Для тех кто случайно забрёл - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СЛЭШ!
Дима успел затормозить в самый последний момент и, съехав на обочину, с протяжным стоном выдохнул, положил голову на руки и закрыл глаза. В таком состоянии находится за рулём, было опасно. Он чуть не спровоцировал аварию, а всё из-за того, что всё внимание было сосредоточено на переживаниях и чувствах, а не на дороге.
«Илья, что же ты наделал? Зачем всё ТАК? Я ведь не зверь, неужели, так тяжело было рассказать всё, что с тобой происходит? А может, разлюбил? Или надоел?» - терялся в догадках Дима и сам же отвечал:
- Нет! Не может быть такого!
Вспомнились глаза парня, когда тот вошёл в него и дрожал от сдерживаемой страсти, как шептал о любви.
«Неужели так можно лгать, притворятся? Отдавать всего себя, а потом в спину вонзить то, что прятал за пазухой?»
Он долго сидел в машине с закрытыми глазами и пытался взять себя в руки. В голове кружилась карусель вопросов, отвлекая, раздражая и больно, почти до крови жаля.
«Неужели ты что-то прятал от меня Илья? Мальчик ты мой родной, неужели вся твоя любовь лишь игра?»
Отчаянная волна злости стала подниматься изнутри на виновника, что сотворил с ним такое, но Дима задавил её, погасил усилием воли.
Илья не виноват!
Если будет думать, что парень виновен, он просто сойдёт с ума. Диме, не смотря на всё, до остервенения хотелось верить в невиновность Ильи.
«Всё что угодно могло произойти», - твердил он сам себе. И отчаянно, до слёз верил. Не мог тот просто так бросить, отказаться, не сказав ни слова выбросить из своей жизни. Была, должна быть какая-то причина! Может, были обстоятельства вынудившие поступить Илью именно так.
Димка вздохнул, провёл рукой по лицу и посмотрел на ночной лес. Леса чередуясь с заросшими и кое-где распаханными полями, будут тянуться до самого родного города Ильи. Пёстрый осенний наряд деревьев в ночи был не виден. Лето давно кончилось. И осень как финал, апофеоз всего, тревожил и бередил предчувствием больную душу.
Дима отвернулся от тёмной громады лесного массива и мысленно прикрикнул на себя.
Бля, вот что с ним стало?!
Он же хищник, матёрый и страшный! Его всегда боялись. Что стало с этим хищником и почему вместо того, чтобы бежать сломя голову и драться, этот хищник поднимает морду к небу и молчит?
Он даже уже не выл, просто не было сил, отвылся.
Дима усмехнулся своим мыслям. Хищник, да? Тот, кого приручили однажды, подарили любовь, тепло и ласку. А потом оставили одного. И после смерти Дениса этот одомашненный и никому не нужный хищник едва выжил. И жизнь, оказывается, ничему его не научила. Или настолько хреново ему было в одиночестве, что когда Илья предложил своё тепло, эта матёрая зверюга, вновь, с радостью, бросилась за поманившим её? Тогда выходит, что он - просто псина, которая живёт на улице и отчаянно до боли, жаждет тепла и ласки.
Димка фыркнул. Ну, вот додумался!
Но, отчасти, его рассуждения были правильными, и он понимал это и принимал. Осталось найти своего сбежавшего хозяина и выяснить, почему бросил, почему ушёл, оставив одного на стылом ветру?..
Димка покачал головой, отгоняя дурацкие мысли прочь. Отгораживаясь от них, загоняя отчаяние и боль внутрь себя.
Псина, словно отряхнулась и потянула носом воздух, желая, поймать слабый едва уловимый запах хозяина. Надежда, словно негасимый огонёк горела внутри и манила, звала, успокаивала, давала силы на дальнейшие поиски. Он верил ей, не зря ведь говорят, что надежда умирает последней.
Всё будет хорошо, ему надо только отыскать любимого и всё образуется, срастётся и склеится. Он постарается, нет, они - всё смогут. И даже вылезти из пропасти, в которую рухнули, тоже смогут.
Илья, как раз собирался идти в морг, когда в дверь позвонили.
