Все последующие дни Арамис невольно следил за Атосом и ждал. Портос о двойной дуэли с Балинкуром ничего не знал, а то, что знал, воспринимал как и было сказано – как «пустяковое дельце». Однако Арамис прекрасно понимал, что это не рядовая дуэль и потому ему казалось, что это должно как-то отразиться на Атосе. Но тот был прежним и на испытывающие взгляды Арамиса никак не реагировал.
Было еще одно обстоятельство, из-за которого Арамис не сводил глаз со старшего товарища. Когда улеглись эмоции, до Арамиса дошел очевидный факт – он впервые участвовал в настоящей дуэли. Это была не фехтовальная зала и собравшиеся ранним утром на Пре-о-Клер мужчины не собирались шутить. Его, Арамиса, вполне могли убить. Он тоже впервые в жизни мог убить. Но, то ли гротескная фигура барона д’Орм была тому причиной, то ли случайное падение маркиза, избавившее его от немедленной смерти, но Арамис никак не мог отделаться от ощущения какой-то несерьезности произошедшего. Словно это и не дуэль была, а какой-то странный спектакль. Он вглядывался в спокойное лицо Атоса, но совершенное бесстрастие знакомого лица только усиливало впечатление незначительности случившегося. Арамису не хотелось признаваться, но он ждал от друга если не похвалы, то хотя бы поощрительной улыбки. Он перебирал в памяти свое поведения, начиная с того момента, когда Атос, откланявшись, исчез за дверью прихожей мадам де Ресто, и убеждался, что для первого раза он повел себя просто блестяще. И разговор с бароном, и все последовавшее после – он отлично справился, Атос мог бы его похвалить.
«Если только для настоящих мужчин дуэль и впрямь не является всего лишь «пустяковым дельцем»… – тут какой-то звук отвлек его от размышлений. Арамис прислушался. В дверь его комнаты стучали и, видимо, давно, только он, погруженный в свои мысли, не сразу это понял.
Он открыл дверь. На пороге стоял Пютанж, а за ним высилась дородная хозяйка. Брови у обоих были нахмурены.
- Оглохли Вы, что ли? – вместо приветствия заявил Пютанж и прошел в комнату.
Хозяйка открыла рот, желая в свою очередь тоже высказаться. Но Пютанж обернулся и сунул ей в руку монету – рот тут же захлопнулся. Оценив достоинство монеты, хозяйка испарилась, тихо прикрыв за собой дверь.
- Сколько можно ждать! – обиженно воскликнул Пютанж.
- Простите, я задумался… И я рад Вас видеть, не знал, что Вы уже вернулись.
Пютанж все еще хмурил брови:
- Вы, что, не получили моей записки? Старая мегера! Вам не приходило в голову, что у Вас дурная хозяйка? Как Вы вообще живете в этой дыре? Может, Вам сменить квартиру? Давайте, собирайтесь, да поживее.
Теперь пришла очередь Арамиса хмурить брови. С некоторых пор его стала раздражать покровительственная манера Пютанжа.
- Простите, я не понимаю Вашего тона.
Пютанж упер было руки в бока, но потом заставил себя сменить позу.
- У меня к Вам дело, – нехотя пояснил он Арамису. – Думал, поговорить здесь, но, при такой хозяйке лучше выйти.
- Почему?
- Подслушивает, можете не сомневаться. Пока Вас не было, она наверняка тут все углы обшарила и все ящики перерыла.
- Но, ключ…
Пютанж хмыкнул, и Арамис закусил губу:
- Думаю, Вы правы. Идемте.
Едва они вышли из дома, Пютанж нетерпеливо спросил:
- Куда Вы дели коня?
- Коня?
- Вы же не думали, что он для Вас?
- Нет. Я пока оставил его на постоялом дворе.
- И его еще не украли?
- Я хорошо заплатил, чтоб за ним был уход и присмотр, отдал все наличные, а кроме того, сменил упряжь, чтоб не бросалась в глаза своим богатством.
- Хоть что-то! У меня так удар сделается.
- Куда мне его привести?
