Нью-Йорк. Штраф в 25 долларов, если на улице будете засматриваться на женщин. За-кон особенно строг к тем, кто оборачивается вслед проходящим дамам. Мужчинам, пойманным на этом дважды, предписано надевать лошадиные шоры.
Глупые законы США.
СУТКИ В ОБЪЯТИЯХ МОРФИЯ
- Уккккуушшууу! Уууукуушуу! – Рычал голос из телевизора. – Так ууукусссшшу, что закууусссаааюю до сссмееррррртиии!
Нет, ну, вы только посмотрите на это чудовище, размером не больше коробки от «Twinkies» и неважнецким гримом, которой к тому же еще и растекся! Да, а вот это уже страшно. Только представьте, идете вы себе – идете… а тут, бац! Нечто квадратное, с из-малеванной не понятно в чем, лицо (али мордой – кому как удобнее), визжит на тебя. Да так противно, что у Морески наверняка бы голос пропал.
- Покккууссссаюю!
Чем кусать-то собираешься? Периодически выпадной челюстью? Нет. Ну, и кто тот милый режиссер, кому взбрело снимать подобное туалетное видео, с минимум затрат? Федерико Феллини наверняка от энного трэшика, в гробу, волчком крутиться.
- Что за ужасы ты смотришь? – вздохнула девушка, тщательно вытирая тарелку, хлопковым полотенцем.
Зритель, коим являлась девчушка, годков не более пятнадцати, даже не соизволила откликнуться. Слишком уж интересный был фильмец – «Харри Хоххер-Спаниель». Ка-жется, так обозвали сие убожество?
- Эн?
Разве можно добиться какой-то ответной реакции, у зомбированного умишка, с ку-чей, просто огромной кучей афрокосичек?
На этот раз Эн, Все же повернула голову на голос и нахмурилась.
- Ози. – Тем же тоном, протянула она.
- Что ты смотришь? – Ози, закончила с натиркой тарелки, и уставилась в экран.
- «Кусающий». – Ответила Эн, вернувшись к созерцанию «кус-кус, ням-ням».
Тааак… вот дурость, да и только. Вместо того чтобы свернуть на тропинку и выбе-жать на дорогу, машину поймать или еще чего-нибудь. Это белобрысое… женщина… наворачивает круги по поляне, безумно размахивая руками, так словно там появились ло-пасти, и вроде как к полету готовится. Так… размах. Еще размах…
В телевизоре завизжали. Ахх… не удалось упорхнуть бабочке, пластиковые зубки все же достигли цели.
- И как ты это смотришь?
Эн повернулась, в ужасе расширив глаза.
- Ты что! Это же мега хит девяностых! «Кусающий»! Ты, что не видела? – а ее как будто подменили. Резкий всплеск эмоций, да еще эйфорийных. Ози уже пожалела, что завела диалог.
- Эээ… не думаю, что меня бы хватило больше, чем на пять минут этого... – и как бы это назвать?
- Это только кажется. Вообще, задумка, очень даже хороша. – И Эн, сев по-турецки, (до этого, она лежала на животе и болтала ногами, как Лолита), приготовилась к краткому содержанию данной феерии. – Короче. Один дядька – вот этот. – Она ткнула на ту самую зубастую коробочку. – Он, случайно зашиб одну старушонку.
- Случайно? – переспросила Ози.
- Ну, да. Шел себе ночью по улице, а тут она. Ну, он и зашиб ее.
- Чем? – Правда, сперва надо было спросить – зачем? Ну, думаю, Эн, и в это меня посвятит.
- Лопатой. – С невозмутимым видом, ответила она.
Ээээ… вот так вот и ходи, ночью по улице. Еще глядишь – отхватишь от такого ло-патой.
- Он – что, могильщик? – Отчего-то вспомнился умиленный анекдот. « - Что вы бу-дете делать, если человека ударило электрическим током? - Добью лопатой с деревянной ручкой». Так может… этот дядька из сострадания хряснул старушенцию лопаткой?
- Нееее. Он продавец носочно-чулочных изделий.
Ну, это уже… чересчур. Возможно, бабуля устроила скандал, с некачественными колготками, а он ее подкараулил – и хрясь! Лови гранату! То есть, лопату.
И кстати, самый момент спросить, зачем он это сделал.
- И зачем он это сделал? – озвучила свой вопрос, Ози.
- Она его взбесила. Там что-то с носками связано.
С носками, а не с колготками. Ну, тоже хорошо. Какая же я проницательная.
- Так. Он шлепнул старушку, а потом превратился в местного представителя кар-тонно-фасовочное изделие?
Эн вздохнула, с сочувствием покачав головой.
- Папашка этой старушки его превратил в «Кусающего».
Скорее, в пугающего. Или нет… в довольно удобный контейнер для продуктов. Чтооо?? У старушки есть папа? Это же, сколько ему лет? А ей? Что-то я не пойму…
- Пришел к нему в магазин, шепнул на ушко и с тех пор, он бегает по ночам, пре-вращается в монстра и всех кусает.
- С лопатой бегает? – с улыбкой спросила Ози. Эн поджала губы, покрутив у виска.
- На кой ему лопата, если у него грабли вместо рук.
Ох, ты еж…
Ози потерла подбородок, прокручивая пересказ Эн. И что-то она уже подобное где-то слышала… али видела.
- Кто снял фильм-то?
Девушка потянулась всем телом, тряхнув копной косичек.
- Х. З.
- Это имя?
- Нет. Это значит – хрен его знает.
- Эй, - цокнула Ози. – Не выражайся. – Она вытащила сотовый, посмотрев время. Почти одиннадцать. – Так, любительница кусающих, сворачивай шарманку и дуй спать.
- Эй! – возразила Эн. – Еще полчаса до финала. Дай досмотреть.
Ози скрестила руки на груди, ожидающе постукивая пяткой по полу.
Эн хмыкнула, высокомерно вскинув подбородок, и скрестила руки на недозревшей груди.
- Тогда – проси.
Ози лукаво улыбнулась.
- Глубокоуважаемое двуногое, двурукое и многокоситочное создание. Соблагово-лите оторвать от экрана свои глазища, и вернутся в свой океанариум.
Эн, резко опустила руки и вскочила на ноги.
- Сама ты Бырбара Стрипзад.
- Ты хочешь сказать, у меня большой нос? – притворно ужаснулась Ози. Что каса-ется ее носа, он вовсе не был длинным. Вполне милым, курносым.
- У тебя длинный язык. – Буркнула Эн.
Хм… если Эн имеет в виду, мои способности к юмору, то да. А если в физиологи-ческом смысле, то этот мышечный орган, размерами и формами отличается, чисто инди-видуально. К примеру, у взрослых его длина равна 70 – 120 мм, ширина 45 – 75 мм, масса 69 – 95 г. Вот, не поленилась, и залезла в энциклопедию. Как чувствовала, что моя млад-шая сестренка заговорит о подобной языковой вещице.
- Я досмотрю этот фильм до конца. – Твердо произнесла она.
Ага. А потом так миленько впорхнет в комнату сестренки, невиданное чудо-чудное, с замашками чревовещателя. Чтобы я потом слушала, как чьи-то руки под крова-тью, а ноги на потолке, пытались защекотать ее до смерти. М-да, не хотелось бы мне ока-заться с пальчиками, от которых дурно пахнет, подмышками. Мало ли… может, у этого грибок? А что хуже, так это шершавые пятки, и наросты на ногтях. Фуууу!
- Бегом, маленькая леди. – Настаивала Ози. – Мама, была бы не в восторге от по-добных фильмов. Психика там нарушится. А вдруг, тебе взбредет в голову, облачаться в коробку из-под телевизора, и запряженной граблями, пугать местных соседей?
- Ты всего лишь моя сестра, а не мать.
Удар ниже пояса моих джинсов. Между прочим, бей в кость, не так уж и приятно.
- Ну, тогда, ты не оставляешь мне выбора. – Ози прокашлялась и, выкрутив руки, так как это делают героини мыльных опер, открыла рот. – Анна! Аааанннна! Ты чеееер-ныыый трууубочииист! – На распев, завыла Ози. До чего я фальшивлю. Зато, не мне од-ной страдать от воплей-водоплясова, тот, что до сих пор с граблями по экрану носиться и визжит, как подбитый соловей. – Пооолезаааай, в труууубууу, на сааамыый нииииззз! По-оооошкреееебиии… - тут Ози закашлялась, мысленно ругнувшись, что эта маленькая за-раза, все еще пялится в экран. Ага. Ножкой топает, да пальцами ритм отбивает. Неужели, подпевает? – Щщщщееткоооой! Отпоооолеееруууй трууууубууу! Аааааннаааа! Ааннааа! Пооолезаааай в труууубууу! Ауууууоооаааууууооо!
- Иди в задницу! – психанула Анна и с ускорением, понеслась в свою комнату.
- Твою же мать, чуть голос не сорвала. – Очень тихо выругалась Ози. Вырубив, к чертям телек, она вернулась на кухню.
Так. Так. Оглядев стол, с банками арахисового масла и вареньем. Ну, и еще крош-ками, огрызками и прочей съедобной, видимо только с утра, а к вечеру, порядком завет-ренной пищей, Ози выдохнула. Как всегда. Не дом, а дурдом. Младшая сестренка совсем от рук отбилась, а ну, и понятно. Сироты мы. Сиротки несчастные, неприкаянные, такие сиротки. Шутка, конечно. Папаня имеется, только проку от него, что от ведра с гвоздями – гремит, в холодильнике, пока ищет чего-нибудь съестное. Да телек на всю включает, чтобы долбисураунд, долбал соседей поблизости криминальными новостями и Ред Соксами.
Нет, конечно. Изначально, все было тихо-мирно, по-семейному. Ужин, прогулки, пикники там. А сейчас, все покрылось густым, едким слоем пыли, к которому иной раз боишься прикоснуться. Мамочка, наша умерла, когда Анне, но по большей части я зову ее – Эн, было пять лет. Мне десять. Как говориться – вдруг, откуда ни возьмись, появился рак. Ну, если бы шестиногое морское чудо появилось, то радости от ракоеденья, было бы куда больше. А тут, все намного хуже. Рачок, оказался Раком. Такой вот подлой, и смер-тельной болезнью, что и сломила нашу маму.
После смерти и начались райские каникулы семейки Доуз. На мои хрупкие плечи свалилась, не манна небесная, чему я, конечно, была бы безумна рада – а хренова туча хлопот. Стирка, глажка, уборка, готовка… о, и учеба. М-да. Я еще умудряюсь успевать с таким диким семейным графиком – учится в колледже, на историко-литературном фа-культете. Ну, тянет меня в прошлое, с личиной поэзии.
Сестренка, где-то лет с семи начала проявлять характер. Причем воинственно-злой характер. Этакая бука, с… прости Господи, маньячными наклонностями. Понятно, дело – переходный возраст, но не в семь лет! Ей в куклы играть, а она им головы отрывает. Пла-тья шить – а она, руки вместо ног, а ноги вместо рук, штопает. Короче, чтобы она не сде-лала, что бы ни сказала – отовсюду сквозит протест. Гну свою линию – остальным свер-нуть ушки, в катушки! Ну, вылетая хиппи.
Понятно дело – такое свалится на ребенка, тем более в пятилетнем возрасте. Труд-но, одиноко, обидно. Но, нельзя же так нестись к агрессору, как к батончику «Bounty»!
Я, конечно, не пытаюсь строить из себя жертву домашнего обихода – вроде «Жизнь-не удалась и все так плохо, плохо. Хнык-хнык». В каком-то роде, жизнь удалась. У нас есть свой дом. Даже садик. Светлое будущее. Но, естественно, материнского тепла и любви не хватает. А что поделать? С каждым может случиться.
