Старые русские. Книга 1 Любовь

               
Владимир Алексеевич Челухин








“СТАРЫЕ” РУССКИЕ

Современный русский художественно – исторический
роман в двух книгах

               “Любовь”
                “Война”









Комсомольск-на-Амуре, Владивосток, Хабаровск
2006 г.





















© Челухин В.А. 2006
© Серия, оформление, издательство Челухин В.А.

Никакая часть книги не может быть воспроизведена в коммерческих целях на бу-мажном, электронном и любом другом носителе, на телевидении, радио, в книгопечатании, кинопроизводстве и изменена без согласия автора.
Нарушение авторского права будет преследоваться в соответствии с законом об охране авторского права и в целом с законодательством Российской федерации















Не властно время над моим заветом
И лучшей доли мне не знать
Что призван был я в мире этом
Величье силы духа воспевать

                Мой факел долго не погаснет
                Ему во времени не тлеть
                Звездою ясной и прекрасной
                Всё ярче для людей гореть












Владимир  Алексеевич  Челухин












“СТАРЫЕ” РУССКИЕ

Современный русский художественно-исторический роман
 в трёх книгах




Книга 1. “Любовь”











Владивосток, Хабаровск,
Комсомольск-на-Амуре
 2004 г.






Отцу,  Алексею Семеновичу, маме  Анне Михайловне,
жене Светлане, дочерям Наташе, безвременно погибшей от болезни сердца, Лизе, сыну Ване, внучке Вике, брату Анатолию и его семье - жене Анне, дочери Лене, внуку Саше, зятю Алексею и его брату Сергею, их матери Нине и отцу Анатолию,
дяде Васе Челухину, командиру танка, сгоревшему в танке в бою с фашистами под Тихвином, дяде Толе, погибшему в фашистском концла-гере в 1943 г.
котам Малышу, без вести пропавшему во дворе, Дымку, сыну Малыша, без вести пропавшему на дачах, Тише, сыну Дымка и внуку Малыша, внезапно и безвременно умершему от болезни почек, Мурзику погибшему от рук негодяя и кошке Кити с котом Серым,  ныне здравствующим, так многому научившим меня,
городам  Комсомольску-на-Амуре, где я родился и вырос, где прошли мое детство, моя  мятежная  комсомольская юность, где так рано началась моя трудовая биография, Туле, где началась моя инженерная, научная и преподавательская работа, Хабаровску и Владивостоку, где я работал хи-романтом и астрологом, Москве, где я защищал диссертацию на кафедре электрических машин Московского энергетического института под руко-водством крупного ученого и замечательного человека,  доктора техниче-ских наук,  профессора Игоря Петровича Копылова,
селу  Лучки  совхоза  “Луч” Тульской области Арсеньевского района, на полях которого я пять лет косил хлеба на своем комбайне “Колос”с друзьями и коллегами из научно – исследовательского института  “Стре-ла”,
студентам и студенткам технического университета г. Комсомольска-на-Амуре, ставшими сюжетом этой книги, моим коллегам по кафедре, факультету и всему Комсомольскому-на-Амуре техническому универси-тету, всем  моим родным,  живущим на Урале, в Сибири,  на Волге, в сто-лицах Москве и Санкт-Петербурге, на Украине, в республике Беларусь, всем моим друзьям и знакомым родному Хабаровскому краю, Дальнему  Востоку,  моей Родине России

                посвящается эта книга




Предисловие
Этот роман я начал писать немного неожиданно для себя. Бывши летом в 2001 году во Вла-дивостоке, я жил в Улисе на квартире на улице Героев Тихоокеанцев д. 24-а  кв.1, где снимал ма-ленькую комнатенку. Пожилая хозяйка квартиры, пенсионерка Пушкарёва Мария Григорьевна, очень доброй души человек, однажды беседовала на кухне со своей, преклонного возраста, подру-гой. Та рассказала ей, что живёт у неё молодой парень, приехал из далека. Но вот повредил что-то и теперь у неё живёт без денег без родных, и которому она помогает. Деньги ему позднее выслал отец и он уехал, немного поправившись. Этот разговор, нечаянно услышанный мной, натолкнул меня на мысль описать этот эпизод, художественно дополнив его, где показать истинный благо-родный характер и душевную теплоту вот этих старых русских женщин, не потерявших высокие нравственные принципы, гуманность и доброту в такое тяжёлое и непредсказуемое время, когда их обмануло и бросило государство, которому они отдали лучшие годы своей жизни. Так родился замысел этого романа – предприниматель, “крутой”, попадает в дефолт, повреждает спину и оста-ётся на милость вот таких русских сострадательных бабушек.
Однако, позднее я как-то незаметно включил сюда эпизоды из студенческой жизни универ-ситета, где работаю и сейчас. Эти эпизоды тоже переросли в главы и я понял, что надо поставить вопрос более широко – дать современный роман, который показал бы жизнь нашего современника в такие трудные переломные годы. Ведь как интересно и необычно наше время! Перелом эпох, тысячелетий, столетий. Мир переходит из эпохи Рыб в эпоху Водолея. А ведь Россия под этим знаком. Развал огромного могучего государства за считанные несколько лет, инфляция, дефолт, войны в Афганистане, Карабахе, Чечне. Где и когда в истории было такое вместе сразу!
Причём посмотреть на всё это глазами астролога, преподавателя и просто умудрённого жиз-нью человека. А астрологией, хиромантией и нумерологией я занимаюсь давно. Именно это дало мне более глубокое понимание психологии действий человека, анализа его душевных порывов. В пору своей молодости, работая в НИИ “Стрела” старшим инженером технического отдела в горо-де Туле, по делам службы я объездил весь СССР и нет ни одного крупного города где бы я не бы-вал.  Украина, Беларусь, Прибалтика, Узбекистан, Казахстан, Урал, Сибирь, Забайкалье, Дальний восток, юг России – где только не пришлось побывать. Работал комбайнёром в своих, подшефных институту, совхозах. Всё это тоже дало мне возможность хорошо понять суть и характер наших людей, тот самый загадочный русский характер. Отсюда и родилось желание показать душевную суть, истоки русского характера, переживания, тревоги и беспокойства нашего современника в такое нелёгкое и сложное время.
Кроме того, находясь постоянно в студенческой среде, а я уже более двадцати лет преподаю в университете, я понял, что этим мальчишкам и девчонкам уже не интересно читать романы про-шлого века, не интересно читать про революцию, гражданскую войну, про войну великую отече-ственную. Не потому, что это всё устарело. Романы Льва Николаевича Толстого и его современ-ников, или “Судьба человека” Михаила Алесандровича Шолохова не устареют никогда. Но всё же истинное понимание величия “Войны и мира”, “Анны Карениной” приходят лишь с возрастом, с годами, с опытом собственных ошибок, разочарований и радостей семейной жизни.
А этим мальчишкам и девчонкам хочется читать про себя, про своих сверстников, про свою юношескую любовь, трудности и радости учёбы, студенческой жизни. А что им может предло-жить современная русская литература? Всякие грязные детективы…
Ко всему прочему, резкое изменение нашего социального строя, крутой переход в России от социализма к капитализму в одночасье изменил все духовные ценности, и что было раньше в ли-тературе общепринятым, читаемым, сегодня стало совсем не интересно современному читателю. Кому сейчас интересны всякие производственные коллизии на уровне рабочего, крестьянина, па-фос покорения целины, стройки завода и другие страсти в административно – партийной системе? Опыт тех духовных исканий сейчас не совсем полезен современному студенту, предпринимателю, бизнесмену. Им тоже хотелось бы прочитать про себя, про своих ровесников, про своё время. Именно это и ставилось целью романа – показать духовные искания и переживания нашей молодёжи, наших предпринимателей, наших пенсионеров в современную такую интересную эпоху.
Хотелось также показать ищущему зарубежному читателю чем живёт настоящая Россия, что волнует, тревожит и радует наших людей, живущих далеко от столиц. Показать, что несмотря на обилие всякой низкопробной духовной мути, заливающей из-за рубежа нашу многострадальную родину, переизбыток отечественных литературных пустобрёхов, заваливающих читателя всякими детективами с уголовно-сексуальными извращениями, в ней были, есть и остаются огромное большинство порядочных, честных, высоко нравственных и добрых людей.
Желание это было очень сильно поддержано мыслями Юрия Бондарева и Виктора Шендеро-вича, которые они высказали в статьях, выдержки из которых ввиду их важности  привожу ниже.

Роман-газета №20 (858) - 1978. Ст. «Хранитель ценностей»

Большое искусство общечеловеческой мысли не имеет национальных ограничений, хотя у него есть место и время рождения, неповторимые особенности эпохи и родного крова. В то же время в зрелую пору оно выходит за пределы родительского дома и тогда принадлежит всему че-ловечеству. Но какую бы широкую славу не завоевал художник, он законнорожденный сын своего срока и своего народа. Ведь почти все, что создали его талант, - язык, грамматика и синтаксис, краски и энергия красок, сюжеты, жизненные конфликты и представление об идеале – в конце концов, первооткрыты не им, так как изначально возникли в глубине его народа. Художник как индивидуальность, пропускающая сквозь себя главнейшие проблемы прошлой и настоящей истории, вносит собственные светотени, акцентировки, обобщения, являясь, в сущности, выразителем чувств и мыслей народа.
Поэтому современное творение «Война и мир» представляется в моем воображении разитель-но иным, чем знакомый нам великий образец. Я представляю роман, разрушивший рамки класси-ческих коллизий и вышедший на просторы земного шара, потому что весь мир стал сейчас сценой, где сходятся и перекрещиваются линии кардинальных проблем современности: человечество в истории и история в человечестве; земля и человек, человек и его отношение к сущему, что сделало его человеком; война, угроза гибели, кровь и надежда; справедливость и жестокость; интернационализм и национализм; движение коммунистической идеологии, завоевание свободы и процесс становления личности как самого ценного феномена на земле; судьба человечества…
Если характерной чертой, скажем, английской литературы можно назвать лирический комизм и иронию по отношению к бытию, если во французской прозе не исчезает из поля зрения выпи-санный с изящной подробностью, однако стереотипный уже адюльтер, если западногерманским писателям присущ элемент самосострадания и самооправдания, если американскому искусству свойственна концепция разорванных связей и сексуального буйства, а японскому – метания и тоскливая опустошенность маленького непознанного «я», как бы заблудившегося в цивилизован-ной пустыне, то наша литература живет беспокойной идеей человека, борьбой человека за челове-ка, за его духовное усовершенствование.
                Юрий Бондарев.

Из объявления в газете о конкурсе на литературную премию

Тонкая элитная проза со встроенным зеркальным постмодернизмом на каждой странице – это значительно и очень престижно.
Макулатура с пятью смертоубийствами и половым актом, желательно в извращённой форме, на квадратный дециметр издания – популярно и очень доходно.
Хороший детектив хорошо идёт перед сном после трудного дня.
Но за пределами всего этого есть жизнь.
В ней очень редко встречаются пришельцы, киллеры, олигархи и женщины с даром Эркюля Пуаро. А живут обычные люди.
Они редко становятся героями повестей и романов; их конфликты с обществом и властью, напряжение их бытия и внутреннего мира редко становятся объектами писательского внимания. А зря.
Может быть, конкурс объявленный «Открытой Россией» и издательством «Вагриус», развер-нёт внимание пишущих к тем, кто ежедневно делает жизнь осмысленной и прекрасной, несмотря ни на что.
Очень хотелось бы прочесть что-нибудь такое… 
                Виктор Шендерович

МОИ БЛАГОДАРНОСТИ

Хочу выразить свою признательность и благодарность
Пушкаревой Марии Герасимовне, пенсионерке г. Владивостока (ул. Героев Тихоокеанцев д. 24-а, кв. 1, любезно принявшей меня как квартиранта, и которая стала прообразом героини этого романа, где был задуман этот роман, были написаны самые первые главы первой книги романа, к несчастью трагически погибшей в последствии под колесами поезда, и её внучке Лене;
Андреевой Ольге Николаевне, студентке группы 4ИС ФКТ КнАГТУ, а ныне инженеру-экономисту завода имени Ю.А.Гагарина, красивой и хорошей девушке, так понравившейся мне и поэтому ставшей прообразом моей любимой героини девушки Ани,  фотографии которой с её ми-лого разрешения помещены в этой книге;
Колесниковой Елене Анатольевне, предпринимателю, владелице магазинов, энергичной и замечательной женщине, моей хорошей знакомой, ставшей тоже прообразом одноименной герои-ни романа и ее дочери Алисе;
Булах Виталию Глебовичу, моему хорошему знакомому, офицеру вооруженных сил России, погибшему от рук мусульманских экстремистов в Сербии, куда он ушел добровольцем, ставший тоже одним из героев романа;

моим самым первым читателям, рецензентам и редакторам романа «Старые русские»:

Мартыновой Наталье Максимовне инженеру ЦНИИ «Центр»;
Черновой Юлии Юрьевне, студентке гр. ОПМ1 ФКТ КнАГТУ;
Ивановой Алине Викторовне, студентке группы 5ГУ гуманитарного факультета КнАГТУ;
так тщательно отредактировавших текст романа;

      читателям

Яковлеву Евгению Анатольевичу, доценту кафедры иностранных языков КнАГТУ, писателю и поэту;
Абрамсон Нине Федоровне, технику городского треста;
Михайлюк Оксане Евзибиевне, бухгалтеру электротехнического завода;
Орлову Юрию Петровичу, инженеру, предпринимателю г. Комсомольска на–Амуре, дирек-тору треста.
Хлебникову Геннадию Михолаевичу, журналисту, известному Дальневосточному писателю;
Пересторонину Граниту Федоровичу, инженеру судостроительного завода, председателю литературного объединения г.Комсомольска-на-Амуре;
Зверевой Татьяне Валерьевне, доценту, кандидату физико-математических наук кафедры прикладной математики КнАГТУ;
Александровой Светлане Алексеевне, филологу, заведующей отдела НБА библиотеки уни-верситета КнГТУ;
Семеновой Алле Алексеевне, директору центральной библиотеки им. Н. Островского г. Комсомольска-на-Амуре;
Ливанской Светлане Владимировне,  менеджеру редакции газеты «Из рук в руки»;
Шалаеву Евгению Алексеевичу, инженеру завода “Амурсталь”, бизнесмену и предпринима-телю,
Шаройко Валерии Николаевне, студентке группы 7СЗ гуманитарного факультета КнАГТУ;
Сафроняк Ирине, студентке группы 6ПП1А гуманитарного факультета КнАГТУ;
Забирова Надежде, студентке группы 6ГУ-2 гуманитарного факультета КнАГТУ;
Бурашкиной Наталье, студентке группы 6ГУ-2 гуманитарного факультета КнАГТУ;
Зиновьевой Александре, студентке группы 6ГУ-1 гуманитарного факультета КнАГТУ;
Коленченко (Шарлаимовой) Ольге, студентке группы группа 3ПМ-1 факультета компьютер-ных технологий КнАГТУ,
Проскуриной Елизавете, студентке группы 6СР гуманитарного факультета КнАГТУ;
Аникиной Юлии, студентке группы 6ГУ-2 гуманитарного факультета КнАГТУ;
Куратовой Светлане, студентке группы 6ГУ-1 гуманитарного факультета КнАГТУ;
Панкиной Юле, студентке группы 8КЛ гуманитарного факультета КнАГТУ;
Станкевич Ирине, студентке группы 8КЛ гуманитарного факультета КнАГТУ;
Шульгиной Рите, студентке группы 8СР гуманитарного факультета КнАГТУ;
Баландиной Даше, студентке группы 8КЛ гуманитарного факультета КнАГТУ;
Подик Жене, студентке группы 8КЛ гуманитарного факультета КнАГТУ;
Её Величеству Космыниной Дарье Александровне, студентке группы 4ИС, факультета ком-пьютерных технологий КнАГТУ, а ныне уже инженеру-экономисту;
Андреевой Марине Николаевне, инженеру-экономисту завода им. Ю.А.Гагарина;
Захаровой Ольге, студентке группы 9СР;
Копыловой Маше, студентке группы 9СР;
Бунаковой Вере, студентке группы 9СР;
доброжелательное мнение которых, товарищеская критика и высокие отзывы очень поддер-жали меня в работе над романом.

Отдельно также хочу выразить свою искреннюю благодарность и признательность студентам групп:
1СР, 1КЛ, 1ДМ, 1ЛИ, 1ЮР, 2СР, 2КЛ, 2ЮР, 2ЛА, 2ЛН, 3ГУ, 3КЛ, 3СР, 3ЮР, 3ЛА, 3ЛН, 3ЛА, 3МК, 4КЛ, 4ЮР, 4АИ; 4ЛА; 4МК1; 4ЛН1; 4ГУ1,2; 4СР; 4АИ; 4ЛА; 4МК1; 4ЛН1; 4ГУ1,2; 4СР, 5ГУ,5СР, 6СР, 6ГУ, 6ПП1А, 7СР, 8СР, 9СР Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета, общение с которыми так много дало мне сюжетов для романа и мате-риал для книги, который лег в основу романа, а также за помощь в работе над главами и в техни-ческой работе над романом.
Выражаю также признательность за благосклонное отношение ко мне руководству редакции Комсомольского-на-Амуре филиала газеты «Из рук в руки», в помещении которого в ДК АСЗ оф.2 были написаны многие главы этого романа и других рассказов.
















 “Ибо кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживает свой язык от зла и уста свои от лукавых речей”
Нов. З - т. 1 - ое соборное писание св. апостола Павла, гл.3:10

“Уклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и стремись к нему”.
Нов. З - т. 1 - ое соборное писание св. апостола Павла, гл.3:11

“И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителем доброты?”

“Он Господь Бог наш; суды Его по всей земле”
Ветхий Завет, первая книга Параполипоменон, гл. 16:14

“Ибо он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздаёт ему”
Ветхий Завет, книга Иова, гл. 34.:11

“Не одобряй того, что одобряют нечестивые. Помни, они до самого ада не исправятся”.
Нов. З – т. Сирах. Гл.15

“Не делай зла и тебя не постигнет зло; уклоняйся от неправды и она уклонится от тебя”
Ветхий Завет, Сирах. Гл.7 : 2

“Не оставляй умной и доброй жены, ибо её достоинства драгоценнее золота”.
Ветхий Завет,  Сирах. Гл. 7:22

“Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через неё доставляет мирный плод праведности.
Нов. З - т. К евреям. Гл. 12:11

“Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых”.
Ветхий Завет, Амос. Гл. 50: 14.

“Преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости”
Нов. Завет. 1-ое Тимофею послание св. апостола Павла. Гл.6:11.

“Душа согрешающая, она умрёт; сын не понесёшь вины отца, и отец не понесёт вины сына, правда праведного при нём и останется, и беззаконие беззаконного при нём и останется.
Ветхий Завет, Изеекиль. Гл.18 : 20.

“ …..Все души мои: как душа отца, так и душа сына. – Мои; душа согрешающая – та умрёт”
Ветхий Завет, Изеекиль. Гл.18 : 4.

“Чего страшиться нечестивый, то и постигнет его, а желание праведника исполнится”.
Ветхий Завет. Книга притчей Соломоновых. Гл. 10 : 24










Оглавление

Глава 1. Смерть Брежнева ………………………………………10
Глава 2.  Катя в университете …………………………………..17
Глава 3. Электрон убьёт книгу …………………………………24
Глава 4. Сергей знакомится …………………………………….27
Глава 5. Принтер …………………………………………………30
Глава 6. Приход  в Кремль Горбачева ………………………….36
Глава 7. Хиромант ……………………………………………….42
Глава 8. Тамара …………………………………………………..49
Глава 9. Знакомство …………………………………………...…54
Глава 10. С девушками в Интернет–кафе ………………………59
Глава 11. Горбачёв – суть негодяя ………………………………66
Глава 12. Ельцин…………………………………………………..70
Глава 13. Развал СССР ……………………………………………75
Глава 14. «Шоковая терапия»…………………………………….80
Глава 15. Лена  – старшая  сестра Кати…………………………..82
Глава 16. Потеря квартиры………………………………………..86
Глава 17. Приезд мужа …………………………………………....89
Глава 18. Защита лабораторных работ …………………………..92
Глава 19. День рождения Наташки ………………………………97
Глава 20. Сергей вечером ………………………………………....104
Глава 21. С Аней …………………………………………………..109
Глава 22. Чувства Ани …………………………………………….113
Глава  23. Аня в университете …………………………………….117
Глава 24. ЧП в компьютерном центре ……………………………122
Глава 25. Механизм обогащения “Новых русских”………………126
Глава 26. Мама Нина Максимовна ………………………………..133
Глава 27. Бабушка Дуся ……………………………………………137
Глава 28. Виктор с Ниной Максимовной …………………………142
Глава 29. Встреча с подругой на рынке ………………………..…148
Глава 30. Лена решается  …………………………………………..152
Глава 31. Туристка ………………………………………………….158
Глава 32. В Суйфеньхе ……………………………………………..163
Глава 33. В ресторане………………………………………………..168
Глава 34. На рынке ………………………………………………….174
Глава 35. Совет с мужем ……………………………………………179
Глава 36. Покупка……………………………………………………182
Глава 37. Рэкет………………………………………………………..186
Глава 38. Юбилей,  хлебопечка ……………………………………..192
Глава 39. Алексей - младший брат Андрея ………………………...198
Глава 40. Валерий Макарович с другом…………………………….206
Глава 41. Диму исключают ………………………………………….213
Глава 42. Друзья снимают обвинение ………………………………221
Глава 43. Осенью на рыбалке ………………………………………225
Глава 44. Лошади уносят внука ……………………………………233
Глава 45. Рыбацкая уха ……………………………………………..237
Глава 46. О партии и России ……………………………………….243
Глава 47. Змея ……………………………………………………….247
Глава 48. Шторм на Амуре …………………………………………251
Глава 49. Вещий сон ………………………………………………...256
Глава 50. Отъезд к сестре……………………………………………263
Глава 51. В гостях у Лены …………………………………………..269
Глава 52. У подружки Алины ……………………………………….276
Глава 53. Джем, “вор в законе”……………………………..……….281
Глава 54. Смерть в “Чародейке" ………………………………….....289
Глава 55. Презентация ………………………………………………..297
Глава 56. Аня после знакомства …………………………………..…305
Глава 57. В джипе …………………………………………...………..310
Глава 58. Первый отказ ……………………………………………….314
Глава 59. Мобильник для Ани ……………………………………….317
Глава 60. Подарок.…………………………………………………….322
Глава 61. Сергей, беда. ……………………………………………….326
Глава 62. Неожиданное знакомство………………………………….333
Глава 63. Разговор с Катей …………………………………..….……337
Глава 64. В гостях у Бориса …………………………………………..339
Глава 65. Странный день………………………………………………344
Глава 66. Решение Сергея …………………………………………….351
Глава 67. У бабушки Дуси ……………………………………………356
Глава 68. Разговор с мамой …………………………………………...360
Глава 69. В десант ……………………………………………………..361
Глава 70. Последняя встреча ………………………………………….365
Отзывы первых читателей ……………………………………………..368



















Книга 1. Любовь

                Там за горизонтом, за грядой вершин
                Где растаял в небе ровный гул турбин
                В том краю где кедры дивной красоты
                В лабиринтах города, там осталась ты…
               
                В. А.Челухин

Глава 1

Всё шло своим установленным порядком. Союз Советских Социалистических республик жил своей обычной жизнью. Утром в Москве, Ленинграде, Киеве, Риге, Минске, Ташкенте, Гроз-ном, Кишинёве, Баку и других городах необъятного Союза люди спешили на работу, стараясь успеть точно в срок и не опаздывать. В Туле, в Брянске, в Калуге, Ростове-на-Дону, Воронеже, Харькове, Орле заводили трактора, включали станки, объявляли посадку пассажирам, раскрывали двери магазинов, ателье, заправляли машины, студенты рассаживались в аудиториях институтов, воспитательницы выводили на утреннюю прогулку детей в детсадах. Выполнялись нормы, соблюдались графики, корректировались планы, отрабатывались задания.
На Урале, в Челябинске, Свердловске, Нижнем Тагиле, Магнитогорске работа уже была в самом разгаре. Гудели мартеновские печи, могучие прессы в нечеловеческих усилиях гнули ме-талл, искрами вспыхивали огни электросварки, змейкой вилась синяя стружка из – под резцов станков, огромные ковши роторных экскаваторов грузили двенадцатитонные БЕЛАЗы, сделанные трудолюбивыми руками белорусских машиностроителей. Высотные краны поднимали на этажи строек кирпич, раствор, бетонные балки. С шумом падала вода укрощённых рек в шлюзах гидростанций. Огненной рекой выливалась раскалённая сталь из сталеплавильных печей.
Сибирь в это время обедала. В Новосибирске, Омске, Томске, Барнауле пустели конструк-торские бюро. Затихали стройки, глохли моторы, замирали краны. Оживали столовые, кафе, буфеты. Доставались из шкафчиков в раздевалках заботливо приготовленные женами «термозки», из ящиков столов в цеховых бытовках – домино, в конструкторских бюро – шахматы. На лавках поудобнее устраивались желающие подремать.
Забайкалье -  Чита, Улан – Удэ, Иркутск к тому времени уже пообедало. Шахматы убраны, домино в беспорядке перемешанное сиротливо лежало на столах в пустых раздевалках, куда доно-сился равномерный шум работающих в цехах станков и машин.
Дальний Восток трудовой день заканчивал. В Хабаровске, Комсомольске–на–Амуре, Влади-востоке, Петропавловске – Камчатском, Южно-Сахалинске станки выключились, убирался в шкафчик инструмент, вновь оживали раздевалки, душевые и из проходных заводов, фабрик выливался оживленный поток людей, штурмовавших автобусы, трамваи, троллейбусы.
  Готовился к полету в космос на советскую орбитальную станцию очередной космический экипаж. В ракетных армиях офицеры сдавали по смене боевое дежурство у пультов управления межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Сменялись операторы у эранов радаров станций слежения. Громадные антенны локаторов сканируя каждую секунду про-щупывали воздушное пространство у границ страны на тысячи километров.
Всё – по решению партии, правительства, по пятилетнему плану. Всё – для блага народа и его процветания. Сознательностью, энтузиазмом, героическими свершениями и коммунистиче-ским отношением к труду. Никаких катаклизмов, самодеятельности. Всё по плану, на перспекти-ву, по разрешению. Всё государственное, общенародное. Обо всём заботится государство, партия, правительство. Первый космический спутник - советский, первый космоновт планеты - гражданин Советского союза, коммунист Юрий Алексеевич Гагарин.
Всё надежно, стабильно, защищено. Гарантировано право на труд, медицинское обслужива-ние, бесплатно дают квартиры.
Во главе государства, обладающего ядерным оружием, имеющего статус космической дер-жавы – мудрый руководитель, признанный в мире политик, борец за мир Леонид Ильич Брежнев. Генеральный секретарь двадцатимиллионной коммунистической партии, испытанный ленинец, пламенный патриот и интернационалист, лидер мирового коммунистического рабочего движения. Под его мудрым руководством и героическим трудом советского народа создана могучая материально - техническая база развитого социализма и страна успешно движется к коммунизму. Соединение достижений научно-технической революции с преимуществами социализма позволили обеспечить прогресс во всех отраслях экономики, народного хозяйства, рост производительности труда. Достигнут паритет ядерного оружия СССР со странами империализма. Выработанная им стратегия мира, мирного сосуществования и политики разрядки, позволили на международной арене дать решительный отпор агрессивным проискам империализма, предотвратить мировую ядерную катастрофу.
Из газеты “Правда”: “В министерстве обороны СССР. В связи с тем, что Соединен-ные Штаты завершают подготовку к размещению баллистических ракет «Першинг-2» и крылатых ракет наземного базирования большой дальности в ряде западноевропейских стран – членов НАТО, Советский Союз вынужден принять дополнительные меры для обеспечения безопасности как своей, так и союзников по Варшавскому Договору.
В соответствии с договоренностью правительств Советского Союза, Германской Демократической Республики и Чехословацкой Социалистической Республики на территориях ГДР и ЧССР начинаются подготовительные работы для развертывания ракетных комплексов оперативно – тактического назначения.
Предпринимаемые шаги имеют характер одной из намеченных ответных мер на случай раз-мещения американских ракет в Европе. Они направлены на поддержание равновесия в ядерных средствах между Варшавским Договором и НАТО в Европе”.
- Привет, куда бежишь?
- Да к технологам. Надо замену переборки согласовать.
- Слушай, говорят новый заказ пойдёт скоро. Как эту лодку сдадим, так другой какой-то бу-дет?
- А что там другого? Корпус лодки немного удлинили, реактор тот же, а ракетных шахт по-больше и калибр покрупнее. Вот тебе и всё другое.
- А что такая спешка, всё быстрее да быстрее. Итак второй заказ флоту в этом году сдаём!
- Ну, как зачем, ты что, не видишь что в мире делается? Американцы “Першинги” уже в Ев-ропе ставят. А от них до Москвы полчаса полёта. Вот наши и увеличивают число подводных ло-док да с более мощными ракетами ядерными. Наша одна такая лодка чуть не сотню городов аме-риканских накроет – головки-то разделяющиеся. Штуки четыре таких сделаем, да в Карибское море их, под самое брюхо Америке. Вот тогда подумают, зачем эти “Першинги” в Европу тащить надо было!
- А, понятно. Правильно наши делают!
Советский Союз, словно огромный корабль, ведомый бывалым, признанным капитаном, уверенно плыл по проложенному курсу через штормящий мировой океан в свое светлое, комму-нистическое будущее, не подозревая, что дни его, как государства уже сочтены. Словно корабль «Титаник», этот громадный стальной левиафан созданный трудом человека и считавшийся «непо-топляемым», плывя в Атлантике, стал отсчитывать последние мили, отделявшие его от рокового айсберга.
От Центрального Комитета
Коммунистической партии Советского Союза,
Президиума Верховного Совета СССР,
Совета Министров СССР

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Президиум Верховно-го Совета СССР и Министров СССР с глубокой скорбью извещают партию и весь советский народ, что 10 ноября 1982 года в 8 час. 30 мин. утра скоропостижно скончался Генеральный секретарь Центрального Комитета КПСС, Председатель президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич БРЕЖНЕВ.

М Е Д И Ц И Н С К О Е   З А К Л Ю Ч Е Н И Е
о болезни и причине смерти Брежнева Леонида Ильича
Брежнев Л. И., 1906 года рождения, страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризмы её брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом коронарных артерий, ишемической болезнью сердца с нарушениями ритма, рубцовыми изменениями миокарда после перенесенных инфарктов.
Между 8 и 9 часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца.
При паталого-анатомическом исследовании диагноз полностью подтвердился.

Начальник главного Четвёртого управления при Минздраве СССР академик АН СССР и АМН СССР , профессор Е.Чазов; академик АМН СССР , профессор Е.Шмидт; за-служенный деятель науки,  профессор В.Попов; член-корреспондент АМН СССР , профессор В. Смагин; член-корреспондент АМН СССР, профессор А. Чучалин; лечащий врач М. Коса-рев; академик АМН СССР, профессор Н. Краевский; деятель науки,  профессор Ю.Постнов.

Смерть Генерального секретаря КПСС, Леонида Ильича Брежнева в верхах уже ожидалась и прогнозировалась. То, что дни его сочтены, было ясно многим из его ближайшего окружения, в ЦК. Но, тем не менее, она всё же стала для многих неожиданностью. Часто человек старается от-тянуть время для окончательного решения серьёзной проблемы, отложить её “на потом”, надеясь, что время как – то изменит всё к лучшему, подскажет новое, более ясное решение этой проблемы, так и здесь не хотели заранее, при  пока ещё живом Генеральном принимать какие – то кардиналь-ные решения, которые были связаны с изменением политики, изменением его власти. Как в любой семье, когда есть пожилой больной, умирающий человек, никто не хочет думать заранее о том, что надо будет делать, когда он уже умрёт. Разумеется, к такому событию готовятся, но делят наследство как правило уже после смерти, а не при живом человеке.
В народе смерть Брежнева была принята как обычное природное явление, чему в не малой степени содействовали все партийные органы, получившие соответствующие разъяснения Цен-трального комитета, в котором была принято решение не создавать сильного ажиотажа, т. к. в по-следнее время деятельностью Брежнева были не особенно довольны. Недовольство вызывало само возвеличивание Брежнева – четырежды “герой” Советского Союза, а так же пассивная политика последних его лет, сбои в экономике.
 К преподавателю и сидящим рядом с ним  в аудитории на лабораторных работах за его сто-лом двум студенткам подошел заместитель декана, который тихонько, стараясь не мешать, зашёл в аудиторию. Негромко, но и не скрываясь особенно он сказал преподавателю.
- Умер Леонид Ильич Брежнев. Сейчас звонили из парткома. Проинформируйте студентов, но так, чтобы не вызывать особых эмоций и не нарушать обычного хода занятий. Всё должно быть как обычно.
Преподаватель согласно кивнул головой, посмотрев на зам. декана. Все четверо немного по-молчали, понимая, что произошло событие исторического значения и впереди всех ждут перемены в политике, в стране и в жизни всего Советского Союза. Но перемены какого характера – это ещё было тогда неизвестно.
Хоронили Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева 13 ноября 1982 го-да. Весь огромный Советский Союз, весь мир прощался с ним, понимая, что прощается не только с человеком – прощается с целой эпохой, символом которой он был. Похороны транслировались по радио, телевидению. Были отменены все развлекательные программы, рекламные ролики. Пе-редавалась классическая музыка, прощальные речи политиков. Вся страна жила как бы в замед-ленном похоронном ритме. Занятия в институтах не отменялись, но любой желающий мог выйти в коридор и смотреть по телевизору, выставленными по такому случаю в коридоры, похороны столько, сколько ему хотелось.
В эти скорбные дни “Правда” писала: “Ушел из жизни выдающийся деятель коммунистиче-ской партии и Советского государства, международного коммунистического и рабочего движения, крупный теоретик и талантливый организатор. Вся его большая, яркая жизнь была без остатка отдана великому делу Октября, партии Ленина, интересам  трудового народа, строительству коммунизма.
Леонид Ильич Брежнев родился 19 декабря 1906 года в городе Днепродзержинске, в семье рабочего-металлурга. Пятнадцатилетним юношей он пришел на металлургический завод, где в большом и славном трудовом коллективе получил рабочую закалку. Семнадцати лет Л. Н. Бреж-нев вступил в комсомол, а в 1931 году стал членом Коммунистической партии.
После окончания техникума Л. И. Брежнев работал землеустроителем в Курской губернии, в Бе-лоруссии и на Урале. Здесь он полюбил землю, нелегкий и очень нужный людям крестьянский труд.
Возвратившись в родной город, Л. И. Брежнев поступил учиться в металлургический инсти-тут, где одновременно выполнял ответственные партийные и общественные поручения – секре-тарь парткома факультета, председатель профкома, а затем секретарь парткома института. По окончании института работал на заводе, служил в армии в Забайкалье, был на советской и партийной работе.
Избранный в 1939 году секретарем Днепропетровского обкома партии Л. И. Брежнев вел большую работу по организации производства военной техники.
С первых дней Великой Отечественной войны Л. И. Брежнев – в действующей армии. Труд-ными фронтовыми дорогами прошел он, воин, коммунист, политработник, от Новороссийска до Праги. Участвовал в десанте и битве на “Малой земле”.
В 1946 году Л. И. Брежнев избран первым  секретарем Запорожского, а затем Днепропетров-ского обкома КП (б) Украины. Под его непосредственным руководством были восстановлены та-кие гиганты, как Запорожсталь, Днепрогэс, металлургические заводы Днепропетровска и Никополя, рудники Криворожья. В 1950-1952 годах Л. И. Брежнев – первый секретарь ЦК Компартии Молдавии.
В 1954 году Л. И. Брежнев избран вторым, а в 1955 году - первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Всего себя он отдавал освоению целины, был в первых рядах бойцов великой битвы за большой казахстанский хлеб.
На XIX и последующих съездах партии Л. И. Брежнев избирается членом Центрального Ко-митета КПСС. Был кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС (1956- 1957 годы), членом Президиума ЦК КПСС (1957- 1966 годы), а с 1966 года – членом Политбюро ЦК КПСС.
Л. И. Брежнев был депутатом Верховного Совета СССР !!! – Х созывов, депутатом Верхов-ного Совета Молдавской ССР 3-го созыва и Верховного Совета Казахской ССР 4-го созыва. Яв-лялся членом Президиума Верховного Совета СССР (1965 – 1977 годы), Председателем Президи-ума Верховного Совета СССР (1960 – 1964 годы и с 1977 года).
В 1964 году на октябрьском Пленуме ЦК КПСС Л. И. Брежнев  избран Первым секретарем, а в 1966 году - Генеральным секретарем ЦК КПСС.
В течении многих лет Л. И. Брежнев возглавлял Совет Обороны СССР, повседневно забо-тился о Советских Вооруженных Силах, которые надежно охраняют мирный труд советского народа, являются оплотом всеобщего мира на земле. Ему было присвоено высшее воинское звание Маршала Советского Союза.
Л. И. Брежнев останется в истории  как великий борец за мир. Он глубоко понимал ката-строфическую опасность войны в наш ядерный век. Ему принадлежит облетевшая весь мир вдох-новенная и мобилизующая идея о том, что первейшее право человека – это право на жизнь.
Он был близок и дорог всем советским людям. За выдающиеся заслуги перед Коммунисти-ческой партией и Советским государством Брежнев был четырежды удостоен звания Героя Советского Союза и звания Героя Социалистического Труда. Он был награжден орденом «Победа», восемью орденами Ленина, двумя орденами Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого II  степени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, почетным оружием и медалями СССР. Ему была присуждена Золотая медаль имени Карла Маркса, присвоено звание лауреата Ленинской премии.
За заслуги перед коммунистическим, рабочим и национально-освободительным движением, в борьбе за мир Л. И. Брежнев был трижды удостоен звания Героя Народной Республики Болга-рии, трижды – Героя Германской Демократической Республики, Героя Монгольской Народной Республики и Героя Труда МНР, трижды Героя ЧССР, Героя Республики Куба, Героя Труда Со-циалистической Республики Вьетнам, награжден высшими наградами Польской Народной Рес-публики, Венгерской Народной Республики, Социалистической Республики Румынии, СФРЮ, КНДР, Лаоса и многих других государств. Он был лауреатом международной Ленинской премии, награжден «Золотой медалью мира» имени Ф. Жолио-Кюри.
Память о верном ленинце, выдающемся руководителе Коммунистической партии и круп-нейшем политическом деятеле нашего времени, Л. И. Брежневе, навсегда останется в наших серд-цах”.
Много людей смотрело эти похороны. Многие видели все от начала до конца, но не многие увидели то, что открылось избранным, мудрым, видящим. Четыре знака, четыре символа, четыре знамения увидели эти немногие и истолковали их по мере знаний своих тайных.
Первый – дно гроба отвалилось и прибивали его снова прямо в колонном Зале. Истолкова-лось это, как символ непрочности основы, фундамента той системы, которую он возглавлял, и ближайшего её окружения.
Второй – когда хоронили вождя огромной страны, то у могилы возле кремлевской стены гроб стукнули о каменистый край и он, как бы торопясь скорее, сорвавшись с ремней с грохотом рухнул вниз. Истолковано это было как нарушение внутреннего баланса сил в возглавлявшей им системы, опасности неожиданного и быстрого её ухода с политической арены, вследствие этого нарушения.
Третий знак – ремни, на которых хоронившие несли гроб, они вслед за гробом бросили их в могилу. Это было истолковано, как символ того, что покойник потянет за собой в небытие и со-ратников, и саму систему.
Четвертый знак – огромное количество ворон слетелось в этот час на Красную площадь и своим карканьем заглушило мощные репродукторы. Это расценилось, что после гибели Системы Черные силы слетятся на страну, возглавляемую покойником, и много зла принесут с собой.
Последствия подтвердили эти пророчества. После смерти Брежнева последовала череда пышных похорон генсеков, членов политбюро. Умер Черненко, очередной дряхлеющий генсек.
Пришедший после его смерти Юрий Владимирович Андропов предпринял первые попытки реформирования Системы. Бывший руководитель КГБ, он прекрасно знал положение в стране и международное значение СССР. И он также знал, что экономические показатели страны падают. Растущее благосостояние и прочное международное положение СССР снизили трудовой накал и энтузиазм народа, усилили стремление к роскоши, богатству, ослабив влияние на сознание людей коммунистических лозунгов борьбы за светлое будущее. Поскольку в рамках существовавшей в то время в СССР экономической модели инициатива значительного материального эффекта не давала, а чаще даже была наказуема, то Андропов решил поднять показатели экономии практически единственным ему способом – поднять дисциплину труда на предприятиях путем жесткого контроля органами КГБ, милиции, особенно за руководящим составом. На улицах Москвы люди в штатском, предъявив удостоверение, проверяли приезжих и выясняли, про-гуливает человек или нет. И если он попадал в рабочее время, то его забирали. Собрав побольше таких прогульщиков, им просто демонстрировали фильм «Коммунист» или читали лекции о вреде алкоголя, пользе труда и т. п., а затем отпускали. Такая мера не оживила экономику, и ничего кардинально не изменила. Система осталась прежней. Время правления Андропова было недолгим. Последовавшая через несколько лет его смерть прервала её.
В Кремль пришел Горбачев.


Глава 2

Девушки бывают всякие. Блондинки, брюнетки, шатенки, русые. Высокие, стройные, темноглазые. Среднего роста, светлоглазые, с пухлыми щёчками и губами. Невысокого роста, миниатюрные, живые, подвижные. Каждая привлекательна по своему, хороша своей, только ей присущей красотой. Да и как иначе? Вот если бы все одинаковы были, что тогда бы было? Вот то-то и оно. Поэтому Господь на небе, создавая нашу Землю-матушку, порешил, что быть на этой голубой планете девушкам по внешности и характеру такого вида, образа и обличия, какими их сформируют в соответствии с их заслугами его служители-божества в семи обличиях, которым во владение, как символ им, дал Господь семь планет и назвал их именами этих божеств.
Главное божество назвал он Солнцем. Дал ему самую большую власть, но только днём, и самую большую и самую жаркую планету. Повелел ему управлять и отвечать за девушек-блондинок, ярких, солнечных, голубоглазых, жарких в любви, открытых ликом, крепких здоро-вьем. Ярким золотом смех их льётся, днём их сила, издалека они видны. Властью, известностью, богатством обладающих мужчин к себе манят силой неудержимой. Знак Льва в покровители де-вушкам этим назначил Господь.
Второе главное божество Луной назвал. Ночью ей высшую власть дал, всю воду на земле и все чувства и хоть небольшую, но самую близкую и самую быструю планету назначил. Повелел управлять девушками светловолосыми, большеглазыми, лицом круглым, ликом белёсыми. Свет-лым серебром смех их звенит, родниковой чистотой обильные слёзы их льются. Как быстра и проворна их хозяйка Луна, так быстро сменяются их чувства и эмоции, радость и грусть, печаль и ликование. Ночью лунной их сила, близко, в упор на них смотреть надо, тайной своей женской манят, чувствами притягивают, домом, семьёй, детьми. Знак Рака тем девушкам в покровители Господь назначил.
Потом Господь Венеру создал, богиней любви назначил. Теплую, влажную планету в управ-ление ей дал, всех юных девушек и женщин, все удовольствия людские, все, что сладко и красиво - всему она хозяйка. Повелел ей отвечать за девушек темноволосых, кареглазых, круглых форма-ми, полноватых, мягких телом, веселых, нежных. Сказочно красивы глаза их, длинны ресницы, круглы щечки с ямочкой, призывно пухлы губы, маняще округлы бедра. Шикарным потоком спа-дают на плечи их круглые волосы причесок. Танцы, песни, гулянья, отдых - все их забота, там сильны они, все их любят, все их любви покорны, все их благосклонность и любовь заслужить хотят.  Ни один мужчина не устоит перед чарами их волшебными. Счастьем любви притягательны и нет на свете силы сильнее ее. Ночным девушкам в покровители Тельца дал, а кто днем родился - знак Весов.
Затем Господь Марса определил. Богом войны назначил. Огненную планету в управление дал и дела все, связанные с огнем, металлом, оружием, волей, храбростью, с бизнесом, с силой, мускулами, мужчинами. Повелел создавать и управлять  девушками рыжеволосыми, телом креп-кими, активными, воинственными. Ничего не боятся его девушки. Смотрят глазами черными, дерзко, своенравно. Лишь тому принадлежать будут, кто покорить их сможет, завоевать, победить. Лишь тех признают, крепки у кого объятия, сильны, мускулисты руки, волосата грудь, необуздан нрав. Тем, кто ночью родился, знак Овна в покровители назначил, а кто днем - тому Скорпиона.   
Следующее божество Юпитером назвал. Власть светскую, исполнительную ему дал и планету после Солнца самую большую. Повелел отвечать за духовную суть человека, его социальную, общественную позицию. Правит он юристами, преподавателями, судьями, духовенством, депутатами, президентами, директорами. Царем Олимпа сделал. Повелел Господь управлять ему девушками русыми, видными, ликом ясными, кареглазыми. Плавны, значимы их движения, высок и открыт лоб их, независим, добр и учен взор их глаз. Колокольчиком медным смех их звенит. Знатно происхождение девушек этих и тот любовь их заслужит, кто славой доблести увенчан, ученостью признан, храбростью отваги воинской наделен, авторитетом велик. Два знака Зодиака им в покровители дал: Рыбы тем, кто днем родились, а тем, кто ночью – знак Стрельца.
До того или после того, что сказано было, создал Господь Сатурна, самого старшего бога. Далекую, выше Солнца стоящую, по размеру Юпитеру равную планету ему дал. Назначил управ-лять ему делами неторопливыми, терпением, стойкостью, серьезностью, мудростью, ученостью означенными, философами, математиками, земледельцами, властью высшей. Повелел отвечать за девушек черноволосых, брюнеток. Высоких, стройных, неторопливых, зеленоглазых. Осторожны те девушки, недоверчивы, серьезны, умны. Только тому доверяется, кто верным, терпеливым, опытом наделенным будет. Не прост путь к сердцу их, трудна любовь их. Надежно, законно, без-опасно - вот тогда раскрываются они со всей силой любви своей скрытой. Познавший её как со-кровище беречь и хранить будет. Козерог им ночью покровитель,  а днем - Водолей.
Про молодость Господь тоже не забыл, юного божества создал и Меркурием назвал. Малень-кую, шуструю планету определил ему. Наделил сообразительностью, красноречием, проворностью, хитростью, контактностью. Спорт,  торговлю, медицину, обучение тоже ему подчинил. Управляет Меркурий девушками небольшого роста, миниатюрными, шатенками, темноглазыми. Быстрые, смешливые, на лету всё схватывают, много от них беспокойств всем, да всё им прощается за дружелюбность их, весёлость, привлекательность. Легко с ними вместе быть, весело – и горе не горе, и беда за полбеды. Нет месту ревности у них. Милы их сердцу мужчины открытые, общительные, непоседливые. В ученье способные, в торговле смышлёные, в медицине и спорте искушённые. Тем, кто ночью родился, тому Близнецы знак покровительствует, а кто днём, то Дева.
Катя, подружка Ани, с которой она училась в одной группе в университете, была меркуриан-кой чистой воды. Живая, контактная, непоседливая, симпатичная, она опоздала на занятия по ком-пьютерной практике на целых 20 минут. Вся их группа в тридцать два человека была разделена на две подгруппы, и в лаборатории, где стояли компьютеры, были всего шестеро мальчишек и осталь-ные девчонки. Катя как ни в чём ни бывало зашла в лабораторию, поздоровалась с преподавателем и во всеуслышание заявила:
- У меня сегодня хорошее настроение, я выспалась. Сапожников, я на твою куртку свою ве-шаю. Смотри, если будешь брать свою, не забудь у меня получить разрешение.
- Ишшо тебе чаво?
- Пока ничего, можешь быть свободен.
- Да меня вроде пока ещё никто не арестовывал!
- Это пока, но у тебя ещё всё впереди.
Преподаватель, сидя за столом, что-то писал и не отрываясь кивнул ей в знак приветствия. Катя быстро сняла свою куртку с капюшоном, повесила её на вешалку поверх других курток, встряхнула своими длинными светло - русыми волосами и подошла к своей подрежке Ане, которая уже сидела за компьютером и набирала текст в какую-то таблицу. Катя села рядом с ней за стол и немного наклонившись, сказала:
- Привет. Чем занимаемся и как настроение?
Не отрывая глаз от клавиатуры и продолжая набор, Аня ответила:
- Привет. Долго спим. Стоит только на немного оставить тебя без надзора по вечерам…
- Я вчера легла во втором часу. Представляешь, помылась в ванне, стала сушиться феном и не досушилась. Фен перестал работать, наверно сгорел. Да эти китайские фены – это уже третий у ме-ня сгорает. Я его включаю, включаю, а он ни в какую.
Сидящий рядом за другим компьютером Дмитрий заметил:
- Это у тебя аура такая нехорошая, поэтому электроника тебя не любит, фены сгорают, ком-пьютеры зависают.
- Это тебя самого никто не любит. Ты на прошлом занятии три раза перегружал компьютер.
Аня примирительно сказала:
- Не спорь, садись рядом. Этот компьютер свободный.
Катя быстро села между Аней и Владимиром, студентом с их группы, с живостью опять встряхнула своими светло-русыми локонами, включила компьютер и пока он загружался, повер-нулась к нему.
- Сапожников, я буду рядом с тобой, так что радуйся. Будешь мне помогать.
- А если у меня из-за этого компьютер сгорит?
- Ах, ты противный какой! – Возмущенно воскликнув, Катя пальцами рук пробежала вдоль спины Владимира, щекоча его. Тот, не отрываясь от клавиатуры компьютера, поерзал на месте, и откинулся назад, прячась за плоскую спинку стула, прижав её руку.
- Ой, больно, ты мне палец зажал!
- Твои проблемы.
Рядом сидящий за следующим компьютером Дмитрий, довольно заулыбался, словно он прижал Кате палец. Увидя это, Катя переключилась на него.
- А ты чего смеешься? Хочешь, чтобы я за тебя взялась?
Она уже хотела встать и подойти к Дмитрию, но компьютер загрузился, и она переключи-лась на него. Вслух она сказала:
- Так, какой же сегодня пароль? Ах да, вспомнила, тот же.
Набрав пароль, и быстро щелкая мышкой, Катя стала просматривать каталоги, пытаясь найти свои недавно выполненные лабораторные работы. Не найдя их, она возмущенно воскликнула:
- А куда это мои лабы подевались? Вся личная папка пустая!
 Тотчас же ей ответили несколько голосов ребят
- Ты не на том компьютере ищешь! Не помнишь ничего!
- Это я постирал все!
- Не там ищешь!
- Как не на том компьютере? У меня что – склероз? Я на этом работала в последний раз и за-писала всё в личную папку. Почему она пуста? Кто всё стер?
 Смеясь, Дмитрий снова воскликнул:
- Это я всё тебе постирал. Нечего зря компьютер засорять чем попало.
- Это мои лабы –  что попало? Если ты их постирал, я тебя на мелкие кусочки разорву. Я три занятия их оформляла, и где они сейчас?
 В ответ Кате послышался смех почти всей группы. Посыпались разные советы, шутки и по-желания. Однако, Катя с обиженным видом подошла к преподавателю и пожаловалась ему.
- Владимир Алексеевич, а почему у меня все работы постирали. Я делала, делала, а их сейчас нет. Кто-то стер всё.
- А ты их на дискету записала?
- Нет, я дискету тогда забыла!
- А я сколько вам говорю, чтобы вы дискеты всегда носили с собой на информатику и запи-сывали туда все, что за пару сделали? На машине работают очень многие и чаще всего неумелые. Так что с первого занятия я вам сказал, что такая ситуация весьма вероятна. Сегодня есть дискета с собой?
- Нет, опять забыла!
- Ну вот, то-то и оно. Все, что сегодня сделаешь, попроси записать на дискету подруги.
- А что же мне сейчас делать? Снова все работы выполнять?
- Может быть и так. Попробуй посмотреть в корзине. При удалении файлов они вначале хранятся в корзине, и только после очистки её они удаляются из компьютера окончательно. А как пользоваться корзиной, я вам уже объяснял не раз.
- Ага, ладно, сейчас попробую.
  Согласно кивнув головой, Катя отошла, села за свой компьютер и, так как совсем забыла, как это делается, тихонько спросила у Ани.
- Аня, а как корзину просмотреть, ты не помнишь?
 Аня, оторвавшись от клавиатуры, посмотрела на Катю, потом на монитор её компьютера, и медленно сказала:
- Ты знаешь, не помню. Недавно восстанавливала и забыла, как. Спроси у Вовки.
 Катя быстро повернулась к сидящему рядом Владимиру, и позвала его:
- Вов!
- Я за него – ответил тот.
- Вовочка, помоги восстановить файлы с лабами.
- Что мне за это будет? – даже не повернувшись, ответил Владимир.
- Вовочка, ну пожалуйста – с интонацией просьбы произнесла Катя.
 Отказать в чем-либо девушке всегда трудно для любого мужчины. А для юноши, да ещё  отказывать такой хорошенькой и веселой девушке, которая всем нравится, и подавно. Поэтому повернувшись Владимир пододвинулся поближе к ней и сказал:
- Бери мышку и установи курсор на пиктограмме «Корзина».Установила? Теперь щелкай правой кнопкой мышки. Так, видишь, диалоговое окно выпало. Ищи там свой удаленный файл!
- Его нету тут! 
- Ну, ты полосу прокрутки продвинь, вон тот бегунок  бери мышью и двигай до конца, пока все, что там есть, не просмотришь. Вот так, правильно.
Катя сделала так, как ей объяснил Владимир и стала просматривать списки удаленных фай-лов. Найдя там свои потерянные работы, она радостно воскликнула
-   Ой, есть. Вот они, миленькие! Вовочка, какой ты молодец!
-   А как их  восстановить? - спросила Аня.
Довольный похвалой, Владимир улыбнулся. Вообще, наверное, во всем мире, даже в самой простой просьбе девушки всегда звучит что-то глубоко женское, беспомощное, просящее, если эта просьба обращена к мужчине. Что-то такое, идущее из глубинной сущности любой женщины, заставляет любого мужчину бросить свои, даже самые неотложные дела, и спешить на помощь, откликаясь на просьбу. А тем более, если что-то нужно объяснить, и тебе будут послушно внимать две хорошеньких девушки. Владимир повернулся к девушкам, и с видом, что вот де всё так просто, а они никак не могут этого понять, и вообще эти девчонки, одни беспокойства от них и хлопоты, но что делать, всё равно никуда не денешься, стал с удовольствием им объяснять, что делать.
- Берете мышку, ставите курсор на те файлы, которые хотите восстановить, и выделяете их левой кнопкой. Потом нажимаете на кнопку «Восстановить», и все дела. Файлы восстановятся.
- Да, а куда она их восстановит? В какой каталог они пойдут? Или она создаст свой новый каталог?
- Нет, они восстановятся туда, где они были.
- В каком они каталоге были, в таком и восстановятся?
- Да, конечно. Ну если ты только не укажешь новый путь.
- Понятно, ясненько! Сейчас тогда я их все восстановлю и запишу на дискету тебе, Аня. А кто же их постирал?
- Да я их все постирал - вновь откликнулся Дмитрий – ты там позаписывала невесть что, су-щую ерунду, ну я и подумал, зачем зря винт всякой чепухой засорять, и очистил все. А чистота – залог здоровья.
- Ерунду, чепуху? – возмущенно воскликнула Катя, - да я же тебя сейчас изничтожу!
 Она быстро выпорхнула из-за своего компьютера, подбежала сзади к сидящему Дмитрию и  взяв его двумя руками за шею, принялась теребить. Дмитрий, здоровый, широкоплечий парень, спортсмен с сильными мускулистыми руками, довольно улыбаясь, по-прежнему не отрывался от работы, и, глядя на монитор, пальцами работал на клавиатуре, позволяя Кате делать с собой все, что она хочет, всем своим видом показывая, что ему вообще ничего не страшно. Однако, препо-даватель, оторвавшись от книги, которую он просматривал, с улыбкой посмотрел на эту сцену, и сказал:
- Катерина, ты за каких–то десять минут уже второго парня лупишь. Что будет, если час пройдет?
- Да он всё равно ничего не делает! – возмущённо ответила Катя, отпустив Дмитрия.
 С отдаленного компьютера, сидящий недалеко от преподавателя парень в очках, с самым  серьезным видом сказал:
- Она у нас агрессор. Нападает на всех без разбора. Дерется, царапается, кусается! И вооб-ще…
- Игорь, ты у меня договоришься, хочешь, чтобы тебе от меня досталось? – заметила Катя. Но Катю позвала Аня, повернувшись к ней.
- Ты вот что, давай все свои лабы, собери с других компьютеров на мою дискету. А то тоже постирают, что тогда будешь делать? Хорошо эти восстановились, а если бы нет? Бери мою дис-кету и записывай.
- И правда, давай дискету.
 Аня, щелкнув кнопкой дисковода, подхватила наполовину вытолкнутую пружиной дискету и передала её Кате. Катя записала на нее свои работы, встала и пошла включать ещё  два компьютера, во всеуслышание заявив.
- Так, пошла искать свои остальные работы.
Она подошла сзади к сидящему рядом с Дмитрием Антону, высокому, худощавому, темно-русому парню.
- Антоша, дай я посмотрю свои работы у тебя на винчестере, я здесь сохраняла одну работу, кажется четвёртую лабу.
  Как само собой разумеется, она наклонилась через плечо Антона, взяла его мышку, кото-рую он тотчас же беспрекословно освободил, убрав свою руку, и, щёлкая кнопкой, стала просмат-ривать каталоги компьютера.
  Наклонилась Катя так, что почти навалилась сзади на широкую спину Антона своей до-вольно рельефной девичьей грудью и её пушистые волосы ниспадая на плечи Антона щекотали его щеку и, получалось так, что девушка почти обнимала его. Поэтому он замер, не желая спуг-нуть такое неожиданно на него свалившееся удовольствие и терпеливо дожидаясь, пока Катя не нащёлкается кнопкой мышки сколько ей нужно. При этом короткая кофточка Кати со спины при-поднялась и обнажила часть её талии и белую резинку её нижнего белья, так как она сегодня была в брюках, а не в платье. Сидящий рядом Дмитрий покосился на неё, чуть задержал свой взгляд на этом притягательном участке тела девчонки и с усилием отвёл взгляд на монитор, подавив в себе желание посмотреть подольше.
 Катя тем временем нашла свою лабораторную, ловко вставила в дисковод дискету и записа-ла на неё найденный файл, сказав при этом Антону
  - Ну всё, можешь продолжать дальше в таком же духе. Я пошла дальше рыскать.
Она подошла к включенным ранее компьютерам, ввела пароль сначала в один, потом в дру-гой. Проблем с первым у неё не было, она быстро нашла свои работы, переписала их на дискету. Но второй компьютер у неё стал упрямиться и она никак не могла переписать свои работы на дис-кету. Как только она дала команду на копирование, немедля появилась на экране надпись ‘’Дисковод А’’ недоступен. Обратитесь к администратору сети или снимите защиту от записи на дискете.’’ Она попробовала переписать свою работу на другой логический диск и с него записать на дискету, но у неё ничего не получилось. Помучавшись, она  позвала Аню, но та тоже ничего не смогла сделать. Они перегрузили компьютер, но так и не смогли переписать работы. В раздраже-нии и нетерпении Катя попробовала повторить всё снова и при этом, стала резко бить по клавиа-туре, что немедленно  повлекло соответствующие комментарии ребят
- Ты чего это по клавиатуре кулаками лупишь? А вот если с тобой так будут обращаться?
-  Да она со всеми так обращается. Вчера на меня с кулаками набросилась. Только что   
на Дмитрия нападала, Игорю грозила.
  - Я же говорю, она  вообще по своей глубинной сути террорист, агрессор. Вот ищут какого-то там Усама Бен Ладена, а зря. Надо у нас в университете, в нашей группе лучше террористов поискать, пока не поздно…
     Катя живо повернулась и хотела уже ответить каждому из ребят персонально, но вспом-нила, что у неё проблемы с компьютером и положение её безвыходно. Ей придётся сейчас обра-щаться за помощью к преподавателю или к мальчишкам. Но к преподавателю обращаться за по-мощью - значит лишний раз показать своё неумение обращаться с компьютером и, поэтому проще было обратиться к ребятам. Но если бы она отругала их сейчас за столь не лестные отзывы о её характере, то как потом просить о помощи? Поэтому она в ответ предусмотрительно промолчала, а спустя минуту позвала Дмитрия.
- Дим, я тебе вчера вечером звонила, где ты был?
- Всё то ей доложи.
- Ну, я звоню, а тебя нет.
- Я есть – вот он.
- Ну тогда иди сюда, ты нам нужен.
- Не пойду. Ты на меня уже сегодня наезжала.
- Ну, Дим!
Аня решила поддержать подругу и позвала Дмитрия.
- Димочка, иди сюда, помоги.
Устоять перед просьбой двух таких хорошеньких девушек Дмитрий, естественно, не смог и, оторвавшись от компьютера, молча встал, подошёл к подругам и сел между послушно раздви-нувшимися девушками. С оттенком жалости и просьбы Аня сказала:
- Вот никак не перепишем работы, ругается и всё тут.
- А что он говорит?
- Да нет доступа к дисководу.
- К какому? К «А»?
- Ну да.
- Конечно не будет. Он закрыт для записи. Это старый для пятидюймовых дискет. А ты вста-вила дискету в дисковод «В». Поэтому пошлите копии на дисковод «В» и всё будет «ОК». Вот смотрите.
 Дима положил правую руку на мышку с постеленным под неё ковриком, установил курсор на нужный файл и скопировал его на дискету. При этом дисковод, в котором была дискета, ожил, замигал зелёным глазом и немного поскрипел характерным для записи работающего дисковода звуком. Наблюдая за его действиями, девочки наклонились с двух сторон и немного зажали между собой Дмитрия, что ему было приятно. Поэтому он не спешил подниматься и уходить от них. Он не торопясь подвигал мышкой и сказал, показывая свою компетентность и знание.
- Здесь мышка плохо работает. Её надо почистить.
С видом знатока и специалиста Дмитрий взял мышку, перевернул её, отщёлкнул крышечку, вытащил оттуда шарик и показал её внутренности девушкам.
- Вот видите, на валиках грязь накаталась. Поэтому она так плохо работает. Сейчас я счищу  грязь и она будет хорошо работать.
Девушки одобрительно закивали головами и с интересом и уважением посмотрели на Дмит-рия, и Катя неприминула заметить, легонько погладив Дмитрия по выделяющимся мускулам руки
- Димочка, ты у нас такой умный, хороший.
- Я всегда таким был, это ты только узнала.
- Я и раньше тебе говорила, что ты молодец.
- Ну ладно, можете дальше издеваться над компьютером.
С видимой неохотой он встал и покинул общество этих хорошеньких девчонок, и вернулся на своё место.
Проводив взглядом Дмитрия, Аня тоже встала и пошла к своему компьютеру, а Катя к свое-му. Приступив к следующей лабораторной работе, Катя взяла методичку с указаниями что надо делать, почитала её и стала набирать титульный лист. Краем глаза Аня увидела, что делает подру-га и сказала:
- Зачем ты его заново набираешь? У тебя же есть эти  листы на других работах. Они одина-ковы, только меняются номер лабораторной и тема, а остальное–то всё одинаковое. Наименование университета, кафедра, номер группы, твоя фамилия – это же для всех одинаково. Возьми скопируй свой титульный лист с любой своей работы, поменяй там номер и тему - так будет быстрее.
-   Правда, Аня, я как-то не сообразила сразу это сделать. Сейчас с дискеты возьму любую и скопирую.
- Позднее зажигание – заметил Дима с усмешкой.
- Какое ещё  зажигание? – чувствуя подвох, с подозрением переспросила Катя.
-   Не знаешь? И чего ты вообще знаешь! Кто её сюда пустил?
-   Позднее зажигание - это значит доходит поздно – популярно и неторопливо пояснил, си-дящий рядом, Владимир.
-   Димка, ты у меня допросишься сегодня, я тебе такое зажигание сейчас покажу, и раннее, и позднее. Скажи спасибо, что мне вставать лень – с живостью сказала Катя, повернувшись  к мони-тору и добавила:
 - Вот, из-за тебя теперь мне ничего неохота делать. Аня, хочешь мою визитку новую по-смотреть? Я недавно набрала. Красивая.
Аня тотчас же оторвалась от клавиатуры и повернулась к Кате.
- Где, ну-ка покажи, Я не видела.
- А вот, смотри, сейчас на дискету сброшу, она у меня на другом компьютере.
Катя легко поднялась с места, села за другой компьютер, вставила в дисковод дискету и, стоя, наклонившись, стала переписывать файлы. При этом её кофточка вновь приподнялась и об-нажила сзади часть талии. Сидящий рядом Антон, повернувшись, посмотрел на Катю и рассуди-тельно заметил:
– На скольких компьютерах ты сегодня работаешь? Это, похоже, уже третий по счету, включенный тобой.
-   Подожди чуточку, скоро и за твой сяду. А пока потерпи.
-   Не слишком ли много?
-   Да нет, ещё  парочку и будет как раз.
-  Ну, ты даешь сегодня!
Не обращая внимание на реплики Антона, Катя забрала дискету, села за свой компьютер ря-дом с Аней и вывела на экран рисунок своей визитки, на которой было крупным красным шриф-том написано: «Живчикова Екатерина Ивановна», домашний адрес и телефон. всё было обрамлено рамочкой, а в правой части красовался цветок.
- Вот, смотри, это я сама набрала и рисунок вставила.
Аня с любопытством стала рассматривать визитку. Сидящий рядом Владимир тоже оторвал-ся от набора и с интересом посмотрел на визитку, немного помолчал и сказал:
 - Сейчас модно, чтобы фотография на визитке была. Без фотографии не солидно выглядит, не серьезно.
 Девушки дружно повернулись к нему и чуть не в один голос спросили
- А как это сделать?
 Снова с видом знатока Владимир пояснил
- Очень просто. Берешь свою фотографию, сканируешь, подгоняешь фотошопом под размер и вставляешь через функцию «Вставка» уже World’а. И все дела. Фотографию можешь взять со своего студенческого, а сканер, вон, на столе стоит, рядом с Димкиным компом.
- Вовочка, сделай, а? Ну, пожалуйста! Ты у нас хороший мальчик. 
 Девушки так ласково и просяще смотрели на Владимира, что устоять просто было невоз-можно.
- Давай свой студенческий. Дим, включай сканер.
Он взял катин студенческий билет и передал его Дмитрию, сказав при этом
- Дим, отсканируй её фото и сбрось на её компьютер по сетке.
- Запросто, - сказал Дмитрий. Он включил стоящий рядом с ним сканер, поднял крышку его и, прежде чем положить на стекло сканера студенческий билет, развернул его, посмотрел на фото и с притворным удивлением воскликнул:
- Так это же не её фотография!
- А чья же по-твоему? – возмущённо спросила Катя.
- Ну, здесь совсем не похоже на тебя, стало быть и не ты.
- Сейчас тебе! Не похожа. Смотри лучше и увидишь.
- Да я и так чуть не в упор смотрю. Причёска не та, нос не тот, и вообще. Подделка, навер-ное, фальсификация.
- А тебе какая разница? Ты в своём студенческом лучше разбирайся, что там и как.
- Ага, я сейчас отсканирую, а потом на меня все шишки повалятся.
- А на кого же ещё!
Препираясь таким образом, между тем Дмитрий положил билет на стекло, накрыл крышкой и включил сканирование. Фотография вышла на экран монитора. Поколдовав немного над ней, Дмитрий переслал по сети файл с этой фотографией на Катин компьютер, встал и подошёл к ним. Передавая Кате её студенческий билет сказал:
- Получи и распишись. Теперь  можете вставлять.
- А куда он пришёл, ты его в какой каталог послал?
- На рабочий стол.
- А, вот он, сейчас вставим.
- Подожди, ты его уменьши немного.
- Да, зачем, прямо когда вставлю, тогда и уменьшу.
- Так, а зачем ты новый документ открываешь? Ты через функцию “Вставка” прямо с её фай-ла с визиткой вставляй, у неё же вёрдовский формат. Давай я вставлю.
В продолжение всех их манипуляций девушки молчали и по-женски терпеливо дожидались, пока ребята не замолчат и сделают всё как надо. Володя уступил мышку Дмитрию и тот, взяв её, энергично защелкал кнопкой.
- Вот смотри, здесь есть функция “Вставка” и в ней "вставить рисунок". Вот через неё и вставляй. Причём можно из созданного рисунка, а можно из библиотеки. Сейчас вставим всё, как полагается.
При этом он весьма подозрительно улыбнулся и в глазах его запрыгали весёлые чёртики. Он переключился быстро на библиотеку готовых рисунков, выбрал из списка без просмотра какой-то файл и, вновь переключившись на рисунок визитки, нажал на команду "Вставить". Так как на всех компьютерах в этой лаборатории стояли несколько слабоватые процессоры, то ри-сунок показался не сразу, а несколько секунд спустя. Но как только он полностью проявился на визитке, то, глядя на него, у девчонок от удивления широко раскрылись глаза. Вместо фотографии в визитку была вставлена физиономия какого-то лохматого и клыкастого чудовища, сверкающего страшными глазами.
- Ты что это вставил сюда? - промолвила Катя.
- Как что? Твою фотографию. Разве не узнаёшь себя? Очень даже похоже.
- Как это похоже, ты что!!!
Наконец девчонки сообразили, что за подвох им устроил Дмитрий, и дружно стали трепать его с двух сторон.
- Ты что наделал, визитку испортил! Убери сейчас же это чудище с глаз наших долой.
Подбежавшие со всех сторон другие ребята с интересом разглядывали визитку и, смеясь,
каждый высказывал своё мнение.
- А хорошо получилось, Катюха, визитка что надо!
- Уматно! Для тебя само то!
- Вот вы для себя такие делайте! Дим, да ну тебя, ну сделай хорошо.
Довольный своей шуткой и произведённым эффектом, чуть покрасневший от удовольствия, что целых несколько минут две хорошеньких девчонки его тормошили, Дмитрий взял снова в ру-ки мышку и, пощёлкав немного, убрал рисунок чудовища и вставил фотографию Кати.
- Ну вам не угодишь! Вот, пожалуйста. Так что ли хотели?
Боясь опять подвоха, Катя подольше внимательно посмотрела на свою визитку и определив, что уже без всяких шуток фотография её вставилась в визитку, радостно воскликнула:
- Так, так. Молодец Димочка.
- Я тебе говорил уже сегодня, что я всегда молодец. А ты всё не веришь.
- Ну, теперь верю.
Нехотя ребята разошлись по своим местам и снова занялись выполнением лабораторных ра-бот. Но у Кати так и не появилось рабочего настроения. Она полюбовалась ещё на свою визитку, записала её на дискету и вновь вывела на экран титульный лист своей лабораторной. Немного посмотрев на него, она повернулась к Ане.
- Слушай, неохота сегодня лабами заниматься. Давай “Мирк” включим, хоть пообщаемся с кем-нибудь.
Аня, немного подумав, согласилась.
- Давай.

Глава 3

Вот это убьёт то. Книга убьёт здание. Это пророческие, великие слова философа и мысли-теля Виктора Гюго, как в родниковой капле воды отразили суть и существо грядущих перемен своего века, своей эпохи. Перемен, которые надвигались на род человеческий неумолимо и бес-пощадно, с фатальностью рока, судьбы, провидения, тревожа и будоража просвещённые и высшие умы. Пугая и ужасая умы посредственные, обывательские последствиями того, что наделали эти “проклятые” изобретения: пушки, кулеврины, бомбарды, а главное книгопечатание, и приравнивания  их к нашествию чумы.
Здание, как выражение культурной сущности человечества, уже не могло вместить того творческого, культурного и интеллектуального потенциала, накопленного человеком, и его стала вытеснять книга.
Средства выражения национальных особенностей, творческого духа, и идей человека, нации, поколения неумолимо менялись, становясь всё более доступным для широких масс челове-чества. Родник творческого потенциала, накопленная масса научных знаний стала критической и перешла в качество. Вечное стремление человека к познанию природы, сути явления, к общению, получили в книгопечатании мощнейший инструмент хранения, распространения и накопления знания, обучения, общения. Могучее и широко доступное средство ускорения интеллектуальных усилий человеческой мысли, духовного поиска, творческих исканий. Зодчество стремительно вы-теснялось книгой и здание все меньше и меньше заключало в себе мысль философа, художника, творца и выразителя своего времени, теряя свое символическое, художественное содержание и все больше и больше приобретая функциональное, прагматично-утилитарное назначение.
Если мы посмотрим на фасады шедевров зодчества прошедших веков, то увидим как функ-циональное, культовое значение здания почти растворяется в художественном, национально-нравственном и историческом содержании. Резные украшения и статуи людей, львов портала со-бора в Трогире, Хорватия, 1240 года, ажурные украшения собора и башни «Ла Хиральда» Севильи, Испания,15 века, каменные кружева и остроконечные формы собора Богоматери в Турне и церкви св. Гудулы в Брюсселе, Нидерланды, около 13 века.  Златоглавые церкви Московского кремля, Екатерининского дворца и Исаакиевского собора - все украшено рукой художника, резцом скульптора с учётом своих, национальных и культовых особенностей, венчавших Луной мусульманские мечети, строгими остроконечными формами  храмы католицизма, крестами золотых луковиц христианских церквей. Не менее богато художественное и внутреннее содержание этих храмов. Богатая декоративная отделка, творческое и художественное оформление ризниц, амвонов, сводов, комнат. Поражает своим величием и строгостью главный неф собора в Амьене, 13 век, пышные залы царских дворцов, неповторимая красота «Арабесковой комнаты» в Екатерининском дворце города Пушкина, своеобразный стиль и красота ризниц в Картуха де Мирафлорес, в Бургосе, Испания. Но книга вытеснила художественное содержание здания. Здание перестало читаться. Здание перестало быть полотном художника, идеей мыслителя.  Здание стало просто жильем, складом, станцией, торговым центром, аэропортом из стали, стекла и бетона. Резец художника, скульптора, творца уже больше не касался его фасадов, внешней оболочки.
Но, если эпоха зодчества, мысли того времени, вписанные в архитектурные и скульптурные стили от первых культовых строений древнего Индостана, пирамид Египта до таких шедевров зодчества, как собор Парижской Богоматери, мусульманских храмов, церкви Василия Блаженного, длилось около шести тысячелетий, то век книги, слова печатного уже оказался не столь долгим.
Книгопечатание, соединившись с техническим и технологическим прогрессом, сформирова-лось в целую индустрию создания книги. Книга, знания, заключенные в ней, стали не только ис-точником информации, но и довольно прибыльным товаром, спрос на который породил сеть магазинов, библиотек, книгохранилищ. Десятки и сотни тысяч человек избрали писательский труд делом своей жизни и к середине ХХ века, казалось, книге нет альтернативы.
Но гений человека не стоит на месте, и книга,как единственная копилка накопленного интеллектуального, уже стала тесна человеку.
Миру явился Белл и Юз, Попов и Маркони, Резерфорд и Курчатов. Передача мысли, слова по проводу, а затем по радиосвязи были быстро оценены человеком. Тот небольшой и неуклюжий когерер Александра Попова, встряхивающий себя, стал первым предвестником грядущего нового, которое станет врагом и могильщиком книги, слова печатного.
Лучшее - враг хорошего. Буква убила символ. Цифра убьёт букву. Электрон покорит мир. На смену слова печатного пришло слово электронное, написанное лучом электронной трубки, жид-ким кристаллом. Резец художника был вытеснен пером писца, творения зодчества вытеснила пе-чать, электрон стал вытеснять печать. Символ в камне, осязаемый, физический, реальный заме-нился на символ нарисованный, напечатанный, условный. Символ печатный стал заменятся на символ виртуальный, электронный, созданный лучом электрона, представленный лишь в мысли, в воображении человека. Телевидение, едва появившись на свет, в течение всего лишь каких-то нескольких десятков лет, мгновенно с точки зрения истории, стремительно ворвалось в жилище каждой семьи, подмяв под себя театры, кино, библиотеки. Зачем что-то читать, мысленно это все представлять, когда можно это всё увидеть и услышать даже просто лежа на диване? Смысл, мысль, идея, заложенные резцом скульптора в эпоху зодчества, закладывались в книги  цепочками букв и слов. Новый, 21 век стал закладывать их магнитным полем в домены ферромагнетика, формируя лишь ноли и единицы, которые выстраивались в гигантские цепочки программ управления электронными устройствами, которые тоже стали стремительно совершенствоваться, превращаясь в счетную машину. Союз цифры и электрона породил компьютер. Цифра победила букву.
Как еще несмышленый малыш делает свои первые шаги при поддержке мамы, но уже почув-ствовавший свою силу, зов с древних времен  заложенного в него умения ходить на двух ногах, так и  человеческий разум стал создавать пока еще неуклюжие экспериментальные механические вычислительные машины, используя свои познания в области механики. Затем с познанием элек-тричества в  вычислительные машины стали  внедряться электромеханические  устройства: реле, контакторы, электродвигатели. Но истинно революционный скачок произошел на базе развития электроники, микропроцессорной техники. Первые пробные шаги в этом направлении  создали огромных электронных монстров  с сотнями  радиоламп, излучающих тепло и требовавших по-этому охлаждения. Но прогресс технической мысли, науки, служителями которых стали миллио-ны и миллионы обученных в университетах, институтах, колледжах, стал настолько стремитель-ным, что эти электронные монстры в мгновение превратились в миниатюрные калькуляторы, портативные процессоры и персональные компьютеры, обладающие сумасшедшим быстродейст-вием и приемлемые по габаритам. Персональный компьютер вытеснил все: телевизор, магнитофон, радиоприемник, газету, журнал, книгу, радиостанцию, факс, телефон, письмо, телеграмму, фотоаппарат, спортивную площадку, туристический поход, дружеское общение.
Скорость и информация стали главными, определяющими, решающими факторами. Творе-ния зодчества прошедших веков создавались годами, десятилетиями. Книга печаталась месяцами. Письмо шло днями. Электронное сообщение передается в доли секунды. Неторопливый матери-альный, осязаемый и физически ощущаемый фактор прошлых времен перестал быть главным, единственным и существенным. Основной интерес передвинулся в область интеллектуального, информационного, утилитарно-познавательного. Фигура мастерового, умельца, каменщика, порт-ного, кузнеца, земледельца, человека, создающего материальное, съедобное, осязаемое, чувстви-тельное своими руками ушла на второй план, и втеснилась ученым, инженером, артистом, плод труда которых – знания, информация, чувственные переживания. Главной, центральной фигурой современности стал инженер, создающий материальное через посредство огромной суммы зна-ний, накопленных человечеством и творящий уже, не как его предшественник в области материального, а в области ментального, но ещё не вторгаясь в мир мистический, не реальный, тонкий. Человек, его творческий гений вплотную сегодня подошел к пределу физической скорости – скорости света, движения электрона. За пределом этой скорости – скорость чувства, скорости именно мистического, тонкого мира. Фигура инженера завтра вытеснится фигурой мистика - астролога, нумеролога, хиролога, знающего механизм действия Судьбы, Бога и рассчитывающего, раскладывающего любую судьбу, событие и явление с помощью оккультных знаний, чутья. Цифру победит мысль. Прогрессом будет союз цифры, электрона, мысли.

Глава 4

Именно компьютер университетской сети познакомил Сергея с Аней. На одном из занятий по информатике они изучали программирование, но набранная программа не пошла, так как для ее выполнения требовались графические модули, доступ к которым в сети  был закрыт администратором сети. Администратор же был студент старших курсов, работавший в этой лаборатории на полставки, и его в тот момент не было. Преподаватель  поэтому разрешил им заниматься кто чем хочет, и часть ребят обычно включала "стрелялки", а часть включила " Mirk" - программу общения по сети. Эта программа  позволяет  соединиться не только с компьютерами сети университета, но и другими городами и даже странами. Больше того, если кто-то через Internet  связывался с компьютером университета из другого города, то по этому каналу можно было связаться с сетью того города.
Общение через сеть практиковалось всеми, так как позволяло, не показывая себя, беседо-вать с любым и на любую тему.
  Интерес к общению у студентов всегда большой и поэтому даже на занятиях, лабора-торных и практических , при первой же возможности или благодушном расположении духа преподавателя, студенты, вместо изучения специальных  программ работы на персональных компьютерах, загружали эту программу и начинали переговариваться друг с другом, набирая вопросы с клавиатуры компьютера и  читая ответ на дисплее монитора. Причем это позволяло общаться с любым собеседником вне зависимости от возраста, пола и материального положения - здесь были все равны. Через эту сеть завязывались знакомства, назначались встречи, высказывались мнения.
Сергей запустил "Mirk" и стал бегло читать, о чем говорят  и раздумывая, куда бы войти для разговора.
Чего только не мелькало на экране, каких только мнений, эмоций, чувств не выплескивалось на экран. Обиды, упреки, предложения, почти философские размышления. Проскакивал иногда и обычный мат, призывы к объединению, признания в любви, предложения дружбы. Тоскующие по встрече, довольные встречей, не желающие встреч.
Мелькали значки улыбки, грусти. Эти значки делались очень просто  из двоеточия и скобки. Причём если надо было сообщить весёлое настроение, сигнал довольного человека, то рядом с двоеточием ставилась обычная круглая скобка края которой загибались к двоеточию, как в улыбке на лице : ), а если надо было сообщить грустное настроение, сигнал унылого человека, то ставилась обычная круглая скобка, края которой загибались от двоеточия,
как опускаются концы губ человека в разочаровании : (.
 Кто-то переговаривался с Томском, кто-то с Москвой. Какой-то Реке ругал Фатиму, Марик предлагал объединиться в клуб любителей пива, Оса предлагала снова собраться. Какой-то олух декламировал стихи типа:
- Когда поднимается рюмка,
 Уходит любая напасть,
 Так быстро снимается юбка
 С девицы, спешащей упасть.
- Библия учит любить  ближнего. А  Кама-Сутра  объясняет как именно. 
- Море гладь и шум волны передо мной,
  Но сегодня ты проходишь стороной.
  Ты ушла и стала тёмною вода,
  Ты ушла и не  вернешься никогда.
 - Добро пожаловать  на  канал  драконов:  Тут  вас  примут на высшем  уровне.
- У нашей самой  любимой – пуфыстой  - шладкой – сливочно-шоколадной Олечки – Ко-теньки сегодня  день Варенья!!!
- Чур вы поздравляете в топик: (Wandal).
- Была бы задница, а приключения на нее найдутся.
 - (С)  «Гнезда Химер».
- Джер, приходи еще; мы не забудем тебя!
- Кибернетики всех стран, объединяйтесь!
- Дашка! Мы тебя ждём, ау, где ты.
- Жизнь - это переход от одной кучи дерьма к другой по дорожкам, усыпанным лепестками  роз.
- Медикаментозно - физическое лечение: даёт  обезболивающее и ночами хворь вышибает … Долбакам типа VIL вход воспрещен.
- Поцелуй передавался из поколения в поколение путем устной традиции.
- Безматерная зона! Секс- опрос. Есть ли жизнь на кухне.
- Если руки золотые, то неважно, откуда они растут.
- В этот серый скучный вечер,
 Я тебя случайно встретил.
 Я позвал тебя с собой
 И назвал своей судьбой 
 У тебя глаза как море,
 Словно ночь твои ресницы,
 Твои руки словно крылья,
 Крылья одинокой птицы.
- Официальный канал хорошего настроения и добрых лиц.
- Голодранцi  усiх краев, геть до кучi !
- Руслан, ты полный гад… Я ждал твоего прихода… Просьба топик не снимать… Всем, кро-ме Руслана         
Сергей бегло просмотрел строчки разговоров, ища чего-либо, что могло заинтересовать его. Он хотел найти возможность поговорить с Москвой, но потом вспомнил, что при разнице во вре-мени – семь часов, в Москве еще все спят. Последний раз он переговаривался с какой-то девочкой из Московского Энергетического Института до тех пор, пока она не заметила ему, что уже поздно, и что она пошла спать. Тогда Сергей посмотрел за окно – там было светло, но в Москве уже было два часа ночи, поскольку во Владивостоке в это время было лишь девять часов утра.
В конце концов он решил сам войти в контакт с кем-нибудь и набрал на экране строку.
“Привет всем, желающим пообщаться,” - и поставил знак улыбки из двоеточия и скобки, обозначающие глаза и рот в улыбке ;.
В это же самое время Аня отодвинулась чуть в сторону, давая место Кате. Та придвинула ближе к Ане свой стул, и они сели вплотную друг к другу за монитор аниной машины, и Катя, быстро работая пальцами, запустила “Мирк”, выходя на общеинститутскую сеть.
Как только программа была готова к работе и вывела на экран тексты переговоров общаю-щихся, они стали внимательно просматривать их, и искать то, что их заинтересует. Как всегда, на экране была такая мешанина всякой всячины, что зацепиться за что-то стоящее было сразу трудно. Какая-то группа поздравляла какого-то : “Светочка, с группы 1 МТ1.  Поздравляем с 18-ти летием. Желаем тебе гору всего-всего! И самого лучшего! Чтоб жизнь била ключом, здоровье чтоб было как у белого медведя! Женихов, как наложниц у восточного хана. Денег, как звезд на небе. Целу-ем, твоя группа”.
- Алена из г. 1МТ1. Спасибо за поздравление с 8 марта и признание в любви. Хотя я знаю, что писал не ты. Денис Г. Хватит прикалываться, и не смей больше издеваться над моими чув-ствами. Ася (гр. 1ММ). Иначе тебе будет очень плохо! 
- Девчонки, огромное спасибо. В следующий раз пригласите меня в свою компанию блинчиков ”потрескать”. Буду рад! Стася.
- Ромик (гр…) .Сколько это будет продолжаться? Мое терпение не безгранично. Будешь плохим мальчиком, не получишь сладкое на “ужин”. Настя.
- Зайка, Кореш и Вовчик! Уйму чувств нам не унять, так хотим мы вас обнять. Светик, Кате-нок, Юльчик.
- Денис, привет! Когда ты наконец откликнешься на крик моей души? Я больше не могу ждать… Тебе посвящается: очень скучаю, жду и мечтаю, когда ты придешь и меня к себе при-жмешь.  Ан…
- Антон Г. Ты говоришь: ” Прогульщик я, и сложно справиться со мной. Но было б скучно без тебя, ведь ты и дорог мне такой!!!” Юлиан
 - Привет всем, желающим пообщаться!;
Почему-то Катя сразу выделила из всего потока сообщений именно это. Пододвинув к себе поудобнее клавиатуру компьютера, она быстро перебирая пальцами, набрала ответ.
- Привет. Как дела?;
Ответ ей последовал незамедлительно. Тотчас на экране возникло
- Нормально. Ты откуда? 
Катя вновь быстро набрала
- Из политеха, Владивосток.
Контакт с неизвестным собеседником был установлен, и между ним и девушками завязалась оживленная беседа, которая сопровождалась лишь звуками пощелкивания кнопок клавиатуры и безмолвными строками предложений, написанных лучом электронов на мониторе дисплея.
- С какого курса?
- Со второго.
- На кого учишься?
- На лингвиста. Будем переводчицы. А ты откуда?
- Тоже с политеха, откуда и ты. Ты не одна за компом?
- Да, мы вдвоём с подругой. Ты с какого курса?
- Третьего. Факультет компьютерных технологий.
- Программистом будешь?
- Почти что. Какие языки изучаете?
- Английский, китайский. Немного японский.
- Как по китайски “здравствуйте”?
- Ни хао.
- А по японски?
- Коннитива. Хадзимамасите годзаимас.
- Так длинно?
- Коннитива - здравствуйте, а хадзимамасите годзаимас означает рады познакомиться.
- Я тоже японский знаю - Банзай!
- Это все?
- Да.;
- Не густо, но что-то. Как идет учеба?
- Нормально.
- Как тебя звать?
- Сергей. Я – хороший мальчик.;
- А мы – хорошие девочки.; ;
- А как хороших девочек звать?
- Катя и Аня.
- Вы всегда в это время за компом?
- Всегда, если преподаватель в хорошем настроении.
- И часто у него оно хорошее?
- Почти всегда. А ты?
- Сейчас в лаборатории проблемы с администратором сети и поэтому разрешили делать кто что хочет. У нас занятия по программированию в это время.
- На каком языке программируешь?
- Паскаль и Си. Паскаль мне больше нравится. Я его со школы немного знал. У нас учитель в школе был энтузиаст компьютеров.
- В какой школе учился?
- В 51.  Знаете, что означают имена Анна и Екатерина?
- Нет, если знаешь – поясни.
- Имя Анна – древнееврейского происхождения. Означает благодать, милостивая, миловид-ная, грациозная. Жертвенная натура, любит всё красивое. Умеет со вкусом одеваться, живёт не только своими заботами, но и других. В дружбе верна, в браке терпелива. В любви влюблённому даёт всё богатство сладострастия, при условии, если он не будет сдерживать её порывов. Одно-временно может иметь мужа и любовника, считая, что хранит верность и тому, и другому.
- Имя Екатерина – от греческого «катариос» - чистый, непорочный. Имя символизирует ди-намичное раскрытие сил и яркое самопроявление. Возбудимы, импульсивны, самолюбивы. В любви и сексе – страстны, женственны, фантазёрки. Чаще всего живёт интересной и насыщенной жизнью.
Удивлённые таким обилием благоприятных качеств, о наличии которых у себя они даже не подозревали, девочки не знали, что написать в ответ. Однако Катя нашлась быстро.
- А что означает имя Сергей?
- В следующий раз узнаете. Пара заканчивается и нас выгоняют из класса. До встречи в это же время.
- До встречи.
Глава 5

Выполненные и оформленные лабораторные работы требовалось распечатать принтером и сдать преподавателю на проверку. Принтер в лаборатории, где занимались Аня и Катя, был всего один и долгое время находился в ремонте. Поэтому в их группе у каждого студента накопилось немало работ для печати и, как только принтер появился, все стали печатать свои работы. Аня с Катей тоже решили напечатать свои работы. Катя быстренько сбегала в ближайший, расположен-ный этажом выше, киоск с канцелярскими принадлежностями и купила там листы хорошей фин-ской бумаги, а Аня стала расспрашивать, кто печатает и чья очередь. Выяснилось, что почти все ребята уже заняли очередь друг за другом, и они могут не успеть напечатать свои работы. Бли-жайшим очередным был Дмитрий, а за ним Игорь и Антон. Катя, придя с бумагой и узнав, что и как, тот час насела на Дмитрия, оттесняя его с очереди, безоговорочно заявив:
- Дима, сейчас печатаем мы с Аней. И не возникай – девочек надо всегда пропускать впе-рёд.
С повышенным возмущением Дмитрий воскликнул:
- Как это, как это, как это?
- А вот так это. Ты будешь за нами печатать. Говорил на прошлой паре, что ты молодец, зна-чит нас пропускаешь. Иначе тебе от нас не будет никакого доверия.
А Аня примирительно добавила:
- Димочка, ну что тебе стоит. Мы быстро всё напечатаем.
 Однако, Дмитрий не мог смириться с таким положением, когда так безапелляционно его выгоняли из очереди. Кроме того, он хотел, чтобы эти хорошенькие девушки его ещё попросили, и он вновь возмущённо стал возражать.   
- Очередь – святое дело! Надо соблюдать порядок и законность, не пиратничать, а вы вместо того, чтобы культурно и интилигентно занять очередь и терпеливо её дождаться, «наехали».
- Да уж на тебя «наедешь»! Ты сам в прошлый раз…
Дмитрий, не давая Кате договорить до конца, перебил её:
-Что было в прошлый раз, то уже прошло. А среди бела дня нарушать установленный поря-док – это есть хуже хулиганства, поэтому надо вызвать охрану и вывести вас от сюда, как нарушителей спокойствия. Но я – человек добрый, охрану вызывать не стану, но печатать вам придётся за Игорьком.
Не смотря на такой красноречивый отказ, Катя вовсе не собиралась соглашаться с приведён-ными доводами. Сидящие рядом остальные ребята с интересом прислушиваясь, следили, чем кон-чится их полемика. Стоящие в очереди за Дмитрием Игорь и Антон из мужской солидарности ре-шили поддержать Дмитрия, в разнобой и как бы между делом, заявив:
- Конечно, что это такое – без очереди! Не хорошо, очень даже не хорошо. Так поступают только совершенно не дисциплинированные элементы…
- Правильно, порядок есть порядок, а не соблюдающие его должны подлежать администра-тивной ответственности согласно Российскому законодательству. И вообще, вчера в Государ-ственной думе рассматривали закон о противодействии терроризму.
Катя, услышав такие реплики, тотчас  зацепилась за них и вновь насела уже на Дмитрия и Игоря с Антоном:
- Вы сами есть несознательные элементы. Вас девушки просят, а вы вместо того, чтобы га-лантно уступить им и помочь, сами нападаете. И что с вас дальше будет!
Аня вновь с интонацией просьбы и примирения сказала:
- Димочка, мы быстро. Будь хорошим мальчиком.
Дмитрий, словно что–то вспомнив, неожиданно быстро согласился.
- Ну ладно, печатайте, чего уж там!
При этом он несколько подозрительно улыбнулся, на что ни Катя, ни Аня не обратили никакого внимания.
Одержав убедительную победу в споре с мальчишками, Катя деловито подошла к принтеру, подождала пока он допечатает задание и остановится, аккуратно вставила в опустевший лоток пачку купленной чистой бумаги и сказала Ане:
 -  Пошли на печать сначала одну свою работу. Посмотрим как получится, а потом если всё хорошо, то и остальные пошлешь.
Аня послушно кивнула головой, и быстро работая пальцами на клавиатуре компьютера, по-слала на печать свою работу. Как только команда пошла на принтер, он сразу ожил, затянул один чистый лист бумаги и отпечатал титульный лист лабораторной работы Ани. Затем за ним стали печататься остальные листы и, как только отпечатался последний, принтер остановился и замер в ожидании команд. Катя, стоящая у принтера, подхватила напечатанные листы и, подойдя к Ане, протянула ей их и сказала:
- Смотри, хорошо напечатались. Всё нормально, посылай на печать остальные свои работы, а потом мои напечатаем.
Аня бережно взяла отпечатанные листы и немного полюбовалась ими. На белой с синеватым отливом бумаге четко были отпечатаны набранные ей тексты. Принтер в это время был свободен и стоял в ожидании.
- Правда, хорошо, красиво получилось. Сейчас запущу на печать остальные.
Она пощелкала клавиатурой и дала команду на печать. Принтер вновь ожил и стал печатать, автоматически втягивая новый чистый лист и складывая в пачку напечатанные.
Так как работ было несколько и печать их затягивалась на несколько минут, то Катя присела рядом с Аней и, в ожидании, пока принтер все напечатает, они стали тихонько разговаривать между собой, так, чтобы никто не услышал про их девичьи секреты.
В это время в лабораторию зашел их преподаватель, до этого выходивший куда-то из неё на несколько минут. Проходя мимо работающего принтера, он мельком взглянул на него, но вдруг остановился, посмотрел повнимательнее на напечатанные листы и, уже не торопясь, прошел к своему столу, сел за него и  каким-то несколько неопределённым тоном спросил:
 - А кто сейчас и что печатает?
Катя с Аней переглянулись, удивляясь, почему преподаватель задает такой вопрос, и Катя быстро ответила:
 - Мы печатаем с Аней. Это наши лабораторные работы.
Усмехнувшись, преподаватель спросил их:
  - А вы уверены в этом? 
Ничего не понимая, Катя вновь переглянулась с Аней и уже Аня ответила:
  - Это мои работы. Я их делала. Потом  Катины будем печатать.
  Группа притихла, и все стали прислушиваться к разговору девушек с преподавателем. Причем здесь проявлялось не просто любопытство, а ещё  и некоторая настороженность: что там у них не так, может какие требования преподавателя не учли или что-нибудь новое от них хочет потребовать преподаватель. А вдруг и у нас то же самое!  Тем временем преподаватель рассмеялся, покачал головой и сказал:
 - Странные у тебя, Аня, лабораторные работы. Интересно, как ты их собираешься защи-щать?
Девочки вновь недоуменно и растерянно посмотрели сначала на преподавателя, а потом друг на друга, не понимая, что хочет от них преподаватель. Между тем принтер продолжал равно-мерно работать и методично, лист за листом, выдавать с печати. И только когда Катя, как бы ища поддержки, посмотрела на парней и увидела, что Дмитрий с повышенным вниманием смотрит на монитор своего компьютера, молча едва сдерживает смех, до них дошло, что здесь что-то не так. Они дружно поднялись, подошли к принтеру и посмотрели на напечатанные им листы. На верх-нем напечатанном листе была изображена совершенно голая женщина в весьма призывной позе. На листе, который выходил медленно из принтера, тоже печаталась другая обнаженная до бес-стыдства женщина на фоне моря и пальм. В изумлении Катя воскликнула:
 -  Что это он печатает? Это не наши лабораторные работы.
 Аня взяла напечатанную стопку и перебрала её. На всех напечатанных принтером листах были изображены в самых разнообразных позах обнаженные девушки. Повскакивавшие со своих мест ребята тоже подбежали посмотреть, что именно удивило преподавателя. Увидев столь со-блазнительные позы разных красавиц на листах бумаги и растерянных девчонок, грянул такой дружный смех, что из смежной комнаты вышел лаборант и удивленно посмотрел на них. Тотчас посыпались комментарии и советы:
-  Катюха, у тебя такие лабы без всякой защиты примут, сразу.
- Уматно, Аня, покажи, как ты их делала.
 - Во дают, это лабы так лабы, оформление - красота!
 - Классно! Где вы насобирали таких топ-моделей?
Наконец, Аня, подавив свое смущение и немного покраснев, подбежала к компьютеру и стала останавливать печать. Но в волнении она ошиблась и пока поправляла свою ошибку, принтер успел распечатать ещё одну красавицу. Листы тотчас же пошли по рукам и их стали разбирать, пока спохватившаяся Катя не выхватила их из рук ближе стоящих парней. Часть их листов была унесена, и отобрать их уже не представляло возможности, да, собственно, и ни к чему.
Остановив печать, девушки в раздумье стояли, не понимая, как такое могло случиться, и что делать дальше. Предположения были самые разные, вплоть до того, что эти файлы пришли из сети из других мест университета. Однако, так ничего и не поняв, они подошли к преподавателю.
-  Владимир Алексеевич, а почему он так напечатал? Мы же это не посылали на печать. Это, наверное, откуда-то пришло, а как - мы не знаем. Что же делать, он ведь опять это печатать будет?
Улыбаясь, преподаватель не торопясь сказал:
- Принтер работает в сети и печатает то, что на него послали, очередь печати документов будет им соблюдаться по мере поступления. Значит, кто-то послал эти файлы на печать раньше вас, или в промежутке между тем, как вы отпечатали одну работу и другую. Посмотрите очередь на печать у принтера и снимите оттуда всё лишнее.
 -  А кто же мог нас опередить так?
- Посмотрите, с какой машины пришел этот файл, и по её номеру определите, кто автор этих трудов.
Разумеётся, файл пришел с компьютера Дмитрия, и ему пришлось вытерпеть за это серьёз-ную трёпку от возмущённой Кати и выговоры Ани. Одновременно ему был представлен счёт за испорченные листы чистой бумаги, с чем он долго не соглашался, мотивируя это тем, что он хотел как лучше, чтобы лабы были красивее и таких красавиц, как были у них распечатаны, Кате с Аней нигде не найти, так как он их разыскал в Интернете.
В конце концов, распечатав свои лабораторные работы, девушки решили их взять домой и хорошенько ещё раз просмотреть, а потом, на следующем занятии, подготовившись, сдать на про-верку преподавателю и защитить. В оставшееся время они вновь включили “Мирк” и послали за-прос для Сергея.
 - “Аня и Катя в сети: Сергей? “   
Ответ пришёл тотчас же. Видимо Сергей уже ждал их появления.
- Привет! Долго не появлялись.
- Мы всё же на занятиях. Ну-ка ещё раз напомни поподробнее, что значит имя Катя, а потом Сергей.
Катя - Екатерина, Катерина - от греческого "катериос", а  Катарсис – переводится как очи-щение. Поэтому это имя означает чистая, непорочная, истинная. "Катеньки"- сторублёвые купюры с портретами императрицы Екатерины II. Означает живость, контактность, импульсивность в со-четании с мягкостью, сдержанностью, добротой, щедростью. Её жизнь всегда насыщена события-ми - и хорошими и трудными. В любви чувствительна, женственна. Хорошо чувствует партнёра. Заботлива. Не ревнива. Умеёт понимать партнёра. Их любовь глубока, и, не смотря на некоторую внешнюю легкомысленность, серьёзна. С любимым ласкова, нежна.
Прочитав перечень своих достоинств, Катя  блеснула глазами, встряхнула своими густо за-витыми кудрями и, быстро работая пальцами, написала в ответ:
- Не слишком ли много для одного человека?
В ответ Сергей написал:
- Ничуть. Это всего лишь верхушка айсберга, большая часть которого  прячется.
- Где прячется?
- Под платьем.
Улыбнувшись такому ответу, Аня пододвинула ближе к себе клавиатуру и медленно на-брала на экране дисплея:
- Откуда тебе это всё известно?
Ответ почему- то немного задержался, но через несколько секунд задержки на экране напе-чаталось:
- Мужской секрет.
- Тогда что означает имя Сергей?
Сергей быстро набрал ответ:
- Сергей означает... минуточку терпения.
И посмотрел на сидящего рядом со студентом их группы преподавателя. Тот что-то объяснял и не видел Сергея. Сергей повернулся к сидящему рядом парню и сказал:
- Женя, я сейчас. Если не подойду к концу пары - запаркуй компьютер и возьми мою сумку, ладно?
Тот, даже не глядя на него, утвердительно ответил:
- Ладно.
Сергей тихонько отодвинулся от стола, встал и, стараясь не шуметь, вышел из лаборатории. Прошлый раз, когда он познакомился по сети с девушками, после занятий он пошёл на факультет лингвистики и внимательно изучил расписание. Вычислив время, в которое он общался и отбросив все аудитории, в которых не может быть компьютеров, он понял, из какой лаборатории с ним связывались. К счастью, время занятий этой группы лингвистов по компьютерной практике и время занятий его группы по программированию дважды в неделю совпадало, и он понял, что сможет в течение семестра с ними связываться по компьютерной сети университета. Он решил посмотреть на этих девчонок, и выйдя из лаборатории, быстро прошёл до конца коридора, легко взбежал по лестнице на этаж выше, почти бегом по переходу зашёл в другой корпус и, задыхаясь скорее от волнения, чем от быстрой ходьбы, остановился у чуть приоткрытых дверей компьютерного класса факультета лингвистики. Его почему-то вдруг разобрало сомнение: а как он определит, где тут Аня с Катей, а где нет. Ведь на лингвистов чаще всего учатся девчонки и наверняка за дверью сейчас сидят человек двадцать девочек. И кто среди них Аня или Катя, а кто Таня, Вера или ещё кто-то? Если бы сидели механики или сварщики, тогда ясно, так как там девчонок кот наплакал, а тут? Но какое-то шестое чувство ему подсказывало, что он сможет их вычислить. На худой конец он решил, что не вся же группа сейчас в МИРКе общается, и по тому, что на экране он сможет всё же их определить.
Он тихонько, чтобы не привлечь внимания, приоткрыл двери, и заглянув первым делом по-смотрел, где преподаватель и не будет ли он ругаться. Но тот, стоя в углу у компьютера, что-то обсуждал с лаборантом. Сергей быстро оглядел сидящих девчонок в лаборатории у компьютеров, которых действительно было больше, чем ребят, и сразу выделил двух сидящих рядом за одним компьютером.
Эти две девушки сидели почти боком к нему, так как компьютеры стояли по периметру большой комнаты. Девушки сидели чуть склоняясь друг к другу и внимательно смотрели на экран монитора, ожидая чего-то. Он понял, что это они ждут его ответа. Видимо они думали, что к нему подошёл преподаватель и Сергей не может им набрать ответ. Он бесшумно зашёл в лабораторию и тихонько встал за их спинами. Подождав несколько секунд, прежде чем окликнуть их, он, с каким-то непонятным ему волнением, стал разглядывать их, почти сразу определив, кто из них Катя, а кто Аня. Сергей вдруг почувствовал, что это не простая встреча, что эти сидящие две девушки сыграют какую-то важную роль в его судьбе, особенно эта, сидящая с правой его руки, Аня. За эти, ставшие для него долгими секунды, он успел разглядеть её округлые плечи, мягкий русый волос, живым потоком спадающий на плечи и спину, рельефную грудь и мягкие формы бёдер. Особенно он почему-то отметил её полноватую руку, лежащую на колене, слегка поглаживающую его, и перебирающую край платья. Он уже хотел что-то сказать им, но они, видимо, увидели его отражение на стекле экрана монитора, а скорее всего своим женским чутьём почувствовали стоящего рядом, как-то вместе, разом повернулись и немного удивлённо посмотрели на него. Весело и чуть загадочно улыбнувшись, Сергей сказал
- Имя Сергей означает, что вы мне понравились.
Немного растерявшись от столь неожиданного знакомства, девушки тоже быстро сверху до низу оглядели его подтянутую, спортивную по юношески стройную фигуру, достаточно широкие плечи и карие глаза Сергея. Катя быстро нашлась, что ответить.
- Так прямо и сразу?
Но Сергей, не обращая внимания на этот вопрос, сказал посмотрев на Катю, потом на Аню
- Катя - это ты, а Аня - это ты.
Катюша быстро переглянувшись с Аней заметила
- Ну всё знаешь. Прямо пророк какой-то или ясновидящий. Откуда ты ниспослан и как здесь нарисовался?
- С компьютерного факультета. Ниспослан Провидением. Вы меня звали, и я пришёл.
Сергей взял стул, стоящий недалеко, придвинул его поближе к девушкам, сел на него и не-торопливо спросил
- Как ваши компьютерные дела, какие проблемы?
Катя тотчас же вспомнила, что для одной из лабораторных работ надо средствами графики построить несколько фигур, но как это сделать, она не знала, так как пропустила занятие, на кото-ром этот вопрос разбирался, а Аня плохо поняла его. Стремясь воспользоваться таким благоприят-ным случаем, Катя тут же озадачила Сергея
- С компьютерного, говоришь? Очень даже хорошо. Ну-ка, блесни своими профессиональ-ными способностями.
- А что нужно?
- Надо построить графические фигуры по лабораторной. Причём так, чтобы была тень, цвет-ная заливка и оригинальный шрифт для заданного текста.
Для Сергея это было всё хорошо знакомо и не представляло трудностей. Он хорошо знал компьютерную графику и разные графические редакторы. Ещё в школе на информатике он освоил их и часто по просьбе классного руководителя рисовал всякие объявления, расписания, приглашения. Он с уверенностью пододвинулся ближе к компьютеру и придвинул к себе клавиатуру. При этом девушки послушно раздвинулись, пропуская его поближе к столу с клавиатурой и Сергей очутился прямо между ними. Он сразу же закрыл MIRK, вышел на рабочий стол и загрузил "проводник" - программу поиска папок, файлов и программ на компьютере.
- Сейчас сначала посмотрим, что мы здесь имеем, а потом сообразим, чем можно рисовать и что нужно, - не торопясь сказал он, быстро перемещая по экрану курсор и энергично щёлкая мы-шью. Найдя в каталоге жёсткого диска компьютера несколько программ рисования, он выбрал одну из них, загрузил её и сказал:
- Ну, что надо рисовать, показывайте.
Катя быстро достала из своей сумки свёрнутый пополам лист, развернула его и показала Сергею.
- Вот смотри, надо это нарисовать и вот тут закрасить зелёным цветом, а вот здесь синим и красным. Вверху надо красиво написать заголовок, а внизу, кто делал.
- Значит я внизу должен поставить свою фамилию и номер группы – улыбнувшись, намеренно сказал Сергей, глядя на Аню.
Аня тоже улыбнулась, оценив его шутку, а Катя, блеснув глазами, энергично покачала голо-вой в знак протеста
- Ну уж нет. Напишешь мои данные. Назвался груздем - полезай в корзину.
- Не в корзину, а в кузов - поправил Сергей
- Всё равно. Лучше покажи, как это делается.
Несмотря на то, что они были знакомы всего какие - то минуты, у них у всех троих было та-кое чувство, что они уже давно знают друг друга, а Катя, в силу своей природной живости и кон-тактности, и вовсе обращалась к Сергею так, как будто знала, что он ей ни в чём не откажет. В сущности так оно и было. И Катя и Аня уже почувствовали  силу своего женского обаяния и воз-действия на мужчин и знали уже хорошо, что отказать им в просьбах никто из молодых ребят не сможет, за редким может быть исключением. Причём, если Аня чаще всего при своих просьбах улыбалась и порой даже смущалась, то Катя этим пользовалась беззастенчиво, а порой и просто разговаривала с ребятами тоном приказа. Поэтому она немедленно перехватила инициативу в раз-говоре и безапелляционно заявила Сергею
- Начни с заголовка. Набери в верхней части ... А шрифт сделай красивым.
- А какой шрифт красивый? - спросил Сергей, быстро набрав строчки заголовка.
- Ну а каким ты можешь сделать? - в свою очередь спросила Катя.
- Вот смотри - сказал Сергей, выделив заголовок и перешёл курсором на список имеющихся шрифтов. Он поочерёдно стал переходить с одного на другой, демонстрируя, какими могут быть буквы. Немного останавливаясь на каждом, коротко спрашивал девочек
- Этот? Этот? Может этот красивее?
Однако Аня попросила его
- Ты нам покажи все, какие тут есть, а мы выберем.
При этом она своей рукой дотронулась до правой, держащей мышку руки Сергея и чуть наклонилась к нему, так что кончики её длинных волос немного коснулись плеча Сергея. Это прикосновение её руки почему-то сильно взволновало Сергея, так что он на какое-то мгновение даже замер, не двигая рукой и не шевеля мышкой. Вообще с самых первых минут их встречи он сразу почувствовал влечение к Ане. Хотя Катюша тоже была очень привлекательна, мила и разговорчива, но с ней у него возник какой-то умственный, ментальный контакт. Сергей тогда понял, что с Катей ему будет легко общаться, разговаривать, шутить, но её женское обаяние не действовало на него с такой силой, как женская привлекательность Ани.
- Вот этим сделай - сказала Аня, снова чуть коснувшись руки Сергея, – так красиво будет. Мне понравилось. А тебе?
Она спросила так Катю, но Сергей сделал вид, что этот вопрос был обращён к нему и с го-товностью подтвердил
- Да, да, красивый шрифт. Мне он тоже очень понравился.
Катя посмотрела на них обоих немножко даже удивлённо. Ёе взгляд как бы выражал: и когда это вы успели? Но возражать она не стала и согласилась
- Красивый, пусть так и будет, ладно.
В это время преподаватель громко объявил с некоторой шутливостью в голосе
- Уважаемые господа! Осталось пять минут до конца занятий. Просьба запарковать и вы-ключить компьютеры, сдать мне методички по лабораторным. Не забудьте записать всё, что сде-лали на дискеты. Дискеты не оставляйте в дисководах и не забывайте их на столах.
Все сидящие за другими компьютерами задвигались, кто вставал и отдавал преподавателю методические указания, кто вставлял дискету для записи, а кто собирал разложенные на столе листки бумаги. Катя тоже достала дискету, вставила её в дисковод и с некоторым сожалением в голосе сказала
- Всё, пара кончается. Запиши мне заголовок. Потом доделаем.
Кате не хотелось прерывать так интересно начатую встречу, но ничего нельзя было сделать, так как следующеё занятие у них было в другой аудитории. Аня при этом немного отодвинулась к своему компьютеру, но, прежде чем повернуться к нему отключить его, посмотрела на Сергея и как-то тихо спросила его
- В следующий раз придёшь? У нас здесь занятие на третьей паре послезавтра.
Сергей, повернувшись к Ане, живо посмотрел на неё и утвердительно кивнул головой
- Приду. Я покажу, как сделать эти графические фигуры, и как заливку цветом сделать.
Они вместе вышли не торопясь из аудитории и попали в плотный поток выходящих на перемену и спешащих в другие аудитории студентов. Сергей не торопясь шёл вместе с девушками. Ему приятно было их общество, и он не спешил бежать в свою аудиторию. И, стремясь продлить общение с ними, он на ходу стал их расспрашивать:
- А какая у вас сейчас пара?
- Психология, вот там в конце коридора аудитория, предпоследняя дверь - неторопливо ответила Аня.
- А у меня сейчас вышка. Высшая математика - поправился Сергей.
- Ну иди, а то опоздаешь - сказала Катя, но Сергей отрицательно покачал головой и немного беспечно посмотрел на девушек. Хотя на самом деле ему надо было попасть на математику в другой корпус, он с  уверенностью сказал
- Успею. Это не далеко.

Глава 6

Рыбы – знак загадочный, таинственный, мистический, вобравший в себя все качества предыдущих знаков. Рыбы – это завершение цикла, его венец для души, своего рода итог. Итог прожитых ранее одиннадцати жизней, где душа уже побывала Овном, Тельцом, Близнецами и остальными прочими знаками. Этот знак сострадания, переживаний, эмоций. Причем глубина этих переживаний и чувств настолько высока, что порой бывает непонятна другим. В особенности тем, чьи знаки Зодиака находятся только в начале этого «круга зверей». Здесь действие является прямым следствием чувств, эмоций, интереса, сопереживания. Причем интереса не материального, денежного или вещественного, как, например, у Тельца, нет. Здесь интерес души, не тела. Здесь нет главного интереса вкусно поесть, дорого одеться, побольше заработать. Высший интерес у Рыб более тонкий, чувственный, выраженный в проявлениях земной любви.
Однако, Рыбы равнодушны ко всему, даже трагическому, если это происходит за пределами их внимания. Чувства у Рыб доминируют над рассудком. Чаще всего это добрые, скромные, до-верчивые натуры, но не обольщайтесь, это натуры скрытные, трудно прогнозируемые и честолю-бивые. Скрытные – потому, что знак этот символизирует тайну, секрет, клятву. Честолюбивые – потому, что именно этот знак есть дневной дом Юпитера, планеты депутатов, директоров, мэров, президентов. Именно эти три качества наиболее ярко проявились в новом советском генсеке Гор-бачеве, который родился под знаком Рыб. Надо отметить, что Господь тут очень ловко придумал, поскольку, окажись на месте нового генсека КПСС какой либо другой знак, то намерения его то-гда были бы ясны и понятны. Соответственно ответная реакция народа, партии и законодателей была бы тогда тоже адекватной. Делает хорошо – да здравствует…, делает плохо – долой! И вряд ли бы тогда так быстро развалился СССР, и все его республики, за какие-то несколько лет пере-ехав из социализма в капитализм. Здесь же сладкая говорильня, расплывчатость, чувственные эмоции привели всех в состояние неопределенного изумления, и поняли все, что к чему и кто есть кто только тогда, когда процесс принял уже необратимый характер, социализм исчез и все обнаружили, что живут уже при натуральном капитализме, только с приставкой «нео», что значит в новейшем, современном.
Из гороскопа Михаила Сергеевича Горбачёва. Знак Зодиака – Рыбы. Родился 1 марта 1931 года в селе Привольном Красногвардейского района Ставропольского края. Точное время не из-вестно. Луна в знаке Льва, Венера в Козероге, Марс в Раке, Юпитер там же, Сатурн в Козероге, Меркурий в Рыбах, что символизирует следующее. Луна в знаке Льва означает требование повы-шенного внимания к себе в семье, желание иметь жену яркой внешности, блистать перед народом.
Венера в Козероге – мало ласковости, мягкости, жёсткость по семейным делам. Марс в Раке – звериное чутьё на опасности, сильное чувство самосохранения. Юпитер в Раке – сильная пози-ция для общественной значимости, удачливость через чувства, родину, нацию.
 С первого взгляда ничего особенного не находится. Но внимательный и опытный взгляд астролога сразу выделит особенность – Солнце в соединении с Чёрной луной (Лилит), и это со-единение усилено тригональным аспектом Юпитера. Чёрная луна – показатель уровня зла челове-ка, его искушения, идущие из прошлых жизней. Применительно к гороскопу Горбачёва это рас-шифровывается, как тайное искушение через власть, честолюбие и проявится это через эмоции, чувства в чёрном направлении. Дела его для Родины, своего народа, нации будут недобрыми.
 Из биографии Михаила Сергеевича Горбачёва. Родился в крестьянской семье. В 15 лет работал четыре года помощником комбайнёра. Окончил школу в 19 лет, и поступил в Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова на юридический факультет. Жил в общежитии университета на Стромынке. В это время среди студентов было много демобилизованных фронтовиков, которые принесли с собой с фронта в университет привычку пить. Горбачёв поначалу с удовольствием участвовал в выпивках, но пил мало. Это отделяло его от товарищей и вызывало подозрения: не стукач ли он? Потому что о некоторых пьянках и разговорах о политике уже на следующий день становилось известно в деканате, и многих студентов таскали на допросы. Подозрение усилилось, когда на практику он пошёл работать на Лубянку, после чего вечеринки старались теперь проводить без него.
В 1952 г. Горбачёв вступает в партию.  В это время последних судорог сталинской эпохи Сталин начал борьбу с «безродными космополитами» и «сионистами», что на деле являлось ши-роко задуманной антисемитской компанией. Евреев изгоняли из университетов, из науки, литера-туры и искусства. Михаил Горбачёв был из деревни, поэтому в университетской среде считался представителем народа. Он умело использовал своё социальное положение (из крестьян), рассле-дуя персональные дела своих сокурсников. По окончании университета он не смог укрепиться в Москве и вместе с женой Раисой Максимовной вернулся в Ставрополь, где начал работать по-мощником зав. отдела пропаганды и агитации крайкома комсомола.
В конце 50-х года Хрущев избирает Ставрополь своеобразным местом ссылки своих политических оппонентов. Сюда прибыл из Москвы Федор Кулаков, который стал руководителем Ставропольского края. Кулаков был человеком хрущевского склада, не бюрократ, а работник, который чувствовал личную ответственность за бедственное положение экономики страны. Горбачев привлек энергичного властного Кулакова своей молодостью,   университетским образованием и готовностью с головой отдаться новым идеям.
После безликой рутинной работы выучка у Кулакова для Горбачева стала временем макси-мальной рабочей отдачи. Кулаков привык проверять на месте, как исполняются его распоряже-ния, а так как он всюду успевал, то бросал Горбачева на самые разные участки сельского хозяй-ства, для которых у того не хватало знаний и опыта, и Горбачев был вынужден учиться на прак-тике. Когда Кулаков назначил его руководить сельским хозяйством, Горбачев стал по сути «пра-вой рукой» первого секретаря и принял непосредственное участие в его смелой попытке децен-трализации сельского хозяйства.
В 1964 году Кулаков принимал «у себя» на юге высоких кремлевских гостей. И именно здесь возник заговор, приведший к падению Хрущева. Заговор удался, и Хрущев ушел с занима-емого поста. Уже через два месяца после этого самый случайный и неприметный участник раз-говора Федор Кулаков был вызван из Ставрополя в столицу, в Центральный Комитет заведовать сельским хозяйством всей страны.
У Михаила Горбачева появился в столице влиятельный патрон, который не забывал своего ставропольского помощника, встречался с ним в Москве на съездах работников сельского хо-зяйства и всячески способствовал его продвижению к вершине власти в Ставрополе.
Таким образом, уже в 1970 году в 39 лет Горбачев стал первым секретарем Ставропольского края, безраздельным хозяином огромной и экономически важной территории страны.
Горбачев встречал самых важных гостей на ставропольском аэродроме, сопровождая их в обкомовском ЗИЛе до места отдыха, навещал время от времени, чтобы узнать, все ли в порядке — вел себя, как и положено гостеприимному хозяину, и постепенно завязывал более близкие отношения с руководителями страны. Поворотную роль в судьбе Горбачева сыграли регулярные осенние наезды в 70-е годы на кавказские минеральные воды Юрия Владимировича и Татьяны Филипповны Андроповых. К тому же Ставрополье было родиной Андропова, и привязанность к родным местам была одной из его немногих эмоций.
Андропов жил в уединенном коттедже и ни с кем не общался, если не считать регулярно приезжающих к нему из Москвы сотрудников организации, которую он возглавлял. Его пребывание в Красных Камнях было окутано тайной и вызывало острое любопытство у других отдыхающих, его дача была днем и ночью оцеплена переодетыми агентами КГБ. Единственный, для кого Андропов делал исключение, был Горбачев, его машину охрана пропускала беспрепятственно.
Будучи человеком недоверчивым и подозрительным, Андропов никогда не вступал с людьми в отношения дальше служебных и должностных. Со своими многочисленными со-трудниками в КГБ он поддерживал корректные, вежливые, но исключительно деловые отно-шения, никогда не допуская фамильярности. Горбачев был, возможно, единственным человеком не из семейного круга Андропова, который нередко общался с ним не в официальной или рабочей обстановке, а на отдыхе. Летом 1977 года Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич отдыхали в Кисловодске одновременно с Андроповыми, это позволило Горбачеву установить еще более доверительные дружеские отношения с руководителем КГБ.
В отличие от Хрущева и Брежнева, у Андропова не оказалось достаточно людей, которым он мог бы безусловно доверять - отсюда те исключительные сложности, с которыми он столкнулся в подборе надежных кадров, когда стал руководителем страны. У него просто не хватало «своих людей». Именно ему был обязан Михаил Горбачев своим переводом в Москву зи-мой 1978 года.
До возвращения обратно в столицу Воротникова, до переезда из Азербайджана Гейдара Алиева, и до назначения Виктора Чебрикова председателем КГБ, Горбачев был единственной надежной опорой Андропова в Кремле. Сразу после своей инаугурации Андропов взял крутой курс в управлении страной. Ему приходилось одновременно бороться на два фронта с нерадивыми и развращенными властью партийными чиновниками и не менее развращенным ленью, безответственностью и пьянством народом. Андропов устроил грандиозную чистку на Олимпе советской власти - в аппарате ЦК и в Совете Министров, изгнав с насиженных мест больше трети высокопоставленных чиновников. Одновременно он потряс её провинциальное основание: из 150 областных партийных боссов было изгнано 47.
С самого начала Андропов взял верный тон в разговоре с простым народом. Этим он обеспечил себе народную поддержку. Однако сам Андропов этой поддержкой воспользоваться не успел. Через четыре месяца после прихода к власти Андропов был физически так же беспомощен, как и его предшественник – Брежнев, а вскоре скончался.
Пока Андропов лежал в открытом гробу в Колонном Зале Дома Союзов, на том самом воз-вышении, где 15 месяцев назад лежал его предшественник и где спустя 13 месяцев будет лежать его преемник, - десятки тысяч москвичей проходили мимо, чтобы отдать ему последний поклон, а в Кремле шла борьба за оставленный им пост Генсека. Казалось, что именно Андропову, в отличии от Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева удалось наконец упорядочить процесс наследования власти в Кремле, и его приспешники из КГБ должны были обеспечить волю своего патрона и безболезненность перехода власти к его преемнику. Так бы, наверно, и произошло, если бы в Политбюро партийным секретарем был только один андроповский протеже, но их оказалось двое: Михаил Горбачев и Григорий Романов. Третий секретарь в Политбюро Константин Черненко был не в счет ввиду его преклонного возраста, одолевающих его болезней, отсутствия честолюбия и не принадлежности к Андроповской команде. Формально Горбачев и Романов были единственными претендентами на пост руководителя партии. Оба - секретари ЦК, оба - члены Политбюро, оба сравнительно молоды, оба  русские и оба родом из деревни.
Пока Андропов был еще способен управлять страной, Горбачев и Романов взаимно дополняли друг друга, а после того, как он заболел и окончательно слег, заменяли его вдвоем. Но нельзя было поделить между ними пост Генерального секретаря, когда Андропов умер. В 4 дня, которые прошли с его смерти до «избрания» приемника, в Кремле развернулась настоящая борьба за власть. Оба претендента выступали спасителями отечества друг от друга, и ни один не собирался уступать.
Не в силах одолеть один другого, каждый из них предпочел голосовать за подставного и компромиссного Черненко, чем за своего соперника, надеясь ко времени ухода с политической сцены Константина Устиновича успеть перегруппировать свои силы и захватить власть. С назначением Черненко борьба в Кремле за власть между Романовым и Горбачевым не прекра-тилась, а разгорелась с еще большей силой.
Горбачев вел заседание ЦК, на котором была официально утверждена кандидатура Константина Черненко на пост Генерального секретаря партии. Спустя еще 2 месяца он же выступил с речью на сессии советского парламента, который избрал Черненко Председателем Президиума Верховного Совета. Получалось, что сам Горбачев как бы отказался от предназначенного ему наследства в пользу обойденного Андроповым 15 месяцев назад Черненко. Это «восстановление справедливости» давало Горбачеву преимущество в борьбе с Романовым.
Ко времени своего «избрания» Генсеком Черненко был в крайне плохом физическом состоя-нии, никто не сомневался в том, что он не жилец на этом свете. Все обязанности Черненко фактически исполняли Горбачев и Романов. В начале сентября 1984 года Григорий Романов отправился в Эфиопию, и пока он отсутствовал в Москве, был снят его сторонник - начальник Генштаба, Министр обороны, маршал Николай Огарков. Это событие стало для всех не-ожиданностью и произвело шоковый эффект среди кремлевской партийно-военной элиты. Эта интрига была направлена против Романова.
В этом конфликте Черненко принял сторону Горбачева. Исход Кремлевской борьбы казался уже предрешенным. На октябрь был назначен экстренный Пленум ЦК, на котором должны были произойти важные персональные перемены. Пленум состоялся точно в срок, на него съехались делегаты со всех концов необъятной советской империи. Но вместо того, чтобы стать по-литическим триумфом Михаила Горбачева, Пленум ограничился рассмотрением рутинного вопроса о сельском хозяйстве. Ответственный за сельское хозяйство Горбачев на Пленуме не вы-ступал, его план нововведений не рассматривался, а его имя даже не упоминалось в отчетах.
Накануне Рождества Горбачев совершил поездку в Великобританию. В его отсутствие Гри-горию Романову удалось еще больше усилить свои позиции в решающий момент борьбы за власть, когда в связи со смертью Министра обороны Устинова и болезнью Черненко политиче-ский баланс в Кремле нарушился. Узнав о последних событиях в Москве, Горбачев прервал свой визит в Англию и немедленно вылетел в Москву.
Председателем траурной комиссии был назначен Григорий Романов, который в отсутствие на похоронах Устинова Черненко возглавил процессию членов Политбюро. Все советские радио- и телестанции больше часа вели трансляцию с Красной площади, а газеты отвели этой церемонии свои первые страницы, подчеркивая ведущую в ней роль Григория Романова, словно все это было специально устроено в честь его политического бенефиса. Единственное, что оставалось делать Горбачеву, - это наблюдать за политическим триумфом своего соперника.
10 марта 1985 года умер Константин Черненко. Борьба за освободившийся пост разгорелась с новой силой. В нее включился партийный босс столицы 70-летний Виктор Гришин. На самом деле, он был скорее запасным игроком - на случай, если ни Романову, ни Горбачеву снова не удастся взять верх в их затянувшейся битве за власть.
Всего спустя 4 часа после сообщения о смерти Черненко Горбачев был объявлен Гене-ральным секретарем. Впервые советские газеты напечатали портрет умершего вождя на второй странице, потому что первая страница была занята портретом, биографией и инаугурационной речью преемника. Решение об избрании Горбачева было провернуто очень быстро, чтобы поставить его соперников перед свершившимся фактом.
В избрании Горбачева главную, решающую роль сыграл министр иностранных дел СССР Ан-дрей Андреевич Громыко. Он обладал в Кремле большим авторитетом, поэтому его речь о Горбачеве на Пленуме ЦК сыграла большую роль в избрании Михаила Горбачева Генсе-ком.
Поддержка Громыко, с одной стороны, была основана на трезвом расчете: суетливым и легко возбудимым Горбачевым легче управлять, чем самоуверенным и спесивым Романовым, а с другой стороны является результатом сделки: взамен КГБ получил два места в Политбюро и полный контроль над иностранными делами империи. Романов оказался менее сговорчивым, и опасаясь ослабления своей в перспективе единоличной власти, шел на меньшие уступки КГБ, что в конечном счете обошлось ему значительно дороже. Боясь уступить часть, он потерял все: не только проиграл Горбачеву, но и лишился даже тех постов, которые у него были: посты члена По-литбюро и секретаря ЦК. Официально он был освобожден от обеих должностей по собственной просьбе, которую объяснил плохим состоянием здоровья. Роковой ошибкой Романова было, то что, опираясь на маршала Огаркова, он переоценил роль армии и одновременно недооценил роль КГБ.
Однако, в стране мало кто знал об этих закулисных кремлёвских интригах. В русском народе издревле сложилось – кто ни поп, тот и батька. Им там в ЦК, в верхах лучше всё знать, да в Москве виднее. Выбрали Горбачёва – ну и слава Богу! Давай теперь, новый лидер, побыстрее жизнь меняй, а то всё надоело.
Появление на высшем политическом Олимпе СССР Михаила Горбачева было встречено всем советским народом с надеждой и одобрением. В Кремль пришёл достаточно молодой, демо-кратичный лидер. Кончился период правления кремлевских старцев. С надеждой и нетерпением  страна ждала перемен, жила надеждами на лучшее будущее.
Под руководством нового лидера предыдущий брежневский период был объявлен периодом «застоя» и в стране объявлялась перестройка. Да здравствует демократия, всеобщая свобода. Сня-ты все ограничения на публикацию, упразднена цензура. Растерянность в самом незыблемом – в КГБ! Притихла администрация, затаились партийные ортодоксы, бдительно глядя на московские власти, силясь понять и разгадать, куда дует этот ветер перемен и «что изволит» этот непонятный новый лидер. Атмосфера тех дней, эйфория свободы и демократии хорошо передана в стихах:
               
  ПЕРЕСТРОЙКА, ПЕРЕСТРОЙКА               
  ДЕЛ ВЕЛИКИХ БУДЕТ СКОЛЬКО             
  ОЖИВИЛСЯ ВЕСЬ НАРОД               
  РЕВОЛЮЦИЯ ГРЯДЕТ               
               
  ГОВОРИ ТЕПЕРЬ ЧТО ХОЧЕШЬ               
  КРИТИКУЙ КОГО ЗАХОЧЕШЬ               
  ХОТЬ МИНИСТРА САМОГО               
  И НЕ БОЙСЯ НИЧЕГО               
 
  ДЕПУТАТ МИНВОД РУГАЕТ               
  КГБ ХВОСТОМ ВИЛЯЕТ               
  ГЛАСТНОСТЬ ПОЛНАЯ ПРИШЛА               
  ЧТО ТВОРИТСЯ, НУ ДЕЛА!               

Ветер новых перемен всколыхнул всех. Исчезал давящий гнет центра, и инициатива стала переходить на места. Провозглашались идеи гласности, нового политического мышления, расши-рение самостоятельности предприятий, оживились и стали быстро развиваться кооперативы. Причем главным инструментом демократизации становились гласность – открытое обсуждение проблем экономики, политики, законодательства, что находило широкую поддержку в обществе. Были сняты многие цензурные запреты, стали издаваться новые газеты и журналы, доступны ранее закрытые архивные и библиотечные фонды. Началась работа по реабилитации жертв политического террора. Новый светский лидер выступает с докладом на пленуме ЦК КПСС, в котором впервые откровенно говорит о «преступной роли сталинизма». Были подняты и пересмотрены тысячи архивных дел по репрессиям сталинского периода, оправданы и реабилитированы десятки тысяч людей, в том числе и членов партии, большая часть которых – посмертно.
Кроме того, Горбачев также открыто впервые заявляет о снижении темпов экономического роста, отставании отечественного машиностроения, необходимости повышения жизненного уровня людей. Он отправляет на пенсию наиболее консервативных «брежневцев» и выдвигает на руководящие посты демократичных лидеров. Так секретарем ЦК КПСС стал Александр Яковлев. Возглавляемый Яковлевым отдел печати ЦК за год сменил многих руководителей журналов и газет, назначив главным редакторами сторонников последовательной «десталинизации» страны. Ослабление цензуры в печати получило название “гласности“ и увенчалось к концу восьмидесятых годов принятием Закона о печати, в котором упразднялась государственная цензура.
Горбачев возвращает из политической ссылки известного правозащитника и учёного акаде-мика Андрея Сахарова и допускает его к участию в международных антивоенных совещаниях в Москве.
Позднее в 1987 –1988 гг. производит радикальные изменения во внешней политике СССР, провозгласив построение безъядерного мира к 2000 году, а также прекращает необъявленную войну в Афганистане, выведя оттуда все войска СССР. В стране бурлят митинги, избирательные страсти, собрания. Даёшь парламент нового типа! Забушевала избирательная кампания в Верховный совет СССР по новым правилам, на окружных собраниях. Появились новые партии, стали слышны призывы вернуть царя. Воспрянуло духовенство, церковь. Издавна казачий Дон, Кубань наконец снова смогли свободно одеть и носить свою традиционную казачью форму. Развелось видимо – невидимо всяких газет, газетёнок и прочих печатных изданий.
Однако, каких либо серьёзных экономических решений в эту пору распалённого политиче-ского энтузиазма принято небыло. К середине 80-х годов экономика оказалась неспособной в из-менившихся условиях обеспечить нормальное развитие производительных сил. СССР с его ги-гантскими запасами сырья, огромными трудовыми ресурсами все больше отставал от Запада. Советская экономика оказалась не в состоянии удовлетворять возрастающие требования к качеству потребительских товаров. Растущая неэффективность отрицательно сказывалась на обороноспособности страны. Потерпела крах сама идея плановой экономики. Достижения в об-ласти здравоохранения, образования, культуры утрачивались. Одновременно огромный рост об-разованности и информированности народа сформировали более высокий уровень материальных и духовных потребностей людей.
В обществе зрело понимание необходимости коренных перемен, но заинтересованность в них была различной. Интеллигенция хотела от них установления подлинной демократии и инди-видуальной свободы. Рабочие и служащие связывали перемены с лучшей организацией и оплатой труда. Часть крестьянства рассчитывала стать подлинными хозяевами своей земли и своего труда. Но в конечном счете направление и характер реформ определили интересы номен-клатуры. Руководители страны отчетливо осознавали необходимость перемен в экономике, но никто из консервативного большинства Политбюро не хотел брать на себя ответ-ственность за осуществление этих перемен, поскольку менять плановую, сплошь государствен-ную экономику на рыночную значило отказываться от фундаментальных понятий коммунисти-ческой идеологии о частной собственности на средства производства. Создалась практически тупиковая ситуация, и процесс ухудшения экономического положения резко усилился, кризис нарастал. Экономика практически стала неуправляемой. Каких-то идей, программ выхода из кри-зиса у Горбачева не существовало, по той простой причине, что это был в своей сути обычный аппаратчик, партийный функционер. И если по началу свобода слова,  печати, демократия вскружили всем голову и оттеснили на второй план экономику, то постепенно экономические проблемы вновь стали перемещаться на первый план. Экономика властно напомнила о себе – свобода свободой, демократия демократией, а кушать надо каждый день и по три раза, да ещё и детей накормить. А дела в экономике, производстве шли всё хуже и хуже. Пустели прилавки магазинов, становились дефицитными самые элементарные товары, огромные очереди выстраивались за продуктами.
От Горбачева ждали каких-то энергичных решений, которые исправили бы дела в экономи-ке, а в ответ слышали лишь неопределённое и туманное «процесс пошёл» да разговоры о возрож-дении «ленинского облика социализма». Политбюро ЦК КПСС размежевалось на две взаимно непримиримые силы: радикал - реформаторы во главе с Яковлевым и фундаменталисты во главе с Лигачёвым. Горбачев в силу своей бесхребетности, отсутствия каких-либо принципов старательно лавировал между ними, прикрывая свою пустоту потоками слов.
К началу девяностых годов у большинства как в правительстве, так и на местах, в народе стало зреть понимание неспособности Горбачева управлять государством, экономикой. Авто-ритет КПСС катастрофически падал и во весь голос зазвучали призывы «Долой КПСС», «В отставку Политбюро и правительство» и «что тут нас Горбачев как Кашпировский заговаривает».
Эйфория опьянения гласностью, свободой, демократией прошли. Перемены в экономике, благосостоянии в жизни народа не произошли. Точнее произошли, но в обратную, худшую сторо-ну. В сторону ещё большего роста дефицита, товарного голода и анархии производства. Аппарат-ная сущность Горбачева, его гнилое нутро стало проявляться всё чётче и яснее.

Глава 7

 Впервые задуматься над тем, есть ли бог или нет, что такое судьба, рок, случай, что вообще человек делает на этой земле и какова власть Бога над человеком Михаила заставила встреча с че-ловеком, слова которого  впоследствии сыграли большую роль в мировоззрении Михаила. В тот  субботний вечер он, отдыхая, гулял со знакомыми девчонками Аней и Тамарой, которые были почти на 10 лет моложе его. Аня была блондинкой с пухлыми губами, с хорошо развитой пышной грудью и голубыми глазами. Тамара наоборот была брюнеткой,  высокой, стройной, с хорошо очерченными бедрами, крепкими загорелыми ногами и зелеными глазами. Они гуляли по набережной бухты «Спортивная», где заканчивается  улица адмирала  Фокина. Море было спокойным и ласково плескалось на песок бухты. Вдали на якоре стояло большое учебное парусное судно, а по бухте и рядом скользили небольшие яхты. Иногда с яхт-клуба внутрь бухты вырывались несколько водных мотоциклов. Развлекаясь,  водители резко давали газ, и мотоциклы скакали по волнам  как мячики, создавая  вокруг фонтаны брызг. Летнее яркое солнце щедро заливало светом  всех  гуляющих на площади у фонтана. Площадь была отделена от берега моря небольшим газоном с невысоким бетонным ограждением с лавочками, поставленными вдоль него. На лавочках и на бетонном ограждении сидели отдыхающие.  Между лавочками стояли павильончики на колесах, в которых продавался обычный набор киосков – сигареты, спички, пачки печенья, шоколад широчайшего выбора, пиво и напитки, а так же горячие беляши, хот-доги, пицца и обыкновенные пирожки с капустой или с картошкой. Прогуливались молодые симпатичные девушки, одетые в летнее по минимуму. Чуть в отдалении располагались кафе, а у фонтана в центре площади работали фотографы, один из которых был с обезьянкой, а второй со страхолюдной большой змеей на шее. В конце площади рядом с детской железной дорогой и огромными  разноцветными надувными матрасами, на которых с визгами удовольствия скакала детвора, прямо у газона стояла кабинка с механической рукой, хватающей игрушки.
Прогуливаясь по набережной, они решили пойти и испытать свое счастье в кабинке с игруш-ками. Небольшая кабинка, чем-то похожая на телефонную будку, стояла у края газона. Внутри нее лежала гора всяких пухлявых зайцев, собачат, Микки - маусов и другой пушистой компании ска-зочных персонажей. В верхней её части двигался управляемый дистанционно рукояткой-джостиком захват, который хватал указанную ему клиентом игрушку и, подняв, переносил и от-пускал в выходное отверстие. По дороге чаще всего игрушка выпадала с этого захвата, и клиент уходил, разочарованный потерей пяти рублей или громко обсуждая причину неудачи с друзьями, что де не ту игрушку брал, надо было чуть довести дальше захват.
Некоторые возмущались, считая, что всё это жульничество, обдираловка и ругались с девуш-кой, обслуживающей автомат до тех пор, пока кто-то из подошедших вдруг неожиданно доставал подряд пару лохматых поросенка и медвежонка с двух попыток и, как само собой разумеющееся, шел дальше.
    Подходя к кабинке, они вдруг увидели сидящего на бетонной стенке ограждения газона се-доватого мужчину. Рядом с ним лежал раскрытый дипломат, на внутренней крышке которого что-то крупно было написано.
 Мельком взглянув на него, Михаил подумал, что это какой-то попрошайка или соби-рающий милостыню и, поморщившись, отвернулся. Однако что-то в увиденном им не соответствовало облику попрошайки. Мужчина был прилично одет, в очках и рядом с ним лежало несколько свежих газет. Одновременно его девушки, которых он держал за локти, остановились и стали внимательно читать написанное на крышке дипломата.
Михаил тоже остановился и неохотно стал разглядывать надпись. «Предскажет будущее хи-романт. Срок свадьбы, внешность мужа или жены, дети, их учеба в ВУЗе. Опасности. Оплата по договоренности, 10, 50, 100 руб.».
Прочитав, он внимательно посмотрел на  мужчину, который никак не соответствовал в его сознании образу хироманта. Он вообще мало представлял себе, что такое хиромант и чем он зани-мается. В его представлении хиромант, что предсказывает судьбу, должен быть большим черным цыганом с бородой и высоких черных сапогах или цыганкой в ярком платке, с огромными золо-тыми серьгами с картами в руках. Здесь же сидел высокий худощавый, загорелый и подтянутый мужчина приятной наружности в светлых брюках и белой сетке, подобных которому было здесь немало. Единственное, что его отличало от гуляющей публики – это почти седые, чуть кучерявые волосы и густые, черные, совсем не седые брови над светлой оправой очков. Вокруг стайкой стояли девчонки 15 – 16 лет и внимательно слушали, что он говорит одной из них, которая сидела рядом с ним и ладони которой он держал в своих руках, что–то разглядывая там. Неожиданно они все дружно рассмеялись. Сидящая девушка как-то возбуждённо посмотрела на них, тоже улыбну-лась, достала деньги, расплатилась и, поблагодарив, встала. Тотчас же сидевшая рядом белокурая девушка быстро передвинулась и села на место подруги, доверчиво протянув открытые ладошки мужчине. Тот мягко улыбаясь, бережно взял их и стал внимательно разглядывать.
«Лохотронщик» какой-нибудь очередной,” – подумал опять Михаил, однако торопить своих девушек не стал.
Тамара, стоявшая справа  от Михаила, отделившись от него, подошла ближе к стоявшим воз-ле них двум женщинам и спросила:
- Вы не знаете, а правду он говорит?
Одна из них  охотно ответила.
-  Я не знаю, сама стою жду. Но у него была моя подруга, она мне и посоветовала сходить к нему. Говорит, что всё правда. Он даже сказал ей то, что только она знает и никто больше кроме неё не знает этого.
- А что он говорит?
-  Про мужчин, какие и когда будут, учёба, разводы. Про детей говорит: какие будут, сколь-ко.
- А вдруг он что-нибудь страшное скажет и будешь потом всё время мучиться?
         - Да нет, я сколько наблюдаю, все довольные, весёлые отходят от него.
         - А много к нему народу?
         - Да вот девочки и мы. Одна женщина отошла куда-то, но подойдёт.
         - Скажите, что мы за ней будем, ладно? Мы здесь недолго погуляем и подойдём.
         - Ладно, скажем.
Подойдя к Ане с Михаилом, она спросила Аню
         - Ты пойдёшь гадать к нему?
         - Пойду. А ты?
         - Тоже. А сколько он берёт за сеанс?
         - А вон написано - 10, 50, 100 рублей.
         - Ну, это не много.
Михаил вяло попытался попротестовать.
- Да зачем вам это нужно? Наговорит вам что-нибудь, а вы и поверите. Давайте я вам сам сейчас расскажу...
Однако Тамара и Аня дружно запротестовали.
- Ну нет, мы хотим. Где в другой раз представится такой случай - судьбу узнать? Он, видимо, приехал сюда и здесь отдыхает.
Прогуливаясь неподалёку, они с интересом наблюдали за работой хироманта. Мужчина дер-жал одной  рукой ладошки очередной девушки лет 15-16, а другой рукой жестами показываял что-то, указывая то на плечи, то на подбородок и брови. Видимо, описывал чей-то внешний вид. Подружки девушки тоже, стоя рядом, внимательно слушали. В это время к ним подошли трое любопытных мальчишек лет 10-12. Подойдя к хироманту, они внимательно и с любопытством рассмотрели его и хотели послушать, что он говорит, но тотчас были беспощадно изгнаны подальше подругами сидящей девушки. Судя по расстоянию, на которое отбежали сверх любопытные мальчишки, им крупно чуть не влетело и они едва избежали серьёзной трёпки. Позднее к ним также пытались подойти два улыбающихся парня, но также были энергично выпровожены подругами подальше. Видимо, все женские тайны подруги охраняли свято и мужчин в любом виде и возрасте не подпускали даже близко.
Когда подошла их очередь, первой села Тамара. Она доверчиво протянула ладони хироманту. Но мужчина не торопился их брать. Мягко улыбнувшись, он спросил её:
- Ничего, если всё, что я скажу вам, услышит молодой человек и ваша подруга?
Тамара немного задумалась и вопросительно посмотрела сначала на Аню, а затем на Михаи-ла.
Михаил, вспомнив, как шустро и далеко отбежали от девочек любопытные мальчишки, улыбнулся и сказал:
- Ладно, вы тут гадайте, а я пойду соку попью.
Оставив своих красавиц, он не торопясь пошёл к киоскам, купил бутылку “Пепси”, и сев за столик, стал ожидать их. Однако ждать ему пришлось достаточно долго. Лишь минут через два-дцать Тамара поменялась местами с Аней и ей тоже что-то долго рассказывал хиромант. По тому, как она иногда согласно кивала головой и как внимательно, почти завороженно Аня с Тамарой слушали его, Михаил понял, что хиромант говорит им о чем-то, что для них самое главное и важ-ное в жизни. Посидев и дождавшись, когда Аня встала и расплатилась с хиромантом, он улыбаясь подошёл к ним, и шутя сказал:
-  Ну, теперь вы всё про себя знаете. А про меня он вам что-нибудь не сказал?
Таинственно и по-женски кокетливо Тамара ответила:
- Может и сказал, только лучше, если он тебе сам это всё расскажет.
Последние слова она произнесла так же шутливо, но где-то в глубине её интонаций прозву-чало что-то глубоко серьёзное, уважительное, задумчивое и чисто женское.
 - Ну, хоть правду он говорит или так наговорил чего? Небось сказал, что будете счастливы, мужья богатые будут, куча детей у обоих, и проживёте по 100 лет. Это и сам я могу такое вам ска-зать, даже за бесплатно. Кто таким красавицам что плохого скажет?
Девушки почти с возмущением посмотрели на него.
 - Ты что, всё, что он говорит - правда. Он мне многое сказал из того, что было со мной: и про  отца с матерью, и про брата, и про травму в детстве. Нет, это не простой человек, или не тот за кого выдаёт себя. Он добрый человек и у него большая душевная сила. Я словно зарядилась энергией от него, - в задумчивости сказала Аня.
-  Эх, тогда я сейчас тоже заряжусь от вас, - со смехом сказал Михаил и крепко прижал к себе обоих девчонок. Они не сопротивлялись и по-женски покорно дождались, когда он насладится их близостью, ароматом запаха их причёсок, ощущением близости молодых, цветущих, таких притя-гательных и желанных женских тел, и отпустит их. Они погуляли ещё немного по площади и у кромки моря, а затем он отвез их на своем японском “ Круизере” на Алеутскую и оставил там по их же просьбе.
 Высадив девушек, он решил съездить в охотничий магазин “Снайпер” посмотреть газовые пистолеты. Оружие Михаил любил с детства и, как только у него появилась возможность, он по-лучил лицензию на ношение газового пистолета и купил его. Кроме того, у него также имелся боевой пистолет “ТТ”, но лицензии на ношение огнестрельного оружия у него не было и носить его с собой он воздерживался. Купленный им ранее газовый пистолет ижевского завода, почти копия пистолета Макарова, его давно не удовлетворял. Он был большой и со всякими торчащими частями, которые цеплялись за карман и носить его было неудобно. Очень скоро Михаилу это на-доело и он захотел купить себе другой пистолет. Ему хотелось иметь что-нибудь поменьше и поэлегантнее.
 Двигаясь в потоке машин к магазину, Михаил всё вспоминал почему-то увиденного хиро-манта. “Как это он может узнать будущее? Разве это возможно вообще? Он что, ясновидящий ка-кой-то или что? Да нет, он же смотрит по ладоням. А что там можно увидеть?”, про себя рассуж-дал он. Михаил отпустил левой рукой руль и, повернув к себе ладонь, внимательно посмотрел на нее. Ладонь была как ладонь. Никаких букв он там не обнаружил.
“Нет, тут что-то не то. Ну как это всё можно определить просто по ладони. Вранье это, ми-стика”, решительно подумал он. Но тот час же перед его глазами возникли девчонки, отгоняющие даже каких-то мальчишек от подруги. Он вспомнил, как неохотно поднимались девушки от хиро-манта и как быстро садились к нему другие, как задумчиво, с какой-то внутренней погруженно-стью в себя, в свои мысли, шли к нему Аня и Тамара.
“А с другой стороны ведь не может же быть такого, чтобы вот сидел человек и подряд всё
врал, да врал, и все с охотой шли бы к нему, в очереди стояли да за это ещё и деньги платили. Можно соврать одному, другому, но всем то подряд не соврёшь – всё равно поймут. Как такое по-нимать и чем прикажете объяснить?”   
Размышляя таким образом, он не заметил, как, двигаясь в потоке, он подъехал к магазину и только когда уже увидел вывеску вспомнил, куда и зачем едет. Припарковаться прямо у магазина он уже не мог, так как поток машин был плотный, и волей неволей он поехал дальше по Светлан-ской улице до площади. Въехав на площадь он уже хотел свернуть и припарковаться, но, мгнове-ние подумав, он нажал на педаль газа и поехал дальше. Попетляв немного по улицам, он вновь приехал на набережную по Фокина и остановил машину почти у самого фонтана.  Заглушив дви-гатель, он откинулся на сиденье и как-то обессилено посмотрел в задумчивости на море. Затем решительно поднялся, вышел из машины, захлопнув дверцу и даже не оглядываясь на нее пошел не торопясь к кабинке с игрушками. Впрочем, оглядываться на машину ему было незачем. Охран-ная электронная система стоимостью несколько тысяч долларов, установленная на ней лучшими специалистами Владивостока, автоматически заблокировала все двери, руль, топливную подачу дизеля и терпеливо ждала возвращения своего хозяина.
Хиромант по-прежнему сидел там же и что-то говорил женщине в ярком купальнике. До-ждавшись возле кабинки с игрушками, пока он закончит сеанс с женщиной, Михаил решительно сел рядом с хиромантом, протянул ему свои ладони и тихо сказал:
- Что там у меня, отец, посмотри пожалуйста.
Хиромант привычно и бережно взял ладони Михаила и, не торопясь посмотрел на него пыт-ливым и доброжелательным взглядом. Почему-то Михаил заволновался, хотя всё же не показывал этого. Лишь тихонько подрагивали кончики его пальцев, и чуть вспотела ладонь.
- Сейчас посмотрим, что вам тут Господь нарисовал - чуть шутливо промолвил хиромант - буду разбираться. Я пока рассмотрю ваши ладошки, немного подумаю, потом все, что увидел, рас-скажу вам. А потом, вы если захотите, спросите о чем пожелаете.
Михаил согласно кивнул головой.
- Сложные у Вас ладони. Не просто мне будет их расшифровать. Но я попробую.
- Конечно, конечно, смотрите. Я не тороплюсь – немного безразлично промолвил Михаил.
Хиромант достал из раскрытого дипломата автоматический карандаш, выдвинул подальше тонкий его грифельный стержень и, наклонясь к ладоням Михаила, стал стержнем карандаша во-дить по линиям ладони, не дотрагиваясь до них и разбираясь в хитросплетении этих линий, хол-мов и знаков.
Михаил, ожидая, внимательно прочитал надпись на дипломате. В надписи, кроме того, что он прочитал раньше, был так же указан номер регистрации в налоговой инспекции, индентификационный номер ИНН.
    “ Надо же, - подумал он, – даже лицензия на такую деятельность есть. Интересно, как его про-веряли, чтобы выдать её”. Ниже в углу надписи была приклеена визитка, где были указаны фами-лия, имя, отчество. Почему-то фамилия не запоминалась, а вот имя, Владимир Алексеевич, запом-нилось сразу.
 Чуть позднее, немного подумав, хиромант заговорил тихим голосом.
- Ты родился не здесь, а где-то западнее. Скорее всего на Урале. Ничего, если я буду обра-щаться на “Ты”? – тут же справился он у Михаила.
- Нет проблем – коротко ответил Михаил.
- Когда тебе было 3 года, твоя мама сильно поссорилась с твоим отцом, и он куда-то уехал. Но ещё  через 3 года он вернулся назад, вы стали жить вместе и больше не разлучались. Твой отец старше мамы года на 4 или 6 лет. Он сильный человек, но мать твоя им руководит, как хочет. В твои 12-13 лет твоя мама сильно болела и долго лежала в больнице.
         Михаил замер и слушал, стараясь не подавать виду, что он волнуется. Но в его голове с пер-вых же слов хироманта автоматически заработала какая-то счетная машина, которая сравнивала сказанное хиромантом и реальное по принципу «правда-ложь». С удивлением Михаил отметил, что слова хироманта почти полностью совпадают с тем, что он знал о своих родителях. О том, что отец 3 года где-то отсутствовал, он не знал и этого не помнил. Смутно в его памяти выплывало, что мама ему говорила о какой-то долгой командировке или службе отца в этот период. Но бо-лезнь матери он помнил хорошо. Тогда с отцом они ходили к ней в больницу. А хиромант тем временем продолжал разматывать клубок его судьбы.
- Потом у тебя родился брат, но он быстро умер, когда был очень маленьким, и сейчас у тебя нет братьев и сестер. В 15 лет вы переехали жить куда-то в другое место. После школы ты пошел учится, но это был не институт. Скорее всего техникум. Ты немного не доучился и ушел служить в армию. Служил где-то далеко от дома. Служба в армии для тебя была не трудной. Ты обучался там чему-то новому, тому, чего ты не умел, но учился с охотой.
Действительно, в армии Михаил учился на водителя и именно там получил водительское удостоверение, что в последствии ему очень пригодилось.
- После армии ты не поехал домой. У тебя хорошо шли дела, но потом ты не захотел там жить и переехал сюда, к морю. Этот переезд был связан с твоей ссорой с любимой девушкой, с которой ты долго был вместе. Сейчас ты не женат и у тебя нет детей. Ты дружишь сейчас с несколькими девушками, каждая из которая хороша по своему. Одна из них очень молода, она русая. У нее ка-рие глаза, чуть припухлые губы и стройная фигура. Это красивая девушка, и у нее будет хорошая судьба. У нее сильные амбиции, гордость. Вы знакомы давно. Это так? - как бы прося подтвер-ждения у Михаила спросил его хиромант.
 Михаил как-то быстро, даже немного торопливо подтвердил
- Да, да, Вы правильно всё говорите.
 Он вдруг понял, что действительно встретил человека, который видит его будущее, его Судьбу. И то, что он сейчас скажет, определит всё его дальнейшее существование. После первых слов хироманта о его отце и матери, его службе в армии, счетная машина, работавшая в голове Михаила, сравнивала сказанное с реальным, бывшим в жизни Михаила. Но как только большая часть сказанного хиромантом получила оценку «Правда», машина тотчас же отключилась и он весь превратился в слух, с удивлением и напряжённым вниманием слушая, что ему говорят, и ста-раясь запоминать все, что ему говорили.
- Другая девушка тоже младше тебя. Она чуть полновата, у нее светлые густые волосы и очень округлая фигура. Рост средний, она не высока. У нее очень пухлые губы и щеки. На щеке, когда она улыбается, у нее появляется ямочка. Глаза чуть с синевой или темные. Брови закругле-ны, не срослись. У нее  довольно пышная грудь и бедра. Она любит всё красивое и в одежде пред-почитает розовое или сиреневые тона. Эта девушка, весела и её все любят. Ласковая и нежная по натуре. Она  тоже тебе нравится, но ты больше любишь с ней отдыхать. Работать или жить вместе с ней ты не будешь.
Как только хиромант произнес эту фразу, у Михаила сразу перед глазами возник образ Ани – светлая, веселая, чуть полноватая. Он непроизвольно согласно покачал головой в знак согласия. Между тем хиромант продолжал.
- Есть ещё одна девушка, которую ты тоже знаешь недавно. Она высокая, стройная. Она по-старше той светленькой. У нее темный волос – почти брюнетка. Глаза зеленые или черные. Губы не пухлые, нос чуть тонковат. У нее длинные волосы, которые закрывают её уши. Брови густова-тые. Фигура точно и хорошо сформирована. Всё женское у нее развито пропорционально и в меру. Она красива, но красива не броской красотой, а строгой, четко проявленной. Плавна и нетороплива в движениях. Она учится в университете. Её папа большой человек, может даже военный моряк.
“Тамарка! Это же Тамарка! Как он точно её описал. Да как он всё это видит? Там что, фото-графии их проявляются, что ли?” - Михаил с удивлением сравнил образ Тамары и увидел полное соответствие, одинаковость её с той, которую описывал хиромант. “Может он видел, как я подхо-дил с ними к нему и запомнил меня? Но откуда он знает, что я знаю Тамару недавно, и что её отец – военный моряк, и что она учится?”
Между тем хиромант неторопливо продолжал рассказывать Михаилу про его судьбу, внима-тельно вглядываясь в его ладони и иногда смотря прямо ему в глаза..
- Эта девушка не простая – она в чем-то твоя Судьба. Ты не сразу это поймешь, но скоро. После того, как эта девушка или поможет тебе, или выручит из какой-то большой беды, или защи-тит тебя, может даже спасёт тебе жизнь. Возможно это твоя будущая жена.
- Со мной что-то случится?– с тревогой спросил Михаил - что и когда?
- Скоро. Пройдет немного времени, и ты, возможно, потеряешь почти все, что имеешь, а имеешь ты немало.
- Что именно произойдет со мной? Травма, тюрьма, авария - что?
- Мне трудно точно понять, что именно. Это не тюрьма, но что-то близкое к этому. Ты бу-дешь сильно ограничен. Скорее всего это болезнь или что-то в этом роде, возможно с позвоночником. Но это не будет аварией или выстрелом. Возможно даже не в прямом смысле, а в переносном, например, падение с высот власти, снятие с должности, а может и то и другое вме-сте.
- Я не служу нигде, я не госслужащий, я предприниматель.
- Я знаю это. Но тот, кто для тебя имеет авторитет в твоих делах, тот будет недоволен тобой долго, но потом ты помиришься с ним. Когда он будет тобой недоволен, это будет угрожать твоей жизни. Но девушка, которую я описал последней, тебя спасет или выручит. И ещё  тебе помогут. Помогут те, кого ты сейчас не знаешь. Это – добрые, чуткие и бескорыстные люди. Пройдет со-всем не много времени с того момента, но поменяется у тебя многое. Ты станешь другим челове-ком.
- Каким другим, что изменится? – допытывался Михаил.
- У тебя изменится понимание мира. Ты станешь добрее, заботливее. Так хочет Господь, и не противься этому.
- Причем здесь Бог? – удивленно воскликнул Михаил
- Мы все его сыны. Господь любит нас всех, и многое нам прощает. Тебе он тоже многое простит, но не сразу, а только после того, как поймешь высшие истины и отдашь все, что должен по прошлым жизням.
- Каким прошлым жизням? Что я должен отдать? – непонимающе воскликнул Михаил, - я никому ничего не должен и не люблю одалживаться вообще.
- Я говорю о других долгах, о долгах по Судьбе. В этот мир мы все приходим не раз и не два, а много, очень много раз. Даже не одну тысячу. Наша душа бессмертна, и лишь тело человека умирает в очередной раз, закончив свою миссию в данном воплощении. То, что ты делаешь сей-час, в этой жизни – всё учитывается. И хорошее, и плохое. Если ты делаешь много хорошего и не причиняешь зла никому, то и сам будешь получать много хорошего. Чем больше ты отдашь дол-гов по прошлым жизням, тем лучше будет твоя будущая жизнь.
- Да какое мне дело до каких-то прошлых жизней, - уже с оттенком легкого раздражения промолвил Михаил, -  ведь это был не я, это был другой человек. Ну и пусть он сам за себя отвечает, а я сейчас про себя всё хочу знать.
- Нет, это всё равно был ты. Это только кажется так, что не ты. Это был ты, твоя душа. Толь-ко тело было другим. Как сказано в Библии "Как одежду свернёшь и изменятся, но ты тот же и века твои не кончатся".  Это самое распространенное заблуждение: "Не я был." Многие хотели бы откреститься от своих прошлых жизней, но не получится. Справедливость длиннее одной жизни. Так установил Господь.               
- Почему же тогда столько жуликов живут припеваючи? И если есть на небе Бог, то почему он такое допускает? Вот война, убийства всякие - почему тогда это всё есть?
Михаил почему-то стал даже немного сердиться. В нем всё больше разгорался дух протеста несогласия. Хотелось поспорить и доказать всю бессмысленность подобных утверждений. Всё его существо протестовало против такого толкования его жизни. Получалось, что он совсем не свобо-ден, что есть ещё кто-то, кому он должен безоговорочно подчиняться, и во власти которого нахо-дится вся его жизнь. Этот "кто-то" всё знает и к тому же ведёт за ним какой-то учёт, судит его по делам и казнит или милует соответственно. В такой раскладке он был никто - все его деньги, ма-шина, положение ничего не значили, а это было уже не совместимо с его понятиями. Он свято верил в силу денег и многократно убеждался в этом. Поэтому он опустил свои руки на колени и выжидательно посмотрел на хироманта.
Распрямившись, тот внимательно посмотрел на него спокойными умными глазами, в кото-рых Михаил уловил мягкую доброту и терпение, как бы извинение за непонятливость Михаила. Таким взглядом обычно смотрит опытный учитель, терпеливо объясняющий трудный урок учени-ку.
 - Не завидуй грешнику, ибо не знаешь, какой конец у него будет. Деньги воров и мошенни-ков – это грязные, чёрные деньги, и они никогда не приносят добра. До поры до времени их хранят чёрные силы. Но рано или поздно час расплаты наступает. Зло в мире не имеет такой же силы, как добро, хотя вред от него в целом не мал. Лишь ложка дёгтя портит бочку мёда. Для того, чтобы автомобиль остановился, не обязательно отрывать колесо. Достаточно оборвать маленький проводок в системе зажигания. Чтобы испортить шину, не обязательно разрезать её пополам. Достаточно проколоть гвоздём. А деньги имеют силу только над материальным, вещественным. Власти над силой духа они не имеют, и её ты не купишь ни за какие деньги. Не ляжет на амбразуру, смерть изрыгающую о животе пекущийся, но и его животом никто не защитит. Зло есть на этом свете, чтобы искушать человека, закалять его душу в этой борьбе и только в этой борьбе человек обретёт необратимую стойкость ко злу и любым его проявлениям на веки вечные, и только тогда Господь допустит его к другим великим делам, будет его хранить и беречь.
Хиромант чуть приподнял свой взгляд от лица Михаила и посмотрел выше его головы, куда-то вдаль, в сторону моря, туда, где стояло вдалеке парусное судно. Затем задумчиво и неторопливо продолжил.
- Одновременно действие зла в нашей судьбе – это расплата за то зло, которое когда-то мы делали сами. И на пути становления высшей духовной сущности своей, на пути искупления, стремления к добру, к истине, всякий из нас должен на себе попробовать то зло, которое он при-чинил кому-то в прошлых жизнях. Справедливость длиннее одной нашей жизни. А попробовав на себе действие зла, уже никому не захочется самому его делать. Вот почему есть на свете и войны, и кражи и другие проявления зла. Если же ты чист и никому не делал зла, то всё равно зло будет тебя искушать.
  - Почему? Это как же?
- В Библии говорится, если приступаешь к Богу, то готовься к его испытаниям, управь своё сердце и будь твёрд. Всё, что будет с тобой тогда  - это твоя проверка на стойкость, верность и чи-стоту. Знай только, что если ты вернул все долги свои зла и чист теперь, то зло не сможет тебе нанести физического ущерба. Тебя не смогут убить, ранить или даже просто ударить.
- Это что же по-вашему, если человека убили на войне, значит он сам кого-то убил, так что ли?
- Да, именно так. Тот, за кем не числится смерти, никогда не будет убит. И на войне такое бывало не раз. Кого-то высаживали из самолёта перед вылетом, а самолёт сбивали потом. Кому-то в блиндаж попадала бомба, которая не взрывалась. Кого-то спасали с тонущего корабля, горящего танка. А кого-то  нет. Кто-то рождается в благополучной семье, обеспечен с самого детства и по-лучает заботу отца, матери, братьев, сестёр, деда, бабушек. А кто-то рождается в семье с трудным материальным положением, без отца, без заботы дедушек и бабушек.
- Это значит, что он сам бросал семью?
- Да, теперь его самого судьба лишила отца и ему самому придётся испытать на себе, как это сладко жить без отца или без матери. Господь учит очень просто – попробуй всё, что плохого де-лал, теперь это же на себе и убедись на собственном опыте, как это “приятно”. Человек должен стремиться к совершенству, соблюдая нравственные нормы, развиваться духовно. Только тогда ему будет покровительствовать Судьба и Их благородие удача.
- Значит всё, что со мной будет скоро – это мой долг по судьбе? Значит и я подобное делал когда-то или с кем-то?
- Скорее всего так.
В задумчивости Михаил посидел немного, и, как бы встряхнувшись, бодро сказал:
- Ну, что же. Посмотрим. Спасибо отец.
Он достал из кармана две сотенных бумажки, уверенно положил их в раскрытый дипломат хироманта и подал ему на прощанье руку. Улыбнувшись, тот крепко сжал её своей сильной рукой и, чуть задержав, доверительно промолвил:
- Удачи тебе.
Глава 8
    
Насиловать Тамару пытались дважды. Оба раза это происходило на праздники. Первый - на день Советской Армии или, как он переименован сейчас, на день Защитника родины. Второй раз - на день города. К этому времени она училась в 10-м классе и была уже почти полностью сформировавшейся девушкой с хорошо выраженными бёдрами и округло выделявшейся грудью. По-женски мягкий овал её лица обрамляли густые, почти чёрные волосы. Тёмно-зелёные глаза смотрели на мир с острожным вниманием и удивлением, чаруя своим таинственным магнетизмом. Четко и точно очерченные линии её губ создавали неповторимый по своей красоте рисунок, сразу замечавшийся мужчинами. Она уже почувствовала свою женскую силу и власть своей красоты, но опыта у рассудка управлять ими у неё ещё не было, как у человека, получившего в своё полную собственность красивый и мощный автомобиль или компьютер, но не имевший навыков и опыта управлять ими. В эти последние годы учёбы в школе основное её внимание занимали ребята и отношения с ними. Учёба, уроки, учебники отошли куда-то на второй план и были для неё и девчонок её класса чем-то таким естественным, чем само собой заниматься нужно, как например умывание по утрам или чистка зубов пастой перед сном, но совершенно не представляющим никакого интереса для души. Даже к учителям школы проявлялся какой-то вялый интерес. И только когда на уроке неожиданно вспыхивал спор или беседа на тему отношений в семье, мужчины и женщины, жизненного опыта,  любви, - вот тогда у них интерес проявлялся со всей силой любопытства юности.
Ситуация в классе у неё была весьма не простая. Две её подруги  - Татьяна и Лариса  соста-вили партию, которая противустояла другой партии, состоявшей из остальных девчонок класса. Мальчишки были нейтральной стороной в этом соперничестве двух группировок за влияние в классе и на ребят. Объяснялась такая ситуация несколькими причинами, главные из которых были следующие. Как везде и всюду в мире, девушки  дружат с девушками своего уровня красоты и обаяния. Если посмотреть даже на улице любого города и любой страны на идущих вместе по-друг, то их уровень внешней привлекательности будет всегда примерно одинаков. Или все краси-вые, или средне красивые или не очень красивые. Самая  красивая чаще всего оказывается в цен-тре. Но так, чтобы  дружили красивая и не красивая - это редкость и скорее исключение из правил. Так и здесь. Все эти три девушки – Тамара, Татьяна и Лариса были самыми красивыми девушками в классе.Тамара давно дружила с Татьяной и всегда заботилась о ней. Они обе были детьми капитанов - подводников. Отец Тамары был военный, капитан первого ранга. Он командовал всю жизнь подводными  лодками, сначала дизельными, потом  атомным ракетоносцем, а в последствии был переведен в другой город начальником   штаба учебного центра соединения атомных лодок. Отец Татьяны был капитаном второго ранга, служил в подчинении у отца Тамары. С ними также дружила Лариса.
Однажды в классе по инициативе девочек противустоящей партии организовалась вечеринка, на которую были приглашены все мальчики их и из другого класса, но не были приглашены они трое. Причина такой не любезности со стороны девчонок понятна - пригласи этих красавиц, так всё внимание опять только им будет, а мы? Нет уж, мы сегодня без них погуля-ем. Причем Ларисе очень нравился Ромка с их класса, но попасть на этот вечер она не могла. Такая не любезность со стороны класса к ним троим тотчас вызвала ответные меры: “Ах, вы так? Ну, тогда мы тоже также”. И пошла писать губерния. Причем соперничать партии противуположной с ними было трудно, так как Тамара пользовалась авторитетом в силу высокого положения отца и своей всегда справедливой позиции. По этим же причинам ей всегда поручалась организация  всяких общественно-политических мероприятий в классе: соревнований, КВН, вечеринок, сборов и прочей общественной жизни. На вечеринки приглашались так же и старшие ребята, которые недавно окончили школу и уже учились в институте, работали в фирмах и из других школ.
На одном из таких вечеров Тамара познакомилась с Максимом - высоким,  мускулистым парнем. Чем он привлек её внимание, она так и не поняла сама, но почему-то она выделила его из всех. Он с первого момента встречи с ней тотчас тоже сразу стал проявлять к ней внимание и весь вечер не отходил от нее, пошел её провожать и сразу попытался поцеловать при расставании, но это как-то насторожило её, и, легко освободившись из его объятий, она упорхнула домой. Позднее он познакомил её и со своими друзьями - Геной и Ринатом. Ринат был немного старше их всех, ездил уже на своей весьма шикарной «Тойоте», и они иногда катались на ней. Ринат ей был почему-то неприятен. Она часто подмечала, как он в упор разглядывает её колени, когда она сидела в его машине. Чем чаще они встречались, тем сильнее Максим привязывался к ней и тем все настойчивее были его попытки забраться рукой к ней под кофточку или прижать её теснее к себе, но она мастерски и по женски грациозно сводила их на нет, что её больше разжигало его желание. Видимо, она слишком переиграла с ним, и кончилось это всё весьма  неожиданно.
В этот день Максим пригласил её на вечер отметить день Защитника на квартиру Геннадия. Максим сказал, что родители Геннадия уехали куда-то и их не будет, а будут они трое и ещё  две девчонки. Вечер почему-то был назначен поздновато – часов в 6 - 7. Подумав, она согласилась, и Ринат привез её на машине на квартиру Геннадия, где уже были Максим и Геннадий. Поставив машину, Ринат тоже пришел к ним. Девчонок ещё  не было. Тамару это несколько удивило, но не настолько, чтобы встревожиться. Вначале Максим объяснил, что их должен был привезти Ринат, а Ринат, придя, сказал, что они задержатся и будут позднее. Стол был хорошо сервирован, закуски были разнообразны. В центре стола стояло шампанское, бутылка вина и  большая бутылка водки. Как она определила, многовато для  шестерых, но терпимо при хорошей закуске. Немного погодя, ребята предложили не ждать опаздывающих девчонок  и немного выпить. Они выпили вначале шампанского, закусили, послушали музыку. Потом всем разлили водку, и все трое дружно угово-рили её тоже выпить водки. Она почему-то уступила им, хотя водку почти никогда не пила, и тоже выпила. Она вначале почти не почувствовала действия алкоголя и это её обнадежило. Она боялась потерять контроль над собой, но водка  все-таки сделала свое дело: разговор стал болеё оживленный и раскованный. Они танцевали, смеялись и как-то потихоньку стало забываться, что она одна среди  этих ещё мальчиков по возрасту, но физически уже созревших мужчин, желание женщины для которых уже не фантазия, что остальных девочек так и нет. Как-то незаметно пролетело несколько часов. За окном стало уже темно. И только когда уже достаточно опьяневший Ринат крепко стиснул её в своих объятиях под одобрительный смех Максима и Геннадия, она встревожилась, но не подала виду. Она вдруг поняла, что здесь что-то не то, не так. Чувствовалась какая-то двойственность в поведении Максима. Ринат почти силой увлек её на диван, усадил к себе на колени и сказал
- Давайте-ка посмотрим что поинтереснее по видику.
Геннадий с готовностью включил видеомагнитофон, и она подумала, что это отвлечёт их от неё. Но она ошибалась. По видику пошёл порнофильм, где почти с первых минут пошли эротиче-ские сцены, а потом и сцены насилия. Она видела, как разгорались глаза у всех при виде раздева-ния женщин, и она поняла, что её может здесь ожидать. Хмель и винные пары тотчас улетучились из её головы, и она стала делать сначала робкие, потом настойчивые попытки уйти. Но её “Маль-чики, уже поздно, мне пора” не возымели никакого действия. А пьяная ухмылка Рината и фраза “Никуда ты отсюда не уйдешь, будешь всю ночь с нами” подтолкнули её к решительным действи-ям. Она выскользнула из рук Рината, и быстро прошла в коридор к входной двери, взяла с ве-шалки свою дублёнку и хотела одеться, но двое подбежавших схватили за руки и потащили в комнату, а третий отнял  у неё шубу и повесил на место. Её уже почти силой усадили за стол и, несмотря на сопротивление, налили водки ей и себе. Причём ей налили водку не в рюмку, а в толстый хрустальный граненый стакан, наполнив его чуть не до половины, так что там водки оказалось чуть не в два раза больше, чем в рюмке. Севший рядом Максим при этом бесцеремонно положил свою руку ей на колено и продвинул её подальше под юбку. Она поняла, что если сейчас сию минуту, до того как они выпьют ещё, она не освободится, то потом с ней будут делать всё что им захочется. Хмель настолько затуманит их рассудок, что ими будут управлять только животные инстинкты, только мужские, плотские желания. Возникший страх и реальная оценка соотношения сил почти парализовали её – что она могла сделать против трёх сильных парней, она, ещё девчонка, не рассчитавшая силу своего женского воздействия и притягательности для мужчин.
      Однако рассудок её стал ясным и холодным, и он немедленно воскресил в её памяти деда - мужественного и стойкого человека, потомственного моряка. Он родился в Кронштадте с почасо-вым выстрелом крепостной пушки, которая исстари называлась «Львом» и его отец, тоже потом-ственный моряк сказал тогда: «Вот Львом и назовем». Рос Лев Константинович на берегу моря и воспитывался в основном моряками минно-торпедной части, где служил его отец. Потом было морское училище, война. Он, дипломированный штурман, попал воевать в пехоту и был командиром роты моряков-добровольцев.
В одном из боев его рота штурмовала высотку. Задавив пулеметный огонь, они с криками «полундра» ворвались в окопы фашистов, действуя ножами, штыками, прикладами и отборным русским матом. Потеряв почти треть своего состава, они сбросили немцев с высоты. В этом страшном рукопашном бою Лев Констинтинович был ранен очередью «шмайсера» немецкого фельдфебеля. Мгновение спустя этот фельдфебель сам был расстрелян очередью ППШ сержанта его роты. Мстя за своего командира, сержант выпустил в немца весь диск своего автомата, и не успокоившись на этом ожесточённо пинал ещё ногами поверженного фашиста.
Восемь пуль тогда попало в него, но врачи спасли Льва Константиновича. Из госпиталя его направили во флот и к концу войны он стал служить на прославленной подводной лодке С-56 Щедрина, которая ныне, как огромный израненный кит, стоит на пьедестале почета города Владивостока.
Отмечая недавно его день рождения, они потом, сидя за столом, смотрели телевизор. Время было позднее, и там тоже показывали сцену насилия. Дед при этом посмотрел на неё и как-то мяг-ко сказал,
 – Знаешь, внучка, как это остановить?
И не дожидаясь её ответа сказал:
  - Разбей что-нибудь. Неважно что: окно, стакан, зеркало, сервант. Вот так, смотри.
Он взял со стола дорогой хрустальный фужер и с силой бросил его в стоящее на столе сред-них размеров зеркало, которое разлетелось на куски. Мать с отцом удивлённо взглянули на него:
- Дед, ты чего это воюешь здесь?
- Ничего, это к счастью. Ну, ты поняла?
- Да, - тогда ответила она, - мне ясно.
Это воспоминание сразу подтолкнуло её к действиям и вселило уверенность. Одновременно пробудило в ней и гордость, чувство собственного достоинства. В классе она всегда была в лиде-рах, и считалась дочерью родителей высшего круга. Все же её отец был капитаном первого ранга, начальником высокого уровня. Она никогда не общалась с людьми вульгарными. Её подруги не курили, не ругались матом и никому не позволяли обращаться с собой, как с уличными девками. Ими допускались все шутки и «приколы» только в той степени, которые бы не унижали их, как личностей и уважали их чувства собственного достоинства. И если кто-то из мальчишек вдруг забывался и переходил эту границу, то немедленно получал от них достойный отпор. В худшем случае такой человек совсем исключался их круга общения и не допускался на вечеринки, встречи и гуляние. И вот при всём при этом её, дочь капитана первого ранга, каких-то три не оперившихся юнца хотят использовать в качестве сексуального развлечения. Её, ещё девушку, мечтающую найти свою будущую любовь, выйти замуж и быть верной женой, три шалопая надумали применить как подстилку на ночь. Она только на миг представила, как вот эти потные и похотливые руки Рината срывают с неё одежду, нагло и бесцеремонно лезут к её интимным местам, и всё её существо восстало и запротестовало против такого.
Тамара взяла в руку стакан с водкой, и приблизив его к губам, сдала вид, что будет пить. Выждав несколько секунд, пока все тоже поднесут рюмки к губам и кто сморщась, кто зажмурив-шись, начали пить, она с грацией кошки легко выскользнула из-за стола и с силой, замирая от волнения, швырнула этот увесистый стакан в стекло застекленной двери в комнате. Удар и звон разлетевшихся осколков произвели эффект выстрела из пистолета. Она заметила, как испуганно вздрогнул Ринат, поперхнулся водкой Максим и растерянно оглядывался Геннадий с рюмкой в руке. Она поняла, что отступать уже было нельзя. Мгновения их замешательства дают ей шанс и власть над ними. В ней вдруг вспыхнула сладостная страсть гнева, ярости. Страх куда-то исчез и она почувствовала, как её подхватывает какая-то шальная, стихийная, и могучая волна, гранича-щая с бешенством, которая как бы влила в неё огромную нечеловеческую скорпионовскую силу. “Ах, вы так со мной хотели? Силой? Меня? Да я же вас!”. Не разбирая, она схватила стоящую на столе ещё не распечатанную бутылку красного вина и яростно швырнула её, как наверное швыря-ли в войну бойцы бутылки с горючей смесью во вражеские танки, прямо в стеклянные створки шикарного заграничного немецкого гарнитура, на полках которого стояли хрустальные вазы и фарфоровая посуда. Звон вдребезги разбитых створок и хрусталя, разлетевшиеся осколки фарфора и брызги вина, залившего мебель, ковёр и рубашку Геннадия произвели уже эффект разорвавшей-ся бомбы. Геннадий испуганно шарахнулся в сторону и, зацепившись за стул, упал. Тут же вско-чив, он встал в нерешительности, испуганно и со страхом рассматривая разбитые вазы и залитую вином свою одежду. Ринат торопливо и неловко поставив недопитую рюмку, которая тут же упала и разлилась, замер в нерешительности, не зная что предпринять, и мешая выйти из-за стола вскочившему Максиму, пытавшемуся пройти к Тамаре. Почему-то все замерли и некоторое время соображали, что происходит. Не давая им усомнится в том, что именно происходит, Тамара уже расчетливо схватила со стола тарелку с лежащими на ней ломтиками колбасы, не торопясь размахнулась и снова с силой запустила её в стекло балконной двери, которое со звоном разлетелось.
Ошарашенные всем происшедшим мальчишки при этом раскрыв рты от удивления, внима-тельно проследили, повернув дружно лица, полёт этой тарелки и результат её падения. Причём тарелка, подобно болиду, пробив первое стекло, ударила и второе, осколки которого посыпались на балкон. Хлынувший холодный воздух сразу отрезвил всех. Все трое ринулись к ней, но Тамара, схватив со стола увесистую бутылку из-под шампанского замахнулась ища, куда бы её зафугасить, но парням показалось что она хочет её швырнуть в них, причём каждому показалось, что она целит именно в него и все трое в страхе шарахнулись назад. Пользуясь этим, Тамара быстро, не отпуская бутылки нырнула в коридор к вешалкам, и как только услышала шум шагов рванувшихся за ней и показавшихся в коридоре мальчишек, замахнувшись бутылкой, она громко и резко, по командирски крикнула
- Стоять, ни с места!
И для пущей убедительности, не давая опомнится ребятам, с размаху ударила бутылкой в стоящее в прихожей большое зеркало, вдребезги разбив его. Ребята остановились в замешатель-стве, не зная что делать, что она и использовала. Не торопясь, но и не медля она открыла защёлку двери, раскрыла её, схватила в охапку дублёнку и шапку, и выскользнула в коридор, услышав вдогонку
- Дура ненормальная, психа зачумелая!
Как выяснилось впоследствии, эти трое так делали уже не раз, завлекая девчонку к себе и потом все трое всю ночь её насиловали, отпуская под утро. Заявлять на них никто не решался, боясь огласки и позора, на что они и рассчитывали.
Но с того случая с Тамарой им перестало везти. Следующая девчонка, попавшая к ним, напи-сала заявление в милицию и сохранила на своём нижнем белье все следы их «горячей» любви. Следствию не трудно было установить факт насилия. Суд определил Ринату 7 лет тюрьмы, Генна-дию 5. Максима спасла армия – через знакомых отца его быстрее призвали на службу. Судья учёл это, и он фигурировал на суде как свидетель, поскольку без свидетеля обвинительный приговор вынести было бы трудно, но именно это спасло его от тюрьмы. Разумеется соответствующая дого-ворённость была его родителей с родителями Рината и Геннадия, которым хорошо заплатили. Служить он попросился в десантные войска и в последствии попал в Чечню.
Второй раз она чуть не подзалетела на день города, летом. Это было уже после школы, когда она была на первом курсе института. «Крутые» ухажеры её знакомых девчонок пригласили их в ресторан. Их подвезли на двух огромных шикарных джипах японского производства. Машины были с хромированными дугами впереди, всякими «наворотами» внутри и с зеркальными тонированными стеклами, совершенно скрывшими весь салон. Машины въехали прямо на пешеходный тротуар, несмотря на толпу прохожих, и подъехали прямо к огромным стеклянным дверям ресторана.
Ресторан Тамаре понравился. Официантки были молодые, почти её возраста улыбчивые де-вушки. Музыканты были, видимо, высококлассные профессионалы своего дела и музыка, испол-нявшаяся ими, ей тоже очень понравились. Особенно исполнение на электроинструментах. Она почему-то больше всего любила музыку в исполнении именно электроинструментов. Однако партнеры ей попались весьма бесцеремонные. Сразу почувствовалось, что эти коренастые, плот-ные ребята 25-30 лет не имеют никаких проблем с деньгами и властями и могли здесь делать всё, что им заблагорассудится. Поначалу их поведение с приглашенными девушками было достаточно корректное. Но позднее, по мере увеличения выпитых рюмок марочного армянского коньяка, шампанского и каких-то, совсем  неизвестных Тамаре заграничных вин в красивых бутылках, их поведение стало всё более бесцеремонным и решительным. Этому к сожалению способствовали и сами девочки. Особенно две из них, которых Тамара не знала. Из всей компании она немного дружила только с тремя другими. Эти две девчонки были немного младше её, но с сильно разви-тыми бёдрами и пышными бюстами, открытыми по самым максимальным меркам. Садиться они всегда умели так, что их колени обнажались до предела. Время было летнее, жаркое и все были одеты в лёгкие платья. В танце они без стеснения так прижимались к своим партнёрам, что в тех бурлили все мужские страсти и желания.       
        Тамара никого не выделяла из компании, так как видела этих парней впервые, но её выделили двое. Один небольшого роста, мускулистый, с золотыми кольцами на сильных волосатых руках, лет тридцати – Артур. И лет двадцати пяти – Николай. Он тоже был коренастый, крепкий, с сильными, видимо накаченными, бицепсами, короткой мощной шеей и почти квадратным подбородком. Видимо, Николай был как-то подчинён Артуру, т. к. сидел за рулём машины, которая её привезла, и иногда выполнял какие-то распоряжения Артура. Тамара сидела между ними, и они оба проявляли к ней повышенное внимание, но как-то незаметно доминировать стал Артур, а Николай лишь составлял ему периодически компанию. Пили много, тосты звучали за успех бизнеса, за Госпожу удачу и ещё за что-то. Чем они занимались, Тамара так и не узнала. Поняла лишь одно – дела их связаны с каким-то большим риском. Разоткровенни-чавшись, Артур говорил ей:  “Я даже не знаю, что со мной будет завтра, через час. В любую минуту я могу погибнуть, быть убитым. Поэтому мы живем одним днем. Всё сейчас - сегодня или никогда. Всё – самое лучшее, самое красивое, только высшего качества, высшей пробы. Мы платим не скупясь. А что будет завтра – я не знаю. Мы ходим по лезвию ножа и если удача от-вернется от меня, то всё, мне не жить. Говори, что ты хочешь, и ты получишь от меня всё”. При этом его сильная рука легла ей на талию, затем, гладя ниже переместилась на её бедро. Почему-то Тамара при этом не пыталась её сбросить.
          Гуляли они до самого закрытия ресторана. Только где-то часа в 2 ночи они стали заканчи-вать. Тамара вначале пыталась незаметно уйти, видя, как накаляются мужские страсти, но за ней бдительно наблюдал Николай, видимо получивший соответствующее указание своего шефа. В течение всего вечера Артур все больше и больше развязывался в поведении, видимо считая, что за все хорошо уплачено и ему все дозволено. Впрочем, другие девчонки почти не сопротивлялись ему, и только Тамара умело ускользала от его сильных рук и объятий. Видимо это слишком распа-лило и, в конце концов, обозлило его. И под конец он стал действовать решительно. Когда они группой вышли из ресторана, машина его уже стояла недалеко от входа в ресторан. На дороге сто-яло несколько такси и джипов. Все вышедшие мужчины из их кампании почти сразу ввязались в ссору со стоявшими у входа такими же «крутыми». Пользуясь этим, Тамара хотела незаметно отойти, сесть в такси и уехать, но её тут же обступили Николай с Артуром, причём Артур прижал её к себе и сказал, тоном, не допускающим возражений
          - Поедешь с нами.
Ей удалось освободится от его рук и выскользнуть из неприятных для неё объятий. Но в ту же секунду, когда она хотела отбежать к такси, её сзади крепко схватил Николай.
           - Куда, сучка?
И тот час она услышала злобный окрик Артура.
           - Тащи её на заднее сидение.
        Легко, словно подушку с пухом, Николай поднял её на руки. Машина стояла в нескольких метрах и он быстро прошёл к ней. Машина приветливо мигнула им сигнализацией, Артур открыл заднюю дверь и Николай вместе с Тамарой умело нырнул в открытую дверь. Артур тоже быстро залез следом за ними и захлопнул дверь. На них никто не обратил никакого внимания. Блестящие тонированные стёкла лимузина надёжно скрывали всё происходящее в салоне, а «суперованная» кожаная обшивка скрыла все звуки.
         В просторном салоне джипа её разложили на заднем сидении. Николай так и не отпустил её, и она полулежала у него на коленях. Он тот час, как только захлопнулась дверь, впился губами в её губы, взасос целуя. Левой рукой он держал её левую руку, а своей правой рукой снял с её плеча часть платья и частично порвав бюстгальтер, оголил её правую грудь, крепко охватив ладонью. Пальцами рук он нащупал её упругий сосок и больно стал его массировать. Тем временем Артур боком, почти сидя на её коленях, левой рукой приподнял подол её платья и правой рукой, нащупав резинку её лёгких летних трусиков, засунул под них руку и крепко прижал ладонь к её скрытым женским местам. Левой он стал гладить и массировать её бёдра. Затем с силой сорвал с неё трусы и коленом раздвинув её колени, стал расстёгивать свои брюки. Приспустив их, он прижался к ней, нащупывая её. Почувствовав прикосновение его горячей и упругой мужской плоти к своим бёдрам, не даваясь, она чуть повернулась на бок, затрудняя его действия. Но это только ещё сильнее раздразнило его.
       Спасти Тамару могло только чудо. И чудо произошло. Раздался звук сирены и по тротуару с работающей на крыше автомобиля сигнальной мигалкой быстро подъехала патрульная милицей-ская машина, и остановилась чуть позади их джипа тоже возле дверей ресторана. Там видимо назревало что-то серьёзное, т.к. из патрульной машины выскочило несколько милиционеров в бронежилетах и с короткоствольными автоматами в руках.
-  Артур, менты! Бросай её! – тихо вскрикнул Николай. Артур резво приподнялся и посмот-рел  в окно.
- Козлы поганые, сопляки. Быстро за руль и дёргаем отсюда. Нашли место для разборки.
Наблюдая за тем, что делается на улице, он стал торопливо и путаясь одевать свои трусы и брюки. Николай, бросив Тамару, стал пролезать на водительское сиденье. Этим моментом Тамара и вос-пользовалась. Двери джипа к счастью были не заблокированы и она, поджав ноги, быстро опусти-ла их на пол машины, правой рукой одёрнула платье, а левой рукой открыла дверь кабины и, пользуясь тем, что Артур замешкался, натягивая свою одежду, выскочила из джипа. И на этот раз ей, к счастью, удалось уйти от насилия.
         Эти два случая весьма наглядно показали  ей, какой огромной силы человеческое влечение к женщине для мужчины вложил Господь Бог в их души, если только для того, чтобы хоть немного подержать её в своих руках, мужчины даже шли на насилие, не считаясь ни с чем, ни с угрозой закона, долгих лет тюрьмы, огласки и позора тюремного заключения. Сколь велико мужское стремление к женской  ласке, нежности и интимной близости, и какой неотразимой силы магнетическое, притягательное влияние дал ей Господь, сотворив такой привлекательной и красивой. Она теперь представляла себе чувства мужчины, полюбившего её, которого она сама полюбит и не оттолкнёт, а сама лаская и целуя прижмёт со всей силой любви к своей оголённой груди и позволит ему делать с собой всё, что только он захочет. Какой могучей силы человеческий магнит притянет их друг к другу, чтобы потом не расставаться до самого конца в этой жизни, несмотря на её трудности, разлуки и проблемы.

