Жанр текста: фантастика, детектив, эротика, гей-тема. 18+
День 2.
Оба наши города разрушены, перепутались дороги.
Я ищу тебя, потому что жажду видеть тебя.
Я в городе, в котором нету защитной стены.
отрывок из стихотворения «Плач Исиды по Осирису»,
древнеегипетская поэзия.
Совершенно не понимая, как я вчера отрубился, я сполз сел на краю кровати, потирая глаза, чтобы проснуться. Часы показывали без четверти шесть, а в комнате, несмотря на закрытое окно, было довольно прохладно.
- Ты куда это, Дэви? Рано еще, – услышал я его сонный чуть хриплый голос, а сильная рука потянула меня обратно.
- Эй, ты чего… - возмутился я, но вернувшись к его теплому плечу ничего не смог с собой поделать – глаза стали закрываться сами. Единственное что меня раздражало – это джинсы, в которых я проспал всю ночь.
- Ты чего вертишься? – не открывая глаз, спросил друг.
- Штаны снимаю, - с сонным вызовом ответил я, наконец, справившись с задачей и, ногой скинув джинсы с кровати.
- С меня тоже сними, - попросил он. Я с тяжелым вздохом занялся делом. Майку он стащил сам, да и я свою сбросил, и уже тогда мы залезли под одеяло.
Гор приоткрыл глаза и ухмыльнулся. Я хотел ткнуть его локтем, чтобы не особо радовался непонятно чему, но не удержался заржал сам. В одной постели, да еще практически голые – вот это была хохма. И вдруг он притянул меня к себе и обнял. Я, немного обалдев, все-таки расслабился и положил голову так что под моей щекой оказался его левый сосок.
- Я скучал, - признался я, слушая, как быстро бьется его сердце, и тут же подумал, как, наверное двусмысленно это прозвучало, и смутился.
- Прости, что не звонил, - шепнул он и я почувствовал теплое дыхание в волосах. Мне показалось, что его голос прозвучал неровно.
Я понемногу просыпался, и с каждой секундой все сильнее осознавал скользкую двойственность ситуации. Я вдруг обнаружил, что не только его, но и мое сердце стучит как барабан. Моя щека, с отросшей за ночь колючей щетиной касалась его груди, и это меня странно взволновало. А еще я подумал, что давно не чувствовал, что он рядом. Просто рядом. Гор ведь, по сути, был единственным моим другом, человеком, который знал обо мне все, и единственным, кого я подпускал к себе так близко. Со своими девушками я не мог быть так откровенен, как с ним. Я зажмурился и еще теснее прижался к нему, обняв одной рукой, а горло снова сжалось от нахлынувшего чувства.
- К черту все твои поездки… лучше бы ты никуда не уезжал, - сказал я дрожащими губами, и со всех сил сжал зубы, чтобы больше не болтать. Гор почему-то вздрогнул, и я снова ощутил, как он касается губами моих волос. Я почувствовал, что мои глаза наполняются предательской влагой и, преодолев сопротивление его рук, я вырвался и, отвернувшись так, чтобы он не видел моего лица, провел рукой по глазам и хотел встать. Но Гор в последний момент схватил меня за руку и опрокинул обратно на кровать.
- Эй, Дэви? – его голос был испуганным, - Ты чего?
- Я не знаю… - я вытер покрасневшие глаза и постарался взять себя в руки, - Наверное, мне не хватало тебя. Наверное сильно не хватало. Я был один, понимаешь, и вроде вокруг люди, но я все равно один. А ты х*й знает где.
- Дэви! Я вернулся, - сказал Гор, глядя на меня сверху, - Я здесь.
- Да вижу, - я попытался освободиться от его стальной хватки, а Гор наклонился ко мне и я увидел его лицо совсем близко. Мой друг, закрыв глаза, поцеловал меня в щеку, и снова обнял, навалившись сверху. Я зажмурился и обхватил его руками.
