Бахытжан Канапьянов. Откуда приходят стихи

Рена Жуманова
«Отчего так бывает? На свете случайностей нет.
Значит, где-то в сценарии эта записана встреча…»


     Наши пути к творчеству того или иного автора порой прокладываются самыми неожиданными тропами… Тем удивительнее счастливые, благословенные «встречи», таинственные знаки судьбы, причудливые подсказки провидения. Мое личное «восхождение» к поэзии старшего современника и земляка, которому посвящаются эти строки,  началось в детстве. Что читали нам, казахским «детям асфальта» 70-х, на ночь мамы? «Гуси-лебеди», Пушкин, Чуковский, Маршак и Барто – вот кто, говоря словами Т. Толстой,  «встречал нас на пороге здешней речи». А герои собственного национального фольклора, увы,  представали перед нами лишь во вторую и третью очередь в красочном русскоязычном издании «Казахских народных сказок». И Ер-Тостік, Алдар-Косе и Алпамыс не были нам ближе, чем Илья Муромец, Иванушка с сестрицей Аленушкой, чем дядя Стёпа и доктор Айболит…
      Точно помню, как  в двенадцать лет получила в подарок лирическую поэму «Кыз-Жибек» с замечательными иллюстрациями: в красавца Ер-Толегена и милашку Жибек не влюбиться было просто не возможно. А стих, легкий, воздушный, непринужденный, сам собою ложился на слух и запечатлевался в памяти… На долгое время книжка эта стала мне, давно прочитавшей без разбору «Тихий Дон» Шолохова, «Милого друга» Мопассана, «Жерминаль» Золя и массу другой «взрослой» литературы, близким другом. Персонажи и перипетии сюжета, до той поры знакомые только по классическому фильму Султана Ходжикова,  притягивали и завораживали. Но лишь много позже, давая студентам музыкального колледжа ссылку на эту поэму при изучении одноименной оперы Брусиловского, я, наконец-то, обратила внимание на имя переводчика.
     Бахытжан Канапьянов. Литератор-универсал. Общественный деятель. Гражданин – своей страны и всего мира. Сейчас, перечитав многое из его произведений разных жанров, могу лишь подивиться той самой «не случайной случайности». Открытие писательского мира новой для меня Звезды началось с детского, а потому и безошибочно-интуитивного  ощущения гармонии и красоты стиха. Много можно говорить о бессмертном и бескорыстном труде переводчиков, о подлинном величии этого литературного подвига. А вклад Бахытжана Канапьянова в развитие перевода  тюркоязычной поэзии (и не только) заслуживает отдельного монографического исследования. Так же много сделано им и для пропаганды  и продвижения писательского труда как такового. Будучи основателем и президентом издательского дома «Жибек жолы», Бахытжан Канапьянов активно пропагандирует имена казахстанских классиков и современников. Читая его энциклопедически-глубокие и художественно-совершенные предисловия к очередному изданию, испытываешь ни с чем несравнимое наслаждение. С еще большим удовольствием открываешь для себя его прозу. Но поэтическая ипостась Бахытжана Канапьянова  – это особая тема.
     Его стихи возвращают к истокам и, не побоюсь этого слова, очеловечивают современного читателя, «испорченного» и издерганного нашим смутным временем. Причем делают это совершенно ненавязчиво, естественно.  Как справедливо отмечает кандидат филологических наук, доцент кафедры русской филологии КГУ им. Ш. Уалиханова Н. Локтионова, «в творчестве Б. Канапьянова читатель находит взгляд умного, чуткого, неравнодушного, интересного человека с добрым и открытым сердцем». Картины детства, зарисовки любимого города, образы дорогих и близких, дорожные и путевые впечатления, гражданская лирика – какую бы сферу его многогранного творчества мы ни затронули, всюду находишь для себя созвучное и милое. Стихи Бахытжана Канапьянова, как и всякое подлинное искусство, не имеют границ и географически-регламентированных адресатов. Они – для всех, кому в принципе дорого поэтическое Слово. Но прежде всего, и это естественно, они – для нас и о нас. Читая Его стихи, собираешь воедино свое расчлененное, раздробленное сознание и осознаешь себя дочерью этой земли, испытывая неловкость за некую оторванность, отстраненность собственных ранних сочинений от корней, к которым начинаешь особо тяготеть лишь с возрастом. Но эти душевные муки и терзания как бы растворяются  под воздействием Его мудрой, уравновешенной и чистой лирики.

                «Я сам разберусь,
                Откуда приходят стихи,
                Дарован кем ключ
                От этой заоблачной сферы…»

    И тем сильнее действуют, электрическим напряжением ударяя по больным местам, моменты неприкрытого эмоционального «надрыва» и высокого гражданского пафоса.
                «Чабанскою псиною взвыть бы на звезды с родного холма.
                И – не сойти с ума».
   Б. Канапьянов подчеркнуто-современен, но прочными узами связан с прошлым. Его стихи насыщены поэтизацией былого, но одновременно жизненны и реалистичны. Будучи преемником славных традиций шестидесятников, он несет в своем творчестве ноту и нерв нашего времени. Монитор компьютера, ветровое стекло автомобиля, иллюминатор авиалайнера, шум и говор мегаполиса  органично сочетаются в его стихах с пастушескими тропами, древними легендами и традиционными образами культуры номадов. Полифонические переклички прошлого и настоящего, «ностальгия» по утраченной кочевником свободе и констатация ее невозвратности – этими мотивами пронизаны многие стихи Б. Канапьянова. Аромат Великой Степи, отголоски домбрового кюя, молитвенный коврик деда – глубокая почвенность поэзии Бахытжана Канапьянова несомненна. Как несомненна его актуальность и современность.          
   Музыкальность и философичность – вот еще две грани мастерства, присущие этому поэту. Ему, сыну благословенной Сары-Арки,  как никому, дарован талант слышать «музыку неба торжественно и молчаливо», вспоминать песню «из времен застоя», познать «нить вальса» за столиком концертмейстера в кафе, «вслушаться-заслушаться» в возгласы черно-белых клавиш под тонкими пальцами сестры…
   Философия стихов Бахытжана Канапьянова глубока и полноводна. И это одна из тем, которой можно посвятить десятки страниц полноценного научного филологического исследования. Мой же импрессионистический очерк – всего лишь попытка «облечь в слово» личное впечатление. То впечатление от соприкосновения, что укрепляет нашу «солнцеглазую веру» в  человеческий гений и торжество добра, в необходимость и жизненность высокой Поэзии, во всепобеждающую силу и бессмертие настоящего Искусства.

Опубликовано:
http://akmovest.kz/?p=2694