Глава 9

Разумеется, Сергей опоздал на высшую математику. Пока он не торопясь дошёл с девушками до их аудитории, немного постоял у входа и поговорил с ними, времени добежать до нужной ему аудитории у него не осталось. Пришлось ему заходить прямо во время начавшейся уже лекции. Виновато склонив голову и уловив недовольный взгляд преподавателя, Сергей, стараясь не шуметь прошёл за дальний стол и сел рядом с Женей, где лежала его сумка с тетрадями и конспектами. Быстро достав тетрадь и ручку из сумки, он положил тетрадь на стол, нашёл нужную страницу, так как в одной и той же тетради он вёл конспекты лекций и по математике, и по физике, и по иностранному языку. В целом высшая математика давалась Сергею хорошо. Опоздал он всего на несколько минут и, посмотрев мельком в конспект его друга и однокурсника Жени, сразу понял о чём идёт речь и, усевшись поудобнее, собрался слушать преподавателя. Однако математика сейчас к нему в голову не шла. Все его мысли были сейчас заняты знакомством с девушками, с Аней. И хотя он понимал, что лучше сейчас отвлечься от них и послушать лекцию по математике, так как потом этот материал придётся разбирать самостоятельно, но перебороть себя уже не мог и не хотел. Перед его глазами стоял образ Ани, и он старался в деталях вспомнить все подробности: плечи, волосы, рельефную грудь, округлые бёдра, и её руку, беспечно лежавшую на колене, мягко гладившую его и тихонько пальцами перебирающую краешек платья.
В этот день учеба так и не пошла у Сергея. Он всё же высидел математику и физику, но тол-ку от этого для него почти не было, так как всё это время он больше думал про Аню, чем про учё-бу. Вечером он не пошёл к друзьям, а пошёл на набережную и немного побродил у моря, любуясь необъятной синей гладью. Весь следующий день прошёл у него в ожидании наступления завтраш-него дня, когда он мог встретится с девушками, и когда этот день наступил, он уже ждал их у ком-пьютерного класса. К его счастью оказалось, что в группе, где учились Аня и Катя, учится Антон, который учился в их же школе, но был младше его, учился в другом классе и его он немного знал. В первый раз они не заметили друг друга, но сейчас, стоя в ожидании девушек, он сразу заметил Антона, когда он входил в лабораторию. Они поздоровались друг с другом, и Сергей зашёл вместе с Антоном в компьютерный класс.
- Ты чего здесь, ты же вроде на другом факультете? - спросил Антон, - я слышал, что ты на компьютерщика учишься на ФКТ?
- Ну да, - подтвердил Сергей, - я на программиста учусь. А здесь так, ну ... жду.
При этом он несколько смутился. Сергей не хотел вначале говорить кого и зачем он ждет, но потом решил, что всё равно Антон увидит, к кому он пришёл и добавил
- Катю с Аней.
Антон совершенно не удивился и отнёсся к этому, как к чему- то само собой разумеющемуся и естественному. В их группе всё же девочек было больше, чем ребят. Причем большая часть де-вушек были симпатичные и каждая по-своему привлекательна. Поэтому всякие встречи, визиты и появление ребят с других курсов и других факультетов были не редкостью. Иногда во время заня-тий кто-нибудь из юношей заглядывал в лабораторию, вызывал какую-то девушку и тут же в ко-ридоре возле двери принимался горячо её обнимать. До поцелуев правда дело пока не доходило.
Кроме того, возле одной какой-нибудь симпатичной девчонки на занятиях по компьютерам нередко садились два-три парня из других групп или факультетов, которые хорошо разбирались в компьютерах и в программном обеспечении и помогали ей делать лабораторную работу. А если точнее, то практически делали за нее всё. Той лишь оставалось запоминать, как и что делается да улыбаться поприятнее. Чаще всего преподаватель в их группе этому не препятствовал, так как считал, что если кто-то из ребят хорошо знает компьютер и покажет всё девушке, то чего же луч-ше? В принципе это была его обязанность, его работа. Он должен был подойти и рассказать все, что надо, если кому-то что-то не понятно. Но всё же он был один на полгруппы, и сидеть с каж-дым персонально целый час он не смог бы даже при всем своем желании, так как времени одной пары для этого не хватит. В группе знали, что он работает над докторской диссертацией, и часто во время занятий сидя за столом, что-то пишет. Тактично ребята старались его не беспокоить лишний раз в это время. Зато с помощью таких бесплатных, приятных и опытных консультантов лабораторная работа быстро выполнялась и ещё оставалось достаточно времени для общения с друзьями по сети, что было очень интересно и для ребят, и для девчат. Поэтому, когда преподава-тель вошел в лабораторию, прошел к своему столу, стоящему в центре, деловито разложил на нем журнал посещения, методические указания, ещё какие-то бумаги и осмотрел находящихся в лабо-ратории студентов, он немного вопросительно посмотрел на Сергея, но, видя, что он разговарива-ет с хорошо знакомым студентом его группы, он ничего не сказал, давая понять тем самым, что он не возражает против присутствия здесь Сергея.
Как не ожидал встречи Сергей с Аней, но все-таки её появление для него было немного неожиданно. Аня как всегда вошла в лабораторию вместе с Катей. С ними был Дмитрий, и они о чём-то разговаривали с ним на ходу. Аня сразу заметила Сергея, и их взгляды встретились. Сергей в разговоре с Антоном немного сбился и чуть замялся. В нем сразу возникло какое-то почти неподвластное ему волнение. Он быстро закончил свою беседу, подошел к девушкам, которые усаживались за рядом стоящие компьютеры и поздоровался.
- Привет подругам, – непринужденно сказал он.
- Привет, привет, - живо ответила Катя, – ты пришел нам помогать?
- Конечно. Я же обещал, - сказал Сергей, глядя на Аню, которая тоже  кивнула ему головой в знак приветствия и при этом немного задержала свой взгляд на нем. Сергей быстро нашел свободный стул и сел по правую руку Ани, так как пространство между стульями Ани и Кати было небольшое. Он немного подождал, пока девушки доставали из сумок тетради, включали компьютеры, ввели свои пароли в систему. В это время девушки разговаривали между собой, как бы не замечая Сергея. Но, как только всё было готово к работе, Катя тот час обратилась к Сергею.
- Так, показывай, как  надо делать рисунки.
Сергей с готовностью взял в руку мышку, которую ему рукой немного пододвинула Аня. При этом Сергей немного вопросительно посмотрел на Аню, как бы спрашивая разрешения взять её мышку. Доверчивый взгляд Ани ободрил его, и он с готовностью защелкал кнопками мышки и объясняя свои действия
- Вот, смотрите, загружаем программу, выводим панель рисования, устанавливаем масштаб, толщину и тип линий и начинаем рисовать. Если фигуры стандартные, ну например, круг, квадрат, звездочка, то можно их взять готовыми из автофигур. Вот, например, я беру круг и устанавливаю его куда хочу.
 Сергей, щёлкнув мышкой, отметил в библиотечке фигур круг, вывел его на экран и поста-вил в центр.
- Да, а если этот размер круга мне не подходит, надо меньше размером, где его брать тогда? - спросила Катя.
- А не надо его ниоткуда брать. Ты просто уменьши размер этого. Вот я ставлю курсор на уг-ловую метку этого рисунка и двигаю её по диагонали к центру или от центра. От центра круг увеличивается, а к центру - уменьшается. Его можно превратить в эллипс. Вот, если курсором взять среднюю метку на стороне рисунка и потянуть её, то получится эллипс.
Сергей мышкой продемонстрировал на экране все возможные варианты действий с рисунком круга, потом ввел квадрат, ромб и тоже самое показал с ними. Так как он сидел с боку, то ему пришлось немного развернуться к девушкам,  и чтобы было удобнее, он положил свою левую руку на спинку стула, на котором сидела Аня. Слушая Сергея, Аня сидела, наклонясь к дисплею монитора, и между ней и спинкой стула было пространство. Посидев так минут десять, Аня, видимо, устав так сидеть, поменяла позу. Сначала она чуть выпрямилась, а затем, расслабившись, откинулась на спинку стула, и её густой поток волос упал на руку Сергея. При этом её лицо оказалось совсем близко от лица Сергея, и у него возникло такое впечатление, будто он обнимает Аню. Мгновенно почувствовав это, Сергей тоже чуть выпрямился, чтобы девушки не заметили его волнения, стараясь спрятаться от глаз Кати за Аню. Но лицо Ани приблизилось к нему ещё  больше. Чуть растерявшись, Сергей быстро взглянул на нее и встретил такой же волнующий и удивленно-доверчивый взгляд девушки. В её больших обрамленных густыми ресницами синих глазах проскальзывало чисто женское любопытство, и он понял, что точно также, как сейчас он в волнении рассматривает её глаза, щеки и в такой рискованной близости губы, так и она сейчас внимательно и тщательно рассматривает его черты лица. Ведь по сути дела, они впервые были так близко друг к другу и то, пока ещё  легкое волнение от этой близости говорило им о многом. Первой реакцией Сергея было убрать руку. Он почти инстинктивно хотел снять её со спинки  и положить на коленку, но он чуть задержал свой взгляд на Ане, силой воли подавил это желание и оставил её там, где она лежала, поскольку случай тому благоприятствовал и никаких протестующих действий со стороны Ани не было. Эта мгновенья первой близости к Ане немного отвлекли Сергея от компьютера, и он чуточку сбился. Желая скрыть свои чувства, Сергей мышкой быстро нарисовал две улыбающиеся рожицы, и сказал.
- Правда, похожи на вас?
- Ну конечно, - тотчас ответила Катя - с тебя художник, как из меня механик или электрик.
Аня, мягко улыбнулась его шутке, и напомнила о задании.
- Там надо написать что-нибудь каким-нибудь красивым шрифтом. Ты прошлый раз показы-вал, как выбрать шрифт. А вот как этот шрифт сделать разным, ты не показал.
- Как разным? - не понял Сергей.
- Ну, вот, например, чтобы слово изогнуть дугой или волнами. Или чтобы буквы прыгали, имели разный наклон, разный цвет. Как это сделать? Вот я у Димы смотрела, он там как-то сделал заголовки как бы полуволной все. Так красиво получилось. Здесь можно так сделать?
- А, понятно. Ты хочешь, чтобы именно этот шрифт был разным по форме записи. Так?
- Да, - подтвердила Аня.               
    Сергей понял, что хочет Аня, и быстро защелкал кнопками мышки. Он вновь вывел панель ри-сования, нашел там функцию, управляющую формами шрифта, и вывел её на экран. Причем всё он это проделал, намеренно не торопясь, спокойно, чтобы девушки успели всё рассмотреть и за-помнить, поясняя свои действия. Закончив объяснять, Сергей предложил Ане набрать на экране нужный текст, чтобы потом его преобразовать в какой-нибудь красивый вид с помощью показан-ной им функции. В это время Катя отвлеклась от компьютера Ани и хотела заняться своей рабо-той, но её позвал к себе зачем-то Антон.
- Катюха, иди-ка сюда.            
- Что там тебе понадобилось от меня? – весьма бойко ответила Катя.
Но Антон не стал объяснять, а вновь позвал ее.
   - Ну, иди сюда, надо!
- Да он соскучился по тебе, ты что никак не поймешь? - как всегда с шуткой подключился к их разговору Дима.
- А тебе, я вижу, тоже скучно стало! - заметила Катя, - мне только и делов, что бегать да раз-влекать вас всех здесь.
- А ты не бегай, а ходи плавно, важно. Вот, например, как гусь ходит, или гусыня.
- Сам ты гусь лапчатый. Вместо того, чтобы заниматься, в стрелялки играешь целый день.
- Кто в стрелялки играет, ты что? Да я уже лабораторную заканчиваю, а ты на меня “наезжа-ешь”.
- Никто на тебя не “наезжает”. Сам влез в разговор, вот теперь и получил свое.
Однако Катя всё же послушно встала, пошла к Антону  и  села  рядом  с  ним  за его ком-пьютер. О чем они говорили, Сергей так и не услышал.  Да это и  не интересовало его. Как только Катя отошла от них, и он остался вдвоем с Аней, то он почувствовал себя немного свободнее. Он уже открыто взглянул на Аню и спросил ее:
-  Что сегодня  вечером  делаете?         
Волнение, которое испытывал Сергей, возникло у Ани тоже. С той самой минуты, когда  они  входили в  лабораторию, и она увидела стоящего там Сергея, где-то глубоко, в тайниках  её  души что-то немедленно включилось, ожило, и она даже не глядя на Сергея, она уже чувствовала его  присутствие. Видимо, подобные чувства испытывает артист, выходя на сцену и начиная выступление. Когда он сел рядом с ней, это чувство усилилось и уже больше её не отпускало. В то время, пока Сергей, глядя на экран монитора рассказывал им о том, как рисовать, она исподволь, внимательно разглядывала его лицо, тщательно разбирая очертание  щек, линии его губ, изгиб бровей и русые чуть лохматые волосы, пытаясь понять, чем же привлек её этот внешние ничем не примечательный паренек.
То, что к ней проявляют внимание, было, в общем–то, для Ани уже привычно. Физически она уже хорошо сформировалось как женщина, чувствовала силу своего женского обаяния и влияния на мужчин. Её пока не растраченный природный запас ласковости, нежности, женского магнетизма, щедро отмерянный ей природой при рождении, требовал выхода, и она всегда отвечала на проявленное к ней мужчинами внимание. Желание сделать всё красивым, комфортным, доставляющим удовольствие человеку было для нее естественно и очень велико. Она всегда старалась красиво одеться, красиво оформить свои лабораторные работы,  и даже только одним своим присутствием украсить то место, где она была. В любом природном явлении, внешней, окружающей её реальности она, прежде всего, замечала всё красивое,  привлекательное, прекрасное. Она сейчас была в той золотой поре человека, когда нескладная девчонка - подросток превращается в девушку, в невесту, когда Золушка перевоплощается в принцессу, становится центром внимания любой, особенно мужской компании, когда любое её желание, прихоть, каприз воспринимаются как само собой разумеющееся и отказывать ей в чем- либо никто не хочет. Как распустившаяся таёжная саранка среди бурной зелени приморской тайги вдруг запламенеет желто-оранжевым цветом, привлекая своим ароматом, нектаром и красотой, радуя глаз человека, так и Аня в любое свое действие подсознательно вносила всё, что могло по-радовать окружающих. Увидя первый раз Сергея, она по привычке приятно улыбнулась ему, но уже тогда в её душе возникло неожиданно ощущение какой-то необычности этой встречи. После ухода Сергея, сидя на лекции, она долго перебирала в памяти свои чувства, пытаясь понять, что именно её так волнует. Так ничего и не поняв, она усилием воли отвлеклась от своих переживаний и постаралась вникнуть в содержание лекции. В конце концов, ей это удалось, и беспокоившее её ощущение надолго пропало. Но сейчас, когда Сергей был так близок к ней, чувство необычности опять у нее возникло. Когда Катя встала из-за компьютера и отошла от них, Аня вначале опустила глаза, чувствуя всем своим существом, что Сергей сейчас в упор разглядывает её и, когда прозвучал его вопрос, она подняла глаза и плавно повернулась к Сергею, внимательно и немного вопросительно посмотрев на него.      
- Пока не знаю. Хотим с Катей походить по магазинам, подобрать ей кремы другие.
- Пойдемте в Интернет-кафе сходим. Я там был несколько раз. Можно по всему миру по-бродить. Недавно был там, попал на сайт по Индии. Интересные такие виды индийских городов, животных. Это знаешь где?. Ну вот, по Светланской пойдешь до… Там свернешь вниз и сразу за первым домом. Приходи часов в шесть, я там буду.
Аня немного помедлила с ответом и немного неопределенно ответила.
- Не знаю. Ну может зайдем с Катей.
- Приходите. У меня в Интернете свой почтовый ящик есть. Я познакомился с одним амери-канцем. Он живет в Калифорнии. Как-то случайно получилось. У сестры Дашки родители подруги туда уехали. Конечно, дочь с ними тоже уехала. Вот она с ней сначала письмами переписывалась, а сейчас по Интернету.  А этот американец с родителями подруги вместе работает и Россией интересуется. Правда он по-русски почти ничего не понимает, а я по-английски тоже плохо пишу. А вы лингвистки, вам это запросто.
- Ну не то чтобы запросто, - немного возразила Аня, - но вообще понять, что написано смо-жем. Я скажу Кате.
- Там можно всё автоматически перевести.
- Как это автоматически? – удивилась Аня.
- А вот так – выделяешь текст, выбираешь язык и щёлк мышкое, и перевод готов. Я тебе по-кажу, как это делать.
Аню немного заинтересовало предложение Сергея. всё же она училась на переводчика, и живое общение с настоящим иностранцем ей было бы полезно. Лишний раз попрактиковаться и проверить свои познания в иностранном языке - такой возможностью Аня никогда не пренебрегала. Училась она всегда старательно. В школе у нее до восьмого класса были одни пятерки. Правда позднее, в восьмом и девятом классе успеваемость у нее немного упала, так как основное время её стали занимать ребята. Но её мама вовремя это заметила и после нескольких строгих её бесед с дочерью успеваемость у Ани снова повысилась. Появившиеся  было тройки исчезли с дневников, и закончила она школу только с оценками «отлично» и «хорошо». Причем пятерок было значительно больше, чем четверок. Учеба в университете также шла у нее хорошо. Но, поступив в университет, она поняла, что годы детства уже позади, годы летят быстро. Пять лет учебы могут промелькнуть тоже так, что и не заметишь, а выйти отсюда она должна уже спе-циалистом. Причем таким, чтобы её с охотой взяли к себе в фирмах, поскольку конкуренция на хорошие места переводчиков всегда большая, так как университет уже не один год выпускал переводчиков. Прозябать где–нибудь в школе ей не хотелось, поскольку оплата учителей была всегда низкой, и не случайно в стране то и дело вспыхивали забастовки учителей и даже более того - голодовки. Такая карьера Аню совершенно не привлекала. Вообще она хотела бы работать в какой-нибудь туристической фирме или агентстве, чтобы можно было побольше поездить за границу, причем на комфортабельных туристических лайнерах. Туризм – сфера отдыха, наслаж-дений, а в этой сфере Аня была бы как рыба в воде. Охотнее всего она проявляла всегда инициативу там, где надо было организовать праздник, гуляние, вечер отдыха, что-то украсить, сделать приятным. Но, чтобы стать таким хорошим специалистом – переводчиком, надо больше практиковаться, общаться с иностранцами, знать их диалекты, местные особенности языка. Поэтому Аня согласилась на предложение Сергея. Поговорив ещё  немного с Сергеем, Аня вспомнила, что пара уже кончается, а у Сергея  в это время тоже должны быть занятия, и она спросила его
- А ты что, на свою пару не пошел? У вас же сейчас тоже должны быть занятия на компью-терах.
- Не пошел. Да у меня уже многие задания сделаны. Времени ещё  много, успею.
Он ответил немного беспечно, тоном  некоторого пренебрежения. Однако именно это пренебрежение подсказало Ане, что пропускает он эти занятия не потому, что там ему делать нечего, а из-за нее. Это было для нее приятно, но она не хотела, чтобы из-за нее у этого парня были неприятности, и она мягко, но настойчиво сказала:
- Иди. Следующая пара у нас лекция. Потом ещё  поможешь. Тебе тоже надо на занятия.
Она сказала это не громко, но в оттенках её голоса прозвучала нотка приказа, её женское право управлять Сергеем, и Сергей, уловив это, не гласно сразу же признал это право. Понимающе взглянув на Аню, он встал, задвинул стул на место и не спеша вышел из компьютерного класса.               

Глава 10

Уговорив девушек сходить с ним в интернет кафе, Сергей естественно, обрадовался. Да и как не радоваться, если он опять увидит Аню и целый вечер побудет с ней вместе. Поэтому почти до конца занятий всё оставшееся время у него было приподнятое настроение, так что даже Борис, друг из его группы, сидящий рядом на лекции, удивленно заметил:
- Ты чего сегодня довольный такой? Кто тебя так приласкал, что ты весь день с цветущей рожей ходишь?
- Не важно, - загадочно ответил Сергей.
- Как не важно, может, я тоже туда схожу. Говори, все равно дознаемся.          - Ещё тебе чего? И потом, почему я должен ходить с кислой миной?          - Ладно, ладно, - философски заметил Борис – сейчас с цветущей, потом с кислой, потом опять. Какие твои годы...          Прямо как в воду смотрел Борис. К концу занятий настроение у Сергея стало падать, и он ощутил некоторое беспокойство. Причину этого беспокойства он мгновенно понял, когда случай-но увидел, как впереди сидящие девчонки его группы о чем-то таинственно пошептались, и одна из них придвинула к себе свою сумочку, вытащила из нее кошелек, достала оттуда пятидесяти-рублевую купюру и передала зачем-то подруге. И тотчас в голове Сергея возникло: «Деньги. Ин-тернет-кафе платный. Час работы стоит 35 рублей». Тут же в уме Сергей прикинул, если они по-работают даже два часа и на двух машинах, то им потребуется 140 рублей. А если он захочет уго-стить девушек хотя бы мороженым или соком, то ему надо уже иметь как минимум 160-180 руб-лей. В интернет-кафе полтора десятка работающих компьютеров в одной комнате и за каждым по два – три человека. И как бы не работали кондиционеры, всё равно там жарко, и пить хочется. К тому же, если он поедет на автобусе провожать Аню, то надо будет тоже заплатить. Шесть рублей на троих, итого ему потребуется почти двести рублей на всю эту затею. А где он их взмет? От стипендии давно уже ничего не осталось. Путем всяких ухищрений и экономии он скопил не-большую сумму, несколько раз не поехал на автобусе и дошел пешком до университета, не обедал на большой перемене, и поэтому не потратил деньги, которые ему давала мама. Но что это были за деньги – всего около сорока рублей. Если бы он был один, то ему бы их хватило на полчаса работы в интернете и, в общем-то, проблемы бы не было. Но на троих это было явно недостаточно. Понимание того, что через каких-то три – четыре часа у него должно быть в кар-мане не меньше 150-200 рублей, всерьез омрачило настроение у Сергея и обеспокоило. «Елки зеленые, где же взять столько денег?» - думал он. Конечно, можно было бы попросить одолжить до стипендии. Но это опять палка о двух концах. Стипендия всего 400 рублей. Половину он всегда отдавал матери, понимая, как трудно ей одной содержать семью. Если оставшиеся двести рублей он отдаст в счет долга, то почти месяц он останется без рубля в кармане. И потом вдруг её не дадут, почему-то задержат или вообще его лишат за что-нибудь, что тогда? И потом занять то можно рублей тридцать, пятьдесят, а чтобы два стольника кто занял, так это у кого же столько есть? Поерзав от таких мыслей на сиденье, и не питая никаких надежд и иллюзий, он неуверенно обратился к сидящему рядом с ним Борису.
- Борь, слышь, а…
Борис, чуть наклонившись, записывал в тетрадь, конспектируя лекцию, и поэтому ответил не сразу, а лишь только после того, как записал предложение.
- Что ты?
- Борь, ты это… не займешь мне до стёпки полста рублей. Понимаешь, позарез надо.
Услышав такую просьбу, Борис выпрямился и удивленно посмотрел на Сергея.
- Ну, ты даешь! Спросил у мертвого здоровья. Да откуда у меня деньги, когда я, как и ты, только стёпкой живу. Я сейчас даже на сигаретах экономить стал, на три меньше в день выкури-ваю.
Сергей удрученно в знак согласия покивал головой и с вздохом сказал               
- Да понятно, конечно. Я так, на удачу спросил, мало ли, вдруг повезет.
Видимо у Сергея был сильно убитый вид, так что Борис, посмотрев некоторое время на него, положил ручку на стол, немного подумал и переспросил:
– Что, очень сильно надо?               
 – Ну да, понимаешь, сегодня с девчонками в интернет-кафе идти хотел, я их пригласил, а у меня денег кот наплакал. И занять не у кого. У матери просить, сам знаешь, не охота.
 – Ясно дело, конечно, – сочувственно согласился Борис.
Отвернувшись от Сергея, он немного подумал, видимо, ища варианты помощи ему, оглядел группу и вдруг повернулся к Сергею.
– Знаешь что, спроси у Витьки. У него могут деньги быть, он подрабатывает в ’’Компьютер – сервисе’’. Какие – то программы там клепает. Он даже мне предлагал с ним поработать.
- Да ты что? Может, правда, займёт – с надеждой переспросил Сергей.
- Ну займёт, не займёт, а вот поработать с ним может и сможешь. Подойди к нему после па-ры.
Едва дождавшись конца занятий, Сергей подошёл к Виктору.
- Вить, тут такое дело. Ты меня не выручишь?
Виктор не торопясь сложил конспект в сумку, застегнул её на молнию и, внимательно по-смотрев на Сергея, сказал:
- А что надо? Если смогу, конечно выручу, а если нет…
- Понимаешь, мне сегодня на вечер сто рублей надо. Ты не выручишь до стипендии?
- Стольник? Ну можно в принципе, а раньше отдать не сможешь?
- Нет, раньше никак. Если только подработать бы где. Я слышал, ты в ’’Компьютер – серви-се’’ подрабатываешь. А мне там нельзя тоже подработать?
- Тебе?
Виктор немного задумался, и тут же сказал
– Вообще–то можно. Ты же на ’’Паскале’’ хорошо программируешь.
- Ну да, могу.
- Вот что, – уже с уверенностью сказал Виктор, – они меня просят сделать им программу, но я не успеваю. Давай, я тебе часть отдельных модулей её отдам, ты их будешь делать. Сделаешь, потом вместе сядем, совместим в общую программу. Потом они мне за неё заплатят, а я с тобой рассчитаюсь. Если быстро сделаем, и всё будет нормально, штуки полторы – две за это получишь. Как, идёт?
 - Штуки две? Конечно, какой разговор! - обрадовано  воскликнул Сергей – говори, что надо будет делать.
- Нет, сейчас я не могу так сразу. Надо сначала посмотреть, что и как можно тебе отдать. На стольник до стипендии. Если до неё успеем программу сделать, то тогда и рассчитаемся.
Достав из кармана сто рублей, Виктор протянул их Сергею.
- Ну, спасибо, выручил. Я должник перед тобой, - сказал Сергей. Причём он вложил в слово «должник» смысл не должник по деньгам, а должник как друг, которого выручили в беде.
Оставшуюся часть денег Сергей попросил у матери. Поскольку у него теперь появилась надежда подзаработать денег, то он поэтому решился у неё просить, так как теперь мог обещать ей отдать их через некоторое время. Он поспешил домой, и, зайдя в квартиру, раздевшись тут же об-ратился к матери.   
- Мам, знаешь что, дай мне на сегодня на вечер сто рублей. Я тебе их верну, попозже.
У Сергея  при этом был такой вид, словно он просил о чём-то запретном или виноват был в чём-то. Нина Максимовна внимательно посмотрела на сына. Её материнское сердце почувствова-ло, для чего сын просит у неё деньги. Что ж, Серёжа не мальчик, он уже юноша и его влечение к девушкам вполне понятно и естественно. Ей тут же вспомнились её молодые годы, как она, тогда ещё беспечная девчонка, бегала на танцы в парк, и как её угощали ребята мороженым, водили в кино. Эти воспоминания, мгновенно промелькнувшие в её памяти, навеяли на неё грусть, но она постаралась не показывать это сыну. Она достала из своей сумочки сторублёвую купюру и протя-нула её ему
- Конечно, Серёжа, возьми. Заработаешь, потом отдашь, – мягко и ласково сказала Нина Максимовна, хотя до получки, которая будет ещё не скоро, у неё оставалось всего четыреста руб-лей.
- Хорошо, мам, – обрадовано сказал Сергей и, как бы немного оправдываясь, добавил, – я се-годня в интернет-кафе с девчонками иду, вечером. Там знаешь как интересно. Я даже с американ-цем одним переписываюсь. У меня свой электронный адрес, свой почтовый ящик есть.
Нина Максимовна уловила в тоне сына нотки гордости и, желая доставить ему приятное, пе-респросила:
 - А что это такое - электронный адрес?
 - Ну мам, - оживленно заговорил Сергей, - это такой почтовый ящик в Интернете, куда могут приходить всякие письма по электронной переписке. Вводишь свой пароль, и смотришь, что тебе пришло и откуда.
 - И это дорого наверно стоит?
 - Нет, мам, наоборот. Сам ящик бесплатный, халява. Платить надо только за время работы в Интернете. Ну, это не так дорого - 35 рублей в час.
 - Конечно, не дорого, - согласилась Нина Максимовна, а поскольку она все же была мамой и её заботили больше не дела в интернете и электроника, а сын, и поэтому она тут же озабоченно сказала:
 - Серёжа, а в чём ты пойдёшь? У тебя брюки мятые, туфли не чищены. Давай-ка ужинай и приводи себя в порядок. Во сколько ты пойдёшь?
 - Часов в шесть.
 - Ну, вот видишь, а сейчас уже пять часов, когда ты успеешь и поесть, и погладить всё?
- Мам, успею, - с оптимизмом воскликнул Сергей, но, сняв брюки и рубашку, торопливо по-бежал за утюгом и гладильной доской. Найдя доску, он установил её и хотел погладить брюки, но мать остановила его.
– Иди на кухню есть, я поглажу тебе брюки.
Без пятнадцати шесть Сергей уже был в интернет-кафе в наглаженных брюках, чистой ру-башке под курткой и до блеска начищенных туфлях. В кармане обнадёживающе чувствовались два стольника. К счастью, народу было не так много, несколько машин было свободно. Он хотел сразу занять две машины, но подумал, что девочки могут опоздать, а ему придётся платить за это время. Он заплатил за два часа работы одной машины, но сказал, что займёт сейчас одну машину или позднее две сразу на час. Однако беспокойства его были напрасными. Катя пришла вовремя, и он с ней сразу сел за компьютер. Аня пришла немного позднее, опоздав минут на 10.
– Ждала, ждала автобус, а он всё никак, – оправдываясь, сказала Аня.
Они сели за две машины, потому что стульев было мало, и тогда кому-то из них пришлось бы стоять рядом. Сергей посадил девушек за машины, а сам сел между ними. Загрузив машины, он стал показывать, как можно работать в интернете.
– Значит, так, – объяснял он, – вначале щёлкай кнопкой по значку интернет-эксплорера. Вот так, смотрите. При этом открывается окно с его интерфейсом.   
– А что такое интерфейс? – переспросила Катя.
– Ну, это набор панелей и кнопок на этом окне – ответил Кате Сергей, и продолжил.
– Как только это окно откроется, так сразу можно загружать нужную программу.
– А какую программу нужно? – спросила Аня.
– Это зависит от того, что вы хотите сделать. Если вам надо проверить свой почтовый
ящик, то загружайте вот в этой строчке программу своего почтового ящика. Если хотите побро-дить по миру или найти реферат по какой нибудь теме, то загружайте поисковые программы.
 – А откуда мы можем знать, какие программы для почты, а какие для поиска? – удивлённо спросила Катя.
 – Ну, их нужно знать заранее, услуги бесплатной электронной почты сейчас многие дают, но чаще всего пользуются E-mail.ru и Yandex.ru. А из поисковых программ чаще всего исполь-зуют Yahoo, Yandex или Rambler. Так что если вы хотите иметь свой почтовый ящик, то вы должны зарегистрироваться на каком-то почтовом сервере. Я пользуюсь E-mail.ru.
– А чтобы там зарегистрироваться, что надо делать?
– Надо выйти на эту программу, нажать кнопку «Зарегистрироваться» и ответить на               
все вопросы, которые там будут. Ну, фамилия, имя, отчество, там адрес, пол, образование. Надо самому придумать имя, пароль для открытия почтового ящика.
– А сколько надо за это платить? – поинтересовалась Аня.
– Ничего не надо, – радостно сказал Сергей, - халява. Эти службы бесплатно дают такую возможность, но зато они и рекламу помещают свою здесь. Она порой так надоедает, так и лезет в глаза, и её уже никак не отключишь. Я вам помогу создать свои почтовые ящики, а сейчас давайте я покажу свой почтовый ящик. Вот, видите, я нахожу здесь E-mail и включаю её. Вот сюда я ввожу имя своего ящика, а сюда – пароль. Вот машина и вывела мой почтовый ящик.
После нескольких энергичных щелчков мышкой, на экране компьютера высветилась надпись «Здравствуйте, Сергей Олегович! В вашем почтовом ящике 4 непрочитанных сообще-ния». По краям экрана мелькали всякие рекламные ролики, которые рекламировали сотовые теле-фоны, автомобили, давали перечень новостей, так что у девушек,  что называется, глаза разбежа-лись.
- Вот видите, - продолжал объяснять девушкам Сергей, – в моем почтовом ящике есть 4 письма, которые уже пришли. Сейчас посмотрим, откуда. Для этого надо нажать кнопку «Входя-щие».
Сергей подвел мышкой курсор к этой надписи и щелкнул кнопкой мыши. Тотчас же на экране вышел перечень всех писем, полученных ранее. Среди них 4 послания были выделены жирным текстом и рядом с ними стояла дата их получения. Подвинув курсор на правую выделен-ную надпись, он тут же сказал:
- Это письмо от администрации E-maila.
- Как ты это узнал? - поинтересовалась Катя.
- А вот видишь, в графе «от кого» это написано. Да там они сообщают новости в правилах пользования. Ну, например, что увеличился размер почтового ящика до 1,5 Мбайт или что-нибудь еще.
Вновь передвинув курсор на следующую надпись, и щелкнув по ней мышкой, Сергей ска-зал:
- А это новости от компании АВУУ. Это наша компания, российская. Они производят луч-шие в мире  программы распознавания текста, переводчики. Я у них нахожусь в учетной записи.
- А что за переводчиков они делают? – заинтересовалась Аня
 - Это программы, которые переводят текст с одного языка на другой. Например, берешь текст на английском языке, загружаешь его в комп, включаешь этого переводчика, и он тебе всё переводит на русский язык. Ну, конечно не так, чтобы уж совсем точно, но прочитать можно. Эта компания очень известная. Я уже переводил так тексты, которые нам на английском задавали.
- Здорово! – вскликнула Аня – покажешь, как это делается? Мы же на переводчиков учим-ся…
-  Конечно, – подтвердил Сергей, – тут самое трудное,  это текст набрать, чтобы в комп его загрузить. Самое простое – отсканировать.
 - Ну да, правда, – подтвердили девушки.
 - Вот это письмо от Женьки, – продолжал Сергей, – мы с ним в одном классе учились, но он в Питер уехал. Его отец военный. Вот и переписываемся с ним по электронной почте.
 Всё это время, пока объяснял Сергей, как надо работать в нете, в помещение интернет-кафе было сначала немного народу, и многие компьютеры были свободны. Но постепенно их стали занимать. Примерно через час после того, как Сергей с Аней и Катей пришли сюда, в кафе зашла целая ватага совсем молодых ребят школьного возраста, и стала шумно рассаживаться за свобод-ные машины. Они заняли сразу почти шесть компьютеров, причем за некоторыми сидело по два-три пацана. С правой стороны от Ани стоял свободный компьютер и за него тоже уселся вихра-стый мальчишка довольно потрепанного вида. Он привычно пододвинул к себе клавиатуру, по-правил коврик под мышкой и, быстро щелкая кнопкой мышки, стал загружать какую-то игру. Причем, совершенно не обращая внимания на сидящих рядом девушек, стал громко переговари-ваться с другими мальчишками. Сергей сначала недовольно покосился на него, но ничего не ска-зал. Но через несколько минут, не вытерпев, одернул его.
- Ну, ты! Чего разорался тут на всю округу. Потише давай, пока я тебя по шее не угомонил.
- Да щас, вот загрузимся… - торопливо ответил тот, покосившись на Сергея.
- Геймеры заявились, – кивнув головой в сторону этих пацанов, сказал Сергей девушкам.
- А что за геймеры? – с любопытством спросила Катя.
- Ну, игроки. От английского слова gamer. Вы же переводчики, английский знаете. Они тол-пой собираются, садятся за компы и по несколько часов друг с другом воюют, командами. Да так ничего, пусть бы играли, да сейчас орать будут. Прошлый раз так чуть не подрались между собой. Им охранник дубину резиновую показал, так они сразу успокоились.
- О, а это письмо от американца, – снова передвинув курсор на очередную выделенную надпись в перечне входящих документов, воскликнул Сергей.
- Это от того, про которого ты говорил? – переспросила Катя.
- Ну да, от него. Сейчас посмотрим, что он пишет.
Щёлкнув мышкой, Сергей развернул полученное послание во всю ширину монитора. На экране высветилось на английском языке:
Dear friend, Sergey!…..
- Давайте читайте и переводите, вам это лучше знать, - обратился к девушкам Сергей.
- Сейчас переведём – сказала Катя, и пробежав глазами строки письма, стала медленно дик-товать.

- Дорогой друг Сергей!
Я получил твоё последнее послание, в котором ты рассказывал про свой город, университет. Спасибо, мне понравились виды вашего города, бухты Золотой Рог.
Город, в котором я живу, тоже находится на берегу океана. Наш штат один из самых солнеч-ных и крупных в Соединённых Штатах. Позднее я вышлю тебе его виды.
Мой бизнес связан с оказанием услуг на рынке автопродаж.
               Искренне твой, Майкл Лоринсон.

- Это я просканировал открытки Владивостока и выслал ему, – пояснил девушкам Сергей.
Просмотрев письмо, Сергей обнаружил, что к нему есть ещё присоединённый файл.
- О, да здесь есть ещё что – то, – воскликнул он, - сейчас откроем присоединённый файл и посмотрим, что там.
Щёлкнув мышкой по присоединённому файлу, Сергей открыл его, и на экране показалась цветная фотография довольно молодого мужчины, сидящего за рулём большого коричневого ав-томобиля.
- А, это он своё фото прислал, - сказал Сергей, – я его как-то просил об этом.
 Быстро посмотрев фотографию, он уже хотел снова переключатся, торопясь показать де-вушкам как можно больше всего, но Катя его остановила:
- Подожди, давай рассмотрим повнимательнее, всё же американец, - с чисто женским любо-пытством, чуть улыбнувшись, сказала Катя, внимательно рассматривая фотографию на экране мо-нитора.
Сидящая по другую сторону Аня не успела заметить, по какой строчке щёлкнул мышкой Сергей, и поэтому фотография не появилась у неё на экране. Наклонившись, она повернулась к машине, за которой сидела Катя и тоже посмотрела на снимок. При этом она чуть прижалась к Сергею, так что он почувствовал через свою одежду тепло её тела. Немного наклонённая голова Ани оказалась чуть ниже его лица, и он почувствовал ароматный запах её волос, который мягкой  и душистой волной защекотал Сергея. Он едва удержался от того, чтобы не уткнуться своим ли-цом в её пушистые волосы, спадавшие небрежно на её плечи. Этот её особый аромат он потом чувствовал и различал в любом месте, где была Аня.
Пользуясь тем, что девушки с чисто своим женским любопытством рассматривают фото-графию, Сергей немного наклонился, так, чтобы это было не особенно заметно, щекой тихонько дотронулся до светло-русых волос Ани.
Между тем Катя, глядя на фотоснимок, вдруг почувствовала что человек, улыбавшется ей с экрана монитора из далекой и неизвестной Америки, почему-то её сильно заинтересовал. Она внимательно вглядывалась в его лицо, детально рассмотрела глаза, брови, широкий нос и доволь-но большой рот. В целом внешность этого американца ей понравилась, и она обратилась к Сергею.
- Знаешь что, сделай мне  тоже сейчас почтовый ящик, и дай адрес его. И пошли ему письмо по электронке, скажи, что мы хотим с ним переписываться.
Выпрямившись, Сергей ответил
- Нет проблем, сейчас сделаю. Ну, а письмо лучше ты сама напиши, переведи его на англий-ский, и набери на компьютере. Потом  запиши на дискету и отдашь мне. Я его перешлю туда, а ответит он тебе уже на твой собственный почтовый ящик. Ладно? А то с меня американец … Я так могу перевести на английский, что потом … вобщем, понимаете сами.
- Ладно, понимаем, – улыбнувшись, ответила Катя, - я наберу на компе, а ящик сделай сей-час.
- Это запросто.
Сергей энергично защелкал мышкой, создавая почтовый ящик и одновременно рассказывая, что он делает. Заминка лишь вышла, когда надо было придумывать имя и пароль. Катя никак не могла придумать что-либо подходящее, пока Сергей ей не подсказал.
- Знаешь, обычно берут фамилию или имя. Давай сделаем так: ekat – jiv @ mail.Ru. т. е. Ека-терина Живчикова. Только смотри, не перепутай – тире посередине, а не внизу. А пароль возьми номер своего дома, корпуса и квартиры с этажом, например, 45/6 – 52 – 3.
- Зачем такой длинный, я могу не запомнить – возразила Катя – пусть будет просто 46.
- Нет, нельзя, хакеры могут вскрыть. Надо, чтобы пароль длинный был, не меньше восьми символов.               
Неожиданно один из мальчишек, сидящих в зале, вдруг сорвав с себя наушники, заорал через весь зал другому мальчишке, сидящему рядом с Сергеем.
- Ну чё ты делаешь! Чё ты делаешь! Ты что, не видишь, что я от драконов отбиваюсь. Они на меня драконов напустили! А ты сидишь, как дурак…
 Однако тот, сидя в наушниках, ничего не слышал и продолжал спокойно играть. Сергей ле-гонько толкнул его в плечо, и когда тот, отвлёкшись от игры удивлённо воззрился на Сергея, он кивком головы и рукой показал ему на кричащего мальчишку в другом конце зала. Скинув науш-ники, сидящий рядом пацан посмотрел туда, и ему вновь было повторено через весь зал.
- Чё ты делаешь! На меня драконы напали, а у тебя лучников целая куча стоит. Ты что, не можешь их мне на выручку послать. Они у меня половину всадников раздолбали. А ты с башнями возишься. На фиг ты их всадниками бьешь? Дурак! Их надо…
- Сам ты дурак! Я лучников оттуда уберу, его минёры прибегут и все казармы порушат. Что ты одних всадников наделал, а лучников нет ни одного. Они же это видят, вот и наслали драконов на тебя. Козёл!
- Кто козёл, я козёл? Сейчас как дам по роже! Мы как с тобой тогда договаривались, а ты, ду-рак, совсем магов не туда поставил.
- Это мы ещё посмотрим, кто кому по роже даст! Чё ты там выступаешь! У них пока магии мало, не накопили.
- Что ты тут гонишь? Они у тебя уже сколько стоят? У них небось её давно полным полно, а ты, козёл, их держишь там!
- Это ты козёл, а не я!
- Кто, я козёл? Ах ты…
Мальчишка, сидящий в кресле на  колёсиках  в другом конце, отодвинулся от стола и хотел вскочить, но вспомнил, что у него наше висят наушники. Он стал их быстро снимать, но провод зацепился за застёжку куртки и тот вынужден был отцеплять его, сев обратно в кресло. Одновре-менно охранник в пятнистой форме, ранее сидевший рядом с молодыми девчонками - админи-страторами, и о чём-то весело с ними болтавший, встал и, подойдя поближе к этому мальчишке, заинтересованно посмотрел на него. Тот, оглянувшись и увидев стоящего возле него дюжего охранника, замолчал, одел снова на себя наушники, и, повернувшись к экрану, защелкал мышкой. Видя всю эту сцену, Катя с Аней заулыбались и понимающе посмотрели на Сергея. Сергей тоже улыбнулся и сказал
- Пацанва, они тут чуть не до драки воюют.
Катя, вернувшись к их разговору, переспросила.
- Сергей, а как же эти хакеры вскроют мой ящик?
- Очень просто. Сядет рядом с тобой и заметит, когда ты пароль будешь вводить. Если длин-ный, то не успеет понять, а короткий запросто. Ты нажмешь 46, он заметит и запомнит. А потом ты уйдёшь, а он его наберёт за тем же компом. Да что ты забудешь что ли, где живешь?
- Понятно, ну пусть тогда будет такой, – согласилась Катя, - теперь я смогу отсюда с ним пе-реписываться, да?
- Не обязательно только отсюда. Ты можешь теперь переписываться с любого компьютера, у которого есть выход в интернет. Можно даже с наших университетских компьютеров выходить в Net, только там они тоже платные. Да можно за десять минут открыть ящик, скопировать все вхо-дящие на дискету, а потом спокойно читать уже на другом компе. Я так и делаю. И письмо тоже можно набрать на дискете, а потом его за минуту послать. Быстро и недорого.
- Как здорово, интересно! – воскликнула Аня, – ты мне тоже сделай такой же почтовый ящик. Мы ещё можем здесь работать?
- Конечно, - сказал Сергей, – я заплатил за два часа, а сейчас ещё время… - и он стрелкой курсора показал на часы на экране.
- Ой, я совсем забыла – вдруг воскликнула Катя, мне же надо уже бежать. Я сегодня должна ещё в одно место попасть. Вы оставайтесь, а я пошла.
Аня повернулась к ней, удивлённо переспросила:
- Ты, что, уже уходишь, что так быстро?
- Да мне ещё к Ольге попасть надо, я потом, в другой раз ещё побуду. 
- Да че он сука такая жульничает! – неожиданно опять возопил сидящий рядом с Сергеем в наушниках тот же мальчишка - сволочь какая-то, я же говорю…
Договорить он не успел, так как Сергей, повернувшись к нему с треском дал ему подза-тыльника так, что с того слетели наушники, и он вытаращив глаза, испуганно посмотрел на Сер-гея.
- Ты чего тут орёшь у девчонок под ухом, как ишак на привязи. Я тебя дурака такого уже дважды предупреждал, а ты что? Тебе чего не ясно? Что тебе не понятно, олуху несуразному?
- Да чё он…- было начал возмущаться мальчишка, поняв откуда ему прилетел «подарок» и потерев немного свой затылок, вновь хотел повозмущаться, стараясь найти сочувствие, но Сергей не дал ему договорить. Повернувшись к нему, он веско сказал.
- Если ты, пень не шкурёный, балда такая, бестолочь, ещё раз заорёшь жеребцом необъез-женным у нас тут над ухом, то я тебя, шабалдуя …
Теперь уже Сергей не смог докончить до конца свою речь, так как Катя и Аня, слыша такой его многословный разговор, обе прыснули от смеха. Сергей удивлённо посмотрел на них, вначале не поняв причину их смеха. Лишь когда они вдоволь насмеялись, Катя с довольным видом спросила его.
- Где это ты так ругаться научился, а?
Поняв свою ошибку, Сергей немного покраснел и пробормотал неопределённо.
- Да что он…достал своими воплями, раз ему сказал, два, а он…
- Ну ладно, я пошла, пока! – сказала Катя, поднявшись, застегнула куртку, и пошла к выходу.
Сергей выключил её машину, поднявшись, сходил к администратору и предупредил, что вторая машина свободна, и он будет работать только на одной в счет оплаченного лимита времени. Вернувшись назад, и снова сев рядом с Аней, он взял мышку и стал создавать уже почтовый ящик ей. Но, впервые оставшись с ней наедине, он почти сразу же потерял интерес к компьютеру и почувствовал небольшое волнение. Ему уже не хотелось смотреть на монитор, и когда Аня стала тоже придумывать себе пароль и имя почтового ящика, он не отрываясь смотрел на её лицо, в упор рассматривая губы, разлёт бровей и глаза. Почувствовав, что Сергей рассматривает её, Аня не отвернулась, а также посмотрела на него. Ей тоже не хотелось уже смотреть только на экран монитора и она, немного погодя, с интонацией просьбы сказала:
- Знаешь, Серёж, пойдём лучше погуляем немного. Я что-то устала сидеть. В университете сидишь, дома занимаешься – сидишь, за компьютером сидишь опять. Пойдём лучше прогуляемся
Сергея приятно обрадовало её такое доверительное обращение к нему – «Серёж». Так обыч-но называют давно и хорошо знакомого человека.
- Предлагаешь размяться? - оживлённо переспросил он, – с большим удовольствием. Отру-баю компьютер?
- Да, выключай, конечно, – согласилась Аня.
Сергей вышел из интернета, запарковал компьютер и выключил его. Затем поднялся, подо-шёл к девушке – администратору и рассчитался окончательно за работу на компьютере. При нём девушка поколдовала что-то над экраном монитора, затем посчитала калькулятором, вернула ему часть уже уплаченных им суммы, поскольку они поработали меньше, чем было оплачено. Аня то-же поднялась из-за компьютера, застегнула молнию своей куртки и, стоя возле выхода, ожидала Сергея. Получив сдачи, Сергей поблагодарил администратора и, повернувшись, пошёл к Ане.
Идя к ней, он автоматически про себя отметил её рельефную фигуру, туго обтянутые юбкой бёдра и расстёгнутый вверху замок куртки, которому мешала застегнуться объёмная грудь Ани.
- Всё, пойдём, – коротко сказал он.
На выходе, когда они уже проходили раскрытую дверь, их настиг отчаянный мальчишеский  вопль
- Да гадюка ты такой! Генка, ты куда драконов посылаешь, не видишь, я от орков еле отби-ваюсь. Помочь не можешь…
- А ты зачем своим магом вместе с его всадниками моего всадника сжёг и башню!?

Глава 11

Немало мерзавцев было в истории человечества. В чем суть любого мерзавца, негодяя, под-леца, и откуда они берутся? Зачем? Ну делай ты все как полагается, по установленным нормам, законам. Будешь хорошо делать – тебе помогут, поддержат; ан нет, буду делать плохо, да не по закону, против заповедей, поперек, по своим извращенным нормам. Что заставляет человека вста-вать на путь зла, подлости, тьмы? Какие такие силы есть в природе, что питают эти темные, низ-менные порывы души человеческой?
Стремление к добру, к свету, истине изначально свойственно природе человека. Именно в этом и есть его человеческая сущность. Именно в этом и есть его основное, главное отличие от низменного, животного, и именно в этом его цель существования - стать окончательно на этот путь, безвозвратно и бесповоротно. Приобрести здесь, на Земле, необратимую стойкость ко злу, жадности, похоти и другим искушающим человеческую душу материальным и нравственным по-рокам. Но для того, чтобы с этими пороками бороться, надо чтобы они были, реально существова-ли на Земле. Без них, этих самых пороков, не с кем будет бороться, а без борьбы такую стойкость не приобретёшь. Поэтому силы зла и существуют на Земле, причём были, есть и будут. Эти-то, искушающие добрую суть человека силы зла и питают низменные порывы человека, его другую, тёмную, скрытую суть.
Вот здесь-то и подрывается человек, не выдерживая испытания деньгами, удовольствиями, властью. Желание сделать себе лучше, больше, комфортнее, но за счёт других, неправедными пу-тями, в ущерб ближнему, делают человека мерзавцем, негодяем, вором. Точно также искушается человек славою, «медными трубами». Выдержать это испытание тоже не всем дано, и, поскольку от владеющих властью зависит многое, то и негодяи из таких выходят масштабные, крупные. Со-ответственно, и вред от таких тоже масштабный, крупный.
Поэтому задача средств массовой информации, газет, радио и телевидения, общественных организаций, партий, а в особенности искусства, литературы – показать в реальных или художе-ственных образах духовные испытания человека, его переживания, нравственные искания на этом, таком порой нелёгком пути. Именно в борьбе со злом, искушениями, пороками крепнет нравственная сила человека, закаляется его стойкость, честность, порядочность. И чем выше нрав-ственный уровень человека, чем выше его духовная суть, тем тоньше и изощреннее методы его испытания, тем выше соблазны, тем значительнее их уровень. Поэтому порой и трудно распознать сразу суть мерзавца, подлеца. Хоть и говориться, что «Бог шельму метит», да все-таки в Писании сказано «по делам их суди». В отличии от слов, благих пожеланий именно дело, словно лакмусовая бумажка, выявляет из словесной шелухи и словоблудия негодяя и подлеца.
Нравственная суть Горбачева стала постепенно раскрываться после того, как эйфория сво-боды, гласности, политического плюрализма мнений стала утихать, а дела в экономике, в про-мышленном производстве и сельском хозяйстве угрожали стать уже катастрофическими. Горбачев же в это время эмоционально и самозабвенно выступал с высоких трибун, давал интервью, говорил, говорил…
- Процесс перестройки нелёгкий сам по себе и, естественно, сопровождается трудностями, с которыми мы сталкиваемся. Но главное - процесс пошёл. Процесс пошёл, и он идёт. Он идет, и мы уже не остановим его, и не остановит никто, потому что народ принял перестройку. А если это принял народ, то этот процесс уж никогда не угаснет, и результаты не замедлят сказаться в жизни общества, благосостояния народа, государства. Гласность, демократия, плюрализм мнений прочно вошли в нашу жизнь, становятся нормой и является гарантией движения процесса перестройки. Движения к новому, к прогрессу, к демократии. Усиливается роль общепо-литических дискуссий, свободного выражения мнений, как сторонников, так и противников демократических реформ. Значения происходящего сегодня трудно переоценить, поскольку в на-роде…
В стране стала ощущаться нехватка топлива, продовольствия, совершенно упала производ-ственная и технологическая дисциплина, а Горбачев всё говорил, говорил, говорил. Причём пу-стопорожняя болтовня его не содержала никаких программ, абсолютно никаких идей, рекоменда-ций, ориентиров. И ничего этого не было по той простой причине, что Горбачев не был бойцом, не имел ни каких принципов, воли и преуспевал лишь в интриганстве. За свои шесть лет у власти он трижды сменил состав Политбюро и Секретариата ЦК, поменял трех председателей правитель-ства, весь ЦК.
Развал управления и демагогия в политике, отсутствие четких ориентиров в экономике да-ли свой естественный результат – инфляцию, товарный голод, рост дефицита. За всей этой поли-тической трескотнёй исподволь, незаметно стали исчезать с прилавков магазинов самые необхо-димые товары, вплоть до мыла, зубной пасты, хлеба. Дефицит стал таким, что в стране была вве-дена талонная система распределения товаров и продуктов, как в войну, и жители такой богатой ресурсами страны стали покупать  хлеб, сахар, мыло и другие товары первой необходимости, стоя в огромных очередях и стараясь всякими правдами и неправдами закупить их впрок, в запас. В страну стала поступать продуктовая гуманитарная помощь из-за границы.
               
                ТОЛЬКО СТАЛИ ПРИМЕЧАТЬ
СТАЛО ВСЕ ВДРУГ ИСЧЕЗАТЬ
ВРОДЕ БЫЛО - И ВОТ НЕТ
НИ ПЕЧЕНЬЯ, НИ КОНФЕТ

НЕТ ДОСТАТОЧНО ТЕТРАДОК
НЕТ В БУФЕТАХ ШОКОЛАДОК
НИ РУБАШЕК, НИ НОСКОВ
НИ БОТИНОК, НИ ШТАНОВ
   
И КОГДА ТАКОЕ БЫЛО
ЧТО ПРОПАЛО ДАЖЕ МЫЛО
ДАЖЕ МЫЛО,  ДАЖЕ МЫЛО
СО СТИРАЛЬНЫМ ПОРОШКОМ
ЛИШЬ С ТАЛОНАМИ БЕРЕМ
 
В ПОРУ ТУТ И РАСТЕРЯТСЯ
СТАЛИ ЦЕНЫ УСКОРЯТСЯ
ДРУЖНО КАК-ТО ВСЕ РАСТУТ
В МАГАЗИНАХ ТАМ И ТУТ
 
ЧТО НИ КУПИШЬ - ВСЕ НОВИНКА         
ТУТ ЖЕ ЕСТЬ ТЕБЕ КАРТИНКА               
С ЭТИКЕТКОЙ ИНДЕКСНОЙ               
И С ЦЕНОЙ ДОГОВОРНОЙ               
               
КТО И С КЕМ ДОГОВОРИЛСЯ             
И ПОДНЯТЬ ЦЕНУ ДОБИЛСЯ               
НИ ЗА ЧТО НЕ РАЗРЕШИТЬ               
ХОТЬ И ДЕНЬГИ ВАМ ПЛАТИТЬ               

Демократия – демократией, а экономика живет по своим незыблемым законам и наруше-ние их никогда не проходит бесследно. Еще при царице один из мудрых правителей говаривал: «На всякую перестройку клади два кошта». В реформировании страны нельзя топтаться на месте, и проведение реформ успешным может быть только при условии авторитета лидера, уверенного в своих подчиненных и сторонниках, поддержанного волей широких народных масс. А для такой поддержки прежде всего необходима четкая, поэтапная программа изменения в обществе, учитывающая жизненные интересы многих слоев населения и созданная на основе реальных законов экономики. О сути такой программы должны быть поставлены в известность правительство, парламент, все управленческие звенья в центре и на местах, а в лучшем случае она должна быть обсуждена на всенародном референдуме. Ничего даже похожего на это Горбачев не предпринимал.
C не меньшим напряжением и ожиданием за Горбачёвым следили на Западе.  Высоко-классные аналитики НАТО, ЦРУ и  других служб, получив по своим разведывательным кана-лам подробную характеристику Горбачёва, были в растерянности, так как хотя бы приблизи-тельно не могли просчитать его первые шаги и направления, в которые они последуют.
Впрочем, первые шаги Горбачёва многих за рубежом обнадёжили. Прекращена необъяв-ленная война в Афганистане, и генерал Громов лично бодро прошагал строевым шагом по мо-сту через реку Пяндж и границу СССР и Афганистана,  уходя и символизируя тем самым уход из Афганистана последнего солдата, хотя генерал и солдат – всё же понятия несколько разные. Убраны из Европы ядерные ракеты средней дальности и уничтожены как класс вооружения на взаимной основе по договоренности с НАТО. Образ Запада, как врага СССР и идео-логического противника был убран и вместо этого создавался образ партнёра, связанного взаимными интересами в бизнесе, политике. Уменьшена численность войск в Европе. Предпринимались шаги по сближению политических интересов высшей элиты власти СССР и Запада. Во всех этих действиях нового лидера СССР запад уловил главное – уступчивость, мягкотелость, которая граничила с боепринципностью. Ещё звучали его красивые речи с высших трибун во славу социализма и КПСС:
- Пройденный страной путь, её экономические, социальные и культурные достижения – убедительное подтверждение жизненности марксистско – ленинского учения, огромного по-тенциала, заложенного в социализме,  воплощённого в прогрессе советского общества, – сло-воблудил Горбачёв.
Но Запад уже понял, что имеет дело с человеком, который в силу своих коньюктурных со-ображений, желания любой ценой получить признание и благосклонность западных лидеров, удержаться у власти, готов беззастенчиво торговать интересами своей Родины, своей партии, сво-его народа. Дела показали суть мерзавца. За несколько лет Горбачёв  деградировал, как политиче-ский лидер и личность, а чтобы удержаться у власти, стал усиленно искать экономической помо-щи от Запада. Но Запад не спешил помогать. Западные ведущие политики и лидеры удостовери-лись, что «процесс пошёл» и остановить его уже было не под силу Горбачёву. Следовательно, по-могать ему уже можно не спешить. Пытаясь всячески заполучить благосклонность Запада, Горба-чёв и его холуй, министр иностранных дел Шеварнадзе, начали беззастенчивую распродажу политических интересов СССР, и Запад почти даром получил то, что некогда  было оплачено кровью и жизнью многих миллионов советских людей, погибших во второй мировой войне. В возникшей сложной ситуации Горбачев, не имея никаких принципов и воли, умеющий преуспевать только в болтовне и интриганстве, встал на путь предательства партии, страны, народа, стремясь сохранить свои шкурные интересы, отказавшись от всего, чему присягал.   
Теперь уже пустопорожняя болтовня Горбачева с высших трибун, которая вначале восприни-малась как «демократическая», стала раздражать многих, и авторитет Горбачева упал до самого низкого уровня. Демагогией надолго пустоту души не прикроешь. Отсутствие политической воли, пустопорожность его как лидера и моральная неспособность руководить государством вскоре по-чувствовали в партии, и это вызвало поначалу беспокойство в партийных кругах  высшего руко-водства ЦК. Авторитет КПСС быстро падал. Этому способствовали демократические устремления Горбачёва. Дело в том, что в одночасье пропавшие все ограничения на публикации в газетах и в целом в средствах массовой информации, снятие цензуры и партийного контроля за прессой, поз-волили демократам, обществу “Мемориал” довести до сознания широких масс народа были дове-дены размах и масштабы репрессий сталинского периода. Цифры репрессий действительно ужаса-ли и раскрывали фактически геноцид партии против своего народа. Вся вина за них легла на КПСС. Естественно, руководящие партийные круги вину за них вначале сваливали на органы без-опасности – НГБ, НКВД, КГБ, объясняя это тем, что эти органы вышли из-под контроля партии. Но шила в мешке не утаишь. На расстрельных приговорах, ставших открытыми для широких масс народа, стояли подписи высшего руководства ЦК компартии, Сталина и всякие невнятные объяс-нения только ещё больше подрывали авторитет КПСС.
Чувствуя падение своего авторитета, Горбачёв спешил самоутвердиться и предпринимал ша-ги, которые всё откровеннее обнажали его истинное лицо перевёртыша, интригана и безвольного человека. Особенно сильное недовольство им стало проявляться в партии на уровне секретарей районов, городских организаций, и Горбачёв предательски призвал народ «ударить по штабам». «Вы их с низу, а мы их сверху». Кого их? Руководителей государственных и партийных структур? Надо было потерять разум, чтобы опуститься до подобных призывов, и результат не замедлил сказаться. Псевдодемократы не упустили случая воспользоваться разрешением бить по центрам управления и руководства экономикой страны. Поощрённая генсеком, отворилась дверь для натравливания хулиганствующих псевдодемократов на моральное уничтожение существующего аппарата  управления страной. Летели камни в правительственные машины, разбивались стекла в квартирах высокопоставленных лиц. “Бей чиновников - бюрократов,  распни  их”. И без того упавшая дисциплина еще более осложнилась хаосом и смущением в умах членов партии, передовых слоев общества. Этот удар по штабам в  конечном итоге скомпрометировал партию еще больше и вызвал отторжение со стороны управленческих структур легковесного, с провокационными наклонностями генсека.
Обострение всего комплекса социальных и экономических проблем, усилившееся в народе недоверие к  властям, и отсутствие веры в успех перемен создали кризисную ситуацию. Весной- летом 1988 года наступил критический момент в развитии  “революции сверху”.  Попытки  ис-пользовать для преобразований существующий  государственный аппарат потерпели крах, и стра-на оказалась перед выбором: повернуть назад или продолжать всё в том же духе. Демократия ста-ла неуправляемой, и страну захлестнула митинговая и забастовочная стихия.
Летом  1989 года бастовали практически все угольные регионы – Кузбасс, Донбасс, Караган-да, и реформаторское руководство страны во главе с Горбачевым потеряло доверие. Пользуясь гласностью, народ требовал теперь отставки Горбачева, полагая его самого и его кремлевскую ко-манду главным препятствием  на пути к настоящей демократии. Подталкивали всех  к тому пустые прилавки магазинов, рост преступности, политическая нестабильность.
К лету 1991 г. ситуация в стране характеризовалась как кризисная. Страна разваливалась. Народ требовал глубоких реформ. Несмотря на то, что весной, благодаря своей демагогии, Горба-чёв был избран президентом СССР, сделать он уже ничего не мог. Руководство КГБ приступило к проработке плана введения чрезвычайного положения  в стране.

Глава 12
Все движется. Вся наша Солнечная система с Солнцем в центре проходит Великий Круг, об-ращаясь по этой орбите 25 920 земных лет. Орбита этого Великого Круга проходит через все 12 созвездий Зодиака. Стало быть, если поделить 25920 на 12, то получим 2160 лет - ровно столько мы вместе со всей нашей Солнечной системой находимся в пределах одного знака Зодиака. И движется вся Солнечная система в обратном привычному нам чередованию знаков - за Овном Ры-бы, за Рыбами - Водолей, и так по всему кругу.
Это движение имеет свой, скрытый и сокровенный смысл. Каждый знак Зодиака ставит свою задачу, устанавливает свои законы, по-своему учит. Свое право диктует всей человеческой истории, устанавливает свои законы и духовное содержание развитию общественного сознания, личности. Эпоха Овна принесла человеку культ Огня и 2 пророков - Заратустру с его «Авестой», религией Огня и Света, и Гаутаму (получившего название Будда) с его учением, как частицы Бо-жественного Огня в Человеке. Эпоха Рыб, последовавшая за эпохой Овна, дала своих пророков. Христа, с религией христианства, любви ближнего и врага своего, пророка Мохаммеда с его рели¬гией ислама.
Конец 20 века и второго тысячелетия ознаменовал переход эпохи Рыб в эпоху Водолея - че-ловеческого знака, законы которого - свобода, независимость, суверенитет, знания, электроника, эзотерика. Менялся век, менялось тысячелетие, менялась эпоха. На смену эпохи Действия Силы, на смену эпохи Чувств, Эмоций пришла Эпоха Разума, Человечества, Рассудка. Уйдут в прошлое, станут не главными устремления и символы эпохи Рыб - клятва, мистика веры, «я», как частичка чего-то большого. Рыбы - это стая, косяк, масса, толпа, партия. Водолей индивидуален, единст-венный в своём роде, особа. Я - не такой, как все. На смену центростремительной силе пришла сила центробежная. Первая в эпоху Рыб своим действием объединяла. Объединяла в государства, монархии, империи, союзы. В партии, мировые религии, тайные общества, где отдельный человек - лишь мельчайшая частица огромного целого, кирпичик, атом, судьба которого ничто по сравне¬нию с целым. «Человек партии, я признаю только суд моей партии». «Вступая в ряды... клянусь быть верным...», «Прошу принять меня в ряды... клянусь свято соблюдать...». Вторая сила цен¬тробежная, своими действиями разъединяет, обособляет, отделяет. Акцентирует на судьбе от-дельной личности, индивидуума, особы. Здесь уже «Я» - микрокосмос, вселенная в миниатюре, и моя Судьба, мой внутренний мир, моя жизнь и жизнь общества, страны, мира - равноценны. В раскладе нравственных, мировых ценностей, прав и законов ценность отдельно взятой жизни, личности становятся в эпоху Водолея главной, первичной, приоритетной. На смену войне масса-ми, армиями, фронтами, где отдельный солдат, человек - ничто, приходит война личностей, особ, спецназа. Действие этой центробежной силы первой ощутил Советский Союз, поскольку основная его составляющая - Россия, по знаку зодиака тоже Водолей. Именно эта сила разбросала, раздро¬била СССР по национальным республикам, и Советский Союз исчез с мировой поли-тической сцены. Символом этого перехода для России было то, что уходящим президентом её был человек под знаком Рыб, а на смену ему пришёл президент под знаком Водолея. Горбачёва сменил Ельцин. Чтобы глубже понять, что-же произошло, надо глубже понять личность лидера. Кто и что собой представлял Ельцин?
Из гороскопа Бориса Николаевича Ельцина. Родился 1 февраля 1931 примерно в 13 часов 21 мин. Знак Зодиака - Водолей. Луна, Юпитер и Плутон в Раке, Венера в Стрельце, Марс во Льве, Меркурий и Сатурн в Козероге. Луна в Раке сильна и означает живучесть, эмоциональность и ка-кую-то связь с народом, народными массами. Венера в Стрельце означает, что он будет любить женщин с авторитетом - юристы, преподаватели, администраторы. Меркурий и Сатурн в Козероге дадут ему упорство, настойчивость, серьёзность и не торопливое, целенаправленное мышление. Марс во Льве означает напор, смелость, отвага, доходящая до безрассудства. Чёткие, авторитетные установки, охотно принимает на себя ответственность и честно несёт её. Огромная уверенность в себе, безжалостность к врагам, но поверженных не добивает. Юпитер в Раке указывает на то, что Ельцин будет обладать энергичностью при поддержке масс народа,  чувством патриотизма, стремлением защищать традиции. Он будет получать поддержку авторитетов и очень изворотливым в охранительно - кон¬сервативном смысле. В худшем случае - он будет произносить много значительных речей, будет очень патетичное поведение, много показного блеска и напыщенности. Он будет опираться на опыт прошлого. Что особого, отличающего от всех в гороскопе Ельцина, почему президент? Есть такое. Первое и явное - это стеллиум (скопление) планет в Раке. Соединились Луна с Юпитером, который отвечает за крупные собы-тия. Рак - вершина неба, полдень, апогей лета. Рак - знак летне¬го, жаркого солнцестояния. Классик астрологии великий Птолемей указывал: знаки равноденствия (Овен - март, Весы - октябрь) имеют важные значения для свяшенных ритуалов и поклонений бо¬гам; знаки солнцестояния (Рак, июль, Козерог, декабрь) - для изменения в настроениях и полити¬ческих обычаях. Вот почему в это время избирают правителей, президентов, проходят выборы вла¬стей. Исполнительной в июле, законодательной в декабре. Почему именно так? Исполнительной власти всё надо делать быстро – лето, жара, всё активное, Солнце. Законодательной власти торопиться нельзя, всё надо обдумать, обсудить – зима, холод, Сатурн. Ко всему прочему у Ельцина в гороско¬пе эта благотворная планета - Юпитер - усилена соединением с неподвижной звездой Сириус, кото¬рую считают королевской, и обещает она ему большое богатство или удачливость в делах государ¬ственного управления. Многих в мире прославила эта звезда. И второе: этой группе планет в Раке противостоят из Козерога Сатурн в соединении с Меркурием и Селеной, астероидом «Москва». Это означает непредсказуемость реакций человека не только для других, но и для себя самого. Та¬кой человек может вам пообещать прийти к вам в 10 утра и пропасть на полгода. Причем это уси¬лено Марсом во Льве - стратегичность эксцентрична, амбиции, отклоняются полезные советы дру¬зей, самонадеянность. Тревожные сигналы, как для Ельцина, так и для всех остальных!
Из биографии Б. Н. Ельцина. Вот как он сам рассказывает о себе. «Я родился 1 февраля 1931 года в селе Бутка Талицкого района Свердловской области, где жили почти все мои предки. Пахали землю, сеяли хлеб, в общем, существовали, как и многие другие. Отец женился здесь же: был на деревне род Ельциных и род Старыгиных, это фамилия матери. Они поженились, и скоро на свет появился я - их первый ребёнок.
Детство было очень тяжёлое. Еды не было. Страшные неурожаи. Мы жили бедно. Домик небольшой, корова. Была лошадь, но и она вскоре пала. Так что пахать было не на чем. Как и все, вступили в колхоз. Отец тогда решил податься на стройку, чтобы спасти семью. Оказались в Бе-резниках. Отец завербовался на стройку рабочим. Поселили нас в барак - типичный по тем вре-менам, деревянный дощатый, продуваемый насквозь. Общий коридор и 20 комнатушек, никаких, конечно, удобств, туалет на улице, на улице же и вода из колодца. Дали нам кое - что из вещей, мы купили козу. Уже родился у меня брат, родилась младшая сестрёнка. Вот мы вшестером, вме-сте с козой, - все на полу, прижавшись друг к другу, и спали. Мать работала швеёй, а отец рабо-чим на стройке. У мамы мягкий, добрый характер, она всем помогала, обшивала всех - кому надо юбку, кому платье, то родным, то соседям. Ночью сядет и шьёт. Никаких денег за роботу не брала. Просто если кто полбулочки хлеба или ещё что - ни будь из еды принесёт - на том и спасибо. Просуществовали мы таким образом в бараке 10 лет.
Школа. Своей активностью я  выделялся среди ребят, и так получилось, что с первого класса и до последнего, хотя учился в разных школах, всегда меня избирали старостой класса. С учёбой всегда было всё в порядке - одни пятёрки, а вот с поведением - тут похвалиться мне труд¬нее, не один раз я был на грани того, что со школой придётся распрощаться.
Однажды меня из школы всё-таки выгнали. Это произошло после окончания семилетки. В за¬ле собрались родители, преподаватели, школьники, настроение весёлое приподнятое. Каждому торжественно вручают свидетельство. Всё шло по привычному сценарию... И тут вдруг я попро-сил слово. Почти как на октябрьском Пленуме ЦК. Ни у кого не было сомнений, что я выйду и скажу слово благодарности и всё такое прочее, всё-таки экзамены сдал отлично, в аттестате одни пятёрки, по-этому меня сразу пустили на сцену. Я конечно, сказал добрые слова тем учителям, ко¬торые действительно дали нам немало полезного. Ну а дальше я заявляю, что наш классный руко¬водитель не имеет право быть учителем, воспитателем детей - она их калечит.
Учительница была кошмарная. Она могла ударить тяжёлой линейкой, могла поставить в угол, могла унизить прямо перед девочкой, и наоборот. Заставляла у себя дома прибираться. Ко-роче на этом торжественном собрании я рассказал, как она издевалась над учениками, топтала достоинство ребят, с довольно яркими примерами. Скандал, переполох. Всё мероприятие было со¬рвано. Состоялся педсовет, и мне вместо свидетельства выдали справку без права поступления в восьмой класс. Конечно же, я не согласился с решением педсовета, стал ходить всюду: в район, в гороно. Я добился создания комиссии, которая проверила работу классного руководителя и от-странила её от работы в школе.
Тогда я начал активно заниматься спортом. Меня сразу пленил волейбол, и я готов был иг¬рать целыми днями напролёт. Одновременно занимался и лыжами, и гимнастикой, и легкой атле¬тикой, десятиборьем, боксом, борьбой, хотелось всё охватить, абсолютно всё уметь делать.
В институт поступил сравнительно легко - две четверки, остальные пятерки. Началась сту-денческая жизнь: бурная, интересная. С первого курса окунулся в общественную работу. По ли-нии спортивной - председатель спортивного бюро, на мне - организация всех спортивных меро-приятий.
До поступления в институт страны я не видел моря и вообще нигде не был. Поэтому на лет-ние каникулы решил совершить путешествие по стране. Не имея ни копейки денег, мини¬мум одежды - только спортивные брюки, спортивные тапочки, рубашку и соломенную шляпу. Вот в таком экзотическом виде я покинул Свердловск. В основном на крыше вагона, иногда в там¬буре, иногда на подножке, иногда на грузовике,
А задачу я себе такую поставил: ночь еду, приезжаю в какой-то город и осматриваю целый день, а иногда два. Ночую где-нибудь или в парке, или на вокзале, и дальше в путь на крыше ваго¬на. И вот такой у меня получился маршрут: Свердловск - Казань - Москва - Ленинград - снова Москва - Минск - Киев - Запорожье - Симферополь - Евпатория - Ялта - Новороссийск - Сочи - Сухуми - Батуми - Ростов-на-Дону - Волгоград - Саратов - Куйбышев - Златоуст - Челябинск - Свердловск. Этот путь я проделал за два с лишним месяца, приехал весь, конечно, оборванный.
После защиты диплома ...я решил, что год посвящу тому, чтобы освоить 12 рабочих специ-альностей. Получил профессию каменщика, плотника, шофёра и другие - к концу года освоил 12 специальностей. Затем мастер, начальник участка, главный инженер управления
Моя семья. Жена, две дочери, их мужья, внук и две внучки...
В водовороте бурной студенческой жизни у нас сложилась своя компания: шесть ребят и шесть девчонок. Жили рядом, двумя большими комнатами, встречались вместе почти каждый ве-чер. Само собой в девчат кто-то влюблялся, мне тоже кто-то нравился, но постепенно в нашей большой дружеской семье я все больше и больше стал замечать одну - Наю Гирину.
Всегда была скромная, приветливая, какая-то мягкая. Это очень подходило к моему доволь-но неуемному характеру. Наши взаимные симпатии нарастали постепенно. Вся дальнейшая жизнь показала, что это была судьба. Ная приняла меня таким, каким я был - упрямым, колючим. Ну а я .. .полюбил её, мягкую, нежную, добрую, - на всю жизнь.
Путь к высшему титулу власти, к креслу президента России у Ельцина был весьма не прост. Борьба за власть никогда не быва¬ет простой. В начале типичная карьера советского инженера - строи-теля: прораб, старший прораб, главный инже¬нер, начальник строительного управления треста.
С 1961 года - коммунист, а с 1968 года - про¬фессиональный партийный работник, возглавил отдел строительства свердловского обкома пар¬тии. Отсюда берет начало его восхождения к вер-шинам партийной власти - с 1975 года секретарь обкома, а с 1976 года - уже первый секретарь, депутат областного совета, с 1978г. - депутат Вер¬ховного Совета СССР, через три года Ельцина избирают членом ЦК КПСС, где он возглавил отдел строительства, затем назначен секретарем ЦК по вопросам строительства. Вскоре вновь избран¬ный генсек Горбачев предложил ему возглавить Московскую партийную организацию. Именно здесь заканчивается период в его карьере, который можно было бы тоже назвать типичным. Далее его судьба  пошла нетипично, кувырком, как и всё в тогдашней России.
Началось с того, «Как поссорились Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем». Если заглянуть еще раз в гороскоп Ельцина, то опытный астролог обратит внимание на соединение Лу¬ны, Плутона и Юпитера в Раке в оппозиции Сатурну Меркурию в Козероге. Означает это грему¬чую смесь мирового масштаба, человека, всегда готового к оппозиции, противостоянию с властями, стремлению к стрессу, экстремальным, напряженным ситуациям. Как было сказано од-нажды довольно правильно о нем В.Рыжковым «Ельцин - это ядерный заряд в аварийном состоя-нии». И это не замедлило сработать. В октябре 1987 года Ельцин вступает на пленуме ЦК с острой критической речью, в которой обвиняет генсека Горбачёва в неумении вести перестройку. Разумеется такая критика пришлась не по вкусу, прежде всего новому Генеральному секретарю, и по указу Горбачева началось шельмование Ельцина. За этим последовало снятие его со всех пар¬тийных постов, и он стал «простым» заместителем министра по строительству.
Сострадателен, доверчив и добр русский народ, всегда жалующий обиженных, отверженных,    особенно тех, кого власть шельмует, кто против неё идёт, и Ельцин приобретает в народе ореол народного за¬ступника, борца. В общественном сознании складывалось мнение о Ельцине, как о бесстрашном народном защитнике. По Москве стали расходиться перепечатки «речи Ельцина», в которые народ вкладывал свои жалобы, надежды и чаяния. Неожиданный рост популярности Ельцина в народе все больше и больше раздражал Горбачева и его приближенных. Началось уже открытое шельмование Ельцина верхушкой власти. Ему всячески препятствуют. Однако, в марте 1989 года Ельцин, не смотря на бешенное сопротивление Горбачева, выдвигает свою кандидатуру на выбо¬рах народных депутатов СССР, и собрав почти 90 % голосов по московскому национально - терри¬ториальному округу, становится депутатом. А 4 марта 1990 года прошли выборы в Верховный Совет России. Страна в это время бурлила «демократией». По всей стране прокатились окружные избирательные собра¬ния, на которых впервые выбирали свободным демократическим голосованием кандидатов. Джин был выпущен из бутылки, и партийные власти уже не могли повлиять на этот процесс. На этой волне наивысшего подъема демократического массового движения народу требовался вождь, сим¬вол, лидер, который бы мог противостоять московским партийным ортодоксам. На эту роль как нельзя лучше подходил Борис Ельцин. Его противостояние с Горбачевым и его окружением в на¬роде было расценено, как борьба за демократические перемены в стране, и популярность Ельцина быстро растет. Поэтому, не смотря на сильнейшую дискредитацию его со стороны верховных властей, Ельцина всё - же избирают в состав Верховного Совета России. Разумеется в руководстве мо¬сковской верхушки власти никто не хотел видеть Ельцина там, но так произошло. Более того, в мае этого же года он избирается председателем этого Совета, став одной из центральных и известных политических фигур России.
Страна в это время разваливалась. Советский Союз, как единое целое еще продолжал сущест¬вовать, но все его 15 республик, опьяненные невиданной до селе свободой и бездействием цен¬тральных московских властей, бесхребетностью Горбачева, стремились как можно скорее отсо¬единится от СССР. Отравленная национально - шовинистическим угаром, в каждой республике местная национально - этническая элита, почувствовав эту слабость и бессилие центра, бешено устремились к власти и отделению от СССР. В середине 80-х годов в состав СССР входили 15 со¬юзных республик, на его территории проживало свыше 270 миллионов человек - представители свыше ста наций и народностей. К 1991 году, после «парада суверенитетов», единый ранее СССР представлял собой разрозненный «набор» бывших республик, объявивших о своей независимости. Брешь, пробитая горбачевской «демократической» демагогией в структуре вертикали центральной власти была слишком велика.
Как «Титаник», обшивку которого пропорол айсберг на длину почти всего корпуса, стал тонуть в Атлантике, отсчитывая последние свои часы, так и СССР, мировая держава, отсчи-тывала свои последние дни.
Бурлящие вихри «демократии» и народного недовольства Горбачёвым и его ЦК продолжают уносить Ельцина к вершинам власти. Все республики, входящие в СССР, приняли верховенство республиканских законов над союзными и стали избирать своих собственных президентов, отде¬ляться от Советского Союза. Не обошло это стороной и Россию. 12 июня 1991 года в России со¬стоялись выборы президента. Кроме Ельцина, иных реальных кандидатов на этот пост не было. И вот, впервые в истории России, Ельцин становится всенародно избранным президентом её.
Однако, СССР ещё продолжал существовать, и формально Горбачёв, к тому времени тоже избран¬ный президентом, пока ещё обладал властью. Но власть его, стараниями самого Горбачёва стала совсем эфемерной. Страна двигалась к катастрофе. Нарастали, как снежный ком, экономические трудности, спад производства, товарный и продовольственный голод. Терпеть дальше такое пове¬дение Горбачёва в верхах уже не могли, и верхушка КГБ, совместно с другими реализует план ареста Горбачёва, введения чрезвычайного положения в стране и захвата власти. Пользуясь тем, что Горбачёв был на отдыхе в Соросе, 19 августа в высших эшелонах власти СССР был образован комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), во главе с Г. Янаевым. В стране объявлялось чрезвычайное положение. Запрещались митинги и забастовки. Все силовые структуры при¬ведены в боевую готовность. По приказу ГКЧП в столицу были введены танки и войска. На ули¬цах Москвы пролилась кровь, и появились первые убитые.
Народ расценил этот путч верхов, как попытку повернуть вспять все реформы, как угрозу демократическим завоеваниям и в знак протеста на улицы столицы вышли тысячи москвичей. Во¬круг «Белого дома», где находилось правительство России, Ельцин собралось свыше 160 тысяч человек. Они построили вокруг здания кольцо баррикад и, окружив двойной живой людской це-пью дом правительства, оставались на площади более двух суток. Часть танков перешла на сторо-ну Ельцина и заняла позиции у здания правительства.
19 августа в 12 часов дня Борис Ельцин поднялся на один из стоящих у «Белого дома» тан-ков, верных ему. Стоя на броне перед объективами телекамер, он зачитал обращение руководства России, в котором охарактеризовал ГКЧП, как «правый, реакционный, антиконституционный пе-реворот». Вечером он подписал еще более суровый указ, в котором о членах ГКЧП говорилось: «Изменив народу, Отчизне и Конституции, они поставили себя вне закона».
Горбачёв, этот горе-президент, имевший неограниченные полномочия, «верховный главно-командующий», оставшись без связи в Соросе, сидя там трусливо ожидал своей участи. Часть членов ГКЧП вылетела к нему на переговоры, но, поняв всю бесполезность этой затеи, вернулись в Москву, где по приказу Ельцина были арестованы прямо у самолёта. Позднее были арестованы остальные, и препровождены в самую надёжную тюрьму в Москве, известную как «Матросская тишина». А ранним утром 21 августа был отдан приказ вывести войска из города.
22 августа у «Белого дома» состоялся многотысячный «митинг победителей». Со здания сня-ли красный флаг и торжественно водрузили трехцветный флаг России. Вместе с падением ГКЧП окончательно пала и старая идеологическая система. Вину за этот путч возложили на КПСС, и 23 августа Ельцин, бывший член ЦК КПСС, секретарь Московской партийной организации, подписал указ о «приостановлении деятельности компартии на территории России». У дверей обкомов и горкомов коммунистической партии по всей стране встали милиционеры, не пуская никого.
Горбачев вернулся в Москву, но управлять суверенными республиками, дискредитировав се¬бя как лидера и продемонстрировав свою трусость во время переворота, он уже не мог. В конце августа он сложил с себя обязанности генсека и призвал ЦК к самороспуску, а в декабре сложил с себя полномочия президента СССР, завершая тем самым горбачёвский период в СССР. Каких-то моральных, нравственных страданий от своего предательства Горбачёв не испытывал, как не ис-пытывает их вор, пойманный за руку.
Так бесславно к концу 1992 года закончилась эпоха Горбачёва. Ушёл в политическое небы-тие Михаил Мерзавец Меченый, совершенно ненужный никакому - ни своей стране, ни своему народу, ни Западу. Ушёл, разрушив страну, президентом которой был и от которой остались лишь вос¬поминания, да полтора десятка «суверенных государств», раздираемых национальным велико-шо¬винизмом. Ушёл, разрушив партию, генеральным секретарём которым он был, мерзопакостно предав всех, кто оказал ему высшее доверие. Ушёл, развалив до основания армию, верховным главнокомандующим которой он был. Ушёл, оставив разрушенной экономику страны и посеяв в умах и сердцах обманутых жителей своей страны небывалое доселе недоверие, разочарование и ненависть к центральной власти. Да и что должно было поселится в их думах, когда после столь¬ких надежд на молодого демократичного лидера, которому народ и партия доверили все рычаги высшей верховной власти, в результате получили лишь развал всего, к чему коснулась рука этого мерзавца и негодяя. Причем развал до такой степени, что отдельным регионам грозил самый нату¬ральный голод и холод. Но надвигалась эпоха не менее грозная и непредсказуемая. К власти пришел Ельцин.
Но СССР ещё продолжал существовать. Корма «Титаника» ещё возвышалась над поверхно-стью океана. 8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще встретились руководители России, Украи-ны и Белоруссии - Б. Ельцин, Л. Кравчук и С. Шушкевич. Они подписали заявление, в котором говорилось, что республики СССР становятся независимыми. Вместо СССР они создали Союз Не¬зависимых Государств (СНГ). 25 декабря Михаил Горбачев по телевидению в своем последнем обращении к народу заявил о своем уходе с поста президента. Вечером того же дня произошла торжественная смена флагов над Кремлем. СССР перестал существовать. Пучина Ат¬лантики поглотила левиафана, оставив на поверхности больше тысячи гибнущих людей.
Бог шельму метит... Огромное черное пятно на лбу Горбачева бросалось в глаза. Почему не обратили внимания на эту знаменательную примету?
Хиромантия - наука о человеке и его судьбе. По линиям, знакам и холмам ладони читает судьбу человека хиромант. В библии сказано - "Он налагает печать на руку каждого, чтобы все знали о делах его". Для хироманта большой палец ладони характеризует "Я" человека, его глав-ную сущность. У Ельцина не было на левой руке большого пальца. Стало быть, что можно было ожидать от него России? Ведь метит шельму Бог...

Глава 13

           Ну, а почему такое произошло в России? Как могло стремительно развалиться  такое 
достаточно сильное, огромное государство, как СССР? Причем без явной внешней агрессии, от-сутствия какого бы то ни было военного натиска извне, без существования  организованной и сильной  внутренней оппозиции. С партией, прошедшей горнило испытаний террором, войной, жестким внешним международным  давлением, руководящее право которой было закреплено в Конституции. Кто и как  это сотворил? Ведь коммунистами становились лучшие из лучших, наиболее достойные члены общества. Приём в партию осуществлялся гласно, публично. Любой человек имел право высказать свои замечания, жалобы, претензии к кандидату в члены КПСС, они всегда тщательно проверялись. Строжайшим  образом  соблюдались все правила  демократического централизма - выборность сверху до низу всех руководящих органов и, после того, как они были избраны – строгое подчинение меньшинства  большинству, дисциплинированное выполнение всех приказов руководящих, тобою же выбранных органов. Партийные организации были везде. В центральном комитете партии имелись многочисленные отделы, занимавшиеся анализом дел в промышленности, сельском хозяйстве, в науке. Без одобрения парткома, райкома партии никто не мог занять руководящую должность высокого уровня.
        Цели, которые ставила партия, были близки и понятны любому человеку – повышение благосостояния советского народа, укрепления  международной безопасности, поддержание мира и стабильности.
      Чем же не хороши были эти цели? Причем конечная цель – создание коммунистического об-щества, суть которого: от каждого – по способностям, каждому по – потребностям. Кодекс  чести  коммуниста, члена коммунистического общества впитал в себя всё лучшее, что  могло выработало человечество к этому времени.
       И  вот  при  всем  при  том,  государство – огромный  Союз  Советских  Социалистических Республик, вдруг разваливается в какие-то несколько лет – мгновения с точки зрения  истории, несмотря на то, что свыше 70 % его жителей на референдуме высказались за него.  Какие такие таинственные процессы в момент разбросали все республики по национальным  квартирам, сдетонировали «парад суверенитетов». В мгновение ока переделали убежденных  коммунистов, секретарей горкомов и крайкомов, членов ЦК (!!) в «демократов», с яростью  цепного пса нападавших на коммунистическую партию или с подлостью ночных шакалов,  старательно разваливших её. Сам генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, а в последствии президент СССР, избранный всей партией, решительно разваливал её на самом  высоком уровне, за что был исключен из нее, как не оправдавший доверия перевертыш и негодяй. Бывший секретарь обкома, московского городского комитета, член ЦК Борис  Ельцин, не успев стать  президентом России, тут же подписал указ о запрещении компартии,  который в последствии был отменен Верховным судом. 
      Что же это были за процессы, и что это были за причины, породившие их? Может, это дей-ствительно результат заговора мировых империалистических сил, результат усилий всех  анти-коммунистов типа Згибнева Бжезинского и иже с ним мерзавцев? Разрушительное действие дис-сидентского движения, книг типа “Архпелаг ГУЛАГ” Александра Солженицина? Нет, на заграницу в этом вопросе нам пенять не приходиться. Оголтелых антикоммунистов типа Бжезинского или подобных “нашей” наиболее типичной представительницы диссидентского движения, р-р-р-рэволюционерки Новодворской история регулярно направляет на политическую помойку, хотя пока ещё  эти политические трупы смердят, появляясь на экранах электронных средств массовой информации. Да и считать, что кучка диссидентов развалила СССР по меньшей мере наивно. Книги же, подобные “Архипелагу ГУЛАГУ” вредящими считать трудно. Это как горчица для колбасы, горько, но полезно и вкусно.               
Причины и источники свершившегося гораздо глубже и серьезнее и, к сожалению, их надо искать у нас самих.
Анализируя новейшую историю России, наивно было думать, что развал СССР и разгром КПСС произошли спонтанно, стихийно. Неожиданным могут быть природные явления, землетря-сения, ураганы, извержения вулканов. Процессы же в общественной жизни людей назревают по-степенно, но решаются, чаще всего, революционно. Подобно тому, как если  постепенно повышать напряжение между двумя электрическими полюсами, то по мере накопления зарядов на них по достижении критического уровня прочности изоляции между ними произойдёт её пробой - вспышка короткого замыкания. Что же тогда накапливалось в сознание людей?
Главной и основной материальной составляющей любого государства является прежде всего экономика, способ производства, владения средствами производства и материальный уровень, который эта экономика обеспечивает.
Второй составляющей является структура власти, как исполнительная, так и законодатель-ная, и характер её управления обществом,  которые в свою очередь формируют характер системы образования, медицинского обеспечения, охраны порядка и социальных гарантий.
Третья - установки духовного, идеологического характера, наличие национальной, понят-ной и желанной для всех идеи, цели жизни государства и отношение партий к ним.
Рассматривая подробно и непредвзято действие этих факторов в СССР, можно отметить сле-дующее. Недостатками экономики Советского периода, которые привели к накоплению своего рода критической массы недовольства, прежде всего, чрезмерная централизация и сосредоточение всех средств производства в руках государства. Принцип социалистической экономики, именно социалистического способа производства отрицает частную собственность  отдельной личности  на основные, базовые средства производства, землю, что в целом правильно. Но владение сред-ствами производства общественным объединением, акционерным обществом, кампанией едино-мышленников он никак не отрицает. Запрет на владение лошадью, трактором, грузовиком, мага-зином, приводил к отсутствию желания проявлять инициативу. Более того, инициатива считалась наказуемой. Принцип «не высовывайся» подавлял. Управление этой огромной государственной собственностью было бюрократизировано. Для любого, даже небольшого изменения номенклату-ры изделия требовалось  пройти длинную процедуру согласования с вышестоящими органами, указания которых зачастую противоречили здравому смыслу, как то было с насаждением обязан-ности растить кукурузу и им подобным пропагандистским, а отнюдь не экономическим акциям ЦК. Неприятие мелкой частной собственности, ограничение размеров даже садово-дачных участ-ков - 6 соток, не более! И не дай бог построить там каменный дом или «лишнюю» теплицу - «Ни-з-зя!». И это в стране, что при существующей плотности населения СССР и его площади – 1\6 часть суши в среднем на одного человека приходилось земли примерно около одного квадратного километра, т.е. почти в 500 раз больше. А если учесть, что большинство населения сейчас живёт в городах, то эта цифра увеличится ещё на порядок. Абсурд?
       Вообще разрешалось только то, что разрешено. Остальное было нельзя. Если на что-то не имелось специального разрешения, на мелкое совместительство по работе - все, значит, занимать-ся этим не имеешь права.  Руководитель любого, крупного или мелкого предприятия, не был заинтересован в расширении своего предприятия. Даже если его стараниями предприятие удвоит выпуск продукции, то всё равно лично он от этого ничего не имел. В лучшем случае он мог получить премию за «внедрение новой техники» или быть отмеченным в приказе, но серьезной материальной выгоды он не получал. Он мог платить работникам предприятия только по тарифу (ставке или разряду), разработанному в центре и изменить оплату было в его силах только в небольших пределах, от 10 до 30 рублей максимум. Это сковывало личную инициативу человека и не давало ему возможности более высокого заработка, уравнивая лодырей, бездельников и инициативных, ищущих людей в оплате их труда.
        Развитие  производства  шло по указанию центральных плановых органов, Госплана,  по  настоянию обкомов, крайкомов. Разворачивались огромные стройки, реализовывались
гигантские проекты. Строились уникальные плотины, гидротехнические комплексы, высокопро-изводительные заводы, корабли, самолеты, но лично каждый в отдельности гражданин СССР мало что имел от этого. Везде он натыкался на одно и тоже - ставки, тарифы, разряды, оклады.
         К концу 80-х годов средний заработок мужчины был около 180-220 рублей. Женщины
130-160 рублей. Профессор университета получал 250-300 рублей. Заместитель начальника главка  600-800 рублей. Автослесарь 3-го разряда -120 рублей. Итого средняя семья - папа, мама,  дочь, сын имели в месяц около 360 рублей, т.е. по 90 рублей на человека. Много это или мало? Булка хлеба стоила 20 копеек, проезд в автобусе - 5 копеек, килограмм колбасы среднего качества - 3рубля, бутылка водки  -3р.20 копеек. Если тратить по 1,20 рублей в целом на питание на одного человека (суточные командировочному были -2р.20 копеек, комплексный обед в столовой 60-70 копеек), то в месяц 30-40 рублей. Остается  50-60 рублей. Обувь мужская стоила 80-160 рублей, брюки 23-40 рублей. С учетом транспортных расходов, квартплаты, покупка пары обуви была проблемой. А покупка более крупная – мебели, холодильника, стиральной машины были и вовсе редким событием.  Накопить на автомобиль «Жигули» 06 модели было немыслимо. При стоимо-сти его 8.500 рублей надо было всей семье 2,5 года ни есть, ни пить, а только на нее копить. Это без учета, что для него надо ещё построить гараж, что тоже требует такой же суммы денег. Покуп-ка цветного телевизора была для семьи едва достижима.
Кроме того, производственные мощности страны были по большей части загружены
военным производством. Сильнейшая милитаризация экономики – производство боевых
атомных подводных лодок, ракетных комплексов, межконтинентальных и баллистических
ракет, покорение космоса, самолетов – ракетоносцев, танков, бронетранспортеров и другой         
военной техники, которая не давала никакой прибыли, а лишь отвлекала от нужд и запросов населения, порождало дефицит самых элементарных вещей- холодильников, пылесосов, моро-зильных камер, магнитофонов и другой бытовой техники. Купить хороший ковер или стираль-ную машину можно было только по записи или по «блату». Наличие этого дефицита породило «блат» - проблема покупки решалась через знакомых, друзей, родственников в магазинах, ис-полкомах, горкомах, а также систему распределения, фондов. Например, главк, в счет выделен-ных ему фондов, в свою очередь выделял несколько автомобилей на предприятие, которые рас-пределялись в основном его директором с «участием» профсоюза. Купить просто так в мага-зине покрышки к автомобилю «Запорожец» было почти невозможно.
Подобная ситуация сохранялась и в снабжении продуктами питания. Если крупы, муки, хле-ба было достаточно, то купить колбасы или мяса было проблемой. Эти продукты были в изобилии лишь в московских и питерских магазинах, куда за ними ездили на электричках со всей округи радиусом 200-300 км. от Москвы. «Мясные» электрички Тулы, Рязани, Калуги ещё  помнит старшее поколение.
Но наиболее болезненной проблемой было жилье - квартиры «давали». «Давали» работаю-щим на предприятиях  в порядке очередности и остроты необходимости. Остальной прочий люд вставал в очередь в жилищных отделах исполкомов. Причем и число очередников чаще всего ис-числялось тысячами. Выделялось квартир от силы десятками. Наиболее распространенная ситуа-ция - предприятие получает 2-3 квартиры в год, а на очереди несколько сот нуждающихся. Сколько это пораждало конфликтов, ссор, скандалов, а порой и трагедий! Ну и поскольку кварти-ры “ давали”, то качество их не спрашивай. Притчей его языка той поры служат “хрущевки”- клетушки с минимальным набором удобств, получить которые было по тем временам большой удачей. Нельзя сказать, что квартиры не строили. Но темпы этого строительства были все-таки не достаточными. Там, кому предстояло простоять в очереди на жилье 25-30 лет, это служило малым утешением, особенно если его семья жила в деревянном бараке 50-х годов.
Все вместе взятые, эти явления создавали вялость и безразличие, равнодушие и пьянство. Одновременно, с развитием международных связей, телевидения, сети радиовещания, советский человек видел уровень жизни его зарубежного сверстника, и уровень этот был многократно выше. Как это так: безработный ездит на собственной машине и ищет работу? Рекламный агент убеждает хозяйку поменять стиральную машину или холодильник на более новую модель? Чета пенсионеров путешествует по разным странам на свою пенсию. Папа студентки имеет дом площадью 200-250 м ;. Вот как описывает достаток своей семьи чуть выше среднего уровня американская девушка Джулия (журнал «Собеседник», №47, 1989 г.). Двухэтажный дом в Вашингтоне. Сколько комнат – она точно не помнит, поэтому считает по пальцам: жилая, комната Джулии, столовая, комната родителей, кабинет отца, комнаты для игры в карты, для развлечений, для телевизора, несколько холлов, подвал, три ванные комнаты - для женщин, для папы, для гостей. Финансовое положение: отец получает 100000 долларов в год, мама- 50000, то есть в год 150000 долларов. Теперь обратимся к нашей российской семье с достатком тоже чуть выше среднего. Что она имела в восьмидесятые годы? Для примера возьмём семью типичного преподавателя ВУЗа, доцента. Живёт с женой, двумя детьми и мамой в двухкомнатной квартире «хрущевского» типа со смежными комнатами, совмещенным санузлом, площадью 28 квадратных метров, с окнами, выходящими на северную сторону. Финансовое положение: муж получает 450 рублей, жена - 250 в месяц. Пенсия мамы - 120 рублей. Итого в год - 9840 рублей.  И это при квалификации кандидата технических наук и всех северных надбавках. Получается, что финансовое положение советской семьи почти в 15 раз хуже положения американской. А если учесть современный обменный курс рубля и доллара (1:6), то получается, что хуже в 90 раз. Американская семья не знает, что такое дефицит. Зато любой нашей семье известно, что это такое. Эти цифры говорят лучше всяких отчетов и лозунгов, чья экономика эффективнее, и что чувствовал советский человек, побывав однажды за границей, и какие после этого у него во-просы возникали.
От этих «неудобных» вопросов правящая партийно-хозяйственная элита СССР всячески уходила в сторону. Старательно культивировалось мнение, что личные нужды коммуниста долж-ны быть на последнем плане. Работа, производство, свершение трудовых побед - вот главное,  чем должен жить коммунист и остальная беспартийная масса должна к этому стремиться тоже. Причём такое отношение коммуниста к своей личной жизни шло со времен Павки Корчагина, с революции. Образец коммуниста - бойца, борца за народное счастье, через лишения, ранения, смерть продолжал жить и в это время. Но, если во времена революции, смены общественного строя, борьбы с царизмом, борьбы с прямой фашистской агрессией в горниле мировой войны такой героизм оправдан, то зачем он в мирные дни? Отсутствие же революций и войн замещалось пафосом стройки, покорения целины, покорения Ангары. Образ коммуниста, комсомольца, по зову партии бросившего дом, семью, налаженный быт, и уехавшего в суровые края на строительство нового города, магистрали, комбината, плотины был эталоном, образцом для подражания. Человек с ружьём времён гражданской войны, патриот с автоматом и гранатой в руках времён Великой Отечественной был заменён на человека с карабином за плечами, идущего суровой, не хоженной тайгой. Герои этого времени засыпали за рулём самосвала, ночуя в степи, живя в вагончиках новостройки, в палатке геологоразведчика, в каюте штормующего траулера, в тесных отсеках космической станции. Ради досрочной сдачи объекта смело шли на конфликты с начальством, “бюрократией”, находили выходы из критических производственных ситуаций. Но их личные надобности оставались неудовлетворенными. Работа ради работы уже не отвечала потребностям времени. Тот же самый герой стройки возвращался домой в тесную хрущёвку, где в двухкомнатной квартире он жил с женой, детьми и престарелой мамой на жилой площади в 26 м. А идти в профком, к директору и просить дать ему квартиру вне очереди, обходя других не позволяла совесть. Купить же квартиру было нельзя. Всё это вместе взятое создавало глухое, подспудное недовольство. Жалобы в ЦК, в высшие инстанции подробно разбирались, тщательно фиксировались, но что можно было сделать, если дали предприятию 5-6 квартир, а очередников свыше сотни?
Естественно, в руководстве это чувствовали, но реальных, кардинальных мер не прини-
малось. Менять установку на полное отрицание частной собственности даже на мелкие средства производства никто не собирался. А в качестве противовеса создавалась целая система льгот, ком-пенсаций, талонов. Выделялись ’’бесплатные’’ или льготные путёвки в санатории, дома отдыха, в туристические поездки. Полностью бесплатная медицина, обучение в ВУЗах, школах. Ну, а о ка-честве такого ’’бесплатного’’ лечения говорить не приходилось, особенно вдали от центра, Моск-вы. И если сейчас ваш ребёнок не поступил в университет, то вы можете его обучать в универси-тете на платной основе. В СССР об этом даже думать было запрещено. Не дай Бог всё, что связано деньгами!
В дополнение ко всему сказанному следует вспомнить об отношении коммунистической партии к вере в Бога, церкви и духовно служителям, религии вообще. Жёсткое неприятие веры в Бога, воинствующий атеизм, как силовое противодействие влиянию церкви на трудящиеся массы партией расценивалось как борьба за своё влияние. Церковь считалась своего рода конкурентом, и коммунист не должен был верить в Бога, креститься, крестить ребёнка и ходить в церковь и т.д. Это считалось невежеством. Лозунг был: религия - опиум для народа. Церковнослужителей изго-няли, церкви, построенные на деньги народа, отбирались и переделывались под зернохранилища, а иногда и просто взрывались, как было с храмом Христа Спасителя в Москве. Почему и откуда появилось такое отношение к вере в Бога в идеологии коммунистического?
Здесь прежде всего надо вспомнить о том, что по теории древних философов суть любого человека триедина и состоит из трех, взаимно связанных в одно целое составляющих. Это матери-альное, духовное и божественное. Материальное – это то, что можно потрогать, съесть, купить. Наше тело с его материальными желаниями удовольствия, квартира, машина, пища. Все, что мы ощущаем физически. Духовное – это наши знания, науки, обучение и все творения искусства. По-эзия, художественное творчество, танцы. Божественное – это то, что нам дано от рождения – ха-рактер, воля, терпение, стойкость. Все три части человека должны быть в развитии, но духовное преобладает над материальным, а божественное – над духовным. В основе же коммунистического учения лежит материализм, пусть даже диалектический, в развитии, базирующийся на теории ве-ликого экономиста - теоретика Карла Маркса о прибавочной стоимости. Именно правильное ре-шение материальной задачи развития общества при социалистическом способе производства, справедливого распределения прибыли для основной массы трудящихся, владение основными, базовыми материальными ресурсами общества, землей и есть основная суть этого учения. И об-щенародная собственность на землю, государственное владение основными средствами производ-ства, общественное распределение прибыли – основные, вытекающие из этого учения постулаты и аксиомы, отвечающие духу времени, когда в производство, например, нефтегазовой отрасли втянуто сотни тысяч людей. Задачи же духовного и божественного выходит за рамки этого учения, так как  у материального свои задачи, у духовного свои и у божественного тоже свои. Хотя задачи духовного и божественного развития похожи, не в противоречии с материальным и развиваются лучше именно на базе хорошего материального развития, но по своей сути являются высшей инстанцией по отношению к материальной. Ведь если во главу угла поставить материальное, то это приведет к деградации общества. Принцип «Лучше я буду дурак, но  зато богатый» сами понимаете куда ведет. Не ляжет грудью на амбразуру, смерть изрыгающую, в защите ближнего о животе пекущегося, но и его животом никто не защитит. Поэтому именно духовное призвано сдерживать и направлять на светлое страсти материальные. Высшая любовь - любовь духовная, душ родство, а не материальная.  Материальная любовь - физическое  влечение, чаще  всего после физической близости и кончается, а любовь духовная вечна. Ценность духовная  на веки с нами  и нетленна. Творения Александра Сергеевича Пушкина, Георгия Васильевича Свиридова, Льва Николаевича Толстого не устаревают никогда.
Истоки этого духовного и управление им идет к божественному, волевому, или, как гово-рят, данному от Бога. Но тогда, что есть Бог и есть ли он вообще? Есть. И  есть однозначно. В конце концов разве не разум создал Землю, Луну, Солнце и другие планеты, которые движутся по нами же открытыми законам. Откуда это все взялось, и все случайно? Нет, вероятность возникновения такой цепочке закономерностей столь низка, что об этом даже говорить бессмысленно, как бессмысленно утверждать, что обезьяна случайно напечатала без ошибок поэму «Евгений Онегин», сев за печатную машинку.
Кто разделил человека на мужчину и женщину? Бог. Зачем? Для совершенства духа челове-ка. Для мужчины - в мужестве, стойкости, храбрости, деловитости. Для женщины - в ласке, добро-те, нежности, материнстве. Поэтому  власть Бога над человеком, его материальными делами и ду-ховными творениями однозначна, хотя  и не безгранична. Совершенствование души человека в его материальных и духовных делах  на пути стремления к Добру, Свету, Истине  всегда поддерживаются Богом, но для стремления этого нужна воля человека, его сознательное решение. А в этом он полностью автономен.  Здесь  уже Бог не властен. Конечное решение всегда за человеком. Бог создал Землю и поселил нас на ней именно  для того, чтобы мы смогли окончательно и бесповоротно стать на путь добра, приобрести необратимую стойкость  ко злу  и его искушениям.
Как мы строим школу для своих детей, оснащаем её партами, глобусами, спортзалом, ком-пьютерами чтобы наши дети смогли учиться и развиваться, так и Господь создал для нас эту зем-лю. А учится в школе на «отлично», «хорошо» или «удовлетворительно» - то это свободная воля ученика, его желание, его «хочу» или «не хочу». И чем лучше он учится, тем больше мы поощря-ем ребенка. Чем хуже, тем больше наказываем. Вот также и Господь с нами. Потому и высшая власть над нами за ним, а не за теми, кто материальными делами заправляет.
Делить же власть с кем-то никто не хочет, тем более высшую, духовную. Это и есть изна-чальные причины неприятия и конфликта церкви и коммунистических лидеров, хотя это совер-шенно не обязательно. Вполне достаточно, если каждый будет заниматься своим делом. Коммуни-сты - материальным, работники культуры и образования - духовным, церковь - божественным.   
Поэтому выход за рамки управления материальными задачами, желание подчинить и духов-ное управление человеком высшей партийной элитой СССР и сориентировать все потребности человека только на производственные, материальные дела без учета высшей духовной сущности человека и его личных, материальных, семейных нужд создали в начале предпосылки, а затем накопление негативных последствий такого отношения и, в конечном счете, того, что и произо-шло. Короткое замыкание в социально - общественной среде, в разрушительной силе которого сгорели СССР и КПСС. Выводы должны быть сделаны всеми, кто чего-то хочет, в том числе и коммунистами.
Глава 14

В характере русского человека почти отсутствуют агрессивность, наглость, грубость. Здесь больше преобладает мягкость, терпеливость, доброта, сострадание. Тысячелетия Великая Русь, Малая Русь и Белая Русь культивируют христианство, православие.  В основе этой веры – любовь к ближнему, уважение общечеловеческих ценностей. Мы не найдём в истории Руси такие эпизо-ды, как сожжение людей по подозрению в колдовстве, принадлежности к Сатане, ереси. Возмож-но, отдельные эпизоды и могли быть, но такого массового распространения, как это было в евро-пейских государствах, где людей сотнями и тысячами сжигали и топили только по одному подо-зрению в ереси, колдовстве - в России  не было. Такого изуверства, как это было, например, во Франции, где в одну только «Варфоломеевскую» ночь религиозными фанатиками (католиками) были вырезаны тысячи верующих-протестантов другой веры, или в Закавказье, где за несколько дней турками-мусульманами было убито несколько миллионов армян-христиан, на русской земле быть не могло. Не могло быть именно потому, что по своей натуре русский человек, воспитанный суровым северным климатом и христианской, православной церковью, хорошо понимает степень страдания души человека и относиться к бедам других людей с пониманием. Поэтому духовное, божественное, в России всегда предпочиталось материальному, вещест-венному. Вера в высшую идею, в божественное предназначение человека здесь более предпочтительна, чем где-либо в мире. И именно поэтому здесь, в России были с пониманием встречены, в сущности, хорошие идеи большевиков, принципы коммунистического учения бытия человека, мораль которого - человек человеку друг, товарищ, брат. И именно поэтому резкий переход от плановой экономики, от общественной жизни, к частной, рыночной, культивирующей потребление, конкуренцию, диктат денег, монетаристский подход больнейшим образом ударил по душевной сущности русского человека.
Волей судьбы, Господа Бога или кознями черта и стараниями Ельцина к власти в России пришла администрация наглая, агрессивная, беспощадная, для которой личный, собственнический интерес ставился превыше того государственного, для которого она была фактически создана, девиз которой -   деньги, деньги, деньги. И сейчас, сразу, много, любой ценой, и не кому ни будь, а себе. И для этой цели писались законы, указы, постановления. А поскольку в России все было государственной и всенародной собственностью, то взять эту собственность можно было, только присвоив государственную, народную собственность в свою личную. При этом цели как всегда провозглашались самые благородные: «Долой неэффективную государственную собственность! Да здравствуй частный собственник!».
Предполагалось всю государственную собственность оценить и разделить по числу жителей России. Каждый житель получал так называемый ваучер. Этот ваучер он мог вложить в любое понравившееся предприятие, а все предприятия должны быть акционированы и ваучер становился акцией этого выборного предприятия, а его владелец акционером. Другими словами, частным собственником этого предприятия. Все логично и просто. Но не даром говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Кому из администрации хотелось такой приватизации, чтобы директор банка, министр, начальник главка был бы  равным собственником с рабочим и его женой? Об этом даже смешно говорить, особенно если речь идет о таких лакомых кусках, как нефтезаводы, вино-водочные заводы, медеплавительные, центральные рынки, газодобыча, энергетика. Поэтому администрацией были введены всякие «именные», «привилегированные» и другие ваучеры, и люди, близкие к управлению, администрации, правительству, президенту получали большие права на приобретение этих предприятий. Кроме того, пользуясь своим административным влиянием, ваучеры скупались, и таким образом владельцы предприятий, созданных трудом сотен тысяч тружеников и не одним поколением, становились всякие ловкие дельцы, проходимцы, а порой и просто уголовные «авторитеты». Вся эта ваучерная приватизация оказалась в сущности глобальным обманом основной массы населения страны, её народа, но всё же она была пережита не столь болезненно. Ну не имел человек ничего, и ничего не дало ему «начальство». Стало быть, опять надули. А к тому, что «дурят нашего брата», в России давно привыкли. Поэтому серьёзных каких-то последствий этот обман не повлёк.
Более серьёзным ударом по населению страны, после которого россияне начали постепенно понимать, кто пришёл к власти, и чего ждать в будущем, была «либерализация цен» и гайдаров-ские рыночные «реформы», ввергнувшие в нищету чуть ли не всю страну и иезуитски названные «шоковой терапией». Другими словами лечение экономики страны и её населения путём глобаль-ного её развала и поголовного ограбления жителей. В плановой экономике СССР существовало два вида денег - наличные и безналичные. По большей части население имело дело с наличными деньгами, а предприятия, банки – чаще всего с безналичными. Существенное отличие здесь было то, что безналичные деньги почти нельзя было обналичить. Это категорически запрещалось. От-мена в одночасье всяких ограничений  тотчас же привели к тому, что эти огромные деньги на сче-тах, которые раньше фигурировали условно, стали тотчас же обналичиваться и практически раз-воровываться всеми, близкими к управлению предприятиями..
Горбачёвское подло-бесхребётное управление страной привело к процессам развала эконо-мики. Велик был запас её прочности, но и он стал иссякать. Административно – командная экономика хороша была в военное время, позволяя концентрировать ресурсы всей страны на решении главных, стратегических и оборонных задач, особенно в периоды национальной опасности, когда понимание необходимости лишений в обществе есть. В мирное, благоприятное время она уже была не столь эффективна и необходимость перехода к рыночной экономике уже ни у кого не вызывала сомнений. Однако какого-то щадящего «общечеловеческого» варианта перехода к рыночной экономике, универсально подходящей для всех наций и стран, по-видимому, не существует.
«Гайдаровские» реформы, взятые из экономических программ Международного валютного фонда результата не дали и в условиях желания немедленного обогащения верхов дать положи-тельного результата и не могли, поскольку проводились во время приватизации, ориентированной на создание не «среднего класса» собственников, являющегося социальной базой многих развитых стран, а на создание класса крупных собственников-олигархов мафиозного типа. При этом с опорой и ориентиром не на промышленный, производительный капитал, а на торгово-ссудный, спекулятивный. Результатом таких экономических преобразований стал стремительный рост дефицита бюджета, запредельные налоги и галопирующая инфляция. С 1 января 1992 года началась либерализация цен, освобождённые от государственного контроля цены на товары и услуги подскочили к концу 1992 года не в 2-3 раза, как предполагали  и обещали реформаторы, а в100 –150 раз. Россияне за год лишились всех своих сбережений. Если в среднем за 1991 год прирост выплат населению за счёт печатного станка обеспечивался на 20 процентов, что в феврале 1992 года – уже на 50 процентов, а в марте – на 75  процентов. Индекс инфляции в наличном обороте в целом  за первый квартал 1992 года превысил 1350 процентов. Что более чем в два раза превзошло суммарное обесценивание рубля за весь 1991 год. Бюджетный дефицит превысил 30 процентов  в бюджетных расходах, вместо ожидаемых 3. В то же время для сравнения подобная реформа в Китае, проводимая по собст-венной экологической программе за все 12 лет реформы ни в одном году не дала падения объемов производства. За 10 лет реформ материальное положение населения улучшилось на 35 процентов, валовой продукт страны вырос на 350 процентов.
Такая огромная инфляция тотчас же сказалась на доверии к отечественным деньгам. Доверие к рублю стало катастрофически падать и капитал «побежал» из России. Все мало – мальски серь-езные накопления стали переводить в доллары. Зазвучали даже призывы упразднить рубль вообще и перейти по расчетам всем на доллары. На счета западных банков потекли огромные суммы денег, обескровливая экономику России. Вот как писал в 1992 году корреспондент Франс Пресс про вклады россиян: «В конце января вклады компаний и частных лиц, нелегально хранящихся за границей, достигли, по сведениям, полученным из некоторых источников от 12 до 20 миллиардов долларов. Три года назад их не было вообще. После лета 1991 года эта цифра постоянно растет и в августе объем вкладов оценивался в 8 – 10 миллиардов». За неполные полгода – двукратный скачок.
Доллар стал в России наиболее надёжным средством хранения денег. Но кто это тогда знал и понимал?
 
Глава 15

Лена, старшая сестра Кати, жила в Комсомольске-на-Амуре. Этот легендарный город раски-нулся широко на берегу могучего Амура, среди сопок и вековой тайги. Легендарный, потому что строила его в основном молодёж – комсомольцы-добровольцы, откликнувшиеся на призыв ком-сомола и партии. Ехала сюда комсомолия со всего огромного Советского союза. Ехала за роман-тикой тайги, подвига, подхваченная пафосом новостороек, движимая горячими молодыми сердцами. Строился город, как промышленный форпост страны на Дальнем востоке. Построены здесь за короткие сроки заводы Амурсталь, авиационный, судостроительный и много других.
Переехала туда Лена из Владивостока почти сразу же после окончания школы к своему му-жу. Её муж, Андрей Анатольевич Колесников, был старше её почти на 6 лет и работал уже инже-нером-конструктором на Амурском судостроительном заводе. Этот огромный завод, кормивший в ту пору, когда они поженились, чуть не треть трёхсоттысячного города, строил боевые эс-минцы, ледоколы и современные атомные подводные лодки - ракетоносцы. Половина всех атомных подлодок, которыми был вооружен военно-морской флот СССР, были построены на этом заводе. Огромная стоимость атомной лодки позволяла заводу и его работникам иметь высокую зарплату. Достаточно было заводу сдать своему заказчику хотя бы одну такую лодку, и весь Хабаровский край сразу выполнял все планы по налогам и другим необходимым платежам. А завод порой сдавал таких лодок по 2 в год. Такой же завод был ещё  только в Северодвинске. Оба этих завода составляли основу, базу атомного военного судостроения СССР и  тем же являются для современной России. Завод строил дома, содержал детские сады, столовые, дома отдыха, больницы, дворцы культуры. Построенные подлодки для сдачи заказчику переводились во Владивосток, который является базой Тихоокеанского флота. Здесь рядом с Владивостоком в Большом Камне они достраивались и отсюда уходили на испытания в Тихий океан.
Муж Лены, Андрей, работал на заводе конструктороми занимался атомными реакторами ло-док. Он был командирован  заводом в Большой Камень для решения вопросов по атомной уста-новке лодки и жил в общежитии. Там же летом в Большом Камне гостила у подруги Лена. Она познакомилась  с Андреем  на вечере отдыха, куда она пошла вместе с подругой. Понравились они друг другу сразу. Да и как не понравиться - Лена была уже в ту пору полностью оформившейся девушкой. Она была среднего роста, хорошо упитанная, почти блондинка. Её светло-русые, хорошо ухоженные волосы обрамляли овальное лицо с пухлыми губами и по девичьи румяными щеками. Большие, такие же как у сестры  Кати, синие глаза имели длинные ресницы, которые почему-то напоминали Андрею куклу Мальвину из фильма “Буратино”. Густые брови плавно огибали глаза и немного взлетали вверх в конце, что говорило о скрытой решительности их владелицы. Загорелые округлые плечи её были открытыми, а объемную грудь туго обтягивала легкая белая кофточка. Талия и грудь её были на уровне любых международных стандартов, а крепкие колени, бедра и всё остальное можно было смело демонстрировать на любом конкурсе красоты. В ней очень гармонично сочеталась крепость и плотность фигуры деревенской женщины с изящностью и тонкостью черт лица городской женщины - аристократки.
Андрей к этому времени тоже был уже сформировавшийся мужчина. В его высокой, немного худощавой фигуре ещё оставались юношеская гибкость и свежесть, которые уже начали уступать место мужской, зрелой степенности и неторопливости. Андрей тоже был светло-русый, но глаза у него были карие, губы тоже чуть пухловатые и на правой его щеке, когда он улыбался, появлялась ямочка. Именно эта его улыбка, открытая, по-детски доверчивая почему-то привлекла Лену. Ей как-то сразу захотелось покровительствовать этому большому, чуточку неуклюжему парню. С первой же своей встречи они поняли, что уже не смогут обойтись друг без друга, что каждый из них для другого – это Судьба, и через три недели после этой их встречи поезд уносил Лену в Комсомольск-на-Амуре к её будущему мужу. Они поженились, и Лена стала жить с Андреём у его родителей в их большой трехкомнатной квартире на проспекте Мира. Здесь в Комсомольске она окончила медицинское училище и стала работать медсестрой хирургического отделения заводской больницы. У них родился сын, тоже ходивший в заводской детский садик. Катя часто приезжала гостить к сестре, и когда уже стала превращаться из девочки в девушку, младший брат Андрея познакомил её со своим другом Максимом или, как его называли друзья, Максом. Они вместе ходили на городской пляж загорать и купаться на Амуре, гуляли по вечерам в парке, и Катя незаметно всё больше увлекалась Максимом. Назвать её чувства к Максиму любовью было ещё рано, но в последний раз уезжая из Комсомольска, она испытывала какое-то странное волнение, щемящее чувство беспокойства, когда фигура провожавшего её  Максима скрылась вместе с перроном вокзала в окне уходящего поезда.
Перестройка, «демократия» и развал Союза, особенно гиперинфляция больно ударили по су-достроительному заводу, где работал Андрей с Леной. Нищий, мизерный российский бюджет не позволял заказывать для армии изготовление вооружения в нужном объеме и практически все оборонные предприятия остались без заказов. В добавок ко всему галопирующая инфляция мгно-венно обесценила все оборонные средства заводов и «оборонка» замерла в коллапсе. Высоко-классные специалисты завода – сварщики, монтажники, электрики, опытные инженеры-технологи, конструкторы перестали получать зарплату, которая по уровню упала по сравнению с прежней во много раз. Часть рабочих стала разбегаться с завода, уходя в мелкие коммерческие предприятия, в которые таких специалистов охотно брали. Большая часть инженерного состава завода тоже  стала уходить на другие предприятия или заниматься коммерцией.
Андрей не смог уйти с завода. Он любил свою конструкторскую работу, был на хорошем счету и к тому времени уже работал начальником небольшого конструкторского бюро. Он тяжело переживал всё случившееся. По несколько месяцев не получая зарплаты, он был без вины винова-тый. Ему, уже взрослому мужику, приходилось просить деньги у матери с отцом. Он никогда и нигде не одалживался, и теперь ему постоянно приходилось просить у друзей и знакомых деньги взаймы и ломать голову над тем, как потом их отдать. Он пытался подрабатывать ещё в других местах, но как можно работать ещё  где-то, если ты уже работаешь на строго режимном предприя-тии, где должен быть в 8.00  на месте, обед с 12 до 13 и конец работы ровно в 17 часов?
Андрея лишь выручал его верный «Жигули». Вечером после работы он выезжал на нем и до поздней ночи подвозил пассажиров, как такси. Иногда ему удавалось хорошо заработать, обслу-живая по договору какое-нибудь мероприятие или свадьбу. Жили они уже с Леной и сыном в от-дельной квартире, которую, к счастью, успели получить перед самой «перестройкой», так как по-сле неё квартир бесплатно уже никто никому не давали.
Лена долго и стойко выдерживала все эти дурацкие потрясения. Она, в общем-то, спокойно перенесла горбачевские талоны на крупу, сахар, соль, затем обвал цен и свалившеёся на россиян неизвестно как и откуда после этого продуктовое и товарное изобилие. Как по мановению вол-шебной палочки, магазины, ранее порой годами не знавшие, что такое мясо, колбаса, сыр или конфеты  «птичье молоко», вдруг переполнились всеми этими товарами. Продавцы только и  меч-тали, как бы их побольше продать, и чем бы ещё завлечь к себе покупателей. Купить стало можно все, что хочешь, и без всяких блатов и талонов. Но, для того чтобы что-то купить, нужны деньги. А их Лене не хватало, причем не хватало катастрофически. Ей с трудом удавалось кормить семью. Из их рациона надолго исчезли колбаса, сыр, котлеты.  Изредка ей удавалось купить сыну яблоко, банан, немного конфет. Времена, когда у них дома в холодильнике лежали всякие копчености, а на столе всегда стояла ваза с яблоками и апельсинами, канули для неё безвозвратно. Все деньги уходили только на продукты, оплату квартиры и самые неотложные платежи. Купить что-либо из одежды для себя и для мужа было для неё почти не разрешимой задачей. В отличие от западных областей России, Европы, в целом Дальний восток в основном занимает северные широты и зима здесь очень суровая. Ко всему прочему, в Комсомольске-на–Амуре зимой с закованного льдом Амура всегда дули холодные пронизывающие ветра, конец октября был уже холодным, а тепло наступало только в мае. Причем в начале или в середине мая иногда мог выпасть снег. Поэтому без хорошей зимней одежды здесь было не обойтись. Для каждого члена семьи нужны были мехо-вые шапка, шуба, теплые зимние сапоги. Не случайно Комсомольск-на-Амуре находится в зоне, приравненной к северным областям, и живущие здесь имели все северные льготы: надбавки к зар-плате, бесплатный проезд на отдых раз в три года и на 5 лет раньше имели право идти на пенсию. После начала перестройки и демократии их заработная плата стала столь низкой, что со всеми мыслимыми и немыслимыми надбавками, северными льготами она была ниже любого западного региона. Лена уже который год ничего не покупала себе и Андрею из зимней одежды и донашивала то, что было куплено ещё  в советские времена. Лишь для сына, который быстро рос и вся старая одежда ему была мала, ей удавалось с трудом, скопив немного денег, купить что-то новое. Она со страхом ожидала что будет, когда вся её зимняя одежда придет в негодность.         
Задумываясь над тем, что её ожидает в будущем при таком состоянии дел в стране, у неё всё чаще стало появляться желание уехать назад к родителям во Владивосток. Климат там теплее, зи-ма короче, в апреле уже тепло, не то что здесь в Комсомольске. Все-таки Владивосток - порт, ад-министративный центр Приморского края. Да и по населению вдвое крупнее Комсомольска. Работу там можно будет найти, море всё же. А квартиру можно обменять. Андрей вначале и слушать об этом не хотел, но постепенно сам стал задумываться над этим, и всё меньше и меньше возражал Лене против переезда. Как-то раз после очередного известия о том, что денег в получку не дадут, поздно вечером они легли спать, но им не спалось. Лена первая нарушила молчание и высказала вслух свои мысли.
- Андрей, давай всё же уедем отсюда. Ну сколько можно так? Ты не получаешь, я не полу-чаю. А к зиме надо уже брать мне сапоги, тебе шапку и дубленку, сыну тоже надо всё к зиме об-новлять. Где мы возьмем столько денег? А там Приморье, теплеё. Там не надо столько одежды зимней. Может, найдешь работу в порту или на кораблях. Кто в загранплаванье ходит, тот хорошо получает. Ты же кончал кораблестроительный факультет? Ну вот. Мать мне с отцом помогут. Там больше овощей и фруктов. Ведь там же арбузы растут, абрикосы. Климат морской, полезный, а то что-то сын часто болеть стал. Давай уедем!
- А квартира как? Кто же захочет менять Владивосток на Комсомольск? Это только с допла-той если, или на однокомнатную квартиру.
- Ну и доплатим. Из мебели часть продадим, гараж, вот и хватит доплатить. А чего здесь ожидать? Заказов на заводе нет, лодки больше не строят. Гражданские корабли пока много не де-лают. Кто нам платить зарплату будет? А если даже и будут гражданские суда делать, то там атомных установок нет. Здесь гражданские атомоходы не делают. Значит, тебя сократят, и всё равно тебе придется искать работу в другом месте. Так может, во Владивостоке лучше найдем?
Говоря так, Лена повернулась на бок лицом к Андрею, лежавшему на спине закинув руки за голову, поплотнее прижалась к мужу своей пышной грудью и уткнулась в его плечо. Немного полежав так неподвижно, Лена дотянулась губами до его щеки и стала легонько целовать его в щеку и краешки губ.
- Андрей, ну давай уедем, а? Может, там лучше будет.
Андрей нехотя пошевелился, не меняя позы, правую руку положил на спину жены и слегка прижал её к себе. Он тоже понимал, что бесконечно так продолжаться не может, и им надо что-то делать. Дальше терпеть такое положение было бессмысленно, потому что дальнейшее такое их существование граничило бы с нищетой. Работа должна покрывать все потребности семьи, а им едва хватает на питание. И если ничего сейчас не предпринимать, то чего тогда ожидать? Но что он мог предпринять – для занятий бизнесом у него не было оборотного капитала. Да и каким биз-несом или коммерцией он мог бы заниматься? Специальность его была своего рода уникальной. Инженеры-атомщики, физики здесь в городе никому не требовались. Он мог, например,  зани-маться ремонтом автомобилей, но для этого он должен был арендовать помещение, купить сва-рочное и другое оборудование, нанять людей. На всё это также требовались деньги. Где их было взять столько? В банках кредиты давали под сумасшедшие проценты и к тому же под залог чего-либо. А что он мог предложить в залог – свои старые «Жигули», квартиру? Такая машина вряд ли представляла бы интерес, как залог, а квартирой  он не мог позволить рисковать, так как в случае её потери они бы превращались в каких ни будь бомжей. Перейти работать на другой завод, но на других заводах тоже положение было не лучше. Понемногу он тоже стал приходить к выводу, что предложение жены не столь уж плохое. Кроме того, он также понимал, что нельзя просто так от-вергать соображения жены. Если  ты их отвергаешь, то предлагай чего-нибудь сам в замен. А если у тебя  на этот счет нет ничего, то тогда чего ты ерепенишься? Или тогда сам за всё отвечай.
Кроме всего прочего, Андрей всё  же любил свою жену и хотел, чтобы ей было как лучше. Ему нравилась её округлая фигура, полная грудь и крепкие колени. Если бы его спросили, а какую другую женщину ты бы хотел, то вряд ли он мог бы что-либо ответить. Её манящие женские черты постоянно притягивали его. Как мужчина, он был достаточно энергичен в интиме, и с этим у него, к счастью, не было никаких проблем. Всё что бы он хотел от женской половины света, он с лихвой получал от Лены. Господь Бог наделил её высокой страстью в любви. Она хорошо чувствовала партнера, знала, что нравится её мужу, и умела этим пользоваться. Вся обстановка её спальни, кровать, подушки, ночные рубашки были со вкусом подобраны.  Лишь в одном они категорически не сходились. Ложась спать, Андрей обычно быстро раздевался и первым ложился под одеяло. Лена всегда ложилась немного позднеё его. Раздеваясь, она перед тем как снять с себя бюстгальтер и трусики, одевала сверху свою ночную рубашку. И лишь потом, умело действуя под рубашкой руками, снимала с себя оставшеёся нижнеё бельё, причём так, что увидеть что-либо под ночной рубашкой не представлялось возможным. Оставшись в одной ночной рубашке, тогда она ныряла под одеяло.
Андрей с таким порядком её раздевания был  категорически не согласен и часто замечал ей:
 - Ты неправильно всё делаешь. Надо сначала снять с себя всё, а потом уже одевать ночную рубашку, а ты всё наоборот делаешь.
На что он чаще всего получал ответ “Ещё тебе чего?”.
Справедливости ради надо сказать, что несколько раз ему удавалось убедить Лену в необхо-димости именно такого порядка отхода ко сну. Трижды она так и поступала - сначала снимала всё с себя и, стоя у кровати полностью обнажённой пыталась одеть на себя ночную рубашку. Но успе-вала она тогда лишь взять её в руки, или, в лучшем случае, накинуть часть рубашки на свои плечи, потому что как только она полностью обнажалась, и собиралась её одевать, Андрей мгновенно и бесшумно, как кот в прыжке, выскальзывал из под одеяла, ловил её своими силь-ными руками, и уносил, словно добычу под одеяло. Ночная рубашка в этих случаях чаще всего улетала белой птицей куда-нибудь подальше, откинутая мужской рукой. После немногих таких раздеваний она снова вернулась к прежнему своему способу одевания ночной рубашки. Несколько раз после этого Андрей пытался возобновить всё. Лёжа в кровати, он незаметно доставал из под подушки  жены её ночную рубашку и засовывал её подальше, так, чтобы она её не находила. И когда Лена, оставшись в одном лишь нижнем белье нагнувшись над кроватью безуспешно пыталась найти свою ночную рубашку, шаря под подушкой рукой, Андрей вновь схватывал её, утаскивал под одеяло и раздевал её уже сам, что ему тоже доставляло удовольствие.
Полежав тоже немного без движения, Андрей, чувствуя, как в нём напрягается всё мужское, правой рукой забрался Лене под рубашку и стал гладить спину жены. Затем, чуть повернувшись, он положил руку на колено жены и, гладя провёл ей под её ночной рубашкой до самой груди, нащупал её упругий сосок и бережно помассировал его. Тут же Андрей почувствовал, как по её телу прошло лёгкое возбуждение. С некоторым безразличием в интонации, показывая тем самым, что по сравнению с тем, что она рядом с ним остальное всё для него не столь важно и существен-но, он произнёс “Делай, как хочешь” и перевалился на её послушно распластавшееся  тело.

Глава 16

Получив согласие мужа на переёзд во Владивосток, Лена активно начала действовать, и во-обще воспрянула духом. Она словно проснулась от какой-то тягучей спячки. Безденежье и безвы-ходность их положения угнетали её. Сейчас же впервые за несколько лет она вдруг почувствовала, что она что-то в силах изменить, что она уже не щепка, которую безвольно уносит река времени и в которой  она бесполезно существует, успевая лишь латать прорехи.  Она что-то может сделать, изменить, и она энергично взялась за организацию переезда.
Прежде всего она просмотрела все объявления в газетах, позвонила маме и попросила её то-же просмотреть все объявления по обмену квартир во Владивостоке. Мать её, узнав о намерении дочери переёхать к ней во Владивосток, весьма обрадовалась и стала также энергично подыски-вать ей вариант обмена. Они дали тоже объявления во многих газетах как Комсомольска, так и Владивостока, обзвонили своих подруг и знакомых но, как не энергично Лена с мамой действова-ли, задача оказалась гораздо сложнее, чем Лена себе её представляла. В связи с отменой порядка бронирования квартир для северян, падением значения северных льгот и практически отменой северных надбавок, северные территории России перестали быть привлекательными для населения. Если раньше сюда ехали за « длинным» рублем с сохранением жилья на западе и возможностью пойти раньше на 5 лет на пенсию, то теперь многие предприятия стали частными. Частник же ни о каких льготах слышать не хотел. Вообще в эту пору даже практиковалось такое, что человека брали на работу с «испытательным сроком». Причем срок этот ставили как можно дольше. Естественно в период испытательного срока зарплата устанавливалась гораздо ниже, чем обычно. По прошествии этого “испытательного срока” работника  просто выгоняли, мотивируя это тем, что он или она не прошли “испытательный срок”, и на это место брали другого человека опять также с “испытательным сроком”. Всё это вместе взятое вызвало отток населения с Дальнего востока, и как позднее поняла Лена, идея переезда из Комсомольска созрела не только в одной её голове. Предложений обмена Комсомольска на Хабаровск, Владивосток и на западные части России было хоть отбавляй. Обратных же предложений не было вообще. Лена немного была обескуражена таким поворотом дела. Прошло более месяца, а  вариантов не было вообще.
Выход ей подсказала соседка по площадке в доме, где она жила, с которой она была почти ровесница. Случайно встретив её в магазине, и стоя вместе с ней в очереди, Лена пожаловалась ей: 
- Ты знаешь, хотим переехать во Владивосток с Андреем к моей матери, да ничего не полу-чается. Все хотят уехать отсюда, а сюда переезжать никто не хочет. Никак не можем обмена подыскать.
- Что, нет ничего подходящего?
- Вообще никакого. Там объявления дали и здесь во все газеты - никто не откликается. Да и кто сейчас сюда поедет!
- Конечно. На западе сейчас лучше, чем здесь. Платят одинаково, но здесь север, холодно, а  там тепло. Кто же  сюда сейчас поедет – согласилась сочувственно та. Но, немного подумав, и по-дождав пока они обе расплатились за покупки и, взяв сумки, пошли домой, соседка вдруг сказала:
- Знаешь, сейчас мало кто меняется. Или меняются так, что здесь отдают трехкомнатную, а там двух или однокомнатную взамен просят. Вам лучше всего может быть здесь продать квартиру, а там купить. Это намного проще и быстрее. Квартиры сейчас продают и покупают, никто не возражает. Так многие делают. У нас так на работе одна в Брянск уехала. Только надо в долларах  всё делать, а то можно пролететь.
Идея продажи своей квартиры в Комсомольске и  покупки её во Владивостоке так захватила Лену, что она совсем забыла о предупреждении о долларовом обеспечении сделки. Она подумала, что если продать часть мебели, оставив себе самое необходимое, гараж и тогда можно будет ку-пить такую же двухкомнатную квартиру, как и здесь. Она изложила свой план действий Андрею – здесь продаем квартиру, там покупаем. Наибольшей трудностью здесь было только одно – где им жить, пока квартира продана, а там ещё  не куплена? Выход был только один - на время поселиться у родителей Андрея там, где они жили вначале. Андрей, передав всю инициативу Лене по этому вопросу, возражать не стал, и они вместе отправились к его родителям с этой просьбой.
Уговаривать их долго не пришлось. У Андрея проблем с родителями не было, а к Лене све-кор и свекровка относились хорошо. Они достаточно быстро согласились с ними, так как уже зна-ли про их решение уехать и давно с этим примирились. Тем более, что речь шла о нескольких неделях и потерпеть это неудобство ради детей было для них не в тягость. Кроме того, житейски рассудив, они решили, что молодые всё же правы, а Владивосток – не Москва, до него ехать не так уж далеко, так что в случае чего навестить сына с семьёй будет не столь уж трудно.
Лена решила сначала продать мебель и гараж, а потом – квартиру. Но перед этим она выяс-нила цены на квартиры во Владивостоке и Комсомольске и попросила мать подыскать ей подхо-дящую квартиру. Сопоставив цены, Лена поняла, что такой вариант переезда может быть реализо-ван. Как только подходящая квартира была подобрана во Владивостоке, Лена тут же стала прода-вать свою. Гараж и мебель они продали быстро. Машину Андрей ставил пока на платную стоянку. После этого они переехали к родителям Андрея, и Лена стала продавать свою квартиру. Однако, быстро продать квартиру у неё никак не получалось. К счастью, хозяева квартиры во Владивостоке не торопились и согласились немного подождать. К этому времени у Андрея намечалась командировка  в Большой камень, и Лена хотела, чтобы Андрей совместил эту командировку с покупкой квартиры. Вскоре покупатель на квартиру нашелся. После недолгих торгов с ним они сошлись в цене, и после оформления Лена получила требуемую сумму наличными. Довольная, Лена пришла домой и показала деньги Андрею.
- Вот, бери и едь, покупай квартиру.
- А хватит? Это ведь только за квартиру.
- Конечно. Забирай всё и поезжай. На пределе, но хватить должно. У тебя когда командиров-ка?
- Да скоро должна быть. Думаю, через дня два-три уеду.
Продав квартиру, Лена довольно быстро и без проблем уволилась с больницы. Зав. хирургиче-ским отделением не очень хотел её отпускать, но главный врач подписал её заявление, так как денег на зарплату на заводе не хватало, и с него требовали сокращения персонала, что для него было большой проблемой, и поэтому он охотно подписывал такие заявления. Так как поездка Андрея в Большой Камень ожидалась со дня на день, Лена держала деньги у свёкра. В суете готовящегося переезда она как-то упустила из виду совет соседки о переводе рублей в доллары. Да ей и не особенно было понятно, зачем это надо было делать. Как довольно быстро выяснилось, это была её самая большая ошибка. Причём плата за неё оказалась столь высокой, что Лена едва её пережила.
Началось всё с того, что командировка мужа в Большой камень была неожиданно отменена, и его послали в Северодвинск. Зачем - она не знала. Да собственно, её это и не интересовало. Как ей объяснил Андрей, его поездка должна быть недолгой и через неделю, максимум десять дней он должен будет вернуться. Отказываться он не имел права. Лена не придала этой поездке особого значения, так как такие поездки у него были и раньше. Андрей уехал, а она стала готовиться к пе-реезду. В это время её сын, накупавшись на отдыхе в холодной таёжной речке Силинке, простыл и заболел. Болезнь стала осложняться, и Лена как-то отвлеклась от хлопот переезда и обмена, и занялась его лечением. Она бегала искать нужные лекарства, делала ему всякие компрессы и, в конце концов, подлечила его. В это время она взяла немного денег из тех, что были отложены на покупку квартиры, рассчитывая их покрыть деньгами, которые она должна была получить после увольнения, и которые ей обещали скоро выдать. Это время пришлось как раз на пик развития «гайдарономики», присной памяти премьера Егора Гайдара, когда галопирующая инфляция стала такой, что на сто рублей уже нельзя было купить даже коробок спичек.
Время шло, а Андрей не приезжал. Спохватилась Лена только тогда, когда на двенадцатый день после его отъезда ей пришла телеграмма из Северодвинска от мужа: «Задержусь надолго. Уехать быстро нет возможности. Решай по квартире всё сама. Андрей».
Чувствуя, что ждать его и тянуть с покупкой квартиры больше нельзя, Лена поняла, что те-перь всё зависит только от неё. Она вновь энергично принялась за дело. Сходила на вокзал и зака-зала билеты до Владивостока. Но билеты ей дали только на пять дней позднее, чем она хотела, так как на болеё раннее время билетов уже не было. Она пошла на завод и стала узнавать, когда ей дадут расчёт, но в кассе завода денег не было. Сначала, там несколько дней отвечали неопределённо, но потом объяснили, что до конца месяца денег не будет. Пробегав так без толку несколько дней, расстроившись от такого поворота дел, Лена пожаловалась свёкру:
- Ну, прямо ничего не получается! Стараюсь, бегаю, а всё без толку. Как специально. Ни у кого денег нет.
Свёкор участливо её выслушал и спросил:
- А сколько надо денег? Сколько сейчас трёхкомнатная квартира стоит?
 Это его слово «сейчас» вдруг огнём обожгло сознание Лены. Она вспомнила, что давно не звонила хозяевам квартиры во Владивосток, а мать её скорее всего пропадает на даче и за ценами не следит, так как считает, что главное сделано - квартира найдена и всё в порядке.  Дело было вечером, уже было поздно, но Лена, несмотря на это, всё побросав, почти бегом побежала на пункт междугородней связи и срочно заказала разговор с Владивостоком. Владивосток дали довольно быстро. Отвечала ей хозяйка.
- Здравствуйте, здравствуйте – приветливо ответила она Лене, - ну как не передумали ещё  нашу квартиру покупать? А то мы уже больше ждать не будем. Нам надо быстрее решать всё по квартире, ведь она стоит не заселенная, как бы чего не вышло.
- Нет, нет – быстро ответила Лена - не беспокойтесь. Муж в отъезде, я завтра к вам выезжаю.
То, что потом услышала Лена, повергло её в шок.
- Ну хорошо, хорошо. Только теперь уже плата другая. Деньги сильно подешевели. Сейчас она уже стоит…
Сумма, которую назвала хозяйка, была почти в три раза больше прежней. Обескураженно Лена помолчала, не зная что ответить. Видимо на том конце провода хозяйка поняла её состояние и не ложила трубку. Помолчав, Лена с трудом выдавила:
- Как же так? Мы же с вами договаривались?
- Ну ведь вы же видите, что с деньгами творится. За один доллар дают теперь намного боль-ше. Цена-то квартиры в долларах не изменилась. Помните, я вам её тоже называла. Так что вы нам такую же сумму в долларах и отдайте, как договаривались. А то, что рубль так сильно дешевеёт, мы не виноваты. А вы в рублях всё держите?
- Ну да!
- Так разве можно? Такие большие деньги - и в рублях. Надо было их сразу разменять на доллары, или тогда же квартиру покупать. Так надежнеё. Ну смотрите, как хотите. Мы ещё неде-лю подождем вас. Если не приедете, то будем другим продавать, уж вы не обижайтесь. У нас её уже просят другие. До свидания, а то вам дорого платить за разговор придется.
- До свидания - машинально ответила Лена и как во сне, ничего не соображая, положила трубку телефонного аппарата.
 Она сидела в телефонной кабинке и ничего не соображала, как бы забывшись до тех пор, пока её не окликнули:
- Женщина, вы позвонили?
-Да, да, пожалуйста, я сейчас освобождаю телефон - как бы вернувшись в реальность, отве-тила она.
Выйдя из междугородки, Лена пошла домой пешком, машинально переставляя ноги. Ей ста-ло предельно ясно, что теперь о переезде не может быть и речи. Более того, сможет ли она теперь на оставшиеся деньги купить даже здесь такую же, как у них до этого была, двухкомнатную квар-тиру - это было под вопросом. Конечно, Комсомольск - не Владивосток и цены здесь не такие вы-сокие. Но если цена квартир поднялась здесь не втрое, а хотя бы в полтора - два раза, то ей уже не хватит денег для её покупки. Тогда можно только рассчитывать на покупку здесь однокомнатной квартиры. Это было для неё катастрофой.
Придя домой, Лена без сил и не раздеваясь почти, упала на диван и молча уткнулась в по-душку. Свекор со свекровью, почувствовав, что с ней что-то  не то, старались её не беспокоить и ушли в другую комнату. Но, час спустя свекор, выходя на кухню увидел, что она лежит в той же позе безнадежности. Он вернулся в комнату и видимо сказал об этом своей жене. Та немедленно вышла из комнаты, села на край дивана и, положив руку на плечо Лены, участливо спросила:
- Леночка, что случилось?
Лена не выдержала. Она вдруг расплакалась как девчонка. Её плечи вздрагивали от рыда-ний. Свекровь наклонившись над ней и ещё  не зная, что же случилось уговаривала её как ре-бенка: 
- Ну что ты, что ты. Леночка не надо. Все образуется. Не плачь. Расскажи лучше, что случи-лось. Ну не надо так, не надо.
В продолжение всей этой сцены свекор стоял рядом  беспокойно и в тревоге переминаясь с ноги на ногу не зная, что предпринять.
То ли участие близких сделали свое дело, то ли наплакавшись, Лена затихла, поддавшись уговорам свекрови.
- Не плачь, всё будет хорошо. Мы же здесь все с тобой. Пойдем на кухню, поужинаешь, а то ты побежала не поев. Пойдем дочка, пойдем.
Лена встала, пошла на кухню в сопровождении их обоих, устало опустилась на стул в ожи-дании, пока  свекровь накладывала в тарелку ей поужинать, а свекор ставил на газ чайник. Сквозь всхлипывания, несвязанно, Лена рассказала о случившемся. Свекор, поняв, наконец, в чем  дело с некоторым облегчением стал тоже успокаивать Лену,
- Это ничего, дочка, это бывает. Главное – вы живы, здоровы. Вы молодые, сильные. Мы вас не бросим. Живите здесь у нас сколько хотите. Поможем вам, ничего, ничего. Другую квартиру купите. Заработаете и купите. Всё время плохо не будет. Так не бывает. У нас с матерью всяко бы-вало, и ничего, живем. Не плачь, пенсия есть, вы грамотные с дипломами. Сейчас чаю попьешь, отдохнёшь. Всё будет хорошо, дочка.

Глава 17

Несколько дней после  своего телефонного разговора с Владивостоком, Лена находилась в  угнетённом состоянии или как говорят психологи, в депрессии. Ей ничего не хотелось. Она по большей части лежала в комнате на диване и с трудом заставляла себя встать, сходить на кухню поесть, да и то под нажимом свекрови. Неизвестно чем бы всё это кончилось, если бы не её свё-кор, Валерий Макарович. Это был старый партийный работник, закалённый временем коммунист, прошедший суровую школу испытаний, умудрённый опытом жизни. Вечером он подсаживался к Лене и рассказывал о себе, о их жизни с женой и о том как им, выполняя поручения партии, приходилось порой бросать налаженный быт и переезжать на новое, необжитое место. О том, как им тоже порой было трудно, но молодость брала своё  и они всё равно справлялись со своими трудностями.
Вначале Лена ничего не воспринимала. Она находилась в каком–то безразлично – меланхо-лическом состоянии. Ей ничего не надо было, она ничего не хотела. Когда к ней обращались, она с трудом понимала, чего от неё хотели. В её сознании жила лишь одна мысль - они потеряли в одночасье почти половину того, что они имели, что годами наживали своим порой не лёгким трудом. И виновата во всём этом она. Только она, и никто другой. Именно она стала причиной такой безвозвратной потери в такие трудные времена большей части их имущества. В их семью пришла беда и принесла её своим самым родным и близким она, Лена. Но ведь она не хотела, чтобы было так, она хотела как лучше. Она старалась чтобы им было хорошо, чтобы Андрей во Владивостоке устроился на работу, где бы он, наконец получал зарплату регулярно, чтобы возле моря здоровье сына поправилось. Почему же эти естественные для любого человека желания и её старания обернулись для неё и её семьи такой бедой? Чем же она виновата, если в стране такая неразбериха с деньгами? Почему она и её семья должны отвечать за то, что где-то за тысячи километров от неё, в сытой и благополучной Москве сидят в правительстве дураки, воры или преступники.
Ей было совершенно непонятно, кто же так неожиданно и так умело ограбил её семью. Особенно её угнетала безвыходность и безысходность её положения. Если бы в её квартиру забрались воры и вынесли из нее всё, или ворвались грабители, угрожая им оружием, отобрали их имущество, то здесь было бы всё просто и понятно. Вот преступники, вот милиция. Она бы позвала на помощь, вызвала бы милицию, обратилась бы в прокуратуру, наконец, к друзьям. Но куда ей обращаться в этом случае – она не понимала. Милиция, прокуратура здесь ей уже не помогут, это она понимала. Власти, депутаты? Они тоже ничего не смогут сделать, потому что они не могут повлиять на процесс инфляции. Кто же мог предполагать, что деньги, это основа жизни любого государства, вдруг станет такой шаткой и неустойчивой, а валюта, доллары, про которые она слышала раньше лишь в кино и по телевизору, станут в её стране самым надежным средством хранения накоплений. Она никогда не держала в руках ни одного доллара и даже просто не видела его и не знала какой он есть.
Оказавшись так без вины виноватой, Лена в отчаянье думала над тем, почему, почему с ней так жестко обошлась Судьба. Что она делала такого плохого, что теперь так должна страдать и мучиться? Она, что называется, отдавала душу на работе, помогая  в операционной хирургу, уха-живала за больными и никто никогда не упрекал её на работе за нерасторопность или неради-вость. Наоборот, её чаще хвалили и ставили в пример другим. Дома она всё успевала. Её муж и сын всегда были накормлены, сыты, ухожены. У нее всегда было всё приготовлено, поглажено, постирано, вымыто. Она никому никогда не делала зла и всегда охотно откликалась на просьбы, чем могла старалась помочь если её просили о чем-то. Она дружно жила с соседями по площадке в доме. У нее не было врагов, так как она никогда никому не завидовала, не вредила, жила спо-койно и хорошо. И вот теперь, после того, как она несколько лет терпеливо сносила все преврат-ности российской государственной неразберихи в виде «ускорения», «перестройки», «демокра-тии», выразившейся для нее в талонах на муку, крупу, соль и сахар, долгими стоянием в очередях, неожиданным изобилием  и длительным не получением зарплаты, она попытавшись хоть что-то изменить к лучшему в их жизни, она и её семья получила такой жестокий удар. Её первая робкая попытка действия, активности, а не ожидания и пассивности кончилась для нее провалом, чуть не катастрофой. Реальным, практическим результатом её была потеря гаража, мебели и квартиры.
К действительности её вернули свекор и сын Ромка. Свекор со своим опытом партийца, кадрового партийного работника, тонко и незаметно залечивал её душевную рану. Роман же вначале понимал, что с мамой что-то случилось и особенно её не тревожил, предпочитая по своим надобностям обращаться к бабушке. Но, видно, ему это надоело, и он как и раньше стал по всем своим желаниям обращаться к матери. Его безапелляционное  «Мам, что мне поесть?» или «Мам, я иду на именины. Что мне одеть?» и так далее, постоянно стали выводить Лену из состояния безразличия и меланхолии. Труд и время, как известно, лучшие целители.
Кроме того, молодой, крепкий организм Лены не очень терпел безвольного лежания на ди-ване. Её молодое тело требовало движений, усилий, физической нагрузки, интима, а живой, не унывающий нрав тоже звал её к действию. Толчком к её выходу из безвольного состояния послу-жили мысли об Андрее. Она все-таки любила его и поначалу всё думала о том, как она скажет ему обо всем случившемся. Но постепенно она начала задумываться над тем, а что же дальше? Ведь оставаться жить им всей семьей в квартире у свекра со свекровью, где ещё  жил младший брат Андрея, было бы совсем не хорошо. Значит им надо покупать здесь, в Комсомольске-на-Амуре, другую квартиру, поскольку во Владивостоке уже не получится купить, и старой своей тоже не вернешь. Пусть даже однокомнатную, потому что иметь хотя бы её лучше, чем вообще ничего. Причем делать это надо как можно быстрее, не ожидая приезда Андрея, потому что неизвестно, сколько он там в командировке ещё пробудет, а деньги продолжают стремительно дешеветь. Если ещё  подождать неизвестно чего, то вскорости и вовсе ничего не купишь на эти деньги. Вот уже в оборот выпустили купюры  в десять тысяч рублей.
Мысль  о том, что лежа так на диване в переживаниях она вообще может потерять всё и остаться без квартиры, подтолкнули Лену к действию. На следующее утро она встала, как обычно, пораньше, сделала несколько гимнастических упражнений для зарядки, помылась специально холодной водой, приготовила завтрак, и дождавшись, пока все встанут, позвонила к своей соседке, которая подсказала ей вариант продажи квартиры и посоветовалась с ней, что делать. Та, уяснив ситуацию, вначале посочувствовала ей, потом поругала за то, что она не прислушалась к ней  и не разменяла все на доллары и опять посоветовала ей срочно, быстрее перевести все рубли в доллары. Так удобнее хранить, потому что пачка долларов будет гораздо компактнее пачек рублей и хотя доллар тоже подвержен инфляции, но намного меньше, чем руб-ли.
- А где их меняют и как узнать, это доллары или нет. Я ведь их ни разу даже в руках не дер-жала.
- Леночка, иди в банки. Их здесь несколько, но они все сейчас меняют рубли на валюту, и наоборот, продают валюту за рубли. Это их бизнес, они на этом тоже живут. Раньше всё запреща-ли, а теперь пожалуйста. Только узнай, где доллары можно купить дешевле. Пойдешь узнавать, то обычно возле обменника кто-нибудь сидит и предлагает тоже купить или продать  доллары. Они продают их немного дешевле, чем в банке, но все равно им выгодно. Если дешевле, то можно и у них купить. Правда, тогда нет гарантии, что они не поддельные попадутся.
- Значит, в банке их надежнее брать?
- Пожалуй, да, лучше не рисковать.
- Понятно, я так и сделаю, – согласилась Лена.
 Обзвонив по телефону все банки и найдя самый дешевый вариант покупки, она в сопро-вождении свекра и сына съездила и обменяла все свои деньги на доллары, впервые получив на руки взамен пачек своих рублей небольшую пачку «зеленых», по сто долларов каждая. Приехав домой, она посоветовалась со свекром, что ей с ними  делать. Она сказала, что, имея деньги в долларах, она может, конечно, подождать Андрея и решить, что им делать с квартирой. Но кто знает, что может случиться завтра? Может, ей лучше не ждать приезда мужа, а сейчас же искать и купить хотя бы однокомнатную квартиру.
- Понимаете, её всё равно надо покупать. Ну не жить же так у вас всё время! А чем быстрее этот вопрос решится, тем для всех нас лучше, – говорила Лена свекру. Тот поддержал её, и тоже посоветовал не ждать приезда Андрея. Причем он отговорил Лену звонить мужу.
- Знаешь, Лена, что случилось, того уже не вернешь. Покупай здесь быстрее квартиру. Ан-дрей приедет, конечно огорчится, но зато уже хоть какой-то, но свой угол у вас будет. Не ровен час, что с деньгами случится, украдут или ещё  чего. Кто их знает, эти доллары. А квартира, не-движимость – это уже надежно. Поищи квартиру с гаражом. Конечно, не таким каменным, как у вас был раньше, а с металлическим. Он дешевле намного, зато хоть куда-то можно будет поста-вить вашу машину.
- Может, лучше позвонить Андрею сейчас, с ним посоветоваться?
- А что он тебе скажет? Чем поможет? То же самое, что и мы с тобой думаем, то и он ска-жет. Но ему для решения надо знать, что и как, да почем, а что он оттуда будет выяснять это? Де-нег только много уйдет на телефонные разговоры. В случае чего на меня ссылайся, скажешь, я посоветовал. Я с ним общий язык всегда найду. Зато приедет домой - есть и квартира, и гараж. Меньше горевать о потере будет. Так что действуй, дочка.
Заручившись такой поддержкой свекрови и свекра, вновь всё обдумав, Лена пришла к выводу, что свекор прав. Нечего звонить, думать, да раздумывать. Надо спасать, то что есть. А решивши так, Лена стала опять энергично действовать. Она вновь купила все городские газеты, изучила все объявления о продаже квартиры, связалась с жилищными посредниками, обзвонила всех своих друзей, сослуживцев, знакомых.
Узнав о её беде, все старались ей помочь. Звонили друзья Андрея, сослуживцы, подруги и просто знакомые, предлагая свою помощь. К счастью цены пока ещё  взлетели не столь высоко и, прикинув Лена поняла, что у нее хватит денег на покупку однокомнатной квартиры,  металличе-ского не капитального гаража и даже ещё  немного останется. 
Теперь её самочувствие было сродни самочувствию человеку, пережившему страшный опу-стошительный пожар, и вдруг вспомнившему, что какую-то вещь у него брали на время и она осталась цела. Что-то сохранилось, потому что было где-то в другом месте, и уцелело от пожара, и это что-то теперь, к счастью, цело. И, как в таком случае бывает, человек начинает считать не то, что у него сгорело, что он потерял, а то, что у него уцелело, что он теперь имеет  и каждая мелочь, найденная  уцелевшей после пожара, доставляет  большую радость.
Подходящую по цене квартиру удалось разыскать достаточно быстро. Правда, она была без гаража, но зато в центре. И, хотя квартира была однокомнатной, но с просторной кухней, на третьем этаже и в кооперативном доме, качество постройки которого всегда выше. Оформили сделку им быстро, какого-то большого ремонта эта квартира не требовала. Ванну и унитаз, правда, пришлось поменять, но это уже были мелочи. Лена быстро привела её в порядок, перевезла в нее оставшиеся вещи, и к приезду Андрея это была уже уютная и привлекательная квартира.
Прилетел из командировки Андрей вечером, без предупреждения. Как не боялась этой встречи Лена, и как не готовилась к ней, а все-таки растерялась, когда, открыв двери на звонок, на пороге она увидела мужа. Андрей прошел в квартиру с видом, как будто он тут жил давно, и ни о чем Лену не спрашивал. Как поняла Лена, он, видимо, знал уже о случившимся. Кто и как его об этом предупредил, Лена так и не узнала. Скорее всего, как она предполагала, свекор всё же сам позвонил ему и сообщил обо всем. С вокзала Андрей поехал к свекру и там узнал свой теперь новый адрес, сразу поехал к ней. Раздевшись и оставив сумки в коридоре, он прошел в комнату, сел на диван, к счастью не проданный ими, обняв, привлек к себе Лену, усадил её на колени и коротко сказал.
- Я всё знаю. Ты молодец у меня.
Все таки Андрей был мужчиной. Большим и сильным, а Лена – женщиной, слабой и безза-щитной. Она прижалась к его груди и, чувствуя, как сильные руки Андрея бережно и крепко при-жимают её, и расплакалась. Расплакалась, как девчонка, уткнувшись в широкую грудь мужа и за-быв обо всём на свете. Все эти недавние такие трудные события, волнения, что называется, доста-ли Лену. Её нервы, не привыкшие к таким негативным перегрузкам не выдерживали, и вот, нако-нец, она могла расслабиться и ни о чем не думать, чувствуя эти сильные мужские руки. Копивше-еся напряжение последних дней схлынуло и вылилось в обильные слезы, которые неудержимо лились из её больших родниковой чистоты глаз, облегчая её душу. Лена почти физически чувствовала, как напряжение уходит из неё, спадает, и наступил хоть какой-то конец её мучениям, хотя не самый лучший, но и не самый плохой. Андрей хорошо чувствовал её состояние, и пока Лена плакала, уткнувшись ему в грудь, он легонько целовал её в щеку, ухо и вдыхал такой знакомый и родной запах её волос, её тела. Дождавшись, когда Лена стала затихать, он ладонями приподнял её голову, повернул лицом к себе и поцеловал её в губы, бережно прижав к себе.

Глава 18

Защищать свои лабораторные работы что студенты, что студентки, что на младших, что на старших курсах, как правило, избегают. Причем делается это весьма изобретательно и под любы-ми подходящими предлогами. Так, например, предлагается преподавателю обязательства строгого и добросовестного посещения всех его занятий и лабораторных работ, за что, «естественно», должно быть получение зачета по лабораторным работам «автоматом». То бишь студент добросо-вестно выполняет все лабораторные работы и поэтому проверять его задания совершенно незачем. Абсолютно ненужная трата времени, такого ценного для всех. А если все занятия посещались, все, что надо выполнено, так что само собой получение зачета без всяких опросов вполне естественно, нормально и является по сути вещей обычным природным явлением. Часть преподавателей университета соглашалась с такими предложениями и «договаривающиеся стороны» успешно выполняли в течение семестра все условия договора. Студенты и студентки добросовестно посещали все лекции, выполняли все лабораторные работы, а преподаватель также добросовестно эти лекции читал и проводил лабораторные работы. При этом у преподавателя отпадала необходимость следить за посещением студентами занятий, так как студенты сами были заинтересованы в том, чтобы присутствовать на всех лекциях. Единственное, что требовалось от преподавателя – это отметить в журнале, кто есть, а кого нет. Формально здесь всё чин чинарём. Да и что ещё надо? Занятия посещаются, лабораторные выполняются. Но это формально. А по сути же - чистейшей воды очковтирание. Дело всё в том, что в любой группе, как всегда, есть лидеры, успевающие, отличники, трудяги. Таких, обычно, небольшая часть. Основной же состав группы – со средними способностями и трудолюбием. Оставшаяся часть – неуспевающие, чаще всего лодыри и лентяи, с соответствующим уровнем трудолюбия. Поэтому первые чаще всего сами делают лабораторные работы. И делают это либо даже, что называется, из спортивного интереса, либо из желания научиться лучше.
Основная часть группы в основном лишь принимает участие в выполнении работы, но по-разному. Где что помогут, где что подскажут, но, как правило, инициативу отдают первым, кото-рые стремятся самостоятельно выполнить работу. Остальные предпочитают просто наблюдать, болтая о чем-то постороннем. В лучшем случае просто списывают уже готовую. А если практику-ется один отчет на бригаду из 5-6 человек, то и вовсе от них ничего не требуется. А поскольку присутствие есть, то все зачитывается «автоматом». Соответственно, уровень знаний первых хо-роший, основного состава – удовлетворительный, а оставшейся части – понятно какой, точнее, нет никакого. Но зачет по такой системе получат все, в том числе и те, у кого знаний – кот наплакал. Впрочем, при минимальном интересе студентов к своей специальности и хотя бы частичном личном участии в выполнении лабораторной работы этот недостаток становится несущественным.
Однако, некоторая часть преподавателей предпочитала традиционный, скажем так, классический способ проверки знаний студентов. Поэтому на лабораторных работах такие преподаватели практиковали защиту работ. В этом случае студентами использовалась замедлительно-волокительная тактика. Под различными предлогами в течении всего семестра все старались отказываться от защиты. Чаще всего такими предлогами служили такие безошибочно действующие, как например «забыл лабораторные дома» или «они готовы, но я их делал вместе с… (Ивановым, Петровым, Сидоровым или Татьяной, Олей, Светой), а он (или она) их забыли и не принесли сегодня». В таком случае преподавателю больше ничего не оставалось делать, как прочитать виновному мораль, выразив свое недовольство, но куда деваться, защиту приходится откладывать.
И вообще, кому охота соваться с защитой в начале семестра? Во-первых, сессия ещё недавно прошла с каникулами, не грех отдохнуть и ещё. Учеба учебой, а погулять вечером тоже охота. Во-вторых, ещё  предмет слабо изучен, лекций мало было, а самостоятельно рыться в учебниках – это кому надо?! А в-третьих, до конца семестра ещё  далеко, времени – море, так что успеется. Пусть кто-то другой из добровольцев попробует сунуться с защитой. Послушаем, что они там говорят, чего преподаватели спрашивают, какие требования у него, вот тогда и будем защищаться. Да и потом, преподаватель сейчас не торопится, будет придираться, копаться, выяснять. Вот и будешь пять раз на каждой работе к нему бегать. А вот в конце семестра, эдак за неделю или за три дня до сессии принес пачку лабораторных, и на стол доценту. Времени на длительные допросы у него уже нет, проверять тщательно каждую не будет, да и народу много сразу. Стало быть и защищать-ся проще, быстрее зачет можно получить и без хлопот особых, а может, и так проскочить удастся, что называется, «на халяву».
Но, как говорится, и на старуху есть проруха, на всякого хитреца довольно простоты. По-падаются и такие преподаватели, стрелянные волки, которым все эти «лисьи уловки» давно зна-комы и после первых же искренне вдохновенных жалоб на память и заявлений «понимаете, … в следующий раз обязательно…», следовало:
- Если не принесешь – к следующей работе не допущу, выгоню из лаборатории!
Естественно, после таких предупреждений память у всех начинала работать четко и защита проходила в установленном Министерством Высшего образования порядке.
Справедливости ради надо отметить, что добровольцы на раннюю защиту тоже всегда находятся, и чаще всего среди девушек, которые не любят тянуть резину и руководствуются пра-вилом: если что-то можно сделать заранее, то это надо делать. Короче, не откладывай на сессию то, что можно сделать до неё.
Катя относилась именно к этой категории студенток. Её природное любопытство и контакт-ность служили пружинами этого. На первых же занятиях по компьютерной практике Катя, что называется, «забросала» преподавателя вопросами, детально выясняя, будет ли у них защита лабо-раторных работ, нельзя ли «автоматом»,  в какой форме отчёт сдавать, можно ли писать его от ру-ки или надо все набирать на компьютере, должен отчет быть на каждого или можно его составлять на бригаду из двух, трех человек, какой объем должен иметь отчет и т. д. и т. п.
- Катя, - заметил по этому поводу ей преподаватель – ты же не первый раз уже делаешь ла-бораторные, и знаешь порядок защиты, требования к отчёту.
- Да, Владимир Алексеевич, -  чуть с жалобой в голосе сказала Катя, – я же не знаю, что вы требуете по отчетам. У каждого преподавателя свои требования, а мы откуда это знаем?
Чего и как требует от студентов тот или иной преподаватель, студенты по большей части это уже заранее знают от студентов следующего курса. Чаще всего друзья и знакомые на других курсах есть всегда – с этим в одной школе учились, с этим вместе в футбол играли, с тем во дворе жили. У них – то  и выспрашивается, а как этот преподаватель лабы принимает, как экзамены, что больше всего любит спрашивать, либерал или бурбон, чем увлекается, можно ли с ним «полюбов-но» договорится или нет. Поэтому все эти вопросы и жалобные стоны Кати на жизнь студенче-скую были по сути дела лишь пробным камнем и одновременно желанием расположить к себе преподавателя, показывая ему, что вот видите, какие мы послушные, хорошие, любые ваши ка-призы готовы исполнить, только скажите, что вы хотите, и мы все сделаем.
Владимир Алексеевич, доцент кафедры прикладной математики и информатики, который вел у Кати и Ани занятия по компьютерной практике, был им известен уже, как в целом либерал, но требовательный и сторонник классического способа защиты лабораторных работ. Заканчивает работу над докторской диссертацией, и поэтому чаще всего на занятиях что-то пишет и позволяет студентам всякие вольности, за опоздание не ругает и если дома комп, то разрешает задания де-лать дома. Если  задание успел сделать раньше, то позволяет играть на компьютере или общаться в Мирке сколько хочешь, а если есть свободные машины, то можешь прийти и с другой подгруп-пой.
Отпечатанные принтером лабораторные работы Аня с Катей тщательно проверили и пошли на очередном занятии их защищать. Как только преподаватель раздал методички и сел за стол, Ка-тя тут же подошла к нему и спросила:
- Владимир Алексеевич, можно нам с Аней сдать отчеты по лабораторным?
Она намеренно сказала «сдать», а не «защитить», надеясь, что преподаватель просто возьмет их, посмотрит и примет, а спрашивать не будет.
- Конечно, можно, – ответил тот, - давайте, посмотрим, что там у вас и как.
- Только, Владимир Алексеевич, мы там все сделали, как вы хотели, все оформили – не отхо-дя от стола преподавателя, так же чуть просяще сказала Катя, намекая на то, что особо смотреть там нечего, всё сделано по вашему желанию и сильно к нам придираться не надо.
- Ну ладно, ладно, – улыбаясь мягко сказал тот, и шутя добавил, намекая на прошедший случай с принтером, – должен же я посмотреть, что там у вас, а то может быть там вместо лабора-торной виды каких-нибудь красавиц.
- Да это все Димка, – чуть покраснев, ответила Катя, – мы же тут ни при чем!
- Вот, вот, сейчас не защитятся, а виноват будет Димка, - тут же со своего места заметил Дмитрий и добавил:
- Владимир Алексеевич, вы там с ними поподробнее разберитесь, да по строже, они там все посписывали и вообще…
- Димка, я тебя сейчас… – повернувшись к Дмитрию живо прервала его Катя, но, желая по-казать себя паинькой, не стала препираться с Дмитрием, взяла свои лабораторные и положила их на стол преподавателю, сев рядом с ним. Аня тоже взяла стул и села рядом с Катей.
Преподаватель привычно пододвинул к себе работы, вооружился карандашом и первым делом осмотрел титульный лист. Проверив его, он бегло осмотрел содержание работы и сказал:
- Значит, что надо, – спокойно и деловито он стал делать карандашом пометки на листах от-чета и объяснять суть ошибок.
- Вверху титульного листа пишется не только название университета, но и название мини-стерства. Пишется полностью: «Министерство высшего и среднего специального образования Российской Федерации». Кафедра наша правильно называется “Прикладной математики и инфор-матики”, а не просто математики. Внизу титульника не указан год, надо указать. Далее по оформ-лению. В школе черчение было? На первом курсе начертательная геометрия была? Сколько надо отступить от левого края страницы, сколько сверху, сколько снизу? Слева должно быть не меньше 2,5 см., а у вас? И сантиметра нет. Не соблюдаете ГОСТы по оформлению. А несоблюдение стандартов преследуется по закону. Вот вы себе и срок отсидки заработали.
Последняя фраза преподавателя вызвала улыбки и смех у остальных. Разумеется, Дмитрий не упустил возможность лишний раз подшутить над девушками, одобрительно и с радостью поддержав преподавателя.
- Правильно, правильно, их давно посадить надо было, они…
- Димка! – не выдержала Катя, и, не смотря на то, что она сидела рядом с преподавателем, разразилась длительной тирадой, – вот сидишь там за компом и сиди,  не лезь, куда тебя не просят. Если ты ещё раз там вякнешь что-нибудь, то тогда пеняй на себя, я тогда не поленюсь встать и тобой заняться!
Чуть улыбнувшись, Владимир Алексеевич мягко сказал:
- Не отвлекайся, Катя. Стандарты надо всегда соблюдать.
- Ну, Владимир Алексеевич, - возразила Катя, – это же не существенно, как отчет написан. Ну не отступили от края сколько надо, это же мелочи. И экономия бумаги.
- Нет, не мелочь,  – тоже возразил преподаватель.
- Вы сюда пришли, чтобы учиться. Значит надо учиться всё делать правильно, а не через пень-колоду. Ты привыкнешь писать отчеты так, значит выйдя с института, на работе тоже будешь делать так, как привыкла. А документы чаще всего подшиваются в дела. Папки дел могут содержать десятки писем и документов. Поэтому слева оставляется поле для подшивки документов. Если его не будет, то прочитать его будет трудно, так как левая часть текста будет закрыта верхним документом. И тебе или кому-то другому надо будет расшивать папку, чтобы полностью прочитать документ. Понятно?
- Понятно, - чуть задумавшись, ответила Катя.
- Да, это правильно, конечно, учтем в следующий раз, – сказала Аня.
- Это замечания по оформлению. Теперь по сути работы. Рисунок у вас небольшой и рядом мог бы поместиться текст. Почему вы не сделали так?
Задумавшись, Катя с Аней молчали, понимая замечание, но не зная, как на него ответить. Подождав немного, преподаватель сказал:
- Я чувствую, что вы просто не знаете, как это делать. Так?
- Ну да, - виновата ответила Аня.
- В этом редакторе есть функция, устанавливающая взаимное расположение текста и
рисунка. Устанавливаете курсор на рисунок, щелкаете правой кнопкой мыши. Выйдет диалоговое окно, в котором находите строчку «Формат автофигуры».  Снова выходит окно и находите там строчку «положение». Щелкаете на этой кнопке и выходит окно «обтекание», которое устанавливает, как надо расположить рисунок: в тексте, за текстом, пред текстом, текст по контуру. Вот там вы могли выбрать текст вокруг рамки и тогда вокруг рисунка у вас был бы текст. Пойдемте к компьютеру, я покажу вам, как это сделать.
Они встали из-за стола и подошли к компьютеру Кати. Преподаватель сел, уверенно взял мышку и, щелкнув несколько раз, открыл редактор Word и спросил:
- Где ваши лабораторные работы?
- На рабочем столе, в папке Живчикова. – ответила Катя.
Щелкая мышкой, преподаватель нашел её лабораторную работу и развернул на экране. Найдя этот рисунок в ней, он сказал:
- Вот смотрите, я устанавливаю курсор на рисунок и щелкаю мышкой. Затем нажимаю кноп-ку «рисовать», и выходит панель рисования. С помощью функции «обтекание» этой панели, я мо-гу установить желаемый вариант расположения рисунка. Можно поместить в текст, за текстом, и так далее. Понятно?
- Понятно, - ответила Катя, - мы просто не знали, где находится эта функция. Теперь будем знать, и в следующей лабораторной мы так и сделаем.
- Ну ладно, в общем, исправьте, что я вам тут сказал, и мне сдавайте.
- Ладно, - довольно сказала Аня, - и всё?
- Нет, я вас ещё по теоретическому материалу немного поспрашиваю.
- Это по лекциям?
- Ну да.
- Да Владимир Алексеевич, мы же  самые первые все сделали и сдаём. Зачем нас спрашивать еще?
- Ничего, ничего, тяжело в ученье, легко в бою,  - с шуткой добавил преподаватель.
- Ну,  тогда мы с Аней  в следующий раз  будем отвечать, на следующем занятии. Мы еще немного почитаем лекции, а сейчас еще не готовы, ладно?
- Хорошо, - с улыбкой согласился преподаватель. И, считая, что разговор закончен, встал из-за  компьютера, пошел к своему столу и, обращаясь ко всем, спросил:
- Еще есть добровольцы  на защиту?
Все с усиленным вниманием воззрились на экраны мониторов, и ответом преподавателю было озабоченное молчание. Внимательно осмотрев всех присутствующих, он несколько недовольно проворчал:
- Вы мне особо не тяните резину с защитами. Если со следующего занятия не начнете сдавать , запрещу делать следующие.
- А мы уже начали сдавать - обрадовано сказал Дмитрий, - вот Аня и Катя. Они у нас  всегда первыми начинают…
- Кто это там «мы», - живо откликнулась Катя, - кто это мы? Ты, Димка, давай к нам не при-мыливайся, нечего. Вы, Владимир Алексеевич, в следующий раз его первым вызывайте. Он уже все сделал и  сидит в игры играет.
- Кто в игры играет, ты что? Тебе что-то приснилось или померещилось, а ты  за правду при-нимаешь. У тебя, может, галлюцинации…
- У тебя у самого одни галлюцинации на мониторе. Скачал с Интернета очередную игрушку, и сидишь, забавляешься, вместо того, чтобы делом заниматься.
До конца занятия оставалось уже немного и Катя, отвернувшись от Дмитрия, подошла к сто-лу, остановилась возле своей сумки и во все услышанние заявила:
- А знаете, что я купила в подарок Наташке? – и, не дожидаясь ответа, вытащила из лежащей на столе в центре лаборатории сумочки пластиковый пакет. Порывшись в нем, она засунула в него руку и, с видом профессионального фокусника, вытащила за конец длинную резинку, к другому концу котрой было прикреплено нечто лохматое, розовое, глазастое с зелеными лапами.
 - Вот, смотрите, это – Барабашка, домовой, и она покачала им на резинке.
Моментально всех девушек подгруппы как ветром сдуло от компьютеров и они тот час же собрались около Кати. Ребята тоже все дружно повернулись к Кате, отвлекшись от работы на ком-пьютерах.
 - Ой, какой хорошенький, – погладив мягкую шерсть игрушки, сказала Аня.
 - Я себе такого же хочу.  Где ты его купила? У китайцев на рынке?
- Нет, в магазине на Луговой. А он еще разговаривать может. Вот послушайте. Она поймала качающегося на резинке Барабашку, что-то поискала пальцами, видимо, нажала куда-то, и из лох-матого клубка с глазами зазвучал сардонический смех.
- Их-ха-ха-ха-хо. Хо-хо-хо-ха-ха-ха-ха!
Все с улыбкой и одобрением выслушали этот смех. Причем Дима и Антон даже втали из-за компьютеров, подошли поближе и, встав за спинами девочек, тоже с интересом разглядывали иг-рушку.  Девушки старались погладить Барабашку и искали, куда надо нажать, чтобы он снова за-смеялся, так как немного посмеявшись, он замолчал. Катя опять незаметно куда-то нажала, и Ба-рабашка вновь засмеялся.
- Их-ха-ха-ха-хо. Хо-хо-хо-ха-ха-ха-ха.
При этом Катя покачивала ею на резинке, так что его длинная шерсть развевалась, а лапы за-бавно шевелились. Антон, поскольку он все же был староста группы, как никак, а начальство, и поэтому он похвалил Катю.
 - Молодец, Катюха. Здорово придумала, ей понравится.  Слушайте, а когда поздравлять бу-дем?
     Все отвлеклись немного от игрушки, посмотрели кто на кого и Таня сказала:
     - Давайте в пятницу, так же как сегодня. Все равно полгруппы свободно. К концу пары пусть приходят. Надо будет с лабами побыстрее закончить тогда, чтобы все ко второй паре успеть.
 - Правильно, – подтвердил Антон, – давайте все так и сделаем.
Немного подождав, Антон, словно о чем-то вспомнив, повернулся и хотел уходить, но тут же вновь повернулся к Кате и спросил ее:
- Катя, а денег хватило?
- Да, даже немного осталось. Он сто рублей стоит. Еще деньги остались, - не переставая по-качивать на резинке Барабашку, ответила Катя.
- А что с ними делать? – озабоченно спросил Антон. При чем это сказал он так, словно спра-шивал сам себя и одновременно задавал вопрос группе.
  - Может, еще что купить?
  - А давайте еще торт купим, – вдруг сказала Аня – какой-нибудь красивый и чай все вместе
попьем. Катя, денег хватит на торт?
- Смотря какой. Ну вообще-то должно хватить.
- Правильно, бери Катя. Если что – добавим ещё.
Уже собираясь уходить, Антон словно вспомнив что-то, вернулся, подошёл к преподавателю и спросил его.
- Владимир Алексеевич, а можно мы на следующем занятии у  Вас сначала чай попьём с тор-том? День рождения у Наташки с нашей группы отметить хотим.
- Конечно можно – с улыбкой разрешил преподаватель.