- Ко мне. Нет! Не ко мне! Нельзя чтоб его видели. Слишком заметный. Черт, еще Бекингем, будь он неладен, все спрашивал о нем.
- Но принцесса подарила коня королеве, ведь так?
- Ага, а теперь объясните, по какой причине он оказался в Париже раньше всех и вся, а главное, кого привез? Если бы не эта история… Надо куда-нибудь его деть.
- А что скажет Ее величество?
- Про кого? Про коня от которого без ума Бекингем? Скажет – да чтоб он сдох! Если ей известны такие выражения.
Арамис едва удержался от вопроса: «Кто – конь или Бекингем?».
- Слушайте, Вы можете понадежнее пристроить эту несчастную лошадь на день-два? Мне нужно время.
- Я попробую.
- Уж постарайтесь! Внакладе не останетесь, обещаю. Вообще, это и в Ваших интересах, между прочим! Я дам Вам знать, когда вопрос решится.
Озабоченный Пютанж ушел, забыв попрощаться, а Арамис поспешил на постоялый двор забрать коня.
Его еще не украли, но слишком многие обращали внимание на такого красавца, и Арамис, пожалуй, пришел вовремя. Он сел в седло с огромным удовольствием и сам готов был не слезать с этого коня никогда, и жалел только, что в городе особо не разъездишься. Однако, скоро ошарашенные взгляды прохожих и раскрытые в изумлении рты отрезвили его. Конь был слишком приметен.
Подумав, Арамис направился на улицу Феру. Обычно в это время Атос, если бывал при деньгах, посылал Гримо в трактир, и долговязую фигуру, тащившую набитую корзинку, Арамис увидел уже издалека – по всей видимости, у хозяина Гримо случилась светлая полоса.
Выслушав просьбу Арамиса, Гримо кивнул и скрылся в доме.
Атос лежал на кушетке, поджидая обед, и совершенно не собирался никуда выходить. Послушав Гримо, вернее, увидев его жестикуляцию, Атос недовольно спросил:
- Какого черта он не может подняться сам?
Гримо склонил голову набок и поднял глаза к небу.
- Не велел говорить? Что за черт! Скажи ему, пусть поднимается.
Гримо вздохнул и отрицательно покачал головой.
Атос подумал и нехотя встал:
- Хорошо. Я выйду.
Спускаясь по лестнице, он застегивал крючки камзола и хмурился:
- Что за глупые шутки… Арамис, скажите на милость, что это Вы…– рука Атоса тщетно перебирала кружево воротника, нащупывая застежки, которых там не было. – Бог мой! Что это?
Он машинально продолжал мять воротник, потом щелчком отбросил кружево и шагнул вперед, к улыбающемуся Арамису:
- Это?... Ваш?!
- Хорош? - Арамис не смог сдержать тщеславной улыбки. – Если хотите, можете проехаться.
Атос уверенно и нежно провел рукой по гордо изогнутой шее, слегка коснулся «звезд» на боках, погладил шелковистую гриву. Конь следил за его действиями немного настороженным взглядом и чуть слышно пофыркивал. Арамис сделал приглашающий жест:
- Прошу Вас!
Атос еще раз дотронулся до гривы, блестевшей и переливавшейся на солнце и, сделав над собой усилие, отошел на шаг назад.
- Королевский конь. Не хочу даже делать предположения, откуда он.
Арамис порозовел от удовольствия:
- Вы уже угадали. Королевский – Ее величества.
Атос все еще не сводил глаз с коня, но при этих словах вздрогнул и посмотрел на Арамиса.
- Вот как? – Он посерьезнел. - И куда Вы намерены его деть?
- Я хотел спросить, не могу ли я пока отправить его в мушкетерские конюшни?
- Исключено. Вы должны сами это понимать.
Арамис растерянно прикусил губу, ему казалось, что и Пютанж и Атос как-то уж слишком серьезно отнеслись к этой ситуации.
- Вы полагаете?
- Арамис, я думаю, сначала мы пристроим это чудо, а после я хотел бы с Вами поговорить, если не возражаете. Гримо пока останется с ним, а мы пройдемся к де Тревилю.
