Увольнительная записка (Зоя Агаева Десницкая) / Проза.ру

            Когда уходите на 5 минут,
            Не забывайте оставлять тепло в ладонях.
            В ладонях тех,которые вас ждут.
            В ладонях тех, которые вас помнят.
            (М. Цветаева)





      А это теперь не документ. Пожелтевшая от времени бумага, найденная в своих письмах к Нему. Он берег ее, как и все письма от меня. Я никогда ее не видела. А она подарила так много часов счастья быть рядом с Ним. Как всегда: рука в руке.
      В ней указана фамилия и инициалы, номер В/ч 2066 с 21.00 до 6.00 12 января 19..года. Командир: звание и подпись.
      Тогда, вечером, я собиралась встретиться с подругой Таней. Я примеряла платье к своим модным тогда японским белоснежным сапогам. Мне не нравилось платье, не нравилась я себе в зеркале. У меня были тревожные глаза. Потому что телефон молчал. И Он еще должен был позвонить, но я уже уходила. И этот разговор должен был быть последним. Не хотелось сидеть и ждать, потому что это было очень мучительно. И не хотелось идти, потому что нужно было услышать Его голос.
      Это была последняя Его ночь в воинской части. Завтра у него самолет. Домой. Накануне, в увольнении, Он рассказывал, с каким нетерпением его ждут родные. И как Он хочет домой. И - остаться со мной. Но у него условия. Условия мною были не приняты. Я не могла еще самостоятельно принимать решения. Мы договорились дождаться нашего времени. Он снял с руки свои любимые часы и одел на запястье.Они спадали,но Он умело закрепил их на моей руке.
      - Я ничего тебе сейчас не могу дать, кроме этих часов. Пусть будет память обо мне,чтобы не забывала. Я Есть в твоей жизни. А когда встретимся, я подарю тебе другие часики- женские, они будут очень хорошо смотреться на твоей руке.
      Пройдет время, Он сдержит свое слово и подарит мне золотые часы, усыпанные бриллиантиками с удивительной вязью -браслетом. А Его часы , те, что тогда были мне оставлены, будут лежать в коробочке с другими памятными вещами. И иногда наш маленький сын будет доставать их из коробочки и безнадежно пытаться застегнуть на своей маленькой ручонке.
      Но тогда эти часы вызвали недовольство моего брата, который приехал в отпуск и внимательно отслеживал все, что делается в моей жизни.
      -Ты должна вернуть часы,-строго сказал брат.- Кто ты такая, чтобы он дарил что- то. А ему эти часы нужнее, еще пригодятся в жизни.
      Но вернуть часы было невозможно. Он был категоричен. И в тот день, 12 января, он спешил доделать работу в штабе,чтобы успеть домой к Новому старому году. В перерывах звонил, сообщал, что дочерчивает графики дежурств офицеров, доделывает карты, сетовал, что работы много, а времени мало.
      Подруга звонила и торопила с выходом, но я не могла уйти из дома, не услышав Его голос.
      Наверное, что то во мне было не так, потому что брат спросил, как там обстоят дела с "другом", так он называл Его, после того,как несколько раз мы встретились лицом к лицу в городском парке.
      - А хочешь увидеться с Ним прямо сейчас?- спросил он, лукаво улыбаясь.
- Я могу устроить встречу.
   Он подошел к телефону, набрал номер.
   - Боря,- сказал,он в трубку. - Не можешь ли помочь сестренке. Там в штабе парень сидит, нельзя выписать увольнительную, Он завтра уезжает домой...Не твоя компетенция? А, найдешь чья, да? Ну, узнай, я буду ждать.
      Боря Марков. Спасибо тебе за то, что однажды ты устроишь очень нужную встречу, а потом, через много лет, когда я приеду в отпуск и не смогу вылететь назад, домой, в трудное для страны время, находясь в дыму пожарищ, ты достанешь мне билет,обязав жену вертолетчика, встретить меня, выкупить дефицитный билет и проводить до самолета. И я не опоздаю на встречу, только потому, что ты был в нашей жизни.
      Он постучал в дверь неожиданно громко. Я растерялась. Но верный брат сказал, чтобы я шла гулять: он прикроет меня, скажет, что я у подруги. Но чтобы голова была на плечах!
      Пяндж. Помню твои улицы, когда мы шли в темноте. Тусклые одиночные фонари, собаки у каждого двора , такие низкие звезды над головой. Сколько было времени? Неизвестно. Его часы лежали, забытые дома, на столике, а Он сказал,что времени до рассвета очень много,не надо переживать.
   Мы уже заходили в главные ворота парка,когда встретили подругу Ирину. Там, под фонарем, она удивилась,увидев нас, а потом спросила, не знает ли он Семененко из комвзвода?
   -Знаю,-сказал Он улыбнувшись.-Он уехал домой,как и все,неделю назад.