«Наверное, соседка», - вяло подумал. Женщина была уже в курсе всех дел и рьяно взялась помогать ему, организовывать похороны. А он заторможенный и оглохший, всё воспринимал как должное. Единственно, что он не принял, отверг сразу и напрочь - сочувствие и слёзы. Он просто не в силах был подпустить сейчас к себе кого бы то ни было. Поэтому, когда тёть Галя заплакала и хотела его обнять, Илья отстранился и не дался в руки. Никто сейчас был не силах помочь, никто на всём белом свете не поймёт и не разделит эту его боль, отчаяние, и страшную ничем не заполняемую пустоту внутри него. Это всё - было его, он один должен пронести это горе, выстоять и не сломаться. А если принять помощь, то, наверняка, согнётся от тяжести и упадёт, а падать сейчас было нельзя. Никак нельзя и точка.
Илья открыл дверь и встретился взглядом с холодными голубыми глазами.
Внутри всё молчало, не было ни радости, ни раскаяния. Наверное, сейчас он вообще не мог генерировать в себе никаких чувств, кроме тупого и дикого отчаяния.
Они просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, до него дошло, что держать на пороге человека – это невежливо и Илья посторонился, пропуская мужчину в квартиру.
Дима сразу всё понял, как только вошёл и увидел завешанное в прихожей зеркало.
Странный и нелепый обычай, выдающий страх живых перед ликом смерти. Мёртвым по большому счёту было уже всё равно, только живые, боясь смерти, занавешивали зеркала.
- Илья, соболезную... - Дима не смог придумать ничего лучшего, чем эти дежурные слова.
Парень казался неживым. Смотрел пустым остановившимся взглядом и никак не реагировал на внешний мир. Вот и его появление встретил совершенно спокойно. Илью будто бы похитили пришельцы, оставив вместо живого и улыбчивого парня точную, но бездушную копию.
Жалость затопила его с головой. Жалко парня было до слёз. Слишком рано тот столкнулся с неотвратимостью смерти, слишком рано реальность легла тяжким грузом на его плечи. Давила своим бременем, пригибала к земле, не давая сил и возможности идти дальше.
В самой глубине серых глаз, он увидел холод пойманного и застывшего в жизненной ловушке зверя, и его полоснуло острое чувство несправедливости, всего происходящего с ними.
Ну почему? За что? Какого хрена именно с ними? И именно теперь? Чем они не угодили тем, кто смотрит сверху и сталкивает их лбами с жизнью? Неужели они не заслужили просто счастливо жить и любить? Просто быть вместе? Зачем надо было вбить этот страшный клин холода меж ними? И как теперь его вынуть без крови и боли?
- Ты извини, но мне надо идти в морг, - голос парня был абсолютно безжизненным и слишком спокойным.Все эмоции, все чувства и переживания, были слишком глубоко спрятаны и, казалось, будто парень ничего не чувствует. Но Дима знал, что это не так. Боль должна быть просто непереносимой и от того оглушающей. Это как контузия, Илья сейчас просто оглох и ничего не слышал и не воспринимал. Достучаться до него теперь, было невероятно сложно. Кокон горя и страдания был слишком плотен, почти непробиваем.
- Я отвезу тебя, - предложил Дима, но тот только слегка пожал плечами и стал открывать дверь. И он не выдержал, развернул парня к себе и обнял. Илья напряжённо, словно пойманный зверёк застыл в его руках. Его тело слегка дрожало, как перетянутая тетива, готовая оборваться в любую секунду и Диме стало страшно. И именно поэтому, он молчал, боясь одним неосторожным словом, или жестом, порвать эту вибрирующую тетиву. Илья тоже молчал. Он позволил обнять и даже не сопротивлялся, не отталкивал, но в ответ не обнимал. Его руки безучастно остались в одном положении – вдоль тела. Ни единого взгляда, ни единого слова, ни единого жеста навстречу к нему. Пойманный зверёк просто ждал, когда его отпустят, и Дима с тяжким вздохом отпустил, и отступил.
Сейчас, ему не прошибить этот кокон, в котором находился Илья. Теперь оставалось только одно - быть рядом, помогать и ждать.
Ромка пришёл в гостиную и уселся в соседнее кресло рядом с Марком. Тот был задумчив и даже хмур, слишком серьёзен.
Парень улыбнулся. И зачем и почему, люди всё так близко воспринимают? Не проще ли просто играть? Он ухмыльнулся, решив заняться задумчивым мужчиной.
- Марк! - Позвал он. Тот рассеянно посмотрел на него, но тут же отвернулся.