Так вот. С пятнадцати лет, я растила сестру, и поддерживала жизнь в отце, который отстранился от реальности, погрязнув в работе, как бездомный в мусорном баке. Утром уходит, ночью приходит. А по выходным, либо смотрит телевизор, либо дрыхнет до потери пульса… который я временами проверяю. Мало ли что…
Вот так. Не успеешь оглянуться дети вырастут… тьфу, ты… сестра вырастет, начнет убегать из дома, что никого не удивит. Протест, вы забыли? Будет встречаться с мальчиками, а возможно, и с мужчинами старше себя. Пойдут нравоучения, а Эн в свою защиту, будет устраивать скандалы и прочие выкидоны. А в итоге… ну, не знаю. Что бу-дет в итоге. Но к этому времени я состарюсь. Я уже чувствую себя на… ох, ты черт! Чув-ствую себя старпершей, которой перевалило за семьдесят, хотя мне всего двадцать.
Убрав со стола, Ози плюхнулась на стол, задумчиво бросив взгляд в окно.
Что касается мое личной жизни… хе-хе, то ее нет. Дефицит времени, под корень обрубил всевозможные варианты встреч. Подружки? Да. Но мы общаемся в основном в колледже. Эххх… временами, я завидую беззаботным студентам, кои прожигают свою жизнь на вечеринках братств и в клубах. Хотя бы раз, глазком увидеть подобное безобра-зие, а то и поучаствовать.
Неееее… даже, если у меня и выдается свободная минутка, а сейчас, уже попроще, Эн не пять лет, но в свои пятнадцать, она ведет себя именно так, то я предпочту провести ее в тишине, лежа на диване и читая книгу… или учебник. Все, как-никак учеба требует к себе внимания. Сессия, зачеты. Да, что удивительно, со своим плотным графиком, я умуд-ряюсь держать высокую планку по баллам. Этого у меня не отнять. Умнейшее создание. Homo Sapiens в адеквате.
Так, что-то я засиделась. Пора и честь знать.
Ози поднялась, напоследок, еще раз вытерев тряпкой стол, на котором можно было бы без проблем проводить операцию, и двинулась в свою комнату. Идейка, с раздельными комнатами была хороша. У Эн, она в стиле лазертага, со шрапнемльмом под подушкой.
На стенах плакаты всевозможных клыкастых и рогатых монстров. Мрачные зари-совки образа Смерти и прочей нечисти. По мне, так здесь попахивает готоманией. Хотя, внешне Эн смахивает на обычную девчонку. В ее нарядах мало черного и сетчатого, что обычно пялят на себя представители данной фауны. Да и макияжем она себя не балует, демонстрируя миру, свою природную красоту. Вот и спрашивается… к чему себя окру-жать темнотой, если ты вовсе не такая? Или это такой способ внешней защиты, вроде де-маскирующего признака?
Короче, это отталкивающее зрелище, иной раз, мой дух заставляет позеленеть, от подступающего приступа перистальтики.
А вот моя комнатка обычная. С обычным набором вещей и светлыми красками. Умиротворяющая композиция.
Закрыв за собой дверь, Ози села на кровать. А потом вытянулась в струнку, пока ее позвонки не отозвались блаженным хрустом.
Спать… спать…
«…На свете есть Чёрная Перчатка, которая ночью залетает в форточки и душит людей. Ещё есть Пиковая дама, на правой ноге которой надет чёрный валенок, а на левой — белая перчатка. Эта дама утаскивает зазевавшихся людей в могилу. А на рассвете при-летают зелёные человечки и выпускают зелёную жидкость, от которой у людей мозги набекрень…».
Так вот… кто конкретно, из данного прейскуранта кандидатов, затащил меня под кровать, а потом сжал шею, отчего я отключилась?
Ози открыла глаза. Ага, и прям, ослепла от яркого света. Грешно сказать – попала к негру в энное место. Хотя, откуда мне знать, как там внутри? Но едино одно – там темно и тесно, прям как здесь. А пахнет. Оооо, нет, пожалуй, воняет гнильцой с ноткой сточной канавы. Вот тебе и аромат Шанель №5, с ее ароматом элегантности, обольщения и совре-менности. И тесно и холодно. Меня что ледяными блоками обложили, не развернутся. Ози подняла руки вверх, уткнувшись пальцами в твердыню. Тааак… а это что такое? Похоже, кто-то соизволил, не только запихнуть меня неизвестно куда, неизвестно с кем, так еще и доступ к выходу перекрыл. Она немного повертелась, чтобы освободить себе пространства, да только тесноты прибавилось. К тому же, на нее что-то шмякнулось с хлюпнувшим звуком – холодное, тяжелое и одеревеневшее. А вот это уже интересно.
Проведя рукой по обнаглевшей вещице, что пригрелась на груди, Ози вскрикнула. Сознание прорисовало отличную картинку. Рука. Вероятно женская, учитывая длинные ногти. Ага. Значит, Ози здесь не в одиночестве прохлаждается. Только вот, отчего ручон-ка этой дамы не двигается, и вообще никак не реагирует, не смотря на то, что она щекочет ее ладонь и запястье? Бессознания? Еще бы, от такого запашка. Ози держала руку, а вто-рой прикрыла нос. Но, как ни крути, а легкие требуют своей порции кислорода. И жела-тельно чистого, а не этого, спертого, сладковатого амбре. Мысленно пожалев свои легкие, Ози сделала глубокий вдох и закашлялась, когда в горле зачесалось.
Итак. Начнем все сначала.
Я вошла в свою комнату. Легла на кровать, свесив руку. Ну, привычка дурная и сыграла со мной злую шутку. А после, кто-то дернул меня, что я с грохотом квартета мо-лотков, повалилась на пол… Ози нахмурилась, вспоминая еще какие-нибудь детали свое-го свержения. Ага. Рука. Потом еще одна. Махонькая, худенькая, как у сестренки. А, ну так вот, почему я не закричала. Думала, что Эн решила меня напугать – так сказать про-учить за то, что я отослала ее восвояси своей комнаты.
Иииии… лицо. Да. Это лицо, определенно не походило на Эн. Нет, я, конечно, могу подозревать, что она заимела себе маску страшилища, с клыками. Чтоб уж совсем правдоподобно. Но, вот зубки на редкость оказались не бутафорскими. Иначе, я бы не почувствовала вспышку боли и конвульсий.
Значит, кто-то забрался ко мне под кровать. Дождался, пока я приму расслаблен-ное, горизонтальное положение и спустил свой ротовой капкан мне на шею. Миленько.
Ну, что же… в принципе, я не из слабонервных. Кричать, вопить не стану. Ну, пока воздух не закончится. Но, если мне попадется этот крокодил – пощады не жди.
Ози отвлеклась от мыслей, так как послышались шаги. Далекие, легкие. Спустя мгновение, шаги уже стали четкими. Хруст и скрежет, когда обладатель ног, ступал на пол. Ага. Пока что обладатель. Вот, только открой, я тебе устрооооо…
… мягкий, желтый свет, сменил мрачную картинку. Не зная, сколько времени она провела в темноте, она с трудом могла открыть глаза. Глазные яблоки защипало, словно их посыпали лимонной кислотой, а слезы сами собой побежали по щекам. Да не нервная я! Не сопливый платок! Хотя, от платка я бы не отказалась.
Сев, Ози с удвоенной силой потерла глаза. Наконец, когда они привыкли к свету, она взглянула в остолбенелое лицо парня.
Ааааллллоооо…?
А спаситель-то мой, неважно выглядел. Бледный, словно его лицо в муке побыва-ло. А глаза, того и глядишь в болванчики превратятся. Рот изогнулся, пытаясь выдать что-то членораздельное, но выходило – … ака… бука…зад…
Эээ… предположим на мгновение, что я догадалась по обрывкам его состоятель-ной речи, что спаситель называет меня – … какой… букой…и задницей… но, позвольте, это довольно не вежливо!
А если отмахнутся ото всего этого, то, простите, но я вышла из того возраста, когда понимала язык младенцев. А может, он глухонемой? Хм, жаль, что у меня нет под рукой пособия по Амслену.
Ози потерла шею, и поморщилась. Пальцы наткнулись на выемки, размером с го-рошину, с обеих сторон. Иииии…
- Ааааа! – завизжала она, когда ее взгляд наткнулся на внутренние апартаменты, в коих ее заперли. Ози выскользнула из грубо сколоченного ящика, так живо, что налетела на парнишку, повалив его на пол. Тот тоже вскрикнул, оттолкнув ее. – Труууупыыы! – Ози вскочила на ноги, мечась по углам, как таракан, которого пытаются прибить домаш-ним тапочком. А, я еще смеялась над этой белобрысой из ужастика. Сама чем лучше?
- Тихо-тихо! – взмолился парнишка.
Прижавшись к стене, Ози медленно, шаг за шагом, двинулась вперед, не сводя глаз, не меньше ее, оторопелого мальчишки и нащупывая, хоть что-нибудь, чем бы шарах-нуть этого гаденыша,
Ага. Щаазззз… без окон, без дверей, полна горница трупов.
- Только не кричи. – Он поднял руку.
Ози сглотнула.
- А если закричу?
Парень мотнул шевелюрой, как строптивый жеребенок.
- Не надо. – Он сделал шаг к ней, а она в свою очередь к нему. И да, это не было пылким порывом, к страстным объятиям и жгучим поцелуям. Тут роль сыграл инстинкт выживания. Ози метнулась к гробу, и схватила первое, что попалось под руку. А попалась ей очередная мертвецкая клешня. Походу, у этого парня нет отбоя у девушек. А вот у меня, после такого некрофобия разовьется.
Парень сделал очередной шаг, и Ози насупившись, выхватила орудие защиты, угрожающе выставив ее перед собой.
А, черт! С корнями выдрала ручонку…
- Не подходи! – Ози подвигала самодельным оружием. Обычно так тыкают мерт-вых лягушек, проверяя их жизненные показатели. А вот показатели этой культи, кою, я вырвала по локоть, скажу я вам, ооооочень низкие. Запястье болтаются, пальцы трещат, а ногти скребутся о ладошку. Песня.
Ну, все. Поляна для раздумий на следующие тридцать лет, мне обеспечена. Не хва-тает Эн. Она бы тут визжала от радости и еще не дай бог устроила фан-клуб любителей похолоднее.
- Это ты притащил меня сюда?
- Я.
- На кой черт?
- Ээээ… - парень натужено нахмурился. Может, вспоминал родной язык, или пере-бирал мозговую картотеку, по объяснительным?
- Ээээ? – подтолкнула Ози, раздумывая – успеет ли она перед тем, как покинуть этот карцер, расцарапать мелкому засранцу, мордашку?
- Вообще-то, ты не должна была ожить. – Выдал, наконец, он.
Вы, когда-нибудь встречали, чтобы дама предлагала мужчине… не говорю уже о сердце, руку? Так вот в этот момент, когда с губ парня сорвался ответ, Ози отчаянно захо-телось не просто вручить эту клешню, а впихнуть в его рот. Кровожадно – не спорю. Ну, а чего он говорит такие ужасные вещи? Я тоже так умею!
Судя по реакции гнома, когда Ози рванула с места и понеслась к противополож-ной стене, у него внезапно наступил столбняк. Причем жесткий такой, злокачественный, последней стадии окаменения.
И он бы так и стоял, как каменное изваяние, если бы не громкий шлепок. Не хвата-ет скрипа пальцев по стеклу, было бы эффектнее. А так. Ну, не подумала, что этот ма-ленький некрофил, отступить в сторону. А тут уже и инерция понесла мое тело…
Ози плашмя рухнула на пол.
- Уууупс…
Вот, зараза! Еще и издевается!
Обычно, от таких прямолинейных ударов, голове достается по первое число. Но, Ози ощутила только небольшое постукивание под черепком. А вот передняя часть тела, на удивление, заныла. Странный, однако, у меня организм. Ози с трудом села, перенесла весь свой вес на задницу и протяжно выдохнула. Спохватившись, развернулась на своей пятой точке и отползла к стене.