Глава 19

Через неделю к началу пары староста группы Антон подошел в 226, где должна была у них быть информатика, пораньше. Преподаватель, как обычно, не уходил на перемену, и он подошел к нему.
- Владимир Алексеевич, - обратился к нему Антон, - можно мы на вашей паре отметим день рождения Наташи. Ну, мы торт съедим и подарим ей подарок. А потом часть группы уйдет, а остальные будут лабы делать? Помните, я на прошлой неделе вас просил.
-  Помню, конечно, можно. Надо тогда всех посторонних отсюда попросить.
Он отложил в сторону ручку и обратился к сидящим за компьютерами студентам.
- Так, ребята, просьба освободить лабораторию. Сейчас здесь другая группа будет заниматься. Так что записывайте все, что не успели на дискеты, паркуйте компьютеры и не забывайте дис-кеты в дисководах.
Разумеется, такое заявление не произвело должного эффекта. Лишь сидящие за компьютера-ми мальчишки и девчонки пошевелились, делая вид, что все поняли, но заканчивать никто не со-бирался. Больше  того, раздалось даже несколько недовольных голосов.
- А до конца пары еще три минуты!
- Еще перемена десять минут, успеем.
Однако Антон поддержал преподавателя.
- Давайте заканчивайте, сейчас наша группа здесь будет заниматься. Через три минуты прой-ду и повыключаю все компьютеры, как только пара кончится.
В ответ раздались угрожающие голоса.
- Я тебе выключу, ты, что… да тебе…да…
Тем не менее, треть студентов стала подниматься и собирать сумки, часть записывать в па-мять набранную информацию. Защелкали дисководы, лихорадочно затрещала клавиатура, тех, кто общался в Мирке, посылая далеким и близким собеседникам последние приветы и поцелуи по компьютерным сетям. Одновременно стали подходить и ребята с группы Антона. В лаборатории стало тесно и многолюдно. Одни приходили и усаживались, другие собирались уходить, но по-следние что-то уточняли у преподавателя, спорили друг с другом.
Наконец, к началу следующей пары все лишние вышли из лаборатории. Аня с Катей пришли перед самым началом пары, и Аня  внесла большую красивую коробку с тортом. Володя с Димой принесли небольшую сумочку с несколькими большими пластиковыми бутылками газированного напитка и пластмассовыми разовыми стаканчиками. Когда собралась вся группа, Антон, как ста-роста и начальство поздравил Наташу с днем рождения, пожелал от имени группы успехов в уче-бе, исполнения желаний. Катя торжественно вручила ей барабашку и тоже пожелала ей успехов. Наташа, одетая по такому случаю в красивое платье, высокая и стройная девушка, немного рас-краснелась от проявленного к ней внимания и принимала поздравления, мило улыбаясь. Тут же были всем розданы пластмассовые стаканчики, бумажные салфетки. Торт был мастерски разрезан на равное количество частей специально припасённым для такого случая ножом и разложен всем по салфеткам.
- Владимир Алексеевич, угощайтесь, - обратился к преподавателю Дмитрий, и, положив сал-фетку с кусочком торта на стол, за которым тот сидел, добавил:
- Пожалуйста!
- Спасибо, спасибо. Наташа, прими тоже мои поздравления, пожелания успехов в учебе, в любви, - и, чуть улыбнувшись, добавил:
- Сегодня я тебя отпускаю с занятий.
- Спасибо, - чуть смущаясь, ответила именинница.
- А у барабашки голос есть, он смеяться может – воскликнул Владимир, и, подойдя, нажал на брюшко игрушки. Тот час раздался сардонический смех барабашки.
- И – ха – ха – ха  - ха. И – хо – хо - хо – хо.
Все рассмеялись, официальная часть была закончена. И все принялись кушать торт, запивая его из пластмассовых стаканчиков. Вилок не было, и каждый, как умел, старался съесть его так, чтобы не запачкаться и не крошить на столы. В лаборатории на какое-то время наступила тишина, потому что все были заняты тортом. Первым заговорил Глеб. Доев торт, он еще попил из стакан-чика и, видимо продолжая начатый ранее спор, сказал:
- Нет, все-таки человек имеет право на выбор. Любой тоталитарный режим ему этого не дает. А в демократическом государстве человек свободен, и в личную его жизнь никто не имеет права соваться. Так что я поддерживаю и считаю справедливым право даже на такой выбор нетрадиционных меньшинств. Если ему или ей охота быть таким, или такой, то, это их право.
- Ну, что ты гонишь! – тут же, даже не доев торта, горячо возразил ему Дмитрий, -  это же натуральные извращенцы, все эти «голубые» и нафига они тебе сдались? Они там, на западе, с жиру бесятся, не знают, чем им заняться, и ты туда же.
- Причем здесь гонишь, – также горячо возразил Глеб, – на западе демократичные принципы веками складывались, а мы всё время то при царизме жили, то при тоталитаризме. А человек дол-жен быть свободен, и он должен иметь свой выбор даже в такой области, как нетрадиционная ориентация.
- Да пошел ты со своей ориентацией куда подальше, далась она тебе, – тоже воразил Володя Сапожников, – я вообще считаю, что эти «голубые» или с придурью или им повыёжываться охота, чтобы на них обратили внимание. Это вот как-то по телеку показывали, один артист в женское платье переоделся и тоже давай придуриваться. А что в этом интересного? Ну, ему, артисту, это и надо, да нам-то на него смотреть какой интерес? Тебе это надо?
- Здесь дело принципа, – опять стал настаивать на своём Глеб, – свобода и демократия долж-на быть во всём. К мнению любого человека общество должно прислушиваться, человек имеет право на своё мнение. А подавление инакомыслия всегда приводило к диктатуре, и в конечном счете к насилию, ущемлению прав и свобод человека. Права человека везде должны соблюдаться, не зависимо от того, «голубой» он или нет.
Сказав так, Глеб стал пить напиток из стаканчика, и в лаборатории на какое-то время стало тихо. Девушки не вступали в спор юношей и молча лакомились тортом.
Сидящий за столом преподаватель отложил в сторону недоеденный кусочек торта, которым его угостили ребята и, чуть отхлебывая из стаканчика, прислушивался к спору ребят. К тому мо-менту, когда Глеб закончил говорить, он уже понял суть их спора и, воспользовавшись наступив-шим молчанием, спросил его:
  - Глеб, насколько я понял ваш спор, ты защищаешь право на существование так называемых «меньшинств нетрадиционной сексуальной ориентации», или попросту говоря, «геев», мотивируя это принципами свободы и демократии. Я правильно тебя понял?
Все в лаборатории немного притихли, повернулись к преподавателю и посмотрели на него. Глеб немного помедлил, и, словно решившись на что-то, чуть с вызовом ответил.
- Да, именно так. Я сторонник свободы и демократии, и считаю, что человек имеет право выбора.
- Право выбора чего? – переспросил преподаватель.
- Право выбора того, чего он хочет, к чему стремится, и государство не должно вмешиваться в его дела.
- Вне зависимости от того в пользу добра или зла идет этот выбор человека, так по твоему?
Все уже посмотрели на Глеба, ожидая, что он ответит. Для Глеба это вопрос прозвучал не-много неожиданно, и он чуточку растерялся. Как всем стало ясно, такого анализа он не делал и поэтому немного нетерпеливо ответил:
- Владимир Алексеевич, да причем здесь это? Я говорю о том, что права человека не должны быть ущемлены государством и обществом, а вы про другое …
- Почему же про другое, – спокойно возразил преподаватель, – я тоже считаю, что право че-ловека на труд, на обеспеченную жизнь, на безопасность его жизни и возможность свободно вы-ражать своё мнение должно быть гарантированно в любом обществе и государстве. Но выбор че-ловека, его стремления могут быть разными. Человек может выбрать путь добра, истинны, света, а может стать на тёмный путь. Путь служения лжи, тьмы, путь служения не добру, а злу. По-твоему, в последнем случае общество не должно препятствовать человеку, быть безразличным свидетелем его саморазрушения?
- Нет конечно, общество, закон должны вмешиваться в этом случае, чтобы уберечь человека от саморазрушения. Но причем здесь всё это? – еще раз повторил Глеб, – я же говорю совсем про другое. Сексуальный выбор человека – это же чисто его личное дело, и общество здесь не причем совсем. Право человека …
- Подожди, подожди, - мягко перебил его преподаватель, - почему ты считаешь, что если об-ществу, государству, наконец божьим законам наносится вред, это не должно никого интересо-вать?
- Да какой это нанесёт вред обществу? Интимная жизнь человека – это его личное дело.
- До тех пор, пока она никому не вредит. Изнасилование – это тоже интимная область жизни человека, но наказывается это действие очень жестоко и с давних времён, так ведь?
- Ну, так, но ведь от «голубых» то какой тут вред?
- Самый прямой. Всё это, как ты выражаешься «нетрадиционное меньшинство» - это есть нарушение как человеческих, так и божественных законов. Прямое и непосредственное служение злу.
- Нет, Владимир Алексеевич, я с вами не соглашусь. Принципы демократии и свободы …
- Стоп, стоп, стоп, – быстро повторил преподаватель, прервав Глеба, – причем здесь демократия и свобода? Давай-ка, не спеша разберёмся, чему служит эта западная «демократия», защищая «голубых», добру или злу.
Он помолчал немного, осмотрел всех, ожидая, будет ли кто-нибудь возражать и, не торопясь, продолжил:
- Задумывался ли ты когда-нибудь, что дает сожительство мужчины с мужчиной, кроме лич-ного удовлетворения каких-то своих желаний? И самое главное – будет ли от такой, с позволения сказать «семьи», дети? Разумеется нет, так ведь?
- Ну да, конечно так.
- Значит продолжение рода человеческого в этом случае уже не будет? Но тогда скажи, а ко-гда эти люди состарятся, уйдут на пенсию, станут бессильными стариками - кто будет обеспечи-вать их жизненные  потребности? Кто спечет им хлеб, кто его вырастит, кто их обогреет теплом, кто будет лечить от болезней, кто сядет за руль автобуса или трамвая, который должен будет их перевезти? Кто?
- Ну, кто, люди, – нехотя ответил Глеб.
- А кто этих людей родил, кто их вырастил, кто уходил в декрет, в отпуск по уходу за ребен-ком, кто недосыпал над кроватками этих малышей, когда эти люди были маленькими? Кто тратил деньги, силы, здоровье, время на то, чтобы их вырастить, выучить, дать им профессию, одеть, обуть, накормить? Мама и папа, так?
- Ну, так, – медленно ответил Глеб. Он уже начал понимать, что хочет сказать преподаватель, и поскольку то, что он говорил, было безусловной правдой, то возражать Глеб уже не мог. Однако, сразу согласится с ним ему не позволяли собственные амбиции.
- Что это ты всё «ну» да «ну»? Разве я в чем-то не прав?
- Да нет, вы правы, – также нехотя повторил Глеб.
- Так тогда почему «ну»? Впрочем, ладно. Значит всех этих «голубых» и прочих подобных им должны в старости обеспечивать дети тех, кто жил по правильным законам, воспитал и вырас-тил этих детей. Значит, эти самые «голубые», не затратив ни йоты труда на воспитание и выращивание детей, будут спокойно пользоваться их трудом, заботами в старости, когда эти дети вырастут. Так разве это не  воровство? Разве это не черные дела, разве это не служение злу?
– Причем здесь воровство? – возразил Глеб, пытаясь, зацепиться за неточность формулиро-ваний преподавателя.
Однако, преподаватель размеренно и четко, словно читая лекцию, сказал.
- Воровство – это тайный унос имущества человека. В данном случае мы имеем дело тоже  с неявным изъятием средств мам и пап, поскольку в их гнездо подсаживают кукушонка им в нагрузку, и по твоему это не есть зло, это твоему просто свободный выбор?
- Владимир Алексеевич, вы правы, я согласен с вами, - тихо произнес Глеб, - я как-то не по-думал о детях.
- Вот видишь, – немного с упреком сказал преподаватель, – а ведь подумать об этом, о своём будущем, о детях всегда стоит. Зло всегда в первую очередь бьёт по детям, лишая человека глав-ной цели его жизни. Лишая радости материнства, гордости отцовства, лишая счастья продолжения себя в своих потомках. И стоило нам только подумать об этом, и сразу стало всё на свои места, порок обнажился, всем стало ясно, что эти «нетрадиционные ориентации» есть прямое зло обществу, государству, людям, всем нам.
Преподаватель помолчал немного, снова оглядел чуть притихших и задумавшихся ребят, и также неторопливо спросил Глеба:
- А что в Библии по этому поводу сказано?
- Владимир Алексеевич, – живо откликнулся Дмитрий, – да он и не знает, что это такое!
Все дружно рассмеялись, и Глеб чуть виновато сказал
- Я не знаю, я не читал её. А что там про это сказано? – уже с любопытством переспросил Глеб.
- И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его, мужчину и женщину. И благословил их Бог, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею. Вот так плодитесь и размножайтесь. А как вы уже понимаете, эти «нетрадици-онные ориентации» плодиться и размножаться не могут. Так что, как не крути, а защищаешь ты, Глеб, не свободу и демократию, а творящих зло, черное, Богу и людям противное. Поэтому тебя из девушек никто не поддерживает. Кто тогда им мужем будет, как по-твоему?
 Все снова дружно и немного облегченно рассмеялись, потому что все-таки каждый в душе чувствовал, что неправильно защищать этих всяких гомосексуалистов, но никому не хотелось прослыть противником демократии и свободы. Улыбнувшись вместе со всеми, преподаватель продолжил.
 - Давай абстрактно представим, что завтра мужчины будут жить только с мужчинами, а женщины с женщинами. Всем понятно, что это будет ни что иное, как конец рода человеческого через тридцать-пятьдесят лет. Так ведь?
 Ему слова никто не ответил, но по всему чувствовалось, что то, о чем он говорит, всеми одобрялось.
- Ну, а свобода и демократия здесь совсем не причем. Это лишь та ширма, за которую это зло пытается спрятаться. И будет очень хорошо, если вы научитесь сразу отличать изощренное дей-ствие этого зла, уметь отделять зерна от плевел.
Преподаватель снова немного помолчал, как бы давая время студентам понять сказанное, за-помнить, и продолжил.
- Понимаете, чем выше культурный и образовательный уровень человека, тем труднее злу сокрушить его. Чем выше нравственный уровень человека, тем тоньше и изощреннее действует зло, искушая человека. Здесь уже не будет прямой, лобовой атаки зла на душу человека. Напри-мер, убей, укради, ограбь. Такая прямая, бескомпромиссная атака зла чаще всего идет на людей низкого духовного уровня, душ, пока еще не развитых. Душа человека, прошедшего испытания этим прямым злом, уже на такие призывы не откликается, её запросто не купишь. И для душ раз-витых, с высоким нравственным и духовным уровнем, зло ищет более тонкие способы соблазне-ния и искушения человека. Здесь уже зло будет рядиться в личину добрую, заботливую, другими словами, в овечью шкуру, и распознать её действия значительно труднее.
- Но можно же? – переспросил Антон
- Конечно, можно и нужно. Вот вам простой пример из собственной жизни. Как вы уже по-нимаете, меня прямой атакой злу уже не взять. Ложь, обман, насилие – это уже не для меня. Так вот, меня знаете, как судьба искушать стала?
- Как? – заинтересованно раздалось несколько голосов.
- А вот как. Мне стали передавать деньги.
- Передавать деньги?
- Да, передавать. Причем так, что для того, чтобы их вернуть, мне приходилось затрачивать время. Например, я покупаю на базаре банку сгущенного молока. Прихожу домой, а там их две банки. Откуда вторая? Начинаю вспоминать. Я подал продавцу пятьдесят рублей. Она мне подала банку молока, но сдачи у неё не было. Продавец повернулась к подруге, разменяла пятьдесят руб-лей, дала мне сдачи и снова протянула банку молока. Вот где я купился. Не подумал и взял. При-шлось возвращаться на базар  и возвращать ей эту банку молока, что её весьма удивило. “Первый раз у меня такое,” – говорит.
- А вы что?
- А я что – я ей сказал, что в мои-то годы наживаться на ошибках чьих-то стыдно, особенно когда такие девчонки молодые ошибаются. Или другой случай. Приезжаю на заправочную стан-цию. Как обычно, беру пистолет, вставляю в бак, иду платить. Подаю сто рублей, беру сдачу. За-правился, поехал. Вдруг, только подальше отъехал, что–то червячок сомнения заточил душу. Останавливаюсь, достал из кармана эту сдачу – а я её в отдельный карман сунул там, на заправке, чтобы быстрее было, сзади еще машина стояла, ждала. Пересчитываю, и что вы думаете? Она с меня за солярку ни рубля не взяла, только сто рублей разменяла. Я когда ей деньги подавал, она с кем-то там разговаривала и перепутала. Пришлось ехать назад и возвращать ей деньги.
- Вот небось на заправке тоже удивилась!
-  Конечно, а вообще-то чему удивляться, это нормой должно быть. И еще такие или подоб-ные случаи были. Так и в вашем случае – зло вас прямой атакой брать не может, и не будет. Здесь злу потребуются более тонкие методы. Вот и придумывают всякие дурацкие теории под прикры-тием овечьей шкурки. В данном случае эта овечья шкурка –  лозунги «псевдо-демократии», «сво-боды», только всё это в кавычках. Подобное мы сейчас видим и в музыке, искусстве. Шоу-бизнес, коммерциализация искусства, вытеснили певучие, душевные мелодии, песни, заменив их на рит-мы в стиле «два притопа три прихлопа». Нынешняя российская эстрада стала совсем бедной по своему эмоциональному, профессиональному, поэтическому содержанию. Крайне редко звучат задушевные, лирические, русские народные песни. Такие, как песни Владимира Шаинского, Исаака Дунаевского, музыка гениального Георгия Свиридова и других наших  русских композиторов. Возьмите всякие рок-группы, «металлистов» и прочих, рядящихся под музыкантов. Их грохот, стук, бой и душераздирающие крики выдаются за «современную» музыку. То, что делалось в джунглях Африки на празднествах темными, необразованными людьми, имевшими в своём распоряжении только барабаны да палки – теперь это выдаётся за музыку. На самом же деле это всё низкопробное, разрушающее человека действие зла или в лучшем случае непонимание задач человека в данном воплощении.
Ребята вновь помолчали, немного задумавшись над сказанным преподавателем, но, видимо, последние слова его были не совсем понятны им, и Дима его спросил:
- Владимир Алексеевич, а что значит это, вот что вы сказали про воплощение. Разве у чело-века есть какая-то задача?
- Да, я тоже хотел спросить, что это такое, данное воплощение, – поддержал Дмитрия Антон.
- Что такое задача в данном воплощении? – переспросил преподаватель. – Ну, как вам ска-зать. Видите ли, по теории оккультного понимания существования человека в этом мире, душа его бессмертна. Умирает лишь тело, а душа переселяется сначала куда-то на небо то ли в ад, то ли в рай, в зависимости от того, хорошая или плохая и ждет там своего часа, чтобы вновь пе-реселится в тело в какую-нибудь подходящую эпоху.
- Как интересно! – воскликнула Катя и переспросила: – А сколько раз мы будем жить?
- Я слышала, что только три раза, – сказала Наташа
- Ну, давайте подсчитаем, – улыбнувшись, сказал преподаватель, – математику вы же изуча-ли. Так вот, если рассуждать логически и считать математически. Может ли человек в одной и той же жизни быть Овном, Тельцом и так далее?
- Конечно, нет, – согласилась Катя.
- Значит, чтобы пройти полностью все знаки Зодиака, надо уже двенадцать жизней. Теперь дальше – у мужчины Овна и женщины – Овна разные задачи. Значит, человек должен пройти эти знаки в двух воплощениях - в мужском и женском. Так? Значит, уже получается двадцать четыре жизни. Дальше задачи человеку ставят планеты, их всего десять. Умножаешь и получаешь уже двести сорок жизней.
- Какие планеты, какие задачи, нам не понятно, – переспросила Катя.
- Какие планеты – это Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, и так далее. Например, задача Марса – это мужское воплощение, стать сильным, храбрым, воином. Задача Венеры – стать ласко-вой, нежной, красивой. Это уже женское воплощение. Юпитер – начальник, судья, директор, де-путат, президент. Каждая планета учит своему. Но ведь мы не можем быть в одной и той же жизни и воином мужчиной, и ласковой девушкой. Значит, на каждую планету нужна своя, отдельная жизнь. Кроме того планета может быть сильной и слабой, доброй и злой. Например, Марс слабый – человек трусливый, наоборот, Марс сильный – человек мужественный,  храбрый, Марс злой – человек забияка, грубиян, драчун, Марс добрый – человек сильный, дис-циплинированный. Это четыре уровня, да четыре основных аспекта между ними или четыре стихии. Итого получаем: двести сорок на четыре, девятьсот шестьдесят, да еще на четыре, получим три тысячи восемьсот сорок жизней. Вот сколько мы будем жить здесь, на этой прекрасной голубой планете по имени Земля.
- Вот это да! Так много, – с удивлением воскликнула Катя, – здорово.
- Это только в человеческом облике, – добавил преподаватель, – а если учесть, что перед этим душа побывала в обликах насекомых, зверя, птицы, то еще надо добавить пару тысяч. Ведь откуда у человека хитрость лисицы, хищность волка, страх зайца, любопытство и болтливость сороки, гордость и важность льва.
- Откуда вы всё это знаете, Владимир Алексеевич? – с любопытством спросила Аня препода-вателя.
- Астрология. Очень интересная наука. Она дает ключ к пониманию многих событий на зем-ле. Астрологами были великие ученые, Иоганн Кеплер, Гиппократ, Птолемей и многие другие великие учёные. Жаль, что её не изучают в университетах. Я думаю, что не за горами то время, когда в университетах будут кафедры астрологии, хиромантии. Кстати, именно с такой точки зрения можно объяснить факт наличия вот этих «нетрадиционных меньшинств», о которых вы спорили в начале.
- Расскажите подробнее, Владимир Алексеевич, - тут же спросил Глеб, - хочется до конца разобраться в этом.
- Если учесть вот эти перевоплощения человека, то может быть в прежней жизни человек был женщиной, красивой, ласковой, которая умела увлечь мужчин, доставить им радость и удо-вольствие. В этом душа преуспела и достигла своего максимума. Теперь Господь решил, что этого хватит, надо теперь воспитать в себе храбрость, мужество, силу и в следующем воплощении эта душа становится мужчиной. Но то, что душа делала в прошлой жизни, она старается делать и в следующей. Сразу ведь не научишься быть мужчиной, коли вчера был женщиной, и наоборот. Ес-ли мужчиной родился, это не значит, что  ты уже сильный, храбрый, мужественный. Этому еще предстоит учиться, да ещё не в одной жизни. Вот мы насчитали всего около четырех тысяч жиз-ней. Половина в мужском теле, а половина – в женском. Так чтобы стать настоящим мужчиной, надо тысячи полторы жизней прожить. Вот как всё не просто. Поэтому иногда мужчину и тянет к мужчине, а женщину – к женщине.
- Так, а что тогда им делать? – переспросил Глеб.
- Понять эту задачу и ей следовать. Если мужчина, то отвыкай от прежнего, становись им. Если женское воплощение, значит, отвыкай действовать силой, умей достигать своею ласково-стью, нежностью, красотой. Научись быть удовольствием.
- Вот,  Катька, ясно тебе, как ты должна с мужчинами обращаться? - тут же воскликнул Дмитрий, обращаясь к Кате, – а ты всё с кулаками наезжаешь.
Все тут же дружно рассмеялись и Катя, чуть покраснев от проявленного к ней всей группой внимания, тут же ответила:
- Так если вы ничего не понимаете, сидите, уткнувшись носами в мониторы, пока не шлеп-нешь вас тетрадкой…
Все вновь посмеялись, но Аня снова с любопытством спросила преподавателя:
  - Владимир Алексеевич, а вот вы сказали, что души живут на небе в аду или в раю. Значит, ад, и рай правда существует?
Преподаватель внимательно посмотрел на нее и, немного подумав, ответил:
- Логика подсказывает, что, наверно, есть. Вот смотри, допустим, душа согрешила, делала что-то плохое здесь, на Земле, например, совершила убийство. Значит, на пути исправления те-перь в следующем воплощении этого человека должны убить таким же способом. Но кому это охота на себе пробовать? Значит, должен быть какой-то стимул, который бы заставил душу это проделать теперь. Таким стимулом может быть только какие-то неудобства, страдания, которые бы подтолкнули эту душу к такому трагическому следующему воплощению. Значит там, на небе или «на том свете» душа помещается в область, где она страдает, и ей не дают продвигаться к хорошему, пока она не отдаст свой долг зла на Земле, свои плохие долги. Вот эта область и будет адом, как её здесь на Земле именуют. Соответственно, праведным душам страдания на том свете ни к чему, и их помещает Всевышний в область более благоприятного существования, или, как у нас здесь говорят, в рай.
- Правильно, - тут же воскликнул Дмитрий, посмотрев на девушек, - значит, я попадаю на том свете в рай. Кто вам с компьютерами помогает, кто вам фотки в визитки вставил? Я…и вооб-ще….
- А кто нам с Аней бумаги полпачки испортил, да так и не отдал, когда мы свои лабы печата-ли? Ты! Вот тебя за это на том свете теперь черти на сковородке будут жарить! - тут же ответила Катя, – и еще кочергой отлупят, за то, что ты прошлый раз...
- Ничего подобного! – воскликнул Дмитрий, – за меня вся группа заступится, а вот за тебя лишь душа Усама Бен Ладена.
- Кстати, о заступниках, - улыбаясь вместе со всеми, прервал Дмитрия преподаватель, – са-мые лучшие, Дима, твои заступники, это твои дети. Впрочем, для любого из нас.
Ребята вновь повернулись к преподавателю и с любопытством смотрели на него, и Аня вновь спросила:
- Почему, Владимир Алексеевич?
- А вот почему. Давайте опять посчитаем. Пусть у тебя Аня будет двое детей в каждой жизни. Ты их растишь, согреваешь, бережешь, так ведь?
-У меня пока нет детей, – смущенно сказала Аня.
- Ну, когда будут. Так вот давайте посчитаем. Всего жизней около четырех  тысяч. В каждой по два ребенка, и того восемь тысяч душ на этой Земле, кому ты отдала силы, здоровье, душу. Значит, они тебе тем же отплатят. А если учесть еще внуков и внучек, о которых ты будешь забо-титься? Пусть у каждого ребенка тоже по двое будет, то сколько получится? Еще шестнадцать ты-сяч.
- Итого двадцать четыре тысячи, - быстро ответил Антон, - ого - го сколько получается!
- Вот видите, даже если вы прошли здесь на Земле половину всех жизней, то уже у вас есть на этой планете двенадцать тысяч душ, которые вам готовы всегда помочь, поддержать, отблаго-дарить. Поэтому не удивляйтесь, если где-нибудь в Америке, в Австралии или южной Африке в трудную минуту к вам кто-то подойдёт и бескорыстно поможет, выручит. И может быть окажется, что этот человек была ваша дочь, сын или может любимая жена, в какой - то далекой жизни, которая хочет отплатить вам за  все хорошее,  что вы сделали для неё когда-то, может столетия назад.
- Вот здорово, - воскликнул Антон, - значит, при таком количестве мы обязательно кого-то встретим?
- Я думаю, что да. Даже твои близкие сейчас тебе люди – мама, папа, твоя будущая жена -  это тоже души, которые уже были вместе недавно, например, твой сын может оказаться в про-шлом твоим другом, а друг - любимой женой.
- Представляю себе! - вскликнула Катя, - мой бывший сын в Америке сейчас, дочь в Индии, брат в Японии, мама во Франции.
- А твой бывший муж – вождь племени людоедов в Африке, - быстро продолжил Дмитрий, -
и вот тебя ловят папуасы и тащат к нему на съедение, в знак особых твоих заслуг перед ним в прошлых жизнях, когда ты приезжаешь в Африку переводчиком.
-Ты сам из племени папуасов и потомок людоедов! – возмущенно воскликнула Катя, – Про-сто по ошибке попал в университет.
  Все дружно рассмеялись, и поскольку уже все доели торт, и выпили со стаканчиков напи-ток, преподаватель озабоченно сказал:
- Ну, хватит, ребята, а то вы так сегодня и за компьютеры не сядете. Надо хоть что-то сде-лать.
- Конечно, конечно, – за всех сказал Антон – девчонки, все стаканы в урну, Глеб, отнеси
пустые пластиковые бутылки в курилку, брось там тоже в урну.
  Часть ребят нехотя вышла из лаборатории, а остальные сели за компьютеры, оживленно пе-реговариваясь между собой, стали вводить свои пароли.

Глава 20

Осень в Приморье – золотая пора. Летом густая приморская тайга, пристанище амурского тигра, рысей, медведей и другой всякой живности, раскрашена одним цветом – безбрежной зеле-нью. Кедры, дубы, клёны, липы – всё стоит зеленым, лишь одни темно зеленые, другие светло-зеленые, а остальные просто зеленые. Осень всё меняет. Осень раскрашивает каждое дерево по своему, индивидуально. Словно талантливый художник, создает пеструю, разноцветную палитру рыжего буйства природы напоследок, перед уходом в зиму. Желтеют белые березы, блекло–зелеными становятся дубы, алой краснотой одевается калина, яркой желтизной меняет цвет липа.
 Сентябрь во Владивостоке – это бархатный сезон. Лето, июнь, июль здесь чаще бывают дождливыми. Теплые летние ветры, муссоны приносят с моря туманы, легкий моросящий дождик. И даже при дневном солнце сыплет потихоньку этот дождик на улицы Владивостока, на проносящиеся машины, на стоящие в порту корабли. На толпы заполняющих улицы прохожих, которые идут, словно не замечая его, даже не прячась под зонтики.
С августа, с конца лета что-то меняется здесь в природе. Уходят куда – то туманы, пропадают тучи, и яркое осеннее солнце сияет на голубом небосклоне целыми днями. Самая благодать для отдыхающих, туристов, отпускников. И хотя сентябрь уже заботит пап и мам школьными делами, учебой студентов, но всёже природа осенью во Владивостоке остается верной себе. Море ласково плещется легким волнением, и ветерок с моря освежает лицо своим дыханием.
Выйдя вечером из интернет-кафе, Сергей с Аней, не торопясь, пошли вдвоем по Светлан-ской. Светланская – одна из центральных улиц Владивостока. Оживленная транспортная маги-страль с магазинами и супер-универмагами, она идет вдоль берега моря. Озабоченные пешеходы, гуляющие пары, торговцы, приезжие заполняют её тротуары, и Сергею с Аней было не совсем удобно идти рядом. Пройдя немного вместе, они вышли на центральную площадь. Идя вместе с Аней, Сергей, желая развлечь её, стал рассказывать разные смешные случаи из его студенческой жизни. Они оба были студентами, и хорошо понимали друг друга.
- Это интересно недавно получилось. У нас была третья пара по прикладному программному обеспечению. Мы на ней Mathcad, Autocad, изучаем. Лабораторные были, компьютерная практика по ним на нашем ВЦ. Ну, ты знаешь где.
Аня согласно качнула головой и продолжала внимательно слушать Сергея.
- Ну вот, приходит преподавательница. А у нас эти занятия раньше другая вела, доцент. Она недавно уехала куда - то, и сказали, что до конца семестра её не будет. Вместо неё на кафедре назначили эту ассистентку. А она ничего не знает, сама недавно кончила университет и только начала работать преподавателем. Только немного старше нас. Приходит и говорит нам: «Я эти ваши мачкады, автокады и тефлексы совсем не знаю, вы их лучше меня знаете. Поэтому пока вы меня не научите, как ими работать, зачета не получите, никому не поставлю». Мы все так со смеху и покатились. Она нас должна учить, а на самом деле мы её будем учить.
Аня вместе с Сергеем рассмеялась по этому случаю, но ей было многое не понятно. Что та-кое прикладное программное обеспечение, что это такое мачкад, автокад, тефлекс  и почему сту-денты лучше преподавателя всё знают, Ане было совсем не ясно, и она спросила у Сергея:
  -  Слушай, Сережа, а что это такое прикладное чего – то, ну эти самые кады, и почему вы всё знаете лучше нее. Она ведь преподаватель, а вы студенты.               
Сергей понял, что Аня не совсем понимает, о чём идет речь, и с удовольствием стал объяс-нять ей всё. Причем именно с удовольствием, поскольку здесь у Сергея появилась возможность показать и проявить свое мужское, инициативное по отношению к девушке, у которой естествен-ной природой является женское магнетическое воспринимающее.               
- Понимаешь, прикладное программное обеспечение – это разные пакеты программ. Берется какая-то проблема и создается специалистами в этой области программа, которая её полностью охватывает. Например, медицина, физика, математика, конструирование. Берешь эту программу, запускаешь её и там всё собрано по этой теме. MathCAD  – там вся математика, Автокад – кон-струирование. Раньше конструктор как работал? Вставал за чертежную доску, лист ватмана за-креплял, брал карандаш с резинкой, готовальню с циркулями разными, и чертил, что нужно. Сей-час он садится за компьютер и включает специальную программу по конструированию. А там просто выбирает, что ему надо, например какой-нибудь редуктор. Он находит раздел по редукто-рам и заходит в него. Там задает его параметры – мощность, обороты, передаточное отношение. Комп считает и выдает ему готовые чертежи. Ничего считать не надо, нажал на кнопку и распеча-тал все чертежи.               
- Понятно, - ответила Аня и переспросила, – А почему вы их лучше нее знаете?
- Понимаешь, чтобы их хорошо знать, надо их чаще запускать и работать. Мы их уже раньше запускали и ими работали.
- Как раньше, когда? - не поняла Аня.   
- Ну, на предыдущих курсах. У  многих компьютеры тоже дома есть. А нам на первом кур-се по черчению задания давали, и по математике. Думаешь, сейчас эти задания по математике  кто-нибудь сам считает?
- Наверно, а как же ещё? - недоуменно ответила Аня.
- А вот так. Берут программу по математике Мачкад, запускают, и она всё считает. Там же вся математика собрана и интерфейс очень удобный.
- А что такое интерфейс?
- Ну, это сама заставка программы на экране с кнопками и подсказками, чтобы с компьюте-ром проще общаться было. Как меню в ресторане. Ну так вот, запускаешь эту программу, нахо-дишь нужный раздел, например, дифференцирование, интегрирование или матрицы. Он тебе готовую формулу выводит на экране. Тебе остаётся только исходные данные задать и вид графика, какой ты хочешь. А дальше машина сама всё посчитает и выдаст готовый результат хоть в численном виде, хоть в графической форме. И все дела. Вот мы раньше этими программами по математике всё считали и чертежи делали, поэтому и знаем всё, а она не знает.
- Почему, она же тоже раньше могла считать, как вы, - переспросила Аня.
- Нет, она раньше училась на электротехническом факультете, а у нас компьютерный фа-культет. Поэтому она только сейчас всё осваивает. Поэтому и сказала так, что пока меня не научи-те – зачёта вам всем не видать.
Аня опять посмеялась немного и, улыбаясь, сказала:
- А если и правда не научите её тогда что?
- Научим. Она толковый ученик. Каждую пару садится рядом с кем - нибудь, и все расспра-шивает подробно.
-  Ты тоже её обучаешь?
-   Ну да. Прошлую пару со мной вместе сидела. Включает программу, а я ей подсказываю, как ей надо работать. Научим,  какие дела! Зачет-то надо получать, а то к экзаменам не допустят.
Да, интересно получилось, - посмеявшись, сказала Аня, и немного загадочно добавила
- Я теперь знаю, чем больше всего школа отличается от университета.
- Чем? – заинтересованно спросил Сергей.
- Я никогда в школе не испытывала такого удовлетворения, когда преподаватель говорит «Зачтено».
- Конечно, - подтвердил Сергей, улыбнувшись, - я порой такой кайф испытываю, когда по программированию экзамен сдашь. Потом, вообще после сессии разрядка нужна. Я обычно в по-ходы хожу.
- В какие походы? – переспросила Аня.
- В туристические. По тайге ходим, на горные речки, на острова.
- Ты занимаешься туризмом? – с удивлением переспросила Аня.
- Ну да, у нас тургруппа, секция туризма в университете при спортивной кафедре. Вот вместе и ходим, - и тут же, улыбаясь, стал рассказывать Ане случаи из своих походов.
- Вот недавно в походе был случай. Это мы ездили на соревнования по туризму с ночёвкой. Взяли консервов, картошки, хлеба. А ножи все пришлось на этапы отдать. К вечеру стали ужин варить, а ножей-то ни одного нет. Один топор остался. Ну что делать, есть-то охота. Подточили топор и им всё резали. Даже картошку им чистили, консервы вскрывали. Я консервы вскрывал. Когда вскрывал, никто не видел, я их в палатке вскрывал. Так я потом беру консервную банку, выхожу из палатки, кладу её на бревно на виду у всех. А банка то уже пустая, я её так поставил, что никто не заметил, что она уже вскрыта. Все смотрят, не поймут, как я её так топором вскры-вать собрался. Я беру топор, прицеливаюсь, потом размахнулся, и по ней топором как дал. Банка смялась и на две части. Все так и ахнули. Потом только поняли, что за прикол был.
- А ты давно занимаешься туризмом?
- Давно. ещё  в школе занимался. У меня даже есть значок «Турист СССР» и удостоверение на него. Он дается только тем, кто прошёл несколько туристических маршрутов определенной сложности и расстояния. И я их прошёл, и мне в секции туризма его вручили. Мы на байдарках по речке спускались. Нас на микроавтобусах завезли за сто двадцать километров, а оттуда мы уже на байдарках шли. Я там на одном перекате так воды нахлебался, что даже сейчас помню. Не удержался, байдарка перевернулась, ну вот я и в воде оказался.
- Тонул? – в тревоге спросила Аня.
- Нет, плаваю-то я хорошо. Да как-то неожиданно всё вышло. Волна, бурун на перекате и я – кувырк. Ну, на мне ещё  пояс спасательный был. Я даже не испугался.
Увлекшись воспоминаниями, Сергей стал рассказывать Анне, что у него случалось в похо-дах. Они сели на большую скамейку, вделанную в нишу бетонного ограждения площади, и Сергей с волнением почувствовал тепло от рядом сидящей Ани.
- Знаешь, однажды был случай, когда я испугался сильно. Мы тогда ходили на таежную за-имку. Мы её избушкой зовем. Это далеко в тайгу идти надо. Сначала автобусом, потом по просел-ку, а потом уже таежными тропами. Три дня добирались. Ну, пришли, расположились, поесть сва-рили. Дело к вечеру, пошли мы вдвоём за хворостом для печки. Взяли топорики и зашли подаль-ше, чтобы сухостой найти. Только добрались, я хотел уже деревце сухое рубить, вдруг чувствуем, что-то не то. Какая-то опаска, беспокойство, а что к чему, не поймем. Переглянулись, стоим, слу-шаем. Ничего не услышали. Вроде успокаиваться начали, а он как рыкнет недалеко.
- Кто он? – не поняла Аня.      
- Амба, кто еще, тигр. Или тигрица, кто его знает. Здесь их в Уссурийской тайге  уже мало осталось, но есть ещё. Вот нам и подфартило. Да так, что чуть со страху не померли. Веришь, мои руки какие-то ватные стали, дышать воздуху не хватает, внутри все обмерло. Стоим как истуканы. А что мы сделаем? У нас ни ружья, ни карабина, только топорика два небольших охотничьих. Что ему эти топорики - у него же силища, он же полтонны весом. Один прыжок, пару раз зубами щёлкнет, и нету нас. Амба!
Вновь переживая всё случившееся, Сергей оживленно смотрел на Аню, потом взял её за руку и, не замечая того, сильно сжимал. Аня не убирала руку, и с любопытством смотрела на Сер-гея. Ей было интересно вот так вблизи, почти в упор рассматривать его, особенно таким взволно-ванным, по детски непосредственным и эмоциональным.
Вообще всё, что идёт непосредственно, напрямую из глубины души мужчины, минуя его рассудок, чисто эмоциональное выражение чувств воспринимается женщинами гораздо сильнее. Эмоции, чувства, переживания, всё это ближе женскому сердцу, понятней, яснее, потому что сама Мать-природа сделала её такой, задачу такую в жизни поставила. Не зря же говорят, что «счастье мужчины – я хочу, а счастье женщины – он хочет». Вот почему сильная Венера больше отдает, чем берёт, отдает себя мужчине всю, без остатка, пожизненно. Эти качества у Ани были сильны, в ней заговорило уже созревшее, женское и сопереживание за Сергея захватило её.
- Конечно, - переживая за Сергея и терпеливо не убирая сжатую Сергеем  руку, согласилась Аня – а что такое Амба? У нас в группе мальчишки так говорят, когда конец чему-то. Что оно означает?
- Как что, я же говорю, тигр. Это нанайское или удэгейское слово, точно не знаю, а перево-дится на русский, как тигр. Так что правильно пацаны говорят. Встретил тигра, и конец тебе, амба. Эти тигры самые крупные в мире. Мало их уже осталось.
- Почему, - переспросила Аня, – много охотники стреляют?
- Да нет, на них охота давно запрещена. Просто ареал их существования сокращается. Тайгу же вырубают. Вырубают по-черному. Посмотри, сколько в порту кораблей лесом грузят, в Китай, да Японию отправляют. Это знаешь как выгодно. Там деньги сумасшедшие крутятся. А в выруб-ленной тайге зверья уже меньше. Тигр-то, он чем питается – кабаны, лоси, ему подавай крупного зверя, чтобы съесть. Он зайцев ловить не будет. А откуда они возьмутся, если повырублено всё.
-Да, конечно, - согласилась Аня.
Разговаривая, Сергей с болью и переживанием говорил Ане об этом. Он любил свой край, тайгу, море и ему было больно видеть, как варварски обращаются с его краем в угоду обогащения браконьеров и фирм-однодневок, хищнически истребляющих общенародную собственность, гу-бящих несчастных животных, обитателей тайги.
- Тут еще китайцы. Они за шкуру тигра готовы любые деньги отдать, тысячи долларов. Взбредет в голову там в Китае какому-нибудь сверхбогатому китайцу повыеживаться, на полу возле камина шкуру тигра постелить и ноги поставить. Вроде как вот я какой – даже хищники у меня под ногами валяются. Не знают, куда им деньги девать. А зверю тоже жить охота, он тоже живой. Вон в каком-то кино недавно дурака какого-то показывали. Они в лесу были, точнее в тайге. Он там с женой поссорился, так взял и поджег муравейник, псих ненормальный. Это же, сколько там муравьев сгорело заживо! Поджег бы себя самого, лучше было бы. Может, в башке тогда посветлело немного. Вообще пожары в тайге это …
Не зная, с чем сравнить такую беду, Сергей замолчал,  подыскивая нужное слово, поскольку все известные ему казались такими несущественными и незначительными.
- А ты что, попадал в  пожар  в тайге? – спросила Аня.
- Нет, в пожар, так чтобы верховик шёл, я не попадал, а тушить тушил дважды.
- Верховик? А что это такое? – переспросила Аня.
- Ну, это когда пожар по кронам деревьев идет. Это самое страшное. Ветер его раздувает, ес-ли ещё сухостой, полыхнёт так, что только успевай ноги унести. Ветер-то сильный бывает. Нет, я в такие пожары не попадал.
- А в какие ты попадал? – поинтересовалась Аня
- Небольшие. Мы тогда уже уходили из тайги. Смотрим, возле дороги впереди дым стоит. Ну, мы туда. Подходим, а там лес горит. Весной дело было, к счастью, поздней. Он низом шел по траве, по листьям. Его легко тушить. Берёшь веток побольше, и как метлой гасишь. Трава, листья – это легко тушится. А вот когда дерево займётся, вот тогда уже просто так не потушишь. Пред-ставь, пень деревянный не обхватишь, и высотой в два моих роста полыхает. Его только водой залить можно или землёй закидать. Ладно, если он один или два горят, а если штук пять займётся? Тогда всё, пока не прогорят.
- Но ведь пожарные же тушат?
- Они могут только низовой потушить. А так что они сделают? Туда, в тайгу глухую, пойди, доберись. Их с парашюта сбрасывают или с вертолета высаживают. Они могут только встречный пал пустить. Воды ведь надо сотни тонн, чтобы затушить, где они её возьмут? Или бульдозер надо, технику. Да туда пойди доставь её, тайга ведь кругом.
- Затушили?
- Ага. Там еще откуда-то люди появились. А вот второй раз так и не затушили. Всё, что вверху горело, затушили, а он в землю ушёл.
- Как в землю, разве такое с огнем может быть? – не поняла Аня.
- Ну, не в землю, я не точно сказал, в торф. Там торфяники большие. Слой торфа чуть не три метра, наверное, там болото раньше было. Вот огонь и ушел в глубь. Это тоже очень опасно.
- Почему, ведь он в низу где-то?
- Вот именно, внизу. Он там, как в закрытой топке тлеет. Там температура, как в печке, в ко-чегарке. А сверху только дымок вьётся. Выгорает всё в глубине. Наступишь – и провалился в эту топку, только дымок от тебя остаётся. Такие случаи уже были. Тогда бульдозер чуть не сгорел. Попал  в такую яму, едва успел выехать. Торфяники даже зимой не тухнут. Сверху снег, а внутри тлеет. Их надо бульдозерами разгребать, тогда они затухнут.
- Да, наверно, это правда очень опасно, – согласилась Аня.
Такие страсти и опасности, с которыми встречался Серёжа, конечно, были интересны ей. Се-рёжа был мужчиной, и ему хотелось показать Ане,  что он уже встречался с опасностями, трудно-стями и не боялся их. Однако, Аня всеже была девушкой и ей хотелось рассказать Сергею что-нибудь приятное или весёлое, интересное, и она , подождав когда Сергей закончил свой рассказ, добавила.
- А у нас с Катькой недавно интересный случай был. Она по Мирку познакомилась с каким-то Квазатроном, и с ним всё общалась. И вдруг как завопит на всю аудиторию. Я к ней сразу – ты что, что такое. Она – «полюбуйся», и показывает мне свои переговоры с ним. Ну, там как обычно:
<Quazatron> Приветик
<Quazatron> А ты КТО???
<_Katja> я-девушка
<Quazatron> а я Александр
<Quazatron> А ваше имя???
< Katja > а я Катя.
<Quazatron> Приятно и радостно;;;
<Quazatron> а ВЫ откуда???
< Katja >  в каком смысле?
<Quazatron> город
< Katja> Владивосток, а ты
<Quazatron> 90 километров от МОСКВЫ, город Егорьевск.
<Quazatron> А вы учиитесь???
< Katja > да, в Политехническом Университете
<Quazatron> очень хорошо;;
<Quazatron> а сколько ВАМ лет???
< Katja> 19, а тебе?
<Quazatron> мне пятнадцать.
 Она как прочитала, что ему всего пятнадцать лет, так и давай возмущаться на всю округу. «Я думала, это парень или мужчина, а это малолетка какой-то. О, ужас, он всего в девятом классе!!!! Ему всего пятнадцать лет. И я с ним ещё время теряю!!». Так все девчонки с группы смеялись.
- Конечно, - согласился уже Сергей, - охота ей с ним время терять!
Им долго не хотелось расставаться в этот вечер. Постепенно сгущались сумерки, и город за-жёгся разноцветными огнями реклам, красных и жёлтых огоньков автомобилей. Красив Владиво-сток ночью. Засветились огоньками мачты и мостики кораблей, стоящих у морвокзала и рядом в бухте, которые отражались, качаясь в море, загадочно переливаясь на лёгкой волне, поднятой прошедшим катером или буксиром. Дальние и ближние сопки тоже засветились окнами домов.
Поднявшись со скамейки, Сергей и Аня медленно прошли к остановке, тут же на Светлан-ской, где останавливались автобусы и трамваи.
- Тебе куда надо? – спросил Сергей.
- На трамвай, на Луговую, – ответила она.
Дождавшись трамвая, они сели вдвоём на свободные сиденья, причём Сергей пропустил Аню к окошку, сел как можно теснее к ней, своим боком снова ощущая её волнующее тепло.
В трамвае они почему-то не разговаривали, молча смотрели в окно на такие знакомые ожив-лённые вечерние улицы города. Это молчание как бы оберегало то возникшее между ними такое доверительное чувство, и каждый боялся нарушить его нечаянным словом или неверной фразой. Лишь возле подъезда Ани, куда они дошли вместе от трамвая, Аня, повернувшись к Сергею и мягко улыбнувшись, сказала:
- Пока, до завтра.
Глава 21

Поцеловал Сергей Аню первый раз почти случайно, даже сам не предполагая этого. В тот вечер Аня была в приподнято-шутливом настроении. Она всё время смеялась и подшучивала над Сергеем, выясняла, боится ли он щекотки, темноты и пенок в молоке. Пенки в молоке Сергей съе-дал с удовольствием, темноты, естественно, не боялся, а щекотки не переносил. У самого Сергея в этот вечер было какое-то неопределённое настроение, но он всё-таки поддался шутливому настро-ению Ани и оживился. В общении с Аней Сергей всё чаще под любым предлогом стремился до-тронуться до неё - то брал в руки её руку, то касался её плеча при лёгком толчке, то, защищаясь, перехватывал её обе руки и старался подольше их не отпускать. Когда Аня чуть толкнула его, а затем, видя, что он не среагировал на её толчок, достала из кармана небольшую орешку арахиса и с весёлой усмешкой опустила Сергею за шиворот, он снова схватил её за обе руки. И как бы в наказание сжал, как это делают борцы в борьбе. При этом лицо Ани оказалось в каких-то санти-метрах от его лица, и Аня не отвернулась, не отвела его в сторону, а чуть откинулась головой назад. Её пухлые, рельефного рисунка губы оказались почти напротив губ Сергея, и эта близость смутила Сергея. Сердце его встрепенулось и учащенно забилось. Он вдруг ощутил, как в его душе возникло и стало усиливаться, почти не зависящее от его сознательной воли волнение. Словно какая-то волна образовалась в его душе, и все росла и росла, катилась и сметала всё на своем пути. Все мысли в голове у него смешались и внутреннее волнение почти парализовало его сознание. Но одновременно с этим в нём возникло что-то мужское, инстинктивное, страстное, и как бы оттеснило в сторону сознательное, разумное, требовательно и мощно заявив о себе, о своем природном предназначении. Он взглянул в смеющиеся глаза Ани, и вдруг увидел в глубине их родниковой чистоты что-то другое, совсем не связанное с её весёлостью. На него смотрели глаза, которые чего-то ждали от него, даже требовали. Настойчиво, молчаливо, призывно. Эти глаза говорили Сергею, что они уже знают силу своей женской привлекательности, но ещё не уверены в ней и они просят, чтобы Сергей подтвердил это. Подтвердил как мужчина.
Сам того не ожидая, Сергей легко коснулся губами её щеки, но так, что его губы чуть задели краешек губ Ани. Это получилось у него непроизвольно и выглядело так, как будто он нечаянно коснулся её щеки. Но при этом Сергей замер, и не подавая всячески вида, почти испуганно наблюдал за реакцией Ани. Он вдруг подумал, а  что если она сейчас обидится, оттолкнёт его и всё то хорошее, что возникло между ними, разрушится в один момент.
Но Аня не оттолкнула его. Больше того, в её глазах мгновенной искрой промелькнуло удо-вольствие, удовлетворение от того, что её женская привлекательность получила подтверждение этого. Эта искорка как бы выдала её, и Аня чуть прикрыла глаза, спеша спрятать свою раскрытую тайну. Но, как в парах бензина искра вызывает жаркую вспышку пламени, эта искорка вдруг за-жгла и озарила в сознании Сергея понимание того, что он держит в своих руках не просто девчонку. Он держит в своих руках девушку, полностью созревшую для любви, для мужчины, с нетронутым и не растраченным запасом нежности, ласки и желания. Причем девушку красивую и готовую проявить свои чувства, свою женскую суть, и лишь правила приличия и её женский, притягательный и магнетический принцип не позволяют ей делать это первой. Первым здесь должен быть мужчина. А для того, чтобы Сергей, как мужчина, мог проявить свою мужскую суть, она сделала всё, и теперь дело было за Сергеем. Непроизвольно мышцы Сергея напряглись, и он, как бы демонстрируя Ане свою силу, медленно и крепко сжал её, прижимая к себе, и, так же медленно и осторожно, вновь поцеловал. Но уже поцеловал так, что большую часть он охватил её губ, и меньшую - щеки. И он снова взглянул в её голубые глаза, причем удивленно, вопросительно, жадно с расстояния каких-то считанных сантиметров, почти в упор и прочитал в них шальное волнение, и почти хмельную радость. Сознание Сергея ожило, но не оттолкнуло то природное, что возникло в нем, а дополнило его пониманием, что Аня видит в нем мужчину. Причем мужчину, достойного её красоты, мужчину, которому она сейчас позволяет делать то, что не позволит никому другому, и это понимание отзывалось в его душе радостным волнением. И снова он не уловил никакого решительного сопротивления своим действиям. Лишь её руки попытались немного протестовать, но Сергей сжал их еще больше, как бы подавляя силой даже несмелые попытки протеста и, одновременно снова поцеловал её. Поцеловал открыто, прямо в губы и долго, почти задыхаясь, не отпускал их, одновременно чувствуя, как его волнение усиливается. Он едва смог оторваться от её пухлых и душистых губ. И тотчас же, без малейшей передышки он стал подряд целовать Аню в щеки, подбородок, а затем, чуть отдышавшись, он опять поцеловал её прямо в губы долгой затяжкой.               
Поняв, что она не собирается сопротивляться ему Сергей отпустил её руки. Обняв Аню, он крепко прижал её к себе. Неожиданно он почувствовал, как руки Ани, до этого вяло сопротивляв-шиеся ему, легли на его плечи. Одной рукой она легонько погладила тугое плечо Сергея, как бы массажируя и прощупывая его мускулы, а другой рукой чуть взлохматила непокорные вихры во-лос на его голове, словно пробуя свою способность ласкать мужчину, а затем, положив её ему на шею, легонько прижала к себе, обнимая.
Все-таки, как немного надо, чтобы человек почувствовал себя счастливым. Стоило только какой-то девчонке чуть погладить Сергея, приласкать, и он был уже на седьмом небе от счастья. Сергей и Аня были сейчас в той золотой поре человека, когда недавние мальчишки и девчонки уже превратились в юношей и девушек. Когда вступают в полную силу взаимные природные вле-чения, вчера ещё бывшие непонятными, не осознанными, а сегодня понятными и определенными.
В эти долгие счастливые мгновенья такой тесной близости сознание Сергея  четко следило за настроением Ани, контролируя и управляя действиями самого Сергея так, чтобы не допускать перехода какой-то, пока ещё неизвестной ему границы, за которой начинается недозволенное. За которой Аня может обидеться, рассердиться и оттолкнуть его, и тогда все такое близкое и дорогое ему вмиг разрушится.
Он обнял её за плечи сначала тихонько, а потом с такой силой, на какую только был спосо-бен, с волнением ощущая, как её упругие и рельефные груди прижимаются к его телу.
 - Ты так задушишь меня, – смеясь, тихо прошептала Аня.
Именно тогда надолго, навеки, на всю оставшуюся жизнь запомнил Сергей упругую мяг-кость её губ, пахнущих свежестью и чем-то неуловимо ароматным и нежным. Запомнил запах её волос, когда, уткнувшись в них лицом и закрыв глаза, в упоении и блаженстве вдыхал его. Запом-нил бархатную мягкость её шеи, когда он мягко и тихонько целовал ее, едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать с силой, взасос, так, чтобы после у неё там остались синие следы его любви.
Расстались они в тот вечер поздно, почти в первом часу ночи. Сергей никак не хотел отпус-кать Аню, несмотря на её вялые протесты, сетования на то, что за неё дома беспокоятся и будут ругать. И лишь когда Аня всерьёз стала волноваться за родителей сама, он понял, что им надо рас-статься. Он проводил Аню до самого её подъезда и ушёл только тогда, когда в окне её комнаты, которое она показала ему на пятом этаже,  вспыхнул свет.
Домой тогда Сергей вернулся уже в третьем часу ночи, когда его мама уже не знала, что ей делать, и хотела поругать его, как только он бесшумно, стараясь никого не разбудить, зашёл до-мой. Однако все её волнения тотчас улеглись и сразу были вытеснены появлением сына, тем, что он пришёл живой и невредимый. Так же бесшумно, как и Сергей, Нина Максимовна встала с по-стели, одев халат, прошла на кухню, включила свет и мягко оттуда сказала сыну:
- Иди на кухню, поешь.
- Мам, не охота, я потом, утром поем. Ты ложись, спи, - чуть виновато возразил Сергей.
Конечно, он хотел есть, но ему не хотелось лишний раз беспокоить свою маму, поскольку всё же он понимал, что она волновалась за него, пока он так поздно гулял. Нина Максимовна сердцем матери почувствовала, что стоит за этим «не охота», и настойчиво повторила:
- Иди, иди. Я уже всё разогреваю на плите.
Пока Сергей раздевался, сходил в туалет и потом в ванную умылся, она разогрела ему рис с соусом и кусочком жаренной свинины, налила густо заваренного чаю.
Молодость требует своего и, сев за стол, Сергей стал кушать с аппетитом голодного волчон-ка. Мама едва успевала подкладывать ему кусочки хлеба, добавила в тарелку риса и положила еще один кусочек жареного мяса, а к чаю несколько печенюшек. Нина Максимовна села тоже за стол и стала наблюдать, как сын энергично кушает. От её внимательного материнского взгляда не укрылось то радостное оживление, которое владело Сергеем. Она видела, что его глаза, которые смотрели на еду и иногда на неё, видели сейчас не это, и Нина Максимовна поняла, кого сейчас видят глаза Сергея, чей образ сейчас стоит перед ними. «Как всё-таки он уже вырос. Господи, как быстро течет время. Сережа уже начинает ухаживать за девушками» - подумала Нина Максимовна. Она  дождалась, пока Сергей покушал, и остановила его, когда собрался помыть за собой посуду.
- Иди спать, тебе завтра рано в университет. У тебя завтра первая пара, а мне к девяти. Я са-ма помою посуду, иди спи, - настойчиво повторила она.
Неторопливо и тщательно она помыла посуду, прибрала на столе и, выключив свет, пошла легла в кровать. Заснула она лишь минут десять спустя, когда услышала равномерное дыхание спящего сына.
Следующий раз Сергей поцеловал Аню прямо в университете. После того так памятного ему вечера он уже сам настойчиво искал встречи с Анной, но у него никак это не получалось. Словно судьба дразнила его, смеясь над его желанием. То он вынужден был скоро доделывать контрольные задания, то надо было вечером помочь дома матери в ванной, где засорилась труба и он был вынужден был весь вечер её прочищать, чтобы не затопило соседей. То в университете группу, в которой занималась Аня, отпускали раньше времени, и он не заставал её. Лишь несколько дней спустя он, наконец, смог встретить её после занятий в коридоре университета. В тот день его пара кончалась в одно и то же время, что и у Ани. Но, к счастью, это были лабораторные работы. Он в темпе, быстро сделал задание, отметился у преподавателя и на пятнадцать минут раньше ушёл с пары. Этого времени ему вполне хватило, чтобы разыскать аудиторию, где была лекция у Ани и дождаться её. Ждать ему пришлось не долго. Ровно в пятнадцать пятьдесят, когда кончается пятая пара, высокие двери аудитории открылись, и оттуда стали выходить, толпясь, студенты и по большей части студентки. Лекция читалась потоку, где собиралось четыре – пять групп. Это свыше сотни мальчишек и девчонок, поэтому Сергею пришлось подождать, когда большая часть их выйдет. Дождавшись, когда поток выходящих схлынул, он, выбрав момент, заглянул в аудиторию. Аню он заметил сразу. Она стояла с Катей и ещё одной девушкой из их группы возле преподавателя, и он что – то говорил им. Он не стал заходить в аудиторию и подождал её в коридоре.
Вышла Аня вдвоём с Катей, и они тоже сразу заметили Сергея. Заметив девушек, Сергей тотчас поздоровался с ними:
- Привет подругам!
- Привет, – первой ответила Катя, – что ты тут делаешь?
Катя, конечно, прекрасно знала, что здесь делает Сергей, но хотела подразнить его.
- Да вот иду мимо, смотрю -  вы выходите, - в таком же тоне шутки ответил Сергей, посколь-ку коридор здесь заканчивался, и мимо ходить здесь никак нельзя было.
- Это ты видимо по ошибке сюда забрел, – смеясь, заявила Катя.
- Ну да, - согласился Сергей, – заблудился.
- И ты хочешь, чтобы мы тебя вывели отсюда? – уже сказала Аня.
- Конечно, – с воодушевлением ответил Сергей, – вся надежда на вас, особенно на тебя.
- Ну, тогда она и одна с этим справится - живо сказала Катя.
Она сказала так, потому что понимала желание Сергея остаться с Аней и, чтобы не мешать подруге, решила оставить её с Сергеем, а самой уйти.
Аня тоже поняла  подругу, но, соблюдая правила вежливости, спросила её:
- Ты сейчас куда?
- Я к маме на работу. Мы с ней договорились оттуда поехать в магазин туфли подобрать, а ты?
- Да мне надо на кафедру истории к преподавателю. Она сказала зайти взять задание и дис-кету свою забрать. Я ей на проверку электронную версию отдавала.
- Ну, тогда до завтра, пока, – сказала Катя и, увидев проходящую мимо девушку, пошла к ней, позвав её: – Оля, подожди, я с тобой.
- Пока, – тоже попрощалась Аня, и, повернувшись к Сергею, добавила: – Пойдем на кафедру истории. Мне там задание взять надо.
Кафедра истории располагалась этажом выше и в конце коридора. Они вдвоем прошли ту-да, и остановились перед дверью коридора, на которой висела табличка «Кафедра отечественной истории». Сергей вслух зачем-то прочитал название кафедры и хотел заглянуть туда, но Аня его остановила
- Подожди, надо же постучать хотя бы, - сказала она, и одной рукой тихонько постучала в дверь.
Однако, потянув дверь на себя, Аня почувствовала, что дверь закрыта. Она потрогала её ещё несколько раз, но дверь не поддавалась.
- Ой, закрыто, там, наверное, нет никого, - немного удивленно сказала Аня.
- Как нету, а ну подожди-ка, - с уверенностью в голосе сказал Сергей и рукой мягко отстра-нил Аню от двери. Он попытался покрутить  ручку, думая, что дверь открывается поворотом руч-ки, но дверь все равно не открывалась. Сергей подергал её ещё, и, убедившись, что она действи-тельно закрыта, сделал свирепое лицо, уперся ногой в дверь и стал делать вид, что он выламывает дверь.
- Сейчас мы туда силой ворвемся!
- А что толку, там нет никого, - смеясь, ответила Аня
- Повымирали все историки что ли, - предположил Сергей.
- Не обязательно. Скорее всего, занятия кончились у них, и все ушли домой. Странно, вооб-ще-то она назначила мне это время…
-А может, она вышла куда-нибудь и сейчас подойдет? - вновь предложил Сергей.
- Может быть.
- Давай её подождём здесь немного, вдруг позднее подойдёт, - предложил Сергей
- Давай, - согласилась Аня
Они были одни в совершенно пустом коридоре. Кафедра, где они стояли, раздумывая, что им делать, находилась в самом конце рекреации. Там, где длинный коридор этажа выходил на лестничную площадку и почти под прямым углом заворачивал во внутрь корпуса. Чуть дальше за дверью кафедры коридор вновь заворачивал, образуя небольшой тупичок, который заканчивался всего одним окном,  выходящим во двор университета. В это время в коридорах почти никого не было, так как закончилась пятая пара, а шесть пар практически ни у кого не было, и большая часть студентов и преподавателей уже разошлись с университета.
- Мы что, так и будем здесь стоять возле двери? - разочарованно произнесла Аня, оглядывая пустой коридор и закрытые двери. Она опять тихонько потрогала двери, перебросила сумку в другую руку и вздохнула.
Этот её призывный томный вздох подтолкнул Сергея к действию. В его сознании мгно-венно замкнулось, что они здесь совсем одни, ему никто не помешает и Аня, его любимая де-вушка стоит совсем рядом с ним. В нём тотчас вспыхнуло горячее желание обнять Аню. Он взял её за плечи, и тихонько прижал к себе. Аня стояла к нему спиной и Сергей уткнулся лицом в её такие знакомые и душистые волосы, с наслаждением вдыхал их запах. Затем он также тихо и осторожно развернул Аню лицом к себе и поцеловал прямо в губы. Поцеловал продолжительно, долго.
С трудом оторвавшись от её губ, Сергей рукой чуть прижал к себе голову Ани, и щекой по-терся о её щеку, одновременно посмотрев в конец коридора, нет ли там кого. Коридор по-прежнему был пуст, и в нем вдруг заговорил инстинкт охотника, в руки которому попала добыча. Подобно коту, поймавшему мышь и стремящемуся унести её куда-нибудь в укромный уголок, Сергей, не отпуская Аню, двинулся в самый конец коридора, тихонько потянув за собой её. Со-противления он не почувствовал, Аня послушно следовала за ним. Завернув за угол, они вдвоем подошли к окну. Сергей прислонился задом на подоконник и вновь, крепко обняв Аню, стал её целовать. Целовать горячо,  ненасытно, бережно, с радостью ощущая, как её руки ласково прижи-мают его самого к ней.

Глава 22

           Где бы человек ни жил, где бы ни родился, по большей части судьба его в целом предопре-делена. Рождение, детство, юность. За юностью незаметно наступает пора зрелости, а за ней кра-дется старость. Подобно тому, как в природе на рассвете взойдет солнце, весна сменит зиму и лет-ний зной заменит прохлада осени.
В этом бесконечном круговороте судеб и жизни человека наиболее коротким и ярким перио-дом была, есть и будет юность. Пора весны, пора расцвета, пора любви. Пора, когда могучий при-родный магнит любви начинает притягивать юношу к девушке, когда девушка под влиянием любви становится центром мужского внимания. Когда чувства любви расцветают наиболее ярко, красочно и меняют человека. Робкие становятся храбрыми, скупые – щедрыми, мелочные – великодушными. Барьеры разделения на мужское и женское, возникшие после 14 лет, начинают рушиться во взаимном притяжении. Мужское и женское в эту пору юности теперь не разделяет, запрещает или препятствует. Наоборот притягивает, магнитит, заставляет искать пути и способы преодоления этих барьеров запрета, настороженности, недоверия. Заставляет находить способы обратить на себя внимание того, кто нравиться, или привлечь его к себе, показать себя с лучшей стороны.
Аня много слышала и читала про любовь. Став девушкой, она  уже понимала, что  недалек тот час, когда  она тоже полюбит кого – то. Подсознательно она уже чувствовала в себе тот расту-щий запас нежности, ласковости и удовольствия, который она могла уже дать своему любимому человеку. Эти чувства тревожили и беспокоили её сознание. В общении с юношами в университете она все чаще непроизвольно использовала свое чисто женское обаяние, улыбки, и охотно отвечала на их внимание. Но все это в большей степени относилось к её общительности, чертам характера. Физического влечения к мужчинам, потребности своего тела в мужском, она не ощущала, и пока не могла ощутить, поскольку была девушкой.
  Познакомившись с Сергеем, она также первое время общалась с ним больше интеллекту-ально, в разговорах и  беседах. Они рассказывали друг другу о своих предпочтениях, привычках, увлечениях. Сергей рассказывал Ане о том, что он любит, и чего не любит. Аня тоже в свою оче-редь рассказывала ему о том, что ей нравиться и что нет. По мере углубления знакомства Аня все лучше и лучше узнавала Сергея, его характер, привычки, устремления. И как выяснилось, его нравственные принципы, воспитание и предпочтения вполне соответствовали тем, которые были и у самой Ани. Ей нравились его жизнерадостность, доброта, готовность прийти на помощь, и какая-то почти детская непосредственность и открытость. Сергей не курил, никогда не ругался матом и вообще не имел каких-то вредных привычек или пристрастий.
В принципе подобных юношей в университете было не мало. Интерес к Ане проявляли многие ребята, поскольку она была красивой девушкой. Однако, почему-то именно Сергей заинтересовал её больше всего. Она всегда принимала его предложения, ходила с ним в кино, гуляла вечерами. Он вошел в её жизнь как – то незаметно, почти буднично. Сначала просто как хороший знакомый, потом как друг. В это время поведение Ани с Сергеем почти ничем не отличалось от того, как она вела себя с другими ребятами. Но все чаще и чаще на прогулках и во время их неожиданных и быстротечных встреч на переменах в коридорах университета её рука оказывалась в руке Сергея. Сергей все больше и больше занимал её мысли. Непроизвольно она стала оценивать его как мужчину, и у нее стал просыпаться к нему чисто женский интерес. В общении с Сергеем у нее стала проявляться её женская природа, желание привлечь к себе внимание как к девушке. Естественно это тоже вызвало у Сергея повышенный мужской интерес. В конце концов,  этот их взаимный интерес завершился тем вечером, когда Сергей впервые поцеловал Аню.
После этого их отношения стали совсем другими. Словно они открыли вместе какую-то тай-ну, которую знали только они оба, и это тайна неудержимо звала и манила их друг к другу. Теперь уже встречаясь вечерами, гуляя по Владивостоку, они находили какой – нибудь укромный уголок на набережной возле моря или парках города, и там крепко обнявшись, целовались друг с другом. Целовались до боли, до опухших губ, до сумасшествия.
Впервые рядом с Сергеем она почувствовала силу своего женского обаяния, притягательно-сти и красоты, своей женской власти над мужчиной. У нее появился человек, для которого ты всегда желанная, и само твое существование для него уже радость, счастье и стимул жить. После этого Аня стала испытывать к Сергею уже не просто дружеские чувства. Встречаясь теперь с ним в университете, она уже непроизвольно чувствовала легкое волнение и радость. Ее чувства к Сер-гею стали как-то глубже, эмоциональнее, значительнее. Ане было приятно с Сергеем, хорошо, и Аня с нетерпением ожидала этих встреч с ним. Ее привлекало, что в этих встречах, оставаясь наедине с ним,  с мужчиной, она постигала то таинственное, волнующее, дразнящее, притягатель-ное, что возникает между мужчиной и женщиной. Словно исследователь, наблюдающий интерес-ный эксперимент, она исследовала свое женское влияние на Сергея, как на мужчину, стремясь постигнуть и понять глубину и силу этого влияния. Видя, как Сергей смотрит на нее, Аня порой почти физически ощущала, что она для него самая красивая, самая желанная и вообще самая, самая.
Подсознательно она пыталась понять, почему ее женское влияние так магнитит и притягива-ет мужчин. Можно ли предположить, что это влияние, это притяжение столь сильно и постоянно, что притянет мужчину так же, как и ее к нему, на всю жизнь. Что она станет для кого-то, быть мо-жет, даже для Сергея, любимой и желанной навсегда, до конца своей жизни. И это ее желание за-ставляло Аню мягко сопротивляться Сергею, препятствовать ему, словно испытывая, проверяя на верность и глубину его чувства к ней.
Каждый новый день теперь начинался уже для Ани с ярких красок, все окружающее ее, каза-лось, улыбались ей, и ей самой хотелось быть еще красивее, привлекательнее и веселее.
Наверное, все девчонки - романтики. Аня теперь словно попала в другой мир, мир переживаний, волнений тревог. У нее порой появлялось желание совершить что-то такое, что казалось раньше ей никогда бы не совершить этого в своей жизни.
Находясь в объятиях Сергея, Аня часто внимательно, по-женски подробно рассматривала черты лица Сергея, его глаза, губы, брови. Особенно сильно Аню привлекли глаза Сергея и его улыбка.
Говорят, глаза – зеркало души. Они обладают особой информацией о человеке. Они могут сказать, какой он - злой или добрый, глупый или умный, равнодушный или участливый.
Для женщин глаза мужчины всегда имеют особое значение. Это первое, на что сразу обраща-ет внимание женщина при знакомстве с мужчиной. Лунная, магическая природа женщины вол-шебным способом дает возможность ей по глазам мужчины узнать и прочитать о нем очень мно-гое. Удивительным образом женщина умеет по глазам понять сущность мужчины, увидеть,  что скрыто в нем, и что он не хочет показывать.
В глазах Сергея Аня сразу прочитала, что он добрый человек, добрый до наивности, и к тому же ещё романтик, мечтатель. Вообще, Аня в идеале видела своего мужа кареглазым, с открытыми и честными глазами. К тому же, обязательно привлекательным, высоким, крепким, и немного солидным, старше ее года на три, четыре. С каштановым цветом волос, и аккуратным. Аня терпеть не могла длинноволосых и бородатых мужчин. Особенно она не любила, чтобы на лице у мужчины были какие нибудь украшения, серьги или еще что-то подобное им, считая, что это не красит мужчину, а скорее наоборот придает его лицу что-то женское или цыганское, извращенное.
Но помимо внешних качеств не малую роль Аня отводила и характеру будущего своего му-жа. Аня хотела, чтобы у её мужа были хорошо развиты лидерские качества, чтобы он обладал хо-рошим умением вести дела, быть авторитетом. Безусловно он должен был быть честным и откры-тым человеком, хорошим собеседником, добрым и благородным, искренним в своих побуждениях, Он не должен полагаться на кого-то, быть завистливым. Должен быть практичным, надежным, на которого всегда можно положиться и которому можно доверять все без оглядки. У него должно быть доброе сердце, и он должен уметь сочувствовать, понимать её. Стремиться к цели, добиваться признания, знать, чего он хочет в жизни. Любить путешествия, животных, спорт, понимать  музыку, искусство. Аня хотела, чтобы её муж уважал ее,  хорошо заботился о ней и их будущих  детях, и конечно же чтобы любил ее. Любил такой, какой она есть, любил крепко, самозабвенно и на всю жизнь.
Многое из этого в характере у Сергея было, и Аня благосклонно принимала его ласки. Но все же чувства, которые она испытывала к Сергею, были не столь яркими, чтобы назвать эти чувства любовью. Где-то глубоко у нее в подсознании жило другое понимание этого чувства любви. Понимание это говорило ей, что чувство любви у нее должно быть не таким, как сейчас. Словно ей не хватало чего-то еще большего, существенного, главного. Не должно оно было быть просто легким волнением, приятностью встреч. Оно должно было охватить ее всю, до конца без остатка. Охватить жарким пламенем и так, чтобы ей ничего не было жалко для любимого. Отдать любимому себя всю, без остатка, полностью на всю оставшуюся жизнь, до самой смерти. Вместо этого почему-то к Сергею Аня порой испытывала даже какие-то незнакомые ей материнские чувства, словно он был ее ребенком, большим, глупым и счастливым, которого надо приласкать, погладить и поцеловать.
Для Сергея же ситуация была обратная. Как известно, хорошенькой, молодой и красивой женщине не трудно возбудить нормального молодого мужчину. Могучий природный мужской инстинкт продолжения рода в любовном общении с женщиной включается у мужчины сразу, безальтернативно, требуя немедленной физической близости женщины. Нетерпеливая, огненная, вспыльчивая природа Марса, правящая энергичным мужским, могуче влечёт мужчину к женско-му, сметая на своём пути все преграды и препятствия. Обуздывают в человеке эти животные ин-стинкты правила приличия, вежливость и культура человека.
Именно в таком положении и оказался Сергей. Обнимая и целуя Аню, он с каждым разом всё больше и больше возбуждался как мужчина. Если в начале он бережно и осторожно прижимал её к себе, боясь, что она расценит его действия как грубость, обидится и оттолкнёт его, то довольно быстро он понял, что Ане тоже приятны его объятия. Всё чаще, не произвольно он всё теснее и крепче прижимал к себе Аню, ощущая сквозь одежду её объёмную девичью грудь и налитые молодой женской силой бёдра.
Весна – время прохладное во Владивостоке. Верхняя одежда Ани мешала Сергею чувство-вать Аню, и однажды, целуя Аню, он одной рукой решительно расстегнул её куртку, одновремен-но при этом другой рукой ещё теснее прижал её голову к себе так, что Аня не могла оторваться от его губ и сказать что-нибудь против. Затем он расстегнул свою куртку и еще теснее прижал к себе Аню. При этом его охватило сильное волнение, а сердце застучало еще быстрее, рывками.
В следующую свою встречу с Аней Сергей, сильно возбудившись, снова расстегнул её курт-ку, и целуя Аню, обхватил её за талию. Мягко и крепко прижимая её к себе, он снова, как и в пер-вый раз, затянул поцелуй. Но при этом Сергей свою левую руку, которой он прижимал к себе Аню за талию, чуть опустил и нащупал нижний край её кофточки. Медленно, словно нарушая какой-то запрет, с замиранием сердца, Сергей завёл свою руку под кофточку Ани, и ощутил ладонью тепло её тела. Одновременно с волнением и страхом в душе он ждал, как к этому отнесётся Аня, боясь, что она оттолкнёт его или отругает. Однако, руки Ани, лежавшие на его плечах, чуть напряглись, но она не убрала их. Аня лишь немного пошевелила бёдрами, стряхивая руку Сергея, и попыталась освободиться от его горячих губ, протестуя. Но протест этот был скорее символическим, чем настоящим. Аня лишь показывала этим, что она – девушка, а не женщина, побывавшая уже в чьих-то руках, и спокойно разрешающая мужчинам лезть ей под кофточку.
Почувствовав, что Аню тоже волнует это его прикосновение, Сергей оторвался от её ароматных мягких губ и тотчас услышал её тихое девичье:
- Не надо, Серёжа!
Что мог ответить Сергей? Эти слова прозвучали для него, словно похвала и одобрение его действий. Впервые в жизни Сергей как мужчина прикоснулся к женскому телу, к телу любимой девушки, и почувствовал при этом, что девушке это тоже приятно. Это, пока ещё только начавше-еся их более тесное, физическое сближение, ещё больше возбудило Сергея, и он стал энергично целовать её в лицо, щёки, подбородок и в шею. Причём в шею он целовал её крепко, взасос, так что Аня шевельнув плечом и головой, стала мягко оттеснять от себя его губы.
- Да ну тебя, Серёжка! Следы ведь останутся, как я появлюсь в университете – с лёгким упреком заметила ему Аня.
Следы этой мужской ласки Сергея действительно остались на шее у Ани, из-за чего ей при-шлось пережить немало беспокойств. Придя после этой встречи поздно вечером домой, Аня раз-делась в прихожей, и тут же юркнула в ванную комнату. Закрывшись на защелку, она включила воду, словно умывалась там, и внимательно посмотрела на себя в висящее на стене зеркало. Чуть, приподняв подбородок, она осмотрела свою шею и, убедилась, что в трёх местах на её шее дей-ствительно красовались лёгкие синяки от губ Сергея. Она ополоснула немного своё лицо, вытерла его полотенцем, и повесила его себе на шею так, чтобы оно закрывало следы горячей любви Сергея.
Выйдя из ванной, Аня сразу же быстро пошла в свою комнату, чтобы не попадаться на глаза своей маме, которая уже лежала в кровати.
- Ты чего так поздно? - спросила ее мать, когда Аня проходила мимо.
- Да мам, так получилось – невнятно ответила Аня – автобуса долго не было.
- Так ты не задерживайся так поздно – рассудительно заметила мама, - чем позднее, тем хуже автобусы ходят. Где ты так долго была?
- У подруги - соврала Аня, при этом чуть покраснев.
- Ты кушать хочешь? Я сейчас встану, разогрею тебе, а то все давно уже остыло.
- Нет, нет мам, не надо, не вставай, - запротестовала Аня - я не хочу кушать.
- Ты что, у подруги покушала?
- Да, меня там угостили - уже входя в свою комнату, снова соврала Аня, и, стремясь избежать дальнейших расспросов, добавила  – я сейчас лягу спать, мне завтра рано вставать.
Утром Аня пришла на кухню завтракать из ванной комнаты тоже с полотенцем на шее, что слегка удивило ее маму.
- Ты чего полотенце на место не повесила – ворчливо заметила ей мама, - оно же мешает тебе кушать. Давай я его отнесу в ванную.
Мама хотела забрать у Ани полотенце, но та опередила её. Схватив со стола в одну руку бу-лочку, в другую чашку с чаем, Аня быстро встала, и упорхнула в свою комнату, словно сильно торопилась.
- Куда ты поскакала с кружкой – недовольно проговорила ей вслед мама, - торопишься, разо-льёшь чай, куда ты так спешишь?
- Мам, я тороплюсь, мне сегодня раньше надо – ответила Аня, скрываясь в своей комнате.
Зайдя в комнату, Аня поставила на стол чай, откусила побольше булочку, положила её на стол и, жуя булку, стала быстро одеваться.
Скинув халат и полотенце, она одела джинсовые брюки и тонкий шерстяной свитер, ворот-ник которого немного прикрыл ее шею и следы “преступления” на ней. Для верности она ещё взяла легкий платочек и повязала его себе на шею. Платок и воротник свитера надежно спрятали следы засосов на ее шее. Аня повеселела, неторопясь допила чай с булочкой и, спокойно одевшись, поехала в университет.
Глава 23

Приехав в университет, Аня быстро разыскала аудиторию, где по расписанию у нее были за-нятия. Вообще этот день был по числителю и у нее было четыре пары. Первая лекция по матема-тике, потом две практических и последняя пара была информатика. День ожидался насыщенным и трудным.
Привычно зайдя в аудиторию, Аня прошла к уже сидящей Кате с Мариной и села рядом.
- Всем привет! – поздоровалась Аня, и,  доставая из сумки конспекты, ручку пожаловалась – так не люблю эти первые пары. Вскакиваешь утром, не успеешь позавтракать, беги на автобус. На остановке дубак такой, ветрюган, что околеешь. Там все на работу едут, торопятся. В автобус не влезешь. Сейчас ехала, так в автобусе чуть куртку не порвали. Там у дверей стал какой-то мужик здоровый, что никак не обойдешь его. Все толкаются, ругаются, а он стоит и не отходит. Мне го-ворит, скоро выходить надо будет. А сам все едет и едет. Уже я вышла, а он стоит там и стоит воз-ле дверей. Так и остался стоять, поехал дальше.
Положив ручку и тетрадь на стол, Аня поправила свою прическу и спросила Марину.
- Ну  как, экзамен вчера сдала?
- Сдала – радостно ответила Марина и стала оживленно рассказывать – представляешь, зашла в девять, а вышла почти в одиннадцать с экзамена.
- Это ты столько готовилась?
- Ну да, как же! Он меня там держал, сколько хотел. Еще посадил прямо перед собой и смот-рит, как удав на кролика, перед тем как съесть его. Шпаргалку не достанешь, в книгу не посмот-ришь. Вот и попробуй, подготовься. Хорошо, что у меня шпаргалка в рукаве была. Только он к доске отвернулся, я ее быстренько раз…
- Не заметил?
- Нет, конечно. Заметил бы – выгнал, он такой…
- А как ты попала к нему? Я ходила, так он говорит, нет, на занятиях я принимать не буду. Приходите только по расписанию консультаций, переэкзаменовка только на консультациях. А они раз в неделю.
- Да я, такая, захожу к нему, говорю Владимир Семёнович, можно экзамен сдать? Так он мне тоже – только по расписанию. А я – можно сейчас? Он – я что, вам назначал на это время? Я, по правде говоря соврала, такая, говорю «да, назначили». Он такой, так недоверчиво носом покрутил и согласился. Ну, говорит, садись. А другой девчонке с параллельной группы отказал. По расписанию говорит, и всё. Так она и ушла ни с чем, а я сдала.
- Повезло! Ты вообще с экзаменами везучая! – заметила Катя - и прошлый раз тебе зачёт про-сто так поставили.
- Повезло – согласилась Марина – даже «хорошо» получила. А волновалась, как никогда. Я сижу, он спрашивает, я чувствую что знаю, а ответить никак не могу и всё тут. Потом немного успокоилась и давай ему…
Разговор девушек прервал вошедший преподаватель. Звучно закрыв дверь, чтобы прекрати-лись разговоры и все обратили на него внимание, преподаватель прошёл к столу и поздоровался.
- Здравствуйте, прошу садиться.
Оглядев сидящих перед собой студенток, он немного удивлённо спросил:
- А что это сегодня почти одни девушки? Куда ваши юноши подевались?
- Антон на старостате, его в деканат вызвали, двое на соревнования уехали. За университет выступают.
- Ну, это спортсмены, это ладно – согласился преподаватель, и переспросил – а где Фирсов, что-то я его уже второе занятие не вижу.
- А он у нас  дзен - буддист опять стал - смеясь, ответил Дима.
- Это ещё что такое – удивленно вскликнул преподаватель - что это значит?
- Он принял их религию, и стал на путь недеяния и нечего неделания.
- Он что, учиться больше не собирается?
- Да нет, это временно, в течение семестра. К началу сессии он уже атеистом становится, а в сессию безбожником. Так что он ближе к сессии обязательно появиться.
- Как же он готовиться к экзаменам собирается, если у него лекций не будет. Некоторый ма-териал я даю не по книгам.
- А он у девчонок конспект лекций берёт – разъяснил Дмитрий и, смеясь в добавил – они его любят  и не отказывают ему.
- Ну ладно, - тоже уже улыбаясь согласился преподаватель, и став серьёзным сказал – так, давайте не будем терять время напрасно и займёмся делом.
На прошлой лекции я вам рассказывал о производной функции и о её геометрическом смыс-ле, который коротко формируется так: значение производной функции f ' (x 0) равно угловому  коэффициенту касательной к графику функции y = f ' (x) в точке с абсциссой x 0. Есть ли вопросы по этому материалу? Нет, тогда найдём дальше. Следующая тема – дифференцирование функций. Записываем определение – продифференцировать функцию f (x) – значит найти её производную f ' (x) .  Для этого необходимо найти предел отношения приращения функции к приращению независимой переменной,  при произвольном  стремлении этого приращения к нулю. Теорема первая: производная суммы конечного числа функций равна сумме производных слагаемых. Докажем эту теорему. Пусть функция игрек задана …
Следующие две пары практических занятий Аня терпеливо отсидела, хотя у неё уже было большие желание уйти пораньше домой, а дома лечь спать и хорошенько отоспаться.
Перед четвёртой парой была большая перемена, и Аня с подружками спустилась в буфет по-есть чего-ни будь. Можно конечно было пойти в столовую, и там хорошенько пообедать. Но заня-тие их было в дальней от столовой аудитории, и пока они бы пришли туда, там было уже много народу, и им пришлось бы тогда долго стоять в очереди. Поэтому, посовещавшись, они решили не ходить в столовую, а пойти в буфет, поскольку там можно было быстро поесть. Спустившись по лестнице на два этажа ниже, девушки зашли в буфет, взяли хот дог, по зажаренной в тесте сосиске, несколько небольших бутылочек тоника, и отойдя к подоконнику в коридоре стали кушать. Аня пожаловалась подругам.
- Спать так охота. Вера с Серёжкой пробыла допоздна. Гуляли с ним возле моря, потом ещё вмести были. Так незаметно время прошло, домой в третьем часу вернулась.
- А ты иди сейчас домой. Ну, пропустишь информатику, ничего страшного. Владимир Алек-сеевич не будет ругаться. Скажем, что заболела – посоветовала Катя.
- Да нет, отсижу как ни будь – подумав, возразила Аня – мне охота доделать лабораторную работу последнюю. Может досрочно информатику сдадим. Он же говорил, если раньше сделаете лабораторки, то раньше зачёт получите. После неё ни куда не пойду, а сразу домой. Завалюсь спать до самого вечера.
- Потом опять  с Серёжкой?
- Не знаю, я его сегодня ещё не встречала. Оля, ты не знаешь, завтра у нас психология будет? Преподавательница же болеет….
- Будет, она уже вышла. Я ее вчера видела, она по коридору шла.
Поев, девушки пошли на занятие. В компьютерном классе все привычно сели за компьюте-ры, ввели свои пароли и стали делать очередную лабораторную работу. Аня с Катей тоже сели за свои компьютеры и стали работать на них. Свисающие концы платка мешали Ане работать на клавиатуре, и забыв, зачем она одевала этот платок себе на шею, сняла его и положила рядом на стол. 
Задача была поставлена несложная, но непривычная. Преподаватель раздал всем методиче-ские указания по лабораторной работе и сказал:
- Сегодня будете заниматься рисованием. В методичке указано задание – нарисовать не-сколько рисунков. Первый – тот, что есть в методичке.
- Это вот этот домик с цветами и Солнышком?
- Да, этот. Следующий рисунок делается произвольно, какой хотите. Автомобиль, животного или ещё что – нибудь. И третье задание - вставить рисунок в текст так, чтобы текст обтекал рисунок. Причём рисунок выполняется в текстовом редакторе Word. Там есть функция рисования, вот с её помощью и нарисуйте. Всё понятно? Так, если всё понятно, то приступайте.
        Через несколько минут к нему подошла Марина и спросила:
 - Владимир Алексеевич, а что тут надо делать?
-   Марина, я же только что объяснял, что тут надо делать – с упрёком, глядя на девушку, сказал преподаватель – надо слушать, когда я объясняю, а не разговаривать с ребятами.
- Ну, я больше не буду. Что тут надо сделать? – лучезарно улыбаясь пе-респросила Марина.
- Здесь надо нарисовать несколько рисунков. Один – домик, второй -  произвольно, третье задание – вставить рисунок в текст
- Это вот этот домик надо нарисовать – открыв методичку и глядя на рисунок снова пере-спросила девушка
- Да, этот. Иди, рисуй и следующий раз слушай внимательнее.
- Ага, ладно – слегка кивнув головой, Марина радостно улыбаясь, упорхнула на своё место за компьютер.
Едва только Марина отошла от преподавателя, как почти тотчас к нему подошла другая де-вушка из группы с тем же вопросом.
- Владимир Алексеевич, так что надо здесь делать? Я стала искать чем рисовать, и не нашла эти программы. Ни Paint, ни Corel Draw там нету.
- Оля, я же сказал, что рисовать надо текстовым работником Word. Там есть функция рисо-вания.
- Wordoм? А я не слышала. Ладно, сейчас нарисую. А что тут надо нарисовать?
- Вот ты не слышала - а когда я всем объяснял, ты на компьютере файлы загружала. Надо слушать, когда всем объясняют. Надо нарисовать этот домик с цветами, потом произвольно какой- нибудь, например, машину, животное, дерево.
- Понятно, сейчас сделаю.
Ольга быстро ушла за свой компьютер, села за него, положила рядом методичку и стала внимательно ее рассматривать. Преподаватель оглядел сидящих за компьютерами студенток, сел за стол и придвинул к себе открытую папку с бумагами, намереваясь поработать с ними. Однако, только он вооружившись ручкой углубился в чтение, как в лабораторию забежала запыхавшаяся Юля. Положив на стол возле своего компьютера сумочку с тетрадями, она подошла к преподава-телю.
- Владимир Алексеевич, извините, опоздала. Там в столовой столько народу было, что не успела к началу пары. А что надо сегодня делать?
Ее вопрос вызвал улыбки  и смех  у всех сидящих за компьютерами. Посмотрев на них преподаватель тоже улыбнулся. Юля недоуменно осмотрелась, и не найдя ничего подозрительного спросила
- А что они смеются?
- Да так, видно весело стало - со вздохом ответил преподаватель, и стал объяснять теперь уже Юле, что надо делать.
- Вот, возьми методичку по этой лабораторной работе. Здесь три задания. Первое задание - создать рисунок домика с цветами. Второе… 
На некоторое время в лаборатории установилась тишина. Девушки и Дмитрий с Антоном сидели за компьютерами и разбирались с заданием. Преподаватель сидел за столом в центре зала и что-то писал. Затем, дописав, он поднялся, оглядел всех и негромко сказал:
- Так, я на некоторое время выйду в деканат по аттестации. Вы тут посидите спокойно, я скоро приду. Если что-то кому понадобиться или не будет получаться, обращайтесь к лаборанту или подождите меня немного.
После ухода преподавателя тишина еще немного побыла в аудитории, но почти тотчас ее нарушила Юля:
- Дим, а что вы смеялись, когда я подошла к преподу? - спросила она рядом сидящего Дмит-рия.
- Да так, ничего, погода на улице хорошая, - загадочно улыбаясь, неопределенно ответил тот.
- Да ну тебя, ну правда, что вы ржали? – настойчиво добивалась Юля.
- Я же тебе говорю, погода хорошая,- желая побольше подразнить девушку, снова так отве-тил Дима.
- Димка, вот ты всегда такой противный, - обиженно сказала Юля, - никогда ничего толком не говоришь. Вот я тебе также буду отвечать теперь.
- Ну, все Димка, теперь хана тебе будет,- шутливо через всю комнату сказала Оля.
Почувствовав отсутствие преподавателя, девушки сразу заговорили все разом и по привычке громко, словно пытаясь каждая на себя обратить внимание. Как всегда, когда у них что-то не получалось, на помощь призывались мальчишки.
- Димка, иди сюда,- первой позвала его Марина. – У меня тут не пойму что с домиком! Кры-ша куда-то поехала, а труба вообще исчезла.
- Слыхали, у нее крыша уже поехала!
- А я слоненка рисую, а как ему рот нарисовать? Антоша, как слону рот нарисовать можно?
- Молча. Берешь карандаш и рисуешь.
- А где я карандаш возьму?
- В пенале у меня на столе.
- Антош, ну, правда, где в компе карандаш взять?
- Нажимаешь на панели функций «Таблица», там менюшка открывается. В ней щелкаешь по надписи «Нарисовать таблицу». Выходит панель «Таблицы и границы». В ней есть карандаш. Его берешь, и рисуешь - со своего места подсказал Антон.
- А какой у меня чебурашка получится! – воскликнула Татьяна – глаза голубые, лапки зеле-ные, а сам коричневый!
- Оль, иди лучше сюда, помоги, у меня слоник не получается!
- Сейчас иду – ответила Ольга и подошла к Людмилиной машине. Взяв у нее мышку, она стала показывать, как рисовать и пририсовала слонику уши, глаза и рот.
- Ты куда ему уши нарисовала, это же слон а не ослик. Нет, вы только посмотрите, на кого теперь этот слоник похож!
Тотчас возле ее машины собрались почти все девушки и со смехом стали давать разные со-веты.
- Надо ему закруглить уши!
- А зачем ты ему глаза синие сделала! Надо чтобы черные были. У слонов разве глаза синие бывают?
- Хвостик не нарисовали, где же хвостик?
- А он сидит на попе, вот и не видно хвоста.
- Что вы там собрались, стоите гогочите? - заметил Антон, специально чтобы привлечь к себе внимание - вам тут что, комната смеха, юморина, представление? Отправить их всех в университетскую команду КВН.
- Иди сюда, посмеешься с нами – тотчас ответили ему.
Аня как всегда сидела рядом с Катей. Чтобы ей не мешали свешивающиеся на клавиатуру концы платка, забывшись, для чего она надела его, Аня сняла его и положила рядом. Старательно рисуя мышкой фигуры на экране монитора, она потихоньку переговаривалась с Катей.
Катя умела делать сразу несколько дел – рисовала на компьютере, переговаривалась с Аней, и громко тоже через всю лабораторию перешучивалась с другими девушками и Дмитрием, спро-сив Юлю:
- Юлька, как дела?
Юля, увлеченно рисуя на экране компьютера какую-то зверюшку, также бойко и не осто-рожно ответила в рифму:
- Как дела? Еще не родила.
Этот ответ тотчас вызвал прилив смеха и шуток.
- Вот, оказывается, что ее занимает!
- Это тебя угнетает?
- А как скоро? – ввязался в разговор Дима
- Как только, так сразу – ничуть не смущаясь, по-прежнему бойко отвечала Юля - тебе это сильно интересно?
- Димка, тебя это угнетает?
- Девчонки, у кого есть зарядное для Нокии? У меня сотик сел... 
- Катька, вчера по телеку смотрела сериал? Там такой мальчик...
- Как, она смотрит телевизор? Какой ужас... – тут же воскликнул Антон.
- Она эротические фильмы по ночам смотрит – уточнил Дима.
- Вот, вот, я же говорю – окончательно разложившиеся элементы...
- Это тебя тоже угнетает?
- Это ты сам элемент...
Разговор девушек прервал мелодичный звонок сотового телефона в одной из сумок, лежащих на столах. Так же громко несколько девчонок позвали Юлю.
- Юлька, твой звонит, иди бери. Это опять наверно Андрюха все звонит тебе.
Юля оторвалась от работы на компьютере, встала, прошла к сумке и достала свой сотик. По-смотрев на дисплей, она снова положила его в сумку, даже не послушав, прошла и села на свое место за компьютером. Видя это, Катя громко с оттенком упрека сказала:
- Ей Андрей звонит, а она даже отвечать не хочет.
- Да ну его, он мне уже надоел. И звонит, и звонит!
- Он тебя любит!
- А я его нет. И пусть не звонит.
- Ты карту смени.
- Сейчас вам! Я из-за него буду еще номер менять. Пусть отстанет от меня.
- А он не отстанет, так и будет звонить.
- Ну и что…
После обеда, как известно, всех тянет на сон. Аня после того, как покушала в буфете и при-шла в лабораторию, сначала этого не почувствовала. Но после того, как она поработала немного на компьютере, её вдруг начал одолевать сон. Всё-таки за ночь она поспала совсем мало. Прошло уже три пары, усталость всё же стала брать своё, и Аню всё больше и больше стало клонить в сон. Вначале она пыталась бороться с этим, но её большие глаза стали постепенно слипаться, и она стала клевать носом. В конце концов, Аня не выдержала и, повернувшись к сидящей рядом Кате, сказала:
- Кать, меня что-то сильно в сон потянуло. Я посплю немного, пока преподавателя нет. Как он придёт, разбудишь, ладно?
- Конечно, - тут же согласилась Катя и со смехом добавила, - дрыхни!
Аня оставила мышку и отодвинула немного в сторону клавиатуру. Наклонившись, положила руку на стол и, положив голову на неё щекой, закрыла глаза и тут же заснула. Видя это, Катя громогласно заявила:
- Эй, народ, потише, дайте поспать человеку! Видите, Аня спит.
- Ага, Аня спать легла, - тут же ответил Дима и добавил, - тогда что она по ночам делает?
- А тебе какое дело?
- Его это угнетает…
- Ты, Димка сам не известно где по ночам шатаешься. Всю вторую пару вчера проспал. Иди лучше сюда, и покажи как мне заливку сделать здесь, -  - позвала его Катя.
- Как заливку сделать – берёшь и заливаешь, какие дела.
- Димка, ты сильно разговорчивый стал, давно от меня не получал. Лучше не буди во мне зверя, а иди сюда быстренько.
- В прошлом году зайцы скромнее были, - со смехом ответил Дима.
- Это в прошлом году, а сейчас уже другой год. Иди, показывай заливку, пока я тебя по хо-рошему прошу.
Дмитрий поднялся из-за своего компьютера и подошел к Кате. Посмотрел её рисунок, он тотчас сказал
- Ну и что ты хочешь? Как она у тебя зальется, если у тебя поле заливки не замкнуто? Надо его замкнуть, тогда и зальется. Вот, смотри, как нужно.
Он взял в руки мышку, поработал немного курсором, пощелкал мышкой, и заливка на эк-ране получилась.
- Димочка молодец, - похвалила его Катя, - в следующий раз приходи быстрее. Может, тогда заслужишь мое уважение.
- Я всегда молодец, а уважение мне твое нужно примерно также, как зайцу спидометр, или медведю калоши.
Катя не знала, что такое спидометр, но она поняла смысл слов Димы и чуть сердито сказала:
- Все, можешь быть свободен, я тебя отпускаю. И вообще, что ты здесь орешь? Ты не видишь, что человек спит...
Дмитрий посмотрел на приклонившуюся на стол рядом с компьютером Аню. Глаза Ани были закрыты, и ее шикарный русый волос прически красивыми волнами лежал на столе частично свисался. Ане было не совсем удобно лежать так, но она этого не замечала. Не замечала она и того, что ее свитер немного оттянулся. При этом у Ани обнажилась часть спины и шея, на которой предательски стали видны следы горячей любви Сергея. Увидев их, Дмитрий усмехнулся и, показав на них глазами Кате, сказал:
- Человеку надо поменьше по ночам гулять, тогда и спать на парах не надо будет. И на шее синяков тоже не будет.
Однако сказал он это не громко, и, проходя мимо стоящих у компьютера громко разговари-вающих девушек, ворчливо заметил:
- Вы чего тут разгалделись на всю округу? Анька спит, а вы орете...

Глава 24

Кто знает, кто такой декан и что такое деканат? Если вы не учились в университете, то тогда об этом у вас имеются самые смутные представления. Это кто-то там, в университете, начальство видно, а кто и что - Бог весть. Если учились, у вас высшее образование, то тогда вам доподлинно и хорошо известно, кто такой декан. А если только поступили, то на первом же курсе поймете, что на 5-6 лет учебы декан вам - отец родной. Ваш первый и самый главный начальник на этот срок. Быть вам студентом его факультета или не быть - это его решающее слово при конкурсе и при равных баллах у вас. Это он, декан готовил приказ на ваше зачисление в братство студенческое. Это он, декан будет объявлять вам грозные предупреждения при задолженностях, это он, декан будет готовить приказ на ваше отчисление за академическую неуспеваемость. Это он будет решать, восстанавливать вас или нет после и, наконец, приказ на выдачу диплома после окончании учебы тоже будет готовить декан. И в трудную минуту материальную помощь от университета выделять вам будут его хлопотами, декана.
Чаще всего на факультете учатся 300-500 студентов. Учат их человек 30-40 преподавателей и с десяток лаборантов. И управляет этим беспокойным мальчишечьи - девченочьим братством де-кан, парочка его замов, да секретарша. Именно здесь, в деканате, решается, будет у тебя стипендия или нет, продлят тебе сессию или нет, допустят к экзаменам или нет. Именно оттуда, из деканата, исходят всевозможные распоряжения: снять ….. группу для прохождения рентгена, группам …отменить занятия на завтра для проведения встречи…(с каким-нибудь приезжим начальством или заезжей знаменитостью). Студентам группы…срочно получить…, следующих студентов группы…строго предупредить, студенту группы…объявить…,  студентам группы…… срочно явится в деканат для…., и т.д. и т.п.
Заведующая вычислительным центром и лабораториями факультета лингвистики Ирина Павловна К… была недовольна. Только что её вызывал декан и сделал внушение, хотя и в доволь-но мягкой форме.
- Почему и в лабораториях, и на вычислительном центре много посторонних студентов с других факультетов? Юридический факультет весь платный, а своего ВЦ не имеет. Зато кабинеты отделаны по последнему слову евроремонта. Не хотят тратится на компьютеры, тогда это их про-блемы. Мы каждый год тратим деньги на переоснащение вычислительного центра, покупаем но-вые компьютеры, устанавливаем сканеры. А деньги нам тоже с неба не валятся и достаются не просто. Почему мы должны решать проблему других факультетов? Ну, занятие, это ладно, а поче-му в другое время в лабораториях полно других студентов? Они загружают сервер сети. Хотят работать - пусть платят, как платим  мы. Юридический факультет если хочет, чтоб на наших машинах работали их студенты, пусть это время оплачивает. Мы выделим  специально время на ВЦ или другой какой-то лаборатории и пусть тогда работают, сколько хотят.
- Ну,  а как же мы проследим, у каждого же студенческий билет не спросишь, они же ходят в любое время.
- Прежде чем сесть за компьютер, студент должен давать вам студенческий билет. Если надо, давайте заведём журнал регистрации работ на компьютерах. Пусть записывают свою фамилию, номер группы, время работы.
- У нас есть уже такие журналы. Но ведь у них иногда нет с собой студенческого билета. И потом,  каждое занятие собирать у них студенческие, а потом раздавать…
- Ну, не обязательно так. Может быть, сделать такую компьютерную программу, которая учитывает время работы пользователя. У нас каждый студент входит в сеть под своим паролем. Вот пусть машина и учтёт время работы данного пользователя.
- А как мы узнаем, студент какого факультета под этим паролем значится?
- Когда администратор сети регистрирует пароль, пусть обязательно допишет номер группы пользователя. А вы потом просмотрите, и скажите, кто работал.
- Хорошо.
Придя в свою подсобку, небольшую комнату размером два на два метра, которую отдали ей, так как ни на что другое такая маленькая комнатка не могла быть употреблена, она застала там двух лаборанток, Валю, Олю и секретаршу с их кафедры, Светлану. Лаборантки были молодые женщины к тридцати годам, а секретарша – симпатичная девушка, ещё студентка старших курсов.
Все трое пили чай с песочным печеньем и конфетами, уложенными аккуратно на блюдечке, стоящем посреди стола. С краю стола стоял автоматический пластмассовый китайский кипятильник тоже на пластмассовой подставке, которые враз вытеснили из обихода чайники, вследствие своего удобства и автоматического отключения, когда закипят. Ирина села за стол, налила себе чаю и пожаловалась сидящим:
- Сейчас к декану ходила, вызывал меня. Он хочет, чтобы студенты других факультетов в неучебное время работали на наших компьютерах за плату. Представляете?
- Да зачем это нужно?
- Ну, хочет, чтобы факультеты платили. Мы, говорит, покупаем компьютеры, переоснащаем всё, а другие факультеты не хотят тратиться на компьютеры, работают на наших. Вот и пусть тоже платят.
- Это тебе только лишняя головная боль, да беготня. Тебе-то от этого что будет? Ничего. Ну и на шута тебе это всё?
- И я так думаю. Да только что мне остаётся делать…
- Начальство, как не послушаешь, - сочувственно подтвердила Света, взяв с блюдечка конфе-ту, развернула и неспешно стала её кушать.
- Да за какие-то семьсот рублей я тут что, ночевать должна в лабораториях? Платили бы нормально, тогда и работать можно было. А так…Давно бы ушла отсюда, да куда сейчас пой-дешь? - вновь возмущенно сказала Ирина.
 Она взяла с блюдечка печенюшку, кушая её и запивая чаем, продолжила взволнованно:
- У меня диплом инженера-строителя, а кто сейчас и что строит? Совсем ничего не строится. Так, достраивают, что при Советской власти начали строить, а чего нового совсем не строят. У мужа на предприятии раньше работало три тысячи человек, а сейчас всего семьсот осталось, и  те половина в отпусках без содержания гуляют. Целые цеха стоят, заказов-то нет. И так по всему го-роду. Ну и куда я пойду отсюда со своим дипломом? В магазин продавцом? Вот и сиди тут.
     - А ты думаешь, продавцом много заработаешь? - возразила Оля - У меня сестра в мага-зине работала продавцом, так они как делают. Сначала испытательный срок месяца два-три. Есте-ственно, при этом платят низкую зарплату, меньше, чем остальным. А потом то недостача, то украли что-нибудь, высчитывают из зарплаты или увольняют под этим предлогом. Берут новых, и опять испытательный срок дают большой. В законе ведь нет ничего про это, сколько хочешь, столько и давай этот срок. Жульничают, как хотят.
- Вот и я так говорю, - согласилась Ирина, - куда мне ещё продавцом?
Немного помолчав, она доела печеньку, взяла с блюдечка другую и добавила:
- Вообще это песочное печенье мне больше нравится, чем которое вчера брали. Хотя то и глазированное, а всё равно это вкуснее.
- Там в буфете снова вафли появились. Помните, которые на прошлой неделе кушали, такие кусочками небольшими. Давайте их завтра возьмем к чаю, - сказала Валентина. - Я сейчас была в буфете и их видела.
- Нет, они слишком сладкие, – возразила Света, – их если немного скушать, то ничего, а так они какие-то приторные. Вафли вообще много не съешь.
- А зачем тебе много? Ты и так у нас не худая девушка, – с улыбкой возразила Ирина.
- Ну, когда с чаем пьёшь, не замечаешь как-то, а потом сладко сильно. Еще пить хочется. Нет,  лучше какое-нибудь печенье, чем вафли. Давайте торт какой-нибудь купим. Давно торт не ели.
- А я видела там торты, – отставив пустую чашку, сказала Валентина. – Там и бисквитные есть и слоеные, и даже медовые. Давайте медовые возьмем, Чаг – чаг.
- Да такой торт и дома можно спечь.
- Ага, его замучаешься печь - долго. Надо блины из теста накатать. Подсушить, потом изре-зать на лапшу, запечь их в растительном масле, а потом медом пропитать. Я их делала, они, ко-нечно, вкусные, но много возни, и надо чтобы мед дома был. Вот чем такой торт хорош – может долго лежать, сколько хочешь. Я как – то пекла его, ну, съели, а один кусочек я убрала на утро и забыла про него. Аж через неделю вспомнила и ничего, хоть бы что. Скушали с удовольствием.
- Куда же ты его так далеко засунула?
- Да положила на тарелку, мисочкой закрыла и на подоконник поставила. Так там и простоял, пока не вспомнила.
- Конечно, а что ему будет? Там запеченное в масле тесто и медом пропитано. В меду что хочешь долго пролежит.
Их разговор прервал вошедший преподаватель. Он, легонько постучав, зашел в дверь, но, увидев, что они пьют чай, в нерешительности остановился, чуть помедлив, извинился и сказал:
- Приятного аппетита. Я прошу прощения за неожиданное вторжение. Ирина, освобо-дишься, зайди пожалуйста в лабораторию. Там на компьютере кто-то нецензурную брань повесил, и я не могу её убрать. Ладно?
- Нецензурную брань? Ну, только этого нам ещё не хватало. Хорошо, Владимир Алексеевич, я сейчас подойду.
Закончив пить чай, Ирина зашла в компьютерный класс, где никого не было, кроме преподавателя. Увидев её, тот встал из-за стола, подойдя к одной машине, включил её и, пока она загружалась, сказал:
- Понимаешь, вот на этой машине вместо картинок заставки на экране монитора кто-то написал нецензурную брань и нарисовал всякую порнографию. Вот, видишь?
Машина загрузила Windows, и за значками пиктограмм явственно просматривалось нецен-зурное слово, сопровождавшиеся непристойным рисунком женщины.
- Да кто же это сделал? – удивленно воскликнула Ирина.
- Вот и я хотел бы знать, – неторопливо произнес преподаватель и, чуть подождав, добавил:
- Самое интересное то, что его никак нельзя убрать. Я захожу в окно экранной настройки, меняю там заставку, а она не меняется и остается прежней. Здесь, видимо, поработал опытный программист. Но ясно одно, здесь уже залезли в систему. Я здесь ничего не смогу сделать, так как у меня нет прав администратора. Надо, чтобы это посмотрел сам администратор. А то не хорошо с такими заставками занятия вести, и я его пока не включаю.
- Конечно, – возмущенно согласилась Ирина, -  вот поросята, и чешутся же руки всякую га-дость рисовать, мало нам вирусов всяких. Взяли моду от безделья вирусы писать. Да ведь ещё пи-шут какие-то зловредные вирусы, что не знаешь прямо, как от них избавиться. Ни один антиви-русник не берёт. Таланты местные со знаком минус. Вот выучили на свою голову. Это всё компь-ютерный факультет. Ну подождите, найдем, кто это сделал, накажем так, что мало не покажется. Я сейчас посмотрю по журналу работы ПВМ и скажу, какая это группа и кто работал, что за «ху-дожники».
    Ирина взяла лежащий на системном блоке журнал регистрации работы ПВМ, открыла его и спросила:
- Когда вы это обнаружили?
- Сегодня утром, когда занятие вёл.
- А вчера не было?
- Нет, только сегодня я заметил. Скорее всего, на последнем занятии нарисовали или после.
- Так, группа …, работал Афанасьев Дмитрий, лингвист. Эту группу вы, Владимир Алексее-вич, ведете.
- Да, это моей группы студент. Я два раза в неделю с ними занимаюсь. В этом корпусе и в 226 компьютерного факультета. Здесь пока к сети не подключены машины, а там есть сетка. Инте-ресно, когда же он успел.
- Успел. Они всё хорошо успевают, что не надо и где не надо. Я сейчас пойду напишу до-кладную записку декану. Вы пока не включайте эту машину, ладно?
- Конечно, конечно, пока не буду. Надо только сказать администратору, чтобы убрал эти ри-сунки.
- Скажу, конечно, но это будет не скоро.
- Почему?
- У нас администратор – молодой студент нашего факультета, он не компьютерщик. Он пло-хо операционные системы знает. Настроить Windows, Word он может, а как системщик он не-опытный. Нас обслуживает университетский ВЦ, и оттуда приходят системщики. Но они там вечно загружены, и к нам их не дозовешься. Вообще они не должны нас обслуживать, это мы так с ними договорились. Говорят, ищите себе своего хорошего системщика, а кто на такую зарплату к нам пойдет? У нас ведь ставки такой нет, у нас это просто ставка лаборанта. А лаборантам сами знаете, что платят…
- Да, ну и дела. Везде одна и та же  проблема – нет денег.
- Вот именно. Ну ладно, я пошла.
Через полчаса Ирина зашла в деканат, молча положила на стол перед сидящим деканом лист бумаги, подписанный ею.
- Что это ты мне принесла? – заинтересованно спросил тот, беря  лист и откинувшись в крес-ле, стал читать его в слух.
- Декану факультета лингвистики и Культурологии  Никитину А.Г. от зав. лабораториями факультета ….Ирины. Докладная записка. Довожу до Вашего сведения, что студент группы …Афанасьев Д. во время занятий на вычислительном центре факультета нарисовал и установил в качестве заставки на экране монитора  компьютера порнографический рисунок и написал нецен-зурное слово. Прошу принять административные меры воздействия к Афанасьеву Д., чтобы дру-гим было неповадно. Зав лабораториями ….имя, подпись. Так, понятно. Откуда известно, что  это сделал Афанасьев?               
- Я  установила это по журналу учета работы ПВМ.
- Ага, вот видите, пригодились же эти журналы. Так, ну и что ты хочешь, что бы я с ним сделал?
- Надо наказать его пожестче, а то они  безнаказанность почуют и нам такого нарисуют ещё.
- Видишь ли, я могу ему только выговор по факультету объявить. А что посерьезнее - это только ректор или проректор может. Ты считаешь, что дело нужно доводить до ректората?
- Конечно. Пусть накажут его как следует!
- Ну ладно. Примем меры. Оставляй мне докладную, я сейчас скажу, чтобы секретарь его нашла и объяснительную с него взяла. Потом доложу проректору по учебной работе. Какие меры он посчитает нужным принять, то и будет.  А сейчас скажи Людмиле, пусть вызовет ко мне Афа-насьева. Надо с него объяснительную взять и поговорить с ним.
- Хорошо, - ответила Ирина и, поднявшись, вышла в приемную.

Глава 25

       Механизм обогащения в эту эпоху сверхстремительного развития дикого российского неока-питализма и его первой накопительной стадии был весьма прост. В отличии от его классической формулы, установленной К. Марксом,  “Товар – деньги - товар”, где товар содержал кроме всего прочего ещё  и прибавочную стоимость в виде труда человека, добавившего какие-то полезные свойства к сырью, материалам и сделавшего его поэтому дороже, полезнее, нужнее, здесь дей-ствовала формула “Деньги – товар - деньги”. Причем в качестве товара совершенно не обязатель-но должен был выступать какой-то реальный, осязаемый товар. Нет, это было вовсе не так. В ка-честве товара могла предлагаться какая-то услуга, обещание или предложение совершенно несу-разного свойства. Но такая, которая обещала бы вам сразу немедленное и мгновенное обогащение. Например, вы отдаете нам все свои деньги и через месяц получаете их назад, но в 2-3 раза больше, чем вы отдавали. Причем отдать вам столько, отдавать или вообще не отдавать - это по большей части решалось теми, кто собирал деньги. А так как в механизме займа “Берешь чужие и не надолго” вторая его часть всегда менее привлекательна - “а отдаешь свои и навсегда “, то, естественно, отдавать никто не собирался.
    Как это чаще всего бывает на Руси, пример и образец подобных действий показало само госу-дарство. Если по всей разумной логике вещей государственные институты должны стоять на страже интересов большинства своих граждан, соблюдать и выполнять свои обязательства перед ними, то в эту эпоху всё делалось с точностью до наоборот. Включив механизм глобального ограбления предприятий путём приравнивания наличных денег к безналичным и разрешение об-наличивания безнала, затем бесконтрольной раздачи этих предприятий в собственность и гло-бального ограбления большинства людей путём создания небывалого уровня инфляции, обесце-нивание вкладов населения и обращаемых денег, государственные мужи развели руками, давая этому явлению всякие научные объяснения, которые в кратце сводились к одному -“так уж как-то почему-то получилось, вы уж не обессудьте”. Как было сказано про это в стихах:

                Правда есть ещё минфин
                Знает точно он один
                Где и как с кого должны
                Снять последние штаны

                Да без шума, не налётом
                Не ножом, не пулемётом
                Не разбойным кулаком
                А госзнаковским станком

                И сказать не воровство
                Не грабёж, не баловство
                Умно так у них звучит
                Госбюджета дефицит

                Дуракам тут не понять
                Как так можно деньги взять
                Не спросясь, не отдавать
                Лишь «инфляция» кричать.

       А немного позднее формула «Государство – это мы» была уточнена и приведена в соответ-ствие с «демократическими» достижениями, и стала звучать уже в следующей редакции «Мы – это государство, а вы … это вы». Другими словами «Мы – сами по себе, а вы сами по себе». От-ныне государство занимается делением бюджета, политикой, охраной собственности (и ворован-ной тоже), а его граждане могут заниматься всем, чем им заблагорассудится. В том числе и взаим-ным надувательством друг друга даже в массовых масштабах. Государство здесь ни при чем. Если вы попались на удочку мошенников, то это уже ваши проблемы. Совершенно естественно, что уяснив такую логику, являющуюся по сути дела сущей благодатью и питательной средой для имущественных преступлений, тот час же возникли всякие финансовые пирамиды, типа печально известных «МММ», «Русский дом Селенга», «Тибет» и т.п., которые, используя инерцию доверия основного населения к государству и всему, о чём говорят на телевидении, по радио и пишут в газетах, в том числе и таких её незащищенных и наиболее доверчивых к государству слоев, как пожилые, пенсионеры, интеллигенция, развернули бешеную рекламу, массовое одурачивание и, в конечном счёте, ограбление своего народа. Ажиотаж немедленного, мгновенного, без всякого затраченного труда и сил обогащения, только за счёт ловкости, сообразительности, проворности захватил всех. А так как “без труда не выудишь и рыбку из пруда”, как говорит народная мудрость, то на деле всё это оборачивалось мошенничеством, плутовством и обманом. И ажиотаж этот умело подогревался соответствующей рекламой. На полном серьёзе по телевидению демонстрировались, врываясь в интересные фильмы, увлекательные передачи, рекламные ролики, в которых, например, мерзкого вида женщина популярно объясняла секрет своего успеха. Звучало это следующим образом: ”Я работаю в банке (естественно не называлось в каком). Я взяла беспроцентную ссуду и положила эти деньги под большие проценты в другой банк (называлось имя какого-нибудь известного банка) сроком на три месяца. Через три месяца я забрала эти деньги назад и расплатилась за ссуду. Проценты по ним, и не малые, остались мне”. Видите, как просто, быстро и эффективно – раз, и куча денежек в кармане. Вопрос же о том, кто вам даст беспроцентную ссуду и за какие ваши заслуги – это уже никто не разъяснял.
Наиболее характерным примером финансовой пирамиды была печально известная «МММ», созданная Сергеем Мавроди и компанией подобных ему мерзавцев и проходимцев. Суть её была  следующей. Объявлялась некая, официально зарегистрированная финансовая структура под названием «МММ», которая принимала деньги под небывало большие проценты. Причём гораздо большие, чем в банках. Сдавшим деньги на хранение выдавались акции, где фиксировалось, что деньги получены и через такой-то срок владелец акции получает дивиденды в размере стольки-то процентов. И действительно, на первом этапе существования, для завоевания доверия и большей популярности, такие обязательства «МММ» выполнялись. Те, кто получал такие деньги по про-центам, естественно делились своими впечатлениями от такой удачи с другими, родными и близ-кими, рекомендуя им воспользоваться этим же способом “разбогатеть”. Добавим сюда и бешеную рекламную кампанию, развязанную в газетах, на телевидении, по радио, где эта «МММ» препод-носилась, как верх финансовой стабильности, процветания и удачливости – “всегда неизменно превосходный результат”, обрушившуюся на пока ещё доверчивых, законопослушных российских граждан и гражданок, свято веривших в справедливость всего, что говорится в средствах массовой информации и ещё не понявших, в руки каких негодяев всё это попало. Огромные деньги, которые попали в руки этих мошенников, позволяли им поддерживать достаточно долго высокий процент дивидендов по акциям «МММ», и соответственно не забыть себя – на эти же деньги покупались ими виллы, строились огромные дома,  арендовались шикарные офисы. В погоне за такими шальными деньгами люди продавали квартиры, семейные автомобили, дачи, доставшиеся им долгим и зачастую нелёгким трудом, и вкладывали вырученные за них деньги в акции «МММ», надеясь таким образом поправить свои финансовые дела и выжить в это неизвестно откуда свалившееся лихолетье. Конечно, если бы эти  деньги вкладывались в инвестиционные проекты, в быстро развивающиеся секторы экономики, а не тратились бесконтрольно на личные надобности владельцев «МММ», возможно, долго эта структура и просуществовала бы. Но, так как в своей основе это всё-таки была обычная мошенническая пирамида, то век её существования, естественно, не мог быть долгим. В последствии, полностью выполнив первую треть формулы займа «Берешь чужие», они испарялись своевременно, предоставив своим вкладчикам возможность реализации остальной её части « …и не надолго, а отдаёшь свои  и навсегда» и до предела упростив формулу К. Маркса, сведя её только к одной составляющей «Деньги», без всякого товара и его оборота. Точно так же получилось и с «МММ», которая просуществовав немного больше года, развалилась и разорила сотни тысяч россиян, надолго подорвав в них веру к властям и своему государству.
          Но это были, так сказать, наиболее одиозные случаи. Чаще характерным является все-таки более длительный цикл «деньги-товар-деньги». Правдами и, как уже было показано на примере финансовых пирамид, неправдами добывались деньги, которые тут же пускались в оборот для по-купки товара. Причем товара заграничного, бросового, часто стоившего копейки, или до сотни долларов, например, бывшие в употреблении японские автомобили, которые в массовом масштабе с японских свалок-стоянок кораблями хлынули в испытывающую хронический автомобильный дефицит Россию и страны СНГ. Рыбачьи судна, специально заходя в японские порты, забивали палубу этими “японками” и сотнями везли в свои порты, где продавались в пять – шесть раз дороже. Кроме того, огромный интеллектуальный рынок России – все-таки самая читающая и передовая в мире страна – породил массовый ажиотажный спрос на компьютеры, факсы, устройства связи. А снятие всяких ограничений на печать, копирование и размножение документов сдетонировали такой же огромный спрос на многочисленную офисную технику – ксероксы, ризографы, принтеры. Особенно на персональные компьютеры. Практически любой студент, не говоря уже о преподавателях, любая фирма или предприятие хотели иметь себе в личном пользовании компьютер. Стоимость его за рубежом примерно 300 –500  долларов, или выше, в зависимости от комплектации. Для предприятия или крупного завода это небольшие деньги, и компьютеры хлынули в Россию небывалым потоком, принося огромные прибыли фирмам, занимавшимся их продвижением на российский рынок. Как уж получилось, что в стране, тратившей столько денег на науку и имеющей целые экономические институты, кафедры экономики и докторов экономических наук, не было разработано хорошей персональной ЭВМ, семейного автомобиля современного дизайна и качества – только одному Богу известно. С ксероксами понятно – патологическая боязнь печатающих устройств партийной номенклатуры советских времен вполне объяснима – «а вдруг начнут печатать что – то против, «антисоветчину». Но вот какая такая подоплека отсутствия хорошей семейной автомашины – это совсем непонятно и по сей день и является неразгаданным секретом.
    Хлынувший таким образом в Россию товар давал уже снова деньги, причем не малые, как ра-нее было показано на примере с компьютерами, которые вновь тем же путем снова оборачива-лись, давая стремительное обогащение. Производство же, огромные фабрики и заводы, ос-тавшись без оборотных средств, которые мгновенно обесценились сумасшедшей инфляцией, замерли в коллапсе. Да и кому из верхов в этих условиях хотелось заниматься производством? Производство – это хлопотно, грязно, рискованно, долго. Зачем? Нашел деньги, купил, перепродал – и все дела, ты – богатый человек. Образец процветания – московская фирма, успешный предприниматель – Роман Свачевский. Фирма за год удвоила объем продаж. Осваивает рынки дальних регионов, и имеет свою развитую дилерскую сеть. Планирует в будущем ещё удвоить свой оборот, выйти на зарубежные рынки. Фирма – официальный дилер компании с мировым именем. И предлагает хорошо зарекомендовавшие себя в мире ксероксы, факсимильные устройства и другое офисное оборудование из США, Германии, Англии. Вот это и есть настоящий бизнес, деловые люди. А производство, производственник – это что–то такое, о чем в ту пору и говорить-то никому не хотелось. А о сельском хозяйстве и подавно. Всё сельское хозяйство приравнивалось к траве, которая сама по себе растет, множится, как её не топчи и не рви. Порой даже оно считалось и ненужным, лишним. Да и как ему не быть лишним. Купил по дешевке куриные окорочка в Америке, привез, перепродал. Мне навар, покупателю тоже хорошо. Так что кто хочет, вот тот и пусть разбирается с сельским производителем. А нам это не нужно.
В ходу было такое иезуитское изобретение западных менеджеров, как сетевой маркетинг. Наиболее ярко это проявлялось с распространением продукта фирмы “Гербалайф” Этот продукт преподносился как лечебно-пищевые добавки, разработанные западными учёными для целей ис-следования космоса и космонавтов, предназначенных для похудения. Имидж и реклама его были поставлены примерно также, как и в случае с «МММ». Причём официально эта продукция име-новалась не как лекарство, а как пищевая добавка, что позволяло уводить её от специальной сер-тификации и проверки на действие министерства, отвечающего за лекарства и иметь соответ-ствующее разрешение. Но здесь механизм обмана был поставлен гораздо тоньше, и основывался на личностных контактах и дружбе. Подбирались хорошо знакомые люди или друзья, контактные по натуре и коммуникабельные, в количестве пяти человек. Им предлагалось вступить в состав официальных дилеров этой компании, но за определённый взнос, который зачастую был около трёх тысяч долларов. За это они получали продукт этой фирмы – всякие добавки “Гербалайф”, но тоже за деньги и, как им объяснялось, лишь за часть цены. Каждый из них должен был найти ещё по пять распространителей на таких же условиях, но тогда этот человек возвращал свои затраченные три тысячи долларов и получал более высокий статус в структуре этого сетевого маркетинга и управлял теми пятью распространителями. Таким образом достигался сразу двойной эффект – деньги шли от вступительных взносов и товар получал устойчивый сбыт. Для этого выискивались наиболее состоятельные люди, обладающие излишним весом или просто хорошо знакомые. Доверительно им предлагалось воспользоваться этими добавками, имеющими “надёжное действие и быстрый эффект”. А потом им же предлагалось вернуть себе затраченные деньги, став также дилером этой кампании. А зачем везти из далёкой Европы и Америки, совершенно неблагополучных в экологическом отношении регионов продукты, в такие наиболее чистые регионы не только России, но и мира, как Сибирь, Забайкалье и Дальний восток, обладающие такими уникальными природными ресурсами, в кото-рых растёт “Золотой корень”, ”Жень-Шень” и другие редчайшие и благотворные по своему лечащему эффекту растения – это никому не приходило в голову.
         Во всех сферах и областях экономики, напрямую связанных с наличными деньгами, также разгорелся небывалый ажиотаж желания разбогатеть. Банки, в мгновении ока став из государ-ственных коммерческими, с жаждою иссохшихся песков Сахары впитывали в себя все государ-ственные деньги – переводы, пенсии, транши, займы, а также деньги частных лиц. Но отдача от них, как от тех же песков Сахары, впитавших неожиданный дождь, была очень и очень не велика. Все деньги, поступавшие на корреспондентский счет банка уже считались собственностью этого банка, особенно если они были госбюджетными. Получив деньги, банк не торопился выполнять поручения клиента, а то и вовсе не собирался его выполнять. В первом случае, прежде чем перечислить деньги по назначению банк задерживал их у себя на несколько месяцев, а то и более, мотивируя эту задержку техническими причинами. В то же время, деньги эти интенсивно прокручивались в сфере кратковременных кредитов, что давало с учетом сверхвысоких процентных ставок банкам такой навар, что отдавать эти деньги мало кому хотелось. Например, за поставки Китаю лучших в мире боевых самолетов «СУ-27» заводу им. Ю.А. Гагарина в г. Комсомольске–на–Амуре Китаем было перечислено несколько десятков миллионов долларов. Но перечисление шло через один из московских банков. Получив такой лакомый кусок, банк вовсе не собирался сразу их перечислять заводу. Тем более, что в эту пору по московской логике москвичам вообще было не понятно, зачем какому–то Комсомольску, затерянному по среди моря тайги, где ходят медведи, глухомань из глухоманей, доллары? Да знают ли они вообще, что это такое? Переведи им доллары, а они их потратят невесть на что или печку будут растапливать ими. Нет, это совершенно ни к чему. Вот они, москвичи, цивилизованные, культурные люди. Они знают, как из долларов добиться максимальной пользы. Поэтому перечислять их куда-то - вообще полнейшая несуразица и глупость. Соответственно заводу-изготовителю этих боевых самолетов, лучших в мире в своем классе было культурно сообщено, что они поставлены на очередь в порядке платежей. Поэтому соблюдайте  дисциплину и имейте терпение подождать. Сколько? Ну, сколько в таких случаях полагается. Естественно, не день-два, ни месяц, а по более того. Вообщем придет время, вам сообщат. Так что ждите.
Во втором случае делалось ещё  проще. Создавался банк чисто из лиц, родных или прибли-женных к власти, президентскому окружению, или тем, кто распределяет бюджетные деньги. На счета этого банка переводились деньги от всяческих госбюджетных надобностей - пенсии, дота-ции, на строительство и ремонт дорог, компенсаций ущерба от стихийных бедствий, гуманитар-ной помощи. Подставное лицо этого банка регистрировало за рубежом, например, на Кипре, ка-кую-нибудь фирму, на счета которой переводились деньги банка, предварительно конвертируе-мые в доллары. Затем банк «успешно» банкротился и  благополучно исчезал в небытие. Претен-зий предъявлять было некому, да и незачем. Кто бы захотел судиться с приближенными к власти людьми? Нет, это было себе дороже. Впрочем, госбюджетные деньги в эту пору считались общи-ми, т.е. в том числе и тех, кто их воровал,  и особых возмущений такой оборот дела ни у кого  не вызывал. А если учесть, что подавляющее большинство банков было сосредоточено в Москве, то это сразу объясняло многое.
           В третьем случае создавался банк человеком, совершенно никакого отношения не имевшим к банковскому делу, но имевшим хорошие знакомства в среде богатых новоявленных нуворишей, ''новых русских'', и в криминалитете. Банку придавался особый статус или давались льготы, полученные через участие криминальных авторитетов, или каким-либо другим способом. Банк устанавливал сверхвысокие проценты по вкладам, обещая вкладчикам в кратчайшие сроки удвоить или удесятерить их деньги, обещая не хлопотную и безбедную жизнь на огромные проценты. В ход пускались все способы рекламы, одурачивания. И вкладчиками становились генералы, получавшие огромные взятки или продававшие войсковое имущество, крупные посредники продуктов питания, нефтяные воротилы и другая подобная публика, хотевшая иметь определенный имидж. Причем на первых порах банк строго выполнял свои обязательства, и часть вкладчиков действительно получала эти большие проценты. Но карточный домик недолговечен. Как говорят китайцы, человек, стоящий на цыпочках, долго не простоит. Достаточно было небольшого потрясения, и банк тотчас рушился. Но при этом большую часть средств чаще всего уводили от выплаты клиентам за границу. Банк попадал под процедуру банкротства, счета арестовывались, но реальных ''живых'' денег уже мало кто возвращал себе назад. Владелец банка  чаще всего либо исчезал за рубеж, либо попадал ненадолго в тюрьму, как было с известным в Москве “Чара-банком” и её владельцем Зиной.
         Банки, имевшие бывший государственный статус, также в мановение ока стали коммерче-скими. Соблюдая внешние виды приличия, они устанавливали для своих сотрудников средние по Москве оклады и соответственно их везде декларировали. Но для своих, избранных, в банках открывались счета, проценты по вкладам,  на которых имели астрономические значения, например 600% и более. Положив на такой счет 10 тысяч рублей, через год они превращались уже в 60 тысяч. Причем необлагаемых никакими налогами.
      А средней руки предпринимателями это проявлялось следующим образом. Директор большого магазина или группы магазинов в течение года накапливал средства магазинов на счетах, например, для закупки нового оборудования и затягивая под различными предлогами уплату налогов. По завершении года, когда накапливалось десяток - полтора миллиона долларов и тянуть с уплатой налогов было уже нельзя, владелец, заранее подобрав себе место жительства за рубежом и гражданство этой страны, например, Испании, благополучно исчезал со всеми, за-работанными коллективом магазинов деньгами и семьёй, бросая всё остальное на произвол судь-бы.
      Причём настолько было сильно в это время желание разбогатеть немедленно, сейчас же, сию минуту стать миллионером, что никакие моральные или нравственные нормы не останавливали многих. Бежали за границу главный бухгалтер с кассой своего предприятия, инкассатор, убив своих же товарищей по работе и украв все перевозимые сотни тысяч долларов, чиновник, похитивший все государственные ценности, вверенные ему на хранение.
       Возможность запросто, без всяких ограничений уехать за границу, в любую точку земного шара кружила голову и будоражила всю страну, недавно, ещё вчера практически закрытую от остального цивилизованного мира, и ещё недавно уезжающий за границу, да ещё по собственному желанию считался диссидентом, антисоветчиком, чуть ли не врагом народа. А приезжавший из-за границы должен был проходить тщательную проверку. Вот характерный пример того времени – однажды группа советских инженеров была приглашена за границу с просьбой наладки какого-то оборудования. Вся заработанная ими валюта поступала на счет Внешэкономбанка. Им же выдавалась только небольшая часть и талоны на покупку чего-нибудь в валютных магазинах. Но и той малости, которая доставалась им, с лихвой хватило на покупку зарубежной технической литературы по их тематике и конечно же всякой аппаратуры в подарок детям, родным и близким. Каждый вез с собой видеокамеру, видеомагнитофон или музыкальный центр. Однако на границе пограничник, усмотрев у них превышение нормы веса провозного багажа, потребовал часть оставить. Естественно советские инженеры оставили таможне всю аппаратуру, а себе всю техническую литературу. К их счастью, это настолько поразило пограничника, что он, не решаясь принять самостоятельное решение, вызвал офицера. Тот вначале не понял, зачем его вызвали. Но когда ему солдат указал, что вот какие-то бумаги они оставили себе, а аппаратуру, которая, по его мнению, дороже, они отложили. Подумав, офицер побежал докладывать высшему начальству и через некоторое время поступил приказ – вернуть всё и пропустить. Хотя по всем разумным меркам и нормам, что плохого в том, если они привезут  домой побольше гостинцев семье и подарков детям?
     Были и более тонкие механизмы обогащения, но уже на правительственном  уровне. С благо-родной целью привлечения средств в государственную казну и связывания “горячих” денег для приостановки галопирующей инфляции выпускались так называемые ГКО – государственные кратковременные  обязательства, аналоги всем известных облигаций. Под эти ГКО правительство брало огромные займы у зарубежных банков. Счет шел на миллиарды долларов. Возврат денег должен был осуществятся под небывало высокие проценты. Абсурдность этой затеи была двойная - деньги шли на погашение зарубежным кредиторам по ранее выданным займам и на оплату гигантских процентов по этим же займам. При этом Россия попадала в двойную кабалу – перед западными и своими собственными кредиторами. Более глубокая суть этих ГКО будет объяснена позднее.
         Особую разрушительность для России и обширное поле для воровского беспредела давало несовершенство законодательной базы, неповоротливость и коррумпированность судебной систе-мы, не продуманность или злой умысел депутатов законодательных органов различного уровня, начиная с Законодательной Думы и кончая территориями. Ярким примером такого беспредела можно привести закон о банкротстве и действия его в таком наиболее характерном регионе, как Приморье, и его столице – Владивостоке.
        Огромный, некогда закрытый и процветающий  почти миллионный портовый город, воен-но-морская база Тихоокеанского флота, в ельцинской России попал в самый центр водоворота событий, где сошлись интересы “новых русских”, криминала и ближайшего зарубежья – Китая, Кореи, Японии и США. Богатейшие природные ресурсы, благоприятный климат и наработанное поколеньями трудолюбивого народа добро: заводы, фабрики, корабли, шахты; выгодное геополитическое положение города-порта, как ворот России в стремительно развивающиеся регионы и страны Юго-Восточной Азии – всё теперь стало предметом торга, мошенничества, оборота, обогащения.
           И немалую роль здесь, как, впрочем, и в других местах сыграл этот злополучный закон. Как всегда, цели закона декларировались благородные. Из сути закона о банкротстве следовало, что он должен применяться в целях оздоровления предприятия. Если руководство предприятия не справляется, предприятие оказывается должником, то по решению арбитражного суда вводится внешнее арбитражное управление. Предприятием начинал управлять назначенный арбитражный управляющий, который должен быть менеджером  высокого класса и профессионалом в своей области. Приняв управление, он должен разобраться в делах предприятия и вывести его из кризиса, обеспечить оплату долгов и стабилизировать его работу, после чего передать управление вновь сформированной профессиональной команде. Причем этот закон не усматривал никакой разницы между предприятием, которое было лишь киоск, торговавший сигаретами, и огромным производственным объединением с многотысячным коллективом. По данному закону банкротству подлежат предприятия, задолжавшие в течение трех месяцев пятьсот минимальных зарплат. Казалось бы, всё логично, но при условии, если бы минимальной зарплатой считалась соответствующая мировому стандарту сумма, равная примерно 1000 долларов США, т. е. долг предприятия должен быть примерно полмиллиона  долларов. Ну, а при той смехотворно мизерной минимальной зарплате, официально принятой в это время в России - 80 рублей или менее 3 долларов, обанкротить  можно было любое мало- мальски крупное предприятие, имевшее долг более 40 тысяч рублей. Любое работающее предприятие берет ссуды в банках, договаривается с партнерами, смежниками и, как правило, всегда кому - то должно и самому предприятию тоже кто-то должен. Главное, чтобы сумма своих долгов была меньше, чем долг должников самого предприятия. Но при оборотах денег в десятки  миллионов рублей, всегда ли уследит руководитель, что где-то зависли на три месяца сорок  тысяч рублей?
    Однако те, кто загорелся желаниям прибрать к своим грязным рукам прибыльное, хорошо рабо-тающее предприятие, следят за этим бдительно. И как только им удавалось перекупить долг пред-приятия на счета своих собственных предприятий, так сразу же шло обращение в арбитражный суд с иском к облюбованному предприятию. Естественно, при этом предварительно находили соответ-ствующего продажного судью и обговаривали с ним (или с ней) сделку, обещая небольшие проценты в случае положительного решения вопроса и назначения судом своего управляющего. При этом за небольшими процентами - 2-3 % скрывались миллионные суммы. Если реальная стоимость предприятия составляла 300-500 млн. долларов, то судом она оценивалась в 30 - 50 млн. долларов, но даже при такой сумме 3% составляла 1,5 млн. долларов. Обанкротив  за год десяток таких предприятий, судья имел 15 млн. долларов и в течение года превращался в миллионера. Много ли находилось таких, кто свято соблюдал свой служебный долг и интересы потерпевшего при таком раскладе? Если раньше всё было государственным, общенародным, в том числе и предприятия, то теперь что заявитель, что потерпевший были одинаково собственниками и их интересы ни в чьей мере не касались  интересов государства, интересов самого суда и лично судьи. А сидеть на зарплату даже 3-4 тысячи рублей, на которую толком и семью не прокормишь, и разбирать жалобы тех, кто приехал на шикарных японских джипах или мерседесах, демонстрировал мобильники и многочисленную охрану и не иметь от этого ничего,  было почти абсурдом.
Наиболее яркий пример такого рода в этот период - деятельность арбитражного суда При-морского края, возглавлявшего некой госпожой Локионовой. Деятельность этого суда была страшнее тайфунов, периодически обрушивающихся на Приморский край и его столицу. Мафиоз-но - криминальные структуры, договариваясь с судом через мужа сей госпожи, через взятки - при-чем размер их мог достигать полмиллиона долларов США - выбирали успешно работающие пред-приятия. И такие, которые работали больше на экспорт, получая выручку в валюте. Благо, таких областей в Приморье достаточно - рыболовство, лесная промышленность, звероводство, добыча полезных ископаемых. Отследив долг этого предприятия и перекупив его - что такое для них 100-200 тысяч рублей - объявлялась процедура банкротства. Такса судьи была примерно 1% задатка и 10% от стоимости иска. Причем слово “процедура” подразумевает длительный процесс попытки оздоровления предприятия через внешнего управляющего. Здесь же дело было поставлено по-другому. Дела о банкротстве проходили через суд. Разумеется, суд принимал решение в пользу той фирмы, которая с ним заранее договорилась, и с рекордной скоростью, - менее часа иногда требовалось суду для решения дела о банкротстве крупного предприятия. Причём все возражения предприятия-ответчика принимались уже после решения суда. Затем всё имущество предприятия с помощью заранее обговоренного с судьёй и назначенного им арбитражного управляющего по быстрому, и по явно заниженным ценам распродавалась заранее обусловленным лицам. Деньги от продаж растворялись в криминальном мире, предприятие бесследно исчезало. Причем, даже бухгалтерские документы предприятия при этом не сдавались в архив, как это полагается, а бросались где попало на произвол судьбы. И люди,  годами проработавшие на этом предприятии, попросту увольнялись. В последствии, по истечении лет и достижению ими пенсионного возраста, они не могли получить никаких справок этого предприятия для назначения им достойной их труда пенсии, так как по новому пенсионному закону необходимо было предоставить справку о заработной плате в течение пяти лет. А так как справки взять было не откуда, то им назначалась пенсия на общем основании - как любому бомжу или бичу. И которая была 300-400 рублей вместо 1,5-2 тысяч.
Например, в доперестроечные времена было в Приморье объединение «Приморрыбпром», куда входили все государственные приморские предприятия. Одних только рыбаков здесь насчи-тывалось около 50 тысяч человек, шесть баз флота, которые вылавливали, перерабатывали и дава-ли стране более миллиона тонн рыбы в год. После приватизации и акционирования в «Примор-рыбпром» входило семь рыбозаводов, снабженческие и другие предприятия. Подразделения его были градообразующими в восьми населенных пунктах края. Остаточные фонды предприятия оценивались в 450 миллионов рублей, а по рыночным ценам - свыше миллиарда. В 1996 году бо-гатейшее в крае предприятие стали банкротить, и был назначен внешний арбитражный управляю-щий. Результат его деятельности таков: если к  концу 1996 совокупная задолженность предприя-тия, включая кредиторскую, составляла 44,5 млн. руб., то к середине 1999 года, когда предприя-тию всё же удалось избавиться от «заботы» арбитражного суда, предприятие трудами такого управляющего г. Гордиенко было уже должно только  государству 175 млн. рублей, а за время его деятельности было продано имущества и судов на 316 млн. рублей, рыночная стоимость которых в 3-4 раза выше. И только усилием работников удалось восстановить почти разрушенное предприятие, которое ныне успешно развивается.
Более печальная участь постигла акционерное общество «Дальневосточная база флота по добыче и обработке морепродуктов». Стараниями арбитражного управляющего, назначенного по протекции той же госпожи из арбитражного суда, флот компании сократился с 33 до 7 судов, а задолженность выросла во много раз. Причем на ликвидации успешно работавшего предприятия настаивает некая южно - корейская фирма «ДУНАМКо ЛТД», доля которой в требованиях состав-ляла 3-4 %, а позже стараниями арбитражного управляющего выросла до 90 %.
Ну а что же краевые власти, прокуроры, ФСБ? Губернатор Приморья Евгений Наздратенко как мог, старался остановить этот разрушительный для края процесс, но закон о банкротстве фор-мально давал право решения Арбитражному суду, и формально закон был соблюден. А если учесть, что сын бывшего представителя президента в крае и экс – руководителя ФСБ передал шесть судов базы формально по договору фирме ООО «Акваресурсы» по стоимости 2,5 млн. руб-лей  вместо 130 млн. и директор этой «Акваресурсы» был зять бывшего шефа ФСБ, то куда оно смотрело - ясно без комментариев.
И только в начале 2001 года Конституционный суд Российской Федерации, проверив кон-ституционность ряда положений этого закона, признал часть из них не конституционными. В частности, он констатировал, что действующий порядок возбуждения дел о банкротстве не пред-ставляет должнику надлежащих гарантий того, что определение арбитражного суда о принятии заявления и признании должника банкротом и, следовательно, автоматически введения наблюде-ния будет обоснованным и правомерным: такое решение выносится без заслушивания позиции должника - отзыв и возражения на  требования заявителю направлялись в суд уже после введения наблюдения. Этот вопрос о введении наблюдения теперь должен будет решаться после получения от должника разъяснений и возражений. Тем самым было остановлено разрушительное действие этого закона. Но если считать, что за прошедшие к этому времени годы через арбитражный суд Приморья прошло около 250 дел о банкротстве, то можно представить себе масштабы его дей-ствия по всей России.    
 
Глава 26

Диплом о высшем образовании у Нины Максимовны, матери Сергея, был с отличием, красный. Она блестяще защитила его в университете Владивостока и была направлена по распределению в городской Гражданпроект. В сущности, правильнее было бы сказать, что она сама выбрала это место, так как получившие красный диплом имели право выбрать место из имеющихся направлений. В Гражданпроекте её приняли хорошо. Это была большая бюджетная организация, занимавшая огромное здание, с десятками отделов, служб, секторов и со своей собственной типографией и гаражом. Здесь же был главный архитектор города. Все вопросы, связанные с градостроительством, архитектурой  города стекались сюда. Нину Максимовну направили работать в один из ведущих отделов Гражданпроекта, где она быстро освоилась, приобрела знакомых, подруг. Благодаря своему доброму, покладистому характеру, а ещё больше – трудолюбию, честности и порядочности, она заслужила уважение коллег и начальства. Её неоднократно поощряли, поручали ответственные задания и, в конце концов, она выросла в хорошего специалиста, которого ценило начальство. По тем временам она получала хороший оклад, и в совокупности с различными премиальными, бесплатными путевками, он позволял ей жить достаточно обеспеченно.
Тут, в Гражданпроекте, она познакомилась со своим будущим мужем. Они поженились, и вначале жили у мужа с его мамой. Так как оба они были на хорошем счету, и муж её был началь-ником одного из подразделений их организации, то довольно быстро им дали двухкомнатную квартиру на троих – тогда у них уже родился Сергей. Получить квартиру, да ещё бесплатно, было большой удачей и, не смотря на то, что это была обычная “хрущевка” с совмещенным санузлом и смежными комнатами, они очень радовались ей. Сережа рос беспокойным мальчиком, но здоро-вым, болел мало, ходил в детский сад. Когда Сереже было восемь лет и он уже ходил в школу, у них родилась Даша. В отличии от Сергея, Даша часто болела и Нине Максимовне нередко прихо-дилось оставаться дома с ней. Но, в общем-то, это были обычные материнские заботы и в целом они жили хорошо.
Трудности и проблемы у неё начались позднее, после того, как Даша пошла в школу. Свя-зано это все было с её мужем. Вначале она не замечала ничего, но постепенно стала замечать странности в его поведении. Он стал чаще оставаться после работы, куда-то ездил допоздна, объ-ясняя это производственной необходимостью. Выяснилось все довольно быстро. Он полюбил другую. В городской администрации, куда по работе мужу приходилось часто ездить, он сошелся с другой женщиной, намного моложе его. В конце концов семья распалась, и он ушел жить к ней. Разошлись они тихо, без скандалов. Муж её, теперь уже бывший, платил алименты и, чтобы не встречаться часто с бывшей женой, перешел работать на другое предприятие.
Перестройка и “демократия” больно ударили по ней и её предприятию. Массовое строи-тельство в городе почти повсеместно прекратилось. Бюджетное финансирование резко сократи-лось и упало до немыслимо низкого уровня. Огромное предприятие с десятками отделов осталось фактически без заказов. Администрация была вынуждена провести сильное сокращение штатов и уволить большое число сотрудников. Кроме того, многие опытные специалисты, не дожидаясь увольнения и не удовлетворенные мизерной зарплатой, ушли в процветающие коммерческие структуры, где им чаще всего предлагали такую оплату, которая раз в шесть была выше их преж-ней. Другая часть более инициативных и опытных специалистов быстро образовала свои строи-тельные фирмы и предприятия. Благодаря своим прежним связям с администрацией города и рай-онов, они получали хорошие заказы и в целом процветали.
Нину Максимовну сокращать не стали. Она не попала под увольнение, так как ценилась как специалист. Кроме того, в руководстве знали о её разрыве с мужем, и что у неё двое детей, и все это учли. Её лишь перевели на более низкую должность в другой отдел, который после всех сокращений объединил в себе функции чуть ли не пяти бывших.
Надо сказать, что её звали к себе прежние сотрудники в свои фирмы и предприятия, обещая довольно высокую зарплату, так как хорошо знали её как опытного специалиста. Но она боялась переходить в них, так как теряла многие социальные гарантии. Ей было хорошо известно, что в таких частных предприятиях почти не оплачивались бюллетени по болезни, путевки в пионерский лагерь, дорога в отпуск. Как правило, с целью ухода от драконовских налогов, там велась двойная бухгалтерия и зарплата начислялась официально мизерная для того, чтобы не платить больших денег в пенсионный фонд, а обещанная часть выдавалась не официально наличкой. В этом случае она могла потерять свой стаж для пенсии. И вообще, устойчивость и надежность этих предприятий всегда была под вопросом. Спонтанная, не прогнозируемая и не продуманная экономическая политика центрального правительства создавали неуверенность и сиюминутные настроения в предпринимательских кругах, стремление к созданию фирм-однодневок. Например, правительству ничего не стоило утроить или удесятерить какой-нибудь налог, что и происходило постоянно в связи с галопирующей инфляцией, этой “болезнью дураков правительства”. Арендная плата предприятия могла в одночасье вырасти вдвое, втрое. И только что стабильно работающие предприятие в момент становилось убыточным. Что бы тогда она делала, имея двух уже больших детей?
Потому, не смотря на мизерную зарплату, которую задерживали порой на несколько меся-цев, она продолжала работать в Гражданпроекте. 
Вообще, положение с деньгами у Нины Максимовны после всех “реформ”, “ваучеризации” и наступления “демократии” стало столь катастрофическим, что она порой не знала, что ей делать, и у неё в бессилии просто опускались руки. Работая в бюджетной городской организации, она получала полторы тысячи рублей. В постоянном волнении и тревоге, она с трудом пережила горбачевские талоны на муку, сахар, хлеб, “гайдаровский “отпуск на свободу цен”, “благодаря” небывалой инфляции сподобилась побывать миллионершей, когда её зарплата составляла несколько миллионов рублей, на которые едва можно было прожить полмесяца, реформу цен Чубайса, когда по три нуля исчезли с денежных купюр и прочие общероссийские потрясения. В конечном итоге она должна была чуть не четверть зарплаты отдавать в оплату за квартиру, четверть на проезд в автобусе, так как жила далеко от места работы, а на все остальные кормить и одевать двух детей, один из которых был почти взрослый юноша и ему тоже надо было давать деньги на проезд, а вторая постепенно оформлялась в девушку, не говоря уже о собственных надобностях в одежде и обуви. Ей было до слез обидно за своих детей и жалко их. Она вспоминала, как раньше она могла запросто купить им мороженого, новое платье Дашутке или костюмчик Сереже. Ей никогда не приходило в голову экономить на детях, на их еде, одежде, обуви. Сейчас же, при стоимости пары обуви Сергея уже в 600 рублей она должна была почти два месяца собирать эту сумму. А дети росли быстро. Даше шел уже девятый год и она все чаще просила купить ей красивые платья. Сереже шел семнадцатый год. Из угловатого подростка он вытягивался в стройного и широкоплечего юношу. Уходя гулять вечером, он также старался одеться получше и часто просил её купить ему что-нибудь поприличнее. Конечно, она рада была бы одеть и обуть своих детей не хуже других, но где было взять на это столько денег? Особенно трудно ей было собрать и подготовить их к школе, к первому сентября. Учебники немыслимо подорожали и стали стоить чуть не 50 руб. каждый. О том, что, как было обещано,  учебники для школьников будут бесплатные, власти быстро и напрочь забыли. Ко всему прочему если раньше один учебник по отдельной дисциплине был для всех один и его не представляло труда купить в магазине или взять у старшеклассника, которому он уже не был нужен, то теперь, “благодаря” “демократии” и вольному выбору учителя учебник надо было еще поискать именно тот, который требует данный учитель, и купить его по коммерческой цене. Хотя, здраво рассуждая, что можно изменить в математике, геометрии или физике, литературе? Законы и доказательства, приведённые в них, незыблемы и неизменны. Теорема Пифагора навеки останется теоремой Пифагора, биссектриса – биссектрисой, а закон Ома – законом Ома и никакие “демократии” их не изменят. И зачем надо было лихорадить всю школу и создавать проблемы с учебниками ученикам и их родителям – до сей поры остается не разгаданным секретом. Зато для покупки только одного комплекта учебников в среднем для школьника ежегодно требовалось почти пятьсот – семьсот рублей. У Нины Максимовны их было двое, и она выбивалась из сил, чтобы приготовить детей к школе. К счастью, её бывший муж окончательно не порвал своих связей с прежней семьей, детьми и в меру своей возможности помогал им, покупая одежду, учебники и обувь. Его новая жена с пониманием отнеслась к этому. Все же он был достаточно порядочным человеком и чувство вины перед этой, покинутой им семьей его не оставляло, хотя в новой семье у него уже был другой ребенок, появление которого и подтолкнуло его в свое время к разрыву с первой же-ной.
Немалым подспорьем для неё была дача. Как не трудно ей было одной, но она не бросала её и весной старалась как можно больше засадить её картошкой, помидорами и всякой зеленью. Подросший Сережа и Даша уже были ей помощниками в этом. Дача была недалеко, и до неё мож-но было доехать просто автобусом. Летом на даче жила её мама, которая полола грядки, поти-хоньку, в меру своих сил поливала и окучивала их. Вообще Нина Максимовна старалась, чтобы её дети как можно больше бывали на даче. С малых лет она приучила их к работе с землей и всяким садовым хлопотам. Просто она считала, что чем больше её дети побудут на природе, тем здоровее они будут, и чем больше времени они  проведут на даче, тем меньше вероятность попасть им в дурную компанию или под влияние улицы. Дачу она завела ещё в “советские” времена, по совету работавшей с ней вместе женщины, которая, прослышав про болезни в детстве Даши, сказала, что ей надо больше быть на природе, на свежем воздухе. Действительно, на даче здоровье Даши улучшилось, она стала меньше болеть, и поэтому Нина Максимовна тоже не хотела бросать дачу, как бы не трудно ей было с ней. Она часто оставляла Дашу вместе со своей мамой на даче, чтобы та подольше побыла там с бабушкой. Бабушка любила внука и особенно младшую внучку, которую в тайне от матери и Сережи баловала конфетами, печеньями, шоколадками. Она также помогала дочери одевать детей и часто давала ей деньги со своей пенсии, которую ей, к счастью, платили регулярно, в отличие от постоянных задержек зарплаты дочери. Дедушку Василия Алексеевича, командира танка 121 танкового полка 60 танковой дивизии, дети не знали, так как он обгорел в танке в бою в Манчжурии во время войны с Японией, долго лечился потом и умер рано. Родители мужа жили далеко от Владивостока, и она их почти не знала.
Личная жизнь Нины Максимовны постепенно стала налаживаться. Переживала свой разрыв с мужем Нина Максимовна сильно. Она долго не могла работать в обычном ритме, находясь в ка-ком-то оторванном от реальности состоянии. Позднее она силой воли подавила свои чувства, взя-ла себя в руки и полностью посвятила себя работе и детям, наглухо замкнув свою личную жизнь как женщины. Но время лучше всяких лекарей излечивает раны, в том числе и душевные. Тактич-ное и участливое отношение к ней подруг, сослуживцев и соседей, её пожилой матери сделали свое дело, не дали ей замкнуться в своей беде, и постепенно она вновь превратилась в жизнера-достную и доброжелательную, симпатичную женщину. Только где-то в глубине её глаз, излета бровей и рисунка губ пряталась грусть и печаль о прошедшем.
Мужчины замечали её всегда. Раньше она охотно отвечала на их комплименты и шутки. Но после разрыва с мужем она относилась к ним уже с какой-то внутренней настороженностью. Об-жегшись на молоке, дуют и на воду. Решив, что её личная жизнь не состоялась, Нина Максимовна старалась соблюдать дистанцию с мужчинами и никому не давать повода для более близких от-ношений. Так продолжалось довольно долго, несколько лет, пока судьба не свела её с другим че-ловеком.
Подруга познакомила её со своим бывшим однокашником Виктором. Виктор уже давно жил один, пережив трагедию потери жены, погибшей в автомобильной катастрофе. Его беду Нина Максимовна приняла близко к сердцу. Человек, переживший горе, лучше понимает такого же человека. Они стали чаще встречаться. Виктор не курил, держал себя в форме и, так же как и она, весь отдавался работе, стремясь заглушить занятостью делами пустоту своего душевного состояния. Он был немного старше её, жил один. Его взрослая дочь училась в университете в Москве и вскоре должна была его заканчивать. Там же она вышла замуж. Нине Максимовне не пришлось долго подстраиваться под его характер, так как он тоже был по натуре добрым и сострадательным. Однажды она осталась ночевать у него дома, когда Даша была у бабушки, а Сережа уехал в другой город на соревнования. После этого она периодически оставалась у него, а иногда и он у неё по мере возможности. Они не скрывали своих отношений, и Виктор настаивал на регистрации, предлагая ей выйти за него замуж. Но дети трудно переживали уход из семьи отца, и она очень боялась их душевно травмировать появлением в семье другого мужчины, отчима, и медлила с ответом, хотя уже сильно привязалась к Виктору. В конце концов, они решили временно отложить этот вопрос “на потом”. А, как известно, ничего не бывает более постоянного, чем то, что было намечено временно.
Виктор часто встречал её после работы на своей машине, возил её на дачу, порой помогал ей  там, когда там никого не было. Несколько раз он подвозил туда вместе с ней и её маму. Даша тоже постепенно стала привязываться  к Виктору и любила, как все дети, кататься на его машине, что он часто и делал с удовольствием. Втроем они иногда выезжали за город к морю, отдыхать. Сережа чаще всего пропадал где-то с мальчишками, и виделся с Виктором мало. В тех немногих их встречах у него вначале возникала в глазах настороженность, которую он всячески старался не показывать, особенно когда Виктор что-то говорил его матери и та спокойно делала то, что хотел Виктор. Но достаточно быстро он увидел и понял, что ничего плохого и худого этот чужой для него мужчина не делает его маме, а наоборот, хочет ей сделать всё как лучше, и маме от этого бы-вает только хорошо, и эта настороженность постепенно стала у него исчезать. А после того, как однажды, стоя с ребятами у подъезда, он невольно подсмотрел, как мама, подъехавшая на машине Виктора к дому и не заметившая его, запросто что-то приказывает Виктору, и тот послушно ис-полняет её волю, он понял, что она имеет какую-то безраздельную власть над ним, и перестал волноваться за мать. Он с пониманием стал относиться к его присутствию у них дома. Но Виктор решил не торопить события, и старался чаще встречаться с Ниной Максимовной у себя дома, при любой возможности увозил её к себе, где они могли свободно общаться друг с другом в любой форме.
Глава 27

Немалую роль в сближении Нины Максимовны с Виктором сыграла мать Нины Максимов-ны, Евдокия Пантелеевна. Кубанская казачка, она была нрава крутого, русского, из тех женщин, про которых когда-то сказал Некрасов: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт». Вос-питана она была в деревенском духе. Её нравственные понятия соответствовали всем нормам рус-ского кубанского казачества. Волею судьбы оторванная от родной деревенской, казачьей среды и заброшенная на самый край своего отечества, туда, где её отцы  «на Тихом океане, свой за-кончили поход», она, не взирая ни на что, оставалась строгим приверженцем всех деревенских правил, и неукоснительно соблюдала все нормы неписаного нравственного кодекса поведения кубанской казачки.
Свою самую младшую дочь Нину, и в особенности внуков и внучек, она воспитывала  в том же духе. Больше всего от неё доставалось Сергею, которому она не раз устраивала «голово-мойки» за его «современное» поведение. Решительно всё, что в поведении детей и внуков не укладывалось в рамки её понятий о порядочности, честности и нравственности, ей жёстко пресекалось. Когда Сергей, будучи уже подросшим, пришел домой с какого-то праздника подвыпившим, он получил от бабки такую трёпку, что надолго зарёкся от спиртного, не говоря уже о курении, которого Евдокия Пантелеевна на дух не переносила. Хотя Сергею не раз доставалось от крутого нрава бабушки, но немало и хорошего ему перепадало от неё, и он по-своему любил её. Благодаря бабушке, его никто никогда не обижал во дворе. Так однажды, когда он был ещё маленький, его побили во дворе старшие мальчишки. Он в слезах пришел домой, но дома кроме бабушки, никого не было, так как родители чаще всего были на работе, и им некогда было заниматься его мальчишескими проблемами. Бабушка же всегда была в курсе его дел и, увидя его плачущим, без слов взяла его за руку, и немедленно отправилась во двор «выяснять отношения» с его обидчиками. После того, как мальчишки, обижавшие Сергея, несколько раз испробовали крутую руку его бабки, они поняли, с кем имеют дело. С тех пор они без слов разбегались кто куда при одном только появлении бабушки Дуси, и сильно зауважали Сергея.
Когда Сергей подрос, он понял, что именно бабушка воспитала в нём трудолюбие, поскольку прежде всего сама была этому примером. Она никогда не сидела без дела и этому же учила детей и внуков. Весной, на даче, она не выпускала из рук лопату и приучила к этому же Дашу и Сергея.
Развод дочери с мужем она тоже сильно переживала. В начале она всячески противилась этому, считая, что если тебе дан Богом этот человек, то как хочешь, но живи с ним, и несколько раз «наезжала» на зятя. Поняв же, что изменить здесь ничего не удастся, она приняла это, как су-ществующую реальность, хотя в душе никак с этим смирится не могла. Сама она после ранней  смерти свего мужа вновь замуж не выходила, так как сильно любила его и не могла представить на его месте другого мужчину.
Однако к Виктору она сразу почувствовала доверие. После нескольких встреч с ним у нее установился какой-то доверительный, негласный контакт с Виктором, что в немалой степени удивило её дочь. Нина Максимовна все же побаивалась своей матери и опасалась, что вдруг она не воспримет Виктора, и что тогда ей делать было? Но после того, как однажды Виктор запросто взял лопату на её даче и полдня с увлечением копался в саду, раздевшись по пояс, она уловила задумчивый и одобрительный взгляд матери на Виктора. С того дня Евдокия Пантелеевна незаметно перешла в союзники Виктора, и по прошествии некоторого времени стала подталкивать дочь к тому, чтобы она  выходила за него замуж, так как считала, что все на свете должно быть законно и по правилам, а все остальное от лукавого.
- Ты чего с ним как полюбовница живешь? Если любишь его, так выходи за него замуж. А просто так с ним жить нечего, прелюбодейство это. Всё должно по закону быть, как положено.
- Мам, куда торопиться, успею еще. Пусть Даша с Сережей привыкнут к нему, а то вдруг не захотят, что тогда мне делать?
- Ну ладно, конечно пусть попривыкнут. Да все же на долго не откладывай, зачем бога гне-вить. Уж коли он тебе Богом дан, так и решиться все тогда хорошо.
В бога Евдокия Пантелеевна  верила  и никому не позволяла его хулить. К вере в бога она приучала своих внука с внучкой. Не смотря на сопротивление, впрочем весьма вялое, её дочери, она покрестила в церкви Серёжу с Дашей и всегда настаивала на том, чтобы они не снимали и везде носили крестик. Сергей, пока был маленьким, кое-что воспринимал от её веры. В последствии, когда он уже стал учиться в школе, вера в бога почти исчезла у него. Сказывалось влияние школы и ровесников, которые просто насмехались над этим. Но те общечеловеческие нравственно – этические нормы, заложенные бабушкой в детстве Сергею из библии – «не убей, не укради, не прелюбодействуй» жили в нем постоянно и служили  безошибочным компасом в водовороте искушений и соблазнов повседневной жизни. Именно эти Нравственные основы уберегли Сергея от многих бед и неприятностей, в которые попадали его неверующие сверстники.
 Немало доставалось Сергею от бабушки за его современную музыку. После длительных, совместных с Дашей уговоров матери, ему с Дашей был приобретен кассетный магнитофон с аку-стическими колонками. С тех пор в их квартире зазвучала музыка. Даже делать уроки Сергей  умудрялся под музыку. Но такая его музыка никак не устраивала его бабушку. Однажды, придя домой, Сергей по привычке «врубил» на полную громкость металлический рок, забыв, что бабуш-ка в это время у них дома. Терпеть это звуковое светопреставление и разврат для внука Евдокия Пантелеевна не могла и круто «наехала» на Сергея.               
- Это что ты тут такое включил? Ты зачем эту какофонию дурачью слушаешь, от которой только уши болят да голова? Мало себе слух портишь, так и другим от этого спокою нет. Один рев собачий да скрежет железный, я тебя…
 - Баба, ну это музыка такая, - в отчаянье возражал Сергей, – ты её просто не понимаешь.
- Это никакая не музыка, а наваждение диавольское. Музыка – это когда хорошо, плавно, за-душевно, сердцу мило. А это у тебя что - скрежет какой-то, рёв иржавый, да по ушам бухает. Пу-щай такую музыку черти грешникам на том свету играють, басурманам некрещённым да мерикан-цам, а православному христианину, да вьюноше молодому зачем её слушать, она ни к чему.
- Бабушка, это же известная музыкальная группа, «битлзы»! А музыка направления «метал-лический рок».
- Каки таки битые ещё? Бичи проклятые, только воють, как собаки не кормленные, или волки голодные. Когда музыка, должно быть всем приятно, радостно для души, утеха для сердца. А здесь, вишь, только и слыхать, что бух, да бух! Бух, да бух! Бух, да бух! Орут чегой-то на языке неведомом, для крещенного православного христианина супротивном.
- Ну, бабушка, это же ударник, инструмент такой музыкальный!
- Это инструмент аспидов, диаволов, а не музыкальный. Кака така музыка – по голове весь вечер стучать, да на всю квартиру скрежещать, словно черти на шабаш собрались. Ишь как громко бьёт, да стучит. Пусть он этот ударник проклятый в Москве стучит по их головам, да в Америке, а русскому человеку, да ещё крещёному, такую напасть и непотребство слушать не-зачем. За такое непотребство у нас в станице, на Кубани, атаман розгами сёк. И если я ещё раз это услышу, то разобью и выброшу всю эту мерзость с балкона.
Почему-то Евдокия Пантелеевна искренне считала, что все беды и напасти их в основном идут из Москвы и из Америки. Властями и управителями для себя и остальных она считала преж-де всего бога и местные власти. Всё остальное для неё было не существенно. А Москву она почти приравнивала к загранице и Америке. Любую же заграницу она считала рассадником зла, растле-ния и совращения. Впрочем, в истинности её чутья была немалая доля правды. Хлынувшие после перестройки всякие заграничные привычки, понятия и западная псевдо-культура были тому под-тверждением. Как она довольно правильно считала, всё это западное влияние только развращало русского человека, было вредным и совершенно ничего  полезного не несло с собой. В особенно-сти её возмущали всякие пацифистские движения за отмену смертной казни.
- Да как же это можно убийц миловать, душегубов? Да что же они, Библию не читают, душу человеческую им не жалко, Бога они не чтут? Это мыслимо ли, чтобы смертоубийца людей губил, а его за это в тепле да уходе содержать на государственный кошт, в насмешку сиротам им осиротевшим, вдовам им их мужей убиенну. Преступивший законы божьи, заповедь человеческую, Писание божье нарушивший не может милован быть. Ведь это в Библии как  сказано в числах, главе тридцать пятой  - она прекрасно знала библию и умела цитировать из неё – «убийцу должно предать смерти». И ведь как правильно сказано про любое:
«И если кто ударит кого железным орудием, так что тот умрёт, - то он убийца: убийцу долж-но предать смерти».
«И если кто ударит кого из руки камнем, от которого можно умереть, так что тот умрет,  - то он убийца: убийцу должно предать смерти».
«Или если деревянным орудием, от которого можно умереть, ударит из руки так, что тот умрёт, - то он убийца: убийцу должно предать смерти».
«Если кто толкнёт кого по ненависти, или с умыслом бросит на него что-нибудь, так что тот умрёт, или по вражде ударит его резко, так что тот умрёт: то ударившего должно предать смерти, - он убийца: мститель за кровь может умертвить убийцу, лишь только встретит его».
-  Вот ведь как в Писании сказано, а они, нехристи, чего хотят - миловать убийцу! Разве такое от Бога, чтобы убийца смерти не боялся, сам делом рук своих не был наказан? Нет, от нечистого это всё, от лукавого. И не след русскому человеку тому следовать, православному такое перенимать, христианскому люду от Писания отворачиваться. Все войны, все кровопролития - всё от нехристей с Запада. Всё оттуда с огнём да мечом на Русь православную идут. Мило им там друг друга побивать, так ещё и на русского человека идти хотят. Уж и били их, били казаки-то наши. Боем смертным, беспощадным, и французов Наполеона, и турков, и германцев, и поляков всяких, и самураев японских проклятых, а всё им не уймется. Не войной, так развратом Русь заполонить хотят. Ан не выйдет ничего у них, потому как Бог – отец за русскую землю защитник, церквами златоглавыми Русь-матушка защищена, духом православным, святыми соподвижниками божьими, жизнь за Русь положившими и ныне здраствующими.
Ей, чистокровной кубанской казачке, пережившей раннюю смерть своего мужа, любимого человека, из-за страшного ранения на  войне с Японией, было понятно и близко сердцу страдание своего народа, беды отечества. Нутром своим праведным зло чувствовала, ухищрения нечисто-плотные, да увёртки лисьи непотребства всякого заграничного, детям её вредящего, и ничто не могло сломить её, остановить в протесте против этого зла наступающего, нагло в её дом вторгаю-щегося под личиной елейной, словоблудством прикрывающегося. Природной, русской души человек, Дарья Пантелеевна внушала Сергею
- Береги, храни землю, тебя вскормившую, край отчий, народ свой, обычаи его. Не верь, Се-рёженька, посулам сладкоречивым чужестранцев, ибо не от чистого сердца идут они – о своём пекутся, наша боль им неведома, твои заботы не заботят их, наши святыни им не святы. Чти край свой отчий, память героев, за славу отчизны жизни свои положивших, могилы предков своих, для тебя созидавших. Не привечай недугов родины в обиде своей. Помни: не вечны беды и страдания твои, не всё нечестивым править, всему конец определён. Спящий - проснётся, кричащий - замол-чит, накопивший зло им и придавлен будет. Прошедшему же испытания на веки воздаётся.
Борясь за нравстственную чистоту своих детей и внуков, Евдокия Пантелеевна без всякой пощады отгоняла Сергея и Дашу от телевизора и немедленно его выключала, когда на экране начинали целоваться и показывали откровенные сцены насилия, секса.
«Проклятые бесстыдники, антихристы, креста на них нету! Чтобы они все провалились там в Москве и Америке в преисподнюю. Аспиды некрещеные, басурманы. Это же как так можно такое показывать детям, чтобы убивать? Чтобы сплошное смертоубийство крутить да прелюбодействовать при свете белом. Женщины всякий стыд потеряли. Чуть что – уже раздетые, прилюдно целуются да милуются. Да разве такое на людях положено делать? И как только не боятся Бога, властей!» – часто говорила она, видя как дома смотрят очередной боевик по телевизору.
Вообще она считала телевизор изобретением какой-то нечистой силы и приравнивала его к каким-то сатанинским искушениям. Когда однажды телевизор сломался – радости её не было пре-дела. Она даже по такому случаю специально помолилась, воздав за это благодарность Господу, считая, что просьбы её дошли до ушей Господа, и попросила его подольше продлить такую благо-дать. Вызванного дочерью телемеханика, пришедшего к ним домой чинить телевизор в отсутствии Нины Максимовны и Сергея она с треском изгнала, назвавши его «служителем Диавола и нечистого» к великому его удивлению.
Телемеханик пришёл к обеду и, длинно позвонив, уверенно зашёл в открывшуюся дверь, так что Евдокия Пантелеевна чуть не испугалась. Зайдя в прихожую и увидев бабушку Дусю, он небрежно поздоровался:
 - Здорово бабка! Вызывали? Ну, давай показывай, где тут у вас телевизор и что с ним. Сей-час враз починю. Да побыстрее, мне некогда, заявок много.
 Телемеханик был довольно молодой широкоплечий мужчина лет двадцати восьми. Над раз-лётистыми его бровями нависала густая, чуть кучерявая прядь волос. Большие светлые глаза смотрели улыбчиво, уверенно и бесцеремонно. В руках он держал объёмный дипломат.
 В первые минуты Евдокия Пантелеевна растерялась, пытаясь понять, кто это и зачем при-шёл. Видя уверенность в действиях пришедшего, она подумала, что это кто-то с властей. Но, при-смотревшись и увидев в глазах пришедшего некоторую шутливость, она спросила осторожно:
- Тебе чего надо? Ты к кому пришел к Сереже или к Нине?
- Ты что бабка, какой тебе Сережа, телемеханик я, понятно тебе. Вызывали? – ответил тот.
- Кого вызывали? – не поняв переспросила Евдокия Пантелеевна.
- Кого, кого, телемеханика. Я с ателье телевизионного, телевизор ваш ремонтировать при-шёл, – уже нетерпеливо ответил пришедший.   
- Телевизор ремонтировать? – переспросила Евдокия Пантелеевна.
-  Конечно. Поняла, наконец, давай веди побыстрее, где он у вас стоит.
- Те-ле-ви-зор, - тихо и угрожающе произнесла в растяжку Евдокия Пантелеевна, - ре-мон-тировать? 
- Ну да, ремонтировать – недоуменно подтвердил телемеханик, уловив угрожающие нотки в ее голосе и переложив дипломат из одной руки в другую.
- Ремонтировать? Ах ты паршивец окаянный! – возвысив голос, снова угрожающе произнес-ла Евдокия Пантелеевна, снимая с плеча кухонное полотенце и надвигаясь на телемеханика.
- Я вот тебя самого сейчас так полотенцем отремонтирую, а ну убирайся отсюда, аспид не-крещеный - и с этими словами замахнувшись, она хотела огреть его полотенцем по плечу.
Телемеханик едва успел свободной рукой защититься от полотенца, закричав:
- Ты что, ты что, бабка, рехнулась что - ли? Ты что дерешься!
Однако бабушка Дуся стала лупить его этим полотенцем, выгоняя из квартиры.
- А ну убирайся отселя, отродье окаянное, сатана нечистая, антихрист, безбожник прокля-тый…
Отмахиваясь от разъяренной бабки и чертыхаясь, телемеханик как ошпаренный выскочил  на лестничную площадку, скатился по ступенькам пониже и уже оттуда, чувствуя себя в относительной безопасности, закричал:
- Ты бабка сдурела, полотенцем дерешься. Баптистка ты что - ли? Чокнутая…Я пришел по заявке телевизор чинить, а ты…
Бабушка Дуся, стоя в дверях квартиры и грозно смотря на телемеханика, медленно и весомо заговорила.
- Аспид ты треклятый, антихрист, вот ты кто! Ентот телевизор есть зла рассадник, да прелю-бодейства всякого. Только слышно по нему, что басурмане, каких казаки наши били, дённо и нощно гомонят, песни непотребные воем воют. Хари какие-то чёрные, безбожные. Кривляются, да срам всякий показывають. Одни смертоубийства, да разбой греховный кажуть. Мыслимо ли, дитёв малых не разумных срамными видами искушать, с пути истинного сбивать. Господь наш, всемилостивец, избавил наконец нас от нечисти ентой, а ты мне сызнова хочешь её в доме завести. Не пущу! Я тебе проклятому…мериканцу не крещённому…вражине земли русской…
Не выходя с дверей, поскольку лестница площадки уже была территорией не её квартиры, Евдокия Пантелеевна энергично погрозила полотенцем телемеханику, и с грохотом захлопнула дверь квартиры.
- Какой я тебе бабка американец, сама ты… это …вообще…Секстантка рёхнутая - прокричал тот вслед закрытой двери.
В ответ он услышал лишь, как закрывается защёлка или засов за закрытой дверью.
Озадаченный таким приёмом клиента, он ушёл, так и не выполнив заявку, поскольку обычно его встречали как желанного гостя, а тут едва не поколотили и всячески обозвали. Идя дорогой, он про себя всё возмущался. «Бабка какая – то ненормальная, психованная. Аспид, антихрист, враг земли русской. Ишь разоралась, а чего спрашивается? Вызывают, просят, а она… Какой же я враг, да ещё земли русской, если ей же телевизор чинить пришел. Сама ты бабка враг и аспид натуральный. Баптистка помешанная!»
Вспомнив другую заявку, телемеханик отправился по другому адресу. найдя указанную в ад-ресе квартиру, он  тихонько позвонил, в двери. Открыла ему молодая женщина, лет тридцати трёх. В руках у нее тоже было полотенце.
- С телеателье? Проходите, проходите, ждём вас. Проходите, телевизор стоит в комнате.
Опасливо взлянув на полотенце в руках женщины, он несколько неуверенно прошёл в ком-нату, сел возле телевизора на услужливо подставленный ему заботливой хозяйкой стул и положил дипломат рядом. Открыв дипломат, он достал отвертку. Повернув удобно к себе боком телевизор, он отвёрткой снял пластмассовый кожух и спросил хозяйку
- Что случилось?
- Экран не светится. Звук есть, а экран не светится – ответила та.
- Ладно, сейчас посмотрим, что там.
Неисправность он нашёл быстро: «Так, экран не светится. Нет напряжения на кинескопе. Скорее всего, строчный трансформатор накрылся. Что у него на выходе? Ничего, понятно, менять его надо. Вот и обмотка почернела. Наверно межвитковое. Сейчас заменим».
Достав из дипломата запасной строчный трансформатор, он стал выпаивать сгоревший и впаивать новый. Между делом осмотрел комнату, хозяйку и двух её непоседливых и весёлых сы-нишек. Одному было лет шесть, а другому года четыре. Они с любопытством смотрели на него и на открытые внутренности телевизора. Симпатичная хозяйка сидела рядом, и следила, чтобы дети не мешали ему работать. Как-то сразу он почувствовал расположение к этой дружной семье, к этой доброжелательной женщине и к её смышленым мальчикам.
- Ну вот, сейчас заработает – сказал он.
Впаяв трансформатор и закончив починку, телемеханник закрыл кожух телевизора, добавил,
 - Сейчас проверим, как будет работать.
- Вот хорошо, - обрадовалась женщина – а то без него скучно как-то, детям и посмотреть не-чего.
- Сейчас заработает – обнадёживающе сказал телемеханник и включил телевизор.
Телевизор заработал сразу. Комната наполнилась громким звуком, и экран засветился изоб-ражением. Он повернул телевизор экраном к хозяйке и детям, показывая, что он работает, и стал собирать паяльник, отвёртку и прибор в дипломат.
Между тем на экране шёл американский боевик, и ковбой в широкой шляпе хладнокровно расстреливал с револьвера всех в кабачке. Люди падали, кричали, молили о пощаде, но тот с сата-нинской улыбкой нажимал на курок. Поморщившись, телемеханик посмотрел на зачарованно смотрящих на экран детей и переключил канал. По этому каналу демонстрировалась сцена наси-лия. Мужчина срывал платье с кричащей женщины, и заваливал её на кровать. Чертыхнувшись про себя, он вновь переключил канал. По следующему каналу демонстрировали металлический рок. Хаотичная режущая какофония звуков сопровождалась кривляющимися исполнителями с какими-то косматыми причёсками. Чуть виновато посмотрев на женщину и её детей, он вновь переключил канал. И снова на экране появились американские янки, убивающие людей из снайперских винтовок.
«Да будьте вы прокляты, надоели с этой стрельбой» - подумал он, и вновь переключил канал. Но по этому каналу показывали опять какой-то иностранный, похоже американский кровавый фильм. В квартире опять зазвучали выстрелы, душераздирающие крики и на экране рекой полилась кровь. Телемеханик уже встревожено, почти испуганно взглянул на смотрящих с живым интересом в заработавший экран телевизора детей, на симпатичную хозяйку и снова нажал кнопку переключения  каналов. На экране шла реклама женских прокладок. Он опять посмотрел на сидящих и внимательно смотрящих на экран детей и ему стало не по себе. Он лишь на минуту представил себе, как вот эти два пацанёнка впитают в себя всё это насилие, хамство и жестокость, вырастут на этой демонстрации насилия, секса, извращений, что из них получиться и чем это ему самому может отлится.
«Антихрист проклятый, аспид, вражина земли русской», - тут же вспомнились ему недавно сказанные бабкой слова. Он решительно выключил телевизор и хмуро, не глядя на хозяйку, ска-зал:
- Всё, работает.
Закрыв дипломат, он взял его за ручку и поднялся, собираясь уходить. Хозяйка тоже подня-лась и довольная сказала:
- Вот спасибо, теперь будет не скучно. Что я вам должна за ремонт?
- Ничего не должны, – также хмуро буркнул он, и не глядя пошел к выходу.
- Как ничего, - удивлённо воскликнула женщина, идя за ним, - вы же работали, я же должна вам заплатить за это.
Она достала деньги и пыталась положить ему в карман, но он резко оттолкнул её руку и так-же резко ответил
- Я сказал, не надо денег.
И уже выходя из квартиры, он приостановился в дверях и сказал задумчиво
- Лучше бы этот телевизор у вас так и оставался поломанным. Меньше помоев этих амери-канских на детей ваших тогда бы с него лилось, да и на вас самих тоже. Вообще не включайте его, книжки лучше детям читайте. А то на таких фильмах вырастут мерзавцами бессердечными, Вам же хуже будет.
И немного подумав, добавил
- Насмотрятся всего иностранного и врагами земли русской станут.
Он медленно посмотрел на стоящую рядом женщину. Та с растерянностью и удивлением смотрела на него, широко открыв глаза, не зная, что делать, не ловко комкая в руках денежные купюры. У неё был такой вид, как будто она попросила сделать пришедшего что-то не хорошее, гадкое и теперь она виновата в этом.
 Телемеханик тихонько закрыл дверь и стал спускаться по лестнице. На душе у него, как и у этой женщины был какой-то противный осадок, словно он сделал что-то грязное и недоброе. Выйдя на улицу, он остановился, вдохнул глубоко свежий уличный воздух и произнёс вслух:
- Ну что, аспид треклятый, враг земли русской, пойдём по заявкам дальше?
Телевизор Нине Максимовне удалось с немалым трудом починить позднее в отсутствие Ев-докии Пантелеевны.

