Матрёшка Индо-Русь. Александр Сигачёв

      Научно-художественный исследовательский проект.

                ОТ АВТОРА ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

 Матрёшка (Мать-Русска, Мать Рисши-ки) - символ герба древних Ариев. Уменьшенная копия Божества Су-Бхадры древнеарийского храма Джаган-натхи. Су-Бхадра - супруга легендарного, прославленного воина-богатыря Ариев Арджуны. Изотерический смысл  разъёмной матрёшки (Мать-Русска) - символизирует происхождение всего Мирозданья из  триединого Бога – Крышня (Коляды), которые вынимаются из Единого тела Господа, образуя единую Троицу.
     Язык ДЕВАНАГАРИ самый древний язык на земле. Шрифт, который используется в санскрите, маратхи, хинди и в ряде других языков, называется "Деванагари" - (санскр. принесенный из Божественного города). Сравнительный древне-ведический словарь представлен в [Приложении 1].

  Дева на горе – Деванагари.
На море на Окияне, на острове Буяне
Лежит бел-горюч камень Алатырь.
На том камне стоит стол престольный,
На столе сидит красна девица,
Швея-мастерица, заря-заряница…
                (Древнерусские Веды.)

   В золотую пору человечества все люди говорили на одном языке ДЕВАНАГАРИ, который являлся первоначальной слоговой системой письма ИНДО-АРИЕВ, трансформировавшейся в санскритский язык   [1] .
Сходство санскритского языка со славянским языком  поразительно, особенно с восточнославянскими языками – по основному лексическому фонду, грамматическому строю, роли формантов и множеству других частностей. Момент соединения языка ДЕВАНАГАРИ с праславянским языком  ИНДО-АРИЕВ. ярко и образно отмечен в древнерусской былине «Волх Всеславьевич», читаем в сокращении:

Как по саду, саду, по зеленому,
Как ходила – гуляла, молода княжна,
Молода княжна Марфа Всеславьевна.
Она с камня, княжна, соскочила,
Соскочила да на змея лютого;
Обвивается да ведь лютый змей
Вокруг чебота сафьяна зеленого,
Да вокруг чулочка шелкового,
А и хоботом змей бьёт да по белу телу!
Втапоры княгиня занеможила,
Занеможила княгиня – дитя родила;
Как по небу засветил, светел месяц,
А во Новогороде родился богатырь,
Что могуч богатырь Волх Всеславьевич,
Задрожала да сыра земля,
Затряслося славное царство Индийское,
А и сине море всколыбалося
Для ради рождения богатырского –
Молода Волха Всеславьевича;
А и рыба пошла в морскую глубину,
А и птицы полетели высоко в небеса,
А и туры да олени за горы пошли,
А и зайцы, лисицы – по чащицам,
А и волки, медведи – по ельникам,
А и соболи, куницы – по островам!..
………………………………………
Как и будет Волху семь лет –
Отдавала его матушка учить грамоте,
А и грамота пошла на пользу;
Посадила его пером писать,
И письмо ему пошло на пользу…
………………………………………
Как научился Волх премудростям,
Стал себе Волх дружину собирать;
Он набрал себе дружину в семь тысяч;
………………………………………
Втапоры Волх он догадлив был:
Он со всею дружиною хоробрую
Что ко славному царству Индийскому
Тут же с ними и во поход пошел!
Как всем молодцам Волх приказ отдает:
«Гой еси вы, дружина хоробрая!
Вы ходите по царству по Индийскому.
……………………………………….
А оставьте вы только по выбору,
Что не много не мало – семь тысяч,
Семь тысяч душечек красных девиц!..»
……………………………………….
А и сам Волх во палаты пошел,
Что во палаты во царские,
Ко тому царю ко индийскому.
……………………………………….
А тут Волх сам царем стал,
Взял он замуж царицу Азвяковну,
Молоду Елену Александровну;
А и та его дружинушка хоробрая
Как на тех девицах переженилася –
А и стали-то они люди посадские.
 
   Как и русский язык, так и язык ИНДО-АРИЕВ - санскрит, обладают исключительным богатством, гибкостью согласных звуков, как изобразительное средство звукового строения слов, что лишь в малой степени свойственно другим языкам. Инструментовки и звуковое строение санскритской и русской фразы могут существенно отличаться от инструментовки и звукового строения составляющих ее слов, взятых в отдельности. Такие свойства языка создают очень мощное и своеобразное средство художественного выражения, почти не передаваемое в переводе. Это очень важное своеобразие, свойственно как для поэтики русских стихов, так и санскритских поэтических шлок ИНДО-АРИЕВ.
    Подобно русской поэтике, в санскритской поэзии большая роль принадлежит внутренним рифмам, ассоциациям и аллитерациям, как средствам художественного выражения. Эти поэтические приёмы использовались и в эпической поэзии широко, тонко и продуманно. Остается только удивляться, какой русской современностью дышит санскритская поэзия. В таких эпических памятниках, как «Рамаяна»   [2], [Приложение 2] чеканных по форме и совершенных по языку встречаются всевозможные виды аллитераций, внутренние рифмы. Богатства их кажутся неисчерпаемыми, «Мотив Лакшманы» - на Ш, иногда – на Л, с разнообразной инструментовкой, и различными вариациями аллитераций (этим приёмом широко пользовались русские поэты А.С.Пушкин, В.В.Маяковский, В.Я.Брюсов и другие).
    Донские казаки являются истинными потомками древних Ариев, пришедших в Индию в стародавние времена. Некоторые казачьи былины являются «зародышами» великого эпоса Индо-Ариев – «Махабхараты»   [3], [Приложение 3]  . Потомки Ариев пришли в Индию из Скифии Великой, с низовий берегов Дона и Волги, через Среднюю Азию в конце второго тысячелетия до н.э.
    Русские былины были созданы не на Севере, а на Юге России, так как все действия былин происходят в чистом поле от Синего моря (Чёрного моря). Былины, несомненно, рассказывали о реальных событиях давнего времени, это подтверждают  детали, которые невозможно выдумать. В былине «Волх Всеславьевич» имя побеждённого индийского царя  Сантал. Санталы – это древнеиндийский неарийский народ, сохранившийся, и по сей день в Бенгали.
   Индийская тема в русском эпосе не исчерпывается сказанием о Вольге. Так, например, былина о Дюке весьма поучительна и занятна. Дюк Степанович со своею дружиной прибыл в Киев и вступил в спор с князем Владимиром и его дружиной. Он во всём превосходил киевских знатных людей: богатством, доблестью, мужеством, благочестием. В былине описаны владения Дюка в его богатой, благочестивой и счастливой стране. Описания в былине очень напоминали легенду о «Беловодье», уходящей корнями в древнейшую мифологию Ариев. Откуда же взялся Дюк, этот таинственный богатырь?

... Да ехал я из города из Галича,
Из Волынь-земли из богатые,
Да из той Карелы из упрямые,
Да из той Сорочины из широкие,
Да из той Индии богатые...

    В некоторых вариантах былины родиной Дюка является «Индийское царство», которое представлено в них как идеальное общество – богатое, справедливое, правдивое. Былина о Дюке реалистична. Богатырь прибывает на Русь не из какой-то неведомой страны, а из Индии. Дюк – это представитель арийской элиты Индии (тех самых «Солнцерождённых» династий раджпуров и махатмов, ведущих свою родословную от «шакьев» - скифов). Он прибыл в Киев на свою «историческую родину» после длительного разрыва связи с периода «великого переселения народов». Подлинный смысл былины о Дюке (и сказаний об Индийском царстве) заключается в сопоставлении  «новой» киевской знати, её древним началом индоарийской элитой. Благочестие Дюка в былине подчёркивает его древнее дохристианское древнеарийское «Православие».
    Национальная древнерусская народная религия удержалась в Индии, и представлена в разделе «махабхараты» - «Гитопанишадах»  [4], [Приложение 4].  Былина о Дюке, есть ностальгия по утраченной арийской светлой солнечной религии, указанием на место, где она сохраняется, и откуда можно будет взять необходимую информацию для её восстановления.
    Автором данного исследовательского проекта написан сценарий «Видение Махабхараты» по мотивам поэмы Вальмики «Махабхараты», [Приложение 5]. В данной пьесе «Махабхарата» представлена, как современная мировая драма. Автор попытался максимально приблизить текст настоящей пьесы к оригиналу по смыслу и мелодике санскритских шлок (стихов).
    Известно, чо Александру Сергеевичу Пушкину были хорошо известны все древнеарийские сказания, и он в своём творчестве мастерски пользовался этими сокровищами. Пушкин, несомненно, был посвящён в русские Веды и сложные для ума истины Вед поведал простым языком в своих удивительных сказках, написанных в стихах. Так же в стихах были написаны и древнерусские арийские веды, и скифские былины, и ведические гимны древней Индии.  Так историю Рамы и Ситы из «Рамаяны» он полностью воспроизвёл в своей удивительной сказке «Руслан и Людмила»: колдун похищает жену Руслана Людмилу в день её свадьбы. Руслан отыскивает колдуна, сражается с ним, побеждает его и возвращает свою возлюбленную...
    Интересно отметить почти полное совпадение древнерусских преданий и преданий  древней Бхараты, а Бог Велес покровитель домашних животных, подобно Богу Кришне изображался со свирелью. Сравнение древнерусских Вед и ведической литературы древней Бхараты, дают все основания привести обобщенный краткий ведический словарь имен и терминов, в рамках данного научного исследования. Автор ни в коей мере не претендует на исчерпывающую полноту предлагаемого информационного материала: задача изначально была намного скромней - показать закономерную, непреходящую связь ведических знаний древней Руси и древней Бхараты.
    К счастью, на юге России, в низовьях Дона и Волги сохранились более древние эпические сказания, чем на севере Руси. Они восходят к сарматскому и скифскому  периодам, к эпохе до «великого переселения». Долгое время эти сказания были недоступны исследователям. Судя по их «сказам» древнейшая Русь представляла собой степное государство, жители которой преимущественно занимались скотоводством, а также земледелием и градостроительством. Центр древнейшего русского государства находился в низовьях Дона и Волги, где соблюдался ведический принцип самоуправления по образу «Вольного казачьего круга».

А и царство то (русское) на Волге сидит,
А и царство то на Дону лежит,
А оттуда до самого сонечКАЗАКату...
 
      Даже из небольших уцелевших осколков былин, находится немало подтверждений, что центр древнейшей Руси находился между Нижним Доном и северным Прикаспием. Так в одной из былин, записанной не на Севере, а в Симбирской губернии, говорится о русском Астраханском царстве:

... Из сильного было Астраханского царства.
Жил был тут князь Саур сын Ванидович.
Накопил он силушки себе многое множество,
Накопил он силушки, в поход пошёл,
В поход пошёл на три царства:
Первое царство Латынское,
Под другое царство Литвинское,
Под третье царство Сорочинское...

    Интересно, что у Геродота, в мифе о первопредках скифов указано, что скифы мыслили себя прямыми потомками Верховного Бога (Варуны-Сварога).
     Легенда о первопредках Скифов является классическим «культурным мифом». Колоксай, младший сын Таргитая (первопредка скифов) становится верховным правителем скифов благодаря тому, что принял первые священные дары неба – золотой плуг, ярмо, чашу и меч. Тем самым Колоксай установил «цивилизацию...
    «Что казаки от казаков ведутся, что казачьему роду нет переводу, - было сказано в Лицевой летописной миниатюре «Царственном летописце», - это факт неопровержимый». И в былинах - славный казак Илья Муромец вершил добрые дела, и в песнях казачьих живёт седая старина, да и само слово казак указывает на глубокую древность. Все слова с корнем «каз», так или иначе, связаны с казачеством: приКАЗ, уКАЗ, КАЗна, КАЗанок, КАЗённый, КАЗначей, сКАЗка, доКАЗательство, отКАЗ, заКАЗ, рассКАЗ, поКАЗ и много других слов с корнем «каз». Ясно, что слова эти появились не сегодня и не вчера, от слов этих веет вечностью.
    В летописном Лицевом своде «Царственном летописце», ясно показано, что казаки были Ариями, родина которых Придонье, Приднепровье, низовье Волги, Таврия. Отсюда распространялись Арии по всему свету, и по сей день живут казаки по всему свету своими вольными станицами, бережно храня свои древние традиции, обычаи, культуру. И древнегреческие мифы о битвах с кентаврами яркое тому свидетельство. Кентавров древние греки изображали страшными существами, у которых грудь,  голова и руки – человечьи, а туловище и четыре ноги – конские. При всей чудовищности Кентавров, умеющих метко стрелять из лука, метать копьё и огромные камни, умеющие стремительно бегать, быть неуловимыми и неодолимыми в бою, в них, тем не менее, проглядываются вполне реальные пришельцы с севера в Грецию на лихих конях. Кентавры (конники Таврии) – это Донские казаки на своих быстроногих конях. Грекам, впервые увидившие  всадника на коне, это представлялось невообразимым чудовищем. Конные неуловимые пришельцы с севера на Грецию, метко разивших пеших Греков издали из боевых луков, поражало воображение греков; проживая в гористой местности на многочисленных островах, греки в древности не знали лошадей, и были исполнены ужаса при виде боевых всадников. Сохранились обломки древнегреческой вазы с изображениями боя греков с кентаврами, где кентавры изображены с такими же бородами, с какими обычно изображали греки скифов (хранится в Британском музее в Лондоне).  Особенно поражало греков появление на лошадях вооружённых амазонок. Донские казачки были прекрасными наездницами, пользовались равными правами с мужчинами, были столь же ловкими, выносливыми и смелыми в бою, не уступая казакам. Битвы пеших греков с амазонками с большим искусством отображены на древнегреческой вазе середины VI века до Р.Х. (хранятся в Британском музее в Лондоне). 
    Амазонки (казачки) верные и преданные жёны и дочери казаков, сопровождали своих мужей и отцов в походах, совершали вместе с ними лихие конные атаки, принимали участие во всех битвах, своих мужей и отцов. Отважно сражались и бесстрашно умирали на поле боя вместе со своими мужчинами казаками. В русской рукописной летописи представлена миниатюра «Царица амазонская, выступает в поход против греков со своими амазонками».   Уцелевшие экземпляры «Царственного Летописца»   сохранились до настоящего времени.
     В древних сказаниях повествуется о необыкновенной доблести скифов, их бесстрашии. Скифские просторы находились в низовьях Днепра и Дона, куда испокон веков собиралась вольница, было древнейшей родиной славного казачества – Донцов и Запорожцев. Победоносные походы скифов около 630-го года до Р.Х. осуществлялись от берегов Днепра и Дона, через Кавказские горы, Армению, Персию и Малую Азию вплоть до Египта.
    Савроматов девушка могла выйти замуж лишь после того, как  она убьет врага. У Греков было поверье, что племя  быстро складывались на повозки, когда хотят избежать боя с противником, и таким образом уходят от него со всеми домочадцами и имуществом. Наоборот, если они хотят кого-нибудь принудить к бою, то никто не сможет уйти от скифов, благодаря их быстроногим коням и необыкновенно меткой стрельбе из луков...» 
    Не следует ждать исчерпывающей теории  истории Донского казачества Ариев, как оригинального, богатырского, былинного народа. Это сочинение не является учебником истории казачества, как такового, ибо такого учебника о самобытном, независимом не от какой власти Великого народа,  не напишут никогда;  и никогда не признают написанного.  Вольные рыцари казаки никогда не будут признаны прямыми потомками Ариев в своём отечестве, как и не признаны великие пророки в Отечестве своём. Зато эта память любо казакам, впитавшим любовь к истинной свободе с молоком матери - Донской казачки. И вольная песнь тихого Дона от начала века была жива, жива она ныне и пребудет вовек живой. У всякой великой Идее нет начала, - казачество Ариев существовало всегда. Прообраз её отражён во многих эпохах прошлого и живёт, как вечная Идея. В древних литературах, то и дело, встречаются легенды о мудрых, красивых и сильных духом казаках-Ариях, в рассказах, былинах, преданиях, сказках всех времён и народов. Бои за свободу духа Великого народа свершались всегда, и дух казаков-Ариев действительно обретал неслыханную, невероятную свободу.
    Арийская раса населяла территории от северных склонов Кавказских гор до берегов Дона, Волги и от берегов Азовского и Чёрного морей до моря Каспийского. С древних времён племена славян (любящих славу, доблесть, честь) назывались скифами, сарматами, гетами, готами. Наиболее древнее собственное имя скифов-славян было – Россы, Руссы. Военное сословие жителей Дона, Нижней Волги, Приазовья называли азами, Ас-саками, казаками.
    Арийская цивилизация является изначальной, все остальные цивилизации возникли на её основе. Арийская цивилизация представлена непосредственно в её литературе, тайны которой понятны только тем, кто изучает её, храня чистоту этого знания, следуя традициям преемственности арийцев, действующей на нашей планете до сих пор.
    Система ценностей арийской цивилизации, её история представлены в Ведах, Пуранах, «Махабхарате» [Приложение 3] , «Рамаяне» [Приложение 2]. Согласно сведениям  этих древнейших литературных источниках арийской цивилизации, в мире нет более древней и завершённой идеологии, чем идеология арийцев.
    За многие столетия христианства не удалось стереть свидетельств о Ведическом (Арийском) прошлом казачества, ровно, как и всех других народностей нашей Империи. И тюрки, и фарси, иранцы, и русичи, болгары, осетины, ингуши, марийцы, ненцы, десятки других коренных народов нашей страны, помнили, передавали из поколения в поколение, находили в летописях и в раскопках старинных поселений, свидетельства тому, что они — прямые потомки Ариев.
     Идея возрождения Арийской Духовной цивилизации способна стать привлекательной для всего мира. Осознав истинную цель своего бытия на Земле, как "любовное служение Богу и любовь к ближним», возможно воздвигнуть мировоззренческую идею Арийской консолидации.
Ссылки.
[1]  Арийский эпос, Сигачёв А.А., РГБ, Информкультура, Литературно-художественный исследовательский проект, с. 3-6, М., 2013
[2]  Там же, с. 4 – 94
[3]  Там же, с. 113 - 128
[4]  Там же, с. 128 - 155
[5]  Там же, с. 155 - 167


Приложение 1.

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ДРЕВНЕ-ВЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ИМЕН И ТЕРМИНОВ
                РУСИ И БХАРАТЫ.

