Немножко о добре и зле. Не по заповеди

 

          ... Уж не вспомню, кто сказал:  « Не хочешь СЕБЕ зла, не делай ДРУГОМУ добра!» Убеждаюсь в который раз в справедливости этого  мнения.

          ...Россия. Владимирская область. Небольшой городок, в котором невозможно затеряться, и в котором все о каждом знают все буквально.

            В двух километрах от остановки городского автобуса великолепное водохранилище на реке Пекша, по которой дружины князя Юрия Долгорукого  шли из Юрьева-Польского до реки Клязьмы, и далее, по Клязьме, до Кучкова Города- до Москвы.
 
           Места древнейшие. Неоднократно я находил «веховые» камни, указывающие путнику на правильность направления. Замшелые камни, на которых что-то выбито. Вполне возможно, что это надгробные камни, но не прочесть надписей.

          Триста шагов от моей небольшой дачи до воды. И два километра до остановки городского автобуса. В деревушку, расположенную в двухстах метрах от водохранилища, автобус ходит редко, пешком быстрее доберешься.
 
           ... Эту пожилую женщину, всегда что-то волокущую в рюкзаке за спиной, я видел неоднократно. В снег и дождь, в непогоду и распутицу, она пешком преодолевала эти два с лишним километра...
           - Слышь, да это баба Шура. Она и коз держит, и кур, и бычков выращивает...-проинформировал меня мой приятель-абориген.
           Я почему-то с сочувствием относился к этой тётке: мало ли что заставляет её проделывать ежедневные « прогулки»!

          -Тёть Шура!-окликнул я женщину, - садитесь –подвезу!
           С недоверием взглянув на меня, баба Шура взгромоздилась на переднее сидение «Запорожца», втиснув меж ног объемистый мешок.

          Мокрый снег залеплял лобовое стекло, дворники не успевали его отбрасывать. Салон авто наполнился вдруг таким зловонием, что я до отказа опустил боковое стекло, хотя это мало помогло. Вонь исходила не только от мешка, она просто пёрла от бабы Шуры: немытой и не чесанной женщины, лет шестидесяти...

          Я высадил бабу Шуру через десять минут невдалеке от её дома. Заглушил мотор, открыл обе двери и ещё несколько минут проветривал салон.

          Тем не менее вонь в салоне не исчезла. Уже в гараже я обратил внимание, что чехол на пассажирском сидении, где сидела баба Шура... мокрый! Обоссалась, или такой села в машину?!  Ах, что б её!

         Через несколько дней  купил новые чехлы: запах человеческой мочи невозможно ничем перебить.

         Когда через неделю я не остановился по ТРЕБОВАНИЮ бабы Шуры, буквально кинувшейся под колеса, то узнал кто я, откуда, и кто мои родители... А сколько проклятий, не доведи Господь, обрушилось на мою голову!

         Прошло немало лет. И вновь я убедился в мудрости старых людей.

        ... Мой дом – в поселке, в черте города. Метрах в двухстах  проживает вроде бы неплохой парень, с семьей. Отличительная черта –небольшой горб на спине. По рассказам соседок, Игорь –золотой медалист, с «красным» дипломом окончил местный ВУЗ. Третья семья, дети уже взрослые. Он не работает, подкалымливает ремонтом электроники в отечественных автомобилях. Его жена –Свидетельница Иеговы.  О детях – ни слова: это святое!

        ...В флигеле –грязь, вонь, обоев нет. Пол провалился, одна-единственная лампочка в двадцать пять-сорок ватт освещает помещение. Но тепло –чугунная плита печи, в которой сжигаются спиленные соседями плодовые деревья, раскалена докрасна. Повсюду пустые пузырьки из-под настойки боярышника и спирта. Пару лет назад, за долги, отключили воду, а затем отключили газ. Кое-как Игорь урегулировал вопрос с электриками.

         Квадратные глаза Игоря просматриваются сквозь толстые стекла очков:
         - Виталь, а у тебя можно набрать воды?
          -Игорек, да что за вопрос! – я даже представить себе не могу, как это отказать человеку в воде.

          Два месяца, изо дня в день, домочадцы Игоря пользовались моим краном. Да плевать на показания моего водомера! Подумаешь, на десятку гривен больше заплачу! Не погибать же людям от жажды...  Не обеднею!

          Доплевался я до того, что в моё отсутствие меня прокляли, и чуть ли не вышибли калитку- с перепоя у Игоря и его сынули «трубы горели», а водички не было!

         С того момента кран для Игоря закрыт навсегда. Воды не жалко. Жалко человека.

         Ах, как прав  автор слов песни М.Шуфутинского, который сказал: «каждый сам кузнец своему несчастью...»

         И если  раньше я сомневался в правильности высказывания насчет добра и зла, то теперь...
 
         Кто-то  рекомендовал отдать голому последнюю рубашку. Предпоследнюю отдам. А последнюю – себе оставлю. Не по заповеди, конечно, но, знаете ли...
                К о н е ц

                Виталий Алексеев, декабрь 2013г.