Что чувствует человек, случайно встретив на улице Деда Мороза? Восторг? Умиление?
Или подзабывшееся от обыденности и усталости взрослой жизни, но теперь вновь пробудившееся чувство детской радости, когда мешок за спиной этого внезапного, но такого желанного гостя, таит в себе столько загадочного и сказочного? Что думает, столкнувшись с Дедом Морозом, какой-нибудь офицер вырвавшийся в эти праздничные дни из глуши и скуки гарнизонной жизни в пылающую огнями фейерверков и утопающую в звоне колоколов столицу? Что прокричит гуляка-купец, мчащийся на лихаче под цыганские переборы и смех туда, где о берега ананасовых островов бьются волны шампанского? Чему улыбнётся раскрасневшийся от мороза зазывала-коробейник, увешанный гирляндами кренделей и баранок, прогуливающийся под серебристым дождём декабрьского снегопада? Что загадают подружки-гимназистки зябко прячущие нежные пальчики в муфты, постукивая каблучками по звенящим от мороза булыжникам мостовой? Кем бы они ни были и что бы ни думали, скорее всего они улыбнутся. Даже наверное улыбнутся. Улыбнутся той улыбкой, которой мы улыбаемся детскому счастью, когда оно, гремя хлопушками и переливаясь красными и синими шарами, затопляя всё вокруг изумрудным запахом хвои, нежной снежинкой влетает на несколько коротких зимних дней в наше заполненное длинными трудовыми буднями и беспросветным житейским опытом существование. И тогда ему можно только улыбаться, потому что даже лёгкое дуновение растопит эту невесомую гостью, и она превратится в капельку воды, в которой утонет вся драгоценная хрупкость Рождественской сказки.
Но в тот зимний вечер прохожие, спешившие по московским улицам к рождественским столам, встречали Деда Мороза взглядами полными недоумения и удивления. Некоторые даже останавливались и смотрели вслед с явной растерянностью. И в самом деле было чему удивиться: мчащийся кавалерийским галопом, расталкивающий встречных широченными локтями, этот персонаж детской сказки походил на сошедший с рельсов локомотив. Борода всклокочена и съехала набок. Пот тяжёлыми каплями скатывается по лбу и застревает в густых клееных бровях. Могучий, как шапка Мономаха колпак, сполз на затылок. Распухший от праздничного веселья мешок с подарками гулко ухает по спине, подпрыгивая при каждом скачке этого сказочного гостя. Дед Мороз пронёсся мимо ошеломлённых людей, сосредоточенно молча и сердито глядя перед собой. Не успевают прохожие оправиться от первого потрясения, как сразу же вновь испуганно жмутся к стенам домов. Большими скачками за Дедом Морозом мчатся два стража рождественского порядка. На них нет ни блестящих серебром лат, ни остроконечных шишаков. Лица у них серьёзные, без Черноморских лопатообразных бород, но зато с лихими, по-гусарски закрученными усами. Об их ноги, обутые в казённые сапоги, при каждом прыжке бьётся не меч-кладенец, а шашка, которую приходится придерживать. Свистки разливаются оглушительной трелью, заставляя всех в страхе и трепете расступаться в стороны. Скорость, с которой эта занятная кавалькада движется по заснеженным московским улицам, позволяет предположить, что при правильно взятом направлении и предварительно утрясёнными таможенно-визовыми вопросами, троица эта вполне могла бы побить рекорд профессора Вопилова, пересекшего пешком континент Европу, и вступить на улицы Лиссабона не позднее Крещенского сочельника.
Двадцатью минутами ранее...