Мы лежали так довольно долго, потом я почувствовал, как он засыпает и сердце, которое до этого у меня никак не хотело успокаиваться, вдруг утихомирилось. Я уснул, обнимая Гора, совершенно бесстыдно прижавшись губами к его груди.
Он разбудил меня часов в десять.
- Я голодный, - сообщил мне Гор. Он уже не обнимал меня, одеяло было отброшено, и я сначала подумал, что вся эта постыдная сцена, которая произошла между нами пару часов назад, мне просто приснилась. Но судя по тому, что одежда наша валялась на полу, мы действительно перешли некоторые границы. Слава богу, не все, заметил я про себя, поняв, что хоть трусов мы не снимали.
Я потянулся и встал.
- Нет, я определенно женюсь. Поедем в Калифорнию, - сказал мне вслед Гор, а я глянул на него через плечо, вдруг почувствовав, что шутка перестает быть просто шуткой и сбегая по лестнице вниз, чувствовал беспредельное смущение.
После завтрака и душа, я закрылся в своем кабинете с переводом. Надо сказать, что египтология – вещь неоднозначная, за давностью лет. Да и перевод иероглифов дело неблагодарное. До сих пор идет спор, как переводить отдельные слова, символы, спорят о значении фраз… Поэтому работа мне предстояла, конечно, большая.
Я начал с самого начала. Сравнив фотографии с известными науке свитками, я пришел к окончательному выводу – текст этого экземпляра был совершенно иным… Спустя пару часов работы я смог максимально точно перевести начальную фразу первой главы: «Здесь начинаются главы магические о восхождении к тьме вековечной и заклинания, которые должны быть прочтенными в день погребения, чтобы усопший вошел в царство проклятого Осириса и, одолев злодея, вернулся на землю под покровительство мудрейшего Сета, бога пустыни»… Перечитав текст, я ужаснулся. Я соединился по сети с электронной библиотекой Британского музея, в котором хранятся некоторые документы того времени, в том числе Папирус Ани, который и был мне нужен. Первая фраза на 5-м и 6-м листах документа гласила: «Здесь начинаются главы о восхождении к свету и о хвалебных песнях и прославлении, а также о вхождении в славный подземный мир в прекрасном аменти, которые должны быть прочитаны в день погребения, [с помощью чего усопший] обретет силу войти в царство Осириса после исхода из могилы».
Я несколько раз перечитал оба варианта. Если найденные свитки подлинны – в чем сомнений быть не может, тем более что найдены они были в греческом городище, современном среднему египетскому царству – то получается, что эта Книга Мертвых написана врагами культа Осириса…
Я перевел еще одну фразу: «Говорит Сет Нухт: Приветствую тебя, о великий Апоп Аменти. Я есть великий бог подземного мира, «тот, кто принес тьму» имя мое, я сражаюсь за тебя каждую ночь, когда проклятый Осирис смеется над тобою. Внемли мне: тот, кто запрет нарушит, и потревожит Сета и книгу его печали, да будет проклят во веки и будут посланы ему беды тысячелетий. Только тот, кто мертв, прочтет эту книгу. Живые сильные духом обретут силу, живые слабые духом потеряют разум».
- Эй, Дэви, - в проеме двери появился силуэт моего друга, - Ты же не собираешься сидеть так до вечера? Пошли, пройдемся что ли. Покажешь мне ваши края.
Я взглянул на него. Странно, ведь с тех пор как Диана уехала я, кажется, не выходил из дома. Я пообещал Гору закончить через десять минут, но за это время не перевел, ни единого иероглифа – непонятное ощущение захватило все органы чувств. Не знаю, как это описать, но мне было не по себе. Я даже обернулся по сторонам с неясной мыслью, что кто-то за мной наблюдает. Но естественно, мой кабинет был всего лишь моим кабинетом, и я был в нем один.