Нет, ну это ж надо – здрасте, пожалуйста!
А он вообще-то хотел сегодня сексу. Собирался сюрприз Марку устроить. Правда, Ильюха опередил. Но это ведь ничего. Илья неизвестно где, а он, Ромка – вот он - рядышком, под бочком у соскучившегося по ласке Марка.
И он продолжил:
- Что Иванушка не весел? Что ты Ваня голову повесил? - пропел слова из сказки и скользнул на пол к ногам мужчины. Марк перевёл на него тяжёлый задумчивый взгляд, но ничего не сказал.
А Роман продолжил атаку - медленно облизнулся, погладим мужчину по колену, скользнул рукой по внутренней стороне бедра и… неожиданно всё смешалось.
Он даже понять ничего не успел. Марк голодной пантерой набросился на него и придавил к полу. Тяжесть мужского тела, сверху лежащего на нём, резанула сладким кайфом и Роман раздвинул ноги, чтобы быть ближе к любовнику. Мужчина был агрессивный и злой, жадно целовал его, почти до боли засасывал в рот его язык и, рыча, рвал на нём одежду. Бешеный напор партнёра завёл Ромку с пол оборота, и он с радостью подставлялся, стонал, и толкался навстречу мужчине. И в свою очередь, не жалея, срывал мешающие тряпки с партнёра. Желание добраться до голого Маркова тела было настолько сильным и острым, что поглотило его всего. Ромка зарычал, рванул в стороны помеху и радостно рассмеялся, услышав треск рвущейся материи.
Они катались по полу как два оголодавших зверя, целовались, кусались и рычали. Весь мир сгинул, провалился в тартарары. Неконтролируемая жажда сжигала их обоих и, забыв обо всём, они стремились слиться воедино и утолить эту сжигающую их жажду.
Марк развернул его к себе спиной и Ромка в бесстыдном ожидании приподнял зад. Мужчина отбросил в сторону упаковку от презерватива. И стал толкаться в него. Роман расслабился, чувствуя, как боль смешивается с непереносимо-острым наслаждением. И как только Марк стал сильно с громкими шлепками двигаться, эйфория пронеслось по телу, ослепительными искрами пронзила мозг и он гортанно застонал.
Марк был как сладкий наркотик. Тот знал, что ему нужно, как двигаться, как заставить сходить с ума. Ромка впитывал этот наркотик, старался насытиться и... не мог. Крышу сносило напрочь. И подаваясь навстречу толчкам мужчины, он громко и протяжно то ли стонал, то ли кричал, ощущая себя где-то на грани реальности.
Марк, схватив его за бёдра, приподнял выше и задвигался ещё быстрее, ещё жестче и Ромке почудилось, что его накрыли тёмным душным одеялом. И сквозь эту тяжесть и тьму приглушившие весь мир, он едва слышал как кто-то кричит, словно от острой непереносимой боли.
"Вот дурак!" - успел подумать Ромка и в следующую секунду сознание погасло и он вырубился.
Проснулся рано утром от неудобства позы, в которой находился – оказывается, он спал, забросив ногу на Марка, и наполовину лежал на том. Первое что почувствовал - это энергию, которая буквально бурлила в крови. Она наполняла тело жаждой куда-то идти и что-то делать. Как же хорошо, просто замечательно, он себя чувствовал!
«Вот это был вчера трах! Да чтобы так же, было всегда!» - подумал он.
Роман посмотрел на Марка и тихонько вздохнул. И что интересно вчера было? Такого непереносимо-острого, на грани реальности, секса у него ещё не было.
Хотя, что это он?..
Был, конечно, был, только не так и не с Марком. Бывал уже у него похожий секс, когда его связывали и делали с ним всё что заблагорассудиться. Тогда, он тоже балансировал на грани, но между болью и наслаждением. А то, что случилось с ним вчера, было больше похоже на то, что он действительно злоупотребил наркотиком.
Интересно-то как! И давно ли Марк стал для него наркотой?..
Странно как-то всё…
Он думал, что заживёт с Марком чинно и степенно, а тут страсть стала полыхать, как у влюблённых.