Паренек хлопал глазами, с сожалением разглядывая Ози. На себя посмотри – без слез не взглянешь. Ростом, футов пять с хвостиком. Щуплый, что одежда мешком висит. И лицо такое, противно-мерзкое, на леприкона смахивает. Ушки маленькие, глазки ма-ленькие. Каштановые волосы торчком. Зато рот красивый, с морщинами, что тянутся из уголков. А не шрамы ли? Может, ему улыбку Джокера прививали? И вот это вот… умудрилось меня, двадцати трехфунтовую девушку, утащить с его-то пятнадцатью с натяжкой?
Ози прижала руку к груди. Ты посмотри-ка, скоро будут считать ее, как родную. А что? Поработать над маникюром и отнести в солярий. Хааа!
- Так. Начнем сначала. – А для начала, она тряхнула головой, проверив, все ли де-тальки от конструктора на месте. – Как тебя зовут?
А может и стоило с этого начать? Глядишь, не оконфузилась так перед малышом?
- Финли.
Ози почесала лоб клешней. Хорошо. Прям, как волшебные коготки. Почувствовав, что делает, что-то экстранеординарное, она перестала начесывать макушку, которая также испытала приятные ощущения. Фу-фу-фу! Пора бы завязывать это роковое влечение к конечностям.
- А меня зовут, Ози.
Финли округлил глаза.
Да-да. Сейчас начнется сравнение с Оззи Осборном, любителем откусывать лету-чим мышкам головешки и плеваться, как верблюд, у которого во рту, видимо, поселился кулер. И нечего меня ставить в одну шеренгу с подобными личностями.
- С одной «z». – Уточнила она. Финли, кажись, с облегчением выдохнул. Вы только представьте – девушка, побывавшая в гробу с трупами, преспокойненько начесывает свою голову человеческой культей. Да и зовут ее, как рок-музыканта Оззи Осборна. Но, как она уже сказала. С одной «z», да и фамилия ее – Доуз. И вовсе она не плюется. И не отрывает мышкам головы… эээ только руки… для самообороны. Ну, вы же не против?
- Зачем ты меня сюда притащил?
Финли опустил глаза. Ой, ну вот только не хватало, чтобы он вычерчивал носком кроссовка пояснительные круги.
- Я думал, ты мертвая.
Ози поднялась на ноги, чуть покачнувшись.
- И как я оказалась, по твоим меркам – мертвая?
- Я укусил тебя. А потом… - он кивнул на нее. Ози обернулась. И ничего нет. Гладкие каменные стены, полы и потолок. Ни окон, ни дверей, как я уже выразилась. Только гробик, да пару керосиновых ламп, свисающих с металлических петель. – Ну, вот. Плечо.
Ози зажмурилась, выдохнув. Чтобы там ни было… я не хочу на это смотреть. Раз не беспокоит, значит на месте. Рукой, я же как-то двигала. Лаааднооо…
Очередной крик, смешанный с возмущенной руганью. Устрашающая рука, с ног-тями вертелась перед лицом Финли, пока Ози посвящала его во все подробности матеро-го-английского и сапожника, что по случайности вбил себе гвоздь в палец.
- Ах, ты гном-подземщик! Маленький извращенец! Устроил тут тайный клуб лю-бителей свингеров-некрофилов! А меня почем так трогать!
- Не кричи! Не кричи! – зашипел Финли, поглядывая на стену, за спиной Ози.
- Что, мать твою, ты сделал с моим плечом?! – Бац, и рука с ногтями, со всей любо-вью скользнула по лицу гаденыша, оцарапав щеку.
- Емае! – Финли отшатнулся. Ага! Неприятно? Будет тебе любовь под крышкой гроба! Ози снова замахнулась, но тот отскочил на добрых три фута. – Не кричи! А лучше, давай я тебя… эээ…
- … что? – осеклась Ози, хлопнув глазами.
- Ну, это… самое… - у него, что тик правой части лица начался? – Давай…
- Тебе сколько лет? – Ози уперла руки в бока.
- Пятнадцать.
- А мне двадцать. Так что, подобные предложения от недозрелых юнцов не прини-маю.
Финли икнул.
- Неее… в смысле… я тебя быстро кусну и все.
Теперь, уже Ози икнула. Подождите. Он только что сказал – кусну? Я не ослыша-лась. Он хочет меня куснуть? Этот извращенец не только некрофил, он еще и дакноман! Что за молодежь пошла? Как что, так сразу кусну. А может, он фанат клыкастых? Не смотрел ли он сегодня этот пресловутый ужастик о мужичке с граблями?
- Ээээ… не знаю, что ты там задумал. Но… выпусти меня отсюда.
- Не могу. – Поспешно ответил Финли, видимо ожидая ее слов. – Да, ты и не смо-жешь выйти.
- Это еще почему? – Ози выставила ногу вперед, покачивая рукой, как ремнем.
- Сквозь камень не пройдешь.
Аххх… как же я не вспомнила об этом. Я же не слышала, скребущего звука камня об камень. Получается, он прошел сквозь камень.
Ну, ежик в тумане. Сие создание теперь для меня стал полной загадкой. То ли некрофил, то ли вампир, то ли призрак, в плотнейкой упаковке. Вон и кровь видна на его щеке, после ноготков.
- Здесь для меня вообще нет выхода?
Он отрицательно кивнул.
- Таааак… Что ты есть?
Финли удивленно округлил глаза.
- Эээээжжжжрррммм… - выдал он, очередной потрясный, а главное разносторон-ний ответ. Боюсь представить, как он хотел меня обозвать, произнося это.
- Ты «Эээээжжжжрррммм»? – переспросила Ози.
- Нет. Я… быстро в гроб! – скомандовал он, подскочив к ней так быстро, что она не успела и глазом моргнуть.
- Что? – пискнула она, сопротивляясь. Сильный смурфик мне попался, я даже культей не успела замахнуться, чего уж там говорить об остальном. Он впихнул ее обрат-но в гроб, хотя она вырывалась. Правда, со стороны это походило на упражнение для укрепления пресса. – Я не хочу к покойникам!
- Если тебя увидит мой брат, нам обоим не поздоровится. – Финли обернулся. – Он идет. – И… крышка гроба опустилась, вернув Ози к истоку своего заточения.
Шаги. Вот это были шаги. Громкие, тяжелые, я бы выразилась угрожающие. А ко-гда шаги стали громче, я снова не услышала, как трещат камни. Похоже, его брат слеплен из того же теста.
- Ты что здесь делаешь? – услышала она, икнув, и с силой вцепившись в пригретую руку. Голос был низкий, холодный.
- Я… эээ…
Ну, вот опять он свое эээ! Так и скажи – пришел проведать покойничков.
- Ничего.
- Что с лицом?
- Ничего. – Снова ответил Финли.
- На этот раз ты сделал все правильно?
- Да.
Да? Ну, коооонееечнооо… рассказывай сказки. Между прочим, ту, – которую вы выдаете за «сделал все правильно», жива. Только испытывает неудобства и клаустрофо-бию.
- Пойдем, Морфий. – Проговорил голос Финли.
Чего? Морфий? Если мне не изменяет память это наркотик.
Шаги возобновились. Хуже того, они были совсем близко. Ози, не зная чего ожи-дать, приготовила руку к очередной контратаки. Морфий. Морфий. Если бы это было так, то ты бы не нервничал.
Хорошо, что глаза еще не привыкли к темноте, а то свет, что заполнил поле ее зре-ния, был внезапным. Ози выкинула руку вперед, а вместе с ней, крышка резко захлопну-лась, при этом сдобрив сию выходку, жутким хрустом запястья. Бедная клешня мертвой невесты. Тебе сегодня досталось. Мало того, что я лишила тебя тела, так этот… эээ, Морфий, выбил из тебя косточки.
- Гребаный ад. – Выдохнула Ози.
- Какого черта, Финли!? – зарычал Морфий. – Ты притащил сюда живую?!
- Я думал, она мертвая. – Захныкал младший брат.
- Сколько раз я тебе говорил – будь аккуратнее! Если уж притащил, так хотя бы удостоверился, что она мертва.
А моего мнения не хотите спросить? Ааааллллоооо?
- Я почти успел. Приступ начался внезапно. Мне показалось, что я взял слишком много. У нее даже пульс не прощупывался.
Конечно, так пугать своими ручищами из-под кровати. Тут не только пульс, тут мозги в жгут свернутся. Ну, давай-давай продолжай. Может, мне все же удастся узнать правду.
Ага. Черта с два. Крышка пригретого гнездышка распахнулась и Ози снова икнула, уставившись на мууу… пааа… мупая.
- Твою. Мать. – Выругался Морфий, покачав головой. – Если дед узнает, нам крышка.
О, у них еще и дед имеется. Все мужская линия в сборе. Глядишь, и пра пра-пра-прадедушка объявится.
Что же… перейдем, пожалуй, к внешности мупая. Волос я не заметила. Под обле-гающей шапочкой прячет, но, судя по густым и темным бровям – он брюнет. Высокий. Нааааамноооого высокий мупай. Футов эдак семь, не меньше. Широкоплечий. Конечно. Ему с такими плечами, тока арки подпирать. А вот гробик маловат будет. Лицо. Нууууу… не скажу, что красавец, но скрытый магнетизм, видимо тянет девушек. Девушки всегда тянутся к ужасному. А у этого помимо, чуть кривоватого носа, шрамы на лице. Мелкие белые нити, и один самый впечатляющий, что выделяется на смуглой коже – глубокий шрам буквой «S». Был бы Зорро, расписал как – Z. А Морфию, похоже, попался Санта Клаус. Лицо чуть вытянутое, квадратный подбородок и мощные скулы. Качает он их, что ли? Желваки так и выпирают, словно он там заначку прячет. Глаза темные, почти черные, как обсидиан. Гууубыы… нет, вот что-что, а на губах, я даже не собираюсь заострять свое внимание. Еще подумает, что я хочу его чмокнуть в губки. Эм… ну, в такие губки, грех не чмокнуть. Так-с. Стоп. Что-то я отвлеклась.
Мужчина, возвышался над ней, как жираф над водопоем, всем своим мощным те-лом. В его… ээээ… немногочисленных движениях, чувствовалась смертельная опасность. Как и во взгляде – жесткий и до коликов проницательный. Я бы выразилась – древний.
Скользнув взглядом по его шеи и груди, Ози остановилась на руках. На рельефных мускулах, выпирали шрамы. Внутреннюю часть рук, от сгиба локтя до запястья, скрывали татуировки.
- Финли. – Произнес он, не отрывая взгляда от Ози. – Постарайся не пускать сюда деда.
Финли взлохматил волосы, и скользнул в стену.
- Тааак…
Не сказала бы, что он смотрел на меня, с вожделением или глазами голодного кро-лика. Скорее, Морфий смотрел на меня, как на коробку, раздумывая – выбросить или по-ложить в нее что-то.
- Морфий? – произнесла Ози. На мгновение его брови взлетели вверх, а затем со-шлись на переносице. Глаза не вспыхнули яростью или удивлением. Тупая задумчивость и только. Мне порядком надоело чувствовать себя экспонатом в музее, и я села, положив на колени треклятую руку. Взгляд Морфия чуть переместился, снова уставившись на ее лицо.
- Мой брат совершил оплошность, которую я должен утилизировать.
Ози нахмурилась. Теперь, меня еще и с мусором ассоциируют.
- А может, ты просто выпустишь меня отсюда, и я пойду домой?
- Ты не можешь…
- … да-да. – Она закатила глаза. – Я не умею проходить сквозь камни. Но ты же, как-то делаешь это?
- Это я. – Морфий сжал и разжал пальцы в кулак.
Вот, что-то мне не очень был по душе этот жест.