Кроме того, меня тревожило то, что произошло между нами утром. Мои глупые, дурацкие слезы, и непонятная нежность, с которой он обнимал меня… Все это не давало мне покоя, и было совершенно неправильно.
Мы решили прогуляться к местному озеру. Пешая прогулка меня взбодрила, да и Гор ничем не выдавал смущения или замешательства, если оно вообще было. Мы говорили о том, что происходило с нами в разлуке и прикалывались друг над другом.
Подойдя к небольшому обрыву над озером, скрытому деревьями, мы остановились. Гор глянул вниз – безмятежная гладь не нарушалась ни единым колебанием, вода была похожа на стекло.
- Красиво, бл*, - сказал он, глядя вниз с обрыва, и вдруг выкинул идиотскую шутку: сначала толкнул прямо над обрывом, а потом крепко схватив вернул обратно и прижал к себе. Я от неожиданности заорал и вцепился в него, а Гор расхохотался. Я пытался вырваться, жутко недовольный этими детсадовскими забавами, а друг держал меня за плечи и все смеялся, рассказывая какое у меня было испуганное лицо.
- Бл*дь! – возмущенно отпихивая его, сказал я, а Гор все еще хохоча, прижимал меня к себе, не отпуская. Я вдруг осознал, что эти объятия уже не совсем похожи на дружеские.
- В следующий раз, когда захочешь меня обнять, не обязательно придумывать такие еб*нские предлоги! – зарычал я, и по тому, как он вдруг резко замолчал и отпустил меня, я понял, что шутя, попал в точку.
- Не обязательно? – переспросил он отчего-то совсем без улыбки.
- Не обязательно, - повторил я гораздо тише прежнего, смутно догадываясь о том, что он вкладывает в эти слова и, не веря самому себе.
Обратный путь мы проделали, молча. Я как мог, гнал от себя мысли о том, что почти невозможно было не заметить. Странный эпизод нашей прогулки, смешиваясь с утренними нежностями не выходил у меня из головы и после того как мы вернулись и я, приготовив обед, снова сел за перевод.
До самого вечера Гор меня не беспокоил – я уже не переводил, а просто сопоставлял разные части рукописи с документированными источниками, чтобы представить себе общую картину. За это время я несколько раз вспомнил взгляд Гора, детально воскресил в уме все слова сказанные между нами утром и в обед, тон его голоса… В какой-то момент я поймал себя на мысли, что ищу какого-то явного подтверждения своим подозрениям, и заставил себя бросить эти мысли.
К ужину я пожарил мясо и позвал Гора к столу, а сам зашел в ванную освежиться. Нагнулся, чтобы умыть лицо, и когда снова глянул в зеркало, в глазах потемнело. Я попытался вдохнуть, но не получилось, в мою голову ворвался страшный шум. Не помню, как я упал, в тот момент перед моими глазами стояла тьма, из которой с шумом вдруг стали врываться в мой мозг странные звуки. Это были голоса, шепот, крик, женские, мужские, детские… Языки тоже были разными. Я слышал французские, испанские, японские слова. И вот, среди всего этого появился более отчетливый голос, говорящий на мертвом языке. Древнеегипетском. Голос сказал то, что примерно можно перевести как «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета». Эта фраза почему-то так напугала меня, что я закричал. Я кричал так, чтобы только заглушить этот мерзкий голос, чтобы только не слышать его. Меня всего затрясло, тьма в глазах наполнялась радужными точками, и тут что-то ударило меня.
…Я открыл глаза и снова получил откровенную пощечину, а в лицо мне полетели брызги ледяной воды.
- Дэви! – орал друг, - Что с тобой? Открывай глаза, давай!
Я снова открыл глаза. Я лежал на полу, а Гор склонялся надо мной, пытаясь привести в чувства. Кивнув ему, что все в порядке, я поднялся и с его помощью на еще нетвердых ногах доковылял до гостиной.
- Эпилепсия исключается, - еле ворочающимся языком сказал я, - но это точно был приступ.
