(было написано на конкурс "Любовь и Магия")
В городе то и дело раздавался бой часов. Нет, время не шло здесь быстрее или как-то особенно. Часы вот уже которую неделю были сломаны и крутили свои стрелки наоборот. Люди обращались за помощью в другие города, но ни один смельчак-мастер, даже за огромное вознаграждение, не рискнул бы идти в город через лес, который его окружал. Поговаривали, что лес этот настолько непроходимый, что даже пройдя пару метров, обратного пути ты никогда не найдешь.
Бам! Бам! – витало над всем городом.
Именно в этом городе и жил наш Писатель. Он был не просто писателем, а Писателем с большой буквы. К сожалению, он не мог написать больше двух строк, которые с гордостью читал удивленным прохожим. Все уже давно забыли имя этого безумца, и называли его просто - «наш писатель».
Он не часто выходил из дома. По душе ему было жить взаперти и творить. Будучи ребенком, он мечтал стать писателем, а когда взял в руки ручку, из-за которой к слову у него была уже огромная мозоль, оказалось, что не может выдавить из себя больше двух связанных слов. Все листы были исписаны началом, концом, сюжетной линией, но связи между ними не было. Писатель надеялся, что однажды, собрав все листы вместе, он получит по-настоящему шедевр. Да такой, что весь город согнется под его величием! Но время шло, а шедевр никак не хотел получаться. Он начинал жалеть о годах, проведенных в таких злоключениях.
Внезапно его осенило. То ли его на эту мысль натолкнули часы, то ли закончившиеся чернила в чернильнице. Время идет не вперед, а назад! Следовательно, начиная писать новую строчку, он наоборот стирает свой рассказ! Значит, в этом чудесном городе все молодеют, а не стареют, а он уже написал свой великий роман. Но кто же позаботится о нем, когда он станет младенцем?
Писатель с большой буквы подошел к зеркалу. Волосы его были раскинуты в разные стороны, под глазами синяки. Он с недовольством заметил еще пару седых волосков. Значит и эта теория отпадает. Что же тогда мешает написать ему красивый роман? Может быть, дело в самом языке?
Да, раньше умели писать. Красиво. И говорили также. Все слова были звучные, а сейчас что? Даже разговаривать все стали коротко, словно плюясь. Предложения сокращаются и сокращаются с каждой секундой, а если не слышишь волнительную речь, то как ее можно написать?
Писатель впал в уныние. Столько потраченных лет - и все зря. Не исполниться его мечта. И, наверное, не могла исполниться. То ли у него таланта нет, то ли город так влияет. Он отложил ручку и сел в кресло-качалку.
- Я помогу тебе исполнить твое желание.
Из-за угла высунулся маленький сгорбленный человечек. Писатель даже не повел бровью. «Возможно» - подумал он, - «это мое воображение, или я просто схожу с ума. А может быть я сплю?»
- Ты сможешь написать книгу, величайшую из всех написанных. Только сначала ты должен помочь мне.
Писатель потрепал бороду, и выдернул пару волосков. Больно, - значит это не сон.
- Кто ты, маленький человечек? И что тебе от меня нужно?
- Тебе этого знать не положено. – пробурчал коротышка и поправил свой серый потрепанный пиджак. – А нужно мне – всего ничего. Передать посылку брату.
- А как же почта? И почему бы тебе самому ее не передать?
- Почта не в силах отправиться туда, где он живет. И я тоже. Если ты согласишься, я расскажу тебе поподробней. Но клянусь тебе, твоя мечта будет исполнена.
- Давай, не тяни! Я согласен. – Писатель был уже вне себя от предвкушения. Мысли его были направлены на огромную толстенную книгу. Вот он – раздает ее направо и налево. Люди смотрят на него восхищенным взглядом и, читая, кивают каждому слову которое он написал. А слова то какие! Все гладкие, идут как по маслу. И никто больше не сможет посмеяться над ним. Улицы расцветут, серые дома тут же покроются солнечными бликами, и все будут восхищены только им. А это уже – почет и уважение в городе, а может быть и во всем мире.
- Тебе нужно отправиться на юг. Там находится место под названием «Долина озер». Моего брата ты найдешь без труда, спросишь где живет Льё, и любой житель тут же отведет тебя к нему.
- Никогда не слышал об этом месте. – Покачал головой Писатель. – А что там насчет моей книги? Я не согласен, если кто-то напишет ее за меня.
- Нет! Конечно никто не будет писать книгу за тебя, будто своих дел нет! – Притопнул ногой человечек. – В этой долине ты найдешь самое совершенное создание – Музу. Она поможет тебе, если ее хорошо попросить. Муза давным-давно не появлялась в этом мире, потому что не было людей, к которым бы она проявила симпатию. Вы погрязли в своих проблемах и деньгах. И если ты хочешь написать, ради того, чтобы написать - она обязательно тебе поможет. Если же тебе нужны деньги или слава – эта работа не для нее.
- Муза. – Писатель прикрыл глаза от удовольствия. Вот чего ему не хватало – ее! Теперь было понятно, что попытки что-то написать были тщетны, только лишь из-за ее отсутствия. – Как мне добраться до Долины?
- Через лес, конечно же. – Человечек уже злился из-за глупости писателя. – Другого пути отсюда нет. Я дам тебе кулон, он проведет тебя.
- Это очень опасно? Я слышал из леса не возвращаются. – Писатель волновался столь безумному походу, но был полон предвкушения встречи с музой. В нем бились два разных чувства: страх и нетерпение. Если бы не неизвестность, он бы со всех ног бросился бежать в лес, уж поверьте мне!
Человечек достал кулон из заднего кармана брюк, осмотрел его со всех сторон. Кулон представлял собой огромный золотой кружок с дырочками на веревке. Коротышка дыхнул на него и протер рукавом пиджака.
- Смотри не потеряй, это единственная вещь оставшаяся у меня из Долины. Если потеряешь, тебе несдобровать. – Он недоверчиво посмотрел на Писателя и оценил взглядом. – Но другого выхода нет. Держи.
- А Муза? Ты уверен, что я ее найду? Вдруг я заблужусь и не дойду до долины. – Писатель нервничал. Перспектива умереть в этих забытых местах не радовала его. Ему хотелось узнать все дороги и все детали, чтобы исполнить свою мечту живым.
- Найдешь брата - он покажет тебе дорогу к ней. Главное, доставить посылку! Вот это – твоя проблема. Все остальное я беру на себя. – Он протянул ему сверток неизвестно как появившийся в его пухлой руке. – Ни в коем случае не открывай ее!
- Да понял я, понял. А как далеко находится эта ваша долина?
- В трех днях пути. Добираться я бы советовал пешком…а то мало ли что. Но посылку – береги! – Незнакомец улыбнулся и превратился в дымок, который поднялся к потолку, а потом юрко выскочил в окно.
- Посылка, значит. – Писатель покрутил сверток в руке. Он был очень легкий, Писатель даже было хотел развернуть его, но вспомнил предостережение человечка и не стал этого делать. С неизведанным лучше не шутить.
Вечерело. Писатель решил отправиться рано утром, чтобы преодолеть большую часть пути, прежде чем придется заночевать.
Он начал собирать разные запасы еды. В комоде он откопал пыльный спальный мешок, в котором он, будучи ребенком, спал в походах.
Ночью Писатель долго не мог уснуть. Переживания перед предстоящим путем вызывали в его воображении кошмары. Вот он идет через лес и на него нападают дикие звери, а потом он тонет в болоте. К утру вся кровать была пропитана холодным потом. Только-только начало всходить солнце, а наш Писатель уже отправился в путь.
Город спал, и не видел, как в лес уходит человек, нагруженный вещами и провизией. Все окна были занавешены. В воздухе стоял запах утренней росы.
