Ехать в Германию(бывшую ГДР) Вере не хотелось. По натуре она была оседлым человеком, любила постоянство.
Путешествие с двухлетней дочкой на второй полке вагона, с горшком и детским питанием составляло определённую сложность. Но никуда не денешься, муж после окончания академии С.А. служил в Магдебурге. Нужно было воссоединяться, да и ехала она не одна, а с такими же двумя молодыми женщинами с детьми. Смирилась она и с тем, что по жребию выпала верхняя полка, зато все вместе в одном купе.
Крупные вещи отправили контейнером. С собой минимум в чемоданах с металлическими уголками.
Многие знакомые откровенно завидовали, что она едет в рай, где всё есть. В России в те годы многого не хватало, кроме очередей. Завидовали не столько тому, что Вера увидит другую страну, сколько возможности привезти из неё шмотки да поесть вдоволь колбасы.
Щемящее чувство расставания с родными, друзьями, Москвой, длительный путь с таможенным досмотром, созерцание Польши из вагонного окна... И вот поезд, заполненный россиянами, как какое-то щупальце от огромного осьминога, прибыл на магдебургский перрон.
Серое небо, серые дома. Вскоре и белое пальто, в котором принарядившись в Москве, приехала Вера, стало из-за постоянного трубного дыма серым. Дома отапливались бурым углем.
Как-то неуютно показалось ей в этом большом, чистом городе. Всё непривычно и чуждо русскому сердцу: и розовые цветы, осыпавшие голые ветки деревьев, и мелкие камешки, которыми были вымощены тротуары, и витрины магазинов, перед которыми можно стоять часами, и вежливые, дисциплинированные люди, стоящие терпеливо у светофоров, и едущие на трамваях по воскресеньям в парки и кинотеатры шикарно одетые старушки, и похоронные ритуалы по умершим пуделям...
Обидно поражало изобилие товаров, готовность продавцов угодить покупателям, с чем не приходилось сталкиваться на родине.
Однажды Вера зашла с дочкой в конзум(частный магазинчик). Их появление возвестил мелодичный колокольчик на входной двери. Хозяин тут же появился с дежурным "Битте шёен". Вера хотела просто посмотреть товар, но при таком внимании не могла уйти без покупки. Здесь ей примерили и подогнали под её рост платье, а дочке подарили прелестный носовой платочек.
Действительно рай, изобилие, чистота, спокойствие, порядок.
Вера, как все, поддалась спортивному азарту в приобретении вещей. Вот уже приодета дочка, причём одним махом. Лучшие московские наряды сменили новые, преобразившие её в течение получаса. Прощай простенькое вельветовое "в горошек" пальтишко, красные грубоватые ботинки в тон колготкам и шапочке. Теперь на маленькой принцессе мягкие голубые с загнутыми носочками туфельки (это чтобы ребёнку не спотыкаться), кокетливое пальтишко на поролоне и шапочка с ажурными рюшечками.
Вот уже у Веры две шубы из ламы и мурмеля. Вот и перламутровые сервизы: знаменитые "Мадонны" и "Розы". Магазины каждый день и подолгу затягивали, как хороший роман.
С продуктами никаких проблем. Не нужно искать, запасать впрок, как в России тогда. Здесь можно было взвесить пару куриных яиц, всегда были дрожжи, можно сразу при покупке порезать на порции колбаску... Кстати, немцы покупали её именно нарезкой, а русские, не сумев забыть нехватки в своей стране да в силу необъятности души покупали её килограммами и батонами. Вера торопела, когда ей в магазине предлагали разрубить свиную ножку, когда заворачивали в прекрасную упаковку купленный товар.
Удивительно было жить в двухэтажном особняке на три приезжие семьи, вместо московской восьмиметровки в коммунальной квартире. Внизу торгпредовцы из Волгограда, верх занимала её семья и семья прапорщика, который несколько раз продлевал контракт и жил в раю многие годы, давно одевшись в шубки, отправив в Россию мебель, посуду, автомобиль, но так и не познав чужой страны, её языка.
Вере прапорщик рассказал, как просто купить что угодно в немецких магазинах, манипулируя одним словом "дизе" и указательным пальцем. Но Вера стеснялась этого приёма, зная, что немцы смеялись над русскими дамами, называя их "фрау Дизе". в магазины она ходила с подругой, получившей знания немецкого языка в Пятигорске в институте иностранных языков.
Этот незнакомый ей язык царил вокруг. Слыша его, становилось жутковато. Казалось, что это не она приехала к немцам, а они ворвались в её жизнь, как когда-то в пределы страны. Это чувство отравляло пребывание в Германии.
За всё время там у неё ни разу не закралось желание жить в ней вечно. Тянуло домой, в Россию, сны снились только российские.
И , когда пришло время возвращаться, она молниеносно стала собираться, считая каждый день, будто находилась в плену.
В Бресте кинулись в русские магазины за настоящей сметаной, за нашими конфетами. Радовались нашим снегам, морозу. Вместо "Прощай" "Привет, немытая Россия!" - ликовало сердце. Это всерьёз - любовь к тебе и на всю жизнь!
Мужа направили на службу в Екатеринбург( тогда Свердловск). Этот российский бург тоже был промышленным, огромным и серым, но своим, родным.
Стоя в очереди за десятком яиц в мороз на улице в немецких зеехундовых сапожках Вера думала, что они хоть и нерповые, но не такие уж тёплые по сравнению с русскими валенками, которые неплохо бы приобрести. И думала совсем не жалея, что так рвалась назад, к этим морозам и очередям...