А

А а д ж – сегодня, теперь;
А а д и – первоначальный;
А б х а в а  –  отрицание;
А б х а ш в а р ы  –  Дэвы, или «боги» Света и Звука трёх небесных сфер;
А б х а я – «Бесстрашие», жизнь во исполнение священного долга;
А б х и д х а р м а – раздел, знание;
А б х и м а н – эго, гордыня, гордость;
А б х и р а м – радующий, приятный;
А в а-б о д х а  -  «Матерь Знания».
А в а д х у у т а – осознающий свою духовную природу;
А в а с а р – удобный случай, возможность;
А в а с т х а – состояние ждивы (инд. Души), 1) джаграт (бодрствование),
2) свапна (сновидение), 3) сушупти (глубокий сон без сноведений), 4)
турия (отделена от причинного тела неведением, 5) турьятита (полное
динения атмы и параматмы);   
А в а т а р а – (букв. нисхождение) - воплощение божества на земле;
А в в а л – первый, превосходный, лучший;
А в и д ь я – невежество, неведение, ограниченное сознание или знание;
А г а н – огонь;
А г а с ь я – великий мудрец и подвижник, по просьбе богов выпил море,
чтобы обнажить
дно, на котором прятались демоны. Боги уничтожили их;
А г н и –   Бог огня;
А г н и х о т р а – жертвоприношение Богу огня;
А г ь я н – невежество;
А  д – есть, глотать
А д ж и в и к а  - средства к существованию, правильный образ жизни
(одна из традиций шраманов);
А д ж а р и я  -  (санскр. Имени Бога Сварога – Аджа (нерождённый)). Отец всех Богов, единственный в материальном мире имеет такое Имя, ибо не рождён, а произошёл из цветка лилии, выросшего из пупка Господа Вышня. Аджария - республика на Кавказе.
А д ж н а н а (агьяна) – незнание (профан);
А д и-б у д х и – предвечный разум, Мудрость;
А д и т и –  матерь-богиня, её земной символ – безграничное
Пространство; третья, младшая дочь Дакша, седьмого сына Брахмы. У
Адити родилось двенадцать светлых сыновей – Адитьев, среди них были
такие великие Божества, как: Варуна – Бог океана, Индра – Бог  грозы и
грома, Вивасват – Бог Солнца (Сурья) и Великий Вишну, хранитель
мирозданья, владыка пространства;
А д и т ь я – одно из имён Солнца;
А д х а р – сцена;
А д х а р м а – неправедность, порок, противоположность дхарме;
А д х и к а р и – властелин самого себя;
А д х ь я т м и к а   д у х к а – зло, происходящее от самого себя, вызванное
или пораждённое самим человеком;
А з а в а - (санскр.  та, что выжимает сок сомы, райский напитк). Азовское море — названо в честь мамочки Богини Рада-рани, которую на Руси называли Азовушкой. Азов — город в устье Дона. Азово — два города, в Башкортостане и в Омской области. Азовы — город на реке Малая Обь в Ямало-ненецком автономном округе. Азовская — станица в Краснодарском крае.
А к а л м у р т – бессмертный;
А к а р – нефизический, тонкий;
А к а ш – небо, атмосфера;
А к а ш а – сверхчувственная духовная сущность, наполняющее всё
пространство, в котором заключена вечная мыслеоснова вселенной, из
неё излучается первый логос, или выраженная мысль в виде звука,
«речи»;
А к ч и – очи;
А к ш – глаз;
А к ш ь я – вечный, неистощимый;
А м а н – мир, спокойствие;
А м а н а т – залог;
А м а р – бессмертный;
А м б а – мать;
А м б и к а – Мать Мира;
А м а р а в а т и – город бессмертия (небесная столица Бога Индры);
А л а т ы р ь – к а м е н ь – по древнерусским преданиям, камень Алатырь упал с небес на остров Буян посреди моря – Океяна и на нем были начертаны письмена Бога Сварога. На волшебный камень Алатырь в Балтийском (Алатырском) море садится красная девица – заря-зарянится; Дева на горе молвит на языке Деванагари…
А н а д и – вечный не имеющий начала;
А н а л а – одно из имен Бога Агни;
А н а н г а («бестелесный») – эпитет Бога любви Камы;
А н а н д а – блаженство;
А н а р т х – беззащитный, сирота;
А н г а д – сильный, устойчивый;
А н г а - аспекты, ступени йоги: яма (воздержание), нияма (обряды), асана
(позы при медитации), пранаяма (управление дыханием), пратьяхара
(отстранённость, непривязанность к окружающему), дхарана
(концентрация), дхьяна (медитация), самадхи (созерцание);
А н с е т – неустойчивый;
А н т ь е ш т и  - обряды прощания с покойником и кремации. Ведические
арии верили, что огонь может доставлять на небо человеческое тело,
подобно тому, как священный огонь переносит жертвы богам во время
жертвоприношений. Таким образом, обряд А. рассматривается как
освобождение от земной оболочки. Обычай сати, обряд сжигания на
погребальном костре жены покойного, на которую возложена вина за
смерть супруга, бытовал в Индии до недавнего времени, местами
случается и по сей день. Если вдове сохраняется жизнь, то не оставляют
символических атрибутов замужней женщины, разбивают её браслеты,
изымают брачный шнур (мангала-сутру), бреют голову, лишают
имущества. Вдова обязана проводить остаток жизни в молитвах,
поломничестве по святым местам. Считают, что встречи с вдовами
неблагоприятны. Некоторое время члены семьи покойного считаются
нечистыми, они не должны обращаться к божествами или общаться с
другими людьми;   
А н у  (атом)- титул Брахмы, который является атомом и одновременно –
беспредельной вселенной;
А н у б х а в – величие, могущество;
А н у п а м – несравненный, бесподобный;
А п м а н – оскорбление;
А п с а р ы – танцовщица в царстве Индры;
А р а т и – 1. артель, 2. Служение божеству: предлагаются благовония, огонь, воду, цветы и прочее.
А р и и – племена, пришедшие в Бхарат в середине второго тысячелетия
до н.э.;
А р и й  (санскр. Арйа – святой, человек, живущий по законам Бога), отсюда – Русь Арийская – Русь святая. Согласно древнерусским ведам, сын Дажьбога и Живы, прародитель древних славян. Арий происходит от слова «Оратай» - пахарь, благородный;
А р ь я – (благосклонный, благородный хозяин). В литературе Вед означает «житель Арьяварты» (страны ариев, Северной Индии). В противоположность неариям (потомкам аборигенов), оттеснённых или порабощённых арийскими племенами, которые переселились в Индию в конце второго тысячелетия до новой эры. Арьяварта, как территория расселения ведийских ариев в Индии, занимала Великую Северо-Индийскую равнину - от западного моря до восточного моря и от Гималаев на Севере до гор Винхья и Сатпура на юге. В ведийскую эпоху арийские племена не  переходили эту границу. Арьяварта стала центром индийской цивилизации; именно здесь сложились главные верования: индуизм, буддизм, джайнизм. Арья —  называются два города: в Нижегородской и в Екатеринбургской области
А р ь я   С а м а д ж  (букв. «общество ариев», «общество просвящённых») – религиозно-реформаторское общество в индуизме, созданное в Бомбее в 1875 году странствующим монахом Даянандой Сарасвати (1824-1883), провозгласившего непогрешимость и богодуховенность Вед. Главным лозунгом Общества Ариев было «Назад к Ведам!»
А р ь я в а р т а – «страна ариев», или Северная Индия, где брамины-захватчики поселились сперва (полоса между Гималаями и горными хребтами Виндхья, от Восточного до Западного моря);
А р ь я н – цивилизованный последователь ведической культуры, устремлённый к духовному совершенству;
А р м а н – желание;
А р т х а – экономическое процветание;
А р ч а а – в и г р а х а – божества, для поклонения в храмах, выполненные из камня, дерева, металла, красок;
А с а л – суть, сущность;
А с а м и – особые личности;
А с а н а – статическая поза в системе йоги, положение сидя;
А с т и к а – брахман, отшельник;
А с т р о н о м и я  (астрология), джьотиша. В период существования прототндийской цивилизации астрономические знания позволяли определять даты по лунному календарю, лунно-солнечному и солнечному календарям; знали 5-, 12- и 60-летние циклы Юпитера, Были известны планеты и знаки зодиака, для обозначения которых использовалась зооморфная символика. Карта неба составлялась по лунным стоянкам - накшатрам. У древневедиеских ариев астрономия существовала как вспомагательная наука, входившая в число веданг. В настоящее время астрология в Индии остаётся популярной. Каждое действие индуисты совершают по совету или вычислению астрологов (свадьбы, наречение имени, начинание важных дел, путешествий и т.п.); считается, что судьба каждого человека зависит от закономерностей вселенского целого, что нельзя произвольно нарушать порядок и гармонию целостного мира.
А с у р – демон;
А т а л ь – нерушимый;
А т а т м – лучший;
А т м а – душа;
А т м а г а н д – высшее общество;
А т м а р а м а – мудрец, черпающий удовлетворение в самом себе;
А х и л ь я – жена;
А ч а л ь – непоколебимый, стабильный;
А ч а р ь я – гуру, учит своим примером;
А ч ч а – хорошо;
А ш а – надежда, уверенность;
А ш а н т и д х а м – мир беспокойства;
А ш а р и р и – бестелесный;
А ш в – лошадь;
А ш в а м е д х а  –  я г ь я  - жертвоприношение коня, описанное в индийских Ведах;
А ю р в е д а  - буквально, «веда жизни»;
А ш о к – не знающий печали, горя;
А ш р а м – монастырь или хижина отшельника;

Б

Б а б у л – шип;
Б а б у л ь н а т х – Отец, превращающий колючки в цветы;
Б а г и ч а – сад, плантация;
Б а д а л ь н а – измениться;
Б а д р а - бодный
Б а д ж а а н а а – играть, звонить; 
Б а д ш а х – император;
Б а а й а – левый;
Б а к а с у р - лживый, имя дьявола;
Б а л а  (или панчабалани) – пять способностей, достигаемых в практике йоги: вера, энергия, память, медитация, мудрость;
Б а л а т в а - баловство, ребячество
Б а л а к ш а - белый, светлый
Б а л а г а н ы (санскр. – войско Бала из свиты Шивы) -  город в Тюменской области, Балаганное – под  Магаданом, Балаганчик - город на Камчатке.
Б а л а к – балакать, ребёнок;
Б а л а к ш а - белый, светлый
Б а л а р а м а – то же, что и Баладева - персонаж из Писания «Шримад-Бхагаватам» - старший брат Кришны, сын Рохини;
Б а л а т в а - баловство, ребячество
Б а л р а б о л а – болтливый, хвастун (балабол);
Б а л и – царь асур (демонов);
Б а л ь – сила;
Б а п с а м а н: подобен Всевышнему Отцу по качествам и санскарам;
Б а п д а д а  («Бап» - Отец, «Дада» - Дедушка») – Извечный Отец – Всевышний;
Б а н д а н в а з – Милосердный;
Б а н д а – изуродованные, искалеченные
Б а н д а р – обезьяна;
Б а н д ж а р – бесплодная земля;
Б и н д и н – арестованный, заключючённый;
Б а н д х а н – страдания, оковы;
Б а н д х а н м у к т – свободный от оков;
Б а н и й а – купец, торговец;
Б а р а а – большой, старший, главный;
Б а р д о – Т е д о н  («Тибетская книга мёртвых») – книга, рассказывающая о том, как умирает человек, причём, умирание рассматривается, как искусство. Книга имеет целью помочь умирающему человеку пережить необычайные явления в момент смерти и достойно перейти порог между жизнью и смертью;
Б а р х а н а – идти вперед, расти, делать успехи;
Б а а т а а н а – говорить, сообщать;
Б а х у т – очень много;
Б а ч ч е – дети;
Б а ч н а – опасаться, избавляться;
Б г а я с ь – боязнь;
Б е л о в о д ь е – другое имя Ирия - рая. Получило название из-за «молочной» реки (Белой реки), текущей по раю из вымени небесной Коровы Земун. Беловодьем на Руси почитали земли Южного Урала близь горы Иремель (Ирийские горы) и хребет Кумартаг (горы Богов – Кумаров, хранителей четырех сторон света);
Б а р б а р а – Варвар, дикий;
Б а р м а – Слово Всевышнего, Бог, шепчущий молитвы, читающий Веды (сравни: «бормотать»). В русских былинах он – Бермята, либо – Пермята (отсюда название города Пермь). В Индии он – Брахма и Брахманаспати.
Б е р е з а н ь – райская местность, одна из Рипейских гор. На горе Березани растет солнечная берёза «вниз ветвями и вверх кореньями» (книга «Русские Веды»);
Б е л о я р – первый месяц весны по Велесову календарю (он же – первый месяц года) продолжается с 21 марта по 20 апреля, назван по имени Бога Белояра, или Ярилы, Яра, сына Велеса:
1 –3 Белояра (21 – 23 марта) – Красная гора, Освобождение и Воскресение Буса Белояра;
17 – 19 Белояра (6 - 8 апреля) – Зачатие Крышня – Коляды и Денницы;
25 Белояра (14 апреля) – явление Белой Книги Буса и Звездной Книги Коляды и Крышний;
31 Белояра (20 апреля) – Рождество Буса Белояра. В 295 году н.э. в столице Русколани родился Бус Белояр, сын князя Дажина. Народ его почитал новым воплощением Крышня, Коляды и Велеса. И день его рождения на небе загорелась новая звезда (комета Галлея). В наше время - этот праздник отмечают в Пятигорске - древней столице Пятигорья-Русколани: почитающие Буса Белояра собираются у «Эоловой арфы», предлагают ему свои дары;
Б о г у м и р – прародитель ряда славянских племен, Сын Дажьбога и Мары;
Б о д х а – б о д х и – мудрость, знание;
Б о л – болтать, говорить, петь;
Б р а х м а – Создатель;
Б р а х м а л о к а  - духовная обитель Брахмы;
Б р а х м а н – святой;
Б р а х м а – с у у т р а – то же что и «Веданта – сутра» - философия Вед, изложенная в сжатой форме Вьясодевой;
Б р а т р и – брат;
Братрива - братство
Б р а х м и н – устами рожденный ребенок Брахмы;
Б р и х а с п а т и – Юпитер;
Б р у в а – бровь;
Б у д д а  (букв. «озарённый», «просветленный». Озарение – есть трансцендентное знание, в котором истинное «Я» обособлено от всего преходящего и конечного. Основатель религиозно - философской системы Буддизма Сидхардха Гаутама. Сказано: «Когда Гаутама пребывал в юношеском сне, предаваясь удовольствиям принца, толчком к его пробуждению послужило то, что он стал свидетелем болезни, старости и смерти. Будда понял, что мирская жизнь, Сансара, трагична в самом её истоке. Он искал и в конце концов нашел силу, которая выше трагической сферы Санскары. Эта сила – состояние сознания – нирвана. Будда принёс весть Освобождения, Бессмертия, ибо нирвана охватывает начало и конец одновременно…»
Б у д х – будить;
Б у д д х и – разум, интеллект;
Б у д х а – 1) сын бога Луны (Сомы), олицетворение планеты Меркурий, 2) мудрый, разумный;
Б у л - булькать, нырять, тонуть
Б у л ь - б у л ь  - соловей;
Б у я н – райский остров в Чёрном море, ныне – полуостров Тамань;
Б у р а а – плохой, скверный;
Б у р а п а – старость;
Б х а в – быть, существовать;
Б х а в а – 1) бытие, 2) мир, 3) рождение, 4) одно из имён Шивы;
Б х а в а н – дом, обитель;
Б х а в а н и я, бхавья – бывание
Б х а в н а – преданность;
Б х а г а - Бог (милостивец)
Б х а г а в а д – Г и т а  -  «Песнь Бога», часть поэтического эпоса  «Махабхарата», которая описывает происходящие события перед самым началом битвы на поле Курукшетра. Бхагавад-Гита описана в форме диалога между Кришной и прославленным воином Арджуной и дает полное представление о путях бхакти-йоги для достижения единения со Всевышним Отцом.
Б х а г а в а н – Всемогущий господь, обладающий всеми совершенствами: Красотой, Славой, Силой, Богатством, Знанием, Отрешённостью;
Б х а г ь я – судьба;
Б х а д р а – бодрый;
Б х а й – брат;
Б х а к т и – путь поклонения;
Б х л а с – блестеть
Б х а г а - Бог (милостивец)
Б х а д р а - бодрый
Б х ь я с (бхи) - бояться
Б х р а т р ь (бхратра) - брат
Б х р у в а - бровь
Б у д х - будить, пробуждаться
Б у л - булькать, нырять, тонуть
Б х а в а н и я , (бхавья) – бывание
Б х а р а т – изначальное, истинное название Индии («бхарат» - просветленный, процветающий, полный);
Б х а р а т – в а с и: житель Индии;
Б х а с к а р а – одно из названий Сурьи, Солнца, означающее «жизнедатель» и «светосоздатель»;
Б х и ш м а – самый старый и могущественный воин на стороне Кауравов в битве на поле Курукшетра, сын Шантану и олицетворённой реки Ганги;
Б х и л – абориген, местный коренной житель;
Б х е т а – стабильность;
Б х о г и – погрязший в чувственных удовольствиях;
Б х о д ж а н – пища;
Б х о л а – невинный.
Б х р а т р и – брат;
Б х р у в а – бровь
Б х у – быть;
Б х у р а н а - буран бус (туман) – буса
Б х у р а н ь ю – 1) быстроходный или скорый, 2) метательное оружие;
Б х ь я с (бхи) - бояться

В

В а й д ж а я н т и – «победный» стяг, флаг, знамя;
В а й к у н т х  - рай;
В а й р а г ь я – беспристрастность, не привязанность к миру;
В а к у л а  (санскр. хранитель Божественной семьи). Вакула — это одно из многочисленных качеств и Имён Богини Рады (Лады). И уж она то обязательно спросит по украински: "Хотите ісшті"? Но в шутку говорят, что хохол никогда не поверит, пока не пощупает. Поэтому он заглянет в санскритско-русский словарь и увидит, что "істі" — " пожертвование пищей".
В а л и к а – валик;
В а л и н – царь обезьян, сын Индры;
В а л ь м и к и – автор изначального текста «Рамаяны»;
В а м – вам;
В а с – вас;
В а р – варить;
В а р н ы – четыре сословия в ведическом обществе: брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (торговцы, земледельцы, скотоводы), шудры (люди подневольного труда);
В а р у н а – бог воды или морской бог;
В а р ш а – область, равнина, местность, расположенная между большими горными цепями;
В а р я г и (санскр. банда отщепенцев, которых следует избегать). Рюрек был варягом.
Рюрек и Аскольд стали наёмниками у Иегоунштей. В ранневизантийских летописях сохранились свидетельства о крещении Аскольда и Дира константинопольским патриархом Фотием во время царствования императора Михаила — "фотиево крещение славяноруссов".
Ерек не был призван Новгородским вече, как впоследствии лживо описали нам нашу историю. Он хищнически вторгался на земли других князей, в качестве проводника демонической фарисейской цивилизации.
В а с а н т а – весна;
В а х а (несение груза) - вага (вес, тяжесть)
В а л – вал
В а л и - валик
В а п у с (красота) - вапа (краска, украшение)
В а р (вода) - варить
В а р а (ограда) - варок (загон для скота)
В и ш - весь (селение)
В а т а (р), ваю  - ветер (веющий) –
В а ч а н а - вещание (речь)
В а р г а н а - вертеть
В а л а н а - волна, волнение
В а л а - волос
В а р т а н а - ворот, поворот
В а ю – 1) воздух (одна из пяти стихий), 2) бог, властитель воздуха;
В е д ы – Откровение или Священное Писание(от корня вед  - ведать, знать или божественное знание). Древнерусские Веды: «Рода», «Крышня», «Индрика», «Китовраса», «Перуна», «Велеса», «Майи», «Даждьбога», «Коляда», «Купалы», «Лады», «Белояра». Древнеиндийские Веды: Ригведа, Самаведа, Яджурведа, Атхарваведа. Наиболее авторитетной принято считать Ригведу. В более широком смысле Веды включают также Упанишады и Веданта – Сутру. Помимо четырёх Вед древней Бхараты есть ещё Пураны, Махабхарата, Самхиты и другие, известные, как пятая Веда, именуемая, как исторические хроники. Веданта – Сутра представляет собой краткие афоризмы из Упанишад, написаны Вьясодевой. Веди — этим Именем Супруги Сварога назван город в южной Армении.
 В е д ь м а  (русское – от славянского слова «ведать»). Ведьм вначале называли «мудрыми женщинами», до поры, когда церковь, следуя закону Моисея, который предавал каждую «ведьму» или колдунью смерти («Лучшая ведьма – мёртвая ведьма»);
В е й ш ь я л а й – порочный мир, бордель; 
В е л е  (санскр. время) - голубой флаг с изображением белой полной Луны и головой волка (Волхва — Хранителя Знаний) берёт начало от династии Йаду, относящейся к иерархии Луны, в которой пять тысяч лет назад в облике ребёнка воплотился Всевышний Господь, получив очередное Имя "Крышень". Его личным оружием в материальном мире является "Хари-чакра", имеющая форму колеса, которое он метает. Это всеуничтожающее Время (на санскрите — "веле"). Олицетворением его является Бог Велес. Миллионы лет Спицами Колеса Времени, т.е. слугами Бога Велеса — олицетворения "Хари-чакры", личного оружия Всевышнего Господа, считали себя армяне, один из древнейших народов планеты. "Ара", в переводе с санскрита — "спица Колеса", "мени" — "метательного снаряда, метательного оружия".
В е л е с – на Руси почитается владыкой лесов, животного мира, богатства, Богом Лунного Света, братом Солнца. Велес по преданиям Вед был рожден Небесной Коровой Зимун от Бога Рода. Велес приплыл в люлечке к берегам Тавриды («тавр» означает – бык, а Велес – Быкович). Здесь Велес сразился с коршуном и спас царевну – лебедь (олицетворение духа Азовского моря) – Азовушку, дочь Сварога и Матери Сва. Велес и Азовушка полюбили друг друга, суграли свадьбу и стали жить на острове Буян. Перед их дворцом растёт волшебный дуб:      
«На том дубе висит цепь златая.
Кот – Баюн  по цепи важно ступает.
Он пойдет на право – песнь напевает,
А на лево – сказочку начинает…» 
«Книга Коляды»
В е ч е – народовластие. Судя по «Велесовой книге» волхвы ратуют за Вечевое демократическое правление, против неограниченной власти князя. Власть князей передавалась по наследству, но ограничивалась Вечем. Ведическая вера освещала и поддерживала Вечевые демократические идеалы. Когда, устанавлявая абсолютную монархию и христианство на Руси, Добрыня с Путятой устроили в Новгороде Великом погромы, летописец Иоаким спас Велесову книгу, собрав Священные дощечки из разрозненных ведических храмов в епископскую библиотеку;
В е л е с о в а   к н и г а: Древнерусская книга Вед  «Веды Велеса», содержит сведения о происхождении Славян. Читаем из Велесовой книги: «Лета 3099 (2591 до н.э.) Славен и Рус, роды своими отлучащася от Ексинопонта (Черное море) и от роды своего и от братии и хожаху по странам Вселенныя, яко кралатии орли перелетаху пустыни многие, ищущие себе места на селение; Дошедша озера некоего великого Моиска зовомого. Тогда Волхование повеле им наследником места того быти. И старейший  князь Славен с родом своим, седее в реце, зовомой «Мутная». Лета  3113  (2578 до н.э.). Великий князь Славен  поставиша град, и именоваша его по имени своем - Славенск, иже ныне зовется - Великий Новгород.  От того времени новопришельцы скифы начаша именоваться Словяня, а брат Словена, Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитати, и прозвалась страна та - Скифия Великая». 
В и б х и ш а н а   -  «пугающий», «ужасный» - один из героев древнеиндийского эпоса «Рамаяна», брат Куберы и Раваны, которому Рама поручил управление Ланкой после гибели Раваны;
В и д а й  - до свидания;
В и д м а н (мужск.) – человек великой учёности;
В и д ь м а -  ведьма;
В и д у р а – герой «Махабхараты», сын Вьясадевы, дядя Пандавов, брат слепого царя Дхритараштры и Панду;
В и д ь я – Знание, наука;
В и д ь я л а й а – школа;
В и м а н – летательный аппарат, управляемый мыслью;
В и р а т  Р у п – грандиозный, Вселенский образ Вишну;
В и р а н и – дочь Брахмы, богиня ночи;
В и ш е н ь –  Бог, Всевышний;
В ы ш е н ь – славянское имя Бога Вишну (определение Рода, Крышна, Велеса, Коляды, Дажьбога);
В и ш н у – объединённая форма Шри Лакшми и Шри Нараяна. В мифологии Вишну является хранителем Вселенной, тот, кто поддерживает все сущее;
В и ш н у д у т ы – посланники Вишну, которые являются к благочестивым душам в момент оставления ими тела, сопровождая их в духовный мир;
В и ш н у п а д а: Вишну просил у владельца всех трех миров Бали, пожертвовать ему три шага пространства. При согласии Бали, Вишну из карлика превратился в великана и тремя шагами преодолел всю Вселенную; Вишнупада – шаг Вишну.
В о л х – в древнерусских Ведах является Богом войны. Сын Матери Сырой Земли и Индрика – Змея, супруг Лели. Свергнул с престола своего отца Индрика. Стремился покорить все небесное царство, но из-за любви к Лели стал служить Свету;
В р а д ж ь я – враг;
В р а н а – рана;
В р и т т и – буквально «водоворот», устремление, образ мыслей; вритти (мысли) низшего ума (читты), разделяются согласно Патанджали, на пять групп: 1) пранама (правильные идеи), 2) випарьяя (ложные идеи), 3)викальпа (фантазии), 4) нидра (идеи, приходящие во время сна), 5) смритти (воспоминания);
В ь я к т – физический, телесный;
В ь я с а д е в а:  По древнеиндийским преданиям  - Вьясадева, является составителем  «Вед», «Пуран» и «Веданта – Сутры;
В о л х о в – река, составляющая часть пути «из Варяг в Греки», вытекает из озера Ильмень и впадает в Ладожское озеро.
В я к  (Вяек) - вякать (говорить)