Все меньше и меньше становились дома за спиной у Писателя-путешественника. Волнение охватывало его до кончиков пальцев. Штаны по колено промокли покрывшись росой. Писатель уходил все глубже в лес…
Днем идти было легко и спокойно, кулон чуть поднимался над шеей, и указывал дорогу. Всякий страх заблудится исчез. Но когда где-то неожиданно вскрикивала птица, у писателя екало сердце и он клал руку на нож привязанный к бедру.
Труднее всего приходилось ему когда на пути появлялось поваленное дерево. Некоторые он с легкостью перешагивал, через другие перелезал, но иногда ему попадались доселе невиданные, огромные деревья, одной толщиной ствола выше его. Он не переставал удивляться этим невиданным размерам. Что же могло свалить такое массивное древнее дерево?
Ближе к вечеру Писатель вышел на огромную поляну. Она пестрела на фоне остального леса. Вместо травы и листьев на ней росли диковинные цветы, разных форм и расцветок. Окружало же поляну обилие кустов малины, черники и ежевики. Ветки ломились от плодов, несъеденных птицами.
«Здесь и переночую. Гораздо лучше, чем ночевать в чаще»
Темнело. Дабы не нарушать покой этого мирного места, Писатель не стал разводить огонь, а просто залез в спальный мешок и попытался уснуть. Вокруг шумел лес. Ветер колыхал ветви деревьев и раздавался легкий шёпот, словно деревья хотели заговорить с уставшим путником.
Где-то ухала сова. Лес жил своей собственной, неизведанной жизнью, спокойной и беспечной. Под музыку природы Писатель и уснул.
На небе светила яркая луна. Она освещала своим холодным светом вновь раскрывшиеся цветы. Но Писателя разбудило не это. Спал он очень чутко, само его сознание боялось быть съеденным дикими зверями, хоть поляна и вызывала относительное спокойствие. Разбудил его чей то шёпот и смех. Сначала он не открывал глаза, думая, что ему снится это в полу-дреме. Но разговоры не прекращались.
Писатель не открывая глаз попытался вслушался. Голоса были женские и красивые. Его это успокоило. Женщины, кем бы они ни были – вреда не нанесут. Откуда то лилась тихая красивая музыка.
Он открыл глаза и приподнялся. Вокруг и правда были молодые девушки. Они оживленно о чем то болтали, изредка поглядывая на него. Они были легко одеты в развевающиеся юбки, а грудь их была еле прикрыта шелковой зеленой тканью. Не было похоже, что они заблудились, скорее словно вышли на прогулку.
- О, ты проснулся. – подошла к нему девушка с длинными коричневыми волосами и пронзительно зелеными глазами. – Мы тебя разбудили?
Писателю ничего не оставалось как ответить на улыбку улыбкой:
- Нет, я просто задремал. Очень устал в дороге. А что у вас за ночная прогулка?
- Нас можно встретить каждую ночь. Это наша поляна. Самое удивительное место в Королевстве! – Девушка подала ему руку. – не присоединишься к нашему празднику?
Писатель постеснялся принять помощь девушки и встал сам. Глаза его ужасно слипались и он хотел спать. Отказывать девушкам было неприлично, хотя он толком не выяснил, кто же они такие. В городе он явно их не встречал, но их доброжелательность была заразительна.
- Куда ты движешься, путник? – Спросила девушка неслышно подошедшая сзади. Писатель вздрогнул от неожиданности.
- Да, да! Куда? – Нараспев вторили ей остальные. Их голоса сливались в чудесную убаюкивающую мелодию, от которой Писателю еще больше захотелось спать.
- Я иду в Долину Озер. У меня есть небольшое желание, которое исполнится только там.
- В Долину Озер! В Долину Озер! – вторили ему девушки.
- Ты не знаешь разве, что путешествовать через лес очень опасно.
- Не знает…не знает. – грустно пропели девушки и начали перешёптываться.
- Девушки, милые, – зевнул Писатель. – Я прекрасно знаю об опасности. И очень сильно хочу спать. Простите, если помешал вам. Я найду другое место. Удачи! – Он подобрал свой мешок, но стоило ему сделать пару шагов, как его тут же окружили девушки. Откуда ни возьмись взлетели оранжевые бабочки. Они летели на луну и исчезали где то в небе.
- Не уходи. – Девушки окружили его со всех сторон, и не было никакой возможности пройти. От них шел еле уловимый запах скошенной травы и меда. – Останься с нами, и мы отведем тебя в долину.
Мужчина начал недоумевать. Кто они, и что им от него нужно? Все это было крайне подозрительно.
- А что вы сами делаете в этом лесу ночью? – неодобряюще спросил путник. – Порядочные девушки ночью должны спать.
- Мы не девушки. – захихикали они, и стали словно обнимать его. Он почувствовал на всем своем теле огромное количество рук. Они обвивали его словно корни деревьев. – Мы хранительницы леса, его душа. Мы знаем самый короткий путь в долину, потому что мы и есть лес. Останешься с нами – завтра же будешь в долине. А сейчас – давай танцевать! - И хранительницы закружили его в хороводе. Писатель еле стоял на ногах, но старался потакать им. В конце концов помощь в дороге ему бы не помешала.
- Что ты ищешь в долине, странник? – Услышал он откуда то из хоровода.
- Я ищу музу! – крикнул он, чтобы спросившая услышала его через общий смех.
- Музу? – удивились все девушки. – Так давай мы станем твоими музами!
Девушки державшие Писателя, у которого уже от хоровода начала кружиться голова, стали держать его крепче. Он почувствовал тревогу и вырвал свои руки. Хоровод тут же прекратился и девушки неодобрительно на него посмотрели.
- Не нужна мне куча муз. Мне нужна та – единственная!
- Единственная! Единственная! – зашептали девушки. Из толпы выделилась одна. – Никуда ты не уйдешь, путник. Ты будешь вечно веселиться с нами. – И она подняла руку, в которой в холодном лунном свете блеснул кулон.
- Ты…да вы! – Писатель негодовал. Он ощупал грудь, в руке хранительницы и правда был кулон человечка. – Это мой кулон, отдайте, воришки!
- Не ты первый, не ты последний. Мы не отдадим тебе кулон. Тот кто приходит на эту поляну, остается здесь навечно. – грозным голосом ответила девушка и чуть взлетела над землей. Ее прекрасное, молодое лицо исказилось, а волосы начали шевелиться как змеи. Она указала рукой вокруг, и в деревьях окружавших поляну он различил едва заметные человеческие лица. Как же он не заметил их раньше! Писатель упрекнул себя, и твердо сжал руки в кулаки не желая так просто сдаваться.
- Я ничего не знал о ваших правилах. Я хочу уйти мирно!
- Ты вступил на святое для нас место. Ты увидел нас. Мы не отпустим тебя, смирись, человек!
- Может быть в других обстоятельствах я к вам еще загляну, но сейчас у меня есть цель и мечта. – Писатель ловко, чего он сам от себя не ожидал, допрыгнул до хранительницы и повалил девушку на землю. Она не успела среагировать и от неожиданности выпустила кулон из рук. Писатель не мешкая сунул его в передний карман рубашки. – Вот и все. Я ухожу. Надеюсь вы у меня больше ничего не своровали. – Незаметно он проверил посылку во внутреннем кармане. Перед выходом он вшил ее в подкладку пиджака (ему не хотелось потерять ее во время пути и опростоволоситься). К его счастью она оказалась на месте.
- Он тронул королеву! Тронул королеву! – Повторяли девушки с ужасом и злостью. Они подлетели над землей. Их лица стали зеленеть, а глаза наполнились кровью.
- Неет, путник. Теперь-то ты точно от нас не уйдешь. – протяжно пропели девушки и бросились на него. Писателю было стыдно отбиваться от них, ведь они хоть и не похожи на людей, все же девушки. Он пытался отбиваться не в полную силу, ему было непривычно сражаться да и к тому же с хрупкими на вид девушками. Но когда на его глазах руки девушки превратились в корни деревьев, и попытались обвить его правую руку, он схватился за нож.