Глава 28

Квартира у Виктора была большая, трехкомнатная, в девятиэтажном кирпичном доме. Дом был кооперативный, и поэтому был построен более качественно. Когда дом только строился, Виктор был заместителем председателя этого кооператива, и по существующему положению мог выбрать себе любую квартиру в этом доме. Ещё такую же льготу имел только председатель. Все остальные получали квартиры по жребию. Естественно, он выбрал себе угловую квартиру, на четвёртом этаже солнечной стороны. Квартира имела большой балкон и лоджию, просторную кухню и ванную, высокие потолки. У входа имелась небольшая кладовочка, что было очень удобно для хранения зимней одежды и обуви. Комнаты были не совмещённые, каждая отдельно, и соединены были длинным коридором. Просторный коридор позволял поставить у стены прихожую, где на плечиках висели куртки, плащи или шубы, в зависимости от времени года. Зарабатывал Виктор тоже хорошо. Раньше, до перестройки, он работал начальником цеха крупного завода. Затем был переведён главным инженером другого, менее крупного предприятия. После перестройки и вынужденной ликвидации его предприятия он занялся сначала коммерцией, а затем стал соучредителем акционерного общества, которое вело ремонтно-строительные работы как в городе, так и за его пределами. Так как Виктор после гибели жены отдавал всё своё время работе, то дела у него шли достаточно успешно, и он, и его предприятие, пользовались доверием у заказчиков и клиентов, партнёров по кооперации. Все это давало хорошую материальную независимость и позволяло обставить квартиру так, как ему хотелось. Он заменил дома всю мебель на современную, мягкую, заграничную, красивую и качественную, сделал дома, как сейчас выражаются, «евроремонт», переделал все окна на пластиковые, установил металлические входные двери с кодовым замком. Кроме того, он поставил квартиру на сигнализацию, заключив договор с ведомственной охраной. Машина его, просторный и неброский джип, была также оборудована электронной сигнализацией и стояла в охраняемом кооперативном гараже. Хорошо понимая толк в красивом, он купил домой мягкой зеленой расцветки ковры, и его квартира выглядела очень привлекательно. Когда Нина Максимовна попадала в его квартиру, такую просторную, уютную с полным холодильником, в котором всегда хранились сыр, колбаса, сметана, сосиски, масло и другие продукты, ставшие теперь, после прихода «демократии» ей практически недоступными, она отдыхала душой. У нее здесь всегда было чувство человека, попавшего после трудного периода работы в дом отдыха или санаторий, где все заботы о тебе лежат на плечах обслуживающего персонала. Да и какая женщина не будет отдыхать душой, если она попадет в прекрасно обставленную квартиру, с запасом продуктов и любящим, готовым исполнить любую её просьбу или желание энергичным мужчиной?
По установленному порядку, в пятницу женщины на госпредприятиях могли работать только до обеда, но Нина Максимовна часто оставалась на работе подольше, порой до  вечера. Её природная заботливость и добросовестность проявлялись на работе точно так же, как и дома. Она не могла так просто встать и, махнув на всё рукой, уйти с работы. Ей всегда хотелось оставить дела в таком состоянии, чтобы это не вызывало каких – либо проблем или непредвиденных об-стоятельств на работе в её отсутствие. Поэтому и сегодня, не смотря на то, что это была пятница, и она могла свободно уйти домой, она еще оставалась на работе в своем отделе и дорабатывала на компьютере ведомость комплектации. Впрочем, и все остальные женщины тоже оставались на местах, и не уходили домой пораньше, боясь тем самым вызвать недовольство начальства и попасть под сокращение.
Стол, за которым она работала, стоял почти возле окна. Стоящая возле нее Валентина Матвеевна, зам начальника отдела, посмотрела в окно и с оттенком торжественности, как объяв-ляют пришедших швейцары, громко заявила:
- Нина Максимовна, за вами приехали!
Ничего не понимая и вначале немного удивленная, Нина Максимовна, оторвавшись от компьютера, вопросительно посмотрела на коллегу. Но, увидев, что она стоит у окна и смотрит на улицу, поняла, что скорее всего она увидела на улице подъехавшую машину Виктора. Вален-тина Матвеевна знала о её отношениях с Виктором и всячески благоволила этому. Она уже давно работала вместе с Ниной Максимовной, была с ней в дружеских отношениях, знала о её разводе с мужем. Ей очень хотелось, чтобы у Нины Максимовны всё наладилось, и она в какой-то мере даже подталкивала её к общению с мужчинами. Поэтому она, поскольку была выше в должности, хотя и шутливым, но все-таки тоном приказа сказала, обращаясь к Нине Макси-мовне:
- Заканчивайте и собирайтесь на выход.
- Виктор? – коротко спросила Нина Максимовна.
- А что, за вами может приехать ещё кто-то? – вопросом на вопрос и с притворным удивле-нием спросила её Валентина Матвеевна, улыбаясь.
Не отвечая ей, Нина Максимовна, опустив руки, откинулась на спинку кресла с видом бессилия и покорности судьбе. В её душе тотчас же возникла борьба двух противоположных чувств, одно из которых приказывало ей доделать то, над чем она работала, а другое - всё немедленно бросить и уходить. Чувство долга служащего всегда у нее было сильнее, и раньше она никогда не позволяла себе уходить, бросив все, как попало. Но постепенно её привязанность к Виктору усиливались, и стала такой, что оттеснила в сторону многие другие. С тех пор, как он стал приезжать за ней на работу, как только он появлялся еще на улице, выходя из машины, её охватывало где-то в глубине души волнение и чувство какой-то обреченности, словно этот человек  имел над ней магическую власть, сам не зная того. Подсознательно она понимала, что выполнит любое желание этого человека, любую прихоть, любое требование, словно она была его должником или наложницей. Но, как ни странно, эти чувства ей были близки, понятны и даже приятны. Его власть над ней одновременно давала ей чувство защищенности, спокойствия. Ей было надежно с ним, и ради этого она готова была на все. Поэтому в ней сразу же победило второе чувство. Оглянувшись на сидящих в отделе сотрудниц, она прочитала в их глазах радость за неё, и ожидания действия от неё  уже не как от сотрудницы, а как от женщины, которую ожидает любящий её мужчина. Их женская солидарность сразу же ставила эти действия в разряд первоочередных, наиболее важных, существенно выше всех остальных, и Нина Максимовна почувствовала, что если бы она вновь наклонилась к компьютеру и продолжила свою текущую работу, то её бы никто здесь не понял и не одобрил бы такого её поведения. Женская логика действовала здесь четко – если тебя любит такой хороший мужчина, приехал за тобой и ждет тебя, то чем ты там еще занимаешься? Брось все, займись собой, приведи себя в порядок и иди к нему.
Несколько секунд посидев неподвижно, откинувшись на спинку кресла и показывая тем са-мым, что она бессильна здесь что-то изменить, покоряется судьбе и своей женской доле, Нина Максимовна встряхнулась, энергично пощелкала клавиатурой компьютера, выйдя с записью из редактируемого файла, выключила компьютер, немного прибралась на столе. Потом выдвинула боковой ящик стола, достала оттуда губную помаду, щелкнув замком сумки, вытащила из нее ма-ленькую пудреницу, открыла ее, глядя в зеркало крышечки чуть подкрасила губы, и деловито убрала всё в сумку. Затем взяв массажную щетку, встала, подошла к висящему у двери зеркалу и стала расчесывать свои довольно густые волосы. Улыбаясь, Валентина Матвеевна, уже в возрасте добрая женщина, поторопила ее.
- Побыстрее – уедет человек, не дождется!
- Да он её до утра будет ждать, – заметила одна из сотрудниц.
- Зачем испытывать терпение мужчины? – резонно заметила другая.
- Ну и что, пусть подождет. Крепче любить будет. Ей надо собраться. И вообще, ей что – бросить всё и бежать к нему? Должно быть терпение, – вновь сказала первая.
Никому не отвечая, Нина Максимовна расчесалась, положила щетку на место, задвинула катающееся на колёсиках кресло под стол и, постояв несколько мгновений совершенно без всяких мыслей в голове, вышла из отдела и спустилась по лестнице к выходу.
Возле парадного входа в их здание была специальная площадка для стоянки автотранспор-та, которая вся была занята машинами. Джип Виктора стоял немного в стороне, у обочины дороги. Когда она подошла уже близко к машине, привычно зайдя с левой стороны, так как машина была японская с правым рулем, дверь её приветливо распахнулась и она, чуть подобрав платье, села на переднее сиденье, захлопнув за собой дверь.
Виктор сидел, откинувшись в кресле и привычно положив руки на руль с видом человека, ожидающего приказаний. Он чуточку подождал, пока она устроится поудобнее и, немного улыба-ясь, коротко спросил ее:
- Куда?
Этой короткой фразой он как бы спрашивал её “что ты сейчас хочешь, не надо ли куда-нибудь съездить, чем-нибудь помочь тебе? Какие у тебя сейчас заботы и что тебе надо сделать, чтобы их решить”.
 Нина Максимовна посмотрела на него и чуточку задумалась. Она в эти мгновения прокру-чивала в памяти все свои сиюминутные и длительные заботы, надобности и хлопоты. Однако, вспомнив, что Даша и Сережа с утра хорошо накормлены, первое к обеду сварено и стоит в холо-дильнике, Даша после обеда занимается в школе, так как она со второй смены, Сережа в универ-ситете, и пока у нее есть до вечера свободное время. Поэтому, чуть помедлив, она так же коротко ответила, повернувшись и посмотрев прямо в глаза Виктору:
-  Куда хочешь. До вечера.
Виктор не пошевелился. Но в его глазах блеснули радость и оживление. В них исчезла оза-боченность её текущими делами, и вспыхнул уже интерес к ней не как к близкому и дорогому че-ловеку, которому он готов всячески помочь в заботах, а как к желанной и любимой женщине. Он, не торопясь, спокойно снял левую руку с руля, положил на её плечо, затем опустил, гладя, и по-ложил на её лежащую на колене руку, чуточку сжал. Немного подержав так и не сводя с нее глаз, Виктор правой рукой запустил мотор машины, включил сигнал поворота и только тогда отвел от нее взгляд и посмотрел в зеркало заднего вида. Чуть выждав, пока пройдут машины, он отпустил её руку и своей левой рукой включил передачу. Машина плавно тронулась с места, унеся их в по-ток городских улиц.
Доехали они до дома Виктора довольно быстро. Виктор привычно заехал во двор, припарковал машину недалеко от своего подъезда, где он обычно её оставлял, и они поднялись на лифте в его квартиру.
Открыв двери ключом, Виктор пропустил вперед Нину Максимовну, зайдя за ней, закрыл дверь и отключил сигнализацию квартиры. Сняв обувь, они прошли в большую комнату, где стоял музыкальный центр и современный, с широким экраном, телевизор.  Нина Максимовна хотела сесть в кресло, которое было удобней, но тогда Виктор не мог бы сесть рядом, и она села на диван, провалившись в  его поролоновую мягкость. Она откинула голову и расслабилась, закрыв глаза. Виктор сел рядом с ней, легко поцеловал её в щеку, губы и шею и сказал:
- Я пойду на кухню, приготовлю чего-нибудь закусить. Я не долго.
Они никуда не торопились, но он  сказал так, потому что оставлял её одну, хоть и ненадолго.
- Посмотри пока телевизор, – добавил он и включил его. Там шла реклама пива. Он переклю-чил на другой канал, там тоже шла реклама.
 - Как они надоели со своей рекламой, - сказал он, переключая канал. Наконец он нашёл ка-кую-то интересную передачу про природу и, положив пульт рядом с Ниной Максимовной, ушел на кухню.
На кухне Виктор достал из холодильника сыр, колбасу, шпик, небольшую баночку рыбной икры и несколько яблок. Из тумбочки он достал коробку шоколадных конфет и пачку печенья. Положив на стол разделочную доску и вооружившись кухонным ножом, он хотел уже начать ре-зать колбасу, но на кухню вошла Нина Максимовна. Она молча подошла к Виктору и забрала у него нож. Виктор немного удивленно посмотрел на нее и спросил:
- Что ты хочешь?
- Я сама приготовлю. Сядь лучше, посиди, – тоном почти приказа сказала Нина Максимовна. Виктор послушно сел на стул рядом со столом и слабо возразил:
- Нин, да я сделаю всё. Я…- Однако Нина его прервала.
- Вам, мужикам, только доверь что-нибудь на кухне. Потом всё равно переделывать придет-ся. Лучше уж сразу всё самой сделать.
Улыбнувшись, Виктор замолчал, с интересом наблюдая, как быстро и умело Нина Макси-мовна режет колбасу с сыром и красиво укладывает их на тарелочку.
Приготовила закуску Нина Максимовна быстро, аккуратно расставила тарелки, положила рядом две вилки, открыла коробку с конфетами и села за стол в противоположной от Виктора стороне. Виктор достал бутылку вина с красивой этикеткой, небольшие хрустальные рюмочки, и поставил это всё на стол. Увидев вино, Нина Максимовна удивленно посмотрела на Виктора и спросила:
- Ты же за рулем, тебе нельзя. Или ты больше не поедешь никуда?
Немного помедлив с ответом, Виктор открыл бутылку, налил вино в обе рюмки  и поставил на стол бутылку, как бы немного оправдываясь за свои действия, сказал:
- Я же чуточку. Что такое пятьдесят грамм виноградного вина для мужика, да при хорошей закуске?.
Взяв в руку свою рюмку, он пододвинул вторую Нине Максимовне и умиротворенным то-ном сказал:
- Ну, давай что ли за встречу, да для аппетита и здоровья.
Вино было темно-красным, пахучим и совершенно не имело спиртного запаха. Нина Мак-симовна немножко понюхала его, медленно выпила и чуть подождала, как бы прислушиваясь к аромату выпитого вина, подержав в руке на весу рюмку. Потом она поставила ее, взяла вилку и, не торопясь, стала закусывать. Виктор тоже медленно выпил свою рюмку, но вилку брать не стал. Он взял яблоко, разрезал его ножом на четыре части, взял одну дольку и с аппетитом стал есть.
- Как у тебя на работе дела? – съев дольку яблока, спросил он.
- Да как? Все относительно нормально. Живем вроде бы. Компьютер немного слабоватый, - Нина Максимовна немного оживилась, вспомнив про компьютер.
- Знаешь, нам компьютеры недавно поставили. Работать на них толком никто не умеет. Да просто боятся его, не привыкли. Я как-то быстро освоилась с ним. Сейчас даже не знаю, как рань-ше без него обходилась. Все документы, письма, всё в памяти компьютера хранится. Что надо – нашел, вывел на экран, поправил и распечатал. Быстро, и не надо в машбюро идти, машинисткам отдавать печатать, да еще просить их. Наша зам. Валентина Матвеевна тоже побаивается компью-тера, и чуть что – сразу ко мне.
- А что его боятся-то? – удивленно переспросил Виктор. – Он же не кусается, током не бьет!
- Как что? Ну, допустим, работает с каким-нибудь документом, всё вроде сделала, надо рас-печатать. А навыка-то нет. Какую кнопку на клавиатуре нажимать для печати, не помнит. Ну и вместо печати нажимает удаление и все, что целый день корпела, печатала – мгновенно исчезло, стерлось. Вот тебе и пожалуйста.
- Ну, восстановить надо, что стерлось.
- А думаешь, кто-то это умеет или даже знает, что так можно? Она сидит и снова всё наби-рает, да чуть не плачет – целый день работала, и всё пропало почему-то. Вот и боится теперь, - а вдруг опять всё исчезнет. Ну подойдешь, восстановишь всё на радость ей, как не помочь? Да зато потом чуть чего – «Нина, помоги. Ниночка, а как новую копию создать, чтобы всё не исчезло. Нина, а что надо сделать, чтобы …» и так целый день. И сесть, изучить всё хорошенько никто не хочет. А зачем - вот есть человек рядом, его и спросим.
Незаметно, но вино стало действовать на нее, и Нина Максимовна чуть раскраснелась, ожи-вилась и, периодически съедая незаметно для себя то кусочек сыра, то шпига, то еще что-нибудь, оживленно пересказывала Виктору проблемы своей работы.
- Понимаешь, Вить, она уже на пенсии, и её вот- вот могут сократить. Вот она и старается показать себя незаменимой. Конечно, её понять можно. Я бы, наверное, на её месте тоже так бы делала, да нам-то от этого не легче. Она берет на отдел работу других подразделений, а делать-то её нам приходится. Начальству-то хорошо, что ей директор сказал, то без возражений она и выполняет. А мы кроме своей работы должны еще и работу других делать. Вот и сидим до вечера. А куда денешься?
Оживленно высказав все свои наболевшие проблемы по работе внимательно слушающему её Виктору, Нина Максимовна вдруг спохватилась:
- Что это я всё про себя, да про себя, нагружаю тебя. Как у тебя самого дела?
Чуть улыбнувшись, Виктор шутливо сказал:
-Да ничего, понемногу. Трудимся на благо общества. Так, иногда задержки с перечислением идут, ну да это сейчас у всех такая болезнь – нет денег. Хотя зарплату вовремя даем, пока задержек не было. Надо скоро по материалам в командировку ехать на завод-изготовитель. Заказчик просит плитками всё выложить, а таких здесь нет. Конечно, можно коммерсантам заказать, привезут, что хочешь, но ведь это намного дороже станет. Ещё вина хочешь?
- Нет, мне одной рюмки хватит, а то с непривычки опьянею. А дома ещё дел столько.
- Ну и что, останешься здесь, выспишься. А дела, они в лес от тебя не убегут. Дети у тебя уже взрослые.
   Нина Максимовна взяла из коробки конфету, не торопясь,  развернула её и с удовольствием съе-ла, выпрямилась и, чуть потянувшись, сказала:
- Да ну тебя, пойдём лучше в комнату, телевизор посмотрим.
Она встала из-за стола  и, не оглядываясь, пошла в комнату, зная, что Виктор тоже сразу пойдёт за ней.
В комнате она не успела сесть на диван, как сильные руки Виктора обняли её и прижали к себе. Она откинула голову затылком на его плечо и чуть повернулась лицом к его лицу. Виктор ещё теснее прижал её к себе, припал своими губами к её губам, целуя.
 Человек имеет право на счастье. Жизнь чаще всего проходит в заботах, волнениях, суете, беспокойствах, тревогах. Что-то надо срочно сделать, что-то переделать, чего-то доделать. Куда-то надо ехать, куда-то пока не надо ехать. Кому-то что-то отдать, у кого-то что-то взять. И вряд ли бы всё это долго можно было бы выдержать человеку, если бы Господь Бог не додумался разделить человека на мужчину и женщину, вложить в них вечное взаимное притяжение и возможность да-рить удовольствия друг другу. Радость общения, понимания, сопереживания, ласки, нежности и силы, энергии духовной и физической близости. И пусть они редки, коротки, порой мимолётны, но без них жизнь не будет в радость ни мужчине, ни женщине. Без этого моряки - сильные, здоро-вые мужики, по полгода находящиеся в плаванье без женщин, без ласки и нежности, становятся пьяницами, искуривают горы сигарет, а женщины становятся раздражительными, колкими, мсти-тельными и тоже курящими, а порой и пьющими.   
Но вот улыбнется  неожиданно для мужчины своей ослепительной улыбкой златокудрая Ве-нера, вспыхнет для женщины своей огненной силой Марс, и так притянутся друг к другу в радости удовольствия, любви, близости, что потом порой и на веки вечные не расстаются.
Крепко обняв Нину, Виктор не встретил сопротивления. Его никто не стал отталкивать или ругать. Наоборот, рука Нины погладила его по щеке и чуть полохматила его волосы. Он развернул её лицом к себе, крепко обхватил руками чуть выше талии и вновь страстно поцеловал, чувствуя, как её объёмные груди прижаты к его груди. Виктор почувствовал, как его сердце всё ускоряет свой ритм и волнение страсти  всё больше захватывает его. Левой рукой он ещё крепче прижал к себе Нину, а правой он провёл по её талии, опустил руку до края её кофточки, и, откинув край кофты, дотронулся ладонью до её тела. Чуть подержав так руку, словно проверяя, будет ли протестовать Нина, он, гладя её по спине, поднял руку под кофточкой повыше и нащупал пуговицы застёжки её бюстгальтера. Нина немного зашевелилась, как бы протестуя, но Виктор только крепче прижал её к себе, быстро и умело расстегнул бюстгальтер.
Этот расстёгнутый бюстгальтер как бы разрушил между ними все условные барьеры и пога-сил даже вялые попытки сопротивления Нины. Он поднял её на руки, уложил на диван и вновь прижался к её губам в долгом поцелуе, одновременно одной рукой расстегивая пуговицы её коф-точки. Расстегнув, он сдвинул вверх её бюстгальтер, оголив её упругие груди, и тут же стал их целовать, стараясь как можно чаще целовать соски. Зажмурив глаза, Нина полежала немного так в блаженстве, давая возможность Виктору вволю насладится её прелестями, затем широко открыла их, взглянула ему прямо в глаза, обхватив его руками за шею, притянула к себе, слегка поцело-вала и тихонько сказала:
- Подожди, дай я разденусь, а то помнёшь мне всё.
Гибко и грациозно она выскользнула из его рук, поднялась с дивана и, встав возле кресла, стала раздеваться, аккуратно складывая свою одежду на кресло. Забыв всё на свете, Виктор в вол-нении наблюдал за ней, ожидая, когда она снимет с себя всё. Но тут вдруг до него дошло, что ему тоже надо раздеться.  Приподнявшись, он быстро стал снимать, почти срывать  с себя свою одеж-ду, бросая её в беспорядке на другое кресло. Торопясь, он немного запутался  в своих брюках и чуть не грохнулся на пол, но всё же успел с себя всё снять до того, как закончила раздевание Нина. Они были здесь совсем одни и стесняться им было некого.
Как только Нина,  раздевшись, повернулась к нему, Виктор снова взял её на руки, не торо-пясь отнёс её в другую комнату, положил на свою кровать, которая по стечению обстоятельств оказалась не заправленной, и лёг сам.
Накал их страстей достиг максимума, когда слившись в одно целое, Виктор услышал, как в ритме их согласных движений вдруг прервалось, почти остановилось её глубокое возбуждённое дыхание. Откуда-то из глубины её женского существа вырвался громкий томный стон, тело Нины напряглось и руки почти вцепились в его спину, с силой прижимая к себе. И тотчас же он сам сжался в нечеловеческом напряжении, почти конвульсивно, намертво стиснув её тело и чувствуя, как какая-то могучая волна удовольствия захватывает и уносит его сознание в бездну чего-то приятного.
Когда наивысшее напряжение спало и Нина ослабила свои объятия, Виктор немного помед-лил, желая подольше остаться так, затем обессилено опустился рядом с ней. Всё его тело требова-ло отдыха, а физическая усталость была такой сильной, словно он целый день колол дрова или копал лопатой землю.
Однако Нина не могла так быстро успокоится. Она повернулась к нему, легла  частично сверху на Виктора и стала страстно целовать его в грудь, шею, в губы и щёки. Мягко и бережно Виктор гладил её по спине своей усталой рукой, удовлетворённо улыбаясь.
Всё, что хотели  Виктор и Нина, что хотят друг от друга молодые и привлекательные мужчи-на и женщина, они с избытком получили. Насладившись близостью и повалявшись ещё в кровати, сколько хотелось, они по очереди сходили в ванну и стали одеваться. При этом Нина, накинув бюстгальтер на свою грудь и прижав его руками, позвала Виктора, повернулась к нему спиной и сказала:
- Застегни.
Застегнув с готовностью и удовольствием застёжки её бюстгальтера, Виктор вновь сильно прижал к себе Нину и сказал:
- Переходи ко мне жить. Давай вместе будем.
Чуть помедлив, Нина Максимовна спросила:
- А дети?
- Что дети, – спокойно сказал Виктор, - Даша пусть с тобой сюда приходит жить, а Серёжа большой, он может там остаться. А если хочет, то пусть тоже сюда переходит. Места всем хватит, квартира большая.
- Нет, ему там университет ближе. Да и Даше в школу отсюда далековато будет ходить. Вот закончится учебный год, тогда её можно будет в ближайшую здесь школу перевести. А сейчас нельзя, учёба может сорваться.
Чуть вздохнув, Виктор сказал, соглашаясь:
- Ну ладно, как знаешь. Я не тороплю тебя.
Одевшись, Нина Максимовна озабоченно сказала:
- Поедем, отвезёшь меня. А то уже Серёжа наверное пришёл и Дашу могли из школы по-раньше отпустить.
Она намеренно не сказала слово “домой”, когда просила Виктора её отвезти, поскольку где теперь был её дом, здесь или там, было не совсем понятно.

Глава 29

Гараж Андрей купил сам, найдя подходящий по размерам и охраняемый в автокооперативе «Дружба». И хотя гараж располагался несколько далековато от их дома, но зато там было много знакомых Андрея, с которыми он вместе работал. Он перегнал туда свой «Жигули» и потихоньку осваивал новое место. Причем гараж обошелся им намного дешевле, чем они предполагали.
После покупки гаража у них осталась достаточно крупная сумма денег в долларах. Кроме того, Лена наконец получила расчет в кассе завода, который она должна была получить при увольнении. Посоветовавшись с Андреем, она решила ту часть денег, которая была у них в долла-рах, приберечь, что называется, «на черный день», а полученные в рублях потратить на одежду сыну, себе и Андрею. Конечно, одеть и обуть всех троих на эти деньги было не возможно, но вы-борочно что-нибудь самое необходимое для каждого купить можно было. С мебелью они решили пока подождать, т.к. квартира была всё же однокомнатной.
Решивши так, Лена отправилась на центральный городской базар. Приехав туда, Лена его совсем не узнала. Она редко покупала себе что-то на базаре, предпочитая по старой привычке по-купать всё в магазинах, и поэтому давно уже здесь не была. Базар располагался возле трампарка и занимал достаточно большую площадь. Весь базар был разделен на несколько больших частей, каждая специализировалась на чем-то одном: автозапчасти, обувь, одежда и просто барахолка, где продавали все кто что мог. Естественно, Лена не пошла смотреть автозапчасти, её прежде всего интересовали обувь и одежда. Видя такое изобилие всяких товаров, Лена даже немного растеря-лась и не знала, с чего ей начать. Прикинув, она решила походить, посмотреть, что здесь есть из того, что она хочет купить, приглядеться, а потом уже либо сразу купить, либо приехать уже с Ромкой или Андреем, чтобы примерить понравившуюся вещь, а потом уже купить ее.
По базару Лена ходила, как по выставке или музею. Причем у нее было такое чувство, что она ходит как фотомодель по подиуму – все на нее смотрят. Из расставленных в ряд прилавков, ларьков, на нее смотрели с надеждой продавцы, продавщицы, наперебой предлагая свой товар:
- Женщина, что хотите? Вот смотрите, кофточка, как раз на вас, недорого. Зайдите, примерь-те.
- Брюки, джинсовые. Вам очень хорошо, отдам подешевле. Заходите, примерьте, вот зеркало, я подержу.
- Женщина, что ищете? Платье, кофточки – всё с Кореи, Тайваня.
- Хрусталь, фарфор. Девушка, смотрите, какая красивая люстра. Берите, не пожалеете. Муж зацелует.
Красивых вещей, конечно, было много. Особенно был большой выбор обуви. Целые ряды были заставлены туфлями, сапогами, ботинками. Вообще, во всей одежде Лена больше всего об-ращала внимание на обувь. «Боже мой, сколько всё же в мире красивой обуви!» - порой восклица-ла она про себя. Любую обувь для мужа, сына или для себя она всегда выбирала тщательно, при-дирчиво, тонко чувствуя её красоту. Но если раньше, в «советские» времена, ей приходилось от-стаивать долгие очереди, когда где-нибудь в ЦУМе неожиданно “выбрасывали” польские сапоги или австралийские туфли, и продавцы с недовольством и откровенной неприязнью смотрели на нее и на всех этих покупателей, из-за которых им приходилось бегать и суетиться, вместо того, чтобы спокойно сидеть и «трепаться» с подругами. Но теперь положение было совершенно обрат-ным. Ей, как желанному и родному человеку улыбались и просили, уговаривали, убеждали ку-пить: “Купи только у меня и ни у кого другого. Иди сюда, посмотри, какие красивые туфли, по-мерь. Ну померь же, ведь за это не надо платить, вот ложка. Сюда, пожалуйста, на коврик. Ту-фельки турецкие, не какие-нибудь китайские. Есть любой размер. Будешь брать – уступим в цене. Натуральные, кожаные. Подошва не кожаная? Ну да сейчас все такие подошвы делают. Да вы не бойтесь, если что – придете, замените. Берите, не пожалеете. Тесноваты? Сейчас, сейчас найдем побольше. Вот другие, прямо как специально для вас делали. Будете брать? Дороговато? Ну ведь турецкие, натуральные… Нет-нет, что вы! Не китайские. Вот видите, написано «Turkey». Можете не сомневаться. Но давайте для вас немного дешевле. За сколько хотите? Ну хорошо, только не-много выше вашей цены, ниже не могу никак уже. Вот, сейчас, в пакетике, вы не беспокойтесь. Пожалуйста, пожалуйста, носите на здоровье. Приходите ещё  ко мне, вам будет скидка. Постоян-ным покупателям всегда скидка.“
Как ни сдерживалась Лена, а все-таки не устояла перед таким натиском и купила себе туфли в той части базара, где продавалась обувь. Зайдя в ту часть базара, где продавалась одежда, Лена пошла по рядам, уже сдержанно реагируя на настойчивые призывы продавцов и их зазыва-ния. В одном месте она нашла недорогую курточку для Романа, но без него побоялась брать – вдруг ему не понравиться цвет, хотя цена её устраивала. Большую часть базара занимали прилавки с русскими продавцами. Но, идя по базару, Лена зашла туда, где обосновались китайцы. Под навесом  прямо на асфальте были расстелены  брезент или пленка, на которых были разложены горы всяких товаров. В основном ширпотреб: пластмассовые тазики, кружки, ведра, бижутерия, карманные приемники и плееры, щетки, расчески и всякая одежда. Китайки и китайцы, в основном молодые, кто зазывал покупателей, кто убеждал кого-то что-либо купить. Некоторые просто лежали на тюках с товарами, ожидая, что к ним подойдут, кое-кто оживленно переговаривался друг с другом на непонятном Лене звонком китайском языке, а кто, сидя возле своего товара, ел в пластмассовых чашечках лапшу «Доширак» быстрого приготовления. Цены у китайцев, как определила Лена, явно ниже, чем у русских. Причем на один и тот же товар. В одном месте, где китаец продавал обувь, она увидела точно такие же туфли, которые только что купила. Причем цена их была чуть не на треть ниже, чем она заплатила, хотя надпись на них тоже была такая же, «Turkey». Это немного расстроило ее. Но больше всего она расстроилась, когда пошла в ту часть базара, где продавались шубы, дубленки. Ей так хотелось купить себе шубу, а сыну с мужем дубленки. И денег в целом у нее хватило бы. Но тогда их бы не осталось больше ни на что другое, и Лена боялась их тратить.
Несмотря на то, что она купила себе туфли, Лена уходила с базара расстроенная. В другой раз она бы радовалась покупке, но сейчас покупка была ей не в радость. Не потому, что она не-много просчиталась, поторопилась купить эти туфли и они стали ей дороже, чем могли бы. Просто она поняла, до какого низкого уровня жизни она дошла с этой «перестройкой» и «демократией». Весь цивилизованный мир завален продуктами, товарами, услугами. Одевается так, как хочет и меняет обувь или одежду не потому, что она сносилась до последней степени годности, а потому, что надоел этот фасон или понравилось что-то другое, новое. А они в такой огромной, просвещенной, почти сказочно богатой природными ресурсами стране, живут как нищие, словно в какой-то неразвитой стране третьего мира. И это к тому же при всем при том, что в стране полным-полно образованных, ученых, есть академия наук. В институтах и университетах есть кафедры экономики с профессорами и доцентами, академиками. И ей было совершенно непонятно это. Как же это так получается, что она с мужем, образованные, трудолюбивые, живущие в державе с мировым значением, владеющей атомными технологиями, запускающей в космос ракеты, не могут купить себе даже необходимую одежду. И чтобы купить себе что-то, должна долго бродить по базару, искать хоть на десятку дешевле, чем предлагают. Этот несуразный парадокс морально просто убивал Лену. Ну, что она должна делать, чтобы жить богато или хотя бы обеспеченно? Но её оклад составлял всего чуть больше тысячи рублей, а хорошие сапоги стояли полторы-две тысячи. Идти работать в другие места? А куда? Ведь в городе безработица. Кроме того, как она уже знала, женщин  вообще сейчас берут неохотно, боясь лишних выплат в случае беременности женщины. Уехать куда-нибудь за границу? А куда, и кто её ждет там?
Так, грустно размышляя, Лена покидала базар и почти у выхода, проходя по рядам неболь-ших павильончиков, не услышала, как её окликнули:
- Лена! Лена!
И только когда её окликнули по фамилии, она остановилась, и обернулась, увидев, кто её зо-вет:
- Лена, Колесникова! Иди сюда!
В одном из павильончиков поднялась со стульчика молодая, её лет женщина и пошла к ней. Лена сначала не узнала ее, но, приглядевшись, она узнала Татьяну, её подругу по медицинскому училищу. Они вместе учились и дружили, но после окончания училища Татьяна вышла замуж, уехала в Хабаровск, и Лена потеряла её из виду. Она тоже повернулась и пошла навстречу к ней. Подруги обнялись, Татьяна провела Лену в свой  увешанный товарами павильончик и усадила рядом. Они оживленно стали расспрашивать друг друга о том, как дела, как семья, как работа. Оказалось, что Татьяна к этому времени уже разошлась с мужем. У нее дочка, которая живет чаще у бабушки. Она опять живет в Комсомольске. У нее своя пока двухкомнатная квартира, которую она недавно купила. Пока она не замужем и замуж выходить не торопится. Занимается бизнесом – она коммерсантка или, как сейчас говорят, «челнок». Ездит в Китай, Корею, Турцию за товаром и здесь, на рынке, его продает. Некоторые вещи привозит по заказу своих постоянных клиентов и знакомых. Работа, конечно, рискованная – ни от кого не жди поддержки и надейся только на себя. Но зато позволяет ей жить довольно безбедно. Денег ей, в общем, хватает. Конечно, хотелось бы большего, но и это неплохо. Привозит и продает она в основном женские вещи – юбки, кофточки, бюстгальтеры, платья. У нее есть уже несколько постоянных, состоятельных клиенток, жен каких-то «крутых» или богатых. Скоро она снова собирается ехать за товаром, поскольку большую часть его она уже продала.
Несколько раз их беседа прерывалась покупателями. Они подходили к развешанным товарам и спрашивали размеры, стоимость. Одна женщина долго рассматривала платье, высказала пожелание его купить, но ей хотелось бы померить его. Тотчас же Татьяна повесила ширмочку на прищепках, достала зеркало и стала уговаривать ее, причем так профессионально, что та достаточно быстро согласилась и купила платье. Лена даже заметила Татьяне после ухода покупательницы:
- Хорошо это у тебя получается. Освоила торговлю.
- Ну, а куда денешься? Хочешь жить – умей вертеться. Я поначалу как-то стеснялась – опыта ведь не было никакого. А теперь вот видишь, понемножку разворачиваюсь. Одной трудно. А у тебя как дела, чем занимаешься?
Лена рассказала ей всю свою эпопею с попыткой переезда во Владивосток, и что из этого получилось. Татьяна посочувствовала ей и спросила:
- А что ты сейчас собираешься делать? Опять вернешься в заводскую больницу?
- Да нет, мне не хочется туда возвращаться. Работа, конечно, хорошая, мне нравится, но де-нег мало платят. Да притом нерегулярно: всё задержки да отсрочки. Вот думаю в городе что-нибудь другое поискать.
- Да где же ты сейчас в городе хорошую работу найдешь? В других больницах платят так же, как и в заводской, если даже не меньше, а другой специальности у тебя нет.
- Ну, я не знаю. Пока ещё  не решила, что делать.
Татьяна, внимательно выслушав подругу, задумалась, помолчала минуту и вдруг, словно её осенила какая-то идея, сказала:
- Слушай, Ленка! А давай со мной вместе работать! Поедем со мной в Китай за товаром. Ты говоришь, что у тебя немного осталось денег в долларах. Поехали со мной, я тебя научу. Купим товар, привезём и продадим здесь, на базаре. Вместе лучше: один торгует, второй другими делами занимается. У тебя машина есть, товар будет на чём возить. А то я руками таскаю. Несколько раз обернёшь свои деньги и хорошо заработаешь. Это лучше, чем в банках проценты. Их проценты даже инфляции не покрывают. А рентабельность китайских товаров очень высокая, почти 100%. У них ведь всё дёшево. Одну часть товаров сразу не продашь, они потом уйдут, позднее. Вот это платье, которое я сейчас продала - это я аж в позапрошлый приезд с Китая привезла. Давай вместе работать!
- Да нет, что ты! - ответила неуверенно Лена, – я не смогу торговать. Я вот даже туфли ку-пила сейчас, и то переплатила. Сказали, что турецкие, а потом у китайцев такие же видела дешев-ле. Какой из меня торговец!
- Не переживай, я же сказала, что помогу тебе! Надо просто знать товар и разбираться в нём. Думаешь, я сразу всему тут научилась? Меня торговать в мед училище не учили. Здесь, на базаре, почти весь товар из Китая. Есть правда некоторые, которые только с Турции или Кореи товар привозят, или Таиланда, но это редко. В основном всё идет из Китая. А на этикетках чаще всего стоят имена известных фирм и производителей. Но китайцы, они всё хитрят, всё ловчат, азиаты. Они в имени известной фирмы или государства меняют одну букву, чтобы сразу и незаметно бы-ло, так, например, есть SONY, а они пишут SONI. Или вместо ADIDAS – ADITAS. Так что читай название внимательнее.
- Понятно. А как я тогда выберу товар в Китае, меня же обманут.
- Конечно, на то они и китайцы. Потому и глаза у них узкие, Бог шельму метит. Надо внимательнее быть с ними.
- А что это значит, что глаза у них узкие?
- Ну видят только то, что им нужно, а не все. У тебя глаза большие – ты видишь всё: и хоро-шее, и плохое, а не только то, что тебе выгодно, потому и добрые все русские. А китаец, он и есть китаец. Восток – дело тонкое. Ну, так давай вместе?
- Да как я поеду, у меня ни лицензии, ни паспорта заграничного нет. Кто меня туда пустит?
- Да не волнуйся, это всё решимо. Поедем по тур путевке. Есть специальные шоп – туры. Они тебе всё оформят, а товар выбрать я тебе помогу. Ну, поехали.
Лена задумалась, заколебалась. Идея стать коммерсанткой была для неё столь неожиданной, что она совсем не готова была так сразу согласиться. Вообще-то, это предложение было для нее заманчиво, но у нее в памяти ещё  слишком свежо было воспоминание о недавней попытке изме-нить что-то кардинально в её жизни, переехав во Владивосток. Она не хотела рисковать оставши-мися у её семьи деньгами, боясь потерять то последнее, что у нее осталось. Немного подумав, Ле-на все-таки сказала:
- Да нет, я не поеду. Вдруг опять что-нибудь случится, или что-нибудь будет не так.
- Не поедешь? Ну и ладно. Нет, так нет, – сказала Татьяна.
- Боюсь, просто не смогу. Торговля – это не для меня, - но сказано это всё было очень неуве-ренно и тоном скорее не отказа, а вопроса. И поэтому Татьяна, поняв, что так сразу в одночасье такие решения не принимаются, решила, что нужно дать время подруге осмыслить это предложе-ние. Посоветоваться с мужем, с друзьями, а потом уже решать. И сказала так, чтобы не ставить в их разговоре окончательную точку:
- Да ты не торопись, подумай, посоветуйся. Надумаешь –приходи. Я здесь каждый день с утра до вечера. В субботу и в воскресенье тоже. Это дни самой торговли.
Они посмеялись и расстались, договорившись встретиться на следующей неделе. Как раз в это время к Татьяне заглянул очередной покупатель, и Лена, чтобы не мешать, пошла на остановку трамвая, направлявшегося в сторону её новой квартиры.

Глава 30

Уходя с базара, Лена находилась под впечатлением встречи с подругой. “Надо же, – думала она, – ведь вроде ничем не приметная девчонка  в училище была, а вот теперь у нее свой бизнес, она - предприниматель.  Может, и мне  попробовать?” Но она вначале отгоняла эти мысли, боясь опять попасть в неприятную историю. Но чем сильнее она отгоняла их, тем настойчивей она воз-вращалась к ней опять. Словно где-то свыше у ней вдруг появился какой-то оппонент, кто-то, кто имеет над ней какую-то власть и имеет право с ней спорить, указывать на неправильность её по-ступков. Словно её двойник, одержимый духом противоречия, во всем стал возражать и спорить с Леной. И если Лена находила и приводила какие-то аргументы против того, чтобы ехать с подру-гой в Китай и заняться бизнесом, то этот её неведомый оппонент обязательно находил аргумент в пользу того, чтобы ей съездить в Китай.
’’Я не торговый работник, никогда не торговала, и как я буду стоять на базаре торговать?” – думала она.
“А как все торгуют? Продавщицами на базаре работают такие же девчонки, как и ты. Даже есть и с высшим  образованием. Так что почему бы тебе не попробовать?” - возражал двойник.
“Ну  что обо мне подумают? Стоит торговец на базаре. Базарная торговка, обманщица!'' -восклицала Лена
“А что ты подумала о своей подруге Татьяне, когда её увидела на базаре за прилавками? Разве ты подумала о ней плохо, перевела её в разряд обманщиц?” спрашивал её двойник.
 “Да нет, я не думала так. Скорее даже подумала о ней с уважением.  Как же – молодец, у неё своё дело, свой бизнес. Я не думала о ней плохо,” – отвечала Лена.
“Ага, вот видишь! Так почему ты считаешь, что о тебе будут думать плохо из-за того, что ты не медсестра, а продавец?” – опять двойник спрашивал Лену
«Ну что я понимаю в чеках, вещах, налогах? Я же никогда не торговала, у меня нет опыта, можно разориться, что тогда будет?» – опять находила причины не ехать Лена.
«Не боги горшки обжигают. С чего-то или когда-то начинать надо. Весь мир торгует, и ни-чего, живёт при этом весьма припеваючи. Почему бы тебе сейчас не начать?» - вопросом  на во-прос отвечал двойник.
В конце концов, Лена стала явно проигрывать в этом споре и выложила свой главный аргу-мент:
«А ну вас всех! Дайте пожить спокойно!» - и решила больше об этом не думать вообще. Проходя мимо продуктового рынка, Лена разыскала мясные прилавки, купила немного свинины, немного говядины, разной зелени и поехала домой. К вечеру она решила приготовить картофель-ное пюре с подливом, одновременно стала готовить борщ к обеду. Весь оставшийся день у неё прошёл в обычных домашних хлопотах – что-то постирала, что-то прибрала. Перемыла посуду, вынесла ведро, накормила Романа. К мыслям о поездке в Китай она больше не возвращалась, и вообще, больше об  этом думать не хотела. Но вечером, после прихода Андрея, сидя с ним за ужи-ном, она рассказала ему о встрече на базаре. Андрей тоже немного знал Татьяну и с интересом вы-слушал  рассказ Лены об этой встрече. О том, что Татьяна предлагала Лене заняться тоже с ней торговлей, Лена говорить Андрею не собиралась, но всё же  не удержалась и  тоже рассказала об этом. Причём вышло это у неё как-то не произвольно.
- Знаешь, сидим, трепемся – подходит покупательница. Ей платье понравилось, да боится брать, не померив. Так Татьяна сейчас же ширмочку на прищепках, зеркало. «Пожалуйста, пожа-луйста. Вот, на коврик становитесь». И так всё хорошо получилось. Продала платье. И покупа-тельница  вроде довольная  ушла. А платье ведь не дешевое  было. Я как посмотрела - у нее хоро-шие вещи висят на продажу. Мне понравились. В Китай опять за товаром собирается, предлагает мне с собой ехать, и с ней вместе торговать.
- Куда, куда? – переспросил  Андрей.
- Ну, в Китай. Она ездит в Китай, покупает там всякий товар, а здесь продает. Говорит, что в Китае всё дешевле. Почти в два раза, чем здесь. И мне тоже предлагает. Говорит, вместе проще было бы и лучше. Одна в Китае за товаром, вторая здесь торгует.
-  Ну, а  ты чего, согласилась? - спросил Андрей.
- Ну да! Конечно нет, какой с меня торговец, я, наверное, не смогу так, как она.
- Почему?
- Ну, как почему. Я не торговала никогда, и вообще стоять на базаре…
- Стоять не обязательно, можно и сидеть. Татьяна же не стоит там всё время.
Вопреки ожиданию Лены, Андрей почему-то не поддержал её в несогласии, и наоборот за-интересовался предложением Татьяны. Он немного помолчал, поел, а затем неожиданно сказал.
-  Я  думаю, что тебе стоит съездить в Китай с Татьяной.
- Почему? - удивленно спросила Лена, совершенно не ожидавшая, что Андрей может  так сказать.
- Во-первых: тебе надо покупать себе и мне с Ромкой много одежды. И если она в два раза дешевле в Китае, чем здесь, то уже есть смысл туда поехать хотя бы для этого. Прикинь – если дублёнка хорошая здесь стоит 6 – 8 тысяч, следовательно, там она стоит всего 3 – 4 тысячи. Эко-номия – 3 – 4 тысячи рублей, а этого тебе вполне может хватить на дорогу в Китай. Значит, остальные вещи ты купишь в половину дешевле, чем здесь. Ели ты купишь там себе шубу, кото-рую ты хочешь, она здесь стоит 14 тысяч, там она тебе обойдётся в 7 тысяч. И эта покупка в Китае только дублёнки и шубы даёт тебе экономию в семь тысяч рублей и плюс оплату туристической поездки, где тебя будут кормить, возить и всячески ублажать. Не худо?
- Знаешь, я как-то не сообразила так подумать, – немного удивлённо сказала Лена.
- Второе: ты едешь не одна, с тобой опытная напарница, подруга. Она тебе всё подскажет и поможет продать всё на базаре. Так что практически ты ничем не рискуешь. И я думаю, тебе стоит попробовать. Небольшой риск, конечно, есть, но ты можешь сделать как: купить себе шубу, мне с Романом дублёнки, а затем попробовать их здесь продать. Не получиться – сами будем носить. Получится, продашь, то тебе с них, как говориться, «навара» будет уже тысяч 10 – 12 и можно опять съездить и купить их. Так что чем ты тогда рискуешь?
- Да, конечно, при таком раскладе риск не велик. Не продам, ну сами будете носить. Всё равно дешевле будет.
Лена встала, добавила себе подлива в картофельное пюре, которого оказалось маловато, по-ложила сыну ещё кусочек мяса по его просьбе и, немного подумав, спросила прямо Андрея:
- Ты хочешь, чтобы я поехала с Татьяной в Китай и попробовала поторговать с ней?
- Почему бы и нет? На работу тебе всё равно сейчас никуда не устроиться. Можно конечно, но что ты опять будешь получать - тысячу рублей в месяц, которую тебе через два месяца выпла-тят. А так одна-две удачные поездки, и ты можешь хорошо заработать. Я тебе помогу. Здесь на машине встречу. На базар и с базара довезу. Так что дерзай!
- Ага, дерзай! Легко сказать, а я по-китайски ни «бе» ни «ме». Как я там с китайцами разго-варивать буду?
 - Ты поедешь по турпутевке, вас будут обслуживать. Ну Татьяна же как-то договаривается с китайцами. Если они хотят тебе что-то продать, а ты хочешь это купить, так вы и без слов друг друга поймёте. Как говорят, у кого есть деньги, того быстро понимают. На худой конец купишь русско-китайский разговорник, подучишь и «шао ляо, мяу, мяу».
Представив себе, как Лена разговаривает по-китайски, все трое, включая сына Ромку, друж-но рассмеялись. Почему-то всем сразу стало весело, и они начали наперебой шутить. Ни Андрей, ни Лена никогда не бывали в Китае и видели китайцев только на базаре.
- Ну все, превращаюсь в бизнесмена, предпринимателя, - заявила Лена, вдоволь насмеяв-шись. Завтра же пойду на базар к Татьяне и скажу: «Принимай новую компаньонку в свой биз-нес».
- Смотри, чтобы она там в обморок не бухнулась после твоих заявлений, - шутя сказал Ан-дрей.
- Не бухнется, у торговцев нервы крепкие – покупатели-то всякие бывают.
На следующий день Лена поехала на базар, разыскала там павильончик с Татьяной, благо она торговала опять на том же самом месте. Увидев Лену, Татьяна обрадовалась.
- Привет, опять пришла что покупать себе?
- Да нет, к тебе вот пришла, - сказала Лена таким тоном, словно она покоряется судьбе и ни-чего изменить не может, - решила ехать с тобой в Китай. Берешь меня к себе в компаньонки?
- Да ты что? – с радостным удивлением воскликнула Татьяна, - конечно, какой разговор. Са-дись вот на скамейку.
Лена уселась на маленький раскладной стульчик, который ей пододвинула Татьяна, положи-ла под прилавок свою сумочку и стала рассказывать.
- Ты знаешь, я вроде и не собиралась ехать никуда, да мои домашние меня заставляют. Ан-дрей говорит, едь - тебе надо шубу покупать, мне с Ромкой дубленки. Поезжай, купи их там, раз там намного дешевле, и попробуй их здесь продать. Получится – хорошо, не получится - сами но-сить будем.
- Правильно он говорит, разумно, - и шутливо добавила: – Мужа надо слушать, так что по-ехали со мной.
Лена обессилено и немного удивленно посмотрела на Татьяну, и покачала головой.
- И что это вы все так хотите, чтобы я торговлей занялась? Прямо кого не спроси, все гово-рят «занимайся». Ну что мне остается делать?
- Ну, вот видишь, видимо сам Господь Бог того хочет.
- А, ладно, была - не была. Будь, что будет. Говори, что надо делать.
Перестав улыбаться, но тем не менее с весьма довольным видом, Татьяна стала объяснять, что и как надо делать Лене.
- Поедем в СуйФыньХе. Это самый недорогой тур. Но в первую очередь тебе надо оформить загранпаспорт. Сходи, сфотографируйся, и попроси, чтобы тебе его быстрее оформили. Потом пойдем в турбюро, купим путевки и отдадим паспорта на оформление виз. Визы они оформляют сами. Поедем всего на неделю. Два дня туда, два обратно, и там два дня. Здесь в поезде выделяют специально для туристов купейный вагон. Здесь садишься, там выходишь и едешь в Китай через границу, а вагон отцепляется и там возле таможни ждет. С китайской таможни нас отвезут на ав-тобусе в гостиницу. Гостиница расположена в торговом квартале. Там прямо на улице торгуют. Можно пройти в торговый центр и там поискать что-нибудь. Кормят в ресторане два раза в день. Кормят хорошо - ешь, сколько хочешь. Доллары обменяем там. Наши рубли там тоже обменяют.
- А как же с ними разговаривать? Ты что, знаешь китайский язык?
- Нет, я его не знаю. Ну, поздороваться смогу. Да ты не волнуйся – там в Суйыньхе русский язык поймут все. Там русских много приезжает. Кроме того, там везде продаются разговорники. Берешь его, и что тебе надо прямо китайцу показываешь в нем. Он читает эти свои иероглифы и всё понимает. Там только что плохо – горячую воду дают только два раза в день и на небольшой срок. Ну, где-то час, два. Вот за это время надо всем успеть перемыться, постираться.
- А товар купленный кто охраняет и как его везти?
- Все в гостинице. Там его в номерах держим. Они знают, что приезжают в основном ком-мерсанты за товаром и смотрят, чтобы кто посторонний не зашел. Помогают упаковать его в сум-ки.
- А какие сумки надо брать?
- Никаких не надо. Всё там купишь. Они продают для этого специальные капроновые сумки. Эти сумки как мешки, только с молнией и лямками. Да ты их видела – проходила же здесь по рядам, где китайцы?
- Да, ходила там.
- Ну, видела, у них такие полосатые сумки с товаром везде лежат, – вот они и есть. Стоят не-дорого, так что можешь не волноваться. Как только всё закупим и упакуем, там к концу второго дня приходит наш КАМАЗ и в него грузят весь багаж. Предварительно, конечно, взвешивают его, оплачиваешь стоимость его провоза, а дальше там уже специально человек сопровождает машину до самого Комсомольска. Они сами провозят его через таможни, китайскую и нашу. Приезжают через день-два после нашего приезда.
- А не украдут там чего-нибудь?
- Нет, это очень редко бывает. Ну, могут какую-нибудь вещь из сумки вытащить. Например, при проверке на таможне. Понравится что-нибудь таможеннику, или кто там работает. Они же там тоже проверяют, что везет машина. Конечно, весь багаж они не проверяют, но выборочно что-то проверить могут. Но так, чтобы целая сумка пропала, такого еще ни разу не было. Ту-ристическая фирма всё же следит за этим. Они  тоже заинтересованы, чтобы с их туристами ничего не случалось. А то кто тогда к ним пойдет? Так они разориться могут.
- Значит, с собой нести ничего не придется?
- Да нет, всё равно придется. Это основной груз багажом пойдет. А с собой тоже берешь. Ну, во-первых, самое ценное с собой берешь, а во-вторых, этот багаж ведь бесплатно можно про-возить. Конечно, вес не должен быть большим - не более сорока килограмм. Ну и всякие запре-щенные товары нельзя провозить - порнографию, оружие, наркоту всякую, конечно.
- Ну, это нам не интересно. Откуда у нас оружие?
- Конечно. Запрещают так же провозить более, чем по две вещи. Если две - значит, для соб-ственного пользования, а если больше, то для продажи, тогда могут заставить заплатить налог или отобрать эту вещь. Да с таможенниками можно, если что, договориться. Вон с нами часто ребята ездят, обувь возят. Так они сразу по приезду куда-то уезжают, там, в СуйФыньХе, а потом только к отъезду появляются. Так их никогда на таможне не проверяют, уже знают их. Они давно ездят, видимо, платят таможенникам и у них нет проблем.
- А здесь как багаж этот выдают?
- КАМАЗ приезжает и привозит его. А когда приедет - надо периодически звонить в турбюро. Они как только сами узнают, тогда сообщают, что придет тогда-то и во столько-то. Разгружаться будет в таком-то месте. К этому месту все, кто багаж отправлял, обычно подъезжают на машинах и ждут. Как приедет, так борт открывают и берешь свои сумки. Да там уже многие друг друга знают - ездят-то уже не первый год и почти одни и те же. Да увидишь всё сама. У тебя хорошо хоть машина есть. А то всё время приходится просить кого-нибудь, чтобы подвезли. Сумки большие, тяжелые.
- А как же они пломбируются или записываются, чтобы не открыли?
- Нет, просто завязываешь покрепче. Главное, чтобы они не развалились, не порвались. Ведь сама знаешь, как китайцы всё делают.
- Ну, а как вообще китайцы к русским относятся?
- Хорошо. Очень хорошо. Знаешь, мне Китае нравится. Я всегда туда с удовольствием еду. Обслуживание очень хорошее, главное, чтобы поняли, чего ты хочешь, и они всё постараются для тебя сделать. Конечно, при покупке товара могут обмануть, продать подороже, это все-таки ком-мерция. Но в гостинице, в ресторане всё делают так, чтобы тебе понравилось и ты еще к ним при-ехал. Китай сейчас на взлете. Развивается очень быстро, богатеет на глазах. Эх, нам бы так сейчас!
- А не могут там напасть, ограбить?
- Да нет. Конечно, осторожность нужна. Нас там в гостинице предупреждают, чтобы вместе ходили, по одному не уезжали. Но вообще к русским дружелюбно относятся. А к женщинам рус-ским и подавно.
- Что, нравятся им русские женщины?
- А кому они не нравятся? В Китае вообще, если к торговцу подошла русская женщина, да еще если блондинка, то он всегда старается её подольше возле себя задержать. Так  что имей это ввиду. Смелее проси сбавить цену, они в таких случаях уступают часто.
Татьяна при этом оценивающе посмотрела на Лену и сказала, улыбнувшись:
- Тебе, с твоими внешними данными вообще всё бесплатно отдадут.
Рассмеявшись, Лена довольно заметила:
- Ну конечно, скажешь тоже.
Покупатели почему-то в это время не подходили к павильону Татьяны, и они спокойно беседовали о предстоящей поездке. Через некоторое время Татьяна достала из сумочки пачку каких-то заграничных дорогих сигарет и спросила Лену:
- Ты не куришь?
- Нет, - ответила Лена. – Как-то не могу привыкнуть, да и не хочется. Раз  попробовала, так чуть не задохнулась.
- А Андрей тоже не курит?
- Нет, он и подавно. Вообще не переносит запаха табачного дыма.
- А я закурю. Как с мужем развелась, так начала курить и никак не брошу. Да я мало курю - ну, две-три сигареты в день. Сидишь, сидишь тут одна, порой скучно, вот и закуришь. Ладно, я сейчас не буду, потом покурю.
- Да ничего, кури, - сказала Лена, желая, чтобы Татьяне было лучше, но та не хотела достав-лять неудобств Лене и, подержав в руках сигарету с маленькой газовой зажигалкой, отложила их в сторону, под прилавок. Поудобнее устроившись на раскладном стульчике, Татьяна продолжила свой рассказ о Китае, но вдруг замолчала и внимательно посмотрела вдоль павильончиков на вход рынка, заметив там кого-то. Не поворачиваясь к Лене, она медленно сказала:
- Кого я вижу! Никак Лев Григорьевич на горизонте появился?
Лена тоже повернулась и посмотрела в ту сторону, куда смотрела Татьяна, но, кроме густой толпы покупателей, входящих и выходящих с рынка, ничего примечательного не заметила. Выде-лить же кого-то одного из них она не смогла и спросила Татьяну:
- А кто это?
- Это Лев Григорьевич, Лев по имени и Лев по знаку Зодиака. Так что двойной Лев. Я с ним познакомилась в Ливадии под Находкой. В прошлом году ездила туда отдыхать. Там такой чудес-ный пляж: песок чистый-чистый и море до самого  горизонта. Волны такие большие. Вот там и познакомились. С тех пор забыть меня никак не может.
- Он тебя любит?
- Как сказать, он женат и у него двое детей. Как я поняла, разводиться он не собирается, де-тей бросать не хочет, да и мне разбивать чью-то семью  ни к чему. Поначалу как-то привязались друг к другу, я чуть ребёнка от него не заимела. Потом уже разобралась, что к чему и что ему надо.
- А что ему надо?
- Да господи, понимаешь – это Лев! Они знаешь какие эгоисты! Им надо, чтобы весь мир их любил и на руках носил, вот это для них норма. Если им что-то нравится, то это мир должен де-лать в первую очередь, это самое главное. А если что-то кому-то надо,  а не им, то это несуще-ственно и не обязательно. В их понимании всё должно делаться для них и только для них. Он здесь – Солнышко ясное. А сказать тебе «спасибо» за то, что ты для него делаешь, он ещё подума-ет, стоит ли это делать.
Лена быстро перебрала в памяти всех своих знакомых и близких, но не вспомнила никого, кто бы был по знаку Зодиака «Лев», и поэтому чуть с сомнением сказала:
- А ты не преувеличиваешь?
Татьяна с таким сожалением посмотрела на Лену, что та рассмеялась.
- Как же, преувеличиваю. Мой первый муж был Лев по Зодиаку. Очень даже хорошо изучи-ла, что это за явление такое в природе и в семье. Поэтому и разошлась с ним.
 Глядя на проходящих покупателей, Лена, присмотревшись, выделила из толпы подходящего к ним коренастого, среднего роста мужчину, по возрасту немного старше её с Татьяной. Мускули-стый, с почти квадратным подбородком и чуть волосатыми руками, с мобильником за поясом, он по мере приближения к ним начал улыбаться. Лена, чтобы не мешать подруге, хотела подняться и уйти, сказав:
- Ну, я тогда пойду, чтобы не мешать вам.
Однако Татьяна усадила её на место:
- Сиди, не помешаешь. Он здесь долго не будет. Потом тебя довезет на своем джипе, я ему скажу.
Подойдя к ним, мужчина, улыбаясь, поздоровался.
- Привет, красавицы!
- Привет, привет, – сказала, тоже улыбаясь, Татьяна и шутливо добавила: - Давно что-то такого покупателя у меня не было. Что желаем?
- А ты выполнишь все, что я пожелаю? – в свою очередь спросил мужчина, и, не дожидаясь ответа Татьяны, сказал:
- Так, значит я желаю тебя видеть вечером во всей красе, на ужине в ресторане «Хэйлудзян». Если ты прихватишь с собой свою очаровательную подругу - будет еще лучше.
При этом он с улыбкой посмотрел на Лену. Татьяна же посмотрела на него с некоторым со-жалением и безнадёжностью, как смотрят на человека, которого уже ничем не исправишь, и сказа-ла:
- А если я прихвачу с собой кроме неё еще парочку очаровательных подруг, то для Льва Григорьевича будет и вовсе прекрасно. Я смотрю, для тебя кого-то одного всегда явно мало. Ты, видно, забываешь, что губит…. Ну сам знаешь кого.
- Знаю, не переживай. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Как идет торговля?
- По-разному. Как видишь, очереди ко мне пока нет. А то тебе пришлось бы в очереди стоять и ждать сейчас.
Тоном, не допускающим возражений и с оттенком шутливости, мужчина сказал:
- Ничего подобного. Меня здесь всегда обслужат без очереди. Я здесь – постоянный клиент, и для таких клиентов должны быть льготы.
Татьяна удивленно посмотрела на него, повернулась к Лене и, как бы ища у нее поддержки, с возмущением сказала:
- Это кто же тут постоянный клиент? Купил у меня только куртку с перчатками и уже называет себя «постоянным клиентом». Нам через неделю в Китай ехать за товаром, а от него ни одного заказа нет. Значит так, если от тебя на этй неделе заказов не будет, то вообще потеряешь всякое доверие у меня.
- А кто это вы? С тобой еще кто-то едет в Китай?
Татьяна немного загадочно улыбнулась, снова посмотрела на Лену и с некоторой гордостью ска-зала:
- А вот, можешь познакомится. Это – Лена. Мы теперь компаньонки, будем вместе работать, и я с ней поеду в Китай.
- О,  поздравляю. Твое предприятие расширяется!
Мужчина повернулся к Лене и пристально посмотрел на нее. На лице его по-прежнему сияла без-облачная улыбка, но глаза были широко открыты и внимательно рассматривали Лену. При этом Лена сразу почувствовала, что он смотрел на нее не как на компаньонку или деловую партнершу Татьяны, а как на молодую и привлекательную женщину и мгновенно сравнивал её с Татьяной- красивее и милей? Поскольку Лена была всё же немного привлекательнее Татьяны, то это было им отмечено, и все трое это почувствовали, и Лена оказалась немного в неловком положении. Стремясь исправить положение, она поднялась и, тоже улыбаясь, стала прощаться:
- Ну, мне пора уже, я пойду. Дома дел еще столько.
Но Татьяна снова её остановила:
- Подожди. Тебя сейчас Лев отвезет до дома.
Она хотела еще что-то сказать ей, но к их киоску подошли сразу три женщины и стали смот-реть вывешенные платья, собираясь купить. Одна из них попросила снять платье для примерки, а другая, перебирая, спросила цену, и Татьяна, повернувшись к мужчине, спросила его:
- Во сколько в ресторане будешь?
- Часов в восемь.
- Ладно, буду, а сейчас езжай. И отвези Лену домой.
Считая, что разговор окончен, она повернулась к покупательницам и стала заниматься ими, а Лена с Львом Григорьевичем пошли к выходу базара.
С того самого момента, когда этот мужчина подошел к ним, Лена внимательно рассматрива-ла его. Внешне Лев был среднего роста, коренастый, с широким лицом. Немного пухлые губы, широкий нос, густые брови. Во всем  его облике, манерах было действительно что-то от царя зве-рей. Причем очень трудно было сказать, что именно было в нем такого царского. Но уже при пер-вой встрече с ним любой человек ощущал, что перед ним крупный предприниматель, бизнесмен, а не простой смертный.
Подстать ему была и его машина – великолепный джип красивой голубой расцветки. Уже на подходе к машине, когда они почти подошли к ней, машина приветливо мигнула своему хозяину фарами и тут же завелась. Видимо, как поняла Лена, машина была оборудована сигнализацией и автоматикой дистанционного запуска, которая позволяла заводить машину на расстоянии при подходе владельца. Салон машины был обшит мягкой кожей. Лена никогда не сидела  в таких шикарных или, как сейчас говорят, “суперованных” салонах, и с любопытством разглядывала его.
Лев Григорьевич, уловив это её состояние, с гордостью, как царь демонстрирует свои цар-ские возможности, пояснял ей назначение отдельных частей салона.
 - Здесь стоит сигнализация стоимостью пятьсот долларов. Она охраняет двери, капот и ба-гажник. Все стёкла на электроприводе, и их подъём регулируется кнопками. Если хочешь опу-стить своё стекло, то нажми вон ту кнопку. Наклон кресла тоже регулируется вон той кнопкой, и ты можешь поставить его так, как хочешь.
Лена, несмотря на то, что ей не хотелось опускать стекло желая сделать приятное Льву Гри-горьевичу, послушно нажала кнопку, на которую ей указали, и стекло двери быстро и бесшумно опустилось. Одновременно Лев нажал какую-то клавишу, и салон заполнила приятная музыка. Причём Лену поразило качество её звучания - чистое, мелодичное. «Когда-нибудь я себе обяза-тельно куплю такую машину», - почему-то про себя подумала Лена.
        Домчал её до дома Лев Григорьевич за считанные минуты. Было видно, что ему общение с Леной доставило удовольствие - он смог сделать приятное красивой женщине, доставив её до ме-ста в своей шикарной машине, и Лена на прощанье тоже не смогла сдержать своей улыбки, когда он остановил у её дома машину, протянул ей руку и с довольной широкой улыбкой сказал:
- Рад был познакомиться. Надеюсь, не последняя встреча.
 Пожав Лене руку, он с важным видом достал из лежащей на сиденье папки безукоризненно оформленную красивую визитку и протянул ей.
-  Понадоблюсь, звони, – коротко и доверительно добавил он, незаметно перейдя на «ты».

Глава 31

Загранпаспорт Лена оформила быстро. Уплатив требуемые визовой службой платы и запол-нив все необходимые бланки, она попросила сделать его побыстрее, подкрепив свою просьбу кра-сивой коробкой конфет. Получив новенький заграничный паспорт и полюбовавшись на него, она впервые почувствовала какое-то незнакомое до этого волнение, сродни тому, которое испытывает человек, купив билет в далёкое путешествие. Словно перед ней открылась дверь в какой-то новый, неизведанный и волнующий, манящий своим интересом мир. Эта небольшая книжечка была документом, позволявший ей ехать в любую точку земного шара, в какую угодно страну, хоть на край света. Придя домой, она не преминула похвастаться перед Андреем, показав ему загранпаспорт:
- Вот, смотри. Теперь могу ехать, куда хочу. Хоть в Америку, хоть в Африку. Хоть в Индию.
- Ну ты даёшь! Бог с ней, с Америкой да Африкой. Ты хотя бы в Китай по началу съезди, – немного сдержано и осторожно сказал Андрей, - а то ведь кто его знает, что там, за границей. Ещё по незнанию сделаешь чего не так, арестуют.
- Не арестуют. Не делай, чего не надо, и всё будет хорошо. Там такие же люди, как и мы.
- Такие, да не такие. Вдруг какие-нибудь религиозные фанатики, экстремисты или фунда-менталисты привяжутся. Вон в Израиле только и слышно про терористов-смертников. То дискотеку взорвут, то автобус. Ну, правда, в Китае не слыхать про такое.
- Да, я спрашивала Татьяну, она говорит, что к русским в Китае хорошо относятся. И в гос-тиницах обслуживают хорошо.
- Это в гостиницах, там ты деньги платишь. А на улице кто тебя будет охранять, да ещё с то-варом?
- Там представитель от турфирмы  есть, переводчик. И потом, я же не одна буду там, с Тать-яной.
- Ну ладно, что спорить, – миролюбиво заметил Андрей, – раз уже решили так, то поезжай, чего там. Как будет, так и будет.
Через день они с Татьяной купили в турбюро путёвки, сдали паспорта для оформления виз и стали собираться в дорогу. Сложности у них  возникли неожиданно за несколько дней до отъез-да. Первой спохватилась Татьяна. Обсуждая с Леной предстоящую поездку,  она вдруг спросила:
- Ой, Ленка, я совсем забыла. А  у меня,  кажется, справка кончилась! Ты себе справку офор-мила?
- Какую справку? – удивлённо спросила Лена.
- Как какую, тебе что, никто ничего не говорил в бюро про медицинскую справку?
- Нет, а зачем она нужна?
- Это справка проверки на СПИД. Без неё тебя даже с нашей таможни не пропустят. Тебе надо срочно её оформить. У меня, кажется, её срок заканчивается. Она даётся всего на полгода, а я не посмотрела, когда она кончается.
- А где она оформляется?
- В поликлинике. Сдаёшь кровь на анализ на СПИД, платишь деньги и тебе её выдают, ко-нечно, если здорова.
- Ну ладно, я завтра пойду и сдам.
- Если у меня срок закончился, то вместе пойдём. Только вот ведь в чём проблема: они её выдадут через неделю после того, как сдашь кровь, а нам уже ехать надо через четыре дня. Не успеваем.
- А что же делать? Что же никто не сказал мне про неё!
- И я забыла совсем, – огорчённо сказала Татьяна.
- Значит, придётся сдать путёвки и перенести поездку на следующий раз? – нерешительно сказала  Лена.
- Нет, сделаем  вот так: сдадим кровь в поликлинике, а на следующий день поедем в лабора-торию. Я знаю, где она находится. На проспекте Октябрьском, знаешь, в начале, где дом с аркой. Там всё проверяют и справки выписывают. А потом их направляют в поликлинику, так что, ду-маю, успеем. Там и деньги заплатим за справку.
 Срок действия такой справки у Татьяны, действительно, уже закончился. На следующий день Лена с Таней поехали в поликлинику и сдали кровь на анализ. Поволноваться им немного пришлось, но они действительно договорились в лаборатории и, уплатив соответствующую сум-му, получили справки на следующий день после сдачи крови.
В день отъезда Андрей подвёз Лену с Татьяной на вокзал. Поезд уходил поздним вечером , и на перроне толпилось немало народа. При этом Лена обратила внимание, что в толпе провожаю-щих было много хорошо одетых, а уезжающие, в основном молодые женщины, были тоже, по большей части, ухоженными и привлекательными. Многие курили дорогие сигареты, а рядом, прямо на перроне, стояли два джипа.
В купейном вагоне Лену встретила мягкая и приятная музыка. Проводница внимательно осмотрела билеты и, приветливо улыбнувшись, пригласила входить.
Соседей по купе не было, хотя на полках лежали чьи-то вещи, Лена с Татьяной без помех разместили свои вещи и уселись ожидать отъезда. У них были нижние полки. На верхних полках уже лежали чьи-то вещи. До отъезда ещё было целых пятнадцать минут, и к ним  в купе  зашел Андрей.
- Ну,  как расположились, все нормально?
- Как видишь! Все на местах, готовы.
- К труду и обороне?
- Ну, уж нет. Это ты здесь оставайся, трудиться и обороняться. А мы - туристы. Едем развле-каться и отдыхать, – смеясь, сказала Татьяна.
- Ну, тогда гуляй, губерния, с китайцами на пару, -  улыбаясь, сказал Андрей, – купчихи рос-сийские.
Все рассмеялись. Почему-то у всех было немного приподнятое и веселое настроение. Они посмеивались друг над  другом. Шутили и смеялись почти без всякой причины. Правда, в шутках Андрея проскальзывало немного грусти  и смирения, которые он прикрывал шутками, хотя и не очень старательно. А что ему ещё было делать? По правилам он – мужчина, добытчик, должен был ехать в далекие края, товар оттуда везти, а жена - провожать его. Но судьба распорядилась иначе, и ему приходится отправлять куда-то далеко жену с подругой. И едут они все же не просто отдыхать да развлекаться. Едут за товаром, который надо будет купить и, самое главное, довезти в целости и сохранности. А, как известно, именно купцов с товаром грабили, грабят и долго еще в истории человечества будут грабить. Так что переживать Андрею было отчего, но он старался не показывать этого.
За пять минут до отхода, когда проводница громко попросила провожающих покинуть ва-гон, Лена тоже сказала Андрею:
- Ладно, иди. А то уедешь с нами, кто тогда с Ромой останется?
- Ну, ладно, пошел  я. Счастливо съездить вам, - сказал Андрей и пошел на выход с вагона, а Лена с Татьяной вышли в проход и сели к окну, которое выходило на перрон. Они подождали, когда Андрей подошел на перроне к их окну и, улыбнувшись, помахал им, что-то говоря. Что он говорил, они так и не расслышали и, когда поезд мягко и неслышно тронулся, они тоже, улы-баясь, помахали на прощание ему рукой.   
Прощаясь с Андреем, они не заметили, как в их купе вошел еще кто-то, так как стояли в про-ходе у окна, чуть дальше своего купе. Когда поезд стал набирать скорость, Андрей скрылся у них из виду, и весь перрон, мелькнув за окном, исчез, они прошли на свои места. В их купе сидели две молодых женщины, примерно их ровесницы, которые сразу же приветливо поздоровались с ними. Как выяснилось, обе были уже немного знакомы с Татьяной, так как ездили с ней вместе уже дважды раньше.
За окном набравшего скорости поезда ушли за чуть туманную дымку горизонта здания и улицы Комсомольска, и начались с детства знакомые пейзажи дальневосточной тайги, с изредка мелькающими речками и сопками на горизонте. В вагоне утихли страсти проводов, и все стали обустраиваться. Доставались из сумок халаты, тапочки, разумеется, всяческая еда и питьё. Прята-лись подальше модная обувь, покомпактнее укладывались сумки, чемоданы и постепенно все пас-сажиры – а это были в основном женщины – из гостей превращались в хозяек. По прошествии примерно часа все переоделись, обустроились и, как всегда в таких случаях, уселись закусывать. В вагоне звучала приятная музыка.
На стол была выложена всякая вкуснятина, приготовленная дома умелыми женскими руками, большие пластиковые бутылки с «Пепси», заманчиво–зеленым «Тархуном». Татьяна, так как была опытная и уже не раз бывавшая в таких поездках, выставила на стол небольшую плоскую бутылочку с каким-то крепким питьем, в чем-то похожим на коньяк и не уступающим ему по крепости. Их попутчицы тоже достали красивую бутылку с вином приятного вишнёвого цвета. В это время к ним заглянул их сопровождающий – молодой, лет двадцати восьми парень и коротко спросил:
- Все есть, всё в порядке?
- Нормально, – ответила за всех Татьяна, – если что, найдём тебя.
- O, key! – коротко ответил тот и исчез в лабиринте купе. Видимо, он проверял наличие всех своих подопечных после отъезда поезда.
Беседа за столом завязалась быстро. Вообще, в вагоне царила атмосфера веселого настроя на развлечения, удовольствия. Все же они на какое-то время были туристами. Конечно, впереди предстояли трудности покупки и доставки товара, но это будет потом, а сейчас все хотели отдох-нуть, как говорят, «по полной программе». Они выпили за знакомство, не торопясь закусили, по достоинству оценив вкус выпитого вина. Лена в это время внимательно присматривалась к своим новым знакомым. Она хотела понять секрет их успеха, как они стали такими.
Одна из них, Надежда, бывшая инженер-строитель, архитектор по специальности, сейчас торговала на базаре, имея свой собственный киоск и двух продавцов. Это была симпатичная свет-логлазая женщина. Длинный холеный волос густыми потоками обрамлял её довольно круглое ли-цо и спускался чуть ниже плеч. Круглые и сильные колени её заманчиво были открыты спадаю-щими полами не длинного шелкового, китайского халата, а грудь и талия были как у известных топ моделей. Вторая, Валентина, бывшая учитель средних классов, выглядела не столь эффектно, но в её облике была какая-то неизъяснимая милая притягательность, которая усиливалась живым, веселым и энергичным взглядом её карих глаз. Обе, не удовлетворенные нищей заработной платой своих профессий, ушли из бюджетных предприятий и занялись торговым бизнесом, стали «челноками». Надя работала открыто, имея лицензию, была зарегистрирована в налоговой инспекции и собиралась открыть второй киоск в другом районе города. Валентина, наоборот, как она выразилась, «ушла в тень»,  и работала только по заявкам своих  клиентов, набирая заказы и приводя заказанный  товар. У нее вообще не было никаких разрешений и лицензий, которые ей, в сущности, были не нужны. Обе были раньше немного знакомы по каким-то школьным делам своих детей и жили примерно в одном районе города. Узнав, что Лена едет в Китай первый раз и только начинает работать челноком, они старались подбодрить её и щедро делились своим уже достаточно богатым опытом.
- Помню, я когда первый раз поехала в Китай, – стала вспоминать Надежда, – так даже боя-лась китайцев. Ну, как не бояться – чужая страна, языка совсем не знала, какие у них порядки – тоже. Представляете – прихожу в торговый центр, а там цен ни у кого не указано, все на тебя смотрят. Приглядела кофточки, такие мохнатые, мне понравились. Подхожу к китайцу, а как ска-зать ему – не знаю. А он мне на чистом русском языке говорит:
- Что хочешь, девушка?
Я ему на кофточки  показала. Он достаёт их, все разного цвета. Спрашиваю:
- Сколько?
А он посмотрел на меня, улыбнулся и говорит:
- Тебе дёшево отдам. Бери побольше. За все … юаней давай. А я забыла, что стоят эти юани на наши рубли, да так и купила их у него. Отдала, сколько просил. Ну, правда, дёшево он их мне отдал. Это я потом поняла.
- Я сразу, как в Китай приехала, калькулятор карманный купила и, прямо если цену говорят, я тут же пересчитываю, – сказала Татьяна – Ты, Лена, тоже купи себе калькулятор. Они там дёшево стоят.
- Правда, – задумавшись, сказала Лена, – там ведь цены не в рублях. А какой их курс, этих юаней, сколько стоит юань в рублях?
- Да немного. Там в обменниках спросим.
- Да зачем ей калькулятор, – небрежно заметила Валентина, – она и так запомнит, что стоит юань по отношению к рублю. Я никогда калькулятором не пользуюсь при покупке. Так запомни-ла, и все в голове просчитала.
- Ну это ты, – возразила Татьяна, – а она только начинает. Пусть купит калькулятор, не по-мешает.
- А как звать вашего сопровождающего? – спросила Лена.
- Славка. Он все время ездит сопровождающим в Китай, – ответила Валя.
- А чтобы ему не ездить, – улыбаясь, сказала Надя. – Ты думаешь где он сейчас и что делает? Да опять с девчонками в своем купе закрылся и до самого конца там сидеть будет. Поди ему плохо экскурсии возить, да челноков сопровождать, это ведь не на заводе за станком стоять!
- А он женатый? – поинтересовалась Татьяна.
- Да где там! Ему такая жизнь, похоже, очень нравится.
- Кому же она не понравится, в туристические поездки кататься по разным странам, – смеясь сказала Лена, и тут же спросила Надю: - Красивый халат у тебя. Тоже в Китае купила?
- В Китае. Там такого добра немеряно. Шьют много, дешево, красиво. Только качество часто совсем никуда не годное, особенно негосударственных производителей. Будешь что покупать, все тщательно просмотри, прощупай. А то купишь, приедешь, а там пятно, нитки висят, пуговиц нет. Они любят на мелочах экономить, на пустяках. По принципу: с миру по нитке – голому рубашка.
- Да и просто они могут обмануть, причем так, что и не сразу поймешь, – сказала Валентина, – я в позапрошлый приезд купила пачку фотопластинок для «Поляроида» - мне один клиент зака-зал. Так что ты думаешь? Вся пачка запаяна, запакована как надо. А там вместо фотобумаги – кар-тонки вырезанные. Он стал фотографировать, щелк аппаратом, а оттуда выползает обычная кар-тонка. Проверили – вся пачка такая. Пришлось деньги ему вернуть. Пролетела на них. Потом в следующий приезд пошла туда, а того китайца там уже нет.
– Я поэтому стараюсь у одних и тех же брать, – заметила Татьяна. – И им хорошо, и мне то-же. Вот как-то кофточка бракованная была, я ради интереса её назад тоже привезла, так ничего, заменила. Китайка Соня.
– А почему у неё русское имя? – удивлённо переспросила Лена.
– Да нет, у неё есть и китайское имя, какое-то  Сюй-Нянь или как-то ещё. Ну, а русские сразу Соня и Соня. Так и зовём, не обижается.
– Ну что, еще понемногу? – сказала Татьяна, взяв бутылку вина в руки и вопросительно по-смотрев на всех.
– Наливай, – за всех ответила Валентина.
Татьяна аккуратно разлила по пластмассовым стаканчикам искристое вино и осторожно по-ставила бутылку. Стаканчики были белые и вмещали почти по сто пятьдесят грамм, но Татьяна наполнила их почти до верха, поскольку по малу на Руси редко пьют, тем более вино. Тем време-нем в вагоне постепенно разгоралось веселье. В соседнем купе слышались периодические взрывы смеха. Мимо двери их купе то и дело проходили молодые женщины в рискованно коротких юбках и вольно застегнутых халатах, открывающих большую часть женских прелестей. Лена сидела у окна, чуть разрумянившись от выпитого вина в легкой голубой кофточке, свободно лежавшей на её округлых плечах. Татьяна, подложив под бок подушки, сидела рядом и лакомилась кусочками шоколада, наломанного на столе. Надежда, сняв тапочки и подтянув ноги, полулежали на противоположной нижней полке. Стесняться им было некого, так как в их купе не было мужчин, и халат открывал большую часть её чуть поджатых красивых ног. Длинный шикарный светло-русый волос ниспадал ей на плечи, грудь и спину, и проходящие мимо их купе мужчины инстинктивно поворачивали головы, смотря на нее, и замедляли шаги. Поэтому, когда по вагону неторопливо проходил милицейский патруль из двух мужчин-милиционеров, то, естественно, они также автоматически посмотрели на Надежду и, профессионально оглядев ос-тальных женщин, остановились. Это были два довольно молодых сержанта-здоровяка. На поясе у каждого висела тяжелая кобура с торчащей рубчатой рукояткой пистолета  и металлические на-ручники. Один из них, видимо, старший, глядя на Надежду, улыбаясь, сказал:
- Так, все понятно. Распиваем спиртные напитки. Нарушение общественного порядка.
При их появлении Надя нехотя медленно повернулась к ним, оглядев каждого сверху донизу оценивающим взглядом и, не торопясь, давая время насмотреться на себя, поправила рукой халат, чуть прикрыв колени. Остальные женщины также с интересом стали разглядывать этих ребят, ко-торые, улыбаясь, стояли в проеме открытой двери купе. Улыбнувшись тоже, Валентина  сказала:
- Может, вы нас ещё арестуете?
- Таких красавиц - с удовольствием. Кто первым имеет такое желание? - ответил второй сер-жант, стоявший чуть позади первого.
- Как-нибудь в другой раз, – неожиданно немного резко ответила за всех Надя, – идите лучше, за порядком смотрите в поезде. 
В тоне её ответа прозвучали такие нотки, которые не оставили никаких надежд милиционерам задержаться у этих красавиц подольше. При этом она немного демонстративно отвернулась от стоящих в дверях сержантов и повернулась лицом к столу. Сержанты это хорошо поняли. Старший, чуть помедлив, пожелал им счастливой поездки, и они двинулись дальше по коридору вагона. Лена немного удивленно посмотрела на Надю. Для всех было неожиданностью слышать такой резковатый ответ от довольно мягкой по характеру и доброжелательной Нади, и она спросила её:
- Что ты так на них?
Надя внимательно посмотрела на Лену, взяла со стола кусочек шоколадки, с хрустом её съе-ла и, не торопясь, ответила:
- Да пошли они куда подальше отсюда. Не люблю их. Ты думаешь, чего они тут пасутся?
- Ну, как чего, положено. Они же на работе, – немного неопределенно ответила Лена.
- Ага, на работе. Знают, что этот вагон туристов. Что челноками одни женщины ездят, вот  и пришли сюда. Сейчас забурятся в какое-нибудь купе к девчонкам. Там тебя и угостят, и выпить поднесут, хоть до самого Китая не выходи. А как что-нибудь сделать для этих девчонок, так их не спрашивай.
Надя немного помолчала, но, видимо, разговор её задел, и она продолжала:
- Кто только на челноках руки не греет! И таможня, и налоговая, и администрация на рынке. И эта же милиция. Вот знают, что приезжают все с полными сумками, что женщин на машинах встречают на вокзале в Комсомольске, так заезд на перрон сделали платным, а чтобы платили, все подъезды к поезду знаками запретили. Ну, конечно, нарушают, подъезжают поближе. Кому же охота сумки тяжелые таскать на себе, когда машина есть. Так тут же наготове эта милиция стоит, штрафы собирают. Я последний раз со знакомым договорилась, у него свой микроавтобус. Он на знак не обратил внимания, раньше там его не было, и подъехал поближе к поезду. Так тут же оштрафовали, как я не просила. А ведь дорога для того и сделана, чтобы пас-сажирам было удобно. Так что пусть теперь они шагают от меня подальше, эти сержанты. Я их угощать не собираюсь.
- Ну ладно, - немного примирительно сказала Валя, - давайте выпьем, а то стоит на столе.
- Давайте, - поддержала её Татьяна и взяла свой стаканчик с вином.
Надя опустила босые ноги на коврик пола, выпрямилась сидя, весело встряхнула своей гу-стой шевелюрой, в одну руку взяла стаканчик, в другую кусочек сухой колбаски и сказала:
- Давайте за удачу!

Глава 32

Китай Лену немного ошеломил. По всему чувствовалось, что экономика страны работает в полную силу. Всякие магазины, магазинчики, лавки, лавчонки были завалены товарами. Однако контрастов здесь было не меньше, чем в России. За отстроенными новыми домами—множество кварталов с каменными домами без отопления и канализации, где топят в основном углём, причём для экономии чаще всего только ночью. В Китае государственные служащие или, как говорят в России, «бюджетники» зарабатывают в месяц 100-200 долларов (800-1600 юаней). Пенсионеры получают примерно 150 долларов. Дач почти ни у кого нет. Даже в деревне средняя семья имеет примерно 600-700 м2 земли, т.е. те же российские 6-7 соток.
Как и в России, переход к рынку сопровождался небывалой коррупцией власти. Взятки и «по-дарки», приглашения церемонии открытия предприятия практиковались повсеместно. Ну и как местному чиновнику не соблазниться на взятку в 10 000 долларов при его зарплате в 100-200 долла-ров? Причём это на начальном этапе даже способствовало развитию экономики. Дал взятку, и чи-новник тебе уже не препятствует, а способствует, тогда он тебе помощник. Но по мере роста эконо-мики коррупция стала наносить ущерб бюджетным средствам, и центральные органы развернули кампанию по борьбе с коррупцией в среде госслужащих. Причём за этот вид преступления приговаривали даже к смертной казни, как это было с одним из руководителей города Мэньян Мо Йонга, несмотря на то, что он был видным деятелем компартии.
Суйфэньхе ещё несколько лет назад был небольшим посёлком китайской северной окраины, отсталой глубинкой. Внезапный и стремительный по историческим меркам переход России к ры-ночной экономике, снявший все ограничения на поездка «за бугор» и на внешнеэкономическую деятельность, в считанные годы изменил судьбу Суйфэньхе, и превратил его в город с многотысяч-ным населением и динамично развивающейся экономикой. Главным фактором и его «козырной картой» стала уникальность его географического положения. Этот, теперь уже город, находясь на пересечении важнейших транспортных артерий Северо-Восточного Китая и международных линий сообщения, непосредственно примыкает к границе Российской Федерации. Благодаря усилиям руководства Китая и его коммунистической партии, которая сегодня насчитывает 60 миллионов человек, в последнее время активно и последовательно проводится политика реформ и открытости. Претворяется в жизнь идея свободного и взаимно-выгодного торгово-экономического сотрудничества с соседними странами. И России в этом международном торгово-экономическом «пасьянсе» отводится роль стратегического партнёра Китая, поскольку она является крупнейшим экспортёром природных ресурсов не только в Китай, но и во  весь Азиатско-Тихоокеанский регион. Кроме того, по большому счету, как Китай, так и Россия являются сторонниками многопо-лярного мира, и их союз в купе с Индией рассматривается как противовес гегемонистским устремлениям США и её политике панамериканизма.
Руководство Суйфэньхе и всей провинции Хэйлуцзян быстро оценило это исторический шанс. Был создан пограничный переход, упростили процедуры поддержания деловых, куль-турных и личных контактов граждан России и Китая. Построены гостиницы, торговые центры, установлены налоговые льготы для всех китайцев, кто вкладывает деньги в развитие промышленности Суйфэньхе. Такие условия естественно были быстро замечены и оценены в России, особенно на Дальнем Востоке. Для деловых людей-дальневосточников Суйфэньхе стал одним из «окон» в Китай и Азию. В Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, наиболее крупных промышленных центрах, были созданы железнодорожные, автобусные туристические маршруты в Харбин, Пекин и другие города Китая. Причём наиболее дешёвый и быстрый тур был именно в Суйфэньхе. Этим туром чаще всего и пользовались «челноки» из Комсомольска-на-Амуре.
В Суфэньхе Лена с Татьяной прибыли туристическим маршрутом без проблем. Поселились в гостинице, где обычно раньше останавливалась Татьяна. Администратор гостиницы была уже знакома с ней, и с довольным видом они поздоровались.
- Здравствуй Татьяна. Хорошо приехала к нам, очень хорошо.
Разместились они все четверо, как и ехали в купе поезда, в одной комнате. В магазин решили пойти утром,  потому что приехали к вечеру. Тем более что темнеет в Суфэньхе рано и быстро. Только недавно было светло, и вдруг серый полумрак, сумерки и сияют неоновой рекламой красные иероглифы и названия по русски «У Марины», «Для Ирины», «Катя». А просыпаются в Суфэньхе рано. Улицы заполняются народом, открывается тысячи лавок, лавочек  магазинов, складов.
Татьяна проснулась тоже рано и разбудила всех в комнате.
- Девчонки, вставайте надо умыться к завтраку, приготовиться к покупкам. Здесь горячую воду с утра дают не надолго.
 Лена  привычно поднялась с постели и пошла умываться. Умывшись, вернулась и спросила Татьяну.
- А что надо приготовить к покупкам?   
- Как что, ты хорошо продумала, что будешь покупать? Сколько, чего, какие размеры.
-  Ну, вообще-то да - неуверенно ответила Лена.
- В записную книжку или в тетрадку записала?
-  Нет, а зачем записывать, я так все помню.
- Это ты сейчас помнишь, а пойдешь по магазинам, глаза разбегутся, товару то всякого здесь много. Притом китайцы тебе голову заморочат, и позабудешь чего нибудь. Садись сейчас, и пи-ши, что надо купить тебе, сколько, чтобы там не забыть. Забудешь чего – достанешь книжечку и прочитаешь.
- Правда – согласилась Лена – сейчас запишу всё.
Она села за стол, достала небольшую записную книжку, и сразу написала туда перечень не-обходимых закупок, и в первую очередь внесла туда дублёнки Андрея и Ромки, шуба себе, и раз-ная мелочь – полотенца, обувь, рубашки.
Позавтракав, стали готовится к выходу за покупками - долго и тщательно. Одежда – так, что-бы не стесняла, и была хорошо подогнана. Деньги на покупки сегодняшнего дня в барсетке, на длинных бретельках с шеи, или на широком поясе-кошельке, плотно застёгнутом на талии. Остальные деньги в небольшом кошельке, и запрятаны ниже, надёжнее. Туда, куда заглядывать всем запрещено. Ещё раз просмотрели тетрадки с записями, что надо покупать, что заказали, како-го размера, и группой вышли из гостиницы – доброе утро Суйфэньхэ.
От гостиницы Лена с подругами шли недолго. Почти сразу они дошли до большого много-этажного универмага. С первого этажа на верхние этажи до самого шестого покупателей достав-лял эскалатор. На каждом этаже бесчисленное количество бутиков, загородки магазинов. Продав-щицы - черноглазые китаянки зазывают к себе по русски:
- Подлуга, подлуга, дёсево, десево, заходи!
- Подлуга, заходи, сто хоцес, все есть, дёсево.
Русский язык здесь знают и понимают. Даже на фасадах магазинов рядом с иероглифами названия по-русски – «У Антона», «Аня», «У Марины», «Незабудка, склад обуви». Продавцы сносно говорят по-русски. А те кто давно уже общается с русскими челночниками, те давно уже «крещены» русскими именами – Оля, Петя, Ваня. Среди наших челночниц китайский язык знали только Татьяна и Света. Татьяна могла поздороваться по-китайски «Ни хао», Света – сказать спа-сибо: «Сей, Сей». И все знали по-китайски куня (подруга) и корепан (друг).
Вход в бутики и магазинчики прикрыт белыми занавесками, вроде простыней. За каждыми – горячий торг между “подлугами” и “кунями”, иногда “корепанами”. “Подлуги” - русские челночницы, шустрые бывалые, опытные, хваткие. В торговле тертые, настырные, просто так “куням” не уступают, наседают, уговаривают, убеждают.  Такие таланты, что хоть сейчас на сцену, в кино сниматься.
В универмаге они разделились, договорившись встретиться у входа часа через два. Лена, разу-меется осталась вместе с Татьяной.
- Ленка, давай сейчас поищем тебе дублёнки, шубу, потом мне кое-что. А всё остальное по ме-лочи завтра купим.
- Хорошо – согласилась Лена.
- Пойдём тогда на этаж выше, и там найдём, где дублёнки продаются, приценимся. Их по-моем, продают на втором этаже, если я только не ошибаюсь. Поехали до второго этажа, тебе их сколько надо?
- Да я думаю две взять. Андрею, Ромке, а себе шубу. Так чтобы если не продам, то хоть сами носить будем.
- Почему это не продашь? – почти возмущённо возразила Татьяна, вставая с Леной на ступень-ки эскалатора – продашь обязательно. Здесь дело только в цене – если слишком много запросишь, то будешь долго продавать, а если дёшево поставишь, так с лёту, махом уйдут. Только тогда тебе навару будет не так много.
- А как я узнаю, дешево или дорого? Я у нас на рынке немного приценивалась, посмотрела сколько стоят, а здесь не знаю.
- Ну вот, там цены уже знаешь. А здесь они раза в два меньше. Нам сейчас здесь как можно дешевле купить надо.
- Хорошо, что несколько берёшь, так дешевле будет. Пойдём сюда – сказала Татьяна, и повела Лену по коридору этажа.
Пока они шли по этажу, их старательно зазывали к себе продавщицы-китаянки, стремясь при-влечь их внимание.
- Подлуга, подлуга, заходи, покупай. Дёсево продам, много бели.
- Подлуга, заходи, товар хороший, с фабрики, дёсево.
Слушая продавщиц, Лена, не понимая, почему они так говорят про свой товар, спросила Тать-яну.
- Тань, а что они все говорят, что фабричный товар? А какой же еще может быть?
 - Фабричный товар в Китае более качественный. Его на государственных фабриках делают. Там за качеством строго следят. А остальной товар частники делают, кооперативы всякие. У них качество не очень хорошее, - ответила Татьяна.
Идя мимо торговых прилавков, Лена обратила внимание, что нигде не указаны цены на то-вар, что немного обескуражило ее.
- Тань, здесь у них цены нигде нет, как же покупать?
 - У них нигде цена не указывается. Везде торговаться надо. И учти, в Китае рот не разевай! Они цену накидывают без зазрения совести. Увидят, что ты новичок, так закрутят, заморочат го-лову, что опомниться не успеешь, как они тебе свой товар навяжут и всучат.
 - А как же они узнают, что я новичок?
 - Как, очень просто! Куни – опытные психологи. По первому твоему взгляду, по поведению твоему сразу вычислят, что приехала в первый раз. Опытного челнока быстро видно, с ними не больно то разгуляешься, а вот новичка облапошить могут. Они и бывалых челноков иногда кида-ют, а кто первый раз приехал, запросто развести могут.
 - Понятно. Значит, будем торговаться.
 - Конечно. И вообще, Лен, когда будешь смотреть дубленки, если какая понравится, то смотри, не показывай вида. Я тебя буду отговаривать всячески, назад тянуть, а ты вроде как со-глашайся со мной. Будем уходить, они тогда еще цену скинуть могут.
Рассмеявшись, Лена согласилась.
 - Ладно, так и сделаю.
- Чуток мне кивни или мигни, мы им тогда представление устроим - тоже посмеявшись, ска-зала Татьяна и, указав в конец, добавила, - вон, кажется, там дубленки и шубы продают.
Действительно, когда они зашли в этот отделенный, довольно большой бутик, Лена увидела, что на специальных стойках висят шубы и дубленки всяких размеров.
Как только Лена с Татьяной заглянули в этот магазинчик, к ним тотчас поспешно и услужли-во подошли две китайки, и оживленно стали предлагать:
 - Подлуги, проходи, смотри. Култки, субы, десево, холосо.
 - Что хотите, много лазмел есть, десево.
Лена несмело остановилась у входа, не зная, что делать дальше, и посмотрела на Татьяну. Татьяна деловито прошла вдоль вывешенных шуб, несколько раз их ощупала, погладила рукой мех и сказала строго и коротко:
 - Куня, шубу надо.
Оживившись еще больше, китайка постарше тотчас спросила:
 - Кому надо, тебе надо?
 - Нет, на нее, - ответила Татьяна, показав на Лену.
 - Сичаза, сичаза, - живо стрельнув на Лену хитрыми сообразительными глазами, старшая ки-тайка что-то сказала другой, помоложе. Та быстро побежала в конец, перебрала несколько шуб, и, взяв одну, принесла и подала Лене. Лена взяла шубу из рук китайки и одела на себя. Сразу стало видно, что рукава ее коротки Лене, и она, приподняв руку, показала на них китайке. Согласно кивнув головой, та быстро сняла шубу с Лены, снова сбегала куда-то, принесла другую шубу и одела на Лену. Огладив надетую на Лену шубу, китайка легонько подтолкнула ее к висящему на стене большому зеркалу.
 - Вот, сюда, смотри. Класиво будет
Шуба Лене и в правду понравилась. Видно было, что сшита она хорошо. Густой мех атласно блестел и ласково щекотал руку, когда Лена погладила его. Однако, посмотревшись в зеркало, ей показалось, что сзади половина шубы имеет другой оттенок цвета.
 - Таня, - спросила она подругу, - посмотри сзади. Мне кажется, что она сшита из разных по-ловинок.
 - Ну-ка, повернись, я посмотрю.
Каким-то образом старшая китайка поняла, о чем идет речь. Опередив Татьяну, она быстро подошла к Лене и рукой пригладила сверху вниз весь мех позади шубы, и он сразу приобрел один оттенок.
- Нет, все нормально Лен, – успокоила ее Татьяна - это просто мех не приглажен был.
Лена еще несколько раз повернулась перед зеркалом, рассматривая шубу, и все больше убеждалась, что шуба хорошая. Она даже не стала смотреть другие, и незаметно кивнула Татьяне. Та, поняв Лену, тут же сказала ей
- Нет, мне не понравилась. Снимай, пойдем в другие места посмотрим.
При этом она подошла к Лене и сделала вид, что хочет снять с нее шубу. Обе китайки тут же стали их уговаривать
- Подлуга, бели, осень класиво.
- Холосо, покупай, десево.
- Не, не, не – замотала головой Татьяна – пойдем, другие посмотрим.
Татьяна взялась за пуговицы шубы, и стала их расстегивать, но старшая китайка тут же оста-новила ее, взяв за руки. Не давая Татьяне снимать шубу, наклонилась к ней, и почти шепотом ти-хонько стала убеждать ее
- Десево, десево отдам. Только тебе, смотри не говори, десево будет!
- Куня, сколько?
Цена, названная китайкой, так удивила Лену, что она хотела тот час достать деньги и расплатиться. Шуба стоила в два раза дешевле, чем такие же в Комсомольске на базаре, но ее вовремя остановила Татьяна. Сделав большие, почти удивленные глаза, Татьяна сказала убежденно
- Куня, это очень дорого. Нет, это мы брать не будем!
- Зачем долого? – так же сделав удивленный вид, возразила китайка – не долого, фабричная, бели.
Татьяна еще решительнее замотала головой
- Куня, дорого, дорого. Уступи немного, тогда возьмем.
– Зачем долого? – опять повторила китайка – Куня холосый, не долого будет.
Татьяна вновь взялась за пуговицы шубы, пытаясь их расстегнуть, но китайка опять энергич-но стала останавливать ее.
– Ладно, давай, десевле будет – и она назвала цену уже гораздо меньше, чем прежде.
Но Татьяна опять не согласилась с ней, хотя отпустила пуговицы
– Все равно дорого, снижай цену!
– Не долого, совсем не долого, Куня честный – не уступала китаянка, желая доказать, что она лишнего не просит.
Торговалась и перепиралась Татьяна с китайкой еще минут двадцать. За это время, наседая на китайку, ей удалось снизить цену еще на несколько тысяч рублей. И в самый последний мо-мент, когда казалось, что все уже пришли к соглашению, Татьяна, снова сделав круглые глаза, неожиданно сказала китайке
- Еще две возьмем, еще снижай. Три возмем!!
Обе китайки удивленно воззрились на нее, соображая, что это значит. Не давая им опомниться, Татьяна сказала Лене.
– Берешь у них еще дубленки для Андрея и Ромки? Сейчас подешевле сторгуем, если больше у них купим, они уступят еще.
Вначале, когда Татьяна стала хватко торговаться с китайцами, Лена почувствовала себя не ловко, и хотела даже остановить Татьяну. Цена и так была значительно ниже, чем у них в городе на базаре, и ей было не удобно, что Татьяна такая не уступчивая. Но постепенно, Лена поняла, что Татьяна не просто торгуется, а показывает ей и учит ее, как надо вести торговлю с китайцами. А когда первоначальная цена чуть не на четверть была снижена, то Лена уже по другому посмотрела на всю эту процедуру торга, сообразив, что это и есть суть такого бизнеса. Поэтому, безоговорочно доверяя Татьяне, она тут же согласилась с ней.
- Конечно, Тань, возьму – кивнув для верности головой, в знак одобрения действий подруги. Татьяна тут же повернулась к китайкам и сказала:
- Давай ещё две. Дублёнки давай.
Те не понимающе смотрели на неё, не зная, что хочет эта русская женщина. Тогда Татьяна прошла к вывешенным дублёнкам, посмотрела их, и, выбрав две, показала на них китайкам. Которая помоложе, быстро сняла их и положила на небольшой столик. Лена, как была одетая в шубе, так и не снимая её, стала осматривать дублёнки. Дублёнки были хорошие, но без капю-шонов. А без капюшонов Лена не любила куртки и дублёнки. Всё-таки жили они в местности с суровой зимой, не случайно приравненной к северной. Жестом показав китайкам, что надо с капюшоном, она отрицательно покачала головой. Поняв её, китайки тотчас убрали на место эти, и принесли такие же другие, но с капюшонами. И хотя Лена брала на продажу, но всё-таки она на всякий случай подобрала такие размеры дублёнок, чтобы они подошли Андрею и Ромке.
Видя, что Лена выбрала дублёнки и довольна ими, Татьяна вновь стала наседать на китаянок, добиваясь снова снижения цены.
- Куня, суперминимум! Три берём, давай дешевле. Потом опять к тебе придём…
Вышла Лена с Татьяной из этого бутика, держа в руках два пластиковых пакета с купленной шубой и дублёнками.
- Тань, ну ты даёшь, - восхищённо сказала подруге Лена – прямо профессионал! На столько снизить цену – да я бы ни за что не смогла так.
- Не переживай. Пару раз сюда со мной съездишь, не хуже меня торговаться научишься – и со смехом добавила – какие твои годы!
Посмеявшись шутке Татьяны, Лена нерешительно остановилась и спросила Татьяну:
- Ну, я наверно поеду в гостиницу, а ты тут оставайся
- Зачем – удивлённо переспросила Татьяна – сейчас ещё я отоварюсь, да и ты себе по мелочи чего хотела купить, присмотри. Ещё целый день впереди.
- Да Тань, ходить с шубами и дублёнками в руках неудобно будет, да и устану. Отвезу их в гостиницу, а завтра ещё с тобой похожу вместе.
- Ты что, думаешь, что мы всё так в руках и таскаем?
- А как же?
- Очень просто. Сейчас помогая возьмем, он будет сумки за нами таскать
- Какого помогая? – удивлённо переспросила Лена.
- Обыкновенного, китайского. Их здесь сколько хочешь. Вон у входа видишь стоят, помощь свою предлагают. Говорят «Помогай», «Помогай». Их поэтому помогайками и зовут. Хочешь мужчина, хочешь женщина. Сейчас позовём кого-нибудь.
- А это не дорого?
- Нет, немного юаней, и все дела.
Звать им никого не пришлось, поскольку их уже приметил один довольно молодой китаец. Он тут же подбежал к ним, и протянув руку к их сумкам, настойчиво предложил:
- Помогай! Помогай буду.
 Через несколько часов за ними уже ходили два помогая, волочившие от бутика к бутику по гладкому мраморному полу две громадных сумки, почти доверху наполненных товаром. К концу дня Лена с Татьяной возвращаясь в гостиницу в сопровождении этих же двух помогаев. Причем бедняга помогай, несший баул Татьяны еле успевал за ней, согнувшись под тяжестью сумки раз-мером с небольшого африканского бегемота.
         
Глава 33

К вечеру все снова собрались в гостинице. Вечером в Суйфэньхе улицы пустеют быстро, что весьма удивило Лену. Днём улицы были оживлены - кто-то спешил по работе, в лавочки и магазины заходили покупатели, кто торговал, хотя гуляющих просто так она нигде не замечала. Даже детей нигде не было видно, чтобы они бегали или гуляли. Вечером улицы пустели совсем, и даже прохожих не было видно.
Помогаи Лены и Татьяны занесли сумки в гостиницу, получили свои юани и удалились во-свояси. Надя и Валентина тоже пришли с помогаями, которые притащили их сумки, и в номере даже стало тесновато от этих больших сумок, набитых товарами.
Все открывали сумки, вытряхивали товары кто на кровать, кто на стол. Каждую вещь при-дирчиво и тщательно осматривали, проверяя качество. Пока они здесь, в Китае - в случае чего еще был шанс заменить негодную вещь. Уедешь - в Комсомольске-на-Амуре ее уже не заменишь.
Разумеется, шубу и дубленки, купленные Леной, все тоже осмотрели и тщательно проверили. Всем хотелось помочь Лене, чтобы она хорошо начала свой бизнес, и все беспокои-лись за нее.
- Ты не торопись, всегда здесь хорошо все проверяй, - передавали женщины Лене свой опыт - с китайцами надо быть очень внимательной. Они могут живо тебе подсунуть в место чего нату-рального какую ни будь подделку. Не заметишь, уедешь - вот тебе и нет от нее прибыли, а только один убыток.
Слыша это, Надежда тотчас рассказала такой случай.
- Это со мной так было один раз - купила куртку, отдала 150 долларов. Пришла в гостиницу, стала осматривать, а там вместо натуральной кожи, коже заменитель. Что делать? Я на следующий день туда же в магазин. Зашла, жалостливо так, “кунечка, я вчера у тебя куртки купила. Ты навер-ное ошиблась, я ведь кожанные просила, а эти не то. Я последние деньги отдала, муж меня…”.
- Не стала ругаться я с ней? - спросила Татьяна.
- Какое там ругаться, чуть слезу не пустила. Ласково так, по-доброму. А руганью чего добь-ешься? Начнешь ругаться, позовут капитана, он что - со мной разбираться будет?
- А кто это капитан?- спросила Лена.
- Это у них так милиционера зовут или полицейского. Так что если тебе надо милиционера позвать, так кричи «капитана, капитана» сюда.             
- Ну и поменяла тебе куня куртку?
- Поменяла. Немного, правда, доплатить пришлось. Кожаная все же дороже, чем из кожзама.
- А вот у меня тоже был такой же случай, - начала рассказывать Валентина - купила я у ки-тайца…
- Девчонки, давайте быстрее заканчивайте, а то в ресторан опоздаем, - прервала ее Татьяна – я уже есть хочу.
- Правда, - поддержала ее Надя, - уже время, скоро в ресторан идти надо.
Челночество – трудный бизнес. Трудный как физически, так и морально. В каждом магазине, в каждом бутике надо найти, что наметила. Купить, и не уступить в цене, поторговаться. Сума-сшедший скачок страны из социализма назад в капитализм выгнал в этот бизнес сотни и тысячи русских женщин. Выработал в них совсем другие качества, кардинально изменил их суть. Раньше тихие, незаметные и покладистые медсестры, учителя, нянечки стали хваткими, настырными, инициативными. В торге китайцу не уступят – упорно до последнего бьются, настойчиво, за каж-дый юань. Китайцу-продавцу молодому улыбнуться ласково, китайке дружелюбно скажут “кунечка”, “Сонечка”, “Анечка”. А где и характер свой покажут - хватко, настырно, азартно, неуступчиво поведут торг. Прибыль свою просчитают - сами себе экономисты, сами себе бухгалтера, сами и работники. Семьи свои вместе с детьми и мужем кормят, одевают и обувают, привозя из Китая через таможни, за сотни тысяч километров огромные баулы с товаром.
Душу же отводят себе за ужином в  ресторанах. Едут все же по туристическим путевкам, где завтрак и ужин в ресторанах предусмотрен. Поэтому, побыстрее закончив раскладку и упаковку своих товаров, женщины переоделись, и ко времени ужина, указанном в путевке, спустились на первый этаж в ресторан.
Кормили их в Китае в ресторане гостиницы как говорится «на убой». Большой круглый стол, за который сели Лена с подругами, весь был полностью заставлен тарелками с различными кушаньями. Причём тарелки были большие и глубокие, и всё что в них находилось, было наложено горкой, так что там по сути дела в одной тарелке было добрых две. Стояли тарелки с зеленью, фруктами, с разными салатами. Две тарелки с мясом, в одной из которых была жареная свинина, а в другой куски жареной курицы. Стояли какие-то диковинные рыбные блюда, плов и другие кушанья. Стояла также тарелка с горкой жареного арахиса. Ко всему прочему, стояли водка, вино и пиво, которые тоже можно было пить сколько хочешь. Причём стоило только одной какой-нибудь тарелке или бутылке опустеть, как она тут же заменялась новой, опять с полной горкой. Как узнала потом Лена, в ресторане поварами работали наши русские женщины, хорошо знавшие и понимавшие вкусы своих соотечественниц.
Особым убранством ресторан, в котором Лена ужинала с женщинами, не отличался.  Круг-лые довольно большие столы и обычные стулья. Но так, как их кормят там, Лене понравилось очень. Разнообразие блюд было таким, что Лена не знала, с какого первого начать.
Разместившись за обильным китайским столом, по русской традиции первым делом решили по стопочке выпить. Надежда, как самая старшая, предложила, когда все разместились за столом:
- Ну, что девки? Расселись? По рюмочке?
- Разумеется, конечно – все дружно поддержали ее.
- Что будем пить, с чего начнем? Вино, водка?
- Давайте наверно с чего покрепче начнем, с водочки – предложила Татьяна.
- А с устатку не крепко будет? – засомневалась Валентина.
- При такой – то закуске? – возразила Татьяна – да тут можно по бутылке каждому выпить и ничего не будет.
- Ладно, с водки, так с водки – примирительно согласилась Валентина – не стаканами же пить ее будем. Наливай.
  Взяв бутылку с какой – то китайской водкой, Надя отвинтила пробку и разлила всем по не-большим рюмкам. Пока она разливала, остальные все стали накладывать каждая на свою тарелку салаты, кусочки мяса и другие закуски. Когда водка всем была разлита, Татьяна, взяв свою рюмку, спросила:
- За что пить будем, за удачу?
- За что же еще – согласилась Валя – чтоб все было хорошо.
- Чтобы удачно доехать с товаром до дому – добавила Надежда.
- Ну, давайте, - поддержала Татьяна – за удачу!
 Для фасону чокнулись и по женски не торопливо, немного морщась от спиртного запаха, выпили. Лена при этом даже чуть не поперхнулась. Выпив свою рюмку, она тут же запила ее ка-ким – то соком.
- Крепкая! – сказала она, поставив стаканчик с соком на стол – никак не привыкну водку пить.
- Градусов сорок, если не больше – согласилась Валентина, взяв бутылку, посмотрела на эти-кетку и добавила – да, вот тут написано, сорок градусов.
- Водка, она во всем мире водка – небрежно заметила Надежда – градусы везде примерно равны. Что виски, что шнапс, что сакэ, один шут примерно сорок градусов у всех. Меньше – слабо будет, выше сильно крепко, пить плохо будет.
На некоторое время все притихнули, закусывая выпитое спиртное. Лена тоже положила  себе в тарелку несколько разных салатов, кусочек свинины и удовольствием их пробовала. Один из салатов ей понравился особенно. Опытным глазом хозяйки, которое сама не раз готовила вся-кие салаты, Лена определила, что в нем есть кукуруза, капуста, морковка, кусочки ветчины и что-то еще. Но что, она так и не могла догадаться. Она уже хотела спросить об этом у Татьяны, но та ее опередила.
- Как тебе угощение здесь в ресторане - спросила она Лену - нравится?
 - Очень хорошо - кивнув головой, ответила Лена – все так вкусно и необычно приготовлено.
- А главное, есшь, сколько хочешь, всего вволю, хоть объешься – смеясь, добавила Валенти-на - потолстеть запросто можно.
- Она не потолстеет - за Лену ответила Татьяна - у нее склонности к полноте нет.
-  Ну и что, что нет склонности? А у кого она есть – возразила Валя - потаскает эти тяжелые сумки с товаром, и, пожалуйста. У моего мужа, тоже вроде ни какой склонности к полноте не бы-ло. Когда за него замуж выходила, так стройный был, гибкий. А сейчас? Брюхо уже отросло такое, что застигнуть на туфлях пряжку или ботинок зашнуровать не может.    
- Закормила, видать сильно любишь!
- Ага, любишь. Я ему говорила, ты должен сейчас есть всё, что не вкусно, чтобы не толстеть. А он – нет уж, я так не могу. Мне чего повкуснее надо. Если – говорит – я не вкусно поем, у меня целый день настроение паршивое будет. Тогда с меня никакой работы не спрашивай. Вечером ся-дет за стол, пива попьёт, и так наедаеться, что потом на диване лежит и охает.
- Так ведь медики как говорят – заметила Лена – завтрак съешь сам, обедом поделись с дру-гом, а ужин отдай врагу.
- Отдаст он тебе врагу свой ужин, жди больше – возмущенно воскликнула Валентина – я ему говорю, ты должен есть сейчас на треть меньше, чем раньше. Поэтому кушать, что не вкусно, чтобы не потолстеть и подольше прожить. Так он знаешь что мне ответил?
- Что? – улыбаясь, переспросила Надя.
- Пусть, говорит, лучше я на десять лет меньше проживу, зато в своё удовольствие!
Все женщины дружно рассмеялись, и Татьяна воскликнула.
- Правильно он говорит!
- Вот тебе и правильно – накинулась на неё Валентина – за год уже третьи брюки покупаю ему. Прежние уже не застёгиваются на животе! Я, говорит, раб двух желаний – поесть и поспать.
- А мы сейчас тоже поживём в своё удовольствие. Давайте-ка по второй выпьем – сказала Надя.
- Наливай! Ты у нас сегодня за виночерпия – поддержала ее Татьяна.
- Водку, наливать или вино кто будет?
- Водки лучше. Если вино сейчас начать пить, то хуже будет, опьянеешь быстро – заметила Валентина – раз уж начали с водки, так уж лучше не мешать.
- Да что там мы выпили, по рюмочке. Это разве выпили? - возразила Надя – и ещё с такой за-куской. Лена, ты может, не хочешь водки, так давай я тебе вина налью. Не бойся, не опьянеешь
- А если и опьянеет, какие проблемы? Поднимется на этаж в номер, и все дела – добавила Валентина.
-  Зачем поднимешься? – возразила Татьяна – Славку позовём, он её на руках  отнесёт с пре-великим удовольствием.
- В свой номер? – смеясь, уточнила Надя.
 - Ну, уж чёрта ему – энергично сказала Валентина – он и так не вылазит от девчонок из со-седнего номера. Видать китайки ему надоели уже.
 - Надоели, а в прошлый приезд кто к нему в номер приходил?– энергично заметила Татьяна. китайка Люся.
- Какая, это такая худенькая, в джинсах?
- Нет, эта не худая. Она ростом чуть не с него самого. Молодая, лет шестнадцать.
- Да пошёл он, этот Славка – прервала их Надя – давайте ещё за удачу выпьем. Лена, я тебе вот этого вина вместо водки наливаю.
- Хорошо, - согласилась Лена, и подняв рюмку, поднесла ее к горлышку бутылки, которую держала в руке Надя.
- Попробуй этого вина – сказала Надя наливая ей – оно хорошее.
Когда все рюмки были налиты, женщины снова взяли их
- Чокаться будем?
- Да ладно, так выпьем. За удачу!
- За удачу - повторила за всеми Лена – и не торопясь, стараясь лучше распробовать вкус ви-на, выпила свою рюмку.
- Ну как, хорошо вино? – спросила её Надя.
- Да, понравилось – подтвердила Лена – душистое какое-то, хорошее. Я поэтому и не люблю пить водку. Её когда пьешь, так никакого удовольствия от этого, лишь бы быстрее проглотить, да запить чем-нибудь. А вино можно с удовольствием, со вкусом выпить. Так, чтобы его аромат и вкус почувствовать.
Закусывали все теперь не так энергично, как в первый раз, поскольку уже немало покушали. Лена перепробовала уже несколько салатов, скушала ножку курицы и перешла к мясным и рыб-ным салатам. Ей понравился сильно салат из кальмаров и гребешков, крабовых палочек. От выпи-того вина и водки почти не чувствовалось хмеля, поскольку все хорошо закусили. Настроение у всех было благодушное, сытное. Всем хотелось после выпитых рюмок и обильной закуски пого-ворить о чем-то приятном, поделиться своими заботами.
Татьяна больше нажимала на мясное. Докушав очередной довольно жирный кусочек свини-ны, она заметила:
 - Нет, все же китайцы умеют мясо жарить. Какие-то свои специи добавляют, а какие – никак не пойму. Но, вот вкусно получается!
 - Сейчас тебе китайцы! – возразила Надя, - тут на кухне у них в ресторане одни наши рус-ские женщины работают.
 - Ну и что? Готовят-то по китайским рецептам.
 - Мясо жареное – оно везде мясо. Свинина в любом месте из поросенка готовится. Это не крокодил, не кенгуру. Так что ничего тут особо китайского нет, - снова возразила Надя. – И вооб-ще, мне Китай не очень нравится. Ходят какие-то крестьяне, одеты, как из деревни недавно.
 - Ну, не скажи! – теперь возразила ей Татьяна, - китайцы сейчас вон как хорошо одеты, как европейцы. Я помню, года три назад сюда приехала, так китайки ходили, как чучела одетые. Кто во френче каком-то военном, кто в юбке, в трико, висящем на коленях, - ну прямо смех смотреть было. А года два спустя приехала, так не узнала – кофточки, джинсы, платья не хуже, чем в Аме-рике или в Европе. Так быстро все переняли, что я даже удивилась.
 - А что тут удивляться - посмотрите, чем торгуют. Что хочешь, подобрать можно что угодно, и недорого все. Особенно если поторговаться, - заметила Валентина.
 - Вот к чему я в Китае никак не привыкну, так это торговаться, - поморщившись, сказала Надя. – Прямо физически устаешь от того, что в каждой лавчонке, в каждом магазине с тебя лиш-него взять хотят, и ты должна за каждую вещь торговаться, спорить, доказывать, что ты не лохуш-ка какая-то. Ну возьми ты, и напиши цену. Вложи в эту цену, чего ты хочешь, и все дела. Так нет, все хотят, чтобы подороже продать. Вдруг новичок попадется, иностранец, которого по-крупному развести можно. Вот ты, Лена, обратила внимание, что никто тебе здесь не скажет, сколько юаней чего стоит?
 - Ну да, они только цифру говорят, - подтвердиа Лена.
 - Вот-вот. А думаешь почему? Да вдруг ты забудешься, и вместо юаней в рублях или долла-рах ему заплатишь. Вместо пятидесяти юаней пятьдесят рублей или долларов. Чувствуешь, за ка-ким наваром охотятся? Я однажды такое видела. В Пекине была недавно, на их центральной пло-щади американец что-то покупал. Китаец ему цифру сказал, а тот вместо юаней ему долларами заплатил. Так китаец аж расцвел весь от счастья - от обмана своего. Азиаты, они и есть азиаты! – с неприязнью закончила Надя. - Будь он неладен, этот Китай.
- Зря ты так, - задумчиво возразила Валентина, напрасно Китай ругаешь. По-хорошему надо ему спасибо сказать. Ведь кормит-то нас кто, одевает и обувает – Китай. Что же его тогда зря ху-лить!
 - Причем здесь хулить? – горячо возразила Надя, - я Китай не ругаю. А вот порядки в тор-говле здесь мне не нравятся. Столько сил тратишь на этот торг! У нас зашел в магазин – вот товар, вот цена. Хочешь – бери, не хочешь – не бери. Цена устраивает – купил, не устраивает – повер-нулся, и пошел или поторговался тогда, если на рынке, вот и все дела. А тут…
 - А ты сама на рынке, когда продаешь, цену указываешь?
 - Конечно. А что мудрить – добавил, сколько хочешь, и продавай. Захотят поторговаться – ну, сброшу чуток цену. Если много брать будут, еще уступлю. А цена в начале – вот она, подходи, смотри, выбирай. Вот как надо, я считаю. А на Китай я не наезжаю.
 - Тогда давайте и выпьем за Китай, - стремясь немного разрядить спор, весело воскликнула Татьяна. 
- И за Россию тоже, и она нам кормилица – тут же добавила Надя, - разливай тогда ты те-перь.
- Без проблем – так же весело сказала Татьяна.
Взяв бутылку водки, она стала разливать её по рюмкам.
- Лена, ты её не жди – заметила Валя – бери сама бутылку, какое тебе вино нравится, и нали-вай себе. Попробуй вон с той длинной бутылки. Это хорошее, марочное вино, я его уже пробовала. Креплёное.
Вино действительно оказалось хорошим. Тонкий аромат винограда смешивался с чем–то ещё, создавая неповторимый букет запахов, и Лена тоже похвалила его.
- Правда какое - то душистое, хорошее вино. Интересно, тоже китайское или болгарское им-портное?
- Посмотри на этикетку, и увидишь – посоветовала ей Надя.
- Мне кажется, это болгарское. Я почему знаю, у меня муж болгарские вина любит. Всё вре-мя их по праздникам покупает. А твой муж любит вина? – спросила Лена.
- Не знаю, что он там любит и что не любит – нахмурившись, ответила Надежда, и немного подумав, добавила – я с ним уже года два как разошлась.
Лена поняла, что она затронула болезненную для Нади тему, и почувствовав себя немного виноватой, занялась закуской. Уловив это неловкое молчание, Надя, стремясь загладить впечатле-ние от её ответа, стала рассказывать.
- У нас с ним всё хорошо было, пока он на заводе работал, а я в стройуправлении. Когда страна развалилась, строить совсем ничего не стали, и наше управление перестало существовать. Что мне оставалось делать? Занялась торговлей. Сначала, конечно, трудно было, опыта ведь ника-кого. Потом вроде пошло хорошо. Да сами знаете, тоже также начинали, все так начинают.
- Конечно! – поддержала Надю Татьяна
-  Я, так вообще, когда начинала этим бизнесом заниматься …- начала Валентина, но Надя прервала её
- Подожди, дай дорасскажу. Ну вот, вроде хорошо в бизнесе пошло, стали ден6ьги появлять-ся. И уже не такие, как в управлении получала. Открыла еще две торговые точки свои. Вроде по-лучше торговля пошла. Опыта наверно набрались. Покрупнее стала деньги зарабатывать, купили хорошую машину, японскую. Вот тут что – то с мужем что-то и произошло. Деньги, наверное, го-лову вскружили. Пить стал. С завода уволился, сказал что вместе будем работать, а сам только гу-лял, да пил. Помощи от него никакой. Машину разбил, восстанавливать мне самой ее пришлось. Деньги дай ему, да дай. Дашь деньги - пропивает с друзьями в ресторане. С девочками начал погуливать. Терпела, терпела, а последний раз он в казино всю выручку от одной точки проиграл. Я в это время уезжала, вот он и воспользовался. Все «крутым» себя показать хотел… Лопнуло мое терпение, сколько можно тебя кормить. И так за квартиру плачу, за детей везде плачу, за гараж плачу, за машину плачу, а он … Зачем мне нужно, чтобы у детей отец пьяница был, какой им при-мер будет?. Подала на развод и разошлась с ним. Иди-ка ты от меня подальше. Поищи другую, кто тебя даром кормить будет, и кому на шею можешь сесть. Может найдешь такую дуру.
- А он что! – спросила Татьяна.
- Он? Сначала и развода не давал, считал, что все обойдется. Да нужно мне было его согла-сие! А как понял, что все серьезно – засуетился. Пить перестал. Давай мы вместе будем, компань-оны. Вот я… А у меня уже все перегорело. Сжег он у меня в душе все своим пьянством. Не нужен мне такой компаньон.
- Ушла от него? – снова спросила Татьяна.
- Нет. Живем пока в одной квартире. Куда он пойдет! У него ни денег, ни жилья своего. Эта квартира моя. Я когда в управлении работала ее получила, тогда строителям легче было получить квартиру. Спим в разных комнатах. Поначалу он все никак привыкнуть не мог, все на что-то надеялся. А когда я однажды домой с одним мужчиной пришла, как-то тогда сблизилась с одним, так он попытался скандал поднять. Да ничего у него не вышло. Я ему сразу – ты мне кто? Никто, посторонний человек, и не лезь, куда тебя не просят. С кем хочу, с тем и хожу, кого хочу, того к себе и привожу. Мы с тобой теперь чужие люди. Примолк, после этого, как побитая собака стал ходить. Дошло, наконец, до чего достукался. Кормушка то бесплатная ему закрылась теперь. Про-стым рабочим у меня работает.
- Как говорят, что имеем, не храним – потерявши плачем – заметила Валя.
- Плакать, не плачет, но видно в душе еще надеется на что-то. Да только зря, я его оконча-тельно из души вычеркнула, никаких чувств к нему не осталось. Раньше жалела как-то, а теперь все. Пьянство свое теперь пусть “благодарит”, я одна не останусь.
- С такой как у тебя внешностью конечно без мужа не останешься – смеясь заметила Татьяна – вон как на тебя милиционеры в поезде глядели. И таможенники – китайцы все шеи поотвертели, когда ты через них на таможне проходила.
- Да ей уже и здесь китаец предлагал замуж выйти – смеясь, сказала Валентина, и попросила Надежду – расскажи девчонкам, чтоб знали. Вон Ленка тоже симпатичная, ее китайцы любить будут. Они до русских блондинок очень даже охочи.
- А что рассказывать – улыбнувшись, переспросила Надя – покупала у него товар. Вроде де-шево отдал. Я опять тогда к нему приехала, опять у него купила всего. Он меня в ресторан пригласил. Посидели с ним, хорошо так. Русский язык совсем плохо знает.
- Как же вы объяснялись, жестами что - ли? – рассмеялась Татьяна.
- Всяко бывало, и жестами тоже. На четвертый раз, когда опять к нему за товаром приехала, он меня снова в ресторан пригласил. А там  и говорит - давай поженимся. Выходи за меня замуж и все тут. Еле отвязалась от него. 
- Им государство даже платит деньги, если китаец на русской женщине женится. У них политика такая. Они так хотят весь Дальний Восток заселить. Население-то у них - миллиард.
- Да зачем мне китайцы – мягко заметила Лена – у меня муж есть. Он меня любит, я его тоже.
- Торговать помогает? – спросила Валя.
- Пока нет. Я ведь только начинаю этот бизнес. Но это он предложил мне торговлей заняться.
- Начнешь торговать, деньги пойдут, тоже к тебе захочет перейти – немного скептически сказала Надя.
- Нет, он не захочет – с  уверенностью ответила Лена.
- Захочет, деньги хорошие получать станешь…
- Нет, девчонки, Андрей не захочет уйти с завода. Он ведь инженер-физик, начальник кон-структорского бюро и своей работой увлечен. Его на заводе очень ценят, в командировки всякие посылают. Завод атомные подводные лодки строит. Я только боюсь за него очень.
- А что ты боишься?
-  Да ведь лодки то атомные. Там и радиация, и в море на их испытания он ходит. Вдруг что случиться! Они же под воду глубоко погружаются, аварии могут быть, лодки-то новые…
В тоне Лены, когда она это говорила, прозвучало столько заботы, теплоты и тревоги, за му-жа, за свою семью, что остальные женщины сразу поняли, сколь глубокое и сильное чувство люб-ви у Лены к Андрею, ее мужу.
Рассказывая про Андрея, Лена не заметила, как примолкли и немного погрустнели Надя и Татьяна. У них неудачно сложились их семейные отношения, и в их взглядах, какими они смотре-ли на Лену, был немой извечный чисто женский вопрос – почему тебе так повезло с мужчинами, как тебе это удалось. Что в тебе есть такого - во внешности, в характере, в улыбке, что Судьба и Господь Бог так благосклонны к тебе. Почему у них семья не сложилась, а у Лены все хорошо. Чем она выигрывает, как женщина?
Заметила это Валентина. Тряхнув своими длинными русыми локонами и желая отвлечь по-друг от грустных мыслей, она весело и с удалью в голосе сказала:
- А что, девчонки, еще по стопочке?

Глава 34

Первую свою шубу Лена продала на восьмой день после начала своей торговой деятельно-сти, после приезда из Китая. Когда Лена стала торговать с Татьяной, она также, как и Татьяна, развесила свои товары по арендованному киоску. Причем постаралась расположить их как можно красивее и нагляднее, так, чтобы, как говорится, товар был «лицом» к покупателю. Осталось ждать покупателей, так как больше делать было нечего, и они в основном сидели и болтали с Та-тьяной о разных пустяках.
В первый день у неё купили всего несколько пар носков и детские тапочки. Но, не смотря на такие незначительные покупки, это почему-то её ободрило и вечером за ужином она с опти-мизмом сообщила об этом Андрею.
          - Знаешь, а у меня сегодня уже были проданы носочки и тапочки. Правда, у Татьяны кофту купили и две пары туфель. Ну, да она уже давно торгует, а я только начала.
           Второй и третий день были «пустыми» - у неё ничего не купили, так что  Лена даже стала тревожиться и переживать. Андрей, чувствуя её состояние, успокаивал:
          - Ну, не всё сразу. Подожди немного, и уйдет твой товар тоже. Весь рынок торгует одним и тем же. У тебя такой же товар, как у всех, так что пойдет дело, ничего.
Четвертый день был получше – Лена продала две мужские рубашки и туфли, махровое по-лотенце. Всё -  на сумму более тысячи рублей и, как она подсчитала, чистая её прибыль составила почти семьсот рублей, о чем она сообщила Андрею.
- Ну,  вот видишь, я же говорил, что у тебя дело пойдет. Начинать всегда трудно. А потом, может, появятся и постоянные клиенты. Освоишься, разберёшься, что к чему, поймешь какой то-вар более ходовой, и пойдет торговля. Было бы желание, – сказал ей по такому случаю Андрей.
Пятый день тоже их порадовал. Продано было товара даже немного больше, чем до этого, и прибыль Лены составляла уже тысяча сто рублей. На шестой день её торговля немного опять сни-зилась. Прибыль составила всего пятьсот рублей. Седьмой день вновь её порадовал, продажа по-шла оживлённее. Видимо, сказалось то, что этот день была суббота, и посетителей на рынке было больше, чем обычно. Прибыль её составила уже тысячу триста рублей.
Итого, как она подсчитала, за прошедшую неделю она продала товара на сумму почти восемь тысяч рублей. Чистая прибыль составила при этом пять тысяч шестьсот рублей, а рентабельность – почти 80 %. Таким образом, за неделю работы на рынке Лена выручила денег больше, чем бы она получила за два месяца работы в заводской больнице. Ко всему прочему, она была сама себе хозяйка, никому не подчинялась и делала то, что она сама хотела. Ей не надо было спрашивать у кого-то разрешения, никто не следил за ней, во сколько она приходит на работу и уходит с работы или на обеденный перерыв. А договорившись с Татьяной, она могла на несколько часов отлучаться без оформления всяких увольнительных и разрешений.   
  Восьмой день её торговли был воскресенье. В этот день почему-то было особенно много народу на рынке. Но, не смотря на это, торговля у неё шла вяло. Покупали всё какие-то мелочи. Подходило народу немало, но все приценивались, примеривали, но ничего существенного не по-купали.
В обед они с Татьяной купили у разносчиков, не выходя из своего киоска, горячего кофе и две порции салата. Пообедав, Лена села и достала книгу, а Татьяна вышла покурить, достав сига-рету из сумочки. Но только Лена успела достать книгу, как к ней подошли мать со взрослой доче-рью. Они внимательно осмотрели висящий товар, и девушка обратила внимание на шубу.  Показав на неё, она сказала матери:
- Мам, смотри, какая красивая шуба. Мне нравится.
Женщина тоже с интересом посмотрела на неё. Они прощупали мех, погладили его. Видно было, что шуба понравилась им.
- А сколько стоит? – спросила женщина.
Лена назвала цену. Видимо, она показалась им дороговатой, и они собрались уже уходить. Но неожиданно к ним подошла Татьяна, и с заботливыми интонациями в голосе сказала:
- Да вы померьте. Лена, сними её и дай им померить.
Женщина немного запротестовала:
- Не надо. Не надо. Мы всё равно её сейчас не будем покупать. У нас с собой нет столько де-нег.
Лена, уже хотевшая снять шубу, остановилась. Однако Татьяна не обратила внимания на слова женщины. Она прошла в киоск, сняла шубу и, раскрыв её перед девушкой, сказала:
- Ну и что. Пусть померит. За это платить не надо. Зато будет знать, идет она ей или нет, и что искать на рынке.
Девушка не стала возражать и послушно, с явным удовольствием, одела шубу.
- Давай застегнем ее, чтобы как положено было, – сказала Татьяна и помогла девушке за-стегнуть шубу. Повернувшись к Лене, она сказала:
- Подержи зеркало.
Лена тут же достала большое зеркало, которое у них было припасено специально для приме-рок, и стала держать его перед покупательницей, которая с интересом разглядывала себя в одетой шубе.
- Мам. А мне нравится. Хорошая шуба.
       Матери, видно, тоже не хотелось разочаровывать дочь, и ей тоже, видимо, шуба понравилась, и она, покрутив дочь и полюбовавшись ей, посмотрела на рукава.
- А рукава не короткие? – озабоченно спросила мать, повертев дочь ещё перед зеркалом.
- Нет, вот смотри, они даже немного длиннее, чем надо. Мам, давай купим её. Всё равно мне шуба нужна.
Мать чуть отошла и полюбовалась дочерью. Шуба действительно хорошо сидела на ней и была очень ей к лицу. Лена тоже несмело заметила.
- Знаете, а она ей идет. Красиво выглядит. Этот фасон ей очень даже к лицу. Берите, я даже уступлю немного. Пусть нарядная ходит.
- Уступите? – заинтересованно спросила мать.
- Ну да, – подтвердила Лена, – за сколько её хотите взять?
За шубу Лена просила шестнадцать тысяч. Но женщина хотела купить её за четырнадцать. Немного поторговавшись, они сошлись на пятнадцати тысячах рублей.
- Я вам сейчас задаток оставлю, пятьсот рублей. Вы её не продавайте, раз уж мы с вами до-говорились, – сказала женщина.
- Мы сейчас съездим домой за деньгами и через час приедем. Ладно?
Она, видимо, боялась, что в её отсутствие шубу могут купить за большую цену, и она не достанется её дочери.
- Конечно, конечно, – ответила Лена, – Не надо оставлять задатка. Я вам её часа два подер-жу и не буду продавать.
Через час с немногим девушка снова подошла к ним с матерью и мужчиной, видимо, отцом.
- Вот эта шуба мне нравится. Пап, давай её купим.
Видимо, отца уже убедили раньше, и он не стал даже торговаться, деловито достал деньги пятисотками и отсчитал нужную сумму Лене. Татьяна тем временем сняла шубу, аккуратно сло-жила, положила её в пластиковый голубой пакет и подала девушке, сказав:
- Носи на здоровье. Спасибо за покупку. Приходите еще, если что-то понадобиться. Вам уступим в цене.
Все были при этом довольны, и лицо девушки так и светилось радостью от купленной шубы.
- Ну вот, поздравляю с первой крупной продажей, - улыбаясь, сказала Лене Татьяна, когда покупатели ушли вместе с шубой.
- Видишь, сегодня хорошо торговля идет. В воскресенье всегда больше наторговываешь, чем в обычные дни.
Слова Татьяны позднее подтвердились ещё больше. У Лены купили в этот день, кроме шубы, полуботинки, несколько полотенец, ночную рубашку. В целом её прибыль составила почти де-вять тысяч рублей. Это было для неё уже серьёзной удачей, чему она даже боялась радоваться, чтобы, как говорят, “не сглазить”. Но приехавший за ними на базар вечером Андрей только по одному её виду всё понял и, загружая товар в машину, сразу обратил внимание на отсутствие шубы, которую обычно отдельно клали в салон на колени Лене, так как места в “Жигулях” всегда не хватало.
- А где шуба? – улыбаясь, спросил он Лену.
- А вот нету, украли, – счастливо улыбаясь, сказала Лена.
- Только отвернулись, а её уже и нету, – также посмеиваясь поддержала подругу Татьяна.
- Ладно, ладно. Рассказывайте мне сказки. Я вот вижу по вашим физиономиям, как её укра-ли, – заметил Андрей.
Хорошее настроение в этот вечер их не покидало допоздна. По такому случаю Лена, после того, как они вначале завезли домой Татьяну с товаром, сказала Андрею заехать в продуктовый магазин перед тем, как ехать домой. Сходив в магазин, Лена купила там колбасы, сыра, «ножки Буша», немного яблок и ко всему еще и большую полуторалитровую бутылку пива с копченой селедкой. Андрей не курил и хорошо чувствовал все запахи, и когда Лена села в машину, повел носом и промолвил:
- Что это ты там набрала? Запах прямо дразнит.
- Ну, надо же отметить как-то сегодняшний день. Уж больно хороший получился. Вот если бы все такие были.
- Что, много наторговала? – заинтересованно спросил Андрей. Он, конечно, уже понимал, что одна продажа шубы может многое объяснить, но все-таки, стремясь доставить удовольствие жене, спросил именно так.
- Конечно, шубу продала, обувь продала, полотенце, разные мелочевки. До обеда как-то не шло, всё вяло было. А после обеда так прямо не успевала. Ты знаешь, даже маленькая очередь ко мне была. За сегодня чуть не на двадцать тысяч продала. Одна шуба пятнадцать тысяч дала. Дома точно прибыль посчитаю, но ясно одно уже, что все затраты на одну поездку, аренду окупились. И часть денег, которые я на покупку товара истратила, тоже начинают окупаться. Если так и даль-ше дело пойдет, то так работать можно.
- Завтра уже дубленки повезешь продавать? – ведя машину и не смотря на  Лену, спросил Андрей.
- Конечно. Обе возьму, и твою, и Ромину. Продам – привезу вам с Китая ещё лучше. Там вы-бор большой, были бы деньги. А если у одного и  того же продавца брать, можно скидку просить.
Ужин вечером Лена приготовила обильный – зажарила куриные окорочка, нарезала салат, колбасу и стушила капусту с картошкой, так что даже Роман поинтересовался у нее, по какому это случаю праздник, после того как наелся и захрустел на десерт яблоком.
Они выпили по стаканчику пива, закусив его душистой дальневосточной копченой селедкой, которая была крупной, икрянка и очень жирная. Роман, не доев яблока, встал из-за стола и убежал куда-то на улицу, а она продолжила начатый в машине разговор.
- Ты знаешь, вот чем мне понравилась такая работа, торговля, так это тем, что всё только от тебя зависит, - сказала Лена.
- Вот ни перед кем не надо отчитываться, оправдываться, что-то объяснять. Помню в боль-нице, то старшая медсестра начнет придираться – уколы я не так делаю, больного во время не под-готовила или еще что-нибудь. То зав. отделением недоволен – в палатах продукты на тумбочках, в холодильнике не убирают, под кроватью крошки и бумажные салфетки. Плохо следишь, тара-каны заведутся. Санитарка не вышла – ты убирай! А как зарплата – то денег нет, то только часть отдадут, то вообще ничего не отдают. А здесь за полторы недели – и такой «навар». Да если я за весь месяц только две таких шубы продам, то это уже дает чистой прибыли почти пятнадцать тысяч рублей. Когда бы и где я такие деньги заработала, работая в больнице?
- Конечно, - поддержал её Андрей, - ты за целый год там столько не получала, даже с учетом всех твоих премий и льгот по путевкам.
- Да если я буду зарабатывать такие деньги, то зачем мне тогда ещё и какие-то льготы? Надо мне отдохнуть, съездить – я куплю билет, путевку куда хочу и съезжу. И не надо будет ходить в профсоюзный комитет кого-то просить, уговаривать, доказывать. Как я последний раз во Владивосток в дом отдыха ездила? Просто были «горящие» путевки в профкоме, и то я ходила, доказывала, что уже сколько работаю, а путевки не брала. Да и какие они льготные – половину стоимости всё равно я платила. Помнишь ведь?
- Да помню, как не помнить, – сказал Андрей, дожевывая куски курицы.
- Ну вот, а если я нормально зарабатываю, то зачем мне какой-то льготный проезд, путевка или еще чего? Почему я не могу сама за всё заплатить?
Видимо, пиво стало действовать на Лену. Она чуточку раскраснелась, оживилась и, как го-ворится, «вошла в роль». Удача на рынке воодушевила её. Этот день ей очень наглядно показал, что если серьёзно и целенаправленно заниматься торговлей, то результат может быть очень хоро-шим. Они смогут выбраться из постоянной нехватки денег, практически из нищеты. А то, что они сейчас жили на уровне нищеты, Лена, побывав в Китае и посмотрев, как живут нормальные биз-несмены, поняла хорошо. Она поняла всю ненормальность, абсурдность такого положения, когда дипломированная, опытная медсестра и инженер – физик, добросовестно работая, получают столько, что не могут даже хорошо питаться, не говоря уже об одежде, обуви и семейном автомо-биле. Причем, она так же поняла, что в том бизнесе, в котором она начала пробовать себя, практи-чески всё зависит только от неё, от её личной инициативы, энергичности, предприимчивости. Никто не будет ей препятствовать, даже если она захочет продавать эти шубы десятками. Мечта стать богатым человеком могла стать реальностью. Во всяком случае, путь к этому был ей уже ясен. А для её энергичной, деятельной натуры это было как раз то, что надо. Вообще такие черты характера изначально свойственны русской женщине. Суровый климат северной страны, почти полное отсутствие надлежаще поставленного сервиса, неразвитая службы бытовых услуг и, чаще всего, низкие заработки вынуждают русскую женщину проявлять немалую изобретательность и инициативу, чтобы на приемлемом уровне содержать семью, мужа, детей. Но полностью эти спо-собности раскрыться в советское время редко когда могли быть. Перестройка и полное изменение экономического порядка, отмена всяких ограничений на легальную предпринимательскую дея-тельность, частную инициативу, открытость границ в один момент раскрепостили россиянок, и сотни тысяч женщин стали заниматься мелким бизнесом, стали «челноками». Именно с этой сре-ды в последствии выросли директора крупных магазинов, ресторанов, ателье, парикмахерских и других капитанш российского бизнеса.
Удача на рынке дала Лене возможность почувствовать себя настоящим бизнесменом, ком-мерсантом, который сам действительно зарабатывает деньги. И именно сейчас она заявляла об этом пусть ещё не всему миру, а только своему мужу, но даже его согласие с этим было для неё признанием её способностей в бизнесе. Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Ле-на, конечно, не была пьяной. Но маленькая доза алкоголя в сочетании с чувством пусть малень-кой, но победы, успеха, всё же кружила ей голову, и она с увлечением доказывала это Андрею.
- Вот почему я не могу, как другие, иметь своё дело? Я что – хуже всех или такая, что у меня не хватит ума разобраться в этой торговле? Да что там особенно сложного? Зачем тут какое-то специальное образование, диплом экономиста? Вот товар, вот его стоимость, вот мои расходы, вот прибыль. Это всё в цене товара. Продала – покрыла расходы по покупке товара, по аренде, перевозке и получила прибыль, которую сама же, исходя из спроса, заложила. Вот ты мне скажи, что тут есть такого, что надо этому пять лет учиться в институте.
Андрей немного помолчал, доедая тушеную капусту с картошкой, которые он любил и, не-много пожав плечами, ответил:
- Не знаю. Я экономику не изучал. Так, на последних курсах её давали, для меня это было не интересно. Честно говоря, я не знаю, что они там, в экономических вузах могут изучать так долго, особенно сейчас, когда экономика почти в развале. По моим понятиям, преподавать можно только то, что хорошо знаешь, что опробовано на опыте и дает пользу, успех, процветание. Наша экономика не очень процветала. Постоянный дефицит был. То мяса нет, то крупа пропадет, то еще что - нибудь. Машину купить, холодильник - всё по блату только. А сейчас и вовсе развал полный. Так что кто у нас экономике может учить - я совершенно этого не понимаю.
- Вот я о том же и говорю, - почти перебила Лена, - чтобы заняться мне бизнесом, диплом не нужен. Если бы я предлагала медицинские услуги, лечение, тогда понятно, нужен диплом врача. А здесь, я думаю, справлюсь и так, было бы желание и старание.
- Конечно, справишься. А о дипломах не думай, надо будет, выучишься,  какие твои годы.
Последние слова Андрей произнес немного шутливо, и это отвлекло Лену от мыслей о предпринимательстве и бизнесе. Она улыбнулась и замолчала, и доела все, что было у нее на та-релке. Наевшись, они немного посидели на кухне молча, а когда Андрей уже стал вставать, Лена с интонацией просьбы сказала:
- Андрюша, помой посуду. Я уже устала возиться на кухне. Пока готовила ножки с капу-стой, вся зажарилась. А надо еще Ромке завтра к школе всё приготовить, постирать кое-чего. По-мой. И на столе  тут сотри, а пиво убери в холодильник.
 Андрей, вместо того, чтобы идти к умывальнику, подошел сзади к Лене, которая сидела у центра стола, обнял её сзади и, наклонившись, поцеловал её сбоку в шею.
- Да ну тебя, не наваливайся. Я переела немного а он… Иди лучше, мой посуду, - с оттенком недовольства сказала Лена, но в то же время наклонила голову назад и чуть потерлась щекой об щеку Андрея.
- А ты не переедай, а то будешь толстой, никто любить не будет.
- Худых тоже никто не любит, - возразила Лена.
Дубленку, которую она брала для Романа, Лена продала через неделю. Причём торговаться ей почти не пришлось. Видимо женщина, покупавшая для своего сына такую дубленку, уже знала примерно цены на них и понимала, что Лена не просит лишнего за неё. К этому времени у них с Татьяной стал уже кончаться товар, который они привезли вместе из Китая, и назревала необхо-димость новой поездки. Лена продала уже всю обувь, которую она имела, почти все мужские ве-щи, кроме дубленки Андрея. У неё оставалась ещё всякая мелочь – носки, полотенца, майки, тру-сы, но этого было уже явно мало, и в день, когда у Лены купили последнюю мужскую рубашку и дублёнку Андрея, Лена с озабоченностью сказала Татьяне:
- Таня, товар уже кончается, Надо ехать в Китай, как ты думаешь?
- Да, надо, конечно. Я ещё вчера хотела с тобой поговорить об этом, - ответила Татьяна. – Да-вай завтра пойдём в турбюро, узнаем, когда у них там ближайший шоп-тур в Суйку будет. Или ты сходи одна, а я здесь поторгую.
- Ладно, - ответила Лена. – Завтра как только придем сюда, товар тебе оставлю, а сама с Ан-дреем съездию туда.
Ответив так, Лена немного задумалась. Что-то в словах Татьяны ей напоминало или на что-то наталкивало. На что именно, она никак не могла понять. Но вдруг она словно вспомнила её слова «а я за тебя здесь поторгую», и её вдруг осенило.
- Слушай, Татьяна, а зачем нам обоим сразу ехать в Китай. Ведь пока мы с тобой  ездим ту-да-сюда, торговля-то не идет у нас. Товар лежит без движения. Давай лучше по очереди туда по-едем. Сначала я, потом ты или наоборот. Пока одна ездит, другая торгует. Ведь ездим почти неде-лю. А за неделю можно немало продать чего-нибудь. Да хоть даже немного – всё равно, лишнее не будет! Ты за меня поторгуешь, я за тебя. А меня не будет, Андрей тебя завезет и мой товар забе-рет. Давай лучше так сделаем?
Татьяна молча смотрела на Лену. Предложение было несколько неожиданным, но сулило явную выгоду. Во всяком случае, в проигрыше никто не оставался. С некоторой неуверенностью в голосе она спросила:
- А как ты мне товар выберешь в Китае или я тебе?
- Ну, что закажешь, то куплю, а остальное купишь, когда сама поедешь. Мы же просто по очереди будем ездить туда. Хочешь, езжай первая.
- Нет, езжай тогда ты сейчас. Мне надо будет на неделе зубы полечить. Я договорилась, мне коронку должны поставить. Что мне там купить, я подумаю и завтра тебе скажу. Так что меняй деньги на валюту, выясняй в турбюро, когда ближайшие поезда, и езжай. На свой товар я тебе де-нег дам.
Глава 35

Не в пример медицинской практике, торговые дела у Лены пошли успешно. Она быстро освоила и узнала все рыночные порядки, стала классическим «челноком». К новой своей работе она отнеслась со всей серьёзностью, так, как она относилась к своим обязанностям в своём хирур-гическом отделении, когда работала в больнице. На рынке, в поездках, беседах с напарницей она как губка впитывала все тонкости и особенности рынка, торговли, работы на конкретного заказчика, покупателя. Что хочет человек, пришедший к ней на рынок, как сделать так, чтобы ему было хорошо, чтобы он ушёл от неё довольным - над этим Лена постоянно думала. Результат не замедлил сказаться. Всё чаще и чаще её товары, привезённые с Китая, уходили к покупателям, и всё меньше залёживались. Её привлекательная внешность – а она стала строго следить за собой и никогда не позволяла себе приезжать на рынок не ухоженной – весёлый нрав и жизнерадостность привлекали к ней покупателей, и в особенности мужчин. Всё чаще она за день наторговывала столько, что на прежнем месте она бы не заработала и за год. Постепенно Лена стала понимать, что бизнес, торговля – это взаимовыгодное дело. Видя, как уходит от неё довольный покупкой очередной клиент, оставивший у неё за купленную вещь приличную сумму, она, естественно, то-же радовалась сама, что сделала приятное человеку. Она довольно быстро и неуклонно пришла к выводу, что все те идеологические стандарты советских времён, что бизнес – это «грязное» дело, «сплошное надувательство и обман» есть ни что иное, как прикрытие собственной несостоятель-ности и неумения организовать дело так, как надо. Бывая за рубежом, она видела заваленные то-варами и продуктами прилавки, продавцов, желающих только одного – чтобы у них купили, и купили побольше. Сравнивая это с тем, что она видела раньше в советские времена, вспоминая, как она отпрашивалась с работы и стояла в очереди, чтобы купить какую-нибудь дефицитную вещь, она никак не могла понять такого, кому и зачем всё это было надо. Весь мир не знает, куда девать продукты, кому продать побольше товаров и машин, а у них всё было ограничено, везде дефицит самых элементарных товаров. Запись и очереди даже на такие товары, как  бытовые холодильники, морозильные камеры  и автомобили. Страна покоряла космос, а за колбасой и туалетной бумагой были длинные очереди. Несуразность такого положения для Лены сейчас стала понятна и ясна, как никогда, и она уже по другому стала смотреть на всё случившееся с ней и её квартирой. Она уже хорошо понимала, что всё случившееся с ней и с её страной – это звенья какой-то одной цепи, одной, какой-то высшей воли, которая хочет ей и её стране только хорошего. Она порой задумывалась над тем, что бы с ней было, если бы она по прежнему работала в заводской больнице. Вывод однозначно был не утешительным. Хоть в советские времена, хоть потом она бы просто прозябала там медсестрой до самой старости и всю жизнь каждый месяц только бы и считала оставшиеся дни до получки мужа. Теперь же у неё был свой собственный бизнес, и она зарабатывала сейчас гораздо больше мужа. Ко всему прочему, у неё появился азарт коммерческого риска, стремление вырасти в бизнесе и добиться ещё  большего. Она почувствовала вкус к самостоятельной инициативе, собственному делу и предпринимательству. Ко всему прочему Лена поняла, что она может быть руководителем, её способности гораздо более высокие, чем быть просто медсестрой и помогать хирургам. Поэтому она стала стремиться к тому, чтобы реализовать себя более полно в избранном ей бизнесе.
И хотя «академиев» по торговле Лена не кончала, «Капитал» Карла Маркса не читала, всю эту торговую механику познала за несколько месяцев. При этом она сильно удивлялась, чему то-гда учат в экономических институтах.
- Понимаешь, Андрей, - говорила она вечером за ужином, беседуя с мужем, - вот что же здесь такого сложного? Ну вот, есть товар, который я купила. Есть издержки, которые я потратила на аренду, проезд, налоги. И есть доход, который я получила, продав этот товар. Так ведь?
- Ну да,- соглашался Андрей, проглотив очередную ложку супа, - конечно, так.
- Теперь из всего дохода вычитаем все издержки, всё, что я потратила на его покупку, опять же на проезд, аренду, и получаем прибыль. Правильно?
- Правильно, - подтверждал Андрей, кивнув даже согласно головой.
- Так что же тогда тут такого сложного? – воскликнула Лена, - Товар, доход минус затраты, получим прибыль. Вот тебе и вся экономика. Что тут неясного и для чего тогда пять лет этому учиться? Какие проблемы?
- Никаких проблем, – с готовностью соглашался опять Андрей, кушая второе.
- Так почему же я не могу, как другие, нормально торговать с прибылью?   
- Конечно, можешь, – подтверждал Андрей, – а кто сказал,  что ты не можешь так? Ведь по-лучается сейчас у тебя. Надо просто ориентироваться  хорошо в товаре, какой ходовой, а какой нет. Да думать о том, как дело лучше поставить.
- Вот я и думаю. Мы много теряем времени на перевозке товара. Каждый раз тебе приходит-ся после работы ехать на рынок, грузить всё и перевозить домой. И ещё Татьяну с товаром довез-ти. Та же история и по утрам, а «Жигули» не новые.
- Ничего, я уже привык так.
- Нет, Андрей, это уже тормозит бизнес. Знаешь, Андрей, мне кажется, что нам надо поку-пать другую машину.
- Когда кажется, крестятся, – улыбаясь сказал Андрей.
- Да ну тебя, я серьезно, а он…
- И я тоже серьезно. Если тебе это только кажется, то тогда лучше сначала разобраться, надо это или нет.
- Я считаю, что надо, – уже с уверенностью произнесла Лена.
- Это уже сдерживает работу. Сколько товара мы можем положить в твои «Жигули»? Мало.
- Почему в «твои»? Она что, не твоя собственность?
- Не цепляйся, ну тебя. Нам надо просторную машину купить. Деньги я немного накопила, на машину хватит, и на оборотные, чтобы товар купить, тоже еще достаточно останется.
- Правильно, - поддержал Андрей, и тут же, округлив, словно от страха, глаза, заявил:
 - Давай грузовик, КАМАЗ купим. Уж брать, так брать…
- Ты сегодня дождёшься, что я тебя этой вот поварежкой по затылку тресну, - угрожающе произнесла Лена, - накушался, так сразу настроение весёлое стало. Надо тебя поменьше кормить, тогда посерьезнее будешь.
- Всё, всё, всё, так не надо. Я серьезен, как депутат на заседании думы в Кремле.
- Ага, как Жириновский!
- Не, не, не – как Зюганов.
-То-то. Может нам небольшой грузовичок купить? Они есть такие миниатюрные, шустрые. Мне очень нравятся, и недорогие наверно.
 - Да нет, Лена, грузовичок, конечно, хорошо, но у него что плохо: кузов-то у него открытый. Если товар там лежит, то уже ни на минуту его не оставишь.
- Почему? - удивленно  переспросила Лена, –  каким-нибудь брезентом накроем, верёвками обвяжем и всё.
- А что, из-под брезента трудно достать чего-нибудь? Пара пустяков, поднял полу и бери, что хочешь. Разве верёвки удержат вора? Да потом и возится с ним, вязать, да развязывать. Канитель.
- Тогда давай легковую возьмем, с большим кузовом.
- Универсал? Джип?
- А что такое универсал?
- Это когда взади багажник высокий, вровень с крышей.
- Да, давай такую купим. Туда больше всего вместится.
- Нет, я уже думал над этим. Надо купить микроавтобус.
- Микроавтобус? Но ведь на него, наверно, надо какие-то специальные права водительские иметь?
- Нет, не обязательно. Если вместимость не больше восьми человек, то действительны обыч-ные водительские удостоверения. Можно купить грузопассажирский вариант автобуса.
- Как это – грузопассажирский?
- Это когда есть шесть мест для пассажиров, а остальная часть автобуса предназначена для груза. Правда, у японцев даже пассажирские автобусы сделаны так, что можно все задние сидения сложить, и получится тоже как грузовой, только поменьше.
- Это ты хорошо придумал. Давай купим грузопассажирский. Нам же не пассажиров возить, а вещи и товары.
- Я тоже так думаю. Видишь, чем микроавтобус хорош - нагрузил его, закрыл на ключ и мо-жешь оставить его на время, отойти куда-нибудь. Уже так просто никто туда не залезет, все за-крыто. А вместимость их большая. Есть микроавтобусы, например, «Ниссан Ванетт», «Лит Айс», «Хайс», так они перевозить могут от 600 кг до одной тонны. Так что сейчас выбор большой, это не прежние совдеповские времена.
- Да, раньше машину просто так не купить было. Всё по очереди, да по блату. Сейчас хоть самолёт покупай, лишь бы деньги были. А какой из них лучше?
- Я еще сам не знаю, но надо нам вот что с тобой решить: будем брать бензиновый или ди-зельный, 4WD или 2WD?
- Да откуда же я знаю? Я в этом Wd вообще ничего не понимаю. А бензин или дизель, какая разница.
- Видишь ли, Лена, дизеля экономичнее бензиновых двигателей. Они меньше топлива расхо-дуют, примерно на 30%. И солярка немного дешевле бензина.
- Значит, конечно, давай дизельный купим.
- Леночка, не всё так просто. Дизеля плохо заводятся на морозе. Если температура минус двадцать градусов, то его надо подогревать. Дизеля, они тепло любят, а у нас здесь и минус сорок не редкость зимой. Так что на дизелях чтобы ездить и зимой, надо тёплый гараж иметь и надолго их не оставлять на улице, или постоянно заводить и прогревать. А это тоже расход топлива. Тёп-лого гаража у нас теперь уже нет. И ещё вот что. Наша российская солярка порой загрязнена. Её желательно отстаивать, часто менять фильтра, а они тоже недёшевы.
- Тогда лучше бензиновый давай купим. Нам же зимой тоже надо ездить.
- Можно, конечно, и бензиновый, но если его кубатура будет большая – много будет бензина кушать.
 - Какая кубатура? – не поняла Лена.
 - Объём двигателя. Проще говоря, мощность.
 - Ну, нам сильно мощный не надо. У нас же товар лёгкий, бельё, шубы, обувь. А сильно цена бензина и солярки разная?
 - Раньше была значительной. А теперь эти шакалы нефтяные её довели до стоимости неко-торых сортов бензина.
 - А почему солярка дешевле должна быть?
 - При перегонке нефти с одного куба её бензина процентов 10-15 % получается, а солярки все 60%. Точно я не знаю, но что-то примерно так.  Её гораздо больше с нефти получается. Поэто-му она должна быть дешевле. Наверняка они её ещё поднимут. Что им – они монополисты, а пра-вительству тоже того и надо – больше им налогов отчислят.
 - Понятно. Андрей, ты ещё говорил про какое-то WD. Что это такое?
 - А, точно. Это тоже надо решить. Четыре WD означает, что все колёса ведущие. Машина гребёт всеми четырьмя колёсами и уже, как вездеход, не буксует. Для нас это хорошо, потому что дороги снегом заносит. Помнишь, как я в сугробе прошлой зимой буксовал?
 - Помню.
 - Ну вот. А если два WD, значит, только два ведущих колеса. Например, только задние или только передние. Вот у нашего “Жигуля” только два задних ведущих. Поэтому он зимой в снегу и буксует, а на скользкой дороге – как корова на льду.
 - Конечно, давай купим, такой, чтобы не буксовал.
          - Четыре WD? Можно, конечно. Только он будет подороже немного, потяжелее и расход бензина чуть выше.
         - Ну и что, что тяжелее. Нам же не на руках его носить.
         - А какого цвета ты хочешь?
         - Я хочу, чтобы красивая была. Например, вишневая. Только не черная и не белая. Черная не красивая, а белых машин полный город.
        - А какой марки машину брать будим, Ниссан, Тойота, Мазда?
        - Тебе так и хочется поиздеваться надо мной, - сказала Лена, с упреком посмотрев на мужа, -
ты прекрасно знаешь, что я в них совсем не разбираюсь. Это ты сам думай. По мне хоть Ниссан, хоть брысьсан, лишь бы ездила и хорошей была.
        - Тогда давай купим '' Хайс'', фирмы Тойота. Это очень хорошая машина. Я тебе её покажу, но это дорогая машина. Новую мы, конечно, не сможем купить, она тысяч тридцать ''зелеными'' стоит. А вот бэушную трех - пятилетку купить сможем.
        - А ничего, что на ней уже ездили?
        - Ничего, это не проблема. В Японии дороги хорошие, не как у нас. Так что, если там три года японец покатался, то у нас она еще десять лет походит. Это мы тут возим на машинах легко-вых кирпичи, навоз, песок, мешки всякие. А Японец что возит? Жену отвезет, перчатки белые на сиденье бросит, газету. Ну, может, еще в бардачок очки положит, сигареты или пачку презервативов...
- Нет, всё-таки тебя надо было поварешкой огреть! – с сожалением сказала Лена.

Глава 36
 
В очередную свою командировку в Большой Камень на достройку лодки Андрей взял с собой почти восемь тысяч долларов, которые ему дала Лена для покупки микроавтобуса. Перед этим он показал ей в городе несколько типов микроавтобусов. Лена придирчиво рассмотрела их и остановила свой выбор на микроавтобусе Тайота «Хайс». Увидев микроавтобус «Хайс», Лена почувствовала, что это как раз то, что бы ей хотелось. Он понравился ей большой вместимостью и довольно красивым видом. Ко всему прочему, она сказала Андрею, чтобы он покупал его со всеми ведущими колесами, чтобы можно было ездить на нем зимой и не буксовать.
Вообще, у неё было хорошо развито подсознательное чувство вещей, их полезности, красоты и надежности, чему Андрей неоднократно удивлялся. Уже не однажды было такое, что, если Лена не хотела брать какую-то вещь, но если все-таки Андрей покупал её, то впоследствии эта вещь быстро ломалась, портилась или вообще оказывалась бракованной. Если же она одобряла покупку, то она служила очень долго и надежно. Поэтому Андрей настаивал на совместной поездке его и Лены во Владивосток, чтобы она помогла ему выбрать машину. Но Лена все же не согласилась ехать с ним, так как не хотела терять время торговли на рынке.
- Покупай сам, - сказала Лена, – ты уже знаешь, что мне понравилось. А за то время, пока ты там будешь, я здесь не одну тысячу наторгую. Мне не хочется терять эти деньги, тем более, что мне уже скоро опять в Китай за товаром ехать надо.
    К концу срока командировки Андрей решил предварительно съездить на автостоянки Владивостока и Находки, чтобы посмотреть, что там есть в наличии из микроавтобусов. Вместе со своим коллегой и другом Николаем он в ближайший выходной поехал сначала во Владивосток. 
 Они решили начать с одной из самых больших автостоянок, «Зеленый угол», расположенной в одном из районов Владивостока. Приехав к стоянке, они прошли вдоль её ограды из металлических сеток, украшенных разными плакатами, и зашли в наполовину открытые, тоже сетчатые ворота возле небольшого домика-сторожки.
- Мужчины, что хотели? – тотчас же окликнул их и подошел к ним одетый в пятнистую ка-муфляжную форму охранник.
Андрей чуть смутился, но Николай спокойно ответил за него.
- Нам надо посмотреть машины.
- Хотите купить? – переспросил охранник.
- Ну да, – подтвердил Андрей.
- Хорошо, – тут же приветливо сказал охранник, – подождите немного, сейчас вас сопрово-дят.
Он отошел немного в сторону и позвал кого-то:
- Гена, иди сюда, тут тебе работа есть.
Через несколько минут к ним вышел молодой улыбчивый парень, и так же, как охранник, доброжелательно сказал:
- Хотите машину купить? К вашим услугам. У нас выбор большой, сами видите. Вам какую надо?
- Да мы хотели бы микроавтобусы посмотреть.
- Микрики? Понятно. Пойдемте, я покажу их вам. Они здесь рядом стоят, недалеко.
Он повернулся и уверенно зашагал по дороге мимо рядов стоящих машин. Выбор на этой стоянке был действительно большой. Ровными рядами стояли легковые машины – высокие, чер-ные и солидные Ленд-Крузеры, Паджеро, Прадо, Сафари, Мицубиси-спорт. Теснились тоже вы-строенные в ряд всякие микролитражки самых разных цветов – красные, белые, перламутровые. Высились кузова и будки грузовиков. Абсолютно все машины были японского производства. На стоянке небыло ни одной российской машины. Но даже у некоторых японских машин был левый руль, как у европейских.
- Вот, смотрите. Здесь у нас микроавтобусы стоят, – сказал сопровождающий, когда они по-дошли к месту, где стояли в ряд микроавтобусы.
Выбор микроавтобусов был очень большим. Стояли совсем маленькие, словно игрушечные автобусики «Цубару». Стояли сверкающие стёклами всякие суперованные «Лит-Айсы», «Таун-Айсы». Буднично стояли в ожидании своих покупателей «Нисан-Ванетт», «Ларго». «Хайсы» стояли с краю, их Андрей заметил сразу. Но он не стал подходить к ним сразу, а стал рас-сматривать и расспрашивать о других автобусах. Сопровождавший их парень отвечал охотно и благожелательно. Чувствовалось, что он в какой-то мере даже гордится своим предприятием и беспокоится за него. Словно вежливый продавец, он подробно рассказывал о стоящих автомобилях, кратко давая им характеристики.
- Этот микрик «Лит-Айс» восьмиместный, бензиновый, пассажирский. Двухкубовый, расход топлива примерно10 -12 литров.
- Не многовато для такой машины? – с сомнением спросил Николай.
- Нет, это всё же микроавтобус. У него лобовое сопротивление больше, чем у легковушек, и поэтому расход топлива всегда немного побольше.
- А сколько он уже по России побегал?
- Здесь все машины, кроме вот этих двух, по России не ходили вообще. Они тут стоят сразу после растаможки. Вы какую машину хотите - пассажирский автобус или грузовой?
- Вообще я хотел взять грузопассажирский, - неуверенно сказал Андрей, - но если кузов бу-дет объёмный, то можно и пассажирский.
- Грузопассажирские немного дешевле, чем пассажирские, – сказал сопровождающий и пере-спросил: – хотите бензиновый или дизельный? 
- Да лучше бензиновый. Дизеля зимой плохо заводятся.
- Да нет, по Владивостоку нормально ходят, - возразил парень, - и заводятся без проблем.
- Нам её в Комсомольск-на -Амуре перегонять надо будет. Я там живу, и там морозы посиль-нее, чем во Владивостоке.
- Ну, тогда конечно. Вот Таун-Айсы все бензиновые стоят, выбирайте. Они немного подорже Лит-Айсов. Можете вот эту посмотреть, или вот синий «аквариум».
Сопровождавший показал на микроавтобус, верх которого был по большей части застеклен. Андрей уже знал, что этот тип автобусов зовется «аквариумом» из-за этого. Но он почему-то опа-сался такого автобуса, считая, что если он перевернется, не дай Бог, то пассажирам придется пло-хо. Поэтому он не стал долго задерживаться возле них и прошел к «Хайсам», сказав сопровож-давшему:
- Меня больше “Хайсы” интересуют.
Тот одобрительно кивнул головой в знак согласия.
- Хороший автобус, надежный. Правда, он подороже этих будет. Вот смотрите, этот пасса-жирский, 12 местный. Но на него уже категория «С» нужна водительская.
- Нет, у меня категория «Б», - возразил Андрей.
- Тогда вот этот восьмиместный. Это хороший автобус. Все ведущие, бензиновый и два с по-ловиной куба. Люки  над водителем и в салоне. Кондиционер, музыкальный центр. Электроподъ-ёмники на стёклах. Пробег небольшой и только по Японии.
Они втроем подошли к стоящим микроавтобусам этого типа, и Андрей почти сразу же выде-лил из них пассажирский микроавтобус вишневого цвета, на который ему показал сопровождаю-щий. Видно было, что это достаточно новая машина, со всеми четырьмя ведущими колесами. Ан-дрей с Николаем подошли к нему поближе, внимательно осмотрели кузов, обойдя вокруг.
  - А сесть в него можно? - спросил Николай.
  - Конечно, без проблем, – охотно ответил сопровождающий.
Он подошел к автобусу и открыл дверцу. Сначала боковую салона, показав изнутри салон машины, а затем боковую водительскую.
- Вот, пожалуйста, можете сесть за руль.               
   Однако Андрей медлил и не садился в машину, потому что у него созрело убеждение, что если он сейчас сядет за руль на водительское сидение, то тогда эта машина станет его, и он не сможет отказаться от её покупки. Но машина ему понравилась. Вишневая, как того хотела Лена, с тонированными боковыми стеклами и люками вентиляции над водительским креслом. Полный набор удобств: кондиционер, музыкальный центр, высокие и удобные кресла. Рубчато-шашечные колеса, словно на вездеходе. Большой и высокий салон. Андрей еще раз обошел её вокруг, затем, присев и наклонившись, внимательно осмотрел изнутри низ кузова, проверяя, нет ли подтеков масла, ржавчины.               
- Покажи двигатель, – сказал сопровождавшему парню Николай.               
- Пожалуйста, - ответил тот, отщелкнув зажимы на полике, поднял пол в кабине вместе с пе-редним боковым сидением и закрепил его специальной петлей               
- Вот, можете осмотреть двигатель, - пригласил он, отойдя сам в сторону.
Николай с одной стороны, а Андрей с другой внимательно осмотрели поверхность мотора, нет ли подтеков масла или топлива. Но мотор был чистый, провода  и колпачки свечей блестели яркой красной расцветкой. Все было по-японски аккуратно, чисто и целесообразно. Чувствова-лось, что машина была  в заботливых японских руках. Единственное, что его смущало, так это то, что они с Леной намечали купить грузопассажирский, а этот был пассажирский микроавтобус. Но его салон был такой вместительный, причём все сиденья в нем складывались, и Андрей решил, что Лена всё равно будет довольна.               
-  Это хороший автобус. У него пробег небольшой по Японии, а в России вообще не ходил. Его лишь недавно привезли, поэтому еще не забрали. Долго здесь не простоит, заберут.               
 - А что за него хотите? – осторожно спросил Андрей.
- Сколько стоит? Восемь штук зелёными.
- Восемь тысяч долларов? Дорого, - протянул Николай, желая помочь Андрею, – а подешевле немного нельзя?
- Немного уступить можно. Вы за наличку брать будете или как?
- За наличку, – ответил Андрей.
- Если за наличку, немного уступим. Ну как, будете брать?
Андрей посмотрел на Николая, и встретил его одобрительный взгляд, чуть постоял, затем сел, не торопясь, на водительское сиденье. Поправил под себя зеркало, подогнал спинку кресла и сказал:
- Давай ключи заведём, послушаем как работает.
Парень достал из кармана ключи зажигания, подошёл к двери и вставил ключ в замок зажигания на руле.
- Проверь, на нейтралке?
Андрей привычно левой рукой покачал рычаг переключения передачи, убедившись, что пе-редача не включена.
- Заводи, – сказал сопровождающий согласно.
  Мотор завёлся, что называется, с пол-оборота. Подождав, пока температура дойдет до нор-мы,  Андрей погонял его на высоких оборотах, а затем оставил работать на холостом ходу. Мотор работал ровно, без рывков и посторонних шумов. Стоящий рядом Николай чутко и внимательно прислушивался к его работе. Бывший офицер танковых войск, он хорошо разбирался в моторах, прекрасно водил машину и знал толк в автомобилях. Но и он не нашёл отклонений в работе мото-ра. На вопросительный взгляд Андрея он ответил:
- Андрюха, вроде нормально работает, как часики.
- Берите, не пожалеете, – уверенно сказал сопровождающий, – это хорошая машина.
Андрей заглушил мотор, вылез из кабины и, как бы между делом сказал:
- Может, за семь штук отдадите?
- Нет, за семь нельзя. Машина свеженькая, пять лет всего и пробег маленький. За семь во-семьсот отдадим.
 - Слушай, давай вот что, – как бы по секрету сказал Андрей, – давай за семь пятьсот. Налич-ными отдаем вам и никаких квитанций, долларами. Только справку-счет мне дайте и ПТС на ма-шину.
- Наличкой долларами, без кассового аппарата? Вообще-то можно. Ну, если берёте, подо-ждите, я посоветуюсь с хозяином.
Он отошел недалеко, в сторону, достал из кармана сотовый телефон и стал по нему звонить. Поговорив немного, сопровождающий подошел к ним и сказал:
- Все нормально, забирайте. Но без всяких кассовых чеков. Давайте я сейчас его выгоню от-сюда, поедем, покатаемся, покажу как он ходит, и оформим.
Сев за руль, сопровождающий умело вывел микроавтобус из ряда стоящих, несмотря на пре-дельно малое расстояние между рядами и, посадив Андрея с Николаем, поехал к выходу из стоян-ки. На выходе возле ворот он чуть притормозил, кивнул охраннику, и тот быстро открыл вторую створку ворот. Выехав на улицу со стоянки, парень, попетляв по переулкам, выбрался на широкую центральную улицу и дал полный газ, демонстрируя способности машины. Автобус рванулся вперед и, резво набирая скорость, они помчались, обгоняя другие машины. Покатав так Андрея с Николаем минут двадцать, он весело спросил сидящего рядом Андрея:
- Ну как?
Андрей, счастливо улыбаясь, словно мальчишка, которого неожиданно с ветерком покатали, возбужденно ответил:
- Нормально, я даже не думал, что она такая приёмистая!
- Едем оформлять?
- Конечно.
- Бери, Андрей, хорошая машина, мне понравилась, – тоже похвалил микроавтобус сидящий в салоне Николай, - мотор чётко работает и чувствуется, тянет хорошо, не дымит.
 Против ожидания Андрея, процедура оформления машины заняла не больше получаса. Они подъехали опять на стоянку и зашли в домик, стоящий в глубине стоянки, который оказался офи-сом её. Молодая симпатичная женщина, сидящая за столом, заполнила документы, аккуратно пе-ресчитала переданные ей Андреем деньги, положила их в сейф. Оттуда же она достала печать, приложила её сначала к штемпельной подушке, а затем проставила оттиски на документах и двух транзитных номерах. Записав все паспортные данные Андрея, она подала ему эти уже оформлен-ные документы, и, мило улыбнувшись, сказала:
- Всё, можете забирать машину. Спасибо за покупку и счастливо ездить.
Посмотрев на сидящего рядом сопровождающего, она сказала ему:
- Ты отдал ключи зажигания? Иди, скажи охраннику, чтобы выпустил их.
Тот молча достал ключи зажигания, протянул их Андрею и сказал:
    - Поздравляю с покупкой!
Почему-то у всех при этом было какое-то приподнятое настроение, и все радовались покупке вместе с Андреем.
Глава 37

Андрей никак не ожидал, что в эту поездку во Владивосток он купит сразу микроавтобус. Он даже деньги не хотел сначала с собой брать. Но, посоветовавшись с Николаем, всё же взял их с собой, поскольку Николай сказал:
 - Возьми на всякий случай, вдруг стоящая машина попадётся. Не возвращаться же назад за деньгами.
Андрей сначала хотел съездить посмотреть во Владивосток, потом в Находку, прицениться, а потом уже покупать. Но судьбе и Его Величеству случаю было угодно распорядиться по-другому. Хотя, конечно, случай случаем, а до этого Андрей просмотрел все объявления с продажей микроавтобусов в газетах, расспрашивал друзей и знакомых. Даже просто так, увидев стоящий микроавтобус с водителем, он подходил и расспрашивал о достоинствах, недостатках его и цене. Поговорив с несколькими водителями «Хайсов», он уже знал примерно цену такого микроавтобуса трёх-пятилетки, характеристики и особенности эксплуатации. Поэтому, попав на стоянку, он уже знал, что он хочет и на какую цену может рассчитывать. Поэтому, встретив такой микроавтобус, какой он хотел купить, он не стал от него отказываться. Как говорят, от добра добра не ищут. Понравилась машина, цена подходящая – что ещё надо? Кроме всего прочего, Андрей считал, что все хорошие дела делаются быстро, и это его мнение было им проверено долгим жизненным опытом. Это у него была своего рода примета. Если дело в самом начале идёт как надо, значит, он делает что-то правильно. Ведь не случайно же говорят, что начало всему делу голова. И примеров таких у него уже было немало. Так, например, он встретил Лену и сразу, почти с первой встречи, они полюбили друг друга.
Не прошло и месяца, как Лена уехала из Владивостока к своему будущему мужу. Поэтому, наверное, и говорят, что любовь с первого взгляда самая крепкая. А вот с покупкой квартиры во Владивостоке они протянули резину, и результат оказался самым плачевным. И что бы измени-лось, пусть даже он ещё помотался бы по другим стоянкам, если этот автобус хороший и ему по-нравился? Раз ему Господь сразу представил для покупки машину, которую ему и Лене хочется, значит, так и должно быть.
Закрепив внутри машины впереди и сзади бумажные транзитные номера, Андрей выехал со стоянки, и поехал с Николаем в Большой Камень. Всю дорогу, осторожно ведя машину, до самого общежития, где он жил в Большом Камене, их обоих не покидало радостное возбуждение. Андрей радовался удачной покупке, представляя, как будут довольны Лена с Ромкой, а Николай радовался за друга. И только приехав на место, они задумались, что теперь делать с машиной, поскольку отъезд Андрея домой предполагался через два дня, а оставлять машину на улице ему не хотелось. Ночью он, в принципе, мог ночевать в ней, благо сиденья в микроавтобусе раскладывались как угодно. Но днём он работал на заказе, машина оставалась без присмотра. В конце концов, они нашли стоянку, заплатили за три дня за хранение машины и оставили её там.
 Вечером в общежитии Андрей с друзьями «обмывал» покупку. Купив две бутылки водки, закуски и фруктов, Андрей позвал к себе в комнату сослуживцев, и они просидели до самого позднего вечера. Все собравшиеся его коллеги были немолоды, проработали на заводе давно. У всех были жёны, дети, машины. Поэтому их не тянуло куда-то гулять, всякие танцы и дискотеки остались у них в далёкой юности, и делать вечером в общежитии им было особо нечего. Чаще все-го они не спешили уходить с работы и, как правило, задерживались на заказе до шести - семи ча-сов вечера, не смотря на то, что за такую переработку рабочего времени им никто не платил.
Как водится, первым делом выпили за то, чтобы  «колёса крутились», поскольку «обмывали» микроавтобус. По второй тоже выпили, чтобы не ломался, служил хозяину долго, верой и правдой. Но после третей, когда уже немного захмелели, хорошо закусили, разговор пошёл опять о работе, хотя всего несколько часов назад все вернулись с базы, где стояла лодка. Несмотря на то, что компания собралась чисто мужская, да при том ещё захмелевшая, про женщин разговоров не было. Все были уже давно женаты, всё, что они хотели от женщин, они это получали с избытком от своих жён и каких-то особых проблем в этом плане ни у кого не было. Поэтому чаще всего в таких компаниях разговоры идут о всяких хобби, рыбалке, охоте, даче, автомобилях или о работе. Причём здесь, в тёплой дружеской обстановке, среди друзей высказывались именно те неформальные мнения, которые официально на работе никто не мог высказать.
Кроме того, всё же они работали все на абсолютно секретном предприятии. Атомная ракет-ная подводная лодка - на служебном языке «заказ» - это строго секретный объект. У всех сидящих за этим столом чуть захмелевших мужиков была высшая форма секретности. Им не разрешалось выезжать за границу, встречаться с иностранцами. Это придавало им всем особый статус, отлич-ный от других рядовых граждан, и каждый подсознательно гордился тем, что он лично причастен к военным тайнам, непосредственно участвует в создании секретного оружия страны особой силы – ударной ядерной ракетной подводной лодки, которые составляли одну из внушительных составляющих основы военной мощи страны. Такая подводная лодка могла накрыть одним залпом сотни городов страны – агрессора атомными боеголовками.
   Андрея этот разговор зацепил, что называется, «за живое». У него уже давно быликаки-то нехорошие предчувствия к этой лодке, которую они вот-вот должны были сдать флоту. Разумеется, он не мог свои предчувствия высказать начальству. Поэтому с друзьями, которые хорошо знали этот заказ и тоже работали с ним, он мог быть откровенным. И, когда разговор зашел о нём, Андрей сказал:
- Честно говоря, не нравится мне этот заказ.
- Почему? – переспросил сидящий напротив него Анатолий, с которым они работали в одном отделе.
- Трудно сказать, – неопределенно ответил Андрей, – а вот не нравится мне, и все. Понима-ешь, вот не идет эта лодка как обычно, как-то не так, не как всегда. То её хотели Индии продать, уже собирались торпедные аппараты наши вырезать, и другие вваривать, то заморозили строи-тельство, потом почему–то заторопились достраивать. Идёт всё как-то неритмично, всё какие-то проволочки, срывы, авралы.
- Ну и что ты предлагаешь?
- Не знаю, я не начальство. Но будь моя воля, я бы эту лодку в походы не отпустил.
- Вот так даёшь, а что же тогда с ней делать по-твоему?
- Может быть, оставить как учебную, или ещё как-нибудь. Законсервировать на случай вой-ны в запас. Либо использовать как атомную электростанцию плавучую. Да мало ли куда такой корабль может пригодится!
- Андрюха, ты сейчас наговоришь чёрт-те чего, а лодка потом накроется.
- Не накроется. С нашими заказами ещё ничего не случалось. И бросьте вы эту мистику начисто. Ещё ни один корабль нашего завода не утонул, так что вы бочку на завод не катите, – с хмельной горячностью возразил Андрею сосед по комнате, с которым они вместе жили, - и с этим ничего не будет.
- Сдать-то мы её сдадим флоту, какие замечания будут у заказчика, всё устраним. Да только не об этом речь, - задумчиво сказал Андрей.
- А о чём тогда? – переспросил Николай. Андрей, не ответив, взял со стола ножик, разрезал яблоко, с хрустом откусил его. Немного пожевав, проглотил и, не торопясь, сказал:
 - Понимаете мужики, вот бывает вещь счастливая, а бывает нет. Ну, чтобы вы понимали, о чём речь, я вам такой случай расскажу. Есть у меня перчатки кожаные, может, кто помнит, зимой я в них ходил. Мех внутри такой нежный, мягкий. Снаружи кожа немного потёрлась, но перчатки целые, крепкие, хорошие. Так знаете, сколько им лет? 
Андрей посмотрел на сидящих вопросительно, ожидая, кто сколько предположит.
- Лет пять, может, - сказал Николай.
- Да года три, больше-то перчатки и не проносишь, - сказал с уверенностью один из сидящих.
- А вот и не угадали, - с живостью сказал Андрей, - верите, им больше двадцати лет. Мне их ещё в школе одноклассник, дружок мой Славка Абакумов подарил на день рождения. Сейчас ска-жу точно. Так, я  был тогда в восьмом классе, это мне было шестнадцать лет. Да, получается, что им сейчас двадцать три года.
- Двадцать три года? Чтоб столько перчатки служили, даже не верится, - с недоверием сказал Анатолий.
- У Славки тогда мать директором универмага работала. Сами понимаете, какой у неё выбор был с вещами и какие возможности. Вот она мне и выбрала импортные перчатки, а Славик пода-рил. Я их бережно, конечно, ношу, да как не береги, а сколько за это время других перчаток пере-носил да перервал. А эти до сей поры целые. Вот что значит вещь в добрый час попала! Вот я о чём говорю.
- Понятно, - сказал сосед и, рассмеявшись, предложил, – давай тогда разливай, выпьем, что-бы и эта лодка, и автобус твой тоже также служили, так что ли, Олег?
        Олег,  мужчина уже в почти пожилом возрасте и седой, сидел на углу,  почти не принимая участия в разговоре. Он был старше всех сидящих здесь, работал на заводе давно, и участвовал в сдаче уже не одной лодки. В своё время он был главным технологом завода, но за какие-то про-винности партийного характера был переведён начальником цеха, а потом ушёл по собственному желанию просто старшим технологом в отдел. Посмотрев на говорящего, он медленно и с расста-новкой сказал,
- Когда эту лодку из цеха со стапеля в плавучий док выводили, бутылка шампанского об неё сразу не разбилась. Девчонка два раза её кидала, да всё в резиновую обшивку попадала. Только на третий раз бутылка разбилась. Нехорошо это, плохой знак.
Выпив налитую ему в стаканчик водку, Олег, закусив неторопливо, так же медленно сказал
- Ты вот что, Андрюха, один домой на «Хайсе» едешь?
- Да вот, думаю с Николаем вместе. У него срок командировки тоже к концу, как у меня, по-слезавтра. А что? – спросил Андрей, уловив в вопросе Олега какой-то другой, тайный смысл или беспокойство.
- Я слышал, рэкетиры на трассе орудуют. Перехватывают машины с транзитными номерами. Знают, что отсюда, из Владика, машины гонят на продажу.
- Так я же не на продажу, - возразил Андрей, - я же для себя её купил.
- А им не всё ли равно? Догонят, остановят, так  что можешь и без машины домой вернутся. Подожди маленько, через недельку по заказу многие закончат и домой поедут. Поживи здесь, ведь не выгонят же.
- Неделю здесь сидеть, ждать? Да нет, я поеду, и так здесь давно уже сижу. Лена дома зажда-лась, – с сомнением ответил Андрей.
- А вот остановят, что будешь делать? У тебя ни оружия, ни охраны. Пистолет бы тебе или ружьишко какое, а так…Купи в магазине хоть баллончик с газом или перцем. А лучше всё же по-дожди, через неделю толпой поедем, тогда ничего не страшно будет.
- Нет, знаешь, что сделай, – сказал Дмитрий, – возьми пару пластиковых бутылок, в пробку вставь трубку подлиннее металлическую. В бутылку бензин налей. На конец трубки тряпочку намотай и маслом пропитай. В случае чего, тряпку поджигаешь, на  бутылку надавишь посильнее, и как огнемёт сработает. Метра на три - четыре струя огня ударит. Мы такие, пацанами были, де-лали. Чуть сарай не сожгли возле дома, и один пацан ногу обжёг. Отец потом отобрал всё, перело-мал и выкинул, да ещё подзатыльников понадавал. Так что, если догонять будут, с салона как по-лыхнешь огоньком, и никакой лицензии на это ненадо.
Как в воду смотрели Олег с Димкой. Андрей не стал ждать неделю, и через два дня после завершения командировки выехал ранним утром вместе с Николаем домой, в Комсомольск–на–Амуре. Перед этим он купил в охотничьем магазине газовый баллончик со слезоточивым газом. Сделал на заводе две трубки и приделал их к литровым пластиковым бутылкам, налил в них бен-зина. Бутылки аккуратно заверну, поставил в салон автобуса так, чтобы они не пахли и не проли-вались.
Все два дня перед отъездом, в свободное от работы время, он брал микроавтобус со стоян-ки , и вместе с Николаем они катались по Большому Камню, стараясь как можно лучше освоить управление микроавтобусом.
Покатавшись два дня на нём, Андрей понял смысл фразы, слышанной им однажды. Один из знакомых его водителей как-то сказал ему: «Если хоть раз сядешь в японку, больше на русскую машину не сядешь никогда». Тогда Андрей ему горячо возразил, ссылаясь на то, что ему уже дав-но служат его верные «Жигули», и он ими вполне доволен. На что ему было отвечено, что вот кто-то сидит на нарах в тюрьме, там его кормят и больше ему ничего от жизни не надо, тот тоже доволен. Если Андрей из таких же, то пусть продолжает ездить на своём рыдване и будет доволен жизнью. Сейчас же, сев за руль японского микроавтобуса, он в полной мере почувствовал, что значит современная машина, сделанная на уровне мировых стандартов. Мягкие удобные кресла, которые можно без всякого труда подгонять под свой рост. Мощный приемистый двигатель, большие зеркала, магнитола, кондиционер. Андрей чувствовал себя в ней, как король на троне. Ко всему прочему, проходимость микроавтобуса была несравненно выше его «Жигулей», в чем он убедился довольно быстро. На второй день вечером он с Николаем заехал на песчаный берег моря, чтобы искупаться. Немного съехав с дороги в сторону на песок, Андрей вдруг с волнением почувствовал, что машина стала застревать в песке. Еще немного и они бы застряли окончательно, но Николай спокойно сказал ему:
- Включи передок, а то забуксуем, и переключи на пониженную передачу.
Андрей заметался, забыв, как это делается, так как машина была новая, но Николай вновь ему подсказал:
- Нажми кнопку справа от руля, возле замка зажигания.
Андрей  нажал нужную кнопку, передние колеса стали тоже работать, и машина, гребя всеми четырьмя колесами, легко пошла по песку. Они спокойно опять выехали на дорогу. Оценив все эти преимущества японской «Тойоты», он был вынужден признать, что ездил до этого на совершенно устаревшей как морально, так и физически машине. При этом в его душе возникла какая-то мягкая и теплая волна благодарности к Лене, своей жене, поскольку он прекрасно понимал, чьими трудами и хлопотами куплена эта машина.
Дорога им предстояла  достаточно долгая. От Владивостока  до  Хабаровска  800 км. От Комсомольска до Хабаровска  ещё 450 км. Проехать надо было больше тысячи километров. Ехать они решили не торопясь, отдыхая по мере необходимости. Причем  внимательно следя не только за дорогой, но и за машинами, чтобы вовремя увидеть приближение рекетиров, если те появятся.
Вначале за руль сел Андрей сам. Николаю он сказал отдыхать. Николай  раскинул сиденья  так, что они превратились в роскошный диван, лёг на них и продолжил свой утренний сон. Выехали они из Большёго Камня ранним утром,  ёще только начинало светать. Дорога шла вдоль залива Петра Великого то через тайгу, то ныряя  в расщелины между сопок, то забираясь на вершину их. То прямиком бежала вниз, через поля и перелески. Когда машина поднималась на сопки, с левой стороны была видна синева залива до самого горизонта. Движение на трассе вначале было оживлённым, особенно на развилке дорог у города Артёма. Там дорога идёт на Владивосток и в противоположную сторону, на Хабаровск, с ответвлением на Большой Камень, откуда ехали они. От Артёма до Уссурийска более ста километров, и их Андрей проехал довольно быстро. От Уссурийска движение по дороге стало реже. Дальше до Спасска Дальнего было сто пятьдесят  километров, и Андрей их тоже проехал как-то незаметно. От Спасска Дальнего и Лесозаводска, потом до Дальнереченска расстояние было двести километров. Несмотря на удобные кресла и утреннюю свежесть, Андрей стал уставать. Николай уже давно проснулся и сидел, удобно расположившись в  салоне на откинутом кресле, и, как заправский турист,  любовался в окно осенними пейзажами.
Посмотреть действительно было на что. Природа Дальнего Востока богата и ещё слабо тро-нута цивилизацией. Бушующая необузданная зелень приморской тайги уже раскрасилась яркими красками осени. Тайга, прощаясь с жарким летом, напоследок расцветала оранжевым, красным и жёлтым разноцветом. Была как раз та золотая пора, когда листья ещё только меняют окраску, но не облетают. Позднее, когда лист уже облетит, потянутся дожди и холода, наступит та, как сказал А.С.Пушкин, унылая пора. Но пока до неё ещё далеко, природа радовала глаза Андрея и Николая. По мере продвижения их на Север, а Комсомольск – на – Амуре значительно севернее Приморья, тайга незаметно менялась, становилась суровее, строже. Движение по дороге стало реже.
Поменялись они местами уже почти у Бикина, где кончается Приморский край и начинается Хабаровский.Уже на подъезде к Лучегорску Николай стал предлагать Андрею поменяться с ним. Тот вначале долго не соглашался, но потом сдался. Они остановились у небольшого селения, съе-хали  в сторону от дороги на поляну, достали припасённую еду и покушали немного. Отдохнув и размявшись, поехали дальше. До Хабаровска осталось ещё двести тридцать километров. Николай уверенно вёл машину. Это был опытный водитель, с большим стажем. Водил он машину чуть ли не с самой юности, и Андрей был за него спокоен. Поэтому он также, как недавно Николай, улёгся в полуопущенное кресло салона и незаметно задремал.               
Разбудил Андрея тревожный голос Николая.
- Андрюха, не спишь?
- Да так, задремал немного, – ответил спросонья Андрей.
- Ничего себе немного, уже Вяземский прошли. Ты часа два проспал. Да это ладно. Я что те-бя потревожил, помнишь, Олег говорил про рэкет?
- Помню.
- Вот он говорил, что под Хабаровском орудуют. А до Хабаровска часа полтора езды оста-лось. Я сейчас проехал мимо «Ниссана» у дороги.  Что-то подозрительно стоял. Может, смотрит, кто едет?
Беспокойство Николая оказалось не напрасным. Через минуту, когда они проезжали мимо какого-то поселка, оттуда на дорогу выехали два джипа, резво рванулись за ними и стали их дого-нять. Николай прибавил газу, джипы чуть приотстали, но потом снова стали настигать их. Конеч-но у Андрея с Николаем небыло полной уверенности, что это рэкетиры, но почему-то подсознание подсказывало им, что это так. Видя в зеркало заднего вида, что машины их настигают, Николай спросил у Андрея:
- Даю полный газ?
- Жми, - коротко ответил Андрей.
Конечно, Николай мог бы и так дать полный газ машине, но он был опытным водителем, хо-рошо знал моторы и боялся, что вдруг микроавтобус начнет на предельных режимах работы пере-греваться. Все же машина была недавно куплена, характер её им был ещё не знаком, и поэтому он спросил разрешения у Андрея, так как тот был хозяином микроавтобуса.
Николай плавно притопил педаль газа, и машина стала прибавлять скорость. Ходовые каче-ства «Хайса» оказались хорошими, и джипы  вновь приотстали. Стрелка на спидометре сначала перевалила через цифру 110 км\час, потом 120 км\час,130 и медленно приближалась к цифре 140 км\час. Лишь после того, как она стала замирать, джипы вновь стали приближаться. Когда они совсем приблизились, Николай вывел машину ближе к центру дороги, не давая им обогнать себя. Нередко попадающие встречные машины тоже не давали возможности обогнать его по встречной полосе. По карте они знали, что где – то здесь не далеко будет пост ГАИ, но как скоро он покажется, они не знали.
  Как ни старался Николай, но передний джип, облицовку которого впереди защищали мощ-ные дуги, все же догнал его, и, пользуясь тем, что дуги защищают его, стал оттеснять микроавто-бус к кромке дороги, идя вровень с ним. Переднее боковое стекло джипа опустилось, и оттуда впереди сидящий, крутого вида с квадратным подбородком в начале помахал им рукой, показывая остановиться, потом прокричал:
  - Прижмись! Сдай к краю и остановись! Сука, стой, тебе говорят… 
  - Сам ты сука поганая, – негромко проговорил Николай.
  В этот раз выручило их то, что впереди трасса стала плавно поворачивать, и джип, чтобы не вылететь за дорогу, вынужден был притормозить и пристроиться взади микроавтобуса. Но как только поворот был пройден, джип резко вывернул на середину дороги и, резко дав газ, стал настигать их.
- Врешь, танкиста так просто не возмешь, - азартно и бесстрашно промолвил Николай, - соп-ляки, здесь за рулем старший лейтенант танковых войск.
Он прибавил газу и стал медленно отрываться от джипа. Еще немного, и он бы оторвался от него, вышел опять к центру дороги и не допустил бы обгона их. Но, взглянув подальше вперед, Николай понял, что так просто им не уйти. Впереди неторопливо шла «Волга». Видимо, за рулем был пенсионер, который никуда не спешил. Навстречу тоже шли несколько машин, и Николаю стало ясно, что сходу обойти «Волгу» он не сможет, ему придется еще и притормозить. Тогда уже рэкетиры не упустят такого шанса, и, как только встречные машины пройдут, они выскочат на середину и прижмут их микроавтобус.
- Андрей, «Волга» впереди, - тревожно сказал Николай, – я не смогу её обойти сходу!
- Вижу, - чуть замедленно ответил Андрей.
 После того, как из джипа потребовали от них остановиться, у Андрея уже не осталось ника-ких сомнений, что это рэкетиры. В душе его вначале появилась растерянность и страх, хотя он был не из робкого десятка. Его страх не был трусостью или робостью. Он просто боялся за Нико-лая, поскольку тот тоже был с ним вместе и мог пострадать. Растерянность его объяснялась тем, что он никогда не бывал в подобных ситуациях и не знал, что он должен делать. Такую растерян-ность чувствует любой порядочный человек, встречаясь c прямой и неприкрытой агрессией зла. Добрый и порядочный человек предполагает во всех остальных тоже таких же порядочных и доб-рых людей. Здесь уже напрочь отсутствует комплекс питекантропа, животного, «Вижу - не пони-маю - пытаюсь уничтожить». Здесь первая глубинная реакция другая, чисто человеческая:  «Что ты хочешь, чем я тебе могу помочь». Но, встречая в обличии человеческом действия звериные, наглые, бандитские, реакцию животную, агрессивную, губительную, естественно, любой порядочный человек теряется и не понимает, как такое может быть, ведь перед ним не зверь, не животное, а человек. Человек, у которого есть рассудок, совесть, порядочность. И только когда порядочный человек начинает понимать, что перед ним не человек, а оборотень, зверь, хищное животное в человеческом облике, которое живет по своим извращенным нравственным нормам, по законам зла, а не добра, вот тогда у такого человека исчезает растерянность. Могучая волна праведного гнева, ненависти ко всему злому, мешающему жить и нагло вторгающемуся в жизнь человеческую, нравственно более высокую, сразу мобилизует волю на борьбу с неправедным, поскольку по этим же высоким нравственным принципам зло должно быть оставлено и должным образом наказано.               
 Именно эти чувства пережил Андрей,  за какие-то мгновения,  когда он понял окончательно, с кем они имеют дело. Его память почему то тут же воскресила Лену и то, как ей доставались деньги, на которые был куплен этот микроавтобус, которому она даже не успела ещё порадоваться и даже увидеть его. В немыслемой быстроте сознания у него промелькнуло в душе всё, что случилось у них с квартирой,  все переживания Лены. Её хлопоты и заботы о семье, тяжелые сумки-тюки, которые она каждый день с ним носила на базар и обратно, их старенькие «Жигули». И вот теперь, не успели они немного распрямиться, выкарабкаться из нищеты и бесправия, как какие-то мерзавцы и негодяи хотят отнять у них это всё. Отнять нагло, разбойно, бандитски.
 Андрей на минуту представил себе, как он доберётся домой один, без автобуса. Горе вновь безжалостно сомнёт и придавит его жену, разрушит их счастье. При одной мысли об этом Андрей почувствовал, как в его душе вдруг поднимается и растёт какая-то вулканическая, нечеловечески скорпионовская сила,  вспыхнуло и разгорается жаркое пламя ненависти к этим бандитам и по-донкам. Его глаза потемнели, он крепко стиснул зубы, и на его скулах заходили желваки.
Он достал припасённый им пластиковый мешочек с бутылками, в которых был бензин, взял из кармашка на боку стенки автобуса газовую зажигалку и обещающе сказал Николаю:
- Коля, подпусти их поближе, пусть прижмутся к нам. Я с ними сейчас сам разберусь.
Посмотрев в зеркало заднего вида на Андрея, тот сразу всё понял, и, приняв вправо, немного сбавил скорость, вроде как желая остановиться. Джип, следующий сразу за ними, тут же выехал ближе к центру, и, двигаясь параллельно с микроавтобусом, стал их догонять. Второй джип следовал за ними, подпирая их сзади.
Как только передний джип поравнялся с их автобусом и стал снова прижимать их, Андрей резко отодвинул в сторону боковое окно на двери микроавтобуса. С джипа вновь закричали им, чтобы они остановились, но Андрей не обратил на это внимания. Он лишь заметил, что переднее окно джипа попрежнему открыто. Аккуратно взяв одну бутылку бензина, он поджег тряпочку на конце её и взглянул на идущий параллельно джип, его открытое окно и немного подождал, словно давая последний шанс тем, сидящим в джипе. Помедлил он какие-то доли секунды, словно надеясь еще, что произойдет что-то и ему не надо будет их жечь. Но с джипа вновь на них заорали уже матом, и Андрей, направив трубку на открытое окно джипа, решительно, с силой сжал в своих руках пластиковую бутылку, направив вырвавшуюся струю огня прямо в раскрытое окно джипа, а затем поверх его на боковую часть машины.
 Несколько секунд джип продолжал следовать рядом с ними, но пламя хищно вцепилось в него, и в сидящего внутри джипа. Там, видимо, никак не ожидали такой развязки события, но ко-гда поняли, что горят, джип, резко затормозив, быстро отстал от них, и свернул на обочину. Ан-дрей притушил первую бутылку, взял вторую, зажигалку и через сиденья полез в заднюю часть салона автобуса, намереваясь так же огнем отогнать второй джип через заднее стекло. Но во вто-ром джипе поняли, чем для них дело пахнет, и тут же отстали, боясь попасть под огонь, и поспе-шив на помощь первому, от которого уже шёл черный дым.
- Всё, Андрей, теперь они нас не догонят, – с удовлетворением сказал Николай, наблюдая всё произошедшее по зеркалам, – теперь нас ищи ветра в поле!
 Минуту спустя джипы скрылись за горизонтом, там, где дорога соединится с небом, и лишь чёрный столб дыма оттуда напоминал о них. Но и он также бысто скрылся, растаяв где-то в про-странстве синевы неба.
Через семь часов езды, объехав Хабаровск, по спускам и подъёмам сопок, через долины и распадки, таёжные мари, по которым их вела дорога, Андрей въехал в Комсомольск и подъехал к своему дому. А еще через несколько минут он уже обнимал радостную Лену, и с удовольствием наблюдал, как она и сын Ромка восторженно осматривают их новый семейный микроавтобус.