      Эти слова Ирину ранили. Тогда об этом не хотелось думать. Но ведь помню до сих ту боль, отразившуюся в глазах подруги.
      Там, в старом городском парке, на танцплощадке, было так сыро. Пронизывающий зимний ветер дул, кажется, со всех сторон. Где- то, в стороне от нас, приветливо отсвечивал одинокий фонарь на столбе. Рядом были Его красивые восторженные глаза, теплые согревающие руки. Мы о чем -то говорили. Сейчас- не вспомнить. Я помню,как Он снял свою шинель и заботливо пытался укутать меня. А мне было так жаль Его, в кителе, замерзающего , всеми силами старающегося отказаться от шинели. Но мы нашли компромисс: мы сидели тесно и крепко прижавшись, и шинель была нашим убежищем от всего мира.
      Я думаю о том времени. Ничего особенного не происходило, но мы были замечательно близки. Казалось, что мы настолько родные люди, что, само собой, предстоящая разлука погоды нам не делала. Словно не мы, а наши души договорились тогда, поклялись, что они всегда будут вместе,но только мы об этом еще не знали.
      Он замечательно рассказывал о обычаях на свадьбах. У меня карман ломился от обилия шоколадных конфет, которые брат сунул на дорогу. И я отчаянно пыталась Его накормить. А Он соглашался только, чтобы по одной на двоих...
   -Удивительно, вот бы посмотреть на те рушники,которые стелют под ноги молодоженам,-говорила я, давясь конфетой.- Если бы я могла посмотреть со стороны на твою свадьбу, как это будет...
   -А тебе не нужно со стороны смотреть. Ты будешь только рядом,-перебивал он меня,ласково целуя куда то в макушку.
      Я впервые встречала рассвет с человеком, которого толком не знала, но почему -то так была уверена в Нем. С Ним было так уютно и тепло, даже тогда , когда изморозь проявилась на ледяном полу танцплощадки. С Ним замечательно говорилось ни о чем, а казалось, что решается глобальный вопрос о Вселенной. Не помню никаких обещаний. Клятв. Никаких разговоров о совместном будущем, только вскользь, мимолетом, даже невзначай, чему не очень и придавалось внимания. Не было надрыва. Он уезжает навсегда, а я остаюсь. И как дальше?! Но мы ведь уже решили, что через пять лет встретимся. Приобретем специальность. Твердо встанем на ноги, и тогда, если не перегорит желание, встретимся. Наверное, тогда мы были молоды, амбициозны, много чего хотели добиться и ,слово "любовь", еще было не на первом месте. Вот так оказывается бывает: душа тянется, сердце екает от взгляда, руки от прикосновения его ладоней пронизывает словно электрическим зарядом. И этот робкий первый поцелуй. Он только потом будет волновать, помнится и навевать странное чувство томления.
      Неожиданно, где- то совсем близко, закукарекал петух, и мы от неожиданности вздрогнули, увидели, что уже светло , рассвет, но мы еще не наговорились, и продолжали говорить. Я боялась, что Он опоздает. Торопила, советовала Ему бежать в часть, потому что уже , наверное, шесть часов! Он пытался как- то определить время по состоянию восходящего солнца, сказал, что в любом случае, сначала проводит меня до дому. Я отпиралась, тогда Он сказал, что не простит себе, если не сделает этого.
   Какой дорогой мы возвращались к дому , я не помню. Помню,что когда пришла домой, сразу посмотрела на время. Еще было только пять. И так стало жалко этого часа, который мы не договорили, не досказали.
   А утром, в 10 часов утра я провожала Его на автобус, который должен был увезти далеко и надолго. Когда я подошла к Нему, Он улыбался. Мы пытались шутить, но шутки не получались. Мы пытались не говорить об отъезде,но оба с тревогой смотрели на дорогу, вглядываясь в подходящий транспорт. А когда подошел автобус, Он грустно и нежно обнял меня.
      - Я уже не знаю, рад ли я, что еду домой, -сказал Он. -Но обещай мне, что чтобы ни случилось, мы встретимся, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Я хотела было спросить, а зачем смотреть в глаза,но потом передумала.Он вошел в пустой автобус,сел на заднее сидение и долго- долго махал рукой, пока автобус не скрылся с глаз.
      А потом, в первом письме из дома, Он напишет, что образ той девочки, одиноко стоящей на вокзале, так ранит душу, что не радует дом и встреча с родными. Есть какая- то печаль и тоска по тому, что оставил.
      Но ведь Он и не догадывался тогда, что души наши дали друг другу клятву и обязательно встретятся, правда, не выдержав пяти лет, как было обещано, а ровно через четыре с половиной года.

   -


_