Г

Г а а в а а н а а – терять, губить, растрачивать;
Г а в и - говор
Г а д (говорить по желанию) - гадать
Г а д а н – подарок;
Г а д д и – сидение, трон;
Г а д х а – осел, глупец;
Г а д х о м – ослиная работа;
Г а й д а – гид, проводник;
Г а л а - горло
Г а л и и – переулок;
Г а м а ю н – птица вещая, которая служила Велесу, Крышню, Коляде, Дажьбогу. Она прославляет «Книгу Вед». Имя вещей птицы происходит от слова «гам», что значит «шум». Она же птица Хумай в Сибири и Иране, Гаруда  - в  Индии, Хуан – в Китае.
Г а н г а – название Священной реки Индии, по приданию: низведённая с небес на землю Шивой, по поверьям: её воды очищают от грехов; Ганга – это олицетворенная дочь Химавата (Гималая) и мать Бхишмы, жена Шантану. В восьмой Песне "Шримад Бхагаватам" рассказывается о том, как когда-то Великий Царь Бали, благодаря своему военному искусству победил всех Царей, завоевал все планеты вселенной и по праву владел ими. При этом, он славился особой щедростью к брахманам. Ганга — река в Архангельской области.
Г а н д и в а – оружие (лук) богов, символ молнии и громового удара; Арджуна получил его от своего отца, Бога небес Индры, которое использовал против Кауравов в великой битве на поле Курукшетра (описано в «Махабхарате»);
Г а н д х а р а (благоуханный) – название страны и ее царя; Гандхари – дочь царя Гандхара, жена Дхритараштры (слепого царя династии Кауравов), мать Дурьодханы;
Г а н д х а р в а – небесный певец и музыкант; Сома – месяц, его покровитель;
Г а н е ш а – Божество с головой слона (символ мудрости и учености); сын Господа Шивы и Парвати;
Г а р б х а а т х а а н а-с а м с к а р а – величайшая очистительная церемония, проводимая родителями перед зачатием ребенка;
Г а р и б – бедный;
Г а р м – горячий, гневный;
Г а р у д а – исполинская птица Вишну. За образом Гаруды скрыт смысл космологического учения древний арийцев. В «Махабхарате» в «повести о Галаве» раскрываются мудрецу Нараде тайны четырех сторон света: « С востока начинается закономерное движение светил, смена суток и времен года. На востоке находится колесо закона Миропроявления, здесь «врата дня», возле которых Савитар (Спаситель-Солнце) совершает подвиг создания теплоты (тапас), как принципа Миротворящей Энергии. Каждое утро зарево жертвенного костра возгорается на небе и всё в Мире есть Великое Делание Жертвоприношения, поэтому Восточная сторона называется: первой или древней. Здесь в стране рождения Света, Брама пропел Веды, их четыре, по числу сторон света. С Востока исходит Звук-Слово (АУМ), выражающее – Начало всего, Середину и Конец.
     На выжженном солнцем Юге находится царство владык мертвых Ямы и Раваны, как символов палящего солнца Юга. На Юге Солнце поворачивает вспять, «выпив бодрящий напиток », так как здесь, в созвездии Рака находится «дом Луны – Сома» - источник напитка богов.
    Покидая пределы Юга, Солнце опять «выпускает зиму», то есть направляется к зимним знакам зодиака. На Юге живет и мудрец Капила («красный зной»), который теснит, «рождённых морем», то есть тучи. Гаруда – крылатое Солнце (крылья - это его корона, видная при затмении). Летний «пожирающий» зной выражается голодом Гаруды, который утоляет жажду слоном и черепахой (в повествовании «Махабхараты» слон Айровата перекачивает воду из подземного мира в тучи, а Черепаха, как образ острова в океане и прожорливый зной пожирает не только воду из тучи, но и пожирает также землю). Гаруда пожиратель змей, а образ слона и змеи часто заменяются в Ведах один другим.
Запад называется Гарудой тыловым (если стать лицом на Восток). Для полуострова Индостан, Запад – это страна Океана (Персидский залив), а потому и обитель повелителя вод Варуны, отсюда идут тучи, когда начинаются дожди. Далее Гаруда опять дает астрономические сведения. Здесь на Западе нарождается новый Месяц, как бы выходя из моря после заката Солнца, склоняясь к Западу, он «уподобляется Варуне и пьет влагу моря». С запада поднимаются тучи: гонимые ветром. Они, гремя, проливают дождь на землю, а потому «истощаются в странах»; отсюда выходит Ночь, обнимающая половину горы Меру, вокруг которой вращаются светила (так представляли древние Арийцы Землю). Ночь, как бы уносит половину живущих людей на земле в царство сна: сон уподобляется ежедневной маленькой смерти. Гималайский хребет своим «хвостом» доходит до океана, поэтому Хималая, как чудовище выходит из Закатного моря.
Затмение Солнца всегда бывает при появлении нового Месяца – Сомы, «выходящего из океана», значит отсюда и вылезает чудовище «пожирающее Солнце» и тем производящее затмение. Девушка останавливает всякого, кто направляется на Запад, это препятствие, чинимое морем тому, кто дошел до морского берега. Солнце, переходя из знака в знак по зодиаку, словно движется по звериной тропе.
    На Западе Солнце – Вишну завершает свои знаменитых «три шага» (ступая на Восток, Зенит, и Запад) и «завершив путь» Солнце возвращается в свою обитель, вот почему здесь «стан безначального Вишну», покоящегося на змее Шеша в Молочном Море (Вечности). Грозы идут с океана, а потому здесь обитель и Маричи (вспышки молнии).
Гаруда, птица Солнца, крылатое Солнце, заканчивает свой обзор Севером, который слевы, если ориентироваться на Восток, а потому он назван «левой стороной». В Пенджабе к Северу – Гималаи, а потому Север называется также «вознесенной, верхней стороной». Здесь неотлучно ходит «Золотой ковш» (семь звезд Большой Медведицы); горы, восходящие к небу – исконная обитель богов, поэтому здесь обитает «Водитель народов», Нараяна – Джишну. Сказалось и то, что арийцы, возглавляемые вождями (нараяна), пришли в Индию.
    Хималая – обитель Гириши-Рудры и его жены «Горы, Земли» - Парвати. Парвати – Земля понимается, как природа вообще (Пракрити), как сила (шакти) своего супруга, Шивы. Так что: Махашвара–Пуруша со своей шакти–Пракрити и Вишну - с женой Майей на Севере в Гималаях, могут быть доступными только для Нары-Нараяны. Это одни и те же образы, но выражены в Вишнуитской символике, а некоторые шлоки «Махабхараты» явились попыткой объединить концепции шиваизма и вишнеизма.
    Учение о том, что Дух поддерживает низвергающийся поток Материи, выражено в образах Шивы, поддерживающего низвергающуюся с небес священную реку Гангу, истоки которой находятся в Гималаях.
    Сведения о Семи Риши в «Махабхарате» также содержат в себе астрономические понятия о семи звездах созвездия Большой Медведицы.
    Знаменитые шаги Вишну на Север можно толковать, как проникновение Солнца (Вишну) на Север, где живут десять апсар «Видьюта-прабха», то есть (происходящие от молнии или – радуги). Апсары – водяницы ясно связаны с водой, их блестящая красота пленяет даже мудрецов. Славянский фольклор называет радугу красой-девицей, что указывает на близость понятий этих образов.
Г а т и (хождение) - гать (путь)
Г а я т р и – (также Савитри), священный стих, обращённый к Солнцу, в «Ригведе», который брамины каждое утро, в полдень и вечером во время своих молитв; 2. Героиня «Шримад-Бхагаватам», пастушка, ставшая женой Брахмы;
 Г й а н а – й о г а  (буквально - знание) – путь духовного осознания и познание Абсолютной Истины, через обретение истинного Знания;
Г о л у б а я  К р о в ь – это словосочетание имеет давнюю историю с глубоким трансцендентным изотерическим смыслом: голубая арийская кровь (цвета голубого тела Всевышнего Господа Крышня (Коляды). Жовто-блакитный флаг Украины— это не материалистически истолкованные цвета спелой пшеницы и неба, это прямое указание на голубую арийскую кровь и Его супруги Радхи, тело которой подобно цвету расплавленного золота. 
Г о л у б и н а я   к н и г а, то есть «глубинная», что означает одновременно и древняя и мудрая. Безусловно, первое место в ряду самых древних сокральных текстов занимает чудом уцелевшее духовное сокровище русского народа – Голубиная книга, в которой с необыкновенной силой воспето дохристианское православие в древнем граде Русолиме.               
Любопытен зачин Великой песни – Голубиной книги: «Што на матушке – на святой Руси, на святой Руси – на подсветною, восходила туча сильная, грозная, выпадала Книга Голубиная… Явление Великой Книги Русскому народу, отражено в картине Николая Рериха, она так и называется: «Голубиная книга». Вселенная представляется в ней, как большой небесный дом – поселение. Хозяином дома именуется Красное Солнышко, хозяйкой – Светлая луна, а их дети – частые звездочки. Не случайно в русских былинах, например, в былине «Садко» терема представлены так, что «Солнце в небе и Солнце в тереме, Месяц в небе и Месяц в тереме, звездочки частые в небе и звездочки частые в тереме…». В величальных песнях-колядках хозяин именуется Красным Солнышком, хозяйка – Светлой Луной, а их дети – частыми звездочками. В народе так и полагают, что судьба каждого человека записана в «звездную книгу» и сколько звезд на небе, столько людей на земле.
Г о в а р д х а н – название священного холма в Индии неподалеку от Вриндавана, который олицетворяет собой возвышенную Любовь Радхарани к Кришне. В «Шримад-Бхагаматам» описано о том, как Кришна спас жителей Вриндавана от сильнейшего дождя с градом и порывистым ветром, посланного на землю разгневанным Индрой. Кришна легко поднял холм подобно зонту, под которым нашли прибежище жители Вриндавана вместе со своими коровами. В русских Ведах описан подобный случай, когда Крышна-Коляда поднял Алатырскую гору подобно огромному зонту, спасая жителей от пагубного, проливного дождя Индры;
Г о в и н д а –  имя Кришны; тот, кто приносит наслаждение земле, коровам и чувствам;
Г о в р а т а – «давший обет коровы», то есть аскет, следующий образу жизни коровы, ограничив себя в потребностях;
Г о р н а -  горн, жара, зной;
Г о р ы  (культ гор) – почитание гор и холмов в Индии, как обители богов. К числу особо всященной горы, относятся Гималаи (с главным хребтом – горой Меру), а священным холмом почитается холм Говардхан. Горы во многих верованиях почитаются, как ступенькой к Богу; не случайно многие великие пророки использовали горы для молитв и проповедей.
Г о с в а м и  («Го» - корова, «свами» - тот, кто принял отречение от мира), титул санньяси;
Г о с у д а р с т в о  В эпоху составления «Ригведы» арии не знали государственности. Во главе каждого племени находились вожди (цари, раджи), которые опирались на дружину. Государственной администрации не было. В качестве приближённых к царю являлись венные ему слуги, выполняющие те или иные поручения. В качестве придворных рангов были колесничьи, виночерпии, оруженосцы и т.п. Роль образованных бюрократов при дворах махараджей выполняли брахманы и писцы.
Г о п и  и  г о п ы – пастушки и пастухи, самые близкие друзья Кришны;
Г р а б х – грабить;
Г р а м а, г р а м а д ж а – общество, сборище, приход, грамада.
Г р е х -  ( санскр. "гріх" переводится - "грех", т.е. отступничество от Ведических Богов). Греками, или реже ромеями, и в исторических хрониках, и в обиходной речи, именовались все жители Иудо-христианской Империи Константина Великого. Сама Империя именовалась Греческой, её Императоры — "греческими Императорами". И лишь в 19-20 веках, задним числом, эту Империю назвали Византийской.
Фарисейство покоряло Византию не только с Юга и с Запада, но и с Севера. Здесь эту роль взяло на себя тюркское племя, всё ещё входившее в состав Арийской Империи, но правители которого приняли иудаизм, за что и были названы "Хазарский каганат".
Ха", в переводе с санскрита — "предатели", "зар" — "ушедшие". Название их столицы Сар-кел — "поток чувственного наслаждения", или "ушедшие из-за стремления к чувственным наслаждениям".
Г р и в а – грива, шея;
Г р и х а с т х а – вторая из четырёх варнашрам: брахмачария, грихастха, ванапрастха, санньяса;
Г у д и т а – гудеть, играть;
Г у н н ы -  славяне, прошедшие в древние века из Семиречья, через территорию тогда ещё немноголюдного Китая.
Г у н ы (буквально – веревка, а также означает: качество, свойство). Различают три вида гунн: саттва-гуна (добродетель), Раджо-гуна (страсть), тамо-гуна (невежество);
Г у п а, г у п т и – заключение, яма, тюрьма (от этого – губление, погибель, а также губной – уголовных дел староста);
Г у р у (буквально – тяжелый) – наполненный знаниями, духовный учитель, наставник, пастырь;
Г у х ь я – сокрытый, тайный;
Г х а р – дом;
Г х и – очищенное топленое масло;
Г х н а - гнать, бить
Г ь я н а м р и т – нектар Божественного Знания;

Д

Д а д а – дед, дядя, дающий;
Д а ж ь б о г – воплощение Всевышнего, Солнечный Бог, сын Перуна и русалки Росы, прародитель русского народа. Согласно Велесовой книге, дажьбог породил русских людей через корову Земун, то есть в эпоху Тельца. Русы – потомки Ария, сына Дажьбога. Дажьбог является супругом Майи, Морены, Живы;
Д а м а – обуздание чувств;
Д а н а – Дар, дань, раздача милостыни (сравни: «давать»), буквально, «милосердие»;
Д а, (дай) - давать, дать
Д а в а й - даванье
Д в а, д в и, д в а я  - два, две, двое
Д в а р, (деврь) - дверь
Д и р н а - день
Д а р у - дерево, бревно
Д а ш а н – десять
Д и в а (небо, сиянье) – дива
Д и в ь я - дивный
Д а л а - доля (часть)
Д а м - дом
Д а н г м а – очищенная душа, ясновидец, посвящённый, тот кто достиг совершенной мудрости;
Д а н у (Дана) – небесная корова, дочь небесной коровы Земун, родившая Вриту и Вала, а также Дон-Батюшку. В «Ригведе» - Дану, мать данавов, убитая Индрой;
Д а к ш а – Владыка созданий, по преданию Вед Бхараты – седьмой сын Брахмы, прославленный своими дочерьми, ставшими женами разных богов (Дхарма, Парвати, Дурги, Сати, Ума, Шакти);
Д а к ш и н а – дар жрецу-брамину за совершение ритуалов, обычно дарится дойная корова;
Д а к т о р – доктор, врач;
Д а н и – дарующий;
Д а р а - дыра
Д а р у к а – даритель, деятель;
Д а р п а н – зеркало;
Д а р ш а н – (мельком взглянуть) в храме или при паломничестве по
святым местам: лицезрение образа Бога или святого. Важно также увидеть
связанные с богами священные места: Гмималаи, Ганга, Вриндаван.
Получение даршана от Бога или святого предполагает, что они видят
паломника, обращают на него своё внимание, даруют ему свою милость;
Д а р ш а н ы - школы индийской философии; шад-даршаны (шесть
демонстраций: 1) вайшешика – анализ вселенной, 2) ньяя – законы и
принципы логики, 3) санкхьяя - классификация вселенной; 4) йога –
практика единения, 5) миманса – законы традиционной религии; 6) веданта
 – знание Бога;
Дасья – податной;
Д а х а н а  (буквально – горящая) – одно из имен богини зари;
Д а ш а г р и в а – десятиголовый Раван (пять голов мужских, пять – женских, символизируют пять пороков: похоть, гнев, жадность, привязанность, эго);
Д а ш а р а т х а – отец Рамы, воспетого в «Рамаяне»;
Д а ш а т а р а – десятеро;
Д а х е ш р а – праздник сжигания чучела Равана;
Д в а н д в а – двойственный;
Д в а п а р а ю г а – название медного века, третьего периода бесконечного
мирового цикла;
Д в а р а к а – по сказанию «Шримад – Бхагаватам» столица царя – демона Камсы; а в последствие – Кришны;
Д в е ш а – гнев (одно из трёх состояний ума): рага – гордость; двеша – гнев; моха – незнание Истины;
Д в и в и д а  ( буквально – двувидный) – имя лесного человека, союзника Рамы, главного героя «Рамаяны»;
Д в и д ж а – дважды-рождённый;
Д в и п а – остров или континент;
Д е в а р а – дверь;
Д е в и ц а  (санскр.  деви – ца  - подобная Богине). Деви — сошедшая с неба, Богиня и "ча, ца" — "подобная". И десять столетий после уничтожения Ведических храмов и Волхвов на Руси ещё сохранялось обращение к мужчине и к женщине, отличающимся арийскими качествами, т.е. телесной и Духовной чистотой: сударь, сударыня, сударушка. В переводе с санскрита, су-дарши - "прекрасная женщина, су-дарш — прекрасно смотрящийся.
Д е в р и – деверь;
Д е м о н – человек, противопоставляющий себя принципам религии и Богу, цель его жизни – исключительно материальное наслаждение;
Деха ме агни – дай мне огня;
Д ж а г а д а м б а - Мать Мира;
Д ж а л – жало, острие
Д ж а н и - жена
Д ж и в а - живой
Д ж и в а т в а - жизнь (живот)
Д ж и в - жить
Д ж и т а - (из)житый, старый
Д е х а н к а р и – телесное сознание;
Д ж а г а т – вселенная;
Д ж а г а т г у р у – Гуру Мира;
Д ж а г а н а т х – Владыка Мира;
Д ж а т п и т а – Отец Мира;
Д ж а г д и ш – Владыка Мира;
Д ж а д у г а р – волшебник;
Ж д а л а – остриё, жало;
Д ж а л ь н а – сожжение, принесение в жертву;
Д ж а м е л а – смятение, хаос;
Д ж а н и – жена;
 Д ж а н а к – король ойги;
Д ж а н а к а  (буквально – родитель) – имя отца Ситы ( по сказанию «Рамаяны» Сита – супруга Рамы);
Д ж а н м а ш т а м и – день рождения Кришны;
Д ж а н а с а н д х а – тесть царя-демона Камсы, противник Кришны. По легенде Джанасандха родился двумя несросшимися половинками, которые были соединены Раксаской Дарой; был убит Бхимой – разодранный на две половинки;
Д ж а н т р а – колдовство;
Д ж а х а н – старый мир;
Д ж а я – подруга Парвати, обе – супруги Шивы;
Д ж а я н т а – сын Бога небес Индры;
Д ж а я н т и – дочь Индры;
Д ж и в а – душа, Жизнь, как Абсолют; также Монада или «атма-буддхи»;
Д ж и в а н – живой;
Д ж и в а н м у к т и – духовное освобождение при жизни;
Д ж и т – победа;
Д и в а л и  (от дипавали – ряд светильников) –  праздник  на осеннее
равноденствие, сбором урожая и окончанием сезона дождей. Отмечается в
 новолуние месяца карттика (октябрь-ноябрь). Используется иллюминация
 и светильники, фейерверки, бенгальские огни. Считается, что огни и
светильники отпугивают злых духов. Д. считается праздником в честь
богини счастья Лакшми; В храмы в этот день верующие приносят
сладости, так называемые ладу;
Д и в о – диво, чудо;
Д и л а р а м – утешитель сердец;
Д и н (дина) – день;
Д и н а т х – покровитель бедных;
Д и п м а л а – гирлянда огней;
Д и с а н т а – дисант, враг
Д ж н а - знать
Д ж н а н а - знание
Д ж н а т а - знатный (знаемый)
Д ж н а к а - знаток
Д р а – удирать, драть
Д р а в ь я - дровяной, деревянный
Д р у х а - другой
Д р а в а – дерево, дрова
Д р а у п а д и – жена Юдхиштхиры, старшего из пяти братьев Пандавов.
Например, одной из жён Царя Арджуны была Драупади — целомудреннейшая дочь Маха-раджи Друпады — частичное воплощение Богини Шачи, жены Господа Индры, родившаяся после великого жертвоприношения, совершённого им. Веды описывают её, как прекраснейшую из женщин, равную по красоте лишь своей свекрови, Царице Кунти. При её рождении небеса возвестили, что её следует назвать Кр'шсна-деви.
В её имени, как и в таком же Имени Верховной Личности Бога, после буквы "р" ставится апостроф ( ' ), позволяющий вставлять удобную гласную и употребляется специфический звук, промежуточный между "ш" и "с". Напомним, что перевод слов: "деви" — "Богиня", "ца, ча" — "подобная". Отсюда старинное русское выражение "красна девица" — это буквально "Кришсна-деви-ца", т.е. "подобная Богу Крышню".
Д р и ш т и – 1) згляд, сила поддержки через взгляд, 2) скептицизм,
неверие;
Д р о н а – старший брат Кауравов, наставник в военном деле, предводительствовал вместе с Бхишмой войском Кауравов в великой битве с Пандавами на поле Курукшетра;
Д р ь - драть, рвать
Д р ь к а – дырка;
Д у а – благословение;
Д у к д х а м – печаль, мир страданий;
Д у р а – отвергнувший Бога;
Д у р г а – одно из имен богини Кали. Дульдурга — город в Бурятии. Переводится — "возвышающие Дургу". А возле Рижского залива в Прибалтике находится город Ледурга — "играющая Дурга".
Д у р ь о д х а н а  (буквально – трудноодолимый). Старший сын слепого царя Кауравов – Дхритараштры. Дурьодхана является главным зачинщиком братоубийственной войны Кауравов с Пандавами;
Д у р д е ш – житель далекой страны;
Д х а м – место, дом;
Д х а н – материальное богатство;
Д х а р а н а – 1) поведение, образ жизни, 2) состояние в йоге, когда ум
сосредоточен на объекте медитации без отклонений;
Д х а р и н и – мантры (священные стихи из «Ригведы»;
Д х а р м а – 1) священный закон; 2) священная корова религии, закона. Сказано, что вначале творения наступает Крита-йуга или Сат-йуга (Золотой век) и корова Дхарма стоит твердо на четырех ногах. Люди рождаются в этот период добродетельными. Потом наступает Трета-йуга, (Серебряный век), в этот период добродетель убывает незначительно; В Трета-йуге корова Дхарма стоит на трех ногах, но это состояние достаточно устойчивое. В Двапара-йуге добродетелей в мире становится значительно меньше. Люди ослеплены дурными страстями, отвращаются от использования священного долга и корова Закона стоит лишь на двух ногах; наконец, наступает Кали-йуга, железный век, когда умножается безмерно порок на земле и в мире остается всего одна четверть Дхармы. Мир погибает, а когда минет ночь Брахмы - всё начинается сначала.
Д х р у в а – Полярная звезда. Как гласят древнеиндийские Веды, это название звезда получила в честь святого юного отшельника, совершившего суровые аскезы в пятилетнем возрасте и получившего за это от Господа в награду власть зад всей планетой Земля и над Полярной звездой;
Д х ь я н а – медитация;
Д э в а н а г а р и  - язык или письмо дэв (богов); письменные знаки санскритского языка. Этот алфавит и искусство письма держались 9посвящёнными) в тайне веками, знание букв дэванагари шудрами и вайшьями, каралось смертью, поэтому слова липи «писание» отсутствовало в древнейших манускриптах;
Дый – по описаниям русских Вед – сын сварога, супруг Дави, родил Диву, Индру, Чурилу. Это Бог материального мира в противоположность Сварогу – Богу духовного мира. Дый помогает почитающим его добиваться власти и богатства. Но дает все это он в обмен на душу, то есть отвращает от почитания Сварога.
Дэви – дева, богиня
Д я д я – дядя;

Ж

Ж и в а – богиня жизни, весны, супруга Дажьбога. Спасла Дажьбога от Морены;