- Не подходите! – он размахивал ножом впереди себя иногда задевая по корням тянущимся к нему. – Мне все равно, что вы хозяйки леса! Если не отстанете я всех вас перережу!
На самом деле Писатель жутко боялся этих летающих девушек с корнями вместо рук. Ничего подобного он в жизни не видел. Но он сказал себе – ничему не удивляться. В конце концов коротышка, кулон-проводник, существование музы – поставило его перед фактом, что есть много вещей, которых он не знает.
Луна отступила, и лес залился слабым розовым светом. Девушки встрепенулись и бросились в тень деревьев. Писатель даже не заметил, как прошла целая ночь. Все тело ломило от усталости.
- Мы не дадим тебе покоя ни днем, ни ночью, путник. Ты не выберешься отсюда живым. – прошипели девушки и исчезли.
В эту же секунду цветы начали засыхать и рассыпаться. Земля вздрогнула. Писатель оказался по колено в болоте. Запахло гнилью.
Писатель поспешил выбраться и продолжить путь. Штаны пришлось переодеть на запасные, и решив, что постирать их все равно негде, он оставил их в лесу.
Глаза покраснели от бессонной ночи. Голова болела, но он, собрав все свои силы, пытался не уснуть на ходу. Хотелось прилечь и хоть немного поспать, но кто знает чего ожидать от этого леса.
Он становился все гуще. Ветки тянулись к Писателю, царапали его лицо, ставили подножки. Теперь было ясно, почему никто не отважился через него ходить.
Он перекусил консервами, взятыми с собой, и недовольно отметил про себя, что спальный мешок он забыл забрать.
Через несколько часов утомительной ходьбы, на пути показалась фигура. Писатель машинально спрятался за дерево, испугавшись, что это одна из девушек. Пригляделся. Это был мужчина, с топором и дровами на плече. Он смотрел на Писателя, также пытаясь его разглядеть.
Писатель решил, что скрываться дальше глупо и вышел. Незнакомец все также пристально разглядывал его.
- Здравствуйте. – Писатель качнул головой, так что грязные, спутавшиеся волосы прикрыли его левый глаз. – Я путник, направляюсь в Долину Озер. Я был бы очень признателен, если бы Вы подсказали, долго ли еще идти через этот лес, и есть ли рядом город или деревушка. Дело в том, что я очень устал, и хотел бы пристроиться на ночлег.
Незнакомец улыбнулся.
- Привет, привет. Ты на верном пути, потому что Долина всего в часе ходьбы. Но откуда ты узнал о ней?
- Меня попросили передать одну посылку. И сказали, что я смогу найти в Долине Музу.
- А! Так ты писатель, или художник? Вы сейчас редкие гости в долине.
- Да, да! Я писатель! – оживился он.
- Держитесь поближе ко мне. Деревьям спуску давать нельзя. А на ночлег я вас приючу у себя. Мне не жалко.
Только сейчас Писатель поближе рассмотрел мужчину. Он был высокий, на голову выше его, плечистый. У него была небольшая бородка. Руки были загорелые и покрыты волосами.
Они молча прошли весь оставшийся путь. Незнакомец не задавал больше никаких вопросов, видя что путник устал. Периодически он доставал топор и обрубал слишком настырную ветку, которая так и норовила выколоть ему глаза.
Яркий свет ударил в лицо Писателю. Вниз вел пологий спуск, заросший сочной, зеленой травой. Внизу расстелилась равнина, на которой стоял красивый город. Со всех сторон, вдалеке, город окружен был озерами, которые блестели на солнце.
- Ну что, совсем немного осталось. - И незнакомец пошел по еле заметной тропинке вниз к Долине. – Ну как, нравится? Отсюда открывается самый чудесный вид на город.
- Я поражен! Это и правда, волшебное место!
Писатель озирался по сторонам. В его сером городе все было уныло и тоскливо. Солнце еле проглядывало за деревьями, и весь город находился в унылом течении.
Тут же уже издалека слышался шум, смех и музыка. Дома отличались разнообразием и все были по-своему красивы. Ветер доносил еле уловимый запах сладостей.
Писатель почувствовал себя бодрее. Ему уже не терпелось поскорее познакомиться с этим волшебным городом. Только немного стыдно было за свой внешний вид - ну никак он не соответствовал этому красивому месту.
Когда они оказались в городе, он как сумасшедший озирался по сторонам. Там тебе и маленькие девушки с крыльями, и люди с головами зверей, и парочки, держащиеся за руки, а внизу у них козлиные ножки. Никто не обращал внимания на него, и он успокоился. Все это разнообразие существ выглядело дружелюбно. Да и по-другому не могло быть в городе, где на каждой улице пахнет цветами, пряниками и свежескошенной травой.
Они зашли в дом. Он был опрятно обставлен. Стояла пара мягких кресел у камина. Повсюду стопками лежали книги.
-Ванная вверх по лестнице, а налево спальня. Чувствуй себя как дома. – Улыбнулся мужчина. – Хочешь, прими ванну и ложись спать. Вид у тебя не очень.
- Спасибо. – Писатель только сейчас почувствовал себя в конец разбитым после изнурительного путешествия. – Как я могу тебя отблагодарить?…- он замялся и улыбнулся. – Я даже не знаю твоего имени.
- Я Карл Вулф, можно просто Карл.
- А я Писатель. – Они пожали друг другу руки.
Писатель не стал себя задерживать долгими разговорами и вскоре принял ванну и уснул. Выяснилось, что его новый знакомый Карл, очень любит читать. И он с радостью поможет любому писателю. Они договорились, что как только писатель закончит свою книгу, он обязательно принесет ее Карлу, чтоб тот прочел. Это и будет благодарностью за помощь.
Ночью Писателя разбудил, какой-то шум внизу. В окно ярко светила луна, и синие занавески колыхались, впуская в комнату прохладный воздух ночи. Он поежился, надел штаны, и поспешил проверить, что же творится внизу.
В его голове пронеслась мысль о грабителях. Но он совершенно не знал, что ему сделать в такой ситуации, да и где Карл и как ему помочь. В чужом доме он чувствовал себя неуютно.
Он высунулся со второго этажа так, чтобы грабитель его не заметил. Но увиденное потрясло его. Посреди комнаты стоял огромный бурый волк. Глаза его светились желтым блеском в темноте. Он, никого и ничего не боясь, грыз и царапал стол.
«Где же Карл?» - Писатель судорожно разглядывал комнату. – «Может, убежал куда, да или еще хуже волк его съел. Черт, еще и нож наверху оставил».
Но тут, волк учуял писателя, и повернулся к нему, оторвавшись от крушения стола. Он смотрел прямо ему в глаза. У Писателя судорожно забилось сердце. Вот-вот, он на него прыгнет и разорвет острыми клыками. Волк завыл, и к неожиданности Писателя прыгнул не на него, а в распахнутое настежь окно.
Писатель поежился и поспешил закрыть все двери и окна в доме. По-хозяйски обошел весь дом, но Карла так и не нашел. Дом стоял на самом краю города, неудивительно, что тут мог появится волк. Единственное, чему по-настоящему удивлялся Писатель, так это только почему волк не набросился на него. Он же явно был голоден. Как не переживал Писатель за знакомого, а выйти ночью в незнакомый город, где еще и волки бродят, он не рискнул. Мало того, что может потеряться в темноте, так еще и риск быть съеденным его не привлекал. Кто же знает, какие порядки в этом городе. Да и Карл мог просто куда то уйти, пока Писатель спал..
Мысли не давали ему покоя, и он долго не мог уснуть, в висках стучало от пережитого страха перед этим диким, величественным зверем, и он ворочался с боку на бок. К рассвету, усталость дала о себе знать, и ему удалось задремать на пару часов.