Глава 38

Свой шестидесятилетний юбилей Валерий Макарович, отец Андрея, решил справить потор-жественнее. Ну, не так конечно, как в былые времена. Всё же он был теперь российским пенсио-нером, которых, как известно, не сильно жалует деньгами родное правительство. Но у Валерия Макаровича пенсия была как-никак побольше обычной. Поэтому он решил пригласить не только всех родных – Андрея с Леной и Ромкой, но и своих старых друзей, которых он знал давно и с которыми постоянно ездил на рыбалку, на охоту и за грибами.
Поскольку шестьдесят лет – это всёже юбилей, то всех, кого он хотел пригласить, Валерий Макарович известил заблаговременно. Впрочем, то, что у него будет в этом году день рождения с круглой датой, Андрей с Леной знали давно, и при ближайшей поездке Лены в Китай Андрей по-чти за месяц спросил ее:
- Лена, у отца скоро день рождения. Что подарим, как думаешь?
- Не знаю. Надо подумать, - ответила Лена.
- Ты вот что, – рассудительно заметил Андрей, – поедешь в Китай, посмотри там что-нибудь поинтереснее. Надо как-то решать этот вопрос.
          Решила этот вопрос Лена весьма оригинально. С ближайшей очередной поездки в Китай Лена привезла небольшую японскую хлебопечку. Как следовало из её инструкции, она сама месила тесто и пекла хлеб. Причем, всё это делалось в автоматическом режиме. Роман, узнавши, что мама привезла, хотел тотчас её попробовать, но Андрей не разрешил ему это делать.
- Не надо. Печка новая и в подарок отцу. Пусть он сам первый её испытает. Потом приедешь к нему и попробуешь.
Как не крутил носом недовольно Роман, но вынужден был с этим согласиться. День рожде-ния прошел шумно и интересно. Наготовлено было всяких салатов, закусок, горячего, разной сне-ди и большой торт. Произносили тосты за здоровье юбиляра, его жену, за успехи на работе Ан-дрея с женой. В разгар веселья  Ромка торжественно вручил деду привезенную Леной хлебопечку, чем не мало удивил его. Посыпались шутки, советы открыть хлебопекарню, хлебный магазин и снабжать город горячим хлебом. К вечеру юбиляр несколько перебрал и был уложен спать в ма-ленькой комнате, а друзья и приятели его разошлись по домам. Андрей с Леной и Ромой посидели еще немного, уже по-семейному, и тоже уехали домой, увозя с собой салаты, котлеты, жареную рыбу и часть торта, так как этого всего было наготовлено с избытком и съесть столько за день мать и отец Андрея с братом не могли бы. Тогда всё это пропало бы, эти продукты пришлось в этом случае выбросить. В то же время Лена могла целых два дня ничего не готовить. Поэтому ма-ма Андрея заботливо уложила оставшиеся блюда в пластмассовые коробочки из под масла и нагрузила ими сумку Лены
- Берите, берите. Вон сколько всего осталось, зачем нам столько. Только пропадет зря. Де-лали, делали и выбрасывать. Забирайте, кушайте на здоровье.
 На следующий день после своего юбилея Валерий Макарович решил подробнее разобрать-ся, что это такое ему подарила невестка с сыном. Что это хлебопечка предназначена для печения хлеба, это было ясно. А как ей пользоваться, как её заправлять, какая при этом должна быть мука, в какой пропорции и что за хлеб получится – всё это надо было понять и узнать. Поэтому сразу после позднего завтрака он поставил на стол на кухне коробку с подарком, вытащил оттуда хлебопечку и поставил на стол, собираясь попробовать спечь хлеб. Полюбовавшись на новую блестяще-белую печку, он внимательно осмотрел её снаружи и заглянул вовнутрь, приподняв крышку, и даже понюхал немного. Однако, все надписи были на японском языке, и написаны были иероглифами. Японский язык и японское письмо Валерий Макарович отродясь не знал и совершенно ничего не понимал в иероглифах. Некоторые кнопки всё же имели английское обозначение, но для чего они, он тоже не мог понять.
- Вот так штука! – воскликнул он, – А как же ей пользоваться? Он немного повертел её, опять заглянул вовнутрь, взял в руки шнур с вилкой и хотел воткнуть вилку в розетку,  но потом передумал – а вдруг чего сгорит, как тогда этого японца чинить? Как всегда в затруднительных ситуациях дома, он позвал жену.
- Ольга! Поди-ка сюда.
- Что тебе там! Некогда мне, я бельё глажу, – откликнулась из комнаты та, но через минуту зашла на кухню.
- Любуешься? Красивая печка.
- Ага, любуюсь. Ты японский язык часом не знаешь? Может, прочтешь, что здесь написано на ней.
Разумеется, Валерий Макарович распрекрасно знал, что его жена тоже, как и он, совершенно ничего не понимает в японском языке, но упустить возможность лишний раз подшутить ему не хотелось, и поэтому он с невинным  видом задал ей такой вопрос.
- Ну как же! – тотчас ответила та, - отлично знаю, вот только забыла, как по-японски «Шут тебя побрал бы».
- Вот сразу «наезжать». Все вы, женщины, такие. Тут, понимаешь, человек не знает, что де-лать, а она ему мало по-русски ругать, так ещё по-японски хочет. Как я эту электронику японскую запущу, если всё иероглифами написано?
- Тебе Лена что вчера сказала?
- Что сказала? – переспросил Валерий Макарович. – Вот хлеб, сказала, печёт. Хлебопечка. А что?
- Что, что! -  мягко и с лёгким упрёком сказала Ольга, - вот тебе и что. Пить надо меньше. Там в коробке в пакете есть инструкция на русском языке. Она отдельно от паспорта печки лежит. Там же и рецепты указаны разных сортов хлеба. Вот что она тебе сказала.
- Разве? А я что-то забыл. Ну ладно, сейчас посмотрим, - оживлённо ответил Валерий Ма-карович и стал доставать из коробки пакет с паспортом, гарантийным талоном и инструкцией. Однако его жена не уходила с кухни и, чуть понаблюдав за его действиями, строго спросила мужа:
- Ну, а что ты собираешься делать сейчас?
- Как что? Хлеб печь, – удивленно ответил Валерий Макарович.
- Хлеб он печь собрался, вы только посмотрите на него, – с упреком в голосе сказала Ольга, - А на что ты его будешь печь? Зачем?
- Как зачем, есть будем. Хлеб – он всегда… - несколько неопределенно сказал Валерий Ма-карович, чувствуя, что такие вопросы ему жена задает не спроста. Но почему - он не догадывался, и поэтому делал вид, что собирается заниматься серьезным и важным делом.
- Есть будем! А сколько хлеба, интересно знать, ты собираешься съесть за сегодня? – весьма скептически спросила его опять жена, – Буханку или две?
Валерий Макарович с удивлением воззрился на жену:
- Я что – медведь, что бы столько хлеба за день съесть? Мне мучного надо меньше кушать. Вон по телевизору говорят, что надо больше всяких овощей употреблять, а мучного - поменьше.
- Тогда зачем ты сейчас хлеб печь будешь, кто его есть-то столько будет! У нас после вче-рашнего твоего дня рожденья полторы буханки хлеба осталось. А если ты еще буханку спечешь, то куда нам столько? Нам буханки-то хлеба на два дня хватает, а ты хочешь еще печь. Что мы с ним будем делать, ты подумал об этом?
- Да, вообще-то, конечно, столько хлеба нам сейчас не надо, – озадачено произнес Валерий Макарович и, чуть помедлив, воодушевлено воскликнул: – Сухари будем сушить!
- Тебя самого надо в духовку посадить да подсушить. Иди лучше в комнату да изучай ин-струкцию и рецепты.
Спорить с женой Валерию Макаровичу не было никакого смысла, поскольку она была в этом случае права, как и всегда. За всю свою долгую совместную жизнь с Ольгой, несмотря на то, что Валерий Макарович был старше жены почти на шесть лет, он давно уже привык безоговороч-но ей дома подчиняться, поскольку считал, что дома она хозяйка и тут, как говорят, ей и «карты в руки». В пору своей работы он часто был в командировках, задерживался допоздна у себя в рай-коме и поэтому всеми его домашними, семейными делами в основном занималась жена. Поэтому все её пожелания, просьбы, а впоследствии и приказы он выполнял без всяких уточнений, надо это или не надо. Раз жена сказала, значит так для семьи надо. Впрочем, как он тоже довольно быстро убедился, что в основном жена дома делает всё правильно, и полностью доверился её воле. Сообразив, что действительно печь сегодня хлеб ни к чему, так как дома пока хлеб есть, и даже с излишком, Валерий Макарович забрал все инструкции и отправился из кухни в комнату, где расположился поудобнее в мягком кресле и принялся, не торопясь, изучать инструкцию по работе с хлебопечкой и рецепты хлеба.
Прочитав большую часть инструкции примерно часа за два и разобравшись с порядком ра-боты хлебопечки, он позвал жену, чтобы поделиться с ней прочитанным, и усадил её рядом на ручку кресла.
- Ольга, а ты знаешь, оказывается у нее целых семь режимов работы. Причем один длитель-ный - для большой порции хлеба, другой короче – для меньшей булки хлеба. А печется он доволь-но долго – почти три часа. Она тесто месит, потом оно стоит, поднимается, а потом печется. Так что надо заранее хлеб ставить.
- Тогда поздно вечером не ставь, так чтобы спать поздно не ложиться. Или если куда пойдем, так тоже лучше потом её включать.
- Да она автоматически работает, её можно одну оставлять.
- Ну уж нет, а вдруг что случится, перегорит. Что тогда?
- Не сгорит. Японская техника самая надёжная. Ты мне лучше вот что скажи – у нас мука есть?
- А то, как же. Я из чего пирожки пеку, как ты думаешь? - весьма ядовито заметила ему же-на.
Однако Валерий Макарович не обратил на её тон никакого внимания, а, глядя на неё, спро-сил:
- А сорт-то её какой? Может, для выпечки нужна специальная мука. У нас она пшеничная или ржаная?
- Да кто же из ржаной муки пирожки печёт! Посмотрела бы я, как бы ты их ел, если я с ржа-ной муки их спеку. Конечно, пшеничная. Высший сорт. А какой нужен сорт этой печке, я не знаю. Раз печка японская, то и сорт надо японский. Так что обратись в Токио, в министерство иностранных дел ихнее, - с усмешкой сказала Ольга, – они тебе всё разъяснят.
- Ещё к императору японскому обратиться посоветуй. Ну да ладно, какая есть мука, ту и применим. Мука она везде мука, и в Африке. А вот здесь указано, что нужен ещё рыхлитель, а где же его взять? - озадаченно спросил жену Валерий Макарович.
- Он везде продаётся в пакетиках, в любой киоск обратись. Да ведь это обыкновенная сода, вон в тумбочке возьми, сколько тебе надо.
- Ладно, - обрадованно воскликнул он, - а дрожжи? Тут и дрожжи требуются.
- Есть у нас и дрожи. В холодильнике, в коробочке коричневой. На двери в нише.
- Хорошо, тут соль еще нужна, молоко и сахар. Ну ладно, сахар и соль есть, а вот молоко надо купить.
- Есть у нас и молоко, только скиснет через пару дней. Кислое ещё лучше для теста.
- Ну ладно, если всё у нас есть, то через денёк-два попробуем собственную пекарню запу-стить, – весело сказал  Валерий Макарович, отложил инструкцию в сторону и, обхватив жену за талию, крепко прижал к себе.
- Отстань. Вот человеку заняться нечем, не знает, чтобы ему такое сделать, – не сопротивля-ясь, устало промолвила Ольга.
 На третий день прямо с утра Валерий Макарович вновь достал хлебопечку, рецепты хлеба и вновь обосновался на кухне на столе. Приподняв крышку, он достал из хлебопечки легкую алю-миниевую форму с закрепленной на оси в центре лопаточкой для замеса теста и поставил её на стол. Затем раскрыл рецепты и, читая вслух, стал наполнять форму.
- Так, два стакана воды: пожалуйста. Полстакана молока. Есть такое. Пять стаканов муки. Пожалуйста вам.
Он достал стакан, муку и, тщательно отмерив пять стаканов, засыпал их в форму. Читая дальше инструкцию, он произнёс вслух:
- Две чайных ложки соли.
Но с солью вышла заминка. Соль в чашке была крупная.
- Ольга, а у нас мелкой соли что, нет? –  позвал он жену.
- Нет, я всё забываю купить, – откликнулась из комнаты она, – да сыпь эту. Какая разница.
Повертевши головой в раздумье и нахмурившись, Валерий Макарович не стал спорить и от-сыпал в форму две чайных ложки соли. Затем добавил две чайные ложки дрожжей, соды и, вста-вив заполненную форму в печку, воткнул вилку в розетку. Печка тут же пискнула, ожила и на её панели зажглось небольшое табло. Нажав нужную кнопку режима, Валерий Макарович чуть по-дождал и нажал кнопку страта работы. Печка вновь мелодично пикнула, секунду помолчала и, утробно хрюкнув, заработала. Слышно было, как внутри её лопаточка рывками месит тесто. Спу-стя пять минут печка зажужжала, и лопаточка стала непрерывно вертеться, меся тесто. Из любо-пытства Валерий Макарович, приподняв крышку, понаблюдал, как горка муки в форме постепен-но превращается в тесто. Одновременно на табло светилось время её работы, которое убывало с каждой минутой. Полностью оно должно было закончиться через два часа пятьдесят минут и, по-любовавшись на работу печки, Валерий Макарович ушел с кухни. Однако через полчаса печка неожиданно запищала короткими гудками, и он в испуге прибежал на кухню. Печка уже не жуж-жала и, немного попищав, замолкла.
Что означал этот писк, Валерий Макарович так и не понял. Спросить же было не у кого, тем более, что Ольга ушла в магазин. Поэтому, постояв в недоумении у печки, он решил, что, ви-димо, этот сигнал означает, что тесто замешано. Так как печка не жужжит, и не пищит, он успоко-ено ушел опять в комнату, прилег на диван и незаметно уснул, так как накануне долго смотрел телевизор и поздно лег спать.
Проснулся Валерий Макарович весьма неожиданно – ему приснилось, что он сидит за ка-ким-то пультом управления космическим объектом, объект вот-вот влетит куда-то не туда, куда надо, а он ничего не может сделать. Проснувшись, он вскочил и в недоумении оглядел свою квар-тиру, не понимая, что это был за космический объект. Запах, который он тот час же почувствовал, и длинные писклявые звуки из кухни разъяснили ему все. В квартире очень вкусно пахло печеным хлебом, и Валерий Макарович пошел на кухню.
Хлебопечка была горячей и, попищав еще немного, замолчала. На таймере мигали одни нули и он понял, что хлеб спекся. Отключив печку, Валерий Макарович с помощью тряпки достал форму и вытряс на стол из нее готовую буханку хлеба, от которой шел очень вкусный запах и немного курился пар.
- Ишь ты! Спеклась, – промолвил он, любуясь на готовую буханку хлеба, – ай да японцы, молодцы. Надо же такое придумать, чтобы дома хлеб печь, да еще автоматически.
Валерий Макарович тщательно укутал спеченный хлеб чистым кухонным полотенцем и оставил его на столе. Запах хлеба был таким вкусным, что ему хотелось сейчас же взять нож, отре-зать ломоть и съесть, но он решил дождаться жены и вместе попробовать спеченного им хлеба. Он прошел в комнату младшего сына, включил компьютер и запустил игровую программу “Word Kraft”, что переводилось как «Военное ремесло» или «Умение воевать». Почему-то эта игра ему очень нравилась. Хотя в игре участвовали нереальные персонажи – орки, драконы, колдуны, но это его не смущало, и он весьма азартно сражался с компьютером. Игра понравилась ему ещё и тем, что была очень динамична - стоило лишь немного зазеваться или задержаться в развитии, как на его город налетало воинство компьютера и разносило его в пух и прах. Проигрыш ущемлял его самолюбие, разжигал сильнее желание добиться реванша и он снова и снова запускал эту игру сначала.
Игра эта появилась у них дома через несколько месяцев после покупки компьютера. Его младший сын после поступления в университет стал категорически настаивать на покупке компь-ютера. Причем, если раньше он просто просил его купить, то после поступления в университет он уже потребовал его покупки, мотивируя тем, что он ему необходим для учебы. Валерий Макаро-вич, конечно, понимал, что надо бы его купить, да стоил он совсем не дешево для его пенсии, и он всячески отнекивался. Но вскоре понял, что больше откладывать нельзя и, ужавшись немного в расходах, они с женой накопили деньги и купили сыну компьютер по минимальной стоимости, хотя сын был этим весьма недоволен. С появлением дома компьютера, сын неизвестно откуда принес и скопировал на компьютер всякие игры, и Валерий Макарович незаметно с женой при-страстились к ним. Однако, некоторые игры плохо работали, так как процессор на компьютере был слабоват и через месяц – два он спросил сына:
- А что надо, чтобы эти игры хорошо работали?
- Как что? Я же вам говорил, что это – слабый компьютер, а вы всё - денег нет, да денег нет. А зачем он слабый нужен, на него много не поставишь. А поставишь – еле двигаться всё будет. Надо апгрейд делать.
- А что это такое?
- Ну, модернизировать. Надо процессор другой, видеокарту, а может, и материнку поменять придется.
- Какую материнку?
- Материнскую плату – на ней процессор устанавливается, шины и другие элементы. Наша материнка может не подойти к новому процессору.
- Почему?
- Устарела, новые процессоры под другие материнки делают.
- А сколько это будет стоить?
- Смотря какие брать. Есть дорогие, крутые, фирмы Intel, есть подешевле, AMD.
Цены, которые назвал сын, весьма «кусались», но Валерий Макарович уже реагировал на них не так болезненно, и они поменяли процессор на более мощный. Играть стало еще интереснее, и Валерий Макарович опять предложил сыну улучшить компьютер.
 Подобно тому, как со спиртным говорят «Первая – колом, вторая – соколом, а третья – мел-кими пташечками», так получилось и здесь. В конечном итоге на модернизацию компьютера ушло столько денег, что Валерий Макарович боялся подсчитать, и почти год с лишним они ничего себе не покупали из одежды, обуви, мебели, а сын ходил холодной осенью в тоненькой ветровочке. Но зато компьютер у них был почти на современном уровне – по быстродействию, объему оперативной и долговременной памяти, лишь немного уступая самым последним моделям, и имел очень качественный монитор. Играть на нем было одно удовольствие, и компьютер у них не выключался целыми днями.
  Вот и сейчас, пользуясь тем, что компьютер был свободен, Валерий Макарович поудобнее уселся в кресло возле него (кресло было специально куплено чуть не за две тысячи рублей именно для того, чтобы сидеть за компьютером) и запустил любимую игру.
  Вначале игры, как всегда, требовалось как можно быстрее развиться, и он старательно рас-ширял свои владения, наращивал войска и модернизировал оружие. Немного погодя, он отбил две сильных атаки противника. Развился он уже хорошо - у него уже стояло три казармы, кузница, пилорама, дом колдунов и более десятка сторожевых, пушечных и других башен, а в двух городах возле золотых шахт строились также  дополнительно всякие здания, фермы, а его войско, кроме двух десятков орков, имело уже колдунов и четыре катапульты. Поэтому он решил сам атаковать противника. Он собрал часть своего войска с двумя колдунами и катапультами, и повел его на один из городов, которые строил компьютер. В начале он сжег колдунами его сторожевые башни, уничтожил катапультами пушечные башни и ворвался в город. Наложив на своих орков «жажду крови», которая действовала не очень долго, но вдвое усиливала мощь воинов, он начал успешно громить город. Его орки, дружно молотя кулаками, разрушили казарму противника, которая с грохотом рухнула, две фермы, с десяток мужиков и уже добрались до замка вождей. Однако на помощь городу прискакали всадники из других городов противника и сходу уничтожили его колдунов и катапульты. Оставшись без такой артиллерийской поддержки, Валерий Макарович был вынужден отвлечь своих воинов от разгрома города и направить их против всадников. Но «жажда крови» у них кончилась, и они значительно ослабли. Наложить же снова её не удавалось, так как у некоторых из них не хватало магии, и в завязавшемся сражении всё перепуталось, и его войско стало таять на глазах. Он хотел усилить его, и послать туда воинов еще из своего ближайшего города, но на его город тоже напали, о чём он был извещён истошными воплями “На город напали!!!” и “Они рушат наш город!!!”. Несколько вражеских катапульт успешно расстреливали его постройки, и часть башен уже была снесена их огнем. Валерий Макарович срочно бросил на эти катапульты большую часть своего резервного войска, и ему удалось три из четырех подошедших катапульт уничтожить, но тут подбежала целая толпа вражеских орков, и в завязавшемся сражении все его воины были побиты, а казармы его города давали только одного нового воина лишь в течение минуты. Оставшаяся катапульта противника и несколько орков, зажегшись «жаждой крови», ворвались в его город и принялись уничтожать всё и вся, что снова сопровождалось воплями “Они рушат наш город!!!”. Чувствуя, что он потерял инициативу, Валерий Макарович стал нервничать, ошибаться и его появившийся новый колдун стал по его команде жечь и своих, и чужих. Направленные им на ремонт башен мужики зачем-то забегали наружу или становились для ремонта так, что их доставали вражеские орки, которые тут же их убивали и Валерий Макарович, не выдержав, воскликнул:
- Да куда вы лезете, чтоб вам пусто было!      
- Чего это ты тут вопишь? – вдруг почти над его ухом раздался голос Ольги.
Увлекшись игрой, он не заметил, как жена пришла домой, разделась и зашла к нему в комнату. Валерий Макарович, пользуясь таким случаем, остановил игру и затем вышел из неё, так как понял, что он проиграл. Горячка боя у него ещё не прошла, и он азартно стал доказывать жене свою правоту, жалуясь на компьютер.
- Да что он всё жульничает да жульничает! Не компьютер, а жулик какой-то,  мошенник. Я трёх своих орков с «жаждой крови» подвожу к его башне, они бьют, бьют, еле разбивают. А как его всего пара орков ко мне ворвётся, так глазом не моргнёшь, как уже две-три башни разнесли. Бьёт его орк мою башню, посылаю двух мужиков срочно чинить. Так они сначала вокруг башни прямо под его орков бегут и становятся рядом, а не позади башни. Конечно, орк пару раз махнул - и нет моих мужиков, а потом и башня разбита. Это как понимать? Жульничество, так не должно быть, это не по правилам, - в запале говорил он  Ольге.
- Ему тоже проигрывать не охота, - умиротворённо сказала она.
- Мне тоже не охота. Играть надо честно.
- Ну и не играй тогда. Что, хлеб спёкся? Ишь, запах какой вкусный.
- Да, пойдём попробуем, – обрадованно сказал Валерий Макарович, – сейчас как раз уже обедать можно.
На кухне, пока жена разогревала первое, Валерий Макарович нарезал хлеб и тут же, не до-жидаясь съел кусочек его.
- А хороший. Даже какой-то особенный.
- А что же ему быть плохим, - ответила Ольга мужу, - вот теперь будешь печь и обеспечи-вать нас хлебом.
- Запросто, - уверенно ответил он и, взяв в руки второй кусочек хлеба, с довольным видом его понюхал и протянул жене. 

Глава 39

Младший брат Андрея Алексей учился на первом курсе технического университета. Не смот-ря на то, что университет был техническим, он учился на юриста, причём на платной основе. Всё-таки нет худа без добра, как и добра без худа. Перестройка и “демократия” наделали много бед и разрушений в России, погуляв ураганом неведомой силы по её широким просторам, разрушив Советский Союз и разметав по национальным “квартирам” все его республики, в единочасье развалив  большую часть заводов, фабрик, колхозов и совхозов, сметая всё центральное управление министерств, главков и парткомов. Но как на огромном корабле в штормовом океане гибель капитана у кого-то вызывает панику, страх, растерянность, а у кого-то смелость и решительность и именно из этих людей выходят новые капитаны, которые успешно приводят корабль в порт через все опасности морей и океанов, точно так же произошло и в России, претерпевшей на своём пути немало всяких напастей, бед и лихолетий. Тысячелетиями, веками, суровым северным климатом в русском народе воспитывались жизнестойкость, оптимизм и доброта, которые не раз спасали его и сохранили как нацию. Кто только не шёл на Святую Русь с мечом - татары, немцы, поляки, французы. Но именно в такие моменты угрозы самому существованию русской нации наиболее ярко проявлялась сила духа русского народа, особенности  национального характера, сплачивая его в единое целое, цементируя перед лицом опасности и раскрывая скрытые до этого момента таланты руководителей, организаторов, вождей.
Угроза полного коллапса экономики, промышленности, сельского хозяйства  и образования, исчезновение всяких бюрократических руководяще – управляющих и партийно - идеологических наростов дали возможность энергичным и инициативным людям проявить себя в полной мере, взять на себя всю ответственность за судьбу своего предприятия и всех, работающих на них. В первую очередь это проявилось в таких жизнеобеспечивающих отраслях, как энергетика, питание, городское хозяйство. Затем в сырьевых и добывающих отраслях, продажа ресурсов которых за рубеж дала быструю, легкую и баснословную прибыль. Впоследствии это дошло и до остальных отраслей экономики.
Высшее образование, по своей сути весьма консервативное, вначале вяло реагировало на все эти процессы перестройки, поскольку было полностью бюджетным. Более того, первичная эйфо-рия торгового бизнеса создала поначалу иллюзию ненужности высшего образования. Зачем еще пять лет учиться?  Кому и для чего это нужно, когда можно открыть киоск по продаже иностран-ных сигарет и жить припеваючи без всяких дипломов. Занял деньги, получил кредит, покрутил их, получил «навар» и все дела! Поехал в Китай, набрал там всяких сверхдешевых товаров, приехал, продал в три раза дороже, и какие тебе там еще дипломы? Да кому эта институтская канитель нужна?
Но постепенно, по мере становления цивилизованного бизнеса, накопление оборотных капиталов и активов предпринимателей, укрепление местных и центральных органов власти, налоговой инспекции, таможенных служб, всем стало понятно, что все эти «челноки», киоски, базар – всё это так себе, мелкая шушера, которая в конечном итоге попала под контроль либо криминала, либо налоговых служб и особого процветания не сулит. Короче говоря, миллионером здесь не станешь. В то же время крупный, в особенности сырьевой, бизнес стал давать такие прибыли и открывать такие возможности, что и не снились никому раньше. Ведь для основной массы советского народа, жившего под неусыпным контролем партии, КГБ и идеологических принципов общественной собственности, всё личное уходило на второй план. Пределом мечтаний было получение двух или в лучшем случае трёхкомнатной квартиры, покупка в зрелом возрасте «Москвича» или «Запорожца», ну и вообще прекрасно, если светило 120 рэ пенсии. В сущности, в советские времена государство беспощадно грабило своих граждан, забирая всю прибыль, и оставляя самый мизерный уровень прибавочной стоимости отдельно взятому гражданину, зарплата которого позволяла жить и содержать семью по самым минимальным потребностям. Понимание такого несправедливого положения в народе было. Так, например, рассказывали анекдот: «Приехал в СССР японец. Посмотрел, как живут, приехал домой и говорит: «Вот русские – счастливые люди!». Спрашивают его: «Почему?». «Да вот не знают, как мы здесь живём, что имеем и радуются тому, что у них есть!»
Крупный бизнес, почувствовав, что такое жёсткая конкуренция в мире, потребовал специалистов самого высокого уровня, соответствующих мировым стандартам, желательно и выше. Поманил такими возможностями и заработками, что всем стало ясно – стать шефом, боссом, ценным специалистом можно только в случае хорошего образования, знания мировой структуры своей отрасли, передового опыта и существующих в мире законов.
Усиленная потребность разностороннего высшего образования вымела всякие тревоги у профессорско-преподавательского состава и быстро подняла престижность университетского об-разования. Кроме того, если в советские времена талантливых детей часто отправляли в Москву, Питер, то теперь посылать туда детей было весьма накладно и среди поступающих в ре-гиональные институты резко возросло количество медалистов, круглых отличников, что увеличило конкурсы.
В то же время крепнущие государственные структуры и органы власти потребовали специа-листов с высшим образованием в области социальной работы, муниципального уровня, психоло-гов, юристов.
Всё вместе взятое подтолкнуло институты к расширению номенклатуры своих специально-стей, преобразованию в университеты и введению коммерческого, платного образования. И если раньше абитуриент, сдав экзамены, не проходил по конкурсу, он имел право лишь пытаться снова поступать на следующий год, то теперь он мог обучаться на платной основе. Естественно, папы и мамы, отказывая себе в самом насущном, набирали нужную для обучения сумму денег, и их сын или дочь зачисляли на радость им в университет. Справедливости ради надо отметить, что воз-можность платного обучения детей в университетах – благо, и следствие процессов перестройки.
Именно эта возможность позволила Алексею поступить в университет. Учился он в школе средне - пятерок не густо, но и троек почти не было. Поступая в университет, он сдал всё приём-ные экзамены, но проходной балл не набрал. Валерий  Макарович, его отец, к тому времени уже хорошо понимал способности сына, и реально оценивал возможности его поступления в универ-ситет, и не надеялся на его бюджетное обучение. Поэтому заранее он подкопил деньги и, когда Алексей сообщил ему, что не прошел по конкурсу и может теперь обучаться только на платной основе, Валерий Макарович без слов снял деньги со сберкнижки и отправил жену платить за обу-чение сына. Так Алексей стал студентом первого курса гуманитарного факультета технического университета Комсомольска-на-Амуре.
Вообще, Алексей был поздним ребенком в семье Валерия Макаровича. Ольге, его жене, было уже далеко за тридцать, когда родился Алеша. Рождение его прошло без каких-либо про-блем к обоюдной радости мамы и папы. Рос Алешка беспокойным, любознательным и контакт-ным мальчишкой, доставляя хлопоты своим родителям. Но Валерий Макарович и Ольга к тому времени уже были зрелыми, бывалыми и испытанными жизнью личностями, с богатым опытом, которым они щедро передавали своему младшему сыну. В какой-то мере Валерий Макарович был даже доволен, что Алеша родился поздно, так как его личный жизненный опыт переполнял его и он чувствовал насущную потребность передать его кому-нибудь. Младший сын был для этого весьма подходящим объектом, хотя разница в их возрасте всёже давала о себе знать. Как бы то ни было, но Валерий Макарович воспитывался в советские времена и был убежденным коммунистом по духу и по сути. Алеша же к моменту развала СССР только только достиг со-вершеннолетия. Поэтому, проснувшись по утру и внезапно узнав, что страны, в которой они ро-дились, росли, учились, больше нет в природе, Валерий Макарович бурно это переживал, возму-щался, всячески клеймил Ельцина и Горбачёва. Алеша же на это не обратил ровно никакого вни-мания и в сущности не заметил вообще, что он и его папа - граждане несуществующей страны, так как паспорта у них были Советского Союза. Лишь в последствии, спустя чуть не десять лет они заменят эти паспорта на российские, и станут полноценными гражданами уже другой страны - России.
Становление Алексея как личности проходило в переломный, исторический момент развала Советского Союза и становления новой России, кардинального изменения форм собственности и возвращения капитализма взамен социализма. В силу своей молодости он не успел глубоко вос-принять коммунистическую идеологию и разобраться в принципах социализма. Однако, благодаря оголтелой пропаганде мощных медиа-групп, созданных Ельциным, его окружением и новоявленными нуворишами типа Березовского и Гусинского, их «прикормкой» элитной интеллигенции и лидеров информационной составляющей современного общества, Алексей всё больше и больше расходился с отцом в оценке современных событий и процессов, проходящих в обществе. Молодость всегда более восприимчива ко всему новому, старость же чаще всего консервативна. Молодость быстрее и охотнее принимает перемены. Старость их не любит и не хочет. Чувствуя это, Валерий Макарович старался не допустить духовного отдаления от себя своего младшего сына и всячески старался привить ему свои нравственные и духовные убеждения. Но, к его сожалению, существующая реальность, жизнь всё меньше и меньше предоставляла ему аргументов и фактов в пользу его социалистических убеждений и всё больше и больше давала аргументов и фактов в пользу противоположного, капиталистического. И если по началу Алеша прислушивался к словам отца, то вращаясь в кругу сверстников, однокурсников, некоторая часть которых уже носила в кармане мобильные телефоны и приезжали в университет на собственных “Тойотах”, он всё больше и больше спорил с отцом. Причем споры эти вспыхивали порой, как спичка, и в них каждый старался убедить другого в своей правоте. Так случилось и в этот вечер.
Придя с университета, Алеша разделся в прихожей, прошел в свою комнату и первым делом включил свой музыкальный центр с довольно мощными звуковыми колонками. Мощность их бы-ла такой, что если их включить  на полную силу, то от их звука дрожали стекла в окнах. На этот раз Алексей включил радиостанцию “Европа +” и установил небольшой уровень звука. Закрыв-шись в комнате, он стал писать реферат, краем уха одновременно слушая радио. Примерно через час его на кухню позвала мама, заглянув в комнату.
- Алеша, пойдем ужинать.
- Сейчас иду, – не отрываясь от конспекта, ответил он.
Однако, “сейчас” его растянулось на долго, и Ольга послала мужа позвать Алексея.
- Иди, позови его, а то всё стынет. Вечно его не дозовёшься!
Валерий Макарович поднялся и пошел в комнату сына, понимая, что оторвать его от занятий будет нелегко, и, поэтому жена посылает его, а не идет сама. Он зашел в комнату сына, подошел к столу и, положив руку на плечо сына, мягко сказал:
- Пойдем есть, а то стынет всё на столе.
- Па, ну сейчас, немного осталось дописать, сейчас приду. Иди, не стой над душой. Сказал, приду – значит, сейчас приду.
Однако Валерий Макарович не торопился уходить, зная привычки сына.
- Пойдем, пойдем. Пойдем кушать, мать ругается.
- Да ну тебя, как будто срочность такая, что бросай всё и беги. Ну ведь сказал же, что сейчас приду, – с раздражением ответил сын. Но, тем не менее, он отложил ручку, встал из-за стола и, недовольно ворча, пошел на кухню.
Недовольство и раздражение Алексея на кухне мигом улетучилось, когда он увидел стоящие на столе тарелки с картофельным пюре, подливом и жареной курицей. Сев за стол, он вооружился вилкой и энергично стал кушать. Поначалу все кушали молча, но по мере того, как пустели тарелки, начинал налаживаться разговор. Валерий Макарович поинтересовался у сына:
- Ну, как у тебя там дела в университете?
- Нормально, - коротко ответил Алексей, не прерывая еды.
- А буфет или столовая работают? - спросила Ольга.
- Ага. Буфет и кафе в первом корпусе, а столовая в пятом.
- А ходит туда кто-нибудь? – вновь спросила Ольга.
- Ходят. Да ведь перемена всего 10 минут – как успеть? Там же очередь. Пока дойдешь туда и обратно, пока в очереди постоишь – вот и опоздал.
- Конечно, десять минут – это мало времени, чтобы поесть, но все же опаздывать нехорошо, – согласился Валерий Макарович.
Доев быстро кусок курицы, Алексей улыбнулся, что-то вспомнив, и стал рассказывать ожив-ленно:
- Я сегодня на третьей паре прибегаю на информатику. Опоздал немного. Забегаю, а почти  все машины заняты. Вижу – одна свободная. Сажусь. Смотрю – она заблокирована. А кто забло-кировал - не стал разбираться. Думал, это со второй пары кто-то оставил. Взял и перегрузил ее. Только стал лабу делать, Татьяна с Юлькой с нашей группы заходят, и на меня! Ты зачем  пере-грузил компьютер, это мы тут сидим, у нас уже там набрано было, набирай теперь сам. А я откуда знал? Вы там  бегаете где-то, а я разбираться должен, кто заблокировал. Умора!
Слабо понимая, о чем идет речь, Ольга, тем не менее, тоже, желая поддержать сына, улыб-нулась. Дотошный Валерий Макарович также немного улыбнулся, но спросил:
- А что это значит – заблокировать машину?
- Ну вот, допустим, ты работаешь на ней, а тебе надо куда-то уйти на время. Так вот, чтобы никто не мог полезть к машине, пока тебя нет, ты её блокируешь и никто уже на ней работать не сможет. Потом приходишь, снимаешь шифром блокировку и работаешь дальше.
- Так зачем же ты её разблокировал?
- Ну, потому что заблокируют и уйдут на часа два, или вообще не приходят. А ты сиди и жди, пока другая машина освободится. И потом, я не разблокировал, а перегрузил. Я же не знаю того шифра, который поставили, когда её заблокировали.
- А что тогда будет, если перезагрузить?
- Если перезагрузить машину, то блокировки уже не будет. Это всё равно, что её заново включить. Но при этом может пропасть то, что там набрано. Например, набрали текст, а на винт не записали, когда уходили и блокировали. Значит, всё пропадет и не восстановится, если перегружать машину. А они ушли и не записали. Вот всё и пропало.
Такое подробное разъяснение сына вполне удовлетворяло Валерия Макаровича, и он удо-влетворенно кивнул головой. Алексей уже съел всё, что было на тарелке, и в ожидании чая, желая поддержать веселое настроение, сказал:
- Пап, хочешь анекдот расскажу? – и, не ожидая подтверждения своему вопросу, спросил: - Вот скажи, какое в мире самое страшное оружие?
Валерий Макарович, не найдя подвоха в таком вопросе немного подумав, сказал:
- Термоядерное.
- Ха, ха, ха, – весело рассмеялся сын, – не угадал!
- Ну, тогда скажи, какое?
- Крейсер «Аврора»! – загадочно сказал сын.
- Как это? – не поняв, переспросил отец.
- А вот так: один холостой выстрел – и семьдесят лет разрухи целой стране! – весело улыба-ясь, раскрыл загадку Алексей.
Но, против ожидания Алексея, отец не рассмеялся, а наоборот, сдвинул брови и поморщился, как от надоедливой зубной боли. Помолчав немного, он, не глядя на сына, спросил:
- Это где ты такой анекдот слышал?
Вспомнив о том, что его отец старый партийный работник и коммунист по убеждению, Ан-дрей понял, что его шутка была вовсе не весела для отца, и он  немного примирительно ответил:
- Да по «Европе-плюс» сейчас говорили.
Мрачно-удовлетворенно Валерий Макарович сказал:
- Понятно, откуда помои льются!
Однако эти слова задели самолюбие Алексея, так как он постоянно слушал эту радиостанцию и она ему нравилась, особенно тем, что на нее можно было запросто позвонить и, слыша свой го-лос прямо по радио, заказать привет в виде песни известной группы знакомой девчонке. Поэтому он немного обиженно и с вызовом сказал:
- А что, не так, что ли? Захватили большевики власть и разрушили всё, да в лагеря всех по-ссылали!
Валерий Макарович с грустью и упреком посмотрел на сына, помолчал немного, и, четко выговаривая слова, сказал:
- Ты хоть соображаешь, что ты говоришь? Ты хоть на минуту подумал своей головой, прежде чем сказать такое? Или ты как Бобик-пустобрех или дурачок зомбированный просто повторяешь все, что слышишь, даже на секунду не утруждая себя пошевелить собственными мозгами?
При этом Валерий Михайлович, глядя на сына, правой рукой немного покрутил у своего виска, показывая, как должны крутиться в голове мысли.
- Да думаю, соображаю! – также опять с вызовом, но уже без обиды и уверенности в голосе сказал Алексей.
- Говоришь, думаешь, соображаешь? Хорошо. Давай, не торопясь, разберём, что ты сказал. Ну-ка ответь мне, ты в детстве в садик ходил, тебе там плохо было? Ты маленьким был, конфет, шоколадок, яблок досыта поел или в глаза их не видел?
Алексей не отвечал, делая вид, что думает, хотя на самом деле он понял уже, что отец де-тально, тщательно разберёт сейчас всё, что он сказал,  и, разумеется, будет прав. Он проиграл в этом споре и поэтому молчал, надеясь, что отец переменит тему разговора. Но Валерий Макаро-вич, старый и опытный партийный работник, твёрдо решил, что сына надо учить задумываться над своими словами и был непреклонен, в упор спросив опять:
- Ну, так как? Поел, или нет?  В нищете, нужде мы жили тогда или хорошо?
В детстве всё же Алексей был сыном партийного работника высокого уровня, о чём знали и в са-дике, и в школе, где учился Алексей, и это ставило его в несколько привилегированное положение по сравнению со всеми остальными детьми. Причём зарплата его отца по тому времени была хорошей, и их семья не имела проблем с питанием, одеждой. Почти каждый год они ездили всей семьёй в отпуск отдыхать на Чёрное море по бесплатным путёвкам и там, в благодатных и изобильных южных краях России, он вдоволь наедался яблок, абрикосов, арбузов и прочих южных даров, загорая под горячим черноморским солнцем. Обо всём этом Алексей помнил и у него не  поворачивался язык сказать, что они жили плохо, а тем более в нищете, что было бы, по сути, прямой ложью с его стороны. В этом случае его молчание могло быть расценено именно так и он неохотно, как бы между прочим, сказал:
- Ну, поел. Мы жили хорошо.
- Так,  - сказал, как отрубил отец, словно отделяя какой-то первый этап, – значит, жили всё же хорошо. Теперь вот что скажи: сколько домов в городе строилось, когда ты в школе учился?
- Да я чё, считал их, что ли, – неопределенно сказал Алексей.
- Ты их не считал, это верно. Зато я считал, – уверенно сказал Валерий Макарович, – каждый год мы вводили в строй до двухсот пятидесяти тысяч квадратных метров жилья. И это – не считая промышленных мощностей. Кстати, сейчас сдается в городе в этом году только пятьдесят тысяч – примерно 20% от того, что сдавалось при мне. Это как тебе – разруха? Ладно, ты цифр не знаешь, считать не хочешь. Тогда посмотри за окно и скажи, сколько раньше высилось строительных кра-нов над городом и сколько сейчас?
Волей-неволей, но Алексей стал задумываться над словами отца и его память заработала именно в этом направлении. Он вспомнил, что раньше над кварталами города высились десятки строительных кранов, а сейчас их нет ни одного, и он уже примирительно сказал:
- Ну, много раньше кранов стояло, конечно. Сейчас-то я не вижу их.
- Вот то-то и оно. Мы за эти семьдесят лет, как ты выразился, «разрухи» покорили космос, поставили атом на службу своему народу. Миллионы молодых людей получили и продолжают получать высшее образование. Ну, а если еще чуток головой напряжёшься, вспомни, в какое время большевики пришли к власти. Мировая война, разруха, голод. Россия с сохой, почти по-головно деревенская, не грамотная, помещичья. Что в первые же дни большевики стали делать? Землю - в общенародную собственность, войну - остановить, заводы – рабочим. А к началу Великой отечественной войны голода в стране уже давно не было, неграмотность ликвидирована полностью. Устойчиво росло промышленное  производство, сельское хозяйство. Мы догоняли по выплавке стали, добыче угля, руды все передовые страны мира. Наша армия была сильнейшая в мире. Это, по твоему, называется разрухой? Разве могла бы устоять наша страна под натиском фашистского зверя в Великую отечественную войну, если бы в стране царила разруха? Но победили в этой войне мы, а не враг.
- Да?  А какой ценой? – неожиданно оживленно сказал Алексей, – миллионы, даже десятки миллионов убитых. Раза в три больше убитых, чем у немцев. Вот так армия! Вон по радио высту-пали недавно Волкогонов и Астафьев, говорили, что только за счет заград отрядов НКВД, да не считаясь с потерями в атаки солдат гнали, вот и победили.
- Вот опять думаешь, что говоришь? Цифры потерь знаешь, читал, чтобы так говорить?
- Ну, нет, не читал.
- Вот я и чувствую! Ну, так слушай. Немецкая армия в войне потеряла вместе с союзника-ми 8 миллионов 649 тысяч солдат. Наша армия в войну потеряла 8 миллионов 668 тысяч человек.. Так что как видишь, потери воевавших армий сопоставимы. Но победа за нами. А вот потери гражданского населения не сопоставимы. Мы потеряли до 17 миллионов человек гражданского населения, значительно больше, чем немцы. Но ведь это понятно - звериная сущность фашизма всем ясна. Их обращения с нашими пленными и зверства на оккупированной территории, растрелы мирных жителей известны, причем не только на нашей земле. Каждый четвёртый житель Польши был убит или замучен. Наша же армия не зверствовала даже в Германии, хотя туда пришли наши русские солдаты, у многих из которых были убиты немцами родные, друзья, товарищи по оружию. Уничтожены целые семьи и поселки. Это как тебе, если немного посчитать, да головой подумать?
Алексей немного задумчиво помолчал и медленно сказал:
- Я не слышал про такие утраты. Я не думал, что потери армий равны. По радио говорят всё время, что потери наши больше, да больше, а кого, солдат или гражданских – не уточняют и не говорят.
- Теперь про заградотряды и НКВД. Были такие отряды, не скрою. Но подумай, если бы ты был на фронте, воевал и вот тебе бы сказали, что твоя семья в оккупации погибла. Немцы убили меня, твою мать, повесили брата, изнасиловали младшую сестру или твою дочь. Как бы ты после этого воевал, нужны ли тебе тогда были заградотряды?
Алексей немного растерялся от такого неожиданно простого и естественного вопроса и молчал, обдумывая сказанное отцом.. Но даже на секунду представив себе такое, у него в глазах молнией вспыхнула лютая ненависть и руки непроизвольно сжались в кулаки, мускулы напряг-лись, и он медленно и веско произнес:
- Я бы тогда этих фашистов штыком, зубами рвал, если патроны кончатся, с гранатой на их танки бросился бы.
- Вот видишь!
Валерий Макарович тоже задумался на минуту, отхлебнул немного чая и продолжил:
- Ведь немец оккупировал всю Украину, Молдавию, Прибалтику, Белоруссию, часть России. И ведь как они себя там вели, эти оккупанты? Мило улыбались всем?
- Ну конечно! Грабили, убивали…
- Каждый четвертый житель Белоруссии был убит фашистами. Вспомни - Хатынь, Бабий Яр. Ведь немецкие фашисты считали себя избранной расой, а славяне и все, кто тогда проживал в СССР – были для них неполноценными, быдлом и подлежали уничтожению. А сколько угнали в немецкую неволю юношей, девушек. Знаешь, какую тогда песню моряки пели? Ты вроде музыкой увлекаешься.
- Какую?
- “О чем ты тоскуешь, товарищ моряк” – такую песню хоть раз слышал?
- Нет, где бы я её услышал и кто бы мне ее спел!
- Вот давай я тебе её сейчас и пропою. Певец с меня правда не ахти какой, да это не важно. Ты слова её послушай- и Валерий Макарович негромко с расстановкой запел эту песню.

О чем ты тоскуешь, товарищ моряк?         
Гармонь твоя стонет и плачет,            
И ленты повисли как траурный флаг...      
Скажи нам, что все это значит?          

Не ты ли, моряк, в рукопашном бою         
С врагами сражался геройски, -            
Так что-же встревожило душу твою?         
Скажи нам, товарищ, по свойски.          

Друзья, свое горе я вам расскажу,         
От вас я скрываться не стану, -          
Незримую рану я в сердце ношу,            
Кровавую, жгучую рану.               

Есть муки, которые смерти страшней,      
Они мне на долю достались -               
Над гордой и светлой любовью моей         
Фашистские псы надругались.               

Ее увели на позор и на стыд,             
Скрутили ей нежные руки...               
Отец ее ранен, братишка убит, -          
Так мне написали подруги.               

Я сон потерял и во мраке ночей,            
Лишь только глаза закрываю,               
Любовь мою вижу в руках палачей,         
И в кровь свои губы кусаю.               

И нет мне покоя ни ночью ни днем,         
От ярости я задыхаюсь,               
И только в атаке, в бою под огнем         
Я местью своей упиваюсь.               

С хозяином вместе тоскует гармонь,       
Рыдает и стонет трехрядка,               
Cкорей бы услышать команду "Огонь!" 
И бросится в смертную схватку!
            
Закончив петь, он спросил:
- Ну как, чего нибудь тебе ясно стало, нужны были таким, как этот моряк, заградотряды?
- Д-а-а-а-а-а,  зачем таким заградотряды.
- Вот достаточно одну такую песню услышать, и сразу многое становиться ясным. А у тебя все американские роки орут, да иностранные битлзы визжат. А ведь такие песни, как эта – это то-же наша, русская культура.
Валерий Макарович снова отхлебнул немного чая и продолжил:
- Разве Александр Матросов со страха перед НКВД на амбразуру лег, грудью, сердцем пуле-метный огонь остановил, роту спас. Разве Алексей Маресьев без ног летал в бой на своем истребителе, боясь заградотрядов? Разве Брестская крепость месяц до конца, до последнего солдата сражалась в тылу врага, окруженная ордами фашистов, тоже из страха? Капитан Гастелло направил свой горящий самолёт на колонну вражеских танков, капитан-подводник Лунин торпедировал фашистский огромный линкор “Тирпиц”, партизаны в тылу врага воевали, это тоже всё – боясь заградотрядов?
- Да нет, конечно, - оживленно воскликнул Алеша, – какие же в тылу да в лесах заградотря-ды? Это герои, мужественные люди.
- Так почему же сейчас их так старательно оплевывают, уничтожают значение нашей побе-ды, равняют бандита и защитника, коммунистов с фашистами? Кому и зачем это надо?
Алексей, задумавшись, замолчал, взял стакан с чаем, который ему поставила мама, отхлеб-нув из него, сделал несколько глотков и сказал:
- Не знаю. Не пойму. Тут действительно что-то не то. Нет логики.
- А ты подумай хорошенько, – настойчиво сказал отец.
- Пап, да не знаю. Ты всё правильно говоришь, но ведь по радио, как то не так говорят. По телевизору показывают совсем не то. Откуда мне знать, почему так.
- Хорошо, тогда задумайся вот над чем – нужно ли кому то за границей восстановление то-го сильного и могучего Советского Союза?
Алексей, заулыбавшись, тут же ответил:
- Да зачем им это нужно! Теперь Америка самая сильная страна в мире. Им сильный конку-рент совсем некчему, это и коню ясно.
- Вот видишь, это даже коню ясно. А чтобы Россия была такой же сильной, независимой, авторитетной в мировом сообществе – это надо той же Америке или вообще загранице?
- Конечно нет. Зачем им это?
- В то же время в России сосредоточена большая часть мировых запасов нефти, руды, угля, золота, биоресурсов – рыбы, зверя, леса. А населения – кот наплакал для таких территорий. Улав-ливаешь, куда и откуда ветер дует?
- Кажется, начинаю понимать, что к чему, – задумчиво сказал Алексей.
- Сейчас еще пока не всем ясно, что никто нас с распростертыми объятиями за границей не ждет. Кормить там просто так, задаром, никого не будут. Еще пока много в России таких, кто ве-рит, что “заграница нам поможет”. Но пройдет немного времени, и все это поймут. Поймут, что сильная, независимая Россия им не нужна. У них свой интерес, свой расчет. Они о своём пекутся, твоя боль им не ведома, твои заботы не заботят их, твои святыни им не святы. Мы им нужны, как сырьевой придаток, как своего рода склад ресурсов, но не больше того. Они не хотят возрождения России и сделают всё для того, чтобы мы оставались на уровне стран третьего мира. Для этого первым делом им придется уничтожить нашу культуру, оплевать историческую сущность нации, унизить наши успехи и достижения, разложить, разобщить общество, разжечь национальную рознь, неприязнь, нетерпимость, национализм. А холуи для этого всегда найдутся. Вот почему сейчас в тени, за кулисами телевидения, литературы, кинематографии и искусства стоят опытные режиссеры, организующие по заказу той же Америки моральное разложение нашего общества, подогревающие войну в Чечне, натравливающие на нас мусульман арабского мира. Посмотри лю-бую передачу, кино - убийства, жестокость заполняют большую часть эфирного времени. Печата-ются тысячными тиражами книги, которые по сути дела являются элементарным наставлением по грабежу, насилию, убийствам, всему самому низменному, отвратительному, животному. Где передачи о благородстве, честности, порядочности, патриотизме, любви к своей родине, к России, к русскому? Ты когда такие передачи видел или слышал?
- Да что-то не припомню, – задумчиво ответил Алексей.
Так же убежденно, не торопясь и весомо Валерий Макарович продолжал.
- Вот видишь! А ведь жестокость, бездушие и меркантилизм глубоко чужды нашему русско-му, национальному характеру, испокон веков в котором культивировались доброта, бескорыст-ность, сострадание. Люди привыкли доверять газетам, телевидению, кино, считая их органами, голосом их рабоче-крестьянского государства, стоящего на защите их интересов. Поэтому все эти мерзкие американские боевики вызывают в душе у русского человека растерянность, непонимание и неуверенность в завтрашнем дне, падение доверия к государственным институтам, правительству.
Валерий Макарович помолчал немного, взял стакан с чаем, что ему тоже поставила Ольга и, чтобы он не остывал зря и чтобы не обижать жену, попил немного и продолжил разговор с сыном.
- Присмотрись, и за всеми этими «невинными» играми в «слабое звено», робинзонов на ост-рове, которые должны предать своего товарища, вышвырнуть его или её из игры, чтобы получить деньги самому - за всеми ими ты увидишь хамское, свиное рыло международного империализма, глашатаев и проповедников денег, потребительства. Им надо, чтобы у нас никто не задумывался, не думал, а бездумно слушал их демагогию и пропаганду в сущности волчьего закона жизни, за-кона животных, а не людей. Им надо, чтобы каждый из нас видел в другом врага, соперника, кон-курента. А ведь наш лозунг, девиз коммунистов – человек человеку друг, товарищ, брат.
- Пап, а что же тогда делать? Что  будет с нами и чем же всё это закончится? – встревожено спросил Алексей.
- Что делать? – переспросил сына Валерий Макарович – как сказал в своё время Владимир Ильич Ленин – учиться, учиться и еще раз учиться. Помни – кто умнее, тот сильнее! Надо научит-ся  знать и грамотно соблюдать все экономические и мировые законы, развивать промышленность, при этом бережно сохраняя свои традиции, национальную культуру, свою самобытность. Сплачивая общество единой целью процветания своей семьи, своего города, края, в конечном итоге России. У нас еще, к счастью, немало ресурсов сохранилось от СССР. Россия продолжает оставаться ядерной, космической, мировой державой. А самое главное – это наши люди. У нас немало стойких, умных и предприимчивых людей, которые сейчас берут инициативу в свои руки. Которые не потеряли способность мыслить самостоятельно, умеют думать и для которых по-прежнему свято понятие “Родина”. В это смутное, неустойчивое и непредсказуемое время они сумели сохранить трудовые коллективы, уберечь от разграбления свои предприятия. Они прошли через драконовские налоги, бездумно установленные гайдаровским кабинетом, через бандитский рэкет и чиновничий произвол. Нет цены таким людям, как говорят: “за одного битого двух небитых дают”. А за одного нашего русского, битого и выживающего в таком бардаке, смело можно четыре заграничных небитых давать. И поверь, как только эти люди попадут в нормальную обстановку, отрегулированную, а не хаотическую экономику, правильные законы – вот тогда эти люди развернутся в полную силу и мир поймёт, что такое русский характер.  Уже сейчас они создают новые предприятия, реконструируют старые, выводя их на мировой уровень. Разбираются в мировом экономическом порядке, активно продвигаются на внешние рынки. Пройдет немного времени, десять, максимум двадцать лет и Россия догонит и перегонит по своей мощи СССР, объединиться в одно целое государство со своими, пока ещё разобщенными братьями с Украины, Белоруссии, Сербии, христианских Армении и Грузии. Наше население вырастет вдвое, а потом в десятки раз. Это будет огромное, могучее и удивительное государство – Великая Русь, где будут жить несколько миллиардов славян, душевных и добрых, где будут процветать науки, и забота о ближнем, детях будет первой заботой всех, а деньги не будут мерилом нравственности, уважения и таланта. Но для этого надо не увлекаться авантюрами, не терять головы от материальных возможностей и благ, которые дают современная техника, несовершенство нашего законодательства и социального порядка распределения прибыли. А самое главное – думать своей головой, оценивать всё реально, не спеша, с цифрами в руках. Помни, пустая телега тарахтит громче - ясно тебе, что к чему?

Глава 40

В воскресенье завтракали поздно. Алёша накануне где-то пропадал до позднего вечера и утром отсыпался. За завтраком сын неожиданно озадачил Валерия Макаровича:
- Пап, давай купим модем.
Что это такое и для чего он нужен, Валерий Макарович не знал. Единственное, что он сразу понял, что это относится к компьютеру, а всё, что к нему относится, разумеется, сын знал лучше его. В этих делах он уже привык безоговорочно доверять своему сыну, несмотря на то, что тот учился лишь на первом курсе университета. Вся эпопея с покупкой и модернизацией компьютера уже приучила его прислушиваться к словам сына, хотя одновременно у него проявилось и опасе-ние, поскольку наверняка эта штука стоила  денег и, небось, не малых, а сколько – Бог весть. По-этому он осторожно спросил сына:
- А что он делает, этот модем? Для чего он нужен?
- Модем? Он устанавливается в компьютер для связи с другими компьютерами по телефон-ной сети. Если его поставить, то можно будет пересылать сообщения на любой другой компьютер, даже в любую страну, и причём бесплатно, а телефон у нас есть. А самое главное, сможем в мировую компьютерную сеть выходить, в Интернет.
Валерий Макарович немного помолчал, чисто из своей зрелой и профессиональной осмотри-тельности, обдумывая слова сына. Но, как бы то ни было, хотя бы малейшего опыта в этой обла-сти у него, как говорят, “за душой”, не было. Слишком стремительным стал прогресс в области компьютеров и информации, а сидя дома, на пенсии где найдешь этот опыт, с кем пообщаешься? Прежние его сослуживцы, друзья вообще не имели компьютеров и с ними можно было лишь об-суждать рыбацкие новости да вспоминать былое. А в этом былом его, прошедшем, из всех дости-жений информатики у него в кабинете лишь стояли два телефона – один городской, другой мест-ный. Современные эти мальчики и девочки, в силу своей сообразительности и живости, методом проб и ошибок, быстро разобрались с компьютерами, что там и зачем. День-деньской пропадая друг у друга за монитором и клавиатурой, правдами и неправдами добывая пиратские компакт-диски со всевозможными программами, эта пацанва  накапливала такой опыт в этой области, что Валерию Макаровичу в его солидные лета оставалось лишь хлопать глазами перед сыном и осто-рожно, так чтобы не показать сыну, что он в этой области совершеннейший профан и, соответ-ственно, не потерять своего семейного и взрослого авторитета, выведать, что он там знает и по-учится этому. Потому он, выбирая выражения, осторожно, но так, чтобы подтолкнуть сына к по-дробным объяснениям, сказал:
- Видишь ли, Интернет, конечно, хорошо, но так ли это необходимо в семейном плане? Что даёт нам подключение к нему и вообще, так сказать, в целом, если подумать… как ты считаешь?
- Пап, да ведь там какие возможности! Там ведь…
Неопределенная фраза Валерия Макаровича, сказанная им по поводу Интернета, достигла цели. Молодость горяча, нетерпелива, порывиста и сын его в этом смысле не был исключением. Алеша, положив вилку и хлеб на стол, стал взволнованно пояснять отцу о всех возможностях Ин-тернета и связи с другими компьютерами по сети.
- Через Интернет мы сможем выйти на любую страну, найти всё, что только хочешь.Там есть специальные программы, которыми все пользуются. Ну, например, входишь в Рамблер, Mail.ru, или Яндекс. Mail.ru – бесплатная почта. Заходишь туда, регистрируешься. Ну, там пишешь свою фамилию, свои данные. Потом придумываешь себе свой собственный адрес и пароль, под кото-рым будешь входить. А адрес – это будет твой почтовый ящик, куда тебе будут пересылаться со-общения, и этот адрес ты будешь сам давать тем, с кем хочешь переписываться. Причем сообще-ния, которые тебе будут приходить, никто кроме тебя прочитать не сможет, так как этот ящик бу-дет открываться только твоим паролем. Все это предоставляется бесплатно. Но твой адрес будет храниться в памяти этой службы до тех пор, пока ты им пользуешься. Если ты долго им не пользуешься, ну например, месяца три ты ни кому не пишешь и тебе никто ничего не присылал, то автоматически этот ящик и твой адрес ликвидируются.
- А рамблер и индекс для чего применяются?
- Не индекс, а яндекс. Это поисковые программы. Ну, допустим, тебе надо что-то найти, ты входишь в эту программу, и там есть специальная строка «Я ищу…». Ты пишешь туда ключевые слова.
- А что это за слова?
- Ну те, которые наиболее часто употребляются и отражают суть того, чего ты пишешь. Например, ты хочешь купить принтер. Тогда так и пишешь туда «принтер, покупка, характеристики», и программа ищет и показывает найденные о принтерах файлы. Можно ограничить поиск по странам, и она будет искать только в Америке, или в Индии, в общем, как ты задашь, так она и будет искать. Там даже специальные разделы есть.   
- Какие разделы? - переспросил Валерий Макарович.
- Ну, которые задают направление поиска. Там их много. Отдых, развлечения, учёба, компь-ютеры, поиск работы, спорт, медицина, туризм, да много. Вот указываешь, допустим, туризм и входишь туда. А там опять может быть уточнение -  в какую страну хочешь ехать, ну и, конечно, адреса фирм, которые предлагают туры туда и условия. Я однажды ради интереса по библиотекам лазил. Набрал слово «библиотеки», так она мне чуть не все библиотеки мира перечислила – не-сколько тысяч файлов. А я взял и США указал. Так потом вышел на библиотеку конгресса США, и там по каталогам посмотрел, что по юридической области есть.
- Нашёл что-либо полезное?
- Да там много чего есть! Мне дали задание реферат по римскому праву подготовить. Вот я и искал там.
- А у кого ты был, ну, кто этот доступ в Интернет имеет?
- А мы с Максом в пединститут ходили. Там по какой-то программе или гранту американцы открыли компьютерный класс с бесплатным доступом в нет. В течении года может туда любой приходить и бесплатно им пользоваться. Оплачивают всё это американцы. Они же оплатили по-купку  компьютеров.
- А у вас в техническом университете такого нет?
- Нет, – с выдохом сказал Алексей, – там всё платное. Идёшь в кассу, оплачиваешь время, сколько хочешь и сколько у тебя денег есть и идёшь к администратору. Он тебе даёт пароль и раз-решение на это время. После этого можно с любого компьютера университета выходить в Интер-нет.
- Дорого это стоит? – спросил сына Валерий Макарович.
- Ну как дорого – у кого сколько денег есть. Час стоит сорок пять рублей. Если денег нет, так, конечно, дорого. А если есть, то и проблем нет. Некоторые по пять часов сидят и ничего, пла-тят. А некоторые совсем немного, минут по двадцать.
- Да, дороговато, конечно.
- Да ещё хорошо, если это время не своруют у тебя, а то и такое бывает.
- Как – время своруют? – переспросил отец – время разве можно украсть?
- Запросто! – с задором ответил Алексей –  ты, допустим, стал набирать пароль, а кто-то за-метил. Да ещё пароль какой-нибудь короткий. Ну, допустим, три тройки. Так тот потом набирает этот пароль и всё время, которое ты оплатил, он работает. Был случай, там кто-то со стороны, предприниматель какой-то пришёл, оплатил вперёд на месяц, тыщи три, наверное. А хакеры взло-мали его пароль и всё время использовали. Он пришёл, а доступа в Интернет у него нету – на экране белая страница. Он к администратору, а тот посмотрел учёт и говорит, что ваше время вами использовано уже. В общем, скандал такой был. С тех пор администратор запрещает короткие пароли, говорит, чтобы были не меньше десяти знаков.
- Как же так они могут взламываться? – удивлённо переспросил Валерий Макарович.
- Да как, очень даже просто. Сейчас есть даже специальные программы – взломщики. Запус-каешь эту программу, и она ищет пароль.
- Ищет пароль? Странно, откуда же она знает, какой пароль я набрал. Я ведь могу любое имя придумать.
- А она перебирает все возможные варианты. У компьютера ведь сумасшедшее быстродей-ствие – миллионы операций в секунду. Так машина за несколько минут переберёт миллионы вариантов и находит нужный.
 - Так ведь это тогда что получается – воровство, грабёж, взлом. За такие программы надо в тюрьму садить! – возмущенно воскликнул Валерий Макарович.
- Ага, а что ты будешь делать, если забыл пароль? Тогда что? – азартно переспросил отца Ан-дрей.
- Гм, э… э…э, вообще, – озабоченно промямлил отец, – не знаю.
- Вот! А эту программу включил, и все в порядке. Знаешь, сколько забывают свои пароли? Да я сам как-то забыл пароль. Ну, что делать. Ведь даже записал его куда-то, а куда – не помню. Пошел к Максу. Пять минут – и готово, вот тебе твой пароль. Он эту программу с Интернета скачал. У него уже давно модем стоит.
- А что, оттуда можно получить всякие программы?
- Ну, не всякие. Но он просто познакомился с пацанами из Москвы, и они ему переслали. Кста-ти, он говорит, что уже есть новая версия Word Kraft, в которую ты все играешь. Давай купим модем.
- А сколько он стоит?
- Ну, смотря какой. Новый, крутой тысячи три, а то и больше. Бэушный дешевле. Можно за пол-торы хороший купить.
Валерий Макарович немного помолчал, раздумывая и одновременно кушая бутерброд с сы-ром. Конечно, предложение было заманчивое. Но бюджет его был уже перегружен платой за обу-чение сына в университете. Кроме того, еще надо было быстрее покупать новую шапку Ольге и поэтому покупать сейчас модем было накладно для него. Для покупки модема требовалось найти дополнительные деньги, что было для него не просто.
- Ладно, купим, – подумав, согласился Валерий Макарович, – только не сейчас, немного попоз-же.
- Да, знаю тебя, – разочарованно произнес сын, – ты все время так говоришь, а потом скажешь, что нет денег.
- Ну, они нам с неба не валятся. Твоя учеба нам обходится в двадцать шесть тысяч рублей в год. Учился бы хорошо, поступил бы на бюджетное отделение и тогда у нас с матерью таких проблем не было бы. Я подумаю. Сказал – купим, значит, купим.
Найти требуемую сумму для покупки модема Валерию Макаровичу  удалось не сразу. Вы-ручило его охотничье ружье. В пору своей работы в райкоме на юбилей ему подарили, в качестве награды за успешную сдачу объекта республиканского значения, прекрасное автоматическое ру-жьё. Охотник Валерий Макарович был больше для разговоров, чем по существу. Несколько раз он выезжал с ним на охоту компанией. Но все ограничивалось стрельбой по пустым консервным банкам. Сейчас надо было его перерегистрировать, покупать для него сейф, как того требовала милиция. В то же время это ружье у него уже давно просил друг, бывший заядлым охотником, и Валерий Макарович, подумав, решил уступить его другу. Тем более, что таких ружей сейчас не было в продаже, а стоит оно несколько тысяч рублей. На следующий день он позвонил другу.
- Семеныч?
- А, Макарыч, привет. Как жив, здоров?
- Нормально. Дышим, радуемся. Ты еще охоту свою не забросил?
- Забросил? Ну ты даешь! Да мы на ней и живем. Нынче за шкурки столько получил, что уже полгода живем без проблем.
- Тайга выручает?
- А то как же. Грибки, ягодки, зверье. Да и для здоровья хорошо. Что толку в городе сидеть да выхлопными газами дышать. Там и воздух свежий, и отвлечёшься от забот домашних. А ты все дома сидишь?
- Да вот же…
- Что дома сидеть? Слушай, поехали на рыбалку. Мне недавно Петрович звонил, звал порыба-чить. Ты его помнишь?
- Ну, спрашиваешь, конечно.
- Вот и поехали с ним. У него катер большой, “Амур- 2 ”, там места всем хватит. Едешь?         
- Да ты так сразу! Не хуже сына моего, давай все сейчас же!
- А ты будешь неделю раздумывать.
- Ладно, ладно. А когда он хочет ехать?
- Дня через два. Ну, я ему звоню, что ты тоже едешь?
- Звони. Слушай, я ведь тебе чего сейчас звоню: ты все про мое ружье спрашивал, купить хо-тел, не передумал еще?
- Нет, а ты что, продать хочешь?
- Да, можешь забирать. Все равно охотник с меня не особый.
- Да ты что? Прямо сейчас приеду. Ты сегодня дома?
- Приезжай. Я сегодня балконом заниматься буду. Надо там полки  переделать, Ольга давно просит.
- Лады. После обеда буду, жди.
- Ну, тогда пока!
Приехал Семенович даже немного раньше, прямо к обеду. Как раз Валерий Макарович сел обедать с Ольгой. Встретили они Семеновича радушно – все же старый его друг, с которым нема-ло связывало его и Ольгу. Дружили они с ним с юности, когда он еще только познакомился с Ольгой. Вместе бегали на танцы в городской парк, купаться на пляж.
Семенович не скрывал своих симпатий к Ольге, что в юности, что сейчас, но разумных границ в этом не переходил, так как понимал, что она свой выбор уже сделала.
- Здорово, здорово, заходи, – оживленно говорил Валерий Макарович, пожимая руку друга, - а я тебя после обеда ждал.
- Я так и собирался, да вот не утерпел. Да еще вечером надо в универмаг съездить. Чтобы успеть, решил пораньше к тебе. А ты, я смотрю, все хорошеешь, - улыбнувшись, сказал Семено-вич, обращаясь к Ольге.
- Что ж мне – худеть, по-твоему? - также улыбаясь ответила Ольга, –  а ты, смотрю, попол-нел за этот год.
Естественно, Семенович тотчас был приглашен к столу. В силу своего давнего знакомства, разувшись в прихожей, он без особых церемоний прошел на кухню и сел за стол. Причем предва-рительно он достал из сумки пол-литровую бутылку водки и поставил её на кухонный стол, что вызвало некоторое недовольство Ольги.
- Ну, вот ты зачем это? – с упреком сказала она, – Что у нас, не найдется, что ли? Убери назад, я сейчас достану.
Ольга хотела подняться из-за стола, но Семенович её остановил.
- Сиди, не суетись, – деловито произнес он, – не хватит, тогда достанешь, а пока не надо.
Однако Ольга все равно встала из-за стола, открыла холодильник и достала оттуда салат в большой миске, кусочек шпига, сыр, бутылку апельсинового сока.
- Погодите, я еще закуски прибавлю.
- Да ладно, чего там, и этого хватило бы, – как бы оправдываясь промолвил Семенович.
Но Валерий Макарович его прервал.
- Хозяйке виднее, пусть делает, как хочет.
- Да пусть, на то она и хозяйка.
Мужики терпеливо дождались, пока Ольга порезала шпиг с сыром, отложила в салатницу салат, добавила туда майонеза, помешала и поставила все на стол, и только после этого села. Ва-лерий Макарович в это время достал три рюмки и, как только Ольга села, разлил, предварительно откупорив бутылку, водку по рюмкам, налив всем одинаково.
- Ну, за встречу, что ли? - взяв в руку рюмку, задумчиво произнёс он и чуть подержав рюмку в руке, не спеша выпил.
- Давай, будем здоровы, - неторопливо произнёс Семёнович и в растяжку, так же неторопли-во выпил водку.
Ольга немного помедлила, посмотрела, как мужчины спокойно выпили, и, набрав побольше воздуха, морщась, с трудом выпила половинку рюмки. Быстро взяв стакан с соком сразу стала за-пивать им.
- Э – э – э, что-то ты оставляешь, – неодобрительно сказал Семёнович, заметив недопитую рюмку Ольги – не порядок это!
- Никак не привыкну, - оправдываясь, ответила Ольга, – это вам, мужикам, запросто. А я больше вино люблю, а не водку. Вино – его можно с удовольствием пить, а водку не знаешь, как бы побыстрее выпить. Горькая такая!
- Следующий раз приду с вином, - смеясь, заметил Семёнович, энергично работая челюстями и закусывая. Они помолчали, закусывая, кто чем. Немного погодя Валерий Макарович снова взял бутылку и налил немного в рюмки.
- Давай ещё по пятьдесят грамм для аппетита!
 Однако Ольга осуждающе остановила его.
- Ну, куда ты торопишься? Дай человеку закусить хорошенько. Не гони лошадей.
 Валерий Макарович посмотрел на жену, поставил на стол бутылку и сказал.
- Да я и не тороплю, пусть кушает.
Но Семёнович решил поддержать друга. Он отложил вилку в сторону, и, взяв в руку рюмку, ска-зал.
- Раз уж налил, так чего там! Давайте-ка, ещё за здоровье, да за всё хорошее!
Плотно закусив и похвалив за приготовленное хозяйку, Семенович перешел к  делу.
- Стало быть, решил продать ружьё. Не хочешь охотиться?
- Да знаешь, все как-то не получается. А сейчас надо его перерегистрировать,  сейф поку-пать. Участковый приходил, говорит, сейф должен быть закреплен в двух плоскостях. В общем, канитель одна. Так что забирай. У тебя на него давно глаза горят. В магазине оно дорого стоит, а я за полцены его тебе отдам.
Семенович протестующе поднял руку и чуть возбужденно сказал:
- Да нет, я тебе его цену отдам, как же!
- Не выдумывай, – спокойно остановил его Валерий Макарович, – немного заплатишь, и ладно. Мне с друга деньги брать и вовсе не хорошо. Так что…
- Да как же, время то сейчас какое? Все на деньги, да за деньги. А оно сейчас чуть ли не де-сять тысяч стоит. Так что ты, Макарыч, не чуди – опять стал возражать Семенович.
- Ты мне одно с другим не путай, – с оттенком назидания и угрозы прервал его Валерий Ма-карович, - Я свою совесть еще на доллары не разменял и не деньги для меня мера в жизни, не в них моё счастье. Может кому-то доллар глаза залепил, душу вытравил, да я не из тех. Коммуни-стом был, коммунистом и останусь. Навеки. Потому что частная собственность, деньги – это раз-врат для души. Нельзя, чтобы деньги управляли миром, душой человека, помыслами его. Не мной социализм придуман. Лучшие умы человечества его теорию вывели. Стало быть, все равно за ним будущее. А капитализм – он каким был, тем и останется! Хоть американский, хоть русский. Его принцип грабительский, одним – все, другим – ничего. Не может быть такого, чтобы один в рос-коши купался, а тысячи в нищете жили. Что мы с тобой за пенсии получаем? Нищая подачка!
- Это уж точно, тут ничего не скажешь, - задумчиво произнес Семенович, – у тебя-то хоть ни-чего, персональная, а у меня и вовсе, шестьсот рублей. Одному прожить не хватает.
-  А прожиточный минимум – чуть не полторы тысячи. Минимальная зарплата – сто рублей. Это какое же издевательство над людьми! Мы всю жизнь работали. Все, что эти “новые русские” понахватали, это нашим с тобой трудом сделано. Мы строили гидростанции, заводы, фабрики и они работали на всех нас тоже. Сквозь тайгу, морозы ЛЭП тянули. Вспомни, как ЛЭП-500 сюда вели, как комплекс «Сталь» пускали. Я в райкоме чуть не ночевал. А сейчас все это Чубайсов, да Березовских с Потаниными частная собственность. А почему им все, а нам с тобой – шиш с мас-лом?               
- Черт её знает, вот так обернулось всё, и что делать, не знаешь.               
  - Нет, Олег, так долго продолжаться не будет. Не может так долго быть. Ельцин развратил страну. Власть перестала быть властью. Помяни мое слово – не будет этот режим ельцинский дол-гим. Поймет народ в конце концов, что к чему. Правда, может, поздно, но все равно поймет. Как понял этого гада Горбачева, хоть не сразу. А поймет – своего  лидера выберет, порядки справед-ливые установит, и будет нормально жить, не так, как сейчас.
Выпитое спиртное все же действовало. И, как говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Сказать, что Валерий Макарович был пьян, - нет, это было бы неправдой. Подвыпивший – да, но пьян он не был. Просто разговор коснулся самой сути от убеждений, его принципов, его душевной боли. Видя, как десятки и сотни семей едва сводят концы с концами, как пенсионеры, заслуженные в прошлом люди, отдавшие десятки лет своей жизни самоотверженному труду на благо своей родины, своего государства, теперь получают от этого государства унижающую чело-веческое достоинство пенсию, он не мог об этом говорить спокойно. Его душа болела за них, и он ясно понимал всю несправедливость случившегося. Но объяснить, почему так произошло, он не мог. Где, когда и что он просмотрел, почему его партия, закаленная в революции, в битве с врагом, сплоченная так быстро сдала свою родину каким-то демагогам, хищникам и ворам. Почему те же самые экономические реформы, причем такого же характера в Китае идут под управлением именно коммунистов и компартия там – реальная сила. У нас же от партии остались лишь жалкие остатки – не больше миллиона. Почему так произошло и где его вина в случившемся, где его промах, – эти вопросы не давали ему жить спокойно, поскольку он привык себя судить так же строго, как судил и других.
Все это хорошо понимал и его друг, Семенович. Все, что говорил Валерий Макарович, находило горячий отклик в его душе тоже, поскольку обида за столь несправедливую старость и нищую пенсию в нем, как в любом российском пенсионере, была сильна. Но, в отличие от Валерия Макаровича,  он не был руководящим работником и все случившееся принимал как какое-то  чудное природное явление, к которому хочешь или не хочешь, а приспосабливайся. Поэтому он, взяв в руку бутылку с оставшейся водкой, несколько примирительно сказал:
- Ладно, Валер, не переживай. Будем живы – не помрем. И не такое в жизни бывало. Давай-ка лучше допьем, что осталось.
С этими словами он стал разливать водку по рюмкам, причем вначале Валерию Макаровичу, потом хотел Ольге, но та запротестовала:
- Нет, нет, мне хватит. Итак уже много выпила, а мне еще дел по горло. Скоро Алексей с учебы придет, – и при этом она закрыла рукой свою рюмку.
Семенович немного подержал бутылку над её рюмкой, покачал головой и, промолвивши “Как знаешь, нам больше достанется” разлил оставшуюся водку по двум рюмкам. Чокаться они не стали, и оба залпом выпили. При этом Семенович крякнул: “Эх, хороша все - же ” и, взяв кусочек хлеба, стал его нюхать,  а потом, подцепив на вилку кусочек сала, съел их.
- Что это у тебя за хлеб за такой. Вроде как не похож на тот, что в магазинах!
Валерий Макарович при этих его словах прямо-таки расцвел в улыбке:
- А-а-а! Хорош?
- Да вроде ничего, мягкий!
- То-то же, - гордо произнес он - сам пеку!
- Сам? – изумился Семенович – А как же это ты его печешь?
- А вот хлебопечка!
- А, это та, что тебе невестка с сыном подарила в день рождения?
- Ну да, она и есть. Ты знаешь, до чего удобная штука! – оживленно стал рассказывать Вале-рий Макарович, – сама тесто месит, сама его настаивает, и сама печет. Только муку и добавки вся-кие засыпь – и пожалуйста! Через три часа – хлеб готов. Горяченький, свежий. Хочешь белый, хо-чешь черный. Молодцы все же японцы! Умную машину придумали.
Видя, как Валерий Макарович оживился, Семенович понял, что эта хлебопечка очень нравится его другу и он, желая доставить ему удовольствие, сказал:
- А я вижу, хлеб какой-то особенный, вкусный!
- Ты знаешь, – смеясь, сказала Ольга, – я теперь перестала в магазин каждый день ходить и деньги стала меньше тратить. Раньше за хлебом надо было каждый день ходить. Пойдешь в мага-зин, ну и еще что-то обязательно купишь. А сейчас каждый день не надо. Так, раз в неделю схо-дишь, на неделю сахара, масла, мяса закупишь и можно никуда не ходить до следующей недели.
- Ишь ты, надо же, – подивился Семенович, – у тебя теперь свой хлебопёк есть? – и, также желая доставить приятное Ольге, спросил:
- Сын-то, Алеха, я слышал, в университете учится?
- Ну да, поступил в этом году, – не скрывая гордости, подтвердила его слова Ольга.
- На юриста, – тут же добавил Валерий Макарович.
- Адвокатом будет или судьей, прокурором, – улыбаясь, сказал Семенович.
- Это уж там посмотрим, – не торопясь, сказал Валерий Макарович, – обожди, дай ему еще закончить университет сначала.
 И, немного подумав, он добавил: 
- Вот, компьютер ему купили, а недавно модернизировали – и, посчитав, что слово “модер-низировали” звучит слишком научно в застольной беседе, поправился, – ну, улучшили его, быст-рее работать стал.
- Да я в них ничего не соображаю, в компьютерах этих, – с сожалением произнес Семенович, – это вот молодежь, они быстро все схватывают. А нам в наши годы уже поздно этому учиться.
- Не скажи, - задорно возразил Валерий Макарович, - мы с Ольгой его уже освоили. То она за ним сидит играет, то я. Там такие интересные игры сын принес, что не знаешь, как оторваться от него. Хуже наркотика.
 Желая тоже сделать приятное своему другу, Валерий Макарович спросил его:
-  Ну, а как твоя охота?
- Да как, - оживившись, ответил Семёнович, – нормально. Нынче хорошо поохотился. Этим и живём. Ну, пойдем, ружьё покажешь,- и, посмотрев с улыбкой на Ольгу, добавил:
- Хозяйке спасибо за угощение, порадовала.
- Да ладно уж, – не скрывая удовольствия от похвалы ответила Ольга, – заходить надо чаще.
- Рад бы, да дел – то сколько! Чай, сами тоже ко мне в гости не часто заходите.
Валерий Макарович с Семёновичем прошел в комнату, достал из шкафа ружьё и передал другу.
- Вот, бери. Теперь твоё будет.
Не скрывая радости, Семёныч бережно извлёк ружьё из чехла, собрал, пристегнув приклад и повертел его в руках. Затем снова разобрал, положил в чехол и повесил его на плечо. Валерий Макарович в это время достал из стола паспорт на ружьё и протянул Семёновичу.
- Вот документы на него. Потом сходим, перерегистрируем. Когда будет у тебя время, по-звонишь.
Семёнович взял паспорт, положил его во внутренний карман, одновременно достал оттуда небольшую пачку денег и протянул её другу.
- Валер, бери за него. Здесь десять штук.
- Я же тебе сказал, что за полцены. Отсчитывай пять, и хватит.
- Ну, гляди, как хочешь. Но чтобы без обиды было.
- Олег, о чём ты говоришь! – с упрёком сказал Валерий Макарович.
Уходя, Семёнович напомнил:
- На рыбалку – то едем, не забыл?
  - Не забыл, - ответил Валерий Макарович.
Вечером пришедшему с университета сыну Валерий Макарович, с удовлетворением и интригуя его сказал:
        - Ну, так что, модем берём?
 Алёша в недоумении посмотрел на отца, не понимая, что значит такой вопрос и спросил ко-ротко:
- А деньги?
- Есть деньги. Немного, но есть. Сколько тебе нужно?
- Смотря какой модем брать! – обрадованно ответил сын.
- Бери хороший. Чтобы потом не менять и не жалеть. Новый.
- Тысячи три надо, – неуверенно сказал Алексей.
- Завтра получишь, и иди, покупай.
- Ладно, пап! – и, не скрывая своей радости, замахал руками: - Здорово!
- Ну вот, а говорил, не дождусь! Раз отец сказал, значит так и будет. Я в трепачах никогда не был, ты это запомни, - немного с назиданием сказал Валерий Макарович сыну.
- Конечно, пап!

Глава 41

Вот кто в университете самые строгие служащие? Никому и ни за что не догадаться. Препо-даватели? Да это самые либералы и есть. Ну, попадется кто один-два бурбона, так их весь универ-ситет за это не любит, в том числе и сами преподаватели. Ректор? Он высоко, далеко и у него там глобальные проблемы. Декан? Ну, бывает, конечно, что и поругает, и пригрозит,  да ведь он на пять лет студенту отец родной, а всем известно, как отец ругает. Сейчас поругал, тут же пожалел, отцовской строгости никто не боится. И кто тогда студенту страх Божий? А вот кто - секретарша деканата. Причем или студентка старших курсов, или, чаще всего, недавняя студентка. Вот эта девочка, попадая в деканат, в кратчайший срок превращается в строгое начальство. У этой девчонки и взгляд становится таким, что министр или директор позавидует. Кого хочешь страх возьмёт. Ну и подумайте сами -  на факультете чуть не полтыщи вчерашних школьников, мальчишек и девчонок, из которых инженеров еще сделать надо. А у них в головах ещё школьная вольная вольница гуляет. Этот прогулял, этот пробегал, этот проболел, этот не тянет учебу - не дано. Всем им нужно продление сессии, направление на экзамен, на зачёт. Утопающий-то за соломинку хватается. Направление дает декан. Но декан то у ректора, то на лекции, то на совещании. Вот секретарша одна на всех и одна за всех. Сюда же с просьбами слёзными идут родители тех студентов, которых на отчисление готовят. Преподаватели после экзамена тоже сюда ведомости несут. Станут сдавать, секретарша (его бывшая студентка)  не принимает – внизу не подписана ведомость, или итоги не подведены, внести заставит, подписать.
 Поэтому появление на занятии во время пары секретарши деканата Людмилы сразу при-влекло внимание всех. Аня с Катей тоже отвлеклись от конспектов и повернулись к ней.
 - Так, - властно сказала Людмила, зайдя в небольшую аудиторию, где занимались Аня с Ка-тей, - группа…? Афанасьев Дмитрий есть? Срочно к декану.
 - Людочка, а что он такое натворил? - полушутя, полусерьезно спросил Антон с нотками подхалимажа в голосе, - зачем его вызывают?
 - Там узнает, - мельком взглянув на старосту, строго ответила Людмила, - и побыстрее, пря-мо сейчас.
  Она повернулась и вышла из аудитории, оставив удивленными всех сидевших в ней. Догадки строились всей группой самые фантастические - от выдачи премии до ареста агентами ФСБ. При этом Катя не преминула обещающе заметить:
- Димка попался - сейчас тебе там будет.… Там тебя декан…так тебе и надо!
- Шоколада мармелада – передразнил Катю Дима.
- Вот тебе там будет сейчас шоколад и мармелад. Не забудь нам немного принести…
Удивленный донельзя Дмитрий оставил конспекты, встал и отправился в деканат. Вернулся он только к перемене и необычно взволнованный. На расспросы группы вначале ничего не отве-чал, но потом все же заговорил.
 - Понимаете, там кто-то нарисовал всякую порнуху на компьютере и маты, а говорят, что я это сделал. А я не рисовал там ничего, но всё равно меня считают виноватым.
 - Как так? - удивленно за всех переспросил Антон.
 - А так. Нарисовано на машине, на которой я работал на последней паре на ВЦ лингвистов. И в журнале регистрации, ну который возле компа всегда лежит, моя фамилия и роспись в этот день значится.
 - Но ты же не рисовал! - воскликнула Катя.
 - Конечно нет, но заведующая говорит, что это каждый сейчас так скажет «не я, да это не я».
Говорит: «Ты работал на этой машине, твоя роспись стоит, значит, это твоя работа».
- Ну и что ты сделал? - переспросила Аня сочувственно.
- Что, объяснительную декану написал. Он говорит, что если это сделал не ты, то тогда до-кажи, потому что у него есть докладная записка заведующей лабораториями, которая написала, что это я нарисовал. Она еще ругала, что я в систему влез. А как я мог туда влезть? Там же адми-нистратор только может в неё входить под своим паролем. Я вообще в тот день ушел пораньше, почти на час. Я сказал, а мне не верят.
Он замолчал и отвернулся, хмуро глядя в окно. Все замолчали, понимая сложность его поло-жения. Немного погодя, Аня снова сочувственно спросила:
- Дима, а что за это тебе будет?
- Не знаю. Декан говорит, что будет докладывать ректору или проректору, и какое они реше-ние примут, то и будет. Людка, секретарша говорит, что могут вообще из университета исклю-чить.
- Да за что, ты же ничего этого не делал! - возмущенно воскликнул Антон. - Давай я схожу к декану и как староста ему скажу, что группа вся за тебя…
Дмитрий с надеждой посмотрел на него и сказал неопределенно:
- Да ладно, пока не надо. Потом, если что…
Все опять немного помолчали, уткнувшись в конспекты. Молчание нарушил Сапожников Володя:
-  Постойте-ка, а ведь на его компьютере в этот день пацаны с другой группы работали.
- Какие пацаны?- удивленно переспросил Дима.
- Которые к Юльке приходили. Они сначала с ней сидели, а потом один пересел за твой, ко-гда ты ушел. Небось, они нарисовали эту ерунду на экране. Их же двое было. Один с Юлькой си-дел потом, а второй был за твоим компом.
Все тут же повернулись к Юле и вопросительно уставились на неё. Юля сидела, удивленно хлопая длинными ресницами. Не дождавшись от неё ничего, Антон спросил:
- Юля, ты не помнишь, из тех ребят, что с тобой сидели, кто чего рисовал на компьютерах? Никто не рисовал на компьютере Димы?
- Антош, я не помню, кажется, нет, – тихо ответила Юля и подумав, немного добавила. – Я второго совсем не знаю. Он с Витькой первый раз пришел. И когда пара закончилась, Витя со мной пошел, а тот оставался в лаборатории на перемену.
- Может, он это и нарисовал, – высказал догадку Владимир, – перемена же большая была!
- Скорее всего, так и есть, – тоном следователя объявил Антон, - вот только как теперь дока-жешь, что это им сделано. Его пойди найди. А найдешь – так он тебе и скажет, что это он сделал.
- Да может, он и не с университета вообще, – сказала Катя, – Юлька-то не знает его.
- Всё равно, его надо поискать, – сказала Аня, – Юля, ты попробуй все же через Виктора сво-его узнать что-нибудь.
- Ладно, – согласно кивнула головой Юля.
Резолюция, наложенная проректором по учебной работе университета в правом верхнем углу докладной записки косым и размашистым почерком, была коротка и категорична. Под словом '' В приказ'' стояла уверенная горизонтальная черта, под которой значилось: '' отчислить из университета''. Ниже была весьма замысловатая подпись и дата.
- Нам надо жестко пресекать подобные проступки, – сказал он на возражение декана. Много-значительно помолчав, продолжил:
- Понимаете, Александр Георгиевич, мы должны беречь и умножать престиж нашего университета. Сейчас, во времена наступивших рыночных отношений, это такой же товар, как и материальные ценности. На рынке занятости управленцев, инженеров, менеджеров престиж диплома ценится сейчас как никогда высоко. Компании хотят иметь всё самое лучшее, в том числе и кадры, которые, как правильно говорил в свое время Владимир Ильич Ленин, решают всё. Выпускники вашего факультета, культурологи, лингвисты будут работать переводчиками. Следовательно, это будет лицо нашего университета не только в России, но и за рубежом. Вот почему так важно именно сейчас, уже на первых курсах отсеять тех, кто может в последствии совершать подобные этому проступки, и уронить заслуженный честным и долгим трудом коллектива преподавателей авторитет, престиж нашего университета. Так что давайте Афанасьева отчислим. Это будет и ему и другим хорошим уроком. Отслужит в армии, придет, восстановится и доучится. Готовьте приказ, и я его подпишу.
 Придя в свой кабинет в деканат, Александр Георгиевич, решив ряд текущих вопросов сту-дентов, которые его терпеливо ждали в приемной, вызвал Ирину и сказал ей.
- Решение проректора такое – отчислить Афанасьева из университета.
- Отчислить? – удивлённо переспросила Ирина, - ну это слишком жёстко. Я об этом не про-сила! Есть же какие-то другие меры воздействия.
- Я тоже считаю это решение слишком жёстким, но в ректорате считают, что престиж уни-верситета дороже и настаивают на отчислении его. Я буду вынужден готовить приказ на отчисле-ние, но торопиться не буду. Проректор через два дня уезжает в Москву по делам и будет там дол-го. Если за это время ничего нового мы не узнаем от Афанасьева, придётся его отчислять.
Немного помолчав, декан продолжил:
- Но вот он пишет, что он не рисовал. Попробуйте ещё раз тщательно разобраться с этим случаем. Возможно, что-либо уточнится. Я скажу Людмиле, чтобы она проинформировала его о решении проректора.
- Хорошо, Александр Георгиевич, – ответила Ирина и, не торопясь, в раздумьях вышла из деканата.
Узнав о том, что Диме грозит отчисление, группа заволновалась, и на большой перемене со-бралось стихийное совещание.
- Ребята, надо что-то делать, надо выручать Димку, – сказал Антон.
- Ясное дело, что надо, а как? Вот в чем вопрос, – возразила Наташа.
- Как, как, думать надо, – вновь настойчиво сказал Антон, – а то ведь сдуру и вправду отчис-лят!
- Ничего себе ''и вправду'', – фыркнула Катя, – Людка сказала, что приказ на него готовят, она уже напечатала его!
- Антоша, ты староста, сходи к декану и скажи, что вся группа не хочет, чтобы его отчисляли, – мягко с тоном просьбы сказала Аня, – он же не виноват.
- А ты думаешь, что я не ходил туда? Я уже был в деканате и говорил с Александром Георги-евичем.
- Ну, и что он? – с интересом переспросила его Катя.
- Он говорит, что не может отменять распоряжения проректора. У него для этого нет основа-ний. Вот если бы вскрылись какие-то другие обстоятельства или были докладная записка преподавателя или ещё что-нибудь, тогда бы у него были основания для пересмотра.
 - Вот бюрократия ещё какая! – возмущённо сказала Юля, – да ведь всем ясно, что это не Димка рисовал. Что, он будет на своём компе всякую дрянь рисовать, он же сам на нём работает!
 - Ага, не Димка, – возразил Антон, – это ведь доказать надо!
 - Да как же мы можем это доказать? – воскликнула Катя.
 - Постойте, ребята, – веско и неторопливо заговорил Сапожников Володя, – декан прав. Он должен принимать решения обоснованно. Ему нужны для этого основания. Значит, надо вот что сделать – пойдём к Владимиру Алексеевичу. Это случилось на его занятиях, значит, он здесь не посторонний. Давайте его попросим помочь, он не откажет.
Идея пойти и попросить помощи у Владимира Алексеевича понравилась. Всем сразу вспом-нилась его мягкая и доброжелательная улыбка, его тактичные замечания и указания на ошибки в виде советов опытного, старшего и умудрённого жизненным опытом человека. На его занятиях часто возникали споры совсем не о компьютерах, а о жизни, семейных проблемах, любви, верно-сти и дружбе, в которых он неизменно и незаметно выводил спорящих на безусловно правильные варианты решения спора, в основе которых были заложены самые высокие нравственные и духовные ориентиры, принципы добра и света.
 - Правильно Вовка говорит, – живо сказала Катя, – пойдём к нему, он поможет.
- Точно, - добавил Антон, - он все же преподаватель, он лучше знает порядки в университете. Только пойдем не всей группой. Володя, Катя, Аня - идёмте со мной. Девчонки, Юлька, Наташка - скажете на занятии преподавательнице, почему нас нет на паре.
- Ладно, конечно, - согласно ответили девушки.
Стихийная депутация разыскала Владимира Алексеевича там же - в компьютерном классе, где он вел очередную пару лабораторных работ с какой-то другой группой. Все четверо, чтобы не мешать занятиям, тихонько вошли в лабораторию и остановились у стола преподавателя, за кото-рым он сидел.
Как обычно, он что-то быстро писал, но, краем глаза уловив привычно входящих, оторвался от письма и, подняв голову, спокойно и чуть вопросительно посмотрел на ребят. Антон начал первым.
- Владимир Алексеевич, мы к вам.
- Я вижу, - чуть улыбнувшись, ответил тот, и добавил: - пожалуй, догадываюсь, по какому поводу. Из-за Афанасьева?
- Ну да, - обрадовано согласился Антон, - понимаете, говорят, что он там нарисовал всякую гадость на компьютере, а он говорит, что не рисовал, но ему не верят.
- Я вообще-то тоже сомневаюсь, что это его работа. Он хоть и парень с юмором, но на подло-сти, я знаю, не способен. Но ведь кто-то это всё-таки сделал, и в этот день он там работал.
- Там как получилось: Димка всё сделал и ушел пораньше. Он же у вас ещё отпрашивался.
- Да, помню, я его отпускал, - подтвердил Владимир Алексеевич.
- Вот, а с Юлькой сидели два парня с другого факультета, - оживленно рассказывал Антон, – ну, один и пересел за Димкин комп, когда тот ушёл. Потом была перемена, вы ушли, а он и нари-совал это. Только Юля его не знает. Она знает другого, а этот его знакомый. Мы его никак не мо-жем найти. Да если и найдем, он же не будет всё рассказывать, ему это не нужно. А Димку исключают из университета из-за него.
 - Как исключают? – удивленно переспросил преподаватель.
 - Ну вот, декан говорит, что это распоряжение проректора по учебной работе, и он ничего не может сделать. И сейчас готовит приказ на его отчисление.
 - На исключение? – вновь медленно повторил Владимир Алексеевич, – да что, других мер нет что ли? Зачем в крайности бросаться, мне это не понятно.
 - Наверно, хотят для примера другим построже наказать, – сказала Аня.
 - Ну это, по-моему, совсем никчему, – убеждено сказал Владимир Алексеевич.
 - И мы тоже считаем, что это несправедливо, – сказала Катя,- вся группа так считает.
 - Ситуация понятна, – задумчиво сказал преподаватель и, чуть помолчав, уже убежденно за-явил.
 - Вот что, проблему надо разделить на две части. Первое и самое главное – надо срочно остановить проект приказа, пока его не выпустили. Выпустят, потом отменять будет гораздо труднее. Второе – доказать, что это «художество» проделано не Дмитрием.
 - А как же его остановить, приказ этот? – спросил Антон.
 - Вы говорите, что я отпускал Дмитрия пораньше, так?
 - Да, он ушёл на полчаса примерно раньше.
- Тогда я сейчас напишу докладную на имя декана, что я отпустил Афанасьева с занятий раньше. Значит, в то время, когда появился рисунок, Дмитрия в лаборатории уже не было. Тогда его не могут исключать и даже вообще не могут наказывать. Приказ приостановят до выяснения обстоятельств. Но надо установить точное время создания рисунка.
Тут же Сапожников Володя взволновано сказал.
- Компьютер всё фиксирует в своей памяти. Надо просмотреть его журнал и определить точ-ное время, когда появился этот рисунок, и под каким паролем входили. Для этого надо толкового компьютерщика, хорошо знакомого с системой и администрированием.
- Правильно, Вовка, - сказал Антон. – А где нам взять такого? Мы то ведь лингвисты. 
- Аня, Катя, - обратился к девушкам Владимир Алексеевич, - к вам во время занятий часто приходит и помогает какой-то парень. Похоже, он хорошо знает компьютер. Может, он нам помо-жет?
- Серёжа! Это Серёжка, – быстро воскликнула Катя, – да он учится на программиста на ком-пьютерном факультете.  Он хорошо знает компьютер.
- Вот и прекрасно. Вы можете попросить его прийти на вычислительный центр лингвистов и посмотреть машину? У лингвистов свой системщик пока слабый, он не может этого сделать.
Все тут же посмотрели на Аню, потому что знали, именно к ней приходит этот мускулистый юноша. Аня, почувствовав на себе взгляды всех, в том числе и тех, кто был в лаборатории, чуть покраснела.   
Сидящие в лаборатории на занятиях студенты с любопытством прислушивались к разговору преподавателя и, уразумев, в чем дело, сочувственно примолкли и не отвлекали его.
 - Поможет, – с уверенностью в голосе ответила Аня, – он поможет нам. Он хорошо в них разбирается. Я смогу привести его.
Говоря так, Аня немного смутилась, а сидящие в лаборатории студенты, в основном ребята, понимающе стали улыбаться. При этом их улыбки как бы говорили, «ясное дело, такая красивая девушка кого хочешь куда угодно уведёт. Только полный дурак откажется за ней пойти…». Сту-дентки, тоже сидевшие в лаборатории, пристально и с женской тщательностью рассматривали Аню, стараясь определить, чем она так привлекательна для мужчин.
- Вот и хорошо, – довольно сказал преподаватель.
- Значит, сегодня же зовите его, я договорюсь с заведующей ВЦ, чтобы она его допустила и сама лично посмотрела время работы. Установите время, сообщите мне. Только делайте это по-быстрее.
- Хорошо, Владимир Алексеевич, – ответил за всех Антон.
 Ребята уже повернулись, собираясь уходить, но преподаватель остановил их.
- И вот еще что, Антон: напишите ходатайство от имени группы на имя декана и тоже пере-дайте его в деканат. Возьми ходатайство от студенческого профкома. Это тоже будет не лишним.
- Ладно, хорошо, – вновь согласно кивнул головой Антон, и все четверо вышли из лаборато-рии. В коридоре, выйдя из лаборатории, Антон тут же повернулся к Ане с Катей.
- Девчонки, давайте быстренько разыщите своего Серегу и тащите его в ту лабораторию. Пусть вместе с заведующей точно установят время, когда это нарисовали. За свое отсутствие на парах не беспокойтесь, я всем преподавателям скажу, что у вас уважительная причина отсутствия, вас ругать не будут. Давайте идите, надо Димку выручать. А я пошел, сейчас ходатайство от груп-пы напишем. Ты, Володя, иди в профком наш, там, знаешь, на первом этаже, возле кассы, – доба-вил он повернувшись к Сапожникову.
- Где это, я что-то не припомню.
- Ну, касса, где стёпку выдают, а напротив чуть дальше дверь и табличка такая «Студенче-ский профком». Там Генка должен быть, наш профорг. Расскажешь ему, что и как, пусть поможет.
- Ладно.
- Ну всё, разбежались.
Первым делом девушки пошли на компьютерный факультет к расписанию занятий и по-смотрели в нём, где занимается группа Сергея на этой паре. Катя, не обращая внимания на стоя-щих рядом ребят, вслух громко прочитала
- Компьютерная практика, ВЦ компьютерного факультета. Понятно, он, значит, должен быть на ВЦ.
Они поднялись на этаж выше, нашли нужную лабораторию и заглянули туда. На вычисли-тельном центре часть девушек сидела за компьютерами, а человек пять ребят сидели все возле од-ного компьютера и о чем- то разговаривали. Некоторых из них, Виктора и Бориса, Аня уже немного знала. Преподавателя не было, и Сергея тоже среди мальчишек не было. Аня с Катей несмело подошли к ребятам, и Аня спросила, поздоровавшись:
- Привет. Витя, ты не знаешь, а где Сергей?
Как только девушки подошли к сидящим ребятам, они тотчас замолчали и все внимательно стали с любопытством разглядывать вошедших девушек. Аню это немного смутило, она еще не привыкла быть центром внимания мужчин. Однако Катю это ничуть не смущало, и она с таким же живым интересом рассматривала ребят. Виктор с Борисом узнали их и тоже приветливо отве-тили:
- Привет. А Сереги сейчас нет. Он пошел на кафедру тему реферата уточнить, сейчас придет. Вон, если хотите, садитесь за компьютеры. Может, вам игру какую-нибудь запустить?
Но у девушек сейчас не было настроения играть в игры, так как они хотели быстрее помочь Дмитрию, поэтому, присев рядом на табуретки, ответили:
- Нет, мы так посидим, подождем. Он же быстро, долго не будет там?
- Ну да, подождите здесь, конечно, - сказал Борис.
Приход девушек прервал разговор ребят. Они немного помолчали, выжидая, скажут ли еще что-нибудь девушки, но они молчали, и разговор ребят вновь оживленно возобновился. Как поняли Аня с Катей, они обсуждали какие-то тонкости работы компьютеров и что-то о вирусах. При этом присутствие таких хорошеньких и симпатичных девушек вызвало у ребят еще большее желание блеснуть своими познаниями в компьютерных науках и они, часто смеясь и улыбаясь, рассказывали всякие свои забавные компьютерные истории.
Крайний слева, высокий белобрысый парень, со смехом рассказывал:
- У меня сейчас дома на компе операционная система не MS DOS, а  “Иштар”. Компьютер грызет по-черному. Все экзовские файлы портит и испорченные размножает. Память только так ест. Этот вирус “Иштар” в университете написали. И что главное, ни один антивирусник его не берет. Ни доктор Веб, ни Кашперский. Только АВП файлы, которые он попортил, лечит. А сам его не берет. Представляете, я комп включаю, винда загрузилась, а показывает руки раскрытые по значкам.
- А что это означает?
- Ну, что система открыта. Доступ открыт. Если в сети работает, то заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, как в анекдоте.
- Какой анекдот?
- Дед с бабкой ложатся спать. Бабка спрашивает деда: - Ты дверь на внутренний замок за-крыл?
- Закрыл.
- А на защелку закрыл?
- Защелкнул.
- А цепочку накинул?
- Накинул.
- А на английский замок защелкнул?
 - Да, защелкнул.
- А на крючок закрыл?
- Ой, забыл. Как же я так,  крючок не накинул. Сейчас, сейчас пойду закрою…
- Ну вот! Я так и знала. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь! Все настежь раскрыто!!!
- Так  подожди, если тебе АВП файлы вылечил, так ты его найди и уничтожь, и все дела.
- Ха, уничтожь, он тоже не дурак и жить хочет. Ты его здесь уничтожил, а он в другом месте оказался. Он, скорее всего, перехватывает сообщение в системе, когда ты его стираешь, и тут же создает свою копию в какой-нибудь другой папке. А в какой – поди поищи. При том он же сидит еще резидентно, в памяти. Я когда компьютер грузил, смотрю, оперативка 256 мег. Ну, всё «о’ кей». Второй раз винду загружаю, и память уже показывает 210 мег. В третий раз 180 мег. А в четвертый раз 280 мег.
- Как это? Там же больше 256 метров быть не может!
- А вот так. Это же вирус работает. Потом опять 210 показал. Винда тормозится, он работает, а к винтам не обращается, вирус блокирует. Это у меня второй такой трудный случай. Первый раз с «Чернобылем» было. В годовщину Чернобыльской катастрофы. Комп включил, винда загрузи-лась нормально. Вдруг на экране такой ядерный взрыв – гриб взрыва. Сначала небольшой, потом больше, больше и во весь экран огонь. Потом экран погас и всё. Компьютер умер.
- А что с ним получилось?
- Оперативка крякнула и винчестер. Винчестер даже форматировать не стали. Так и при-шлось выкинуть. А этот «Иштар» тоже форматировать диск не дает. Пытаешься форматировать, а он пишет, что некорректное обращение, и не дает форматировать.
- У Лехи от него уже лечилка есть. На преподавательском сервере он её нашёл.
- А у него что, много серверов?
  - Да у него всего три сервака -  один на Net работает, второй факультетский студенческий, а третий преподавательский. Так что, если один накроется, то два других работают. Вот недавно, у которого на Интернет работает, винт умер. Весь факультет без интернета сидел, а  два других ра-ботали.
 - Да там дырок в системе не меряно. Знаешь, что мне Леха рассказал?
 - Подожди, а какой Леха?
 - Ну, администратор на факультете, на прикладной математике учится. Он сейчас на четвер-том курсе.
-  А, знаю, в 319 всё время сидит.
-  Ну вот. Один с их группы написал ради интереса программку, всего триста – четыреста килобайт весит. Так вот, в DOS выходишь, запускаешь её и получаешь все права администратора факультетского. Представляешь – все серваки, все домены, все триста с лишним компьютеров и выход в Интернет, всё в твоих руках.
 - Да ты что? И всего триста килобайт!
-  Ну да. Бери и что хочешь делай, залазь на любой комп любой кафедры, на деканатские ма-шины. Хоть форматируй любой винт, переписывай любой аттестат, скачивай все байты.
- Да там не так много, всего за два гига факультет платит.
- Ну всё равно, факультету-то хватает. Леха за голову схватился, долго голову ломал, как та-кую дыру заткнуть.
- Заткнул?
- Конечно! Разве такую можно оставлять. Он с ними и затыкал её. Потом сказал ему, что если ты ещё чего-нибудь подобное напишешь, я тебя больше в сеть не пущу.
Катя с Аней, слушая ребят, тоже улыбались, хотя почти не понимали смысла того, о чём они говорили. Ждать им долго не пришлось. Через несколько минут после их прихода Сережа вошёл и хотел идти к своей машине, но, увидев Катю и Аню, тут же направился к ним. На его лице появилась смущенная улыбка, но глаза радостно блестели. Видя его некоторое смущение, ребята стали подшучивать над ним:
- Где ты ходишь, тебя тут девчонки уже полчаса ждут!
- К нему такие девушки пришли, а он где-то бродит…
- Это еще не известно, к кому они пришли.
Сергей подошел к сидящим девушкам и поздоровался:
 - Привет. Вот не ожидал вас здесь встретить.
Хотя он был очень доволен тем, что девушки пришли сюда, но он понимал, что они пришли сюда не просто так, и он им зачем-то понадобился. Поэтому Сергей шутливо добавил.
- Чем могу служить?
Аня, конечно, тоже была довольна этой встречей. Мягко улыбнувшись, она поздоровалась и тут же рассказала, зачем они его ждут.
- Здравствуй. Понимаешь, тут такое дело…
И Аня подробно рассказала о том, что произошло у них в группе и на вычислительном цен-тре лингвистов.
- Димку отчисляют, - взволновано говорила Аня,- а он не виноват, он не рисовал там ничего. Надо, чтобы кто-то посмотрел в компьютере, когда это нарисовали. Ты же разбираешься в компь-ютерах, может, поможешь?
- Конечно, какой разговор!
Сергей даже немного обиженно посмотрел на Аню, говоря ей тем самым: как она могла по-думать, что он откажет ей в помощи?
- Вот только непонятно, почему преподаватель не мог убрать эту заставку? Он же хорошо в компьютерах разбирается.
- Он сказал, что там для этого надо что-то с системой делать, – быстро ответила Катя, - он пробовал менять заставки, но у него не получается.
- Лезть в систему? Странно, заставки меняются с панели управления вообще-то… - так же удивленно сказал Сергей.
- Серега, я понял, что у них там получилось, – неожиданно сказал Виктор.
Когда девушки стали рассказывать Сергею, что у них случилось, все ребята притихли, и молча внимательно стали тоже их слушать. Узнав о том, что кого-то с группы этих хорошеньких девушек несправедливо отчисляют из университета, всем тут же захотелось им помочь. Каждый сидящий стал вычислять варианты, и Виктор первый разобрался в случившемся.
- Я понял, - с уверенностью повторил Виктор, – там кто-то поставил заставку так, что она её держит постоянно на экране, а с панели инструментов заставка экрана как бы сзади за ней становится и поэтому не видна. Это как вирус все равно.
-Точно,- вдруг воскликнул Борис, – я знаю, что за прикол там сделан. Это они с Интернета скачали такую программу. В интернете я такое встречал. Скачиваешь эту программу на дискету. Потом переписываешь на чей-нибудь комп и запускаешь. Она автоматом влезает в систему и ме-няет заставку. Причем так, что её просто не заменить. Называется «Сюрприз другу». Там несколь-ко вариантов - или готовую картину можешь вставить, или сам нарисовать что-нибудь. Вот они порнуху и влепили им на комп с надписями.
 - И потом, Серега, - вступил в разговор другой парень, - время установки глянь по журналу, и все дела!
 Сергей подумал немного и спросил Аню:
 - А когда это надо сделать?
 - Чем быстрее, тем лучше, - чуть просительно ответила Аня, - там уже в деканате приказ на отчисление Димки печатают. Сейчас сможете пойти?
- Конечно, - быстро согласился Сергей, и тут же добавил, обращаясь к друзьям:
- Боря, Витя, айда со мной, покопаемся там в системе. Дело не долгое.
 - Пошли, какой разговор. Поможем девчонкам, - сказал Виктор, деловито поднимаясь с кресла из-за компьютера.
 Аня и Катя, с благодарностью посмотрев на ребят, тоже встали, и все вместе они направи-лись на вычислительный центр факультета лингвистики, который был в другом корпусе.

Глава 42

Заведующую вычислительным центром факультета лингвистики ребята разыскали быстро. Она сидела в своём кабинете и работала на компьютере. Катя заглянула, предварительно тихо по-стучав и, увидев заведующую, поздоровалась: 
- Здравствуйте, а мы к вам. Можно?
Ирина, мельком взглянув на неё, ответила:
- Можно. Подождите немного, я сейчас закончу и выйду к вам.
Через несколько минут она вышла в коридор и, увидев стоящих с девушками парней, строго, но доброжелательно улыбаясь, сказала:
- Так,  специалисты - программисты пришли, консилиум экспертов? Хорошо, мне недавно насчет вас звонил преподаватель, сказал, что подойдёте. Ну что ж, пойдём в компьютерный класс.
Все вместе они прошли на вычислительный центр, который в это время почему-то был не занят. Ирина села за злополучный компьютер, включила его и, дождавшись, когда появилась заставка с нецензурной бранью, сказала:
- Вот,  видите, какие художники здесь работали?
Посмотрев на ребят, она поднялась со стула и, уступая место, добавила:
- Ну, садитесь, разбирайтесь. Найдёте чего, скажите. Я в своей комнате буду. Пароль для ад-министратора здесь “Admin”.
Сергей сел за компьютер, пододвинул привычно к себе клавиатуру и сказал, обращаясь к ней:
- Вы, пожалуйста, подождите,  не уходите. Мы сейчас время создания заставки по журналу посмотрим. Это недолго.
Он ввёл пароль администратора и, быстро щёлкая клавиатурой, стал ставить какие-то галоч-ки и точки в появляющихся окнах. Виктор и Борис сели рядом с ним и внимательно следили за его действиями, несмотря на то, что диалоговые окна на экране менялись очень быстро.
- Куда ты полез, - неожиданно сказал Борис Сергею, - зачем ты папку политики учетных запи-сей открываешь? Тебе же время и пароль кто набирал надо искать. Смотри, где политика безопас-ности, скорее всего, там это зафиксировано.
- Он и смотрит сейчас папку «политика паролей», - перебил Бориса Виктор, - Серега, ты лучше смотри папку «политика аудита». Это в локальной политике.
Дождавшись, когда Сергей нашел и открыл нужную папку, Виктор добавил:
- Вот, смотри, «аудит учетных записей».
Пока ребята спорили и вели поиск на компьютере. Катя с Ириной терпеливо ждали, сидя рядом на стульях. Ирина не стала уходить и осталась в лаборатории. Ей тоже хотелось, чтобы мальчики нашли точное время события, и кто сделал такую заставку. В сущности, по своей натуре она была добрым человеком, к студентам относилась заботливо и доброжелательно, хотя это порой пряталось за показной строгостью. Её желание как можно скорее наказать виновного объяснялось стремлением как можно лучшего и добросовестного исполнения своих обязанностей, как заведующей. Но она отнюдь не желала, чтобы Афанасьева исключили из университета. Такой, что называется, высшей меры наказания она никак не предполагала, написав докладную декану. Как это довольно хорошо сказано в стихах А.С. Пушкина про Евгения Онегина:

                «Приятно меткой эпиграммой
                Взбесить оплошного врага
                Приятно зрить, как он упрямо…

                Но отослать его к отцам
                Едва ль приятно будет вам».
      
    В подобную ситуацию и попала Ирина. В глубине души у неё было сожаление о случившемся, даже отчасти чувство вины, в котором даже она сама себе не могла признаться. Подсознательно она надеялась, что вскроются какие-то неизвестные обстоятельства, которые позволят отменить столь строгое решение, и дело благополучно решится само собой. Поэтому она тоже не уходила и терпеливо ждала результатов поиска.
           Не прошло и пяти минут, как ребята нашли нужную информацию. Пролистав на экране ка-кой-то большой список, Сергей спросил:
           - Какого числа это случилось и на какой паре?
           Девушки быстро назвали число и пару, когда это было, и Сергей, вновь полистав на экране этот длинный список, сказал:
           - Ну вот, смотрите – рисунок создан в этот день, но сразу после пары. Входили под паролем «User». Точное время его создания… это как раз большая перемена.
           - Мы же говорили, что это не Димка сделал! – радостно воскликнули девушки, – у нас пара в другом корпусе следующая, и еще поесть надо в буфет сходить. А Дима тогда уже ушёл, его здесь в это время не было. И потом, пароль у него не такой.
- У него пароль …- и Сергей, посмотрев под каким паролем пользователь входил перед этим, назвал пароль другой.
- Да,- подтвердила Катя, - это Димкин пароль, он мне его однажды говорил. А чей этот па-роль - «User»?
- Это пароль с группы культурологов, - ответила Ирина, и добавила: - мы, конечно, найдем того, чей это пароль, но ведь тот, кто рисовал, мог его случайно узнать. Такое, к сожалению, часто бывает. Ну ладно, теперь надо убрать эту гадость с экрана. Вы тут работайте, а я пойду к декану и поставлю его в известность.
Придя в деканат, Ирина застала там Владимира Алексеевича. Увидев её, декан, улыбаясь, сказал:
- Прямо на ловца и зверь бежит! А мы как раз по этому вопросу разговариваем. Садись по-ближе.
Он подождал, пока Ирина сядет, и продолжил.
- Вот, преподаватель мне тоже докладную записку принес. Пишет, что отпустил Афанасьева пораньше с занятия, и его там не было, когда этот рисунок делали. Что скажешь, ты же заведую-щая…
- Он прав, Афанасьев здесь не виноват, - уверенно, как человек, приявший трудное решение, произнесла Ирина, - я поторопилась обвинить его. Сейчас пришли ребята с компьютерного фа-культета, просмотрели журнал учетных записей на компьютере и нашли, когда по времени был создан рисунок и под каким паролем входили.
- И когда же?- переспросил декан.
- На большой перемене, когда группа уже ушла оттуда.
- Ну вот, тогда это тебе надо выговор делать, - мягко и с оттенком упрека сказал декан, - ла-боратория на  перемене осталась без надзора.
- Ну конечно,- возмущенно запротестовала Ирина, - теперь я виновата, вот затеяла на свою голову…
Декан с сидящим преподавателем дружно рассмеялись, причем оба откинулись на спинки кресла. Ирина, тоже улыбаясь, но с оттенком обиды, продолжила:
- Вот вы смеетесь, Александр Георгиевич, а где я найду лаборанта на полную ставку? Кто из взрослых пойдет на такую ставку, это же смех, а не деньги. Вот и работают два студента на полставки, а они то на лекции, то на экзамене. Они же учатся на дневном. А я не могу там целый день сидеть, вы мне вон сколько всего напоручали. Сейчас кабель надо искать, чтобы Интернет туда дотянуть, принтер купить, картриджи на ксероксы заправить. Когда я всё успею сама?
- Ладно, ладно, - знаю, что у тебя много забот, - примирительно сказал декан, и, стремясь побыстрее уйти от такого неудобного для него оборота разговора, добавил:
- Ну что, обвинение с Афанасьева снимаем?
- Конечно, куда же нам деваться, - согласилась Ирина.
- Правильно, он же не виноват, - тоже сказал Владимир Алексеевич.
- Хорошо, - сказал декан и позвал секретаршу: - Людмила!
Вошедшей секретарше Александр Георгиевич ровным голосом сказал:
- Проект приказа на Афанасьева аннулируй. Его выпускать не будем.
- А как же распоряжение проректора?- немного удивленно спросила Людмила, – там же есть его резолюция.   
- Я сам ему всё объясню. Есть дополнительные материалы, которые меняют дело.
- Ну вот, я печатала, печатала, а теперь надо выбросить, – с упреком в голосе сказала Люд-мила.
- Что поделаешь, приходится так, – примирительно сказал декан, и добавил, – А эти до-кладные записки подшей в дело по текущем вопросам.
- Хорошо, – сказала Людмила, и переспросила: – Не будете его отчислять?
- Нет, можешь проинформировать его или старосту группы. Антон недавно был у меня, он в курсе.
- Их девчонки с этой группы сейчас у меня на ВЦ сидят с программистами, заставку меня-ют. Можно через них передать, – сказала Ирина.
Кивнув головой в знак согласия, секретарша забрала докладные записки вместе с объясни-тельной Афанасьева, и вышла из кабинета. Все помолчали немного и декан, как бы подводя итог, сказал:
- Ну всё, этот вопрос закрыли. Исключать никого не будем. Ирина, передай мою благодар-ность за помощь этим ребятам с ФКТ. Владимир Алексеевич, вам тоже спасибо, что помогли разобраться.
- Да не за что, - сказал тот, поднявшись с кресла, пожал на прощанье руку декану, и вышел с кабинета вместе с Ириной в приемную, где толпилось человек пять студентов, дожидаясь, пока декан освободится.
Тотчас же, не успели они выйти из двери, как ближайший студент нырнул в дверь и оттуда послышалось:
- Александр Георгиевич, можно к Вам?
- Заходи, - ответил голос декана.
Ирина, кивнув на прощанье преподавателю, пошла в лабораторию, где сидели ребята.
Поменяли заставку Сергей с Виктором и Борисом не сразу, повозится им пришлось. Они долго не могли понять, где и как нашла лазейку в системе пиратская программа. При этом компь-ютер несколько раз зависал, и его приходилось несколько раз перезагружать. Когда в очередной раз компьютер завис, Виктор раздражённо сказал:
- Да что он всё время висит? Ну-ка, Серёга, дай сюда “клаву”, я с ним сейчас по-своему по-говорю. Чует моё сердце, что здесь вирус работает.
Сергей, не сходя с места, передвинул клавиатуру сидящему рядом Виктору и, чуть оттолк-нувшись, повернул монитор экраном к нему. Виктор достал из кармана дискету, решительно со щелчком вдвинул её в дисковод системного блока и также решительно надавил кнопку переза-грузки системы. Причем  он это сделал с таким видом, словно он нажал на кнопку пуска межкон-тинентальной баллистической ракеты.
- Что ты хочешь? – спросил его Борис.
- Сейчас с системной дискеты загружу машину и с неё же активирую защиту. Надо здесь прочесать от блох все диски на винчестере. Похоже, они инфицированы.
- Думаешь, вирус работает?
- Наверняка. Чего ради он всё время виснет? Пока сидим, уже три раза зависал.
Ребята дождались, пока машина перегрузилась, и Виктор тут же загрузил антивирусную про-грамму. Почти тотчас же, спустя несколько секунд, раздался резкий сигнал и на экране монитора высветились надписи с зараженными вирусом файлами и название самого вируса.
- Ну вот, я же говорил, что здесь еще вирус работает, - возбужденно сказал Виктор, - Это ста-рый, я его знаю. Он резидентно сидит в оперативный памяти. Полиморфный, его трудно сразу обнаружить.
- Полиморфный? – переспросил Борис. - Это который свою цепочку байтов меняет постоян-но?
- Ну да, его поэтому и трудно вычислить. Нифига, сейчас убьем его! О, смотри, еще один. Вот нахватали блох! – воскликнул Виктор, Увидев на экране имя другого вируса и услышав опять резкий сигнал.
   Пока Виктор и Борис работали с машиной, Сергей повернулся к девушкам. Глядя на Аню, он спросил их:
- У вас сейчас пара?
- Да, - ответила Аня, – но староста предупредит преподавателя, почему нас нет. Так что нас не будут за пропуск ругать.
- Конечно, - согласился Сергей, – причина-то уважительная. Вот не посмотрели бы время, и отчислили бы этого парня ни за что.
   Сергей хотел еще что-то сказать, но Виктор передвинул к нему клавиатуру и  сказал:
- Бери «клаву» и удаляй заставку. Всё, машина больше виснуть не будет, вирусы я поудалял все. Файлов тридцать поражено было.
Через несколько минут Сергей нашел, как была установлена злосчастная заставка, удалил ее и перезагрузил компьютер.
Увлёкшись разговором, ребята не заметили, как в лабораторию зашла заведующая. И толь-ко когда раздался её голос, они заметили её.
- Ну как, алхимики, что-нибудь получается?
Все сразу обернулись к ней, и Сергей сказал, глядя на неё:
- Нашли, где она дыру пробила. Всё, заставку поменяли, а ту уничтожили. Так что всё в по-рядке, можно на нём дальше работать.
- Кстати,  заодно и прочистили её от всяких вирусов, - добавил Виктор.
- А что, машина заражена была? - удивлённо переспросила Ирина. – Это тогда нужно и все другие машины проверить.
- Да, притом не одним вирусом, а несколькими. Мы их всех уничтожили, – ответил за всех Борис.
- Ну, молодцы, спасибо. Вам за помощь просил передать благодарность наш декан Алек-сандр Георгиевич. И от меня тоже.
- Да не за что, - скромно за всех ответил Сергей, – если что ещё понадобится, скажите Ане или Кате, мы придём, поможем.
- Девушки ваши тоже молодцы, товарища в беде не бросили, – улыбаясь, сказала Ирина , глядя на Аню с Катей, и добавила: – можете передать вашему Диме, что его отчислять не будут. Проект приказа аннулирован. Вы помогли и докладная записка преподавателя.
- Ура! - радостно воскликнула Катя и потормошила сидящих мальчишек, – Димка спасён!
При этом Сергей, посмотрев на Аню, встретил её полный благодарности и признательности взгляд, который отдался в его душе тёплым и волнующим эхом.

Глава 43

Трубку мелодично зазвонившего телефона взяла Ольга и, немного послушав, сказала:
- Привет. Дома, где ж ему, пенсионеру, еще с утра быть. Сейчас позову, - и, повернувшись к сидевшему за столом Валерию Макаровичу, сказала: – Иди, тебя к телефону.
- Кто? – коротко спросил он, поднимаясь из - за стола и подходя к телефону.
- Петрович, – также коротко ответила Ольга
- А, хорошо, – обрадовавшись, на ходу сказал Валерий Макарович, и, взяв трубку у Ольги, которая стояла возле телефона и держала в руках трубку, приложил её к уху, сказав привычно:
- Алё!
- Здорово, партизан! – услышал он голос одного из своих старых друзей Петровича.
- Привет, - оживленно ответил Валерий Макарович, - а почему партизан?
- Да потому что скрылся куда-то и не появляешься, не звонишь.
- Куда мне, пенсионеру, скрываться? Дома сижу, у Ольги на посылках служу. Тебе звонил несколько раз, да тоже дома тебя не было, - немного покривил душой Макарович, потому что ни-куда не звонил.
- А мы тебя недавно с Семеновичем вспоминали. Лёгок на помине, знать, долго проживешь.
- Сколько на небе отмерили, столько и проживу, торопиться туда не буду. У меня тут еще столько дел, что хоть три жизни проживи и все не сделаешь!
- Какие там ещё у тебя на пенсии дела? Наши с тобой дела уже в прошлом.
- Не скажи – мне ещё внука надо вырастить, Алёшку выучить, так что без дела не останусь, скучать некогда.
- Ну ладно. Ты вот что – мне насчет тебя Семёнович звонил, поехали со мной на рыбалку.
- Да я с удовольствием. Когда ты хочешь ехать?
- Думаю, во вторник и дня на три, до четверга. В четверг вечером назад, и дома будем.
- Нормально. А кто ещё едет?
- Ты, я, Семенович и Димка Федоровский. Да ты его помнишь.
- Этот бывший начальник второго стройтреста?
- Ну да, он самый!
- Ну, как же, помню.
- Он на своем “Амуре” будет. Двумя катерами пойдем.
- Ольгу бери с собой, Алёшку. Места хватит всем.
- Да нет, она не поедет, ей на неделе к зубному врачу, коронку ставить. Алёшке в универси-тете надо быть. Знаешь, я лучше внука возьму, Ромку. Он давно хотел, если ты не возражаешь.
- Нет, конечно. Бери, я же говорю -  места всем хватит. Веселее будет. Пусть пацан к Амуру приучается, к рыбалке.
Уточнив все сроки отъезда и  выяснив, кто едет, Валерий Макарович по старой привычке перешел к деталям предстоящей поездки.
- Слушай, Петрович, червей надо накопать. Давай я завтра съезжу на свалку, накопаю.
- Да у меня есть немного. Я со своим недавно копал. Ну и там поймаем чего-нибудь, на насадку будем рыбачить. Ну, если еще накопаешь, то лишними не будут. Я еще катыши из хлеба приготовил, на них порыбачим.
- А бензин для лодки есть?
- Нет, пока еще не привез. Там, на лодочной, его у меня в бочке мало осталось. Да время есть, сегодня еще воскресенье. За два дня привезу.
- А на чем ты его везти собрался? У тебя машины нету, а у Семеновича “Нива” на ремонте.
- На ремонте? А я думал, он меня выручит.
- Вот что, давай я сейчас позвоню сыну, и на его машине бензин привезёшь.
- А у него что, телефон есть?
- У него с Леной мобильники.
- Вот живут же люди – молодцы.
- Так Лена сейчас коммерсантка, предприниматель, - с гордостью в голосе похвастался Вале-рий Макарович, - в Китай ездит, торгует. Тебе, часом, из одежды ничего не надо? Говори, если что, привезет и недорого станет.
- Да пока вроде ничего не надо. Потом жену спрошу, она для дочки что-то искала. Ну, хорошо, звони своему Андрюхе. Если согласится, то можно прямо сейчас, я дома буду.
- Да что он не согласится - согласится, он мне не откажет. Будь дома, я сейчас с ним свяжусь, и он подъедет к тебе.
- Как у него “Жигуль” ходит, ничего?
- Ха, “Жигуль”, скажешь тоже! Да он небось уже и забыл, что это такое.
- Как это?
- Да так, я же тебе сказал, что у него Лена бизнесом занимается. Они себе давно уже микро-автобус купили японский. “Хайс” называется.
- Да ты что? Ну прямо совсем “Новые русские” стали. Здорово, молодцы! А как же японский, у них же руль правый?
- Ну и что, что правый. Ездят и распрекрасно. Лена сама тоже водит. Большой такой, микрик, хороший, комфортабельный. Все же молодцы японцы, хорошую машину сделали. Восемь мест, сиденья все крутятся, раскладываются, как хочешь. Впрочем, сам увидишь. Да, за бензин я  заплачу.
- Не надо, что у меня, денег нет, что ли. Довезти вот помоги.
- Ладно, я тогда водки возьму, ты не бери. Я бутылок шесть возьму, хватит? По литру в день на четверых…
- Да не надо столько. Возьми три. Димка тоже два пузыря берет, я беру. Во вторник часов в шесть утром выезд. Можно бы и пораньше, да на чём уедешь? Автобусы только полшестого начи-нают ходить.
- А зачем автобусы, сын довезёт. У него гараж рядом с домом, до работы успеет. Так что можно часов в пять.
- Ну, если так, то давай пораньше. Туда ходу часа два. Успеем по утру порыбачить.
- А ты куда хочешь?
- Да за мост. Выше по течению. Там за уловом недалеко, за Шарахандинской протокой.
- Это где кривая протока, за пионерлагерем судостроительного завода?
- Ну да! Там посмотрим, или на косе расположимся, или в протоку недалеко войдём.
- Ну, нормально. Давай, я тебе, если что, перезвоню.
- Хорошо, звони своему Андрюхе, я дома буду.
         - Да, а хлеб никто не берите, я сам напеку, – вдруг вспомнив свою хлебопечку, сказал Вале-рий Макарович.
- Сам напечешь? А что у вас там, своя хлебопекарня есть?
- Почти что. Вот не пришел ко мне на день рождения, и не знаешь ничего. Потом расскажу, на рыбалке.
- Макарыч, да я не мог прийти, я же говорил тебе!
-  Да ладно, я так, к слову. Ну давай, жди, я Андрею звоню.
Договорился Валерий Макарович с Андреем быстро и без проблем. К счастью, сын был в это время дома и не сильно занят, а его микроавтобус стоял под окном во дворе. Поэтому он, вы-яснив предварительно подробно, куда надо ехать, почти сразу спустился во двор, завел автобус и поехал к Петровичу. Заминка вышла только с Ромкой. Лены не было дома, а без нее Андрей не хотел решать, поедет Роман с дедом на рыбалку или нет. Ромка, узнав о рыбалке, очень обрадовался и ехать хотел, но из-за этого надо было пропустить занятия в школе и Андрей боялся, что Лена не согласится. Поэтому он сказал, что он не возражает, но окончательно будет решать Лена. Он ей скажет, и она позвонит ему.
До отъезда было еще почти 2 дня, но Валерий Макарович стал деятельно готовиться к ры-балке. Первым делом он разыскал свои рыболовные снасти - закидушки и спиннинг. Осмотрев их, он нашел, что они в порядке, а вот запасных грузил и крючков у него было мало. Пришлось идти в магазин и покупать крючки. Свинцовые грузила ему выдал из своих изрядных запасов внук Ромка, вылавлявший их  с мальчишками из свинца, добытого из старых аккумуляторных батарей и расплавленного на костре в консервной банке на пустыре. Грузила Ромка отливал в старую столовую алюминиевую ложку и делал это с великим удовольствием. Попутно Валерий Макарович зашел в продуктовый магазин и купил три бутылки водки, и несколько банок консервов. Причем при покупке он долго расспрашивал продавца, что это за водка, кто её произвел и где. И только убедившись, что водка Комсомольского-на-Амуре завода и не «палёная», купил ее. Такая осторожность, как считал Валерий Макарович,  была нелишней, поскольку однажды, не так давно, он купил бутылку водки в достаточно солидном магазине и потом чуть ей не отравился. Выпив пару рюмок этой водки, он почти сразу тогда опьянел, причём даже не опьянел, а подурнел, и потом его нещадно и долго рвало, чего никогда с ним раньше не бывало. Его письменная жалоба на этот магазин выявила, что эта водка была поддельной, опасной для здоровья и снята с продажи. Поэтому, прежде чем снова покупать водку, он всегда теперь выяснял, кто её сделал, и иногда в сомнительных случаях требовал на нее сертификат.
Затем Валерий Макарович осмотрел свои рабочие штаны, куртку и резиновые болотные сапоги. Все было в порядке, кроме куртки, в которой требовалось зашить карман. Его попытка самостоятельно его зашить тут же была пресечена Ольгой. Жена отобрала у него куртку, заявив:
- Вот что ты берешься за то, что не надо! Ведь все равно, как положено не зашьешь, дай сю-да, я сама лучше сделаю!
Безропотно отдав ей иголку с ниткой и куртку, он, тем не менее, не преминул заметить, желая подначить жену:
- А ты в ентом деле ничего не понимаешь!
- Ну конечно! Ты вот в шитье все понимаешь, - тут же иронично возразила Ольга, почув-ствовав в словах мужа покушение на её женское превосходство в портном деле, – вас, мужиков, к шитью и близко нельзя подпускать!
- Ага, - не сдавался Валерий Макарович, – а кто самые знаменитые кутюрье в мире: мужчи-ны! Вот Зайцев, например.
- Попрыгайцев! – передразнила его Ольга. – Твой Зайцев один на всю Россию, а все осталь-ные, которые шьют, – женщины. Какой с вас, мужиков, может быть толк в шитье? Никакого. И вообще, я смотрю, тебе нечего делать, так идти давай на кухню, ножи поточи. А то все совсем ту-пые, ничего порезать нельзя.
- Хочешь, тебе анекдот про ножи расскажу? – спросил жену Валерий Макарович, и, не до-жидаясь её согласия, стал рассказывать.
- Мужик один приходит домой к любовнице. Ну, то да сё, она на кухню, закуску пригото-вить. Он тоже заходит на кухню и говорит: “Давай тебе ножи поточу”. Она: “Давай, а то муж ни-когда их не точит”. Ну, тот берёт ножи, значит, и давай точить. И вдруг вспоминает, что он тоже дома никогда ножи не точит, а они всегда острые.
Рассмеявшись, Ольга сказала:
- Вот и иди точи, а то тоже без тебя острые окажутся! Заодно и свой на рыбалку наточи.
Пока жена зашивала куртку, Валерий Макарович переточил ножи и стал собирать рюкзак, положив туда в пластиковом пакете картошку, лук, перец, морковку, специи для ухи, банки кон-сервов и тщательно упаковал, чтобы не разбились, бутылки водки.
Отдельно в пакете две деревянные ложки, складной, с множеством лезвий ножик, алюминиевые кружки. Положил две полных коробки спичек, фонарик – жучок. Он хотел также положить туда небольшой охотничий топорик в чехле, но, вспомнив, что у Петровича в лодке всегда есть топор, отложив его в сторону. После того как Ольга зашила куртку, он положил её на рюкзак сверху, чтобы все было, как говорят, до кучи.
Весь следующий день он пёк хлеб. Так как одна буханка хлеба замешивалась  и пеклась по-чти три часа, а их требовалась не меньше трёх – четырёх, то Валерию Макаровичу пришлось каж-дых три часа заправлять хлебопечку и доставать с неё душистую спечённую буханку хлеба. При этом в доме стоял сплошной вкусный аромат печёного хлеба, так что даже повстречавшаяся ему на лестничной площадке соседка, потянув носом, сказала:
- Что это у тебя Ольга там целый день печёт, пироги что ли? Или булки?
На что с гордостью Валерий Макарович ответил, изумив соседку:
- Не угадала. Это я хлебушек пеку!
К вечеру Ольга сходила в магазин, купила там два килограмма  «ножек Буша» и стала их жарить, чтобы всем поужинать и заодно дать их мужу на рыбалку. На кухне было жарко, т.к. работала весь день хлебопечка и газовая плита. Поэтому Ольга сняла с себя халат, а вместо него надела просторную рубашку мужа, которая едва закрывала её ягодицы. Валерий Макарович, зайдя на кухню полюбопытствовать, что она там печёт, и увидев жену в таком соблазнительном виде не преминул забраться рукой под её рубашку и погладить там всё, что он нащупал, оживлённо спро-сив жену:
-  Что это там такое круглое?
Однако последовавшая реакция жены весьма его огорчила. Шевельнув бёдрами, она оттолк-нула руку мужа и довольно резко выговорила ему:
- Что ты лезешь? Не видишь, что я у плитки стою, того и гляди сгорит чего! Знаешь ведь, не люблю, чтобы меня трогали, когда чего-нибудь делаю. И что за привычка такая? Вот не знает, чем бы ему заняться…
Отойдя в сторону от жены, Валерий Макарович уселся на табуретку прямо напротив жены и, рассматривая её, словно видел впервые, философски заметил, призрачно намекая на знак Зодиака жены.
- Вот все вы такие, женщины. К ней со всей душой, а она… Вообще Козероги - самый нику-дышный народ. Такие зануды! Никакого полёта мысли, возвышенных чувств…
- Это вы, Весы, никудышные, – энергично прервала его Ольга, – только нос совать, куда не надо или руки. Делает человек дело – что его отвлекать?  Мне ещё нужно Алёшке на завтра постирать, погладить, к соседке сходить, на базу за продуктами съездить, договориться. Ничего не успеваю, а ты… - и, услышав звонок телефона, добавила, – Иди вон, ответь, не видишь, я занята!
Так и не успев поспорить с женой, Валерий Макарович вынужден был с сожалением уйти с кухни, и пошёл к звенящему на столе телефону.
Во вторник в полчетвёртого утра, ещё в сумерках, к дому Валерия Макаровича подъехал на своём микроавтобусе сын с внуком Ромой. Валерий Макарович, был уже на ногах, готовый и со-бранный. Они с Андреем взяли рюкзак и сумку с продуктами, погрузили всё в автобус и поехали на лодочную станцию, предварительно заехав к Петровичу и забрав его с вещами тоже. Почти сразу  же, как только они подъехали к станции, туда на  «Волге» приехали Дмитрий с Семёновичем. Выгрузив вещи, Андрей уехал, а « Волгу» Дмитрий оставил на платной стоянке возле сторожа станции.
  Лодочная станция принадлежала судостроительному заводу, и на ней были построены ряды небольших сарайчиков, где хранились вёсла, багры, бочки для бензина, брезент. Сарайчики стояли по гребню высокого земляного вала, образовавшего затон для лодок, где они во множестве и стояли, привязанные к стальным трубам,  надежно вкопанным в землю.
Лодки у Петровича и Федоровского были хорошие. У первого был «Амур-3», а у второго «Амур-2». Эти алюминиевые лодки делало Комсомольское-на-Амуре авиационное объединение им. Ю.А. Гагарина. Этот огромный завод выпускал лучшие в мире боевые самолёты – фронтовые штурмовики “СУ - 27”, которые с удовольствием покупали Китай, Индия и другие страны. Наряду с выпуском  боевых самолетов, завод освоил выпуск этих лодок с отличным дизайном и прекрасными мореходными качествами. Причем лодка «Амур-2» в передней своей части имела небольшой уютный застекленный салон. Обе были оснащены мощными двигателями, позволявшими развивать хорошую скорость при значительной загрузке.
Загрузились они в лодки быстро и без проблем вышли из затона. Впереди шла лодка Федо-ровского, а за ним лодка Петровича. Ромка забрался в лодку Дмитрия, облазил весь её салон и уселся рядом с ним на кресло. Пока выходили из затона, шли на малом ходу, но как только вышли на фарватер Амура, дали полный ход и лодки, подымая за собой белый след из брызг и волн, рва-нулись против течения.
Осень – это самая лучшая, золотая пора на Дальнем востоке. Позади – жаркое, душное и знойное лето. Впереди – холодная, с лютыми северными морозами и вьюгами, снежная зима. Вче-ра – ласковая прохлада Амура, спасительный, освежающий ветерок амурской волны. Завтра мороз насмерть закуёт льдом эту могучую реку, пурга и бураны наметут сугробы, из которых будут торчать вздыбившиеся оскаленные льдины торосов и ледолома. Сейчас же, в конце августа, в сентябре зноя уже нет, но тепло остаётся. Солнце яркое, ласковое, доброе, греет ещё хорошо.
Плавно меняет в это время тайга расцветки своего одеяния, переодевается, словно человек к празднику, становясь цветистой, нарядной. Буйная дальневосточная растительность, все лето зеленая, плавно переходит в голубое по мере удаления, и  сопки на горизонте уже почти голубые. К концу лета буйство тайги постепенно смирнеет, блекнет, становиться не таким ярким. Но вот приходит осень, и сплошная зелень меняется на яркую индивидуальную палитру желтого, красного, огненного и лишь могучие кедры и ели стоят непоколебимо зелеными.
Пламенеют ярким красным пламенем раскидистые рябины, солнечно-желтыми стоят куд-рявые русские березки, могучие дубы неохотно и неторопливо меняют свой летний наряд, посте-пенно переходящий из бледно-зеленого в желтый. Ярко-оранжевыми стоят стройные клены, серо-желтыми – тополя, и вся тайга, словно палитра художника, подбирающего для картины краски, расцвечена багряно-красным, желтым, зелёным.
Сопки становятся почти рыжими и все, кто сидел в лодках, невольно любовались красотой дальневосточной природы, поскольку слева по борту лодок Амур теснили высокие сопки, укра-шенные этим осенним нарядом.
Амур в эту осеннюю пору бывает чаще всего немного неспокоен. Могучая полноводная река делает поворот у города Комсомольска-на-Амуре, отпочковывая озеро Мылки и несколько проток, разливаясь на несколько километров. Волнение было небольшое, и лодки ходко шли, чуть дрожа и разрезая острыми носами волны. До моста дошли за полчаса, и прошли его между огром-ных быков по фарватеру.  Мост этот, соединяющий берега Амура, уникальное инженерное соору-жение, построен был сравнительно недавно. Огромные быки, на десятки метров выходящие из воды, несли на себе гигантские пролеты с железнодорожными путями и автомобильной дорогой. Этот мост заменил бывшую паромную переправу, и значение его для экономики Дальнего Востока и страны в целом неоценимо. Строился он еще в ту пору, когда Валерий Макарович секретарил и косвенное участие принимал в этом строительстве, решая вопросы его финансирования и снабжения. Поэтому, проходя на лодках под ним, он не удержался и гордо заметил внуку, показывая на мост:
- Рома, видал, какие строили в наше время? Вот то-то!
Роман оживленно посмотрел на деда, потом на мост. Ему впервые приходилось проплывать под ним так близко и, оглядывая громады высоких могучих быков, поддерживающих гигантские стальные пролёты его, он понял, каких больших трудов и усилий это стоило. Он восхищенно по-смотрел на деда и сказал:
- Здорово! Какой он огромный. Из далека посмотришь – ну мост как мост, а близко…
- Вот и надо всегда в упор смотреть, а не поверху, – сказал Валерий Макарович, и добавил: – Амур не просто было укротить. Здесь работали самые опытные мостовики в Советском Союзе. Представь себе, какая сила на него давит весной, когда лед движется.
Сорок минут спустя они подошли к улову, и Валерий Макарович сказал, наклонясь ко  внуку:
- Сейчас улово проходить будем, – и Валерий Макарович сделал ударение на первой букве “у” слова «улово».
- Дед, а что это такое – «улово»? - спросил Рома, сделав ударение на средней букве слова «улово».
- Не улово, а  у-у-улово. Это такая огромная яма. Здесь глубина  чуть не сто метров. Видишь, как широко здесь Амур разливается? Вот там отходит протока. В шторм здесь очень большие вол-ны. По преданию, здесь живёт Чёрный  дракон.
- Какой дракон и почему он Чёрный? – с любопытством спросил Рома.
- Амур ещё раньше называли рекой «Чёрного дракона». Ежегодно он собирает с людей свою страшную дань. Каждый год в этой реке тонут люди, и немало. Его весенние разливы бывают столь сильными, что люди ничего не могут сделать. Это сейчас проще стало – есть техника, под-рывники, а раньше её разлив немало бед приносил.
- А что, этот дракон и сейчас здесь живёт? – заинтригованно переспросил Рома.
- Да, конечно! - Валерий Макарович при этом посмотрел на Рому, округлил страшно глаза и таинственно сказал, показав куда-то рукой: - Вон смотри, хвост его показался!
- Где? – удивлённо переспросил Рома, посмотрев, куда показывал дед, и, вдруг поняв, что его разыгрывают, немного обиженно сказал:
- Дед, да ну тебя, ты всё шутишь!
Пройдя улово, лодки свернули в небольшую протоку и минут двадцать шли по ней на малом газу. Облюбовав небольшую полянку, они пристали к берегу и заглушили моторы. Место было тихое, лесистое. В  далеке за лесочком было небольшое поле и виднелось озеро. Лес у берега был негустой, а дальше густел. Протока была не широкая, около ста метров с довольно крутыми берегами, и лишь там, где они пристали, берег полого уходил под воду. Видимо, здесь раньше уже рыбачили, так как на полянке виднелись следы костра, куски пластиковой упаковки и пустые пачки от сигарет.
Привычно и сноровисто они поставили палатку, перенесли с лодки все рюкзаки и вещи. Роману тут же поручили собирать и рубить коряги для костра и он, вооружившись топором, стал рубить сухостой и всякие коряги, собранные у берега.
Затем  каждый  из рыбаков стал подыскивать себе место для рыбалки. Петрович решил ры-бачить прямо с кормы  лодки. Семёнович забрал свои снасти, отошел подальше от лодок метров на сто, так, чтобы порыбачить в одиночестве. Дмитрий и Валерий Макарович расположились по обеим сторонам лодки. При этом Дмитрий отошел метров на пятнадцать, а Валерий Макарович обосновался всего в нескольких метрах от лодок, там, где берег немного поднимался, нависая над водой небольшим обрывом.
         Все размотали свои закидушки, насадили на крючки червей и позабрасывали в протоку. Причем у каждого их было по две-три. Семёнович же, поскольку он рыбачил с кормы лодки, которая на всю свою длину уходила в протоку, рыбачил со спиннинга. Как это чаще всего бывает на рыбалке, закинув снасти, все тихонько уселись поудобнее на берегу, для чего кто принес старую сухую кочку,  кто деревянный пенек. Дмитрий принес из лодки раскладную скамеечку с брезентовым верхом. Валерию Макаровичу пришлось для этого подтащить часть старого дерева и на нем расположиться.
         На берегу было тихо. Лишь Ромка медведем трещал сучьями сухостоя в отдалении. Ветра почти не было. Стояла та предутренняя тишина, когда досыпают последние сны люди, когда ухо-дят и прячутся все ночные звери и потихоньку начинает оживать дневное зверьё. Протока тихо несла свои воды, лишь у старых притопленных коряг у берега вода чуть бурлила. Справа, недале-ко от того места, где располагался Валерий Макарович, было притопленное большое дерево, кото-рое росло раньше у самого берега, но было подмыто и ветром обрушено в воду, и вода протоки чуть завихрялась у него,  отходя небольшими воронками.
Немного погодя Петрович достал сигареты и молча закурил. Валерий Макарович не обратил на это особого внимания, но, когда дым от табака дошёл до него, он, немного потерпев, про-ворчал негромко:
- Петрович, и охота тебе тут табак свой дурацкий смолить. Подыши ты хоть здесь чистым воздухом!
Валерий Макарович не курил сам и крайне отрицательно относился ко всем курящим. Здесь же, на свежем воздухе, на природе, приехать отдыхать и при этом  вдыхать сигаретный дым он вообще считал кощунством. Однако Петрович, заядлый курильщик, так не считал, и поэтому, шутя, ответил:
- На рыбалке курить положено, иначе ничего не поймаешь. Рыба сейчас тоже, как и мы в го-роде. Так что если червяк  “Примой” не пахнет, то она его и в рот брать не будет. Поэтому у тебя, небось, и не клюёт.
- А у тебя что, клёв полным ходом идёт, что ли? Скорее от твоего дыма и последняя рыба разбежится. Куда только от вас, курильщиков, деваться…
Они ещё немного лениво попрепирались и замолчали. Петрович, не докурив до конца, по-тушил сигарету и бросил её на берег, встав с лодки тщательно вдавил окурок каблуком в песок и засыпал его. Стало быстро светать, и немного погодя из-за вершины леса выглянуло огромное багряное солнце, позолотив корпуса лодок и гладь протоки. Видимо, радуясь солнцу, стала играть, как бы дразня рыбаков, рыба. Небольшие рыбки подпрыгивали над гладью протоки, со всплеском плюхаясь в воду. Несколько раз, прямо напротив стоянки лодок, плесканулась какая-то большая рыба, подняв хвостом бурунчик волны.
- Ишь, разыгралась, – негромко сказал Петрович, показывая Валерию Макаровичу на нее, – а клюёт что-то не особенно.
- Да, и у меня тоже что-то не особенно клёв идет, – также не громко ответил тот.
- Ладно, днем посмотрим, - и, смахнув с лица очередного комара, сказал: – Комарьё заедает. С утра проголодались, а вот ты говоришь: «Не кури». Как тут не курить?
- Да, не говори, – поддержал друга Валерий Макарович, - надо бы лучше было на косе рас-положиться. Там хоть ветерок обдувает, комарья меньше.
- Ничего, вот Рома пусть костер разожгёт, подымит немного. Поменьше комаров будет. Да и чай ставить надо.
Повернувшись к берегу, он подождал, когда Роман подойдет с очередной охапкой хвороста и сказал ему:
- Рома, разжигай костер. Скоро завтракать будем.
Завтракать они стали часа полтора спустя. Вначале хотели пораньше. Но Петрович поймал довольно крупную касатку, а Дмитрий попались чебачок и плеть. Пойманная рыба подогрела ры-бачий азарт, и они решили позавтракать чуть позднее. Однако больше ничего не ловилось, клева почти не было, и они собрались к костру, достали из палатки кружки, ложки и еду. Дмитрий вынес из салона лодки небольшой раскладной столик с брезентовыми раскладными скамеечками. На стол тут же была сложена закуска – вареные яички, колбаска, нарезанные кусочки копченой кеты, банки консервов, жареные «ножки Буша». Сюда же были поставлены две бутылки водки. Рассевшись за столом, кто на чем, разлили по пластмассовым стаканчикам водку и в разнобой, провозгласивши «За удачу», «Ну, чтоб клевала» и традиционное «Будем здоровы», привычно, не торопясь, выпили. Закусили плотно. На свежем воздухе, да после стакана водки аппетит был у всех хороший. Разговор как-то особо не клеился. Все были озабочены рыбалкой. Хотелось наловить, но клевало почему-то плохо, так что Дмитрий даже предложил:
- Может, отъедем куда, в другое место?
- Это опять сворачиваться? – разочарованно произнес Петрович.
- Зачем? – возразил Дмитрий. – Лагерь пусть здесь будет, а на одной лодке выше по прото-ке подняться. Рома здесь останется.
- Да подождите, – осуждающе сказал Семенович, – сидим-то всего ничего. Будет еще клев. Худо-бедно, на уху уже ведь наловили.
Слова Семеновича отчасти оправдались. К обеду клев усилился, и каждый уже поймал ещё по нескольку рыб. Валерий Макарович тоже поймал несколько карасей, довольно крупную касат-ку и чебаков. К обеду солнце пригрело, и его немного разморило. Выпитая водка, хорошая закус-ка, яркое осеннее солнце расположили Валерия Макаровича к благодушному настроению, и он потихоньку стал дремать. Резко дернувшая леска в его правой руке отвлекла его от дремоты. Он подсек её и почувствовал, как леска быстро задергалась.
- Есть! – довольно произнес он и быстро стал выбирать её, чувствуя, как её водит из сторо-ны в сторону. Подошедший внук внимательно наблюдал за дедом. Но вытащенная на берег заки-душка его разочаровала. На крючке висела небольшая рыбешка, что его весьма удивило.
- Вот те на! Я-то думал, что здесь крупная какая-то, а здесь малявка. А скажи, как леску во-дила. И что теперь с ней делать? – довольно громко произнес он.
- Дед, ты её назад отпусти, – тут же ответил внук, – она маленькая, пусть растет.
- Рома, да ведь что толку её назад в Амур бросать, – с сожалением произнес Валерий Мака-рович, – она через час кверху брюхом здесь всплывет. Крючок-то ей все внутренности порвал. Вот если бы сетями её поймали, тогда другое дело. А так ей уже всё, не жить.
- Ты её не выбрасывай, – с лодки сказал Петрович, – Рома, неси её к костру, ножом порежь на кусочки, и будем на крючки наживлять. На наживу может, кто покрупнее клюнет. Да и червей поберечь надо.
- Точно, на, Ром, бери ее, порежь, – согласился Валерий Макарович, – и мне кусочек с плав-ником принеси. Я подожду.
Принесенный чуть погодя Романом довольно крупный кусочек пойманной рыбки Валерий Макарович насадил на крючок и забросил в воду. От течения леску натянуло. Он выбрал её лиш-ние метры, взял на палец и стал ждать клева. Леска немного резала палец, и он время от времени передвигал ее. К счастью, леска была довольно толстая и резала палец несильно. Вообще, он предпочитал всегда толстые лески, а поводки с крючками всегда делал из лески потоньше, чтобы, если будет зацеп, то отрывался крючок, а леска с грузилом оставалась целой. Но что–то на нажив-ку совсем не клевало, и, в конце концов, он сидя задремал и чуть не упал. Встряхнувшись, он не-много отвлекся, но его снова стало клонить ко сну. «Вся жизнь – борьба,- философски заметил, про себя Валерий Макарович, - До обеда с голодом, после обеда – со сном. Так заснёшь и в воду плюхнешься. Не хватало еще искупаться в одежде».
Леска в руке опять тихонько задрожала и стала немного натягиваться. «Течением, что ли, её сносит, – подумал Валерий Макарович, – или опять какая-нибудь малявка на крючок лезет. Под-сечь, что ли, или не надо». Он легонько немного потянул на себя леску, но не ощутил привычной легкости ее. «Зацепилась, что ли. Только этого еще мне не хватало». - опять подумал Валерий Ма-карович. Решив проверить, зацепилась леска или нет, он немного потянул её на себя, чуть подав-шись корпусом вперед. В то же мгновение леска в его руках дёрнулась с такой силой, что вырва-лась из его рук, и, если бы она была намотана на руку, то он бы свалился с обрыва. К счастью, он держал леску некрепко, и поэтому лишь повалился на бок. При этом леска бешено разматывалась и исчезала в протоке. Быстро вскочив, он попытался схватить ее, но не успел, так как размотанной её лишней лежало на земле всего несколько метров и, как только эти метры были выбраны, леска натянулась, как струна, чуть шевельнув дерево.  Но другой её конец Валерий Макарович, когда обосновался, дважды обмотал вокруг дерева, и потому она была надежно закреплена. Растерявшись и не зная, что делать, Валерий Макарович схватился за леску и попытался её потянуть на себя, но леска была так натянута, что он ничего не мог сделать. «Что там такое, – с беспокойством думал он, – подводная лодка,  что ли, какая зацепилась?» Но, поскольку всё же в протоках подводные лодки не плавают, он тут же оценил всю абсурдность своей мысли. Неожиданно леска ослабла, и он тут же стал её выбирать. Леска шла легко, и Валерий Макарович уже стал думать, что она оборвалась, но не успел он выбрать несколько метров, как она вновь с силой дернулась и, натянувшись, стала так тянуть его, что он едва устоял. Причем леска стала уходить к  лодке, и Валерий Макарович сначала позвал Дмитрия, а потом Петровича:
- Дима! Петрович! Что-то крупное поймалось! Петрович, к тебе под лодку леску тянет!
Дмитрий, побросав свои лески подбежал к нему, и стал рядом, готовый помочь по первому же слову. Тут же прибежал взволнованный Ромка и тоже стал рядом. Петрович внимательно по-смотрел на леску Макаровича и, не торопясь, достал большой сачок из сетки с длинной ручкой из алюминиевой трубы и приготовился, став поудобней.
Леска вновь ослабла, и Валерий Макарович, уже вдвоём с Дмитрием, быстро выбрали  не-сколько метров слабины и потянули её на себя, ощутив её сильное сопротивление. Им удалось лишь немного вытащить ее. Было такое  впечатление, словно леска зацепилась за лежащее на дне дерево, и они за леску вытягивают это дерево на берег. Леска снова  натянулась сильнее и стала перемещаться от лодки против течения, и они поняли, что это пойманная рыба водит ее.
- Не торопись, вываживай, пусть выдохнется, – взволнованно сказал Дмитрий, хотя  Валерий Макарович, крепко держа леску, стоял  и ждал.
- Да я и так стою, жду! Кто ж там сидит, интересно? Калуга? 
- Вряд ли. Скорее сом. Сомы обычно так водят. Калуга, она как корова, - с лодки заметил Петрович.
Леска вновь немного ослабла и пошла к лодке. Видимо, рыба хотела под нее спрятаться, но  Валерий Макарович, не дав ей уходить дальше, потянул леску. И тут же из воды показалась усатая морд сома величиной с голову человека.
- Дед, сомяра! Сом поймался, – взволнованно и отчаянно звонко закричал внук, – держи,  держи!
Почему–то сом перестал сопротивляться, и Валерию Макаровичу  удалось подтянуть его по-чти к самому берегу.
- Иди сюда, здесь пологое место.  На обрыв не вытащишь его, -  увидев сома, закричал  с лодки Петрович, - сюда, сюда води его. К лодке подтягивай! Я тут сачком помогу.
Валерий Макарович быстро сообразил, что, действительно, тянуть из воды на обрыв такого сома рискованно, и он, немного распустив леску, перешел на пологое место рядом с лодкой. Дмитрий, вооружившись толстой палкой, стоял невдалеке. Когда сома удалось подтянуть еще ближе к берегу, то все увидели его серое змееподобное тело. Но, как только сом коснулся губами берега, он, грациозно изогнув свое тело, с силой рванулся, и может быть, сорвался бы, но Петро-вич с лодки заранее, пока сома тянули к берегу, подвел сетку сачка, и сом оказался в сетке. Вале-рий Макарович вдвоем с Петровичем вновь подтащили его к берегу и, как только голова сома оказалась над водой, Дмитрий с силой ударил по ней палкой. Сом перестал сопротивляться, и они уже спокойно выволокли его на берег из воды, оттащив подальше от кромки воды.
- Ну и сомяра! – с восхищением промолвил Роман, – здорово!
Все с удивлением смотрели на пойманное чудовище. Причем всё произошло столь быстро, что Валерию Макаровичу не верилось, что такого сома поймал он.
Сом действительно был большим, и по длине был выше любого из рыбаков. Лежа на траве, он медленно шевелил челюстью и, несколько раз изогнувшись, попрыгал.
- Видишь, не зря поехал на рыбалку, – степенно добавил Петрович и добавил: – А еще не хо-тел ехать!
Глава 44

К вечеру решили сварить уху. Рыбы  уже наловили достаточно, обедать толком не обедали, солнце было уже на закате, и все немного проголодались. Из лодок достали ведерко, котелок, со-орудили две рогатины у костра и на перекладину повесили над огнем ведерко с водой. Семенович почистил рыбу, при чем взял всякую: и белорыбицу, и касатку с плетью. Сома решил не трогать и в целости довезти до дома. Пока Семенович возился с ухой , остальные достали продукты, водку, консервы и готовили стол, а также спальные мешки в палатке и в салоне лодки, чтобы потом, в темноте, выпимшими не возиться. Ромка всем помогал, старательно слушаясь, и чуть не плюхнулся в воду с качнувшейся у берега лодки, так что Валерий Макарович снова послал его в лес. Роман, взяв топор, бодро направился через лес к сухостою, но через минуту испуганно прибежал назад, крича на ходу
-Дед, де-е-е-е-д, де-е-е-душка-а-а-а!
Услышав его испуганные крики, все насторожились, и Валерий Макарович быстро пошёл  ему на встречу.
- Рома, что случилось? Что ты кричишь?
- Дед, там медведь ходит, даже два! – подбежав к деду и запыхавшись, сказал внук.
- Медведь? Ты что, видел его? - удивлённо спросил внука Валерий Макарович, так как со-мневался, что здесь может быть медведь. В принципе, он мог здесь оказаться. Чего, чего, а медве-дей в здешней тайге полно и они не раз уже приходили на дачи, в посёлки возле города. Но здесь, на протоках они появлялись не часто, так как открытые места медведи не любят.
- Я иду, а там кто-то большой и чёрный ко мне ломиться по лесу стал, и не один.  Я не успел разглядеть, испугался, – ответил Рома.
Валерий Макарович, не зная, что делать, заколебался. Самое благоразумное было оставаться у костра и никуда не ходить, а на дрова собирать у берега коряги. Но тогда останется неизвест-ным, кто там ходит, что за зверь и чего от него можно ждать, особенно ночью. Кроме того, ему не хотелось показать себя трусом перед внуком и, в конце концов, он решил осторожно пойти по-смотреть, кто там ходит.
- Оставайся здесь, а я пойду, посмотрю, что там, – сказал он внуку и, забрав у него топор, осторожно двинулся к тому месту, откуда прибежал внук.
- Валера, подожди, – услышал он голос и шаги приближающегося Дмитрия, – пойдем вместе.
На поясе у Дмитрия висел большой охотничий нож, и он уверенно догонял Валерия Макаро-вича.
Ситуация разъяснилась быстро. Не успели они пройти и десяток шагов, как увидели идущим на встречу им две лошади. Жеребец и кобыла, не торопясь, шли к людям.
  - Ромка, иди сюда, – обрадовано закричал Валерий Макарович внуку, – это же лошади здесь ходят!
- Гуляют. Ишь, куда забрели, – сказал Дмитрий, – за ними сейчас не особенно следят, не нужны, вот и бродят.
Подбежавшему Роме он деловито сказал:
- Ступай к костру, принеси немного хлебца, да посоли его покруче.
Мигом обернувшийся Рома принес кусочек хлеба, и Дмитрий стал подзывать к себе лошадь, так как жеребец не подходил близко и беспокойно прядал ушами.
- Кося, кося, кося, иди, иди сюда – ласково звал он, протягивая ей руку с хлебом.
Лошадь немного постояла, вслушиваясь в голос звавшего её человека, но, увидев хлеб на ла-дони, доверчиво подошла и прямо с ладони съела его. Дмитрий, угостив лошадь, приветливо по-трепал её по длинной морде, погладил шею и, взяв за веревку, которая была на шее, повёл её к костру. Лошадь послушно шла за ним, и Рома, опередив их, помчался к костру, схватил со стола ещё кусок хлеба и, когда они подошли, протянул его лошади. Та к великой радости Романа с удовольствием съела хлеб прямо из его рук. Дмитрий отпустил её, но лошадь никуда не уходила и мирно стояла возле них. Роман тотчас же принялся трепать её за гриву и гладить руками. Он хо-тел опять взять хлеб, но Валерий Макарович его остановил, сказав, что тогда им самим не хватит и нельзя весь хлеб отдавать лошадям. Видя, как внук с любовью гладит лошадь, он спросил его:
- Хочешь покататься на ней?
- Конечно, – с готовностью ответил внук, – а можно?
- А чего же нельзя? Садись, я тебе помогу.
Валерий Макарович помог внуку вскарабкаться на спину лошади, подсадив его немного, и тот с радостным волнением уселся на спину, держась руками за гриву.
- Держись крепче, не упади, – сказал Валерий Макарович и, держа лошадь за веревку, повёл её вдоль берега. От удовольствия Рома даже рассмеялся. Ему никогда не приходилось раньше так близко встречаться с лошадьми и он, видя, как они послушно и доверчиво относятся к человеку, обрадовался, увидев в них своих друзей, таких больших и послушных ему.
- Ну, хватит, Рома, – поводив немного лошадь, сказал Валерий Макарович, – слазь, а то я устал.
Но внук ни в какую не хотел сходить с лошади, крепко обняв её и поглаживая за шею. Види-мо, лошади тоже это нравилось. Да и кому не приятна ласковость и дружеские отношения? Видя это, Валерий Макарович отпустил веревку и оставил Романа верхом на лошади возле костра, и та смирно и, видимо, привычно стояла, наклонив голову к костру. Вероятно, ей тоже было спокойно возле людей.
- Ладно, Рома, посиди немного, потом сам слезешь. Только сзади лошадей не вставай, а то лягнуть могут, – сказал он.
- Дед, ладно, я посижу. Она меня не боится, и слушает, - просительно сказал внук. – Она ме-ня любит!
- Ну, сиди, - ответил Валерий Макарович и пошел к столу.
 Уха уже закипела, её сняли с костра, и ведерко стояло в сторонке, чуть дымясь. Аромат ва-ренной рыбы, перчика и всяких разных специй, приправленных опытным и бывалым Семёнови-чем щекотал и дразнил рыбаков. Все неторопясь расселись за столиком, разлили водку по стакан-чикам и, пожелав удачи, здоровья и всего хорошего, не спеша выпили. При этом Валерий Макарович, закусив кусочком маринованного огурчика из небольшого котелка, сказал:
- Крепкая все же! Нашего, Комсомольского винзавода.
- Хабаровская тоже хорошая, «Ерофей». Они сейчас в Комсомольске свой фирменный мага-зин открыли, на Первостроителей. Уж там чистая водка, фирменная, без подмесу, -  заметил Се-менович.
- Я тоже всегда там беру, – сказал Дмитрий, – она там даже немного дешевле нашей. Они и бутылки какие-то красивые стали делать.
- А что бутылка, главное – что бы не палёная какая была, – скептически заметил  Петрович, – а бутылка… вон их сколько по берегам валяется.
- Не скажи, -  возразил Дмитрий, – все же приятно в руки взять, когда красиво. Даёт о себе знать конкуренция. Возьми вот раньше, вспомни, какие этикетки на бутылках были. Так, ярлычок прилепили блеклый, и все дела. А сейчас и цветной, и рисунок, не жалко денег платить.
- Вот насчет конкуренции ты правильно сказал, – закусывая вареным яичком, поддержал Дмитрия Семенович, – вот хлеб сейчас чуть не в подъездах продают. На базар заходишь  - так со всех сторон: «Что желаете?», «Что хотите?». Я недавно с утречка на авторынок ездил, у них там ряд контейнеров, а резина в конце продается. Представляешь, утро, еще никого нет, продавцы возле контейнеров стоят. Так я сквозь строй их в конец иду, а они каждый мне: «Мужчина, что надо?», «Что ищете?». Аж как-то неудобно стало. Так я камеру купил и сзади эти все контейнеры обошел, чтоб продавцов не дразнить.
Все немного посмеялись, и Дмитрий сказал:
- Ладно, давайте еще по одной, да уху будем есть, а то стоит, стынет. Уху горячей надо ку-шать.
 Семёнович вновь разлил водку по стопкам, и только все хотели браться за них, как он вдруг встрепенулся.
- Постойте-ка, а про хозяина-то забыли! Ему надо было в первую очередь подносить. И как я забыл, ну ладно, сейчас исправим, а то обидится.
    Все недоумённо посмотрели на него, кроме Петровича, который хорошо знал рыбацкие при-вычки друга.
- Семёнович, какой хозяин, ты о чём? – переспросил Валерий Макарович.
Однако, Семёнович не обратил на вопрос никакого внимания, и, взяв свой стаканчик с налитой водкой и небольшой кусочек хлеба, и спустился к воде, наклонился и уважительно сказал:
- Прими, владыка, угощение от чистого сердца и не сердись, не гневайся. Даруй удачу нам.
       И с этими словами он вылил водку из стопки в реку и положил на воду кусочек хлеба. Затем поднялся опять к столу и сел за него.
- Ты, Семёныч, прямо как нанаец, – сказал Валерий Макарович.
       Но произнёс он это, боясь обидеть друга,  без всякой иронии и не как насмешку, а скорее с уважением.
         Семёнович снова налил водку в свой стаканчик и, чуть помедлив, сказал:
- Знаете, я вот тоже долго не верил, а вот у меня был случай. Винт на лодке прямо в воде ме-нял у берега. И вроде вода всего по пояс была. Ну и что – отвинтил крепящую гайку, снял его. Поставил запасной, стал крепить, а гайка бульк в воду. Ну что – нагнулся, по тому месту шарю по дну рукой – нет нигде. Я опять, двумя руками, ну вот сюда упала – нет её и всё тут. Я и так, и сяк, ну не найду, хоть ты тресни. А запасной-то нет. Прямо отчаянье взяло, хоть плачь. Постоял, и го-ворю так просяще: «Хозяин, отдай гайку. Ну пожалуйста, я тебе чего другого отдам». И что ты думаешь? Тык рукой в воду – вот она, прямо в руку. А ведь шарил там по дну и по этому месту сколько! Вот и не верь. Поставил гайку, завинтил. Влез в лодку, достал водки и так же вот уго-стил. Сколько теперь по Амуру - батюшке плаваю – тьфу, тьфу, везёт. Так-то оно.
 -  А что, - вдруг сказал Дмитрий, - мне один шофёр с севера рассказывал. Морозы сильные, ветер. У них там перевал какой-то трудный был. Так они специально на нём останавливались, и оставляли – кто гайку, кто болтик, а кто ещё что, и тоже просили духов с миром пропустить их. А как забудешь, не положишь чего, так обязательно что-нибудь сломается или развалится. А на мо-розе знаете, как чинить. Один молодой посмеялся над ними, не оставил ничего, так у него коробка полетела, потом тягачом вытаскивали. Чуть не замёрз там. С тех пор тоже свято верит.
Все молча согласились с ним и, не торопясь, провозгласив здравие всем духам Амура, тайги и рыбалки, выпили и стали закусывать.
Выпить третью стопку Валерию Макаровичу не пришлось. Застолье было в самом разгаре, но было прервано весьма неожиданно. Пока рыбаки закусывали, лошадь с сидящим на ней Ромой стояла смирно и задумчиво смотрела на костер большими черными глазами, а Рома поглаживал её. Жеребец тоже был рядом. Он лежал на земле в отдалении и в сумерках был почти незаметен. Неожиданно он встал, встряхнулся и сначала медленно, а потом быстрее пошел от костра вдоль берега. Почти тут же лошадь подняла голову и, посмотрев на уходящего жеребца, повернулась, и, не торопясь, пошла за ним. Валерий Макарович вначале не обратил на это внимания, увлеченный разговором. В его чуть затуманенном спиртным сознании шевельнулась какая-то тревога и, не понимая, откуда она, он поставил уже поднятый рукой стаканчик с водкой, посмотрел на проходящую лошадь и вспомнил, что на ней верхом сидит внук. Быстро вскочив из-за стола, он побежал за лошадью, надеясь поймать её и остановить. Но, видимо, это почему-то напугало жеребца, и он тут же перешел на рысь. Кобыла, неторопливо бежавшая за ним, тоже ускорила бег. Валерий Макарович, уже чуточку запыхавшийся с непривычки, так как давно не бегал, собравшись с силами, рванул бегом за лошадью. Пробежав немного и чувствуя, что задыхается и теряет силы, он отчаянно закричал.
- Рома, Ромка, прыгай, прыгай скорее с лошади!
И в тот же момент он подумал: «А вдруг упадет на корягу какую-нибудь острую, да еще жи-вотом?», - но тут же отогнал эту мысль, рассудив, что здесь песок и трава. «Только бы они не по-вернули в лес», - подумал он, и тут же, похолодев, увидел, что жеребец повернул к лесу. В отчая-нии он снова закричал: 
- Прыгай, Ромка, прыгай. Скорее!
Однако Роман продолжал сидеть верхом, и лошади скрылись в лесу, убежав далеко от с тру-дом идущего за ними Валерия Макаровича. Не зная, что делать, Валерий Макарович остановился и, переводя дух, стал обдумывать случившееся. Ясно, что за лошадьми ему не угнаться и как дале-ко они ускачут, трудно было предположить. «Господи, ведь там же ветки, пеньки. Ветки собьют Ромку с лошади, а при падении он может упасть на пенек, потерять сознание или, хуже того, убиться. А где и как его сейчас искать в темноте? Надо ребят звать на помощь». Он повернулся и пошел к костру по возможности быстрым шагом. Подойдя к сидящим у стола друзьям он встре-вожено сказал:
- Мужики, Ромку лошадь унесла. Хотел догнать, да разве за конями угонишься? В лес поска-кали, там ветки, пеньки. Надо искать идти - вдруг собьет, ушибется, тогда беда будет.
Поняли его с полслова. Дмитрий быстро встал из-за стола и по старой директорской привычке коротко сказал, почти скомандовал:
- Семенович, ты тогда оставайся здесь, Макарович, бери свой жучок, Петрович, захвати тоже свой фонарик, и пошли искать.
Взяв фонари, все трое быстро пошли в направлении, куда ускакали лошади. На ходу Валерий Макарович  сокрушался:
- И черт меня дернул посадить его на коня! Вот упадёт с коня, разобьётся, что тогда? Ночь впереди, пойди их найди сейчас. Коням что - ускакать за три километра пара пустяков, а нам в сапогах-то болотных! Пенсионерам с животами…
- Да ладно, не переживай, – успокоил его Дмитрий, – далеко не должны уйти. Да и Ромка парень сообразительный.
- Ну как не переживай, – а вдруг ветка по глазам попадет, тогда что? – опять взволновано сказал Валерий Макарович, – ведь лошадь не разбирает, когда по лесу скачет. Пригнет голову, а человек не успеет. Вот тебе и пожалуйста.
Может быть, долго пришлось бы ему еще поволноваться за внука, но, на его счастье, они услышали топот копыт, и из леса им навстречу показалась лошадь с сидящим на ней Романом и трусившим сзади жеребцом. Как только Роман поравнялся с ним, Валерий Макарович тут же схватил лошадь за веревку на шее, остановил её и, взяв внука, быстро ссадил его на землю.
- Целый, не ушибся, не поцарапался?  - осматривая и ощупывая внука, волнуясь, спросил он.
- Нет, дед. У меня все нормально, – ответил внук весело, - Так здорово прокатился. Они как поскакали галопом, я так никогда не ездил, мне так понравилось. Ты зачем меня с лошади снял, я еще посижу на ней!
- Хватит, хватит, – обессилено сказал Валерий Макарович, – накатался. Я тут не знал, что делать.
- Почему, дед, я еще хочу, – обижено воскликнул Рома, – мне нравится лошадь!
- Нравится! Ты вот по лесу поскакал, а если бы веткой тебя сбило? Да упал бы на пенек, го-ловой о дерево ударился? Что тогда мне делать, где тебя в лесу в темноте искать, а? Как я тогда перед твоей мамой появлюсь, что ей скажу?
Сказанное дедом заставило внука задуматься, и он уже немного растерянно просяще протя-нул:
 - Не собьёт. Я за шею её спрятался и крепко держался. А потом за верёвку потянул и повер-нул её назад. Она меня слушает, дед, я посижу ещё, а …?
Однако Романа довольно резко прервал Дмитрий, с упрёком  сказав:
 -  Ты вот ускакал верхом, казак лихой, а дед места себе не находит! Нам пришлось всё бро-сать и бежать за тобой, тебя искать. А где прикажешь в лесу тебя искать, в темноте? Да если и правда медведь где ходит, что тогда?
Роман, осознав ситуацию, насупившись, молчал. Стоящий рядом Петрович потрепал его по голове  и мягко сказал:
  - Пойдём, казак лихой, уху будем есть, а то остынет, пока здесь ходим.