З

З е м у н – небесная Корова в русских Ведах, мать Дану, Амелфы, Велеса. Из ее вымени течет молочная река по саду Ирия;
З л а т а   М а й а – Богоматерь в древнерусских Ведах, супруга Вышня, мать Крышня;
З л а т о г о р к а – Воплощение Златы Майи, дочери Святогора. Великанша, первая супруга Дажьбога. По сказаниям древнерусских Вед, была погребена в Святых горах, но потом воскрешена по велению Рода, дабы родить Коляду;
З ь я л и к а – золовка;

И

Ила - ил (почва)
И к ш в а к у – сын Ману;
И м п е р с о н а л  с т – отрицающий личностный аспект Бога и за Абсолютную истину принимает лишь энергию Бога, безличностный аспект;
И н д р а – в древнеиндийских и древнерусских Ведах Бог грозы, бури и дождя, владыка небесного царства.  Именем Индра зовут не только Бога-Громовержца, но и Его Супругу. Озеро, расположенное в Екатеринбургской области носит название "Большая Индра".
И н д р а н и – женская ипостась Индры, его супруга, шакти (сила);
И н д р  а п р а с т – двор Индры;
Ин к а р н а ц и я – приход души в тело для выполнения особой роли;
И н т р о в е р т н о с т ь – состояние самоуглубленности, самоанализ;
И с т о ч н и к и  В е л е с о в ы х   с к а з а н и й – «Велесовы сказания» являются частью славянских Вед. Полный свод всех Ведических сказаний представлен в «Звездной книге Коляды» или в Свято-Русских Ведах (Пра-Ведах). Изначально Веды передавались из уст в уста, от учителя к ученику. Рождались и умирали народы, изменялся язык, люди переселялись в новые земли, и всегда Слово Всевышнего было сутью духовной жизни. Но происходяли и утраты. Потому различные народы сохранили разные части Вед. Однако, по сей день жив славянский фольклор, сборники народных песен, былин, сказак, легенд;
И с т о ч н и к и – п р о в е щ а н и я – В начале дается сказание о явлении небесного, звездного стада. И это стадо – суть дети и внуки Звездной коровы Земун, Звездной Турицы. В стаде этом являются все семь ликов Велеса Семиликого от Небесной Коровы, Звездной Турицы. Читаем в «Книге Велеса» (Род. Пр.: 3): «…И тут Корова Земун пошла в поля синие. И стала есть траву ту и давать молоко. И потекло то молоко по хлябям небесным, и звездами засветились над нами в ночи…»; 
И т а с - итак
И т и – идти, ходить, движение;
И т и х а с а – исторические хроники «Рамаяна», «Махабхарата»;
Й а в а н а – варвар;
Й а д ж н а – жертвоприношение, а также Верховный Господь, кому они приносятся;
Й я д у – царский род. Как повествуют Веды древней бхараты, принадлежащий к лунной династии, в которой явился Кришна;
Й а м а р а д ж – Бог смерти;
Й о г а  (буквально – связь с Абсолютом, Богом); метод медитации, ведущий к духовному освобождению; с помощью йоги обуздываются ум и чувства, соединяясь с Всевышним Богом;
Й о г е ш в а р а – Верховный господь, Повелитель всех мистических сил;
Й о г – б о л ь – сила йоги;
Й о д д х а – воин;
Й у г а – эпоха, существует четыре йуги сменяющие друг друга в цикличной последовательности: Сатья-йуга, Трета-йуга, Двапара-йуга и
 
К

К а н д у к а –  (вместимость) – кадка
К а - как, какой, кто
К а д а – когда
К а т а р а - который
К а т х - казать (сказать)
К о ш а - кошель
К р а т у - кратный
К р ы ш а к а - крестьянин
К р а в и с - кровь
К р а в ь я - кровавый
К р у н ч а - кручёный
К р у к т а - (о)круглый
К р у ш - (со)крушаться
К у т а - куток
К у т а с - куда
К у л а к а - кулак
К у л и к а - кулик
К у р ч а - курчавый
К у ч а - куча
К а и в а л ь я – (освобождение), слияние души (атмы) со Всевышней Душой (параматмой);
К а й д а – дисциплина, закон, система, польза;
К а й – несколько;
К а й л а с а – гора в Гималаях (в Эллоре), в древности считалась местопребыванием Рудры-Шивы и Куверы (владыки сокровищ); гора славится своими удивительными храмами и уникальными сакральными сооружениями: 1.пики-пирамиды сходные с Египетской пирамидой, но высота их составляет почти семь километров; главное их отличие, что на них имеются ступеньки, подобно тем, что на Мексиканских пирамидах; 2.конструкции различных форм вокруг горы Кайласа – пирамиды, замки; 3.каменные зеркала и монумент человека, сидящего в позе лотоса с раскрытой книгой в руках на вершине одной из пирамид (высота монумента ,примерно, пятьдесят метров).
К а л а – время, рок, цикл, мера времени и имя собственное, данное Яме
(царю подземного мира)
К а л и – й у г а - по мере продвижения от Сатья-йуги (Золотого века) к Кали-йуге (Железному веку) наблюдается все больший закат духовности, возрастание деградации человека;
К а к ш а – комната, помещение;
К а л а к у т а – по описаниям «Шримад-Бхагаватам», калакута – это яд, оставшийся после пахтания молочного океана при получении нектара бессмертия (амриты). Сказано, что Господь Шива проглотил этот яд, спасая Вселенную от удушья, отчего у него посинела шея. Есть особое мнение среди ученых теологов - ведантистов, что в действительности в Ведах речь идет о взбивании океана молока (от Железного века - в Золотой.
К а л а р а т р и – ночь кончины Мира;
К а л и м а т а – богиня, олицетворяющая победу над всеми пороками;
К а л и ю г а –  четвёртый, чёрный или железный век, век вражды и лицемерия, длительность которого 432 000 лет . Это последняя, четвертая йуга (после Сат-, Трета-, Двапараюги;
К а л ь п а – период кругового вращения земли, вообще - цикл времени Мировой Драмы; по ведическим представлениям Бхараты равный 4 320 000 земных лет;
К а л е н д а р ь В е л е с о в  По древнрусскому ведическому календарю ноный год начинается  с весны (с 21 марта). Первый месяц года носит название Белояр и продолжается с 21 марта по 20 апреля. Назван в честь Бога Белояра или Ярилы, Яра (сын Велеса);
К а р а – тюрьма, тюремное заключение;
К а р м а – причинно-следственная связь, поддерживающая существование Вселенной, как целостной системы. Все во Вселенной существует в определенном состоянии в результате прежних  причин и является причиной будущих состояний;
К а л а – (санскр. – время). Кала — город в Тургайской области Казак-стана, Это эпитет Господа Сивы, обозначающий "чёрный, или тёмно-синий''. Каладжинская станица в Краснодарском крае. В санскрите частица "джи", присоединённая к любому обращению, обозначает высокую степень уважения. Кстати, такое же значение эта частица имеет у очень многих народов Средней Азии, Кавказа, Индостана, что дополнительно подтверждает единство их языков в прошлом в рамках единой цивилизации.
К а л ю ж а – лужа, грязь, засоренный;
К а м а – дурное желание, вожделение, хотение, привязанность к существованию (Кама обычно отождествляется с Марой, искусителем);
К а м а д э в а  в народном представлении  бог любви;
К а м а – м а н а с – «ум желаний»;
К а м е н и  (санскр. ка-мени – букв. небесный" и "мени" — "метательные снаряды Бога ).  На Руси принято камни, падающие с неба, принято называть «камени» . И эта Богоцентрично-философская основа русского языка доказывает не только наличие в прошлом единого языка ариев, а и то, что не было никакого особого русского мировоззрения, никакой особой русской религии. Было единое арийское мировоззрение.
К а п и л а – буквально: рыжий, как обезьяна. Имя древнеиндийского мудреца, отождествляемого с Вишную. Считается основоположником филосовской школы санкхья;
К а р м а – материальная деятельность ради наслаждения ее плодами, а также последствия такой деятельности;
К а р м а – й о г а – путь осознания Бога посредством посвящения Ему плодов своей деятельности;
К а р м а т и т – состояние духовного совершенства; быть свободным от всех кармических пут;
К а р н а – буквально: ухо. Первенец царицы Кунти, зачатый от Бога Солнца – Сурьи, покинутый матерью. Карна был усыновлен возничьим  Адхиратхой и его женой Радхой, поэтому его и называют часто «Радхея», а также сыном возничьего;
К а т а р а – который;
К а т х а – история;
К а у н т е я – потомок. Сын царицы Кунти, так по роду матери назывались ее сыновья, три старших Пандава: Юдхиштхира, Бхима, Арджуна, (двое последних – Никула и Сахадэва были сынами Мадри);
К а у р а в ы – потомки Куру, сражавшиеся с Пандавами в битве на поле Курукшетра, дети слепого царя Дхритараштры и его сторонники;
К а у с т у б х а – название трансцендентной жемчужины, драгоценного камня, полученного при пахтании Молочного океана. Для получения Амриты – напитка бессмертия. Согласно преданию Вед, Вишну носил этот драгоценный камень у себя на груди, как украшение (драгоценность Океана Знания, полученного при взбивании Знания Истины в переходный период к Золотому Веку);
К а – как;
К а м а (санскр. Бог вожделения Камы — Сын Крышня и Его супруги Рукмини). Город и река на Алтае в Тюменской области. Названы так в честь Всем известно древнее Ведическое произведение "Кама-сутра". Дословный перевод с санскрита — "Законы вожделения". Ещё одна река Кама впадает в реку Омь в Новосибирской области. Кроме этого, в России есть два Камозера и река Камчуга. Город Камаши, в переводе с санскрита — "отточенное оружие Камы", находится в Узбекистане, в Кашкадарьинской области. А город Камаяй, в переводе с санскрита — "спешащий, бегущий Кама", находится в Литве. Камчатка — полуостров на Дальнем Востоке. Точный перевод с санскрита "Кам-чат-ка" — "Кама, предавшийся веселью". Город и река Кама есть в Удмуртии.
К а ш а – кашель;
К а ш ч и т – каждый;
К а ш ь п а – божество близкое к Праджапати; во множественном числе название гениев, осуществляющих движение Солнца; сын Маричи, прародитель всего живого, в том числе богов и демонов;
К е с а а р и – вождь обезьяньего племени на горе Меру. Как повествуется в «Рамаяне», его жена, прекрасная Анджала  зачала от бога ветра Ваю и, народившейся сын получил имя Хануман;
К е ш а в а – буквально: прекрасноволосый, кудрявый, лучистый – эпитет легендарного Кришны, его волосы уподоблялись лучам Солнца;
К е ш а р а – путешественник по небу, т.е. йог, который саособен путешествовать в своей астральной форме;
К и й – сын Ария, внук Дажьбога, предводитель восточных славян, основатель Киева;
К и м а т – цена, стоимость;
К и н а р ы – небесные музыканты, ассоциирующие с гандхарвами. В Ведах древней Бхараты они описаны, как люди с конскими головами, подобные греческим кентаврам.
К и р ж а ч  - (санскр. хлебопашцы, земледельцы). Река и город во  Владимирской области - Киржач. А жителей этой территории до сих пор называют киржаки.
К и р т а н а – один из методов служения на пути Бхакти, прославление Господа, воспевание Его святых имен;
К и т а б – книга;
К и т е ж – город, который, согласно древнерусским сказаниям исчез в водах озера Светлояр; В тайной традиции – рай;
К и ш ч а т – каждый;
К и ш т к и н д х а – в «Рамаяне» упомянута, как столица обезьяньего царства;
К л и к у ш а (русск.) Одержимый бесом, буквально «крикун», «тот, кто кричит», при этом, нередко издают звуки, подражая птицам и дивотным; кликуши пророчествуют;Знания) в переходный период.
К л и м - Древнерусское, дохристианское имя Клим — это Крышень (Коляда) в роли любовника Богини Рады. Слово "Клим", добавленное к мантре гайатри, объясняется в "Брахма-самхите", как трансцендентальное семя любви к Богу, или семя кама-гайатри. Объектом любви является Крышень, вечно юный Купидон, и поклоняются Ему, произнося мантру "Клим". Многие города и деревни в нашей стране издревле носят это Имя Бога.
К о л я д а – сын Дажьбога и Майи Златогорки. Коляда родился в пещере Сарачинской горы. А лицо Коляды – Солнце ясное, а в затылке – сияет Месяц, а во лбу Его – там звезда горит. В руках Его – Книга Звездная, Книга ясная, Златая Книга Вед. Эту Книгу Майа украсила золотыми частыми звездами. Рождение Коляды приветствовали все небесные боги и все жители Земли. Волхвы – Коляжане пришли к Нему с дарами. Бог Семаргл, открыл в горе источник живой воды ударом золотой секиры - (источник Божественного Знания, утоляющий жажду духовную);
К о л о   С в а р о г а – колесо Сварога, звездное небо. Колесо Сварога прикреплено у Полярной звезды или Седава-звезды на небесной оси – Стожаре. Оно поворачивается вокруг Стожара за одни сутки. Солнце движется по зодиакальному поясу от одного зодиака к другому;
К о л о к с а й – солнечный царь, царь Солнца. В Ипатьевской летописи говорится о «цезаре-Солнце, Сыне Сварогове, еже есть Дажьбог  (то есть - дающий Бог, ниспосылающий блага);
К р а в и – кровь;
К р е щ е н и е  (русск,) – ритуал очищения; крещение, совершалось  у халдеев в пирамидах, позднее -в священных реках Индии; в более позднее время, такой ритуал был установлен Иоанном Крестителем на реке Иордан; на Руси первое крещение Владимиром киевским на реке Днепр; 
К р и п а а – милость, любезность;
К р и ш н а – Как повествуется в «Шримад-Бхагаватам», Кришна является сыном Васудевы и его жены Дэваки, так, что его родовое имя Васудева или Ядава (по предку  Кришнаду). Его дядя Камса пытался убить Кришну еще младенцем, но мальчика спрятали у пастуха Нанды и его жены Яшоды, которые впоследствии выдавали его за своего сына. Детство и юность Кришна проводил во Вриндаване, пас коров, наслаждаясь обществом пастушков и пастушек – гопов и гопи, самая любимая из которых была Радхарани. Впоследствии Кришна убил царя демонов Камсу и стал царем Мадхуры, совершив множество чудес. Кришна обладал всеми божественными достоинствами. В Матхуре у Кришны было 16 108 жен, главная из которых была Лакшми. В «Махабхарате» Кришна отождествляется со Всевышним Господом Вишну и снизошел на землю совершить свои лилы – трансцендентные игры;
От Имени Господа Крышня, находящегося выше всех Богов и защищающего от невзгод происходит слово "крыша", как высшая часть в построенном жилище, защищающая людей от непогоды. Преданные Господа Вышня на Руси чтили дерево, созданное Вышнем и обладающее Его энергией. На Украине и сегодня называют это дерево "вишня", а в России — "вишня". Употребляя его плоды, или вишнёвый сок, человек приобщается к энергии Вышня.
К р ы ш е н ш и  (санскр. Царские воины, слугами Крышня (Коляды)). Общеизвестно, что мужчины, посвящённые в казаки, брили головы, как и монахи-крышеньши, оставляя сзади косичку (шикху). Сегодняшний подмосковный город Балашиха — это один из древних казачьих станов, получивший наименование "Бала-шикха". Здесь использован санскритский звук "кх", и точный перевод — "войско с шикхами".
Но хотя Империя сохранялась, в Западной её части всё более нарастала напряжённость в отношениях местных правителей с Имперской Армией, Ордой. Простой же, но запуганный чудовищными репрессиями, окрещавленный народ с надеждой взирал на Орду. Он любил игрецов, приходивших от ордынцев и именно тогда стал именовать их "скоморохами". Происхождение этого прозвища уже наполовину понятно читателю. Почти до XVII-го века коней на Руси называли "комони". "Комо-рох" — "скачущий верхом на коне". "Скоморохи" — это пришедшие с комо-рохии, (из Орды).
Княжеские наёмные дружины и попы-черноризники преследовали игрецов. Их даже не казнили, их просто убивали. С тех пор, стремясь любой ценой сохранить древнюю Ведическую школу радостных мудрецов, игрецы создали тайный орден и передавали свои мировоззренческие и мистические Знания, а также искусство логики нйаайа по цепочке тайной ученической преемственности. Чтобы узнавать друг друга, они выработали свой, понятный только им язык "феня" (в том числе язык условных жестов), в переводе с санскрита — "покрытый пеной", т.е имеющий тайный смысл. А сам член тайного общества, скрывающий своё истинное лицо хранителя Высших Знаний и мистических техник, отныне именовался "о-феня", т.е. "от покрытых пеной".
К р о д х а – гнев;
К х и в е я – лодочник;
К р ы ш е н ь – по описаниям древнерусских Вед – сын Вышняя и Златы Майи. Он же по описаниям Вед древней Бхараты – Кришна;
К у б е р а – (санскр. - Бог материального богатства Кубера) . Названный брат Господа Сивы, является хранителем казны Богов материального мира. Кубер-ганя — городок в Якутии, славящейся золотыми и алмазными приисками. Дословный перевод с санскрита — "казна Куберы". Куберле — река в Ростовской области. Точный перевод с санскрита "Кубер-ле" — "играющий Кубера". Там же река Большая Куберле — "большая игра Куберы".
К у в е р а – бог богатства и сокровищ, сын Вишраваса;
К у к у т и – курица;
К у л и ш  (санскр.  громовая стрела Бога-Громовержца Индры и одно из Его Имён). Древними ариями кулиш предлагался Индре на алтаре. Считалось, что после такого предложения Рада вернувшемуся к своим Богам и нальёт арию кулиш — блюдо, приготовленное из капусты и проса. На Украине и по сепй день кулиш - это одно из  любимых национальных блюд.
К у л ь т у р а – буквально: Культ – у – Р а, то есть (вера и Ра-Солнце). Всякий просвещённый человек знает, что наша отечественная культура ведется не от крещения Руси, а значительно раньше – из глубин тысячилетий и она жива и будет вечно жить, - в сказках, мифах, народных песнях, былинах, в русских Ведах. У древних наших предков яркая и многоцветная история воззрений, идеалов, духовности. Дух человека имеет божественное происхождение, а обезьяний облик и повадки человек приобрел сравнительно недавно. Исконная духовность Руси вытаптывалась врагами, изменниками и воинствующими атеистами;
К у р – петух, петь; 
К у р к а – в а к и – курица кричащая (павлин, петух);    
К у м а р а – по описаниям Вед древней Бхараты – четыре Кумара, хранители четырех сторон света, всегда пребывающие в облике прекрасных пятилетних детей;
К у м х а к а р а н а  –  брат Равыны. Один из героев поэмы «Рамаяна», который постоянно пребывает в состоянии глубокого сна. Этот комический образ является достойным памятником переходного времени из железного века в Золотой век, когда большинство людей пребывает в глубоком сне невежества;
К у м б х а м е т а – великое духовное собрание;
К у н д а л а – кандалы, цепи;
К у н т и – д е в и  - К у н т и – героиня Вед «Шримад-Бхагаватам», мать трех старших Пандавов, приемная дочь Кунтибходжи. До своего замужества она зачала Карну, от бога Солнца, о чем расскано в «Путешествии Бхагавана». После своего замужества Кунти, по велению своего мужа, находившегося под проклятием брамина и боявшегося поэтому сближения с женой, Кунти зачала Юдхиштхиру от бога Дхармы, Бхимасену от бога ветра, Арджуну от бога Индры; Кунти является родной теткой Кришны.
Дворец Царя Кунтибходжи посещали небожители с высших планет и Кунти-деви заботилась о их достойном приёме. Кроме того, она служила Великому Мудрецу-мистику Дурвасе. Довольный её добросовестным служением, Дурваса Муни дал ей мантру, с помощью которой она могла вызывать любого из Богов материального мира.
Из любопытства она тут же вызвала Бога Солнца, который пожелал соединиться с ней, но она уклонялась от этого. Однако, прекрасный Бог Солнца заверил её, что потом восстановит ей девственность и Кунти согласилась на его предложение. В результате она родила сына по имени Длиноухий (Карна), потому что он родился с драгоценными серьгами в ушах. Позже, выбирая себе мужа, Кунти предпочла Панду. Но вскоре Маха-раджа Панду решил отказаться от семейной жизни и принять отречение. Кунти выразила неудовольствие его решением и тогда он предложил ей зачать сыновей от других достойных личностей. Вначале Кунти не приняла это предложение, но когда Панду привёл ей яркие примеры, она согласилась. С помощью мантры, дарованной ей Мудрецом-мистиком Дурвасой, она призвала Дхарма-раджу (это одно из Имён Властителя адских планет Яма-раджи) и от него родила сына по имени Мудрый покоритель (Йудхшитхира). Затем она вызвала Бога Ветра Вайу и от него родила сына по имени Мужественный полководец (Бхима-сена), затем призвала самого красивого из Богов, Властителя Райских планет, Громовержца Индру. И от Него родился будущий Царь Белый (Арджуна). Процессы старения до самой смерти не касались Царицы Кунти-деви, матери этих легендарных сыновей. Она и умерла в преклонном возрасте, будучи внешне совершенно юной. Кроме сыновей, рождённых Кунти, у Мандри — второй жены Царя Панду, от него самого родились двое сыновей: Истребитель змей (Накула-дева) и Преодолевающий всё вместе с Богами (Саха-дева).
Все сыновья Царя Панду из династии Куру именуются Пандавы.
К у р – петух, петь;
К у р у – царь из рода Бхаратов, основатель династии к которой относились Пандавы и их соперники – сыновья слепого царя Дхритараштры;
К у р у к ш е т р а – равнина на севере Индии, на которой произошла битва, описанная в «Махабхарате»;
Кучум (санскр. Куч – ум,  воспевающий «Аум») - В 1553 году Сибирский арийский вождь Кучум (в переводе с санскрита имя "Куч-Ум" обозначает "воспевающий ОУМ") убил регионального царя Эдыгея, неспособного восстать против рвущихся к власти "опекунов" Романовых, против рвущегося на Сибирские просторы христианства, и захватил власть. Поначалу он продолжал платить дань Москве, но расширив свои владения до Перми, отказался подчиняться безвольным и безвластным малолеткам-"правителям".
На деньги окрещавленных богачей Строгановых против арийца-бунтовщика была снаряжена карательная экспедиция во главе с Ермаком, закончившаяся, кстати, поражением и смертью Ермака. Позже романовскими историками этот эпизод был выдан за завоевание славянами Сибири.
Романовская ложь о якобы имевшем место завоевании славянской Руси какими-то, никогда не существовавшими, кочевыми, неразвитыми "монголо-татарскими", Азиатско-Сибирскими племенами и об ответных "завоеваниях" славян, имела дальний прицел. А именно: Объявление России "тюрьмой народов" и разжигание в будущем кровавой междоусобицы между племенами некогда единой Арийской полиэтнической нации, находившейся на высочайшем уровне цивилизации.
Сегодня, когда объявленный Аленом Даллесом план расчленения и колонизации нашей Империи завершается, и эта ложь успешно используется для разжигания братоубийственной розни ариев.
К х а н д а в а (Кханда) – название леса, в котором скрывались Пандавы во время своего изгнания. Лес Кхандава был посвящен Индре и находится возле Курукшетры; Агни сжег этот лес по настоянию Арджуны;
К ш а т р и и – вторая из четырех Варн к которой принадлежали правители, высшие должностные лица, военная аристократия и воины;
К ш а т т а – так назывались дети, родшиеся от брака: муж – кшатрий, жена – шудра; такие дети не пользовались правами кшатриев и составляли особую касту, обычно они были возничими или прислуживали на пирах кшатриям;
К х и в е я – лодочник;