Утром он лежа в кровати тщательно обдумал вставшую перед ним ситуацию – Карла нет, он в незнакомом, странном городе, где люди – не люди. Кого спросить и о чем, непонятно. Писатель оделся, умылся и спустился вниз.
За столом он обнаружил своего знакомого, мирно завтракающего оладьями с чаем.
- Где ты был? – Писатель обрадовался сохранности Карла. – Тут такое было!
- Извини, я наверно напугал тебя. – огорченно произнес Карл. – Сам я забыл, что сегодня полнолуние, а ты как я думал, знаешь…
- Что знаю? – мурашки пробежали по спине Писателя. Он дал себе слово ничему не удивляться, но все увиденное им за эти дни его шокировало.
- Ну, что я, из этих, как вы там называете их… а! Оборотень, вот.
- И это ты вчера тут был. – Подытожил Писатель.
- Ну да, я. У нас тут нечасто гости, не привык я к таким вещам. Все вокруг знают же…
- А ты всю жизнь жил тут?
- Нет. Раньше я жил с вами, с людьми. Потом был изгоем в лесу. Ну а потом набрел на это удивительное место. Мне кажется такие как я, инстинктами приходят сюда. Хочешь оладушки? – передал ему тарелку Карл, и вздохнул. – Странные вы, люди. – Он продолжил. – Все кто не похож на вас, сразу неправильный, другой. Но рос то я человеком! И все мы тут люди. Просто другие, но люди же. Говорим на таком же языке, как и вы, мысли у нас схожие. Только мы…беззлобные, наверное. Наша непохожесть нас объединила. Вы придумали – оборотень, ведьма, нимфа и так далее. Список бесконечен. Но мы почти такие же. Так же смеемся, так же плачем. Мне кажется, вам, людям, изначально хочется быть против кого то. Даже против себя.
- Все может быть. – Кивнул Писатель. – Не отрицаю. А тебя укусил оборотень, или что-то в этом роде?
- Да сказки это все! – Возмутился Карл. – Если бы это было так просто, я бы покусал весь город, только чтобы люди не держали на меня злости. Мать моя, познакомилась с каким-то мужчиной, он работал по ночам. Поэтому она ничего не подозревала. Потом появился я, и ему пришлось рассказать свой секрет. Она выгнала его, а меня воспитывала как добропорядочного человека, и никогда не открывала мне тайну моего рождения. Пока я, будучи ребенком, не обратился в волка. Об этом узнала вся деревня. Мать рыдала, а ночью попыталась меня убить. Я убежал в лес, и больше никогда не возвращался в свой город.
- Это грустно. Я думаю, они просто плохо тебя знали.
- Боялись. – улыбнулся Карл. – Ладно, не будем о грустном, говоришь, тебе нужно встретиться с Музой?
- Нет, сначала посылку передать. Какому то Льё.
- О! – вскрикнул мужчина. – Небось, от его братца-задиры.
- Не знаю. – Писатель пожал плечами. – Какой-то очень низкий человечек передал.
- Да, точно его брат! – Стукнул кулаком по столу оборотень, словно радуясь своей правоте. – От него уже вот больше двух лет вестей не было.
- Чего так? – спросил Писатель. Он уже догадался, что его знакомый очень любит поговорить. Особого интереса он не чувствовал, ему бы поскорее Музу найти, да писать начать. Но нет. Сначала посылка.
- Да брат его весь город на уши ставил. То золото украдет, то еще что-то. Не было в этом городе воров! Не бы-ло! Ни-ког-да! Только он один отличился. Ну и выгнали его. У нас тут все мирные, а если кто хулиганить начнет - то и делать ему у нас нечего.
- Ясно… Знаешь как его брата то найти?
- Конечно! Спрашиваешь еще. Да ты кушай, кушай! – Указал ему Карл на оладушки, которыми Писатель уже объелся. – Вот пойдешь вверх по улице, свернешь налево. Увидишь дом. Деревянный такой, с окнами низкими. Возле дома сад, цветов куча! Не ошибешься!
Писатель поблагодарил оборотня и за помощь, и за гостеприимство. Пожал его волосатую руку.
- А как насчет Музы? Мне ее как найти?
- А она в другой стороне. Если после дома Льё пойти направо… А! Давай я тебе карту нарисую! – И оборотень подскочил к полке, достал из нее карандаш и бумагу и нарисовал схему. – Вот это площадь, вот дорога, по которой тебе идти, а вот тут дом Музы. Если она тебя и слушать не станет, приходи. Я тебе рад буду, снова переночуешь.
- Хм, а что, может и не послушать? – Писатель насторожился.
- К ней особый подход нужен. Не знаю какой. У меня с женщинами не ладится, посоветовать ничего не могу. – Он одним глотком опустошил кружку с чаем, и вытер рот рукавом.
Вскоре Писатель был у дома Льё. Им оказался более миловидный карлик, чем его брат, который смешно шел, покачиваясь. Он потер руки и взял посылку у Писателя. Карлик пригласил его на чай, и тот не стал отказываться, удивляясь добродушным местным жителям. Попробуй впусти незнакомца в свой дом у себя в городе. В хорошем случае без пары монет или кошелька окажешься.
В посылке оказались семена. Брат, зная что Льё любит свой сад, решил вот таким образом поздравить того с днем рождения, прислав семена из внешнего мира. В письме была записка, Льё читал ее, иногда цокал языком, покачивал головой, но на глазах у него выступали слезы, одновременно и радостные и печальные.
- Ах, он все такой же мелкий прохиндей. – Вздохнул карлик. – А ты как я понял, Музу ищешь?
- Да, но мне уже сказали, как ее найти, спасибо.
- А, ну раз так. Только отправляйся поскорей. После трех дома ее не застать.
Писатель шел по городу, и любовался красотой домов, прекрасными витражами, плющом обвивающим заборы. Обращал он внимание и на местных жителей.
Вот мимо пролетела толпа маленьких девочек с крыльями, они указали на него, перешепнулись и засмеялись. На скамейке сидела седовласая старушка, то и дело поправляющая очки. Она читала какую то книгу, но, к сожалению, Писатель не смог разглядеть какую именно.
Город жил. То и дело пробегала стайка улыбающихся детей. Топот их детских ног и копыт поднимал дорожную пыль.
Писатель обогнул площадь, где на свету переливалась чистейшая вода в фонтанах. Площадь была выложена нагретым на солнце камнем. На какое-то мгновение он позабыл обо всех своих проблемах и страхах. Как бы хотелось ему жить в этом чудесном, не знающем забот городе. Но судьба, только она мешала ему и звала назад. В его серый унылый город.
Он нашел нужный дом и позвонил в колокольчик. Дверь наполовину открылась, и тут же захлопнулась перед ним, не успел он даже слова сказать. Писатель позвонил еще раз.
- Чего надо? – Услышал он женский грубый голос с той стороны двери.
- Я хочу увидеть Музу, она дома?
- Я Муза. И я не хочу тебя видеть.
Писатель огорчился. Не так он представлял себе эту встречу. Точнее он вообще ее не представлял. Он знал – есть Муза, даже не девушка, этакий неопределенный предмет, который поможет ему сотворить гениальное произведение. Он не рассчитывал, что его даже не впустят на порог. Но он решил добиться своего и продолжил названивать. Не мог же он уйти с пустыми руками через такой трудный путь.
- Я хочу с тобой поговорить.
- А я нет. – Она все больше и больше ставила его в ступор. Как такая грубиянка вообще может быть чьей бы то ни было музой?! Муза это что-то легкое и возвышенное… а тут, эх!
- Мне все равно, я хочу с тобой увидеться. Я проделал путь ради нашей встречи, в конце концов!
- Мне то что?
- Одним глазом дай на тебя посмотреть!