- Меня зовут, Ози. – Выпалила она, стоило ему сделать шаг. К чему я назвала свое имя? Ах, да. Это же психологический барьер. Зная имя жертвы, маньяк будет восприни-мать ее уже не как вещь, а как живого человека. Просто… ну, как можно назвать людей, что собирают коллекцию из трупов, к тому же говорят о твоей смерти? Вообщем, я пона-деялась, что у него рука дрогнет.
Морфий нахмурился еще сильнее.
- Зачем ты говоришь свое имя?
- Эээ… - Ози машинально почесала культей свою щеку. Кстати, этот жест не отра-зил на лице Морфия эмоций. Он, похоже, из тех, кому лицо скрутило от столбняка. - Хо-чу, чтобы ты знал, кого собираешься утилизовать. – Да. Глядишь, и совесть проснется. А если мой план «B», не пройдет, тогда я буду доставать тебя после смерти, пока не откажут пятки. Это я умею. Только представьте меня в роли призрака. Хех. Летящая, прозрачная субстанция, которая, кстати, умеет проходить не только через камни… хм, а это мысль…
Так, вот. Летящая субстанция, сшибающая все на своем пути… образно выражаясь. Вот, кто и будет сшибаться, так это я… привычки никакой, ни опыта работы, ни обучения. Зато, как я буду холодить ужасом своей боевой окраской, и вопить, как потерпевший журавль – «Ааааа яяяя теееебееее гоооовооорииииилллааааа! Гооооворррииилллла»! Ну, и так далее. Пожалуй, надо озвучить свою угрозу. – Ну, отпусти меня домой, а? – Заканючила она. Ага, все-таки решила сделать ему ночной сюрприз? – У меня дома маленькая сестра и папа. К тому же, сестренка ходит под себя и ей нужно менять памперсы. А если я вовремя не сменю их, то она испачкает кровать и устроит истерику. Стоит услышать об этом отцу, тут полицейскими и пожарными не обойтись. Тут потребуется тяжелая артиллерия, так как наши соседи еще те пожилые гномы. Лишний шум – так они начинают полы вскрывать, копать бомбоубежище.
Морфий… эээ… ну, если это можно назвать малой эмоцией, дернул щекой… или улыбнулся. Хотя, по мне – так это на нервный тик смахивает.
- Я не могу тебя отпустить. Ты же это… - он кивнул на нее. Ози огляделась - охре-неть! Дайте две! Это что еще за порнография? Мало того, что с шеей бардак, так на плече, еще и отсутствует хороший такой кусочек филе. Вот, я где-то слышала, что в человеке 215 костей, а плечевая… уф, с трудом можно назвать ее костью. Это прутик, причем прозрач-ный. Никогда не думала, что могу быть человеком-рентгеном. – Потрепанная.
До Ози дошли слова Морфия. Она подняла на него глаза и нахмурилась.
- Что это за дела?
- Не важно. Ты потрепанная и я…
- … хватит называть меня потрепанной, так словно я вещь!
- Но, это так.
- Ну, знаешь. – Ози уткнула в его живот культю. – Потрепанная вещь может быть полезной, если ее подшить и постирать.
- С тобой это не пройдет.
Он, что – только что пошутил надо мной? Уууууаааааууууу! У Молчуна прорвался шланг, а вместо, как говорить чистой, родниковой – все гов…
- Ты сейчас же скажешь мне, что сделал твой некросвингерский братик, с моим плечом. – Настаивала она, тыкая в него рукой.
- Условия пошли. – Кивнув, проговорил он.
- Ага, побежали.
Морфий коротко выдохнул.
- Нет. Все же я закончу. – Он подался вперед, но Ози упиралась рукой, то есть культей.
- Нет-нет, спасибо за заботу. – Замахала она головой. – Я уж как-нибудь сама. Ты главное, скажи мне, где выход, а я пешим пойду.
- Да, ты Потрепанная.
- А ты краснокакий макак. – Эх, в сердцах бы топнуть ногой, да только здесь бо-юсь, дно не выдержит. Ози бросила в него культю, быстро выбравшись из гроба. Обходя каменный карцер по периметру, она все же рассчитывала обнаружить хоть какую-нибудь лазейку. Ну, не верится ей в то, что с виду, вполне материальный человечище проходить сквозь толщу гранита. Ози отошла к противоположной стороне и скрестила руки на груди, пристально смотря на Морфия. Вроде не дурак, а такие странные вещи говорит. Может, они в этом месте, передышали каменной крошки? Тормознутый эффект с примесью галлюциногенных человечков. – Вот скажи мне, Морфий. Говоришь, что только ты можешь проходить сквозь эти стены. А как же вы оборудовали это милое местечко? Или гроб с трупиками – это вроде исключения? Между прочим, я там тоже была.
Ииииииии… столбняк. Уже третий по счету. На лице Морфия отразилась переза-грузка матрицы. Не хватало только светящихся фосфором кодов и характерного трещания системы. Какая харизматичная мимика. Находка для скорбящих клоунов.
Молчал он долго, что Ози захотелось треснуть его чем-нибудь, чтобы вывести из прострации. Конечно, она может ошибаться, возможно, Морфий бродит по задворкам со-знания, подыскивая подходящий ответ.
Но… вместо ответа, это человечище, словно его хорошенько вздернули, направил-ся к ней. Живенько так пошел. Широкими шагами, а руки к бокам прилипли – может, он так равновесие держит? Ози вжалась в стену, почувствовав холодок.
- Неужели, кусишь? – Пропищала она, уткнувшись взглядом в его футболку. Пыльца какая-то али перхоть что ли? Только вот, Морфий не дал ей времени получше раз-глядеть мелкие крупицы на его одежде. Была бы лупа… Он ухватил ее за ворот футболки и поднял вверх, на уровне своего лица. Так. Приплыли. Теперь, будем молчать нос к носу. Интересно, успею ли я сосчитать все волоски на его лице, перед смертью? Щетине его всего дня три отроду. А вот борода… получился бы неплохой меховой шарфик, в ко-торый я с удовольствием бы завернулась. Придушила… а заодно согрела свои промерзшие косточки.
И взял он меня, аккуратно. Я-то думала, что схватись за ворот, так задыхаться начну. Да повезло. Футболка домашняя, порядком растянутая, не стесняет… кстати! Эв-рика! В глазах Ози вспыхнул лукавый огонек. Не таких плюшками душили и киселем, вместо бетона закатывали. Спасибо серому веществу. Все же случается, что в сознании бывает светлое просветление, с уймой хорошеньких вариантов. Например, сейчас мне вспомнился неплохой фильмец. Правда, я его мельком смотрела, но этот момент сам по себе отложился. Вот, зараза – неужто знавал мой ум, что пригодится? Вообщем, там пар-нишка прикольно танцевал. Эээ… уличные танцы, вроде. Короче, приодет как полагается – широкие штаны, широкая толстовка, кроссы и бейсболка, козырьком назад. В итоге, он там такой финт проделал – подтянул толстовку на уши, подпрыгнул и прямо на крючок. Толстовка осталась висеть, а он преспокойненько веселится.
Таааак… я и подумала… я, конечно, не танцор диско, но учитывая хорошо растя-нутый ворот, и, спасибо тренеру, за гибкость, сплагиатить данную фишку?
Эх, будь что будет!
Ози подняла руки вверх, правда, перед этим застряв носом и ушами, но подергав головой, все же скользнула на пол, плюхнувшись на задницу. А Эн все же была права, сравнивая меня с Бырбарой. Если бы Морфий не был таким тормозом, не видать мне сво-боды.
Спотыкаясь за свои же ноги, она бросилась к другой стороне, и вжалась в угол. Как бы не было… типо страшно, но она не собиралась сверкаться перед этим неандертальцем в бюстике. Ну, вот же проклятие! Завидую я девчонкам у кого лохмы до пят. Так бы замоталась, как в полотенце. А мои – что? Едва до скул доходят, только уши греют. Ози сдула со лба челку и обхватила себя руками. Хорошо, хоть боженька был в адеквате и дал мне не седьмой, а второй размер. Благо, умещаются в руках.
Она посмотрела на Морфия через плечо. Эта статуя мамонта в период ледникового периода, правда, повернувшись в ее сторону, замер на месте, с футболкой в поднятой ру-ке. А колесики-то заржавели. Не помешала бы смазочка. Глазами не хлопал, не делал, как всегда удивленного лица.
Морфий, тем временем оглядывал девушку. Привлекательна до ужаса. Стройная как кипарис, и ягодицы аппетитные. Изящная спина, слегка тронутая загаром, а чуть ниже легкого, ближе к боку, виден розовый след от шрама.
Когда его взгляд снова упал на задницу Ози, она сморщилась, потирая голые пятки о ноги. Ну, уж нет. Не думай, что я так легко выпрыгну из джинсов. И вообще, не надо на меня так пялится. А тем более, нюхать мою футболку. Это я так, заранее предупреждаю. Незачем, тут проявлять чудеса острого нюха.
- Дай мне футболку. – Потребовала она.
Он сделал шаг, и Ози мысленно согласилась с собой – ей все-таки придется поки-нуть джинсы. Но, Морфий остановился в двух футах от нее. Руки у него были не только мускулистые, но и длинные. Ози выхватила футболку, живо натягивая ее. Пришлось, к нему повернутся – мало ли он за такие выходки, решит ее огреть, чтобы не сопротивля-лась.
Морфий увидел очередной шрам, и он был на уровне того, что виднелся на спине.
- Откуда у тебя эти шрамы?
Ози нахмурилась.
- Только не говори, что ты мне покажешь свои, если я расскажу тебе. – Буркнула она.
- От ножа?
Ози глубоко выдохнула. Вот, еще не хватало, посвящать сострадальца в подробно-сти моей юности. Ого, а я себя и вправду, загнала в старперы.
- Раз ты не хочешь выпускать меня, то принеси чего-нибудь поесть и воды. У меня из-за всей это сумасшедшей ситуации разыгрался аппетит. Или пленницам не позволено? – Она прищурилась.
- Ты не пленница.
Ага. Я просто очередная жертва больного воображения. А может это мое вообра-жение играет со мной? И все эти… хм, герои – выдуманные персонажи. Хочу, чтобы он испарился, а в камне появилась дверь. Щелк-щелк! Черт, не выходит!
- Хорошо. Я принесу тебе воды.
На голодном пайке решил оставить. Чтобы мясо от кожи хорошо отделялось. Ум-но-умно.
- Полезай в гроб.
Ози скрестила руки на груди, поджав губы.
- Не полезу. – Все же топну ногой. Топнула, отбив себе пятку. Все же без обуви, а камни, зараза еще тот массажный дренаж.
Морфий подошел и на этот раз не хватал ее за ворот футболки, а подхватил под-мышки, отстранив от себя, так как Ози начала брыкаться и размахивать руками. Когда ему, чудом удалось прижать девушку к подушке из мертвых голов, что сместились в центр, Ози ухватила Морфия за… нет… она могла бы оскорбить его достоинство, путем выкручивания, но среагировала как истинная девушка – схватила его за космы. Точнее за шапку, что была глухо натянута на уши. Пальчики то хотели ухватиться за волосы, а но-ги… ну, ноги он как раз таки и держал и ее бедный живот, что жалобно скулил от голода.
И когда в ее руках, все оказалась злополучная шапка, Ози вскрикнула. Хлопнула пару раз глазами. Открыла и закрыла рот, разглядывая то, что предстало ее глазам. Вот так. Спустился к ее ногам белокурый ангел с темными бровями и обсидиановыми глазами.
Ози снова моргнула, пытаясь осмысленно переварить информацию. Волосы Мор-фия, льдисто-серебренного цвета, резко контрастировали с, как она уже выразилась с остальной темной растительностью на лице. Короткие с боков, а по центру более длин-ные, переходящие в небрежную челку.
- Уафваввррр… - М-да, в данной ситуации мой необъятный словарный запас, бес-смысленен.
Морфий вырвал у Ози из руки шапку и натянул на голову. После, так озлобленно посмотрел на нее, что ей не то, что стало неловко, скорее, она хотела провалиться сквозь этот гроб, в какой-нибудь другой, только чтобы не видеть его глаза.
