Штрафники в произведениях Бакланова

Александр Анайкин
В СССР тема о штрафниках была попросту закрыта.  Я, лично, впервые узнал о том, что во время войны у нас были штрафные части, когда мне уже шёл третий десяток. Бригадир как то коротко обронил во время обеда фразу о штрафниках. Все присутствующие были людьми в годах, им была вполне понятна фраза бригадира. А я, из чувства приобретённой осторожности, расспрашивать о столь новой для себя информации не стал. Впрочем, уже в то время, а это были семидесятые годы, был популярен Владимир Высоцкий. Из его песни выходило, что штрафные подразделения в СССР были наиболее опасными для противника частями. «Вы этот лес рубите на гробы, в прорыв идут штрафные батальоны».

И, не смотря на то, что я был парнем читающим, более нигде о штрафниках я в нашей литературе ничего не встречал. И вот недавно я решил почитать томик произведений Григория Бакланова. Оказалось, что у этого писателя тоже есть произведения, где рассказывается о штрафных подразделениях в СССР. Но сейчас, в свои шестьдесят пять, я уже более критически отношусь к советской литературе. Особенно к военной литературе, ибо именно наша военная литература является наиболее лживой литературой в мире. Особенно это касается публикаций о штрафных подразделениях СССР.

Но, прежде чем говорить о произведениях Бакланова, замечу, что отношение власти к своим штрафным подразделениям было отнюдь не как к былинным богатырям. К людям из штрафных частей относились просто как к уголовникам, ведь все они имели сроки очень и очень большие, которые им были заменены на один, два или три месяца штрафных частей. Хотя в штрафные части не попадали закоренелые уголовники, а также осуждённые по политическим статьям.

Штрафников привозили на позиции под конвоем и без оружия. Оружие же этим людям выдавали лишь перед самой атакой. Да и то это были лишь винтовки образца девятнадцатого века. Ни автоматического оружия, ни пистолетов, ни гранат штрафникам не полагалось иметь. Это, конечно, речь идёт о переменном составе. Переменный состав это и есть штрафники, то есть заключённые. Постоянный состав это надсмотрщики за заключёнными, которые сами в атаку не ходили, им это было категорически запрещено.

Но, обратимся к произведениям Бакланова. Как он изображает штрафные части. Да, пожалуй, вначале следует сказать о том, как писатель Бакланов вообще изображает войну, бой. Честно говоря, фронтовик Бакланов изображает войну так, словно он никогда и не воевал. Вообще для Бакланова характерен некий инфантилизм в художественных картинах войны и боя в частности. Впечатление такое, словно это школьник своим товарищам лепит героику. «А он как даст, а он как стрельнет, сразу сто человек положил». Вот в таком ключе.

В связи с этим невольно вспомнилось описание короткого боя, изображённого Фазилем Искандером в его рассказе «Дерево детства». Скоротечный бой между двумя немецкими диверсантами из советских и лейтенантом из СМЕРШа. В этом описании боя нет абсолютно никакого ура-патриотизма, но этот короткий бой запоминается лучше, чем красочные битвы, выдуманные Баклановым. Бой изображён буднично. Мальчишка со своим дядей собирают фрукты в лесу, на них выходит лейтенант СМЕРШа с двумя местными крестьянами, приданными ему в помощь. Обычная поисковая операция. Когда лейтенант заметил диверсантов, он не стал сразу окликать этих двух солдат с автоматами, а вышел на дорогу, вышел для того, чтобы мальчишка не попал в зону огня возможной перестрелки. А она случилась и лейтенант погиб. Крестьяне не торопились задерживать лазутчиков, те ушли в лес. Всё действительно буднично, но это героика. Ведь лейтенант не стал затевать бой, прежде чем не убедился, что мальчишка в недосягаемости огня. Можно рассуждать даже о том, что лейтенант вёл себя несколько глупо, когда слишком медлил на дороге и, тем не менее, этот лейтенант внушает уважение. А вот героические бои Бакланова, которые он изображает с таким смаком, кроме сарказма ничего не внушают.

Но вернёмся к произведениям Бакланова, где изображены штрафные части. Штрафники у Бакланова изображаются в двух повестях. Это «Пядь земли» и «Карпухин».

В повести «Пядь земли» лейтенант Никольский, которого командир приговорил к штрафным частям, сам отправляется, отдав свой пистолет, в штрафное подразделение. В связи с этим невольно возникает вопрос: «Это где же в СССР заключённый сам идёт к месту отбытия наказания»? Идиотизм полный. Бакланов вообще, честно говоря, довольно безграмотный в военном отношении человек, несмотря на то, что воевал.

Более того, герой повести после боя идёт проведать штрафника Никольского. А ведь штрафные подразделения являлись засекреченными частями, о которых нигде не упоминалось. Сейчас, когда телевизионщики делают передачи о штрафниках, они прямо говорят, что показываются кадры не штрафников. А тут человек идёт в штрафное подразделение только для того, чтобы поболтать с заключённым. Абсурд.