Гор недовольно хмыкнул и сел на диван рядом со мной.
- Ну, - пристально глядя мне в глаза, сказал друг, - Что произошло?
Я открыл, было рот, чтобы рассказать все, но слова, которые я услышал вдруг встали у меня в горле. «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета». Я не мог сказать ему этого, ведь он – Гор, а я - Сет. А что, если я схожу с ума, и у меня в подсознании в самом деле зреет мысль убить друга?
- Что с тобой случилось? – повторил Гор настойчиво.
- Я, наверное, упал в обморок, - ответил я, не глядя ему в глаза.
- Что значит, наверное?
- Темно в глазах, в ушах шум, и какие-то голоса…
- Какие голоса? Что они говорили? – строго спросил друг.
- Не знаю, я не расслышал, - соврал я, а сердце отбивало бешеный ритм.
- Отчего это у тебя обморок?
- Слушай, откуда я знаю!? – взбесился я, вскакивая с дивана, - Все, забудь об этом, пошли кушать!
- Подожди, Дэви. Так нельзя, - Гор шел за мной, - давай позвоним врачу. Голоса – это знаешь, не хороший признак.
- Все! Я сказал – забудь! – чуть не кричал я, - Если мне понадобится врач, я тебе скажу бл*дь!
Я с шумом отодвинул стул и сел. Гор недовольно встал рядом, уперев руки в бока, и не уходил. Я взялся за вилку, но рассерженный вид друга не дал мне есть спокойно.
- Ну, все, садись, - попросил я гораздо мягче, - Извини, что наорал.
Гор постоял еще, а потом сел рядом.
- Я обещаю, если это повторится, поеду к врачу, - сказал я. Гор окинул меня тяжелым взглядом, но промолчал. Некоторое время мы молча поглощали пищу, потом друг, наконец, нарушил тишину.
- Я прочел твой перевод, - сообщил он, - Слушай, ведь в оригинальных свитках не проклинают Осириса.
- Еще бы. В том-то и дело, что это черт знает что, - пробормотал я, но внезапное воспоминание о страшной фразе заставило меня передернуться, - Кстати, обрати внимание на виньетки. Писцы, которые делали этот экземпляр, явно имели доступ к уже готовым болванкам старых мастеров, которые создавали остальные папирусы. Некоторые рисунки идентичны оригиналам папирусов Ну, Ани и других.
- Слушай, может, это просто прикол древнего мира? – попробовал улыбнуться Гор.
- С богами не шутили, Гор, - покачал я головой.
- Ну, а вдруг? Вспомни свою любимую песнь арфиста! «Празднуй радостный день и не печалься, ибо никто не возьмет добра своего с собою, и никто из тех, кто ушел еще не вернулся обратно». По-твоему это не насмешка? Не издевательство над религией, которая говорит о вечной жизни?
- Это драма, Гор. Авторы песни, как и «Спора разочарованного со своей душой» - люди, глубоко разочаровавшиеся в первую очередь в своем мире и его законах…
После ужина нас ждал еще десерт - специально для Гора я сварил горячий шоколад, и накрыл маленький столик в гостиной.
- Спасибо, Сети, - улыбнулся друг. От произнесенного им прозвища, по моему телу прошла дрожь. Гор, ничего не заметив, упал в кресло и закинул ноги на кофейный столик.