Переговорив с капитаном, Атос сказал, что коня можно будет оставить у родственника Тревиля. Тот позаботится о животном как должно, и не будет болтать. Гримо с конем были отправлены с запиской от капитана по указанному адресу, а сами господа поднялись в квартиру Атоса.
Снова устроившись на своей кушетке, Атос взял бутылку, которую расторопный Гримо успел откупорить перед уходом, и, налив себе и Арамису, сказал:
- Ну вот, а теперь нам, пожалуй, надо поговорить.
Арамис пожал плечами. Настойчивость Атоса показалась ему странной.
- Если хотите, – Арамис встал и прошелся по комнате. Атос, отпивая мелкими глотками вино, насмешливо поглядывал на друга поверх стакана.
- Вам кажется, что я нескромен и неприлично настойчив, признайтесь.
Арамис сел и вежливо улыбнулся:
- Нет, отчего же. Вы никогда ничего не делаете без причины.
- Вы не понимаете, почему я отказался поместить коня к нам в конюшни? Кстати, кто Вам его дал?
- Господин Пютанж.
- Ах, этот… Арамис, я бы ничего не сказал, если бы Вы сами все понимали, но Вы не понимаете, и, похоже, совершенно искренне.
Не вставая, он протянул стакан и кивком головы показал, чтоб Арамис налил ему еще.
- Видите ли, дорогой друг, люди не всегда знают сами себя. Они думают, что держат себя в руках, а потом… Потом случается так, что человек не отвечает за себя, но еще не понимает этого. Он начинает делать глупости и неосторожности, но совершенно того не замечает, зато это отлично видят другие.
Лицо Атоса помрачнело.
- Да, человек все еще полагает, что сам себе хозяин, а им уже управляют чувства, над которыми он не властен.
Атос встал и пересел к столу. Арамис наблюдал, как содержимое бутылки неуклонно уменьшается в объеме, но к своему наполненному стакану он не притронулся.
- И что?
- Что? А то, что если эти глупости начинает делать некто, поставленный очень высоко, то они слишком бросаются в глаза. Не стоит умножать число этих глупостей своими. Иногда сильнее всего компрометируешь себя сам. И если Вы порядочный человек и… мужчина, то сами поймете, как Вы должны поступить, видя неосторожность, допущенную дамой. Вот собственно и все. Да, капитан сказал, что коня можно будет держать неделю, у Вас есть время. А сейчас, если хотите, можем отобедать вместе, Гримо скоро должен прийти.
Арамис поднялся:
- Благодарю, но я лучше пойду.
- Как знаете.
Всю дорогу до дома Арамис пытался понять, о чем догадывается или уже догадался Атос при том, что сплетни про амьенское приключение хоть и шепотом, но вовсю обсуждали по всему Парижу, от рыночной площади до приемной де Тревиля.
«Если глупости начинает делать некто, поставленный очень высоко, - пробормотал Арамис себе под нос и внезапно оторопел. – Как я мог забыть! Мари! Человек поставленный очень высоко! Неужели я готов так легкомысленно ее скомпрометировать? Неужели я настолько тщеславен, что мог забыть о ее чести и репутации, ради удовольствия увидеть завистливые взгляды? Как я сразу этого не понял! Это же ужасно! Надо немедленно избавиться от коня и лучше, если бы он вообще… Нет, он слишком хорош, чтоб издохнуть. Пусть бы его увезли из Парижа, или даже из Франции».
На пороге дома стояла хозяйка, которая, увидев Арамиса, охнула, и попыталась укрыться за дверью. Помня о прошлом инциденте, Арамис поспешил задержать ее:
- Вы ждали меня? Для меня что-то передали?
Хозяйка замялась – Арамис застал ее врасплох.
- Мне передали записку? – понял Арамис. – Давайте сюда.
Хозяйка недовольно выпятила губу, но записку отдала. Она явно ждала поощрения, выразительно поглядывая на свои руки, но Арамис, быстро пробежав глазами написанное, развернулся и снова отправился на улицу.
Записка была от Пютанжа, он настойчиво просил как можно скорее прийти к нему.
Если в первый раз он был озабочен, то сейчас – раздражен. Он жестом указал на кресло, куда мог сесть Арамис, и, не скрывая дурного настроения, сказал:
- Очень надеюсь, что это уже все. А что с конем? Куда Вы его дели?
