Какая же. все-таки, неприятность, эта болезнь! Будучи, всегда относительно здоровой, Люся с нетерпением ждала, когда же, наконец, придет избавительное выздоровление. Но шов под ребрами еще сочился, а в животе, будто, поселился Чужой, напирая изнутри и готовясь вырваться наружу.
.
Какое-то время после выписки из больницы перевязки делал муж. Но потом он срочно уехал в командировку, переложив всю ответственность по обслуживанию ее послеоперационной раны на нее саму.
Тщательно вымыв руки, надев самые сильные очки и, приспособив рядом увеличительное зеркало, стала осторожно отдирать тонкие полоски пластыря, прижимающие салфетку с розовым пятном справа. А вот и Оно. Вывернув на бок голову, она разглядывала этот безобразный, скалящийся рот, смазанный зеленкой и так нагло поселившийся у нее на теле.
И , вдруг – что это?! Сбоку уже затянувшегося шва зиял желто-зеленый глаз и пристально смотрел прямо на нее. Сердце подпрыгнуло, рука, сжимающая зеркало, дернулась, и глаз исчез с поля зрения. Доковыляв до коридора, нашла фонарик и, заняв прежнюю позицию, направила луч света на шов. Глаз, не моргая, продолжал таращиться, а с нижнего века медленно скатилась желто-розовая слеза.
- Ну, что, Люсинда, допрыгалась? – услышала Люся
- А я ведь предупреждал.
Что интересно, страха Люся не испытывала, лишь изумление, насколько четко в ее голове звучал голос.
- Ты кто? – спросила она
- А ты не догадываешься? – спросил голос, и Люся догадалась.
Это было всевидящее , недремлющее Око, подозрительный желтый Глаз, который удивительным образом, умел не только говорить, но и пытался отчитывать хозяйку, у которой поселился квартирантом на ее животе.
- Я наблюдаю за тобой много лет, можно сказать, всю жизнь, – продолжало Око – и вот, что я тебе скажу. Как ты ведешь себя, Люсинда?! И сколько это будет продолжаться? Что за дрянь, извини, ты ешь и что за гадость ты пьешь?! Жареная картошка, селедка, сало! Магазинные торты, неизвестно из чего слепленные, копченые колбаски, непонятного состава и сосиски, подозрительного содержания!
А водочка с подружками ,не менее пару раз в месяц?! А сигареты, которыми ты, еще раз извини, провоняла все вокруг, и которыми, буквально давишься, потеряв всякое чувство меры?! Но, главное,ты сознательно гробишь свой многострадальный организм!
И вот, что я тебе скажу, дорогая! Если ты не одумаешься и не завяжешь с этим безобразием – я за себя не ручаюсь. Подумай над этим. Возьми себя в руки, в конце концов. Ведь, поди, не девочка, уже. Пора призадуматься и о вечном.
Люся послушно кивала головой, анализируя свое поведение и соглашаясь с каждым словом. Перспектива дальнейших болячек пугала. Ей надолго хватит и этой одной.
Все, все, все!
- Все! – громко сказала она – Обещаю! Со старым покончено! Какой же дурой я была! Отныне, только здоровый образ.
Обильно смазав Глаз зеленкой, запеленала в стерильную салфетку и залепила полосками пластыря.
На следующий день они встретились снова. Через день Глаз слегка потерял бдительность и сощурился. А еще через день и вовсе закрылся, поверив Люсиным клятвам и устав бдить.
Его веки плотно прилегли друг к другу, образуя с остальной частью шва корявую взбухшую полоску .
Люся вздохнула полной грудью, на всякий случай, сделала последнюю перевязку, затем, бодренько, скособоченной походкой потрусила на кухню, достала из заначки папироску и усевшись под вытяжкой, глубоко, с наслаждением, вдохнула вонючий и такой вредный дым.