- Не делай так больше. – Процедил он. Ну, хоть какая-то эмоция, и пускай и отри-цательная. – Ты поняла меня? – Морфий нависал над ней, а Ози отодвигалась. Жаль, места мало.
- Ай-йа-йай! – завопила она, дергая рукой, мысленно проклиная спальные удобства. Вот, прежде чем предлагать прилечь, надо было избавиться от лишних подпорок. Ну, спасибо. Кстати, одна из них вцепилась в мой палец, коим я случайно угодила в открытую пасть. Слышала, бывает такое. Кажись, это называется конвульсией. Похоже, я наткнулась на чью-то хлебницу, а капкан-то и захлопнулся. – Твою же мать! – Ози с остервенением пыталась высвободиться из хватки мертвяка. Ах, ты дрянь! Мстишь мне за то, что я вырвала тебе руку?! А теперь, значит, решила вырвать мой палец! Подругой еще называешься! – Вытаааащииии!
У него, очередной столбняк, нервный тик или он так ржет надо мной? Вот, зараза!
- Не дергайся. – Он просунул пальцы сквозь зубы мертвячки, правда места и так мало было, и потянул вниз. Послышался душераздирающий хруст. Я так и чувствовала, как зубки моей спасительницы, вцепившиеся мертвой хваткой бульдога, протестовали, не желая отпускать. Очередной хруст, и челюсть съехала в сторону. Жуткое зрелище. Не хва-тает выпуклых глаз, и раздутых ноздрей.
Зашибись. Палец покраснел, как будто его подвергли жесткой дермабразии.
- Надо продезинфицировать.
- Ты говоришь об этом сейчас? – Мрачно, и в тоже время возмущенно, буркнула она. – Прежде чем пихать меня сюда, надо было им всем прочистить рты «Тиретом». – Палец жутко ныл, к тому же от нее веяло, как минимум месячным дисбактериозом зубов. – Я бы не отказалась от гея.
О, да неужели? Он удивился? Аж брови исчезли под шапкой.
- Аааа… ээээ… я могу заменить тебе…
- … гея? Не думаю, что в вашей шарашкиной конторе имеется Лизол или Бета-дин.
- Моей слюны вполне будет достаточно. – Спокойно заявил он.
Теперь, брови Ози взлетели вверх, спрятавшись под челкой.
- Эээ… не…
Не обращая внимания на протест, Морфий поймал ее за руку, и сунул себе в рот ее раненый палец. Ози икнула, щелкнув зубами. Мертвый капкан, сменился живым. Вы только поглядите на все это безобразие. Здоровенный мупай, как младенец присосался к пальцу. Дааааа… здесь не обойдется без Трифтазина… интересно, а если бы это был па-лец на ноге? Она сморщилась, не только представив яркую картинку, но и от причмоки-вающих звуках. Странно… сначала, было больно… а потом, тепло окутало мой палец… или это его язык? Хм… горячий, влажный и до чего нежный. Фу-фу-фу, неужели мне это нравится? Ози почувствовала, что краснеет. А встретившись с его взглядом – присталь-ным и смертельно-спокойным, и вовсе зарделась краской.
- В твоей слюне, что-то особенное? – Спросила она, чтобы как-то заполнить эту не-ловкую ситуацию.
Морфий промычал – ага.
- А тебе не противно, после…
Он снова промычал – неа.
Похоже, они тут это часто практикуют. Бррр…
- А волосы у тебя родные?
Морфий сдвинул брови, но звука не издал. Больная тема – все понятно.
Прошло, как минимум минут десять, а он все еще не вынимал ее пальца изо рта. Возможно, эта неотложная помощь, плавно перетекла в домогательство к ее пальцу. Уж, очень он томно его обхаживает, что невольно мои поджилки начинают буйствовать, а пятки чесаться. Мурашки, безумной толпой носятся по телу, и колют-колют острыми иголками. А Морфий, само спокойствие. Правда, будь я его роста, у меня позвоночник уже бы прирос к ногам.
В очередной раз, встретившись с ним взглядом, Ози выдавила из себя улыбку, что больше походила на вылазку зубной пасты.
Рука Морфия переместилась с кисти, на запястье, а большой палец стал поглажи-вать тыльную сторону ладони.
Уууууаааааууууу! Уж, не знаю, что он там задумал, но я только еще больше испы-тала неловкости, а не приятной удовлетворенности. Хотя, с другой стороны… он привле-кательный, даже со шрамами, и к тому же заботливый, вон как стелется. Ну, кажись, его надо поблагодарить… Ози только потянулась к нему, как из ни откуда появился его младший извращенец-братик, Финли. Она не заметила, зато почувствовала новую вспыш-ку боли. То ли от появления своего брата, то ли от испуга, ее многострадальный палец угодил прямо на зуб Морфия, хорошенько прижав его.
- Ептрысе! – Выдохнул Финли.
- Мать вашу! – взвизгнула Ози, отряхивая палец.
А Морфий, будь он не ладен, мало того, что выплюнул мой палец, как косточку, так еще и, задрав футболку, начал неистово вытирать губы и язык. Ози на мгновение за-смотрелась на его крепкий торс и чуть ниже, где выпирал… у, ептрысе! Ага-ага, скрывай свой тайный фетишизм! Оттирай до блеска, так чтобы там отражалась твоя верхняя че-люсть! Да, и еще не забудь обратно затолкать свой…
Ози мотнула головой, посмотрев на палец. Бедный палец. Только боль стихла. Кстати, до того, как отправится в путешествие по ротовой полости Морфия, он был крас-ным, как перезрелый помидор. А после, и вовсе распух, словно в него закатали моток ва-ты, чуть ли не по швам трещит. А дергает! Ужас! Теперь, я знаю, что испытывает лягушка в посмертных конвульсиях.
- Ты какого черта сюда пришел? – рявкнул Морфий, закончив очистительные про-цедуры.
- Просто узнать. – Он кивнул на Ози. – Ты… эээ… снова укусил ее.
Прелесть в том, чтобы оскорбить человека – это можно обойтись без матерого за-паса, а лишь фигурой из пальцев. И так уж сложилось, что ее раненый палец, оказался тем самым, кой другие воспримут его в штыки. Только вот, Ози плевать.
- Ты зачем меня укусил? Специально, что ли? – И она вытянула руку вперед, де-монстрируя то, о чем говорилось выше. Финли вскинул брови, тупо пялясь на распухшее подобие оскорбления. – Если уж взялся лечить, так чего калечишь? – Ози хвасталась травмой то перед Финли, то перед Морфием.
- Она дважды Потрепанная. – Медленно проговорил Финли, не отрывая глаз от Ози. На его лице отразились всевозможные термины, связанные с закатами шариков за ролики.
- Хватит уже называть меня потрепанной! – Обиделась она. Мало того, что палец покалечили, еще и обидными словами бросаются.
- Если дед узнает, он будет в бешенстве. – Проронил Финли.
- Я работаю над этим. – Сквозь зубы, проговорил Морфий. – Иди. Стой. – Он устроился перед Ози, загораживая своим массивным телом, весь ракурс, хотя Ози так и не терпелось увидеть это прохождение сквозь стены. Она вытянула шею, накренившись в сторону, с замиранием сердца, ожидая представления. – Не смотри. – Эти слова уже были обращены к ней. Он даже обхватил ее лицо, направив на себя. – Захвати воды.
- Зачем?
- Хочу прополоскать рот. – Вот, зараза! И даже не краснеет от прямоты слов.
Жаль, что она не улитка, а то так бы сдвинула хоботки в сторону. И что теперь? Опять пялится на него, после приятных слов о полоскании рта?
- Мы в пещере?
- Под землей. – Ответил он, не убирая рук с лица. Под его ладонями, ее щеки нача-ли гореть, и Ози невольно задумалась о водянистых волдырях и креме от солнца.
- В Сиэтле?
- Да.
- Далеко от города?
- На окраине леса.
Хммм… вот так значит. Я только что познакомилась с настоящими гномами под-земелья. Белоснежка и три гнома. Если, конечно, остальное семейство не прибавится.
Вернулся Финли с бутылкой воды. Морфий расспросил его о деде. И видимо, успокоившись, что тот химичит у себя в… в… где-то там, наконец-таки отпустил мое лицо. Как же оно горело. Но, для начала усмирим свой дисбаланс воды. Покинув гроб… ох, надолго ли? Ози сделал пару жадных глотков, остальную часть воды пустила себе на лицо и руки. Эротическое шоу с мокрыми маечками заказывали? Нет? Ну, и ладно. Собственно, на Морфия подобное шоу, впечатления не произвело.
- Хоооорооошооо… - Выдохнула Ози, вздыбив челку. Сейчас бы в душ, а лучше в ванную и отмокать с неделю, с двумя литрами ароматического геля и прочей душистой дрянью. – Так ты скааа…
Нет, ну, с такими злобными воплями, я точно сна лишусь, а заодно и прочих функ-ций организма, кроме несварения желудка.
Морфий в мгновение подхватил Ози на руки и впихнул в гроб. Гроб милый гроб… захлопнул крышку, плюхнувшись на нее сверху.
Послышался громкий топот, сопровождаемый руганью. Причем, первоклассной, такой продвинутой по всем параметрам, руганью. Ози заткнула уши, от такого количества мата. Слышала она немного, только обрывки, и они походили на заикание Финли. Создавалось ощущение, что кто-то намеренно вставлял цензуру, хотя, эту роль играли ее же барабанные перепонки.
- … хрен… в пол… в бутылку…!
- Прости, дед. Это я. Случайно перевернул бутылку. У меня руку свело.
А мозги у тебя не свело?
- Где?
Дедульку Ози не видела, но решила, что он походит на Морфия. Такой же высокий и огромный, только вся его растительность, в отличие от внучка, отливает серебром. Воз-можно, хромает, учитывает перестукивание, словно что-то металлическое шаркает по ка-менному полу. А возможно, это протез.
С минуту все молчали. А после голос дедули снова послышался.
- Тонус в норме. Сокращений лишних не наблюдаю. Возможно, это послекальци-видная диета.
- Наверно.
Дедуля вздохнул.
- Слушай, я старый, но не дурак. Скажи Финли, чтобы со своими некрофильскими замашками заканчивал. Устроил тут любителей свингерства.
Ооо, слава тебе яйца! Хоть один со мной согласен!
- Пускай избавится от этого холодильника на колесах.
- Эээ… а может, я этим займусь. Ты же знаешь Финли, еще глупостей наделает.
Послышался хриплый смех.
- Это уж точно. Только через главную не выходи. Там слева, камень нажмешь, про-реха откроется, как раз для тебя и этих, гламурных жмуриков.
Ого, а дедуля еще и продвинутый!
- Хорошо.
Снова шарканье.
- Ночью, Морфий. Сейчас пять утра.
- Да-да.
Так вот, значит, как нет выхода. Да? Значит, сквозь стены проходите? Ну-ну, сей-час я вам устрою представление Копперфильда в юбке.
Когда крышка гроба открылась, Ози поманила пальцем Морфия. Тот нахмурился, но все же наклонился, и в этот момент она смачно влепила ему в ухо. Морфий отшатнул-ся, оторопело потирая ушиб.
- Лжец. Что ты, что твой извращенец – брат! – Выскочив из гроба, Ози понеслась к стене, лихорадочно ощупывая все левые камни. Только черт их разбери, какой из них ле-вый, какой правый. Тут кладка замудренная, как не посмотри – все левые. – Что же за напасть такая? Левый, левый, где ты левый, емае?
- Если ты выйдешь отсюда, о нас все узнают.
- Конечно. Не только все, но еще и репортеры и те, кто книжки пишут. На кой черт мне это надо? Я домой хочу! Мне плевать на вашу славу.