- Он в надежном месте, где его не увидят посторонние.
- Угу, вот, кстати, Ваши вещи. Чтоб Вас не вздумали искать – забрал. Послал к этим, как их, паломникам, слугу от Вашего имени, он им сказал, что Вы уехали. Вы что же, недовольны?
Арамис вздохнул:
- Теперь это не важно. У меня была назначена встреча. Уже все равно. Вы за этим хотели меня видеть?
- Ах, нет! Чуть не вылетело из головы, конечно, нет. Вот!
Пютанж кончиками пальцев подтолкнул к Арамису небольшую коробочку.
- Принесли недавно. Хорошо хоть додумалась передать с надежным человеком, – он нахмурился. – Что за легкомыслие! Так компрометировать себя интересом!
Коробочка была обтянута темной тканью, поверх которой тускло отблескивали выпуклые желтые цветы, оплетавшие крышку и сжимавшие тонкими стеблями темно-коричневые бока коробочки. «Слоновая кость, – догадался Арамис. – А как искусно наложена инкрустация». Он протянул руку. Коробочка оказалась тяжелой и холодной.
- Как каменная, – невольно проговорил Арамис.
- Угу, каменная.
Не веря глазам, Арамис поднес коробочку ближе – то, что казалось переплетением темных волокон, было тонкой резьбой, имитирующей ткань. Глаза его видели желтую шелковистую поверхность теплой кости, а холод под пальцами убеждал, что это камень. Он откинул крышку. Вся коробочка была сделана из единого куска. Тщательно отшлифованная внутренняя поверхность была испещрена темно-фиолетовыми прожилками.
- Мрамор? – Арамис никак не мог поверить.
- Вы думали слоновая кость? – улыбнулся Пютанж. - Нет, какой-то восточный мрамор. Удивительно, да?
Арамис так был занят коробочкой, что не сразу разглядел, что лежало внутри. В углу, завернутая в лоскут темно-синего бархата, примостилась белая жемчужина. Она была средних размеров и горделиво выставляла напоказ безупречность своих форм.
- Настоящая? – глупо спросил Арамис.
Пютанж даже не счел нужным отвечать на этот вопрос. Арамис осторожно вынул жемчужинку из бархатного лона и положил на ладонь.
- Какая хорошенькая.
Пютанж фыркнул.
- Вы про нее прямо как про женщину.
Он взял жемчужину и покатал между пальцами.
- А, правда, симпатичная какая. Такая вся круглая!
- Это я могу себе оставить? – поинтересовался Арамис.
- Не знаю, не знаю, – лукаво улыбнулся Пютанж. – Вы, помнится, говорили, что нельзя принимать подарки от женщин… Или Вас это уже мало волнует?
Он снова засмеялся, увидев, как покраснел Арамис.
- Немножко волнует, вижу. Забирайте. А я пока займусь конем, есть у меня кое-кто на примете… Сполна заплатит.
- Но, как же королева?
- А! – Пютанж легкомысленно отмахнулся. – Сказали же – конь пал. Плохо обтерли, а он разгоряченный. Прямо там, в Амьене, и издох. Недоглядел я, виноват. Так что, как будут новости, я пришлю сказать. Нет, не пришлю. Годо наотрез отказался иметь дело с Вашей хозяйкой. Какая все-таки мегера! А деньги берет.
- Годо?
- Мой слуга. Вы бы съехали, в самом деле… Я бы подумал, у нее в доме деньги хранить.
- Какие деньги?
- А за коня? Немало дадут, уж я постараюсь. Так куда мне посылать, когда новости будут?
- Если что-то важное, можно на улицу Феру, там живет мой друг, он обязательно мне все передаст.
- Феру? Что это?
- Там на соседней улице капитан де Тревиль живет.
- Мушкетеры, что ли? Ваш друг – мушкетер? А, вспомнил! Это тот, э-э-э… он еще в Лувре потом был… он? Там история случилась, Камилла жаловалась… а Мари наоборот, совсем тогда от него…
Пютанж осекся:
- Так, ерунда… Знаете что, за коня деньги когда еще будут, а Вам сейчас нужно, я Вам дам, а потом вернете, хорошо?