Надо сказать несколько слов по поводу моего прозвища. Сет, тот самый негодяй, который убил своего брата Осириса и, разрубив его на мелкие кусочки раскидал по свету, был богом пустыни. Ему не нравилось, что вся власть принадлежит Осирису, и он решил захватить престол. После смерти брата он завладел троном, но у Осириса осталась верная жена Изида, которая собрала мужа по кусочкам, и затем оживила с помощью Анубиса - бога бальзамирования. С ожившим мужем Изида возлегла на супружеское ложе и от их связи и родился Гор. Но Осирис уже не мог быть богом живых, его уделом стала подземная жизнь, а вот Гор решил побороться за престол. По легенде, тяжба между Гором и Сетом тянулась чертову уйму времени. Несмотря на очевидное превосходство добра, которое олицетворял Гор, защищающий честь своего отца, против зла, которое нес Сет - боги никак не могли решить, кому же править на земле. Гор говорил о своем праве, но и Сет заявлял о том же, причем верховное божество Египта, Ра, каждый раз почему-то потакал Сету, считая его более состоятельным, как правителя. И сколько раз не побеждал Гор, Сет требовал назначить еще одно испытание, потом еще и еще. По одной из версий царство было поделено между ними на верхний и нижний Египет, которыми они потом благополучно правили. По другой версии, пройдя несколько сложных испытаний, Гор одержал победу и убил Сета.
Так почему меня назвали Сетом? Нет, нет, я не был ни рыжим, ни красноглазым, ни жаждал крови и не желал никому зла. Дело было на первом курсе, как раз когда мы проходили Египет и соответственно, все связанное с ним, в том числе мифы. Мы с Гором в те дни только познакомились, и никакой дружбой между нами и не пахло. Мы оба были лучшими студентами курса, и по традициям нашего университета, один из нас должен был получить поощрение в виде поездки в любую страну из тех, чью историю мы успели изучить на первом курсе – страны Востока. Тогда мы с Гором оба грезили только о Египте. Потом, позже, Гор увлекся Грецией, а вот мое сердце так и осталось в стране фараонов. Оба мы претендовали на главный приз. И, вот, коллегия университета решила провести между нами несколько испытаний, чтобы выявить лучшего.
На устном экзамене, который устроили нам преподаватели, мы оба ответили на «отлично». На письменном, мне попался сложный вопрос о шумерах, и я понял, что завалю – шумеры были моим слабым местом. На экзамене мы сидели рядом, и вдруг, мой противник сунул мне листок бумаги. Я раскрыл его и просто офигел. На нем был ответ на вопрос, которого я не знал. Я посмотрел на него с удивлением, а Гор подмигнул. Мы снова ответили одинаково правильно. Педсовет был недоволен. Решили устроить последнее испытание. Надо сказать, все это происходило не в один день, в течение нескольких недель, поэтому наша с Гором борьба за первенство стала главной темой обсуждения в университете.
Однокурсники, увидев в нас непримиримых противников равных по силе, одного из которых, богатыря и красавца, звали Гор, естественно не могли не поиздеваться над нами и стали называть меня Сетом.
После экзамена я нашел Гора курящим во дворе. Он поднял руку мне на встречу со словами «дай пять, дружище». Мы ударили по рукам и рассмеялись. Я спросил, почему он мне помог, ведь это было странно – в его интересах было бы, чтобы я провалился.
- Это же скучно, - пожал плечами Гор, - Я бы предпочел, чтобы они раскошелились на два билета.
Мы договорились помогать друг другу на следующих испытаниях, а вместе два лучших студента, - это сила несокрушимая. Мы прошли еще три экзамена и только тогда директор университета признал лучшими нас обоих и в путешествие мы отправились вдвоем. С тех пор мы практически не расставались. Его странный, на мой взгляд, поступок произвел на меня сильное впечатление. Раньше я не встречал таких людей. Может быть это были отголоски моего генетического недоверия к гоям, вшитого в подкорку моей нации, однако Гор просто порвал этот шаблон. Он был каким-то необъяснимо добрым, и это в самом деле поменяло мои взгляды на жизнь.
С тех пор все звали меня Сетом, или уменьшительно-ласкательно – Сети. Так называли фараонов. Для людей того времени Сет оставался великим богом, и если в одном номе его порицали, то в другом могли почитать.
Гор зевнул.
- Я только что вспомнил, как ты подсказал мне на испытании, на первом курсе, - сказал я вслух. Гор глянул на меня с задумчивой улыбкой.
