(Сказка-абстракция)
Надоели несчастным счастливые. Как можно быть счастливым, когда в мире столько несчастья? Объявили несчастные счастливым войну. А счастливых тоже давно несчастные раздражали. Сколько можно ныть, когда в мире столько возможностей, чтобы быть счастливым? Дело надо делать, господа! Короче, с радостью откликнулись счастливые на объявление несчастных.
Стали те и другие готовиться к войне. Несчастные костыли свои подремонтировали, чтоб накостылять счастливым как следует. А те бенгальских огней закупили, чтоб ими, искрящимися, как само счастье, ослепить врага. И с этим оружием сошлись несчастные со счастливыми в битве.
Недолго битва длилась. Что несчастным бенгальские огни, что им слепота? Их несчастья в течение всей жизни закаляли, так что несчастьем больше – несчастьем меньше… А вот счастливых-то с детства набаловали, костылями не лупили никогда. От одного только вида, как счастливым в первых рядах накостыляли, у остальных счастливых сделалась истерика. И захватили их всех несчастные в плен.
Стали счастливые в плену на несчастных работать. Несладко им пришлось. Не столько работа была тяжела, сколько давили им несчастные на психику своими несчастьями. Кого-то совсем раздавили, сделали-таки несчастными. А кто-то – ничего, держался. А были еще те, кого приставили за слепыми присматривать, теми, что в войне от бенгальских огней пострадали. Там отбор и вовсе жесткий был. Многие счастливые от вида такого несчастья совсем с ума сошли и умерли.
Но были среди счастливых и те, кто пережил и такое несчастье. Чего сидеть, ныть да оплакивать свой плен, свое несчастье. Дело надо делать, господа! Кто-то принялся тайные общества пленных счастливых организовывать, на митингах митинговать в подполье. А кто-то – в делах и заботах – крепко привязался к своим слепым несчастным, полюбил даже. У настоящего счастливого всегда ведь, даже в самом ужасном плену, есть про запас немножко счастья, можно с кем-то и поделиться. Даже с несчастными. Тоже ведь люди.
Скоро те счастливые, которые митинговали в подпольях, сговорились, устроили восстание, захватили в плен кучку несчастных, что их охраняли, и прорвались с боем к себе, домой. А так как эти счастливые были с детства набалованными, то по доброте, а то и по лени, дома сразу и отпустили несчастных на все четыре. Ну а те-то не просто несчастными были, а отборными, тертыми несчастными, теми, что охраняли когда-то счастливых. Захватили они власть в стране, а счастливые снова ушли в подполье, теперь уже у себя дома. Митинговать они стали уже потихоньку. Самые смелые счастливые, впрочем, иногда вяло переругивались с несчастными у власти. Но восстаний больше не поднимали. Поняли, что избытком своего счастья с кем попало не стоило делиться. Стали они друг с другом счастьем делиться, жить себе в маленьких норках и носу на улицу не казать. От такой изоляции стали они постепенно несчастными.
Ну а те счастливые, что в плену у несчастных остались, не старались особо объединяться. Те, что не на тяжелых работах были заняты, отогрели потихоньку несчастных вокруг себя своим счастьем. Половина несчастных даже костыли побросала – научилась у счастливых, как можно и без костылей свое несчастье терпеть. А тех самых крепких, настоящих счастливых, что за слепыми были закреплены и не сбежали, по рекомендации тех же слепых отогретые несчастные выбрали страной управлять. И наступило у них счастье, мир и справедливость.
Так они жили, пока несчастные из соседнего государства счастливым войну не объявили…
2013