Он быстро достал кошелек, начал было отсчитывать деньги, но потом сунул Арамису все:
- Займитесь собой, развлекитесь.
Арамис прекрасно расслышал все, что сказал Пютанж. Его торопливость и явное желание поскорее выпроводить гостя тоже бросались в глаза. Пютанжу было неловко.
Арамис откланялся, он понимал, что большего Пютанж все равно не скажет. Можно попытаться узнать у Камиллы, но после сцены в «Толстухе Марго» расспрашивать ее об Атосе рискованно. Он еще тогда понял, что они знакомы и знакомство это не было приятным. Потому она и жаловалась Пютанжу. А Мари, наоборот…
Нет, он не будет думать об этом. Мари его богиня, она безупречна. Он ей верит – это главное. Верит и любит.
Отойдя от дома Пютанжа, Арамис задумался. Идти домой не хотелось. Его отношения с хозяйкой становились все напряженнее, она постоянно подглядывала и подслушивала. Он все время чувствовал на себе ее взгляд. Не пора ли и правда сменить квартиру? Вот если за коня дадут хорошие деньги, можно будет приискать новое жилье.
Арамис улыбнулся сам себе: «Как быстро я привык к суммам, которые раньше казались невероятно большими. Надо будет что-то придумать с жемчужиной, чтоб она всегда была при мне. Интересно, что бы сделал Портос? Может, мне заказать кольцо? Или нашить куда-нибудь? Но куда? Одна жемчужинка это так мало!».
Привычным уже жестом (он подсмотрел его у одной из светских дам) Арамис поднес руку к мочке уха и тут его осенило. Он закажет себе сережку! Придворные франты носили серьги, по одной или по две – у кого насколько хватало денег. Даже Бекингема несколько раз видели с жемчугом в ушах. Единственное, что не нравилось Арамису, что серьги болтались и слишком бросались в глаза. Если бы придумать что-то не такое заметное, но изящное… Чтоб жемчужина была в самой мочке, на розовой коже это должно смотреться особенно красиво.
Идея ему очень понравилась – в конце концов, у него есть знакомый ювелир и отличный! Он обязательно что-то придумает.
Арамис повеселел и прибавил шагу.
***
Свое обещание Пютанж выполнил уже через день. Гримо разыскал Арамиса в семинарии и передал записку, принесенную на улицу Феру разборчивым Годо. Пютанжу нужен был конь, чтоб передать новому владельцу. Деньги были уже уплачены.
Арамису так и не пришлось последний раз проехаться на королевских статей коне, он даже не узнал, где был этот самый конь – все устроили без него. Гримо сам сопроводил Пютанжа и покупателя в нужный дом, и вернулся с сообщением, что свою долю (и, как подозревал Арамис, плату за молчание) можно забрать у Пютанжа когда будет удобно. Позже Пютанж рассказал, что коня увезли очень далеко – в Польшу. Посольская спесь была использована в полной мере – поляк заплатил по-королевски.
Получив на руки две тысячи ливров Арамис был ошеломлен:
- Конь может столько стоить?
Пютанж хмыкнул:
- Раз заплатили… Наверное.
- Как он мог согласиться? Это же грабеж!
Самодовольная улыбка тронула губы Пютанжа:
- Это смотря что при этом говорить. Если сам испанский король ездил на нем…
- Король?!
Пютанж захохотал:
- Ну, мог ездить, какая, в сущности, разница? Конь-то хорош. Разве нет? И потом, что им в той Польше не все равно кто это был – испанский король или французский семинарист?
Деньги Арамис попросил Пютанжа пока придержать у себя. Он вдруг испугался, что с ними может что-то случиться, если он заберет их к себе. Не то, чтобы он считал хозяйку способной его обокрасть, но так ему было спокойнее. К тому же он решил воспользоваться советом и найти новое жилье. Теперь он не видел к тому препятствий – деньги были.