- Да, было такое, - он пригубил еще напитка, - и я об этом не жалею.
- А ты не боялся, что я воспользуюсь этим, чтобы получить приз?
- Ну… - он оглядел меня с ног до головы, - ты же был лучшим студентом. Я всегда считал именно тебя достойным той поездки. То, что меня тоже выбрали в кандидаты, было для меня странно.
Я посмотрел ему в глаза. Неужели он не шутит? На первом курсе мне казалось, что он абсолютный лидер. Внезапно мне стало стыдно за то, что я не сказал ему правду о том, что со мной произошло.
- Гор, я все-таки должен тебе признаться, - заговорил я, а Гор отставил чашку и подался вперед, - Там, в ванной…
- Что?
- Я услышал… - меня снова передернуло от отвращения, - услышал голос, который сказал ужасную вещь…
- Что? – глаза Гора округлились, - Что ты услышал?
- Голос сказал: «Сет убьет Гора или Гор убьет Сета».
Гор вскочил на ноги. Это произошло так внезапно, что я испугался. Друг заметался по комнате, схватившись за голову. Он действительно был напуган, таким я никогда прежде его не видел. Я тоже поднялся.
- Черт. Черт! Это все из-за этой проклятой книги! – Гор ходил из угла в угол, бросая на меня дикие взгляды.
- С чего ты взял? – я поймал его за руку и друг остановился, глядя мне в глаза.
- Да потому что я тоже это слышал! – его страшный, вкрадчивый голос заставил меня отпрянуть, глаза его распахнулись так широко, что мне на секунду показалось, что Гор сумасшедший.
- Что ты слышал? – я отступил на шаг, а Гор наоборот сделал шаг в мою сторону.
- Со мной тоже случилось то же, что с тобой, - говорил он, приближаясь, а я отступал.
- Ты слышал голоса?
- Да, - ответил он, и мне стало страшно, - я тоже слышал фразу про Сета и Гора. И о том, что кто-то должен умереть.
Я сделал еще один шаг назад. Вид у моего друга был странный, в горящих глазах была угроза, а поза казалась приготовлением к рывку - как будто в любой момент он мог молниеносно броситься на меня и свернуть шею. С его мускулатурой, я думаю, это не составило бы особого труда.
- Гор, пожалуйста, не смотри на меня так, - попросил я, - у тебя странный взгляд. Как будто убить хочешь.
Друг задышал быстрее, а исказившиеся черты лица, снова приняли обычное выражение, и жутковатая иллюзия тут же развеялась. Я вздохнул с облегчением.
- Слушай, Дэви.
- Чего?
- Можно я тебя обниму? - он вопросительно посмотрел на меня, а потом поспешил добавить, - Бл*дь. Просто я обнять тебя хочу, а не убить. Понимаешь меня?
И я вдруг понял. В груди стало горячо, как после хорошего виски и я сам шагнул к другу и обхватил его широкие плечи. Наверное в тот момент мы оба немного спятили.
- Что за хрень происходит? – я прижимался колючей щекой к его шее и чувствовал, как его руки гладят мою спину. В груди горело и становилось легче.
- Я не знаю, - прошептал он мне в ухо, а я вдруг почувствовал, что где-то в паху тоже теплеет. Я ошарашено отстранился от друга, и вернулся в кресло.
- Что-то не так? – спросил он. Я испуганно посмотрел не него. Он заметил мою эрекцию?
- Все нормально, - ответил я, - если то, что бы оба слышим одни и те же голоса это нормально. Одни и те же слова.
- Дэви, - друг подошел ближе, и присел на колени передо мной, - скажи мне, что именно для тебя значит эта фраза? Ты подумал… о нас двоих? О наших именах? Или о богах?
- Да, я подумал о нас.
Гор кивнул. Он поднялся на ноги и прошелся по комнате.