Дверь распахнулась. За ней он увидел уставшую девушку. Она была необычайно красивой. Невозможно описать, в чем она была красива, просто чувствовалось так и все тут. Длинные волосы были уложены в пучок, глаза были чуть заметно оттенены. Между бровями у нее пролегали две морщинки, еле заметные, и совершенно ее не портящие. Уголки губ были направлены вниз. Она устало посмотрела на него.
- Насмотрелся? – Муза стала закрывать дверь. Писатель выставил в дверной проем ногу, и нажал на дверь, не давая ее закрыть.
- Я хочу поговорить. Мне нужна твоя помощь!
Муза словно взбесилась. Она отошла от двери, так резко, что Писатель буквально влетел в ее дом. Гневно тряхнув руками, Муза демонстративно быстрыми шагами прошла к середине гостиной, и подняла руки над головой:
- Ну и почему опять я? – Вскрикнула она и плюхнулась на диван. Но тут же сменив гнев на милость, она вздохнула, и спросила: - Зачем тебе это? Почему ты хочешь что-то написать, даже несмотря на трудоемкость работы, да и на опасность найти меня?
- Потому-что я всегда знал, что я писатель. С рождения понял. – Воодушевился он. – Когда умерла моя мать, от нее ничего не осталось. Когда умру я, о ней никто не вспомнит. Никаких воспоминаний не останется. Она была, но кроме сада и дома – всей ее жизни, у людей нет оснований знать о ней. Но если написать книгу… - Писатель запнулся, голос его дрожал. – Если написать книгу, то ты останешься в сердце каждого, кто будет ее читать. Ты сможешь дать людям повод для размышлений о чем то возвышенном. Ты можешь поделиться с людьми своими знаниями. Книга – это нечто большее, чем просто бумага и буквы. Это чья то жизнь, чьи то мысли, труд.… Это осколок души. Если человек не читает – значит, не открывает душу другим. Если писатель не пишет – он проживает свою жизнь бессмысленно.
Муза чуть подалась вперед.
- Сколько вас стояло здесь – передо мной. И все твердили, что они хотят писать, потому что хотят или могут. – Она поправила торчащую прядь волос. – Но все вы – мошенники. Почему я должна поверить тебе? За много лет меня обмануло более тысячи человек. И все они просто пользовались мной. Ради денег и славы. Почему ты не такой?
- Потому что я не такой. Вера – вот, что главное в жизни. Пока не поверишь, никогда не узнаешь. – Писатель произнес это и сам удивился своим словам. Бессмертие в сердцах людских это хорошо. Но он то, как и все хотел славы. Слава при жизни еще лучше, чем бессмертие в сердце. Кто знает, что там за гранью. А живым все же быть приятнее. У него появилось неловкое ощущение того, что он ее обманывает.
- Почему же тебе не написать книгу и без меня? Повторюсь: я то тут при чем?
- Ты самая красивая и величайшая вдохновительница всех творческих людей. Без тебя у меня ничего не получится. Только ты наводишь на правильные мысли, и только ты можешь помочь таким как я.
Девушка явно была довольна лестью. Она еле заметно улыбнулась.
- Ну что ж, попробую поработать с тобой. Учти одно – если обманешь меня, ты будешь виновен в том, что я больше никогда никому не помогу.
Писатель поежился.
- Муза не приходит к тем, кто ищет славы и богатства. Надеюсь, я могу тебе доверять.
И они отправились в серый город Писателя. Дорога была куда легче. Когда рядом шла Муза, все ветки и деревья отходили в сторону, побаиваясь и преклоняясь перед ней. «Нашел, нашел…» шептала листва голосами девушек. Муза недовольно поглядывала по сторонам.
- Не люблю я этих хозяек леса. Пока все работают, они только и знают, что прохлаждаться, да людей запутывать.
Писатель кивнул.
Обратный путь был куда быстрее, когда не приходится обходить деревья и выпутываться из веток. К следующему дню они уже были в городе. Муза грустно оглядывала серые одинаковые дома, грязный фонтан посреди города, серые лица прохожих. Было видно, что она тоскует по Долине, да и сам Писатель начал по ней тосковать. В Долине царило веселье, а здесь только холод каменных стен и серой мостовой.
Только зайдя в дом Писателя, Муза воскликнула:
- Ну и бардак. Не мог убраться перед моим приходом?
Она взяла мешок и стала, не глядя сгребать все со столов в него.
- Эй, эй – не трогай! Это важные вещи! – Возмутился Писатель. Но девушка была непреклонна. Она сгребла в мешок старые чернильницы, поломанные карандаши, скомканные листы, валявшиеся по всей комнате.
- Сказал бы спасибо, что привожу это место в нормальный вид. - Она протерла все столы в доме, заправила кровать, вымыла посуду, в которой копошились мыши, вытерла полы. С местного рынка она принесла цветы в горшках и расставила их по всему дому взамен высохших. Пыльные серые шторы она сняла, а вместо них повесила невесомую тюль, и настежь распахнула окна. В дом ворвался теплый летний ветер, наполненный гудением города.
- Так гораздо лучше. Хоть как то. – Покачала головой Муза на плод своих стараний.
- Эй, а писать когда начнем? – Поджал губы Писатель. Не уборщицу он сюда же, в конце концов, привел, да такую, которая еще и выкинула половину его рукописей.
- Ха. Ну, можешь начинать. Хоть бы спасибо сказал, за мои старания привести это место в нормальный вид. Ты же писатель, а не бездомный. – Муза скрестила руки на груди. – Только я отказываюсь помогать тебе, пока мы не пообедаем.
Писатель вздохнул и пересчитал мелочь в кошельке.
- Ладно, пойдем в одном летнем кафе пообедаем.
На Писателя, идущего под руку с прекрасной девушкой, удивленно смотрели горожане. Ничем не выдающийся затворник, который выходит из дома только в особенные дни. А теперь гордый, статный мужчина, расправив грудь, ведет милейшее создание в кафе. Да и от девушки глаз нельзя было оторвать. Одета она была в легкое льняное платье бежевого цвета, внешность – обычная. Но что-то в ней было такого, что даже у женщин замирало сердце при одном взгляде на нее. И только самые черствые люди в городе проходя мимо, хмыкали, и не испытывали ничего, к этой, на их взгляд «страшилке».
Писатель был в странном, не свойственном ему воодушевлении. У него в голове всплывали разнообразные образы, ситуации, диалоги. И это все, лишь от прикосновения к руке Музы. Ему не хотелось есть, только писать, писать и писать.
Все дни они проводили у Писателя дома, вечерами выходили на прогулку. Муза садилась позади Писателя и как то ласково, клала руки ему на плечи. Он чувствовал тепло и счастье и брался за перо.
Больше всего девушка любила вечерние прогулки. Под стрекотание кузнечиков они прогуливались по паркам, сидели у фонтанов. Он угощал ее мороженым и мог часами разговаривать с ней о чем угодно. Даже разговор рядом с ней становился самой красивой песней. Муза часто подшучивала над ним и звонко смеялась. Морщинки на ее лбу пропали, она стала чаще улыбаться. Ей тоже не хватало таких вечеров. В Долине она была занята только собой, и это наталкивало ее на ненужные мысли обо всех людях на Земле, об их алчности и злобе. Но сейчас, когда она помогала человеку исполнить его мечту, у нее появилась давно забытая легкость во всем теле.
- Я живу уже очень долго, и много чего видела. Войны, охлаждающие сердца людей, например. – рассказывала Муза. – Но на войне больше всего настоящих писателей и поэтов. Все они смотрели на меня с печалью. Вокруг погибали люди, а я ходила то к одной стороне баррикады, то к другой. И с каждой стороны были обычные люди. Тоскующие по близким, по жизни, которые не хотят убивать, хотят только защитить свою страну. И страшно было смотреть, когда эти люди, сталкивались в ужасном противостоянии. Только одного они не знали: с другой стороны те же самые люди. И сердца их наполнялись ненавистью и не видели они меня больше. Я уходила, а за спиной у меня, один писатель, скучающий по матери, протыкал поэта, скучающего по невесте. Я кричала: «Остановись, человек! Ведь ты убиваешь себя!» Но никто не слушал меня. Ну а кто я? Всего лишь Муза.