- Ози. – Он ухватил ее за плечо, хотя та брыкалась, как бешеная лошадь, и повер-нул к себе. – Я серьезно.
- Я тоже. – Она пристально посмотрела в его глаза, задрав голову. – Я просто хочу домой. – Так, ну, раз уж я хочу отсюда выбраться, надо бы и тон послаще. – Морфий, по-жалуйста, отпусти меня. Ты ведь не убийца.
- Мы не убиваем.
Ага. А теперь спроси тех двоих, что лежат в гробу.
- Вот. К тому же ты был со мной добр. И палец вылечил, и воды принес. И дедушке своему про меня ничего не сказал.
- Отсюда далеко до города. Ты не дойдешь.
- О, еще как дойду. Ветра в задницу… ой, то есть, в спину, мне для ускорения вполне хватит. – Ози состроила бровки домиком и опустила уголки губ. – Пожалуйста, Морфуша. – Ой, перестаралась. Вон, как вздрогнул. Ну, по крайней мере, у него появи-лись эмоции.
Морфий положил руку на стену, но медлил, бросая взгляд то на Ози, то на камень.
- Прошу.
Затем, он нажал на камень. Стена медленно отошла, выдохнув влажный воздух в лицо.
- Прямо до конца. Там упрешься в стену. Над твоей головой будет рычаг. Потяни его на себя и окажешься на поверхности.
Ози, непреодолимо захотелось прыгнуть ему на шею и поблагодарить. Но она сдержала порыв, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь очертания дороги в кромешной тьме.
- Спасибо. – Стоило ей пройти несколько шагов, как за спиной, раздался скрип. Стена вернулась на место, полностью отрезав ее от света.
Коридор, оказался на редкость оооочеееень длинным. Даже слишком бесконечным, для моих порядком озябших пальцев. Что говорить о пятках, так тут обычная пемза отды-хает. Камни сделали свое дело на отлично – теперь у меня кожа на загрубевших участках, нежная как у ребенка. Темно. Сыро. В воздухе пахнет влажной пылью. Если сравнивать ее с домашней пылью, то эту намного приятнее вдыхать. Кажется, что вдыхаешь что-то несравненно чистое и полезное. Легкие хрипят, но от удовольствия. Сердце колотится, только от моего глубокого дыхания. А коридор не желает входить в стадию тупика. Да, и еще. Пока я брела по коридору, потолок принижался. И чем дальше меня уводила темная дорожка, тем больше я ощущала скольжение каменного потолка по макушке. Так гля-дишь, меня, как Алису в стране чудес, дорожка приведет к крохотной дверце.
Вытянув руки перед собой, Ози продолжала идти. Вокруг нее отзывались приглу-шенные звуки. Шарканье, скрип, скрежет. Ну, уж точно это не мои косточки так взвывают от усталости. Прошло, наверно с полчаса, и Ози, наконец, уткнулась в стену. Потолок был на два фута ниже, при ее росте в пять и шесть дюймов. Пошарив по потолку, она нащупала кольцо, холодное и скользкое. Похоже, его кто-то от голода нализывал, или это вроде отпугивающего маневра? Мне собственно – побоку. Главное, выбраться наружу. Сев на колени, Ози потянула на себя рычаг, при этом дверца с жалобным скрипом крякнула, шмякнув ее в грудь. Не удивительно. Кажется, этой дверцей вообще не пользуются. И как только Морфию удается здесь уместиться? Он же огромный. А может, у него способность к шпагату. Хааа! Прямо, как та японка, что на шпагате, бегала по полу. Забавное зрелище!
Итак, откинув дверцу настежь, Ози выбралась наружу. Запах сменился, на густой горьковатый и смоляной. Осмотревшись по сторонам, она пришла к выводу, что ноги на пути к дому, у нее отваляться, а она сама превратится в тряпичную куклу. Ози попыталась подцепить на себя дверь, но кажись, дверца окончательно сломалась. К чер-тям.
Что же… теперь, ей остается долгий, доооолгииий, доооооооолгииииииииий путь домой. Сплошные деревья, да кусты. Блага на дворе утро, и ночные хищники, если тако-вые имеются, дрыхнут после ночного пиршества. А вот клещей или энных насекомых предостаточно. Хотя, от нее воняет так, что она без проблем сойдет за свою с жуком-навозником.
Иииии… еще порядком часа прошло, ее бесконечного пути по лесу. Ни души, только шепот листьев и хруст веток под ногами. Да, и еще несколько сотен мелких заноз в ее ступнях. Проклиная, на чем свет стоит, проявленные неудобства, Ози простонала, завидев, на поляне пикап. Новомодный, типа «Toyota Tundra Double Cab». Просто у моего отца такой же. Не обращая внимания на усталость, ноющую боль в плече, пальце и ногах. Сухость во рту и подмышкой, она понеслась из последних сил к объекту спасения.
Завидев подобное зрелище, можно и заикой стать. Несущаяся со всех ног, подобие чего-то женского, чьи руки плетьми висят и лишь по инерции отпрыгивают друг от друга. Грязная, волосы всклокочены. Лицо перекошено, язык чуть ли не вываливается изо рта…
Горожане, не привыкшие к подобному, естественно стали живо собирать вещички, кои только что выкладывали для пикника. А мужчина и вовсе, увидев это, фонтаном вы-плюнул пиво, ругнувшись. Женщина перекрестилась, нырнув в салон пикапа.
- Помогите! – хрипло завопила Ози. Правда, крик походил на придушенного хорь-ка. – Пожалуйста, помогите. – Она рухнула на колени, уткнувшись лбом в землю. – Я по-терялась. Уже несколько часов брожу по лесу. Отвезите меня домой.
Мужчина кружил над ней, осторожно поглядывая то на жену, то на девушку.
- Садись в машину, Рик. Пожалуйста, садись в машину.
- Этой девушке нужна помощь.
А еще ванная и ВОДА. Хотя, можно и из ванной попить.
Мужчина приподнял Ози, закинув голову назад.
- Отвезите меня домой…
- Рик! – испуганно пропищала женщина, воровато поглядывая на грязнульку.
- Тебя лучше отвезти в больницу. – Проговорил Рик, взглянув на ее плечо.
- Домой. Пожалуйста, домой. – Шептала Ози.
Мужчина осторожно подхватил Ози на руки, и положил на заднее сидение авто.
- Поинт… Фарл… 5/17. – Пробормотала она, отключаясь от сети сознания.
Ровно сутки. Я бы предпочла именно столько времени, чтобы не просыпаться. А вот мое сознание, наоборот, подключилось к автономному режиму и вовсю посылало со-знанию вспышки смазанных картинок, и все они были жуткими, как плохой грим к филь-му ужасов. Рычание мотора и монотонное убаюкивание авто, втолкнуло меня в эйфорию. А когда, я все же открывала глаза, и натыкалась на проносящийся зеленый пейзаж, это было сравнимо с маятником гипнотизера – я снова проваливалась в сон. Спать. Спать. Вокруг темно, а перед тобой белый экран. И на нем четкие, черные буквы – СПАТЬ.
Поморщившись и покрутившись на диванчике, я в очередной раз разлепила веки, щурясь от солнца, что уткнулось ярким лучом мне в лицо. За окном мелькали жилые по-стройки и магазинчики. Город. Это хорошо.
- Господи, от нее жутко пахнет. – Донеслось до ушей Ози. – Похоже, она в мусор-ном баке копалась.
Ага. Я бы с удовольствием опровергла ваш довод, женщина, сказав, что мусорка оказалась гробом, а вместо мусора – трупы.
- Тише, дорогая. – Мягко произнес Рик. – Девочке не повезло. Тем более, где ты видела мусор в лесу?
А его женушка редкостная заноза в заднице. Всегда удивлялась – как только муж-чины на подобный пол заглядываются?
Машина остановилась, и Рик повернулся к Ози, что прикрыла глаза. Он мягко по-трепал ее по руке.
- Эй, мисс? Мисс?
С минуту, она открыла глаза, оглядываясь.
- Уже приехали?
- Да. – Сказал Рик. Он вышел из машины, помочь Ози выбраться из машины, не смотря на то, что жена была против, причитая себе под нос – что теперь салон провонялся и от этого запаха не отделаешься. Хах, вам пришлось бы ее выкинуть, зная правду.
Рик довел Ози до двери. Она еще раз поблагодарила его, и еще раз отказалась от больницы. Опустившись на корточки, Ози вытащила запасной ключ, что лежал под ков-риком, и сунула в дверь.
- Папа? Эн? – позвала она. Тишина. Часы, что висели на кухне, прилегающей к гостиной, показывали около восьми утра. А, ну, тогда ясно, где все. Папа, как обычно, на работе. Сестренка в школе. Даже такая оторва Эн, не посмеет проспать в школу, в этом-то я уж точно уверена. Как же так, главная общественная энциклопедия ужасов номер один и не удостоит своих фанатов вниманием? Да, что вы! Чтобы случилось подобное, должен случиться, как минимум коллапс.
Поднявшись на второй этаж, Ози двинулась свою комнату, в ванную.
Оооо, ваннннаяяя! Как же я по тебе соскучилась, моя дорогая! Она пустила воду, заткнув слив пробкой. Правда, если посмотреть на нее, то она смахивает на гроб… эээ… только белый, керамический. И да, оттуда куда приятнее пахнет – шампунями, гелями. Два флакона не меньше! Таааак… после всего, мне придется сходить к дяде мозгоправу и провести пару тройку сеансов, пока я не сдружилась с «терапией отвращения».
Ози разделась, бросив одежду в корзину, и опустилась в голубую воду с густой пе-ной. Отмокну с часок и на боковую. Смочив полотенце, она положила его себе на лицо.
Вот, если все перебрать до мелочей – трупы, гроб, укусы и страшненьких люди-шек, то из всего минуса, я могу все же выхватить плюс. Морфий. Не смотря на свой грозный вид и минимум эмоций, граничащих с минимумом логичных ответов, он не плохой. Он, так сказать, выпустил меня из лап безумия своей извращенной семейки, на волю. Главное, чтобы не передумал. А то не хотелось бы мне уснуть в своей кровати, а проснутся в другой. Ааааа… вода – это что-то невероятно обалденное. Не понимаю, как можно не любить воду? Я теперь, запишусь в бассейн. Или буду покорять просторы океана на доске… а может, вообще пойду спасателем Малибу? А, что? Этот купальничек мне бы пришелся впору. А может вообще, подамся в океанариум, поближе к подводным жителям. Хммм… займу, так сказать место своей сестренки…
Ози завопила, отбиваясь и разбрызгивая воду во все стороны. Ну, и к чему пришла? Пол ванной оказалось на полу, и сидишь теперь, дрогнешь всем телом, демонстрируя прелести.
- Твою же мать! Ты как здесь оказался? – зашипела она, скрючившись телом.
- Эээ… извини, не хотел тебя напугать. – Он протянул ей полотенце, которое соб-ственно ее и напугало до изжоги. – Я следил за тобой.
- Следил за мной? – Ози удалось скрыть полотенцем только грудь. А вот с осталь-ным, придется киснуть в воде, если этот вуайерист не соизволит покинуть ванную. – Выйди, мне нужно одеться.
Морфий пожал плечами и скрылся за дверью.
Выскочив из ванной, Ози укуталась в махровых халат, с досадой наблюдая за тем, как в сток убегает серая вода. Ну, и пяти минут не дают отлежаться. А, между прочим, это не вся грязь!
- Зачем ты следил за мной?
Морфий стоял у окна, с интересом разглядывая ее комнату. Не удивительно. Живи я в подземелье, вообще бы устроила тут лабораторию по изучению домашнего обихода. О, смотрите-ка, прямоугольник на ножках! На вкус – безвкусное. На ощупь – твердое и без запаха. А проведем-ка мы химический анализ. А попрыгаем-ка! А поспим? Кстати, хорошая мысль.
Ози вздохнула, плюхнувшись на прямоугольник с ножками, с плюшевым, цвета-стым покрывалом.