Ерофей Марусин подозрительно огляделся. Подвязанная борода неприятно тёрла щёки и подбородок. Огромный, с ватной опушкой красного цвета колпак нависал над бровями, мешая сосредоточиться. Однако, несмотря на все неудобства, костюм Деда Мороза - лучшая маскировка в дни Рождественских святок. Ерофей вступил на ярко освещённую улицу запорошенную пухлым, кажущимся лиловым в свете уличных фонарей, декабрьским снегом. Людей немного. Оно и к лучшему. Ерофей быстро пересёк улицу и взялся за ручку огромной, стиля ампир, двери здания банка Акционерной компании Юго-восточной железной дороги. Служащие банка с улыбками удивления оглядывали неуклюжую фигуру Деда Мороза, остановившуюся посреди залы и со вздохом облегчения, с каким грузчик сбрасывает с плеч куль муки, плюхнувшего себе под ноги мешок с подарками. Ерофей обвёл тяжёлым взглядом залу банка. Лицо его – уже не лицо Деда Мороза, а скорее Емельяна Пугачёва, готовящегося послать своих удальцов на штурм заволжской крепости. Но за маскарадным костюмом банковские служащие ничего этого не видят и начинают постепенно выходить из-за своих конторок. Ерофей, не любящий и боящийся большого скопления людей в одном месте (если это только не рынок) начитает потихоньку рычать. Вдруг сквозь гущу работников пробивается высокий господин в серой жилетке и с седой мушкетёрский бородкой. Он машет руками и неожиданным тонким фальцетом быстро говорит Ерофею:
- Уважаемый, уважаемый! Вы видимо ошиблись. Мы не вызывали Деда Мороза. Мы никого не приглашали. Вы, наверное ошиб... - Фальцет застыл, словно уткнулся в невидимую подушку.
Прямо перед своим носом высокий господин увидел чёрное отверстие нагана. Ерофей облизнул пересохшие губы и голосом Соловья Разбойника приказал:
- А ну давай деньги, живо! И без штучек, если не хочешь пулю!
Одной рукой Дед Мороз-Соловей Разбойник держал наган, другой - вытряхнул из мешка на пол наполнявшее его старьё и сунул мешок в руки оторопевшего директора.
- Ну, чё встал! Деньги, говорю, давай! А то ща шмалять начну!
И Дед-Разбойник отступил на шаг назад, одновременно наводя на всех поблёскивающий ствол нагана. Господин с бородкой стал ходить от кассы к кассе быстро наполняя мешок пачками купюр. На лицах работников вместо улыбок – зеленоватая бледность и страх. Внезапно сквозь окно Ерофей увидел трёх полицейских, бежавших от другого конца улицы к банку. Наверное, когда директор ходил и собирал деньги , он успел нажать на какой-нибудь секретный звонок. В одно мгновенье Ерофей выхватил мешок из рук управляющего и выскочил на улицу. Почти не целясь, он выстрелил по бегущим стражам порядка. Один упал, двое других – прижались к стене дома. Презрительно сплюнув, Ерофей взвалил мешок на спину и побежал по направлению к площади, где задними дворами собирался уйти от преследователей. Однако он недооценил стражей порядка. Через секунду все трое были уже на ногах и продолжали погоню. Пробегая мимо банка, один нырнул внутрь и остался там ждать приезда следователя. Двое других бежали вслед за грабителем. Выстрелив ещё несколько раз, Ерофей выбросил ставший бесполезным наган и прибавил скорости. Однако полицейские были моложе и выносливее, и потому дистанция между ними неуклонно сокращалась. Он уже с отчаянием стал думать о предстоящей встрече с законом, как вдруг внезапно пришло спасение. Пробежав через несколько дворов и подворотен, Ерофей в изумлении остановился. На небольшой улочке стояло человек двадцать пять - тридцать таких же как и он Дедов Морозов. Они шутили, разговаривали, некоторые курили. Между ними сновал приземистый, в совсем не сказочного чёрного цвета пальто, пухлый господин, время от времени сажая одного из них в пролётку или сани. Ерофей кинулся в самую гущу, надеясь затеряться в толпе своих близнецов. Петляя как заяц среди деревьев, он кружил среди могучих фигур профессиональных собратьев. Вдруг, оглянувшись в очередной раз на преследователей, Ерофей налетел на другого Деда Мороза, и оба они, потеряв равновесие, растянулись на снегу. В другой раз он съездил бы такому растяпе по уху, но сейчас было не до того. Полицейские, на минуту упустившие свою добычу в толпе ему подобных, увидели столкновение и опять взяли след. Ерофей быстро поднялся и, схватив мешок, бросился дальше. Удача опять улыбнулась ему! Неожиданно рядом с ним остановились небольшие элегантные саночки, и господин в пальто, схватив его за рукав, закричал ему в самое ухо:
- Ну наконец-то! Где Вы шляетесь? Давайте быстрее, Вас давно ждут!
