Вдоль речных берегов,
О покое своём сожалею…
После сотни уставших шагов,
Заблудившись, нашёл я аллею.
А вдали завеса тумана,
Скрывает серую фигуру.
Одиноко дикая поляна,
Обнимает жуткую скульптуру.
Всё разом в миг перевернулось…
Закаты тают на востоке.
Внутри меня всё всколыхнулось,
И я стою
….повержен,
…в шоке…
Молчит обветренный гранит,
Чернеют маски и узлы.
А камень всё ещё хранит,
Те взгляды, что безумно злы…
Знакомы лица эти всем,
И вот число их – ровно семь:
Раскрыла рот вульгарно «похоть»,
Обдав дыханьем словно копоть.
И жутко мне…вдруг обомлев,
Со страхом, лицезрел я «гнев».
Распухнув, не смерИв, упорство,
Всё продолжает есть «обжорство»
И выпятив из центра грудь,
Что оставляет лишь пустыню…
Я не осмелился моргнуть,
Узнав знакомую «гордыню».
С руками, словно две бечевки
Осознавая свою важность,
Тянула статуя «веревки»,
Испытывая чувство «жадность»
Мне стало жутко и тоскливо,
И небо вовсе и не синее…
Нас ограждали справедливо,
Лицо у маски той – «уныние»
Я поражен, стою бледнея,
Фигура тянет к горлу кисть…
Оскалившись и зеленея,
Ссутулившись, застыла «зависть».
Что остаётся – лишь молчать,
Молчать и тихо ужасаться…
Оставлена нам всем печать,
Чего нам нужно опасаться.
И я учту судьбы уроки,
Запомнив страшные пороки!