- Давно следил?
- Как только ты ушла. На случай, если ты заблудишься, или потеряешь сознание.
Какой заботливый, емае.
- Ну, а сюда ты попал, очевидно, через окно?
Морфий кивнул. Черт. Надо будет шпингалетов нацепить. А лучше решетки поста-вить со смертоносными лазерами.
- Что-то случилось, раз ты пришел сюда? – Ози отмахивалась от мысли, что он пе-редумал о ее освобождении. Хотя, по его рассеянному взгляду, можно было подумать, что Морфий пришел с повинной.
- Вообще-то, я пришел поговорить с тобой. Ты же хотела узнать, о том, откуда у нас трупы и почему тебя укусили. – Морфий подошел к столику, за которым Ози обычно занималась учебой. Ну, и время от времени позволяла себе поболтать через скайп.
- О, только, пожалуйста, слово трупы говори шепотом. – Она приложила палец к губам.
- Боишься, что твоя сестра услышит? Эээ… кстати, я ее не нашел. А ты сказала, что она у тебя пролежнями страдает. – Он прищурился. – Соврала, значит?
- Я сказала, что она страдает несварением.
- Все равно, ты врушка. – Насмешливо протянул Морфий, что поразило Ози до глубины желудка. Ого. Это комплимент? И до чего милый, от такого Герасима, как Мор-фий.
Ози поднялась с кровати.
- Может, поговорим на кухне? А то жутко есть хочется.
Морфий согласно кивнул, последовав за девушкой вниз. Оказавшись в гостиной, он с удивлением уткнулся в телевизор, разглядывая его и ощупывая. Ози ненароком по-думала, что он ослеп от такой красоты. А может, пытается разглядеть мелкие трещинки на черном ящике? Тьфу, вот опять я о гробах.
- У вас есть телевизор? И проигрыватели? – спросил он, видимо едва сдерживая свои ноги от счастливых подпрыгиваний.
- Да. Они у каждого есть. – Покосившись на Морфия, Ози покачала головой. Бед-ный Йорик. Ни телевизора тебе, ни стереосистемы. Хм. А может, мне отправить свою сестренку к ним на перевоспитание? Глядишь, перестанет смотреть всякую чушь и слу-шать невнятную моим ушам, музыку, и возьмется за учебу?
Ози поставила чайник.
- Чай будешь?
Морфий с трудом оторвал вожделенный взгляд от телевизора и посмотрел на нее.
- С сэндвичами.
Ого. А парень не промах.
Быстренько сварганив сэндвичи, и разлив по чашкам Эрл Грей , Ози и Морфий уселись за стол.
Жевали молча. Морфий предпочел не мешать разговор с едой, что кстати, правиль-но. Не хотелось бы мне подавиться куском индейки, услышав подробности их кровавых похождений. А что хуже, извращений его младшего братца.
Покончив со вторым сэндвичем, Морфий промокнул уголки губ салфеткой. Я уже и забыла, когда в последний раз, парни творили что-то подобное, кроме отвратной отрыжки и подтираний остатков кетчупа и майонеза о руку, которую, кстати, после и вытирали же об тебя.
- У меня дефицит кальция. – Внезапно начал Морфий. – Я из тех, кого можно назвать «стеклянным мальчиком». У Финли такое же заболевание. Оно передается с гена-ми. И к нам перешло от отца. Вообще, нас было трое братьев. Но, Ифу, - он сделал глоток чая. – Повезло намного меньше, чем нам. Он умер в возрасте двух лет. У него случилась лихорадка и в приступе кашля, Ифу сломал себе шею.
Рука Ози с сэндвичем замерла у губ. Как это? От кашля сломал себе шею? Скажи еще – от насморка, у него треснула носовая перегородка.
- Видимо, приступ был очень сильным, и он просто резко дернул шею и сломал.
Ози хлопнула глазами, отложив сэндвич.
- Тебе вообще известно, что значит «стеклянный мальчик»?
Она отрицательно мотнула головой.
- Кости становятся очень хрупкими и прозрачными. Достаточно крохотного ушиба, чтобы сломать их.
- Да, но ты…
- … отец очень сильно горевал по Ифу. – Продолжил Морфий. Он не смотрел на Ози, пряча глаза в отражении чая. – И если он потерял бы и нас, его жизнь была бы ничем.
Тут невольно задашься вопросом – а причем тут трупы?
- Лекарства не помогали. Ничего не помогало. И тогда отец плотно засел у себя в лаборатории, решив, что сам найдет средство от этой болезни. – Он выдохнул, почесав макушку. – Как оказалось, в костях человека намного больше кальция, нежели в банках, кои выдают за суточную дозу данного продукта.
- И поэтому вы убили тех людей, чтобы вытянуть из них кальций? – ужаснулась Ози.
- Мы не убиваем людей. – Он поднял на нее глаза, на мгновение, сдвинув брови. – Это вышло случайно. Финли, пока плохо справляется. Он немного переусердствовал.
- Немного? – Она вскинула брови, отстранившись на спинку стула. Ей захотелось отодвинуть от себя стол с убийцей, что так просто говорил об этом. Мало того, он влез в ее дом и теперь… черт его знает, что у него на уме.
Морфий потер переносицу и поднялся с места. Ози тоже вскочила, воровато погля-дывая на него и за каждым его движением.
- Отец изобрел сыворотку, которая позволяет нам размягчать ткани и без труда подбираться к костям.
- Вы что их грызете?
- Нет. Мы… ну, мы следуем так, как это делают вампиры. Вонзаем зубы в кость и вытягиваем.
- И почему я не удивлена, что эти люди мертвы. – Опешенно протянула Ози. – А перед тем, как вы забираете у них кальций, убиваете?
Морфий резко выдохнул.
- Да не убиваем мы. Мы используем штуковину, вроде шокера. Он временно по-гружает человека в обморок. А Финли… - он походил по кухне. – Короче, если у человека забрать весь кальций, то это его убьет.
- И Финли случайно убил этих людей. Он что, пытался сделать им искусственное дыхание?
- Нам требуется небольшая доза, чтобы поддерживать норму. А Финли переусерд-ствовал.
- Но, я осталась жива. Почему?
- Возможно, у тебя избыток кальция. – Он пожал плечами. – Такое тоже бывает. Но, теперь, у тебя все нормализовалось.
Ози плюхнулась на стул, хлопая глазами. Вот так. Живешь-живешь, а потом бац! И ты узнаешь, что являешься вовсе не человеком, избыточным кальционосителем. Она под-няла на него глаза.
- Вот почему ты не хотел выпускать меня. Это же… подсудное дело.
Морфий стащил шапку, взлохматив серебристые волосы.
- О тех людях не беспокойся. О них никто не вспомнит. Девушка была проститут-кой, а мужчина ее сутенером.
За-ши-би-сь. Зашибись. У них видимо имеется личная картотека на каждого, кого они собираются куснуть.
- Вскоре, твои кости восполняться кальцием, а рана затянется.
- Спасибо. – Одними губами, проговорила Ози, перебирая пояс халата.
- Эй, Ози. – Морфий подошел к ней, но она шарахнулась от него, отскочив в сторо-ну.
- Тебе правда ничего не угрожает.
- Тогда, тебе лучше уйти, раз это правда. – Ози предостерегающе вытянула руки перед собой.
- Ладно. – Он вздохнул, натянув шапку. – Прости и…
- … прощай. – Поспешно договорила она.
Морфий направился к двери, схватившись за ручку, но так и не повернул ее, уста-вившись в стеклянное отражение.
Ози напряженно смотрела на спину парня, лихорадочно придумывая способ выко-лотить его отсюда подальше.
Он развернулся и пошел на нее, как медведь на куст с малиной. Жаль, только из колючек у Ози только ногти, и то половину претерпели поломку.
- Ты чего… - она попятилась назад, наткнувшись задницей на столешницу. Дура. Дура! Беги наверх, чего стоишь – жмешься?! Да куда там? Морфий оказался намного быстрее и сообразительнее, нежели ее потрепанный умишка.
Гроб. Труп мужчины, женщины и ее. О, и приятное зрелище сосущего Морфия у ее плеча. Хруст-хруст, чвак-чвак… ее очередная больная фантазия, с воображаемым смер-тельным незнакомцем. Вот, уже его руки тянутся к ее лицу. Сейчас обхватят и свернут лебединую шейку, и хоть запейся кальцием. Протестую! Протестую против кальция!
Но вместо жесткой хватки, Морфий нежно обхватил лицо Ози и, пригнувшись, прижался своими губами к ее губам.
Так. А вот интересно, что на этот раз он поглощает из моего организма таким спо-собом? Легкие с галлоном воздуха?
Ози уперла в его грудь кулаки, силясь оттолкнуть. Но сколько не сдвигай камень, он шелохнется, если ты сам не камень.
А поцелуй, тем временем все продолжался… и продолжался… и продолжался… вскоре, кулаки расслабились, руки упали, тело обмякло. Ооооххооо… на меня так ванная с пеной не действовала и чай с сэндвичами.
Морфий перевел свои руки на ее, закинув их себе на плечи, и обнял за талию.
- Ты решил покончить со мной? – прошептала она, сквозь настойчивый поцелуй Морфия.
- Я хочу, чтобы ты знала – тебе никто, и ничто не угрожает.
- И это доказательство?
Его губы переместились на ее шею, прокладывая дорожку из поцелуев. Ози по-морщилась. Сейчас и второму плечу не поздоровится. Но, нет. Это всего лишь жалящие огнем, поцелуи. Подхватив ее подмышки, Морфий шагнул к лестнице, поднимаясь в ком-нату Ози.
Неожиданный поворот их внезапных и страшных до ужаса, отношений.
А кто вообще, ему сказал, что я согласна на безнравственный поступок с челове-ком, которого совсем не знаю?
Опустив Ози на пол, он отстранился. Стянул шапку и футболку.
Она, в очередной раз хлопнула глазами, раскрыв рот.
- Подожди, ты… - уставившись в его рельефный торс, Ози забыла, что хотела ска-зать. Кубики так соблазнительно сокращались под кожей, а мускулы на груди и руках, перекатывались. Переспать с красавчиком-качком, ооооочень соблазнительно. Но… - Ты, что серьезно решил, что я сделаю это с тобой?
- А разве нет? – глупо спросил Морфий, потянувшись к молнии на джинсах.
- Эй-эй-эй, - она остановила его жестом. – Тебе не кажется, что это чересчур быст-ро?
- Но я думал, что нравлюсь тебе. – Он нахмурился.
М-да, скромности ему не занимать.
- Да, ты симпатичный. Но это не значит, что я пересплю с тобой. Я даже не знаю тебя.
Морфий расстегнул молнию, взявшись за пояс джинсов.
- Ты знаешь обо мне все.
- И ты считаешь, что этого достаточно? Да, я знаю, у тебя дефицит кальция, а еще ты кусаешь людей, чтобы пополнить свои запасы. И ты живешь под землей, с гробом и трупами.
- Больше мне нечего тебе сказать. – Он пожал массивными плечами. – Ты знаешь обо мне самое сокровенное.
Опля… а после этой фразы, должна идти следующая – и мне придется тебя при-кончить.
- Подожди! – вскрикнула Ози. Морфий замер, с джинсами на ягодицах.
- Это неправильно. – Она потерла виски. – Ты… ты вообще знаешь, как это быть с девушкой? В смысле… ухаживать. Надо встречаться какое-то время, прежде чем перейти к этому.
- Но ты ведь мне все расскажешь?
- Да… но, - Ози пожевала нижнюю губу. – Обычно девушки знакомят своих парней с родителями. В нашем случае, нам это ненужно.
- Почему?