Потратив полдня на хождение по предместью, Арамис уже не чувствовал себя таким уверенным. Все мало-мальски приличные помещения желали сдать за такие деньги, что оплатить их можно было разве что табуном андалузцев. Причем всем надо было платить вперед. Расстроенный и уставший Арамис отправился в «Сосновую Шишку». Там было непривычно пусто, но Портос, сидящий в самом центре зала, один создавал видимость шумной компании.
- Арамис! Отлично! Хоть Вы пришли, ума не приложу, куда все подевались. Я закажу чего-нибудь? У Вас ммм… есть деньги?
Арамис кивнул. Обрадованный Портос подозвал трактирщика. Есть Арамису не хотелось, пить тем более, но он не хотел расстраивать друга. Пока Портос сражался с жареным поросенком, Арамис стал расспрашивать его о квартире – как ему удалось снять такое прекрасное помещение, ведь у мушкетеров не так много денег.
Портос насторожился:
- Ну, квартирка ничего, хорошая. Цена? Как Вам сказать… Немалая… Но ничего, я справляюсь. А собственно, зачем Вам?
Арамис объяснил.
- И сколько у Вас денег?
- Двести пистолей. Может, двести пятьдесят.
- Хм, неплохо. Можно что-то найти неподалеку.
- Правда? Вы так думаете? Я пытался, но они все требуют плату вперед и просят такие деньги! Мне кажется, меня пытаются обмануть. Может, Вы согласитесь пойти со мной? Вы знаете что почем, Вас не обманут.
Портос пробурчал что-то неопределенное.
- Вы бы очень меня выручили.
Портос вздохнул.
- Видите ли, Арамис, я бы с удовольствием Вам помог, но, к сожалению, я не могу судить по своей квартире.
- Но Вы же знаете, сколько платите и на каких условиях, и если мы сошлемся на Вас…
Портос испустил еще один вздох:
- Понимаете, я не знаю, то есть знаю примерно…
- Вы что, не знаете, сколько платите за квартиру?
Портос выразительно глянул на друга:
- Э-э-э, за квартиру платят…
Арамис не понял:
- Кто?
Портос самодовольно хмыкнул:
- Вы вынуждаете меня быть нескромным.
Арамис смущенно отвел глаза:
- Простите.
- Так что сами понимаете. Я всегда к Вашим услугам, но в этот раз ничем не могу помочь. Впрочем, если хотите, можете спросить Мушкетона, он толковый малый.
Арамис не особо рассчитывал на слугу, но к его удивлению, Мушкетон оказался намного более осведомленным, чем его хозяин. Была только одна неприятность – Мушкетон уверял, что сумма, которой располагал Арамис, может оказаться недостаточной.
- Двести пистолей? Можно найти и на эту сумму, но мне показалось, Вы рассчитывали на отдельную квартиру? К тому же, платить надо каждый месяц, надолго этих денег не хватит. А еще обстановка. Двести пистолей?
- Хорошо, двести пятьдесят… Триста.
Мушкетон покачал головой:
- Право не хочу Вас расстраивать, сударь, но ведь Вам надо будет и питаться чем-то, что тоже недешево, нельзя же все отдать за квартиру и умирать потом с голоду. Не всегда ведь можно взять в долг. Да и другие расходы имеются. Если это все Ваши деньги, лучше не тратить их сразу.
Совет был разумным, но Арамису вдруг настолько стала невыносимой мысль опять возвращаться к мегере-хозяйке, в то время когда у Пютанжа его дожидается туго набитый кошелек, что он пообещал себе к возвращению мадам де Шеврез непременно найти новое приличное жилье, даже если потом ему, как сказал Мушкетон, придется умирать с голоду.
Портос, чувствуя некоторую неловкость за свой отказ, усиленно упрашивал Арамиса еще посидеть, стараясь развлечь его очередными байками, но Арамис, уверив Портоса, что ничуть на него не сердится, покинул трактир.
Сначала он хотел пойти к Атосу, но потом передумал. Что делать с деньгами он решил твердо. Атос не будет за него искать жилье, так стоит ли беспокоить друга?
Однако, несмотря на всю его решимость, и вторая половина дня прошла в пустых хлопотах. Оставалось надеяться, что завтрашний день будет удачнее.