С этими словами он втолкнул Ерофея в саночки и они понеслись по скрипучим от снега московским улицам. Полицейские не растерялись и остановив первые свободные сани продолжали погоню.
* * *
Что чувствует человек, встретив на улице Деда Мороза... Ну, что бы он ни чувствовал, он непременно улыбнётся. Да и как не улыбнуться при виде этого сказочного гостя, который одним своим видом, способен вернуть нам счастливые дни нашего детства. Однако вид Деда Мороза, медленно бредущего по вечерней московской улице, вызывал недоумение и растерянность на раскрасневшихся от холода и снега лицах прохожих. Сама фигура его выражала невероятную тоску и страдание. Плечи ссутулились, голова поникла, полусогнутые ноги шаркали по снежной пыли. Колпак надвинулся на глаза, борода как-то поредела и выглядела свалявшейся, даже подарочный мешок давил своей тяжестью к земле, как будто набит он был не конфетами и игрушками, а всеми страданиями и горестями, пережитыми человечеством за этот уходящий год.
Ипполит Затейкин, профессиональный Дед Мороз из агентства «Устрой себе праздник», медленно брёл погружённый в мир своих грустных мыслей. Прохожие сторонились и оглядывались на самого печального Деда Мороза на свете, но вскоре снова торопливо продолжали свой хлопотливо-радостный праздничный бег. Как старый конь, оставленный без поводьев, идёт в своё стойло, так Ипполит тащился к конторе агентства.
Двадцатью минутами ранее...
Перед тем как бежать на праздник в интернат баронессы Аустерлиц для девиц благородного происхождения, Ипполит решил заскочить к себе домой - проведать больную жену. По многолетнему опыту он знал, что возле конторы их агентства на Старой Купеческой площади Дедов Морозов будет человек тридцать. Их начальник, Прохор Поликарпович Стиблиц, будет бегать в своём чёрном с бобровым воротником пальто, запихивая Дедов Морозов в сани и отправляя их по адресам заказчиков. Когда наступит очередь Ипполита, пройдёт с полчаса, а то и больше, так что у него будет вполне достаточно времени, чтобы заскочить домой, тем более, что это по дороге. Ипполит уже отработал один вызов. Он только что разговаривал деланным басом с детьми генерала Бухмистрова: пятилетним сыном Лафетом Бухмистровым и трёхлетней дочкой Гаубицей Бухмистровой. Мальчик долго сопел, ковырял носком ботинка пол, и наконец после долгих усилий выпалил строчку из Лермонтова: «Забил заряд я в пушку туго...» Ипполит погладил его по голове своей кочегарской рукавицей и достал из мешка подарки – барабан, пушку и леденец в виде солдатика. Девочка ничего не рассказала, но разревелась и даже подарки брать не хотела. Пришлось оставлять их в прихожей и уходить. Генерал всё же не обиделся, и даже, провожая Деда Мороза, дал ему на чай пятиалтынный. Ипполит, не доходя до дома, купил горячих соек и теперь торопился отнести их своей больной жене. Он бежал по ступенькам, путаясь в полах своего длинного кафтана. Колпак сползал на лоб, и борода всё время норовила заскочить в рот, но Ипполит не замечал всего этого – ему было радостно от того, что он ещё раз повидается с женой. Анна Затейкина, или как любовно называл её Ипполит, Анюша, уже третий месяц тяжело болела – день ото дня ей становилось всё хуже и хуже. Но Ипполит не терял надежды. Пока ещё были деньги, Анюшу посещал доктор Фридрих Карлович Мунштюк. Вот и сейчас Ипполит столкнулся с ним, выходящим из маленькой спальни, где лежала Анна Затейкина. Фридрих Карлович приложил палец к губам, скосив глаза на спальню, и жестом руки предложил пройти в прихожую.
- Я рад, что встретиль Вас, - начал немец, поставив свой саквояж на маленький круглый столик. - Вы должен быть настоящий мужчина. Я буду говорить Вам тяжёлый вещь.
Фридрих Карлович снял пенсне, а Ипполит Затейкин стал медленно опускаться на табурет.
- Ваша жена скоро умирайт.
- К-как умрёт?