- И как это будет выглядеть? – Она начала мерить шагами комнату. – Папа, позна-комься – это Морфий, у него дефицит кальция. Он кусает людей и хранит в своем подзе-мелье трупы. Папа – ух, ты. Приятно познакомится, Морфий. Я так рад, что моя дочь нашла свое счастье в трупах. – Ози развернулась к Морфию и икнула. Громко, что чуть не поперхнулась. Попятившись к окну, она отвернулась, чувствуя, что дико краснеет от его выходки. Этот мупай стоял перед ней… полностью обнаженный. – А что касается твоего отца… - выдавила она.
- … мой отец умер. Его работу продолжает дед. Но, он будет счастлив, познако-мится с тобой.
- Ээээ… - Ози услышала, как скрипит пол под его ногами. Черт, он идет к ней, со-всем голый и… тру-ля-ля… мне все равно, мне все равно. Дерьмо! – Нет. Пожалуй, нам не стоит знакомиться. А, черт. – Она открыла окно, глубоко вдыхая теплый воздух.
Морфий прижался к ней всем телом, и Ози снова икнула, ощутив твердую, как ар-матура… да, похоже на это… короче она почувствовала эту штуковину, что упиралась прямо ей в поясницу. Интересно, а в полиции случались заявления о домогательстве на поясницу? Похоже, это будет первым в истории. Развернуться? Неееет… тогда он точно возьмет свое… или я соглашусь. Хм, а кто помешает ему взять меня так? Подоконник ши-рокий... как раз мне под грудь… перегнул и… Ози резко развернулась к нему. – Морфий, это…
А он возьми ее и поцелуй. Нежненько, как прикосновение прохладного суфле, а на вкус, кстати, не хуже.
- … так нечестно… - слабо запротестовала она. Ну, разве можно сопротивляться такому… конечно, можно. Если он кидается на тебя, как голодное животное. А этот. Этот такой нежный, трепетный, черт бы его побрал! Неужели, я сделаю это? Самой не верится. Какая я, однако, легкомысленная!
Ну, вот… по щелчку и они уже в кровати лежат. Он мягко давит на нее всем весом, а Ози вздыхает от его поцелуев, и ладоней, что ласкают ее шею и плечи. Ладошки у него шершавые, видимо ему частенько приходится работать лопатой… Ози открыла глаза, уставившись на Морфия.
- Подожди, а защита? – Раз уж пошло такое дело, не хотелось бы заиметь себе до-полнительные удовольствия.
Морфий приоткрыл ворот халата.
- Я – твоя защита.
Ози отстранила его.
- Я о презервативах.
Он нахмурился.
- Об этом не беспокойся. Из-за болезни, я не могу иметь детей. – И он снова при-ступил к медленному освобождению ее тела от халата.
- Откуда ты знаешь? – Ози приподняла его за лицо.
- Просто знаю и все. – Пробормотал Морфий. Просунув руку ей под спину, он ста-щил халат, отбросив его на пол. – Какая же ты красивая. Ты первая девушка, от которой я без ума.
- Чувствую себя шлюхой… - прошептала Ози, всхлипнув. Его губы обхватили ее сосок, чувственно лаская твердую вершинку. Морфий мотнул головой, отрицая ее слова. – А ведь та мертвая женщина тоже была проституткой. Может, у тебя любовь к таким? – Морфий замер. А после приподнялся на руках, нависая над девушкой.
- Что ты имеешь в виду?
Ози обхватила себя за плечи, прикрывая грудь.
- Будь я мисс Марпл, то предположила, что та женщина была не против твоего намерения, прибрать немного кальция. Тем более за деньги. А когда она увидела, что ты с ней сделал, то подняла шум, и… ты убил ее.
- Это сделал Финли. И вообще, ты можешь об этом не думать?
- Не могу.
Морфий слез с нее, сев на кровати.
Ози поежилась. Что ни говори, но под его телом было, как под одеялом. Она тоже села, прижав к груди подушку.
- Это сделал ты, Морфий. А спустил на брата, потому что он боится тебя до одуре-ния. Ты бы видел его лицо, когда я возмущалась. Бледный, как поганка, чуть ли сам в об-морок не свалился. А ты говоришь, что он сделал это.
Морфий молчал, опустив голову. Желваки напрягались, а кулаки попеременно сжимались и разжимались.
Ох, не к добру я затеяла этот разговор.
- И кстати… я успела заметить, на шее той женщины не было отметин, как у меня. У нее характерная гематома, от удушения. Даже видна вмятина от пальца. А судя по тво-им рукам и рукам Финли… а мужчина… у него… - так, что-то меня понесло не в то русло. Молчи, дура, а то плохо кончишь!
Морфий вскочил с кровати, развернувшись к ней всем телом.
- И когда это ты успела все разглядеть? – напряженно процедил он.
- Пока лежала в гробу. Ну, при закрытой крышке не многое разглядишь. А вот, по-ка ты справлялся с ее челюстью… - она отодвинулась ближе к спинке кровати. – Твой па-лец случайно попал на этот след…
Морфий ухмыльнулся. А потом и вовсе заржал во все горло.
- И только?
- А этого не достаточно? – Ози потянулась к прикроватному столику.
- Что ты там забыла? – Мрачно спросил он, сведя брови.
- Ээээ… фонарик. – Ляпнула она. Фонарик? Лучше уж сказать правду – за мэйсом потянулась, чтобы твои глазенки привести в норму. Черт, это же надо меня угораздило с ним зажиматься. Он, понимаешь ли, людей душит, а я с ним в Телепузики играю.
- Ты такая проницательная, мисс Марпл. – Он вздохнул, а после хищно улыбнулся, сделав шаг к кровати. – До ужаса умнейшее создание. А я ведь был прав, когда выбрал именно тебя. Из всей толпы выделялась ты, Ози. Умная, харизматичная натура.
- Ты следил за мной? – ужаснулась она, еще сильнее вжавшись в спинку кровати. Рука наощупь искала ручку ящичка. Ухватившись за нее, она потянула на себя. Вот, черт, ты тоже против меня, гребаный ящик? Ну, давай же, открывайся. Оп, и ящик, с треском вылетев из пазов, грохнулся на пол.
Вот, же черт! Ни мэйса тебе, ни балисонга.
- Что делать, – Он пожал плечами. – Я таких съедобных, глазом чувствую.
Я бы сказала, чем тебе нужно опасаться чувствовать.
- И твою сестренку.
По спине Ози пробежал холодок. Сердце сдавило, легкие засаднило.
- Не смей трогать мою сестру, ублюдок! – Она спрыгнула с кровати, но ее швырну-ли обратно, прижав всем весом.
- Не дергайся. – Прошипел Морфий, ухватив ее за запястья и заведя их за голову.
- Тогда на кой черт, все это представление? Ты больной, извращенный ублюдок! Маньяк!
- Комплимент за комплиментом. Смотри, Ози, я могу и расстроится. – Он провел носом вдоль ее шеи. Ози подавила тошноту, борясь с омерзением. До того, как затеялся этот разговор, она не чувствовала от него тошнотворного запаха. Сейчас же, казалось, что его густо смазали формалином с примесью человечины. – Не хотел портить тебе сюрприз. – Морфий отстранился. – Да. Я хочу, чтобы ты знала… я люблю быть грубым, когда ку-саю. – Дыхание Ози застряло где-то в горле, тело свело столбняком, пока его рот раскры-вался, обнажая львиные клыки. Кривые, острые в два ряда клыки, словно капкан, с силой вонзились в ее шею, прокусив не только вену, но и трахею. Ози вскрикнула, брыкаясь из последних сил, под его тяжелым телом, но вскоре, попытки освободиться, свелись к нулю. Она затихла, когда Морфий захрустел костями, словно чипсами с беконом…
В ее остекленелых глазах застыл ужас и осознание неизбежности.
Как странно... на коже ощущалась липкая и теплая жидкость. А в ушах, раздава-лось его чавканье, довольное рычание и победный рокот. – Уккккуушшууу! Уууукуушуу! Так ууукусссшшу, что закууусссаааюю до сссмееррррртиии…!
Ози закричала во все горло, выпустив тарелку из рук. Рука взметнулась к шее, сда-вив ее с такой силой, что она почувствовала, удары своего сердца.
Застывший взгляд, что был устремлен в пустоту, переместился в экран телевизора. Затем на девочку с уймой афрокосичек. Девочка испуганно хлопала глазами, оглядывая Ози с ног до головы.
- С ума сошла? – изрекла она. – Я чуть дуба не врезала, так орать! Фильм итак страшный, а тут еще ты орешь, как резанная!
Ози сглотнула, попятившись назад, и врезалась в стену, подпрыгнув.
Какого черта сейчас произошло? Это что сон? Она огляделась по сторонам, снова уткнувшись в экран. Белобрысое создание бегает по поляне, от коробки из-под печенья с фальшивыми клыками. Фууух… сон. Какой однако странный сон. И вообще, с каких пор я сплю стоя, как боевая лошадь?
Она прокашлялась, чтобы прочистить пересушенное горло.
- Эн, тут ничего не происходило странного?
- Кроме того, что ты впала в прострацию? – Эн пожала плечами. – Нет.
- О, Боже. – Ози потерла виски. В телевизоре раздался очередной крик. – Выклю-чай эту чушь и спать.
- Эй! – возразила Эн. – Еще полчаса до финала. Дай досмотреть.
Она нахмурилась, а после распахнула глаза. Тресните мне кто-нибудь по лбу, а то я сама не приду в себя.
День сурка, мать вашу.
- Глубокоуважаемое… - медленно, не отводя глаз от сестры, начала она. – Двуно-гое, двурукое и многокоситочное создание. – Слова вырывались из ее рта сами собой. И ей до жути хотелось, чтобы Эн ответила по-другому… пожалуйста, сестренка, только не говори о Барбаре Стрейзанд. – Соблаговолите оторвать от экрана свои глазища, и вернут-ся в свой океанариум.
Эн, резко опустила руки и вскочила на ноги.
- Сама ты, амеба кудрявая.
Фуууууххх… точно, сон.
- Давай в кровать.
Эн, естественно сопротивлялась. Но в итоге, надувшись, как рыба-шар, убежала к себе в комнату, и естественно, не забыв при этом, хлопнуть дверью, что штукатурка по-сыпалась.
Ози убралась на кухне и поднялась в свою комнату. Что-то жутковато тут нахо-диться. Хотя… кровать не смята, халат в ванной… и этого чудика нет. Точнее его НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Ха-ха! Съел!
Она увалилась на кровать, но тут же вскочила, плюхнувшись на колени, заглянула под кровать. Пусто. Так можно и до ручки дойти.
- Ладно. Это был кошмар. Только кошмар. – Переодевшись в пижаму, Ози залезла под одеяло и выключила свет. Комната погрузилась в темноту.
Когда сквозь тишину, прорывается шепот деревьев и завывание ветра, а к этому еще и скрежет веток по стеклу, невольно хочется спать на потолке. По крайней мере, ни-кому и в голову не придет, пугать подобных человечков. Глядишь, и за свою сойти можно.
Закрыв глаза, Ози постаралась уснуть.
Но… разве сон… что плотно вцепился в твое сознание, может так легко оставить тебя?
Она свесила руку вниз, повернувшись на бок.
Послышалось шипение… а после что-то вцепилось в ее руку, утащив под кровать.
Страх закрутился в животе, скручивая кишки в тугой узел. Дыхание чужака сдави-ло ее горло от спертого и такого знакомого запаха.
- Нет… - выдохнула она. – Нет!
Видимо, это у меня от мамочки… а может, от просмотра низкопробных ужастиков, так сильно разыгралось воображение, что кошмар обрел телесную оболочку.
Знаете, как бывает – идешь себе по улице, и вдруг живот начинает сводить. В народе так называют предчувствие. Вот и у меня случилось предчувствие, за несколько минут до того, как это случилось.
Люди, слова, все до мелочей повторилось из моего видения. И теперь, мне либо придется смириться с этим… либо… оттягивать момент своей смерти, под корень отрезав себе язык…
Ирония? Да. Иногда, такое случается…