Л
 
Л а г а н – стремление;
Л а д - ладить, играть
Л а с - ласкать, обнимать
Л а г х у - лёгкий
Л а п - лопотать, лепетать
Л е п а - лепка
Л и п - лепить
Л и п т а к а - липкий
Л и ш - лишь (немного)
Л у б х - любить
Л у п - лупить
Л а л - лялить, нежить
Л а д ж а – 1) умеренность, 2) полубогиня, дочь Дакши;      
Л а д л е – желание;
Л а д а – (санскр. имя  Богини Рады, возлюбленной Крышень (Коляды)). в русских
Ведах богиня любви; женская ипостась Рода, супруга Сварога.  Ладожское озеро — в
 Прибалтике, которое сокращённо именуют "Ладо-га" — "Лада находится здесь".
 Ладожское озеро — в Прибалтике, которое сокращённо именуют "Ладо-га" — "Лада находится здесь".
Л а к ш м а н а – Младший брат Рамы, герои индийского эпоса «Рамаяна»;
Л а к ш м и – богиня богатства, красоты, счастья и процветания, супруга Верховного Господа в облике Нараяны, возлежащего в Беспричинном Океане на тысячеголовом змее Шеше. Согласно повествованию Вед, Лакшми возникла в процессе творения мира, плавала на поверхности первоземных вод на лепестке распустившегося лотоса;
Л е л ь – (санскр.  одно их имён Господа Крышня (Коляды) -  река в Архангельской области. Лель – это распространённое имя на Руси, от которого происходит слово "лилы" — "игры, забавы, красота. Во время Богослужений люди брались за руки, танцевали в хороводе вокруг Божеств и пели: "Лель, полель!!! Лель, полель!!!" (Лель, поиграй с нами). "Ай Люли, ай Люли
Л и л а – 1) игра или развлечение, 2) в Священных Писаниях Вед – деяния Бога  суть лила, или игра;
Л ю б г а – любовь;
Л ю б х – любить;

М
   
М а а н – уважение;
М а д р и – одна из двух жен (другая – Кунти) царя Панду, мать Накулы и Сахадевы. После смерти Панду, Мадри взошла на погребальный костер мужа (соблюдая обряд сахмарана). Кунти осталась жить. Чтобы заботиться о всех пяти сыновьях Панду;
М а д х а в а – буквально: медвяный, весенний; имя потомков Мадху, в числе их Ядовы (предки Кришны), потому Кришка в «Шримад-Бхагаватам» называетя Мадхава;
М а з а а – радость, наслаждение, удовольствие;
М а й я  (санскр. имя Богини Майи, олицетворения материальной энергии, заставляющей человека страдать, майяться). Город возле Якутска, названный по в материальном мире. Мая -  название рек - в Якутии и в Хабаровском крае.
М а й я в а д и –имперсонализм (школа Шанкарачарйи), утверждают, что Абсолютная Истина лишена форм, личностных черт;
М а к а р  (санскр. имя Крышня (Коляды) пастушка). Таким образом, и в древневедические времена, можно было отправится туда, где Макар телят не гонял. В древнеславянском астрономическом календаре все двенадцать созвездий зодиака, которые у нас сейчас именуются на латинский лад, тысячу лет назад носили имена Ведических Богов. Созвездие наступающей сейчас эпохи "Водолея" — это созвездие Крышня. В пятой песне "Шримад Бхагаватам" это созвездие названо тоже Его именем — Макар. В Индии и сегодня период, соответствующий знаку Водолея, носит наименование месяца Макара.
М а л а  (букв. гирлянда, венок, ожерелье) – важный ритуально-праздничный атрибут в индуизме, которую надевают на мурти богов, на шею участникам праздневств;
М а н – ум;
М а н д а д а р и – буквально: опьяняющая радостью (супруга Раваны). Мандодари — супруга демона Раваны, дочь Богини Майи, олицетворяющей материальную энергию. От Имени этой Богини образованы слова "манда'' — "украшение" и "удари" — "полости, утробы матери". Плод мандарин, дольки которого внешне напоминают эту часть золотого тела Богини Мандодари, несёт заряд сексуальной энергии, наиболее сильно привязывающей человека к материальному миру.
М а н д а р а – гора, с помощью которой боги и демоны осуществляли пахтание Молочного Океана, как мутовкой, По мифологии Мандала находится в Гималаях, недалеко от горы Меру;
М а н д и р – храм;
М а н у – прародитель человечества, сын Вивасвати. Легендарный законодатель древней Индии. Издал кодекс «Законов Ману» по которым должны жить цивилизованные люди;
М а а р г а – дорога;
М а р а. (санскр. имя Богини смерти). Мара носят название две реки, в бассейне Лены и Енисея в Иркутской области.
М а р д а н а – мужской;
М а р и ч и – буквально: луч света, имя одного Праджапати;
М а а р н а – бить, ударять, убивать;
М а н а с - мнение
М а н о х а р – очаровательная;
М а н у ш ь я – человек;
М а т е р ь  Св а – птица, дух Великой Матери. Духовная энергия Сварога. Покровительница Руси;
М а т р и – мать, матерь;
М а т р и п а д м а – Мать-логос, чрево природы;
М а р и а д а – правило поведения;
М а р к а н д е я – великий мудрец, за свою благочестивую жизнь получил возможность увидеть сотворение мира (таково было его великое желание); на необозримых водах плавал маленький мальчик на листе биньянового дерева. От мальчика исходило ослепительное сияние, это был Вишну-Нараяна прародитель человечества, он и посвятил Маркандея в таинство сотворения, поддержания и уничтожения мира;
М а с т а к а - мастак
М а т р ь, (мата, ма) - матерь, мать, мама –
М а д х у – мёд
М а у ш а л а – Л и л а – заключительные игры Кришны в материальном мире, связанные с Его уходом и уничтожением рода Яду. После ухода Кришны, все Ядовы напились допьяна и перебили друг друга бамбуковыми палками;
М р ь - умереть, умирать
М а с - месяц
М е к ш а н а - мешалка
М а ш а к а - мешок
М л а и - млеть
М о к - мокнуть
М у р д х а н, (мурти) - морда, облик (голова)
М у ш к а - мышка
М у ш – мошенник, вор
М а с - мясо
М а х а б х а р а т а  («Великое сказание о битве») – древне-индийская эпическая поэма на санскрите.
М а х а в и д ь я – великая наука, охватывающая всемирное знание;
 М а х а в и р – храбрый, непоколебимый воин;
 М а х а р а г а – «великий змий» - Шеша;
 М а х а р а д з е.  В Ведической традиции махараджа — Великий Царь. Махарадзе — город в Грузии. 
М а х а с и д х и – великие йоги;
М а х а т а т в а  - первое из семи творений, названных а Пуранах, соответственно: махататтва, чута, индрия, мукхья, тирьяксрота, урдхвасрота, арваксрота;
М а х а т м а – духовно выдающиеся люди;
М а х н а т – священнослужитель;
М а л а – (букв. гирлянда, венок, ожерелье) – важный атрибут индуистов; гирлянды из цветочных лепестков, которую надевают на мурти богов, а также на шею участникам обрядов (свадьбы, торжества и т.п.). Иногда М. называют чётки. 
М е л а – встреча;
М е р у – название горы в Гималаях. Сказано, что вокруг Меру вращаются звезды;
М а н а в а – мальчик;
М а н а к а – маленький;
М а н у ш а – муж;
М а х м а н – гость;
М а р а – персонифицированная сила зла или соблазна. Она враждебна духовному самосознанию личности;
М а н м а н а б х а в – помни о Всевышнем Отце;
М а д х ь я д ж и б х а в – помни о наследстве Отца в раю;
М а н м а т – диктат собственного ума;
М а т р ё ш к а – Символ герба древних Ариев. Уменьшенная копия Божества Су-Бхадры древнеарийского храма Джаган-натхи. Супруга легендарного, прославленного воина-богатыря Арджуны (Мать Рисши-ки, Мать русска, Мать весёлых Мудрецов.
Богиня Рисшии, Росшии, Русшии. Разъёмные матрёшки символизируют происхождение  Риши-ки из Единого Бога (более глубокий изотерический смысл происхождения  Мироздания из триединого Бога – Крышня (Коляды), Баларамы и Су-Бхадры, которые вынимаются из Единого тела Господа Крышня (Коляды), образуя единую Троицу.
М а х а б х а р а т а – древнеиндийская поэма-эпос (включает более ста тысяч двустиший). В индийской традиции «Махабхарата» рассматривается не только как эпо (итихаса), но и как поучительный трактат, свод законов (дхарма-шастра). Архаическая мифология «Махабхараты» индоариев более древняя, чем ведийская и они существовали параллельно. Основным является миф о борьбе Индры с драконом Вритрой и божеств - с асурами, а дальнейшее повествование «Махабхараты» рассматривается как земное продолжение извечной небесной, космической битвы (что на небе, то и на земле). Позднейший эпос «Махабхаораты» зафиксировал зарождение и развитие рилигии индуизма. Союз Индры и Вишу в ранней мифологии «Махабхараты» превратились в Индуизме в союз Кришны и Арджуны и в кульминационный момент Эпоса «Махабхараты» арджуна обращается к Кришне за духовным наставлением. Махабхарата повествует о том, как разделился великий род Бхаратов, ведущий своё начало от Солнца и прекрасной апсары, на две ветви: Кауравы (многочисленные потомки слепого царя Дхритараштры) и Пандавы (шестеро детей умершего царя Панду, родного брата Дхритараштры). Кауравы бесчестным путем лишили Пандавов законной власти на престол и итправили их в изгнание. Но и это не остановило Кауравов, они стали искать погибели Пандавов и междуусобная, братоубийственная война стала неизбежной. Главное сражение состоялось на поле Курукшетра (пять тысяч лет тому назад). Эта битва беспрецедентна в истории человечества: в ней участвовали миллионы воинов с использованием небесного оружия. Сладость победы принадлежала Пандавам.
В действительности, в наше время мы становимся свидетелями развязывания новой войны Махабхараты;
М а х а в и р – храбрый, непоколебимый воин;
М а х а р а д ж а – великий князь;
М е р я – по преданиям древнерусских Вед дочь Святагора и Пленки, жена Ванна. Родила Садко;
М и т р а – древнеиндийский бог дневного света, чистоты, покровитель мирных, доброжелательных отношений между людьми;
М л е ч х и – общее название для чужеземцев Бхараты, «варвары», которые в индии считались нецивилизованными людьми из-за того, что обычно употребляли в пищу мясо убитых животных и не входили в ведическую систему общественного устройства; В поздневедийский период все племена и народы, стоявшие вне круга арийской, ведийско-брахманской культуры
М о д у – мёд;
М о к ш а – избавление от череды перерождений; предельная, окончательная цель стремлений индивидуума, мыслимая как избавление от всякой изменчивости, от страданий, неизменное пребывание «подобно деревяшке» в избавленном состоянии ото всех скорбей, сознавание и бытие в качестве «свидетеля» самодостаточном в себе самом – в санкхье  и йоге (блаженство в Боге).
Мокша (санскр. - освобождение, уход в Мир Духовный) -  название рек в Мордовии и в Рязанской области
М а с х а в и т т и  (санскр. мас-ха-витти — "осознанно избегающие мяса). По имени этого племени назван город Москва, ибо Ведическая культурно-религиозная и мировоззренческая традиция предусматривает полный отказ от убийства животных и употребления их трупов в пищу. Упоминающийся в Библии Мешех, Мосох — Царь этого племени. В древних Византийских документах подтверждается, что это — реально существовавшая в истории личность.
М а р и – э л л (санскр. царство "от Бога любви пришедших) -  Ненцы, никогда не уходившие со своей земли, из Беловодья (устье Оби), подтвердят, что в Легенде Хозяина Белого Острова, идущей из глубины тысячелетий, тоже поётся о Вседержителе Крышне.
И для марийцев, название древнеарийского Царства которых Мари-элл, в переводе с санскрита обозначает Царство "от Бога любви пришедших", нет проблем в этом вопросе. Они уже провозгласили свою древнюю Ведическую религию официальной для своих Республик.
М р и – умри;
М р и т ь ю – мёртвый;
М у д р а  (печать, знак) – определённая позиция пальцев руки или обеих рук, имеющая магический смысл во время ритуалов.
М у з ы к а  А р и е в  - музыка воспринималась Ариями как проявление божественного начала, помогала им соединиться с Всевышней душой   и достижению основных целей жизни. Музыка, по представлениям Ариев наделена духом Господа, музыкальным зародышем всего сущего и способствовует слиянию физического и духовного. Музыкальный тон, звук, голос (от «свар» - небо, свет). Священным протяжным звуком «Ом» начинались и заканчивались ведические арийские гимны, и являлся ключевым элементом развития ведической музыки. Божественный дар музыки носит как возвышающий, созидательный воздействие, так и разрушительный характер. Арии придавали большое значение чувственному восприятию цветовой гамме звуком и звуковой окраске цвета, отмечая соответствие  семицветия радуги  семитоновому звукоряду. Они находили, что временам года и суточной цикличности соответствуют определённые звуки и влияют на эмоциональное состояние человека. Так считались, что чувства особенно обострены в переходные часы суток от дня к ночи, из ночи в день; это время отводилось для молитв («сандхья-вандана»). Имели место и запреты на определённые виды молитвы в неурочные часы, что могло повлиять разрушительным образом. Киртаны и бхаджаны, как песни во славу Господа удовлетворяли потребности верующих людей выражать свою устремлённость к высшим силам и искренней любви к Богу. Особо почитаем высочайший жанр классического индийского музыкального наследия – дхрупадия, как  вокально-поэтический жанр на основе древней традиции песнопения. Дхрупадия, как импровизационная форма с мистическим толкованием преобразовательных процессов вселенной с характерной внутренней сосредоточенностью, углублённостью, одухотворённостью и возвышенностью. При этом воспеваются ведические Боги и явления природы, воспринимаемые как божественные проявления с воспроизведением мифологических сюжетов. Параллельно с друпадом развивался родственный ему хори-дхамаре, отличающимся лёгкостью, характерной весеннему празднику холи. 
М у у х а – глупец;
М у ш - мышь
М у н и – святой мудрец, создатель сутр. О муни говорится: тот, кто даром не проронит ни звука, у кого каждое слово веско и глубоко.
М у к т и – освобождение от жизненных пут, избавление от всех страданий; то же, что мокша;
М у к у н д а – Верховный Господь;
М у р т и  (букв. фигура, облик, воплощение) – скульптурное изображение божества, в которое, как считают, божество вселяется после совершения над ним определённых ритуальный действий. Тогда уже с Мурти обращаются как с воплощенным Богом и отправляют обряды Его почитания;
М у с а а ф и р – путешественник, пассажир;
   
Н
   
Н а а з д р и к – близкий, вблизи, поблизости;
Н а б х а - небо
Н а б х а с а – небеса
Нава - новый
Н а в а г р а х а  (букв. девять планет) – по представлениям древних Ариев, - неизменный комплекс небесных объектов Солнечной системы и дополнительно две мифические составляющие – Раху и Кету. Наваграха является основой в ведической науке джьотиша. Сочетание Н. с накшатрами (зодиакальными созвездиями) являются необходимымит факторами для наблюдения астрологов при составлении астрологических прогнозов. Н., как групповое скульптурное изображение из девяти планет – обязательное условие ведических храмовых сооружений; ради умилостивания девяти планет Н., устраивается ритуал для обретения благоденствия и долголетия наваграха-шанти , а также для устранения всевозможной скверны и ритуальной нечистоты.
Н а в а р а н т а  (букв. девять сокровищ) – девять драгоценных камней (жемчуг, изумруд, рубин, алмаз, коралл, сапфир, топаз, ляпис-лазурь, кошачий глаз). Эти девять драгоценных камней в ожерелье придают ему магические свойства. В переносном смысле Н. – девять выдающихся личностей (например, девять мудрецов при дворе Викрамадитьи). Н. играет существенную роль в некоторых ритуалах, например, при закладывании храма или дома в его основание закладывается Н., которая, как считают, приносит дому процветание и обеспечивает необходимую прочность. 
Н а в ь – темная сила, управляющая миром, одновременно – загробный мир. Филосовское понятие близкое к понятию Инь в китайской философии, тамас – в индийской философии (пассивные силы, пытающиеся сохранить мир в неизменном состоянии). Противостоит Яви;
Н а в ь я-н ь я я  (новый метод) – филосовская школа по методике видения диспута на санскрите с особенностью скрупулёзного анализа и тщательностью логических определений;
Н а г а р – город;
Н а г в а, н а г в а с – ноготь;
Н а г н а - нагой
Н а г н о т а – нагота;
Нагха – ноготь
Н а й в е д ь я  - ритуальное подношение пищи богам, один из 16 обязательных элементов богослужения (пуджи). По ведическим стандартам подношения включается пять типов пищи, которые можно глотать, разжёвывать, слизывать, сосать и пить. Пиша вначале показывается божествам, устанавливается по правую руку божества и поочерёдно подносится ко рту божества то или иное кушанье.
Н а м – имя;
Н а м а с к а р – приветствую вас;
Н а м а с м а р а н а – воспоминание имени Бога в ведической традиции; божье имя соотносится с мировой душой (Параматной) и Н. приводит к слиянию индивидуальной души (Атма) с Параматмой. Н., как мысленная медитация способствует освобождению от грехов (очищение). Традиция Н. сохранена от древности ведической Бхараты до настоящего времени               
Н а й м и ш а р а н ь я – священный лес. По преданию Вед, здесь собирались мудрецы со всего света, чтобы совершить великое тысячилетнее жертвоприношение, противодействуя этим разрушительному влиянию наступающего века Кали. По просьбе собравшихся мудрецов Сута Госвами повторил на память все 18 тысяч стихов из «Шримад-Бхагаматам». Говорится, что «Бхагаватам» подобен лиденцу, в котором каждый кусочек одинаково сладок, так что вкусить сладость «Бхагаватам» можно, начав чтение с любого раздела;
Н а м б а р – номер;
Н а н д а к а  (букв. наслаждающий) - имя легендарного меча Кришны;
Н а н д а на (букв. услада) - имя мифологического леса и небо Индры (лес истинного знания о добре и зле);
Н а н д и н и  - божественная Корова (дочь прародительницы коров Сурабхи), чьё молоко дарует долголетие. Несомненно, что речь идет о молоке знания Истины. Нандини была дарована великому мудрецу Васиштхе, сыну Варуны (бога воды). Дьяус (владыка небосвода, отец прекрасной богини зари) в угоду своей лотосоокой жены, похитил корову Нандини; однако, великий подвижник Васиштха своим внутренним зрением обнаружил Истину и похитителя, за что проклял Дьяуса, низвергнул с небес до уровня простого смертного человека и вернул себе божественную корову. Эта замечательная история является образцовым памятником переходного века из Железного – в Золотой, когда находится мудрец способный возвратить миру корову, дающую прекрасное молоко Знания Истины, возвращающее душе Знание о бессмертии.
Н а р – человек;
Н а р а – сын Дхармы, ему доверили хранить сосуд с амритой, полученной после пахнания Молочного Океана (Океана Знания);
Н а р а д а–Муни - один из семи великих риши, сын Брахмы, получивший  от него Знание Вед, которое сам Брахма получил от Всевышнего Господа. Став вестником знания Вед, Нарада-Муни странствовал по свету со своей сладкозвучной виной;
Н а р а з – недовольный;
Н а р а к – мрак, ад;
Н а р а я н а – «движущийся над водами» пространства; титул Вишну в Его аспекте Святого Духа, движущегося над Водами Тварения;
Н а р з – долг;
Н а р к и – грешник;
Н а т а к – пьеса, спектакль;
Н а х и – нет;
Н а ш а – упоение;
Н а с – нас;
Н а х – нам;
Н е д о л я – богиня, помощница Макоши, ткёт несчастливую судьбу;
Н е о в е д а н т и з м  - воссоздание и очищение от позднейших наслоений истинного вероучения предков Ариев с превнесением в XIX веке Раммоханом Роем (1772-1833) новых нетрадиционных реформаторских представлений, например, введение безличностного (имперсанального) Абсолюта; преоритет разума и интуиции, медитации, молитвы, самоусовершенствования, вместо божественного откровения, священных преданий и т.п.;  отрицание посредничества между верующим и жрецами, гуру, изображений божеств,  упрощение обрядов, жертвоприношений и паломничеств по святым местам; расширение понятий равенства перед Богом и между людьми, большая независимость от традиций, сословных, кастовых и религиозных делений. В действительности реформаторские нововведения, отлитые в новую форму, постепенно со временем сближалось с традиционным. По сути цели  Н. была вызвана стремлением Индии выйти их колониальной зависимости от англичан и возвышение своего национального достоинства и защиты от христианских миссионеров. Повышение национального самосознания приводило к сближению с традиционным ведическим вероучением. Религия становилась основным плацдармом для критики национального угнетения колониаторами, критики материалистической буржуазной цивилизации Запада и пробуждения в народе чувства гордости своим прошлым и прививание бесстрашия в борьбе за национальную независимость Индии. В борьбе за национальное освобождение используется возрождение древнеарийского вероучения. Традиционная религия оправдывает священные цели и методы борьбы Некоторые неоведантисты (Вивеконанда,  А. Гхош, М. Ганди) приравнивали возраждение единой традиционной религии с национализмом. 
Ни – ни
Н и в а р а н – решение;
Н и в а с и – житель;
Н и в р а т и – м а р г – путь отречения от мира, ведущий к освобождению от материальных пут;
Н и в р и т т и – м а р г а — путь совершенствование для тех, кто отказался от чувственных наслаждений. Если же живые существа избирают путь, называемый правршпти-маргой, они получают возможность наслаждаться, но в то же время их деятельность регулируется таким образом, чтобы и они могли вернуться домой, к Богу.
Н и к у н - никнуть, гибнуть
Н и т ь я – нить
Н и р б х а й – бесстрашный;
Н и р в а к а р – непорочный, чистый;
Н и р в н а – состояние высшего блаженства, конечная цель стремления духовно совершенствующегося человека, отрешенность от всех жизненных забот и стремлений, слияние с Богом; погрузится внирвану – отдаться в состояние полного покоя, запредельного счастья;
Н и т ь я – вечный;
Нихина – низина
Н и ш п а д – ниспадать;
Н р и с и м х а д е в а – воплощение Господа в образе человека с головой льва;
ну – ну
Нэд - нет