Ну, ладно, оставим на время повесть «Пядь земли» и перейдём к повести «Карпухин». Здесь в этой повести вообще события вовсе невероятные изображены. Штрафники в повести «Карпухин» изображены как некий спецназ. Эти бравые ребята, нагрузившись взрывчаткой, лихо уничтожают вражеские доты. Какая взрывчатка? Штрафнику обычная граната не полагалась, а тут тротил.

Ну, да Бог с ними, с этими тонкостями. Главное, что сейчас от нас требуется, так это уяснить себе одну истину – штрафные части были частями секретными. Никто посторонний не должен был знать, что твориться внутри этих подразделений. Не должны советские солдаты идти на врага под дулом пулемёта или снайперской винтовки.

А теперь давайте зададим себе вопрос: «А как сохранить тайну внутренней жизни штрафных подразделений»? Как вообще сохранялась тайна в СССР? Вот, например, у нас в Самаре был построен бункер Сталина. Кем построен? Заключёнными. А куда потом делись эти заключённые? Их направили на другие объекты? А разве это возможно? То есть целый строительный отряд заключённых после окончания строительства сверхсекретного объекта направляется на другую стройку. А ведь объект под названием «бункер Сталина» это объект сверхсекретный. Будут ли власти рисковать такой страшной тайной, да ещё во время войны? Конечно, нет. Этих строителей просто уничтожили. Возможно, и самих охранников тоже уничтожили. И ничего народ не знал об этом бункере многие десЯтилетия. Некому было рассказать.

А штрафники? Это ведь не спецназ. Это люди, которых гонят на минные поля для того, чтобы они своими телами разминировали проходы для второй волны наступления, то есть уже для настоящих солдат, а не заключённых. И винтовочки то этим бедолагам выдавались для того, чтобы никто не мог сказать, что советская власть гонит людей на минные поля, гонит для того, чтобы разминировать проходы от мин.

А ведь у нас действительно очень не хватало минёров. Доказательство этому служит факт привлечения разминирования освобождённой территории от мин детьми. На месте оставлялся сапёр, которому давали команду детей четырнадцати – шестнадцати лет, которых этот сапёр учил, как разминировать мины. Эти дети нигде не числились. Их не вносили в состав вооружённых сил СССР, эти дети работали за еду.

А вы представьте, что в реальной воинской обстановке надо разминировать подходы к окопам врага. Земля мёрзлая, территория хорошо простреливается. А заключённых пруд пруди. Когда там минёры справятся с поставленной задачей. А тут штрафники. Вперёд зэки. А если кто не пойдёт вперёд, то знайте, сзади вас не только пулемёты, но и квалифицированные снайперы, они вас подстегнут.

И как, должны люди знать такую информацию о штрафниках? Да у нас в СССР информация об обычных случаях ДТП и то засекречивалась. Никакого негатива в печати. Недаром же у нас до сих пор, хотя война окончилась уже много десятилетий тому назад, нет никаких мемуаров солдат и офицеров немецкой армии, вообще вражеской: итальянцев, румын, да мало ли национальностей сражалось против СССР. Эти мемуары, которые дошли сегодня до нас, можно по пальцам пересчитать. Гудериан, Манштейн, Шеленберг, Маннергейм. И то эти, мемуары, в основном,  россияне увидели лишь через шесть десятков лет после выхода в свет.

Кстати, у Гудериана есть описание короткого наступления немцев в августе 1944 года, когда за полторы недели боёв к немцам перебежал сорок один советский солдат. Это довольно странно. Сорок четвёртый год это не сорок первый. Какой смысл перебегать к немцам, когда их кругом теснят, когда они уже отступают по всем фронтам? Воевать осталось всего несколько месяцев. Я думаю, что эти люди перебежали от отчаяния, им просто нечего было терять. Это, по всей видимости, были советские штрафники, которых всё равно бы убили, если не немецкие мины, так наши НКВДшники. Ради сохранения секретности, секретности о штрафниках. Да, у штрафников не было шансов остаться в живых. Если они не погибали после минных полей, их уничтожали свои же, ребята из постоянного состава. Раненых, наверняка,  тоже добивали. Всё ради сохранения секретности. Именно поэтому столько лжи мы громоздим вокруг штрафных частей. Да, штрафники это не солдаты, которые воевали на трудных участках фронта, передовая вся трудна. Это наши смертники, которым просто суждено было погибнуть. Приговор «направить в штрафные части» это аналог приговора «десять лет без права переписки». Только так можно объяснить тот туман, который мы столь сознательно создали вокруг этой темы. И одним из фальсификаторов СССР на эту темы был писатель фронтовик Григорий Бакланов.