Не убранной породы в забое оставалось еще около половины.
Бурильщики уже заканчивали шпуры по контуру горной выработки и собирались работать на внутренней площади забоя, пробивая в ней скважины направленные под углом друг к другу, как бы клином. Так порода забоя податливее дробилась при взрыве и легче отрывалась от пласта песчаника, через толщу которого пролегал маршрут тоннеля.
Работали бурильщики тяжелыми пневматическими молотками – перфораторами. Крепкие штанги сверлили отверстия на глубину более двух метров.
Песчаник, какой лежал на пути проходчиков – порода для человека вредная. Правда, если его не трогать, он никому вреда не доставит. А когда его буром размалывают в муку, она вырывается из скважины скверной силикатной пылью, облаком заволакивает весь забой и с дыханием попадает в легкие проходчиков. Обратно ей хода нет.
Пыль угольная, словно крохотные льняные семечки при кашле скользит на волю и лишь малою долей оседают в бронхиолах легких. Грани же пылинок песчаника тверды, остры и зацеписты, обратного хода им нет. Уже через несколько лет в легких человека может развиться не шуточная болезнь – силикоз. А это уже более чем серьезно.
От такой напасти проходчиков спасает вода и респираторы. Воду через штангу бурильного молотка закачивают в шпур и она ловит всю пыль. И вот уже некогда опасное облако сочится из скважины мутным рассолом.
После окончания бурильных работ стена, в какую уперся квершлаг, оказывается пронзенной на двухметровую глубину густой сетью скважин. Скважины эти не широки. В любую из них едва протиснуться два пальца. Но пальцы, как правило, туда никто не сует.