О

О м с к - (санср. -  священный трансцендентного звук «Ом») - город в Сибири. Город Ома и река Ома под Архангельском.
П а н д а в ы – Как повествуется в «Махабхарате»: из двух братьев, царей Бхараты, старший Дхритараштра был слеп отроду, младший Панду умер молодым. Дхритааштра воспитывал пятерых детей Панду (Пандавов) вместе со своими 100 сыновьями – Кауравами (Дхритараштра - потомок Куру). Кауравы возненавидели Пандавов за их превосходство во всем. Коварством и обманом они добились изгнания Пандавав в дремучие леса на 13 лет без средств к существованию. Благосклонность Шивы к Пандавам и особенно к бесстрашному Арджуне вдохновило Варуну (владыку вод), явиться им в белой одежде, усыпанной драгоценностями с благой вестью, что все их враги будут уничтожены в грядущей битве. Арджуне была дана сила взгляда, способная погрузить врагов в глубокий сон и было сказано ему: «Приготовь свою душу к восхождению на небо для получения небесного оружия – непобедимого». Чудесная колесница вознесла Арджуну высоко в небо, где не было видно ни Луны, ни Солнца, но все пространство озарялось чудесным светом. Там в небесном дворце Арджуна приблизился к трону Повелителя небес и божественный Отец заключил своего земного сына в объятья, усадил на своем кресле под высоким белым балдахином и вручил чудесное оружие с помощью которого Пандавы одержали победу в великой битве на поле Курукшетра. Восемнадцатидневная битва принесла сокрушительное поражение Кауравам. Пандавы обрели царскую власть для себя и для своих потомков.
П а д – падать;
П а д а – пятка;
П а д м а (санскр. Это одно из имён Брамы ( Сварога)).  Название реки в Архангельской области.
П а л и т а - пал (горение)
П а п у – папа, защитник
П а р а  – пара
П а ч - печь
П а ч а н а - печение
П а ш – пасти
П и, (па) - пить, питать
П и ш - писать
П л а в а н а - плаванье
П л у - плыть, плавать
П с а - пёс
П у р в а – первый
П х е н а - пена

П р а м а т р ь - праматерь
П р и я - приятный, милый
П р о б у д х - пробудить(ся)
П р а д ж н а - прознать
П р а с т р ь - простираться
П р а с т а р а - простор
П р а т а п - протопить, прогреть
П р а т а н - протянуть
П р а т и - против
П р а х л а д - прохлаждаться
П а т х и н а - путник
П а н – сын Вия и Матери Сырой Земли, украл для Вия небесную корову Земун. Демон, имеющий власть над вулканами, растительным и животным миром. Он же Пани в  древнеиндийской ведической традиции.
П а н и и – Как повествуется в мифах «Ригведы», Пани – это демонические племена, похитившие божественных коров, которые являлись лучами зари. Они угнали похищенных коров в далекую страну – за рекой Раса, текущей на краю света, и спрятали их в горной пищере. Тогда померкли небеса. Царь небес Индра послал на поиски коров божественную собаку Сараму и одного из шести сыновей Брахмы (устами рождённого Ангираса). Ангирас своим волшебным песнопением разверзнул скалу и вывел коров из плена. Исчезла недобрая тьма, воссиял на небе свет Ушас, богини зари и Солнца. Эта замечательная история напоминает живущим людям на земле о торжестве в природе добра над злом, света над тьмой;
П а р а м а т м а н – Высший Дух, Мировая Душа;
П а р а м а х а м с а - самая возвышенная душа, которая подобно лебедю, могущему пить молоко, отделяя его от воды, видит и слышит только Господа, помнит только о Господе;
П а р а п л а в а т е – переплывать;
П а р в а т и – супруга Шивы, страсно желавшая подарить ему сына. От недоброго взгляда Шани (сына Солнца), голова у рожденного младенца отделилась и упала на землю. Чтобы утешить Парвати, Шива приживил к туловищу младенца голову слона Индры – Айраваты. Радости Парвати не было предела. Сына назвали Ганеша. Сарасвати подарила ему перо и чернильницу. Ганеша стал богом учености.
П а р и с т а н – рай;
П а р л о к и к – духовный;
П а р и д ж а т а – чудесное дерево, полученное при пахтании Молочного Океана, наполнившее мир благоуханием своих цветов; оно украшает небесное царство, где вечно цветут сады. Обители небесного царства не ведают ни старости, ни недугов, ни страха. Взоры их услаждают танцы прекрасных Апсар, а Гандхарвы нежат их слух восхитительными мелодиями. Это царство создано только для благочестивых и добрах людей, тех, кто исполняет свой долг на земле.
П а р и к ш и т – как повествуется в «Бхагаватам», Парикшит был императором мира и великим, святым царем. Он был предупрежден, что через неделю умрет от укуса змеи, поэтому он оставил свое царство и удалился на берег реки Ганги, чтобы поститься до самой смерти и обрести духовное просветление. В течение семи дней он слушал повествование «Бхагаватам» от мудреца Шукадевы Госвами. По истечении семи дней мать решила навестить своего сына Парикшита и прервать его пост. Она дала ему прекрасное яблоко. Парикшит, взяв яблоко, приметил в нём маленького червячка и воскликнул: «Мама, ты своими руками подарила мне смерть!.. Спасибо тебе за это…» Безобидный маленький червячок мгновенно вырос до гигантского змея Такшаку и нанес Парикшиту смертельный укус. В действительности эта история напоминает об укусе змеи мудрости знания, после чего человеку и смерть не страшна, он обретает освобождение при жизни – дживамукти.
П а р м а т – диктат других;
П а р и ч а й – ознакомление, знакомство;
П а р ч и н т а н – думать о недостатках и слабостях других, не замечая своих пороков;
П а н т и – жена;
П а х т а н и е   Мирового  Океана – в древнеиндийских Ведах сказано: «Некогда, на горе Меру божества предавались беззаботным играм и развлечениям. Однажды собрались они для того, чтобы сообща избавится от недугов и старости, чтобы стать бессмертными и вечно молодыми. По совету Брамы и Вишну решили взбивать Великий Океан совместно с демонами и добыть амриту – напиток бессмертия. Мутовкой служила им гора Мандара, а змей Шеша служил им веревкой для предания вращения горы Мандара, которым они её обвили. Демоны тянули за голову Шеши, а божества тянули за её хвост. Огонь из пасти змея Шеши изнурял и лишал силы демонов, в то время как божества освежались дождем, падающим с хвоста Шеши. Постепенно Молоко Океана взбивалось в масло. Однажды из него появилась Лакшми в белом одеянии; богиня красоты и счастья предстала перед изумленными божествами и демонами. Она, прильнув к груди Вишну, обратила свой взор к божествам и отвратилась от демонов к их великому негодованию. Также из Молочного Океана появилось чудесное дерево Париджата, наполняющая мир благоуханием своих цветов. Наконец, вышел из Океана бог врачевания и исцеления Дханвантари. Он вынес в своих руках драгоценную чашу с напитком бессмертия амритой, испить которую было позволено только божествам.
П е р а п л а в а т и – переплывать;
П и в о – напиток;
П и т р а, п а т и – батя, отец, тятя;
П л а в а – плывущий;
П л а в а н а – плаванье;
П о т о п – истоки ведических сказаний о потопе восходят к праведической традиции, то есть славянской. Единый свод славянских преданий издан А.Асовым в «Звездной книге Коляды», как реставрация утраченного источника, дошедшая до нас отдельными фрагментами. Праславянские предания о потопе сродни с мировым представлениям о рождении Мира из вод (есть, к примеру, в Ведах древней Индии). Песнь о потопе, погубившем Атлантиду (Поморское царство), воссоздалось на основе былин о Святогоре. Известно, что многие песни калик перехожих повторяют чуть не дословно гимны древнеиндийской «Ригведы» (П.Безсонов, М., 1861 – 63 гг.), главные составляющие мирового бедствия – всепоглощяющий огонь и воды Потопа. Мир уничтожается последоватеьно – словно Бог одну за другой убирает декорации, установленные при сотворении Мира: свертывает небо, стряхивает звезды и т.п. Последнее действие большого спектакля (Мировой драмы) разыгрываемого на Земле, включает в себя битву богов и чудовищ, добрых и злых сил, Яви и Нави. Конец света славяне видят так: былинный Святогор грозит повалить столб, подпирающий небо, эти уг розы остаются похвальбой до тех пор, пока он не исполнит свою угрозу. На земле Святогора – Атланта, происходит землетрясение, открывшие Дарданеллы и вызвавшие потоп.
П р а в о с л а в и е – (Прав и Славие), то есть Слава Высшей Правде, Слава Истине! Христианство, зародившееся вдали от славянских племен, впитав Ведическую традицию древней Руси беспощадно перемалывала ее в своих жерновах, однако совсем уничтожить не удалось и народное изначальное мировоззрение: духовность и этика, переплавившись образовали феноменаьный сплав – Русское Православие.
П р а в ь – одно из основных понятий любомудрия. Понимается, как всеобщий закон, установленный Всевышним. Согласно этому справедливому закону существует мир;
 П р а д ж а п а т и – буквально: Владыка поколений. В «Пуранах» сказано: «…Но когда творец огляделся вокруг, Ему стало страшно. Он породил шестерых сыновей…».
П р а д х а н – главный, первый, прямой;
П р а д е ш – провинция, местность, область;
П р а д и д и н – ежедневно;
П р а к р и т и – природообразующее начало, в противоположность духу;
П р а л а й – конец мира;
П р а м а т р и – праматерь;
 П р а н а – дыхание, жизнь. В теле различают много пран, которые носят специальные названия в системе йоги и служат для сознательного управления этими жизненными токами или «дыханиями». В узком смысле «праной» называют «восходящее дыхание»;
П р а н а й – всепобеждающая любовь к Богу;
П р а н а м – поклон, привет!..
П р а п и т и – пропить, пропойца;
П р а р о д и н ы    с л а в я н – вековечный сон Руси сменяется пробуждением, являются свету священные книги Древней Руси. Открываются тайны славянской ведической традиции. Древняя прародина Ариев находилась на Ра – реке (Волге). И поныне на Волге живы древние общины, хранящие веру предков, славящих Бога Юмо, Ом, Аум, Оум!.. Эти имена являются именами Всевышнего  Господа в Ведах. Знаменательны и уральские (Арийские) горы, особенно в окрестности древней духовной столицы, города-храма Аркаима. Отсюда вышли роды славян, возглавляемые Богумиром и Арием.
П р а с а д – буквально: милость. Пища, приготовленная и предложенная Господу с любовью;
П р а с а н – счастье;
П р а с т а р а – простор;
П р а т и – против;
П р а т и с т а - противостояние
П р а т ь я в а й с я – противный;
П р а ш н а - вопрос (спрашивать)
П р а я з ы к   Не имея возможности широко осветить это понятие в данном кратком словаре, остановимся лишь на одном характерном примере: воины Кельты (Ирландия) – собиратели трофеев – человеческих голов – черепов оставили такой след в фольклоре:
«Вижу безумца страшный улов:
На подушках колесницы – девять голов!..»
    Кухулин, кельтский бог (Ирландия) носит при себе связки черепов. «Череп» - «капа» (от латинского слова «капут» - голова, череп), а с другой стороны «Купол – кумпол» (в жаргоне - о человеческой голове) – сходятся представления о родстве понятий  в строении сфер человеческой головы и мира. Отсюда, «Кополо» - емкое понятие и о небесной сфере, и о черепе, в котором, будто под небесным сводом заключается целый мир. Об этом сказано и в санскрите. Череп на санскрите «капалам». В санскритско-русском словаре слово «капала» означает – сделанный из черепа: блюдо, чаша, череп. «Капала – малин» буквально означает: человек, носящий на шее ожерелье из черепов. «Капалин» - носящий чашу (для подаяний), носящий черепа. Вот, оказывается, что такое Праязык славян, он способен расшифровать смысл слов самых древних языков мира!.. Думайте, люди добрые!
П р е м а – чистая, спонтанная любовь к Богу;
П р и я – приятно;
П р и я с ь – приязнь;
П р и я т в а – приятство;
П у р в а – первый;
П у р н а - полный
П у р а н ы – ведические шастры, дополняющие Веды (исторические хроники). Всего Пуран – 18;
П у р у ш а – первозданный человек. Как сказано в древнеиндийских Ведах – вселенная возникла из Пуруши, которого боги принесли в жертву в начале мира: из уст его возникли брамины (жрецы), руки его стали кшатриями (воинами), из бедер его созданы вайшнавы (земледельцы, мастера, торговцы), а из ног родились шудры (низшие сословия, которые призваны служить высшим сословиям). Из разума Пуруши возник месяц, а из его ока – Солнце. Огонь родился из его рта, а ветер – из его дыхания. Из его головы образовалось небо, из ушей были созданы страны света, ноги же его стали землею.
П у т а н а. В древнерусских Ведах описано, как к молодому сыну Дажьбога  Коляде, однажды явилась ведьма по имени - Путана. Грудь свою она обмазала ядом и решила напоить своим молоком Коляду. Коляда приложился к её груди и высосал её жизнь вместе с молоком и ядом. Сотряслась Земля и Небо. Ведьма испустила предсмертный крик и упала на землю, раскинув ноги и раскрыв свою клыкастую пасть. Ужаснулись все Коляжане от страшного зрелища: зубы у ведьмы торчали, как черные скалы, её ноздри зияли, как пищеры, груди вздыбились, как холмы, волосья были подобны кустам, а глаза напоминали колодцы. Случай с ведьмой по имени  Путана, описанный в древнерусских Ведах, в точности описан в десятой песне «Шримад-Бхагаватам».         
П х е н а – пена;

Р

Р а в а - рёв
Р а в а н а – (санскр. буквально: заставляющий реветь). Два демонических брата (десятиглавый Раван и Кумбхакаран) совершили очень много зла на земле, но совершив суровые аскезы (Раван сжег сам себе все головы, а Кумбхакаран, в зной ложился между кострами, а в стужу погружался в ледяную воду) потребовали от Всевышнего в награду Ланку, которой владел их сводный брат Кубера – властелин сокровищ. Благородный Кубера по совету своего отца уступил им золотую ланку с условием, что один из них (злодей Кумхакаран) надолго уснет. Кубера вместе со своим двором ушел на север в горы, на вершину горы Кайласа.
   Верховная Личность Бога Рама-чандра (Рама блестящий), сошёл на Землю, родившись в семье Царя Солнечной династии. Вместе с Ним сошли три Его брата и Его Супруга Сита. История Их пребывания здесь подробно описана в древнем произведении "Рамаяна". Создавая план Своего пребывания и Своих деяний на Земле, Господь Рама сделал так, чтобы в день Его коронации на царство Ему пришлось удалиться в изгнание в лес. Вместе с Ним вызвались жить в изгнании Его младший брат Лакшман и Супруга Сита. Во время Их пребывания в лесу между Рама-чандрой и демоном Раваной возникла ссора и Равана похитил Супругу Рамы. Сита — это Богиня процветания, но ни одному живому существу не дано наслаждаться Ею. Живые существа должны поклоняться Ей и Её Супругу. Как и все материалисты, Равана был не в состоянии понять той великой истины, что пытаться эксплуатировать энергию Верховного Господа, не признавая Его верховной власти — значит навлечь на себя бесчисленные беды.
    Богатство Раваны было так огромно, что все дома в его царстве (остров Ланка) были построены из золота. Могущество столь велико, что когда многие Боги материального мира обрушились на него. Они ничего не могли с Ним поделать. Во время поединка с ним Господа Индры, Властителя Райских планет, слон Индры ударил хоботом в грудь Раваны, но хобот разлетелся вдребезги и его куски, разлетевшись кругом, озарили все стороны света. Гордясь своей доблестью, Равана стал прохаживаться между сражающимися воинами, уверенный, что покорил весь мир. Господь Рама разгневался так, что Его глаза стали красными, как раскалённое железо. Жар Его гнева так нагрел воду в океане, что все его обитатели (акулы, змеи и крокодилы) изнемогали от жара и Великий океан, дрожа от страха, расступился и пропустил Господа, дав Ему возможность легко достичь города врага. Когда зазвенела натянутая тетива лука Рама-чандры, ликующий смех демона Раваны оборвался. Бросив вызов Верховной Личности Бога, он лишился не только богатства, но и жизни.
    А к названию острова Ланка, перешедшему к его истинному владельцу, с тех пор присоединено слово "Шри". "Шри Ланка" — "Господь, Верховный Повелитель Ланка".
Равань — река южнее Ладожского озера. Названа именем могущественного, десятиголового демона Раваны.
Р а д а (Лада) – дочь Солнца Ра и владычицы моря (отсюда возникло и словосочетание радуга). В древнерусских Ведах – жена Крышня, мать Камы. Песню о Раде (Радке) сохранили южные славяне. Она же в Индии Радха, возлюбленная Кришны; Радогоща (санскр. - место встречи с Радой) - городок восточнее Ладожского озера.
На Руси перед собранием, совещанием, призвали Богиню Раду (Радогоща). Поэтому, на Украине и в Москве, вплоть до середины ХVII-го века,  совет назывался радой, не совещались, а  радились. Радомышль (санскр.  город преданных, мыслящих о Раде) – город в Житомирской области на Украине. Радонеж (санскр. – обряд омывания божеств, т.е. омывающий Раду) -  город недалеко от Москвы.
А Страна Риши-ка в названии своём лишилась частицы "ка" - "радости", ибо забыла Богиню Раду (Ладу).
Р а д ж а с у я – я г ь я  – 1. Великое жертвоприношение совершенное императором Мира Юдхиштхирой после победы над Кауравами в великой битве на поле Курукшетра. Взойдя на трон, послал он своих коней по свету. Те из царей, кто добровольно не покорялся ему, должен был добровольно сразиться с ним, рискуя собственной жизнью. Все цари мира признали его власть и согласились признать его императором мира. 2.  Ведический обычай, с которого начался переход славян из Индостана на нынешние территории. "Веди принеся жертвы, вои о коне белом изыдочеша од края Седьемрецештя. Гору Арийскую и Загорье обходили век". Когда в многоплемённой Арийской Империи приходил к власти очередной Император, он должен был получить подтверждение того, что все региональные Правители (цари, князья, эмиры, ханы и т.п.) признают его в качестве Императора. Для этого он выпускал белого коня. И куда шёл конь, туда и шёл сам Император, а за ним Орда. Если в какой-то земле региональный Правитель не признавал Императора, он ловил его коня. Это было знаком готовности к сражению.
В начале тринадцатого века в нашей Империи новым Императором был единого и могучего государства с богатой историей и культурой, кириллица заменена на латиницу,
Р а д о г а с т – сын Коляды и Радуницы;
Р а д у н и ц а – дочь Хорса и Заря-Заряницы;
Р а д х – ряд;
Р о д – форма Всевышнего в которой он рождает Вселенную, видимый и невидимый миры. Вначале Род был заключен в мировом яйце, потом разбил его. В Индии Рода зовут Праджапати;

Р о д а с (земля) - род, родить
Р а м а – герой индийского эпоса «Рамаяна». Образ мудрого, добродетельного, сильного и отважного героя. Во главе обезьяньего войска Рама покорил Ланку, уничтожил Равана, освободил свою жену Ситу;
Р а м а н ы - (санскр. -  наивысшее блаженство жизни) -  город в АзербайджанеВеле — город в Пермской области. В Ведах — это неумолимое Время, Личное оружие Крышня. Его олицетворение Бог Велес.
Р а м а я н а – древнеиндийская эпическая поэма. Создание «Рамаяны» приписывается легендарному поэту Вельмики.  Содержание «Рамаяны» составляют подвиги и судьбы праведного царя Рамы и его супруги Ситы. В образе царя Рамы воплощен Господь Вишну, чтобы покарать нечестивого царя демонов Равану и восстановить в мире закон Дхармы. Рама, у которого хитростью и коварством Раван похитил его прекрасную жену Ситу, вступил на Ланку во главе обезьяньего войска и убил этого страшного царя демонов, освободив мир от его страшных оков;
Р а н а - брань, битва.
Р а с а – буквально: духовный танец. В «Шримад-Бхагаватам» описан танец Верховного Господа Кришны с его возлюбленными гопи, главная из которых Радхарани. Во время танца раса Кришна распространил себя во множестве, чтобы каждая гопи могла насладиться его обществом в этой удивительной лиле; 2. роса
Р а т и – богиня любовного наслаждения, супруга бога любви Камы, всегда вооруженного луком желаний и цветочными стрелами любви;
Р а т р и – богиня ночи;
Р а т у  (санскр. время).  В переводе с санскрита название горы Ара-рат, национального символа армян — "гора спиц Колеса Времени", т.е. "гора слуг Бога Белеса".
Было у их Царства, входившего в состав единой Арийской Империи, и другое наименование — "Хайа-стан". Буквально — "страна Господа Хайа". В конце каждой калпы (четырёх йуг), когда невежество, олицетворённое в образе демона Агьяна, похищает Ведическое Знание, на Райских планетах Бхадрашва-варши, Правителем которых является Бхадрашрава, появляется воплощение Вышня в облике Коня золотистого цвета. Его Имя — Хайа-грива, что переводится с санскрита — "Коно-гривый". Он, являясь олицетворением Вед и Сверхдушой всех Богов материального мира, спасает Ведическое Знание и затем передаёт его Господу Сварогу.
До насильственного крещения армян (спиц метательного оружия Всевышнего Господа) они звались также хайами, т.е. вишнуитами, вайшнавами, вернувшимися на Землю с Райских планет. В Ведах содержится информация об Картавиирйа Арджуне — Царе Хаихайи.  Вышняя (Коляда) под Именем Хайа-грива знали по всей Империи. В Красноярском крае есть древний город Хая и горный хребет Хайдым — "Дом Хайа". На Камчатке есть: мыс Хайрюзова, т.е. — "Хайа возвышенный", река Хайрюзова, города: Хайрюзово и Усть-Хайрюзово. Есть гора и река Хайлюля — "Хайа мечущийся". В земле Саха есть два города Хайысардах — "дерзкий Хайа". Это Имя Всевышнего Господа высечено на памятнике русского князя Бус-Баксана, убитого на Северном Кавказе в IV-м веке после Рождества Христова. В переводе с праарийского языка (санскрита), имя Бус-Баксан обозначает "украшающий Наслаждающегося", поскольку один из эпитетов Крышня, наиболее точно отражающий Его положение в мироздании — "Верховный Наслаждающийся". И только самые чистые преданные Господа допускаются украшать Его мурти (скульптурное изображение Божества) в храме.
Согласно адыгейскому преданию, тело князя увозили на родину восемь пар волов. И оставшаяся в живых его сестра, или супруга, повелела возвести курган на берегу реки Альтуд, впадающей в реку Подкумок. Реку переименовали в Баксан, а на кургане установили памятник и сделали на нём надпись:

О-о-м! Бог мой! О-о-м Хайе! О-о-м Хайе!
О-о-м Хайе!
Подплыл к Тебе мой Царь!
Верьте — тот Бус был лучшим Бусом!
Бусе — Побуд Руси Божией —
Рек о Бусе Боян.