- Да-да. Видети ли, болезнь очень тяжёлый, а климат очень плохой. Мороз. Сырость. Б-р-р... – немец наглядно изобразил какой здесь «мороз и сырость».
- Лекарство есть, но оно плохо помогайт. Нужен другой климат. Я сделать ей укол. Сейчас она спать. Ну, ещё месяца два-три и она умирайт. Вам нужен юг – понимайт? Италия, Франция, можно Крым. Йа-йа, юг – понимайт? Я как-то биль там...
Но Ипполит не слушал доктора, он встал и совершенно убитый вышел вон из квартиры. Какой юг? Какая Италия? На это все денег нужно тысячи! А у них двадцать рублей всех сокровищ! Ипполит медленно брёл, неся на сгорбленной спине мешок наполненный страданиями и болью. Неужели Анюша умрёт? Нет, он не переживёт этого.
Вдруг мысли его были прерваны откуда ни возьмись налетевшим на него Дедом Морозом. От неожиданности и внезапности столкновения оба потеряли равновесие и упали на снег. Правда, этот оказался ловчее – тут же вскочил, схватил мешок и побежал дальше. Ипполит поднялся и не отряхиваясь побрёл к собранию весело гомонивших Дедов Морозов. Минут через пять мимо него протрусил Прохор Поликарпович и остановившись недоуменно уставился на него:
- Ты здесь?! А кто же поехал к баронессе? Ведь я точно посадил кого-то в её сани. М-да... Ну, теперь ничего не поделаешь. Извини, Ипполит, но твой вызов занят. Иди домой, на сегодня уже ничего не будет. А завтра - посмотрим.
Вконец убитый этой новостью Ипполит вернулся домой...
* * *
Ерофей осмотрелся. Рядом с ним сидела молоденькая девушка закутанная в шаль. Первой мыслью налётчика было выпрыгнуть из саней, но оглянувшись, он заметил, как в отдалении, за их санями следуют другие, с его новыми знакомыми по банку. Ерофей счёл за лучшее остаться. Девушка молчала, и он тоже. Так в молчании они доехали до особняка, где его попутчица ловко выпрыгнула из саней и поманила за собой. Особняк оказался то ли приютом, то ли интернатом. Повсюду горели огни, висели гирлянды, слышались смех и музыка. Они вошли в просторную залу, в центре которой стояла огромная Рождественская ёлка. Вокруг ёлки хороводом ходили девочки лет восьми-девяти. Ерофей в замешательстве остановился. В этот момент хлопнула входная дверь и послышался топот сапог. Было ясно, что полицейские вот-вот настигнут его. Надо было бежать, но дети обступили Деда Мороза протягивая ручонки то ли за подарками, то ли за тем, чтобы прикоснуться к его морозному волшебному кафтану. В дверях появились полицейские. За шумом праздника их не замечали, поэтому они решили обождать, пока дети разойдутся и Дед Мороз останется один. Девочки смеялись, кричали, хлопали в ладоши и требовали подарков. Ерофей беспомощно оглянулся. Двое усатых молодцов с недоброй усмешкой смотрели на него. Вот сейчас он запустит руку в мешок и вытащит оттуда плотную, туго перевязанную лентой пачку денег. И тогда эти двое возьмут его под руки и отвезут Ерофея поближе к северу, где, впрочем, и полагается быть Деду Морозу. С тоской закрыв глаза, Ерофей вытащил пачку и замер, ожидая неизбежного. Однако, детская ручонка выхватила у него пачку и сразу послышались крики «Ещё, ещё!» Ерофей открыл глаза - что за чудо! В руках у детей были не деньги, а коробочка конфет. Он быстро сунул руку в мешок, и на свет появилась большая кукла с голубыми удивлёнными глазами и в розовом переднике. Совершенно ошалевший Дед Мороз продолжал вынимать из мешка игрушки, мячи, конфеты и книжки. Впрочем, не только он один был удивлён. Его два назойливых спутника сначала тоже ничего не понимали, потом недоумение на их лицах сменилось разочарованием, а затем досадой. Круто развернувшись, они заспешили вон из особняка.
Раздав все подарки, Ерофей вышел из пансиона и посмотрел на почерневшее небо. Там горела звезда, ласково обнимая своими лучами занесённую, словно снегом, людскими пороками и болью землю.