- Ты много видела. – Кивнул Писатель и грустнел. Рассказы Музы были то веселыми, то печальными. И в каждом из них была обида. Обида на глупость человеческую.
- Я пробовала пойти к высшим чинам, как то прекратить этот беспредел. Но во все времена, где бы, какую бы войну я не пыталась остановить, наверху сидели черствые люди. Они смотрели в мое лицо, но мысли их не заполнялись светом, они оставались все также безразличны к судьбам других. В такие моменты ко мне приходило осознание бессмысленности человеческих мечтаний. Как бы ни хотел поэт увидеть свою мать, какие бы прекрасные стихи он не писал, он погибал из-за других.
- Ну а как же в мирное время?
- Мирное время ожесточает сердца. Если у человека не происходит ничего, он не испытывает желания что – то написать… Вот ты например – хочешь писать, только потому, что у тебя умерла мать. Потому что ты боишься умереть не узнанным. А когда у человека все идет прекрасно, к нему не приходят ни мысли, ни рассуждения. Многие те, кому я помогла просто пользовались мной, ради жизни в богатстве и славе. Таким людям хуже всего помогать. Однажды, я помогла девочке, она жила в бедности и нищете. С помощью меня она написала самые прекрасные стихи в мире. Но как только она обрела известность, как только ее стих вырос в цене, все они огрубели. Мне приходилось ей подсказывать. Когда в ее жизни настал период, что она прекратила во всем нуждаться, могла закатить пир, приглашала своих друзей, развлекалась, ее охватила скука. Она не знала, чем ей заняться. Сердце ее огрубело, и не испытывала она больше никаких чувств. Ее не вдохновляли стихи, она даже не помнила своих. Ее одолела гордыня. Я попыталась уйти, но ее стража схватила меня, и всю оставшуюся ее жизнь, я провела в кандалах, у ее кровати. Я не хотела ей помогать. Стихи ее становились все хуже и хуже. Только после того как умерла она от роскошной жизни и от ожирения в возрасте сорока лет, меня наконец отпустили. Было много много людей, которые все заслуги приписали только себе. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу больше никому помогать?
- Понимаю. – Сказал Писатель, и обнял эту повидавшую все на свете музу. – Извини, если я был с тобой груб.
Дни шли, и книга писателя подходила к концу. Там было все, от обычной жизни людей, войны, мечтаний, до смысла жизни человека, до намёка как нужно жить не стыдясь. Писатель не верил, что это написал он. Когда Муза уставала и ложилась спать, он раз за разом перечитывал рукопись и оставался доволен. Все чаще приходили ему в голову мысли, что будет, когда он допишет ее. Он хотел, чтоб эту книгу прочли все. Только, пересчитывая мелочь в кошельке, не знал, какую сумму за нее назначить. Книга с первых строк была шедевром. Он решил не назначать гигантскую сумму, чтоб Муза не обиделась. Вполне хватило бы такой, чтоб после того, как весь город купит эту книгу, ему хватило бы на то, чтобы построить красивый светлый дом, и в последующее время водить Музу в ресторан, а не в кафе, где подают куриный суп и макароны.
И конечно, чтобы хватило починить эти заезженные часы: Бам! Бам!
И вот, Писатель поставил заключительную точку. Муза обняла его и ласково поцеловала в лоб, от чего его сердце вздрогнуло. Так прекрасна была эта на вид хрупкая девушка, которая в душе была сильнее любого из живущих в этом городе.
Она села на ветхое кресло, подложив ноги под себя, и стала с упоением читать. Она кивала и улыбалась, перелистывая страницу. Иногда лицо ее становилось хмурым, и она читала дальше.
- У тебя талант. – Подытожила она. – Это прекрасная книга.
Писатель почувствовал гордость за бессонные ночи, проведенные над рукописью, но тут же одернул себя:
- Без тебя у меня ничего бы не получилось.
Муза ласково улыбнулась.
- Потом напишем еще что-нибудь.
- Я хочу написать, что то прекрасное о тебе. – Писатель подошел к ней и посмотрел в ее глаза. – Ведь ты самая чудесная и добрая душа на этом свете.
- Ой, не преувеличивай! – махнула девушка рукой, и засмущалась.
Писатель положил рукопись на полку. Да, это было по-настоящему счастливое время для них обоих.
Они начали работу над новой книгой. Писатель отметил, что завтра кошелек его с большой вероятностью станет пуст. Проведя ночь над новой книгой, в которой было написано о девушке, помогающей людям на войне, Муза уснула с рассветом. Писатель посмотрел на нее. На сердце было тревожно и неспокойно. Он поцеловал ее в щеку, взял рукопись и вышел за дверь.
Писатель решил – денег нет, если он отдаст книгу в издательство и получит с этого небольшие деньги, Муза не обидится. Ведь это и для нее тоже.
В издательстве сидела женщина. Старость изменила ее некогда прекрасное лицо до неузнаваемости. Она дрожащими руками взяла рукопись и начала читать.
- Не ожидала вас тут увидеть, о вас ходило столько слухов, а сами вы так тут и не появились.
- Ну вот, я здесь. – Улыбнулся Писатель.
Старушка читала книгу и на глаза ее наворачивались слезы. Она подняла голову и сказала:
- Не часто увидишь такой шедевр. У нас в городе нет хороших писателей, вы первый. Мы обязательно издадим эту книгу. Сколько вы за нее хотите?
Что-то екнуло в груди Писателя.
- Ну раз это шедевр, и других, таких как я – нет, то четыреста серебряных. – Сумма в четыреста серебряных была по-настоящему огромной. В десять раз дороже обычной книги.
- Это очень много, молодой человек… - глаза старушки изумленно посмотрели на него. – как на счет пятидесяти?
- Нет, только четыреста. Моя книга шедевр, а значит, она так малого не стоит. Что ж, не хотите брать вы, возьмет кто-нибудь другой. – Писатель вырвал из рук старушки рукопись. – Прощайте.
- Стойте, давайте договоримся! – огорченно вскрикнула старушка. В этот момент Писатель обернулся и увидел, что на пороге стоит его Муза. В светлом, желтом платье, немного сонная, золотые волосы раскиданы по плечам. На глазах у нее стояли слезы. Она, не обнаружив Писателя, когда проснулась, захотела его поискать. Увидев, что на полке нет рукописи, она сразу все поняла. Денег не было, и она надеялась на то, что Писатель возьмет за нее всего двадцать монет, чтобы хватило до написания следующей книги. Увиденное обидело ее до глубины души. И как только она могла снова поверить человеку. Столько раз помогать, и столько раз все было напрасно. Теперь еще и он поддался своей алчности. В груди девушки словно что то жгло и сдавливало горло. Зачем ей вечная жизнь, если она обречена постоянно видеть предательства, смерти, жалких, гордых и алчных людей.
Она развернулась и побежала. Ей было все равно на свои вещи, которые остались у Писателя. Ей просто хотелось поскорее добраться до Долины. В лицо ей бил ветер, еще больше выдавливая слезы, горожане смотрели на нее с удивлением, но никто не решился подойти и спросить, что случилось.
- Стой! – Кричал Писатель и пытался догнать ее. – Да остановись же ты! Это же ради тебя тоже!
- Бам! Бам! – Гремели часы.