Ромка скривился от этого слова. Дунул мужчине на шею, тот заворочался, просыпаясь, крепче прижал к себе, сбросил его ногу. И самоуверенно перекинув через Ромку свою ногу, придавил его к матрасу. Он не сдержался и ахнул, почувствовав, что мужчина возбуждён. Жидким огнём пронеслось по крови желание, он прерывисто задышал, скользя руками по спине мужчины. Марк не открывая глаз, уткнулся губами ему в шею, стал слегка покусывать кожу, лизать и Романа снова закружило и понесло дикое возбуждение.
Марк посмотрел на спящего парня и улыбнулся. Бросил застёгивать домашнюю рубашку, нежно провёл пальцем по своим меткам, которые он оставил на теле Романа.
Вчера, что-то изменилось между ними, словно плотину прорвало. Да и утром было тоже так ярко, так остро и необычно. И Ромка снова кричал. Марк опять улыбнулся, его переполняла гордость и самодовольство, из-за того, что смог сотворить с опытным парнем нечто подобное. Тот, похоже, вчера совсем потерял голову и отзывался на малейшее его движение, на малейшую ласку. А уж если Марк прикладывал силу и старался доставить партнёру ещё больше удовольствия, то у Романа, почти тут же, наступала разрядка.
Занятно. Что с ним случилось? А может не с ним, а с ними обоими?
Марк не стал будить парня, пошёл на кухню, посмотрел телефон. Димка не звонил и он нахмурился. Вот ещё проблема! Но друг обещал позвонить, если найдёт Илью. Значит, пока ничего не прояснилось. Да уж, не завидовал он Димке сейчас.
Ромка выполз на кухню, как раз тогда, когда Марк только закончил завтракать. Он ждал от того обычной насмешливости и язвительности. А парень, неожиданно, полез к нему на колени, и принялся ласкаться и лизаться, как взрослый кошак, что выпрашивал ласку, и в ответ тихо расслабленно урчал.
Они ни о чём не говорили, и Марку, на удивление, было приятно и уютно, с льнущим к нему парнем. Он гладил Романа по спине, бокам, прижимал к себе и с наслаждением вдыхал его запах. А тот обхватил его всеми конечностями, прижался и, положив голову на плечо, тихо млел. Сопел где-то за ухом и время от времени нежно целовал Марка в то место на шее, где бился пульс.
- Ром, ты изменился, - тихо прошептал Марк в ухо с зелёной серёжкой. Уши у парня было маленькими и аккуратными, и он не отказал себе в удовольствии - прикусил и втянул в рот мочку с серёжкой.
- Мурррр, - откликнулся парень и потёрся головой о плечо, лизнул в шею, а потом, отстранился и, извернувшись, легко спрыгнул с колен.
На Марка весело посмотрел обычный всегдашний Ромка, с хитрющими чертенятами в зелёных глазах.
- Ты так уверен в этом, дорогой? – спросил, улыбаясь.
Как ни странно, но злости на Ромку не было, только весёлое изумление, смешанное с недоверием. Только что, несколько секунд назад, парень был доверчивым ласковым котёнком и вот перед ним, вновь блестит глазами недоверчивая на всё готовая зверюга.
Роман сладко потянулся, прогнулся, дразня, и как только Марк протянул к нему руку, резко увернулся и засмеялся. Погрозил ему пальчиком и заявил:
- Совести у тебя нет совсем, я же от истощения скоро умру. Сам сыт и пьян, а у Ромочки и маковой росинки со вчерашнего дня во рту не было! Оголодал я совсем, - парень медленно провёл рукой по впалому животу, остановив ладонь у самого паха, - отощал я с тобой… - жаловался тот. Марк, с жадностью следивший за рукой, сглотнул.
Вот же зараза, зеленоглазая! Неугомонная бестия! Всё-то ему дразниться, да раззадоривать его!
- Тебя покормить, страдалец? - он и сам не ожидал, что примет игру парня и даже более - подыграет.
А тот тряхнул головой и медленно кивнул, улыбаясь, принимая игру, уселся на стол и сообщил:
- И желательно, как искусственное дыхание - рот в рот!
Представил весь процесс, Марк рассмеялся, Роман прыснул и подхватил смех.
Да, с этим шутом гороховым скучать, видимо не придётся. Будет всё что угодно, только не скука.
А может, это именно то, что ему было надо? Не призрачная надежда на любовь Ильи, а настоящая? Та, что, как ни в чём не бывало, сидела на столе, и блестела своими зелёными глазищами?