Сейчас этот памятник исчез. Гравюра с него, полное описание его и полное копирование надписи были сделаны немецким учёным Гульденштодтом, путешествовавшим в 1771 году по Кавказу.
При вращении Колеса Времени происходит смена космических эпох по знакам зодиака. В "Велесовой книге" эта смена эпох именуется "Сварожий круг". Каждая из таких эпох длится примерно 2100 лет. Естественно, что качественно разные энергии, присущие каждой конкретной эпохе, изменяют сознание людей, их физиологические данные и даже ход исторических событий.
Сейчас на Земле заканчивается эпоха Рыб, эпоха христианства. По древнеарийскому календарю — это эпоха Рода. И наступает эпоха Водолея, т.е. эпоха Крышня (Коляда) по древнеславянскому календарю.
Р а х у – злой дух, демон, принимавший участие в пахтании Молочного Океана  и воровски вкусивший напиток бессмертия и ставший поэтому бессмертным. Его изобличили Солнце и Луна, тогда Вишну отсек ему голову, но голова, вкусившая напиток уже была бессмертна. С тех пор Раху пытается ради мести проглотить Солнце и Луну (солнечные и лунные затмения);
Р а ч а й т а р – рачитель;
Р и г в е д а   («Книга гимнов») – древнейший памятник ведической литературы, самая древняя из четырёх Вед (самхит). Ригведа сложилась в среде арийских племён в эпоху переселения их в Сев.-Зап. Индию,
 Приблизительно,  в XV-X вв. до н.э. (в основном на территории Пятиречья, современного Пенджаба). Ригведа состоит (в дошедшей до нас редакции) из 1028 гимнов, разделённые на 10 «циклов» («мандал»); большенство мандал были древними родовыми книгами, которые передавались из поколения в поколение и начинались с гимнов Агни и Индре.  Гимны обращены к божествам арийских племён, восхваляют их подвиги и величие, взывают о даровании благ.  Также имелись гимны: свадебные, похоронные, гимны-заклинания и гимны-загадки, в которых усматривается начало развития филосовской мысли древних ариев. В гимнах восхваления дпров (династути) приводятся названия арийских племён и содержатся определённые исторические сведения. Имеются гимны в форме ритуальных драм в виде мистерий, где имеются мифы о первородном грехе, миф о любви смертного к небесным существам (к сюжету которого восходит знаменитая драма Калидасы).
Р и ч – речь;   
Р и ш и – (пророк, слагатель гимнов). Легендарные мудрецы, родовые певцы  и жрецы арийских племён, создатели священных текстов Вед, полученных ими, согласно традиции, через откровения; а также мудрецы создатели эпоса и пуран. Особенно выделяются семь риши: звезды Большой Медведицы. В древнеиндийском эпосе чаще других упоминаются  - Нарада, Бхригу, Парашурама;
Р о т а – обет, обещание (в русских летописях времён договоров Олега и Игоря с греками это слово употреблялось в том же смысле;
Р у - рубить
Р у д р а – мифический образ «Пуран». Рудра вышел из межбровья Брахмы подобный пламени гнева. В нём воплотились все разрушительные силы. Мрачный, свирепый и одинокий, он удалился от всех и поселился в горах;
Р у к м и н и – единственная дочь царя Бхишмаки. Была необычайно красива и целомудренна, подобна расцветающему лотосу. Рукмини отправила секретное послание Кришне, исполненное самых возвышенных и нежных чувств к нему, с мольбой: взять ее в жены: «…Ты лев среди людей,- писала она Кришне,- нелепо будет, если то, чем может насладиться лев, унесёт шакал, как недостойный Шашупал…» Рукмини умоляла Кришну похитить ее в день свадьбы с Шушупалой. Кришна похитил Рукмини а присутствии множества соперников, в колеснице, запряженной четверкой коней и увез ее в свой дворец в Двараке в точности, как лев уносит оленя от стаи шакалов. Хотя у Кришны было 16 108 жен, но не было равных ей в красоте и во всех небесных совершенствах;
Р у ш – рушить, разрушать;

С

С а а г а р – море, океан;
С а б у т – доказательство;
С а б х а а – собрание, общество, совет;
С а б х а т р и – собратья;
С в а п (хинди – сонна) - спать
С а в и т а р – (Побудитель) – Бог, в «Ригведе» олицетворяет животворящую силу Солнца, отец солнечной девы Сурьи. В Ведах Савитар дарует бессмертие богам, долгую жизнь людям.
С а в и т р и – Богиня, олицетворяющая мантры, супруга Брахмы. На заре творения Брахма разделился надвое, и из тела его возникла женщина. Он назвал ее Савитри и не мог наглядеться на её красоту. Смущённая она стала обходить Брахму. Чтобы лучше видеть ее, не поворачивая своей головы, у Брахмы появились четыре головы (на все четыре стороны света);
С а д – садить;
С а д а - всегда
С а д ж - садить, сидеть
С а м а - сам, самый
С в а р а - свара (крик, шум)
С в а - свой
С в а т в а - свойство
С в а к а - свояк
С в а к р - свёкор, свекровь
С м и - смеяться
С н е х ь я - снег
С н у ш а - сноха
С о л а - солёный, горький
С п р ы ш - спрыснуть
С т х а н а - стан, стоянка
С т а б х - столб
С а т ь я м - суть, истина
Суна, (суну) - сын
С а д к о – новгородский купец, мореплаватель, гусляр – герой русского былинного эпоса. Имел он «гусли звончаты», хаживал на пиры званные, веселил народ. Однажды играл Садко на гусельках у Ильмень-озера, появился перед ним царь морской и обещал ему за игру чудесную три рыбы – золоты перья. Сделался с тех пор Садко богатым купцом и торговал со многими странами, плавая на кораблях по морю-океану. И посетил царя морского в его подводном царстве. И чудесным образом возвратился в Новгород Великий, стал знатный, богатый, на красавице женатый. И прославился Садко на весь белый свет.
С а д х а н а – в йоге процесс или средство осуществление духовных целей. С. Есть предписание нравственных, психических, духовных, энергетических упражнений, их очерёдность, периодичность, интенсивность и прочее. С. Указывает средства (мантры, взаимоотношения с божествами и прочее. Практически С. Даётся гуру;
С а д х у - (букв. прямой, правильный, превосходный, добродетельный) – относится к аскетам и святым в ведической арийской традиции;
С а й а – сияние;
С а к а ш – духовная поддержка: покоем, любовью, силой;
С а м а д х и – состояние экстатического полного транса, которое сознательно культивируется йогой. При этом, как считается, что происходит временное замораживание кармических потенций, устраняются возможности проявления последствий былых поступков. В глубоком С. Температура тела понижается на несколько градусов, все функции организма едва проявлены, возможно длительное пребывание почти без воздуха;
С а м а н а – шаман, аскет-мистик;
С а м а в е д а  («Книга песнопений») – одна из четырёх священных книг Вед, в которой текст почти целиком заимствован из «Ригведы». К С. Прилагаются песенники (ганы), в которых тексты песен сопровождаются нотами (древнейший памятник индийской музыки);
С а м б а р а н а- Собрание, собирание;
С а м б р а т р и – собратья;
С а м п а д а н а – совпадение;
С а м с к а р а –  улучшить, утончить, внушить; термин используется в философии Вед для обозначения отпечатков, оставленных в уме действиями, способных выявлятья в будущем;
С а м х и т а  - собрание священных текстов (гимнов, заклинаний). Из четырёх сводов ведийского канона, четыре С. Самые древние и наиболее авторитетные;
С а м ь я – семья (держаться вместе);
С а н с а р а  - мир перевоплощений индивидуального Атмана в разных телах и различных сферах бытия. Смена тел в С. Регулируется законом кармы.
С а н с к а р а  (исполнение, обряд, ритуал) – различные ритуальные действия, в т.ч., способствующие совершенствованию личности. Большинство С. Включает подготоква к совершению церемонии, окропление водой, устройство огненного алтаря, призывы к богам вкусить масла (гхи) и др.
С а н с к р и т  (отделанный, обработанный) - созданный арийцами в Северо-Западной Индии в VI в. До н.э. литературный язык высокой культуры для общения философов, литераторов, учёных, брахманов. Язык непрерывно развивался, становился всё более богатым, совершенным с широкими возможностями. С. Несопоставимо совершеннее любого современного языка. 
С а н к х ь я (размышление, исчисление). Классическая Санкхья  – система антологического дуализма: вечно изменчивая материя-природа (пракрити) и множество неизменных индивидуальных духов (пуруш). Развитие есть проявление потенциального. Основа всего мира – непроявленная пракрити. В начале каждого мирового периода, при нарушении равновесия трёх сил – гун: ясности, инертности, активности,  она разворачивается в ряд типов сущего (таттв). Из них далее возникают физические элементы, составляющие тела живых существ и неодушевлённые вещи. С. Является теоретической основой йоги Пантаджали; в истории философии имели значимость споры представителей С. С представителями школы ньяя и буддистами по проблеме причинности.
С а н с к р и т – искусственный, доведенный до совершенства литературный язык. В основе санскрита заложен древнейший на земле праязык «Деванагари». В настоящее время язык хинди позаимствовал часть языка санскрита;
С а н с м а р а н – воспоминание;
С а н т о ш – удовлетворенность, радость;
С а н н ь я с и н – аскет. В законе о четырёх стадиях жизни (варна-ашрама-дхарма).  Изучив священные тексты, после трёх стадий жизни, человеку следует стать бездомным странником. С дорожным посохом и сосудом для воды аскет должен странствовать один без товарищей, соблюдая молчание. Следуя наставлениям упанишад, человек должен стремиться к конечной цели своего бытия – вырваться из круговорота рождений и смертей;   
С а т о р и – синоним самадхи (просветление); духовное упоение, путь к давно потерянному дому. Пути спасения: хинаяма (малый путь), махаяна (большой путь). Из всего многообразия форм,- есть видоизмененная форма буддизма, восходящая в огигинале к своему индийскому основателю, великому Будде Шакьямуне, но в Китае, а затем в Японии получила своё дальнейшее развитие; в вечно изменяющихся условиях жизни и религиозных потребностях народа. Всё содержащее в себе жизнь, является организмом, а по природе своей организм никогда не остается в одном и том же состоянии: жёлудь, например, значительно отличается от молодого дуба, листья которого только что распустились, а ещё больше – от взрослого дуба, величавого гиганта, поднявшего свою крону к самому небу;
С а р а с в а т и – воплощение мудрости и красноречия. В «Ведах» именуется дочерью, а чаще –женой Брахмы и дочерью Дакши;
С а р к а р – господин;
С а р п а – обруч на ногах или руках в виде змеи;
С а т - ю г  - Золотой век; Истина
С а т в и к – чистый;
С а т и – дочь Дакши, владыки созданий и жена Рудры. Дакша затаил обиду на своего зятя Рудру за непочтительность (не оказал знаков приветствия ему в собрании мудрецов). Однажды, Дакша учредил великое жертвоприношение антилопы во имя искупления грехов, на которое не позвал Рудру. Узнав об этом оскорблении (пренебрежением отца к её супругу) Сати бросилось в жертвенный костёр, и сожгла себя. Рудра в гневе разметал жертвенный огонь. Пронзил стрелой жертвенную антилопу, которая, устремившись в поднебесье, стала созвездием Мригаширша. Всех присутствующих на жертвоприношении Рудра безжалостно побил своим луком, а Дакше снес голову. Мудрецы и божества подняли такой крик, что лопнула тетива на луке Рудры, который в знак примирения водрузил на плечи ученого Дакши голову козла, чем Дакша был несказанно рад;
С а т о п р о д х а н – состояние душ в «Золотом веке»: чистых, праведных,
истинных;
С а т с а н г – духовное собрание, общество Истины;
С а ф а р – поездка, путешествие;
С а х а д ж – легкий путь совершенствования; в С. роль учителя особенно
Велика (гуру-вада), акцент в культовой практике на роли учителя и
практики йоги.
С в а – свой, своя;   
С в а д а р ш а н  -  ч а к р а – диск самосознания;
С в а р г а  - небо, высший из трёх миров в ведической арийской космографии; обитель света, куда после смертиуходят души добродетельных людей и откуда возвращаются к земному существованию по закону кармы; рай, царство Индры; иногда считают что С. находится на вершине горы Меру; 
С в а с р у с – свёкор;
С в а с т и к а  (букв. быть благим) - знак благоденствия и благопожелания, солнца и света, жизни и благоденствия. В древневедической арийской традиции С. считалась эмблемой Вишну – солярного божества. В арийской традиции предписывалось изображение свастики в качестве охранительного знака на дверях домов, воротах храмов. С. в астрономии обозначались дни солнцестояний и равноденствий
С в а с у р а – свекровь;
С в а к а, с в а к и я – свояк;
С в а к а р – свёкор;
С в а м а н  –  самоуважение;
С в а м и – господин, властелин;
С в а р – бранить (свара);
С в а р г – рай;
С в а с т и к а – буквально: знание о себе. 1. Символ, отображающий состояние души в разные периоды истории Мира; 2. Знак вращения Солнца (коловорот);
С в а н т о в и т – (Радегаст, Сварожич, Дажьбог, Свантовит) – светоносная, жизнеутверждающая сила. Интересно, что и Перун у Руссов означал светоносное начало, а не только являлся богом грома и молнии;
С в а х а – восклицание, означающее «пусть будет так», «пусть это сохранится навеки» - употребляются во время жертвоприношений;
С в а я – их собственный;
С в е т а – светлый;
С в е т а н а – рассвет, прояснение, просветление;
С е д у н ь – коза, рожденная Родом в начале времен. Из пены ее молока родились уточка и Черный Змей;
С е м а р г л – бог огня. Супруг ночи-купальницы, отец Купалы и Костромы. В битве темных  и светлых сил он побеждает Черного Змея;
С е м ь я - держаться вместе;
С и д и р ь (санскр. санскрите Си - связывать, объединять, бия -"семя, род). Не случайно, древний обычай в Сибири таков, что для укрепления своего генофонда большинство племён Сибири поощряли браки с иноплеменниками. Это отголоски Ведического обычая, когда гостеприимный хозяин считал должным уложить гостя спать со своей дочерью. А если не было дочери, то с женой. Несоблюдение обычая любой из сторон считалось оскорблением для гостя, или для хозяев. На санскрите "а" — частица отрицания, "дара" — "брать в жёны, жениться", "мандаадара" — "незаботливый, невнимательный по отношению к кому-либо".
    Из Вед мы узнаём, что однажды красивейшая Богиня Мандодари, будучи ещё девственной, вступила в интимную связь с Господом Шивой. В это время, некстати, вернулась Его Супруга Парвати и прокляла Мандодари, обратив её в лягушку, живущую на дне колодца. Но Господь Шива, сохраняя к ней самое доброе отношение, предрёк, что Мандодари станет Царевной. И случилось так, что колодец, в котором жила волшебная лягушка, оказался расположенным в царстве, где правил очень благочестивый Царь, моливший Богов послать ему дочь. Приходя к колодцу, он часто видел эту лягушку и очень привязался к ней. Когда же он достал её из колодца и полюбил, как свою дочь, она превратилась в прекрасную Царевну. Когда она вышла замуж за Равану, она прилагала все возможные усилия для того, чтобы сделать его преданным слугой Бога. Но он избрал для себя иной путь и иной конец. Былину же о судьбе Мандодари на Руси пересказывали в течение многих тысячелетий, И лишь со временем она была целенаправленно переделана в детскую сказку-небылицу.
    После, по невежеству и с умыслом многие внесли свой вклад в переделывание Ведических преданий о Богах. Рассказывая о сражениях Богов со Змеем Горынычем и с Кащеем Бессмертным, они заменяли в былинах Имена Крышня, Индры, Сварога и других Богов на Иванушку-дурачка. И это прозвище главного героя сказок стало чуть ли не похвальным на Руси, утратившей свою Арийскую культуру и мировоззрение.
"Сарматы" происходит от санскритского "сар-мати" — "идущие в соответствии с учением".
С и в а –  Герой древнерусских Вед. На заре творения был рожден из гнева Бармы. Покровительствует плодородию. В Индии Сива – Шива. Имя означает «живой»;
С и р и н – птица в древнерусских Ведах. До пояса Сирин имеет облик человека, от пояса – в виде птицы. Кто услышит её голос, забывает обо всем на свете;
С и д а – в древнерусских Ведах – супруга Велеса, она же – Азовка, Ненила, Имя означает – мудрая. Она же в Индийском эпосе «Рамаяна» - Сита, супруга Рамы;
С и д д х и – реализованность благодаря практике йоги. С. обретается благодаря освоению первостихий. Освоение йогом стихии огня даёт йогу негореть в огне; господство над стихией ветра, позволяет йогу летать по воздуху;
С и н а – Сено. Заготавливать запасы
С и т а – буквально: борозда. В Ведах древней Бхараты сказано, что Сита была дочерью Джанаки и богини Земли, супруга Рамы. Сита была вынута отцом из проведённой им плугом борозды. Равана, царь ракшасов, похитил Ситу. Рама с помощью обезьяньего войска, возглавляемого Сугривой и Хануманом, покорили Ланку, уничтожили Равана и все его дьявольское войско. Так была освобождена Сита. Сюжет «Рамаяны» - это замечательный памятник переходного периода из Железного века в век Золотой, когда все души людей похищены дьяволом. Усилие души в стремлении к совершенству, это и есть тот самый Рама, которому надлежит победить дьявола Равана и освободить душу – Ситу; Сита — Именем Богини удачи, Супруги Господа Рамы, названа река, являющаяся притоком Амура и город на этой реке.
С и т а а р а – звезда;
С к а н д а – Бог войны, сын Бога Агни. От этого сдлово «скандал». В древнеиндийских Ведах повествуется о том, как жены семи великих мудрецов увидели на берегу реки Ганга новорожденного Сканду, от которого исходило сияние во все стороны света. Пять дней жены мудрецов по очереди кормили его своим молоком. Так как кормилиц было шесть, то у Сканды выросло шесть голов и шесть рук. Кормилицы взошли на небо и стали звездами Карттиками. В честь этого события Сканда получил имя Карттикея. На шестой день своего рождения Сканда своей палицей снес голову владыке асур Тараки. Боги ликовали, приветствуя подвиг сканды, славного сына Шивы и Умы;
С м а р а н а м – памятование о Господе;
С н е х а – снег;
С о м а –  (санскр. – имя Бога Луны) -  река в земле вятичей. Сомово — города в Воронежской и Орловской области. Сомино — город на реке Соминке восточнее Ладожского озера.
С о м а н а т х – знаменитый храм Шивы в Гуджарате, возраст которого 2,5
тысячи лет;
С о н а а – сон;
С о т о – сто;
«С о ю з   в о с ь м и   п о э т о в» («Аштачхап») – поэтическое сообщество,
основанное Валлабхачарьей в XVI в. (Сурдас, Кумбхандас, Параманандадас, Кришнадас, Чхита Свами, Говинда Свами, Чатурбхуджадас, Нандадас). Поэты исполняли гимны (киртаны)  Кришне;
С н у ш а – сноха;
С о ч н а а – думать, обдумывать;
С с а д и н - всадник
С т а – стать, остановиться;
С т а в и р а – старый;
С т р а в а  (санскр. пища, приготовленная с травой).  Посетивший Киев (Аттилу) Византийский дипломат Приск Панийский записал, что на всём пути следования их посольство торжественно встречал хор девушек и что гостям вручали хлеб с солью Чего не бывало и не могло быть у скотоводческих племён. А за столом их угощали мёдом. Именно так это иностранное для византийцев слово и записано у Приска. И угощали этих мясоедов, как они записали, "стравой". На языке древних русов, это пиша, приготовленная с травой, т.е. вегетарианская. В современном украинском языке и сегодня "страва" — это просто "пища".
С т у п а – ступа;
С у г р и в а – вождь обезьян, сын бога Солнца – Сурьи. Оказал поддержку Раме в освобождении Ситы из плена Раваны;
С у д х а, с о д х а н а  - с у д, суждение;
С у н а – сын;
С у н д а р – красивый;
С у н н а а – слушать, слышать;
С у о м и (санскр. обладающие силой) — эта территория нашей страны лишь после масонской Октябрьской революции 1917 года стала самостоятельным государством. Официально носит точно такое же название. У нас известна под названием Финляндия. "Су", в переводе с санскрита — "обладающие силой". "Ом" — трансцендентный слог, произношение которого обеспечивает йогу (связь) с конкретной Личностью Бога. "Су-Оми", в переводе с санскрита — "получающие силу от Богов, посредством повторения мантры "ом".
С у р а - (санскр. – Бог Су,  имеющий силу Ра — Верховный Господь) -  река под  Симбирском и в бассейне Северной Двины; город в Архангельской и в Пензенской областях. Река Суров в Белоруссии. Сур-гут (санскр. игры Богов) - город в Самарской области и у Ханты-мансийска; там же находятся Сургутиха и Сургутская низина.
С у р а б х и – имя коровы, дочери Дакши, жены Кашьяпы, матери Рудры;. По преданиям Вед – Сурабхи возникла при пахтании Молочного Океана.
С у р ь я – Солнце, которому поклонялись в Ведах;
С у т р ы – древнеиндийские трактаты: филосовские, религиозные, научные, юридические. В Сутрах также изложены медицинские знания;
С у х а – сухо;
С у ш, (шуш) - сушить
С х а я – сиянье;