Глава 45

Уха получилась на славу, наваристая, острая. Кушали её все с удовольствием и съели чуть не полведра. Поевши, благодушно закурили.
 - А знаете, – немного задумчиво сказал Семёнович, – я однажды сильно медведя напугался, не хуже Ромки сейчас.
Все тут же повернулись к нему и приготовились слушать. Семёнович, видя, что все ожидают от него рассказа, немного помедлив, стал рассказывать.
 - В позапрошлом году дело  было, на даче у меня, там, на Гайтере. Как раз весна ранняя бы-ла, прохладная. Ну, сами знаете,  как у нас ночью в начале мая. Мы с женой и внучкой поехали на дачу. А днем тепло, хорошо. Ну туда, сюда, поработали, дел на даче всегда хватает, решили пере-ночевать в доме.  А что, печка есть, одеяла, подушки, не замёрзнем. Вечером легли, я натопил печку, вроде не холодно. Утром рано проснулся, в часов пять. Чувствую, в домике прохладно. Печка погасла давно. Я давай скорее топить её. Растопил, потеплело в домике, а смотрю, дров-то совсем мало осталось. Ну что – выхожу, беру тачку, и за дровами. А дрова у меня на краю дачи, рядом с дачей Валерки, охотника.
- Какого охотника? – переспросил Петрович, – я охотников многих знаю. А этого…
- Да знаешь ты его, – перебил его Семенович, – он в 26 цехе на судостроительном мастером во втором пролете работал. Ты же тогда в этом цехе тоже работал.
- А, это такой высокий, черненький. У него еще жена в конструкторском отделе работала.
- Ну да. Он потом ушел с завода. Вот его дача позади моей, и у самого заборчика он теплич-ку деревянную построил. Обтянул её какой-то прочной пленкой. Ну вот, значит, иду, думаю, сей-час дровишек наберу в тачку, и назад. Пока по тропинке шел, ничего, а там дальше у меня немного дорожка к дровам щебенкой засыпана. Так тачка – то пустая, как загремит по камням. А утро, тихо, знаете, предутренняя такая тишина. И только она загремела, как из этой Валеркиной теплицы выстрел как бабахнет. Оттуда здоровенный медведь выскакивает и прыжками к лесу. Я не растерялся, беру палку и давай стучать по тачке, чтобы шуму больше было. Ну, это сгоряча, и тут же мне мысль: а ну, как сейчас повернет, да ко мне такими же прыжками? Ведь ни ружья, ни костра, и до домика добежать не успею. Да и что ему домик – шарахнет лапой по двери, и все дела. А в домике-то жена с внучкой спят. Поверите, что-то так напугался, что бросил тачку и сам бегом в домик, пока без штанов медведь не оставил!
- Штаны ещё ладно, - смеясь, сказал Дмитрий, - а то и шкуру спустит!
Видя, что все весело смеются, Рома тоже немного посмеялся, но, подумав немного, дотош-но спросил.
- Дядь Сень, а кто же по медведю стрелял, охотник, что ли?
- А никто не стрелял. Это просто балка  теплицы деревянная так громко сломалась. Я потом сходил, посмотрел в теплицу, а там мешок огрызков хлеба, корочек всяких лежит. Вот медведь нашёл его и кушал. А когда тачка загремела, он испугался и прыгнул прямо через стенку теплицы, а не через дверь. Ну и балку поперечную сломал. Балка лопнула пополам с шумом, а мне показалось, что это выстрел. А здоровый медведь был - потом следы его посмотрел, так полторы ладони уместилось. Его потом застрелили через три дня. Он у кого - то там на даче ульи разорил. Ну те в охот общество позвонили – мол,  по дачам медведь бродит. Оттуда охотники приехали и застрелили его.
- Ишь ты, нашел же хлеб, и не боится людей! – сказал Валерий Макарович.
- А что им бояться, – не торопясь, задумчиво промолвил Петрович, – они сейчас шума не бо-ятся. Вон, «сушки» летают, что наш завод гагаринский делает…
- Это «СУ – 27», штурмовики? – переспросил его Валерий Макарович.
- Ну да, они. Вот летят над тайгой, да еще начинают звуковой барьер преодолевать, так буха-ет, что в городе все трясется! По трассе на Хабаровск КАМАЗы идут, сигналят так, что на кило-метры слышно, кузовами гремят. То военные стрельбы устраивают. По железной дороге теплово-зы дизелями гудят – где же зверю не привыкнуть к шуму да к людям?
- Нет, всё равно медведи пугливые по натуре, - возразил Дмитрий. – Мы в прошлом году за малиной ездили на Хурмули. Год-то жаркий был, а раньше там пожары прошли. Малины – море. Ну, приехали, разошлись, собираем. Так стараемся поближе друг к дружке держаться, тайга все же. Да ведь увлечешься и не смотришь, куда ушёл. Так Татьяна – подруга жены моей - отошла по-дальше от нас, сидит, собирает малину. Слышит – кто-то тоже рядом собирает. Ну ладно, не обра-тила внимание. А тот вдруг как фыркнет! Она подняла голову, посмотрела, – а там медведь сидит с другой стороны куста и тоже на неё смотрит. Она испугалась, как заорёт, ведро бросила и бегом к нам.. А медведь тоже испугался, видно, тоже не ожидал такой встречи, как ломанулся напропа-лую по малиннику, только шум да треск стоял. То- то смеху было!
- Ну, ничего себе смеху, - возразил Семёнович, – кому смех, а она небось чуть в штаны не наложила!
- Со страху-то запросто, – поддержал его Петрович, - он же здоровенный, чуть не тонну ве-сом. Когтями так порвёт, что и не залечат. Помнишь, в город медведь приходил, на отца Челухина Тольки напал?
- Когда, я что-то не помню,  - сказал Дмитрий.
- В 1962 году. Ну, ты на заводе тогда не работал, а Толя в 26 цехе сварщиком работал. По-этому и не помнишь. Он сейчас начальник ОТЗ на заводе, институт окончил и в управление тогда перешёл. Ему самому тоже от медведя досталось, а отцу зубами нос почти оторвал. Так что с ними шутки плохи. И потом видишь, - добавил Петрович, - в тайге воинские части стоят, с поселков мусор вывозят, да все в тайгу. Вот медведи и приноровились по помойкам лазить, да по дачам. Одно дело в тайге им ягодой питаться, другое дело - вот такой, как у твоего соседа на даче, мешок с хлебом  найти. Есть ему разница?
- Конечно, - за всех ответил Валерий Макарович, – хлеб-то намного вкуснее. А кстати, как вам мой хлебушек?
- Хороший, вкусный, – сказал Дмитрий, - ты, говорят, сам его печешь?
- Ну да, - обрадованно согласился Валерий Макарович,  - знаете, такая интересная штука  эта хлебопечка! Берешь, насыпаешь в форму муку, воды, дрожжи, включаешь  - пожалуйста. Через три часа - горяченькая булка хлеба. Сама месит, сама печет. До чего удобно, ну молодцы японцы!
 Видя, что Валерий Макарович так доволен испечённым им хлебом, Дмитрий взял со стола небольшой кусочек и повертел его в руках, откусил и, съевши, сказал:
 - Ну, давайте ещё по стопке, да хлебушком Макаровича закусим. Разливай, Петрович.
 Но Петрович не торопился разливать. Он взял бутылку с водкой, повертел её в руке и сказал:
 - А что тут разливать – здесь немного осталось. Может, хватит, а то рыбачить когда будем?
 Однако его не поддержали. На его вопросительный взгляд ответил Семёнович:
 - Да нарыбачимся ещё. Ночь вся впереди да день завтра. Погодь, я сейчас ещё пузырь прине-су.
 Он встал из-за стола и залез в палатку, повозился там и принёс ещё две бутылки водки. Одну он положил рядом с ведёрком с ухой, а вторую протянул Петровичу.
 - На, разливай – и, хитро посмотрев на остальных, улыбаясь, добавил: – я две принёс, на вся-кий случай. Вдруг опять не хватит.
 - Да тебя с Димкой напоить, так и ведра не хватит, – смеясь и разливая водку, сказал Петро-вич.
- Хватит, – возразил Семёнович, – да у тебя вон самого ни в одном глазу…
Выпили они опять не спеша, пожелав в качестве тоста не болеть, за успех и за всё хорошее. Время было уже позднее, давно стемнело, стало прохладно. Необъятное чёрное небо всё было в ярких звёздах. Здесь, вдалеке от города, воздух был чистый и прозрачный, и все звёзды на небе были хорошо видны. В темноте ночи, освещенные костром, стояли деревья леса. Протока тихо несла свои вековые воды, и привязанные лодки чуть качались на воде, временами немного посту-кивая друг о дружку бортами. Ветра почти не было. Стояла та прохладная ночная пора, когда всё дневное зверьё затаилось, спряталось и затихло, а ночное оживает и выходит на охоту.   
Комаров поубавилось, и они уже не досаждали рыбакам  так сильно. Валерий Макарович, видя как Рома стал зевать, несмотря на его сопротивление, отвёл его в салон лодки Дмитрия и уложил спать на диванчике. Едва коснувшись подушки, Роман крепко заснул и Валерий Макаро-вич, укрыв получше внука, вылез из салона и плотно, чтобы не налетели комары, закрыл дверки. Пока он укладывал внука, остальные по очереди сходили проверили закидушки, и забросили их вновь с новой наживой. Валерий Макарович тоже проверил свои закидушки, но на них ничего не попалось, и крючки были совсем голые. Он насадил наживу, забросил закидушки, вернулся к ко-стру и прислушался к разговору. Как сразу понял Валерий Макарович, речь шла о пенсиях и по-ложениях пенсионеров вообще. Говорил Петрович, по свойственной ему, коренному дальнево-сточнику, привычке неторопливо, веско. Но в его словах сейчас слышалось столько горечи и оби-ды, что он порой то и дело вставлял  в свои речи всякие ругательства.
- Я всю жизнь проработал. Мне ещё пятнадцати не было, а я уже слесарил, учеником авто-слесаря пошёл. У меня если всё посчитать, сорок с лишним лет трудового стажа. А мне власть пенсию всего девятьсот рублей платит! Что я могу на эти деньги? Суки они паскудные там в Москве, продали Россию. Себе нахапали всё, а вы здесь как хотите. Ельцин поганец, пьянь, всё обещал, обещал. Помните, на выборах как говорил, а что сейчас? Я вот не пойму, вот вы умные, начальство, бывшее, правда, - сказал он, повернувшись к Дмитрию и Валерию Макаровичу, - ну всё равно. Валера, объясни мне, дураку, что это за инфляция такая и откуда она взялась? Раньше-то про неё и слыхом не слыхивали, а сейчас только про неё и говорят. Как это так получается, что я деньги получаю, а купить на них все меньше и меньше могу. Зачем они так делают?
Валерий Макарович посмотрел на Дмитрия, подождал немного, чтобы, если тот захотел от-ветить, то ему не мешать. Но Дмитрий промолчал, и Валерий Макарович, повернувшись к Петро-вичу, также назвал его по имени.
- Гена, инфляция – это превышение денежной массы у населения над товарной массой и платными услугами. Денег печатают больше, чем надо, вот они и дешевеют.
- Ну, а на хрена это все надо? Это же воровство, грабеж. Сегодня хлеб три рубля, а завтра уже пять рублей. Ну, ты тогда и пенсию мне увеличивай.
- А у правительства нет денег, вот они и печатают их больше, чтобы с бюджетниками расплатиться. Экономика-то плохо работает, предприятия стоят, производство молчит. Вот и нет денег.
- Ну, а на фига такое правительство нам нужно? Они что, не знают там, что делать? А если не знаешь, то какого хрена ты туда лезешь? Я не пойму – есть же профессора всякие, академики. Они что,  не могут им подсказать, что ли? Почему ты не спросишь умных людей?
Искренне возмущаясь, Петрович оживился и говорил так, словно этот человек в правитель-стве, от которого ему столько бед и несчастий, сидел здесь, рядом, у костра.
- Почему из-за этого я должен в нищете сидеть? Я всё, что мог, государству отдал, я честно работал. У меня и премии, и благодарности, и грамоты. Я душу на работе отдавал, а мне за это те-перь девятьсот рублей? Нет, ты мне скажи, это справедливо? Это по честному, по совести?
И, укоризненно покачав головой, он произнес с упреком:
- Суки же они, суки продажные. Все Америке да загранице продались, предали Россию. И на хрена такая власть нам? У меня на сберкнижке шесть тысяч лежало. Я «Жигули» мог купить на них. А где они, эти деньги сейчас? Украли махинаторы гайдаровские их. Раньше я при советской власти на курорт мог раз в три года бесплатно ездить, аж на Черное море. Хлеб двадцать копеек стоил. На трамвае проехать – три копейки. Колбаса - два рубля, копченая – три рубля. А сейчас где эта колбаса? Вот нас здесь четверо, а на столе закуска – рыба да яички. Черта два нам, а не колбаски. А почему они там в Москве все могут иметь, а мы здесь – ничего?
- А что в Москве – у нас тоже вон везде её полно. Любая, хоть вареная, хоть копченая. Бери, сколько хочешь. 
- Да, а на что я её буду брать, на какие шиши? Два – три раза взял, и пол пенсии нет. Так что ли, по-твоему?
- Петрович, да что там говорить, все правильно, - поддержал друга Семенович. – Эта «демо-кратия» - «дерьмократия» уже всех достала. Десяток, два олигарха с жиру бесятся, не знают, куда им деньги девать, а  народ весь в нищете сидит. Что тут не ясного – они  нефть сосут, лес да рыбу продают, денежки в карман, а нам с тобой шиш с маком. А кто эти нефтепроводы создавал, кто строил? Нефть – это общенародное достояние, а не их личное. Грабят они, сволочи, Россию и нас с тобой, а правительство их прикрывает. «Демократы» долбаные!               
-  Ха, а в правительстве-то  кто? Они же самые и есть олигархи. Возьми Черномырдина – он же «Газпромом» руководит!
- И ведь фамилии какие-то непорядочные, непутевые – Горбачев, Ельцин, Чубайс, Черно-мырдин. Нет бы хоть без горбов каких-нибудь, или хоть Беломырдин, Белов, а то послушаешь, и как-то не хорошо даже – то горбатый, то черная морда звучит.
Все рассмеялись, но Петрович опять с жаром, хорошо подогретым выпитой водкой, продолжил:
 - Вся эта «демократия» - «дерьмократия», она для России только вред один и болтовня, сло-воблудство. Никакая это не демократия, а один развал и заграничная придурь. Ты вот посмотри: производство-то стоит, заводы чуть теплятся. «Амурсталь» развалили, «Амурлитмаш» еле-еле жи-вет, судостроительный чуть живой, от треста твоего, Димка, только название осталось, а в самом тресте одни киоски коммерческие. Куда дальше? Развалить-то все просто, а создать - поди-ка ты, подыми всё. Вон, на судостроительном заводе платформу морскую для нефтяников варили, дали им заказ такой, так сварщиков хороших не нашли. С Северодвинска приглашали. Это на судостро-ительном! Да раньше там любой пацан варил лучше любого городского сварщика. А сейчас хоро-шие специалисты по частникам разбежались, а где они таких других возьмут? Атомную лодку ва-рить кто будет? Не-е-е-т, не подымемся мы больше. Как наши внуки жить будут - я не знаю. А тут вот под боком Китай да Япония. Китайцев-то сколько там? Миллиард с гаком. А нас тут, на Даль-нем Востоке, ну, четыре-пять миллионов. Что мы сделаем, если они на нас пойдут? Да еще Япо-ния: на каких-то трех островах  больше ста миллионов живет, у тебя под боком. Это как? И денег у этой Японии куры не клюют, а у нас…
- Петрович, - перебил его Семенович, – это все Америка. Им, гадам, все это нужно, их это работа. Бжезинских всяких, да Рейганов. Вот смотри, раньше, когда Союз был, мы с ними на рав-ных были, а сейчас кто мы и кто они? Им сейчас никто противостоять не может, что там гово-рить. Они сейчас в мире самые сильные. А право сильного, сам знаешь, какое. В тайге кто хозяин - медведь. Промухали наши спецслужбы в Союзе, вот американцы и взяли свое. Им сильная Рос-сия - кость в горле
- Они вообще наглецы такие, – задумчиво сказал Дмитрий, – за это их в мире и никто не лю-бит. Вот подумаешь так про Америку – ну кого только она не бомбила, куда только с оружием не совалась. И  Германию, и Гренаду, и в Панаме, и  в Кувейте, Японию атомной бомбой бомбила. Уж казалось бы, Европа – центр цивилизации, так и там в наш-то двадцатый век несчастную Сер-бию всей силой НАТО бомбили, славян, братьев наших. Сейчас Америка на Ирак, на Хусейна все крысится, “наезжает”. Недавно Афганистан бомбила.
- Дим, с этим Ираком я ничего не понимаю, – сказал вдруг Семенович, – что от него этой Америке надо? Ведь это суверенная страна. Они вправе разрабатывать любое оружие. Почему ядерное оружие заимела Индия, Пакистан, а Ирак не имеет права? То каких-то наблюдателей туда шлют кучами, то нефть не дают вывозить, то какой-то коридор воздушный – им там летать не да-ют, что за фигня такая, что эти американцы себе позволяют? Ведь страна за тысячи километров от Америки.
- А шут их там, в политике, знает! – воскликнул Дмитрий, – я сам такого не пойму. Да что ты хочешь от нее – ведь страна на крови индейцев создана, на насилии возникла! Вот кто есть русский? Русь – она тысячи лет стоит, недавно тысячелетие крещения Руси было. А кто такой американец? Это же сброд всякий. Кто американец по национальности – не поймешь. Там и англичане, китайцы, французы, и негры с Африки и даже русские, и кто только не есть там. Нет у них корней исторических, как у нас, или, допустим, у Китая, у Индии. Поэтому и ведут себя так везде, в том числе и в мире. Со всего мира ресурсы сосут, вот на этом и разбогатели. Долларами весь мир завалили. Он тебе, этот доллар, нужен? На фига, скажешь, и правильно! Потому и мы с тобой не нужны им, а тем более союз сильный. А насчет спецслужб наших – это ты зря, Семенович, так говорил.
- Как же зря, - воскликнул Семенович, – куда они смотрели, почему вовремя не донесли, ку-да надо?
- А кому доносить-то было? – азартно спросил его Дмитрий, – Кто страной правил? Эта про-дажная тварь, сука Горбачев, да такая же паскуда Ельцин! Им, что ли, не доносили? Да брось, им все это лучше всех известно было, им все на стол разведка выкладывала, да ведь они чего хотели? Не создать, а развалить, вот их цель была.
- Да ясное дело, – нарастяжку сказал Петрович, по-хмельному горестно махнул рукой и по-вторил: – н-е-е-е-т, не воспрянет теперь Россия, хана теперь всему будет. Амба.
- Ну, это вы бросьте, мужики, хватит вам тут панику, да нытье всякое разводить. Я вот что вам скажу…- прервал их Валерий Макарович, потому что не смог вытерпеть таких рассуждений. Его знак Зодиака был Весы, а знак Весы – это знак обратного, понятного движения. Если что-то взлетает вверх, то надо двигаться вниз. Если кто-то рвется вперед, то психология Весов заставляет человека оглянуться назад и все вместе взвесить, оценить, принять решение. Людей этого типа по такому признаку легко узнать. Вот будут говорить про кого-то: хороший человек, и это у него хорошо, и то, и вот это. А Весы скажут: а он тогда сделал плохо, там неправильно поступил, здесь нехорошо сделал. Будут говорить – всё здесь плохо, никуда не годится: там болота, там пустыни, там свалки. А Весы скажут: оно, конечно, есть здесь болота, свалки, пустыни, но есть же здесь и чистые озёра, парки красивые, сады благоухающие. Валерий Макарович родился именно под этим знаком, и для него было практически невозможно что-то оценить однозначно, бесповоротно. Поэтому, слушая своих друзей, их пессимистический взгляд на будущее России, в его душе всё больше и больше зрел протест против этого. Автоматически его сознание стало искать факторы положительные, хорошие, благоприятные. Поскольку он сам был пенсионером, он хорошо понимал боль и обиду своих товарищей, отдавших, как и он, все свои цветущие годы труда своей стране, родине и на старости лет, когда уже нет тех сил, молодого задора, оптимизма юности, оказался обманутым, ограбленным, и кем? Не иноземным захватчиком, а своим же правительством. Но он не мог не видеть и другое – сняты все прежние запреты. Пусть не все, но уже есть по-настоящему богатые люди в его стране. Хотя их пока мало, но число их растет, и их становится все больше и больше. Причём людей честных, добрых, уважающих законы и власть, болеющих душой за свой край, свою родину. Появилась новая техника, новые предприятия, которые набирают силу, развиваются. Та же Америка перестала быть врагом, ушла в прошлое и «холодная война». Россия стала более открыта миру. И этот протест против такой оценки событий последнего времени в России вдруг неожиданно даже для него самого прорвался. Он вновь повторил:
- Я вот что вам скажу, мужики. Конечно, с пенсиями ты прав, Петрович. Обманули нас здесь, «кинули», как сейчас молодежь говорит. Но в остальном – нет. Я не могу и не хочу всё видеть в чёрном цвете. Обвалили нас сильно, но ты на другое посмотри. Как сейчас все одеты, что в магазинах есть, на чем ездят. Вот возьми, у Димки «Волга». Раньше мечтали такую купить. Это он начальник треста тогда был, вот и купил. А сейчас андрюхин “Хайс” японский видал? Что скажешь? “Волге” до него как до неба. Разве мой сын мог тогда, в наше время, купить такую? Красивый, вместительный, удобный. И ведь Лена всего второй год торгует, а уже все оделись – обулись, микроавтобус купили, у обоих мобильные телефоны. Сейчас квартиру побольше купить хотят. Это как тебе, гибнет Россия? Ты помнишь, какие очереди были за мясом в магазинах и как его редко “выбрасывали”? Я стиральную машину “Сибирь” с центрифугой знаешь как купил? Я тогда ещё в райкоме не работал, блата не было. Так я в магазин месяц бегал девчонок - продовцов уговаривал: придут машины стиральные, будет с партии сломанная, не отправляйте назад её на завод. Я её заберу, сам починю. Вот через месяц звонят, приходи и забирай, но сломанная, электродвигатель не работает, к нам без претензий. Хорошо, директор увидела, говорит, а что вон та  машина стоит в углу, что её кто-то там не берёт. Видимо, для какого-то блатного оставили, а тот не торопится. Вот мне её и отдали. Привёз домой, жена на радостях даже поцеловала, в щёку, правда.
Мужики дружно рассмеялись, и Дмитрий заметил:
- А ты хотел, чтоб она тебя взасос поцеловала! Во, видали его …
Улыбнувшись, Валерий Макарович продолжал:
- На автомобили какие очереди, да ещё по записи были? Да что там на автомобили, ты вспомни, покрышки на колёса не купить было, по знакомству доставали. А сейчас? Что тебе надо – только позвони, привезут и ещё спасибо скажут.
- А деньги? – возразил Петрович, - деньги-то где брать?
- Это понятно, что деньги непросто найти. Но вот же работает нефтезавод, гагаринский работает, аккумуляторный, подъёмно-транспортного оборудования заказ получил. И получают там хорошо. В университетах сейчас вон какой конкурс, хоть и платное часто образование. И вот одно не могу понять – а что нам раньше мешало, чтобы в магазинах всё было? Зачем всё запрещать надо было? Ведь самостоятельность, инициатива, конкуренция – это же какие козыри. Вот хлебопечка японская, ну до чего удобная.  Мыслимо ли, я дома – хлеб пеку себе, да не хуже, а лучше, чем хлебозавод иной. У Лены с Андреем – своё дело, свой бизнес. Я с сыном Алёшкой недавно поспорил – так и не знаю, что ему возразить. У них уже пацаны – студенты на « Тойотах» в университет приезжают. Дома – компьютеры, модемы, принтеры. Он через компьютер переписывается с такими же студентами в Германии, США, Индии. А ведь нам даже запрещали встречаться с иностранцами. Так вот младший мой Алешка вообще меня не понимает. Что такое очереди в магазин, талоны на сахар да крупу, вообще не знает. И это, по-твоему, называется «хана» России? Нет, Петрович, здесь уж ты не прав. Возродится Россия. Мы и сейчас – ядерная, космическая держава. Наше образование - лучшее в мире. Мне Андрей недавно как-то объяснял. Он с астрологом познакомился. У них в университете есть такой преподаватель. Профессионал в этом деле. Так вот он как сказал, что Россия - это страна медведя и белого орла. А на звездном небе большая и малая медведицы находятся возле полярной звезды, на оси мира. И поэтому они никогда под горизонт не уйдут, как, допустим, другие, созвездия, которые на краю, на экваторе есть и за другие страны отвечают. Те страны, которые на экваторе расположены, они из-за прецессии через тысячи лет под горизонт уйдут, а полярная звезда, медведица и её страна - никогда. Значит Россия - страна медведя, была есть и будет. Он ещё сказал, что в России сначала 600 миллионов жить будет, потом три миллиарда, а потом чуть не 30 миллиардов жителей.
- Так много, да ты что? – удивился Дмитрий.
- Ну вот, так говорит, - пожав плечами, сказал Валерий Макарович. Все немного помолчали, обдумывая сказанное Валерием Макаровичем. Семенович встал, наломал немного принесенного Романом хвороста и подбросил его в костер. Затем, постояв немного, наклонился, достал принесенную им ранее вторую бутылку водки и, присев, сказал:
- Ну, тогда давайте ещё по стаканчику, за Россию.   
Возражений ни от кого не последовало, и он, откупорив бутылку, разлил её по стаканам, ак-куратно положив, пустую, под стол. Все подняли свои стаканы, задумчиво помедлили.
- Давай, славяне, за Россию! - немного торжественно сказал Семенович. Его дружно под-держали.
- За Россию. Пусть живёт и крепнет.  За всю матушку – Русь!

Глава 46. О партии и России

 К утру клёв усилился. Видно, рыба проголодалась за ночь и хотела завтракать. Валерий Ма-карович немного поспал в палатке, но встал до рассвета, когда было ещё темно. Пойманный нака-нуне сом так распалил его рыбачий азарт, что он хотел ещё порыбачить. Однако ловилось у него что-то не особенно, хотя клевало немного лучше, чем ночью, и он не успевал наживлять червяков на крючки. Буквально рядом с ним рыбачивший Дмитрий поймал уже штук шесть рыбин, а он за это время только две, и причём не особенно крупных.
 Постепенно и незаметно светало. Вначале тёмная неприглядная ночь стала бледнеть. Почти невидимый противоположный берег вначале проявился неясным контуром, а затем чётко просту-пил по кромке протоки. Звёзды на небе стали совсем невидимыми. Над протокой появился лёгкий туман, и местами стала играть рыба. Постепенно почти глухая, настороженная тишина леса начала сменяться робким насвистыванием птиц. Ночное зверьё уходило и пряталось в норы, дупла, но дневное ещё не торопилось показываться, ожидая, когда солнце выйдет из-за горизонта и очередная ночь страхов перед хищниками и темнотой уйдёт в небытие. Клёв опять ослабел. Ветра почти не было, и комары опять стали понемногу досаждать рыбакам, которые молча сидели над своими снастями.
 Всё же рыбалка не захватила всё внимание Валерия Макаровича. Вытягивая леску, наживляя крючки и вновь забрасывая закидушки, он мысленно продолжал свой ночной разговор с друзьями. Тишина и относительное безмолвие на берегу этому способствовали. Природа зодиакального знака Валерия Макаровича, а он был Весы, требовала всестороннего анализа позиций как тех, кто утверждал, что это наступившее время плохое, так и тех, кто в этой современности вдруг стал богатым. Причём стал богатым не волей случая, улыбки судьбы, как в старину находка клада. Нет, тех, кто достиг этого богатства нелегким трудом благодаря собственной инициативе, настойчивости, сообразительности. В нем как бы слились судья и защитник, прокурор и адвокат, которые бесстрастно и объективно, оперируя только фактами, доказывали каждый свою правоту. При этом один из них отстаивал принципы коммунистические, а другой – современные. Он специально не присваивал второму убеждения демократические, поскольку слово «демократ» в его понимании стало ассоциироваться с чем-то очень и очень нехорошим, почти ругательным.
Аргументы первого были существенны, весомы и бесспорны. Стало ли лучше жить народу, основной массе населения страны? Конечно, нет. На среднюю пенсию в 120 рублей раньше можно было нормально жить. Любая семья, где отец и мать работали, нормально питались, в целом неплохо одевались. Ходили в кино, в театр, ездили в отпуск по льготным путевкам. Дети ходили в садик за чисто символическую плату, массово ездили в пионерские лагеря. Плата за проезд на транспорте, за квартиру и электричество были настолько мизерны, что денег на это уходило - сущий пустяк. О безработице даже слыхом никто не слыхивал. На страже интересов простого труженика стояли профкомы, парткомы, горкомы. Армия получала самое современное оружие, боевую технику. Советский Союз был одним из сильнейших государств в мире, имевшим паритет в силе с Америкой. Коммунистическая партия мобилизовывала народ на такие  великие почины и великие стройки, как освоение целины, покорение космоса, прокладка БАМа.
Но возражения другого были не менее существенны и весомы. Раньше жили хорошо. Но хорошо – не отлично. Да, хлеба вдосталь, крупы, макарон, масла – все это было. Но ведь дефицит тоже был. Колбаса, мясо – редкость. В магазинах постоянные очереди. Автомобиля, стиральной машины, холодильника, телевизора без блата не купить. Пальто, шубы – одна на 10-15 лет. Купить хорошие женские сапоги – проблема. Это что, разве жизнь? А сейчас посмотри, что есть в магазинах - да все завалено товаром. И откуда только что берут! Ананасы, бананы, киви, колбасы столько сортов, что раньше и не ведали, не знаешь, какую брать. Варёная, копчёная, сосиски, сардельки и, как говорят, «ешь от пуза», сколько хочешь, бери, и никто тебя никогда не ограничит, как раньше, когда очередь кричала «давайте только по килограмму, а то всем не хватит». Автомашину – какую тебе: японскую, корейскую, немецкую, французскую? С правым рулем, с левым, джип или микроавтобус. Что скажете про это? Плохо это или хорошо? Вы, коммунисты, больше полвека у власти были, а все дефицит никак не могли побороть. А тут за два-три года все магазины товаром завалили, только купи, ради Бога!
Но тут же Весы Валерия Макаровича качнулись в другую сторону. В магазинах-то полно всего, да кто это все купить может? Денег-то у большинства народа нету. Магазины в музеи пре-вращаются. По ним только ходят, да цены смотрят. Есть, конечно, кто покупает, да сколько таких, что могут все купить – раз, два, да обчелся!
И опять, как бы возражая самому себе, он вспомнил, сколько сейчас появилось в городе ино-марок и какие молодые чаще всего сидят за рулем водители. Мотоциклов вообще не осталось, ве-лосипедов и подавно. Ограничений по покупкам совсем никаких нет теперь. Покупай, что хочешь, лишь бы деньги были. Вот за рулем «тойот» всяких да «ниссанов» чуть не пацанва сидит. Студенты в университет на собственных машинах ездят, с мобильными телефонами ходят. Это как, хуже чем раньше было или лучше? Да ведь раньше о таком и в мыслях мечтать не могли. Мотоцикл купил – так уже считалось удачей, а если с коляской – так и вовсе шик, богатый человек. А по нынешним меркам – это чуть не нищий. Вот и суди, когда лучше жили.
Сейчас ведь как: хочешь – купи себе трактор, самолет, корабль. Строй себе особняк. Раньше это можно было? Да как бы не так! Все боялись, что собственник появится, капиталист, и запре-щали. Это – нельзя, это – нельзя, это – низ-з-зя! А почему, собственно? Почему нельзя было по-строить себе большой дом, чтобы вольно жить с детьми вместе? Гараж – только 3;6 метров и больше никак не моги. Дача – 6 соток и все, ни метра больше. На даче никаких каменных строе-ний. Все деревянное, времянки. Ну, а почему, что, в России земли не хватало, территории мало? Россия что – Швейцария какая с ноготок размером? Да ведь на десяток с лишним тысяч км раз-махнулась. Нет страны в мире больше ее!
Валерию Макаровичу почему-то вспомнилось, как он недавно побывал в гараже у своего хорошего знакомого. Тот был моложе его и занимался автомобильным бизнесом. Валерию Макаровичу понадобилось тогда просверлить отверстие дома в бетонной стене. У него не было дрели и специальных свёрел для бетона, поэтому он позвонил своему знакомому и попросил их. Они поехали за дрелью к нему в гараж на его японском новеньком «Марке – 2». Гараж оказался большим,  двухэтажным, в него входило две машины и еще оставалось место. Видя, как Валерий Макарович осматривает его гараж, тот сказал, не скрывая своего удовольствия:
 - Видал, какой построил? Не то, что раньше давали строить. Там у меня еще под землей два этажа идут, а наверху комната отдыха. Хочешь, пойдем, посмотришь? Там диван, телевизор, бар? 
 Поднявшись наверх, они немного посидели в этой комнате. Валерий Макарович одобри-тельно отозвался о гараже, похвалил хозяина и они, взяв дрель, уехали. А теперь, сидя здесь, на берегу протоки, он пытался понять, почему раньше это не разрешалось. « Ну чем же это было пло-хо, если человек построит себе такой большой гараж или дом?, рассуждал про себя Валерий Ма-карович. - Какой такой был при этом вред идеологии коммунистической?» Раньше он как-то не задумывался над этим вопросом. Такова была политика партии, установка ЦК и он, как партийный работник, строго следил за исполнением этих директив, отгоняя все сомнения на этот счет, возникавшие и раньше. Но сейчас над ним не довлело ЦК, той партии уже не было больше и он, трезво и беспристрастно анализируя положение дел, постепенно приходил к выводу, что это всё была целенаправленная политика правящей элиты СССР и партии на сдерживание роста благосостояния отдельного гражданина. Богатеть должно было государство, но не отдельный человек, и все производственные отношения были направлены на то, чтобы отнять у человека большую часть того, что он зарабатывает, в пользу государства, а ему оставить самый минимум, самое необходимое, и не больше. Зачем? Вот зачем: то, что идет в пользу государства, это считается государственным и распределять это уже будет не сам человек, а государство, чиновники и администрация. Ну, а распределять заработанное – это всем приятно, особенно если себя не забывать и никто тебя не контролирует. Во-вторых, если человек ничего существенно не имеет, им и управлять проще. Особенно если ему с самого детства втолковывали, что богатство – это плохо. Надо думать больше о духовном, витать в мечтах о светлом будущем. Как пелось тогда в популярной песне:

Я пока что живу в общежитии,
Увлекаюсь своею мечтой
Никакого не сделал открытия
Но оно, несомненно, со мной.

Вот так, увлекайся мечтой, делай открытия, но живи в общежитии, где одна ком¬ната на чет-верых, четыре кровати, четыре тумбочки и один туалет на весь коридор из 30-40 комнат. Дачники – это собственники, куркули, а собственник есть почти враг социализма. К Валерию Макаровичу пришло понимание, что если власть длительно демонстрирует своё неумение в чем-то, не способ-ность управлять на должном уровне страной, то в конечном счете оно теряет доверие своих граж-дан. Вот здесь им и нужна идеология босяка, неимущего, пролетария. «Долой богатых», хотя намного разумнее призвать «Долой бедность». Героем считался рабочий, монтажник, сталевар, мужественно и бескорыстно, по своим пролетарским убеждениям боровшийся с производствен-ными трудностями, с бюрократами, с природой, и не привязанный к семье, дому, своему имуще-ству, которого свободно можно было послать на БАМ, «перевести» на строительство ГЭС или какую-то другую «ударную» стройку пятилетки. Создав общество, основанное на подобной идеологии неимущего, можно было десятками лет всё свое неуменье править страной, добиться изобилия и зажиточной жизни для каждого её гражданина, списывать на «определенные трудности», на «недостатки», существующие «наряду с успехами». Именно здесь, как стал понимать Валерий Макарович, были корни того нежелания его партийных вождей давать возможность богатеть любому гражданину его страны, хотя это отнюдь не запрещается теорией коммунизма.
Особой болью для Валерия Макаровича было раскрытие тех кровавых репрессий в стране, которые проводились в тридцатые – сороковые годы на кануне Великой Отечественной войны и после неё. Как ни крути, а правила страной именно коммунистическая партия и вся ответствен-ность за них лежала на его партии. За то время, пока он был секретарем, он принял в ряды КПСС не один десяток человек. Это все были достойные люди, опытные руководители, инженеры, а больше простые труженики, про которых никто не мог ничего плохого сказать, в чем-либо упрек-нуть. Они с готовностью отзывались на всякие призывы партии, ехали в колхозы, на стройки. И вот теперь эти коммунисты, в том числе и он, были ответственны за то, что сотни людей расстре-ливали без суда и следствия по приговору каких-то «особых совещаний», тысячи садились в тюрьмы и лагеря по надуманным обвинениям в шпионаже, контрреволюционной и антисоветской деятельности. Валерий Макарович никогда не отделял себя от партии и до конца был предан её идеалам, считая коммунистическую идею самой правильной. Но как было совместить светлые идеалы с такими черными делами? Ведь не один кто-то, а целый партийный аппарат проводил эти репрессии, в которые попадали члены ЦК этой же партии, делегаты съездов. Больше всего его волновал вопрос: значили ли эти репрессии ущербность самой коммунистической идеи, органическим «порождением и источником их», а если нет, то тогда почему и как они могли быть? Принципиально Валерий Макарович считал, что коммунистическая идея - это то, что смогла выработать прогрессивная научная философская мысль человечества. Другой не было, и пока нет. Действия его партии базировались на марксистско-ленинской теории материализма и научного коммунизма. Но как же тогда можно было объяснить эту фактически тайную войну партии против своего собственного народа? По логике вещей, за такие действия должен отвечать и он, один из десятков и сотен коммунистов этой партии. Но ведь страна победила врага, сломала хребет фашизму и освободила всю Европу от «коричневой чумы» тоже под руководством коммунистической партии. Страна выстояла и в «холодной войне», преодолела шантаж атомной бомбой со стороны США, покорила космос. Ведь это тоже нельзя было сбрасывать со счёта!
  Вот так, оценивая всё хорошее и плохое, что было в его прошедшей жизни, он всё больше и больше приходил к выводу, что ситуация, в которую сейчас попала его страна, назрела давно. Нельзя за глобальными, стратегическими интересами страны, партии, забывать об интересе её граждан. Не сможет существовать долго правительство, которое забывает о том, что человек хочет жить достойно, соответственно материальному уровню своего времени. За всякими цифрами роста производства, национального дохода, всяких профицитов, инвестиций и прочих победных реляций должен стоять реальный человек с его человеческими потребностями, желаниями, нуждами.
При этих мыслях его цепкая память воспроизвела картину какого-то художника, имя кото-рого он не помнил. Эту картину он видел на выставке этого художника в Комсомольске-на-Амуре, и она уже тогда заставила задуматься его над правильностью политики его партии. На небольшом холсте была изображена комната деревенского дома. За столом сидела пожилая, ви-димо одинокая женщина, почти бабушка, ужиная, смотрела в задумчивости на небольшой портретик первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина, висящий на стене. Портрет, видимо, был вырезан из какого-то журнала. Юрий Гагарин ярко, широко и счастливо улыбался своей искренней и открытой улыбкой. Его грудь была вся украшена орденами, медалями и даже на шее висел красивый орден какой-то неведомой страны. С первого взгляда эта картина говорила о том, что вот, мол, даже в заброшенной деревне любят нашего первого космонавта, и это являлось очевидным свидетельством торжества политики партии.
Но, приглядевшись внимательней, он начинал замечать на картине, как убого внутреннее убранство избы, как скуден ужин этой труженицы, как ветха её одежда, на которой просматрива-лась не бросавшаяся сразу в глаза заплатка. Как глубоки морщины на далеко не радостном лице, как натружены её старые руки, и как оттого невесела её задумчивая поза. Особенно он обратил внимание на стоящую на столе кружку. Это была простая эмалированная кружка, но эмаль была уже во многих местах побита, и видно было, что давным-давно её надо было бы выбросить, но в силу нищеты её владелицы она продолжает ещё служить. Видимо, она была ровесницей хозяйки по возрасту. Присмотревшись ещё, Валерий Макарович вдруг понял другой, более глубокий замысел этой картины. До него стало доходить, что думает сейчас эта, прожившая в его стране и при власти его партии трудную и нелёгкую жизнь женщина. Отнюдь не об успехах космонавтики её страны, а о том, что её жизнь уже прожита. Где-то там, в Москве, гремят фанфары, светятся ордена, улыбки, изобилие, но это всё не для неё. Все обещания властей светлого будущего, коммунизма, в которые она свято верила, не сбылись, и теперь уже не сбудутся никогда. Ей уготована другая участь - пенсия 60 рэ и тот же самый нелёгкий труд на своём, кормящем её всю жизнь, огороде. Этот скрытый сокровенный смысл картины сильно поразил его, и до сегодняшнего дня эта картина сидела болезненной занозой в сердце Валерия Макаровича.               
Сейчас, глядя как бы со стороны на прошлое своей страны и своей партии, он удивлялся, по-чему нельзя было взять в основу его политики создание для каждого крепкого семейного очага, большой шумной семьи, которая проживала бы в своём просторном семейном доме, где был бы вместительный гараж, кладовка, приусадебный участок и каждый бы имел свою собственную от-дельную комнату, подобно тому, как это было ещё в царской России у дворян и зажиточных слу-жащих. Разработать соответствующий проект такого дома, программу реализации и упорно рабо-тать в этом направлении. Почему бы сейчас…
 - Ну что, Валера, не пора ли завтракать? – немного неожиданно позади него раздался голос Петровича. Задумавшись и увлёкшись про себя рассуждениями о жизни, Валерий Макарович не заметил, как к нему подошёл Петрович.
- Да пожалуй, пора, - ответил Валерий Макарович и тут же спросил:
- Ну, как наловил чего за ночь?
Петрович посмотрел на Валерия Макаровича долгим изучающим взглядом, словно пытаясь понять, шутит он или нет, вздохнул, достал сигарету, закурил и присел на корточки рядом. Он знал, что Валерий Макарович не любит табачного дыма, но вопрос, что задал ему друг, тронул его болезненную сторону. Семёнович родился в небольшом амурском селе и переехал в город Комсо-мольск уже после армии. Всё его детство прошло на берегу Амура, и он помнил время, когда за час можно было наловить ведёрко рыбы, а на охоту ходить за околицу их села. Сделав, не торо-пясь, несколько затяжек, он медленно с сожалением сказал:
- Наловил малость. Да разве это рыбалка? За сутки едва на уху наловили, да домой чуток. Совсем рыбы мало стало. Раньше за это время бы мешок наловили, а теперь… У меня душа болит за природу. Что мы с ней делаем? Я люблю эти сопки, люблю тайгу. Мне с детства дороги амур-ские плёсы, голос кукушки, стрекотание сорок. Ты посмотри, сюда шли – на берегу ни одной лод-ки, ни одного рыбака по фарватеру. Это вот ещё здесь, в протоках, да по озёрам рыба чистая бо-лее-менее. А в Амуре вся фенолом воняет. Даже кот дома её не хочет есть. Загадили весь Амур! С Китая эта гадость прёт. Вот пишут, что Китай развивается, стремительно богатеет. Вот оно, их богатство, что нам делает. Сбрасывают всё дерьмо своё китайское в Амур, а того не понимают, что их самих Амур-батюшка кормить бы мог. Да и наши  тоже с Хабаровска и Комсомольска добавляют. Неочищенные стоки сбрасывают. На заправках - лужи солярки да масла. А как дождь, всё в Амур стекает. Э… да что говорить.
Валерий Макарович, желая успокоить друга, оптимистично заметил:
– Не переживай! Вон, слышно, договариваются с китайцами вроде как. Недавно их и наши ученые-ихтиологи встречались. Хотят добиться, чтобы меньше засоряли Амур.
– Пока они договорятся, так вся рыба поперемрёт. Раньше, вон, очистные всякие строили, а сейчас кто их строить будет? Сейчас все частное, а частник не хочет деньги на экологию тратить!
– Мало что не хочет, заставят. Сейчас милиция может забрать или штраф наложить.
– Да они взятку несколько тысяч долларов отстегнут, и все для них сделают. И закон, какой им надо, примут, а не тот, что нам с тобой нужен. Мы-то для власти кто? Никто. Вон Ельцин сколько всего обещал, а сам оказался таким гадом, что поискать. Нутро-то у него гнилое оказа-лось. По телевизору клялся, что на рельсы ляжет, если народ обидят, а не успел замолчать, вон инфляция да нищета какая попёрла.
Петрович, неторопясь, глубоко затянулся, словно пытаясь спрятаться в табачном дурмане от такой проклятой действительности, и, с шумом выдохнув, продолжил с горечью.
- Они там, в Москве, едрёна корень, только о себе думают, да о кармане своем. А мы с тобой им не нужны. Мы для них, что трава вот эта в лесу или в поле, вот мы кто для них. Ладно, пошли они все к едрене фене. Пойдем, завтракать надо, ишь вон, рассвело совсем.
Валерий Макарович закрепил лески закидушек на небольшие воткнутые в песок палочки, ополоснул в протоке руки, и, поднявшись, сказал, глядя на заливающийся алой зарей край гори-зонта.
– Айда. Потом дорыбачим.
Петрович тоже поднялся с корточек, тщательно заплевал горящий окурок и пошел к тлею-щим углям костра. Подойдя, он бросил в угли окурок и, посмотрев на покачивающиеся тихо и плавно лодки, сказал:
– Ромка-то твой ишь как на свежем воздухе разоспался. Иди, буди его, что ли, да завтракать будем.
Глава 47

Проснулся Роман от того, что его легонько трясли за плечо. Открыв глаза, он сначала не понял, где он, но голос деда ему сразу напомнил, что он на рыбалке и спит в кубрике лодки.
- Рома, вставай. Надо завтракать идти, - ласково сказал Валерий Макарович и, видя, что Ро-ман опять закрыл глаза и потянул на себя одеяло, вновь повторил, шевеля за плечо внука.
- Рома, Рома, вставай. Пойдем завтракать, а то всё остынет.
Наконец Роман широко открыл глаза, откинул одеяло и сел на диванчике кубрика. В плек-сигласовые окна небольшого кубрика лодки заглядывало весёлое утреннее солнце. Лодка чуть покачивалась, мягко то приподымаясь, то опускаясь на волне. Из леса в открытые двери кубрика доносились оживленное утреннее щебетание птиц в лесу и негромкий разговор рыбаков у потрескивающего сухими сучьями костра.
- Дед, ты чего меня так поздно разбудил? – огорченно сказал Рома, глядя в окошко, - я же хо-тел ночью с тобой порыбачить. А теперь уже утро!
- Я тебя будил-будил ночью, да так и не добудился. Ты крепко спал, и вставать не захотел, - ответил Валерий Макарович.
Конечно, это была неправда. Валерий Макарович не стал будить внука ночью, хотя помнил о его просьбе. Просто он знал, что сон на свежем воздухе крепкий, здоровый и ему хотелось, чтобы внук хорошенько выспался. «Выспавшийся человек – добрый человек. Невыспавшийся – злой» - так он любил говорить. Он хотел уже ночью пойти будить Ромку, но вдруг передумал, решив: «Пусть лучше выспится хорошенько. Нарыбачится еще, целый день впереди. А когда еще в другой раз так поспать сможет». Убедившись, что внук окончательно проснулся, он стал выходить из кубрика, сказав напоследок:
- Пойдем, позавтракаешь и порыбачишь. Утром хорошо клюёт. Рыба тоже кушать хочет.
-Дед, обожди, я сейчас тоже с тобой пойду, – промолвил Рома, торопливо обуваясь.
Валерий Макарович остановился в дверях, подождал, пока внук обуется, и пропустил его вперёд себя, промолвив:
- Не торопись, а то ещё в воду свалишься. Лодка сырая, роса, поскользьнёшся.
- Не поскользнусь, - ответил Роман и, держась за поручни на рубке лодки, прошел по её бор-ту и спрыгнул на берег, не дожидаясь деда.
- Проснулся, моряк, - улыбаясь, сказал Дмитрий, увидев его, –давай, иди к столу, завтракать садись.
- Щас, дядь Дим, я только по нужде в лес сбегаю, - ответил Роман и побежал вглубь леса. Че-рез несколько минут он вернулся, неся с собой несколько сухих суков для костра положил их в кучу, где лежали дрова для костра.
- Вот заодно принёс и дрова, – довольно сказал он.
- Иди в реке руки помой и садись, - сказал Петрович. Все мужики уже сидели за столиком и Семёнович, достав поллитровку, откупорил её и стал разливать по кружкам, сказав неторопливо:
- Давайте по маленькой для настроения. Закуси-то вон сколько, да и уха осталась.
- С утра не положено вообще-то, -  заметил Петрович, пододвигая поближе свой стаканчик к горлышку бутылки, чтобы Семёновичу было удобней разливать.
- Да по сто грамм, чего там. Для аппетита, - ответил Семёнович.
- А у кого тут аппетит плохой, - рассмеялся Дмитрий.
- Вон Ромка уплетает, только шум стоит. И без всяких сто грамм. На свежем воздухе…
- Ну, тогда за здоровье, чтобы не болеть, - предложил Семёнович.
- Давайте, ладно, чего там, - примирительно сказал Петрович.
   Мужики подняли кружки, не стали чокаться, сразу выпили зелье и кто крякнул, кто занюхал ку-сочком хлеба, а кто сразу стал кушать кусочки рыбы, варёное яичко и прочую закуску, разложен-ную горками на столике, застелённом газетой.
Позавтракав, Рома тут же побежал к дедовым закидушкам и, усевшись на его место, собрался по-рыбачить. Валерий Макарович, подойдя к нему, немного постоял, и, видя, что внук не собирается уступать ему место, пошёл к Дмитрию.
Однако, сидеть неподвижно над закидушками у деятельного Ромки надолго терпения не хватило. Тем более, что он только что с аппетитом весьма плотно поел, и энергия действия его переполняла. Несколько раз он подсёк одну леску, когда рыба клевала. Он уже собирался её выта-щить и проверить, но тут прилетела сорока и села на дерево, стоявшее невдалеке. Она укрепилась на ветке, немного повозилась и уставилась на Романа, рассматривая, что это за такое появилось на её территории. Немного погодя, сорока звонко застрекотала, глядя на Ромку:
-Кари-ка-ка-ки-ки-кр-кр-кр.
То, что его так бесцеремонно разглядывают, словно музейный экспонат, Ромку возмутило почему-то и он, вскочив, с криком:
- Ах ты хвостатая белобока, трепло лесное! Да я же тебя! - подбежал к дереву, на котором сидела сорока, и хотел его покачать. Однако сорока предусмотрительно перелетела на соседнее дерево и, нагнувши голову с клювом, уставилась на Романа. Рома, совсем забыв про закидушки, снова побежал за сорокой, но та опять перелетела на другое дерево. В азарте гоняясь за сорокой, Рома не заметил, как отдалился от берега и углубился в лес. И только когда он на бегу споткнулся о небольшой пенёк и, упав во всю длину, растянулся на жёлтых осенних листьях и пушистом мху, он сообразил, что убежал далековато. Сорока улетела и Рома, полежав немного в своё удоволь-ствие на мелкой листве, встал и огляделся. Возвращаться к берегу ему уже не хотелось, и он ре-шил побродить по лесу.
Пройдя немного, он наткнулся на большую муравьиную кучу, и, заинтересовавшись, подо-шёл ближе. Присев на корточки, стал внимательно наблюдать за хлопотливой жизнью муравьев. Одни из них бежали из кучи куда-то в лес. Другие наоборот, возвращались, неся что-то, видимо, какие-то продукты. Привстав, Рома порылся у себя в карманах, нашел там крошки от хлеба, кото-рый он давал лошадям и высыпал их возле кучи. Тотчас же муравьи стали исследовать эти крош-ки, и, поняв, что это что-то вкусное, стали тащить их в муравейник. “Интересно, а что, если будет большой кусочек хлеба, как же они с ним справятся,” – подумал Рома и тут же решил проверить. Быстро вскочив, он сбегал к костру, взял небольшой кусочек хлеба, и примчавшись назад, поло-жил его прямо на край муравьиной кучи, и стал с любопытством наблюдать, что они будут делать. Видимо, обрадовавшись такому  неожиданному и приятному подарку, муравьи засуетились, забегали и сплошь накрыли хлеб. Довольный, Рома долго наблюдал за ними, пока не заметил, что по его ногам под штанами тоже бегают муравьи. Сообразив, что пока он стоял и наблюдал за ними, они тоже решили разобраться с ним и их разведка уже ползёт по его ногам, он вскочил, отбежал подальше и стал стряхивать муравьев со своих штанов.
 Хорошенько отряхнувшись, Роман огляделся вокруг, не зная, что бы такое ему предпринять Не найдя ничего интересного, он неторопливо пошел по лесу по мягкой, усыпанной осенней листвой земле. Воздух был чистый, осенний, сильно насыщенный пьянящими и острыми запахами леса. Яркое солнце легко проникало сквозь поредевшую листву деревьев и создавало необыкновенное радостное настроение. Дополняло его хлопотливая и беспокойная перекличка птиц. Увидев большое поваленное дерево, Рома вскочил на него и пошел по нему, как по бревну, и, дойдя до конца, легко соскочил на небольшой, заросший мхом пригорок, который мягко спружинил, когда Рома спрыгнул на него. Оглядев с другой стороны этот пригорок, Рома вдруг увидел, что там, где этот пригорок сходится не вдалеке с большим старым пнем, виднелось небольшое углубление. Из любопытства Рома подошел поближе, отгреб ногой листья, и ему открылся вход в небольшую нору. Он постоял немного, и хотел уже уйти, но любопытство пересилило его и он, встав на корточки, попытался заглянуть во внутрь. Но вход в нору был сделан так, чтобы его не заметили, поэтому солнце не попадало туда, и Рома ничего увидеть там не смог. Он немного разгреб руками вход, но это не помогло. «Интересно, кто же там сидит? - подумал он – Заяц, лисица? Наверно, заяц. Ишь, спрятался!».
Решив, что в норе, скорее всего, сидит заяц, он решил вытащить его и просунул руку в нору, пытаясь нащупать, кто там есть. Вход в нору был, в общем-то, не маленький, и рука далеко про-шла под землю, пока рукав в куртке не собрался на руке и не пустил дальше. Рома вскочил, быст-ро снял куртку и хотел снова просунуть туда руку. «А вдруг там не заяц, а какой-нибудь другой зубатый зверек. Как цапнет за руку. Вот хорошо, что куртка дальше не пустила». Сообразив, что он избежал какой-то неведомой опасности, Роман вновь одел куртку, немного загреб ногой лист-ву, чуть прикрыл ей вход в нору и пошел дальше.
   Пройдя еще немного, в отдалении он увидел дерево, на которое упало другое, подгнившее, и повисло на ветках здорового дерева. Роман вспомнил, что в школе учитель по природоведению говорила, что лесу надо помогать, и он решил освободить дерево от висящей  на нем ноши. По-дойдя, он попытался оттащить упавшее дерево, но оно было слишком большим. Собравшись с си-лой, он резко дернул его за ветку. Ветка тут же оторвалась, поскольку дерево было все же под-гнившее, и Роман, полетев назад, споткнулся о лежащее рядом дерево и кубарем покатился по земле. Поднявшись, он обнаружил, что карман куртки немного надорвался. Однако он не обратил на это никакого внимания. Поняв, что он один не сможет убрать это дерево, он побежал за помо-щью к деду.
    Валерий Макарович задумчиво сидел над своими снастями, когда на него обрушился внук.
 - Дед, пойдем в лес, поможешь дерево освободить, а то я один никак не могу, - запыхавшись, прокричал Рома, с разбегу охватив деда сзади за плечи так, что тот чуть не свалился.
 -  Рома, ты меня чуть в реку не столкнул, - улыбнувшись, произнес Валерий Макарович и, поймав за руку внука, он потянул его к себе и усадил рядом.
 - Кого ты хочешь там освободить?
 - Там дерево гнилое на другое дерево упало. Я хотел его оттащить, да не получается. Чуть куртку не порвал. Так, немного карман подорвался.
   В отличии от внука, для деда это было весьма неприятное известие, и он недовольно стал выговаривать внуку.
 - Рома, ну надо же осторожнее. Куртка совсем новая, мама тебе её недавно купила, а ты её уже порвал. Так нехорошо.
 - Дед, я не виноват! Я споткнулся, упал, встал, а она уже порвана.
 - Все равно, Рома, надо быть осторожнее. Для мамы это неприятно будет.
 - Ну, я больше не буду. Пойдем, поможешь-то. А то учительница по природоведению гово-рит, что надо помогать лесу. Пойдём скорее.
Видя, что внук не отстанет от него, Валерий Макарович, не торопясь, встал и послушно по-шел за внуком.  Роман привел деда к поваленному дереву и показал на него.
- Вот, смотри, вот это. Видишь, оно навалилось на другое, живое дерево, ему плохо. Давай его освободим, а то я один не могу.
- Ну сейчас, подожди, посмотреть сначала надо, что и как.
Валерий Макарович, не торопясь, обошел вокруг дерева, внимательно рассматривая его и решая, как лучше сбросить старое дерево с растущего. Прикинув, что они вдвоем с Ромой спра-вятся, он сказал:
- Сначала надо обломать все вот эти ветки внизу, чтобы они нас не поцарапали, да глаза не повредили. А потом столкнем уже это дерево.
- Ага, давай, - быстро согласился внук.
Вдвоем они обломали нижние ветки старого дерева и, упершись, с трудом сбросили старое дерево на землю, которое упало с шумом и треском ломающихся ветвей. Освободившееся от тя-жести молодое растущее дерево закачалось и выпрямилось, ветки его, как бы в благодарность лю-дям, долго раскачивались.
- Ишь, освободилось, – удовлетворенно сказал Валерий Макарович.
- Дед, пойдем, я тебе нору покажу. Там, наверное, кто-то живет, какой-то зверек. Заяц, наверное.
Рома взял за руку Валерия Макаровича, потянул за собой.
- Сейчас, сейчас, – сказал Валерий Макарович, едва поспевая за внуком. Рома, немного не доходя до норы, бросил руку деда и нетерпеливо побежал вперед. Перескочив через поваленное дерево, он присел на корточки и рукой вновь отгреб листья от норы.
- Вот, дед, смотри, иди сюда, - звонко прокричал Рома. Валерий Макарович неторопливо обошел дерево, через которое перескочил Рома, и посмотрел на сидящего возле норы внука.
- Погоди, Рома, сейчас я подойду и посмо…
Осёкшись на полуслове, Валерий Макарович замер и почувствовал, как у него холодеют руки и мгновенно от волнения на лице выступила испарина. Он увидел, как с другой стороны дерева, прямо напротив сидящего внука медленно поднимается голова огромной змеи. Толстое, чуть не в его руку тело змеи, грациозно извиваясь, бесшумно и медленно скользило по земле, собираясь в кольцо. Змея была большая, с довольно замысловатым и красивым узором по телу, но Валерию Макаровичу было сейчас не до красоты её. Змея угрожала жизни его внука, но он не знал, как отвести эту беду от него. Лихорадочно перебирая в голове варианты действий, он стоял, не двигаясь, боясь напугать змею, чтобы она в испуге не бросилась на Рому.   
Вначале надо было предупредить внука, который даже не подозревал о нависшей над ним опасности, и Валерий Макарович резко, тоном команды сказал:
- Рома, не шевелись! Слышишь, не двигайся.
Внук, сидя на корточках, удивленно повернулся и вопросительно посмотрел на деда. Он хо-тел что-то спросить, но Валерий Макарович также резко и грозно оборвал его:
-Я сказал, не шевелись! Замри, понял?
До Ромы дошло, наконец, что дед чего-то опасается и он замер, удивленно оглядываясь во-круг. Змея пока не видела внука, так как он был заслонен от нее лежащим деревом. Как только Валерий Макарович это понял, он, желая отвлечь внимание змеи на себя, чуть пошевелился и пошумел ногами о листья. Змея тоже замерла и, повернув голову, уставилась на него. Именно это и было надо Валерию Макаровичу, и он тут же приказал внуку:
- Роман, быстро, потихоньку и бегом от норы вправо, подальше от дерева, там змея. Сразу не подымайся.
Сообразив, что ему грозит опасность, Рома привстал и быстро юркнул в сторону от дерева, отбежав метров на пять. Валерий Макарович тотчас тоже побежал к нему наперерез, на случай, если змея заметит внука. К счастью, змея вела себя спокойно и равнодушно проводила его взгля-дом. У Валерия Макаровича отлегло от сердца, когда он в порыве чувств прижал к себе внука, и стер рукавом испарину с лица.
- Дед, а где змея, покажи, - почему-то шепотом с любопытством спросил Рома.
- Пойдём, покажу, – также тихо ответил Валерий Макарович.
Ведя внука за руку и обходя подальше роковое место, они медленно обошли подальше ле-жащее дерево. При этом Валерий Макарович на всякий случай подобрал на дороге увесистый сук и грозно стиснул его в руке.
- Вот она, видишь, – показал он на змею внуку, когда они отошли на безопасное расстояние.
-Н-н-и-и-и ф-и-и-га себе змеюка! – в удивлении воскликнул тот. – А если бы она меня цапнула? Это, наверно, гадюка ядовитая какая-нибудь, да? Вот здорово!
- Да кто ж её знает! Может, и гадюка. Я в них не больно-то разбираюсь. Главное, пронесло нас, так и слава Богу, – удовлетворённо сказал Валерий Макарович, и про себя подумал: «Кому может быть и здорово, а меня чуть кондратий не хватил. Ещё пара таких стрессов, и какой-нибудь инфаркт заработаешь, сидя на пенсии, отдыхая, так сказать».
- Эх, дед, жалко фотоаппарата нет, я бы её сфотографировал, - с сожалением воскликнул Ромка, – потом бы в классе всем показал.
- Сфотографируешь ещё, какие твои годы. Насмотришься ещё змей, их у нас в тайге немере-но.
- А красивая какая и большая. Я такой никогда не видел, – любуясь змеёй, сказал Рома.
Между тем, змея, видимо, наслушавшись людей, плавно, словно текучая ртуть, заползла ку-да-то под дерево и там бесследно исчезла, к великому сожалению Ромки.
- Дед, смотри, уползла. Это она, наверно, в нору спряталась. Там, небось, другой выход есть. Это её нора, - возбужденно закричал он, – а я туда руку совал. Вот бы она меня укусила. Я бы то-гда умер, да? – переспросил он деда.
- Нет, не умер бы, я бы тебя спас тогда: – с уверенностью ответил тот, и добавил:
- Пойдём-ка лучше к лодкам, а то опять попадёшь, куда не надо.

Глава 48

Ветер поднялся незаметно. Чуть зарябилась ровная гладь протоки, закачались верхушки де-ревьев, и дым от тлеющего костра потянулся в одну сторону. Комары, до того назойливо звенев-шие возле лица и не дававшие покою, попритихли, прижатые ветром, и только единицы их крутились возле рыбаков. Небо закрыло облаками, и установилась неопределенная погода, когда светло, но где есть солнце, трудно понять и определить.
Первым заметил перемену в погоде Дмитрий. Он проверил свои закидушки, постоял, осмат-риваясь внимательно вокруг, и, не торопясь подойдя к Валерию Макаровичу, сказал с некоторым беспокойством:
- Валера, ветер подымается. А?
- Да ничего вроде, – оптимистично ответил тот, – комариков подразогнал немного.
- Комариков-то комариков, – чуть осуждающе сказал Дмитрий и, видя, что Валерий Макаро-вич не понимает его беспокойства, уже громче обратился к сидящему над закидушками и спин-нингом Петровичу.
- Слышь, Петрович, ветер, говорю, поднимается!
- Да вот же, – тоже с легким беспокойством ответил тот, и тут же спросил сам:
- Думаешь, шторм будет?
- Шторм – не шторм, но волна будет. А мы сам знаешь, какие моряки, – ответил Дмитрий и кивнул на Валерия Макаровича, - может, пораньше вернемся?   
- Да не переживай, в случае чего, переждём. Давай до обеда побудем, а там уже решим, как и что, – рассудительно сказал Петрович.
- Так ведь ждать-то, может статься, и не один день придется, а мне вечером дома обязательно надо быть. Да и волноваться домашние будут, переживать. Давай, наверно, сворачиваться и до дому, до хаты, пока ветер не усилился.
Петрович посмотрел на свои закидушки, потом на небо, на качающиеся верхушки деревьев, и, немного подумав, сказал:
- Ну, давай собираться. Только ты иди, у Семеновича узнай, как он хочет. Может, он сейчас не поедет.
Валерий Макарович во время их разговора молчал и лишь внимательно слушал, понимая, что его друзья опытнее в этом и хотят как лучше, хотя он слабо представлял, чем им может грозить ветер. Конечно, он знал, что шторм – это нехорошо, но он считал, что здесь река, а не мо-ре, и в худшем случае будет сильное волнение, которое им опасности не представляет.
 Дмитрий пошёл к Семеновичу и через несколько минут вернулся назад вместе с ним. По-дойдя, Семенович сразу обратился к Петровичу:
- Дак что, Петрович, ветра испугались, думаешь, усилится?
- А кто его знает? Видишь, погода портится, всякое может быть, – с лодки ответил тот.
- Может, подождем до обеда, утихнет, а? 
- Может, и утихнет. Но если усилится, то может пережидать придется, ночевать снова. Да это не проблема вообще-то, продуктов хватит, уху опять сварим. Но Димке надо к вечеру дома быть. Мне-то все равно, я не тороплюсь, а ему надо.
- Ну тогда вы возвращайтесь, а я с Макаровичем еще порыбачу, так что ли, Валер, – сказал Семенович, обращаясь к Валерию Макаровичу.
-Да, давай ещё до обеда порыбачим, а после обеда или к вечеру соберёмся домой. Клевать вроде ничего стало, - согласился с ним Валерий Макарович. Однако, Дмитрий всё же с сомнением в голосе сказал:
- Поехали домой, мужики. Наловили вроде неплохо, один сом Макаровича чего стоит. Ветер поднимется, тогда шторм будет. А сидеть у моря, погоды ждать - сами знаете как. Или не хотите?
- Да ничего, доплывём. По течению пойдём назад всё же.
- Ну ладно, - согласившись, сказал Дмитрий, - ты, Семёнович, оставайся с Макаровичем и Ромкой, а мы с Петровичем сейчас возвращаемся.
Он немного помолчал, ожидая, будет ли кто возражать или нет, и со смехом добавил:
- Пол-литра вот вам оставляем, так что не пропадёте.
Но Семёнович возразил:
- Куда нам на двоих столько. Давайте уж сейчас, посошок на дорогу, чего её оставлять. Сей-час поможем собраться, да закусим, до обеда недалеко.
Согласились с Семёновичем все. Дружно собрали, вытряхнули и свернули палатку, смотали снасти, вытащили наловленную рыбу и всё сложили в лодку Дмитрия. Затем присели у костра, разлили по стаканчикам и кружкам последнюю бутылку, без всяких тостов и канители выпили, закусив немудрёной закуской. Немного посидели. Разговор особо не клеился, и через полчаса Петрович с Дмитрием сели в лодку. Мотор завёлся с пол-оборота, и, махнув на прощание рукой, Дмитрий, немного прогрев мотор, отчалил от берега, а через несколько минут они скрылись за поворотом протоки.   
После отъезда друзей рыбалка как-то не клеилась. То ли стало скучновато, то ли ещё чего, но даже Рома вдруг захотел домой. Немного погодя, они втроём покушали, разложив еду на раскину-том прямо на земле брезенте. Рыбачить больше не хотелось. Ромка сидел рядом с Семёновичем в лодке и рассказывал ему про змею. Немного погодя, Семёнович погулял с Ромой по берегу и, ви-дя, что ветер не утихает, предложил собираться домой. Валерий Макарович согласился и они не торопясь смотали закидушки, собрали оставшиеся вещи в лодку и немного опять посидели, на чём настоял Семёнович.
- Давайте посидим. И вспоминайте, не оставили ли где чего. Топор, ложки, кружки, фонарик, червей. А то потом возвращаться будет не с руки.
Посидев, они походили по всем местам, где рыбачили, осматривая внимательно, не осталось ли чего, и только после этого сели в лодку. Семёнович достал из ящика оранжевые спасательные жилеты, одел сам и велел надеть остальным. При этом Рома с удовольствием надел его и гордо оглянулся на деда, показав, какой он теперь стал моряк. Чуточку подождав ещё, Семёнович про-молвил:
- Ну, с Богом, - и запустил мотор.
По протоке шли малым ходом. Семёнович специально не давал полного газа, чтобы не создавать сильного волнения и не пугать шумом мотора рыбу в протоке. Нетерпеливому Ромке, желавшему мчаться полным ходом и посетовавшему: «Дядь Сень, а что так медленно едем?», - Семёнович степенно и толково объяснил:
- Протока не широкая и глубина здесь не то, что на фарватере Амура. Полный газ дадим - всю рыбу распугаем. Рыба шума не любит. Это раньше всё на вёслах ходили, так ей тихо было. А сейчас лодок моторных вон сколько развелось, моторы сильные. Такой горячий, как ты, на полном ходу по протоке пройдёт, да ещё не один, так куда, скажи, от вас рыбе деваться? Сами потом жалуетесь, «не клюёт» да «наловили мало». И куда, спрашивается, спешат? Несутся, как угорелые, ровно на пожар какой, а потом причалят и полдня развлекаются. Нельзя так с природой. Её беречь надо, щадить. Так что успеешь ещё накататься. Погоди, вот на фарватер выйдём, там и дадим полный ход. Только бы волн больших не было.
Действительно, когда они вышли из протоки на фарватер Амура, Семёнович дал полный газ, и лодка резво рванулась вниз по течению. Волнение усилилось. Волны были около полметра, и лодка то и дело билась днищем о них и порой обдавала мелкими брызгами сидящих в ней рыба-ков. Как ни странно, но Валерий Макарович стал меньше волноваться. Если вначале, когда они отплывали, он боялся, что будет шторм, то сейчас, видя, что волны не очень велики, он перестал бояться. Вообще он плавал хорошо, а с учётом того, что они все трое надели оранжевые спаса-тельные жилеты, он считал, что утонуть при любых обстоятельствах он не сможет. Но он боялся за внука, так как всё же была осень и вода в Амуре в это время уже была достаточно холодна. По-этому, чтобы внук не простудился, он накинул на него брезентовый плащ, и на всякий случай сказал Семёновичу, показав рукой на берег.
- Семёныч, ты, наверно, держись ближе к берегу, чтобы,  если что, можно было быстро до него добраться.
 Однако, Семёнович, посмотрев на берег, отрицательно покачал головой.
- Нельзя. Ближе к берегу больше топляков всяких, деревьев, брёвен. На фарватере их меньше. Не заметим, наскочим, винт поломаем, тогда менять придётся в воде, а это сам понимаешь…
- Ясно, - коротко ответил Валерий Макарович. Немного погодя Семёнович с беспокойством сказал, не глядя на Валерия Макаровича.
- Сейчас улово будет. Если пройдём, то хорошо. Нам бы здесь у чёрта между глаз проско-чить, а дальше без проблем долетим.
 Валерий Макарович согласно кивнул головой и, отвлекаясь от Семеновича, посмотрел на берег, который постепенно удалялся, а затем перевел взгляд дальше, на таежную даль и сопки на горизонте. Берег по-прежнему был пустым, и лишь пенистые волны набегали на песок или били в отвесные глиняные обрывы, заросшие кустарником. Осень, прохлада и пустынность берега навели его на немного грустные размышления. Он любил этот суровый и порой такой не-ласковый край. Это была его Родина. Все же большую часть своей жизни он уже прожил. И Судьбе было угодно распорядиться так, что прожил он свою жизнь именно здесь, возле вот этих волн Амура, среди вековой тайги и голубых сопок. Валерий Макарович уже хорошо понимал, что и умереть ему придётся тоже здесь, поскольку теперь он уже никуда отсюда уехать не сможет, да и не захочет А то, что он рано или поздно умрёт, Валерий Макарович тоже хорошо понимал и относился к этому спокойно, поскольку с некоторых пор стал верить в бессмертие души. Эта вера возникла у него не столь давно, после того, как он прослушал выступление по радио одного астролога. Этот астролог утверждал, что душа человека не умирает, а лишь последовательно переселяется из одного тела в другое, постепенно совершенствуясь при этом. В Индии это называют реинкарнацией души. Заинтересовавшись, Валерий Макарович нашел несколько книг по этому вопросу и внимательно их прочитал. Почему–то эта теория ему понравилась. Понравилось ему прежде всего то, что со смертью человека его судьба не кончается и то, что им было заслужено в жизни, теперь сохраняется с ним вечно. Это пришлось по душе Валерию Макаровичу и даже в какой-то момент его обрадовало, поскольку такое положение, что родился, прожил жизнь, умер и концов от тебя не осталось, его никогда не удовлетворяло.
Видимо мысли о жизни и смерти несколько разволновали Валерия Макаровича, и он почему-то почувствовал легкую тревогу, которая постепенно усиливалась и стала его беспокоить. Он снова оглядел берег и посмотрел назад на уходящий тоже пустынный фарватер.  «Ишь, совсем никого вокруг», - подумал он, и неожиданно ему пришла мысль о том, что вот случись чего с ними сейчас, и помочь будет совсем некому. Валерий Макарович с беспокойством поискал истоки своей тревоги, но почему и откуда она появилась у него, он так и не понял.
Неожиданно лодку сильно тряхнуло, и брызги попали ему на лицо. Валерий Макарович об-тер рукой лицо и взглянул вперед, туда, куда был устремлен нос лодки. То, что он увидел, поверг-ло его почти в ужас. Впереди, на сколько хватало глаз, навстречу лодке шли огромные двухметро-вые валы волн. Ветер гнал эти вздыбленные валы, лохматил их поверху, и они с шумом перекатывались. Валерий Макарович был не из пугливых. Он не раз бывал во всяких переделках, видел шторма и волны посильнее этих. Он не боялся стихии, и мужество никогда не покидало его. Родившись и выросши возле Амура, он умел отлично плавать и воды не боялся, тем более, что на нем был одет спасательный жилет. Испугался он не за себя. Испугался он прежде всего за внука, сидевшего рядом тоже в оранжевом спасательном жилете и совсем не подозревавшего о нависшей над ними опасности. Мгновенно, оценив ситуацию, Валерий Макарович понял, что если лодку захлестнет волной, то она перевернется и они окажутся в холодной осенней воде. Им не поможет никто, поскольку фарватер был пуст, и их никто не видит. Им не помогут спасательные жилеты, так как в холодной воде человек не может долго продержаться и через полчаса они умрут от переохлаждения, потому что доплыть до берега по таким большим волнам они быстро не смогут. Он опустил левую руку на плечо внука, прижал его покрепче к себе, а правой - крепко взялся за край лодки, ожидая первой встречи лодки с большой волной.
На первый крупный вал лодка с ходу залетела, прошла по его вершине и почти на полкорпуса его опередила. Нос лодки при этом опустился в провал между волнами и врезался в середину следующего вала. Почти треть этого вала обрушилась сверху на обшивку носа лодки и потом пошла по нему, частью стекая по краям. Дойдя до лобового стекла, ограждающего водителя и пассажира, вода ударилась об него и растеклась в сторону, к счастью, не перелившись через него. Однако, в следующий вал нос лодки врезался чуть ниже середины, и часть волны, обрушившаяся вновь на обшивку носа, дойдя до лобового стекла, частично перешла через него, хлынув в лодку и намочив рыбаков. Валерий Макарович при этом немного растерялся, не зная, что делать. Вначале он хотел найти в лодке ведро и вычерпывать воду, но потом решил не вставать, чтобы не нарушить равновесие лодки.
Тем временем Семенович, старый опытный речник, уловив ритмичность следования волн, убавил обороты мотора, и лодка пошла синхронно движению волн, держась на их гребнях, и уже не врезалась носом в них. Вода перестала захлестывать их, и Валерий Макарович немного успокоился. Тем не менее, стараясь перекричать шум волн и мотора, он крикнул Семёновичу:
- Семёныч, зальет! Давай к берегу.
Но тот, лишь мельком взглянув на него, также громко прокричал в ответ:
- Валера, нельзя. Станем боком к волнам, тут же перевернет. Только носом к волне. Я поне-многу прижимаю к берегу. Если что – ты пока не вставай, воду потом вычерпаем.
- Хорошо, - согласился Валерий Макарович.
Он понял, что Семенович сознает опасность и делает все, что можно и нужно сейчас, и ему ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать, пока они не пройдут этот такой опасный уча-сток реки. Он ещё крепче прижал к себе внука, и не торопясь, с опаской огляделся. Вокруг лодки, словно в какой-то яростной и жуткой пляске, дыбились волны, удары которых то и дело сотрясали лодку и обдавали их брызгами. Берег почти не просматривался, и было такое впечатление, словно они попали в какой-то дикий, дьявольский хоровод. Словно кто-то незримый, могучий и яростный играет с ними в какую-то смертельно опасную игру, наслаждаясь их отчаянием и страхом.
Самое неприятное было здесь то, что он был бессилен что-либо изменить. Валерий Макаро-вич не мог сейчас противопоставить тому невидимому злу, затеявшему эту адскую игру, энергич-ность действия, мужество, храбрость. Он мог сейчас только бессильно ждать, чем все это для него кончится. И это бессилие, вынужденное бездействие угнетали его, потому что трагедия могла произойти в любую минуту. Только на миг он представил себе: вот сейчас эта идущая волна пере-хлестнет их лодку, зальет кубрик. Холодная вода проникает под одежду и холодит тело. Глохнет мотор, и лодка, потерявшая энергию движения, безвольно разворачивается боком, и следующая волна переворачивает лодку. Они оказываются в бурлящей холодной воде. Пронзительный крик внука, зовущего его на помощь, захлебывается, и волна уносит его в пучину кипящих волн разбу-шевавшейся реки. Он пытается плыть, но холод все сильнее и сильнее сковывает его члены, силы покидают его; и вот, обессиленный и замерзший, он становится игрушкой волн. Сознание гаснет, покидает его, а потом незаметно из промерзшего тела уходит жизнь. Через день-два найдут ниже по течению лодку, их бездыханные тела, и горе придет сразу в три семьи. Но если его и Семено-вича, в сущности, большая часть жизни уже прожита, у них есть дети, то жизнь его внука Ромки только-только начинается, и большей несправедливости, чем его гибель, для Валерия Макаровича не существовало, и он пожалел, что взял его с собой.
Бессилие физическое, материальное подтолкнуло его мысли к духовному, божественному. По своей натуре и в связи с занимаемой им ранее должностью, он был атеистом и не верил в Бога. Все-таки он был секретарем райкома Коммунистической партии, официальная идеология которой отрицала существование Бога и боролась с церковью. Последние годы перестройки и уход с должности секретаря сделали его терпимее к вере и религии. Но сейчас ему было не до философ-ских рассуждений. Ему, и самое главное его внуку, грозила гибель. Спасения от материального мира им сейчас не было и он, стараясь использовать хоть малейшую возможность изменить ситуа-цию в их пользу, решил обратиться к Богу. Он не умел молиться, и стал просто про себя по-человечески просить и умолять помочь ему. «Пусть погибну я, возьми, Господи, мою душу, но спаси и не дай погибнуть внуку, отведи от него силы зла. Ведь должна же быть хоть какая-та справедливость в этом мире», - про себя произнёс он. В то же время он подумал, а что он может сделать для Бога в ответ на его милость защиты, и, мысленно перебрав варианты, Валерий Мака-рович поклялся про себя, что если всё будет хорошо, то в самое ближайшее время он покрестит внука и покрестится сам. Эта мысль придала ему некоторую уверенность. Он посмотрел на всё происходящее как бы со стороны, и, глядя на эту дикую пляску волн, вдруг понял, что идет какая-то жуткая борьба между добром и злом. Но идет она сейчас не здесь, не в этом материальном ми-ре, в котором он сидит с внуком и другом в лодке в бушующей стихии. Борьба за их жизни идет сейчас там, в незримом и невидимом мире богов. Кто-то там, в потустороннем мире, невидимый, злой и беспощадный, получил команду погубить их. Но где-то там же, в том же невидимом мире, есть кто-то, кто добр и благороден и этот кто-то борется за их жизни, не давая этому злому их утопить. Этот их ангел-хранитель имеет пока большую силу, и он пока не дает тому, злому, их погубить, отворачивает волны и снижает их силы смертельного для них разгула. Валерий Макарович понял, что где-то там, на небе, в этом же потустороннем мире есть и высший судья, который регулирует силу в борьбе этих двух – злого и доброго. И сильнее из них будет тот, кому они служили больше здесь, в этом материальном мире. Если они служили больше этому черному, злому, то он будет сильнее и смерть не минует их. Если они больше служили доброму, светлому, то победит он и они не погибнут. Он представил себе, что сейчас этот высший судья держит весы, одна чаша которых черная, а другая белая. И кто-то из его помощников с черной стороны кладет черные шары совершенных их злых поступков в черную чашу весов. Другой помощник в белом кладет белые шары их добрых дел в белую чашу. Он зримо представил себе, как колеблются эти весы, как сейчас лихорадочно черный выискивает их все плохое, что было в жизни его, внука и Семеновича и поспешно складывает все, что нашёл, в черную чашу. Так же быстро и дружно идёт поиск их добрых дел, и белые шары кладутся в белую чашу весов. Пока она перевешивает ту, другую, черную. Но перевесит ли она окончательно? Валерий Макарович, желая помочь этим белым и своему ангелу-хранителю, вдруг сам стал вспоминать и перебирать в памяти все то плохое и хорошее, что он совершил в этой жизни. В какие-то доли мгновенья перед ним мысленно пролетела вся его жизнь, и в том раскладе его доброе явно перевесило. Да, где-то он был не справедлив, слишком резок, а порой и жесток. Но это были вынужденные меры, продиктованные той трудной профессиональной деятельностью его, как секретаря райкома и за которые он готов был платить полной мерой. Но он никогда не шел на сделки со своей совестью, не нарушил ни одного как писаного, так и не писаного закона.  За его совестью не числилось воровства, взяточничества, рукоприкладства, а тем более убийств. Он делал все зависящее от него, чтобы людям жилось лучше, светлее, радостнее и продолжает это делать в меру своих сил и возможностей. И вдруг он понял, что все это вместе взятое решительно склоняет весы, на которых сейчас взвешивается его судьба, в сторону той белой чаши, и его белый ангел- хранитель сильнее черного. Сознание правоты, большей силы его белого мгновенно погасило страх Валерия Макаровича и вселило непоколебимую уверенность в его душу. То большое и хорошее, что было сделано им в его жизни, сейчас хранило и оберегало его самого, внука и друга. А может быть, даже это его хорошее сейчас перекрывает что-то плохое, что сделано было его другом,  и агрессия черного на них обусловлена не его плохим, а Семеновича. Он уже без страха посмотрел на волны и облачное небо. Душевные силы Валерия Макаровича укрепились столь сильно, что, казалось, их сила простерлась вокруг него и стала сдерживать волны. Подобно тому, как в экстремальной ситуации, например, на пожаре, у человека вдруг появляется нечеловеческая сила,  и он сдвигает с места предметы или подымает и выносит тяжести, которые потом даже не может сдвинуть с места, так и здесь Валерий Макарович почувствовал такую силу духа, что если бы ему сейчас дали в руки железо, то он смял бы его, как бумагу.
 Минуту спустя они почувствовали, что волны стали слабеть, и берег, до этого невидимый, постепенно начал появляться с левого борта их лодки. Семенович уже более решительно повернул лодку к берегу, и они поняли, что наиболее опасная часть реки уже позади. Молча они переглянулись с Семеновичем и без слов поняли друг друга. Валерий Макарович встал с места, взял банку и стал вычерпывать воду из лодки, выливая её за борт.  Через час, подплывая к лодочной станции, они увидели фигуру ожидающего их Андрея и стоящий невдалеке его микроавтобус. Наклонясь к Семёновичу, Валерий Макарович тихонько, так, чтобы не услышал Ромка, сказал.
- Ты Андрюхе моему про змею и шторм не говори ничего, зачем его лишний раз волновать. Ладно?
- Конечно, какой разговор, Макарыч? Правильно, зачем ему всё знать!
 Подплывая, Семенович заглушил мотор, и лодка тихонько ткнулась носом в берег. Андрей взялся за специальную скобу на носу и подтянул лодку побольше на берег. Ромка тут же нетерпе-ливо вскочил и, встав на край борта так, что Валерий Макарович в испуге подхватил его, бросился к отцу и радостно закричал:
  - Пап, а меня чуть змея не укусила! Дед такого сомяру поймал, что он утащить его мог в ре-ку. А в какую мы штормягу попали - так здорово было, чуть все не утонули!

Глава 49

Высокая, сводчатая дверь отворилась, и из нее вышли двое дюжих молодцов, одетых в чёр-ное. Их лица были скрыты под темными обтягивающими их головы  масками с прорезью для глаз. Подобные маски носят спецназовцы на задании. Толпа ожидающих притихла, и с напряжением смотрела на них. Катя, стоящая почти у самой двери, чуть попятилась, стремясь скрыться за спину стоящего впереди. Двое в черном остановились, и замерли в ожидании. Из двери вышел третий, видимо, старший, одетый тоже в чёрное. Он подошел ближе к стоящим у стены, остановился и медленно, словно робот, поворачивая голову, осмотрел ожидающих. Толпа напряглась и чуть попятилась. И, когда он повернул голову в сторону, где стояла Катя, она ин-стинктивно постаралась ещё больше скрыться за спину стоящего впереди. Но стоящий впереди её парень чуть отступил назад, и она оказалась совсем открыта. Глаза того в черном и её взгляд  встретились. Сквозь прорезь маски на Катю сверкнул зоркий и недоверчивый взгляд. Катя поняла, что сейчас будет её очередь. И действительно, этот в чёрном медленно поднял руку и показал пальцем на нее. «Эта», - коротко сказал он. Страх вновь сковал Катю. Она попыталась кричать, но почему–то крик не получился, и у неё получилось лишь какое-то невнятное мычание. Двое стоящих в черном медленно подошли к ней, взяли за руки и повели за сводчатую дверь.
Комната, в которую завели Катю, была большой, с высокими затемненными окнами, в кото-рых были вставлены ажурные решетки. В углу комнаты стояли какие-то непонятные приспособ-ления, и кто-то, одетый в красное с каким-то ку-клукс-клановским колпаком на голове, на огне нагревал железный прут. Этому в красном помогали двое, раздувая мехами огонь, и вдруг Катя поняла, что этот в красном – палач.
В центре комнаты стояли три кресла с высокими спинками. К удивлению Кати, в креслах сидели, одетые в судейские мантии, их преподаватель по информатике Владимир Алексеевич, заместитель декана и куратор их группы, причем преподаватель сидел в центре. Сбоку на приставленном стуле задом к ней сидел кто-то, страшно знакомый, но она никак не могла вспомнить, кто это.
- Подведите её поближе, – громко сказал куратор.
Двое в черном подвели её ближе к столу и отошли в сторону.
- Ну-с, ты сразу расскажешь всё, что ты знаешь, или будешь запираться? – с притворной лас-ковостью в голосе спросил её преподаватель, – говори, что ты делала в этом семестре.
- Я ничего не знаю, – едва смогла прошептать Катя, - правда…
Но преподаватель недоверчиво и осуждающе покачал головой, повернулся к заместителю декана и спросил:
- Что у нас есть на неё, зачитайте досье.
Зам. декана важно взял со стола коричневую папку с тиснёным золотом двуглавым орлом, раскрыл её, достал какую-то бумагу и медленно стал читать.
- Живчикова Екатерина Игоревна. группа 7ин-2. Посещение лекций 100%, пропусков по ла-бораторным и практическим  занятиям нет, рефераты сданы полностью. Зачёт по лабораторным есть.
Преподаватель вновь повернул голову к Кате:
- И после всего этого ты смеешь утверждать, что ты ничего не знаешь? – нахмурив брови и смахнув улыбку с лица уже строго сказал преподаватель, - говори, что ты знаешь об архитектуре компьютера?
Немного помолчав, Катя медленно сказала:
- Хорошо, я скажу всю правду. Архитектурой компьютера называется . . . – и она подробно рассказала о оставе системного блока компьютера и его внешних устройствах.
- Ну, вот видишь, – удовлетворенно сказал преподаватель, – твое чистосердечное признание может многое решить. Но из внешних устройств компьютера ты ничего не сказала про сканеры. Что ты знаешь про это?
Катя лихорадочно вспоминала о сканерах, но никак не могла вспомнить, что это такое, и стояла молча.
- Молчишь, – грозно переспросил её преподаватель и, повернувшись к куратору, сказал:
- Зачитайте донос на неё.
Куратор взял из толстой папки лист бумаги и стал читать:
- Такого-то числа, сего года отвечаемая упомянутым устройством изготовила себе визитную карточку с собственной фотографией, в сговоре с подругой Аней. Сию визитку тщательно записала на дискету и спрятала оную в сумочке.
Преподаватель победно взглянул на Катю и воскликнул:
- Запираться бесполезно, как видишь, мы знаем всё!
Словно вспышка молнии осветила ночь, так и в сознании Кати моментально вспомнилась лекция по сканерам, и она, воскликнув, стала рассказывать:
- Да, я вспомнила! Сканером называется устройство, предназначенное для преобразования текстовой информации в электронный вид. Сканеры различаются…
Когда она закончила, все сидящие за столом немного помолчали, и Катя с надеждой подума-ла, что теперь всё, её больше спрашивать не будут и отпустят. Но, словно уловив эти её мысли, преподаватель медленно произнёс:
- А что ты знаешь о сетях и сетевых программах?
Не зная, что ответить, Катя молча стояла и растерянно смотрела на преподавателя. Воцари-лось смутное молчание. Подождав немного, преподаватель вкрадчиво переспросил Катю:
- Так что тебе известно об этом? Молчишь? Ну что же… - и он медленно повернул голову в сторону угла с приспособлениями и огненным горном. Стоящий возле небольшого столика, на котором лежали всякие клещи, крючки и шила, палач взял щипцы, приподнял их и защёлкал ими в тишине. Катю вновь сковал страх.
- Упорствуешь, – укоризненно заметил куратор. Он наклонился к уху зам. декана, и что-то быстро зашептал ему на ухо, одновременно показывая пальцем на сидящего спиной человека. Зам декана согласно покачал головой.
- Давайте послушаем, что скажет тайный советник, – важно сказал зам декана и все поверну-лись к сидящему сбоку стола. Тот встал, и Катя удивлённо узнала в нём Димку из её группы.
- Отвечавшая на прошлом занятии по сети общалась с неизвестным по имени Сергей из дру-гого факультета с помощью программы «Мирк», причём все настройки сети выполняла сама.
«Ах ты, предатель», - возмущённо подумала Катя, но тут же вспомнила о настройках сете-вых включений и подробно всё рассказала об этом.
Выслушав её, преподаватель сказал:
- Как видишь, ты, оказывается, всё знаешь, о чём тебя спрашивают. Я думаю, то, что мы вы-яснили, будет вполне достаточным для принятия нашего решения.
Он посмотрел сначала направо, где сидел зам. декана, потом налево, где сидел куратор, когда оба сидящих согласно кивнули головой, он сказал:
- Суд удаляется на совещание.
Все трое встали и вышли. Катя повернулась к Диме и хотела что-то сказать, но тот быстро подошёл к ней, положил руку на плечо, и толкая её, смеясь, сказал:
- Всё, теперь тебя к высшей мере…Вставай…
 Катя пыталась оттолкнуть его руку, но её словно сковало. А Димка, издевательски улыбаясь, продолжал трясти её за плечо и повторял:
- Вставай… Вставай…
 Она в бессилии хотела крикнуть ему «предатель, отстань» и … проснулась. Рядом с крова-тью стояла мама и, трогая за плечо, будила её.
- Вставай, Катя, вставай. Уже поздно, тебе надо в университет идти. У тебя же сегодня экза-мен по информатике, а ты всё спишь.
- Мам, сейчас уже встаю. А Димка куда девался?
- Какой Димка? – удивленно переспросила мама.
Наконец Катя поняла, что всё, что она видела, это только сон. Она сладко потянулась, чуть замяв подушку, нехотя откинула одеяло и села на кровати, спустив ноги на ковёр. Стоящая рядом с кроватью мама не уходила, боясь, что  дочь снова уляжется и заснет. Видя, как неохотно Катя встает, мама вновь стала ей выговаривать:
- Видишь, как сейчас не охота вставать, а всё почему? Мало того, что вчера поздно домой пришла, так еще телевизор до ночи смотрела, вместо того, чтобы хорошенько выспаться перед эк-заменом. Давай иди в ванну умывайся, и завтракать на кухню.
- Мам, кино интересное было…
- Лучше бы повторила чего-нибудь, чем смотреть эти средневековые драки, да инквизиции. Не выспавшись, на экзамен пойдёшь. А вдруг не сдашь, тогда что?
- Да сдам, сдам. Я информатику хорошо знаю. И потом, Владимир Алексеевич двойки не ставит.
- Как это не ставит? - удивилась мама.
- Ну, вот так. Он говорит, что тогда двойка это и ему за преподавание. Я, говорит, должен научить вас, мне за это государство деньги платит. И если за целый семестр я вас ничему не научил, то меня самого в первую очередь выгонять из университета надо. Конечно, если не прогуливают, да не сачкуют. А я ходила на все занятия, так что мне нечего бояться.
- Вообще-то, хорошо он говорит, видно, сознательный он у вас, правильный, - задумчиво сказала мама.
За завтраком мама вновь стала поторапливать Катю, боясь, что она опоздает. Но Катя, не то-ропливо отхлёбывая какао и перед тем, как откусить печенку, популярно объясняла маме.
- Мам, куда торопиться? Сейчас полдевятого, а экзамен начинается в девять часов. Но нас целая группа. Обычно запускают по пять человек, и они по полчаса готовятся, а только потом их будут спрашивать. Каждый отвечает минут десять или двадцать, смотря как знает, и как его будут спрашивать. Так что пока вся группа сдаст, пройдет часа три-четыре, а то и больше. Я первой се-годня не пойду, хочу последней, чтобы там повторить кое-что. Так что мне можно часам к десяти пойти, и то не опоздаешь.
- Ну ладно, тогда не торопись, – успокоено сказала мама, - а то я все думаю, что тебе обяза-тельно к девяти надо. Ты сказала, экзамен в девять начнется, вот я и беспокоюсь, чтобы ты не опоздала. Я же не знала, что у вас там такие порядки.
Перед выходом из дома, Катя, одевшись, крикнула маме:
- Мам, ну я пошла.
- Ни пуха, ни пера, – традиционно напутствовала её мама.
- К черту, – также традиционно ответила Катя.
Сидя в автобусе по дороге в университет, Катя всё вспоминала виденный ей сон, пытаясь понять, что бы это значило. Ей как-то давно попадался в руки сонник, и кое-что она помнила из него. Например, просыпать соль – к разлуке, увидеть во сне цветы – к обновке, увидеть скот – к деньгам. Но что означает увидеть во сне палача с помощниками, да ещё перед экзаменом, это было не понято и устрашало. Хотя, конечно, преподаватель в судейской мантии – это ясно, на то он и экзамен. Но зачем ещё декан тоже в судейской мантии, зачем её однокурсник Димка виделся в роли тайного советника. «Вот снятся какие-то сны, что ничего толком не поймёшь, как ни ломай голову. К чему это Димка каким-то ябедой приснился, да ещё с деканом и куратором. Вот у кого-то сны сбываются, всё понятно, что во сне, то и в жизни. А у меня вечно какая-то ерунда снится».
Сны у Кати действительно были какие-то несуразные. То ей приснится, что она по какому-то болоту, как цапля, ходит. То приснится, что она сидит верхом на медведе и сама со страху чуть не помирает. То летит куда-то в самолёте, и, осмотревшись, узнаёт, что это совсем не самолёт, кабина машины и за рулём сидит её одноклассник Костя. Поэтому она никогда не пыталась разгадывать сны. Но перед экзаменом все становились чуточку суеверными и каждый старался найти какую-нибудь и примету, которая сулила бы успех на экзамене, «хороший» билет или, на худой конец оценку «удовлетворительно». Правда, однажды ей приснился сон, который долго помнился ей. В том сне Катя побывала в каком-то очень красивом городе. Почему-то она там стояла на крыше высокого здания, как дворца, и оттуда ей были видны очертания стоящих вда-леке высоких домов с золотыми крышами, зеленью садов и парков. Но что её особенно поразило, так это краски этого сна. Цвета всего, что она видела, были такими яркими и неземными, изумрудно-переливчатыми и золотыми, что Катя поняла: всё это явь, но существует этот город не здесь, на Земле, а где-то в каких-то далеких, далеких галактиках, где побывала её душа во сне.
Однако, Катя вспомнила, что преподаватель во сне её спрашивал про сканер и компьютерные сети. “Шут его знает, а вдруг и действительно об этом спросит, – подумала она, – Надо повторить этот материал, мало ли чего может случиться”. Она достала из сумки тетрадь с конспектом, полистала, нашла лекцию по сканерам и компьютерным сетям, и углубилась в чтение.
“Компьютерными сетями называется совокупность компьютеров, устройств связи и про-граммного обеспечения, обеспечивающих информационный обмен между компьютерами. Разли-чают глобальные, региональные и локальные сети. Глобальные сети перекрывают весь мир. Реги-ональные - охватывают город, область, район. Локальные - создаются в пределах предприятия, фирмы, университета. Компьютер, подключенный к сети, называется рабочей станцией.  Локаль-ные сети разделяются на одноранговые и с выделенным сервером. Сервер – это специальный осо-бо мощный компьютер с большой памятью, ресурсы которые используются рабочими станциями. Группы серверов объединяют в домены. Пользователь домена …».
Пока автобус ехал до университета, Катя успела повторить большую часть лекций по сетям и сканером. Выйдя из автобуса, Катя, не торопясь, зашла в главный корпус университета.
В этот год университет проходил очередную аттестацию на право продления лицензии на преподавание. Ректор и администрация университета сделали все, чтобы к приезду высокой ко-миссии университет выглядел достойно. Были мобилизованы все возможные ресурсы, деньги, спонсорская помощь выпускников. В вестибюлях, рекреациях, аудиториях был проведен ремонт в стиле «Евро». Установленные под дуб двери с золочёными замысловатыми ручками, постелены линолеум на пол в помещениях кафедр, заменена мебель, в аудиториях обновлены часть столов. Особо отделывался главный корпус. Отделка велась по проекту, составленному лучшими дизай-нерами города. Стены были отделаны под мраморную крошку с голубым оттенком. Входные две-ри - под темный дуб. Мощные светильники заливали по вечерам университет, отражаясь на стек-лянных полах. Кате было приятно заходить в этот корпус, ей всегда почему-то вспоминалось вы-ражение «Храм науки».
Однако с полом получилось некоторое недоразумение. Дело в том, что он был выложен красивыми стеклянными плитками. Но стекло - все же это стекло, и даже летом на нём немного скользко. Зимой же, когда все приходят с улицы, и обувь входящих в снегу, такой пол становится довольно скользким, особенно если он мокрый. Поэтому, войдя в этот корпус, Катя неторопливо и с некоторой долей осторожности пошла по коридору к лестнице, так как аудитория, где был назначен экзамен, находилась на третьем этаже.
Проходя по первому этажу, она увидела возле окна группу ожидающих студентов, как она решила, первого курса. Двое мальчишек из этой группы держали за руки третьего. Этот третий бежал на месте, скользя мокрыми ботинками по полу, словно по льду. Стараясь удержать равнове-сие, он все убыстрял свой бег, но, не удержавшись, поскользнулся и упал, потянув за собой одного из державших его мальчишек, который плюхнулся на него сверху, вызвав взрыв смеха у стоящих рядом в группе девушек. Видя это, Катя тоже прыснула от смеха. Так, улыбаясь, она поднялась на третий этаж и подошла к своей аудитории, возле которой толпилась большая часть их группы. Заметили её сразу, еще когда она подходила, и как только она подошла достаточно близко, раздалось сразу несколько возгласов приветствия.
- Катька явилась, привет!
- Опоздавшая.
- Да посмотрите на неё, она ещё улыбается. Запустите-ка её срочно на экзамен.
- Привет, привет, – тоже поздоровалась Катя, и добавила: – Начальство не опаздывает, а за-держивается.
- Ого, начальство пришло, шапки долой.
- Где ты тут видишь шапки?
  Катя подошла к трём стоящим вместе девушкам, среди которых была Аня, и уже отдельно поздоровалась с ними.
- Привет, давно тут ждете?
За всех ответила Аня, как наиболее близкая подруга.
–  Привет, ты, похоже, сегодня не горишь желанием быть в первых рядах?
– Нет, сегодня я не хочу заходить первой, попозже зайду, – ответила Катя и тут же переспро-сила: – Давно начался экзамен, сдал уже кто-нибудь или нет?
Стоящая рядом Татьяна, оторвавшись от чтения конспекта, не торопясь, сказала.
– Минут сорок назад начался. Он что-то долго ходил в деканат за ведомостями. Потом при-шел, говорит «не допустили к экзаменам следующих…». Четырех не допустили, у них зачетов нет. Маринку, Юльку и Генку с Оксаной. Они его давай уговаривать, можно мы сдадим, а вы у себя в журнале отметите, что мы сдали. А потом в зачетках проставите, когда нас допустят. Он поворчал, но потом согласился, уговорили всей группой.
– А что они не сдали?
– Да, английский, англичанка вредная такая…
– Ну да, – согласилась Катя, - а что, всю группу не стал запускать?
– Нет, говорит, и так шпаргалки вытащить сможете. Человек восемь сидят, готовятся. Вовка Сапожников сидит, отвечает.
Только Татьяна это успела сказать, как дверь аудитории открылась, и из неё вышел с доволь-ным видом сам Сапожников, держа в правой руке синюю зачетку, а в другой – несколько испи-санных листов. Его сразу окружили и забросали вопросами.
– Ну что?
– Сдал, что поставили?
– Как он принимает?
– Что получил?
Победно посмотрев на ребят, тот спокойно и с достоинством коротко сказал:
- Нормально. «Отлично» поставил.
Разумеется, такой его ответ вызвал радостное одобрение у стоящих, но всем хотелось знать подробности, и Владимира переспросили.
- Как он принимает, сильно докапывается?
- Да нет, я ответил по билету, он говорит «ну хорошо, молодец, отлично». Взял зачетку со стола и там расписался. Потом в ведомости тоже поставил отметку и расписался.
- А дополнительные вопросы задает?
- Меня только спросил про принтеры. Ну, я ответил. А что там сложного.
- А кто сейчас отвечает?
- Димка, да он сдаст, тоже «отлично» получит.
Ему ещё хотели задать какие-то вопросы, но Татьяна деловито стала допрашивать его.
- Обождите, не мешайте. У тебя какой номер билета был?
- Шестой, – ответил Владимир.
- Ты его брал в самом начале? Билеты как лежат, по порядку или вперемешку?
- Ну… - Владимир задумался, вспоминая, и  неуверенно протянул: – По-моему, я его вначале брал, скорее всего, они по порядку лежат.
- А билет, по которому ты ответил, он отдельно к себе его отложил или в общую кучу поло-жил?
- Отдельно. Билеты слева лежат, а этот он положил справа.
Притихнув, все с интересом слушали его с Татьяной, поскольку понимали, зачем все это она выясняет.
- А ты не знаешь, какие билеты остальным достались?
Тот вновь задумался, потёр рукой легонько свой лоб и опять с неуверенностью сказал:
- Кажется, ещё брали восьмой, семнадцатый, третий и двадцать первый. Остальные не знаю, потому что я пятым был. Видишь, я взял билет и сказал ему номер. Он у себя на листочке записал, и я эти номера перед собой увидел. Потом пошёл, сел за стол и стал готовиться. А какие потом брали, откуда мне знать? Да выйдут, спросишь, какие дела?
Татьяна достала список билетов, отметила карандашом названные номера и, словно следова-тель, глубокомысленно произнесла.
- Так, значит, билеты лежат по порядку, и шестого, семнадцатого, третьего и двадцать перво-го уже не будет. Можете их не повторять, - добавила она, обращаясь ко всем.
Вышедший из дверей Дмитрий подтвердил прогноз Владимира. На традиционный вопрос: «Что поставили?» он с уверенностью ответил:
- Высшая мера – отлично.
Причём он сказал это так, что какие могли быть сомнения на этот счёт. Катя почему – то вспомнила свой сон и слова Дмитрия в нём про высшую меру.
- Кто сейчас отвечает?
- Ольга.
- Какой у тебя билет был?
- Второй.
- Так, ещё один вычёркиваем, - уверенно произнесла Татьяна. Следующей с экзамена вышла Ольга. Вид у неё был немного виноватый, а на вопросы она отвечала неохотно.
- Ничего не поставил, сказал, чтобы в другой раз пришла.
- Ты что, не ответила чтоли?
- Да по билету всё ответила, а он дополнительные вопросы стал задавать. Спрашивает, как презентацию в компьютере создать, а я что – помню? Ещё задал несколько вопросов, я расстрои-лась и сижу, молчу. Он говорит, тройку поставлю, а тогда мне стипендию не дадут. Ладно, гово-рит, меня тройка тоже не устраивает. Повтори получше, потом подойдешь.
То, что Ольга не сдала экзамен, подействовало на всех неприятно. Большинство примолк-ло, и все уткнулись в конспекты, и заходить следующим никто не стал. Веселы были только Дмитрий с Владимиром, которые в ожидании Антона развлекались, как могли и почему-то объек-том своих шуток избрали Катю с Аней.
- Катюха, давай иди сдавать, сейчас твоя очередь.
- Ну уж нет, я сегодня пойду последней.
- Последней Татьяна как всегда пойдёт, а ты давай, сейчас иди.
- Димка, отстань, ты сдал, ну и радуйся, а мне надо ещё всё повторить.
- Перед смертью не надышишься, - сказал Владимир, и, зайдя сзади, стал подталкивать Катю к двери аудитории. Сопротивляясь, Катя легонько стала шлёпать его тетрадками по плечу.
- Вовка, ну тебя. Я сказала – не пойду сейчас, отстаньте от меня, отвяжись. Пусти…
Однако, пока Катя сражалась с Владимиром, дверь опять открылась, и из аудитории с немного возмущённым видом вышел их староста группы, Антон. Дежурно ответив на вопрос «Что поста-вили?», он сердито «наехал» на стоящих.
- Что поставили, нормально, “Отлично”. Что вы никто не заходите? Уже три человека вышло, а вы никто не заходите. Он уже сердится, начинает спрашивать у меня, «почему желающих нет?». Давайте заходите… Татьяна.
- Ты же знаешь, что я всегда последний иду. У тебя какой билет был?
- Семнадцатый. Аня, заходи, ты же всегда на пятёрку сдаёшь.
- Антоша, я немного попозже зайду, – мягко возразила Аня. Причём она это сделала  в виде просьбы, давая понять, что она уважает его, как старосту, но просит отсрочки.
- Ну что вы, как в первый раз все равно, – немного возмущённо воскликнул Антон, - Катя, иди давай ты.
Катя, повернувшись к Антону, уже хотела ему возразить, как рядом стоящие и улыбающиеся Димка с Вовкой дружно и радостно воскликнули:
- Правильно, сейчас её очередь, она пойдёт.
С этими словами они шутя взяли под руки сопротивляющуюся взъерошенную Катю и легко втолкнули её за дверь аудитории, которую предупредительно и вежливо открыл Антон, и также предусмотрительно захлопнул за ней. Катя попыталась выскочить назад в коридор, но дверь не поддалась ей, поскольку с другой стороны её крепко силой держали мальчишки. Катя растерялась, и тут же услышала голос преподавателя:
- Екатерина, что ты там стоишь, подойди поближе…
Положение оказалось безвыходным, и Кате ничего не оставалось делать, как поздороваться и подойти ближе. Преподаватель сидел за двумя столами, зачем-то сдвинутыми вместе. Как и рас-сказывал Владимир, билеты ровным рядком  лежали слева, и часть билетов в беспорядке лежало справа. Несколько раскрытых зачеток лежало тоже ровным рядком перед преподавателем. Причем зачетки были раскрыты так, что были видны фотографии в них. Трое девушек с её группы сидело в ряду столов у окна, а двое ребят, каждый в отдельности, на среднем ряду. Ряд столов у стенки был пуст.
- Что-то ты так несмело заходишь, ты вроде всегда на занятиях у меня первой была. Давай зачетку.
Преподаватель взял протянутую Катей зачетку, развернул её так же, как и другие, и, чуть за-держав взгляд на фотографии, положил на стол рядом с лежащими.
- Ну, бери билет, какой на тебя смотрит, – и, подождав, когда Катя взяла наугад один из бли-жайших билетов, переспросил, – какой из билетов попался? Счастливый?
- Пятнадцатый, – улыбнувшись ответила Катя, и хотела идти сесть за стол готовиться. Но преподаватель, видя, что никто из студентов пока не идёт сдавать экзамен, остановил Катю.
- Подожди, присядь, – и, подождав, пока она сядет, добавил, - знаешь, Екатерина, давай-ка ты без подготовки отвечай, сразу.
Катя хотела возразить, но не успела. В аудиторию неожиданно зашёл их зам декана и сходу обратился к преподавателю.
- Алексеич, извини за вторжение, но мне срочно нужны твои результаты аттестации группы, которую ты проводил вчера.
- Так я их ещё не обработал…
- Ну, там оценки стоят?
- Да, оценки я поставил.
- Ну ладно, а общий результат мы сами выведем. Они где у тебя?
- На кафедре, на столе лежат справа. Позвони секретарше, она принесет тебе.
 - Хорошо, – ответил зам декана, и, посмотрев на Катю, улыбнувшись, спросил: – Как, Жив-чикова, сдаёшь?
- Да вот, предлагаю ей без подготовки сдавать, – улыбнувшись и посмотрев на Катю, сказал преподаватель.
- Владимир Алексеевич, мне надо хоть немного подготовиться, я так не могу, – жалобно возразила Катя.
Однако, преподавателю очень не хотелось её отпускать, потому что по опыту он знал, что она сейчас сядет и будет добросовестно полчаса готовиться. Поскольку больше желающих отве-чать пока нет, то экзамен может растянуться надолго, а ему хотелось сегодня закончить его по-раньше. Поэтому он стал уговаривать Катю.
- Давай, пробуй, не бойся. На один балл тебе оценка выше будет, за храбрость.
Уловив, о чём идет речь, зам декана тут же поддержал преподавателя.
- У тебя по аттестации всегда высший балл, все зачеты сдаёшь вовремя, пропусков в журнале нет, чего ты боишься?
- Ну, вот видишь, - почувствовав поддержку, воскликнул преподаватель, – давай, расскажи-ка мне, что ты знаешь об архитектуре компьютера.
Услышав  такой вопрос, Катя удивленно посмотрела на него, подумав «Вот тебе на! Прямо сон один к одному. И не верь снам теперь…». Преподаватель расценил её удивленный взгляд, как волнение, и ободрил:
- Ну давай, рассказывай, смелее.
Катя решила, что сопротивляться бесполезно и, вспомнив ответ на вопрос, начала рассказы-вать
- Архитектурой компьютера является … - и вновь, уже не во сне, а наяву она подробно рас-сказала об устройстве компьютера. Разумеется, затем последовали вопросы про сканеры, и ком-пьютерные сети.
На традиционный вопрос «Что поставили», выйдя из аудитории, Катя с удовлетворением и несколько загадочным видом ответила:
- «Отлично»!

Глава 50

Сессия заканчивалась. Фактически, для Кати она уже была закончена. Из трёх экзаменов и пя-ти зачётов ей оставалось только проставить в зачётке два экзамена и досдать по зачёту реферат. Вообще говоря, реферат она давно написала и уже показывала преподавателю. Тема реферата была интересной. Реферат заинтересовал преподавателя и он, указав на некоторые неточности, попросил её немного расширить отдельные части и принести ему электронную версию реферата. Кате он сказал, что зачёт она получила, в ведомости он это отметил, к экзаменам её допустят, а в зачётке распишется, когда Катя принесёт ему окончательный вариант реферата и дискету с электронной копией его. Реферат был действительно хорошим, Катя постаралась. У неё были хорошие отноше-ния с этим преподавателем и, получив задание, Катя подбирала материал для него в библиотеке, в офисах ведущих фирм в городе и в Интернете. Ей и самой эта тема была новой и интересной. Но, как это всегда бывает, к началу сессии надо было срочно делать и сдавать рефераты, самостоятель-ные работы и по другим дисциплинам. Как говорят, от сессии до сессии живут студенты весело… Но вот уже сессия близка, и тут уже не до веселья и шуток, а то ведь так и не долго вылететь из университета. А значит, прощай высшее образование, и тогда кто ты есть? Так себе, работяга. Про-давец, дворник, шофёр. Сегодня ты работаешь, а завтра тебе – кыш отсюда и привет большой. Да ещё поди устройся, недоучка-то кому нужен? Сейчас всем подавай грамотных, стрелянных, опыт-ных и чтоб без проблем всяких были. А поскольку по этой дисциплине фактически зачёт уже был, в ведомости его поставят, значит из-за него задержки  допуска к экзамену у неё не будет, и она насела на другие дисциплины, оставив доделку этого на потом. Однако, с доделкой реферата всё неожиданно осложнилось. Дело в том, что своего компьютера у Кати дома не было, и ей приходилось искать его у подруг и знакомых. Этот реферат она частично набирала сама, а часть скачала с Интернета у знакомого парня, которому она нравилась. Когда реферат был готов, она распечатала его у подруги на бумаге, а электронную его версию записать себе на дискету не догадалась. Подруга же хранить её реферат в памяти компьютера не стала, так как считала, что Катя записала его копию себе на дискету, и позднее его стёрла. А поскольку всё это было в самом начале сессии, то даже в «Корзине» компьютера реферат тоже не сохранился, так как её уже не однажды очищали. И теперь у Кати была только бумажная копия реферата, а электронной не было. Поэтому, чтобы сделать преподавателю электронную версию реферата, надо было его теперь заново набирать на компьютере. Как специально, Катя постаралась, выполняя реферат, и объём его был достаточно большой – почти сорок страниц. Сидеть и заново набирать их на компьютере у неё не было никакой охоты. Даже если в день набирать по семь- восемь страниц, то для этого надо было сидеть чуть ли не неделю. Искать снова в Интернете тоже было сложно, как так тот парень был где-то  в отъезде. Узнав, что подруга не сохранила электронную версию её реферата, Катя расстроилась и пожаловалась Ане.
- Ну, что я теперь должна делать? Ну не набирать же его заново. Столько сидеть, печатать – да это смертоубийство. Всю неделю от компа не отходить, да ещё неизвестно, где его взять. А не принесёшь электронной версии, тебе зачёт в зачётке преподаватель не отметит. Ань, ну что де-лать, а?
Говоря так, Катя чуть не плакала от обиды. Такая маленькая досадная оплошность – и столь-ко теперь проблем. Стоило ей скопировать её – и всё было бы в порядке, она спокойно отдала бы копию преподавателю, тот бы расписался и можно было со спокойной душой уходить на канику-лы. А теперь может оказаться «хвост», который неизвестно сколько потянется. Аня жалела подру-гу, но что ей делать, тоже не могла решить.
- Ну как же ты его не скопировала? Прошлый раз лабораторки копии не сделала, так едва их нашла потом. Он же всё время говорит, чтобы были электронные версии.
- Ну как, как! Не скопировала и всё. Забыла. Да откуда мне было знать, что реферат Юлька сотрёт с компа?
- Давай вместе к нему подойдём, всё объясним. Может, он так у тебя реферат примет.
- Нет, он сказал, что хочет этот материал вставить в учебное пособие, которое он сейчас го-товит, и ему нужна именно электронная версия, чтобы можно было скопировать и вставить в свою. Ну не будет же он сам сидеть и набирать его.
- Конечно, не будет. Давай вместе попечатаем, я тебе помогу.
- Да ну, столько печатать. Неделю просидим. Тут же чуть не сорок страниц.
- Да, это много.
Аня тоже задумалась, но вдруг, что-то вспомнив, оживлённо сказала:
- Слушай, Катька! А помнишь, тебе Димка твою фотографию на сканере просканировал и в визитку тебе вставил?
- Ну помню, ну и что? – немного недовольно ответила Катя, так как считала, что это не имеет отношения к её проблеме.      
- А если он также тебе эти листы с текстом просканирует? Можно же текст сканировать. Сканеры для этого и предназначены. Это же недолго, ну, минут тридцать-сорок. Всё равно быст-рее, чем сидеть, печатать.
- Сканером? – заинтересованно переспросила Катя.
Немного подумав, Катя быстро сообразила, что это действительно возможно. Текст был рас-печатан лазерным принтером и достаточно большим шрифтом, притом печатным. Значит, сканер свободно этот текст прочитает и переведёт его в электронный. Это был выход.
- Анька, ты молодец. Золотая идея. Как я могла забыть про сканеры? А где его взять – у тебя и у меня не то что сканера, даже компьютера нет. Как им пользоваться – ни ты, ни я не знаем. Зна-ешь что, поговори с своим Серёжей. Он же на программиста учится, может, у него у кого-нибудь из друзей есть комп со сканером.
Катя так и сказала – «со своим», тем самым как бы замечая, что Аня имеет на него большее влияние, чем она, и поэтому лучше будет, если Сергея об этом попросит Аня.
- С Серёжей? – переспросила Аня. – Да, пожалуй, у его друзей могут быть сканеры, и навер-няка он умеет сканировать. Всё же они на программистов учатся. Пойдём к ним, на компьютерный факультет, посмотрим по расписанию, где он сейчас.
- Ты что, какое тебе расписание? Ведь сессия идёт, занятий ни у кого нет. Надо домой к нему идти, – возразила Катя.
- Хорошо, но пойдём сначала всё же на их факультете его поищем, в читалке. Если не найдём, то тогда сходим к нему домой. 
К счастью Кати, Сергея они  разыскали быстро. Заглянув на вычислительный центр компью-терного факультета, они, к своей радости, увидели сидящего за одним из компьютеров Сергея и тотчас подошли к нему. Сергей сидел с двумя ребятами и что-то говорил им, показывая какие-то строчки на экране монитора. Видимо, они что-то обсуждали между собой. Сергей говорил увле-чённо и не заметил подходящих к нему девушек. Первыми их заметили двое сидящих с ним пар-ней, и они тут же отвернулись от Сергея и посмотрели с интересом на подошедших к ним деву-шек. Глядя на экран монитора, Сергей этого не заметил и продолжал говорить, но Катя, подойдя сзади к нему, легонько пощекотала его за бока.
- Привет будущим программистам!
Сергей, оторвавшись от экрана, удивлённо повернулся к ним и, увидев знакомых девушек, тут же улыбнулся и ответил немного растерянно:
- Приятная неожиданность, здрасьте. Как вы сюда попали?
Также улыбнувшись, Катя, чуть наклонившись к нему и сделав круглые глаза, с таинствен-ным видом промолвила:
- Через двери. На окнах, как видишь решётки, форточки закрыты, а каминов с трубами здесь нет. Не предусмотрели.
Её ответ вызвал смех у двух сидящих с Сергеем ребят. Эти ребята учились в одной группе с Сергеем, и Катя с Аней их уже видели несколько раз в компании с ним, когда встречались на пе-ременах в университете. Как это всегда бывает, между учащимися одной группы чаще всего уста-навливаются дружеские отношения, и эти двое смеялись с таким видом, словно насмехались над бестолковостью Сергея. Но они так делали не потому, что хотели унизить или обидеть его, а про-сто им хотелось поддержать этих двух подошедших к ним таких хороших девушек и понравиться им. Конечно, Сергей понял, что его друзья сразу приняли сторону девушек, и, как бы защищаясь, он деловито осведомился:
- А если бы был камин, то вы через трубу на метле залетели сюда?
- Возможно, но на нет и суда нет. Ты нам лучше вот что скажи - ты умеешь работать со ска-нером? – бойко спросила Катя.
- Запросто, - уверенно ответил Сергей, - надо что-то просканировать?
Однако Катя, не отвечая ему, снова спросила его:
- У кого-нибудь из твоих друзей сканер с компьютером есть?
- Сканер? – удивлённо переспросил Сергей и с неуверенностью протянул: - н-н-не-е знаю…
 В раздумье он посмотрел сначала на Катю, а потом на Аню и задержал взгляд на ней. Как только он отвернулся от компьютера и увидел рядом с собой стоящую Аню, его тот час охватило знакомое чувство радостного волнения и, глядя на Аню, он больше делал вид, что думает. На са-мом же деле Сергей просто рассматривал Аню и, пользуясь случаем, старался это делать подоль-ше. Аня тоже, видимо, была не равнодушна к его присутствию. Кроме того, как это обычно везде бывает, самая красивая девушка сразу становится центром внимания среди мужской половины. Поэтому Аня, чувствуя на себе взгляд Сергея и, видя, что его друзья тоже с нескрываемым удо-вольствием смотрят на неё, чуточку смутилась. Но это нисколько не убавило в ней привлекатель-ности, а скорее даже наоборот. Желая помочь подруге, и чувствуя, что её женское влияние на Сер-гея гораздо сильнее, чем Кати, она легонько взяла его за руку и сказала:    
- Понимаешь, надо помочь Кате. Она не сохранила электронную версию своего реферата, а она нужна преподавателю. Мы сначала хотели его перепечатать, но это так долго, а потом вспом-нили про сканеры. Но у нас нет его и компьютеров дома тоже нет. Ты не сможешь просканировать его где–нибудь? Может, у кого-то из твоих друзей есть дома сканер?   
Говоря так, Аня лёгким привычным движением руки поправила свои длинные волосы, небрежно закинув их за плечо на спину и чуть встряхнув ими. Разумеется, за этим её жестом все трое парней внимательно и одобряюще проследили. И хотя они лежали у неё и так хорошо, но этим чисто женским движением руки она непроизвольно привлекала внимание к своим густым, хорошо ухоженным русым волосам, и тем самым как бы подчёркивала свою красоту, а также уси-ливала свою просьбу, обращённую к Сергею и вообще к этим юношам. А красота и привлекатель-ность девушек, которым покровительствует Венера – это самый сильный и неотразимый в мире аргумент, особенно для мужской половины мира. Тем более, если эта просьба любимой девушки. Поэтому все трое ребят, желая помочь таким хорошеньким девушкам, тотчас же принялись сооб-ражать, где можно взять сканер. Один из друзей Сергея, сообразивший первым, сказал:
- Серёга, у Никиты с нашей группы есть, кажется, дома сканер с компом. У него можно про-сканировать.
Но другой тотчас ему возразил:
        - Не получится. У него позавчера винчестер накрылся, и на нём система крякнула. А у него комп на гарантии, и он отвёз винт на фирму. Причём это уже у него второй раз подряд, и они хо-тят разобраться, что к чему. Так что это может быть не скоро. 
       - А если у него сканер взять и у тебя дома подключить к твоему, и просканировать?               
       - Без проблем. Но ты знаешь, где Никита живёт? 
       - Нет, а ты?
       - Я тоже не знаю. Серёга, а ты не знаешь?
  Сергей, до этого молча следивший за разговором своих друзей, отрицательно покачал головой: 
      - Нет, не знаю. Помню, что где – то на Второй речке. Его адреса у меня нет, и я у него ни разу дома не был.
  Катя, до этого тоже молчавшая, несмело поинтересовалась, глядя на сидящего рядом с Сергеем парня:
      - А нельзя ли в 226 лаборатории отсканировать, где у нас практикум по компьютерам был. Там же сканер есть, мне там фотографию на визитку сканировали.
      - Точно, можно, – обрадовано сказал Сергей, - это же нашего факультета лаборатория. Там ад-министратором Олег с третьего курса. 
      - Это у которого я «сидюк» покупал, – воскликнул один из сидящих с Сергеем однокурсников. 
      - Ну да, он, – подтвердил второй.
      - Тогда какие могут быть дела, пошли и сейчас просканируем девчонкам.
Ребята быстро встали и тотчас хотели идти, но Сергей их задержал.
- Подождите, а вдруг его там нет или там в лаборатории занятия идут.
- Какие занятия? Сессия же, – воскликнул один из вставших.
- Ну и что. Может, там сейчас зачёт или экзамен принимают. Подождите, я сейчас по сетке его запрошу. 
- Точно, давай, правильно.
Ребята опять сели, и все повернулись к компьютеру. Сергей пододвинул к себе коврик с мышкой и, быстро щёлкая переключателем мышки, вышел по внутриуниверситетской компью-терной сети на эту лабораторию, нашёл нужный компьютер. Потом, оставив мышку, он пододви-нул клавиатуру и, также быстро работая пальцами по клавиатуре, отпечатал сообщение: 
«Олег, срочно нужно отсканировать реферат девчонкам. У тебя можно?»
Ответ пришёл тотчас. На дисплее зажглось:
«Сейчас нельзя, я ухожу на консультацию. Приходите через час» 
- Ну вот, а вы хотели идти к нему, – удовлетворённо сказал Сергей ребятам и, повернувшись к девушкам, добавил, - оставляйте реферат или лучше приходите через час к 226, там и встретим-ся. 
Конечно, Сергею не хотелось просто так отпускать Аню, и он хотел, чтобы она подольше побыла с ним. Но сессия его поджимала, он немного не успевал по одной из дисциплин, и сейчас, с ребятами сидя за компьютером, он навёрстывал упущенное. Поэтому он не мог сейчас прервать свою работу и побыть этот час вместе с Аней, как бы ему не хотелось этого. Но всё же, желая хоть немного её удержать, он спросил:
- Как у вас дела? Наверное, уже всё посдавали… 
Причём в его вопросе отчасти прозвучало и такое, что, мол ,вы, девчонки, всегда хорошо учитесь, уже наверняка заканчиваете сессию, а нам ещё корпеть да корпеть до её конца.
- Не совсем, -  ответила Катя, - мне ещё зачет  надо за этот реферат в зачетку поставить и два экзамена. Они уже сданы, но у меня тогда зачётки с собой не было, вот и не проставлены оказа-лись.
 - А мне ещё один экзамен пересдать надо. Я его сдала, но на «хорошо». Преподаватель разрешил мне пересдать на «отлично», - сказала Аня.
  Девушки так ответили, потому что хотели этим показать, ну и что же, что они девчонки. Им тоже учеба трудно дается и не просто. За то, что они девушки, преподаватели им поблажек всё ровно не делают.
- Ха, пересдать с четверки на пятерку – вот так проблема, - воскликнул сидящий рядом с Се-режей круглолицый парень, – тут хоть бы тройку получить как-нибудь! Нам бы ваши беды.
Все трое ребят дружно рассмеялись, как бы поддерживая сказанное одним из них, потому что тем самым он как бы говорил, что всё равно вы, девчонки, учитесь лучше нас, пацанов, и именно потому, что вы девчонки. Уже всё сдали на «хорошо» и пересдаёте на «отлично», а тут вообще не знаешь, как сдать экзамен. Конечно, для девушек это был своего рода комплимент, и они немного смущенно заулыбались, признавая, что они понимают это. 
Вообще, если взять два магнита и попытаться соединить их одинаковыми полюсами, то ни-чего не выйдет.  А вот если соединить разными полюсами, то эти два магнита так притянутся друг к другу, что порой не разорвешь. Точно также и здесь, эти юноши и девушки, сочетающие в себе  совершенно противоположные начала, притягивались друг к другу с силой притяжения юности, молодости, и чем красивее девушки, тем сильнее сила магнетизма заложена в них для юношей. Потому им не хотелось расходиться, и девушки не торопились уходить от дружелюбных, готовых им помочь симпатичных ребят. Но, как бы то ни было, а в сессию всегда у всех много забот, и, «потрепавшись» с мальчишками еще немного, Катя с Аней оставили их и ушли с вычислительного центра, так как понимали, что нельзя сейчас этих ребят долго отвлекать от работы.
Через час Катя, оставив Аню готовится к экзамену, подошла к 226 аудитории. Сергей её уже ждал. Увидев Катю одну, Сергей немного разочарованно спросил
- Ты одна, а где Аня?
Катя, понимая, почему Сергей так спрашивает, чуть виновато ответила:
- Она к экзаменам готовится, сидит в читальном зале.
- Понятно, -оживленно сказал Сергей. Он теперь знал, где можно найти Аню и что она дела-ет, и поэтому постарался побыстрее закончить с Катей, чтобы пойти потом к Ане.
 Просканировали реферат они быстро. Олег, лаборант, показал, за какой сесть компьютер, предупредительно включил им сканер, загрузил считывающую программу. Сережа быстро, опыт-ными руками начинающего программиста все настроил, и Кате оставалось только класть листы на стеклянный столик сканера, а Сергей управлял считыванием и формировал на экране монитора нужный файл. Через полчаса  все было закончено, Сергей, поблагодарив Олега, побежал в читальный зал,  искать Аню, а довольная Катя, записав на дискету электронную версию реферата, пошла на кафедру искать преподавателя.
Через два дня Катя получила, наконец, в зачетку последние росписи преподавателей, и сес-сия для нее завершилась окончательно. Впереди были почти полмесяца зимних каникул, и Катя решила съездить за это время погостить в Комсомольск, к сестре Лене. 
Папа с мамой одобрили её решение, поскольку у Лены как раз скоро будет день рождения, и они хотели, чтобы Катя отвезла старшей дочери их небольшой подарок. Предварительно Катя заказала Комсомольск по межгороду на вечер из дома. В назначенное время требовательные звон-ки междугородней станции раздались в их квартире. Катя тут же взяла трубку и услышала голос Лены:
- Алло, слушаю.
- Лена, это я, привет.
- Катя! Здравствуй, я почему- то так и подумала, что вы звоните. Как там мама, папа, как у тебя учёба, –  забросала сестру вопросами Лена.
- У нас всё нормально, никто не болеет. Папа продолжает работать, а мама дома. Сессию я сдала, всё хорошо.
- Сдала? Вот молодец. У тебя учёба всегда хорошо шла. А что папа не хочет бросать работу? Хватит ему работать, ведь на пенсии..
- Нет, он без работы скучает. Говорит, что я зимой буду без дела сидеть дома, лучше я пора-ботаю, меня в порту хорошо помнят. Да ты же знаешь его, будет он тебе без дела дома сидеть!
- Ну ладно, а мама как, она в прошлый раз жаловалась на ноги.
- Сейчас вроде ничего, сильно не беспокоят. Слушай, Лена, я хочу на каникулах к тебе съез-дить. Ты никуда уезжать не собираешься?
- Ко мне? – обрадовалась Лена, – Конечно, приезжай, я никуда не уеду. Вообще, мне надо в Китай ехать, но это не горит, я могу и позднее съездить. Или с напарницей договорюсь, она по-едет, а я позднее. Конечно приезжай, у меня скоро день рождения, месте отпразднуем. Ты когда хочешь ехать?
- Ну, на днях. Я еще билет не брала, решила сначала тебе позвонить.
- Правильно, молодец. Тогда как только купишь билет, так сразу мне позвони, чтобы мы встретили тебя.
- Хорошо, я обязательно позвоню тебе.
- Ну, тогда ладно, приедешь - все расскажешь, как вы там поживаете, а то дорого платить за разговор вам придется.
  Лена замолчала, ожидая, что сестра сейчас скажет ей «до свидание» или «пока»и положит трубку. Но Катя медлила и не торопилась прощаться с сестрой. Все-таки целью её поездки в Ком-сомольск было не только повидаться с сестрой. По правде говоря, ей больше всего хотелось пови-даться с Максимом, хотя она даже самой себе не хотела признаваться в этом. Её чувства к  Мак-симу были еще не оформлены в какое–то четкое русло, были пока расплывчаты и не ясны. Но этот высокий, мускулистый  и веселый парень всеже  ей нравился, и со времени её отъезда из Комсомольска она все чаще вспоминала его и начинала понимать, что её пока ещё неясное влечение к нему со временем может оформится во что–то большее. Катя уже хорошо понимала, что  она вплотную подошла к тому возрасту, к тому рубежу, с которого девушки уже становятся невестами и через каких-то два-три года – женами, и, возможно, уже сейчас кто-то из её знакомых парней может стать её судьбой на всю жизнь, стать мужем. Она уже догадывалась, что нравится Максиму достаточно сильно, и он тоже ждёт её приезда. И ей очень хотелось спросить Лену, не знает ли она, как там Максим, не уедет ли куда за это время, и хорошо бы, чтобы Алешка его предупредил об её приезде. Но на прямую об этом она стеснялась спросить сестру и поэтому медлила. Все же ей как-то хотелось об этом передать Лене, и она спросила про Алешу, надеясь, что та поймет её, почему она так спрашивает.
- Лен, а как там Алешка, как у него учеба?
 Лена знала о дружбе Кати с Максимом, и чутьем сестры поняла, почему Катя медлила с окончанием разговора и сейчас спрашивает об Алёшке. 
- У Алешки с Максимом  вроде всё тоже хорошо. Я их недавно у свекра видела, когда у него были. Уезжать куда-то они похоже не собираются. Все что–то там мудрят с компьютерами. При-езжай, сама все узнаешь, - чуть смеясь, закончила Лена, - я скажу Алешке, что ты придешь, позво-ню ему. Ну, «пока»?
- Ладно, «пока», - ответила Катя и удовлетворенно положила трубку.
Через день фирменный поезд «Приморье», сообщением  Владивосток - Совгавань, дав прощальный гудок, отошел от вокзала Владивостока, увозя Катюшу к сестре, в Комсомольск, ми-мо моря и через зимнюю, залитую ярким дальневосточным солнцем приморскую заснеженную тайгу. Позади была успешно сданная трудная сессия, впереди – отдых в гостях у сестры, встреча с Максимом. На душе у Кати было легко и безоблачно, настроение – весёлое и жизнерадостное.

Глава 51

В Комсомольск совгаванский поезд пришел после обеда. Когда состав, замедляя ход, двигал-ся по перрону, Катя в окошко увидела стоящих на перроне Лену с Ромой, которые встречали её. Вагон, в котором ехала Катя, проехал чуть дальше их, но Лена заметила Катю в окне, радостно улыбнувшись, быстро пошла за вагоном и, когда поезд остановился, она встала возле окна и помахала рукой Кате. Проводник вагона, молодая девушка в форменной одежде, отщёлкнула и подняла пол вагонной площадки, тряпочкой протерла поручни и, спустившись на перрон, встала рядом, освободив проход тамбура для выхода пассажиров. Выходила из вагона Катя почти последней, потому что её купе было в самом конце вагона. Лена терпеливо подождала, когда сойдут пассажиры, и, увидев в тамбуре выходящую с большой сумкой Катю, тотчас подхватила её сумку и помогла ей спуститься с довольно высокой подножки вагона. Сестры радостно обнялись, и Лена легко поцеловала Катю.
- Приехала, вот хорошо. А я сразу заметила тебя в окне вагона. Рома, бери сумку Катюши и пойдемте к машине. Сумка тяжелая?
- Да нет, она не тяжелая, Рома донесет. Вы на машине?
- Ну да, конечно.
- Вот хорошо, а кто за рулем, ты или Андрей? – с любопытством спросила Катя.
- Андрей на заводе, у них там какой-то срочный заказ, он с утра до вечера там пропадает. Ну, я ему сказала, что ты приедешь, и он сегодня постарается пораньше домой прийти.
- Ты Алеше звонила, что я приеду? – немного с беспокойством спросила Катя.
- Конечно, в тот же вечер, когда с тобой разговаривала. У тебя в купе ничего не осталось?
- Нет, у меня с собой только сумка и пакеты.
- Ну, тогда пойдём в машину, я её не очень далеко поставила.
Они прошли по заполненному людьми перрону и спустились по небольшой лестнице к при-вокзальной площади, пройдя сквозь группу водителей - таксистов, которые наперебой предлагали им свои услуги: «Такси, такси, недорого. Помогу донести вещи. На Дзёмги, на Амурлитмаш, так-си». Одному даже более настойчивому довольно молодому таксисту, навязчиво предлагавшему свои услуги, Кате пришлось сказать:
   - У нас своя машина, и нас ждут.
Вишнёвый микроавтобус «Хайс» Лены стоял немного в отдалении, так как почти вся привокзальная площадь была заполнена машинами, и им пришлось пересекать всю площадь, идя к нему. Увидев из далека микроавтобус сестры, Катя немного залюбовалась им. Микроавтобус был чисто вымыт, и стоял в лучах солнца, блестя тонированными стёклами. Подойдя к нему, Ле-на деловито открыла ключом боковую дверь и сдвинула её вдоль кузова автобуса. Катя залезла в открывшийся проём двери и уселась на удобные мягкие сиденья. Рома поставил её сумку на второе сиденье, изнутри отщёлкнул переднюю дверь, и сел тоже в автобус на переднее сиденье. Лена, захлопнув двери за Катей, обошла машину, села за руль и стала пристёгиваться ремнями безопасности.
Удобно расположившись в салоне автобуса, Катя немного расслабилась и с любопытством оглядела автобус. Чутким и тонким своим обонянием она уловила запахи салона автобуса, знако-мые уже ей по прежним приездам, и её охватило чувство радостного волнения, словно она верну-лась к чему-то давно хорошо знакомому и родному. Вообще, несмотря на то, что автомобили вы-пускаются миллионными тиражами на серийном производстве, все же каждая машина имеет внутри салона только свой, присущий именно ей запах. И этот запах салона личной машины становится как бы частью привычной жизни человека, причем как водителя, так и его семьи. Поэтому Катя вдыхала такой знакомый запах салона микроавтобуса, которому примешивался запах сестры, и её переполняло приятное чувство предстоящего отдыха в кругу друзей и родных.
Несмотря на то, что на улице было морозно, в салоне микроавтобуса было тепло. Видимо, он не успел остыть. Как только Лена завела его, она тут же включила печки, и тёплый воздух пошёл приятной волной на ноги Кати из-под сиденья. Машина мягко тронулась с места, и за окнами за-мелькали привычные пейзажи знакомого города.
Доехали они быстро. Лена остановила автобус прямо у подъезда, высадила Катю с Ромкой и отогнала автобус чуть подальше, поставив его так, чтобы он никому не мешал и был виден из окна их квартиры. Закрыв машину на ключ, она включила сигнализацию и поспешила домой. Зайдя в квартиру, Лена разделась и тут же спросила Катю:
- Ты кушать хочешь, может, давай сейчас пообедаем?
- Да я вообще то не очень есть хочу, - неопределенно сказала Катя.
- Давай всё же сейчас я вас покормлю и поеду на рынок, а то там Татьяна одна осталась. А вечером Андрей придёт с работы, и посидим вместе. Ты сегодня что хочешь делать? - спросила она Катю.
- Пока не знаю. Буду вечером звонить Алине, и там видно будет.
И вдруг Катя, оживившись, добавила:
- Знаешь что, давай я с тобой вместе на рынок поеду, посмотрю, как  ты там торгуешь. Мне интересно. Может, сама попробую, как это у меня получится.
Лена, рассмеявшись, согласилась:
- Поедем, я из тебя быстро продавца сделаю. Идем на кухню, я сейчас обед разогрею. Рома, не уходи, сейчас кушать будем.
- Мам, да я не хочу сейчас, я пойду гулять, – возразил Роман.
- Ты уроки ещё не делал, а уже гулять собрался.
- Да я вечером их сделаю, я пошёл.
- Нет, Рома, сначала поешь немножко, а потом иди, куда хочешь.
- Ну, мам, я же сказал, что не хочу…
- Рома, никуда не пойдешь, – строго сказала Лена, выговаривая сыну, – что это такое, не обе-дать. А потом желудок болеть будет. Кушать надо вовремя и регулярно. Иди на кухню и садись за стол.
Роман нехотя пошел на кухню и сел за стол.
- Ну, как кушать, так не знаешь, что делать, и на какой козе к нему подъехать, – жаловалась она Кате, - это он не хочет, это он не будет. Прямо не заставишь никак. Всегда, как кушать, так у него или дела какие сверхсрочные, или ещё чего-нибудь!
Катя сочувственно и весело рассмеялась, легко пожурила Романа:
- Ромка, ты что же это маму не слушаешь! Не будешь слушать - не поедешь к нам  во Влади-восток.
- Ага, если я не хочу кушать, что я сделаю? – в свою очередь пожаловался ей Рома, – а она сразу - «не слушается»!
- Рома, маме надо же накормить тебя. Ты сейчас не хочешь кушать, а через час захочешь есть и будешь ходить голодный. Мама будет переживать за тебя, беспокоиться.
Лена привычно поставила тарелки, положила ложки, нарезала хлеб. Вытащила кастрюлю с супом из холодильника и поставила её на газ разогреваться. Затем достала морковный салат и по-ложила на тарелки, сказав:
- Ешьте салат, пока первое греется.
Морковка в салате была нарезана длинными тонкими ломтиками, подобно итальянским спа-гетти и была с разными приправами и пряностями. Катя, посмотрев на неё, спросила Лену:
- Это ты её по корейским рецептам сделала?
- Ну да. Приправа по-корейски продается. Берешь морковку, режешь ломтиками на тёрке, со-лишь, оставляешь на полчаса. Потом сок сливаешь, добавляешь приправы, перемешиваешь. От-дельно наливаешь в ковшичек масло подсолнечное, пару ложек уксуса и доводишь их до  кипения, вливаешь в морковь. Перемешиваешь и в холодильник, на полдня. Вот салат и готов. Да её рецепт на пачке с приправой написан.
- Где, покажи, - с любопытством спросила Катя.
Лена достала с полки небольшой красиво оформленный пакетик и протянула Кате.
- Вот, возьми почитай. А что, разве во Владивостоке он не продается? 
- Не знаю, я не обращала внимания. Мы как-то редко его делаем. Давно, мама как-то раз де-лала, но ничего, мне понравился.
- Здесь ими все магазины завалены. Я тебе куплю их, возьмёшь с собой.
- О, смотри, да их в Польше делают, - прочитав что-то на пакетике, воскликнула Катя, -Верхославицы. Из Польши привезли.
- А, небось китайцы делают, - возразила Лена, - они быстро всё копируют, что только спрос имеет хороший.
Подождав, пока все скушают салат, Лена убрала тарелки, достала другие, чистые, и стала разливать суп.
- Мам, мне много не наливай, я столько не съем, - запротестовал Рома, видя, что мама нали-вает ему полную тарелку.
- Ну, сколько съешь, столько и съешь, - примирительно заметила Лена.
Быстро съев суп, Роман тут же вскочил из-за стола и, чтобы мама не успела положить ему второе, убежал в прихожую, торопливо оделся и ушел гулять.
- Ну, хоть немного, но накормила его, и то благодаря тебе, - удовлетворенно сказала Лена, - а то ведь так голодным бы и убежал.
Оставшись одни, Лена с Катей неспеша докушали, вдвоем помыли посуду и поехали на ры-нок. По дороге Катя подробно рассказала Лене о папе с мамой, их здоровье, делах и о том, как она чуть не получила «хвост» по информатике в университете, как её выручили мальчишки.
Приехав на рынок и зайдя в свой павильончик, они застали Татьяну в самом весёлом настро-ении, которое ещё больше усилилось с приходом Лены с её молодой сестрой. Познакомившись с Катей, Татьяна тут же оценивающе взглянула на неё, одобрительно кивнула головой, и живо обратилась к Лене:
- Ты помнишь Алку с училища?
- Помню. Она же недавно у нас была, на мужа жаловалась.
- Ну вот, вчера её муж здесь был, я его знаю, и она мне про него всё рассказывала. Жмот такой, каких поискать ещё. Она на него мне всё жаловалась. Денег совсем не дает, на машине ста-рой какой-то ездит.
- Да он же предприниматель, у него же целое предприятие, - удивленно вскликнула Лена.
- Ну да, - оживленно подтвердила Татьяна, - а вот ей даже на магазин на продукты деньги давать жмётся. Такой скупердяй, прямо дальше некуда. Ну, вот вчера тебя здесь не было, ты в налоговую ездила. Я сижу, смотрю, он идёт. Увидел меня, подошел. Мы раньше знакомы были. Ну, здрасте, здрасте, как дела, как чего. А сама думаю, ну подожди, я тебе сейчас комедию устрою. И говорю ему - встречала сегодня Алку твою. Она, говорю, на работу устраивается здесь, на рынке. Он - как на работу, кем? А я - мельчендайзером в магазин. Я же знаю, что он не хочет, чтобы она работала. Тот прямо опешил. Говорит, а что это за работа такая - мерчендайзером? Я говорю, да вот товар выкладывать красиво, покупателей завлекать. Она же у тебя блондинка, кра-сивая.
Рассказывая, Татьяна не забывала посматривать за покупателями. Подошедшие две покупа-тельницы прервали рассказ, и они все трое внимательно и с готовностью смотрели на подошед-ших, которые с интересом рассматривали розовую кофточку.
  - Женщина, померьте, вам такой цвет очень подойдет. Это с южной Кореи, понравится, уступим, - предложила Лена.
Чуть поколебавшись, женщина примерила кофточку, посмотревшись в зеркало и удовлетво-ренно кивнув головой, сняла её, сказав:
-Да, возьму, пожалуй. Сколько она стоит?
Цену назвала Лена, поскольку товар был её. Торговаться женщина не стала и тут же отдала необходимую сумму Лене, вежливо поблагодарив:
- Спасибо, кофточка понравилась.
- Это вам спасибо за покупку, - ответила Лена, – носите на здоровье. Приходите ещё.
Когда покупательницы отошли, Татьяна вновь с оживлением продолжила свой весёлый рас-сказ.
- Ну, он опять – как на работу!
- Я – да так, говорит, сама деньги буду зарабатывать. Муж мало даёт. Хочу машину купить.
Тот прямо чуть не завопил – да зачем ей машина!
- Я – а вот хочет сама за рулём ездить, детей возить. Ну, если ты не хочешь, чтобы она рабо-тала, так ты тогда сам купи ей машину.
Слушая Татьяну, Лена с Катей, поддавшись её весёлому настроению, начали посмеиваться, понимая, какую шутку она хочет провести со скупым мужем подруги.
А Татьяна продолжала:
- Он на меня, как на врага народа посмотрел и говорит: да я себе не могу никак хорошую машину купить, всё на старой езжу.
- Я опять - ну ты себе не покупай, а ей купи. Иначе она найдёт работу и сама себе купит. Она женщина привлекательная, её с удовольствием примут. В общем, довела его до точки кипения, он аж вне себя от меня чуть не бегом побежал. А сегодня Алка мне на сотовый звонит, спрашивает что такое, что с мужем случилось. Утром муж столько денег дал: и на еду, и на детей, и на платье. «Купи, - говорит, - себе что-нибудь.» Ты не знаешь, что с ним такое?
Все трое весело и дружно рассмеялись, и Лена сквозь смех заметила Татьяне:
- Ещё тебе несколько таких бесед с ним, и он ей и правда машину купит!
- А что ты думаешь, надо же кому-то его в духе праведности воспитывать, – и, посмотрев на идущих, также весело добавила, - вон смотрите-ка, опять воры прохаживаются.
  Катя удивленно посмотрела сначала на Татьяну, а потом на проходящих мимо покупателей и спросила:
- Как воры, какие, где?
- Ну, так воры, которые воруют. Вот видишь компания - девчонка и трое парней с ней?
Катя, посмотрев в том направлении, куда смотрела Татьяна, увидела довольно симпатичную девушку и сопровождающих её в немногом отдалении трёх парней.
-Чаще всего она отвлекает. Подходит к покупателям у прилавка, становится рядом и начина-ет товаром интересоваться. А те трое сзади заходят, вроде как толкотню, беспорядок создают. Вот из них кто-нибудь и лезет в карман к покупателям за кошельком или в сумку.  Остальные в случае чего прикрывают, не дают догнать. Их тут все знают.
Катя удивленно заметила, глядя на идущих:
- Как это так, все знают, что это воры, а они свободно по рынку гуляют. Воры должны в тюрьме сидеть, а не гулять свободно по рынку.
- Ну, знают-то, что это воры, только те, кто здесь работает, потому что мы их тут постоянно видим, - ответила Лена, - а покупатели-то этого не знают. И при том, поди их поймай ещё. Они тоже не дураки, и им в тюрьме сидёть не хочется. А поймаешь – кто свидетели, кто видел, кто подтвердит. Не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
- Мда… - задумчиво протянула Катя, и тут же повернулась к Лене и неожиданно спросила: – Лена, а ты не знаешь, как Алешка с Максом сессию закончили?
- Нет, я Алеше больше не звонила и Максима не видела. Да ты ему сама позвони. На сотик и звони. Ты же сейчас не во Владике.
 Лена протянула Кате сотовый телефон и переспросила:
 – Номер помнишь?
Но Катя помялась и смущенно сказала:
– Нет, лучше ты сама позвони.
Чуть улыбнувшись, Лена быстро набрала номер свекра. После непродолжительных гудков ей ответил Валерий Макарович:
- Слушаю, а-л-ло.
- Папа, это Лена. Как у вас там, всё хорошо?
- Здравствуй, Леночка, все нормально, а у вас? 
- Да, всё в порядке. Ко мне сестра из Владивостока погостить приехала. Алёшка сессию сдал?
- Вроде сдал. Они с Максимом там что-то с компьютером делают. Переустанавливают чего-то. Сейчас ушли к Максиму. Может, что им передать?
- Сейчас, подожди, – ответила Лена, и, повернувшись к Кате, тихонько спросила: – Ты пой-дёшь к ним завтра вечером со мной?
Катя ещё больше засмущалась и чуть покраснела, но всё же согласно кивнула головой. Лена тут же сказала по телефону:
- Мы завтра вечером с Катей к вам придём, – и тут же добавила: – Ты мне хлеба своего булку спечёшь? Он у тебя вкусный получается.
- Хорошо, спеку. Это мне запросто, с удовольствием.
 - Ну, пока, до вечера, – сказала Лена и отключила телефон.
На следующий день Лена с Катей приехали в гости к Валерию Макаровичу, когда Алёшки не было дома. Обрадовавшись таким гостям, Валерий Макарович усадил их в комнате и первым делом расспросил обо всём.
- Проходите, садитесь. А я жду вас. Хлебушек печь поставил, как ты просила. Скоро спечёт-ся. Хлебопечка печёт прямо на удивленье. Такая интересная штука, эта хлебопечка. Молодцы японцы, ничего не скажешь. Хороший подарок вы мне подарили. Ну, рассказывайте, как вы, что Владивосток, как дела.
 Немного смущаясь проявленным к ней вниманием этого пожилого человека, Катя подробно рассказала, как живут её мама с папой и как у неё идёт учёба. Но не успела Катя всё дорассказать, как пришла Ольга. Зайдя в комнату, она обрадовалась, увидев Катю и Лену. Она тут же подошла к ним, весело и непринуждённо поцеловала Катю и сказала:
- А ты повзрослела, прямо совсем девушка стала. Как твоя учёба?
Кате пришлось вновь подробно рассказать, как ей удалось успешно закончить сессию, несмотря на возникшие проблемы с рефератом.
Обе женщины и Катя оживленно разговорились между собой. Сам собой разговор перешел с общеродственных расспросов на чисто женские темы о платьях, шубах, кремах, и Валерий Мака-рович, поскольку был единственным мужчиной в этой женской компании, остался без внимания. Давая возможность женщинам наговориться, он посидел немножко, улыбаясь, потом ушел в дру-гую комнату и сел читать газету. На уход его никто из сидящих не обратил внимания, и разговор женщин оживленно продолжался.
Когда Катя вошла в квартиру Валерия Макаровича, у нее в сознании тотчас образовался ка-кой-то центр, который совершенно не обращал внимания на Валерия Макаровича, Ольгу и веду-щиеся разговоры. Этот центр сразу отметил, что Алешки и Максима нет дома. Немного подождав, этот центр стал искать способ выяснить, где они, и, выждав для приличия какое-то время, он в нетерпении стал заставлять Катю спросить, где они. Улучшив удобный момент, Катя спросила Ольгу:
- А как у вас Алеша? Чем занимается?
- Алешка? Да ничего, учится. Сессию вроде сдал. Хвостов нет, - ответила Ольга, и, понимая, что Катю интересует не только Алеша, добавила: - Они с Максимом пошли к кому-то  из друзей, что-то там по компьютерам делают. Должны скоро прийти.
И действительно, не прошло и десяти минут, как входная дверь открылась и в квартиру за-шли Алешка с Максимом, переговариваясь друг с другом  о каких-то технических тонкостях ком-пьютеров. Увидев в прихожей висящие шубы гостей, они немного примолкли, но, раздевшись и пройдя в комнату, узнали гостей. Алеша тотчас шутя воскликнул:
- О, какие люди в Голливуде!- и, посмотрев на Катю, уже лично ей сказал: – Привет. С бла-гополучным приездом. Надолго в наши холодные северные края?
- Привет, - немного  смутившись, ответила Катя, - на каникулы, на неделю.
- Ну, хорошо, - сказал Алексей и деловито прошел в другую комнату, ничего больше не ска-зав, поскольку посчитал, что Катя в компании женщин и ей там интереснее.
Когда Алеша и Максим только появились в прихожей, тот подсознательный центр в душе Кати тотчас насторожился и стал внимательно следить за пришедшими. Когда Максим вслед за Алешей зашел в комнату, в его взгляде в первую секунду отразилось удивление, растерянность и радость, что тотчас же было отмечено Катей. Максим немного отвел взгляд от Кати и, чуть улыба-ясь, следил за разговором Алеши и Кати. Но когда Алексей с видом, что ему некогда тут трепать-ся, нужно заниматься делами, прошел в свою комнату, Максим послушно последовал за ним. Это почему-то сильно огорчило Катю, хотя она не показала виду.
«Ну вот, взял и ушел»,  подумала она про Максима. Тотчас же в её душу закралось сомнение.  «А, собственно, почему он должен радоваться моему присутствию здесь?» - подумала она. «Вполне возможно, что у него здесь  в Комсомольске есть девушка, которая ему нравится, и встреча со мной ему, может быть, и не совсем приятна. Может быть, эта девушка красивее меня или вообще чем-нибудь лучше. Значит, я только помешаю им, и самое лучшее сейчас, это про-явить сдержанность и вежливость».
Катя сидела в обществе Ольги и Лены, и так могло продолжаться долго, если бы Ольга не воскликнула: «Ой, ладно, потом еще поговорим. Я сейчас ужин приготовлю, и поужинаем вместе. Посидите тут вдвоем или идите к Алеше». Она встала и пошла на кухню. Лена тоже встала и сказала Ольге:      
-Давай я с тобой пойду, помогу тебе, - и, повернувшись к Кате, добавила, - ну, ты иди к Алеше с Максимом.
Однако, увидев некоторое замешательство на лице у сестры, она поняла её состояние.
- Ну, пойдем вместе, я немного побуду с вами, - сказала она Кате, и, повернувшись, пошла в комнату Алексея. Катя встала с дивана и немного нехотя пошла за Леной.
Зайдя в комнату Алеши, они увидели на столе растерзанный компьютер. На столе отдельно от него лежали какие-то электронные блоки, а металлический кожух его стоял на полу. Там же на столе лежали коробки с дискетами и лазерными дисками. Максим с отверткой в руках копался внутри корпуса, пытаясь там закрепить что-то, а Алексей помогал ему. Лена в притворном испуге воскликнула:
- Что это вы тут натворили, совсем разобрали компьютер!
Алеша с видом знатока-профессионала посмотрел на Катю с Леной и нехотя сказал:
- Процессор меняем, модернизация. Будет быстрее работать.
- Ну, тогда что и говорить, специалисты, – похвалила мальчиков Лена.
Катя присела на свободный стул и пока молчала. Разговор в основном поддерживала Лена и Алеша. Максим лишь дружески улыбался, но с озабоченным видом копался с компьютером. Лишь когда он там что-то доделал, он надел кожух на системный блок и, посмотрев на Катю, сказал:
- Готово, можно включать. Попробуем?
- Конечно, – воскликнул Алешка.
Максим щелчком включил компьютер, через несколько минут компьютер загрузился, и на экране высветились картинки, заставки со значками пиктограмм.
- Ну что, нормально загрузился, посмотрим, как будет работать, - сказал Леша, – давай загру-зим новую версию «Лабиринта». Это игра такая, – добавил он, обращаясь к Кате с Леной.
 Игра загрузилась, и Катю, как гостя, усадили за игру и дали в руки мышку, кратко объяснив правила игры её против компьютера. Игра всех увлекла. Компьютер играл холодно, расчетливо и беспощадно, не прощая никаких ошибок. Все трое как могли, подсказывали Кате. Алеша даже иногда клал свою руку на руку Кати, которая держала мышку, и поправлял её в игре. Максим тоже старался ей подсказать и даже несколько раз порывался, как Алеша, положить руку на руку Кати, но не решался этого сделать. Он чувствовал какое-то напряжение, дистанцию от Кати. Его останавливало то, что Катя не проявляла к нему горячего интереса и в разговоре была сдержана. Все это Максим расценил так же, как и Катя. «Небось, во Владике понравилась кому-то или ей кто-то. Сейчас поиграет, для вежливости, пару слов скажет и уйдет опять с женщинами трепаться. За полгода-то сколько воды утекло, а как поется в песне: «Сердце красавиц склонно к измене…» У них в университете парней немерено», - думал Максим, глядя на Катю, хотя самому ему верить в это не хотелось. Несмотря на то, что он делал всё с озабоченным видом, это делалось им для того, чтобы не показать своего повышенного интереса к Кате. Но, как только она села играть, перестала его замечать, Максим по большей части смотрел на нее, в упор разглядывая знакомые черты лица любимой девушки.
Неожиданно в комнате запахло горелым. Запах шел из другой комнаты и Лена, потянув но-сом воздух, сказала:
-  Слушайте, по-моему, там что-то горит, – встревожено воскликнула она, – я пойду, посмот-рю, что там случилось.
Она быстро встала и вышла из комнаты, направляясь на кухню. Алеша чуть помедлил, и вы-шел из комнаты за Леной.
По мере их приближения к кухне запах горелого усиливался, а, зайдя на кухню, они увидели её почти заполненной дымом. Несмотря на то, что форточка была открытой, дым не уменьшался, поскольку из вентиляционных отверстий стоящей в углу на табуретке хлебопечки дым выходил струями. Посреди кухни с виноватым видом перед женой стоял Валерий Макарович, которого Ольга энергично распекала, наседая на него.
- И экспериментирует, и экспериментирует! Мы тебе с Алешкой что – подопытные кролики? Это еще что за научный работник выискался! Тебе кухня – полигон для испытаний? Я тебе однажды уже говорила, перестань издеваться над хлебом, а ты…
- Да я и не издеваюсь, – умело вставил Валерий Макарович, – просто так получилось. Тесто жидковатое, сыворотки много добавил.
- Что ты никак не успокоишься? Получалось раз хорошо, что тебе еще надо? Есть отработан-ный рецепт хлеба, соблюдай его, и всё будет хорошо. Нет, он так попробует, сяк попробует, а ре-зультат вот он - дыма полная кухня, ужинать без хлеба будем.
- Почему это без хлеба? – тут же  запротестовал Валерий Макарович, – вот он, печется…
- И это ты называешь - печется? – возмущенно прервала мужа Ольга, – ну вы только посмот-рите на него.
Она, как бы ища поддержки своим словам, повернулась к вошедшим Алеше с Леной и пока-зала им рукой на дымящуюся хлебопечку, из которой струями выходил дым.
- Это у него называется, хлеб печется – дым столбом, горелым на весь дом пахнет, как бы со-седи пожарную команду не вызвали, а он – печется!
Видя всё это, Лена заулыбалась, а Лешка стал покатываться со смеху.
-Вот это да, дед даёт! Мам, а может мне правда пожарку вызвать? – сквозь смех произнес Алешка.
С тех пор, как у Валерия Михайловича появился внук Ромка, Алешка и Ольга его иногда называли дедом или дед - сто  лет, на что он никогда не обижался. По этому поводу он даже одна-жды сказал: «До звания деда еще дожить нужно. Не все доживают до внуков. Так что я вот уже дожил. То-то…»
Между тем Ольга повернулась опять к мужу и снова с упреком сказала.
- Ну, вот что ты стоишь, рассуждаешь! Иди, давай выключай свою печку, что толку её дер-жать включенной. Там, небось, уже всё сгорело.
- Ничего не сгорело. Не надо её выключать – возразил Валерий Макарович, - это сгорает лишнее тесто, которое через край формы вытекло. А в форме хлеб не сгорел, он будет нормаль-ный. 
- Да какой же он будет нормальный, если из печи дым коромыслом идёт!
- Ну  и что, что дым. Вот, скоро посмотришь, осталось всего восемь минут, - сказал  Валерий Макарович, посмотрев на таймер хлебопечки.
- И что, нам теперь в этом дыму сидеть? – возмущённо сказала Ольга.
- Ну нельзя сейчас выключать печку, хлеб не допечётся.
- Дед, а что оно у тебя через край-то лезет? - спросил Алёша.
Лена заинтересованно посмотрела на Валерия Макаровича и с любопытством ожидала его ответа. Валерий Макарович живо повернулся к ним и стал подробно объяснять, обращаясь больше к Лене, как к гостье.
- Понимаешь, Лена, мы молоко покупаем всё время. Тут недалеко частники коров держат, и нам парное молоко приносят по три литра через три дня. Остаётся часть, прокисает. Ну не выли-вать же. Мы с него творог делаем, а сыворотка остаётся. Вот я её вместо воды в тесто и заливаю. Надо два стакана. Она же, сыворотка, очень полезна. Но точно угадать, сколько надо соды, чтобы её кислоту сбить, очень трудно. Вот я и стараюсь подобрать рецепт. Да нынче я в тесто кислое мо-локо залил, видно, переборщил. Тесто в форме поднялось и пошло через форму. А там вокруг формы нагревательный элемент стоит. Японцы так сделали. Хорошо придумали, молодцы, ничего не скажешь. Ну, вот на этот элемент тесто и поползло из формы. Теперь это лишнее тесто и горит. А в форме оно ничего, хорошее будет. Вот через три минуты я его вытащу, заберешь себе, ты же просила.
- Ну да, просила, – согласилась Лена, – он Андрею почему-то нравится.
Спустя несколько минут дымящаяся хлебопечка тихонько запищала тонкими электронными сигналами.
- Ага, вот, спеклось, – обрадовано воскликнул Валерий Макарович, и, выключив печку из розетки, стал хлопотать над ней, вынимая форму со спекшимся хлебом. Вытащить форму ему стоило больших трудов, поскольку форма была снаружи вся в сгоревших подтёках теста. Но когда он вытряс на расстеленное белое полотенце спеченную булку хлеба, то все увидели, что булка была румяная, пышная и действительно не пригоревшая. Валерий Макарович умело завернул её в полотенце и, положив на стол, сказал Лене:
-Вот, пусть немного полежит, остынет, потом положим в пластиковый пакет, и заберешь се-бе. А обгорелые части там на форме и внутри печки остались, я её отмою потом водой.
Между тем, оставшись в комнате наедине с Катей, Максим немного растерялся. Он никак не ожидал, что судьба даст ему возможность побыть с ней вместе так быстро.
Пока Катя была во Владивостоке, он много думал о ней и долго ждал их встречи. А вот те-перь, когда Катя была совсем рядом, одна, Максим не знал, как ему поступить. Стараясь не пока-зать своего внутреннего волнения, он с увлеченным видом смотрел на экран компьютера, и как бы стремясь помочь в игре Кате, положил свою правую руку на её руку с мышкой и направил курсор в нужное место. Катя послушно расслабила руку и позволила Максиму делать, что он хотел. Щелкнув мышкой, Максим хотел объяснить, для чего он это сделал и, повернувшись, посмотрел на Катю. Но Катя не смотрела на экран, она смотрела на него. Их взгляды встретились, и во взгляде Кати Максим прочитал любопытство, радость их встречи и ожидание. Ему стало ясно, чего от него ждёт эта так нравившаяся ему девушка. 
Он понял, что о чём он подумал раньше про Катю, то же самое думает она о нём. Эта мысль мгновенно разрушила все его домыслы, всякие подозрения тут же улетучились, и в нём победило мужское, активное, наступательное. Подобно тому, как набравшись смелости, отчаянно ныряют в холодную воду, Максим быстро поцеловал Катю прямо в губы, прижав её к себе левой рукой. При этом Катя чуть прикрыла глаза, и Максим понял, что она не хочет показать свою радость от близости его. Пользуясь тем, что Лена и Лешка пока были на кухне и они оставались одни, Максим горячо стал целовать Катю в шею, в бровь, в губы, с наслаждением вдыхая такой знакомый её запах. Сопротивления он не почувствовал, а лишь услышал её тихое сдержанное девичье «Не надо». 

Глава 52
Вечером третьего дня своего приезда в Комсомольск Катя была в гостях у Алины. С Алинкой она познакомилась прошлым летом, когда гостила у сестры. Алина была старшеклассницей и училась последний год в школе. На следующий год она хотела поступать в университет и ходила туда на подготовительные курсы. Впрочем, ей эти курсы были не особенно нужны, так как учи¬лась она в основном на «отлично». Однако, мама её считала, что до-полнительная подготовка ей не помешает, тем более, что эту подготовку проводят преподаватели университета. В Алине Катю привлекла её весёлость, жизнерадостность и одновременно серьёзность, острота ума. Алина, не¬смотря на  молодость, обо всем судила основательно, серьёзно и всегда имела своё собственное мнение, за это её уважали в школе. В классе, где она училась, с её мнением всегда считались.
Внешне Алина была среднего роста, светло-русая. Густой волос обрамлял её открытый  лоб. Чуть курносый нос, который придавал её лицу немного смешливое выражение. Большие, красивые карие глаза смотрели открыто и немного удивлённо, словно удивляясь этим миром. Густые, длин¬ные брови плавно изгибались дугой, как бы подчёркивая весёлый и жизнерадостный нрав своей хозяйки. Дополняли привлекательность этой девушки чёткого рисунка губы, причём нижняя была немного пухлее верхней. В её натуре чувствовалась девчоночья угловатость, но грудь и бёдра уже наливались женской силой. Во всём её облике уже чувствовалось превращение Золушки в прин¬цессу.
Придя  в гости к Алине, Катя застала у неё еще двух подруг. В это время у Алины была её од¬ноклассница Надя и студентка Люда. Люда была на год старше Алины и Нади, и училась на пер¬вом курсе университета на экономическом факультете. С Надей и Людой Катя была немного зна¬кома. Поскольку Люда, как и Катя, учились в университете, их интересы были схожими, и они с полслова понимали друг друга. Общаться им между собой было легко и непринужденно. С Надей же у Кати отношения несколько осложнились. Причем осложнились они ещё прошлым летом пе¬ред самым её отъездом из Комсомольска. Объяснялось это довольно просто. Как выяснилось позднее, Надя была не равнодушна к Максиму и невольно Катя становилась ей соперницей. Не¬смотря на то, что Надя была ровесницей Алины, это была уже девушка с довольно развитыми и пышными женскими формами, блондинка. Как известно, блондинки всегда привлекательны. Надя отличалась длинными ресницами, круглыми щеками и пухлыми губами, которые казались так и ждали, чтобы их целовали. Светлые карие глаза были большими и обрамлялись довольно густыми бровями. Её пышным формам могла уже позавидовать любая взрослая женщина. Лоб Нади закры¬вала длинная челка, которая придавала ей слегка легкомысленный вид и призывала мужчин к зна¬комству.
Когда они были вместе прошлым летом на пляже, то купальник Нади едва лишь на треть смог прикрыть все её женские прелести. Несмотря на столь привлекательный вид, Надя почему-то не интересовала Максима. Лишь Алёшка иногда делал некоторые попытки флирта и сближения с Надей, и то как-то вяло.
Появление в их компании Кати было встречено Надей без энтузиазма, хотя Катя вначале не обратила на это особого внимания. Позднее, видя, как Надя незаметно, но настойчиво ищет способов сближения с Максимом, она поняла причину отсутствия этого энтузиазма. Впрочем, виделась Катя с Надей довольно редко, и поэтому каких-либо осложнений в их отношениях не происходило. Они лишь старались меньше замечать друг друга и общаться.
Люда была голубоглазая шатенка с живым и весёлым характером. В её поступках было что-то от амазонки, поскольку она была Овном. Именно поэтому в разговоре она брала инициативу на себя и больше рассказывала, чем слушала. Впрочем, слушали её девушки с удовольствием, потому что всёже она была немного старше всех и рассказывала по большей части о своей университет¬ской, студенческой жизни. Поскольку Алина и Надя собирались на следующий год тоже посту¬пать в университет, то им было интересно знать о порядках в университете, отношениях с препо¬давателями и лаборантами.
Раздевшись и пройдя в комнату, где сидели девушки, Катя поздоровалась и присела на ди-ван, стараясь понять, о чём они говорят. Люда эмоционально рассказывала о своей прошедшей сессии, дополняя свой рассказ жестами и мимикой. Причём делала это она очень грациозно, живо и энер¬гично.
- Ну да. Так вот представляете, он решил поиздеваться надо мной. Я, такая, подхожу к нему с
самыми благородными намерениями. Работу оформила - ну хоть на выставку, как образец посы-лай. Графики цветным принтером распечатала. Специально бегала для этого к матери на работу, у
них там в отделе стоит цветной принтер. Ну вот, кладу ему на стол, а он даже и не смотрит. И да-вай меня прямо сразу теорию спрашивать. Я сижу, прямо не знаю, что делать. Ответила еле - еле,
а он так небрежно посмотрел отчёт, полистал и давай замечания делать. Это не так, это дописать,
здесь поправить. В общем, три раза пришлось подходить к нему. Представляете? Кошмар какой-
то! Подхожу к нему на четвёртый раз. Ну, думаю, теперь-то наконец зачтёт работу. А он берёт её,
открывает и говорит: «Почему всё не так?». Я прямо обмерла. Ну, чего тебе ещё нужно! Так знаете
что он дальше сказал? «Вроде всё как вчера, то же небо опять голубое.. .Тот же лес, тот же воздух
и та же вода, только он не вернулся из боя...». Оказывается, Высоцкого вспомнил. Лирика, видите
ли, на него нашла. А я чуть в обморок не упала. Представляете? Ну, как же это не издевательство!
Разумеется, рассказывая, Люда немного всё преувеличивала, стараясь подчеркнуть силу сво-его волнения при защите и показать своим подругам-школьницам, насколько труднее учиться в университете, и тем самым подчеркнуть, что она уже не просто студентка, а студентка универси-тета, куда её подругам ещё предстояло поступить.
- Ну и зачёл он тебе эту работу?
- Зачёл. Долистал до конца, посмотрел на меня, и с довольным видом говорит «Молодец. Вот
теперь тебя люблю я». Это он уже «Мойдодыра» вспомнил. Написал на работе «Зачтено»,
расписался так замысловато и отметил у себя в журнале. Доцент шутов.
- А кто такой доцент?
- А, не знаю. Это какое-то научное звание у них или степень учёности. В университете и есть
профессора, да доценты. Только профессор главнее, чем доцент.
Поняв, о чём разговаривают девушки, Катя несмело добавила:
- Там ещё есть ассистенты. Они тоже ведут занятия, только лабораторные. Лекции они не читают.
- Ну да, - подтвердила Люда, - они в основном лабы и практические ведут.
Видя, как её внимательно слушают девушки, Катя тоже решила рассказать о своей учёбе в университете, поскольку считала, что это будет интересно Алине и Наде.
- У меня с подругой тоже был в этом семестре случай, - сказала Катя и чуточку помолчала,
ожидая, перебьёт её кто-нибудь, или нет. Но девушки с интересом повернулись к ней и пригото-вились слушать, поскольку Аня всёже была из другого города, и им было интересно знать, как
там учатся.
- У нас в группе есть один мальчишка, Димка. Такой шутник, что-нибудь, да натворит. Мы с
Аней, это моя подруга из группы, сделали лабораторные и хотели их распечатать на принтере.
Принтер один на всех в углу лаборатории стоит, поэтому печатаем по очереди, а послать на печать
файл можно с любой машины. Он в сети работает. Ну вот, отпечатали одну работу, по¬смотрели - хорошо, и послали на печать остальные. Я ещё бумагу дорогую, хорошую, белую купи¬ла. Сидим, ждём, пока принтер всё напечатает, треплемся, не смотрим, что он там печатает. А тут преподаватель заходит, он выходил куда-то, посмотрел на принтер, и спрашивает: «А что это вы там печатаете?».
Катя при этом сделала строгий вид и, словно она была преподавателем, посмотрела на сидя-щих девушек. Затем сделала удивлённый вид и сказала:
- Мы с Анькой удивились - как что? Лабораторные работы. А он посмотрел на нас тоже удивлённо, и говорит: «Странные у Вас, девушки, работы. Интересно, как это Вы их защищать мне собираетесь?». Аня на меня смотрит и ничего не поймёт, я - на неё. Встали из-за компа и по-дошли к принтеру, а он знаете что вместо лаб печатает?
Катя замолчала и загадочно посмотрела на слушающих с улыбками девушек. Немного подо¬ждав, чтобы ещё больше разжечь у них любопытство, она с возмущением произнесла:
- Женщин раздетых во всяком виде печатает. Представляете?
Девушки дружно рассмеялись, причём Алина и Надя чуточку покраснели, при этом Катя, до-вольная произведенным эффектом, подождав немного, пока девушки смеялись, возмущённо про-должала:
- Я специально бегала, хорошую бумагу искала, белую, финскую, а на ней вон что принтер пе¬чатает. Вся группа сбежалась, смеются, защищать предлагают, прикалываются. Преподаватель си¬дит тоже улыбается. Представляете? Стали разбираться. Оказывается, Димка в очередь влез, и по¬ставил нам их на печать, когда мы первой работой любовались. Пока принтер остановили, мальчишки все эти картинки позабирали. Там всякие топ модели были, с журнала «Плей бой». Он их с интернета скачал.
То, что Катя завладела вниманием, и Алина с Людой её внимательно слушают, стало не-приятно Наде. Вообще, с приходом Кати в её душе появилось довольно-таки неприятное чувство, поскольку она вспомнила о том, что Катя нравится Максиму. После отъезда прошлой осенью Кати из Комсомольска ей удалось немножко сблизиться с Максимом. Но неожиданное появление Кати всё спутало у неё, и Надя, чисто из духа противоречия, небрежно заметила:
- И что хорошего находят в этих западных моделях. На них и смотреть иногда даже против-но. Ходит какая - нибудь Кэмбел, длинная, худющая, тощая, и что в ней такого привлекательного, не пойму.
- Ну почему, - возразила Алина, - у них есть довольно привлекательные модели. У них же
стандарт, и там очень жёсткий отбор идёт.
- Вот именно, стандарт. У них там всё стандартное, - с пренебрежением сказала Надя, - а что
хорошего в таком стандарте. Подумать если, так и ничего нет. Вообще, какой может быть стандарт на человека, тем более на девушку.
- У них стандартные размеры талии, груди и бёдер. А на всё остальное никаких стандартов
нет. Рост может быть любым, причёска тоже, - заметила Люда.
- Ну, ещё бы не хватало, чтобы ещё стандарт на причёски был, - с возмущением сказала На-дя, - у них все какие-то длинные, худые и совершенно не красивые. А у французов вообще какие-
то пигалицы общипанные в моде. Смотришь, и не поймёшь - парень это или девушка.
Катя не стала возражать Наде и тактично промолчала. Она понимала, почему Надя так го-ворит. Почувствовав некоторую её неприязнь, Катя решила пока промолчать и при первой воз-можности перевести разговор на другую тему. Впрочем, возмущение Нади западными стандарта-ми красоты женщин было легко объяснимо и по другим причинам. Её внешние женские формы уже сейчас легко перекрывали любые стандарты, хоть западные, хоть восточные. Надо сказать, что она пыталась худеть, применяя разные способы и методики худения. Порой ей удавалось сбросить лишних пару килограмм веса, но удержаться долго на всяких тощих диетах ей было явно не под силу. Стоило ей только попасть за праздничный стол по случаю чьего-либо дня рождения, то тут же она наедалась всякого вкусного и сладкого так, что результаты диет улетучивались бес¬следно вследствие работы такого её плодотворного организма.
В силу живости своего характера Наде стала возражать Люда.
- Нет, я с тобой не могу согласиться, что Кэмбел худая и длинная. Скорее она стройная, как
балерина. У балерин всегда какая-то особая стройность в фигуре.
- У них скорее хрупкость и воздушность, - добавила Алина, - мы с мамой в прошлый раз в
Москве были, и ходили в Большой театр смотреть балет «Жизель». Мне очень понравилось.
- Ну и что, - не согласилась с девушками Надя, - между прочим, я читала, в начале нашего
века и в конце прошлого в императорском балете преобладали крепкие и довольно упитанные
виртуозки. И царицы никогда худыми не были. Жена Петра 1 была полная, Екатерина, Елизавета
тоже были хорошими. И потом она всегда одевается в тёмное.
- Ей это идёт, она же темнокожая.
- А я тёмное не люблю. Я люблю яркие расцветки и мягкие тона.
- Это потому, что ты Лев по Зодиаку, - заметила Люда, - все львы любят яркую и броскую оде¬жду, солнечные тона, жёлтые, алые, пурпурные.
- И нет, алое - это цвет Овна или Скорпиона, - возразила Алина, - а тёмные тона, чёрные, ко¬ричневые, это цвета Козерога. Может поэтому Кэмбел и носит тёмные одежды. Мы же не знаем,
кто она по Зодиаку. Вдруг она и есть Козерог?
- Деве тоже подходят тёмные тона, - сказала Люда.
- А вот и нет, - возразила Надя, - Деве подходят белые цвета, светло - голубые и зеленые. Девы любят белый цвет, потому что они чистюли и зануды.
- Почему это Девы зануды, ничего подобного нет, это неправда - запротестовала Алина, по-тому что «Дева» был её собственный знак. - А белый цвет - это цвет Рака.
- Почему же это Рака, я читала в книжке по астрологии, что Девы очень аккуратны и чисто¬
плотны, и поэтому любят всё белое носить.
- Ну конечно, белый цвет тоже Девам идет, - согласилась Алина, - но все же это цвет больше
Рака.
Конечно, Алине импонировало, что Девы чистоплотны и аккуратны. Но поскольку чувство справедливости и особенно точности тоже являются непременным качеством Девы, то поэтому она не могла удержатся, чтобы не возразить Наде.
- Я тоже читала по астрологии книжку, и там написано, что Раком управляет Луна. А Луна
всегда белая или серебристая, и поэтому белые и серебристые цвета - это цвета Рака.
Такое логическое обоснование принадлежности белого цвета Раку опровергнуть было труд¬но и Надя, немного помолчав, вновь нашла повод возразить
- А черный цвет - это не только цвет Козерога. Это тоже цвет Льва.
- Черный цвет - Льва? Почему же? - удивленно переспросили Катя и Люда, - у него же
управитель Солнце.
- А потому что все начальники носят черные костюмы и ездят на черных автомобилях. По¬
смотрите какой-нибудь прием в правительстве или встречу в Кремле. Все министры одеты в чер¬
ное, а рубашки у них белые. И женихи всегда одеты в черный костюм.
- Черный цвет придает строгость человеку, а это качество Козерога, а не Льва. Львы любят
яркость, блеск, - уже возразила Алина, - ты же всегда ходишь в ярких одеждах, а чёрные никогда
не носишь.
- Все равно, черный цвет тоже цвет Льва, - настаивала на своем Надя.
- Ну, ты хочешь себе все цвета забрать, - смеясь, сказала Люда, - и светлые, и яркие, и черные
- всё тебе. Вот уж точно - Лев! Вообще, Львы такие эгоисты!
- Сама ты эгоистка, - обиженно возразила Надя, - и черный цвет тоже цвет Льва. Потому что
все высшие начальники ходят в черном, а Лев управляет начальством.
- То, что Львы - эгоисты, я читала в книжке, и нечего на меня за это обижаться!
- А никто и не обижается. Я только хотела сказать, что...
Разговор уже начинал принимать конфликтный характер, но к счастью был прерван неожи-данно ожившим городским телефоном, проигравшем что-то вроде «Ти - ли - ли, три - ли - ли, ти - ли - ли». Все сразу замолчали и, повернувшись, посмотрели на него. Алина протянула руку и взя-ла трубку, так как телефонный аппарат стоял на столе рядом с ней.
- Алле, - мягко и доброжелательно сказала в трубку Алина.
Однако, в трубке было молчание и, подождав немного, она снова немного с растяжкой по-вторила:
- А л л о о, слушаю.
В ответ вновь было молчание. Но, прижав плотно к уху трубку, Алина уловила дыхание че-ловека на другом конце провода и улыбнулась. Она поняла, что её кто-то разыгрывает и, терпели-во подождав немного, она спокойно сказала:
- Сейчас положу трубку, если будет молчание.
- Я тебе положу, - тотчас же весело ей ответил голос Алёшки.
- Привет! Ну что ты молчишь, - возмущённо сказала Алина, - я жду, жду, а он позвонил и
молчит сидит там.
- Во-первых, я не сижу, а стою. Это ты там то сидишь, то лежишь с телефоном в обнимку.
Во-вторых,...
Пока Алёша отвечал ей, Алина прикрыла микрофон трубки рукой, и на немой вопрос деву-шек, смотревших вопросительно на неё, тихонько сказала: «Это Алёшка».
- Во-вторых, мы сейчас с Максимом решили вечером сходить в «Чародейку». Катюха у тебя?
- Во-первых, я никогда лёжа не разговариваю по телефону, тем более в обнимку, - возразила
Алина, - во-вторых, Катя у меня. Могу дать ей трубку, если хочешь с ней поговорить.
- Не надо. Просто передай ей, что Макс её тоже зовёт в «Чародейку». Ты пойдёшь с ней?
- Я сначала сейчас спрошу у неё, пойдёт она или нет, а потом тебе отвечу. У меня ещё
здесь Люда и Надя.
- Ну и хорошо, зови всех в кафе, что вечером дома сидеть, веселее будет.
- Сейчас, подожди.
Алина, уже не закрывая рукой микрофона, повернулась к сидящим рядом девушкам и сказала:
- Алешка с Максимом предлагают нам пойти вечером в «Чародейку». И тебе тоже, Катя. Пойдём?
Алина намеренно не сказала, что её приглашает Максим, поскольку знала, что это сильно огорчит Надю. Поэтому она сказала так, что их всех пригласили мальчишки. Но то, что она от-дельно сказала Кате, всем стало понятно, кто именно её хочет там видеть. Разумеется, это сильно огорчило Надю, и она, стараясь не подать виду, что обиделась, отказалась.
- Я не пойду, не хочу. Там вечно духота такая...
Конечно, всем сразу стала понятна причина ее отказа, и Катя почувствовала себя немного неловко, и поэтому ответила неопределенно.
- Я не знаю, я там не была ни разу.
Люда тотчас повернулась к ней и, чувствуя, что Катя хочет сходить в кафе, но присутствие Нади и правила приличия заставляют ее отвечать так неопределенно, сказала:
- Сходи. Тем более, что не была там. В нем всегда собираются школьники, первокурсники,
и музыка хорошая.
- А ты пойдешь? Сама? - переспросила Катя.
- Нет, я сегодня вечером занята, не могу. Ну, вот Алинка идет, и ты сходи с ней.
- Ну ладно, пойду, - немного помедлив, ответила Катя.
Чуточку подождав, не хочет ли ещё кто-нибудь что сказать, Алина громко сказала в микро-фон:
- Алёша, Надя с Людой не пойдут, они не могут. Я с Катей пойду в кафе.
- Отлично, до встречи!
- Ну пока.
На другом конце провода Алёша положил трубку, и в телефоне раздались короткие гудки за-нятости. Алина почему-то задумчиво прослушала их и потом тихо, не торопясь положила трубку на стоящий рядом аппарат.
Подождав немного, Алина встряхнулась и произнесла во всеуслышанние классическое жен-ское:
- А что я одену?!!

