ВО САДУ ЛИ, В ОГОРОДЕ...
Повесть
Начало:
http://www.proza.ru/2013/12/10/1304
2. Сама себе хозяйка
Полина выросла в многодетной семье – пятеро детей их было, не считая умерших в раннем детстве. Тех несчастных младенцев одни только матери поминали – всё-таки свои детки, дорогие, выношенные, рождённые в муках. А остальной родне какое дело до них – семьи в деревнях и без того большие, бедные, да ещё колхозы эти придумали, работящим крестьянам от них только хуже стало.
А когда дети подросли, война началась. Дом у них неплохой был, просторный, в две комнаты – так его сразу немецкие солдаты заняли, а семью их выселили в сарай. Хорошо ещё, что немцы до зимы в деревне не досидели – пошли дальше. Ну, а так-то при них терпимо жилось, постояльцы неплохие попались, не злые. Детям иногда то сахару, то хлеба давали – жалели, наверное. Тогда немцы ещё не зверствовали, видно, не было нужды: они ведь думали, что всё по их плану пойдёт.
Поле десять лет было, когда началась война, а младшему брату лет восемь. Старшие брат и сестра водили их в лес за ягодами, за грибами, а в весной они ещё и цветы собирали – продавали в городе. Конечно, их не всегда раскупали, но однажды, уже в сорок пятом году, молодой военный пожалел детей и взял все букетики ландышей, и заплатил хорошо.
Как они пережили войну, одному Богу известно. Отец на фронте погиб, матери одной пятерых не прокормить – вот они и ходили побираться по деревням. Иногда забредали далеко от дома, ночевали, где придётся. Голодно было, но все дети как-то держались, а вот младший брат совсем ослаб. Простыл однажды осенью или, может, какую инфекцию подхватил, полежал с месяц и умер. Похоже, у него было воспаление лёгких, но какое тогда лечение? Ни больниц, ни фельдшеров, только бабки-травницы, но что они могут против смерти? Вот такая дань войне – два человека от семьи. У других бывало и хуже, когда вся семья подчистую погибала.
После войны минуло несколько лет, но деревенская жизнь намного легче не стала. Дети выросли и пошли своими дорогами: старшая сестра устроилась работать в городе, брата забрали в армию, младшая сестра поступила в техникум, а Поля осталась при матери. А чего в деревне ждать? Ничего тут не заработаешь, сколько ни старайся, только молодость зря проходит.
И решили они вместе с подружкой поехать на лесоразработки – тогда как раз набирали желающих. Сейчас-то и подумать страшно: в Архангельскую область занесло девчонок, будто они здесь в зиму не намёрзлись. То ли старшая подружка хотела там жениха себе найти, то ли так уж опротивело ей в дырявом коровнике навозом дышать, но сагитировала она Полю быстро: мол, там деньги хорошие платят и ребят много, не то, что у нас в деревне – три старика и полтора инвалида.
А одежда-то у них какая? Что было, то и надели – самодельные пальтишки на вате, платки да байковые шаровары, а ведь там, на севере, холодно. Подружка покрепче оказалась, а Поля долго не продержалась, слегла с крупозным воспалением лёгких.
Болела тяжело, чуть выжила. И денег не заработала – только здоровье подорвала, в восемнадцать-то лет! Ну и вернулась назад, в Белоруссию, только уже не в деревню – деревня их совсем захирела, что там ловить, – а к родной сестре в Минск.
Жили они бедно, снимали комнату у какой-то старой бабки – страшно вспомнить, какие условия там были, не говоря уже о клопах и тараканах.
Устроилась Поля на завод, долго не выбирала. Где бы ни работать, лишь бы кусок хлеба был и крыша над головой. А по-другому и не жила с тех пор, как война началась. Вот ведь как жизнь расстроилась и обеднела! А раньше они в деревне корову держали, курочки хорошо неслись, и все дети были здоровые и весёлые – порода-то у них крепкая.
Сестра Тоня вскоре вышла замуж, а Поля перешла к другой хозяйке, поближе к заводу. Ей нравилось, что у неё теперь своя, отдельная, аккуратная комната, а перед окном в палисаднике растут цветы – георгины.
Полина никогда не унывала, что бы ни приходилось ей испытывать в жизни. Она знала, что жизнь – вообще штука тяжёлая, и когда в ней случались радости или неожиданные удачи, это воспринималось ею как великое благо, а может быть, и счастье.
Если бы она задумывалась над тем, что такое счастье, или читала об этом в книгах, она, скорее всего, не считала бы свою жизнь удавшейся или хотя бы нормальной. Её тяжёлый труд на заводе и маленькая комнатка, которую она снимала в частном доме, абсолютно не подходили под какое-либо определение счастья и благополучия, а нехватка женихов в послевоенное время и, как следствие, неустроенность личной жизни тоже не улучшали настроение. Впрочем, и не слишком ухудшали – зато Поле никто не трепал нервы и она была сама себе хозяйка.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2013/12/22/1663