Про сталинские времена написано немало историй, рассказов и повестей, поставлено спектаклей и кинофильмов. Мой рассказ, в какой-то мере, тоже затрагивает те времена. Но в то же самое время, этот рассказ о чудесах, которые случаются каждый день, каждый час, каждую минуту, надо только открыть глаза и сердце и увидеть их.
Сегодня утром меня разбудил телефонный звонок. На другом конце линии - мой двоюродный брат, который живет в Нью Йорке. Он позвонил, чтобы поздравить меня с Днем Рождения.
Я всегда любила свой день рождения, еще с тех пор, когда была совсем маленькой, и всегда ждала этот день с нетерпением.
Поговорив со своим братом, я задумалась: почему у меня такое счастливое чувство в день моего рождения и откуда и когда оно появилось? Я знаю многих людей, которые не переносят свой день рождения и стараются игнорировать его. Вдруг до меня “дошло” и я вспомнила!
Долгое время я думала, как начать эту историю, и что я хочу в ней рассказать. Мне хотелось написать о человеке, которого я очень любила и люблю до сих пор. Эта история должна была быть о моем дяде Мите. Теперь я поняла, что она также и обо мне, маленькой девочке, которая все еще находится внутри этого взрослого тела.
Так вот, вкратце.
Дядя Митя был одним из моих самых любимых родственников. Я любила его всем своим маленьким сердцем и всей своей детской открытой душой. И он всегда одаривал меня теми же чувствами. Я всегда считала себя его любимой племянницей, и это заставлялo меня чувствовать себя совершенно особеннoй. Спасибо, дядя Митя!!!
Когда я стала немного старше, он рассказал мне эту историю, которую я любила всегда и люблю до сих пор.
Во времена сталинского режима, когда людей бросали в тюрьмы без суда и следствия, и даже без ордера на арест, мой дядя был также арестован и посажен в тюрьму. Если я правильно помню, он был заключен в тюрьме в течение месяца или около того, но за все это время ему не было предъявлено никаких обвинений или объяснений того, почему его арестовали.
Камера, предназначенная для десяти заключенных, была набита сорока уставшими, голодными, холодными, больными мужчинами, разных возврастов. Кормили какой-то баландой, на которую и смотреть то не хотелось, не то что кушать. Была зима, декабрь, камера не отапливалась, люди спали кто где придется, некоторые по двое на койках (и это были счастливчики), а многие просто на каменном, холодном полу. Многие болели, кашляли, чихали, у некоторых была высокая температура. Посылки из дома не разрешались.
Однажды ночью, когда он спал в своей тюремной камере с десятками других невинных заключенных, ему приснился сон: к нему подходит новорожденный ребенок в пеленках и подгузниках тянет его за рукав телогрейки и говорит:
- Дядя, дядя, вставай, идем домой…
На следующий день его выпустили из тюрьмы и он вернулся домой.
К его великому удивлению, когда он вернулся, он обнаружил, что моя мать неделю назад родила ребенка, девочку, меня, и именно я пришла к нему во сне и вытащила его оттуда.
Мой дядя знал, что моя мать ожидает ребенка, но его посадили до того как она родила, и он никак не мог знать о моем рождении.
С тех пор он считал меня своим маленьким ангелом хранителем, который спас его от тюрьмы, и, скорее всего, от многих лет в сталинском ГУЛАГе.
Он всю жизнь любил и баловал меня; и я часто слышала от него эту историю в декабре, когда приближался мой день рождения и его день освобождения.
Я всегда любила свои дни рождения, и теперь понимаю, что причиной тому, во многом, была эта история.