Глава 53

Джем был не в духе. Он старался никогда не показывать другим свое плохое настроение, но сейчас у него не было никакого желания сдерживаться. Он, всёсильный Джем, вор “в законе”, ко-торому подчинялся весь Дальний Восток, Хабаровский и Приморский края, никак не мог решить проблему с каким-то небольшим кафе, которое было у него “под носом”. Он знал, кто владеет этим кафе с таким интригующим названием “Чародейка”. Человек этот - бывший мент, причем весьма высоких должностей, с сильными связями во властных структурах. Но владел он этим кафе через подставных лиц. Весь город у Джема был поделен на районы, за каждый из которых отвечал “бригадир” с помощниками. Тот, кто отвечал за район, где располагалась “Чародейка”, не знал, на какого владельца уходят концы этого кафе и периодически “наезжал” на директора, заставляя его платить ему и предлагая в свою очередь “крышу”. Но у директора и без него была достаточно надежная крыша. Поэтому он никак не реагировал на всё усилия “братков”, посылая его куда подальше, правда, в вежливой и корректной форме.
Джем хорошо понимал, что дело здесь совсем не в несговорчивости директора этого кафе. Если бы дело было только в нем, то он нашел бы способ подчинить его своему влиянию. Он мог бы даже, в крайнем случае, купить у него это кафе, предложив хорошую цену и “надавив'' одно-временно. Но дело было в другом, в принципе. Это кафе стало точкой его борьбы за власть. Кто здесь в городе хозяин - он, Джем, “вор в законе” или менты? Если он отступится, оставит в покое это кафе, то это может быть расценено, как слабость его власти. Всем будет понято, что он знает, кто реальный владелец этого кафе, поэтому его не трогает, потому что боится ментов. Но тогда, если он продемонстрирует слабость, с ним и его людьми церемониться не будут. Власть не терпит вакуума. А это уже угрожает его империи и, в конечном счете, ему самому. Как бы ни была сейчас послушна ему “братвa”, но подчиняются только сильным. Тем, кто показывает слабость, никто подчиняться не будет. А если с ним не будут считаться, то его просто “уберут” свои же. Надо уметь заставить себя уважать, притом как своим, так и чужим. Менты знают, кто здесь “авторитет”, знают его машину, его людей. А те, кто этого не знает или знать не хочет, получают от него хороший урок.
Однажды, когда он как обычно ехал на скорости, его остановили какие-то менты и, прочи-тав ему мораль, оштрафовали за превышение скорости. Видимо, милиционеры недавно поступили  работать в “ментовку”, поскольку были молодыми и, видимо, не знали, с кем имеют дело. Однако, это не изменило сути дела и проявленое к нему  неуважение должно было быть наказано. На следующий день в отделение милиции, где работали оштрафовавшие его милиционеры, влетела ручная граната. Взрывом были легко ранены несколько сотрудников этого отделения. К счастью, никого не убило. И хотя после этого взрыва во всех отделениях милиции на входе стали дежурить вооруженные автоматами и в бронежилетах милиционеры, урок был  усвоен. С тех пор его никто больше не останавливал.
Раздражало Джема прежде всего то, что это кафе располагалось на проспекте Первостроите-лей напротив ресторана, где чаще всего собирались все местные  “авторитеты” братвы, и часто бывает он сам. Раньше там была какая-то кондитерская, которая “благополучно” разорилась и ис-чезла в небытие. Помещение кондитерки и ряда других комнат оказались весьма удобным для ка-фе, которое получило имя “Чародейка” и пользовалось всё большей популярностью у молодёжи, причём юного, школьного возраста. Сюда приходили юноши и девушки девятых, десятых классов, студенты-первокурсники. Кафе располагалось в огромном десятиэтажном доме с десятком подъездов, стоящим вдоль проспекта. Само кафе располагалось на первом этаже с отдельным входом. В вестибюле находились гардероб, туалет, подсобные помещения. Окна кафе имели ажурные металлические решётки для защиты от проникновения воров и других не-желательных гостей. В кафе проводились дискотеки, различные молодёжные вечера и обычно до полночи здесь веселилась молодёжь. Насколько было известно Джему, кафе было прибыльным и успешно работало. Те деньги, которые ”бригадир” требовал с кафе, в общем-то, были небольшими, но здесь уже дело заключалось в принципе, в уважении его как “авторитета”. Кафе уже существовало достаточно долго, и пора было с ним что-то решать. Дальше откладывать уже было нельзя, так как это уже могло быть расценено, как его нежелание связываться с владельцем этого кафе, или как неумение, или страх.
Почему-то сегодня с самого утра его преследовала мысль об этом кафе. Днем он принял  до-ма какую-то женщину, живущую в том же районе, что и он. Женщина пожаловалась на притесне-ния её дочери какими-то олухами, живущими во дворе. Затем к нему пришла пенсионерка, про-сившая помочь её сыну. Сын пока не работал и задолжал кому-то; а чуть позднее к нему об-ратился водитель, у которого воры украли водительское удостоверение и техпаспорт на автомашину. Водитель просил, чтобы воры вернули его документы.
Женщине он пообещал помочь  и тут же при ней позвонил по мобильному телефону “брига-диру” района и велел разобраться с этими лоботрясами. Пенсионерке он дал требуемую сумму и сказал, что теперь её сын будет должен ему. Как заработает, так и отдаст. Водителю он отказал, поскольку тот обратился к нему слишком поздно.
- Надо было сразу сказать. А сейчас я уже ничего сделать не могу – по вашему техпаспорту уже ходит другая машина. Прошло ведь уже больше недели? Вот видите, так что вернуть его уже нельзя. Пусть ГАИ выдает вам новый и водительское, или мои ребята вам «сделают» эти документы, но уже за плату.
После обеда он свозил жену на примерку шубы, которую ей переделывала под её фигуру одна из лучших мастериц мехового дела в Комсомольске. Примерка отняла довольно много вре-мени. За то время, пока он ожидал жену, ему позвонили и просили согласия выдать небольшую сумму из «общака» двум недавно освободившимся. Чуть позднее ему вновь позвонили и тоже просили денег на подкуп свидетеля по делу об ограблении магазина. Выдать деньги освободив-шимся он согласился, а со свидетелем сказал, что надо на него «нажать», поскольку сумма, кото-рую запрашивали, была, по его мнению, слишком большой. Всё это время он почему-то непроиз-вольно возвращался к мысли о «Чародейке». Он колебался и никак не мог однозначно решить, стоит ли сейчас начать им заниматься, или отложить и подождать еще немного. К вечеру он всё же решил не откладывать этот вопрос, и позвонив, назначил встречу «бригадиру» в ресторане, напротив этого кафе.
Ресторан был большой, элитный и двухэтажный. На втором этаже располагалась бильярд-ная и небольшие кабинеты для избранных. Рядовых посетителей туда, как правило, не пускали. Всё сотрудники ресторана были своими людьми и соответственно проинструктированы каждый. Даже в гардеробе гардеробщица, принимая шубы или плащи посетителей, должна была умело их прощупать и определить наличие оружия. Если в принятой верхней одежде прощупывался писто-лет, то она обязана была сообщить об этом швейцару, а тот в свою очередь администратору и охране, которая не гласно выясняла, что это за человек и брала его на особый контроль во избежа-нии неприятных инцидентов и опасности для «авторитетов».
Разговор с «бригадиром», не смотря на приятную закуску и ароматное вино, принятое им, Джем повел круто. Он решил не показывать вида, что ему известен подлинный хозяин «Чародей-ки», и заставить старшего за этот район принять жесткие меры воздействия, продемонстрировав тем самым, что те, кто с ним считаться не хочет, будут наказаны серьезно и даже «ментовская крыша»  никого не спасет. Он здесь власть, и не позволит никому в этом сомневаться.
- Ты сколько будешь канителиться с «Чародейкой»? Он тебе будет платить, или нет? Я тебе уже раз говорил про это кафе, и что?
- Да батя, я решаю. Позавчера был у него, говорил с ним.
- Я знаю, что ты был там. А толку что? Он тебе конкретно что сказал – он не нуждается в те-бе. Так?
- Батя, я же говорю…
- Хватит говорить. Хватит разговоров. Вы, я смотрю стали слишком разговорчивыми. Одни две фуры  груженых с Хабаровска пропускают просто так, с разговорами. У других под носом ва-гон разгружается и тоже одни разговоры. У тебя что, надежных людей мало?
- Нет, бать, есть…
- Тогда чего ты ждешь? Хватит с него разговоров. На кафе наехать, и покруче. Так, чтобы другим пример, и неповадно было нас неуважать. Больше терпеть канитель с ними я не собира-юсь. Ты всё понял?
Небольшого роста, темноволосый и худощавый «бригадир» с золотыми перстнями на паль-цах под недовольным взглядом Джема сжался и побледнел. Он слишком хорошо знал, чем грозит ему недовольство «авторитета».
Женя Васин был замечен в своем родном районе Дземги города Комсомольска тем, что орга-низовал в конце 60-х годов футбольную команду. К криминалу он тогда не имел никакого отно-шения, и никто не мог в нем предполагать в будущем известного «вора в законе» Джема. Цели ставились самые честолюбивые – победить «на Союзе» и стать чемпионами.
В это время в каждом районе города кто-то «держал мазу»- собирал группу ребят и устанав-ливал свои порядки. Эти группы жестко боролись за лидерство, и стоило только кому-то из одной группы попасть в район другой, то его чаще всего избивали. Тогда группа побитого начинала ло-вить и избивать обидчиков, вторгаясь в район этой группы, и массовые драки были не редкостью. Мальчишке 14-16 лет, не принадлежащему группировке, было рисковым пойти одному днем в кино, а вечером в парк, так как если он, например, приходил в кинотеатр, тотчас его окружало 5-6 таких же пацанов и начинались выяснения,  кого он знает и откуда. Если  же выяснялось, что  он знает местного «мазуна», то его с миром отпускали. Если же он никого не знал и был сам по себе, то чаще всего у него отбирали деньги и в назидание поколачивали. Если же выяснялось, что он из враждующего района или принадлежит враждующей группировке, то его уже не просто поколачивали, а избивали, отводя подальше. К слову сказать, если парень был с девушкой, то к нему не приставали. Нельзя сказать, что власти не замечали такого положения. Проводились рейды милиции, выходили на дежурство и патрулировали улицы народные дружинники, посланные парткомами с предприятий. Городской комитет комсомола создал при большинстве отделов милиции комсомольские оперативные группы из активных комсомольцев, которые, добровольно помогая милиции, ловили местных «мазунов», и тоже лупили их, чаще всего в коридорах штабов народной дружины или на участках. Но эти меры не могли кардинально изменить ситуацию.
Футбольная команда Васина тоже участвовала не раз в этих разборках, и вскоре их почти всех посадили за хулиганство. Попал за решетку и сам капитан команды, чему способствовали весьма не малые его кулаки и буйный нрав. Оказавшись в зоне, Васин вновь проявил свой организаторский талант, сколотив вокруг себя отпетое хулиганье, при этом хитро заигрывая с администрацией. Вскоре его натура и задатки авторитета стали понятны администрации зоны. Его начинают эпатировать по дальневосточным зонам. Из Будукана,  куда он попал вначале, его пересылали в Приморье, оттуда в Амурскую область, затем в Магадан, снова в Будукан. Там, в зонах, он прошел школу и познал идеи преступного мира, неписанные статьи «воровского кодекса». Там же познакомился и подружился со столпами воровских идей, в частности, с законником Кокой. Выйдя на свободу, он вновь проявляет свои организаторские способности, сколотив вокруг себя таких же, как он,  и стал для братвы  «авторитетом», правя по «воровским законам», сурова карая отступников и не жалея при этом даже своих «корешей». В это время Комсомольск был закрытым городом, поскольку в нем были оборонные заводы, строившие атомные подводные ракетоносцы и лучшие в мире самолеты-штурмовики. Кстати, этот авиазавод был расположен именно в родном районе Джема Дземги (интересно, даже кличка и имя  района почти совпадают). Именно поэтому влияния воров в «законе» из центральных областей СССР, Москвы здесь не было – далеко и не безопасно, так как полно милиции и КГБ. Кроме всего прочего, сюда, на Дальний Восток, по установившейся со времён НКВД традиции, со всего СССР ссылали на отсидку преступников, которые, выходя из зон на свободу, на радостях пропивались, и здесь оставались, создавая неорганизованную преступную и бичевскую среду. Поэтому конкурентов у Васина на власть из центра не было, и он спокойно жил и правил в своей вотчине. Прерывалось это правление лишь очередными “ходками” на зону или в тюрьму. К концу восьмидесятых годов он попал в тюменскую тюрьму Лабытнаги, где поссорился с одним из значимых в СССР воров «в законе» Мироном. Поскольку в это время эта западная тюрьма была полна другими известными ворами «в законе» - там сидели Вахтанг, Тимур, Якут (будет расстрелян киллером в Корее 21.04.2003 г.), Дато Ташкентский, то тайная сходка этих ав-торитетов стала решать, что делать с этим наглецом из Комсомольска-на-Амуре. Мирон настаивал его убить, но за молодого авторитета вступился Дато, сумев разглядеть в нем задатки крупного организатора. Дато был личный друг легендарного Япончика, и пользовался большим уважением в криминальной среде. Он же, Дато, и «короновал» Васина в  вора «в законе» во время его очередной ходки в Тобольской тюрьме. Так дземгинский паренек Женя Васин стал «вором в законе» Джемом. Всего был пять раз был судим за захваты заложников, а также за грабеж и убийство.
Во второй половине 90-х Васин собрал «общак» в родном Комсомольске-на-Амуре и стал завоёвывать Дальний Восток, не подчиняясь центру России и ничено не отчисляя туда от своих доходов. В конце концов, он настолько почувствовал себя хозяином Дальнего Востока, что даже организовал своеобразные приемы граждан. У него был секретарь, который вел запись обратив-шихся и назначал часы визитов.
Не желали подчиняться Васину только самые лакомые куски – Саха-Якутия (алмазы) и Са-халин (нефть). В 1998 году на острове началась разработка прибрежного шельфа. Получить свою долю от нефтедолларов мечтал каждый «авторитет». С одной стороны, на нефть претендовали джемовцы – Ева, Черс и Лопух, с другой – сахалинец Аксен, которого поддерживали московские воры в законе. Через шесть месяцев после начала разработок Аксен был убит. По данным МВД России, приморская организованная преступность вышла на второе место во всероссийском рей-тинге. Джемовские группировки контролировали перепродажу иномарок, морской промысел, морские транспортные перевозки и торговлю нефтепродуктаи. Организованная преступность Приморья насчитывала около четырех тысяч активных членов, примыкающих к пяти основным криминальным сообществам региона, главное из которых принадло Джему.
В последние годы Евгений Васин считал себя легальным бизнесменом, хотя убивать ради денег не перестал.
Из описания гороскопа Джема: родился 10 ноября 1951 г. года в городе Борзя Читинской об-ласти. Знак зодиака Скорпион. Особые позиции: соединения Чёрной Луны с Ураном и звездой Сириус в знаке Рака. Соединение поддерживается Солнцем, что свидетельствует о не рядовой личности с задатками руководителя, но наносящего вред своей семье, своему роду, своему отече-ству. Селена, светлая Луна, в Козероге в соединении с Венерой. В прошлых жизнях это член пра-вительства или глава крупной фирмы светлой направленности. Венера в Весах - хорошо видит все красивое и Судьба дает ему возможность хорошо и красиво одеваться. Плутон во Льве и поддержан Нептуном из двенадцатого солнечного дома - желание тайной власти и вероятность попадания в тюрьму. Юпитер с Луной противостоит целой группе планет - общество не будет одобрять того, что он будет для общества делать, особенно все, что связано с деньгами. Марс в Деве – упорство и воля через мелочи, детали. Такой человек будет как шахматист просчитывать свои шаги и не забудет даже мелкого вреда, нанесённого ему. Отплатит скрупулёзно, точно, обязательно. Не пощадит.
Преданно посмотрев прямо в глаза Джему, «бригадир», немного запинаясь, сказал:
- Батя, батя не сердись. Всё будет, как скажешь. Разберемся с “Чародейкой” в ближайшую неделю. Батя, сделаем всё, как надо.
Видя такую почти рабскую преданность, Джем смягчился и уже более благосклонно сказал:
- Ну ладно, давай действуй, да побыстрее. А  то, я смотрю, зажирели твои ребята, разлени-лись. Давно в деле не были.
- Всё, всё, всё батя. Всё будет, как ты хочешь!
На следующий день “бригадир” собрал своих двух помощников и всё недовольство Джема, весь свой страх, испытанный им вчера в ресторане, вылил на них. И когда они «дошли» до нужной кондиции, уже спокойно сказал:
- Ну, что будем с кафе делать?
Вариантов воздействия было предложено несколько. Предлагалось украсть машину у дирек-тора, подействовать на его жену или детей, запугать сотрудников. Но всё это посчитали не подхо-дящим, так как всё эти действия не давали нужного эффекта для других. А здесь требовалось так сделать, чтобы об этом знали другие и боялись. Лишь предложение поджечь кафе заинтересовало.
- Давайте его подожгём, – сказал один из помощников, - это будет очень хороший пример для других.
Однако другой возразил:
- А что ты там подожжешь? Пустой зал для танцев? Ну, сгорит там пара стульев да банкеток, выгорит пол. Да они купят новые за два дня, другой линолеум на пол положат. Вот тебе и весь твой поджог. Надо что-то такое, чтобы от них клиентов отпугнуть, так, чтобы к ним не пошел ни-кто.
- А если его поджечь во время танцев, так, чтобы напугать там всёх? Поджечь там бар, так чтобы повизжали погромче и разбежались подальше. А испугаются, так больше не придут и дру-гим скажут.
- А что, может так и сделать?
- А вдруг сгорит кто?
- Не сгорят, успеют разбежаться. А сгорит кто – так для других хороший пример будет.
Предложение поджечь кафе во время танцев, устроить панику «бригадиру» понравилось. Про себя он даже подумал, что чем больше сгорят, тем громче дело будет, и тогда Джему не придет в голову больше его ругать.
- Кому поручим? Надо будет человек четыре-пять, – коротко спросил он.
- Зачем так много? Хватит и двух, – сказал один из помощников.
- Один за рулем, один страхует, два работают.
- Да, пожалуй ты прав, – согласился тот, – давай поручим «Фиге», «Шухеру» и «Сяве». А во-дилу ты найди, – добавил он, обращаясь к другому.
- Найду, не проблема. Есть у меня такой, недавно освободился, поработать хочет.
- Когда у них там танцы?
- Да каждый вечер.
- Ну тогда готовьте всё на послезавтра. А то Джем сердится, торопит, – сказал бригадир.
- Не успеем. Надо еще машину найти.
- Короче, вы всё поняли. Тогда через три дня. Если что – мне звоните. Но надо так, чтобы шуму было больше. С деньгами ребятам не скупитесь. Сделают - получат хорошо, от вольного куша сколько захотят.
- Зачем им столько? Обойдутся. Конечно, хорошо заплатим. Но так чтобы от вольного куша - это уж слишком. Там делов–то, зайти да пару бутылок кинуть, шухер устроить.
- Ладно, как хотите, но дело надо сделать.  Езжай сейчас же и договаривайся с водилой. Как что получится – мне позвонишь. Тачку лучше заранее найдите. Зачем нужно – не говори. Ска-жешь, надо довезти и увезти, а зачем – не твоё дело.
- Да он понятливый, спрашивать не будет.
- Ну и ладушки. Поезжай.
   Подождав, пока тот уедет, «бригадир» обратился к оставшемуся:
-Ты вот что: про поджог, не говори им. Скажешь, вонючая жидкость будет, ну, может и заго-рится, а может и нет. А что туда налить, я сам подумаю.
- Да давай бензин нальём, гореть хорошо будет.
- Его поджигать надо. Сам не загорится. А пока со спичками будут возиться, да зажигать – их и повязать могут. Давай тоже пошёл договариваться, а этим я сам займусь.
  Подождав, пока все уехали, он с мобильника набрал номер одного из своих подручных, прозванных за свой большой рост «Верзилой» и, дождавшись ответа, жёстко сказал:
- «Верзила», я звоню. Здорово. Ты как-то говорил, что у тебя корефан в огнемётных частях служил. Точно? Ладно. Так вот, найди его по-быстрому и узнай, что там за зажиательная смесь в этих огнемётах. Главное – из чего состоит, состав её. Понял? Зачем, для чего – не его и не твоё дело. Если сможет, пусть её достанет. Надо литра два-три. Заплачу хорошо и тебе тоже. Но побыстрее, к вечеру позвони и скажешь, что к чему.
 Вечером «Верзила» сообщил, что корефана из огнемётных частей он разыскал, но достать смесь тот не может. Состав знает приблизительно. Если надо, сделает какую-то смесь Молотова, которая не будет хуже. Такой в войну танки жгли.
Выслушав, бригадир приказал:
- Пусть приготовит три пластиковых бутылки этой смеси завтра к вечеру и отдаст тебе. Как только возьмёшь их, сразу привези ко мне. Предварительно позвони. Да выясни хорошенько, как их поджигать. Хорошо бы, если б сами вспыхивали. Ну всё.
К вечеру следующего дня три пластиковых бутылки из-под «Пепси» с адской смесью были уже у него. «Фигу», «Шухера» и «Сяву» уговаривать долго не пришлось. Узнав о том, что они получат хороший куш в баксах всего за то, чтобы кинуть в кафе несколько бутылок с какой-то во-нью, они быстро согласились. С водителем договориться тоже не составило проблем.
 Вскоре был решён вопрос с машиной, и для налета на «Чародейку» все было готово. Всем троим еще раз было понятно объяснено то, что от них требуется. Каждому была вручена бутылка со смесью и газовая зажигалка. Ждали только темноты. В феврале темнеет очень быстро, и как только темнота накрыла город, волчья стая в человеческом обличье села в машину и поехала к «Чародейке».
 Танцы были в самом разгаре. Просторный зал кафе был чуточку затемнен. По краям были установлены прямо у стены столики. В центре  было пространство для танцев, а дальше, в самом его конце, были стойки с баром. Рядом со стойкой была дверь служебного входа, которая вела в подсобные комнаты. Мощный музыкальный центр, установленный возле стоек с несколькими звуковыми колонками заливал громкой музыкой зал.
 Танцевала Катя в этот вечер легко и непринужденно. У Максима было какое-то возбужден-но-приподнятое настроение. Он почти не отпускал Катю от себя, и то сидел с ней рядом за столи-ком, то тащил её к стойке бара угощать каким-то экзотическим напитом, то бесцеремонно волок в центр танцующей толпы. Вокруг них танцевали такие же мальчишки и девчонки. Девчонки были больше школьного возраста, еще только обретавшие черты девушек. Мальчишки были взрослее, и среди них большинство уже были студентами. Несмотря на то, что на улице еще была зима и ле-жал снег, в кафе было жарко и большая часть девушек была в легких открытых платьях. Алешка, наоборот, в этот вечер был каким–то недовольным и всё порывался уйти, но Максим его удержи-вал:
- Куда ты торопишься? Домой, что ли, захотелось? Успеешь. Детское время ещё не кончи-лось. Такие девочки вокруг тебя, а ты…
 Естественно, Максиму не хотелось, чтобы он уходил, потому что тогда  уйдет с ним и Катя. Не оставит же он сестру одну среди ночи в чужом городе. И потому на все попытки Алешки уйти Максим не реагировал, просто брал Катю за руку и уводил подальше в круговорот танцующих. Катя этому не препятствовала. За время, пока она была в городе в гостях у сестры, её чувства к Максиму усилились и стали крепнуть. Ей доставляло удовольствие быть рядом с этим крепким, высоким и мускулистым парнем. Особенно ей нравилось то, что он был высокий. Во Владивосто-ке еще в школе к ней проявлял интерес парень, который тогда ей в чем-то приглянулся. Но он был небольшого роста, и Катя даже стеснялась с ним ходить, особенно после того как кто-то из сверстников заметил мимоходом: «С малолетками дружишь». Максима же никто не мог назвать малолеткой, поскольку ростом он не уступал взрослому мужчине. Кроме того, она чувствовала, что нравится Максиму. И он относился к ней с какой-то особой бережностью, не позволяя никому обращаться с ней небрежно. Спиртного он почти не употреблял, заявив как-то, что одна рюмка водки, и день прошел мимо: не позанимаешься толком, за руль не сядешь. Машину Максим водил прекрасно и отцовский «Жигули» шестой модели знал, как свои пять пальцев.
Максим с Катей танцевали почти у стойки бара, когда случилось непоправимое. Где-то там, в бухгалтерии Господа Бога, в судьбе части этих мальчишек и девчонок, у Максима был обна-ружен страшный долг и представлен счёт на его оплату. Оплату жизнью, оплату адской болью горящего огня и ужаса смерти. Для них Солнце стало злым и беспощадным. Власть над ними получило адское воинство, и три отморозка, держа в руках бутылки со смесью, вылезли из машины, остановившейся недалеко от кафе.
Маскироваться и скрываться налетчики не стали - слишком были уверены в себе. Распреде-лились так: «Шухер» блокирует охранника. Если что, «Фига» поможет, а  «Сява»  бросает бутыл-ки. Охранник, молодой парень, стоял в вестибюле, и, куря, болтал с девчонками. На входящих он не обратил никакого внимания, и «Шухер» лишь встал позади него на всякий случай. «Фига» тоже держал его в поле зрения. Дверь в зал  «Чародейки» была открыта. «Сява» и «Фига» быстро сорвали пробки с пластиковых бутылок, и первая бутылка полетела внутрь зала в толпу танцующих. Оттуда послышались недовольные крики, но музыка заглушала их. Немного подождав, чтобы смесь из первой бутылки растеклась по залу, «Сява» поджёг вторую бутылку и бросил в зал. Вспышка пламени озарила полумрак танцевального зала, и тут же  раздались жуткие вопли ужаса и боли горящих мальчишек и девчонок. Третью бутылку бросить в зал им не удалось. «Сява» не стал её поджигать. Сняв с нее пробку, он не торопясь занес в сторону руку с бутылкой и хотел бросить её в зал. Однако охранник, услышав крики, встрепенулся, и, кошкой метнувшись к ним, выбил бутылку из его рук, как раз в тот момент, когда «Сява» проносил её над собой. Брызнувшая из бутылки с широким горлышком легко воспламеняющая смесь брызнула на одежду «Сявы» и мгновенно вспыхнула от сигареты охранника. Одежда его загорелась, и «Сява» панически заметался, пытаясь погасить пламя. Он выскочил на улицу и, упав на снег, стал кататься, пытаясь сбить огонь. Выбежав вслед за ним,  «Шухер» быстро снял с себя куртку и, накинув на «Сяву», помог затушить горящую одежду. Вскочив, «Сява» бросился к машине, и за ним побежали остальные двое.
В машину заскочили быстро. «Шухер» сел на переднее сиденье рядом с водителем, «Сява» и «Фига» на заднем сиденье. Еще не успела захлопнуться последняя дверка, как машина рванула с места и, резво набирая скорость, устремилась в белую зимнюю ночь.
В машину «Сява» сел молча. Но, как только машина тронулась с места, он почувствовал себя в безопасности, волнение страха у него прошло, и боль обожженной спины со всей силой напоминала о себе. Его лицо исказила гримаса боли. Он поёрзал на сиденье, пытаясь найти положение тела, при котором боль была бы меньше или затихла, но боль только усилилась. При-чем усилилась настолько, что он уже не смог сдерживаться и сначала со стоном, а потом сильнее закричал.
- Больно. Больно. Шуха-а-а-а, больно, бо-о-о-ль-н-а-а-а.
Его крик напугал его подельников и вызвал растерянность. В душе каждого из них таилась радость о том, что это происходит не с ним, но каждый понимал, что помочь «Сяве» сейчас никто не сможет. «Шухер» и «Фига» растеряно переглянулись. Они глазами как бы спрашивали друг друга, и «Шухер», пользуясь тем, что он сидел на переднем сиденье, сказал:
- «Фига», ну, помоги ты там ему, сейчас приедем и сделаем всё.
«Фига», желая помочь хоть как-то «Сяве», положил руку ему на плечо. Но это вызвало еще больший приток боли, и «Сява» от нее взвыл. С  трудом, повернувшись на переднем сиденье ли-цом назад и отбросив мешающийся ремень безопасности, «Шухер», стремясь успокоить кричаще-го «Сяву», сказал:
- Да не ори ты так, потерпи. Сейчас подъедем, чё ты как… Итак гоним, торопимся.
Он не сказал, куда подъедем. Куда им теперь было ехать, ни он, ни водитель не знали. Вез-ти домой «Сяву» в таком виде уже было нельзя. После всего, совершенного ими, они прекрасно понимали, что их теперь будут искать. Причем искать серьезно, так как совершенное ими пре-ступление было не просто нарушением закона. Это был уже не уголовный, а террористический акт. Это был вызов закону, властям и так ненавистной ими милиции, наконец, обществу. И наде-яться, что оно сойдет им просто так, было бы наивно. Поэтому, если сейчас везти домой «Сяву», то там вызовут врача «скорой помощи», и тогда «Сява» засветится. Везти его в больницу сейчас тоже по этим же причинам было нельзя. Квартиру, где надежно «залег» бы «Сява», можно было найти, но сейчас для этого у них уже не было времени. Словно прочитав его мысли, «Сява» стал жутко материться и вдруг, прервавшись, стал, требовать, чтоб его везли в больницу.
 - В больницу, в больницу вези,- словно глухим, кричал он, - больно, врача, врача надо. Быстрее в больницу везите, суки.
И вновь отборный мат,  и  ругань перемешали с его воплями и стонами. Водитель, не от-рывая глаз от дороги, коротко спросил сидящего рядом «Шухера»:
- Куда?
Тот понял вопрос, оглянулся на сидящего взади «Фигу» и вопросительно посмотрел на него. Они без слов поняли друг друга.
- Давай к вокзалу, потом на Магистралку.
Двигаясь по Первостроителей, они доехали почти до вокзала и, попетляв немного, выехали на Магистральную. Всё это время «Сява», не переставая, кричал, перемешивая свои крики с руга-нью. Но сидящие с ним в машине уже не обращали на эти крики внимания, молча ожидая, когда они доедут до места. Решение ими было принято. В их сознании «Сява» был уже покойник, и его вопли для них теперь ничего не значили. Его смерть им была гарантией, что он не наведёт на них ищеек уголовного розыска, не «расколется», давая на них показания. «Шухер» засунул руку под куртку и, повозившись, не торопясь, вытянул оттуда узкий ремень брюк, медленно намотал его на руку.
 Они доехали почти до конца Магистральной и свернули к одиноко стоящим недалеко от до-роги гаражам. Заехав между гаражей, водитель выключил свет и заглушил машину. Выйдя из неё, он закрыл за собой дверь и прислушался. Вокруг было тихо, и тишину почти ничего не нарушало. Он быстро вновь сел в машину и коротко сказал:
- Никого. Всё тихо, - и, чуть помедлив, добавил: – Надо в машине.
Смысл его слов поняли все, в том числе и «Сява». Он на какое-то мгновение умолк и испу-ганно почему-то почти зашептал:
- Вы чё, вы чё, братки, вы чё, вы …
Но до него вдруг дошло, что пощады ему не будет, его здесь никто не пожалеет и минуты его жизни сочтены. Забыв про боль в спине, он рукой нащупал ручку двери, толчком раскрыл её и хотел выпрыгнуть из машины. Но сидящий рядом с ним «Фига» цепко схватил его, рванул назад, и «Сява» повалился на заднее сиденье. Выскочивший из машины «Шухер» прижал его коленом и, схватив за волосы, ткнул лицом в кузов, почти ударив. Подбежавшему чуть позднее водителю «Шухер» приказал:
 - Держи ему руки.
Подождав, пока водитель перехватил руки, «Шухер» отпустил голову «Сявы» и стал накидывать ремень на его шею. С звериным, паническим страхом «Сява» пытался вырваться, но силы были явно не равны и в бессильной злобе он стал материть своих только что бывших ему подельников, а теперь смертельных врагов:
- Суки, волки поганые, своих… подлюги…
Страх перед своей неминуемой гибелью, ужас смерти и боль от ожога затмили его рассудок, и он, уже ничего не соображая, пронзительно завизжал, как визжит поросёнок, почувствовав нож мясника в своём теле.
- А – а – а – а – а – а…
 Он не смог больше ничего выговорить и произнести. Тугой удавкой ремень перехватил ему горло, прервал дыхание, и кровь застучала у него в висках. В последнем усилии он пытался сбро-сить с себя нападавших, но силы покинули его, и через несколько минут с ним было всё кончено. Его ещё теплый пока труп вытащили из машины и бросили в небольшое пространство между дву-мя гаражами.
Катя ничего не успела понять. Она лишь увидела, как глаза Максима, которые смотрели на неё все это время, взглянули мимо в глубь зала, и вдруг его брови удивленно взлетели вверх, а чёрные точки его зрачков расширились. В них отразился отблеск вспышки пламени, и какие-то доли мгновенья - раздумья, колебания, борьба, проходившая в его сознании. Что именно решалось в душе Максима - она поняла лишь несколько секунд спустя, когда его сильные руки вдруг схва-тили её в охапку и с мгновенной, почти неестественной быстротой развернули лицом к двери и спиной к концу зала, где была стойка бара. В следующее мгновенье из-за широкой спины Макси-ма, которая как щитом отгородила её, она увидела вспыхнувшее в зале пламя и тут же услышала пронзительные крики боли и ужаса. Это пламя опалило и их, но Катя была защищена Максимом. Инстинктивно она сжалась и спряталась за Максима, чуть пригнув голову и прижавшись к его груди. Максима пламя не пощадило, опалив ему всю спину, ноги и шею. Легкая, с добавкой син-тетики одежда, тут же  расплавилась и огненным варом сожгла его  кожу. И в эти спрессованные, сжатые секунды времени в этом пламенном аду Катя поняла, что именно решалось в душе Макси-ма – решалось, кто из них умрет, погибнув в этом адском пламени, он или она. И  Максим решил, что погибнет он, вырвав из цепких лап смерти её, Катю. Он решил спасти свою любимую девушку ценой собственной жизни, закрыв её от огня своим телом. Развернув Катю, он встал на пути огненнго смерча.
 Где, в каких  лабиринтах сознания пряталось мужество и благородство этого обычного рус-ского парня, на которого денно и нощно льются помои американских стрелялок, где жизнь чело-века не ценится ни в грош, где личное, собственное благополучие, деньги есть высшее благо. В каких укромных уголках его души пряталась его любовь к Кате, силу и значение которой она по-няла только сейчас в эти страшные и последние для Максима секунды?
Мгновенно сообразив, что Максим спас ей жизнь ценой собственной жизни, Катя быстро взглянула в глаза Максима. Его глаза были широко раскрытыми и смотрели на нее с какой-то гру-стью, ожиданием и немного растерянностью. Пока огонь прожигал его одежду, доли мгновений еще были у них. Катя поняла, что Максиму не хочется расставаться с жизнью, с ней, но он уже сделал свой выбор и ничего изменить теперь не может. И он знает, что через секунду-две он по-гибнет страшной, мучительной смертью, но он хочет знать, понимает ли всё это Катя, его любимая девушка, и грусть, ожидание в его глазах – это ожидание признания Катей правильности его действий. Но в следующую долю мгновений огонь коснулся тела Максима, сиг-налы ужасающей боли достигли его сознания и лицо Максима стало искажаться гримасой боли, но глаза по-прежнему также грустно и ожидающе смотрели на неё. Это выражение ожидания его глаз, словно удар тока, пронизали сознание Кати. Мгновенно, стараясь опередить время, Катя чуть приподняла голову и поцеловала Максима в уже начинающие искажаться в гримасе боли губы. И тотчас же она была отброшена назад, подальше от огня толчком сильных рук Максима. Сам Максим, в силу законов физики, от этого толчка упал спиной в противоположную сторону, в бушующий за ним огонь. Но Катя успела заметить, что в его глазах, сквозь навернувшиеся на них слезы адской боли, исчезла грусть и ожидание. Они уже смотрели спокойно и удовлетворенно.

Глава 54

Если бы не Максим и не Алёшка, Катя заживо сгорела бы в этом кафе. Оттолкнутая Макси-мом, она отлетела к стойке бара и спиной ударилась об неё. Однако, боли она даже не почувство-вала. Её сознание как бы отключилось от ощущения собственного тела и, словно неторопливая видеокамера, чётко фиксировало весь ужас происходящего. Словно в кошмарном сне, она видела, как Максим спиной рухнул в огонь на пол, и его тело заизвивалось в жуткой, смертельной кон-вульсии и, поглощённое огнём, замерло в неестественной позе, почерневшее и обуглившееся. Ди-кие крики ужаса, пронзительный визг девчонок и мольбы о помощи, оглашали зал кафе. Как в закрытой мышеловке, в страхе и боли среди огня метались люди, живые, беззащитные. Катя увидела, как двое юношей с горящей одеждой, в надежде выбраться, метнулись к окну и с силой, в диком, отчаянном прыжке, грудью ударили по стеклу окна. Со звоном, стёкла разлетелись, но прочная металлическая решётка не пустила их на улицу. В последней попытке они рванули эту решётку, но та выдержала и даже не шелохнулась. Огонь, хищно вцепившийся в них, достиг такой силы, что отключил в сознании этих двоих рассудок, и они, уже не видя ничего и не соображая, упали на горящий пол, волчками вертясь в агонии. Через несколько секунд они также замерли в безразличии смерти. Рядом с Катей в углу возле стойки бара, пронзительно крича, совсем юная девчонка с опалёнными огнём волосами отчаянно срывала с себя горящее платье, обнажив свои плечи и грудь. Справа от неё лихорадочно срывал с себя горящие брюки молодой парень. Всё происходившее в сознание Кати никак не могло уложиться в реальность, и было сродни какому-то кошмарному сну, в который даже поверить было трудно. Она никак не могла понять случившееся. Только что были танцы, музыка, вкусные напитки. В весёлом упоении танцевали смеющиеся мальчишки и девчонки. За столиками пили соки, пиво, закусывая бутербродами, печеньем, чипсами. Мир был весел, прекрасен и полон надежд, удовольствий. Влюблённые взгляды, шутки, смех – и  вдруг это, неизвестно откуда взявшееся адское и беспощадное пламя, которое злобно пожирало этих мальчишек и девчонок, не щадя никого и ничего. В ужасе и отчаянии метались горящие ребята, пытаясь погасить на себе пламя. На её глазах горели люди. Горели мальчишки и девчонки, с кем она уже успела подружиться. Горели не сбывшиеся мечты, непознанная любовь, неродившиеся дети. Горела юность, горело будущее России. Крики боли, ужаса и отчаяния заполняли зал кафе, заглушая всё ещё играющую музыку звуковых колонок. Страх, растерянность сковывали Катю, и она не знала, что ей делать и, скорее всего, тоже бы погибла бы в этом огне, если бы не  Алёшка. Катя танцевала с Максимом недалеко от стойки бара, там, где стоял Алёша, разговаривая о чём-то с барменом, немного знакомым ему. Разговаривая с барменом, Алёша наблюдал за ними, как они танцуют. Он сразу заметил вспыхнувшее пламя, и всё что произошло с Катей и Максимом. Решение к нему пришло почти мгновенно. Он схватил за руку отлетевшую к стойке бара Катю и рванул её к двери подсобки, бывшей возле стойки бара. Едва они успели проскочить вдвоём через эту спасительную дверь, как  тотчас же в ней образовалась давка. Спасаясь от смертельной опасности, все стремились быстрее пройти в эту дверь и мешали друг другу. Алеша, отпустив Катю, принялся помогать застрявшим в двери девочкам, одну из которых едва не замяли.
Валерий Макарович с Ольгой сидели в креслах дома за телевизором, когда в городе были внезапно прерваны телепередачи, и сидящим у экрана горожанам встревоженный голос сотрудника милиции сообщил:
- Уважаемые жители Комсомольска-на-Амуре. Только что был совершён террористический акт – неизвестные бросили бутылки с зажигательной смесью в кафе «Чародейка». Пострадали юноши и девушки. Есть погибшие, умершие от ожогов. Один из нападавших тоже получил силь-ные ожоги, но скрылся с места преступления вместе с сообщниками на автомобиле. Не исключе-но, что он будет обращаться за помощью к жителям города. Милиция просит срочно сообщить ей по телефонам №..., № … или 02 в случае такого обращения. Повторяю. Уважаемые жители города Комсомольска-на-Амуре…
Ольга почувствовала, как у неё вдруг всё стало холодеть в груди, руки непроизвольно и су-дорожно вцепились в ручки кресла. Она с замершим сердцем смотрела на заставку телевизора.
- Вот гады какие, сволочи. Нашли где разборки устраивать, - с сожалением в голосе сказал Валерий Макарович, – Вообще, это уголовщина охаме…
Он хотел договорить, но, повернувшись к жене, тотчас же осекся, увидев, что она побледне-ла и сидит в оцепенении.
- Ты что, что с тобой? – в тревоге спросил он.
- Алешка! Алешка с Катюшей, Максим, – едва смогла выдавить из себя Ольга, – они же сего-дня пошли туда, на вечер в  “Чародейку”.
- Да ты что! - уже сам в тревогах воскликнул Валерий Макарович, – тогда надо туда срочно поехать. Эх поздно, ни автобусов, ни трамваев. Надо такси вызвать. Он бросился к телефону и поднял трубку, намереваясь позвонить и вызвать такси, но Ольга остановила его.
- Подожди. Позвони лучше Лене на  мобильник, они там рядом живут, им быстрей дойти ту-да.
- Точно, правильно, – согласился Валерий Макарович, и тут же набрал номер невестки. И как только в трубке раздался знакомый голос ее он тут же, даже не поздоровавшись, сказал:
- Лена! Где Катя с Алешей?
- Они пошли в «Чародейку» с Максимом.
- Вы телевизор сейчас не включали?
- Нет, я на кухне, а Андрей …
Валерий Макарович не дал договорить ей.
- Лена, только что по телевизору объявили, милиция, что в «Чародейке» теракт. Кто-то бро-сил бутылки с зажигательной смесью, есть погибшие и обожженные.
- Как теракт, какие погибшие – это же кафе, там просто танцуют мальчишки и девчонки, здесь же не Израиль – в замешательстве воскликнула Лена.
- Не знаю. Короче, вы там рядом от них, вам ближе, чем мне, пошли срочно Андрея туда. Я сейчас такси вызову, оденусь и приеду.
- Мы сейчас же пойдём туда с Андреем, мобильник у меня с собой, я тебе позвоню оттуда, будь пока дома, - ответила Лена и отключив мобильник, стала быстро одеваться, говоря Андрею:
- Собирайся быстро. В «Чародейке» пожар, кто-то сгорел. Там сейчас наши.
До «Чародейки» они не добежали, так как, немного не доходя до неё, они встретили Алешку с Катей, шедших к ним домой.
- Катя, Леша, живы! что у вас случилось там?- Легонько обняв их, радостно воскликнула Ле-на, но тут же осеклась, её оборвал боезненный вскрик Кати.
- Осторожно, она обожглась, - с упреком произнес Алеша, угрюмо добавил – а Максим… - он помолчал немного и негромко произнёс:
- Там люди сгорели. И Максим сгорел тоже.
- Как сгорел? – с ужасом воскликнула Лена, но ее тут же прервал Андрей.
- Звони быстрей отцу, они там места себе с матерью не находят.
- Да, да правильно, – сказала Лена, и, достав мобильный телефон, тут же позвонила свекру.
- Папа, Алешка с Катей живы. Катя немного обожглась. Мы их на подходе встретили, они у нас останутся ночевать, так что не беспокойтесь. И немного помолчав, добавила, – Алеша сказал, что там люди сгорели, и Максим погиб.
Придя домой, Лена и Андрей не стали расспрашивать Катю и Алешу, поскольку понимали, что им сейчас надо успокоиться после пережитого шока, и они тут же уложили их спать в разных комнатах. Катю Лена раздела, смазала ожоги и наложила повязки. Катя долго не могла уснуть. Её бил мелкий нервный озноб. Как только она закрывала глаза, то в её ушах вновь и вновь слыша-лись вопли горящих заживо мальчишек и девчонок, а в памяти возникали полные жуткой, предсмертной боли глаза Максима. Она долго лежала так в темноте с открытыми глазами. В её сознании никак не укладывалось случившееся. «Ну в чем, в чем виноваты эти мальчики и девоч-ки», - думала она. «Ну за что им такая жуткая смерть – сгореть заживо в этом неизвестно откуда взявшемся пламени». Катя никак не могла понять, откуда же взялось это пламя. Ну, была бы она в автомобиле, в стоге сена, на бензозаправке, тогда понятно, но здесь, в танцевальном зале, огонь вспыхнул прямо с пола и беспощадно сжег всех. И непонятная неизвестность этого её пугала и не давала заснуть, потому что, а вдруг и вот здесь, в этой комнате вспыхнет такое же пламя, и тогда она сгорит так же, как и те, кто остались там в кафе, обугленные и почерневшие. Эта мелькнувшая мысль так напугала ее, что она вскрикнула от испуга и в комнату тут же вбежала Лена.
¬- Катенька, ты чего, что случилось?
- Ничего, Лена, я  так, во сне, приснилось, – сказала Катя, чтобы успокоить сестру.
- Давай-ка я с тобой вместе полежу, – сказала Лена.
- Ну что ты меня, как маленькую сторожить будешь. Иди спи, - озабоченно сказала Катя, но Лена тихонько, чтобы не задеть больные места, легла рядом с ней, забравшись под одеяло. Почув-ствовав рядом с собой сестру, ее крепкое и теплое тело, Катя немного успокоилась.
- Никак не заснешь, ожоги болят? – участливо спросила Лена. Катя чуть повернулась к сест-ре, поудобнее устроила обоженную руку, и тихо сказала:
- Знаешь, Лена, мне страшно. Мне страшно оттого, что всё так непонятно. Ни с того, ни сего вспыхнуло это адское пламя, хищно вцепилось во всех и стало пожирать, злобно, беспощадно. Мы же просто развлекались, танцевали, было так хорошо и весело, так красиво. Лена, ну за что они там сгорели? За что, почему?
Катя уткнулась в плечо Лены и заплакала. Ее снова стал бить нервный озноб. Лена одной ру-кой легонько прижимала ее к себе, и другой стала гладить и успокаивать.
- Не надо Катюша, успокойся, не плачь.
Лена понимала, что надо сейчас дать сестре выплакаться, поскольку пережитый страшный нервный стресс так быстро сразу не оставит её. Неожиданно Катя подняла свое лицо и сквозь слё-зы и непроизвольные всхлипывания сказала:
- Знаешь, Лена, а ведь я там должна была умереть, я должна была там сгореть. Меня спас Мак-сим и Алешка. Мы танцевали с Максимом, когда сзади меня вспыхнуло пламя. Он быстро развер-нул меня, и сам встал задом к огню, а меня закрыл собой. Он спас меня, но сам сгорел. Сгорел там. Он оттолкнул меня от огня, а сам…
Катя, не выдержав, снова уткнулась в грудь Лены и зарыдала. Лена еще плохо понимала, что случилось в «Чародейке», поскольку Алеша сразу лег спать и ничего ей не рассказал. Катя тоже,  когда пришла, лишь немного рассказала, что там произошло. Лену вдруг тоже охватил страх – её сестра и Алешка, оказывается, были на волоске от гибели. Час назад она могла потерять этих двух таких дорогих и родных ей людей, и она об этом даже не подозревала. Она прижала к себе Катю и стала ее целовать в щеку, в лоб, в волосы, не разбирая даже куда, а лишь ощущая, что она рядом, живая и Алеша тоже за стеной спит в кровати. Катя вновь приподняла голову и снова тихо стала говорить:
- Я видела, как на нем вспыхнула одежда, он упал в огонь и стал извиваться. Потом затих весь черный. Алинка Багрянцева, помнишь, с которой я подружилась здесь, в Комсомольске, такая ум-ница, отличница, красивая. Сгорела на моих глазах. Господи, Лена, она так сильно кричала, а я ничем не могла ей помочь…
Постепенно до Лены дошел весь масштаб происшедшей трагедии. Она с ужасом представила, что это горит не Максим, а Алеша, и кричит не Алиночка, а Катя и она, никогда не веровавшая в Бога, вдруг ощутила желание прочитать какую-нибудь молитву и поблагодарить Всевышнего, что ужасная беда, бывшая так близко, всё же обошла её стороной. Про себя она лишь  произнесла: «Господи, помилуй и спаси», и немного спустя спросила Катю:
- Как же вы спаслись?
Катя приподняла голову и стала рассказывать, вновь как бы переживая случившееся.
- Меня защитил от огня собой Максим и силой оттолкнул. Я отлетела к стойке. Там стоял Алешка. Туда огонь не дошел еще. Он схватил меня за руку и утащил в дверь, которая была возле стойки. Если бы не Максим, то я бы сгорела, а так сгорел он. Он спас мне жизнь.
Лена вдруг сообразила, что сейчас нельзя расспрашивать Катю, и надо постараться отвлечь ее и дать возможность ей заснуть. Поэтому она настойчиво и ласково сказала
- Катюша, все. Давай спать, утро вечера мудренее. Успокойся и постарайся заснуть. Тебе будет так легче.
- Я не могу заснуть, понимаешь, не могу!
- Ничего, ничего, ты постарайся. Я тоже с тобой посплю.
Уснула Катя лишь под утро, чутким тревожным сном. Лена, проснувшись утром, тихонько, чтобы не будить Катю, с грацией кошки выскользнула из под одеяла, и на цыпочках вышла из комнаты. Пройдя к мужу, она кратко рассказала ему обо всем и предупредила, чтобы дома было тихо, Роман чтобы не шумел, и Катю с Лешей не будили до тех пор, пока они сами не проснутся. Позвонив свекру, она сказала, что сейчас придет к нему и все расскажет. Взяв ключи от гаража и машины, Лена оделась и вышла на улицу.
Хоронили погибших в «Чародейке» мальчишек и девчонок всех в один день. Восемь гробов, обитых красной тканью и украшенных лентами, лежали в ряд на кладбище. Все гробы были за-крытыми, и на каждом была помещена большая фотография лежащего в нем. Их закрыли крыш-ками, потому что лежали в них лишь обгоревшие человеческие останки тех, кто сгорел в «Чаро-дейке».
Сгорела  Светланка, умница, шестнадцатилетняя девчонка, почти оформившаяся в девушку, из десятого «Б» класса. Отличница, одни пятерки были в ее табелях, и золотая медаль за отличие ей светила. Но солнце её оказалось слишком злым. В тот день она пришла из школы, сделала поч-ти сразу уроки и стала прибираться у себя в комнате. Включив музыку, она протерла пыль на полках, помыла пол. Позднее, когда пришла мама, она весь вечер помогала ей на кухне и по дому, словно напоследок стараясь помочь ей. Помочь в последний раз. И весь этот вечер у неё почему-то было приподнятое настроение. Все спорилось в ее руках, что даже папа заметил:
- Что-то ты сегодня в настроении.
- А когда я была не в настроении? - задорно ответила она.
- Ну, вообще-то да, – согласился отец, – в школе-то как дела?
- Как всегда, нормально, – как-то несколько безразлично ответила она, словно её это больше не интересовало.
Её домашние хлопоты прервали подруги. Зайдя к ней в гости, две ее школьные подружки даже не стали раздеваться.
- Пойдем к Женьке, потом в «Чародейку». Там сегодня опять ребята из политеха будут.
- Дочка, только потеплее одевайся, зима, холодно. И до ночи там не оставайся, – заботливо сказала мама.
- Мам, ладно, ты всегда так говоришь. Я ушла. Пока.
Двери захлопнулись за девочками. Мама постояла в прихожей, словно чего-то ожидая, про-шла в комнату и остановилась, пытаясь вспомнить, зачем сюда пришла. Больше она не увидела свою дочь. Света попала в самый центр пожара и сгорела в считанные секунды. Её гроб стоял первый в ряду.
Сгорел Дима. Увлечённый радиотехникой, он чинил своим школьным, дворовым друзьям, соседям приёмники, магнитофоны, плееры. Папа с мамой способствовали этому его увлечению, покупая приборы, радиодетали. Его стол в комнате был заставлен выпрямителем, тестером, а на полу лежали разобранные китайские магнитофоны, приёмники. На полках лежали журналы «Ра-дио» и компакт – диски с радиосправочниками. Очередной разобранный плеер лежал на столе с раскрытой панелью и выпаянной микросхемой. В этот день он объездил магазины, и лишь в тре-тьем нашёл требуемую микросхему. Впаять её он не успел. За ним зашли друзья и позвали его с собой в это роковое кафе. Отложив починку плеера на завтра, Дима переоделся в чистое и ушёл с друзьями из дома. Ушёл навеки. Его стол с так и не починенным плеером остался сиротливо сто-ять в его комнате. Долго, почти пятнадцать лет его отец и мать не тронут этот стол, не будут ничего менять в комнате своего единственного, так трагически погибшего сына, и этот разо-бранный плеер так и останется лежать на нём эти годы. Его гроб был вторым в этом роковом ряду. 
Сгорел Виталька, студент первого курса факультета компьютерных технологий. Всё лето он работал – косил мотокосилкой газоны в городе. Осенью, не смотря на учёбу, тоже подрабатывал и копил деньги. К концу года он, наконец, смог купить себе хороший компьютер – мама с папой немного добавили ему денег. Сессию сдал на “хорошо” и “отлично” и всё свободное время сидел за компьютером, осваивая «Дельфи» - программный язык высокого уровня. К вечеру этого дня он почувствовал, что устал. Устал сидеть, хотелось движения, общения с девушками, с друзьями. Встав, он запарковал компьютер, выключил системный блок и погасил экран монитора. Погасил навеки.
- Мам я гулять, к Лехе пойду.
- Иди, иди, сынок, погуляй. А то все сидишь за компьютером, как бы зрение не испортил. Допоздна только не надо.
- Ага, ладно.
       Одевшись, он уже хотел выходить, но остановился, словно что-то позабыл. Оглядев коридор, комнату, мать, стоящую на кухне, он немного постоял, пытаясь вспомнить, не забыл ли чего, и, открыв дверь, вышел из квартиры.
Он пошел к другу, а вместе с ним в «Чародейку». Вернуться ему уже было не суждено. Два года молча простоит его компьютер. Потом за него сядет его младшая сестра и быстро освоит управление им. Гроб его стоял третьим в ряду.
Гроб с Максимом был четвертым по счету, а гроб Катиной подруги Алины был последним, восьмым. Они тоже были закрыты, и лишь большие фотопортреты напоминали Кате, что в них лежат такие дорогие ей люди.
Большая часть собравшихся на похороны были молодежь, школьники и было в этом что-то неестественное, неправильное, не логичное. Обычно в похоронной процессии идут пожилые, убеленные сединами старики, хороня своих сверстников, проживших жизнь и умерших на склоне лет. Здесь же юность хоронила своих сверстников, молодых, только начавших свои жизни, так трагически оборвавшиеся. Грусть и печаль смерти никак не шли этим молодым, юным лицам, и они выглядели больше напуганными, удивленными, чем печальными.
Катя с Алешей и Леной стояли у гроба Максима. Они подождали, пока его опустили в моги-лу и положили букет цветов на выросший песчаный холмик. Такой же небольшой букет цветов Катя положила на холмик своей погибшей подруги Алины.
Они сели в стоящие в отдалении автобусы и подождали, пока сядут остальные. Катя немного замерзла, стоя у могил и отогревалась в салоне автобуса. Рядом в другом автобусе сидела вся заплаканная Надя. Ей никак не удавалось сдерживать свои слезы, и она то и дело всхлипывала и платком вытирала их.
Спустя полчаса автобусы увезли их домой, оставив похороненных среди заснеженной даль-невосточной тайги и высоких сопок, которые издалека кажутся совсем-совсем синими.
Уезжала Катя домой во Владивосток вечерним поездом. Провожали её сестра Лена с Андре-ем, племянник Ромка и Алёшка.
И почему так быстро пролетает юность? Медленно, долго и ласково тянется детство, окру-жённое заботами папы, мамы, бабушки, дедушки, старших сестёр или братьев. Плавно и посте-пенно раскрывается окружающий мир маленькому человеку. Незаметно всё больше и больше набираются сил руки, ловкости и ритмичности ноги, рассудок разума. Всё крупнее, значимее ста-новятся события, всё большей людей втягивают они и вот, наконец, наступает та золотая пора жизни человека, которая именуется юностью. Пора, когда тело наполнилось силой молодости, когда мечты достигли своей максимальной точки, когда мир широко распахнул свои границы. Когда легко и быстро восстанавливаются щедро потраченные за день силы, когда сон крепок и безоблачен, и не существует ничего невозможного. Но почему-то недолог век у цветов. Вспыхнет розовой, сиреневой или алой чудной красотой цветок и погаснет, увядший через два-три дня в хрустальной вазе среди полированной мебели. Так и юность - блеснёт золотом юной женской красоты, свежей юношеской силы семнадцати - двадцати годов и уходит безвозвратно вслед за детством куда-то в далёкие дали пространства, времени и памяти, удаляясь всё дальше и дальше, словно образы из рассказанной в детстве любимой бабушкиной сказки.
Возвращалась домой Катя из Комсомольска повзрослевшей. Трагедия пожара «Чародейки», жуткая смерть на её глазах Максима, его похороны наглядно и жёстко показали ей, что жизнь не всегда столь прекрасна, весела и безоблачна, как бы хотелось всем нам. Реалии жизни столь без-жалостно вторглись в её ещё мечтательное, влюбленно–романтичное представление о мире, что Катя сразу почувствовала себя повзрослевшей. Она почувствовала себя человеком, прошедшим через испытание ужаса смерти, дохнувшей на неё огнём пламени и потери близкого друга.
Провожала её сестра Лена со всей своей семьёй. В этот раз Андрей сидел за рулём микроав-тобуса и довёз их до вокзальной площади. Они все вместе, закрыв машину, пошли к зданию вок-зала. Алёшка нёс её сумку, Лена несла другую. Андрей нёс дорогой, с колёсиками, красивый за-граничный чемодан, подарённый Кате Леной, в котором лежали подарки Лены для матери. Ромка нёс две большие пластиковые бутылки с шипучими напитками, шагая впереди всех. Приехали они  на всякий случай пораньше, посадки ещё не объявили, и они зашли в здание вокзала, став у стенки большого гулкого зала. Рома тотчас же куда-то испарился, отправившись изучать вокзал. Андрей отошёл посмотреть расписание, и Катя осталась с Леной и Алёшкой. Лена на прощание напутствовала Катю.
- Маме с отцом про «Чародейку» не рассказывай, не надо. Зачем им лишние переживания, и так им их хватает. Ну, может, если спросят, что-нибудь расскажи, но то, что сама там была, лучше не надо. Платье, если не подойдёт маме, пусть не расстраивается, я ей другое привезу. Если захо-чет себе что-нибудь зимнее купить, то тогда мне позвоните. В Китае всё дёшево, я выберу, что надо.
Катя согласно кивала головой, и чуть подумав, сказала
- Знаешь, Лена, я недавно здесь видела такую красивую шубку. Она мне понравилась. Мех такой недлинный, светло-серый, приятный. Мне на следующую зиму уже надо будет покупать новую, так я бы такую хотела.
- Ну, что же ты мне сразу не сказала?
- А как я покажу, женщина прошла в ней, села в машину и уехала. Я забыла тебе сразу ска-зать.
- Ну ладно, если в следующий раз увидишь, узнай, что и как, и мне скажешь. Может, я такую тебе найду. Видишь ли, здесь еще привозят изделия из Турции, Венгрии. Так что, может, эта шуба и не из Китая. Сейчас сюда все больше товаров с Запада везут, из Европы.
- А чем они лучше, они же дороже всегда стоят.
- Ну, считается, что это более качественные вещи. Все же с Китая много всякого ширпотреба некачественного идёт. Европейский товар надежнее, там покупатель более требовательный, более денежный. Да и выбор там шире. Франция, Германия, Англия, Австрия, Италия – они же там ря-дом все. Китайский товар чем хорош? Он дёшев. В этом его пробивная сила. Поэтому он везде есть и можно по ошибке с той же Турции китайские шубы привезти. Тут опыт нужен, знания. А у нашего русского покупателя пока его мало.
- А что, потом будет больше?
- Конечно. Уже сейчас китайский товар берут неохотно. Вообще, у нас в России люди поня-ли, что лучше поднакопить деньжат, да купить хорошую вещь, качественную и для души. Прохо-дит пора уже, когда только лишь бы дешево купить, а там будь что будет. Ну купил туфли, а они через неделю все развалились, вот и опять деньги трать. Просто деньги стали появляться большие, стали богатые люди появляться. Не у всех, конечно, еще маловато таких, но уже есть.
- У тебя уже такие  богатые клиенты есть, да?
- Уже есть. Немного, человек пять – шесть. Но, думаю, скоро будет побольше. Надо тебе дру-гой шарфик подобрать. Этот немного не идет тебе.
- Нет, этот цвет идет мне больше всего.
- Не спорь, надо немного светлее. Этот сильно темный.
- Мне такой больше нравится. Если будет светлее, он не подойдет к шапке.
- Ну, шапка же у тебя не темная.
  Их спор был прерван дежурной по вокзалу, которая объявила посадку. Подошедший Ан-дрей взял чемодан Кати и, оглядевшись по сторонам, недовольно произнёс:
 - А где Ромка, куда он подевался?
 Зал вокзала, где они сидели, давно уже заполнился народом и, как только была объявлена посадка, все зашевелились, взяли в руки сумки, баулы, чемоданы и медленно двинулись к выходу на перрон через две двери, сквозь которые с улицы поступал холодный воздух, превращаясь в пар. Сквозь эту толпу к ним протиснулся Ромка, и Лена ему стала выговаривать:
 - Рома, куда ты пропал? Объявляют посадку, Кате надо в вагон идти садиться, а тебя нет. Что ты бегаешь тут, не можешь пять минут постоять на месте. Бери бутылки и пошли.
 - Мам, ну я же быстро.
 - Быстро, быстро. Нам надо Катю в вагон посадить, а мы все тебя стоим, ждём. Больше ни-куда не отходи.
 Они также, не торопясь, двинулись к выходу на перрон, и через пятнадцать минут уже были в купе и укладывали сумки. В вагоне было тепло и тесно от провожающих. Уложив вещи, они вышли на перрон и стали возле двери выхода. Минуты прощания пролетели быстро, и проводни-ца, молодая симпатичная женщина в форме, объявила:
 - Отъезжающих прошу пройти в вагон.
 Катя зашла последней и не стала проходить в вагон. Она подождала, пока проводница опу-стит пол площадки, и подошла ближе к открытой двери. В тамбуре вагона кроме неё было ещё несколько молодых мужчин, офицеров, которые, смеясь, что-то говорили стоящим на перроне. Однако, увидев Катю, они с готовностью посторонились, с любопытством посмотрели на неё и пропустили вперед.
Далёкий гудок тепловоза, перезвон толчка буферов вагонов и перрон медленно и плавно по-плыл мимо Кати. Лена махала ей рукой на прощанье, Андрей что-то кричал, но Катя уже почти не видела их. Она почему-то видела лишь фигуру Алёшки, который стоял уже один, без Максима и неподвижно смотрел на удаляющуюся Катю, словно прощался с ней навсегда. Катя в этот момент  вспомнила Максима. Он, словно живой, вдруг отчётливо встал в её памяти, и в душе у Кати что-то сжалось. Вид уходящего заснеженного перрона, огоньки так знакомого зимнего города и непо-движная фигура Алёшки усилили её грусть расставания. Она как бы замерла в оцепенении и заво-рожено смотрела на всё быстрее убегающий зимний перрон. Из оцепенения её вывел голос про-водницы.
- Девушка, двери закрываю, холодно, пройдите, пожалуйста, в вагон.
- Да-да, конечно, - ответила Катя. Она повернулась и прошла в вагон опять мимо предупре-дительно расступившихся офицеров, с интересом вновь посмотревших на эту немного грустную симпатичную девушку.
Скорпион – знак людей мужественных, решительных, смерти не боящихся. Часто имеющих профессии, связанные с риском, опасностью для жизни, с бизнесом. За успех такие люди борются до последнего. Борьба – часто смысл их жизни, существования в этом мире. Скорпион – это воин, идущий в сражение по долгу службы, по рассудку и воле. Их принцип – я не хуже других и докажу это всему миру. И если для достижения цели, успеха надо будет пройти через бури, грозы, штормы, ураганы – то он пройдёт всё это. Опасность не останавливает Скорпиона, а скорее наоборот, стимулирует его. В моменты наивысшего напряжения в нём срабатывает что-то, что удваивает, многократно увеличивает его силы, и как птица Феникс, он восстаёт из пепла.
Ничего не прощает Скорпион. Все обиды, причинённые ему, им помнятся, надёжно и долго сохраняются в памяти, ждут своего часа. Ждут терпеливо, долго. Порой не один десяток лет может пройти, чтобы вернул Скорпион свой долг обидчику. Нет в его понимании такого, чтобы просто так простить всё врагу. Ни с чем не посчитается, своей жизни не пожалеет, а врагу отплатит.
Джем был Скорпионом. И не мог он смириться с тем, чтобы какое-то кафе ему сопротивля-лось, его власти не подчинялось, его влиянию не покорилось. Но того не учёл Джем, что тесен мир. Не один он такой на белом свете. Как говорят, и на старуху бывает проруха. Это его и погу-било. Тот, кто владел этим кафе, тоже был Скорпионом. И он тоже не мог допустить, чтобы ему, бывшему высокому милицейскому чину, имеющему такие связи во власти, знакомства в РУБопе, милиции, ОМОНе, диктовал свою волю какой-то вор. Вор, которого он не раз и не два отправлял в лагеря, на зону, в тюрьму. Вор, которого не раз лупили в камерах тюрьмы его подчинённые. И поэтому расчёт Джема на запугивание был неверным в принципе. Пожар в «Чародейке» лишь озлобил и накалил до предела отношение к нему. Пока он управлял криминальной средой города, держа её хоть в какой-то узде и удерживая от беспредела, его  во власти, в милиции, терпели. Однако в вакханалии насилия, которая захлестнула страну в эти годы исторического перелома России, случай в Комсомольске потряс общество своим беспредельным цинизмом, жестокостью. По приказу какого–то вора за то, что владелец не подчинился рэкетирам, заживо были сожжены люди. Мальчишки и девчонки, абсолютно не причастные к каким-либо криминальным разборкам. Такой фашистской, эсэсовской наглости российский преступный мир еще никогда не демонстрировал. Адское пламя, вспыхнувшее в кафе “ Чародейка”, отчетливо осветило циничную, античеловеческую сущность природы «дикого», не подконтрольного обществу, государству, закону капитализма. Поэтому терпеть больше Джема не могли. Участь его была предрешена.
Исполнителей теракта вычислили быстро. Не прошло и двух дней, как “Фига”, “ Шухер” и водитель оказались за решеткой. С ними круто поработали, и они  быстро раскололись, указав на заказчиков, стараясь всю вину свалить на них. “ Мы кто? – торпеды. А за все отвечает капитан. Так что к нам какие вопросы ….” Суть происшедшего стала ясна и понятна. “ Торпеды” за решет-кой, и свое получат. Но тот, кто их направил, ответить тоже должен был.
Джип, в котором ехал Джем из Хабаровска, неожиданно прижали обогнавшая его “Тойота” и “ Нисcан – Патрол”. Это произошло столь быстро и профессионально, что он ничего толком не успел сообразить. Люди в масках, бронежилетах и с автоматами вытащили его из джипа и, направляя жесткими и безжалостными пинками, поставили возле машины в неудобной позе с ши-роко расставленными ногами. Тут же откуда–то взялись двое в гражданском, которые вниматель-но следили, как его обыскивает третий. Этот третий, нащупав во внутреннем кармане Джема пи-столет, медленно, показывая его тем двоим свидетелям, вытащил его из кармана куртки Джема и переложил в пластиковый пакет. Все это снималось на видеопленку. В УВД, видимо, прекрасно знали, что Джем по большей части не расстается с оружием. Через полчаса за ним захлопнулась стальная дверь камеры предварительного заключения. Эта камера стала последним пристанищем Джема на этом свете. Через несколько дней его вынесли из нее на носилках мертвого и холодного, с побелевшим лицом. Причина смерти была точно не установлена. В официальном сообщении о его смерти было сказано, что скончался он от сердечного приступа.
Похороны одного из самых могущественных криминальных авторитетов преступного мира России “братки” провели с размахом. Музыка,  море цветов, изысканный гроб. Эскорт из шикар-ных легковушек, джипов, «Мерседесов», «Ленд-Крузеров», «Паджеро», в которых сидели съехав-шиеся со всей России “воры в законе”, “авторитеты”.
Памятником ему стал огромный христианский крест над дорогим мраморным надгробьем на городском кладбище. Там же, где недавно были похоронены мальчишки и девчонки, сгоревшие в “Чародейке” по его указке.
Глава 55

Придя вечером домой из университета, Аня застала дома у себя Тамару. Она сидела на кухне и оживлённо беседовала с её мамой. Тамара была немного старше Ани, всего на год с не-большим, и фактически была ей дальняя родственница. Аня дружила с Тамарой, хотя встречались они не часто, так как Тамара училась в другом университете.
- Привет! А я тебя жду.
- Привет, давно ждёшь?
- Нет, около часа. Ты с университета?
- Да, в читалке просидела долго. По истории такую тему дали – дать описание жизни и военной карьеры маршала Жукова. Вот, сидела подбирала материалы.
- Аня, иди, поужинай, – позвала мама на кухню Аню.
- Сейчас, переоденусь.
Переодевшись и поужинав, Аня прошла с Тамарой в свою комнату и они сели на диван.
- Как у тебя в университете?
- Да нормально, учимся. Долгов пока нет. А у тебя как?
- Тоже без проблем. Ну ещё до сессии время есть, так что пока волноваться рано. Что это у тебя за духи стоят? – спросила Тамара, увидев стоящие на тумбочке у Ани пузырьки с духами.
- Да знаешь, зашла как-то к маме на работу, а к ним там женщины две ходят, коммерсантки. Парфюмерию всякую продают. Духи, губную помаду. Я сижу у неё, а они приходят и давай рас-кладывать всё. Вот мы с мамой и не удержались, купили. Хорошие духи, мне нравятся.
- Да, у них хороший запах, – приоткрыв флакончик с духами и чуть понюхав его, сказала Тамара и тут же переспросила:
- Ты послезавтра что делать собираешься?
- Послезавтра! Это воскресенье, пока не знаю, а что? – с любопытством переспросила Аня.
- Пойдем со мной вечером в ресторан.
- В ресторан? – удивленно переспросила Аня
- Да,  в ресторан, – подтвердила Тамара, – нас с тобой приглашают.
- Меня -  в ресторан? – снова удивленно повторила Аня, – А кто?
- Михаил. У его знакомого предпринимателя юбилей – какая-то годовщина его предпри-ятия, и они отмечают это в ресторане. Он приглашает нас с тобой.
- Ну, тебя – понятно, ты ему давно нравишься, а я-то здесь с какой стати?
- Он сказал, что там слишком много будет мужчин и мало хорошеньких девушек. И вообще, Михаил хочет тебя познакомить с этим предпринимателем, они дружат между собой. Этот пред-приниматель – глава этой фирмы, ему нет и тридцати, и он не женат. Я его два раза видела, прав-да, мельком, хорошо не разглядела. Он высокий, темноволосый и очень ухоженный. Мне понра-вился. Пойдем, развлечешься немного, это очень хороший ресторан.
- А ты уже была в нем?
- Да, была. Правда, чуть не попала там в одну неприятную историю на выходе. Но сам ре-сторан мне понравился. Девчонки-официантки такие симпатичные, приветливые.
- Да прямо не знаю, – в раздумье протянула Аня, – как-то неожиданно. А во сколько начало?
- В семь вечера. Нас туда отвезут на машине. У них специально будет дежурить микроавто-бус с их предприятия, и он всех развезет домой после окончания, так что можно будет допоздна там побыть и не беспокоиться.
- А что я одену? Мне прямо идти не в чем…
- Одень свое голубое платье, оно тебе очень идёт. У тебя глаза синие.
- Оно мне уже надоело. Я лучше одену розовое.
- Розовое для вечернего не очень подходит. Лучше одень тёмно- сиреневое или белое.
- Да, наверное, лучше белое одеть…
Подруги долго и тщательно обсудили свои наряды для вечера и, поболтав еще немного, Та-мара уехала домой.
На следующий день, уже к вечеру, Тамара привезла  Ане пригласительный билет и шутливо- торжественно вручила, предупредив при этом:
- Полседьмого мы за тобой заедем. Будь к этому времени уже готова.
- Хорошо, буду, - пообещала Аня.
Проводив Тамару, она вернулась в комнату и стала подробно рассматривать пригласитель-ный билет. Красиво отпечатанный серебристой краской на безупречно белом лощеном картоне текст гласил:
«Уважаемая Анна Александровна!
Предприятие “РУСИЧ +” приглашает Вас на юбилейный вечер в честь дня его образо-вания. Вечер состоится ……….. числа в 19.00  ресторан “Троя”.
Директор предприятия  Орлов И. В.»

и далее следовала размашистая и четкая подпись. Повертев и так и сяк это приглашение, Аня положила его на стол и занялась домашними делами.
Весь следующий день почти целиком прошёл у нее на подготовку. Она приняла ванну с разными душистыми добавками, помыла голову с шампунем. Высушив волосы, Аня сходила в парикмахерскую, где ей сделали прическу и маникюр на ногтях. К вечеру она оделась в платье, чуть подкрасила брови и губы. Разумеется, она понимала, что её приглашают на этот вечер как красивую девушку, и она хотела действительно стать украшением этого вечера. Поэтому она употребила всё свое женское искусство, чтобы выглядеть красиво.
В назначенный срок в её квартире раздался звонок, и зашедшая Тамара, не раздеваясь, спро-сила:
- Готова? Одевайся, поехали. Машина ждет внизу.
Когда они, спустившись по лестнице и выйдя из подъезда, подходили к стоящему прямо у подъезда микроавтобусу, передняя дверь его тотчас открылась, из него вышел улыбающийся Ми-хаил. Предупредительно открыв боковую дверцу, он усадил девушек вовнутрь с таким видом, словно это были принцессы, и сел тоже рядом с ними. В автобусе уже сидело несколько довольно молодых мужчин, и все они, как по команде, стали улыбаться и смотреть на девушек. Даже сидя-щий впереди водитель безотрывно смотрел на них до тех пор, пока за ними не захлопнулась двер-ца, хотя для этого ему пришлось поворачиваться чуть не назад.
Все сразу почувствовали приятный аромат духов девушек, и Михаил, довольно улыбаясь, что именно он пригласил таких красавиц, повелительно сказал водителю.
- Поехали, а то шею открутишь.
Все сидящие в автобусе дружно рассмеялись. Чувствовалось, что у всех было оживленно-веселое настроение, подобно тому, какое бывает пред новогодним праздником.
В ресторане девушкам помогли раздеться и сдать в гардероб шубы. Швейцар предупреди-тельно проводил их в туалетную комнату, где они переодели обувь и поправили всё в своих при-ческах, что сбилось или помялось в дороге. До семи часов оставалось немного времени, и все при-глашенные толпились в зале, не садясь за стол. Зал был в центре ярко освещен. Края же, наоборот, были затемнены, что создавало немного романтичное впечатление. Михаил, дожидавшийся в ве-стибюле, встретил их и повёл в зал. На девушек тут же обратили внимание и все стали смотреть на них, так как в зале по большей части стояли мужчины. Михаил, оглядев всех, увидел в рестора-не трех респектабельного вида молодых мужчин и сказал:
- Пойдемте, я вас с директором познакомлю, он мой старый знакомый.
Он подвел их к этим трем, которые тут же замолчали и дружно заулыбались, приветливо смотря на подошедших девушек. Михаил энергично и дружески пожал всем троим руки, и, повер-нувшись к Ане с Тамарой, шутливо сказал:
- Знакомьтесь, - он назвал по имени двух стоящих крайних, имени которых Аня не запомни-ла, и, показав на стоящего в центре, добавил:
– Виновник торжества, Иван.
Все Тельцы управляются Венерой. Причем совершенно безразлично, мужчина или женщина. Поэтому все Тельцы любят комфорт, уют и всё красивое. Всё прекрасное, музыка, изящное воз-буждает Тельцов и настраивает их на лирический лад. Мужчина Телец любит женщин мягких по натуре, выдержанных, красивых и комфортных. Иван был Тельцом, и когда Михаил подвел к нему двух таких красивых девушек, он сразу почувствовал сильное возбуждение и волнение. Возможно, этому способствовало и общее настроение праздника, предвкушение удовольствия предстоящего вечера, романтичный интерьер зала ресторана. Тамару он уже видел несколько раз и знал, что она нравится Михаилу. Аню он видел впервые, и его сразу привлекла её красота. Причем красота именно такого типа, которая соответствовала идеалам его тельцовской природы, и внешности Венеры. Мягкая округлость фигуры, чуть полноватые губы и щеки, большие красивые и синие глаза сразу, как в моментальной фотографии запечатлялись в сознании Ивана. Его глаза оживленно заблестели, и, посмотрев в глаза Ани, он встретил такой же удивленно-доверчивый, веселый и доброжелательный взгляд. Он протянул свою руку Ане, бережно взял её мягкую и теплую ладонь и повторил:
- Иван. Очень рад познакомиться.
- Аня, – назвала свое имя Аня.
- Наше предприятие сегодня отмечает юбилей своего существования, и я буду очень благо-дарен вам за ваше присутствие здесь, – несколько торжественно сказал Иван, желая подчеркнуть важность и значимость события.
- Да, мне уже сказали об этом, – и желая доставить приятное директору, Аня добавила: – По-здравляю, очень рада за вас.
В эти первые минуты знакомства, обмениваясь приятными и ничего не значащими фразами, в то же время Аня и Иван пристально рассматривали друг друга. Аня сразу выделила особо ухо-женный вид Ивана – тщательно расчесанный темно-русый волос, который даже блестел, смазан-ный, видимо, каким-то лосьоном. Чисто выбритые щеки и подбородок, довольно густые брови, неширокий, пропорциональный нос, несколько большеватый рот свидетельствовал о хорошем характере. Также тщательно он был одет. Кремовая рубашка, галстук и костюм были подобраны по цвету и безукоризненно сидел на нём. Сотовый телефон, висевший на его поясе и вид-невшийся из под расстегнутого костюма, явно был дорогого бизнес-класса. Вообще, от всей его фигуры веяло комфортом, солидностью, надежностью, основательностью. Было видно, что этот человек не любит торопливости, суеты, поспешности. Под стать ему было и его окружение, те, кто стоял рядом с ним, причем, несмотря на довольно молодой возраст, также выглядели богато и со вкусом одетыми, ухоженными. Чувствовалось, что каждый из них придает большое значение своему внешнему виду и имиджу, как неотъемлемой части бизнеса, делового мира. Почти все имели мобильные телефоны тоже дорогого бизнес-класса, которые периодически  позванивали различными мелодиями. В особенности Аня отметила взгляд Ивана, удивленно - обрадованные глаза, смотревшие на неё с таким выражением, словно к нему подвели королеву красоты мирового уровня и он на радостях не знает, что ему делать и откуда на него свалилось такое счастье.
Зал ресторана был довольно вместительным. Столы были сдвинуты вместе и образовывали букву «П». На столах уже стояли шампанское, разные вина и всевозможные закуски, фрукты. Напротив каждого стула на столе стоял прибор с тарелкой, вилкой, ножом и красивыми зеленова-тыми фужерами. Особенно Ане понравились стаканчики с салфетками, которые были так замыс-ловато и красиво сложенны, что выглядели, как букетики белых цветов. Входящие гости и при-глашенные то и дело подходили к Ивану и поздравляли его, пожимая руку. Поэтому им не удалось толком даже поговорить, но даже те малозначимые фразы, которыми они обменялись, как-то сразу сблизили их.
Когда всех пригласили к столу, Аню усадили прямо в его центре рядом с директором по правую его руку. Это её немного смутило, и она почувствовала некоторую неловкость, но Иван этого совсем не замечал и, как она поняла, был очень даже доволен, что она сидит рядом с ним. Началась своего рода торжественная часть, и Иван, поднявшись из-за стола, поздравил всех с юбилеем, пожелал дальнейших успехов и хорошего настроения. Затем несколько каких-то очень важных человек, как поняла Аня, тоже поздравили коллектив предприятия, пожелали процветания и значимых контрактов. Все желали директору роста, успехов, здоровья, вручали приветственные адреса и всякие блестящие сувениры. Затем все разлили дружно и шумно шампанское в фужеры и также дружно выпили за успехи предприятия. Последовавшие затем тосты с каждым разом становились всё веселее, шутливее и в конце концов от официального настроения не осталось и следа. Торжественная часть была закончена, и вечер вступил в свою весёлую часть, когда выпитое хмельное уже начинает действовать, всякие условности на время забыты, и общение становится уже более раскованным.
Опекали Аню с одной стороны Иван, с другой стороны его заместитель, и приятного вида девушка-официантка, которая специально следила за этой частью стола, потому что здесь сидело всё руководство предприятия и важные приглашённые особы, среди которых был депутат краевой думы. Пить Аня старалась как можно меньше, чтобы не потерять голову. Однако тостов было так много, разнообразие вин было таким большим, что хмель на неё тоже подействовал. Ей пришлось выпить шампанского, затем попробовать марочного армянского коньяку, отборных молдавских и болгарских вин, и, если бы не хорошая закуска, она бы, наверное, опьянела. К счастью, закуска была самой разнообразной. Стояли тарелочки с несколькими сортами колбас, сыра, копчёностей, разнообразных салатов. Разумеется рыба, икра и другие деликатесы. Особенно  она была в восторге от салатов. Здесь  были не только обычные овощные салаты из морковки, капусты и свежих помидор. Были ещё фруктовые салаты, которые Аня попробовала впервые. В их состав входили всякие фрукты, в том числе бананы, яблоки и ещё какие-то, неведомые ей. Это было так вкусно, что Аня не могла решить, какой из них лучше.
Тамада, довольно молодая женщина, уверенно вела вечер. Опытным своим профессиональ-ным чутьём она уловила, когда накал веселья достиг надлежащего уровня, и провозгласила танцы. Тут же зазвучала веселая и живая музыка, часть сидящих поднялась из-за столов, и принялась танцевать, кто как умел. За столом остались только более солидные гости.
Танцевала Аня великолепно. Природная красота и гибкость, хорошее понимание ритма, му-зыки сразу выделили её в толпе танцующих, и как не пытался Иван танцевать рядом с ней, его постоянно оттирали от неё. Но Аня видела, что он не спускает с нее глаз, и почти физически чув-ствовала, что нравится ему. Как только тамада объявила медленный танец, Иван тотчас подошел к ней и взял её руку своей рукой, а другую положил на талию, и, улыбнувшись, сказал:
- Потанцуем.
Причем он сказал так, что словно не спрашивал разрешения, и её согласия не требовалось ему. Почти сразу передвигаясь с Аней в толпе танцующих, он перешел с ней в разговоре на ты, и, глядя на неё, спросил:
- Тебе здесь нравится?
- Да, – кротко ответила Аня, и взглянув на довольное лицо Ивана добавила: – здесь красиво, так интересно зал оформлен, мне сразу понравилось.
- Ты первый раз здесь?
- Первый, – подтвердила Аня, - мне раньше не приходилось здесь бывать. Тамарка уже была, а я нет.
Рука у Ивана была большая, твёрдая и горячая. За ней чувствовался уже сформировавшийся мужчина, уверенный в себе и в своих силах, умеющий управлять другими людьми. Он также уве-ренно водил в танце Аню, и она вдруг поняла, что ей это нравится. Нравится послушно следовать движениям этих больших и сильных рук, угадывать его желания, легко и предупредительно вы-полнять их. Она почувствовала в нём надёжность и прочность мужской силы, уверенность обеспеченного человека, имеющего своё дело, свой бизнес и также уверенно смотрящего в будущее. Она почему-то вспомнила Сергея и подумала, что с ним она никогда не испытывала такого чувства.
Танцуя, они почти не разговаривали, поскольку Иван был не из разговорчивых. Тельцы не любят болтовни, суеты, беготни. Они поймут вас, даже если вы просто помолчите вместе. Но его молчание было каким-то непростым, значимым. Обо всех его чувствах говорил его взгляд, широко и удивлённо раскрытые глаза. Иван смотрел на неё с неподдельной, почти детской радостью и удивлением. Он словно был зачарован её красотой и никак не мог привыкнуть, что такая красивая девушка танцует с ним и послушно следует воле его рук в танце. В его движениях Аня уловила не только силу, но и осторожность, даже настороженность. Он словно держал в руках дорогой хрустальный сосуд или вазу, не зная, куда бы его лучше поставить и где бы ей найти самое видное место, поставить так, чтобы она ярче всех сияла своей красотой.
Когда закончился танец, Иван не отпустил её руку, и так, радостно улыбаясь, повёл опять к столу, и Аня заметила, как их все провожают довольными и доброжелательными взглядами.
Как только немного утихли волнения после танцев, и было выпито несколько тостов, та-мада, выйдя в центр зала, объявила:
 - Сейчас будет конкурс, у кого лучше всех память. Победитель получает премию.
 Все заинтересованно задвигались, притихли и повернулись к ней, ожидая, что она скажет.
 - Итак, вопрос первый. Что стоило раньше два рубля восемьдесят семь копеек?
Тут же раздалось сразу несколько голосов:
 - Килограмм свинины!
 - Колбаса!
- Бутылка шампанского!
- Майка!
Однако большинство сидящих за столом запротестовали:
 - Колбаса варёная два двадцать стоила, а копчёная три сорок.
- Шампанское пять пятьдесят стоило.
Их протест поддержала ведущая.
 - Да, неправильно. Так что же стоило два рубля восемьдесят семь копеек?
 - Два обеда в столовой!
 - Рубашка!
 - Нет, нет, – загадочно улыбаясь, повторила тамада.
   Неожиданно один из солидных гостей, сидящий за столом и не принимавший участия в танцах, повернулся и с видом бывалого и старшего сказал:
 - Молодёжь, не помнит. Да бутылка водки, “Московская”, стоила два восемьдесят семь!
 - Правильно, браво, браво, – захлопав в ладоши, воскликнула тамада.
 - Она три шестьдесят стоила, – раздался протестующий голос, но с конца стола ему тут же ответили:
 - Это она потом подорожала, а сначала так и стоила, два восемьдесят семь.
 - Награждаем победителя, – объявила ведущая и, достав из стоящего рядом картонного ящи-ка миниатюрную бутылочку водки, перевязанную ленточкой, торжественно вручила гостю под общие аплодисменты.
Следующий вопрос разгадали быстро:
- Что стоило семьдесят копеек?
- Четырнадцать пирожков с повидлом.
- Нет, неправильно!
- Почему? Пирожок стоил пять копеек. Умножить на четырнадцать…
- Нет, надо чтобы полностью столько стоило.
- Селедка малосольная!
- Нет, нет. Она была дороже…
- Пачка сигарет с фильтром, «Космос».
- Правильно!
Под одобрительные возгласы и аплодисменты угадавшему была вручена пачка сигарет.
- А что стоило четыре копейки?
- Проезд в автобусе!
- Пирожок с капустой!
- Четыре коробки спичек!
- Нет, нет, нет, – вновь загадочно повторила ведущая.
- Карандаш!
- Линейка!
- Транспортир!
- Стирательная резинка!
- Тепло, тепло, – повернувшись к сказавшему про ластик широкоплечему мужчине в без-упречно сидящем костюме, одобрительно сказала ведущая.
Тот заинтересованно посмотрел на неё, и у него на лице отобразилась лихорадочная мысли-тельная работа. Он наморщил лоб, покрутил в воздухе пальцем и радостно заявил:
- Презерватив!
Все сидящие в зале дружно рассмеялись и ведущая, так же улыбаясь, сказала:
- Правильно! – и тут же добавила: – награждаем победителя пачкой этих изделий.
      Смех грянул ещё сильнее. Ведущая снова достала из того же ящика несколько перевязанных лентой упаковок презервативов и под бурные аплодисменты и всеобщий смех вручила их победителю конкурса.
     Аня не участвовала в конкурсе, поскольку она почти не помнила этих цен, потому что то-гда была еще маленькая. Она живо и с интересом смотрела этот конкурс, также весело смеялась вместе со всеми и хлопала в ладоши,  но в то же время она как бы со стороны внимательно рас-сматривала сидящих в зале. Она в первый раз попала в такое общество, и ей было интересно узнать этих людей. Причём её интерес к этим мужчинам был не простое любопытство, а интерес уже сформировавшейся девушки. Интуитивно и подсознательно она уже оценивала их чисто по-женски, и этому способствовало их повышенное внимание к ней. Здесь сидели и веселились люди, которые были старше её, и некоторые намного. Эти смеющиеся сейчас по большей части мужчины были бизнесмены, предприниматели, деловые люди. Это их трудом, инициативой, предприимчивостью город наполняется товарами, магазины продуктами, дома теплом и светом. Экономика, бизнес, процветание – это именно они делают, на этих людях держится её благопо-лучие, жизнь города и вообще всей страны. По их разговорам она чувствовала масштабность их проблем, поскольку в них звучали такие фразы, как «контейнерные перевозки», «банковские кредиты», «платёжки», «налоговая инспекция», «вагоны». Но чаще всего в их разговорах часто звучали темы отдыха, чем бизнеса. Кто-то рассказал о его поездке в Таиланд, кто-то про отдых в Турции в Антальи.
Рядом сидящий с Иваном, как она поняла, его хороший знакомый, рассказывал про свою охоту с каким-то особым карабином «Сайгак», и эта вся охота обошлась ему в несколько тысяч долларов, а подстрелить ему удалось лишь небольшого кабанчика.
- Ты знаешь что, в следующий раз лучше съездий за город на шашлыки, и постреляй по кон-сервным банкам. И удовольствие получишь, и дешевле будет, и настреляешься вдоволь хоть с оп-тическим прицелом, хоть без.
- Нет, не интересно, – возразил тот, - тут азарт охотничий, а ты – по банкам консервным! Никакой экзотики…
- А ты перед этим коньяку прими в норме прочной, полбутылки выпьешь, знаешь, какой то-гда азарт у тебя получится? Тут тебе и экзотика, и что хочешь будет.
- Да он после этого растянется там где-нибудь под кустом или возле джипа своего, и про ка-рабин свой забудет.
- Кто, я? – с удивлением и недоверием повернувшись к Михаилу переспросил охотник, – чтоб меня с полбутылки развезло? Да такого не бывало никогда и не будет. Ты меня хоть раз пья-ным видел?
- А кто прошлый год в сауне на полу заснул?
- Ну, скажешь, – опять возразил тот, – мы тогда сколько выпили? Там бутылки-то трехлитро-вые были…
- А про такую бутылку тебе и говорят. У тебя такая в офисе стоит и кружка рядом.
- Он там заказчиков своих коньяком кружками поит. Поэтому его дела и процветают. Я к нему позавчера приезжаю после обеда, а у него уже глаза блестят. Так он еще при мне наливает, и - хлобысь. Да без закуски.
- Ну, чё ты свистишь, это же я напиток пил. Вот каждый думает в меру своей испорченности. И вообще, трепачи вы тут все собрались. Мы вот лучше сейчас с девушкой пойдём, потанцуем.
И не успел Иван возразить, как тот подхватил за руку Аню, и повел её в глубь зала, где про-должала играть музыка.
Танцевал этот охотник, несмотря на возраст и довольно плотную фигуру, энергично и красиво. Он хорошо чувствовал ритм, и движения его были свободными и раскованными. В танце он смотрел на Аню смеющимся, но опытным и искушённым взглядом бывалого мужчины, понимающего толк в женской красоте.
- Поедем со мной на охоту, – смеясь, предложил он Ане, - я тебе самый лучший карабин уступлю. В самые дебри тайги заберемся. Тигры, медведи, сохатые – всё, что хочешь будет.
Предложено это было конечно в шутку, но Аня вдруг поняла, что если она сейчас согла-сится, то это действительно произойдет. Ёе с удовольствием возьмут на охоту и сделают всё, чтобы она осталась довольна такой поездкой.
- Нет, я не умею стрелять из ружья, – не желая обижать отказом, уклончиво ответила Аня.
- О, да это ничего, научим. Пару пачек патронов сожжешь, и всё будет в порядке. Я с удо-вольствием позанимаюсь с тобой. Хочешь, я тебе специального инструктора по стрельбе назначу. У меня в охранниках есть такой, – стал настаивать тот, сглаживая настойчивость свою шутливой улыбкой. При этом Аня почувствовала в нём мужчину, умеющего обращаться с женщинами и находить с ними контакт.
- Нет, нет, я не могу стрелять в несчастных зверюшек, мне их жалко, – смущаясь, опять воз-разила Аня.
- Ну, тогда я приглашаю тебя с подругой на шашлыки. Надеюсь, если постреляем по кон-сервным банкам, тебе их жалеть не придется?
- Нет, не придётся, – смеясь, ответила Аня.
- Тогда какие дела, поехали! – с воодушевлением воскликнул охотник.
- Что, прямо сейчас, с этого зала?
- Почему бы и нет?
- Как-нибудь в другой раз, а сейчас мне не хочется уходить отсюда, здесь так красиво.
- Хорошо, я подожду.
После окончания танца охотник проводил её к столу, усадил на место возле Ивана, и неожиданно для неё громогласно заявил:
- Всё, я пригласил её с подругой на шашлыки, и буду обучать стрельбе из карабина. Она со-гласилась.
Однако всем было ясно, что всё это он говорил, чтобы подразнить Ивана.
- Ха, с карабина, - воскликнул пренебрежительно Михаил, - да Ваня ей пулемет крупнока-либерный купит, если она захочет. Стоит ей только улыбнуться ему…
Иван, улыбаясь, хотел что-то сказать, но его позвали зачем-то из-за стола. Причем позвал ку-да-то в вестибюль именно тот мужчина, который выиграл в конкурсе презервативы, и охотник, бывший веселого нрава, не преминул заметить:
- Во, смотри, только что презервативы выиграл, и уже побежали куда-то с Иваном. Видали вы таких?
Повышенное внимание, проявленное Иваном к Ане на вечере, тотчас было замечено его подчиненными и сотрудниками его предприятия. Известное дело, какой же исполнитель не заметит прихоти или увлечения своего шефа. Поэтому, как только Ивана отвлекали по какому-нибудь поводу к другому столу, или он выходил поговорить с кем – нибудь из курильщиков, то сразу же к Ане за стол подсаживался кто-нибудь и заводил шутливую беседу, приглашал танцевать или предлагал выпить шампанского во имя процветания предприятия. Причем иногда возраст этих предпринимателей и бизнесменов порой зашкаливал за сорок лет, но это в какой-то мере подсознательно увлекало Аню. Интерес, проявленный к ней этими бывалыми и опытными мужчинами, её радовал. Она впервые попала в круг людей, от которых зависели жизненные потребности большого города – питание, одежда, перевозка транспортом. Серьезных, деловых, взрослых, материально хорошо обеспеченных  и не имеющих проблем с деньгами. Большинство из них приехали сюда на своих машинах, которые тоже были под стать своим владельцам, такие же солидные, дорогостоящие, представительного класса и с собственными водителями.
Узнав, что она учится на переводчицу в университете, её стали приглашать съездить в Ма-лайзию, Японию и Таиланд. Также полу в шутку, полу-всерьёз ей была предложена поездка на отдых в Италию. Ане вручили несколько прекрасно оформленных с золотыми тиснениями визиток. Как-то просто и естественно она стала центром внимания этого вечера. Ей все улы-бались, делали комплименты и откровенно восхищались её красотой и обаянием. Причем она сама чувствовала себя здесь, словно рыба в воде, словно была здесь уже не раз и праздник, танцы, музыка прямо  подпитывали её энергию, радость и веселье.
Развозил их по домам уже в третьем часу ночи всё тот же микроавтобус. Водитель был предварительно вызван в зал, посажен за стол и хорошенько накормлен. Разумеется, спиртного ему не наливали. Ивана, Тамару, Михаила и Аню микроавтобус повёз в последнюю очередь. Они все сели в салон и с весёлым смехом расселись по сидениям. Однако Тамару и Михаила автобус домчал быстро, и высадил их у дома Тамары.
- Ну, пока! - приветливо помахала рукой Тамара, Михаил тоже кивнул им на прощание голо-вой, пожал руку Ивану и захлопнул дверь. Автобус плавно тронулся и не спеша поехал к дому Ани. В салоне остались только Аня с Иваном, и Аня поняла, что это не случайно. Иван хотел ещё побыть с ней вместе наедине, и приказал поэтому шофёру везти его с Аней последними. В салоне автобуса было тепло натоплено – работали две печки, тихо шумя вентиляторами. Время уже было позднее, выпитое вино и тепло разморили Аню, и её стала одолевать дремота. Иван вначале пы-тался заговорить с ней, но, видя её полусонное состояние, примолк и лишь легонько прижимал её к себе, положив руку на её плечи. Аня  вначале пыталась препятствовать и сопротивляться, но сонное состояние совсем расслабило её. Она задремала и непроизвольно склонила голову на его плечо. Они были отгорожены от водителя высокой спинкой водительского сидения и чувствовали себя совсем одними.
Пробудилась ото сна Аня уже возле своего дома. Машина стояла возле самого её подъезда напротив двери. Разбудил её голос Ивана. Легко поцеловав её, он сказал:
- Ну, вот и приехали. Ты уже почти дома. Пойдём, я тебя провожу до лифта, а то у вас тем-но в подъезде.
Он помог ей выйти из микроавтобуса и проводил до лестничной площадки. У кабинки лифта он остановился и, взяв её за плечи, тихонько прижал к себе:
- Тебе понравилось сегодня?
Аня чуть помедлила с ответом и также тихо ответила:
- Да, понравилось.
При этом она чуть прикрыла глаза, словно соглашаясь с ним, но в действительности это был сигнал для Ивана, и он хорошо понял его. Он плотнее прижал её к себе и крепко, по-мужски поцеловал прямо в губы. Замерев на некоторое время, Аня засопротивлялась, и протестующе тихо произнесла:
- Не надо, пусти.
Он подержал её ещё немного, но тут же отпустил, понимая, что с первого дня знакомства Аня позволила ему её поцеловать только под действием выпитого вина и хорошего настроения. И если он сейчас попытается ещё что-то делать, то он сильно потеряет в её глазах. Это будет непо-рядочно с его стороны, словно он хочет получить плату за потраченные на неё деньги. В свою очередь, если бы Аня сейчас промолчала, то это выглядело тогда с её стороны продажностью. И поскольку Иван уже знал, что нравственное воспитание Ани, студентки университета достаточно высокое, он хорошо понял её. Улыбнувшись, Иван резко нажал кнопку вызова лифта, дождался пока он дойдёт, а как только двери лифта автоматически раскрылись, он легонько подтолкнул Аню к лифту и сказал:
- Счастливо отоспаться и отдохнуть.
Аня вошла в лифт и, найдя нужную кнопку своего этажа и, чуть помедлив, посмотрела на Ивана. Этого было достаточно, чтобы услышать:
- Я тебя найду послезавтра. После занятий у университета.
Дверцы лифта захлопнулись, вверху что-то загудело, и лифт понёс Аню к её квартире.

Глава 56

 У женщин два главных управителя, два высших начальника – это Луна и Венера. Луна отвечает за семью, вынашивание детей, рождение, кормление, кухню. Управляет Луна желудком и всеми жидкостями. Не любит Луна того, кто семью не жалует, семьёй не занимается, о семье и детях не заботится. Болезнью желудка наказывает, поскольку именно желудок ей подчиняется. Вот почему у тех, кто на работе день-деньской по делу или без дела пропадает и домой не торопится, хоть ты хорошо кушай, хоть на диете сиди, а желудок всё равно болеть будет. Венера же отвечает за удовольствия, наслаждения, красоту, сладости. Это своего рода оболочка шоколадная, приправа сладкая, чтобы в браке интереснее жить было.
После того вечера в ресторане в душе у Ани что-то изменилось. Словно она стала в одночасье как-то взрослее, опытнее, искушённее. Придя на следующий день в университет, на занятия в свою группу, Аня ощутила непривычное ей чувство какой-то неудовлетворённости. У неё было такое чувство, словно она из университета попала вновь в школу. Такое она однажды уже испытывала, когда училась уже в пятом классе школы и зашла зачем-то в тот детский садик, в который она раньше ходила. Знакомые раздевалки и комнаты, та же любимая воспитательница, милая её воспоминаниям горка и беседка, где гуляла их группа. Но всё это почему-то уменьшилось в размерах, стало таким маленьким и несерьёзным. Теперь уже та деревянная горка, с которой она каталась зимой с ребятишками, стала ей по пояс, и чтобы залезть на неё, Ане нужно было сделать всего лишь один шаг. Так и здесь, побывав в обществе деловых людей, предпринимателей, бизнесменов, почувствовав масштабы их деятельности, финансовые возможности, в особенности ощутив их симпатии к себе, она уже по-другому оценила их студенческую жизнь. Её проблемы с защитой лабораторных работ, подготовкой рефератов и переводов показались ей такими незначительными, а шутки и «приколы» её сверстников такими детскими, что это у неё совсем не вызывало смеха или даже весёлого настроения, как прежде. Сидя на лекциях и на практических занятиях в этот день, она совсем не задумывалась над тем, что говорит преподаватель. Она аккуратно вела все конспекты, записывала всё, что он давал под диктовку и под запись, но её сознание и мысли были сегодня далеки от учебных дел и обучения. В душе Ани чувства и разум впервые стали противоречить друг другу и бороться между собой. Причины к тому были следующие:
В её сознании вдруг возникли и стали крепнуть мысли, что, может быть, случится так, что она, в сущности своей ещё девчонка, возможно, будет иметь дело именно с такими достаточно взрослыми и опытными мужчинами. И если её любовь к Сергею носила больше характер Венеры – удовольствия, развлечения, любви, то здесь в ней уже заговорила Луна, поскольку поняла Аня своей женской сутью, что лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт с такими мужчинами не пройдет, и для неё не имеет смысла. Здесь прицел должен быть дальний – либо ты станешь женою, либо любовницей. Другого здесь не дано. Но любовница - это опять Венера, для удо-вольствия, для интима, для флирта. Но сейчас Аню спрашивала Луна, и в её душе, в её сознании возникали и требовали ответа вопросы, связанные с семьёй и семейной жизнью, с будущими детьми. Она понимала сейчас особенно отчётливо, что к ней уже вплотную приблизилась пора, когда ей надо будет выходить замуж, создавать семью, родить ребенка. И поэтому её рассудок, холодно оттеснив в сторону все эмоции, чувства и любовь к Сергею, стал оценивать его уже как семейного мужчину, будущего мужа.
Эта оценка сразу показала, что предполагать в нём мужа, который обеспечит её и будущего ребенка, можно только в достаточно отдалённом будущем, когда он закончит обучение и отслу-жит в армии. Но до конца обучения Сергею оставалось еще почти три года, и два года армии. В итоге – пять лет, т.е. тогда, когда ей уже будет почти 24 года. Разумеется, такая арифметика Аню не устраивала. Рассудок протестовал против такой раскладки, но отмахнуться просто так от таких мыслей Аня уже была не в состоянии. Но тогда сразу возникал вопрос – а кто же тогда будет при таком подходе Сережа?
При воспоминании о Сергее в её душе тотчас возникало волнующее чувство, теплая волна, которая захватила её и отвлекла от таких трудных мыслей. Все-таки он был по возрасту почти ро-весник, и ей с ним было легко и просто. Он был понятен весь, без остатка, и Ане было хорошо с ним. Те же мужчины, которые были на вечере в ресторане, были старше её, она не имела опыта общения с такими мужчинами, и это вызывало у неё чувство настороженности и неуверенности в себе. Но их такое повышенное внимание к ней показало Ане, что она уже достаточно созрела для любви, и уже представляет сильный интерес даже для таких взрослых и опытных мужчин.
После занятий Аня не стала задерживаться в университете. Она вместе с Катей оделась в раздевалке, и они вдвоём в уже редеющем потоке студентов вышли из главного корпуса университета, намереваясь пойти на автобусную остановку. Но как только они спустились по ступенькам высокого крыльца, им преградил дорогу высокий широкоплечий мужчина.
- Я вас горячо приветствую, - вежливо сказал он девушкам.
Отвлекшаяся от разговора Аня удивлённо подняла глаза на него, и тут же по голосу и улы-бающимся глазам узнала Ивана. Немного растерявшись от неожиданности, она остановилась и чуть путаясь от волнения сказала:
- Вы…ты…Как вы меня нашли здесь?
- Я привык сдерживать свои обещания, – улыбаясь, сказал Иван, и со значением добавил: - если я что-то обещаю, значит, это будет сделано.
Катя, тоже остановившаяся, ничего не понимая, удивлённо смотрела то на Аню, то на Ивана. Но, поняв, что они знают друг друга, с интересом внимательно стала рассматривать его, сразу отметив про себя его вежливые манеры, безупречно аккуратный и богатый гардероб этого мужчины.
- Я так понимаю, что вы только что закончили занятия, идёте домой и направляетесь сейчас на автобусную остановку?
- Да, конечно, - подтвердила Аня.
- Если я вам составлю компанию, возражений не будет?
Аня чуть вопросительно посмотрела на Катю, и, уловив её удивлённый и заинтересованный взгляд, кивнула головой в знак согласия
- Пожалуйста, мы не против.
- Тогда у меня есть предложение поехать не на автобусе, а на машине.
Он отступил в сторону, и, повернувшись, показал на стоящий прямо напротив их большой японский джип. Достав из кармана пульт с ключом зажигания, Иван направил его на машину, нажал какую-то кнопку, и машина, приветливо мигнув хозяину всеми своими наружными огня-ми, тут же завелась.
- Прошу – пригласил Иван девушек.
Однако, Катя с Аней не трогались с места. Аня зачарованно рассматривала джип, блестевший своими хромированными частями в лучах заходящего солнца, а Катя попеременно смотрела то на машину, то на Аню, то на Ивана, пытаясь понять, в каких они находятся отношениях, поскольку Аня ничего ей не рассказывала про знакомство в ресторане.
Вообще, для Ани всё произошло как-то неожиданно. И, хотя она помнила слова Ивана о том, что он обещал найти её, но все-таки она сильно на это не надеялась, потому что выпивши мужчина может что угодно пообещать, тем более в ресторане. И потом она предполагала, что эта  встреча должна была произойти как-то тайно, не афишируя. Ей бы не хотелось, чтобы об этом узнал Сережа, и отчасти поэтому она и не стала рассказывать про ресторан подруге. Она словно попалась на чем-то запретном. От волнения она чуть покраснела, но тут же справилась со своим волнением. И помогло ей в этом другое, также быстро вспыхнувшее чувство удовлетворения. Все же она была девушкой, и то, что к ней проявляет интерес серьезный, привлекательный и богатый мужчина, льстило её самолюбию.
Видя некоторую нерешительность девушек, Иван повторил:
- Ну что, поехали?
При этом он так широко, довольно и непосредственно улыбнулся, что Аня с Катей почув-ствовали себя хозяйками положения. Катя со свойственной её живостью и контактностью за-дорно, и немножко с вызовом весело сказала:
- Запросто, - и первой шагнула к стоящей машине.
Вслед за ней несмело шагнула к машине Аня. Иван чуть опередил их, подошел и раскрыл заднюю дверцу джипа, подождал, пока девушки усядутся на сиденье и захлопнул её. Затем он от-крыл переднюю водительскую дверь кабины, привычно и быстро уселся на сиденье и тоже при-вычным движением захлопнул дверку за собой.
В салоне было тепло, и пахло кожей внутренней обшивки салона. Иван, прежде, чем тро-нуться с места, левой рукой включил  лазерный проигрыватель с колонками, и салон залила мяг-кая и приятная музыка. При этом на панели проигрывателя чарующе замигали цветные неоновые огоньки в такт музыке.
Разыгрывая из себя вежливого и  предупредительного таксиста, Иван, пристегнувшись рем-нем безопасности, чуть улыбаясь, спросил девушек:
 - Куда прикажете?
Смущенно переглянувшись, Катя первой сказала:
- На Лодыгина.
Причем она первой сказала свой адрес, поскольку понимала, что приехал этот незнакомый ей мужчина все же к Анне, и здесь она, как говорят, третий лишний.
Прежде чем тронуться с места, Иван повернулся к сидящей на заднем сидении Ане, и учтиво попросил  её:
 - Аня познакомит меня со своей подругой?
- Да, конечно, - согласилась Аня и, повернувшись к сидящей рядом Кате, сказала: – знакомь-ся, это Иван.
- Катя, – назвала себя Катя, легко пожала протянутую ей Иваном руку, и добавила: 
- Вот не знала, что с таким комфортом  доеду домой.
Отжав педаль сцепления, Иван включил передачу и плавно тронулся с места. Машина осторожно отъехала от университета и выехала  на широкую улицу. Дав полный газ, Иван быстро разогнал машину и влился в движущийся поток, направляясь в сторону Лодыгина.
- Вы так торопитесь домой? – чуть спустя переспросил он Катю.
- Да нет, я не сказала, что тороплюсь, – бойко ответила Катя.
- Тогда хотите, я вас прокачу по городу? Можем съездить на смотровую площадку, откуда прекрасный вид на море. Поедем? – сказал Иван, глядя на Аню в зеркало заднего вида.
 Аня, посмотрев на Катю и не встретив её возражений, согласно кивнула головой.
- Поехали.
Конечно, Ивану было приятно общаться с девушками, однако всё же Аня его интересовала больше. Но, поскольку Катя была её подруга, то ему хотелось с ней познакомиться ближе, и по-этому он предложил обеим девушкам покататься. Если бы он просто довёз Катю до дома, выса-дил, и уехал вместе с Аней, то это бы выглядело не очень хорошо с его стороны. Вроде как она тут лишняя и мешается, довёз её, высадил и они отделались от неё. Тогда у Кати могло сложиться о нём плохое впечатление, а Иван этого никак не хотел. По тому, как Аня его знакомила с Катей, а так же видя, что она считается с мнением её, он понял, что эти две девушки дружат между со-бой.
 - Вы учитесь вместе? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
 - Да, в одной группе, – согласно ответила Аня.
 - Я так и подумал, - чуть улыбнувшись, сказал Иван.
Ему было немного неудобно с ними разговаривать, так как девушки сидели на заднем сиде-нье. Он  поправил зеркало заднего вида в салоне так, чтобы они были лучше ему видны, а за доро-гой стал следить по внешним зеркалам.
 - Здесь недалеко, мы быстро доедем, – добавил он.
- Я всё время собиралась там побывать, но как–то всё не удавалось туда съездить, – сказала Катя.
Иван хотел сказать, что бывает там часто, ему это место нравится, но неожиданно ожил небрежно лежащий на щитке его сотовый телефон, мелодично проиграв музыкальную увертюру полифоническим звучанием. Левой рукой он взял сотик, нажав кнопку  приёма и прижав к уху, ответил:
 - Да, слушаю.
Звонили с офиса, секретарша. Она сообщила, что приехал человек от заказчика и просит встречи с ним, но не срочно. Зам директора по сбыту с ним встречался. Они договорились, но нужно обсудить какие–то детали именно с ним.
 - По какому вопросу он приезжал? – требовательно спросил Иван.
- По отдельным статьям контракта.
Иван терпеливо выслушал секретаршу и несколько резковато сказал:
- Передайте, я завтра встречусь с ним после обеда у себя в офисе. Примерно часа в три, не раньше. У вас всё?
Видимо получив утвердительный ответ, он отключил телефон.
Требовательные и строгие интонации, прозвучавшие в голосе Ивана, немного насторожили девушек. Всё же он был старше их по возрасту, уже руководил предприятием, и они почувствова-ли, что он отвечает за какие-то серьёзные дела и его время гораздо ценнее. Это уже другой, не их юношеский, студенческий, а взрослый мир. Мир сделок, контрактов, бизнеса. Мир, в который им придётся вступить ещё не скоро, лишь после окончания университета. Почувствовав эту разницу, девушки притихли и замолчали. Между ними и Иваном возникла некоторая неловкость, которую Иван тут же уловил. Он постарался развеять впечатление от его разговора, и небрежно, словно речь шла о каком-то пустяке, заметил:
- А, от заказчика человек приезжал. Небось, опять изменить что-то хотят. Завтра всё решим, с этим не горит.
Он положил сотик на полочку между сидениями, и сделал чуть погромче музыку.
- Ой, я же хотела маме позвонить, – вдруг, глядя на сотик, воскликнула Катя, – совсем забы-ла.
- Нет проблем, - тут же сказал Иван.
 Он взял лежащий мобильник и нажал несколько кнопок. Экран сотика засветился, и Иван протянул Кате телефон.
- Звони куда хочешь.
Катя чуть помялась, но тут же взяла протянутый ей телефон. Она никогда раньше не звонила по сотовому телефону, и вообще впервые держала его в руках. Поэтому она с некоторой осторож-ностью стала набирать номер телефона мамы. Набрав номер, Катя услышала длинные гудки, и, немного погодя, услышала голос мамы:
- Мам, это я, – сказала Катя, и тут же переспросила: – ну ты сегодня сможешь пораньше до-мой прийти?
- Да, я уже через полчаса буду дома. Ты из университета звонишь?
- Нет…, хотя... вобщем, да, - чуть сбившись, ответила Катя.
- Как в общем? Я не пойму, - переспросила мама.
- Ну, я с машины звоню.
- С какой машины?
- Мам, потом объясню, я звоню с сотового телефона. Я тоже скоро домой приеду. Пока, мам.
- Ладно, пока, – ответила мама, и Катя хотела отключить телефон, но не знала, как это сде-лать.
Природная живость ума Кати, всё же она была Близнецами, как обычно, помогла ей. Осмот-рев внимательно клавиатуру телефона, она увидела кнопку зачёркнутой крестиком трубки, и тут же нажала на неё. Дисплей телефона потух, телефон замолчал, и Катя передала трубку впереди сидящему Ивану.
- Всё, позвонила, спасибо, – и, желая сделать приятное ему, добавила: – красивый телефон у вас.
- Да, в общем-то, ничего. Хороший, мне нравится, – скромно ответил Иван, но всем стало ясно, что похвала Кати пришлась ему по душе. 
Покатав девушек по городу и побывав на смотровой площадке, Иван довёз Катю до её дома. Выйдя из машины, Катя помахала рукой на прощанье Ане, сказав:
- Пока, до завтра.
Повернувшись к Ивану, она тоже кивнула головой в знак благодарности и пошла в подъезд. Оставшись один с Аней, Иван отъехал немного от дома по улице, тут же остановил машину и, повернувшись к Ане, попросил:
- Пересядь, пожалуйста, на переднее сиденье.
Тут же, не дожидаясь её ответа, он вылез из машины, открыл заднюю дверцу и помог Ане выйти, взяв её за руку. Затем, не отпуская её руки, он обошел с ней машину, открыл переднюю дверцу, посадил её на переднее сиденье и захлопнул дверь. Сам, не торопясь, сел за руль, но заво-дить не спешил.
- Ты не торопишься домой? – спросил он Аню, пристально посмотрев на неё.
- Нет, не тороплюсь, – ответила Аня, также посмотрев на Ивана.
Их взгляды встретились, и оба почувствовали предрасположенность друг к другу, причём где-то на глубинной общности их душ. Аня была по знаку зодиака Рыбы. Иван был Телец. Оба эти знака благоприятны для Венеры. В Рыбах Венера как на троне, а Тельцом управляет. Поэтому высший начальник и у Ани и у Ивана был один и тот же – Венера. А, как известно, те, кто служит у одного начальника, быстро понимают друг друга. Оба они любят красивое, и именно здесь интерес их сошелся. Иван любил всё красивое, а Аня была красива. Вообще, девушки, которым сильно покровительствует Венера, отличаются прежде всего своей внешней красотой, мягкостью характера, доброжелательностью. Они всегда красивы, но красивы плавностью движений, округлостью форм. Глаза таких девушек чаще всего большие карие или синие, с длинными ресницами и густыми бровями, которые, плавно изгибаясь, наклоняются концами вниз. Пухлые щеки и губы, причем рисунок губ очень четкий, тонкий и изящный. На круглых щеках ямочки. Прическа пышная, светло-русый волос спадает на плечи густыми волнами и растекается по ним. Все женское у них хорошо выражено. В толпе их легко отличить по цвету одежды - они любят сиреневые, фиолетовые, розовые тона или носят что-нибудь пушистое. В руках чаще всего держат что-нибудь красивое - цветок, красивую сумочку, торт, ярко раскрашенный пакет или букет цветов.
Именно такой как по внешности, так и по характеру была Аня. Но девушки такого типа очень комфортны. Они даже по натуре немного лентяйки. Грубый физический труд не для них. Они любят тепло, уют, мягкую мебель и всё, что связано с гуляньем, музыкой, танцами, отдыхом. Поэтому, попав в дорого отделанный салон такого красивого автомобиля, усевшись в мягкое и удобное переднее кресло, Аня не смутилась. Она, наоборот, почувствовала себя в своей стихии. И именно это уловил Иван, видя, как Аня привычно, словно уже не раз была здесь, комфортно расположилась на сиденье, откинувшись на высокую спинку кресла.
- Ты давно дружишь с Катей? – спросил Иван, чтобы хоть как-то поговорить с Аней и не уезжать сейчас.
- Нет, не так давно, - охотно ответила Аня, - я познакомилась с ней на вступительных экза-менах в университете, и сейчас учимся вместе в одной группе. Катя умница, она  учится на «от-лично» и с мальчишками совсем не церемонится.
- А ты церемонишься? – с шуткой переспросил Иван.
- Ну, я так не могу, как она. Катя может любого из нашей группы прогнать из-за компью-тера, если их не хватает.
- А что, компьютеров мало?
- Да когда как. Чаще всего хватает, но иногда системщики что-нибудь делают, займут два-три компа, и еще на каком-нибудь мышка сломается, вот их и не хватает.
- И что тогда делать?
- Садимся по двое за один, вот и всё. Просто преподавателя предупредим, что один отчёт по лабе на двух будет.
- Зачем предупреждать–то надо? Раз машин не хватает, так конечно…
- Ага, он потом забудет, а когда лабораторку распечатаем, они совсем одинаковые будут. Защищать пойдем, а он скажет, что списали друг у друга, скопировали. Одному зачтет, другому нет и ещё поругает.
- А что, так можно?
- Конечно. Работы–то одинаковые у всех. Кто-нибудь сделал, и пожалуйста. Скопировал у него, на титульнике фамилию на свою исправил и всё, иди, сдавай. Вон, Димка с нашей группы у кого-то из своих друзей с предыдущего курса все лабы скопировал себе на дискету, и сидит, в стрелялки играет.
- Так это тогда вы все скопируете, и делать ничего не надо.
- Нет, так не получится. Он строго следит, кто что делает.
- Кто он? – не понял Иван.
- Ну, препод, кто же. Он и отмечает у себя в журнале только тогда, когда видит сам, что ты её делал, и проверяет, чтобы одинаковыми не были.
Как-то незаметно Аня разговорилась с Иваном и стала рассказывать ему про свои универси-тетские дела. Иван внимательно и с удовольствием её слушал, и Аня так увлеклась, что совсем забыла про свою разницу в возрасте. В машине ей было хорошо и уютно, тёплый воздух из работающей печки обдувал ей колени, и огоньки музыкального центра красиво перемигивались на панели. У Ани появилось такое чувство, словно она уже сидит здесь не первый раз и давно знает Ивана. Рассказывая, она периодически посматривала на него, отмечала про себя, что он внимательно и с удовольствием слушает её. При этом она чувствовала, что это ему нравится, и он готов её слушать бесконечно долго. И это чувство, что она делает что-то приятное этому довольно симпатичному мужчине, также доставляло ей самой удовольствие.
А Ивану действительно Аня нравилась всё больше и больше. Тогда, в ресторане, в празднич-ной суете, поздравлениях и тостах он как-то не имел времени подробно разглядеть её. Когда Ми-хаил только познакомил их, он сразу  понял, что это красивая девушка, и она уже тогда привлекла его. Но сейчас, когда Аня сидела прямо напротив него, он, не торопясь, разглядывал её, любуясь длинными ресницами, большими и выразительными глазами, пушистой волной светло-русого волоса, лежавшего на её плечах. Особенно его привлёк чёткий и изящный рисунок её губ, так что у него родилось неодолимое желание взять и прямо сейчас её поцеловать в эти такие манящие губы.
Звонок  мобильника отвлёк их. Иван нехотя взял сотик, поговорил по нему и положил на место, но та  краткая атмосфера их доверительной близости уже была нарушена, и Аня почему-то  заторопилась домой.
- Поехали, а то мне ещё реферат писать нужно, - чуть просяще сказала она.
- Да, конечно, - тут же согласился Иван, и, запустив дизель, легко и быстро тронулся с места. Машина резво поехала вдоль по улице, обгоняя «Жигулёнки», «Тойоты» и степенные авто-бусы.
У остановки трамвая Иван был вынужден остановить машину, так как трамвай стоял с открытыми дверьми, и в него садились пассажиры, которые переходили дорогу, и он должен был их пропустить. Трамвай был переполнен, и Аня, глядя, как все стремятся в него сесть, со вдохом сказала:
- Завтра опять рано вставать. Поставили занятия с первой пары, приходится с утра вскаки-вать и вот также в автобус залезать. Так неохота рано подниматься.
  - А я уже привык рано вставать, – спокойно ответил Иван, и вдруг, даже неожиданно для себя добавил: - я завтра с утра заеду за тобой. У тебя завтра занятия в восемь пятнадцать начина-ются?
- Да, - немножко растерянно ответила Аня и, чуть спустя, стала возражать: – не надо, зачем, я доеду на автобусе. Уменя проездной билет есть.
- Ничего, на машине удобнее будет, – с улыбкой сказал Иван и добавил – я подъеду без пят-надцати восемь. За десять минут до начала занятий будешь уже на месте.
Он отвел глаза от дороги и посмотрел на Аню, ожидая, будет ли она возражать. Но Аня про-молчала, и это молчание её было для него красноречивее согласия.
Он довёз её до самого подъезда, как тогда с ресторана, и на её немного смешавшееся «До свидания» уверенно ответил:
- До завтра.
Глава 57
          
К хорошему привыкают быстро. Стоило несколько раз Ане доехать до университета на ма-шине Ивана, как она тотчас же к этому привыкла. И если первый раз, когда он заехал за ней  утром, она еще как-то смущалась, говорила «спасибо» при выходе, то проехав так несколько раз, она уже принимала всё как должное.  Как-то незаметно, но очень быстро Аня поняла, что этот си-дящий рядом с ней за рулём молодой мужчина сделает для неё всё, что только она захочет. При-чём выполнение её желания он почтёт за удовольствие и ко всему прочему безоговорочно призна-ёт право красивой девушки распоряжаться им и его машиной по её усмотрению и так, как ей за-благорассудится.
Свою власть над мужчинами Аня уже почувствовала давно. Заходя в тесный автобус, она видела, что ей уступают дорогу, сдвигаются так, чтобы ей было удобно, особенно если стояли мужчины. Мальчишки с её группы охотно откликались на её просьбы. Но всё это она по большей части списывала на свой мягкий и доброжелательный характер, контактность молодости. Но после того вечера в ресторане и здесь, в салоне этой красивой и дорогой машины она почувствовала себя уже не девочкой, а женщиной. Женщиной в понимании привлекательности своей для мужчин, как удовольствия, любви, интима. Аня как будто перешла границу, которая отделяла её от той юной, беспечной и весёлой жизни к следующему, уже более серьёзному, волнующему и длительному периоду её жизни. Периоду, при одной мысли о котором у неё от волнения замирало сердце, потому что именно в нём она обретёт себе мужа, станет женой и мамой уже своих детей. А каким будет этот период, всё зависит от того, как она его начнёт, поскольку начало – всему делу голова, и в ближайшее время ей предстоит выбор своей второй половины, мужа. И самым сильным козырем в этой волнующей игре судьбы были её привлекательность, доброжелательность и вот эта, данная ей сейчас почти безграничная власть над мужчинами. Власть Венеры над Марсом, власть любви над силой, власть красоты, удовольствия и нежности, которая могучим природным магнитом притягивает к ней сейчас муж-чин. 
За то время, пока они ехали  к университету, или стояли возле него, Аня все больше и боль-ше узнавала  Ивана. Она всё чаще не торопилась, приехав к университету, вылезать из машины, поскольку приезжали они туда за 10-15 минут до начала занятий. Аня стала узнавать его машину в потоке других машин. Сидя в машине, она без стеснения брала его сотовый телефон и звонила, когда ей это было нужно, не спрашивая разрешения у Ивана. К слову сказать, Иван всячески по-ощрял такие ее действия, предлагая ей самой переключить и выбрать музыку в музыкальном цен-тре, поднять или опустить боковое стекло кнопкой управления, направить на себя струю тёплого воздуха из работающей печки.
Вообще Иван, познакомившись с Аней, такой красивой девушкой, считал это подарком судьбы, и уже совсем не мыслил себя без нее. Да и то сказать, где бы и когда бы он мог знако-миться с девушками, если всё его время занимала работа, бизнес. С утра до вечера отдаваясь де-лам, он скучал по женскому вниманию, близкому общению с девушками, особенно вечерами. Аня вошла в его жизнь таким неожиданным подарком, яркой белокурой улыбкой судьбы, что он сна-чала даже боялся поверить в такую свою удачу. Тельцам везет на удовольствия, и он быстро при-вык к Ане. Нравилась она ему все больше и больше. Если в начале его привлекла её внешняя кра-сота, то позднее, в разговорах и шутках с ней, ему всё больше раскрывался ее добрый характер, высокий нравственный уровень и хорошее воспитание. По своей натуре Иван был молчалив, и не любил, как сейчас говорят, «трепаться». Поэтому он больше слушал Аню, и свою молчаливость немного прикрывал тем, что он ведет машину и сидит за рулем. Но что может быть лучше внима-тельного и благодарного слушателя?
В этот раз Аня приехала на машине к университету ко второй паре. Накануне она предупре-дила Ивана, что, если он хочет её подвезти, то пусть приезжает позднее. Хотя Иван знал её распи-сание, но ничего об этом ей не сказал, а просто уточнил время:
 - Во сколько надо подъехать?
 - В девять сорок пять начинается пара. Ну, минут десять девятого будет как раз.
 - Хорошо, - согласился Иван.
В назначенное время Аня уже стояла на улице и издалека узнала знакомый джип. Она при-вычно села на переднее сидение и поздоровалась легким кивком.
 - Привет.
 - Привет, – ответил Иван, не отрывая глаз от неё, как только она открыла дверцу машины и до тех пор, пока Аня не устроилась на сиденье. Лишь когда Аня комфортно устроилась, расстег-нула верхнюю пуговицу шубки, он, улыбаясь, повернулся к лобовому стеклу, тронулся с места и повел машину к университету.
 - Что у тебя сегодня второй парой? – коротко взглянув на неё, спросил Иван.
 - Сейчас английский, потом история, потом восточные языки. Англичанка у нас хорошая, Лапчинская Тамара Александровна. Прошлый раз ей перед праздником сдавали зачеты, говорим, праздник завтра, должны быть праздничные скидки, вы нас сильно не спрашивайте. А она и гово-рит: “Конечно, конечно. Скидки праздничные для всех будут. Кто ответит на пять, тому четыре поставлю, кто на четвёрку, тому тройка, ну, а кто на тройку ответит, тому, сами понимаете что будет!” 
 - Да, ну и скидки она вам сделала, – рассмеявшись, сказал Иван.
 - Ну вот! – Мы, такие – Тамара Александровна, можно мы в другой раз придём? А она – “Нет, нет, отвечайте сейчас”. Мы всей группой – лучше тогда без скидок, по полной программе.
 - Ну и сдали?
 - Сдали. Все притом, она хорошо принимает. Недавно была на стажировке, в Лондон ез-дила. Много рассказывала о порядках их, о характере, привычках британцев. Интересно так уз-нать про них всё.
Иван знал, что Аня занимается японским языком, и его, как предпринимателя, очень интере-совала Япония. Поэтому он спросил Аню.
 - Как тебе дается японский язык, трудный, наверное?
 - Да нет, совсем наоборот. Он мне даже больше всех нравится.
 - Вот как? – переспросил Иван, – а я думал, он очень трудный.
 - Нет, ты знаешь, он, по-моему, чем-то похож даже на русский.
 - На русский? – удивился Иван.
Видимо, Иван затронул в разговоре с Аней какую-то тему, которая сильно волновала Аню. В интонациях её голоса послышалась оживлённая заинтересованность. Всё-таки она собиралась стать лингвистом, и профессиональные тонкости своей специальности Аню волновали сильно. Поэтому, увлекаясь, она стала рассказывать ему про свои впечатления, тем более, что слушал он её очень внимательно, и никогда не перебивал.
 - Ты знаешь, я очень долго сама удивлялась, когда стала изучать его. Вот смотри, по-японски женщина - “онна”, а мы говорим “она”, женщина. Так ведь?
 - Ну да. Мужчина “он”, женщина “она”, – согласился Иван.
 - Или вот ещё, например. У Японцев для уважительного обращения к взрослому добавля-ется приставка  “Сан”. Маленьким девочкам добавляется “Тян”. Например, Икейя – сан, или Итимура – сан. Это уважительно чтобы было. Ну, а по-русски что такое “Cан”? Это сановник, человек, имеющий высокий социальный статус. Так ведь?
 - Да, действительно это так, – удивлённо ответил Иван.
 - Вот, – продолжала горячо и возбужденно Аня, – теперь ещё слушай. У японцев, чтобы за-дать вопрос, надо добавить в конце частицу “Ка”. Например – Коре ва нан дес ка? Что это? Или коре ва хон дес ка?-  это книга? Но ведь по-русски мы тоже так делаем.
 - Как это? - не понял Иван.
 - Ну, вот смотри, допустим, ты мне говоришь – “Дай мне сотик”. То есть, это прямое указа-ние или просьба, всё будет уже зависеть от твоей интонации. Если жестко – это приказ, если мяг-ко, то просьба. А теперь если ты мне скажешь: “Дай-ка мне сотик” – чем отличается это от преж-него?
 - Не знаю, – ответил Иван.
 - А вот чем. Это уже будет ко мне вопрос – дам я тебе или не дам. “Дай” – это понятно, а вот  “ Дай-ка” это ещё не известно, получишь ты его или нет, поэтому это уже скрытая вопро-сительная форма.
 - Да, действительно, это так, - удивился Иван.
 - По-русски водка, по-японски – вокка. По-русски дорога, по-японски – дооро. Или вот ещё. Атама – означает голова, а по-русски атаман – это главный, голова всем. Томодати – друг, а у нас тамада. Вот там столько таких совпадений, что я сама удивлялась. Ты знаешь, я пришла к выводу – только ты не удивляйся – что японцы, это русские, которые пересеклись с китайцами. У них да-же два алфавита, хирогана и катагана. Один пишется по-японски, а второй - китайские иероглифы.
 - Японцы - это русские, перемешавшиеся с китайцами? – изумлённо переспросил Иван, – вот это да! Может, нам с ними объединиться…
 - Вот ты смеёшься, – возбужденно накинулась Аня на Ивана, – а я думаю, что это именно так. Это русские, которые перемешались с китайцами. Ну, в конце концов, откуда они там, на островах этих, взялись? Они что - из воды, что ли, вышли, да прямо на острова эти? Нет, они как-то туда с материка попали.
 - Ну, конечно, – согласился Иван.
 - А если с материка, то откуда? От Америки далеко, и я слышала, что течения всякие от Японии текут к Америке, а не наоборот. Значит, оттуда они попасть не могли, этот вариант отпа-дает. Рядом только Китай и Россия. Но если бы они из Китая были, то тогда там всё только китай-ское было, и внешне они тогда на китайцев были бы похожи. А так они на китайцев совсем не похожи. У них глаза больше и лицо не как у китайцев. Значит, кто-то туда попал из русской земли. Да и вот подумать, острова-то у самого Приморья и Сахалина. Уж коли наши до самой Индии из Твери доходили, Афанасий Никитин, что же они тогда, на эти острова попасть не могли?
 - Да, могли, почему же нет, – согласился Иван.
 - Ну, вот видишь. Так что я не напрасно так думаю. Это надо учёным исследовать хоро-шенько.  Знаешь, нам один преподаватель, Жорж Георгиевич Завозин, рассказывал, что весь Даль-ний восток - это бывшее раньше дно океана. У него папа был геологом и весь Дальний восток ис-ходил. Он его однажды с собой в шахту взял и показал там, на глубине прямо, окаменевшее дерево стояло. Они проход пробивали, и на него наткнулись. Обошли с двух сторон, и он его показал ему. Так что, может быть, все вместе здесь жили, а потом часть суши ушла, а кто-нибудь остался и на островах.
- Может быть, вообще, это интересно, – сказал Иван, подъезжая к университету.
Он остановил машину не далеко от входа и заглушил мотор. Увлекшись беседой, Аня не за-метила, как они подъехали к университету, ей нужно было выходить, и Аня замолчала. Но до начала ее пары оставалось двадцать минут, и она не торопилась выходить. Иван тоже хотел, чтобы она подольше оставалась с ним, и решил поддержать разговор.
- Мне Япония очень интересна, я хотел бы с ней иметь деловые отношения. Но я совсем не знаю японского языка и их законов. Было бы хорошо, если бы ты помогла мне в этом. Я туда съез-дить хочу. Могу тебя взять с собой. Расскажешь потом поподробнее про неё, – попросил он.
- Хорошо, – согласилась Аня, и, чуть задумавшись, добавила: – я ещё сама её плохо знаю. Вообще-то у меня есть материалы по Японии, и я могу…
Неожиданно она осеклась и замолчала, внимательно посмотрев на стоящих на улице куря-щих ребят. И вдруг она улыбнулась и непроизвольно сделала движение, словно хотела быстро выйти из машины, но, задумавшись, снова откинулась на спинку кресла и тихо сказала:
- Серёжа.
Иван сразу уловил, каким тоном это было сказано Аней. И это её непроизвольное движение к выходу показало ему, что там есть кто-то, кто Ане дорог. Против воли у него вдруг вспыхнуло в душе неприятное чувство ревности. Всё его существо категорически не соглашалось и протесто-вало против того, что кто-то может иметь большее влияние на Аню, чем он. Мгновенной молнией в его голове промелькнула мысль о том, что университет большой и в нем немало красивых и ум-ных юношей, и может быть, Аня уже любит кого-то. Незаметно для Ани он стиснул руль руками и усилием воли подавил вспыхнувшую в себе неприязнь к тому, стоящему на улице парню. Как можно более безразличным тоном он спросил Аню:
 - А кто это - Серёжа?
 - Вон, видишь, в темной куртке стоит с теми двумя ребятами, которые курят?
 - Вижу, – ответил Иван, разглядывая стоящих на улице ребят.
- Эти двое учатся с ним в одной группе. Они компьютерщики, все учатся на программистов. Сергей помогает нам с Катей делать лабораторные работы на компьютере. Он очень хорошо знает компьютер и уже программирует.
Аня помолчала немного, глядя на стоящего на улице Сергея, затем посмотрела спокойно на Ивана и неожиданно даже для себя добавила негромко и четко:
- Он меня любит.
Словно увидев Аню впервые, Иван молча внимательно посмотрел в глаза Ане. Он вдруг по-нял, почему Аня вот так говорит ему об этом. Она предупреждает его, что если он хочет добиться её любви, то пусть знает, что это будет не просто. В этой игре есть ещё один игрок, который, воз-можно, сейчас гораздо ближе Ане, чем он, Иван, и кто из них станет её избранником, кого она предпочтет – это ещё вопрос. Медленно он разжал левую руку, отпустил руль и также медленно положил на теплую ладонь Ани, лежащую у неё на колене, и сжал её. Сжал с силой, но так, чтобы ей небыло больно.
Этот жест показал Ане, что Иван все понял, сцен ревности не будет и он намерен выдержи-вать правила игры, и побороться за неё достойно, по джентльменским правилам, и намерен твёрдо это проделать.
- Я приеду за тобой завтра после занятий, - также медленно и негромко сказал он.
- Хорошо, пока, - сказала Аня и, быстро выйдя из машины, легко взбежала по ступенькам высокого крыльца университета, шестым чувством ощущая на себе взгляд Сергея.

Глава 58

В этот день Сергей появился как-то неожиданно для Ани. Все её мысли занимали занятия – всё же семестр перевалил за свою вторую половину, учеба пошла напряжённее, и Ане приходи-лось большую часть свободного времени уделять учебе. Кроме учебы её мысли всё больше и больше стал занимать Иван. Он уже не раз привозил её к университету, угощал шоколадом и предлагал снова сходить в ресторан. На машине с Иваном Аня ездила с удовольствием, от шоко-лада никогда не отказывалась, потому что любила все сладкое, но в ресторан идти не хотела, по-скольку надо было заниматься учебой. Впрочем, Иван сильно на этом и не настаивал. Он чаще всего хотел узнать, что хочет Аня, и старался выполнять все её желания. За его тёмными глазами, мохнатыми бровями и некоторой молчаливостью пряталась добрая и покладистая натура. Аня уже чувствовала это, и незаметно для себя, как-то естественно и просто стала управлять им. После первых же их встреч Иван сразу и безоговорочно признал её право управлять им и никогда не возражал ей. Он  тоже уловил комфортность и мягкость нрава Ани, здесь они поняли друг друга с полуслова. Несколько раз он давал ей свой мобильный телефон, и она звонила ему прямо в офис, без всякого стеснения подолгу разговаривая с ним, стоя в укромных уголках коридоров университета.
Сергея в это время тоже начинала прижимать учёба. Он уже реже встречался с Аней. Всё-таки он был на третьем курсе, учился на бюджетной основе и ему никак нельзя было иметь хво-сты по учёбе. Потому что в случае наличия долгов за семестр он не сможет взять академический отпуск, поскольку его тут же заберут в армию, как военнообязанного. Но, по мере возможности, он всегда стремился хоть немного побыть с ней на большой перемене или во время лабораторных работ. Так и в этот раз, на большой перемене он нашёл Аню в аудитории, где у неё  должны были быть практические занятия по  иностранному языку и позвал её, не заходя в аудиторию.
- Аня, иди сюда.
Отвлекшись от разговора с подругами, Аня вышла в коридор к Сергею.
- Привет, тыщу лет тебя не видел, – улыбнувшись сказал Сергей.
- Привет, у тебя занятия в этом корпусе?  - спросила Аня.
- Ага, сейчас лекция по промке будет, - ответил тот.
-  По промке? Это что такое? - не  поняла Аня.
- Да по промышленной электронике. Компьютерное железо изучаем. Материнку, видеокар-ты, блок питания. Ну и вообще, физические основы электроники, полупроводниковую технику.
Слушая Сергея, Аня смотрела на него и почему-то подумала, что он какой-то необычный сегодня. Сергей выглядел взъерошенным и возбужденным. Было такое впечатление, словно он только что с кем-то подрался или поругался.
- Ты чего сегодня такой взъерошенный? Как петух после боя…
- Да поспорил сейчас с пацанами с факультета. Понимаешь, я считаю, что будущее всё-таки за ноутбуками. Как бы не хорош был настольный компьютер, но он может стоять только дома. С собой ты его не возьмешь.
- Ну и что, пусть дома стоит.
- Так дома, даже дома он сейчас занимает много места, целый стол. Вот смотри, системный блок, монитор, клава, принтер, сканер – и весь твой стол занят. Поэтому в любом случае  развитие  компьютеров пойдет по пути миниатюризации. Вот жидкокристаллические мониторы – они намного меньше лучевых, более миниатюрны. Теперь уже есть компьютеры, у которых сис-темный блок  уже уменьшился. Дискеты раньше и сейчас пока носим. Но уже флеши появились – они на порядок больше памяти имеют, а сами размером с брелок небольшой. Вот и получается, что все становится меньше, а объем памяти, ресурсы увеличиваются. Так что всё равно к портативному компьютеру придем.
- Тогда почему же тебе возражают?
- Да Витька говорит, что дома компьютер – это узел связи, телевизор, телефон, приемник, все вместе. Ну, еще будильник, автоответчик. Да ведь телефон тоже мобильный становится. Вон сколько уже мобильников. А у этих сотиков уже есть и будильник, и что хочешь. На некоторых даже сейчас Windows устанавливают. И вообще, я считаю, что все это под рукой должно быть, как папка у бизнесмена, как дипломат у студента. Раскрыл папку, и работай. А если по телефону поговорить, в этой же папке набрал номер и на экране изображение собеседника.
- Как это? – переспросила Аня
- Ну, как видеотелефон. Говоришь, а на экране собеседник. Понимаешь, средства связи, коммуникации сейчас всё больше и больше будут входить в нашу жизнь. В идеале каждый чело-век будет иметь свой собственный портативный компьютер, в котором есть Интернет и все остальное. И вообще, будущее за обществом информационным, где все….
Сергей, увлекшись, стал рассказывать о том, как он видит будущее компьютеров. Он слов-но продолжал, видимо, только что не законченный спор с кем-то, горячо доказывая свою правоту. Видимо Аня, сама того не желая, затронула какой-то сильно волнующий Сергея вопрос, и он, воз-буждённо смотря на Аню, что-то ей доказывал. В его словах всё чаще мелькали совсем непонят-ные Ане слова, такие как, процессор, флеши, винты, модемы, драйверы.
Но Аня думала сейчас не об этом. Она смотрела на Сергея, словно со стороны, и он сейчас показался ей совсем мальчишкой. Взъерошенным, увлечённым и совсем совсем юным.
«Какой же он ещё мальчишка, - про себя подумала Аня, – фантазер, увлечённый этими ком-пьютерами. Он совершенно не чувствует, что сейчас меня занимает. Ведь мне совсем не интерес-ны эти самые буки, процессоры и всякие мировые проблемы. Как ему ещё далеко до настоящего мужчины».
Аня смотрела на Сергея, изо всех сил пытаясь быть внимательной, стараясь понять, о чём он говорит, но она вдруг стала испытывать странное чувство. Она почувствовала себя намного взрослее, опытнее Сергея, и у неё неожиданно по отношению к Серёже пробудились материнские чувства. Она смотрела на него и слушала, словно мать своего подросшего сына, который увлечённо ей рассказывал о чём-то таком, о чём она не имеет ни малейшего представления. Она видит, что её подросший малыш увлёкся чем-то хорошим, оживлённо рассказывает про своё увлечение, но всё равно он остаётся для неё, как для любой мамы, ребёнком, которого она, желая ему сделать хорошо, слушает внимательно, хотя совсем не понимает сути дела. Ей даже захотелось прижать его к себе, и, как маленького, погладить рукой по его непокорным вихрам. И тут же её память услужливо вывела Ивана, его орлиный разлёт бровей, аккуратную и подтянутую фигуру, мягкий и недоверчивый взгляд чёрных глаз. «Какие они разные, - подумала Аня, – и что-то в них есть одинаковое, их что-то роднит, словно двух братьев». Некоторое время Аня смотрела на Сергея, как бы сравнивая его с Иваном, одновременно пытаясь понять, что же такое было в них одинаковое, что так сильно сближает их. Она вновь пристально стала рассматривать лицо Сергея, его глаза, брови, губы, но вдруг поняла, что их роднит не внешнее сходство. Внешне они совсем разные. Их роднило внутреннее, душевное, доброжелательное. Только у Сергея это было выражено ярко, зримо, по-детски непосредственно, почти наивно и он не прятал это. Его глаза смотрели сейчас на мир открыто, чуть удивленно и доверчиво. И это бросалось в глаза сразу, с первых минут общения. У Ивана его внутренняя доброта, доброжелательность, и такая же, как у Сергея, доверчивость, была надежно спрятана за чернотой больших, чуть прищуренных глаз, суровым разлетом густых черных бровей, неторопливостью движений. И пряталось это у Ивана надежно, словно поросенок Нуф-Нуф в своем каменном домике, закрытом от страшного волка на засовы.
Но Аня уже понимала душевную суть его. Она уже видела не раз, как спадает с лица у Ивана строгость и неприступность, и как из под этой оболочки расцветает улыбка удовольствия, мечтательности и доверчивости. Строгость куда-то исчезает, улетучивается, словно её и не было никогда, брови чуть приподымаются, и уже на Аню смотрели такие же, как сейчас у Сергея, мальчишески-непосредственные, радостные и счастливые глаза.
Отличались они лишь тем, что то мужское, решительное и недоверчивое, что было у Ивана, у Сергея отсутствовало. И именно это – мужское, взрослое, бывалое, надежное, уверенность в себе как в мужчине, наиболее сильно ценится женщинами. Так, чтобы было надежно, спокойно, обеспеченно. Чтобы можно было положиться без оглядки, навсегда как самой, так и своим детям. Вот этого сейчас так не хватало Сергею.
- Ну, ты пойдешь со мной?
Вопрос Сергея вернул Аню в реальность. Она настолько ушла в свои мысли, что даже не слышала, о чем ей говорит Сергей, и его вопрос прозвучал для нее немного неожиданно. Встрепе-нувшись, Аня чуть сощурила глаза и, даже не зная, куда звал её Сергей, тихо ответила:
- Нет, я не пойду.
- Не пойдешь? – удивленно переспросил Сергей, – ты не хочешь?
- Да нет, я … я не смогу, – немного сбивчиво и машинально ответила Аня.
Она вдруг внезапно растерялась. В её сознании созрело решение проявить больший интерес к Ивану, но сразу принять душой такое ей было трудно. Какие-то мгновения в её душе боролись эти чувства, что и создало состояние внутреннего дискомфорта. Но это состояние быстро прошло, и она уже уверенно и осознано повторила:
- Я не смогу пойти с тобой, - и, стремясь сгладить свой отказ, она добавила: – мне сегодня надо быть с Катей у Наташи.
- Не сможешь? Ну ладно… - разочарованно протянул Сергей, – тогда в другой раз сходим.
«Если он будет», - почему-то быстро мелькнула такая мысль в голове у Анны.
Сергей стоял, немного удивленный отказом Ани, чуть растерянно, и не знал, что ему делать дальше. У него был такой вид, словно у ребенка отняли неожиданно его любимую игрушку и по-чему-то не отдают. И вновь у Ани появилось такое чувство, будто Сергей – её уже большой ребе-нок, и она должна проявить с ним строгость. Видя, что он не знает, как ему сейчас поступить, она уже твердо сказала:
- Ну всё, пока. Мне надо на пару.
Аня повернулась и пошла в аудиторию, к стоящим у стола девушкам, оставив одного Сер-гея.
Сказанная Аней фраза: «Ну всё, пока» отдалась в сознании Сергея каким-то непонятным волнением, тоскливой и тупой болью. Он не понял сначала, почему. Посмотрев вслед уходящей Ане, он повернулся и медленно пошел на занятия, на ходу думая, почему его так волнуют эти сло-ва. И вдруг он понял – тон, каким тоном они были сказаны. В интонациях голоса Ани прозвучало что-то, чего раньше он никогда не слышал в её голосе, и в тоже время отсутствовала душевная теплота, как это было прежде. В её прежних «Пока» звучало сожаление от расставания, как бы просьба потерпеть немного без неё, подождать следующей её встречи, обещание этой встречи в будущем. И, уходя от неё, Сергей ощущал состояние радости, приподнятого настроения и счаст-ливой улыбки Судьбы, благосклонности Венеры.
Сейчас же сказанное Аней “пока” было другим, совсем не похожим на её прежнее. В нём прозвучали какие-то решительные интонации. Словно человек решился на что-то, на что раньше не мог решиться. И уходила она внешне с каким-то видом озабоченности, но эта озабоченность словно прикрывала что-то другое, тайное, чужое ему. Сергей снова и снова  прокручивал в голове сказанное Аней, и никак не мог понять, что же такое так встревожило его. В конце концов, он решил не думать об этом и сказал себе: “ Всё, хватит об этом”. И тут же он  вдруг понял, чем отличается это сегодняшнее Анино “Пока”, сказанные ей Сергею, от обычного.  “ Ну всё, пока,”- а почему “Ну всё”? -  вдруг подумал он – почему “ну всё”?  И что “всё”? Почему не просто “пока”, до свидания, как прежде. И уходила от него Аня как-то не так – словно облегченно и сразу отвернувшись от него. Сергей даже остановился, словно он что-то забыл.  Эта фраза  “ну всё” занозой застряла у него в сознании. Сергей медленно повернулся назад и посмотрел в конец коридора, туда, где в аудитории оставалась Аня. Ему вдруг захотелось пойти туда снова, поговорить о чём-нибудь с Аней и снова услышать её “пока” на прощанье,  но так, чтоб без всяких “ ну всё”. Он уже совсем собрался идти назад, но навстречу ему попался с его группы Виктор.
- Ты что тут стоишь? - спросил он Сергея, и, не дожидаясь его ответа, добавил - айда на лек-цию, а то не успеем. Опоздаем, препод ругаться будет.
- Да, точно, пойдём, – ответил Сергей, и, повернувшись, поспешил за Виктором по уже пу-стеющему перед началом пары коридору.

Глава 59
Нечаянно узнав, что у Ани скоро день рождения, Ваня решил по такому случаю подарить ей мобильный телефон. Причём эта мысль ему очень понравилась. Да и как не радоваться, он тем са-мым одним выстрелом убивает сразу несколько зайцев. Во-первых, он покажет ей, что он внима-тельный и заботливый человек, знает дату её рождения и не пропускает такое событие просто так. Во-вторых, это лишний повод напомнить о себе и показать, что он состоятельный, богатый чело-век. В-третьих, он ей сделает приятное, но самое главное - он тогда будет иметь возможность в любой момент связаться с ней и поговорить по телефону. И это последнее было важнее всего, по-тому что Аня теперь занимала почти все его мысли. Ему шёл уже двадцать седьмой год, и он всё чаще стал задумываться над тем, что ему надо уже заводить семью, иметь детей. Такие мысли раньше тоже приходили к нему, но чаще всего они быстро сменялись заботами о текущем, повсе-дневном, деловом. Бизнес вообще отнимает много времени. А если точнее сказать, то он занимает всё время, без остатка, оставляя его для других дел какие-то крохи. Сделки, деньги, платёжки, азарт риска, встречи, поездки - всё это действует подобно наркотику, и выбраться из этой повсе-дневной, захватывающей карусели никак не удаётся. Но Господь Бог очень мудро поступил, соз-давая человека, когда разделил его на мужчину и женщину, да ещё к тому же вложил в них вечное, неистребимое влечение друг к другу. Все чаще на Ивана находила какая-то хандра, неудовлетво¬ренность. В такие моменты у него было впечатление, что он занимается какой-то никому не нуж¬ной суетой, пустыми хлопотами. Почему-то в эти периоды, как специально, дела шли как-то не так, как следовало бы. Ему приходилось раздражаться, сердиться, и он едва сдерживал в себе свое недовольство, которое в любой момент могло вылиться на кого-то из его подчиненных. И только мысли о том, что это все же навредит делу, заставляли его держать себя в надлежащей форме в такое время.
Однажды, в период такой неудовлетворённости, к вечеру он выслал всех из кабинета и нето¬ропливо проанализировал свое психологическое состояние, задумавшись над тем, откуда это всё и чего ему не хватает.
Как всегда, первым делом он обдумал и оценил свои дела в бизнесе. Но дела шли в целом хорошо, каких-то серьёзных проблем или срывов не просматривалось, и он понял, что причина его такого самочувствия находится не здесь, а где-то в другом месте. С его машиной, гаражом было всё в порядке. Дома тоже особых проблем не было. Он жил вместе с отцом и матерью в большой трехкомнатной квартире, где у него была своя комната. Его мама постоянно проявляла о нем забо¬ту, да и отец тоже в этом не отставал от матери, и дома он всегда находил понимание и поддержку.
Здесь Ваня тоже не нашел каких-либо причин для беспокойств. Но, как только он подумал о своих делах с женщинами, он тотчас понял, откуда идет эта хандра и беспокойство. Как известно, всё, что касается женщин, в мире не менее азартно, притягательно и головокружительно для муж-ской половины белого света. Никакой бизнес, никакие дела не заменят никогда мужчине ласку, нежность и заботу женщины.
Именно этого и не хватает сейчас ему, и Иван понял, откуда идут следы его хандры и раз-дражения.
Кроме того, существенную роль здесь играло и другое. Всёже он был Телец по знаку Зо-диака. Причем Телец сильно выраженный, типичный. Единственное, что в нём было нетипично от Тельца, так это его рост - он был выше среднего и крупной комплекции. В природе Тельца всегда сидит желание уюта, комфорта. Правит-то им Венера, покровительница прекрасного, юных де¬вушек, красавиц. Поэтому в любом мужчине - Тельце всегда есть в подсознании силь-нейшее стремление создания семьи, как уютного и комфортного гнездышка, где ему безопасно, хорошо и сытно. Где его приласкают, встретят с радостью и надеждой. Телец - это поросенок Нуф-Нуф из известной сказки о трех поросятах, строивший каменный дом с толстыми стенами,  который надежно защитил бы его от волка и прочих бед. Телец только тогда может жить спокойно, когда есть надежное место у него в жизни. Таким местом для Ивана была семья его матери. Но жизнь роди¬телей не вечна, и у него должна быть своя семья, свои дети, наследники его дела.
Конечно, можно возразить, - а кому не нравится уютный дом, и кто не хочет ласки и нежно-сти? Это для любого хорошо. Но, например, для Стрельца дом и семья не главное. Для него важ-нее дальние дороги, интереснее всё, что вне семьи, в общественной жизни. Для Козерога - служба, карьера, власть. А для Тельца семья, уют, надежный дом - это главное, определяющее. И всей сво¬ей тельцовской сущностью Ваня это понял. Вот почему появление Ани, такой красивой, нежной и привлекательной, сразу изменило его жизнь и заняло все его мысли. Причем, его тельцовскому по¬ниманию красивого очень соответствовала фигура Ани с её округлыми и хорошо выраженными женскими формами, пухловатыми губами и щеками, шикарным потоком светлых волос, густо по¬крывающих её плечи. В ней еще сохранялись девичья гибкость, но во всей её чуточку полноватой фигуре уже угадывалась будущая полнокровная, комфортная женщина, которая способна и может дать мужчине всё, чего он хочет от женщины, и дать с избытком. Своим подсознательным чутьем Ваня хорошо понимал это. И это же подсознательное понимание говорило ему о том, что Аня примет такой подарок. Примет, потому что она красивая девушка и всё, что есть на свете красиво¬го, удобного, комфортного - это всё её. Этому всему она хозяйка, потому что её главная задача в этом мире - делать удовольствия, приятное, вкусное, нежное. Потому что она послана в этот мир Венерой, и она её слуга и верно ей служит. И все красивые, удобные, симпатичные вещи - это её инструменты в этом мире, которые ей положены по праву, как полагается оружие воину, указка преподавателю, кисть художнику, резец скульптору, перо писателю. И он решил подарить Ане не просто мобильник, а такой, чтобы он был красивый и удобный.
Но, решиви так, он вдруг столкнулся с трудностью выбора конкретной модели телефона. А какой мобильник ей купить, причем так, чтобы он ей понравился? Ко всему прочему, у него появи¬лась необходимость иметь в офисе тоже мобильный телефон, который можно было бы давать его подчиненным для выполнения поручений в городе. Часто ему приходилось отдавать свой телефон, что доставляло ему определенные неудобства, и он решил оставлять в офисе его постоянно, а себе купить другой. Однако опыта выбора и знаний марок мобильных телефонов у него не было. Он решил проконсультироваться по этому поводу со знающим человеком. Он вспомнил, что друг Ми¬хаила, Александр, как раз и есть такой человек. Но лично он сам был мало знаком с Александром, и поэтому позвонил Михаилу. На его звонок Михаил ответил сразу.
- Привет, Иван. Как ты сам, как дела?
- Нормально. Понимаешь, я хочу пару мобильников купить, а какой лучше, не знаю. Пом-нит¬ся, твой друг Саша в этом хорошо разбирается. Ты не подскажешь, как ему позвонить?
- Александр? Да, он в этих компьютерах, принтерах, мобильниках хорошо разбирается. По-звони ему. Его номер... Как у тебя дела с Анной, она, похоже, тебе понравилась.
- Не то слово. Только о ней и думаю. Вот, мобильник ей хочу подарить, у ней скоро день ро-ждения.
- Правильно. Она хорошая девушка и симпатичная. Бери самый красивый. Будешь поздрав-лять ее, привет от меня передай. Или вот что: купи самый дорогой чехол на телефон от меня, а я
тебе деньги потом отдам.
- Да хватит мне денег, что их у меня мало, что ли.
- Я знаю, что ты не из бедных, но это от меня будет ей.
- Ну, ладно.
Позвонив по номеру, подсказанному ему Михаилом, Иван договорился с Александром о встре¬че, и к вечеру Александр сидел у него в кабинете. Удобно расположившись в кресле напротив сто¬ла, за которым сидел Иван, он живо и с юмором просвещал Ивана по мобильным телефонам.
- Понимаешь, путем бы мне надо было начать с описания стандартов, но я чувствую, что тебе это ни к чему. Вообще, ты правильно сделал, что решил спросить у меня. Иначе ты бы полчаса топтался у витрин в магазине и с видом знатока разглядывал ценники с непонятной тебе информа¬цией до тех пор, пока продавец соизволил бы обратить на тебя внимание. Но учти, если все же он решит с тобой пообщаться, то, как бы ты не убеждал его в том, что ты денежный человек, у тебя нет проблем с деньгами и платежеспособность у тебя высокая, он тебе расскажет ровно столько, сколько ему нужно, чтобы впарить тебе то, что он считает для тебя подходящим. Вообще, было бы хорошо, еслиб ты себя повёл с ним так, чтобы он почувствовал, что ты эрудит и дока в этих вопросах, хочешь уточнить лишь мелкие, несущественные детали. При этом весел, имеешь желание длительного дружеского общения, не знаешь, что такое стесняться и стыдиться, и хочешь исполь¬зовать по полной программе всю базу данных, которая есть в голове продавца. И пусть тебя не волнует, что он потом воспримет твой уход, как божью милость или счастливый случай - это его проблема, его работа и он за это получает деньги.
- Но я же не дока в этих вопросах, - улыбаясь, сказал Ваня, - это ты можешь так себя препод-нести, а я в мобильниках не разбираюсь.
- Для этого я сейчас и предстал пред твои ясные очи, чтобы ты смог в них разобраться. На-лей-ка мне полстаканчика «Тархуна», что у тебя на столе, он так заманчиво зелен, что сидеть и просто на него смотреть как-то не комильфо.
Ваня взял пластиковую бутылку с «Тархуном», налил немного в стоящий на подносе стек¬лянный тонкостенный чистый стакан и поставил его перед Сашей.
- Итак, все мобильники сначала разделим по цвету. Это сертифицированные и не серти-фици¬рованные. В простонародье «серые» и «белые». Это как компьютеры - «желтой» и «белой» сборки. Но здесь дело уже не в сборке. Просто «серые» поставляют в Россию-матушку как бог на ду¬шу положит. Чаще всего «челночники», которые мотаются в Турцию, ОАЭ, Таиланд и так далее, короче туда, где они дешевле грязи. Естественно, «серый» мобильник дешевле «белого», но он не сертифицирован, и если сломается, проблем не оберешься. Среди них есть очень дешевые с логотипами конкретного оператора, и их к нам привозили тоннами. В маркетинге ты не сечешь, поэтому поясню, в чем секрет. Эти мобилы предназначены уже для специальной сети. Но у нас на Руси умельцев немеряно, и, естественно, таковые нашлись в этом случае - они меняли им прошивку, и аппара¬ты уже могли работать в наших сетях. Но умельцы бывают всякие, и хорошие, и плохие. Так же и работают эти мобильники. Но так как у тебя все-таки проблемы с деньгами несколько иного характера, то я думаю, что приобретать мобильники в несерьезных фирмах ты не будешь.
- Конечно, зачем мне ещё какие-то проблемы? Мне надо, чтобы надежно всё было, - согла-сился Иван.
- Ну так вот, с цветовой гаммой тебе все понятно теперь, - сказал Александр, и, замолчав, от¬
хлебнул из стакана немного напитка.
- Все же вкусная штука, этот «тархун». Правда, резковат немного. Значит, ты берешь «белый» мобильник в солидной и уважающей себя фирме, которая имеет лицензии на их продажу и дилерское соглашение с производителем. Твой аппарат сертифициро¬ван и на гарантии. Однако, богатые тоже плачут, и всё людское им не чуждо, в том числе и жела¬ние приобрести что покруче, но подешевле. Так вот, по цене все мобильники можно разделить на «бюджетные», среднего класса и бизнес-класса. «Бюджетные» - это недорогие и «чтоб звонили». Эти телефоны сейчас самые востребованные. Их даже берут пенсионеры, для своей дачи. Понима¬ешь, им не нужны разные прибамбасы. Всякие там инфракрасные порты, программирование мелодий, выход в Интернет их не интересует, а порой они и не знают, что это такое. Да и, вообще-то, их отсутствие не для кого не смертельно. Короче, им надо, чтобы они звонили, и им вполне этого достаточно. Дизайн их не волнует, а о компьютерах и Интернете они только слышали, не больше того. Ну ты можешь себе представить, чтобы твоя тёща в перерыве между прополкой огурцов или окучиванием картофеля, отложив тяпку, по Нету новости читала, или тесть по Интернет-эксплореру в Турцию сообщения посылал, помыв свои старые «Жигули»?
- Да у меня пока нет ни тещи, ни тестя, — смеясь, возразил Иван, — но если бы были, то всё равно представить такое не могу.
- Вот то-то. Впрочем, не переживай, всё равно рано или поздно они у тебя появятся. В соот-ветствии с этими запросами и его цена, грубо, до ста «баксов». Но его функциональная область
весьма ограничена. Ты - бизнесмен, и поэтому тебе они не подойдут. Да и не солидно будет, всё-таки пока мобильник - элемент представительского антуража. Средний класс - это что подороже, примерно до 150 долларов, и большой набор дополни¬тельных функций, всяких там полифониче-ских мелодий, игр, но компьютером их потребители не пользуются. Точнее, может быть, он у них и есть, но только для престижа, всяких игр и для любо¬знательного внука. Он тебе вряд ли подой-дёт, поскольку у тебя в офисе всё же компьютеры стоят не только для игр.
- Да игры там тоже ест,ь - немного уклончиво сказал Ваня.
- Это все издержки производства. Так вот, основное отличие мобильника бизнес-класса – это
продвинутые коммуникационные возможности. Обязательно надежная связь с компьютером,
большая записная книжка, органайзер. Вообще, во всем мире при слове бизнес-класс у народа
возникают образы лощёных, чисто выбритых дядечек, ездящих на « Мерседесах», БМВ или «Крайслерах». Эти дядечки достаточно хорошо ценят свое время, тщательно его планируют и зна-ют цену функциональных возможностей сотиков. У нас же в России пока при этих словах возни-кают образы «пальцастых» братков в малиновых пиджаках, с головы до ног увешанных модным и на¬вороченным железом, возможности которого им совсем не нужны. К сожалению, те, кто умеет ис¬пользовать эти возможности, возможность их купить не имеют и вынуждены облизываться, поку¬пать б/у и искать компромиссы между функциональностью и ценой. Цена таких телефонов 200-400 долларов. Самые «конкретные и крутые» обычно берут в титановом корпусе и последние мо¬дели, где есть всё, что для сотиков успели придумать, чтобы было видно, что из себя представляет его хозяин. Впрочем, сотней долларов больше или сотней меньше – для российских бизнесменов это сейчас не проблема. И потом, назвался бизнесменом - полезай в кузов, т.е. соответствуй.
- Значит, мне надо будет брать телефон бизнес-класса, так я понял? — спросил Александра
Иван.
- Да. Отличишь их по стоимости и наличию инфракрасных или других портов,  прием¬ников, большой записной книжкой, ну и, конечно, элегантный стиль. Вот я тебе оставляю прайс - лист с моделями и их стоимостью. Карандашом я тебе пометил, из каких тебе лучше выбирать. Обрати внимание на отмеченные звездочкой. Их мало, но это своего рода внедорожники. Они вы-полняются в очень защищенном исполнении. У них прочные и герметичные корпуса. Пыль и грязь им не страшны. А если на рыбалке в воду уронишь или с кармана на асфальт плюхнется - инфарк¬та уже не получишь.
- Понятно. Слушай, Саша, со мной все ясно. Но какой я телефон могу подарить Ане? Ей же
бизнес-класс, наверное, не подойдет, - задумчиво произнес Иван, - нет ли каких-то женских моде-лей?
- Конечно, есть, - с улыбкой сказал Александр. Причем он посмотрел на Ивана так, что его
взгляд красноречиво выражал: "О чем ты говоришь, кто же может забыть про женщин"!
- Разумеется, есть. Кому же не известно, что любит прекрасная половина человечества разные яркие игрушки - побрякушки. Ничего с этим не поделаешь, такими их мать-природа создала. На то они и женщины. А производители телефонов об этой женской слабости распре-красно знают, и как им на этом не заработать? Грех упускать им такой шанс, и они его не упускают. Здесь своя сермяжная правда, и выпускают для этого имиджевые мобильники. Они прежде всего красивы, ми¬ниатюрны и порой выглядят, как пудреницы. Причем их корпуса можно менять. Например, надоел ей белый. Купила другой, например, под крокодиловую шкуру, и поменяла без проблем. Так что уточни, какой цвет ей нравится, и такой подбери.
- Я не знаю, какой цвет она любит, а как узнать? Ведь не будешь же у нее допытываться.
- Ну, если ты этого не знаешь, то подбери цвет по ее знаку Зодиака. Наверняка ты знаешь,
кто она по Зодиаку.
- Нет, я не знаю этого, - озабоченно сказал Иван, и тут же увидел, как Александр, глотнув со
стакана напиток, посмотрел на него так, как смотрят на несмышленое дитя.
- Чудак-человек! Ты же дату её дня рождения знаешь?
- Ну да, конечно!
- Ну и что тебе еще надо, чтобы узнать знак её Зодиака?
- Действительно, - улыбнувшись, сказал Иван, - тогда, если она родилась 25 февраля, то по Зо¬диаку она ...
- Рыбы, - тотчас подхватил Александр, - хороший знак для девушки, считай, что тебе повез-ло.
- Почему? - заинтересованно спросил Иван.
- Понимаешь, этот знак вообще счастливый. Им удача порой прямо в руки плывет. Вот толь-ко удержать ее не могут чаще всего. Например, Юрии Гагарин, первый космонавт - Рыбы. Пред-ставь, как простому лейтенанту повезло - сорок минут полета и мировая слава.
- Ну, а для девушки-то он чем хорош?
- Знак Рыбы - интуитивный знак, сострадательный, таинственный. Что может быть лучше для женщины? Мягкость, деликатность, душевная теплота - самые ценные женские качества, а имен¬но этого больше всего у Рыб. При условии, конечно, что они гармоничны. Не гармоничны – тогда это всё будет извращенно или вообще отсутствовать. Но, если у девушки хорошо выражено всё женское и она достаточно красива, значит, Венера к ней благосклонна, и тогда эти качества про¬явятся в полную силу и благоприятно. Аня, насколько я понял, когда её увидел на вечере, красивая девушка и Венера к ней явно благосклонна. Значит, она гармоничные Рыбы.
- Я вижу, ты хорошо разбираешься в астрологии?
- Ну, не так, чтобы хорошо, но кое-что знаю.
- Слушай, Саша, а вот мой знак - Телец. Он хорошо сочетается с Рыбами?
- Смотря в чём. Ты хочешь узнать, насколько хорошо ты совместим с Аней?
- Ну конечно.
- Как личности вы хорошо будете совместимы. В Тельце и в Рыбах Венера сильная. Она - хо¬зяйка знака Тельца, а в знаке Рыбы она экзальтирует.
- А что это значит?
- Это значит, что она там тоже сильна, ну как на троне или в гостях. Понимаешь, планеты между собой, как люди – дружат, враждуют, нейтральны. Точно так же и со знаками Зодиака. В каком-то знаке планета сильна, а в каком-то, наоборот, слаба. Например, Солнце во Льве и в Овне очень сильно – во Льве у него дом, а в Овне экзальтация. В марте всегда солнце яркое, а в августе тем более. А зимой Солнце слабее, потому в зимних знаках, например, в Водолее, оно уже не та-кое сильное, как летом. Так и Венера – в Рыбах она сильна. Это как человек в гостях или на троне – тебе всё, что хочешь сделают.
- Понятно, а как это скажется между нами?
- Вы поэтому поймёте друг друга в удовольствиях, на отдыхе. Хозяйка-то у вас у обоих сильная и одна, одному начальнику служите. А что касается семейной жизни, то надо смотреть Луну в ва¬ших гороскопах.
- А что её смотреть?
- Понимаешь, Луна отвечает за семейную жизнь, за чувства человека. Вообще, в женском го-роскопе Луна – это она сама, как женщина. Солнце - это больше её муж. А в твоём гороскопе Луна - это твоя жена. Поэтому, если ваши Луны дружат между собой, то ваша семейная жизнь будет хорошей и друг без друга вам уже не обойтись. Вообще это означает, что в прошлых жизнях вы были очень близкие друг другу люди, например, как две жены у мусульманина. Здесь хорошее понимание эмоций и чувств друг друга, понимание мотивов переживания.
- А как это узнать?
- Надо построить гороскоп твой и Ани. А дальше по картам рождения ты уже увидишь, дру-жат они или нет.
- Ничего я там не увижу. Я же в этом ничего не понимаю. Как я пойму, враждуют они или дружат? И где я возьму эти карты рождения?
- Ладно, я тебе помогу. У меня есть специальная компьютерная программа по астрологии, ко-торая строит эти карты. Я её с Москвы с высшей школы астрологии выписал. Но ты должен узнать её точное время точностью до 2-3 минут, и место рождения.
- Зачем так точно?
- Каждые четыре минуты восходит новый градус над горизонтом. Это уже другая судьба. Так что давай, выясняй.
- Слушай, Саша, а как же, вот, например, близнецы. Они же в одном месте родились, от од-ной матери и в одно время. А судьбы-то разные.
- Я же тебе сказал, что каждые четыре минуты восходит новый градус. А родить за четыре минуты сразу двух подряд женщина не сможет. Перерыв бывает и десять минут, и полчаса, а то и больше. Поэтому и судьбы разные.
- Понятно. А я могу купить такую программу?
- Без проблем. Адрес я тебе дам, а стоит она 2-3 тысячи. Для тебя это мелочи.
- Ладно. Как же мне узнать её время рождения? Если спросить...
- Позвони в её районный роддом. Пусть поднимут её историю болезни, там должно быть за-писано. Либо агентурная разведка, - смеясь, сказал Александр, - поручи своей службе безопасно-сти.
- Да меня РУБОП охраняет, я им деньги плачу.
- Короче, думай. Я тебя озадачил, и дальше твои проблемы. Ну, я уехал?
- Конечно, конечно, - сказал Иван и встал, намериваясь проводить Александра, но зазвонил телефон и он, остановившись, взял трубку. Звонил межгород, на проводе был Иркутск, и он, прося жестом извинения, прижал левую руку к сердцу и кивнул на прощание уходящему Алек-сандру.