У Писателя возникла мысль – если он не догонит ее сейчас, он не догонит ее уже никогда. Поэтому он побежал быстрее, прося ее остановиться и поговорить. Муза же была глуха к просьбам. Ни к чему хорошему это не приведет, все обещания будут нарушены. Кажется, человек и создан для того, чтобы их нарушать. Злость жгла девушку изнутри и вдруг она остановилась и повернулась к Писателю. Он на секунду подумал, что она решила его выслушать, но тут услышал:
- Предатель! – И звонкая пощечина обожгла ему лицо. Он взял ее за руку.
- Послушай, у нас закончились деньги, если бы я не отнес его в издательство, мы бы умерли с голоду.
- Дело тут не в издательстве, а в сумме, которую ты назначил. Наши книги для всех, будь моя воля, я раздавала бы книги бесплатно. – Муза вырвала руку. – А ты, зная все, все равно меня предал, и поддался алчности. Прощай! Я не хочу тебя больше видеть! Ты мне противен!
Пощечина была ничем, по сравнению с ее словами. Пощечина обожгла лицо, а слова проникли в самые потаенные уголки его сердца, и доставили невыносимую боль. Он застыл.
Муза развернулась, вытерла глаза и быстрым шагом пошла в сторону Долины. Ей было неважно, что путь долгий, и что она уходит без капли еды и воды. Гордость была сильнее, чем здравый смысл.
Писатель смотрел на удаляющуюся фигурку вдали. И тут он понял – плевать ему на деньги! Плевать он хотел на книги. И дело тут вовсе не в том, что она Муза. Он посмотрел на нее как на человека, и в его сердце возродилось новое, более сильное чувство, чем желание славы, более сильная мечта, чем написать книгу. Все еще сжимая рукопись в руке, он побежал за ней.
- Стой! – Но Муза даже не обернулась и зашла в лес. Писатель побежал за ней. На него с яростью накинулись ветки. – Да остановись!
Ветки обвивали его, листва шептала: «Он наш…наш». Мужчина, что есть сил отбивался от них. Руки тут же покрылись сеткой мелких царапин.
- Не уходи, прошу тебя. Я не смогу жить без тебя. – Писатель готов был расплакаться. Он понимал, что, конечно же, он виноват во всем. В том, что не оправдал чужого доверия. Фигура девушки мелькала между деревьями все дальше и дальше.
Ветки опутывали мужчину, он уже не мог сдвинуться и вырваться из этих пут. Одна из веток обвила его шею. Она больно сдавила его, и он не мог вдохнуть. Легкие начало жечь, он изо всех сил дергался в этом коконе. «Я умру здесь» - появилась в его голове мысль. Паника охватила его, но вместе с ней появилось и холодное спокойствие. «Впрочем, так будет лучше, и мне и ей». Легкая улыбка появилась на лица Писателя. Он закрыл глаза готовясь умереть.
И тут ветки вдруг дернулись и отпустили Писателя. Он упал на землю и закашлялся. От свежего воздуха в легких появилась тупая боль, и он долго не мог отдышаться.
- Ты вернулась? Но почему? – перед ним стояла Муза. Она холодно смотрела на него, но с какой-то ноткой тревоги на лице.
- Не такая уж я хладнокровная. И не могла позволить себе, не спасти человека, если могу это сделать. В конце концов, я люблю людей.
Писатель встал и отряхнулся.
- А я люблю тебя. Не уходи, пожалуйста. – Слова давались ему с трудом. Он не знал, как отреагирует девушка на его признание, будет ли она рассержена. – Мне все равно и на книги и на то что ты Муза. Неважно кто ты, и это не имеет никакого значения для меня. Не знаю, почему я поступил так, а не иначе. Мне кажется, я себя не контролировал. И я совсем забыл о тебе в тот момент…А рукопись я сожгу…И книги писать больше не буду! Мне все равно как жить в нищете или богатстве – главное чтоб ты была рядом.
Муза никогда раньше не слышала таких слов в свой адрес. Чаще писатели относились к ней как к инструменту, как к ручке или бумаге. И никто не смотрел на нее, так, как смотрел этот мужчина. Она неловко подошла к нему и обняла.
- Не сжигай, отнесем Карлу. Я думаю, ему интересно будет почитать.
Писатель не верил своему счастью. Она не ушла и не отвернулась. А осталась рядом. Несмотря на все что он сделал плохого для нее. Несмотря на обиду.
Через несколько дней они сидели и пили чай у оборотня.
- Ну, вы даете! – восхищался он, услышав их рассказ. – Я думал ты вообще ни кого не послушаешь больше. А тут вот оно как сложилось.
Он был восхищен книгой, но еще больше рассказом Писателя и Музы в самых мелких подробностях.
Влюбленные сидели у фонтана в долине. Ветер подхватывал брызги и нес их навстречу прохожим. Солнце припекало. Муза болтала ногами в воздухе и думала о чем то своем. Упоение и безмятежность – вот что пришло с признанием Писателя. Она не чувствовала за собой огромного долга перед ним, помощь в написании книги. Сегодня Муза была просто девушкой, сидящей рядом с возлюбленным, который то и дело поглядывает на ее счастливое лицо. Впервые в жизни она чувствовала любовь. Не такую, какой она любила всех творческих людей, а человеческую, к мужчине. Будь бы он не писателем, а плотником, она была уверена, что все равно бы любила его. И судьба рано или поздно свела бы их вместе.
А вот Писатель явно переживал. Он то и дело смотрел на нее, брал за руку, словно боясь, что она раствориться в солнечных лучах и брызгах. Мужчина все тщательно обдумал, он не хотел ее больше терять, и поэтому принял единственно правильное решение. Он беспокоился: ведь от этого решения зависит вся дальнейшая судьба.
Он повернулся к Музе, поцеловал ее в лоб. Из кармана рубашки он достал золотое кольцо.
- Ты будешь моей женой?
В сердце Музы все встрепенулось, она чувствовала, как стучит оно все сильнее готовое вот-вот вырваться из груди. Но в то же время она поняла, что это все не игра. Это серьезно, и ее охватила грусть. Она положила руку ему на запястье и отодвинула.
- Не глупи. – Она вздохнула. – Я Муза, а ты человек. У такой пары ничего не выйдет.
- Но почему? – Сердце Писателя рухнуло вниз. Страх сковал его, он не понимал причины отказа.
- Я буду всегда любить тебя, но я не смогу стать твоей женой. У нас никогда не будет детей. Когда ты умрешь, я продолжу жить до конца мирозданья. Меньше всего я хотела бы увидеть твою смерть, видеть, как ты стареешь, и оставаться все такой же молодой. Это не игрушки. Я понимаю, может это и эгоистично, но таким образом ты обрекаешь меня на страдание в одиночестве.
Писатель не стал ничего спрашивать, тут и так все было ясно. Лицо его погрустнело. Он крепко взял Музу за руку. Она все еще здесь, но уже кажется просто иллюзией. Предстоящее расставание приносило невыносимую боль. Осознание расставания делало счастливый момент таким горьким, и в то же время прекрасным. Мужчина представил, как через несколько лет он будет вспоминать прикосновения ее рук, и не находить ее. Как в бреду он будет ходить по дому, и каждая деталь будет напоминать о ней, и только о ней. Даже солнце, оно будет напоминать ему о золотистых волосах, стрекотание кузнечиков напомнит о вечерних прогулках… Муза чувствовала тоже самое. Расставание нависло над их головой как гильотина. Не ясно было, когда они расстанутся – завтра или через год, но это было просто необходимо. Они оба понимали, что надо расстаться, пока не успели друг к другу привыкнуть, и уже знали, что привыкли и влюбились по уши.
- Я бы все отдала, чтобы стать человеком. Но это невозможно. Такая у нас судьба. – Муза прервала молчание. Писатель не ответил, он обнял ее. Она в ответ положила голову ему на плечо.