- Сумасшествие? – спросил он, - Массовый психоз? Истерия? Бактерия со свитков, поражающая мозг? Или просто совпадение?
- Я не знаю, - тупо уставившись в пол, ответил я.
- Что на счет психоаналитика?
Я пожал плечами. Гор тяжело вздохнул.
- Ладно, я пойду наверх. Нужно отдохнуть, а то в голове бардак. Завтра подумаем, что это такое.
Он ушел, а я решил перевести еще часть текста, и сел за работу. Какая-то бессознательная тяга к этим древним письменам заставляла меня действовать. Фотографии лежали на том же месте, где мы их оставили. Я склонился над текстом.
«Живые сильные духом обретут силу, живые слабые духом потеряют разум», гласили последние переведенные мной сточки. Потеряют разум. Я просидел над текстом часа два. Перевел два достаточно больших гимна посвященных Сету. Я нашептывал слова, когда переводил, не знаю, делают ли так другие, но это всегда помогало мне. Я начинал чувствовать язык.
- «…да вознесется Сет над светом и тьмой, и да падет мир на колени пред его волей…» - прочитал я заключительные строчки гимна и сплюнул от досады. Что за бред, подумал я. На часах было уже почти три часа ночи.
Ложась в постель, я прислушался. Мне показалось, что за окном что-то зашуршало. Я осторожно поднялся и, подойдя к окну, выглянул. На улице было пусто, дождь давно прекратился. Не найдя источник звука, я снова лег, но уснуть смог не сразу.
Спустя довольно долгое время глаза стали закрываться, и через некоторое время я провалился в дурной тяжелый сон, из которого меня вырвал тот же странный звук с улицы. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг была темнота. Скорее даже тьма. Я глупо таращился – ведь комната не могла быть полностью темной, из окна пробивался лунный свет. Но я не видел ничего. Я в ужасе стал тереть глаза, понимая, что видимо, ослеп, и тут снова услышал шум. Этот мерзкий шум, состоящий из тысячи голосов. Снова этот голос произнес омерзительную фразу, а я, абсолютно слепой, хватался руками за одеяло, за подушку, за все что попадалось, чтобы только удержаться в реальности. Наконец я уже не помнил себя от страха, и совершенно потеряв над собой контроль, стал выкрикивать имя друга:
- Гор! Гор! Гор!
Когда моего плеча коснулось что-то теплое, я даже не смог кричать - звук застрял у меня в горле. И вдруг в шум в моей голове ворвался его голос:
- Дэви, все хорошо, я здесь, открой глаза! – Гор похлопал меня по щекам, и я внезапно, будто вернулся назад. Я сделал над собой усилие и открыл глаза. Увидев Гора, я с ужасом понял, что все это время мои глаза были закрыты, и именно поэтому мне казалось, что вокруг темно. В первый раз я этого не понял, но теперь это внезапно меня поразило. Значит, все это время я метался по постели с закрытыми глазами…
- Дэви, ты меня слышишь? Ответь уже!
- Да, - хрипло проговорил я и взял его руку. Гор вздохнул и перевел дыхание.
- Опять было то же самое, - сказал я, пытаясь оторвать прилипающий к небу язык, - Гор, принеси воды, прошу тебя.
Друг кивнул и сорвался с места. Пока его не было, я сел, пытаясь заставить себя успокоиться. Гор принес мне стакан воды, и, сделав несколько глотков, я, наконец, смог нормально говорить.
- Что это за хрень… - я посмотрел ему в глаза. Гор не отрывал от меня взгляда, но ничего не говорил. Я отставил стакан.
- Я с ума схожу, Гор, - прошептал я. Меня снова передернуло.
- Дэви, все хорошо, успокойся, - он взял мою руку, а потом просто лег рядом и обнял. Я закрыл глаза, чувствуя, что Гор гладит меня по голове. Это успокаивало. Я заставил себя ни о чем не думать и только тогда уснул.