Глава 60

Купив по совету Александра в лучшем фирменном магазине дорогой и красивый сотовый телефон, Иван решил встретить Аню у входа в университет, довезти её до дому и подарить ей этот сотик. Да и где бы он её встретил, не мог же он идти к ней домой. Познакомившись с Аней и узнав, в какой она группе учится, он немедленно на следующий день дал задание своей секретар-ше съездить в университет и выписать расписание этой группы. Служебная машина его предприятия быстро доставила секретаршу в университет, и через час он уже имел это расписа-ние, которое тут же положил под стекло своего рабочего стола в кабинете офиса, так что в любое время он уже знал, когда начинаются или заканчиваются занятия у Ани. Последняя пара у Ани в этот день заканчивалась в 15-50. После обеда, как только время стало приближаться к четырём часам, он предупредил в офисе секретаршу, что его больше не будет, сел в машину и поехал к университету.
 Владивосток – город с оживленным и чаще всего плотным уличным движением машин. Портовый город, морские ворота России в юго-восточную Азию, город моряков и рыбаков. Сюда сходятся далёкие трансокеанские пути кораблей. Япония от Владивостока – рукой подать. Ранее закрытый город, тихоокеанская военно-морская база Советского союза, после перестройки он стал обычным открытым портовым городом России. Именно сюда хлынул поток подержанных японских автомобилей. Десятки рыболовных, пассажирских кораблей до отказа забивали свои палубы «японками», которых зачастую покупали прямо у причала. Практически весь парк легковых машин Владивостока стал состоять из японских автомобилей. Однако, надо отметить взаимную предупредительность водителей – как не плотен поток машин, а выезжающие из дворов машины смело въезжают в этот поток, не боясь аварий.
Отъехав от дома, где располагался его офис, Иван, чуточку подождав, влился в поток машин на улице. Несмотря на оживлённое движение, он, ведя машину, успевал полюбоваться знакомыми улицами, памятниками, морем. Он любил Владивосток. Здесь он вырос, здесь учился, здесь стал заниматься бизнесом. Вместе с ним рос и его город – на его глазах он стал больше, краше, оживлённее, и Иван не мыслил себе жить в других местах.
Подъехать к самому крыльцу университета Иван не смог. Там уже стояло несколько машин, и перед самым его приездом к крыльцу подъехал небольшой японский грузовичок, с которого разгружали всякие упаковки с напитками, коробки с соками и носили их в университет. Конечно, ждать её просто так, не оговорив время встречи, было не серьезно с его стороны, и он рисковал прождать долго. Поэтому он вначале хотел зайти в университет и найти Аню в аудитории. Но потом он неожиданно для себя переменил это решение, подумав, что если она сразу не выйдет, вот тогда он ее поищет сам. С учетом того, что завтра у Ани будет день ее рождения, то вряд ли она станет долго задерживаться после занятий.
Расчет его оказался верным. Ему не пришлось ждать долго. Через пятнадцать минут после окончания пары в потоке выходящих студентов и студенток Иван увидел Аню. Она вышла из дверей корпуса университета, спустилась по ступенькам крыльца, и, повернув в сторону автобусной остановки, пошла по тротуару, почти на встречу стоящему джипу Ивана.
Через лобовое стекло Ивану хорошо было видно Аню. Она шла по немного заснеженному  асфальту, грациозно чуть покачивая бёдрами и держа в руках небольшую сумочку. Боясь, что Аня пройдёт мимо и не заметит его, Иван хотел сначала посигналить или мигнуть фарами. Но потом подумал, что это может обидеть или оскорбить Аню. Вот она должна бежать на его сигнал - ещё чего! Он некоторое время замялся, решая, что ему делать, и уже хотел открыть дверцу и выйти  ей навстречу, но не успел. Аня, видимо, почувствовала его взгляд, и, повернув чуть лицо, увидела знакомый стоящий джип. Она медленно остановилась, видимо, тоже решая, что ей делать. Поче-му-то Иван вдруг подумал, что она возьмёт сейчас и пройдёт мимо, и что он тогда будет делать? Эта мысль даже напугала его, и он снова торопливо взялся рукой за ручку дверцы и хотел уже выйти, но смущённая улыбка Ани его остановила. Аня, не торопясь, сошла с тротуара на дорогу, прошла мимо переднего бампера его машины, зайдя с другой стороны, открыла переднюю дверцу и привычно села на переднее сиденье рядом с Иваном.
Какое-то время они помолчали, радостно глядя друг на друга. Иван радовался оттого, что он всё же встретил Аню, что она не прошла  мимо, его недавние страхи были напрасными, и теперь она такая красивая, тёплая и желанная, сидит рядом с ним, наполняя салон машины такими прият-ными запахами духов, уже знакомых ему по прежним встречам.
Аня, разумеется, тоже была довольна, что её снова встретили на такой красивой машине, и она опять сидит в этом тёплом, удобном и так знакомо пахнущим кожаной обшивкой салоне с приятной музыкой. Мобильный телефон Ивана тоже лежал на специальной подставке, и уже при-вычным жестом Аня переложила сумку на место между сиденьями.
- Привет, – по-студенчески просто поздоровался Иван.
- Привет, – так же, но чуть смущенно ответила Аня.
- Мне показалось, что сегодня холодно, ветерок, вот решил за тобой приехать, – улыбаясь, сказал Иван, и почти смеясь, добавил: – зима!
- Да, конечно, мне тоже показалось, что сегодня прохладно, – также улыбаясь, подтвердила Аня.
Разумеется, это было правдой лишь в той части, что на улице действительно была зима, а не  лето. И хотя Владивосток находится на Дальнем востоке, а не на экваторе и не в Африке, но всё-таки Приморье – это не Магаданская область и на улице было всего 5-7 градусов мороза, что здесь совсем не считают холодом. Ветерок же был таким, что есть он или нет, ещё надо было определить. Однако, Аня согласилась с Иваном, сказав «да, конечно». И это её «да» было природ-ным, заложенным в ней изначально, потому что она была красива и служила Венере, богине удо-вольствия. Самый верный признак служительницы Венеры – это согласие. Первые слова – «да, конечно, это так». Согласиться, подтвердить, одобрить, похвалить, покорить красотой, ласково-стью, нежностью, - это тоже её инструменты, инструменты удовольствия. Как инструменты Марса – непокорность, дерзость, несогласие. Первые слова – «нет», «не так», «не правильно». Наказать, заставить силой, подавить волей, покорить оружием. Как инструменты Сатурна – терпение, серьёзность, выдержка. Первые слова – «подождите», «не будем спешить», «надо ра-зобраться», «всему своё время».
Увидев, что Аня довольна этой встречей, согласилась с ним и расположилась привычно в его машине, Иван понял, что поступает правильно, и уже с уверенностью завёл машину и выехал на улицу.
- Ты сегодня одна, а где Катя? – чтобы не молчать, спросил Иван.
- Она сегодня ушла раньше, – ответила Аня, и тут же добавила: – Катюша переписывается с каким-то американским бизнесменом по интернету.
- А чем он занимается, этот американец?
- Я не знаю, бизнесом каким-то. Ну я спрошу у неё, если тебе это интересно.
- Спроси, если это не секрет, может, у нас какие нибудь общие интересы найдутся.
Разговаривая так, они ехали по улице, и Аня не спрашивала его, куда они едут. Это тоже придало Ивану уверенности. Однако, неторопливо ведя машину, Иван как раз думал об этом. Владивосток всё же краевой центр, оживлённый мегаполис, и найти в нём укромное место очень трудно. Но Иван хотел подарить Ане сотовый телефон, и ему надо было где-то остановиться, что-бы поговорить с Аней. Он пожалел про себя, что заранее не подумал об этом, но, покопавшись в памяти, он вспомнил про такое место. Быстро приехав к нему, он остановил машину и, повернув-шись к Ане, озабоченно сказал:
- Давай-ка  я тебя пристегну ремнём безопасности, а то ГАИ накажет. И вообще, бережёного Бог бережёт, - озабоченно сказал Иван.
- Да ладно, я сама сейчас пристегнусь, – сказала Аня и стала смотреть, где находится ремень безопасности.
Однако раньше она никогда здесь не пристёгивалась сама, потому что Иван никогда не гово-рил ей пристёгиваться. Сам он тоже не пристёгивался по той простой причине, что стёкла в ма-шине его были тонированными и заметить автоинспектору снаружи, пристёгнут водитель или пассажир, было практически невозможно. Кроме того, штраф за непристегнутый ремень был для  состоятельного Ивана совсем незначительным, и поэтому чаще всего он этим пренебрегал. Но сейчас у него был разработан стратегический план, как поцеловать Аню, и поэтому он возразил.
- Да нет, давай я тебя сам пристегну, а то ремень здесь с самовозвратом.
Аня не поняла, что означает с “самовозвратом”, но, не найдя ремня, откинулась на спинку кресла и опустила руки, показывая тем самым, что пусть Иван её сам пристегнёт. Однако она это проделала с таким видом, словно пусть он делает с ней всё, что хочет. Он наклонился к Ане, и, протянув руку, достал пряжку ремня безопасности из-за подголовника кресла Ани. Потянув его на себя, он пристегнул его внизу. Однако при этом он наклонился так, что лицо Ани, её пушистые ресницы и губы были в каких-то сантиметрах от его лица. Кроме того, он просунул руку под ремень, и, как бы расправляя его, провёл рукой по её плечу, груди и бедру, и получилось это так, что как будто он погладил её. Естественно, Аня поняла второй смысл этого действия, но ничего не сказала, так как формально всё это выглядело как  положено.
Ремень, до этого специально подтянутый Иваном потуже, плотно пристегнул Аню к сиде-нью и затруднил её движения. Это как раз и надо было Ивану. Он откинулся на спинку сиденья, посмотрел на Аню, словно проверяя, хорошо ли всё, и, чуть помедлив, не спеша достал купленный для Ани сотовый телефон из своей сумки. Он, не торопясь, раскрыл его, нажал не-сколько кнопок, и, наставив на Аню, включил видеокамеру. Сняв её, он повернул к себе дисплей, посмотрел, и, повернув его, показал Ане.
- А ты хорошо выглядишь на фото, – чуть улыбнувшись, сказал он.
- Зачем ты меня сфотографировал? – удивленно воскликнула она, - я вся лохматая, и вооб-ще…
- Тебе не понравилась твоя фотография? – улыбаясь, переспросил Иван, и тут же добавил: – впрочем, переснять недолго.
Когда Иван достал сотовый телефон из сумки, он тотчас привлек внимание Ани. Ее всегда привлекало всё красивое, и этот красиво сделанный в виде перламутровой пудреницы телефон сразу примагнитил её взгляд. Телефон действительно был красив. Украшенный узорами, перели-вающийся, с красивым новеньким шнурком, пристегнутый замысловатым блестящим карабином. Сразу было видно, что это какая-то дорогая модель. Когда же Иван раскрыл его, то довольно ши-рокий цветной дисплей тут же засветился разными цветами, что тоже понравилось Ане. В ее душе шевельнулось чувство сожаления, что такая красивая вещь не принадлежит ей. Она только на минуту представила, как этот красивый сотик висит у нее на груди. Причем Аня даже почти не думала о том, что это телефон, и основное его назначение – звонить. Ей гораздо больше было важно, что он такой красивый и престижный. Ее немного удивило, что этот телефон может делать снимки. Она даже не поняла, сотовый это телефон или портативная видеокамера, и поэтому спросила Ивана:
- Это что, цифровой фотоаппарат такой маленький или телефон?
- Всё вместе. Хочешь – можешь позвонить, хочешь – можешь фотографировать. Здесь вмон-тирована видеокамера и можно приближать объект съемки или удалять. Это одна из последних моделей сотовых телефонов, – подробно ответил Иван.
Аня тихонько вздохнула и немного укоризненно посмотрела на него. Ее взгляд с упреком говорил Ивану, что объяснять ей это все так подробно совсем ни к чему. Мало ли какую дорогую или красивую вещь ты можешь позволить себе купить, а мне что до этого. Получалось так, что он хвастается своим богатством и подчеркивает ее материальное неравенство с ним, а это уже выгля-дело не совсем порядочно с его стороны. Иван увидел это, и, чтобы не оказаться на плохом счету, закрыл крышку сотика, весело и коротко спросил:
- Нравится?
Аня промолчала и недоумённо посмотрела на Ивана, а тот, подождав немного, сказал:
- У тебя завтра день рождения. Поздравляю. А это тебе от меня подарок. Возьми.
И он протянул Ане сотовый телефон. Это было так неожиданно для Ани, что она не реша-лась его взять. Ей не верилось, что вещь, о которой она только что думала, теперь ей дарят. Это было похоже на чудо, и она удивлённо, широко раскрыв свои красивые голубые глаза, смотрела на Ивана. Видя её нерешительность, Иван опять повторил, но уже с интонациями просьбы:
- Возьми, я дарю его тебе на день рождения.
Но Аня никак не решалась взять протянутый ей сотик. Она в какой-то мере боялась – вдруг он что-то потребует от неё за эту дорогую вещь. И хотя она уже понимала душевную сущность Ивана и чувствовала, что это достаточно порядочный человек, но природная осторожность девушки её сдерживала. Иван понял её нерешительность, и взяв телефон за шнурок, решительно одел его на шею Ане.
- Всё, всё, всё, - сказал он, предупреждая её возражения, - твой сотик. Я тебе его подарил.
Аня не стала сопротивляться и возражать, поскольку противиться принять такой подарок у неё просто не хватило духу, увидев его у себя на груди. Она одной рукой осторожно, словно это была хрупкая стеклянная вещь, взяла сотик, а другой тихонько погладила его перламутровую крышку, и так тихо сказала:
- Какой он красивый. Спасибо.
Иван, широко открыв глаза, пристально наблюдал, как на лице его любимой девушки расцветает улыбка оттого, что ей так нравится его подарок.
- А именинников положено за уши драть! – вдруг, словно спохватившись, весело воскликнул Иван.
Аня, смущенно улыбаясь, посмотрела на него. Их глаза встретились, и из под пушистых рес-ниц и густых бровей на него сверкнул озорной и искромётный её взгляд. Иван понял, что она ис-кренне радуется его подарку, довольна им, и одобряет его действия. Встрепенувшись, он руками потянулся к её ушам. Аня инстинктивно хотела отклониться от его рук в сторону, но она не смогла этого сделать, потому что была пристегнута к спинке кресла туго натянутым ремнем безопасности. Поняв, что ей не удастся отклонится, Аня вжала голову в плечи, прячась в пушистый воротник шубки, и словно мышка беспомощно запищала:
- И-и-и-и-и-и-и-и-и…
Не обращая на это внимания, Иван чуть откинул пушистые волосы и поймал её теплые мяг-кие уши, легонько сжал их пальцами, но это лишь для виду. Ладони он прижал к ее щекам, чуть повернул её лицом в свою сторону, и её губы оказались опять в каких-то сантиметрах от его лица. Чуть помедлив, Иван посмотрел в глаза Ани, и их взгляды снова встретились. В её больших синих глазах, обрамленных длинными ресницами, оживленных шальным блеском игры, он вдруг увидел в бездонной их голубизне почти испуганное, трепетное и призывное ожидание. Ожидание, подчёркнутое беспомощностью не имеющего возможности сопротивляться человека.
Чувствуя, как у него в душе поднимается какая-то волнующая, захватывающая его стихия, Иван ещё сильнее сжал её щёки и своими губами прижался к её губам  длительным поцелуем.
В этот вечер он долго не хотел отпускать Аню. После того, как он поцеловал её первый раз, тут же он стал целовать её ещё, ещё и ещё, и никак не мог от неё оторваться. Словно какая-то неодолимая сила влекла его к ней, словно кусочек железа, притянутый могучим природным маг-нитом удовольствия, он готов был оставаться так с ней хоть до утра, пока час спустя полузадох-нувшаяся Аня не прошептала:
       -  Ну, хватит, мне давно надо быть дома.
Он вновь пристегнул её ремнём, кротко поцеловал, сдвинувшись к рулю, завёл машину и повёл её к дому Ани. На ходу он левой рукой повернул зеркало заднего вида, закреплённое в салоне машины над лобовым стеклом так, чтобы лицо и глаза сидящей рядом с ним Ани ему были хорошо видны. Они ехали молча, но это молчание сближало их, словно они оба стали причастны к какой-то тайне, известной только им двоим, к чему-то волнующему, интересному, сокровен-ному.
Иван, как и прежде, подъехал почти к подъезду, остановив машину, заглушил мотор и по-вернулся к Ане.
- Номер твоего сотового телефона 89142133002.Он зарегистрирован на твоё имя. Тебе не надо никуда ходить и регистрировать его. Тариф «Оптима». Платить тебе за него тоже не надо, всё оплачено. Действует определитель номера, и кто тебе будет звонить - ты  будешь знать. Мой сотовый есть в его записной книжке - 89098980231. Тебе достаточно будет найти в нём моё имя и нажать вызов. Звонить можешь столько, сколько ты хочешь, кому угодно и когда угодно. Кроме видеокамеры, там есть калькулятор, часы и разные игры. Если тебе не понравится мелодия звонка, то скажешь мне, какую ты хочешь, и она будет стоять у тебя.
Иван говорил это всё чётким и ровным тоном, смотря то на Аню, то в окно машины, и Аня, слушая его, пристально с пытливым женским любопытством разглядывала его лицо, словно виде-ла впервые. Она отметила про себя его припухлые губы, небольшую горбинку в профиле носа, довольно густые брови. Тёмные, почти чёрные глаза придавали строгость его лицу. Но эту строгость сводили на нет довольно округлые щёки, на одной из которых при улыбке появлялась легкомысленная и несерьёзная ямочка.
Закончив объяснять, он лёгким щелчком отстегнул ремень Ани, и тот убрался автоматически за сиденье, освободив её. Иван снова привлёк к себе Аню, мягко поцеловал в губы и сказал:
- Завтра я за тобой приеду вечером. Утром не смогу. Счастливо отпраздновать день рожде-ния.
Аня левой рукой потянула ручку открытия дверей, правой взяла сумочку, и, повернувшись к Ивану, по  студенчески привычно и просто, но с признательной улыбкой и как-то особенно мягко сказала, посмотрев ему в глаза:
- Пока.
- До завтра, – восторженно улыбаясь, ответил ей Иван, и не отрывал глаз от неё до тех пор, пока она не скрылась в подъезде.
Глава 61

По-разному беда приходит к человеку. Здесь тоже пути Господни неисповедимы. Бывает так, что ударит внезапно, неожиданно, беспощадно, бесповоротно.  Только что было всё хорошо, светило солнце и яркое голубое небо над головой. Но вдруг отчаянный визг тормозов, удар, звон разбитого стекла и дорогие тебе люди, с которыми ты только что разговаривал, смеялся и шутил, убитыми и покалеченными бездыханно лежат на дороге и среди покорёженного окровавленного металла.
А бывает и так , что беда крадется исподволь, постепенно, незаметно. Так что даже и не пой-мешь сразу, не сообразишь сходу. Только где-то в глубине души, в каких-то неведомых глубинах подсознания возбудится что-то, возникнет и словно назойливый писк комара беспокоит, тревожит душу. Медленно, но верно этот писк усиливается, растет. Мелкие, незначительные факторы, словно квадратики мозаики, постепенно создают картину и понимание этой всей картины беды вдруг в полной мере приходит в сознание, цепкими когтями стягивает душу. Ещё всё, что есть, по-прежнему такое же,  как было вчера, но дни до конца этого существующего уже сочтены. Так большая, сильная пчелиная семья, уловив слабость матки, выводит новую молодую матку. Молодая, сильная матка убивает старую и остальных в маточниках, становится хозяйкой семьи, но засева пока от неё нет. Она будет откладывать яички только после того, как спарится несколько раз с трутнем и будет им оплодотоврена. Ранним ярким летним утром эта матка улетает из улья на облёт. Там в синем просторном небе она находит свою вторую половину, трутня, спаривается с ним и летит назад. Но не дремлет пчелиный волк, вьющийся перед ульем. Рывок - и гаснет небо в глазах матки под челюстями волка или в клюве птицы. Но пчелы семьи, ещё не ведая о беде, продолжают носить мёд в улей. Улей продолжает жить своей обычной размеренной жизнью, но дни его уже сочтены. Жизнь рабочей пчелы коротка, и через несколько недель вся рабочая пчела износится и отомрет. Ей на смену придет созревшая детка, что еще запечатана в сотах, и семья еще проживет немного. Но больше смены не будет. Матка не вернулась с облета, засева больше нет, и эта семья  обречена. Постепенно пчёл станет всё меньше, меньше и меньше. Огромный улей с десятками рамок с медом охранять будет некому, да и незачем. Он будет опустошён. Пчелы – воровки вынесут из него весь мёд, пергу и семья перестает существовать.
Сергей не сразу понял, что отношение Ани к нему изменилось. Он долго не обращал внима-ния на мелкие и незначительные странности в поведении Ани, которые стали проявляться в по-следнее время. Но постепенно все эти мелкие детали, накапливаясь, начинали создавать общую картину, которая обеспокоила и встревожила его. Он начинал понимать, что дело здесь вовсе не в минутном настроении Ани, или в особенностях её характера. Здесь было спрятано что-то другое, более серьезное в её непредсказуемых отказах, нежелании встречаться с ним, в её  уклончивых ответах. Вначале он стал искать причину этих странностей в себе. Что он делал не так или, как сейчас говорят, невпопад, или не под настроение. Но он ничего не менял в своем отношении к Ане. Она по-прежнему так же волновала его и, увидев её, он всегда испытывал одни и те же желания видеть её, ощущать её присутствие и чувствовать теплоту её руки в своей руке. Сидя на лекции, на последней паре, он стал вспоминать все последние странности поведения Ани и, как квадратики мозаики, восстанавливать всю картину их отношений. Почему-то вначале ему вспомнилась их недавняя поездка в автобусе.
Аня как-то неохотно тогда согласилась ехать с ним. Они вышли из университета после заня-тий и пошли на остановку автобуса, которая располагалась на другой улице. Движение было оживлённым, и им пришлось долго пережидать, пока можно было перейти улицу. На остановке было много народу. И хотя автобус подошёл довольно быстро, но он был так заполнен, что войти в него им не удалось, и пришлось ждать следующего. В следующий автобус им удалось сесть, но народу в нём тоже было много. Садясь в автобус, Сергей пропустил вперёд Аню. Им удалось про-тиснуться в середину автобуса, но все сиденья были заняты и они стояли, прижатые друг к другу со всех сторон. Сергей, как мог, старался, чтобы Аню не сильно толкали, и хотя её близость была ему даже приятна, но он тогда почему-то почувствовал какую-то неловкость. Словно он был виноват, что Ане здесь неудобно и она вынуждена ехать так не комфортно. Анализируя этот случай, Сергей пытался понять, откуда и почему у него появилось такое чувство. Ведь они не раз ездили вместе на автобусах и частенько попадали в такие давки. Но у него никогда не возникало при этом чувство вины. Да и причём он здесь был, если в автобусе много народу? Что же тогда изменилось? И вдруг он почему-то вспомнил, что когда они стояли в ожидании на остановке, мимо них проехала какая-то шикарная, с наворотами японская иномарка. Их и раньше проезжало немало мимо, но эта словно корабль среди лодок, сверкая лаком и хромированными дугами, не торопясь, проплыла мимо них. Он как-то не обратил на неё особого внимания, но заметил, что Аня внимательно на неё посмотрела. Причём посмотрела так, словно там, за тонированными стёклами лимузина, сидел знакомый ей человек, и когда машина проехала, на её лице отразилась лёгкая досада. Словно кто-то там, за рулём сидящий, не заметил её, хотя должен был заметить. И эта лёгкая досада сохранялась у неё и в автобусе, до самого конца их поездки, и причину её он тогда так и не смог понять.
Почти сразу же Сергей вспомнил другой случай, произошедший позднее. Двое ребят с их группы курили. Сам Сергей не курил и считал тех, кто курит, просто слабовольными людьми. Правда, в школе он однажды попробовал закурить с подачи старшеклассников, но так закашлялся, что потом долго вообще не мог переносить табачного дыма. В добавление к этому его строгая ба-бушка, уловив чутким своим обонянием запах курева у Сергея, устроила ему такую трепку, что он потом даже боялся ходить на перемене в туалет, потому что там был табачный дым. Курить в корпусе университета запрещалось, и чаще всего  курили у входа в университет. В этот день им удалось пораньше закончить лабы, они втроем сбегали в буфет на первом этаже у входа и успели  немного поесть. Время еще осталось, и они вышли на крыльцо, отошли чуть в сторону, и друзья Сергея закурили. Сергей отодвинулся от них немного подальше, чтобы не дышать дымом. Они продолжили свой разговор о процессорах компьютеров, начатый в буфете. Недалеко от крыльца стояли всякие, по большей части японские, машины. И к крыльцу то и дело подъезжали другие. Причем подъезжали к самым ступенькам, протискиваясь сквозь толпу курящих. Стоящие у ступе-ней крыльца неохотно, но все же  уступали машинам дорогу, поскольку чаще всего из машин вы-ходили девчонки, и это находило у всех понимание таких действий водителей, которые тоже в основном были молодёжь. Разговаривая, они непроизвольно рассматривали эти машины, выходящих из них девушек. Лишь однажды к крыльцу подкатила служебная машина. Это была российская «Волга», и из нее с озабоченным видом вышло какое-то университетское начальство, неторопливо и солидно  поднялось по ступенькам и скрылось в огромных дверях университета. На подъехавшую довольно шикарную машину, мощный японский джип, они почти не обратили внимания. Джип неторопливо и осторожно подъехал и стал чуть в отдалении, напротив крыльца. Темные тонированные стекла не позволяли различить, кто в нём сидит. Смутно лишь просматривался женский силуэт за передним сиденьем. Водителя было не видно, и почему-то из машины никто не выходил. Видимо, водитель беседовал с пассажиркой, и та не торопилась выходить. Виктор, посмотрев на эту машину, между делом заметил:
- Ленд-Круисер Прадо, все колёса ведущие, бортовой компьютер. Хорошая машина, приёми-стая. Крутой какой-то ездит, видать, подругу привёз, никак не расстанутся.
Друзья Сергея уже докуривали свои сигареты и собирались возвращаться на занятия, как пе-редняя дверь открылась, и к своему удивлению Сергей увидел, как из машины не торопясь,  дело-вито вылезает Аня. Причем тогда его удивило не столько то, что это Аня, сколько то, с каким ви-дом она выходила из машины. Она спокойно вышла, повернувшись, что-то сказала водителю, по-дождала чуточку, видимо, выслушивая его ответ, и, довольно улыбнувшись, кивнула согласно головой. Затем она закрыла дверцу машины и, не оглядываясь, легко и грациозно пробежала по ступенькам и вошла в корпус университета. Было такое впечатление от этой сцены, словно муж привёз свою жену на занятия. Друзья Сергея узнали Аню и замолчали, смотря то на машину, то на Сергея. Они сочувствовали ему, но ничем помочь в такой ситуации не могли.
Как только Аня скрылась в дверях университета, смешавшись с толпой входящих студентов, машина тотчас тронулась с места и отъехала на улицу. Сергей автоматически запомнил её номер и внешний вид. Они немного помолчали и Виктор неопределённо изрёк:
- Мда…Круто…ничего не скажешь, - и, повернувшись лицом к Сергею, с оптимизмом за-явил:
- Серёга, не переживай, будет и у тебя такой, а может, и покруче.
Борис, другой их сокурсник, затянувшись напоследок, пыхнул дымом, бросил на асфальт ещё длинный окурок сигареты и ожесточённо, словно тот был причиной всему, раздавил его каб-луком туфли, и сказал неопределённо, глядя куда-то в сторону:
- Не переживай, говоришь? Она не первый раз так приезжает. Я видел её уже несколько раз, - помолчав немного, добавил: – пошли, что ли, а то скоро звонок, опоздаем.
Именно тогда у Сергея что-то заныло в душе, и он почувствовал себя так, словно ему не хватало воздуха, как тогда в школе, когда он вдохнул впервые в затяжке табачный дым. И в то же время ему вдруг захотелось самому закурить. Закурить так, чтобы вся эта реальность превратилась в сон, в видение, в дурман, и он едва сдержался, чтобы не попросить у друзей сигарету. Но затем у него вдруг вспыхнуло желание рвануться бегом, растолкать, расшвырять всех, кто попадётся на пути, и догнать Аню. Догнать, взять за руку и крепко, крепко стиснуть в своих руках её такие нежные руки. Вместо этого он согласно кивнул головой и медленно пошёл за друзьями в корпус. Следующая пара была трудной и потребовала от Сергея на лекции сосредоточить всё внимание, а потом он сел за компьютер и увлёкся так, что случай на крыльце с Аней как-то отошёл на второй план. Сейчас же, размышляя, он вспомнил его во всех мельчайших деталях и понял, почему Аня была так недовольна тогда в переполненном автобусе. Этот случай тоже лёг кусочком мозаики в общую картину его отношений с Аней.
Последним штрихом, завершившим всю картину, после которого он окончательно осознал, что отношение к нему Ани стало другим, не таким, как прежде, стал его разговор с ней на пере-мене в университете. На следующий день он нашел её на большой, получасовой перемене в ауди-тории и вызвал в коридор, оживленно помахав ей рукой и не входя. Однако ему пришлось подо-ждать, пока она выйдет, чего раньше не бывало. Глядя на нее, он видел, что она не настолько увлечена разговором с подругами, чтобы не отвлечься, но почему-то медлит, не торопится, и вы-шла не спеша, словно неохотно или её кто-то задерживал. Почему-то у Сергея в это время появи-лось какое-то нехорошее предчувствие, и его в общем безоблачное настроение как-то сникло, увя-ло.
Когда Аня подошла к нему, первое, что бросилось в глаза Сергею, это висящий у нее на шее сотовый телефон. Мобильник был яркой красивой окраски, в дорогом кожаном чехле и висел на элегантном шнурочке. Даже с первого взгляда было понятно, что это дорогой, специального вы-пуска телефон. И этот красивый сотик так гармонично шел к внешности Ани, что даже трудно было представить теперь, как это она раньше была без него. Сергей сразу понял, чей это подарок и не сомневался, потому что только недавно у Ани был день рождения, а купить его самой или её родителям это было не по карману. И то, что Аня носит его, словно талисман, на шее, не скрывая от него, морально угнетало Сергея. Он едва заставил себя говорить с Аней в шутливо-приподнятом духе.
- Привет. Как дела?
- Нормально, проблем нет, – ответила Аня. Но тон её ответа был какой-то нейтральный, спо-койно-безразличный. Таким тоном обычно говорят с просто знакомым, соседом, однокашником, но никак не с близким и дорогим  человеком. Этот спокойно-безразличный тон и висящий мо-бильник морально почти добили Сергея, но он решил не сдаваться и попытаться перевести разго-вор в духе их прежних доверительных отношений. Но он не знал, как его начать, и поэтому стал спрашивать Аню про её учебные дела, надеясь потом найти живой контакт с ней и понять причину её равнодушия.
- На компьютере всё получается, может, тебе чем-нибудь помочь?
- Нет, не надо. Я же говорю, проблем нет, – и, как бы желая немного сгладить впечатление от своего равнодушного тона, Аня добавила:
- Да мы уже сделали почти все лабораторные работы и распечатали их. Сейчас осталась только защита.
- А что, автоматом зачет получить не получается? Вы ведь занятия не пропускаете.
- Нет, он автоматом вообще никому не ставит, от всех требует  защиту.
- Чтой-то он так? У всех  автоматом ставят, если посещаешь…
- Вот он такой. Да ничего, с ним вообще интересно, он хорошо принимает, часто объясняет, что не понятно.
- Ну, тогда конечно, – согласился Сергей. Нейтрально- безразличный вид Ани погасил у Сергея остатки шутливо- приподнятого тона в разговоре, и он, помолчав немного, медленно сказал:
- Ты, похоже, сегодня не в настроении.
- Как обычно, - ответила Аня.
Не выдержав, Сергей вдруг довольно резко, с упреком заметил:
- Тебе, я вижу, со мной не очень интересно стало. И это уже для тебя «как обычно».
- Да нет, почему-же…- неопределенно заметила Аня. Ответ её вроде отрицал упрек Сергея, но сказан был так, что интерес к нему у Ани такой же, как и к любому другому и претендовать на большее Сергей может не рассчитывать. Это задело Сергея, и он уже заговорил с обидой в голосе.
- Я вижу, почему я тебе стал не интересен, – и он  красноречиво посмотрел на висящий на шее у Ани сотовый телефон. - Тебе стало интереснее иметь дело с теми, кто покруче меня, кто те-бя на шикарном джипе покатать может. Конечно, что и говорить, разве будет интересен таким…
Несмотря на то, что Аня в разговоре с Сергеем напустила на себя весьма спокойный и без-различный вид,  в это время в её душе было волнение и смятение. В ней сейчас сталкивались два самых сильных чувства, но которые были не примиримыми по своей сути и взаимно исключаю-щими. Примирить которые человеческой душе не дано. По своей судьбе Аня  была счастливым человеком, постольку ей сильнейшим образом покровительствовала богиня красоты, любви и сча-стья Венера. Аня была красивая, ласковая, нежная, добрая. Она любила все украшать, ласкать и никому не хотела делать плохо. Но именно здесь настигла её судьба, поставив перед ней жесткий выбор в своей любви. Сердцем она любила Сергея. Она помнила его крепкие объятия, такие горя-чие и ненасытно целующие её губы, его стройную юношескую фигуру. Но её разум отказывал ей в этой любви и направлял её на другого человека,  хорошо обеспеченного материально, и уже достаточно состоятельного. Он ещё не предлагал ей выйти за него замуж, но она уже понимала силу своего влияния на Ивана. Благодаря ему, Аня уже познала, что такое не иметь проблем с деньгами и когда её любое желание беспрекословно выполняется, совершенно без оглядки на стоимость в деньгах. Когда закончив занятия, можно просто позвонить по висящему у тебя  на груди такому красивому сотику, и тотчас за тобой приедет шикарная машина с любящим тебя человеком. Причем не каким-то вчерашним пацаном, а серьезным, солидным мужчиной, руководителем фирмы, вполне состоявшимся человеком. С которым комфортно, спокойно, надежно, и где тебе и твоим детям светит до самой старости обеспеченная жизнь. Кроме того, Аня  уже начала глубже понимать нравственную сущность Ивана, и как она все больше убеждалась, за его внешней, порой неласковой его стороной скрывается такая же добрая и доверчивая душа, отзывчивая  на ласку и внимание, что было ей очень близко и понятно. Поэтому незаметно уже для себя Аня все больше и больше начала привязываться к Ивану и отдаляться от Сергея. Но в то же время она понимала, что середины здесь нет, и не может быть, и ей придется  рано или поздно решать, кому она отдает свою любовь, свое сердце, свою судьбу, а кому откажет. И тому, кому она откажет, ей придется создавать барьеры, препятствовать близости и не отвечать на внимание, тем самым причинять душевную боль, страдания, чего ей никак не хотелось.
 Конечно, она понимала, что всё-таки это нехорошо. Что она разменивает свою любовь на материальный достаток, фактически на деньги, и если оценивать это по большому счету, по высо-ким понятиям, то она предает Сергея. Даже больше не Сергея, а свою любовь. Подсознательно она чувствовала, что Судьба, Господь испытывает её на верность. На верность своей любви, своему будущему мужу. Но сейчас такое испытание ей было почти не по силам. Слишком было велико искушение получить комфорт, уют, богатство сразу, с первого дня своего замужества или даже раньше, уже сейчас. И те робкие голоса души, которые напоминали ей о верности любви, она всё больше и больше заглушала, и наоборот, усиливала и услужливо соглашалась с доводами разума, рассудка, приказывавшего ей “не делать глупостей”, “ не быть дурой “ и подумать о будущем, не понимая того, что за плохие поступки Господь наказывает, а за хорошие – награждает. Прошедшему испытания воздаётся, и причём воздаётся в полной мере. И именно это чувствовала Аня своим сердцем, но не хотела принимать умом в этот решающий для неё момент.
Видя, как Сергей страдает, наталкиваясь на её холодное невнимание, ей было жалко его, и она едва сдерживала себя от того, чтобы не сорваться, и если бы так произошло, тогда она не смогла бы отказывать ему в своей любви. Поэтому она боялась посмотреть Сергею в глаза, чтобы он не понял сейчас её душевного состояния. И она бессильно искала повод, чтобы уйти, прервать их разговор, но так, чтобы  не причинять страданий Сергею. Её сердце переставало слушать дово-ды рассудка и стало брать верх над её разумом. Сергей ей что-то говорил, но она совсем не вду-мывалась в его слова и отвечала  как-то механически. Она смотрела куда-то за Сергея, старательно отводя глаза в сторону чтобы не встретиться с его взглядом. Ей это долго удавалось, и лишь когда Сергей, говоря ей что-то горячо и взволнованно, коснулся рукой её руки, Аня беспомощно, словно прося пощады, взглянула в глаза Сергея. Почему-то именно тогда в её память врезался, словно отпечатался навеки этот взгляд Сергея, его такая знакомая ей и близкая, юношески мускулистая фигура.
Этот взгляд сказал Сергею всё, и если бы он продлился ещё немного, то, наверное, Аня не выдержала бы, и все барьеры, которые в последнее время она искусственно создавала между со-бой и Сергеем, мгновенно разрушились, и у них всё было опять по-прежнему. Но Сергей расте-рялся и немного промедлил. Промедлил всего какие-то секунды, но эти секунды стали для него роковыми. Эти секунды решили всё. Ангелы-хранители Ивана тоже не дремали, и неожиданно ожил висящий на шнурке у Ани мобильник.
Хотя сотовый телефон на груди у Ани вместо звонка проиграл какую-то плавную, веселую мелодию, звук её был для Сергея столь неожиданным, что Сергей даже чуть не вздрогнул. Аня между тем плавным движением легко взяла сотик и привычно раскрыла, словно пудреницу. Но в её привычных движениях была какая-то чуть заметная поспешность, которая  тем не менее не скрылась от внимательного взгляда Сергея. В дополнение к этому он заметил в ее глазах вспых-нувшее радостное волнение, которое она тут же постаралась скрыть и не показывать, и Сергей понял, кто и зачем звонит Ане. «Сейчас она воспользуется этим звонком как поводом и отойдет от меня, - подумал про себя Сергей, - и тем разговор наш и окончился.» Слово читая его мысли, Аня, прежде чем включить сотик и приложить его к уху, внешне с сожалением, а внутри с облегчением сказала, не глядя на нег:
        - Извини, мне нужно поговорить.
Она тут же повернулась, и, приложив телефон к уху, отошла  от Сергея, зайдя за двери лабо-ратории, так что он не мог её видеть и остался в коридоре один.
Сергей не раз уже видел, как девчонки в университете разговаривают по сотовым телефо-нам. Как правило, когда им звонили подруги, они никогда никуда не отходили, а наоборот, разго-варивали громко и оживленно, даже привлекая к себе внимание окружающих. Но когда им звонили их мужчины, они старались отойти подальше в сторону и подолгу там мурлыкали, блестя глазами и  оживленно улыбаясь, с настороженным вниманием и вдохновением вслушиваясь в таинственное и волнующее пространство эфира. Судя по тому, что Аня отошла так, чтобы он не слышал, что она будет говорить по телефону, Сергей утвердился в своей догадке, кто ей сейчас звонит и зачем.
Вначале Сергей хотел подождать, пока Аня поговорит по сотику, и потом снова побыть с ней, думая, что она опять подойдет к нему. Но неожиданно он подумал, а вдруг Аня поговорит по сотику, не подойдет к нему, а пойдет и сядет опять к подругам за комп. Конечно, он мог бы сейчас также, как раньше, свободно зайти в лабораторию и сесть с ними рядом. Но тогда Аня будет озабоченно трепаться со своими подругами, и не обратит на него никакого внимания, а он будет, как дурак, сидеть рядом и молча хлопать ушами. А ему это надо?  Он постоял еще немного и хотел заглянуть за дверь в лабораторию и посмотреть, где Аня, но неприятное чувство раздражения и досады его остановило. В нем вдруг вспыхнула обида, которая тут же зажгла чувство гордости и собственного достоинства. «Какого шута я тут стою и унижаюсь? В конце концов, так вести себя со мной – это свинство. Вот я буду тут стоять и дожидаться, пока она там не наговорится со своим «крутым». Да пошло оно все куда подальше. Если я ей не нужен, так тогда ещё неизвестно, что почем».
Сергей решительно повернулся и пошел от лаборатории, где была Аня, по коридору. Дойдя до лестницы, он несколько замедлил шаг, не зная, куда идти ему сейчас. Дел в университете у него оставалось немало. Надо было идти искать в абонементе учебник, о котором сегодня говорил преподаватель. Надо было разыскать с параллельной группы Николая и скопировать у него новую антивирусную программу. Но ничего этого Сергею не хотелось делать и он, чуть помедлив, пошел по лестнице вниз, к выходу из университета. Выйдя на улицу, он размеренно, словно идущий по делам человек, пошагал вниз по улице. Определенной цели, куда именно идти, у него сейчас не было. Просто он хотел уйти подальше от университета, от Ани и побыть одному, чтобы понять и разобраться с тем, что случилось. Он шел по оживленной улице, и мимо него по проезжей части проносились машины. Кто-то рядом с ним смеялся, кто-то, не торопясь, шагал, разглядывая  витрины магазинов, но ничего этого сейчас не существовало для Сергея. Его чувство досады и раздражения как-то быстро переросло в ожесточение, граничащее со злобой, и он в душе стал всячески ругать Аню. Но это быстро прошло, обида стихла, и взамен неё появилось чувство опустошенности, ненужности его никому. И как-то медленно в его душу стала заползать тоскливая тревога. Словно включилась какая-то протяжная аварийная сигнализация, которая тревожно сигналила ему о том, что он теряет Аню. Теряет, несмотря на то, что было между ними. Теряет неотвратимо. Он понял, что между ним и его любимой девушкой встал кто-то другой. Этот другой старше его и, без сомнения, богаче. Он может ей дарить дорогие подарки, катать её на шикарном, «с наворотами», автомобиле, водить в дорогой ресторан. А он, Сергей, ничего этого сейчас предложить ей не может и сможет ли когда-нибудь – это еще неизвестно. И если Аня полюбит того, другого, то тогда он ей будет вообще никем. У него в память вдруг вспомнилась и зазвучала песня на стихи Сергея Есенина:
               
                Над окошком месяц. Под окошком ветер.
                Облетевший тополь серебрист и светел
               
Эти мелодия нравилась Сергею, хотя она была грустна как по звучанию, так и по содержа-нию. Он любил её слушать. Но сейчас она зазвучала в его душе с какой – то особой грустью, по-чти тоской и с какой – то расстановкой:
 
 Дальний плач тальянки, голос     одинокий.
 И такой родимый, и такой     далёкий.
 Плачет и смеётся       песня луговая:
 Где ты, моя липа?     Липа вековая?

Он вообще любил стихи Сергея Есенина и песни на его стихи. Ему нравилась в них какая – то природная, русская задушевность, деревенская красота, грусть и глубина чувств. И сейчас эта песня вошла как бы в резонанс с его тоскливо – встревоженным состоянием и неопределённо-стью, как бы усиливая его чувство потери любимой девушки.
Как бы не сжимала тоска и тревога сердце Сергея, но всё же его голова, ум работали чётко, и он, сосредоточившись, решил обдумать свои отношения с Аней холодно, отогнав хотя бы на время эмоции и чувства. «Предположим, - думал он, - она понравилась какому–то “крутому” с толстым кошельком или мафиознику. Ничего в этом удивительного нет, поскольку Аня красивая девушка и наверняка нравится не только ему одному. Разумеется, тот будет делать всё, чтобы её увлечь, и потому будет дарить ей дорогие вещи, предлагать всякие удовольствия. Здесь всё понят-но. И понятно также, что такое внимание понравится любой девушке. Но насколько это всё будет серьёзно – вот это было сейчас неясно. Может быть, это просто флирт, невинное кокетство со сто-роны Ани, или это что- то более серьёзное? Почему нельзя допустить такое, что она его разлюбит и полюбит кого-то другого. В жизни немало таких случаев. Ведь разводятся даже в семьях. Слу-чилось же такое с его отцом и матерью. Вот, разлюбил маму и полюбил другую. Может же быть такое и с ним. И тут переживай или не переживай, а что сделаешь? Но, с другой стороны, нет со-мнений и в том, что он тоже Ане нравится, или нравился, по крайней мере».
Мысль о том, что Аня его разлюбила и полюбила другого, как-то не утверждалась в душе Сергея. Каким-то шестым чувством, подсознанием он чувствовал, что всё же Аня любит его, а не того, другого. И та ее отчужденность, которую она начала проявлять с ним, не совсем искренняя,
какая-то неестественная. У него было впечатление, что Аня делает над собой усилие, чтобы по-ступать так. Но тогда у неё это уже становится серьезным, и такое её поведение можно расценить, как её выбор в пользу того, другого.
Раздумывая так, Сергей непроизвольно и бесцельно шел по знакомым улицам Владивостока и вышел к морю. Пройдя немного по высокой набережной, он нашёл пустую скамейку  и сел на неё, глядя в далекую морскую даль, туда, где  море соединяется с небом. С  детства знакомый шум волн и крик чаек как-то успокоили его. Море  вообще успокаивает человека. Один  вид этого бес-крайнего морского пространства как бы возвращает человека из мира людей, техники, повседнев-ных забот к миру природы. Видимо, не зря говорят, что жизнь на суше вышла из океана, из моря. И, попадая к морю, человек словно возвращается к своим истокам, к своим природным корням, ощущая себя частью этой природы, маленькой частичкой по сравнению с безграничной морской стихией. Возвращается, словно блудный сын к своей матери, которая готова принять его в любом виде, приласкать, утешить.
Море успокоило Сергея, и он решил не торопиться и не торопить события. Пусть Аня сама определится, что она хочет. Если это просто флирт, чисто женское кокетство, то это скоро прой-дет, и у них будет всё по-прежнему. Если же нет, то  тогда…
Что будет тогда, Сергей не представлял, но, в любом случае, он все-таки решил побороться за свою любовь. Он сделает всё, чтобы тот третий стал третьим лишним. Но предложить Ане он мог только верность, любовь и дружбу, и только это было сейчас в его силах. Предложить сейчас Ане какие-то материальные блага он не мог, и понимание этого как бы обессиливало Сергея, ста-вило его в заведомо неравное, проигрышное положение. Он становился в этом плане неинтерес-ным для Ани, и если материальное ей дороже,то скорее всего он потеряет её навсегда. В душе Сергея вновь протяжно и грустно прозвучало есенинское: 

                Я и сам когда – то, в праздник,         спозаранку
                Выходил к любимой, развернув тальянку.
                А теперь я милой ничего не значу,
       Под чужую песню     веселюсь           и плачу.

Глава 62

Слова однокурсника Бориса о том, что Аню часто привозят на джипе на занятия в универси-тет, как-то запали в память Сергея. Он сам чаще всего приезжал на трамвае, а оставшуюся часть до университета шел пешком. Спустя несколько дней после того случая, когда он видел, как она приехала на джипе в университет, Сергей вдруг захотел проверить, действительно ли это так. Если по правде говорить, то это была лишь внешняя причина, повод, чтобы посмотреть, как Аня приедет. На самом деле ему хотелось встретить и посмотреть на того третьего, «крутого», который встал между ним и Аней. Сергей мысленно пытался создать образ этого «крутого» и богатого. Он представлял его себе широкоплечим, кряжистым и подстриженным наголо, с нагло и хищно смотрящими глазами, толстыми пальцами, с золотыми перстнями и цепочками. Для него образ богатого человека во многом ассоциировался с почти криминальной личностью, мафиози. Будучи маленьким и учась в младших классах школы ещё в советские времена, ему помнился «Сказ о мальчише-Кибальчише», который воевал с жестокими буржуинами. Он любил и сочувствовал храброму мальчишу-Кибальчишу и ненавидел буржуинов, погубивших его. Его детское воображение впитало образ «проклятых буржуев», созданных взрослыми в виде толстых, пузатых и зубастых, с огромной сигарой в зубах, и сидящих на мешках с деньгами, издевавшимися над несчастными рабочими и крестьянами. Став более взрослым и учась в старших классах, Сергей уже воспитывался на произведениях Михаила Шолохова «Поднятая целина», Александра Фадеева «Разгром», Дмитрия Фурманова «Чапаев», Николая Островского «Как закалясь сталь», герои которых идейно отрицали частную собственность, преданы были идеалам рабочего класса и не жалели жизни в смертельной классовой борьбе за своё рабочее дело против капиталистов, помещиков, их белой армии и войск Антанты, мирового империализма. Но к моменту окончания школы страна, в которой он жил, перестала существовать. Социализм исчез, и за какие-то несколько лет он стал жить при капитализме, где богатый человек есть всё, а все остальные - никто. Те, кого раньше ругательно называли спекулянтами, частниками, собственниками, в одночасье стали теперь уважительно называться коммерсантами, бизнесменами и предпринимателями. То, за что раньше садили в тюрьму, исключали из партии и комсомола, теперь стало главным мерилом способностей человека. Одновременно с этим в средства массовой информации – в газеты, журналы, радио, на телевидение хлынул такой поток информации о всяких криминальных разборках, заказных убийствах, рэкете и организованной преступности, что любой «новый русский», богатый человек представлялся Сергею не иначе, как мафиози, рэкетир или «крутой» с преступными наклонностями. Тем более, что в кругу его друзей и знакомых никого богатых не было. Все его однокурсники, друзья были из таких же, как и он, семей с небольшим достатком. Поэтому, видя эти шикарные, с «наворотами» ленд-крузеры, паджеро, мерседесы Сергей воспринимал их владельцев, как «новых русских» с криминальным оттенком. И поэтому он никак не мог понять, как могла Аня полюбить какого-то «крутого», интеллект которого, как он думал, на уровне базарного торговца. Вот почему Сергею подсознательно всё же хотелось посмотреть на этого «крутого», кто вытеснял его из сердца Ани.
Вновь он увидел, как на джипе приехала Аня после того, как три дня караулил её у дверей университета. Он специально приезжал утром пораньше на занятия к университету, и, скрываясь в толпе стоящих у крыльца курильщиков, ждал её приезда. Два дня он ничего не замечал и терпеливо ждал, а на третий день его самолюбие взыграло, и он уже хотел бросить эту затею. Но только он собрался уходить, как увидел знакомую теперь ему машину. Медленно и осторожно красивый голубой джип, словно лодка, проплыл поближе к крыльцу сквозь спешащих к занятиям студентов и остановился поодаль. Как и в прошлый раз, несколько минут из машины никто не выходил. Затем деловито из машины вылезла Аня. На этот раз она тут же захлопнула за собой дверцу машины и спокойно прошла к дверям университета. Посмотрев, как она скрылась за дверьми университета, Сергей перевёл взгляд на машину. В его душе вновь что-то заныло тоскливо, и он опять ощутил  нехватку воздуха и желание закурить. К чувству потери Ани тотчас же примешалось противное, выворачивающее душу чувство ревности к тому, кто сейчас сидел за рулём джипа. Кто там был, ему не было видно, так как все его стёкла были тонированными и скрывали сидящих в ней. Сергей, впившись взглядом в эту машину, напряжённо наблюдал, как она немного постояла, медленно, словно нехотя тронулась с места, и стала выезжать на улицу. Но в этот раз Сергей стоял в другом месте, и машина на выезде должна была проехать мимо него. И в тот самый момент, когда джип уже приблизился к нему, напряжение в душе Сергея достигло критического уровня. Неожиданно даже для самого себя, он сорвался с места, пробежал по тротуару, в два прыжка соскочил на дорогу и с решительным видом встал на пути машины. Преградив джипу дорогу, Сергей внутренне ещё более напрягся, приготовившись к самому худшему, ожидая, что сейчас из машины выйдут с накаченными мускулами и стрижеными затылками «крутые». Но машина послушно и мягко остановилась, и терпеливо стояла в ожидании, пока ей освободят дорогу. Сергей ожидал каких-то экстремальных действии от водителя, стычки с его секьюрити, борьбы, но никак не такого поворота дела и растерялся, не зная, что делать дальше. В следующее мгновенье у него родилось решение подбежать к дверце шофёра, открыть её и рвануть из машины водителя. Но только он двинулся с места, как другая передняя дверца машины приоткрылась, та самая, которая выпустила только что Аню, словно приветливо приглашая Сергея сесть в машину. Он смешался, не зная, что предпринять, но как-то само собой ноги его привели к приоткрытой дверце машины, и он, чуточку помедлив, почти запрыгнул на широкое переднее сиденье, захлопнув её за собой. Инстинктивно он первым делом взглянул на заднее сиденье, беспокоясь, нет ли оттуда ему опасности. Но задние сиденья были пусты, и он, уже не торопясь, медленно повернул голову и посмотрел на водителя.
То, что увидел Сергей, никак не вязалось у него с образом  «крутого», которого он представ-лял себе. За рулём сидел элегантно и со вкусом одетый, довольно молодой мужчина  лет 25-28. Тщательно ухоженный волос модельной стрижки, чисто выбритый, с тонким запахом каких-то изысканных духов. Ослепительно белая  рубашка с галстуком придавали ему некоторую строгость и серьёзность делового человека, едущего на службу. Тёмная, красивая, и, по всему видно, дорогая куртка на молниях несколько сглаживали эту строгость. Крупные, чуть волосатые и тоже ухоженные руки свободно лежали на руле. Но самое главное, что сразу и бесповоротно обезоружило Сергея, так это глаза этого мужчины. На него смотрели приветливые, дружески улыбающиеся глаза доброго человека. Предположить в нём врага Сергей уже не мог. Уловив некоторую растерянность у Сергея, тот снял правую руку с руля, и, протянув её Сергею для знакомства, улыбнувшись, произнёс:
- Будем знакомы, Иван, - и, коротко пожав руку Сергея, и не ожидая его ответа добавил: - а ты Серёжа, так вроде?
Ощутив короткое и крепкое рукопожатие, Сергей негромко ответил:
- Да, Сергей.
- А я тебя узнал. Ты учишься с Аней, она мне тебя уже показывала. Говорила, что ты хорошо разбираешься в компьютерах и ей помогал по информатике.
- Ну да, помогаю, - как-то механически ответил Сергей, продолжая разглядывать Ивана, и пытаясь понять, чем же всё-таки он привлек Аню, есть ли в нем лично что-то, кроме его богатства и денег, что могло так ей понравится. Во внешности Ивана Сергей не нашел ничего особенного. Темно-русые волосы с тщательной прической и хорошо уложенные с помощью лосьона. Высокий лоб, густые и почти мохнатые, дугой брови. Нос ровный, губы чуть пухловатые, округлые щеки и довольно широкий подбородок. Чисто выбрит. Обычный российский предприниматель или госу-дарственный служащий. Такие часто работают начальством средней руки, администраторами. Но было что-то во всём его облике, что как-то сразу располагало к нему, снимало напряженность и устраняло  всякую охоту ссорится с ним. Чтобы немного поддержать разговор, Сергей добавил:
-У нее с Катей не всегда получается работа на компе, они его только осваивают, лингвисты всё же. А… вы…
Сергей немного замялся, не зная как теперь называть своего нового знакомого, на “ты” или на “вы”.  Разница в возрасте у них была небольшая, но все-таки для Сергея Иван был соперником. Поэтому называть его уважительно на “вы” Сергею не очень-то хотелось, однако правила прили-чия и вежливость его заставляли.
Интуитивно Иван понял, что смущает Сергея, и просто предложил:
- Ты можешь меня называть на «ты», я не обижусь, - и, тут же улыбнувшись, добавил:
- Я сам не так давно был студентом, и учился здесь же.
- На каком факультете? - переспросил Сергей
- На электротехническом. Я кончал «электропривод и автоматизация промышленных уста-новок», инженер – электромеханик. А ты учишься на каком факультете?
- Я на ФКТ. Ну, это факультет компьютерных технологий. Программистом буду. Кафедра вычислительной техники и программного обеспечения.
- А, знаю. Это на третьем этаже третьего корпуса. Эта кафедра с вашего компьютерного фа-культета. Там заведующий кафедрой Тихомиров Владимир Александрович, он нам вычислитель-ную технику преподавал.
- Да, это наш заведующий кафедрой.
- Нормальный мужик, хороший специалист, дело знает. Нам он нравился. Мне на экзамене четыре поставил.
- А вы предприниматель?
Сергей намерено сказал слово «вы», а не «ты». Он вдруг почувствовал, что Иван начинает располагать его к себе, но о том, что всё-таки это человек, который отнимает у него Аню, он не забывал, и поэтому не хотел сближаться с ним и устанавливать дружеские отношения. Сергей хо-тел сохранить дистанцию с этим, пока ещё незнакомым человеком. Иван не обратил на это ника-кого внимания, и так же свободно ответил:
- Ну да, занимаюсь бизнесом. У меня предприятие. Правда, не очень большое, ну да вот, ду-маю расширяться.
Неожиданно даже для себя Сергей, чуть помедлив, сказал:
- Так это вы подарили Ане мобильник?
Причем он сказал это так, что фраза прозвучала не вопросом, а как бы уточнением. Словно он искал того, кто это сделал, и теперь вот нашел, и отрицать это уже Ивану не имеет смысла. Но тот и не думал отрицать, а наоборот, с готовностью подтвердил, причем так, что в его ответе про-звучало даже некоторое удивление, вроде того, и кто же еще, как не я.
- Да, конечно, это я ей подарил, - и тут же переспросил, как бы спрашивая согласия Сергея: – красивый, правда?
При этом он посмотрел на Сергея с такой довольной улыбкой, что Сергей невольно улыб-нулся и подтвердил:
- Красивый, Ане нравится.
При упоминании об Ане Иван еще более оживился и немного мечтательно сказал:
- Аня – красивая девушка, мне она понравилась, – забывшись, неосторожно сказал он.
- Ну да, – неопределенно пробурчал Сергей.
При этом он отвернулся от Ивана и посмотрел через лобовое стекло на идущих по тротуару студентов с видом в чем-то задетого или обиженного человека. Про себя Сергей подумал: «Ясное дело, нравится, не нравилась бы, так и не катал бы ты её на своей машине. Аня кому угодно по-нравится, не только тебе».
Этот слегка обиженный вид Сергея показал Ивану, что не равнодушным к Ане может быть не он один, и напомнил ему слова Ани о любви Сергея к ней. Почувствовав это, Иван, стараясь загладить неловкое впечатление от сказанных им слов, сказал:
- Мы с ней познакомились не так давно. Она учится на переводчика. Думаю пригласить её к себе на лето поработать. У меня намечается контракты с Китаем, Японией или Индией, и мне ну-жен будет переводчик. Так что пусть попрактикуется.
Тем самым он как бы намекал Сергею, что у него интерес к Ане просто профессиональный, а не как у мужчины к девушке. Однако, Сергей почувствовал, что Иван так говорит для того, чтобы лишь отвлечь его и скрыть свои подлинные чувства к Ане. Он вновь повернулся и посмотрел на Ивана. Причем он хотел своим взглядом выразить как бы недоверие и упрек Ивану, но у Сергея это не получилось. Не получилось потому, что, вновь взглянув на Ивана, он понял, что в нем привлекло Аню.
Вот есть люди, к которым уже изначально её Величество Судьба благосклонна. Еще только родившись, такой ребенок становится предметом общей заботы папы, мамы, бабушек, дедушек, и окружен их вниманием до самого совершеннолетия и после. В детстве ему ни в чем не отказыва-ют, дарят кучу игрушек и всяких сладостей, конфеток, шоколадок, печенья. В школьном возрасте он хорошо одет, обеспечен учебниками, репетиторами, а в старших классах уже имеет прекрасный компьютер, сотовый телефон или другие какие-нибудь достижения цивилизации, и достаточно дорогие. Папа такого ребенка чаще всего начальство или состоятельный человек. И всё, что кому-то другому дается с таким трудом или вообще не дается, ему это плывет прямо в руки. Как-то само собой получается, что и машину хорошую он себе купит, и место работы денежное ему предлагают, и девушки самые красивые на него внимание обратят. И хоть ты тресни, а ничего ты тут не сделаешь, коли такому сама «Ваше благородие, госпожа Удача» благосклонна. И вновь посмотрев на Ивана, Сергей уже увидел в его лице выражение человека, привыкшего к дарам Судьбы, и терпеливо ожидающего очередного её подарка. Бороться с таким проявлением благосклонности Судьбы для Сергея было глупо и бесполезно. Сергей понял, что именно эта удачливость, комфортность Ивана так привлекла Аню. При этом Сергей про себя подумал, «Мне бы твою удачливость, да благосклонность Судьбы». Почему-то тут же память ус-лужливо напомнила ему, что отец его ушёл из семьи, мама совсем мало получает, и живут они в какой-то хрущёвке с матерью и сестрёнкой. У него вдруг появилось чувство обделённого за что-то Судьбой, фортуной человека. Глядя на тщательно и со вкусом одетого Ивана, сидящего в удобном  кресле за рулём японского джипа, суперованную обшивку салона внутри джипа и небрежно лежащий на щитке сотовый телефон, ему даже стало как то неудобно за его лёгкую болоневую курточку, в которую он был одет, помятые джинсовые штаны и поношенные ботинки. Сознание этого низкого своего материального уровня породило в нём противное чувство собственной неполноценности. Ставило его как бы в унизительное положение по отношению к Ивану. В его голове вдруг родился вопрос: «А почему всё так получается? Почему ему всё, а мне ничего, почему?». Вздохнув, Сергей в знак согласия покивал головой и немного с грустью сказал:
- Да. Конечно. Пусть попрактикуется, ей это надо, она ведь переводчицей будет.
И, немного помолчав, он добавил:
- Ну, я пойду, а то мне на занятия надо.
Он не хотел оставаться в машине, чтобы не испытывать больше этого унизительного чувства материального неравенства, и поэтому так сказал, хотя его пара начиналась ещё не скоро.
- Конечно, конечно, – с заботой в голове сказал Иван, - а я думал, тебе куда-то ехать надо, хотел подвезти тебя. Если тебе нужна будет помощь, звони мне, не стесняйся.
Он отщёлкнул лежащую рядом папку, достал великолепно оформленную красивую визит-ку, и протянул её Сергею.
- Вот, возьми. Ну, счастливо!
  Сергей взял визитку, пожал на прощанье протянутую ему руку и, не торопясь, вылез из ма-шины. Джип мягко тронулся с места и через минуту скрылся в потоке автомобилей.
Проводив его взглядом, Сергей сначала хотел смять и выбросить визитку Ивана, но потом, подумав, спрятал визитку в карман, немного постоял в задумчивости. Теперь, узнав, кто отвлёк от него Аню, он понял, что шансы вернуть ему Аню у него теперь очень и очень невелики. Силой, кулаками, умом он здесь ничего не сделает. На стороне его противника всё - возраст, опыт, удача, он привлекателен внешне. И, без сомненья, сильно нравится Ане. Это не просто флирт или роман. Но на его стороне была другая Аня. Аня, которую он знал уже близко, которую он целовал и обнимал. Аня, которой тоже было хорошо с ним. И, как думал Сергей, такой Аню Иван ещё не знал, и именно это давало ему надежду и в какой - то мере право на её любовь, которую Сергей, во что бы то ни стало, всё же решил вернуть.   
Повернувшись, он решительно стал подниматься по ступеням крыльца университета  к две-рям, за которыми недавно скрылась Аня.

  Глава 63

После того последнего разговора Сергея с Аней в университете, прерванного звоноком мо-бильника, висевшего на груди у Ани, разрыв его с Аней стал явным и зримым. Между ними слов-но пробежала чёрная кошка. Сергею всё это казалось каким-то чудным, дурным сном или непо-нятным наваждением. Умом он никак не мог понять, как так получилось, что два таких дорогих друг другу человека вдруг стали такими чужими. В его душе чувства любви, привязанности к Ане боролись с каким-то неизвестно откуда взявшимся барьером, препятствием, которые он хотел и не мог преодолеть. Этим барьером было то чувство отчуждения Ани, словно он был ей совер-шенно безразличен и ничего между ними не было никогда. Словно не было тех горячих объятий, волнующей близости её груди, ласковых и нежных прикосновений её рук. Сергею с трудом теперь верилось, что всё это было, и было не с кем-нибудь, не в каком-то волшебном сне, а именно у него с Аней. Впервые по-настоящему испытав ласку и нежность любимой девушки, Сергей никак не мог смириться с потерей её, покорно согласиться с тем, что теперь она для него  просто хорошая знакомая, в лучшем случае - подруга. Но дружбы между мужчиной и женщиной существовать не может. Дружба может быть между двумя мужчинами или двумя женщинами. Поэтому даже претендовать на то, что Аня станет для него в будущем подругой, он уже не может.    
Одновременно в его душе возникло и стало укрепляться чувство обиды, возмущение неспра-ведливостью происходящего.  Почему теперь он должен унижено искать возможности привлечь к  себе внимание Ани, заискивать перед ней, словно просить о каком-то одолжении. Его чувство любви к ней по прежнему сильно, и он не изменял ему. Он не делал и не собирался делать ничего такого, что дало бы Ане повод усомнится в нём. Поэтому любые его попытки  в душе и желание вновь встретится с Аней, восстановить его прежние отношения с ней наталкивались на чувство его гордости, собственного достоинства. Он не мог позволить себе без оглядки искать возмож-ности сближения с Аней в ущерб своему самолюбию, потому что иначе он бы перестал уважать самого себя. Именно эти чувства его самолюбия и собственного достоинства толкали Сергея даже против его воли на такие поступки, словно Аня для него была ни кто. В душе Сергей искал способы возобновить всё с Аней, а на деле поступал так, что это усиливало его разрыв с ней.       
Хотя по разным причинам, но теперь каждый из них через силу старался продемонстриро-вать другому своё повышенное безразличие, пренебрежение и равнодушие, в сущности, заглушая тем самым свою собственную душевную боль. Теперь всё, что их раньше сближало, соединяло,  стало, наоборот, разъединять. Так, если раньше они случайно встречались в коридоре университе-та, то они по особенному, доверительно улыбались друг другу. Даже торопясь куда-то, Сергей обязательно перехватывал её руку и останавливал Аню хоть на минуту, при этом с радостным волнением улавливая её послушные его рукам движения. Теперь же, встретив её в оживленной толпе студентов, он напускал на себя  как можно более равнодушный вид, ускорял шаг и, кивнув головой в знак общего всем привета, с независимым видом проходил мимо. Аня при этом с повы-шенным вниманием и интересом разговаривала с подругами и тоже не смотрела на Сергея. Если раньше, встретив её подругу Катю, он первым делом узнавал у неё, где сейчас Аня, что она делает и как у неё настроение, то теперь же он интересовался только делами Кати, и ни словом не обмол-вился об Ане. Да и Катя если раньше охотно говорила Сергею об Ане, то теперь она старалась не начинать разговор про Аню. Лишь однажды, встретившись с ним случайно после занятий, они остановились возле окна и стали говорить на всякие нейтральные темы. Катя сначала живо под-держивала беседу, но немного погодя вдруг замолчала, и когда уже Сергей собрался с ней рас-прощаться и уходить, в упор спросила его:
- Ну, ты что, совсем поссорился с Аней?
 Хотя такой вопрос Сергей давно ожидал от неё, но всё же услышав его, он немного расте-рялся. Прислонившись к стенке, он глубоко вздохнул. Тоже немного помолчав, Сергей посмотрел на Катю, и просяще сказал:
- Кать, спроси что полегче, а?
Однако Катя как-то жёстко, не щадя его, повторила:
- В другой раз – обязательно. А сейчас скажи, что у тебя с Аней?
- Что у меня? У меня ничего, всё по-прежнему - медленно, словно обдумывая, сказал Сергей, - а вот что у неё, так это тебе, наверное, лучше меня знать. Ты её самая близкая подруга.
- По-прежнему? Ты даже не подходишь к ней, ты равнодушно проходишь мимо, когда мы встречаем тебя, – довольно резко возразила Катя, – ты …
Но Сергей, выпрямившись, в упор посмотрел на Катю и, перебив её, неожиданно также горячо, волнуясь, заговорил:
- Равнодушно? А как я еще должен проходить мимо, если, увидев меня, она тут же поворачи-вается к тебе, и делает вид, что меня не замечает, вроде как увлечена беседой с тобой. Если я при-хожу к ней, а она даже не торопится из лаборатории выйти, и комп оставить. Если я с ней говорю, у неё мобильник звенит, она мне - привет большой, и побежала трепаться со своим  “крутым” по сотику, а мне, по-твоему, стоять, ждать, пока она с ним наговорится? Так, да? Она не хочет встре-чаться со мной, у неё какой-то «крутой» в голове сейчас, а не я.
- Неправда, Сергей, Аня любит тебя. Да, она сейчас на распутье и ей трудно, но я чувст-вую…
Сергей вновь перебил Катю.
- Я не знаю, что ты чувствуешь, я не знаю, кого любит Аня, но так поступать с её стороны – это предательство. Да,  я не могу сейчас дарить ей мобильники, катать на джипе. Ну нет у меня такой возможности, она прекрасно это знает. Я – студент, притом, скорее всего, меня за этот се-местр лишат стипендии, потому что мне сейчас из-за этого не до учебы. А вам, девчонкам, нужны дорогие подарки, навороченные джипы, поездки на Канары. Короче, деньги, деньги и деньги. Ну и шут с вами, и с ней тоже. Придет время, и у меня это всё будет. А сейчас я ничего не смогу сде-лать, понимаешь, – ничего!
- Сергей, ты напрасно так горячишься, – мягко возразила Катя, – да, конечно, любой девушке будет приятно, если к ней проявляют внимание и не просто кто-то, а состоятельный, серьезный мужчина, ты должен понимать это. Любая девушка…
- А я, по-вашему, не серьезный, – живо возразил Сергей. Причем намеренно он сказал “ по-вашему”, а не “по-твоему”, подразумевая под этим словом всю женскую половину человечества, - я, по-вашему, так просто, трепач какой-то, так что ли? Со мной можно дружить, можно приятно провести время, поразвлечься, а что-то всерьез, так это только с “состоятельными” да “солидны-ми”, которые на джипах катать могут. Ну уж нет, дешево меня цените. Я себя уважать хочу  и ни-кому не позволю так с собой обращаться.
- Тебя никто не унижает, но ты должен понять Аню. Она сейчас в трудном положении. Ей судьба предложила выбор, она должна его сделать, и ты должен помочь ей в этом, если, конечно, любишь ее. Докажи ей свою любовь, покажи, что ты всё же мужчина, а не мальчишка, и с тобой ей будет всегда хорошо. А если сейчас, когда ей так нелегко, ты равнодушно проходишь мимо, небрежно кивая нам головой при встречах, то тогда чего ты от нее хочешь?
- А мне, по-твоему, легко сейчас? У неё, по крайней мере, есть выбор, а у меня его нет! По-нимаешь, у меня нет выбора, – почти прокричал Сергей, – я люблю её, я её люблю, но я ничего могу сделать, ничего, ничего. Понимаешь – ничего, потому что у меня нет своей машины, нет та-ких денег, как у «крутых», и я не виноват, что мои родители не миллионеры.
Говоря так, Сергей сначала смотрел прямо в глаза Кате, но при последних словах он перевел взгляд выше её и смотрел уже куда-то в далекую даль, как бы не замечая Кати, словно где-то там вдали был кто-то, кто его обидел и был так несправедлив к нему. Глаза Сергея при этом повлаж-нели и Кате показалось, что он сейчас расплачется от обиды. Она поняла, как сильно переживает Сергей, и как глубоко ранят его душу и сердце эти переживания. Ей стало до боли жалко его, и в ней вдруг заговорила женщина. Она едва удержалась от того, чтобы, как ребенка, не пожалеть Сергея. Чисто женским, мягким и ласковым движением она провела рукой по его ещё мальчише-ским непокорным вихрам и, чуть задержав свою руку на его щеке, тихо сказала:
- Не переживай, всё будет хорошо. Аня любит тебя, я знаю. Она любит тебя, Сережа

Глава 64

На следующий день после встречи с Иваном Сергей после занятий вернулся домой. Он, не торопясь, дождался трамвая, доехал до своей остановки и пришел домой. Хотя ему проще было доехать на автобусе, так как остановка его была ближе к его дому, чем остановка трамвая, но Сер-гею некуда было спешить, и он предпочел бесплатный трамвай.
Дома никого не было. Мама, видимо, задержалась на работе, а сестрёнка, скорее всего, убе-жала к подружкам. Сергей вяло перекусил на кухне, аппетита не было. Из кухни он пришёл в комнату, сел на диван, откинулся на подушки и глубоко задумался. Его почему-то так и не покидал вопрос, возникший, когда он сидел в джипе Ивана, гвоздём застряв в его голове. «По-чему я такой несчастливый оказался? Почему так получается на свете, что одному всё как на подушке бери, не хочу, а другому - шиш со смаком. Причём вот даже не только у людей, и у зверей тоже. Смотришь, одна собака бездомная. Бегает вся лохматая, грязная, где только и чем питается, не понятно. Что можно найти поесть на улице, в этом каменном мешке? Разве только на помойке чего. Другая собака – так её хозяин на ремешке водит, вся ухоженная, шерсть лоснится. Хозяйка не знает, чем её накормить – ублажить. Почему так?»
Сергей поёрзал от таких мыслей на диване, сел поудобнее и снова стал размышлять.
«Вот возьми Аньку. Тоже ведь судьбой не обижена. И возят её на джипе, и ходит в шубе ме-ховой, и сотик ей подарили. И любят вот её двое, даже выбор у неё есть. Чтобы вот если меня две девчонки полюбили. Так нет же, про такое и не думай. А её вот, пожалуйста. Н-е-е-т, что-то здесь не так. Почему именно ко мне судьба так не ласкова?»
Родился Сергей в год, когда  Сатурн в небе вступил в знак "Дева", усилив тем самым интел-лектуальный потенциал рождающихся. В знаке Дева Сатурну благоприятно - он в  воей стихии, а поскольку Плутон был в этом же знаке, то личности рождались необыкновенные. Щедро в это время природа дарила и достоинства, и недостатки. Трудна и необычна судьба этих детей семиде-сятых годов. Много им придется вытерпеть, познать, преодолеть. Сильно будет их стремление к радиотехнике, электронике, компьютерам. Страдать будут от непонимания, от глупых учителей, от раздора родителей, от общенациональных конфликтов.
 В момент рождения Сергея Юпитер, "Большое счастье" ему название, был в знаке Льва, предвещая крупную удачу ему в будущем, да видно, не всё ещё искупил в своей судьбе Сергей - встала в этот день Луна в оппозицию Солнцу. Как на дуэли стала, злой, видно, на него была. Жизни такое угрожает.
Отец Сережи разошелся с его мамой, когда ему было 12 лет. Случилось так, что он полюбил другую. Отец сохранял с ними хорошие отношения и никогда не прерывал своей связи с сыном, помогая и выручая его по мере возможности. Когда ему было уже 16, и он хорошо понимал слож-ность отношений его отца с матерью. Мама Сергея, Нина Максимовна, была инженером по обра-зованию и работала в Гражданпроекте. Они жили втроем - младшая сестренка Даша, мама и он, в двухкомнатной квартире хрущевского типа. Те самые знаменитые "хрущевки", проживание в ко-торых было рассчитано Бог весть на кого, но только не для людей. Максимум неудобств, которые только может придумать извращенный архитектурно-строительный ум: низкий потолок, смежные комнаты, туалет и ванна в одном месте с единственным краном на ванну без раковины и умывальника, мизерная прихожая и такая тесная кухня, что даже вдвоем там было уже не разойтись, балкончик полтора метра длиной. Трудно даже понять, какой только идиот их придумывал. Вот просто рассудить, обычным крестьянским умом – какая должна быть квартира? Ведь на кухне завтракают, обедают, ужинают – по три раза в день собираются. Значит, нужен для семьи стол, чтобы трое-четверо уселись. Четыре стула, или, на худой конец, табуретки, шкаф для посуды, газовая плита. Стоит холодильник, а в лучшем случае (для тех времён) и морозильная камера. Шкаф для припасов – крупа, мука, макароны, рожки, лук, варенье. И всё это на 5-6 квадратных метрах – ну разве это не идиотство? Три квадратных метра прихожая – и это там, где на зиму нужна шуба, сапоги, шапка, да на троих-четверых. Где раздеться, куда это повесить, где хранить? Спрашивается, каким местом думали и о ком думали, да полноте, думали ли вообще?
Вот эта "хрущевка" и была домом Сергея, домом его детства, домом его юности, которую он любил, как любит свое гнездо птица, свою нору зверь. Здесь была его страна детства, его первые радости и горести. Здесь малышом он делал первые свои шаги. Здесь на застеленном ковриком  полу он играл с такими же, как он, малышами, здесь засыпал в своей кроватке, согретый и убаю-канный теплом своей мамы.
 Сюда мальчишкой он прибегал с улицы зимой, озябший, голодный, усталый, согреваясь в этой тесной прихожей, нетерпеливо съедал ужин на кухоньке, заботливо поданный мамой, и, со-гревшись и наевшись, в благодушии заваливался на диван в трех метрах от включенного телеви-зора, согнав с дивана сестру. Здесь, в маленькой комнате, у них на двоих с сестрой был письмен-ный стол, где они по очереди готовили уроки.
Учился Сергей без особых проблем. Учеба ему давалась. Он не был отличником в школе, но в целом был на хорошем счету. Но почему-то пятерки ему старались не ставить, даже тогда, когда он это заслуживал. Однажды, когда Сережа был в старших классах, мама решила выяснить, поче-му у него даже по труду стоит четверка, хотя Сергей был трудолюбив и сообразителен. Он чинил дома замки, мебель и радиоаппаратуру. Придя в школу и найдя "трудовика", она спросила, как его мнение о Сереже. Тот с уверенностью сказал, что работать Серёжа умеет, сообразителен, и он им доволен. Но на вопрос: "Почему же тогда у него всегда стоит 4, а не 5 в журнале? ", тот замялся и толком ничего ответить не смог. Правда, после этого разговора у него за труды всегда стояла пя-терка.
  Отшумела, отзвенела быстро счастливая, шальная пора окончания школы. Алая лента вы-пускника на груди, выпускной, праздничный летний вечер с гуляньем всю ночь по городу, по набережной возле моря. Последний день вместе, всем классом. Похорошевшие девчонки, вытя-нувшиеся мальчишки. Сегодня еще девчонки и мальчишки. Завтра – уже юноши и девушки, с ат-тестатом среднего образования, аттестатом зрелости, за которым десять лет позади. Весь город улыбался им, улыбался юности, своему будущему.
  После окончания школы расслабиться Сереже не пришлось. Ему пришлось бросить в этот год все свои увлечения и заняться учебой, подготовкой к вступительным экзаменам в университет. Его мать и отец всё-таки имели высшее образование, и он с детства привык и понимал, что высшее образование ему необходимо, что он будет инженером. Но к моменту окончания школы он уже понимал и другое. Учиться в университете он мог только на бюджетной основе, бесплатно. Платное обучение его мама, получавшая как все бюджетники очень мало, естественно, не могла оплатить. Поэтому он должен был поступить только на бюджетное образование, где мест, с учетом всяких “блатных”, не густо, и ему надо было на экзаменах получить максимум баллов. Это же понимала и его мама, волнуясь за сына, и боясь, что он не поступит на бюджетное образование в университет. Отгуляв всего неделю после окончания школы, он вновь засел за подготовку к экзаменам.
В университет Сергей поступил с первого раза, хотя давалось ему это не так легко, как пред-ставлялось. Лето пролетело быстро, и вот он с мамой, волнуясь и переживая, находит себя в спис-ке группы решения приемной комиссии университета о зачислении. Тогда впервые в жизни он увидел на глазах своей мамы слезы. Слезы радости и переживания за него, и именно тогда он по-чувствовал себя уже взрослым, мужчиной. Почувствовал всю глубину тревоги, переживания и волнения за него его матери. Выбравшись с трудом из толпы абитуриентов, толпящихся возле списков, он впервые за долгое время после детства уже не сам прижался к ней, как было в детстве, а мягко привлек её к себе, тихо сказав:
- Мам, я студент. Представляешь? – и, чуть помедлив, весь сияя улыбкой радости добавил, шутя: - поздравляю тебя со студентом!
От избытка чувств, волнения и радости Нина Максимовна едва смогла ответить сыну:
- Вот и хорошо, Сережа. Ты молодец у меня.
В первый и второй год его так увлекла учеба, что эти первые два курса пролетели у него, словно два дня. Сессии, лекции, компьютерная практика, рефераты, зачеты, экзамены. Шумная, веселая студенческая семья, вечера, дискотеки. Сергей был в университете, как рыба в воде.
Но природа и время берут свое. Девушки все больше и больше привлекали Сергея. Однако до того, как он встретил и полюбил Аню, у него не было ничего серьезного с ними. Аня, вошедшая в его жизнь, увлекла так сильно, что Сергей сам того не ожидал. Если раньше у него с девчонками были просто шутки, приколы, иногда веселая возня, но все это было мальчишество, как-то не серьезно. С Аней было все совсем по-другому. Всё больше и чаще встречаясь с Аней, он вдруг ощутил, что им овладело чувство сильнейшей привязанности к ней, чувство любви, глубокое чувство родственности души, понимания её на духовном уровне, чего он раньше никогда и ни с кем не ощущал. В его стремлении к ней, в любви, в ласке и удовольствиях он не встречал сопротивления, а наоборот видел и понимал, что Аня ощущает такие же, как и он, чувства, и её тоже и также тянет к нему. Он чувствовал, что её огромный, данный ей щедро матерью-природой запас нежности, любви и ласки, природного, женского, привлекательного только ещё начинал раскрываться, и она пробует свою женскую силу на нем. Это чувство и сейчас безраздельно владело им, но у Ани он такого уже не ощущал. Сергей почувствовал, что между ним и Аней встала какая-то преграда, барьер, который не дает пройти к нему чувствам Ани. Словно темный экран, не пропускающий к нему лучи света. И этим барьером, неожиданно появившимся препятствием был Иван, удачливый предприниматель, с его немалыми деньгами и шикарной машиной.
И вот теперь, лежа один на диване, Сергей пытался понять, как это всё произошло. Как могло случиться такое, что он стал Ане неинтересен, и как такое получается. Что он должен делать, и что чувствует сейчас Аня, оказавшись перед таким искушением.
Умом программиста, аналитика, Сергей попытался абстрактно представить ситуацию, поста-вив себя на место Ани. Он подумал, что если смоделировать такую ситуацию, то тогда он может почувствовать себя на месте Ани, может быть, поймёт её состояние и найдёт нужное и правильное решение этой проблемы. Он представил, что его любят две девушки, и эта мысль стала ему любопытна. Устроившись комфортно на диване, он взял небольшую подушку, подло-жил её под голову и стал представлять себе, как это могло быть. Он представил себе, что вот, до-пустим, его любит красивая девушка, такая как Аня, с большими глазами, длинными ресницами и блондинка. Его память живо воскресила перед ним образ Ани с её пухлыми губами, округлыми бёдрами и шикарно спадающим на плечи потоком волос. Одновременно Сергей пытался предста-вить себе какую-нибудь другую, разумеется, тоже красивую девушку, но уже брюнетку. Высокая, стройная, с зелёными глазами, с рельефной фигурой и тонкой талией. Обе эти девушки хороши каждая по-своему, обе горячо его любят, и с радостью готовы попасть в его объятия. Обе студентки, умницы, ласковы и нежны. И что тогда ему делать, кого выбрать, а кому отказать? Ведь отказать, значит огорчить, обидеть, сделать несчастной. Вдруг, допустим, он так понравится той, которой он откажет, что девушка всю жизнь будет о нём тосковать, что тогда?
Такая ситуация, показавшаяся ему вначале для него благоприятной и хорошей, при тщатель-ном анализе его совсем не обрадовала. Конечно, кому же не приятно, если тебя любят, как какого-нибудь турецкого султана Селима или персидского шаха. Вон, у мусульман даже сейчас по закону может быть четыре абсолютно законные жены. Но здесь не Персия и не Турция, а Россия. Обычаи и порядки здесь совсем другие. В особенности тут другие девушки, которые скорее сами заведут себе четверых мужей, чем позволят мужу иметь ещё кого-то, кроме неё. Сергей только на минуту представил себе, если бы, допустим, Аня и её подруга Катя были его двумя жёнами, то ему сразу стала ясной вся абсурдность такого варианта, потому как с двумя такими девчонками ему ни в жисть не справиться. Уж как там мусульмане ухитряются это делать, одному богу известно, ихнему Аллаху. А вот как бы он выбирал, если бы полюбили его сразу две девушки, это для него было бы явно неразрешимой задачей.
Поставив себя на место Ани, он понял всю сложность для неё ситуации, и в какой-то мере даже посочувствовал ей. В самом деле, а кого бы тогда предпочёл он, будь на её месте? Его, сту-дента, или преуспевающего предпринимателя Ивана. Сергей тотчас же при упоминании о Иване вспомнил его ухоженный вид, благородные манеры и суперованную обшивку салона джипа. Он оглядел критически свою квартиру, и ему даже стало немного неловко. В их комнате стоял уже не новый шифоньер с вставленным чуть пожелтевшим зеркалом, простые деревянные стулья с поца-рапанным местами лаком. Небольшая морозильная камера с тоже поцарапанной дверцей и накле-енными старыми наклейками, которые он наклеил на неё, когда ещё был маленьким. На стене ви-сел невысокий, занимающий лишь половину стены ковёр. На полу тоже лежал ковер, на котором он играл, когда ещё был маленьким. Этот ковёр уже потёрся в нескольких местах и разлохматился по краям. Пластмассовая люстра, висевшая на потолке, в некоторых местах пожелтела, и на ней не хватало лепестков, которые он разбил когда-то мячиком. Цветной, но старый ещё ламповый телевизор стоял в углу, напротив дивана, на старинной тумбочке, исправно служа им верой и правдой. Во всём облике комнаты была печать изношенности, даже в какой-то степени ветхости. Сергей вдруг вспомнил, что однажды он приводил к себе домой Аню, и она была уже в этой комнате. Произошло всё это чисто случайно. Получилось так, что они были с Аней недалеко от его дома и неожиданно встретили на улице его маму, Нину Максимовну. Сергей познакомил Аню с мамой. Нина Максимовна обрадовалась этой встрече и пригласила Аню зайти к ним в гости, выпить чаю. Аня вначале застеснялась и отказалась, но потом согласилась. Втроём они пришли домой к ним и довольно весело провели вместе несколько часов. Сергей с первых же минут понял, что Аня маме понравилась. Аня как-то  сразу перестала смущаться, спокойно беседовала с Ниной Максимовной, и у неё тоже осталось хорошее впечатление от этой встречи. Тогда Сергей порадовался этой встрече, но сейчас он уже был не особенно рад этому. Он представил себе, как Аня вспомнит обстановку их квартиры и, одновременно, Ивана с его шикарной машиной, и ему стало как-то неудобно и дискомфортно. Будь он сам на её месте, наверно, он тоже задумался бы над этим.
Сергей решил пойти прогуляться, чтобы отвлечься от таких мыслей. Встав с дивана, он оделся, закрыл на замок двери квартиры и пошёл на улицу.
Выйдя во двор, он, не торопясь, пошёл по тротуару, и дошёл так до остановки трамвая. Ехать куда-либо он не собирался, но когда он проходил мимо, к остановке подошёл трамвай и остано-вился, гостеприимно открыв двери. Неожиданно для себя Сергей решил поехать к своему другу Борису, с которым он учился в одной группе. Он быстро повернулся, запрыгнул в последний мо-мент в трамвай и поехал к нему.
К счастью, Борис был дома, открыл ему двери и пригласил зайти. С Борисом они дружили ещё со школы. Сергей разделся и прошёл в комнату. Борис возился с компьютером. На столе ле-жали дискеты, коробка с компакт-дисками, книги по программированию. 
- Что это ты там делаешь, опять компьютер мучаешь? - сказал Сергей, усевшись рядом со столом.
- Да вот, новую систему пробую. Вчера пацаны мне “Linux” принесли на дисках, вот хочу разобраться с ней. Здесь полный дистрибутив на четырёх компакт-дисках  и сокращённый вариант на одном диске.
- А он-то зачем? Если есть полный дистрибутив, то к чему сокращённый.
- Ну, если ты, например, захочешь работать где-нибудь на другом компьютере, где её нет. Вот берёшь этот диск, и с него работаешь. Загружаешь систему, и вперёд. Я её пока полностью у себя не устанавливал, только с этого диска работаю. Хочу сначала посмотреть, как она, и что из себя представляет.
- Борь, а зачем тебе она нужна? Ведь есть же у тебя Windows, работает, что тебе не нравится.
- Понимаешь, Серега, во-первых, Windows же у меня пиратский. Купить лицензионную вер-сию - это сколько денег надо? У меня таких денег нет, вот и приходится работать на ворованной копии. Отсюда все проблемы, то один глюк выскочит, то другой. Приходится каждый раз в три-четыре месяца Windows переустанавливать.
- Это правда, глюки у него выскакивают, – согласился Сергей.
- Ну вот, а “Linux” – бесплатная программа. Ее пацаны в интернете скачали, и у кого стоит, никто не жалуется. Говорят, никаких глюков не вылазиит у неё. Они даже высылают бесплатно копии на дисках, только за диски и пересылку деньги платишь. Вот эти диски Витька запросил через Интернет, ему через три недели прислали, а стоили всего четыреста рублей. И копии уже не ворованные, не пиратские.
- Бесплатно рассылают? – удивился Сергей, – вот это здорово. Ну, а сама система, как она?
- Вот, смотри, – довольно сказал Борис, – я её только что загрузил в комп. Она по ин-терфейсу почти не отличается от Виндозы.
- А текстовый редактор, ну, как Word в Винде?
- Сейчас покажу, – с удовольствием ответил Борис.
Загрузив нужную программу, Борис быстро пощелкал по клавиатуре. На экране монитора показалось окно текстового редактора с панелями инструментов и редактирования, очень похожее на Word из офисного пакета Windows.
- Вот, смотри, – сказал Борис, – текстовый редактор, как офис в Винде.
- Да, совсем похожи, - подтвердил Сергей, – а я думал, что они совсем другие и мне казалось, что если с этой системой связаться, то много времени уйдет на освоение. Думаю, а зачем это нуж-но. Оказывается, здесь все просто.
- Притом еще вот что, – увлеченно добавил Борис, – эта система открытая. Здесь даже прила-гается исходник. То есть, ты можешь его взять и сам туда что-нибудь добавить, скомпилировать, и это будет уже твоё собственное.
- Да, здорово. Надо себе тоже такие диски сделать.
- Покупай болванки, возьмешь эти диски, и Витька запишет. У него резак есть.
- Что, Витя RW купил?
- Да, недавно. Давай, знаешь что, попробуем загрузить с дистрибутива её.
- Давай. Только это, наверно, не быстро будет.
- Да не думаю. Впрочем, посмотрим.
Сказав так, Борис взял лежащий на столе один из четырёх дисков, вставил его в лоток чита-ющего устройства и, нажав кнопку, подождал, пока лоток мягко втянулся в устройство. Щелкнув несколько раз быстро кнопкой мышки, он дал команду на инсталляцию программы. Пока про-грамма инсталлировалась, Сергей немного помолчал, и спросил Бориса:
- Как у тебя дела со Светкой?
- Да никак, – быстро ответил Борис, – примерно так же, как у тебя с Анькой. Только в обрат-ную сторону. То поругаемся, то помиримся. Вчера опять поссорились. Как неделю друг без друга побудем, так меня к ней тянет, а её ко мне. Как неделю вместе побудем, так обязательно поссо-римся.
- Ну, вы даёте, – с улыбкой сказал Сергей, – и что вас мир не берёт. Она кто по знаку Зодиа-ка?
- Да кто, Козерог, – с сожалением сказал Борис.
- О, это серьёзно, попал ты!
- Вот повезло, как видишь. Куда только от такого везения деваться. Мне вообще на Козеро-гов везёт. Прямо одни Козероги вокруг. Отец – Козерог, мать - Козерог, бабка - Козерог. Причём, что интересно, мать родилась ровно через тридцать лет после рождения бабушки, день в день. И вот девчонка - тоже Козерог. Что хочешь, то и делай. 
 Немного посмеявшись, Сергей неожиданно спросил Бориса:
- Борь, а у тебя никогда не было такого, чтобы ты нравился сразу двум девчонкам?
- Сразу двум? – удивлёно переспросил Борис, и тут же с воодушевлением ответил: – тут с одной-то не знаешь, что делать, да на какой козе подъехать, а ты про двух говоришь.
- Борь, а вот если бы у тебя так случилось. Представь, допустим, что тебя любят сразу две девчонки. Ну, вот получилось так, что бы ты делал? – настойчиво спросил Сергей, пытливо вгля-дываясь в лицо друга.
- Тебе, я смотрю, очень хочется, чтобы меня пораньше какой-нибудь кондратий хватил. Мало мне проблем от одной, так тебе надо, чтобы мне их ещё больше было. Вот со всех сторон Козероги обступили, с рогами, а ты хочешь, чтобы меня ещё какие-нибудь Скорпионы окружили, - возмущённо воскликнул Борис.
- Что ты в панику ударился, – смеясь, перебил его Сергей, - вон мусульмане по три, по четы-ре жены имеют. И  живут чуть ли не до ста лет, может быть, даже поэтому.
- И ты тоже захотел три жены заиметь, да до ста лет прожить, - посмотрев на Сергея сказал Борис, - тебе сначала придётся мусульманскую веру принять, от христианства отказаться. А ты, я слышал, крещённый. Впрочем, можешь верить и в Христа, и в Аллаха, это законом не запрещено. Одна жена будет по христианским обычаям, а ещё две….
- Да нет, я не про это говорю, – стал возражать Сергей, – я что хочу….
Однако Борис, желая досказать свою мысль, не слушая Сергея, продолжал:
- А две другие – по мусульманским, стало быть, мусульманки. И будет меж них война, по-хлеще Чеченской или Карабаха. Знаешь как тебе тогда весело будет жить и сколько ты прожи-вёшь? Ты с одной русской девчонкой хоть до пятидесяти или шестидесяти проживи.
От души посмеявшись над такой ситуацией, Сергей сказал:
 - Да, Боря, я не про то говорю.
 - А про что же тогда? – переспросил Борис.
 - Я вот про что. Смотри, как чаще всего на свете получается. Если девчонка красивая, то её все быстро замечают, что парни, что мужики. Так ведь?
 - Ну, так, - недоверчиво ответил Борис.
 - Вот, значит им, таким девчонкам, всегда предлагается выбор. Хочешь такой, хочешь сякой, хочешь эдакий. А как же тогда они выбирают?
 - Кто выбирает? – переспросил Борис, не совсем понимая, куда гнет Сергей.
 - Ну кто, кто, - начал сердиться Сергей, - девчонки, кто же еще. Вот красивая девушка, её двое или трое мужчин любят, а как же она тогда выбирает?
- Это ты про Аньку свою? – поинтересовался Борис.
- Отчасти и про неё. Я вот взял и представил, что меня тоже любят две девчонки каких-нибудь красивых. Допустим, каждая  по-своему красива. Так ты знаешь, я даже только на минуту подумал, и растерялся сразу, как тогда выбирать? Вот если бы ты попал в такое положение, что бы ты делал?
- Что бы я делал? – удивленно переспросил Борис, и немного подумав, с растяжкой произнес – н-н-н-е-е-е  зн-н-н-а-а-а-ю…
Он снова немного помолчал. По всему было видно, что сейчас в голове Бориса, словно в процессоре компьютера, идет просчет возможных вариантов исхода подобной ситуации. Однако, видимо, задача была поставлена столь сложной, что его счетная машина в голове зашкалила и, не найдя решения, Борис, осердясь, многословно заговорил.
- Да ну тебя, Серега, ты какие-то дурацкие вопросы задаешь. Как бы я выбирал? Да никак. Жребий какой-нибудь бросил или считалочкой, как в детском садике просчитал бы их. Вообще, развели в последнее время это интеллектуальное издевательство. То слабое звено показывают, кто всех слабее и кого надо выгнать, то тотем какой-то при факелах, где команда решает да голосует, кого из них к чертям послать и выгнать из игры, как в фильме «Гараж». Вот и ты туда же. Может быть, эти девчонки мне обе понравятся тоже, раз они красивые. Вот и повыбирай тут. У них, у девчонок, свои девчоночьи соображения, нам с тобой этого не понять. А тем более, как они выби-рают. Чутье у них своё, женское. Тебе такого не дано. Так, что лучше и не пробуй в их шкуру влезть, и не пытайся. Бесполезно. Понятно тебе?
- Понятно, – со вздохом и обреченным видом, задумчиво ответил Сергей, и, немного погодя, добавил: – все-таки, наверно, Боря, девчонки счастливее нас с тобой пацанов, а?

Глава 65

Этот день выдался  для Ани на редкость странным, насыщенным всякими событиями, к сча-стью, приятными для нее.
Утром к чаю мама неожиданно для Ани достала песочное пирожное с довольно вкусным кремом и подала Ане, что, конечно, её обрадовало.
- Доча, покушай, - мягко сказала мама, положив на тарелочку пирожное, и, поставив его на стол рядом со стаканом с чая, - мы вчера с отцом чай пили. Я с ним в магазин за маслом зашла, пока масло покупали, он эти пирожные купил. Что – то, говорит, сладкого захотелось. Я тебе ве-чером забыла дать. Ну ничего, сейчас покушаешь.
Пирожное было как раз такое, которое Аня любила больше всего, и она с удовольствием скушала его. Довольная, она собрала сумочку и поехала в университет на занятия. Сегодня с утра Иван не встречал ее, так как у него были утром какие – то срочные дела, и приехать за ней вече-ром после занятий он тоже не обещал. В автобусе ей неожиданно уступил место довольно моло-дой мужчина. Вообще-то она не хотела сидеть, потому что в университете ей предстояло долго сидеть на парах. Но мужчина так приветливо улыбнулся ей и с таким удовольствием смотрел на неё, что Аня не стала возражать и села на сиденье.
В университете на первой паре она неожиданно получила зачет по своим  контрольным заданиям. На занятии преподаватель проводил зачет по контрольным, и довольно строго спрашивал всех. Почти каждый по несколько раз отвечал на вопросы, и за всю пару зачет получили только трое. Однако когда Аня после Кати села за стол преподавателя и только начала отвечать ему, как в аудиторию вошел  заведующий кафедрой и, прервав её, обратился к препода-вателю.    
- Виктор Сергеевич, я к тебе с просьбой. Ты, наверно, уже знаешь, что на будущей неделе у нас Альбина защищается?
- Да, помню, я читал объявление в холле. У нее интересная тема диссертации.
- Вот, вот. Ты будешь на защите? Совет в три часа дня заседать будет.
- Я вообще-то не член совета, но тема интересная для меня, так что, наверно, буду. А что ты хотел?
- Слушай, Сергеевич, может быть, ты выступишь на защите от факультета? Я уже с двумя го-ворил, они обещали, но сам знаешь, чем больше выступят, тем лучше. И потом, они доценты, а ты все же профессор.
- Да в принципе можно. Если считаешь, что надо, то какой разговор. Альбину  я достаточно хорошо знаю. Она добросовестная такая, очень хороший экспериментатор. Её диссертация может иметь хорошую практическую ценность и актуальность.
- Я тоже так думаю, – подтвердил заведующий, - значит, выступишь?
- Конечно. Я только детально с её работой не знаком. Так, бегло диссертацию в библиотеке просмотрел, но это только в общих чертах.
- Давай я  тебе автореферат её диссертации дам. Ты почитай повнимательнее, и для выступ-ления тебе будет достаточно. Вот, возьми. Только времени у тебя маловато.
Он достал из папки небольшую брошюрку  и положил на стол перед преподавателем. Аня, посмотрев на нее, успела заметить выделенный заголовок: «Исследования фонетических особен-ностей японского языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата фило-логических наук».
- Да ничего, успею, не переживай, – ответил преподаватель.
- Вот и хорошо, выручишь. Ну, я пошёл тогда.
- Хорошо.
Зав кафедрой вышел из аудитории, а преподаватель, полистав автореферат, тут же углубился в чтение его, найдя, видимо, там что-то интересное для себя, совсем забыв про Аню. Аня для веж-ливости немного подождала, и потом тихонько напомнила о себе, сказав:
- Виктор Сергеевич, что мне дальше рассказывать?
Преподаватель, отложив автореферат, сначала недоумённо посмотрел на неё, но, вспомнив где он и что делает, бодро спросил:
- Ты уже всё рассказала? – и тут же, даже не дав возможности Ане ответить, добавил:
- Ладно, молодец, ставлю тебе «зачтено».
Он сделал отметку в своём журнале и громко объявил:
- На сегодня хватит, остальные будут отвечать на следующем занятии. Пара заканчивается, так что до следующего раза, готовьтесь получше.
Аня, не показывая вида, что она донельзя обрадована таким оборотом дела, скромно встала и пошла собирать свои тетради на столе, сопровождаемая понимающими улыбками ребят. При этом Дима не преминул заметить
- Везёт же некоторым штатским. А ещё говорят о каком-то равноправии. Вот где справедли-вость?
Где справедливость, ему тут же указала Катя, энергично прервав его, но так, чтобы её не услышал преподаватель.
- Хочешь, чтобы он завалил Аню? Мы тебе тогда устроим равноправие. А ну молчи, если не хочешь иметь дело со мной.
На большой перемене к Ане с Катей подошёл староста группы Антон и спросил их:
- Девчонки, у вас у кого-нибудь дискета с собой есть?
- У меня нет, – тут же ответила Катя, и переспросила: – а зачем тебе?
- Мне вчера физик, Гринкруг Мирон Соломонович, сказал, что даст в электронной версии вопросы к зачётам. А я дискету забыл взять с собой.
Аня,  выслушав старосту, сказала:
- Подожди, Антоша, у меня, кажется, есть с собой. Я её из сумочки так и не выкладывала.
- Посмотри, Ань, может, есть? – с надеждой сказал Антон.
Аня взяла со стола свою сумочку, раскрыла и, порывшись в ней, вытащила дискету и протя-нула её Антону.
- Вот, есть, возьми.
- Вот хорошо, – обрадовался Антон, и тут же, вспомнив чего – то, сказал:
- Аня, может, ты сходишь, сама скопируешь? Мне ещё надо в деканат сходить, не успею. Сходи к нему, он на кафедре. Тебе же тоже эти вопросы нужны. Если опоздаешь, не бойся, я ска-жу, где ты была.
- Ну ладно, схожу, – согласилась Аня.
Однако, на кафедре физики этого преподавателя не было. Секретарша, молодая девушка, сказала Ане:
- Мирон Соломонович сейчас в лаборатории лазерной техники. Это внизу, в полуподвальном этаже. Спуститесь туда, там его найдёте, – и она назвала номер этой лаборатории.
Аня спустилась по лестнице на площадку первого этажа главного корпуса. Здесь был са-мый оживленный перекресток коридоров и лестницы. Рядом на эту же площадку выходила дверь главной библиотеки университета, и поэтому днем здесь всегда было много народу, особенно на перемене. Аня медленно пересекла поперёк поток студентов и свернула на лестницу, которая вела в полуподвальный этаж корпуса, и неторопливо пошла по длинному и гулкому коридору. В отличие от верхних этажей, здесь было пусто и немного темновато. Здесь располагалась почти все служебные помещения – кладовки, убежище гражданской обороны, архивы, подсобные помеще-ния коменданта корпуса и научных лабораторий разных кафедр. Аня, не спеша, шла по коридору, вглядываясь на вывески помещений и ища нужную ей лабораторию. Она дошла до конца коридо-ра, но так и не нашла ее. В удивлении молча постояв, она сообразила, что, видимо, эта лаборато-рия находилась дальше, за углом, поскольку коридор здесь поворачивал под прямым углом. Аня завернула за угол, прошла немного и остановилась перед дверью с надписью «Лаборатория лазер-ной техники». Чуть ниже висел какой-то устрашающий знак с надписью «лазерная опасность». Это была как раз та лаборатория, которая была нужна Ане.
Почему-то Аню вдруг охватило волнение. Она подумала, что, может, там сейчас идет какой-то важный эксперимент, и преподаватель вынужден будет отвлечься на нее. Тогда из-за нее этот эксперимент прервется, преподаватель будет не доволен и отругает ее.  Аня решила немного по-дождать, надеясь, что кто-то выйдет оттуда или придет сюда, станет заходить, и она тогда попро-сит вызвать преподавателя.  Минут десять она простояла возле двери, но коридор по-прежнему был пустым и из лаборатории никто не выходил. В конце концов, она подумала, что так можно и до вечера простоять. Набравшись храбрости, Аня подняла руку и хотела нажать кнопку звонка вызова. Но, только она собралась нажать её, как дверь открылась и с неё кто-то стал выходить. Кто это был, Ане не было видно, потому что дверь открылась так, что она оказалась за ней и дверь закрыла выходящего. Аня опустила руку и хотела выйти из-за двери, но дверь захлопнулась, щелкнув автоматическим замком. Вышедший студент сделал шаг по коридору, собираясь уйти, оглянулся на нее и удивлённо остановился, широко открыв глаза и в упор смотря на Аню.
Это был Сергей. Их глаза встретились, и Аня в растерянности стояла, не зная, что делать. Она никак  не ожидала встретить здесь его, но судьбе было, видимо, угодно свести их здесь вот так, одних.      
Для Сергея эта встреча была неожиданной. Его пригласили в эту лабораторию, предлагая со-здать небольшую компьютерную программу анализа результатов экспериментов. Побывав в ней, он разобрался с постановкой задачи необходимой математической модели эксперимента и собрал-ся идти на вычислительный центр, чтобы сесть за компьютер. И вот, выходя из лаборатории, он совсем неожиданно лицом к лицу встретился с Аней.
В первые мгновенья  после того, как только прошло его удивление и растерянность, в его душе сразу вспыхнула неприязнь к ней. Его память тут же воскресила всё, что у них в последнее время происходило с Аней. Её звенящий сотовый телефон, безразличный тон в разговорах и отказ пойти куда-либо вместе. Обида готова была выплеснуться у него из глаз. Он стал искать колючие и злые слова, которые он мог сейчас сказать Ане. Упрямая и вспыльчивая мужская натура Сергея потребовала от него активных действий  возмещения обиды и несправедливости таких поступков Ани. В Сергее заговорил воинственный и решительный Марс. Его мышцы чуть напряглись, плечи расправились, и он гордо выпрямился, словно готовясь к схватке.
Разумеется, эта встреча тоже застала Аню врасплох, и она тоже растерялась. И эта растерян-ность как бы обезоружила её. Аня не успела сразу принять безразличный вид. Лишь несколько мгновений спустя рассудок напомнил ей, что она должна создавать всякие барьеры в отношениях с Сергеем, охлаждать их. Но сегодняшний день был таким хорошим и удачным для Ани, что ей ну никак не хотелось сейчас делать что-то нехорошее. Её душевная сущность Венеры звала её делать все красиво, хорошо, приятно, и, помимо своей воли, даже неожиданно для самой себя,  Аня улыбнулась Сергею. Улыбнулась мягко, доброжелательно и даже чуть виновато, так как это она делала прежде, до ссоры с ним.
Эта улыбка начисто обезоружила Сергея. Все то злое, обидное, что сейчас родилось в его го-лове, тут же мгновенно куда-то испарилась, и он растерялся еще больше, не зная, что ему пред-принять. В гулком пустынном коридоре университета перед ним стояла его любимая девушка, и лучезарно, беспечно и безоблачно улыбалась ему.
Все таки, какая неотразимая сила для мужчин таится в улыбке красивой девушки. Сила кра-соты, юности, привлекательности, нежности. Такая улыбка запросто гасит любую обиду, останав-ливает агрессию, мирит дерущихся. Именно этим белокурая красавица Венера сильнее воинственного и агрессивного Марса. Сильнее готовностью удовольствия, наслаждения, страсти.
Решение, что делать, созрело в голове Сергея почти сразу. Он шагнул к Ане и обнял её. Причем обнял не так, как он делал это раньше, оставляя её руки свободными. Сергей обнял её так, что руки Ани остались прижатыми к её бокам, и она ничего не могла ими сделать, если бы даже захотела оттолкнуть от себя Сергея. Сергей приник к ней, крепко обнял и стал по-юношески горя-чо, торопливо и жарко целовать Аню, словно желая получить от неё как можно быстрее и больше её ласки, нежности. Сергей целовал её в лицо, в шею подряд, не разбирая куда. Запах её волос, такой знакомый, тут же опьянил его, и он впился в её губы долгой затяжкой, словно пытаясь получить от неё как можно больше этого удовольствия. Нацеловаться в сласть, пока есть у него сейчас такая возможность. Словно Сергей чувствовал, что целует Аню и вообще девушку последний раз в своей жизни.
Однако, судьба отвела этому прекрасному мгновению для Сергея короткий срок. Буквально через минуту дверь лаборатории открылась, и из неё вышел тот преподаватель, которого искала Аня. Как только дверь, ещё щёлкнув замком, стала открываться, Сергей отстранил от себя Аню, стремясь поберечь её репутацию в глазах преподавателя. Аня, освободившись от объятий Сергея, тут же обратилась к преподавателю.
- Мирон Соломонович, здравствуйте. А я вас жду.
Преподаватель с улыбкой посмотрел на Аню и, мягко улыбаясь, сказал:
- А, Тихонова, здравствуй. Меня ждёшь, а что ты хочешь?
- Вы хотели дать нам вопросы для зачёта в электронной версии. У меня дискета с собой.
- А да, да. Пойдем на кафедру, там компьютеры есть, я тебе спишу. Потом сама скопируешь для группы.
- Конечно, - подтвердила Аня, - я всем раздам.
- Ну, пойдем.
Преподаватель довольно быстро пошел по коридору к лестнице. Аня тоже пошла с ним ря-дом, оставив у дверей лаборатории Сергея, удивленного шальной радостью нежданно свалившегося на него удовольствия.
К вечеру этот день готовил для Ани ещё один сюрприз. Выйдя после занятий из университе-та, Аня почему-то посмотрела на то место, где обычно стоял джип Ивана, когда он приезжал за ней. К своему удивлению она увидела, что джип стоит там и ждет её. Волна приятного удивления возникла в душе её, и Аня, повернувшись, пошла к стоящему джипу.
Джип Ивана стоял на том же месте, где он обычно останавливался. Аня, не торопясь, подо-шла к машине, и немного полюбовалась ей. Машина и в самом деле была хороша. Тонированные стекла с зеркальной поверхностью и голубой цвет автомобиля, казалось, превращал его в невесо-мое облако, создавали настроение праздника, но в то же время толстые хромированные дуги, до-вольно высокие колеса придавали джипу вид чего-то мощного, сильного и в некоторой степени агрессивного. В какой-то момент Ане показалось, что это большой толстолапый зверь, послушно ожидающий ее. Сквозь лобовое стекло едва просматривался контур сидящего за рулем Ивана.
Подойдя к машине, Аня уже привычно открыла дверь и села на переднее сиденье:
- Привет. Давно ждешь?
Все это время Иван пристально наблюдал за ней. Аня завораживала его своей красотой. Ваня с удовольствием смотрел, как девушка грациозно по-женски поправляла свое платье, потом, повернувшись, положила сумочку и откинула непослушную прядь своих шикарных волос. Так и не отрывая взгляда от неё, не скрывая своей довольной улыбки, Иван поздоровался с ней:
- Здравствуй, давно тебя жду.
И хотя он подъехал на самом деле совсем недавно, он сказал так, чтобы сделать приятное Ане.
- А что ты не позвонил? Я бы могла немного раньше прийти.
- Хотел тебе сделать сюрприз, – улыбнувшись ещё шире, сказал Иван.
- Нас сегодня немного раньше отпустили. Я ходила методички купить в киоск и пособие.
- Купить, пособие?
При слове «купить» и «пособие» Иван немного насторожился. Он сразу подумал, что если Ане надо что-то купить, не может ли он сам это купить для нее. Поэтому он переспросил Аню осторожно:
- А это дорого стоит?
Аня не обратила внимание на его осторожный тон, и довольно беспечно ответила:
- Нет, совсем не дорого. Методички мне для лабораторных работ нужны, а пособие для экза-мена. Чтобы по нему готовиться.
- Понятно, – сказал Иван и, запустив двигатель, плавно тронул машину с места. Он, не торо-пясь, повел джип к дому Ани, с удовольствием слушая её. У Ани же, после всего, что проис-ходило за этот день, было приподнятое настроение, и она весело рассказывала, как она получила зачет сегодня.
- Представляешь, Виктор Сергеевич такой строгий, профессор, придирается. Его все наши девчонки боятся. Каждую тему принимает и спрашивает по ней подробно. Мальчишки сунулись к нему сдавать, и никак. Только трое смогли за пару сдать, Антон, староста наш, Вовка Сапожников и Катька. Да Катя эту тему хорошо знает.
- А ты? – переспросил Аню Иван.
- Я не очень. Как-то так получилось, что не разобралась подробно. Ну, так знаю вообще-то, решила попробовать. Подошла, села к нему, а сама волнуюсь, аж руки вспотели. Я их спрятала под стол, чтобы он не увидел. Стала отвечать. Только немного рассказала, как заходит заведую-щий кафедрой, и к нему. Говорит: «Виктор Сергеевич, надо выступить». Там где-то у них, я даже не поняла. На какой-то защите по диссертации.
- Наверно, кто-то диссертацию у них защищает, – сказал Иван.
- Ну да, – согласилась Аня, – вот он и стал его уговаривать выступить. Тот согласился. Заве-дующий дал ему автореферат почитать и ушёл. А Виктор Сергеевич открыл его, полистал, и стал читать. Сидит, читает, совсем забыл про меня. А я сижу, и не знаю, что делать. Думаю, вот стану сейчас дальше рассказывать, а он обидится, что его отвлекают, и прогонит меня. Или начнёт до-полнительные вопросы задавать и засыплет меня. Молчать сидеть так дальше тоже нехорошо, да и пара уже заканчивается. Звонок прозвенит, он скажет: «Ну, всё, расскажешь потом». Тогда опять готовься. Вот что делать? Подождала ещё немного и так тихо говорю «Виктор Сергеевич, что ещё мне рассказывать?» А он забылся, говорит: «Ты всё уже рассказала?». Я, такая: «Да, всё». Он го-ворит: «Ну, молодец, достаточно» и поставил мне зачёт по теме. Я на радостях собрала тетрадь и скорее к своему столу, пока он не передумал. А Димка на весь класс говорит: «Вот девчонкам просто так зачёты ставят». Катька на него – Я тебе сейчас…
 Слушая Аню, Иван улыбался, поддавшись её весёлому настроению, но думал он сейчас со-всем  не о студенческих делах Ани. Как только Аня села в его машину и снова оказавшись в такой близости от него, у Ивана возникло неодолимое желание  поцеловать её. Ощутить её запах, подержать в руках её мягкие и тёплые ладони. После того памятного дня, когда он  подарил Ане сотик на её день рождения, потом целовал, ему больше никак не удавалось поцеловать её вновь. Причем  его манила не столько физическая близость Ани, сколько то ощущение душевной близо-сти, согласия и взаимной теплоты, которое возникало между тогда ними. И сейчас, ведя машину и слушая Аню, он всё время думал о том, как бы и где остановится, чтобы остаться с ней подольше. Потому что доехать от университета до дома Ани он мог за пятнадцать - двадцать минут. Но побыть с ней вместе такое короткое время его никак не устраивало, и он искал повод остаться с ней подольше. Выручил его мобильный телефон. Мелодично проиграв вызов, телефон отвлек Ивана от разговора. Звонила секретарша и спрашивала разрешение отдать документ бух-галтеру.
- Иван Владимирович, пришло письмо с налоговой инспекции с замечаниями. Я не знаю, срочно это или нет. Может мне отдать его сейчас бухгалтеру?
- Нет, Лена, положи мне на стол, я сейчас приеду и сам разберусь с ним.
 Никакой срочности работать с этим письмом у Ивана не было. Но это был великолепный повод съездить к себе в офис вместе с Аней, и заодно показать его ей. Поэтому он сделал вид, что ему надо срочно ехать в офис, и он с озабоченным видом сказал Ане:
  - Мне надо сейчас быть в офисе. Это ненадолго, минут пятнадцать, двадцать. Ты  не сильно домой торопишься?
   - Домой я не тороплюсь, – спокойно сказала Аня.
   - Тогда давай съездим вместе, а потом я тебя довезу домой. Заодно посмотришь моё пред-приятие.
   - Ладно, – согласилась Аня.
 С таким же озабоченным видом, но внутренне  радуясь столь неожиданно удачному поводу побыть подольше с Аней, он  развернул машину и поехал к себе в офис.
  Офис его был расположен на втором этаже большого здания, стоявшего на центральной улице Владивостока. У входа их встретила охрана – двое рослых мужчин в форме РУБОПа. Оба охранника при виде Ивана немного подтянулись, приветствуя, кивнули ему, и с интересом по-смотрели на Аню.
Такие же любопытные взгляды она уловила у секретарши и у других сотрудников предприя-тия, когда проходила в кабинет Ивана. Но что удивило Аню, она ощутила в этих взглядах кроме любопытства, ещё какую-то настороженность, словно она была каким- то конкурентом им. Но Аня решила не обращать на это внимания.  Иван провёл её в свой кабинет,  усадил в мягкое кресло, достал из небольшого шкафчика пластмассовые разовые стаканчики, и налил ей какого-то ярко-оранжевого сока из пачки и сказал: – Посиди пока. Я сейчас быстро закончу, и поедем.
- Да я не торопилась, – ответила Аня, – делай, что тебе нужно.
Она взяла стаканчик с соком и стала пить его, одновременно с чисто женским лю-бопытством внимательно рассматривая помещение и входящих сотрудников. Кабинет был просторный и одновременно уютный. Мебель была офисная, но сделанная, видимо, по заказу, не стандартная. Кабинет, явно со вкусом, был украшен. На отдельном столике стояла красивая ваза с цветами, на стенах висело несколько тоже красивых картин, и вся мебель была мягкая, с мохнатой обивкой. Красивый письменный стол был завален бумагами. Сбоку на отдельном столе стоял компьютер. Как обычно, к большому столу был представлен буквой «Т» другой стол со стульями. Отличало кабинет то, что в противоположном углу стояли какие-то спортивные или гимнастические приспособления.
В кабинет заходили сотрудники, и по очереди Иван решал что-то с ними, отдавая им различ-ные указания. Аня не прислушивалась к их разговорам и не вникала в них. Ей было это не инте-ресно. Единственное, что она отметила, это то, что сотрудники были в основном женщины, при-чем довольно привлекательные и достаточно красиво одетые. Заходя, они почти не смотрели на нее, сразу подходили к столу Ивана и говорили с ним о чем-то по делам. Но, уходя из кабинета, все они, как правило, смотрели на нее, и опять Аня уловила в их взглядах, кроме любопытства, что-то вопросительное, тревожное. Последней была бухгалтерша. Как поняла Аня, она, видимо, была здесь одним из главных специалистов, потому что разговаривала свободно, энергично с чем-то не соглашалась и иногда даже прямо указывала Ивану, как надо написать в документах. Переговорив с Иваном, она встала и, собравшись уходить, шутливо спросила его, с улыбкой смотря на Аню.
- У нас новая сотрудница?            
- Пока нет, - мягко улыбнувшись, ответил Иван, - но вполне возможно, такое может случит-ся. Аня учится на переводчика в университете, а нам переводчик скоро потребуется.
- Ну что же; будем рады видеть её здесь, - мягко и с оттенком сомнения сказала бухгалтерша, и, вновь повернувшись к нему, спросила: - я больше не нужна, могу уйти?
- Да, больше мне сегодня никто не понадобится, можно всем уходить домой, время работы закончилось.
Во взгляде бухгалтера  Аня тоже уловила вопрос и тревогу, когда выходила. Словно та пыталась понять, кто же Аня для Ивана. И вдруг Аня сообразила, что же хотят понять сотрудницы его. Кто она - просто знакомая его, или, быть может, его будущая жена, хозяйка. Тогда она для них будет негласный начальник. Им тогда всем придётся считаться с настроением и капризами вот этой сидящей рядом с их шефом молодой симпатичной девчонки. Эта догадка её немного сначала удивила, но немного позднее Аня вдруг на минуту представила себя женой Ивана. Она - жена шефа этого предприятия. Она входит сюда, как в свой дом, делает здесь всё, что хочет и все ей, естественно, подчиняются. Охрана беспрепятственно пропускает её сюда, и джип Ивана в её полном распоряжении. А может, даже она потом научится водить машину и сама будет сидеть за рулём этого джипа. Эта мысль, стать здесь хозяйкой, немного даже смутила её, но в то же время показалась довольно интересной. «Почему бы и нет», - подумала она. И если такое случится, то сожалеть об этом ей, наверно, не придётся. Что плохого в том, если она станет женой состоятельного предпринимателя – это скорее даже хорошо, а не плохо для девушки. От этих мыслей её отвлёк подошедший Иван. Закончив дела, он вышел из-за стола и сел рядом с Аней. Под влиянием мысли о том, что Иван может стать её мужем, Аня внимательно посмотрела на Ивана. Он уловил этот её внимательный и испытующий взгляд, но не понял, что это значит. Увидев, что Аня выпила весь сок, он взял пакет с соком и налил ей еще в стаканчик, спросив:
- Как тебе понравился сок?
- Хороший. Это абрикос с чем-то еще. Я вообще абрикос люблю в любом виде. С него такое вкусное варенье получается, – ответила Аня и добавила: – Закончил работу?
- Да, всё. Я уже отпустил всех домой, – ответил Иван и тоже переспросил: – Как тебе понра-вился мой офис?
- Красивый, – ответила Аня, – а что это за приспособления стоят в углу? – и со смехом доба-вила: – это для пыток твоих подчиненных?
- Я  что, так сильно похож на палача или инквизитора? – оценив её юмор, с улыбкой ответил Иван. – Это для всяких гимнастических упражнений. Чтобы себя в форме держать.
- А я уже представила себе, как ты пытаешь здесь своего бухгалтера, одетый в фартук и в колпаке, с щипцами в руках, – сказала Аня и звонко рассмеялась.
Иван понял её настроение. Мягко и аккуратно он прижал её к себе, нашёл её пухлые аромат-ные губы и стал неторопливо, обстоятельно и страстно целовать Аню. Целовать в губы, в щёки, в шею, вдыхая до головокружения аромат её волос, губ.
Заснула Аня вечером этого удивительного дня дома в своей кровати со смешанным чувством удовлетворения, удовольствия и тревожного ожидания.

Глава 66

Дела с учебой у Сергея шли все хуже и хуже. Причиной тому служили пропуски занятий и весьма плохое настроение. Он пропустил большую часть занятий, когда ждал появления джипа. Затем он много времени пропустил, когда делал программы по модулям, которые ему дал Виктор для «Компьютер – сервиса». Программировал Сергей хорошо и сделал программы довольно быст-ро. Как всегда, много времени заняла отладка программы. При компиляции отладчик то и дело указывал на ошибки, смысл которых понять Сергею было очень трудно, и ему приходилось долго ломать над этим голову. Так что ходить на занятия и отвлекаться ему не хотелось. Бросать же эту работу Сергею было не желательно – эта работа давала ему хороший дополнительный заработок, так что он мог отдать свой долг Виктору, вернуть деньги, которые он брал у матери, да еще дать ей дополнительно чуть не тысячу рублей.
Но главное, конечно, почему у него ухудшились дела с учебой, это его настроение, и причи-ной тому была ссора с Аней. Точнее, уже не ссора, а разрыв с ней. Их взаимное отчуждение зашло столь далеко, что Сергей даже не представлял себе, как можно им сблизиться опять. Ко всему прочему, семестр перешел во вторую свою половину, учеба была в самом разгаре и нагрузка все возрастала. В начале семестра всегда идет раскачка, преподаватели только начинают все объяс-нять, задавать темы рефератов, выдавать задания по расчетно – графическим домашним работам. В середине семестра со студентов начинают спрашивать пройденный материал, выполненные до-машние задания, требуют сдачи на проверку рефератов и выдают новые. Каждый преподаватель стремится к тому, чтобы его дисциплину знали лучше, и задаёт по своему предмету как можно больше. И если вначале семестра ещё можно немного погулять и пропустить немного занятий, то пропуски в середине дают о себе знать быстро. Долги по учёбе нарастают в это время, как снеж-ный ком, и именно в такую ситуацию попал Сергей по своим чисто личным делам.
Спустя почти две недели после его разговора с Иваном, Сергей стоял в коридоре и вместе со своей группой ждал, преподавателя у дверей закрытой аудитории. Все аудитории были недавно отремонтированы, покрашены и поэтому закрывались на ключ, который преподаватель брал под расписку на вахте, и после лекции сдавал его назад. Перемена почти закончилась, но преподава-тельница так и не подходила. На это никто не обратил внимания, все продолжали оживлённые разговоры между собой. Но когда пара уже началась, прошло почти семь минут, а преподаватель-ницы так и не было, это уже заметили. Борис, посмотрев на часы, вдруг сказал, обращаясь ко всем:
- Господа, ведь пара уже началась, а где туфтолог? Уже семь минут прошло…
Лекция, которую им сейчас предстояло прослушать, была по культурологии. Однако, куль-турологию все чаще всего называли туфтологией, от слова «туфта», что означает заниматься несе-рьёзным или бесполезным делом. И хотя навыки, принципы и история отечественной культуры были как нельзя кстати для них, но, тем не менее, к этой дисциплине все относились пренебрежи-тельно. Здесь сказывалось профессиональное высокомерие. Они, технари, будущие инженеры- программисты, изучающие точные науки, современные компьютеры и программные языки, долж-ны копаться в истории какого-либо костюма, национальной традиции или обычаях предков. Несерьезно! Отсюда и пошло такое название  культурологии.
Ходили на лекции по культурологии вначале не часто, но, почувствовав строгость препода-вательницы, её требовательность, на  лекции стала ходить вся группа. Услышав такое заявление Бориса, все примолкли и посмотрели каждый на свои часы. Тотчас же возник спор, сколько было времени.
- Еще только три минуты прошло.
- Отстаешь от жизни, уже восемь минут, как пара  должна была начаться.
- На моих электронных прошло уже шесть минут пары.
- Они у тебя китайские, так что …
- Какие китайские, ты что! Российские, вот смотри, написано.
- Ага, написано «Изгатовлена в Расия», произведено в Шанхае, продано в Хэйлунцзяне, куплено в России.
- А у меня сингапурские, точно идут. Время пары прошло уже восемь минут.
- Мой сотовый показывает семь минут. Борис прав. А Сингапурские твои тоже сделаны в Китае.
- Слушайте, а может, правда, туфтологии сегодня не будет? Пошли домой…
- Ага, а вдруг она опоздает и придет. Никого не будет, лекция сорвется, она нажалуется в де-канат.
- Ну, ждем еще восемь минут. Как  пятнадцать минут пройдет, так всё, имеем полное право разбегаться.
- А уже восемь минут прошло, так что ждем еще семь минут. Даже уже шесть минут оста-лось.
- Хоть бы не пришла…
В подобных ситуациях действовало  неписаное правило – студенты ждут преподавателя не более пятнадцати минут. Тоже самое и преподаватель, ждёт опоздавших студентов пятнадцать минут. По прошествии этого срока  студенты, не дождавшись преподавателя, дальше не ждут, и имеют полное моральное право разойтись по своим делам, как, впрочем, и преподаватель, не до-ждавшись студентов.
Пока все уточняли время и спорили, у кого оно точнее, староста сбегал на кафедру, и, вер-нувшись почти уже к окончанию пятнадцатиминутного срока, объявил:
- Культурологии не будет. У неё заболел ребёнок. Так что лекция отменяется, народ может спокойно разбегаться. Я вас отпускаю.
Известие было встречено с шумной радостью, и все, весьма довольные таким законным освобождением от занятий, стали расходиться кто куда. Однако Сергея это известие не обрадова-ло. Во-первых, ему надо было встретиться с этой преподавательницей и взять у неё тему реферата, который все уже давно сдали. Во-вторых, лекции и лабораторные отвлекали его от мыс-лей об Ане. Поэтому он теперь старался их не пропускать и вникать в них лучше. В-третьих, раньше ему хронически не хватало времени, так как он стремился побольше посидеть за компьютером – ведь дома у него его не было, да ещё встретить Аню, побыть с ней и проводить её из университета. Теперь же Аню искать и провожать ему не надо было, а настроение сидеть за компьютером у него сейчас возникало всё реже и реже. Он не хотел общаться в MIRке, так как кроме Ани и Кати он не хотел больше общаться ни с кем, а программировать ему уже не надо было, так он сделал всё, что ему дал Виктор.
Сергей постоял немного, раздумывая, что ему сейчас делать. Как-то незаметно вся группа разошлась по своим делам, и он остался один. Так ничего и не придумав, он неторопливо пошел вдоль коридора, направляясь в читальный зал. Дойдя до читального зала, Сергей хотел зайти и позаниматься, но перед самым его носом сотрудница захлопнула дверь зала, предварительно вывесив табличку «Проветривание до … часов». На полчаса зал закрывался на проветривание, и Сергей не захотел ждать, пока он откроется снова. Потоптавшись немного, он решил все же пойти поработать на компьютере. Но и здесь его постигла неудача. Придя на компьютерный центр, он заглянул туда и увидел, что все компьютеры были заняты.
- Да что за день такой сегодня, – вслух раздраженно произнес Сергей, - Приходишь на лек-цию - нет преподолвателя, хочешь в читалке позаниматься - не пускают. На компе поработать надо – заняты все. И что за жизнь за такая пошла!
Не зная куда пойти, Сергей постоял в коридоре факультета, и, не торопясь, пошел в разде-валку. Проходя по коридору первого этажа, мимо столовой, он уловил вкусный запах чего-то, по-хожего на обжаренное в масле тесто, видимо, пирожков, и остановился. Идти ему было некуда, а кушать хотелось, т.к. сегодня он не ходил на обед. Вообще, он старался реже ходить в столовую, экономя деньги, которых всегда не хватало. Но сейчас у него еще остались деньги от заработан-ных в «Компьютер сервисе», и он решил зайти что нибудь поесть. В столовой тоже был недавно проведен ремонт, и выглядела она просто блестяще. Белые кафельные стены, мозаичный пол, бе-лые пластиковые окна и двери. Широкий выбор блюд, напитков, сигарет, шоколадок. Чистенькие, одетые в белое, молодые девчонки на кассе и раздаче.
Сергей взял недорогой и сытный салат, сосиску в тесте, пирожок с повидлом и два стакана чаю. Уплатив за всё, он сел за свободный столик так, что ему был виден весь зал.
Салат и сосиску в тесте Сергей съел по привычке довольно быстро. Но потом, вспомнив, что ему некуда спешить, пирожок он стал кушать не спеша, прихлёбывая чай из стакана, одновремен-но размышляя о своих делах, которые были у него сейчас не в лучшем состоянии. Долги по учёбе росли, а желание заниматься учёбой у Сергея сейчас появлялось всё реже и реже. Было такое чув-ство, словно в душе у него погас какой-то источник оптимизма, радости и творческой страсти. Словно кто-то невидимый и жестокий беспощадно залил, затоптал костёр, и от его жаркого, со-гревающего пламени остались одни тлеющие головёшки. И как не пытался Сергей разжечь его снова, ничего у него не получалось. Вообще, ему даже не хотелось сейчас делать каких-то мыс-ленных усилий. Хотелось просто бездумно следовать какому-то заведённому порядку, чтобы не надо было искать какого-то выхода из положения, обдумывать что-то, решать, доказывать. Хоте-лось просто жить, как живёт сама природа, инстинктивно, целесообразно, ритмично. «Уехать бы куда-нибудь подальше, хоть ненадолго, - подумал про себя Сергей, - в Африку какую-нибудь, на остров, весь покрытый зеленью, абсолютно весь»,- вспомнил он слова знакомой песни.
В это время в столовую вошло несколько ребят, одетых  в зеленые камуфляжные куртки и штаны. Это были старшекурсники, у которых сегодня был день военной подготовки. Точно такую же форму он сам одевал и носил целый день, когда у него была «военка». В университете была кафедра военной подготовки, которая из ребят готовила офицеров- связистов и артил-леристов. Раз в неделю все юноши дневного отделения занимались на этой кафедре. Фактически это было военное училище, и после защиты диплома ребята получали звание лейтенантов, и уже шли служить в армию на два года, как офицеры, или на один год как солдаты, по своему выбору. Вошедших ребят он немного знал, но они не заметили его. Они все сели за ближайший стол, где уже сидели две довольно симпатичных девушки, и между ними тут же завязался оживленный разговор.
«В армию надо уйти, вот куда, - в упор глядя на них, вдруг подумал Сергей. - Уехать я сей-час никуда не смогу. Где я возьму столько денег? На Север завербоваться, да сейчас оттуда все бегут и никого туда не набирают. За границу – так только сто долларов за визу платить надо будет, да и плюс еще на дорогу долларов четыреста надо. И потом, а кто меня там ждет, кому я там нужен? А вот в армию… Денег для этого не надо, а уехать можно подальше. Попроситься куда-нибудь в Сибирь или на Запад. Забыть эти все проблемы на время службы. В университете потом восстановят запросто - армия, это по закону пропустил, а хвосты досдам потом. Точно, надо уйти служить. В десант, десантники - отважные ребята.»
Идея пойти в армию захватила Сергея. Допивая чай и обдумывая её, он всё больше и больше находил в ней привлекательных сторон. «Служить всего два года - рассуждал он, - это не пять лет и не десять. Ну, отстану на четыре семестра от своих, ну и что. Зато потом, после диплома, не надо будет служить, а они пойдут на два года. Конечно, служить офицером и солдатом - разница большая, но неизвестно ещё, куда тебя офицером пошлют служить. Зафинтилят в какую-нибудь тьмутаракань, а к тому времени уже семья будет. После окончания университета уже почти все женатые. И потом, с Анькой ясно всё будет. Если любит, то ничего страшного, дождётся. А если нет, ну тогда и подавно будет время её хорошенько забыть, чтобы не переживать.
Подумав так, Сергей захотел посоветоваться с кем-нибудь, и решил пойти к своему другу из группы, Борису. Он попытался разыскать его в университете, но, не найдя, вспомнил, что у Бо-риса дома есть компьютер, и он говорил, что будет переустанавливать на нем систему. Жил Борис недалеко от университета, и Сергей, не долго думая, отправился к нему прямо домой. На звонок в квартиру ему открыл дверь сам Борис.
- А, Серёга, заходи.  Ты прямо лёгок на помине. Только что тебя вспоминал, а ты - вот он. Долго жить будешь.
- А что, я тебе нужен? – поинтересовался Сергей. Он зашёл в квартиру, раздевшись, повесил куртку и шапку на вешалку, снял обувь и прошёл за Борисом в его комнату.
- Понимаешь, хотел сегодня систему переустановить. Да что-то дисковод глючить стал. Дис-кеты не читает. Только что работал, и ничего, а тут антивирусом часть программ прочесал, вроде блох не нашел, а дисковод не читает. У  тебя, кажется, такое уже было на машине в университете, ты еще системщика звал. Не помнишь, что там получилось, он наладил тогда быстро.
-Да там ерунда, разъем отошел и всё. Он просто кожух корпуса снял, поправил его, воткнул получше и всё, дисковод заработал. А у тебя компьютер что пишет?
- Он ругается, говорит, что не видит устройства
- Как не видит? Ты когда щелкаешь по нему, открываешь диск «А», глазок зеленый в диско-воде горит?
- Ну да, но он потом говорит, что не может определить дисковода. Вот, смотри, видишь, что пишет?
Борис взял мышку, щелкнул на открытие диска «А», но компьютер несколько минут не от-крывал его, и затем появилась табличка с надписью, что дисковод отсутствует.
- Понятно, - произнес неторопливо Сергей, – он его не видит вообще. Тащи отвертку фигур-ную, сейчас дисковод снимем и посмотрим. Это не логическая ошибка, а аппаратная. Что-то с дисководом случилось.
Борис достал из стола отвертку и протянул ее Сергею. Тот отодвинул системный блок, от-вернул несколько винтов, снял кожух. Все внутреннее содержание компьютера обнажилось и Сергей, покопавшись внутри, отвернул несколько винтов и снял дисковод, отсоединив от него разъём питания и шлейфа. Положив его на стол, он снял с него крышку и протянул его Борису.
- На, иди на балкон или в коридор, и продуй его хорошенько. Видишь, здесь сколько пыли и шерсти.
Борис взял дисковод быстро сходил в коридор, продул там его и вернул Сергею.  Сергей подсоединил его вновь, и, держа в руках, включил компьютер, вставил в него дискету.
- Щёлкни по диску «А», - сказал он Борису.
Понаблюдав за тем, как работает дисковод, он сказал:
- Ага, линейный двигатель отрабатывает. Похоже, шаговый электродвигатель не работает. Выключай компьютер.
Дождавшись, пока компьютер выключится, Сергей, предварительно отсоединив дисковод, энергично потряс него. Внутри него что-то забренчало. Сняв отвёрткой печатную плату, он уви-дел под ней маленький крючок, что пришивают на одежду. Аккуратно достав его, он показал на-ходку Борису.
- Видал?
- Да откуда же он тут взялся? – изумился тот, – Кто его и как мог запихнуть туда?
- А из детей никто не был?
- Да нет, никого, хотя подожди, как-то племянник приходил, и они тут без меня в игры играли. Может, они?
- Шут его знает, – ответил Сергей, – вот он, небось и клинил шаговый двигатель, который считывающую головку перемещает. Сейчас соберём и попробуем.
Он стал, не торопясь, аккуратно собирать всё назад и, чуть помедлив, сказал Борису:
- А ты знаешь, что я пришёл к тебе?
- Нет, не знаю. Ну, зашёл и зашёл, соскучился за два часа, – пошутил Борис.
- Да нет, – улыбнувшись его шутке, сказал Сергей. – Я посоветоваться. Понимаешь, ты же знаешь, что у меня сейчас с Аней.
- Ну да, знаю.
- Ну вот, так что я решил пойти в армию пока отслужить.
- Ты что, с приветом? На фига тебе эта армия сейчас нужна! Учеба прервется. Анька твоя и подавно к этому «крутому» уйдет. Ты что-то не то гонишь…
- Ага, не то, – тоном возражения сказал Сергей. - А что, мне прикажешь наблюдать спокой-но, как она там с ним на джипе ездит, да по университету с его сотиком ходит, пижонит? Мне это все сильно надо? Вот она у меня будет маячить перед глазами, а я даже подойти к ней теперь не смогу. Ты думаешь, мне это легко дается…
- Ясное дело, не легко, конечно. Но ты прикинь, ты в армии два года будешь, а Аня здесь останется на такой большой срок. Ты с ней не помирился, она – свободный человек. Мало сейчас к ней этот крутой клеится, так может, ещё кто привяжется. Девчонка она классная, её быстро заметят. Вот и получишь от неё привет большой в своей армии. Знаешь, сколько не дожидаются ребят из армии, через месяц  - два замуж выходят?  Ты что, совсем с ней поссорился, окончатель-но?
- Я с ней и не ссорился, просто я ей стал не интересен. Как её подруга выразилась, я не серь-ёзный пока, не солидный. И джипа у меня нет.
- Ну, тогда возьми и займись чем-нибудь другим, а в армию-то зачем, нафига она тебе сда-лась?
- Да пойми же ты, я не смогу от неё так просто отключиться. Я же не могу её забыть. Вот взять, и забыть всё, что было у меня с ней. Меня же тянет к ней страшнее любого магнита, я как вспомню её вблизи, так мне больше ничего не хочется. И учеба совсем не идет.
- Ну и что, ты думаешь, тебе армия в этом поможет?
- По крайней мере, я её не буду видеть постоянно. И потом, все равно в армии служить при-дется. Даже если бы мы с ней и помирились, вновь сошлись, то все равно мне после диплома слу-жить надо будет идти. И не известно, что лучше, сейчас или потом. Я хочу отвлечься от всего это-го, и пусть нас время рассудит.
Говоря так, Сергей, волнуясь, положил на стол отвёртку, и не обращая внимания на компьютер, эмоционально говорил Борису. Причём, говорил так, словно старался сам себе доказать правоту и правильность принятого им решения.
- А в университет я потом вернусь, когда отслужу. Меня после армии восстановят без проблем. И желание учиться будет. Сейчас же нет никакого желания учиться, всё осточертело как-то. Веришь, даже к компьютеру подходить не охота. Сижу на лекциях, как дурак, ничего в голову не лезет. Уже долги по рефератам наросли. Через месяц сессия, а я…
Борис, сидя рядом за столом, внимательно и недоверчиво слушал Сергея. Он понимал, что его другу сейчас плохо, что тот переживает сильно, но согласиться с его решением уйти в армию Борис никак не мог, поскольку считал, что сейчас важнее всего учёба, а не какие-то личные чувства. Конечно, ему тоже не были чужды те желания и страсти Сергея, как и любому мужчине. Однако одно не должно было мешать другому, по его мнению. Чувствуя, что ему Сергея уже переубедить не удастся, он, вздохнув, сказал уклончиво:
- Ну ладно, что же. Ты считаешь, что лучше тебе сейчас пойти отслужить, пусть будет так. Тебе виднее, но лучше, если ты это сделал бы потом. Закрывай кожухом системный блок, давай попробуем, может, заработает.
- Зачем закрывать? Давай включай, так прямо и посмотрим. Если заработает, потом закроем, а если нет, то всё равно снимать опять придется.
- Точно, давай так включим, – согласился Борис и щелкнул выключателем питания компь-ютера.
Как ни долго был Сергей у Бориса, но времени у него еще оставалось много, и полной уве-ренности в правильности своего решения уйти в армию Сергей так и не приобрел. Он вышел от Бориса и решил пройтись немного пешком, а потом сесть на трамвай и доехать до дома.
Свежий зимний воздух приободрил Сергея. Зима во Владивостоке холодная. Раскинулся го-род Владивосток на приморских сопках. Дома порой как ступеньки лестницы стоят на склонах сопок высотными башнями, подобно китайской великой стене высятся на их вершинах. С окон этих домов открывается прекрасный вид на бухту Золотой Рог или залив Петра Великого. Море сглаживает климат здесь, и сильные морозы во Владивостоке редкость. Но зима здесь – все равно зима, и снег лежал на улицах везде, где его не раскатали шины автомобилей, мётлы дворников. Сергей, не торопясь, шёл по знакомым улицам, продолжая обдумывать свое решение. Ему хоте-лось посоветоваться еще с кем-нибудь. Как неторопливо он шел, но он догнал какую-то старушку и только хотел её обогнать, как его осенило: «Бабушка! Надо посоветоваться с бабушкой».
Развернувшись, он быстро зашагал в другую сторону к остановке, так как его бабушка жила в другом направлении.
Глава 67

Как всегда бабушка Сергея, Евдокия Пантелеевна, была дома. Да и куда ей было ходить на восьмом десятке лет в зиму? Мужа своего она похоронила брльше четверти века назад. Первый её сын остался там, в станице на далёкой от неё Кубани. Дочь с внуком и внучкой жили в своей квартире, и в эту пору она чаще всего была дома. Когда Серёжа и Даша были маленькие, то она чаще всего жила с ними. Теперь же, когда они выросли и не нуждались в ежедневном присмотре, Евдокия Пантелеевна жила летом на даче, а зимой в своей квартире на пятом этаже.
Поднявшись к ней, Сергей остановился у знакомых дверей и, позвонив, стал ждать. Он знал, что бабушка часто лежит и читает дома, и поэтому надо было всегда подождать, пока она откроет ему. Услышав за дверьми привычные чуть шаркающие шаги, Сергей, не ожидая вопроса, тут же сказал:
- Баба, это я, открой!
- Серёжа, ты? – переспросила, открывая защёлку, - сейчас, сейчас открою.
- Я, баб Дусь, открывай, – повторил Сергей, терпеливо дожидаясь, пока бабушка откроет ему двери.
- Заходи, заходи, внучек, – радостно сказала бабушка, встречая Сергея и закрывая за ним дверь.
- Раздевайся, бери тапочки, вон, на полке, а то у меня пол холодный, отопление плохое. Батареи греют слабо, вот и прохладный пол. Я вот в халате тёплом хожу.
- Баба, да мне не холодно, я не замёрз. Я лучше так, в носках похожу. У тебя же ковёр на по-лу.
Сергей прошёл в комнату, сел на диван и огляделся. Всё было до боли ему знакомо в этой квартире. Стоящий напротив шифоньер, висящая над бабушкиной кроватью картина  «Возвраще-ние Дианы с охоты», написанная каким-то неизвестным художником масляными красками. Шкаф с книжными полками, в котором и сейчас на нижней полке лежали большой стопкой чуть потре-панные его детские книжки, которые вначале бабушка читала ему, а потом его сестренке Даше. Почему-то Сергею подумалось, что эти книжки дождутся еще и правнуков бабушки и праправну-ков. Странные чувства овладевали Сергеем, когда он в последнее время попадал в эту квартиру к бабушке. Здесь время словно останавливало свой стремительный бег, замирало и двигалось мед-ленно, не торопливо. Словно, плывя по бурной, стремительной и шумной реке, он вдруг попадал в тихую, защищенную гавань, куда бурные, стремительные волны докатывались лишь легким волнением, тихим и не страшным отзвуком. С той горячей, стремительной и веселой универси-тетской жизни, из той жизнерадостной, впитывающей все новое, молодой юношеской среды он попадал в мир старости, неторопливости. В мир, живущий уже не будущим, а прошлым, прошедшим, давним и ничего уже не ожидающий от будущего, кроме уже близкой кончины, ухода из этого мира. И если ему, Сергею, это тикающее время приближало какие-то новые, вол-нующие и интересные события, распахивали все шире окно в мир, то здесь время отсчитывало уже последние в этом мире годы, время конца, прощания. Но эти последние годы тянутся  долго, потому что здесь время имело другую степень измерения. Цена минуты в этой квартире равнялось часу жизни Сергея. Минута старости и минута молодости не равноценны. Старость не спешит, не торопится, не ждет. Молодость же нетерпелива, горяча, порывиста.
Будучи маленьким, Сережа много времени проводил с бабушкой и порой неделями жил в этой квартире, поскольку его маме порой надо было съездить в командировку по делам или по учёбе. Для Евдокии Пантелеевны внук Серёжа и внучка Даша, как и её дочь Нина, были чем-то неразделимо единым с ней самой. Она сама родилась в большой кубанской станице, и в её время не существовало никаких детских садиков, яслей и прочих детских заведений.
Испокон веков с малыми детьми на Руси сидели и заботились о них старики - бабушки, де-душки, старость и слабость которых не позволяли уже быть им кормильцами для семьи. Кормиль-цами уже были их дети, папы и мамы внуков и внучек, молодые, сильные. Поэтому оставаться с внуками для неё было само собой разумеющимся делом, не подлежащим даже обсуждению. Она никогда не понимала своих городских ровесниц, которые считали за одолжение детям остаться с внуками, и по возможности старались побыстрее их устроить в ясли или садики. Даже когда Се-рёжу и  впоследствии Дашу стали водить в детский садик, то бабушка по возможности чаще ста-ралась забрать их к себе домой. Если же кто из них заболевал, то он или она сразу вновь оказыва-лись на попечении бабушки, и жили в этой квартире до полного выздоровления.
Когда Сергей подрос, он всё реже и реже бывал у бабушки. Молодым не интересно со ста-риками. Он бегал по улице с мальчишками, потом в школу и в университет, и ему всё как-то было не до бабушки. Теперь же, решив идти в армию, он понял, что ему теперь торопиться некуда. И зайдя в эту, так волнующе знакомую и близкую ему квартиру, он осознал, как дорог для него этот маленький мир и этот человек - его бабушка, разлука с которой теперь предстояла Сергею. Глядя на сидящую рядом с ним в старом потёртом на плечиках кресле бабушку, Сергей в душе испытал упрек своей совести за то невнимание к ней,  которое он последнее время проявлял  к такому близкому ему и дорогому человеку. Здесь, в этой его с детства знакомой квартире, время для Сер-гея как бы затормозило свой стремительный бег и потекло размеренно, спокойно и неторопливо.
Помолчав немного и справившись с нахлынувшими на него чувствами, Сергей попросил бабушку:
- Баба Дуся, знаешь что, расскажи мне про деда. Я ведь его совсем не знал. Только на фото-графии видел и всё.
- Да что же я тебе про него расскажу… 
Евдокия Пантелеевна примолкла, задумавшись и вспоминая свои молодые годы, свое давнее прошлое.
- Василий Семенович, дед твой…
Они поженились совсем молодыми, в ту далекую пору её юности, когда ей, молодой и звон-кой, только исполнилось восемнадцать лет и пошел девятнадцатый. Её муж, Василий Семенович, был старше её ненамного. Несмотря на молодость, это был один из лучших трактористов в их се-ле. Полюбили они друг друга сразу, словно околдовал кто их. Любовь их жарким порохом вспых-нула с их первой встречи, с первого взгляда и, как потом оказалось, навсегда, на всю жизнь. Такую кроткую для Василия, и такую длинную для Евдокии. Радость их встречи оказалась тогда не долгой, потому что поженились они весной того памятного всем сорок первого года. Через месяц после их свадьбы грянула война, и Василий ушёл воевать. Попал на фронт он не сразу – его направили в танковое училище. Ускоренно окончив его, он был послан на фронт и воевал в танковых  войсках до победы. Судьба долго щадила его  - всю войну он был только дважды легко ранен. Победа радостью близкой встречи отозвалась в душе Евдокии Пантелеевны, но оказалась она преждевременной. Письма от Василия, до этого регулярно приходившие, после августа сорок пятого прекратили приходить. В последнем он сообщил, что его танковую часть перевезли на Дальний Восток. Лишь в конце сентября её отыскал однополчанин мужа и рассказал, что Василий лежит в госпитале Владивостока тяжело раненный и контуженный. Танк  его, знаменитый Т-34 атаковали два японских смертника в бою с японцами за китайский город Муданьцзян. Это были самые жестокие бои в полосе 1-го Дальневосточного фронта Маньчжурской наступательной операции. Здесь, на третьей полосе обороны, Квантунская армия, собрав в кулак крупные силы, попыталась остановить сокрушительный вал нашего наступления. Командование 5-й японской армии бросило здесь в бой 1-ю моторизованную бригаду смертников – пять тысяч японских фанатиков, как солдат, так и офицеров. Чудовищной силы взрыв японского смертника, бросившегося под танк Василия, подбросил танк, разворотил гусеницу и надолго погасил сознание Василия.
Сборы Евдокии Пантелеевны были недолгими. Оставив на попечении родителей своего сы-нишку, она в тот же день выехала во Владивосток. С трудом, через военного коменданта она разыскала своего Василия, и потом почти год выхаживала его, устроившись работать санитаркой в этот госпиталь. С тех пор они так и остались жить во Владивостоке. Здесь у них и родилась их дочь Нина. Но последствия того ранения сказывались всю его жизнь. Василий получил инвалид-ность и умер рано, через три года после рождения дочери, не прожив и сорока трёх лет. Похоро-нила его Евдокия Пантелеевна здесь, во Владивостоке и с тех пор так и жила одна. Никто не смог заменить в сердце этой русской женщины её Василия, сколько не пытались это сделать и молодые, и ровесники, и старше. Так и осталась она верной ему до конца, одиноко коротая свои последние на этом свете годы.
При воспоминании о своём деде Сергей лишь помнил ордена и медали, которыми он играл, когда был маленький, и которые лежали сейчас в сумке в комоде у бабушки.
- Весёлый он был, бедовый, – неторопливо рассказывала бабушка, – песни хорошо пел. Ду-шевно так, выразительно. Подруги даже завидовали мне, когда я вышла за него замуж. Хоть на тракторе работал, а коней сильно любил, кони шли к нему, не боялись. Руки у него золотые были. Всё умел делать, особенно что с машинами всякими. Воевал храбро, вон орденов и медалей сколь-ко осталось. Однополчанин его рассказывал, что не раз танк его побивали, а он всё цел да невре-димоставался, пока с тем японцем проклятым не встретился. Долго тогда я его выхаживала, но всё равно инвалидом остался, всё немочь свою переживал, да стеснялся. Потому в станицу свою не захотел вернуться, к сыну- первенцу. Не хотел ему инвалидом немочным предстать. Работал потом по автоделу, машины чинил. На сорок третьем году его смерть достала, как раз Нине уже третий годик пошёл. Поздно она, мама твоя, у нас родилась, мне уже тогда тридцать восемь было.
Слушая бабушку, Сергей не знал, как перевести разговор и сказать ей, что он хочет уйти в армию. Он понимал, что это, конечно, расстроит её, а этого ему сейчас очень не хотелось. К тому же он хотел посоветоваться с ней, но как ей объяснить причину его решения? Не рассказывать же ей о своей ссоре с Аней. Дождавшись, когда бабушка замолчала, вспоминая что-то, Сергей решил отвлечь её и попросил попить.
- Баба, мне пить охота, я пойду на кухню попью. У тебя вода в чайнике кипячёная есть?
- Постой-ка, – спохватилась бабушка, – я тебе сама сейчас налью. А может, грибка попьёшь? Я его недавно заправляла, он не кислый, сладкий.
- Конечно, лучше грибка, – согласился Сергей.
Этот чайный гриб в трёхлитровой банке, закрытый сверху марлей на резинке, Сергей помнил с самого своего детства. Банка с грибом всегда стояла на столе у бабушки, и он очень любил его пить, впрочем, как и все остальные. Однажды, будучи ещё маленьким, он попытался пить его прямо из банки, но не удержал её. Банка выскользнула из его ещё не крепких рук и, упав на пол, разбилась. Он так испугался, что убежал в комнату, спрятался под кровать и сидел там до тех пор, пока бабушка не позвала его оттуда:
- Ну, долго там сидеть-то будешь? Вылазь, хватит тебе там сидеть. Переложила я гриб в дру-гую банку, так что не пугайся, ничего страшного не случилось.
Его никто не ругал за разбитую банку, и Сергей надолго запомнил это. Попив с удовольствием из кружки налитого бабушкой чайного гриба, Сергей, чуть помедлив, сказал:
- Знаешь, бабусь, я в армию иду служить скоро.
-  В армию? – медленно и насторожённо переспросила его Евдокия Пантелеевна.
-  Ну да, в армию. Все служат, и мне надо.
-  Как же, в армию, ведь ты же учишься? – недоверчиво повторила бабушка.
-  Потом доучусь. Отслужу свой срок, приду и доучусь. Да ты, баб Дусь, не переживай, это же не долго, всего два года. Не война же сейчас.
Евдокия Пантелеевна молча смотрела на внука и не знала, что ей сказать. Конечно, ей не хотелось расставаться с внуком. Её сердце сразу почувствовало тревогу за Сергея, поскольку ар-мия в её понятии существует для того, чтобы воевать, а какие беды несёт война, это она уже хо-рошо знала по своей собственной судьбе. Но, в то же время, она была родом из Кубани, где служ-ба в армии была в почёте у кубанских казаков. Она понимала, что Сергей уже вырос, достаточно взрослый и должен тоже отслужить свой положенный срок в армии. Эти два чувства, одно трево-ги, беспокойства и страха за судьбу внука, а другое – понимания воинского долга мужчины, слу-жения родине боролись в её душе, и пересилило всё же второе. Потомственная кубанская казачка, она понимала всю неизбежность для мужчины армейской службы и решила не показывать внуку свою тревогу за него и беспокойство.
    - Ну что ж, Серёженька, раз надо, значит надо. Дед твой служил, прадед служил, и ты уж послужи, – тихо и задумчиво сказала Евдокия Пантелеевна, – спаси Христос тебя и сбереги. Кре-стик свой не забудь с собой, ты у нас крещёный.
Она перекрестилась сама, поскольку была глубоко верующей, и перекрестила Сергея.
Домой  Сергей вернулся уже затемно. Зимой темнеет быстро. На улицах зажглись фонари, переливались огни рекламы, и потоки машин на дороге засверкали красными и белыми огоньками автомобилей. Большой шумный портовый город жил своей неутомимой и хлопотливой жизнью.
Сергей зашел домой, разделся и, не зная, чем ему заняться, прошел в комнату и сел на диван. Кушать ему не хотелось, поскольку бабушка перед уходом накормила его, угостив напоследок спечённым хворостом, который у неё всегда хорошо получался. Заниматься ему тоже не хотелось сейчас. У него было такое чувство, словно у него отключили электропитание, и энергии что-то делать совсем не было. После встречи с бабушкой всё же Сергей так и не решил окончательно, пойдёт он в армию или нет, и он колебался – стоит ли сейчас об этом говорить матери или нет. Конечно, можно было бы посоветоваться с ней, но он знал, что мама,  конечно, его будет отговаривать. Само собой ясно, что она захочет, чтобы он сначала закончил университет, получил офицерское звание, а уже потом уходил служить в армию. Поэтому Сергей не хотел с ней советоваться, а решил объявить ей своё уже окончательное решение, как бы поставить уже перед свершившимся фактом. Но всё-таки полной уверенности у него не было, что его решение уйти служить сейчас  в армию правильное, и он не торопился говорить о нём матери.
В это время мама Сергея, как всегда по вечерам, хлопотала на кухне. Конечно, она обратила внимание на приход сына и просто так сказала:
 - Серёжа, пришёл?
- Ага, – коротко ответил тот.
- Пойдёшь ещё куда?
- Да нет, дома буду.
- Ну, хорошо, сейчас ужинать будем
Сергей помолчал немного, сидя на диване, и чуть виновато сказал:
- Мам, я не хочу кушать, я уже поел.
- Ты что, в столовую ходил? – удивленно переспросила мама.
- Да нет, я у бабы Дуси был сейчас, она меня накормила, а днём я в буфет в университете за-ходил.
- Так ты у бабы Дуси был, ну как там мама, не болеет?
- Нет, всё хорошо. Выключатель в прихожей ей починил, он совсем не включал. Там оська  выскочила.
- Ну, хорошо, а ты что к ней заходил?
- Да просто так зашел, решил навестить, давно уже не был у неё.
- Ну ладно, хорошо. Правильно сделал, – одобряюще сказала мама.
Однако, слова сына её  насторожили, хотя она совсем не подала вида. Поведение Сергея в последнее время стало её тревожить. Раньше он возвращался домой чаще всего очень поздно, усталый, счастливый, и как волчонок, голодный. Кушал жадно, порой глотал куски, даже толком не прожевав, и тут же ложился спать. Точнее, даже не ложился, а падал и засыпал, иногда не раз-девшись окончательно. Утром, с трудом проснувшись, второпях  завтракал и убегал на целый день в университет. В последнее же  время он как-то не очень охотно уходил в университет. Возвращался засветло, никуда не торопился. Дома занимался учёбой мало, иногда просто лежал и смотрел телевизор. Понимая, что с сыном творится что-то не то, она всё порывалась с ним поговорить по душам, но Сергей всё время старательно уходил от разговора. Теперь же, услышав, что Сергей заходил проведать её маму, она решила сейчас попробовать поговорить с ним.
 Закончив свои первоочередные хлопоты на кухне, Нина Максимовна зашла в комнату. Сер-гей всё также сидел на диване и, смотря в окно, о чём-то думал. Она подсела к нему на диван и, положив руку ему на колено, ласково сказала:
- Ты что-то, Серёжа, в последнее время изменился сильно. Какой-то не такой стал, задумчи-вый, невесёлый. У тебя что-нибудь случилось в университете?
Чутьём женщины Нина Максимовна понимала, что дело здесь не в учёбе, а, скорее, что-то с его девушкой, с Аней. Но она тактично не хотела спрашивать об этом прямо, полагая, что если сын считает нужным, то он сам об этом скажет.
Сергей пристально посмотрел на мать, отвернувшись снова к окну, помолчал, и вдруг неожиданно даже для себя самого глухо сказал:
- Мам, я ухожу в армию.
И, посмотрев на мать, он уже громко, словно убеждая себя в чём-то и рубя концы, снова по-вторил:
- Я ухожу служить в армию.
Глава 68

Слова Сергея о том, что он уходит служить в армию, так удивили Нину Максимовну, что она вначале даже не знала, что сказать сыну. И только взяв себя в руки, успокоившись, она переспросила его:
- Как в армию, ты же учишься на дневном отделении. Тебя не должны брать в армию. У вас же есть военная кафедра, ты же будешь офицером…
- Меня не забирают в армию. Я сам хочу сейчас пойти отслужить.
Сергей специально сказал так: «отслужить», а не «служить». Если бы он сказал «служить», то тогда это слово слишком подчёркивало бы его желание, и получилось, что это была бы его прихоть, сумасбродство. Слово же «отслужить» указывало, что ему всё равно придётся идти в армию и отдать ей положенное. И отсюда логически вытекало – а какая разница, сейчас пойти или потом? Так что рано или поздно это должно будет случиться, выбор за ним, и пусть это будет рано, сейчас, а не поздно, потом.
Всё это Нина Максимовна поняла сразу, но это все же не объясняло причины такого реше-ния сына, а эта неизвестность тревожила её больше всего. Поэтому она не стала больше говорить об университете и спросила его прямо об Ане:
- Ты хочешь уйти в армию, а как же твоя девушка, как Аня?
Сергей ничего не хотел говорить матери о его осложнившихся отношениях с Аней. Когда мама спросила его, что у него случилось в университете, Сергей вновь  хотел уйти от разговора с ней. Но после его сегодняшнего посещения бабушки Дуси в нём вдруг возникло совсем иное чув-ство  к своим родным и близким. Он вдруг увидел их как бы  со стороны, и этот взгляд помог ему увидеть в них таких же, как он сам, людей, с их переживаниями, заботами и трудностями о нём, о сестрёнке Даше. К нему пришло то взрослое понимание, что мир не сошёлся только на твоих же-ланиях, проблемах и бедах. Рядом с тобой есть близкие тебе люди, у которых тоже не меньше за-бот, проблем и огорчений, но они вынуждены не только бороться с ними, а еще и заботится о тебе. Так, чтобы тебе было тепло, уютно и хорошо в этой непростой жизни.
Его неожиданное заявление матери о том, что он хочет уйти служить в армию, было продик-товано вначале его чувством гордости. Он подумал, что всё равно рано или поздно мать узнает о его разрыве с Аней и будет жалеть его, и тогда получится, что  в университете он будет всё время видеть Аню, постоянно огорчаться, а дома и друзья будут его жалеть. Жалости же к себе Сергей не мог допустить – что это его, как ребёнка, будут жалеть? Поэтому он решил «рубить концы», и резко, даже в какой-то мере грубо, заявил матери о своём решении бросить учёбу и уйти служить. Но, сказав так, он словно сбросил с себя какой-то груз секретности. Теперь его никто жалеть не будет, и теперь скрывать перед мамой, самым близким ему человеком, причину этого решения не имело смысла. Поэтому, когда мама спросила его о том, что у него будет с Аней, Сергей вначале промычал что-то, а потом вдруг совсем неожиданно для себя всё ей рассказал. Рассказал подроб-но, во всех деталях. О его встрече с Иваном в джипе, о том сотовом телефоне, что висел у Ани на груди, и о его разговоре с Катей, подругой Ани.
- Понимаешь, мам, я сейчас ничего не могу сделать. Я не в силах здесь изменить что-то. У меня нет таких денег, как у Ивана. Он же предприниматель, бизнесмен, а я кто? – студент, мы в разных весовых категориях. Конечно, какой девчонке не будет приятно, если ей сотик дарят, да на джипе возят, и Аня в этом смысле не исключение. Я всё это понять могу умом, но сердцу не прикажешь. Я люблю её и только её, но выбор сейчас за ней. Я не знаю, что будет с ней, когда я уйду в армию. Если она любит Ивана, то я не хочу ей мешать, и пусть она будет счастлива с ним. За годы службы мне легче будет тогда её забыть. Если же это у неё мимолётное увлечение, то моё отсутствие ничего не изменит, и тогда потом мне уже не придётся расставаться с ней. Учёбу же я наверстаю. Меня опять спокойно восстановят в университете, потому что я сейчас отчислюсь в связи с уходом в армию, а это по закону положено. Если же я сейчас не сдам сессию, то меня уже отчислят за академическую неуспеваемость, так что потом восстановиться будет нелегко, или придётся учиться дальше на платной основе. А это чуть не тридцать тысяч рублей в год. Где мы возьмём такие деньги? Но если отчислят после сессии за неуспеваемость, то всё равно тогда в ар-мию заберут. Так уж лучше я сейчас сам туда добровольно пойду, и восстанавливать будут меня уже как бюджетника, платить тебе за меня не придётся.
- Неужели у тебя сейчас так плохи дела в университете с учёбой, что уже речь идёт об отчис-лении? – переспросила Сергея Нина Максимовна.
- Мам, может быть, и не столь плохо. Конечно, можно сейчас бросить всё, насесть на учёбу, сделать все задания. Ну, будет пара хвостов после сессии, ну, лишат стипендии, можно, наверно, поправить дела. Пока меня никто отчислять не собирается. Да ведь дело же не в учёбе. Я больше не могу равнодушно проходить мимо, когда встречаю Аню в университете, стоять возле входа и видеть, как её подвозит на джипе этот Иван. Мне сейчас вообще не хочется идти в университет. Понимаешь, нет самого главного – желания учиться. Уехать бы куда-нибудь хоть на время. А куда я уеду? У меня нет денег… А в армии я пойду в десантники. Меня возьмут, я уже прыгал с пара-шютом. Десантники – мужественные и отчаянные ребята. Скучать да переживать там мне не при-дётся. Отслужу, может, к тому времени всё и решится. Так что лучше я сейчас пойду в армию, чем потом.
 - Ты давно так решил?
 - Нет, недавно. Сегодня.
 - Ладно, Серёжа, – мягко сказала Нина Максимовна, – я не хочу переубеждать тебя. Для ме-ня это неожиданно и, скажу тебе откровенно, неприятно. Но я прошу тебя об одном. Не торопись. Не спеши окончательно с этим решением, обдумай его хорошенько, посоветуйся с друзьями. Что-бы это решение не было скоропалительным, поспешным, чтобы тебе не пришлось потом сожалеть об этом. Попробуй всёже помириться с Аней. Она хорошая девушка, и мне она очень понравилась. Я всё-таки думаю, что у вас всё образуется. Так что не торопись, пожалуйста.
- Хорошо, мама.

Глава 69

  Желание Сергея уйти в армию стало окончательным. Он решил пойти служить и добиться направления в десантные войска, стать десантником, потому что он считал, что именно они самые отчаянные и мужественные ребята. Это решение созрело в нем как-то исподволь, незаметно. Но постепенно оно крепло и крепло. Его разрыв с Аней столь глубоко и сильно ранил его душу, что он в последние дни чувствовал себя каким -то загипнотизированным или зом-бированным. В нем существовало как бы две личности. Одна личность механически выполняла все необходимые для жизни действия. Эта личность утром вставала, умывалась, завтракала, делала по дому, что от нее требовали, ходила в университет. Там встречалась с друзьями, здорова-лась, сидела на лекциях и писала конспекты. Бегала на переменах в буфет, ела пирожки или пиццу и, в общем, ничем внешне не отличалась от окружающих её таких же  озабоченных учебой студентов.
  Другая же личность стояла как бы в стороне от всей этой мирской суеты, бездушно и без-различно наблюдала за всеми действиями первой личности. И если первая личность все делала почти совершенно не рассуждая, как бы механически, автоматом выполняя все по известной или заложенной программе, то вторая никаких действий не производила, а только оценивала и обсуж-дала все действия первой личности. Причем оценка эта почему-то все время сводилась к тому, чтобы оценить все с точки зрения его отношений с Аней. Например, если он торопился в буфет, то вторая личность его старалась остановить, говоря при этом:
- А куда, собственно, ты так торопишься? Ты думаешь, что, возможно, встретишь там Аню? Да ты прекрасно знаешь, что она там бывает редко, и за пирожками ходит обычно Катя, или она просит парней из её группы купить ей чего-нибудь, и они с удовольствием выполняют её просьбы, потому что кто же из парней откажет в чем-либо такой классной девчонке. Лучше прой-ти мимо аудитории, в которой сейчас её группа, может быть, она болтает с девчонками на выходе, и ты с независимым видом можешь пройти мимо, показав ей, что ты не особенно переживаешь за нее.
Если он после занятий шел в абонемент за нужной книгой, то эта другая личность указывала на другие варианты действий первой личности:
- Сначала надо зайти не в абонемент, а  в читальный зал, если ты идешь в библиотеку. Веро-ятность встречи там Ани гораздо выше, чем в абонементе. В абонементе долго не сидят - зашли, взяли книгу и ушли. Так Аня, даже если и зайдет туда, долго там не будет. А вот в читальном зале сидят долго, и там  встретить её можно запросто. Что, нет там Ани? Ну и что. Бери в абонементе книгу и посиди с ней в читальном зале. Может, она зайдет все-таки сюда. Все равно тебе Аню яв-но не встретить, а здесь хоть небольшой шанс, но есть.
Если он стоял, ожидая чего-то в коридоре университета, то вторая личность недовольно за-мечала ему.
- Что ты тут торчишь? На этом этаже лингвисты не занимаются. Иди этажом ниже, и там стой сколько хочешь. Там лингвисты бывают чаще. А ещё лучше иди-ка и постой у окна на выхо-де. Там с окна хорошо видна спортивная площадка спорткафедры. И если у Ани сейчас физра, то наверняка она там бегает или прыгает, и у тебя есть шанс её увидеть там. А здесь простоишь без толку.
На занятиях по компьютерной практике или программированию, когда надо было думать, как составить алгоритм программы поставленной задачи, вспомнить все соответствующие функ-ции и процедуры программного языка Паскаль, и когда первая личность начинала работать в этом направлении, вторая личность недовольно замечала:
- Ты что, не видишь, что преподаватель принимает у Гены защиту. Это надолго, так как Генка всё списал. Загружай быстрее MIRK и пробуй связаться с Аней, может быть, она сейчас то-же за компьютером и в MIRKе, и ты сможешь побеседовать с ней, будет шанс помириться.
Первая личность тотчас прерывала выполнение задачи, Сергей быстро включался в про-грамму общения и посылал обычный запрос, как это он делал раньше.
 Сергей на связи.
Правда, если он раньше добавлял после этих слов имена Ани и Кати, то теперь он намеренно их опускал и получалось так, что он не обязательно обращался именно к Ане и Кате, но шанс связи с ними в этом случае всё же был. Последний раз ему ответила Катя.
- Здравствуй, Сергей, тебя приветствует Катерина. Как твои дела и настроение?
- Привет, Катя. Настроение в целом хорошее, проблем по учёбе немало, но это всё ещё ре-шимо.
- Чем занимаешься вечерами? Визиты, приёмы?
- Крепко сплю, в основном.
- Свежо предание, но верится с трудом. В твои годы вечерами спать – кощунство. Впрочем,  тогда что ты делаешь по ночам? И не говори, что тоже спишь крепко или смотришь телевизор.
- Занимаюсь математикой и физикой.
- Похвально.
- Ну, а ваши дела? Надеюсь, вечерами не спите…
- Разумеется.
Как ни старался вести разговор Сергей в нейтральном духе и не задавать вопросов об Ане, но всё  же не выдержал и напрямую спросил:
- Ты одна за компом или Аня с тобой?
- Нет, я одна.
Ответ пришёл отрицательный, но с маленькой, почти не заметной задержкой и эта задержка ясно дала понять Сергею, что Аня тоже сейчас за компьютером рядом с Катей и следит за их бесе-дой. Аня действительно в это время сидела рядом с Катей. Собственно, она и предложила Кате войти в MIRK и посмотреть, что там. Естественно, Катя поняла, что именно ждёт там Аня, но не подала виду. Но как только они увидели запрос Сергея, Аня как-то напряглась немного, чуть рас-прямилась и приняла несколько безразличный вид. Когда же на экране дисплея возник вопрос Сергея, то на немой вопросительный взгляд Кати она как-то беспомощно посмотрела на Катю, растеряно поморгала своими длинными ресницами и, чуть покраснев, отрицательно покачала го-ловой, и Катя, помедлив мгновенье тут же набрала ответ. Сергей всё понял, для вежливости пере-бросился с Катей несколькими дежурными фразами и, сославшись на запрет преподавателя, вы-шел из MIRKа, ругая себя за проявленное малодушие.
Вначале первая личность безропотно выполняла все указания второй личности, совершенно не возражала, и делала все бездумно. Но постепенно первая личность стала возражать второй всё больше и больше.
- Ну и что, если я пройду мимо нее с независимым видом? Да она, может, даже не обратит на меня никакого внимания, а может, и совсем не заметит, что я прошел. Мало ли кто мимо ходит! А если и заметит, то, скорее всего, не подаст даже вида. Ну, может быть, для вежливости и кивнёт, поприветствует. А подойти к ней я всё равно не смогу. Ну, конечно, ещё раз увижу, ну и что? Мне что, от этого легче будет? Вот зайдёт она с Катькой в читалку, а я что могу сделать? Хорошо, если она впереди где-нибудь сядет, тогда её видно будет, а если сзади? Так я и буду вертеться да оглядываться весь вечер. И потом, зачем мне это – она сидит рядом, я её вижу, а подойти к ней мне не к чему. Пусть она к своему “крутому” катится, а я как-нибудь справлюсь и без неё. Не одна она такая на белом свете.
По началу эти возражения достаточно быстро подавлялись второй личностью, поскольку её желания все же совпадали с желаниями Сергея. Затем первая личность стала решительно противо-действовать второй личности и занимать главенствующее место.
- Я что, теперь так и буду киснуть и ходить с угрюмым видом. Ну, понравился ей “крутой” да богатый. В конце концов, её проблемы, её выбор. Пусть с ней Господь на небе разбирается, а копаться бесконечно в своих чувствах – это ни к чему. Я мужчина, а не баба какая-нибудь слезли-вая. Как это так, чтобы какая-то девчонка разлюбила и из-за этого теперь конец света? Ну уж нет. Такого не будет. Не дождётесь. Надо взять себя в руки и показать всем, всему миру, что у меня есть характер. Пусть она любит другого, но что было у нас с ней – то уже моё и останется со мной навечно. Это уже у меня никто не отнимет, ни “крутой”, ни “богатый” – никто. И это бережно будет храниться в моей памяти. А что будет дальше – время покажет.
Конфликт между первой и второй личностью в конце концов закончился почти полной по-бедой первой личности. И разрешение конфликта неожиданно вылилось в решение оставить на время учёбу и уйти служить в армию. Сергей мог ещё насесть на учёбу, достать медицинские справки и продлить сессию, постепенно обрубить “хвосты” по учёбе, войти в обычный ритм и продолжать учёбу, как обычно. Но одна мысль о том,  что где-то здесь, рядом с ним, постоянно будет находиться  Аня, с которой он будет встречаться, здороваться и безразлично проходить ми-мо, причём все годы дальнейшей учёбы в университете, эта мысль претила ему. Он будет тогда постоянно видеть, как её привозит и увозит на своём шикарном джипе “крутой”, как она с девчонками весело будет усаживаться в его джип или, небрежно хлопнув дверью, выходить из него у самых ступенек лестницы входа университета, так как “крутые” джипы всегда подъезжали, по возможности, к самым ступенькам входа в университет. А если бы это было возможно, то тогда эти джипы подвозили бы девчонок к самому столу в аудитории университета, поскольку их водители не боялись ни штрафов, ни милиции. И Сергей решил изменить жизнь резко и бесповоротно, проявив силу воли. Он решил пойти и два года отслужить в армии, в десанте. Забыть на время все свои переживания, эмоции, чувства. Оторваться от этой жизни и начать дру-гую. Разумеется, он прекрасно понимал, что ему будет очень трудно. Он ясно понимал, что забыть так просто Аню он не сможет. А ещё точнее, он никогда её не забудет. Это было выше его сил, по крайней мере, сейчас. Может быть, когда-нибудь это и будет возможно, но сейчас его мысли постоянно возвращались к Ане. Каким-то своим  шестым чувством он понимал, что Аня тоже не сможет просто так забыть его, запросто вычеркнув из своего сердца. Просто на его пути встал другой. И этот другой старше его, богаче или, может быть, даже удачливее его. Этот другой может предложить сейчас Ане всё то, на что любая девчонка всегда обратит внимание, и что он не может предложить в силу сложившихся обстоятельств. Обед в ресторане, шикарная машина, дорогие подарки. Прекрасно обставленная квартира. Поездки за границу, отдых где-нибудь на Канарах или в Турции. За этим, другим, сейчас стояла магическая сила денег, власть денег, и денег немалых. Умом он прекрасно понимал, что это достаточно весомый аргумент и явно не в его пользу, и альтернативы ему у него нет, и не предвидится в ближайшее время. Что мог предложить ей он, ещё  вчерашний мальчишка, недавний школьник, мама которого – обычный служащий в госучреждении? Ей, такой красивой и полностью созревшей, уже взрослой девушке, мысли о замужестве для которой сейчас вполне понятны и объяснимы.
Вообще, девчонки взрослеют гораздо быстрее мальчишек, и он уже начал понимать это хо-рошо. Однажды, когда он был уже в последнем классе, он с друзьями из школы и девчонками с их класса отмечал день рождения у его друга Виталика, у которого был старший брат Анатолий. Брат был старше его почти на пять лет, но тогда он почему-то тоже был с ними. Приветливый и весёлый, он понравился всем. Но, когда ребята вышли на лестничную площадку покурить, и он тоже, хотя не курил, то в разговоре Анатолий сказал тогда фразу, удивившую Сергея.
-   Хорошие у вас девчонки, но это не ваши девчата. Они не будут вашими. Ваши девочки будут те, которые сейчас учатся в шестых или седьмых классах. А эти девчата выйдут замуж за тех, кто старше их года на три, может, и больше. А может, и намного больше.
Теперь смысл его слов до него дошёл очень даже хорошо. Трезво и холодно, заглушив своё сердце, он попробовал мысленно смоделировать их дальнейшую жизнь при благоприятном разви-тии событий, подобно тому, как он моделировал ситуации на компьютере. Допустим, Аня любит его и становится его женой. Куда он её приведёт? В свою двухкомнатную “хрущёвку”? Да и какая она своя – эту квартиру дали маме, а у неё, кроме меня, есть ещё и дочь, его сестра Даша, которую он любит не меньше, чем мать, и судьба которой ему тоже не безразлична. Снимать квартиру – а на какие деньги, кто будет за неё платить? Они вместе со своих стипендий, которых, по-хорошему, и просто на проезд в автобусе не хватает – это глупо. Ну хорошо, пусть даже так, а если родится ребёнок, то что тогда? Аня бросит учёбу и будет сидеть с их малышом или малышкой, а ему тоже надо будет бросать учёбу и срочно зарабатывать деньги. На всё нужны деньги, и немало. Как это в песне – всюду деньги, деньги, деньги,  всюду деньги, господа. А без денег жизнь плохая, не годится никуда. Может быть когда-нибудь у него их будет много, но когда это будет – кто знает? Понимая, что такой оборот дела вряд ли устроит не только Аню, а любую мало-мальски здраво рассуждающую девушку, он не мог строго судить Аню. Но его мужское самолюбие активно протестовало против логики таких рассуждений. Кроме того, его сердце, его память тоже не были равнодушными участниками. Как только он вспоминал Аню, её голубые родниковой чистоты глаза, её заливистый смех, запах её губ – он порой был на грани потери контроля над собой, чтобы сейчас же, сию минуту не рвануться к ней, найти её хоть под землёй, обнять, прижать к себе со всей  силой юности и больше никогда, навеки  не отпускать. Но противопоставить что-либо силе денег в создавшихся обстоятельствах он сейчас не мог, поскольку окончательный выбор был всё же за Аней. И он решил противопоставить обстоятельствам мужество, волю, характер. Уйти в армию, в десант. Пройти эту школу мужества, закалиться, стать взрослым окончательно, подержать в руках оружие. Сила, мужество и храбрость – это не менее весомый аргумент в мужских спорах, а порой и самый веский. И если всё-таки Аня любит его, то два года – не столь большой срок испытания. Пусть их рассудит сама Судьба. Он решил отдать свою любовь к Ане на суд и лечение Великого Лекаря – времени.
Это его решение удивило всех, очень огорчило и расстроило его маму. Но своим материн-ским чутьем мать поняла, что решение это сыну пришло непросто, и что-то сделать здесь она не сможет. Любое её вмешательство сейчас может только навредить её сыну, потому что она знала, как трудна эта пора юности. Пора открытий в любви, радостей и огорчений. Она чувствовала, что с сыном в последнее время происходят какие-то серьёзные перемены. Раньше он приходил домой поздно, усталый, но оживлённый, с радостными и блестящими от волнения глазами, едва раздев-шись, падал на диван и мгновенно засыпал. А когда она наклонялась над сыном, чтобы поправить ему подушку, то улавливала какой-то новый запах: чуть заметный аромат другого человека; и не-сколько раз видела длинные светлые волоски на его русой голове и рубашке. Но в последнее вре-мя сын приходил, не торопясь, долго укладывался спать и засыпал не сразу, ворочаясь с боку на бок. И она не стала выказывать ему своё огорчение и расстройство, приняв его решение как долж-ное, лишь сказав при этом:
- Ну что ж, Серёжа. Ты у меня уже взрослый, и тебе виднее. Отслужишь, вернешься и закон-чишь университет. Пусть будет так.

Глава 70

В последний раз Сергей увидел Аню перед самым своим уходом в армию. Уже приказ о его отчислении в связи с его уходом в армию был вывешен на доске объявлений деканата. Он изве-стил всех своих друзей о своём уходе в армию и пригласил их на свои проводы. Уже мама и ба-бушка, смирившись с таким его решением, заботливо осмотрели его одежду, в которой он должен был ехать, и собрали ему рюкзак. Сергей зашёл напоследок в университет, нашёл по расписанию свою уже бывшую группу и тоже пригласил ребят на свои проводы. На обратном пути он зашёл в деканат. Декан был на месте. Он выразил сожаление, что так получилось, пожелал Сергею успеш-но отслужить и вернуться на свой факультет. Выйдя из деканата, Сергей, не торопясь, шёл по ко-ридору второго этажа главного корпуса. Ощущение того, что он надолго покидает университет, шумную и весёлую студенческую семью, навеяло на него грусть. В какой-то мере он и сам уже сожалел об этом. Но как говорят, «поезд ушёл», обратного пути у него уже не было, и Сергей умом понимал это. Однако его сердце, душа не желали этого расставания, и у него где-то в глу-бине души звучала какая-то тоскливая нотка, словно он больше никогда сюда не вернётся и рас-стаётся с университетом навечно. Не спеша идя по длинному коридору, он привычно здоровался со спешащими куда-то преподавателями, на ходу пожимал руку встречным друзьям и кивал голо-вой, приветствуя  знакомых. Он не ожидал встретить Аню. Он больше ничего не ожидал от неё, но провидению было угодно, чтобы они встретились здесь ещё раз. Последний.
Медленно двигаясь по коридору, он непроизвольно задерживал взгляд на идущих встречно симпатичных девушках, которые то спешили куда-то, то быстро шагали, оживлённо переговари-ваясь между собой, то стояли у дверей аудиторий, ожидая кого-то или чего-то. Также автоматиче-ски  он посмотрел на неторопливо идущую ему навстречу красивую девушку, которая держала перед собой мобильный телефон, и, глядя на его дисплей, видимо, набирала номер телефона. Сергей отметил её рельефную фигуру, длинные светлые волосы.
Площадку на выходе коридора заливало с окон яркое солнце, свет от него немного слепил Сергея, и он сразу не различил лица встречной этой девушки, поскольку она была как бы на фоне светлого выхода конца коридора, и Сергею приходилось смотреть немного против света. И лишь немного приблизившись, он вдруг внезапно понял, кто это. С сотиком навстречу ему медленно шла Аня. С тем самым сотиком, ставшим поводом для их ссоры. Это было для Сергея так неожи-данно, что он в растерянности остановился. Его сердце встрепенулось, учащённо забилось, и он с каким-то испугом смотрел на Аню, боясь, что она сейчас взглянет на него. Он даже немного попятился, и оглянулся назад, словно ища пути своего отступления. Но как-то снова неожиданно растерянность прошла, сердце вновь ритмично забилось в его груди, и он, став неподвижно,  внимательно и спокойно стал смотреть на Аню, поворачиваясь к ней по мере её приближения.
Она прошла совсем рядом мимо него. Он мог бы дотронуться до неё рукой. Его чуткое обоняние не курящего человека сразу уловило её запах. Тот запах, который он жадно и ненасытно вдыхал, уткнувшись в её роскошные волосы, когда обнимал её здесь же, недалеко, на этом этаже. В каких-то всего нескольких десятках сантиметров проплыли её рельефные, пухлые губы, длин-ные ресницы и мягкой округлости подбородок. У него вдруг возникла шальная мысль мягко взять её сейчас за плечи, прижать к себе и не отпускать больше. Она весело рассмеётся и всё, что теперь разделяет их, исчезнет, улетучится, как наваждение, как дым или как дурной кошмарный сон, и они по-прежнему будут вместе. Сергей даже напрягся, и ещё немного, он бы так и сделал, но Аня уже прошла мимо него. Прошла, даже не заметив стоящего Сергея, и это словно парализовало его. Как загипнотизированный, он стоял и смотрел, как она медленно удаляется от него с сотиком в руках.
Человек чувствует взгляд, чувствует опасность, чувствует беду. Как животное чувствует за-ранее землетрясения, обвал, разгул стихии, так и человек тоже это порой чувствует. Видимо, правда есть какое-то шестое чувство у человека.
Аня почувствовала взгляд Сергея. Отойдя на несколько шагов от него, она вдруг останови-лась, опустила руку с сотиком и посмотрела впереди себя, словно боясь натолкнуться на какой-нибудь выставленный в коридор стул или стол. Ничего не заметив впереди, она сделала шаг впе-рёд, но вдруг остановилась и оглянулась назад. Их взгляды встретились. Её взгляд повторил всё те же чувства, которые только что испытал Сергей. В них промелькнуло удивление, затем растерянность, почти страх, но спокойствия в нём потом не появилось. Аня продолжила смотреть так же растерянно, не зная, что ей предпринять. Время словно остановилось для них, и всё вокруг исчезло, оставив в мире только одни их глаза. Глаза спокойные, грустные, ждущие, спрашивающие, ещё надеющиеся. Глаза широко раскрытые, ищущие, растерянные, красивые. Огромная, бесконечная Вселенная, мириады звёзд, небо и Солнце, даже, наверно, сам Господь Бог замерли и ждали: что будет, что она решит, чем всё кончится?
 Если бы Аня шагнула ему навстречу, или хотя бы сделала непроизвольно какое-нибудь дви-жение к Сергею, то он бы рванулся к ней, как того хотелось ему в душе и требовало его сердце. Но рассудок Сергея запретил ему делать это, и разрешил бы только тогда, если бы Аня шагнула к нему или улыбнулась. Но она неподвижно стояла, прочитав в глазах Сергея спокойное ожидание. 
Аня вдруг поняла, что именно сейчас решается для неё всё. Решается, с кем она будет, кто станет ей самым близким человеком на всю оставшуюся жизнь - Иван или Сергей. И если она сейчас сделает шаг к Сергею, то всё, что у нее было с Иваном, в один миг разрушится и исчезнет. Тогда именно это будет её выбором, и её решение уже станет законом для всех. Иван ей будет никто. Но если она не сделает этого шага, значит всё, что было у нее с Сергеем, будет разрушено окончательно и возврата к  этому не будет. Тогда Сергей ей будет никто.
В смятении чувств она стояла и не знала, что ей предпринять сейчас. Она никому не хотела делать плохо, причинять боль, страдания. Каждый из этих двух, молодой стройный юноша и уже сформировавшийся мужчина были привлекательны по-своему. У них обоих не было каких-то рез-ко обозначенных недостатков, присутствие которых тогда бы позволило Ане сделать однозначный выбор в чью-то пользу. Они были близки по интеллекту, по мягкому нраву и примерно равны физически. Но с одним из них Аню связывала её первая юношеская любовь, а со вторым – внешняя привлекательность и обеспеченное материально будущее.
Подняв руку, она, глядя на Сергея, дотронулась ей до своей щеки. Но щека почувствовала прикосновение не руки её, а корпуса сотового телефона, который был у неё в этой руке, и он словно напомнил о себе Ане. Напомнил о том комфорте и уюте джипа Ивана, его представительном офисе, магической силе денег. Не выдержав, Аня резко повернулась, и почти не видя ничего впереди себя сквозь навернувшиеся на её глаза слёзы, торопливо пошла, почти побежала вдоль коридора, удаляясь от Сергея. Сергей подождал, пока она скроется из виду, и, словно давая ей последний шанс вернутся, подождал ещё немного, и затем решительно шагнул к выходу из университета.
Провожала Сергея в армию почти вся его группа. Проводы устроили дома у Сергея, и в их маленькую квартиру едва все вместились. Как обычно на проводах ребята пили водку, девчонки - вино. Они танцевали, веселились, но в оттенках этой весёлости проскальзывала какая-то бесша-башность, покорность судьбе и грусть расставания. Причём грусть расставания не только с близ-ким и дорогим человеком, а грусть окончательного расставания с детством, с юностью. Всё, они уже становились взрослыми. Они уже не школьники, они – студенты. Они провожают в армию своего ровесника, друга, однокурсника. Разлука уже коснулась и их судеб. Теперь они, как когда-то их отцы, деды и прадеды провожали своих сыновей на фронт, на войну, провожают своего од-ногодку – пришёл их черёд. Пусть не на фронт, не в бой, но в армию, на службу. И это уже не иг-ра, не шутка -  это уже всерьёз и надолго. А кто знает, может, и навсегда. И, как водится на наших русских проводинах, когда все натанцевались, навеселились, вдоволь наелись и напились, приза-думавшись, чуть взгрустнули и с шуткой запели традиционную:

Как родная меня мать провожала,
Тут вся моя родня набежала.
Ах, куда же ты, Ванёк, ах, куда ты?
Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты.   
  "Ах, куда ж ты, паренёк, ах куда ты?
Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты.
Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты.
 
В Красной Армии штыки, чай найдутся.
Без тебя большевики обойдутся.
Без тебя большевики обойдутся.
 
Мотив этой песни был знаком всем без исключения. Её не однажды слышали все, кто дома, кто в гостях, на таких же проводах старших братьев, но текст её полностью никто не помнил. Но это не помешало всем вместе её петь, так как один помнил один куплет, кто-то другой, а кто-то следующий, и получалось так, что то в одном углу её запевали, то в другом. Но, стоило кому-то начать хоть один куплет, как все его вспоминали и подхватывали.

Мать, страдая по тебе, похудела
Эвон в поле и избе столько дела
В Красной армии штыки, чай, найдутся
Без тебя большевики обойдутся.

Как не был пьян Сергей, а он решил напоследок напиться так, чтобы запомнить провожание и отвлечься от мыслей об Ане, тем не менее, он откуда-то из тайников своей памяти достал и вы-дал на удивление всем.
            
 Поклонился он родне всей с порога
 Не скулите вы по мне ради Бога…

Будь такие  все как вы, ротозеи
Что б осталось от Москвы, от Рас-с - е - е - и…

Сергей не захотел, чтобы его провожали в военкомат друзья и родные.
- Мам, не провожайте меня туда, не надо.
За два часа до назначенного в повестке срока он одел куртку, положил в нагрудный карман документы, положил немного денег и стал прощаться. Обнял сестрёнку Дашу и тихо пожелал ей:
- Учись хорошо, слушайся маму и бабушку. В армию пиши мне, как получишь мой адрес.
Обнял маму тоже, согласившись с её советами:
- Там смотри, не простывай, Серёжа, горло береги, а то опять ангина будет, температура. И вообще, береги себя…
- Хорошо, мам, я застегнусь поплотнее, и постараюсь не простывать.
Прощаясь с Сергеем, бабушка, прижав к себе крепко своего уже взрослого внука, не удержа-ла слёз. Старая кубанская казачка, она молча плакала, как тогда, в том победном и проклятом со-рок пятом, когда однополчанин рассказал ей, что случилось с её так мало прожившим с ней мужем в Манчжурии на войне с японцами.
- Серёженька, внучек, – сказала Евдокия Пантелеевна, тихо плача, – служи, миленький, чест-но, как дед твой Василий, царство ему небесное, упокой Господи его душу, слушайся своих ко-мандиров, служи отечеству верой и правдой. Береги себя и не забывай Бога, родимый.
Она была единственным во всём мире человеком, кто по-прежнему называл его Серёжень-кой.
 Одев рюкзак, Сергей оглядел в последний раз квартиру, и, повернувшись, решительно вы-шел за дверь. Спустившись по лестнице, он вышел во двор, остановившись, постоял немного во дворе, где он гулял ещё малышом, бегал мальчишкой, и, поправив рюкзак, не оглядываясь, пошёл к остановке трамвая.
Через два дня поезд уже уносил Сергея в Хабаровск, в учебный полк десантных войск Даль-невосточного военного округа.

Конец 1 книги.

В НЕТе страница любовь-и-счастье.рф, Cheluhin-va@mail.ru