Их грустной идиллии помешал старушечий голос:
- Ты долго была Музой, но есть способ стать человеком. – Они обернулись. Перед ними стояла старушка, Писателю она показалось знакомой, и он вспомнил, что видел ее в прошлое посещение Долины. Тогда она еще читала книгу с непонятной обложкой.
- Вы слушали наш разговор? – Поинтересовалось Муза. Ей было немного стыдно, что она проявляла и разговаривала о чувствах в таком людном месте. Не положено богине влюбляться в человека.
- Была неподалеку. Но я ни в коем случае не хотела подслушивать. Ты сказала, что ты хочешь стать человеком, но готова ли ты? Быть человеком сложно. От тебя отвернется отец, ты перестанешь избегать большинства опасностей, а самое главное, ты станешь смертной. Будешь стареть, терять красоту и здоровье, и рано или поздно умрешь. Силы вдохновлять у тебя больше не будет. Ты будешь обычным человеком.
- Я мечтала об этом всю жизнь. На что мне бессмертие, если один день с любимым, лучше вечности. А состарится… Это не беда! Я всегда хотела узнать как это – стареть вместе с другим человеком. А еще я хочу детей! Человеческая жизнь гораздо лучше, чем жить как Муза.
Писатель покачал головой. Он не вмешивался в разговор, но со слов старушки понял, от чего отказывается эта девушка ради него. Ради него она готова пожертвовать молодостью и жизнью. Готова умереть вместе с ним. Он крепче обнял ее, чувствуя безумную любовь и нечто вроде благодарности. Даже если она не станет человеком, из-за этих слов он будет счастлив всю жизнь.
- Вечером отправляйся на холм, встань лицом к закатному солнцу и попроси отца сделать тебя человеком. Как бы он не злился, как бы не угрожал тебе, проси об одном. Только он сделает тебя человеком. – Старушка поправила очки.
- Откуда вы это знаете? И о моем отце тоже… - Муза удивлялась.
- Я читала много книг, из тех которые вдохновляла ты, я узнала о твоем отце, из других узнала об этом. Я живу долго, и много чего знаю. Но поторопись, сегодня твой отец здесь, завтра уже там.
- Спасибо! – Муза поклонилась. – Чего ты сидишь? – Весело прикрикнула она на Писателя. – Нужно поскорее добраться до горы и встретится с моим отцом!
Писатель встал и отправился за ней. Они шли в другой конец города, ближе к озерам. Там находился высокий холм, с которого открывался замечательный вид.
- А кто твой отец? – поинтересовался Писатель. Муза сделала жест рукой, чтобы он наклонился, и на ухо прошептала:
- Зевс конечно.
- Это же вроде что-то из греческого. Это что, правда получается?
- Ш-ш-ш! Папа не любят когда о нем разговаривают.
Дорога на холм была не из самых легких. После дождя земля была мягкая и пачкала обувь, все заросло крапивой, которая неприятно билась об руки. Но Муза этого не чувствовала, тяжело приходилось только Писателю.
Закатное небо освещало холм и две фигуры стоящие на коленях. В розовом свете весь мир был еще красивее. Город затихал, готовясь ко сну. Вдалеке напевали свою вечернюю песню птицы. Жара спала, и прохладный ветерок игрался с золотыми волосами.
- Отец! Ты слышишь меня? – Девушка закричала, куда-то в небо. Неожиданно для Писателя вдалеке послышался гром. – Я устала быть Музой. Я полюбила человека, и хочу тоже им стать! Не злись, но я не смогу больше быть богиней. Я хочу вдохновлять лишь одного человека!
И тут, словно небо раскололось на части. По нему прошла пара молний, запахло электричеством, гром ударил по ушам.
- Как смеешь ты, неверная! У тебя самый прекрасный дар в мире, а ты от него отказываешься! Это неуважение, прежде всего, ко мне! – Молнии разрезали небо.
- Я долго была Музой, настал мой черед освободить это место. Я больше не хочу так жить. Сделай меня человеком! – Ветер то и дело набрасывал золотые волосы девушки ей на лицо, от чего она их отбрасывала. Ветер становился все сильнее. Небо начало чернеть.
- Я могу убить тебя за твои слова. – Прогремело вдалеке. Голос был так страшен, что Писатель стоял, задержав дыхание. Ему было страшно за свою возлюбленную.
- Лучше умереть, чем быть Музой! Сделай меня человеком, прошу тебя! - Ветер ударил Музу в спину, он был настолько сильный, что она упала лицом в траву. Писатель, было, поспешил помочь ей подняться, но она жестом остановила его, показывая, что у нее все в порядке. Становилось все холодней, и на теле Писателя появились мурашки.
- Ты влюбилась в человека, ты предала меня. И ты просишь от меня сделать и тебя человеком! А почему я должен это делать? Почему бы мне просто не убить тебя! – Он был непреклонен. Сердце Писателя разрывалось от страха за жизнь Музы. Зря они на это согласились. Он не прости себе, если она умрет.
- Либо жизнь человеком, либо смерть Музой! Я сказала свое слово! – Она бесстрашно посмотрела в небо и, качаясь от ветра, встала.
- Будь, по-твоему! – Писатель не смог понять что происходит, настолько все быстро произошло. С небес на землю метнулась молния, и ударила в девушку. Та не проронила ни звука, и с закрытыми глазами упала в траву. Ветер тут же стих, а небо стало обычного цвета. Писатель подбежал к месту где стояла Муза. Она лежала, раскинувшись на траве, в неестественной позе. Лицо ее было бледное как мел.
- Почему? – Писатель подбежал к ней и взял за руку. – Нет, нет! Этого не может быть! - Он тряс ее, ударил по щеке, но она никак не отреагировала. Нельзя описать боль которую почувствовал Писатель. Сначала обретение Музы, потом ее потеря и обретение возлюбленной, подготовка к расставанию, и тут снова внезапный шанс на счастье.… И вот.
- Нет! – Писатель кричал во все горло в небеса, лицо его заливали слезы, жуткая безысходность сковала все тело. Он только и мог, что бездумно кричать, будя некоторых местных жителей. Нельзя было поверить, что расставание произойдет именно сегодня, что именно сегодня и завершиться вся эта история. Мужчина был в панике и несчастье. Он склонился над ней, и смотрел в ее лицо. Слезы падали на ее платье, на ее кожу.
И тут вдруг ее палец еле заметно шевельнулся. Это не скрылось от глаз Писателя.
- Муза? Муза?! – Он внимательно на нее смотрел, ожидая невозможного. И девушка, то ли под воздействием его криков, проснулась от черного сна.
- Чего ты плачешь? – Она улыбнулась, посмотрев на его красное от слез лицо.
- Я думал, ты умерла.
Она положила ему руку на голову.
- Есть вдохновение? – спросила она.
- Когда ты рядом, у меня всегда вдохновение. – Сквозь слезы улыбнулся Писатель.
Послесловие
Стоило Писателю только взглянуть на свою новорожденную дочь, как он уже понимал, какая судьба ей предстоит. Она внимательно смотрела на него, и улыбалась.
- Как там твоя новая книга? Взяли? – Спросила Муза, склонившись над кроваткой, чтобы взять на руки дочь.
- Взяли, взяли. Как же не взять, ведь хорошую рукопись отдают почти даром. Но без тебя у меня бы ничего не получилось.
- Не говори глупостей, я же уже не богиня.
- Нет, ты просто не понимаешь писателей. – Засмеялся он. Писатель взял на руки дочку, и начал укачивать. В его голове всплывали яркие образы, которые он впрочем, не собирался записывать. Он не хотел, чтобы все шло как по маслу, написание книги, прежде всего, – труд. – Интересно, почему твой отец выбрал на эту роль нашу дочь? – Лицо его погрустнело.
- Он любит пошутить над людьми, в этом весь он. Но я уверена, наша дочь справится и изменит мир своим вдохновением в лучшую сторону. Ведь, в конце концов, она от рождения и писатель и муза.