Анне, в её день
Мы не виделись двадцать лет, что нисколько не мешало нашей восторженной встрече.
- До поезда четыре часа, не теряйте золотого времени! - Татьяна сверкнула глазками, что она умела делать с юных лет, и показала рукой на зелёную веранду.
...этот японский салат из креветок, мидий и морских червячков совершенно не годился на закуску. Впрочем, и водки было немного, меньше, чем хотелось бы. Мы сидели втроём в патио "Итальяно" близ храма Христа-спасителя, вспоминали минувшие дни, трепетно и без пауз говорили каждый о своём. Нам похорошело, мы вновь полюбили друг друга и вспомнили всё, но водка кончилась. Идей тоже не проглядывало.
- Не хочу садиться в поезд на ходу, как в прошлый раз, - подвёл я промежуточные итоги и уверенно встал.
- Ты наш гость, поэтому платим мы, - сказала Татьяна, - три штуки для москвича не расход!
Слово за слово, и у меня образовалась условная экономия в виде последней, зелёненькой такой бумажки, билета Госбанка в 1 тыр*), иначе говоря.
- А теперь несколько шагов по священным камням Красной площади, мы обязаны это сделать, это наша стезя! - воскликнул Ильгиз и взял точный курс.
Странная какая-то досталась нам стезя, святыня России, а пивные ларьки попадались каждые сто метров. Всего шесть.
Но меру мы знали, и я вовремя простился с друзьями юности на перроне Казанского вокзала. Нам уже совсем похорошело, но и поплохело тоже, от такой минуты расставания, надолго, навсегда...
- Это тебе, на вечер, и чтобы не горевал! - мне вручили авоську с пивом "Ловенбро", что я тут же смело и без словаря перевёл, как "Короткая любовь", украдкой глядя на подругу юности.
Звук паровоза, как мышиный визг, прощайте, друзья, прощай, Москва!
Я крепко уселся на персональном боковом месте, немедленно загоревал и открыл первую баночку.
Московскую область проскочили мигом, за две банки.
Но тут начались Есенинские места, я ощутил в себе "утраченную свежесть" и приналёг на пиво, потихоньку напевая "Хороша была Танюша, краше не было в селе..."
Время шло, состав покачивало, пиво не кончалось.
Со слезой в голосе я начал подвывать "десперато" - "С любимыми не расставайтесь, когда уходите на миг, и пивом вы не утешайтесь, ..."
Тут проводница пробежала по вагону, роняя подушки:
- Гусь-хрустальный, кому посуду, фужеры, хрусталь!
- Мать моя, Родина, мне же подарки сестре и тёщё нужны! - мелькнула счастливая мысль.
Давно я мечтал побывать в этом царстве, увидеть волшебный блеск и услышать хрустальный звон... и вот, сбылась мечта!
Рука нащупала в кармане хрустящую бумажку, нельзя же быть таким хохлом, однова живём, Лёха!
Я вышел на ночной перрон, один из полуспящего вагона, думая что никого уже нет.
Но не так оно вышло, тут вам не здесь! Как говорят в моей родной Казани...
Из темноты на меня кинулись продавчихи, десятка два, как знойные казачки на Семёна Давыдова:
- Набор стаканов, сто пятьдесят!
- Небьющийся хрусталь, двести!
- Сервиз кофейный, чайный, шесть персон!
- Стаканы дрянь, и Машка дура! У неё не бери!
- Три набора! Цену сброшу!
И лишь мужик с огромной хрустальной совой молча стоял в сторонке, побаиваясь уронить в суете благородную птицу. Сова мрачно косила на меня зелёным глазом, на крыле у неё виднелся плакатик - "Торшер, 600 рублей".
Я поглядел на резвых тёток, вспомнил настоящую, нашу, уральскую дикошарую сову на заповедной просеке, дёрнулся и возопил:
- Бабы, у меня одна тысяча, мне всего не купить!
Увидев соблазнительную, зелёную, как глаз совы, бумажку, дикошарая Машка взяла на себя бразды мерчендайзинга:
- Так, чтобы без сдачи и без проблем, три сотни скинем, получается итого!
Подставляй руки, хрусталь первый сорт! Валька, Наташка, грузи!
Эх, однова живём, и через пару минут Лёха оказался в вагоне, гружёный, как Челябинский верблюд. Проводница хотела что-то сказать, но побоялась, да они и привычные, проводницы-то. На столике появилась поленница коробок, сервиз с гусями-лебедями и хрустальные стаканы, общим числом полторы сотни.
На роту, если что...
Я успокоился, снова вспомнил юность, Татьяну, золотые деньки, и открыл последнюю баночку.
И снова загоревал, уставился в темноту, и думал о неизбывной нашей нищете, о тюрьме и суме, и считал фонари за окном.
Ну, да ладно, пережили голод, переживём и изобилие!
Не в деньгах счастье, если самое дорогое у человека это жизнь, и становится она всё дороже, и дороже, и дороже...
А подарков хватило всем, и сестре, и тёще, и сватье, и сыну, и брату!
За два года всех осчастливил.
А себе я ничего не оставил. Ну их.
Поеду в Москву, ещё куплю!
И хрустальную сову...
10.12.2013 ЛЛК