррикады …

     Следует сказать особо о шопеновских  ноктюрнах ( песни в ночи). Именно этот жанр в большей степени характеризует Шопена как романтика. 20( + 1) лирических пьес  -  картин элегического характера, в которых  растворена душа польского гения словно в осенних пейзажах Коровина или Левитана, это  - сборник прекрасных поэм о любви, словно ларец с драгоценностями, открывая который ты ощущаешь себя самым счастливым человеком. Прикасаясь к нотам, ты прикасаешься к сокровищам. Даже не верится, что это написал человек, а не Бог. Слушая  эти волшебные звуки, испытываешь душевный трепет и приходишь в восторг, состояние  близкое экстазу.
Божественной красоты мелодии, хроматические пассажи, динамические оттенки, вибрирующие трели, тончайшие нюансы – всё это  делает музыку Шопена неповторимой.
И когда ты, раскрывая ноты, прикасаешься к клавишам, ощущаешь себя ангелом на службе у Бога. Одна моя знакомая говорила, что  ноктюрны Шопена помогают ей лучше, чем аптечка с лекарствами.

    Чтобы легче понять музыку  важно  знать побудительные мотивы подвигшие автора на создание произведений, его биографию, условия  в которых он жил, его привязанности
 и т.д. У Шопена  это - и судьба его родной Польши (незаживающая рана  в его сердце), и ранняя смерть его младшей сестры Эмилии (1817г), и разлука с любимой (Констанцией  Гладковской) и  с родной семьёй. Трагизм положения усугубило также поражение польского восстания  1830 – 31 гг. Под влиянием этих событий он создаёт  свою  знаменитую Вторую сонату си бемоль минор ( с  похоронным маршем), невероятное по накалу страсти – Скерцо си минор (№2), полные героики и трагизма этюды, мазурки, полонезы, прелюдии. Не имея возможности уделить больше внимания этим произведениям, лишь скажу, что соната, скерцо произвели фурор на слушателей, как агитационные листовки и плакаты. Когда Шопен играл эти произведения, людям казалось, что вылетали искры из рояля. Шопен не был многословен, но за него говорила  его музыка.
 
     Я не знаю нужно ли говорить о том, какое место занимает композитор Шопен в мировой культуре. В этой связи  мне вспомнился эпизод  из  когда-то популярного  фильма « Бабетта идёт на войну» Инструктор, которому было дано задание подготовить шпионку – Бабетту (Б.Бардо), представить девчонку с улицы дамой высшего света, говорил: запомни девочка:  «Бах - это Юпитер, Моцарт  - божественен, Бетховен – олимпиец, Вагнер – это бурный поток…» Не удивительно, что ни славянину Шопену, ни еврею Гейне «под небом Шиллера и Гёте» места не нашлось.

   Так ЧТО же такое ШОПЕН для нас, для всей моровой цивилизации?  Не  могу даже и представить  себе жизнь на Земле без его музыки.  Какая роскошь, какие бриллианты могут сравниться  с блеском вихревых пассажей экспромтов, огненных скерцо, волшебной палитрой  ноктюрнов, радующих сердце, словно  свет  жемчуга, поднятого из морских глубин.
 
Музыка Шопена не похожа ни на какую другую. Её отличает какая-то особая утончённость, изящество, блеск, что иногда неверно истолковывалось слушателями. Даже  великий  Лев Толстой, который сам благоговел перед Шопеном, позволял себе иногда высказаться, что это салонная  музыка, не для народа. Но гениям многое прощается.

    Можно  сравнивать Шопена с Моцартом и Бетховеном, сопоставлять  его музу  с Чеховской музой или с музой Пушкина. Однако Шопен  уникален и не повторим,  также как  уникальны  П.И.Чайковский, Рахманинов, Скрябин  -  гениальные творцы прекрасного. Вечная слава  людям, сжигающим себя, дабы осветить мир
светом своего сердца.

      Примечания:
 Отец Николя Шопен.1771 – 1844г.
 Мать  Юстина Кржижановская(1782 – 1861)
Сёстры : Людвика , Изабелла и Эмилия( 7, 11, 12 гг)
Учителя : Войцех Живный (1756 -1842), 7 лет, потом у Йозефа  Эльснера( 1769 -1854) – РЕКТОР Главной школы музыки в Варшаве (консерватории)  учил Ш. композиции.
Покровители : КН. Антон Радзивилл и Четвертинский
 В 1830г покидает родину  навсегда
 С 1831 г живёт в Париже
 
               Произведения:
 2 концерта для ф-но с орк.(1829, 1830)
Вариации(1828), рондо(1828), фантазия (1829)
Анданте и полонез(31-35)
Соната для виолончели и ф-но (46),
Интродукция и полонез для виол. и ф-но(30), трио(1829)
Три сонаты для ф-но(28 – 44), фантазия (41)
4 баллады(35-42),
 4 скерцо(32 -42),
 4 экспромта (34 -42),
 4 рондо 25 – 34)
21 ноктюрн (27 – 46),
27 этюдов (29 – 39),
17 вальсов (27- 47)
58 мазурок( 17- 46)
16( полонезов(17 – 46),
25 прелюдий (31- 39),
тарантелла( 41), болеро( 33), 3 экосеза( 30), баркарола(46), колыбельная (44)
19 песен для голоса и ф-но , (29- 47)Несколько циклов вариаций


2  марта 2010г.