Т

Т а - та, эта
Т а в а – твоё;
Т а д, (тат – тот)
Т а д а – в то время;
Т а д ж – корона;
Т а й м и р а – (санскр. ослабление зрения). На Таймире, из-за постоянно лежащих снегов, отражающих свет, у людей быстро развивается слепота.
Т а к а - такой
Т а м а с – тьма, качество тьмы, «загрязнённости» и инертности, также качество невежества, так как материя слепа;
Т а м а г у н и – нечистый, темный;
Т а м о п р а д х а н – крайне несправедливый;
Т а м м а - тьма
Т а п а с – жар, аскеза, медитация;
Т а п - теплить, утеплять
Т а п а - теплота
Т а с – таскать
Т а т – тот;
Т а т а, (тятя - тата, тятя)  - отец
Т а т а р ы (санскр. царские всадники) - И Крымские татары, так и не знающие откуда они взялись и не знающие почему, не являясь с Казанскими татарами единым этносом, они имеют одинаковое с ними название, вспомнят, что всего несколько столетий назад их предки, вместе с предками нынешних украинцев были единой, могучей Синей Ордой — Армией единой Арийской (Ведической) Империи. На санскрите "татары" — "Царские всадники". Но Крымские, Казанские, Кубанские и прочие всадники единого Арийского Царя принадлежали к этнически разным арийским племенам.
   Не только в древности, а ещё и в начале XVIII-го века все казаки именовались татарами, подтверждает рукописная карта Азовского моря, составленная в 1702 году, на которой сохранилась надпись: "Съёмка и промер производились при участии Петра I". На ней, в районе Крыма, написано: "Крымские татары". А на Кубани написано: "Кубанские татары".
Т а т с а м а - тот самый
Т в а р - творить
Т р а с - трястись, дрожать
Т р и, (трита) - три, третий
Т р у т – тереть
Т у н г а - тугой
Т у р – турнуть, гнать
Т а х т – трон;
Т а т т в а – 1) вечно сущее;
Т в а й и – тебе;
Т в а р – творить, тварь;
Т в о р е н и е  М и р а   По описанию древнеиндийских Вед, в начале не было ни Солнца, ни Луны, ни звезд. Только воды простирались беспредельно; Воды породили огонь. Великой силой тепла было рождено Золотое Яйцо, которое плавало в водах в безбрежном Океане. Из Золотого Зародыша возник Прародитель Брахма. Он разбил Яйцо и оно расколовось надвое: верхняя половина – Небо, Нижняя половина – Земля. Брахма утвердил землю среди вод и создал страны света и положил начало времени. Когда Творец оглянулся и увидел, что никого вокруг нет, кроме Него и Вселенной, Ему стало страшно, и радости не ведал Он. Тогда силой мысли породил Он шестерых сыновей;
В древнерусских  Ведах творение мира описано следующим образом: «По рождении Света Белого тьмой кромешной был окутан мир. Был во тьме лишь Род – Прародитель. Был вначале Род заключен в яйце, был он семенем непророщенным, но конец пришел заточению. Род родил Любовь – Ладу-Мамушку. Род разрушил темницу силой Любви и тогда Любовью мир наполнился. И родил Он Царство Небесное, а под ним создал царство поднебесное. Отделил Океан – море синее от небесных вод твердью каменной. Разделил Свет и тьму, Правду с кривдою…»
Т е – те
Т и т и р а – тетерев;
Т о – то;
Т о н у – тонкий;
Т о м о – темно;
Т р а с а – Трусость, страх, испуг;
Т р а я – трое;
Т р е б а – третий, трое;
Т р е к а – тройка;
Т р е т а ю г а – втораялэпоха мира, период в 1 296 000 лет;
Т р и – три;
Т р и д ц а т ь – тридцать;
Т р и е – Третьи;
Т р и к а л д а р ш и – знающий три аспекта времени: прошлое, настоящее и будущее;
Т р и л о т к и н а т х – властелин трех миров: физического, тонкого, бестелесного;
Т р и м у р т и –  (три лика) в ведическом пантеоне три ипостаси единого Бога: Брахма (рождающий вселенную), Шива (разрушающий), Вишну (поддерживающий Творение). В древнерусских ведах - Троица: Сварог, Перун, Святовит;
Т у л а с и  - базилик священный, кустарник, имеющий большое значение в вишнуитском культе. Т. Специально выращивается верующими в садах, дворах, в горшках, - для поклонения. Согласно ведическому преданию, Т. Любимая жена Бога. В ритуале Т. Почитается преимущественно женщинами, особенно в месяце карттик (октябрь – ноябрь). Из веток Т. Вытачивают бусы (туласи-мала), свяшенный атрибут почитателей Вишну и Кришны; 
Т ь м а (санскр. тама).  Тысяча вооружённых всадников в Орде именовалась "тьма". Т.е. эта масса своим количеством и поднятой пылью способна была затмить солнце.
И этот военный термин — не монгольский, а древнеарийский и славянский. "Затмить". Формулировки монголо-татарский нет в  Византийских, или иранских документах того времени. Ещё и в семнадцатом веке русский посол в Англии Григорий Микулин не мог понять обращённый к нему вопрос шотландского посла: "Как ныне с Великим Государем вашим Татаровя?" А Григорий у посла уточнял: "О которых Татарех спрашиваешь?" В данном документе в обоих случаях, слова "Татаровя" и "Татарех", т.е. "Тата-роха'' написаны с большой буквы Ибо "Тато" — "Отец, Царь". А непонимание возникло потому, что шотландский посол под татарами имел ввиду какое-то иностранное племя, а русский под этим термином подразумевал казаков — Царских всадников, несущих регулярную военную службу. И добавляет: "У Великого Государя нашего у его Царского Величества служат многие бусурманские Цари и Царевичи и Татаровя многие люди, Царств Казанского и Астраханского и Сибирского и Козацкие и Колматские Орды и иных многих Орд..."
Т э - те, тебе

У

У б х а - оба
У б х а й о х – обеих;
У г р -  ( санскрит. - сильный, могущественный, суровый, ужасный, безобразный, чудовищный, некрасивый). Одно из Имён Господа Сивы и Его Супруги. Угры — это название этнической группы Прибалтийских народов. Оно образовано от Имени покровительствующих им Бога и Богини. Действие энергий Угры порождает "угрозу", "угрюмость", "угри". Угра — так издревле назывался город, при советской власти переименованный в Улан-Батор и бывший столицей Монголии. Большеугренёво — город на Алтае. А город Угроеды основанный иудаизированными хазарами в VII-м веке в Сумской области на Украине, когда они осилили Киевлян, назван так нашими предками, ибо его жители употребляли в пищу ужасные продукты убийства.
У д д а - отдатьотделить – удал
У д м у р т и я -  Название этого древнего Царства, входившего в Арийскую Империю, состоит из двух слов: "Уд" — "сильное" и "мурти" — скульптурное изображение Божества в Ведическом храме.
У п а н и ш а д ы – буквально: Сокровенные учения. Древние памятники религиозно -  философской литературы, примыкающие к Ведам. «Махабхарата» описывает историю Индии, 18 Пуран, 4 Веды и Упанишады составляют Ведическую литературу. Упанишады являются частью Вед. Веды – это Знание. Вьясадева, следуя наставлениям Нарады (своего духовного учителя), обобщил все ведические знания в «Веданте-сутре» и написал комментарии к ней в виде «Шримад-Бхагаватам», которая начинается с определения Абсолютной Истины «Абсолютная Истина это то, из чего все исходит и природа Абсолютной Истины такова, что Она обладает Сознанием и самосветящаяся (Сва – рат)»;
У т к а с - ткашляться
У т к р о ь т а - открытый, вскрытый
У т ч а л - отчалить
У т д а – отдать;
У т к р и т а – открыта;
У т ч а л – отчаливать, отплывать;

Х

Х а р а – (санскр. -  одно из имён Богини Рады (Лады)), олицетворяющей энергию любви, радости и любовного служения Крышню (Коляды)) - река в Приамурье. Страстно влюблённую девушку на Руси называли ласковым именем Хари-ца (подобная Харри). А древнерусское имя Хари-тон, в переводе с санскрита означает буквально - ребёнок, дитя Хари. Хортица (санскр. Хар-туса -наслаждающаяся Хара) -  древнеарийский город возле Ладожского озера, казачий остров на Днепре, в Новгородской и в Омской областях. Харампур — город и река в Ямало-ненецком автономном округе. Точный перевод — "ведомые Богиней Хара".
Х а р и – (санскр. - одно из имён Крышня (Коляды). Харино (санскр. одно из имён  Крышня (Коляды)) - городок в Пермской области и две древние деревни в Ярославской и во Владимирской области. Хари-курк — название пролива в Эстонии на входе в Рижский залив. Точный перевод — "воспевание Хари". Сухара (санскр. - обладающий силой Господа Хаара) – река в Бурятии. На востоке Ичкерии находится перевал Хаарами (санскр. - созданный Хаара). Хара-улах (санскр. - игры Хаара)- река в республике Саха. Хар-туса (санскр. - наслаждающаяся Хаара) -  река  впадает в море Лаптевых. Хара-Балык – (санскр. - Богиня Хара, поедающая пищу, принесённую в дар) –  -  река  впадает в море Лаптевых. Харамодун –(санскр. - жёлтая,  золотая Хаара) – река в Бурятии, (известно, что тело Богини Рады подобно цвету расплавленного золота. Хараяха (санскр. - Хара, который убивает) - город в Читинской области.
Х а т а – дом  (по-украински «хата»);
Х и м а – зима;
Х л а д - холодить, освежать
Х л а д а к а - холодок, свежесть
Х о д - ходить
Х о л и  - арийский новогодний праздник (трёх дневный), справляемый в полнолуние месяца пхальгуна (февраль-март), но первоначально Х. был связан с весенним равноденствием. В первый день праздника Х. сжигалось огромное чучело или украшенное дерево, на второй день – качание на качелях статуй богов; на третий день – торжественная процессия во главе с «царём». Во время праздника участники посыпают друг друга цветным порошком, поливают подкрашенной водой. Обряд Х. нередко связан с играми Гопи и Кришны или связан с именем демоницы Холики, противницы Вишну, чучело которой сжигается на праздничном костре;
Х о м а – вид ведийского жертвоприношения богам, обряд возлияния очищенного масла на огонь. Имена Хома, Викула ещё в начале нашего века, несмотря на тысячелетие христианизации, на Украине были очень распространены и другие арийские имена — Хома и Вакула. Хома — в Ведической традиции "обряд огненного жертвоприношения", а Вакула, в переводе на современный русский язык — "Хранитель Божественной семьи". Вакула — это одно из многочисленных качеств и Имён Богини Рады (Лады). И уж она то обязательно спросит по украински: "Хотите ісшті"? Но в шутку говорят, что хохол никогда не поверит, пока не пощупает. Поэтому он заглянет в санскритско-русский словарь и увидит, что "істі" — "пожертвование пищей".
Х о р с – бог Солнца, сын сварога, супруг зари-заряницы. Освободил Перуна из-за точения;
Ц

Ц а р ь  (раджа) - в древневедическом арийском обществе (упоминается в Ригведе) , царь являлся не только правителем, но избранником Бога. Царём именовались некоторые Боги (Индра, Варуна и др.). Объединения раджей возглавляли «Верховные цари» (архирадж, самражд). Атрибутами и символами царской власти являлись трон, колесо колесницы (чакра), слон и конь, драгоценный камень (ратна). Арийский царь, это, прежде всего, храбрый воин, прославляемый за подвиги подобно Богу Индре. У Ариев царь рассматривался как «муж Земли». Ритуалы коронации царя (раджасуя, абхишека) отражают представление о том, что до появления царя во вселенной господствует хаос, а с воцарением устанавливается обновлённый мировой порядок, гармония.

Ч
 
Ч а а т а к а – одна из любимых птиц индийской ведической поэзии. Так Радха при виде Кришны, прекрасного, как грозовое облако перед сезоном дождей сравнивает свои глаза с птицей Чатака, которая ничего не желает видеть, кроме облака и с открытым клювом ждет каплю дождевой воды;
Ч а к р а  - 1. колесо, диск, символ Солнца, силы и победы. В гимнах Ригведы связан со временим и годом, ассоциируется также с космическим порядком, гармонией, равновесием; 2. атрибут Вишну, боевой диск, оружие;
Ч а л - чалить (при.., от..)
Ч а р у - чара, чарующий
Ч а т в а р а - четверо
Ч а т у р - четыре
Ч а т у р д а ц а н – четырнадцать;
Ч а ш а к а - чашка
Ч и - чинить, учинять
Ч и т - учитывать, считать
Ч и т а - (санскр. - постигать, понимать, наблюдать, знать) — город в Забайкалье, - отсюда и русское слово "читать". Ачит  (санскр. невежество, глупость) - город в Свердловской области.
Ч у д а - чудак, глупец
Ч у д ь   (санскр. чуддхи - Истинное Знание, чудх - освобождающиеся).
— прибалтийские племена, в первую очередь — нынешние эстонцы. Название происходит от древнеарийских, т.е. санскритских терминов, с учётом не прочтения буквы "х", а придыхания: "Чувашин" — гордо именовал себя арий одного из племён, сохранившего и по сегодня своё название. "Чу" — "идущие", "Васшин" — "Владыка, Повелитель". "Чу-васши" — "идущие к Владыке".
Ч у т - чуть-чуть, чуток
Ч у ш ч у ш а - чушка

Ш

Ш а б д а – слово;
Ш а к т и – сила, персонифицированная, как женская ипостась божеств, их жена;
Ш а л а – шалаш, укрытие
Ш в а ш у р ь я - шурин
Ш а л а г р а м ы – чёрные камни (речная галька или окаменевшие раковины), почитающиеся вишнуитами, как символическое воплощение Вишну. Наиболее священными считаются Ш. найденные в Гималаях, в русле реки Гандаки, котороенавещал Вишну. Особое почитание чёрного камня, как символ Кришны в районе горы Гавардхан;
Ш а к т и – активная женская энергия божеств;
Ш а н к а р а ч а р ь я – основоположник философии имперсонализма;
Ш а с т р ы – Божественные ведические Писания. К числу важнейших Ш., помимо даршан, принадлежат: поэтика, грамматика санскрита, наука управления (артха-Ш.), законоуложения (дхарма-Ш.), эротика (кама-Ш.);
Ш а ч а (супруга Бога Индры). Три реки в Костромской области названы Шача.
Ш в е т а – светлый;
Ш е ш а – ведический  персонаж, великий змей, символический спутник Вишну,
Ш и б х а м - шибко
Ш и в а – благой, благодетель. Имя одного из главных ведической триады  богов (Брахмы, Вишну, Шива); Ш., как исполнитель разрушения Вселенной; Атрибуты Ш. – череп (капала), он же , как чаша для подаяний, и трезубец (тришула). В качестве ваханы  (передвижного средства) Ш. белый бык Нанди. Ш. выступает, как примерный любовник, любящий супруг, отец семейства (жена Парвати, сыновья – Ганеша и Сканд). Место обитания Ш. гора Кайласа;
Ш и р а – шило, острие
Ш р а в а – слава, слухи
Ш р а в а н а м – слушание повествования о Верховном господе;
Ш р у - слушать, слышать
Ш р у т и  (букв. услышанное) – откровение, противополагаемое смрити – священному преданию. Ш. включает наиболее авторитетную часть Вед – самхиты, и брахманическую прозу (Араньяки, Брахманы, Упанишады);
Ш у д р ы – четвертое сословие в ведической системе – чернорабочие; низшие из четырёх варн ведического общества. Обязанностью Ш. является услужение трём высшим варнам. Варна Ш. сложилась позже других из местного населения, подчинённого ариям. К Ш. отнесены также рабы, зависимые арендаторы и лица не имеющие своей земли.  В настоящее время к шудрам относится большинство населения Индии;
Ш у к а д е в а   Г о с в а м и – великий мудрец, сын Вьясадевы, рассказывавший «Шримад-Бхагаватам» Махарадже Парикшиту. Шука – означает попугай. Считается, что если плод манго клевал попугай, то плод становится еще слаще. Из уст Шукадевы «Шримад-Бхагаватам» становится еще более сладким, несмотря на то, что он и без того подобен леденцу, все кусочки которого одинаково сладки;
Ш и к ш а к – учитель, преподаватель;

Э

Э в а – эва
Э к а - эка, экий
Э п о с  - в древневедической Индии «Махабхарата», «Рамаяна», созданные сказителями на санскрите с IV в. До н.э. по V в. н. э. «Махабхарата» представляет героическое сказание о борьбе за престол внутри царского рода Куру между двумя его ветвями – Кауравами и Пандавами, которая завершается «великой битвой» всех племён и народов; в «Рамаяне» описана борьба героя Рамы, сына царя Дашаратхи, за возвращение его супруги Ситы, похищенной демоном Раваном, правителем Ланки. Рама убивает в бою Равана при поддержке племени обезьян и медведей. Сюжет «Рамаяны» иногда интерпретируется в свете продвижения Индоарийцев на юг Индостана 
Э т а д, (этат)- это, этот

Ю

Ю д х и ш т х и р а – старший брат Пандавов, законный наследник престола Куру. Однако. Его дядя – опекун, царь Дхритараштра (слепой от рождения) совершал неблаговидные поступки. Ослеплённый греховным желанием обеспечить будущее своих бесчестных сыновей, он решил погубить оставшихся без отца племянников, Пандавов. Поселив их в смоляном доме, поджег его. Дхритараштра не воспрепятствовал поступку своего сына Духшасана. Когда тот схватил за волосы Драупади, жену Юдхиштхиры. Интригами, ложью и мошенничеством Дурьодхана и Шакуни бесчестно втянули в игру в кости праведно Юдхиштхиру, принудив этим удалиться Пандавов в лес, а по истечению срока их изгнания не возвратили им по праву принадлежащую часть царства, принуждая прибегнуть к братоубийственной войне. Одержав победу над Кауравами, Юдхиштхира стал императором мира, управляя царством в соответствии с религиозными принципами;
Ю н а – юный;
Ю ш а – змей, несущий Землю. В славянской мифологии  змей Юша родственен  змею Шеша из индийской мифологии;

Я

Я в ь – светлая сила, управляющая миром. Понятие Явь подобно понятию Раджаса в Индийской мифологии;
Я д а в ы  - потомки царя Яду из Лунной династии, основателя рода скотоводческого племени, прославленного благодаря принадлежности к нему Кришны, жившему в детстве и в юности среди пастухов. Столицей Ядавов при Кришне была Дварака (Гуджарат), которую после ухода Кришны поглотило море вместе со всеми обитателями.
Я д ж у р в е д а  (Книга жертвенных изречений) – одна из четырёх священных книг Вед, собрание изречений и молитв, имеющих магическую силу. Характерной чертой Я. Являются магический звук (Ом) и священные слова (бхур, бхувас, свар), отождествляемые соответственно с землёй, воздушным пространством, и небом. Помимо мантр Я. Содержит древнейшие повествовательные тексты – легенды, притчи, космогонические мифы, - связанные с толкованием обрядов;
Я в а - явь, явление
Я г ь я – жертвоприношение;
А д а н а - яденье, поеданье
Я д ж н а -  ягнёнок, жертва
Я м а (санскр. Имя Бога — Властителя адских планет). Яма — река в Магаданской области и там же город Ямск.  Ям-озера на территории Коми. Название города Ямбура на жестоком Севере (буквально в переводе с санскрита  -многоглазый Яма. А название трёх озёр Ямбуто - место пребывания Ямы. В славянских Ведах – бог подземного мира. В индийских Ведах Яма – бог смерти;
Я м а р а д ж а – повелитель смерти и ада;
Я м у н а (совр. Джамна) – одна из трёх (наряду с Гангой и Сарасвати) священных  рек Северной Индии. Ямуна берёт начало в тёплых источниках на горе Бандара-пуччха в Гималаях, образует с Гангой Доаб («двуречье»), сливается с ней в Аллахабаде (древняя Праяга). Особая роль Я. Играет в играх (лилах) Кришны и гопи. На берегах Я. Расположен родной город Кришны – Матхура и пастушеский посёлок Вриндаван, где провёл своё детство и юность Кришна. Воды Я. По преданиям имеютсвязь с космическими водами, первозданным океаном, на которых плавает спящий Вишну-Нараяна во время Пралаи;
Я н т р а   (букв. амулет, магический рисунок), которые помогают в богопочитании. В центре ятры в форме квадрата изображены почитаемые божества (иштаддэва). Для обращения к каждому почитаемому божеству предписывается определённая Янтра;
Я р и л о – сын Дивы и Велеса, бог земледелия и плодородия;
Я ш о д а – приемная мать Кришны, жена Нанды Махараджа;

Приложение 2.

                РАМАЯНА.
     По одноименной древнеарийской эпической поэме Вальмики.

    Никогда неувядающие древнеиндийские эпические поэмы «Махабхарата» [Приложение 3], и «Рамаяна» [Приложение 2] были и остаются непревзойдёнными произведениями мировой классики, отличающиеся высотой провозглашённых ими идеалами, как моральное воззвание к человечеству. Они поучительны для каждого и славятся изящностью поэтического слога.
     «…В «Рамаяне»  великого мудреца Вальмики, рисуется образ идеального правителя и героя Рамы, затрагиваются вечные вопросы нравственного долга, провозглашается истиной победа добра над силами зла, утверждается представление о духовном идеале. Не случайно, поэтому, в настоящее время в Индии жемчужины поэтического эпоса «Рамаяна» входят в школьные программы с целью нравственного воспитания учащейся молодёжи.
Слова из эпической поэмы «Рамаяны» оказались пророческими:
«Пока есть Ганга, Гималаев горы,
Жить будет повесть о деяньях Рамы».

«Одни поэты рассказали это сказание,
Другие – рассказывают его теперь,
Третьи – будут рассказывать позже на земле»»   [6].

КНИГА I.  Детство

I.  Шри Нарада рассказывает Вальмики историю Рамы.

Рама-герой, знаменит был своею отвагой и честью,
И справедливостью, также он был на весь мир знаменит;
Мудростью был наделён он, блистая своим красноречьем,
И добродетельность память народная свято хранит.

Широкоплечий и широкогрудый, тяжкий свой лук поднимал он,
Словно игрушку, держал в своих крепких и длинных руках   [1].
Облик светился его добродетелью, мудростью, верою славной,
Только с врагами, как Гималаи, Рама имел твёрдый нрав.
 
Царь Дашарадха мечтал передать трон достойному Раме,
Старшим он был и самым разумным из всех четырёх сыновей.
К радости подданных, царь назначил день коронации Рамы,
Но по воле Кайкеи  [2], Рама был изгнан в джунгли, в царство зверей.

Младшей была из всех жён Дашарадхи царица Кайкея,
И настояла на том, чтобы сына её венчать на престол.
Связан был царь словом чести, и Рама был изгнан, гроша не имея,
Брат его, Лакшман за Рамой в изгнанье по доброй воле ушёл.

Сита прекрасная, как в полнолунье Луна, супруга Рамы,
Следом за Рамой, словно Рахини-звезда за богом Луны
Шла, разделить с ним нелёгкую участь скитальческой драмы;
Царь провожал их, и самые лучшие царства Айодхьи сыны.

Рама с  ЛакшмАном и Ситой в диком лесу заплутались,
И у подножья горы Читракута хижину соорудили;
Здесь красотой первозданной природы они наслаждались,
Словно божественные Гандхарвы,   [3] в джунглях счастливые жили.

Было прекрасное, как  сновиденье, тихое раннее утро,
Вдруг Рамачандра оленя увидел, что был с золотыми рогами,
То неподвижен олень на пригорке, то воспарял он как будто,
То ударял он копытцем о землю, гранил алмазы ногами.

- Это не чудо ль! – вскричал Рамачандра, объятый восторгом, -
Сколько алмазов бесценных сокрыто: нет счёта и сметы!
Этот олень златорогий ниспослан всевышним нам Богом,
За все страданья в изгнании, станет пусть доброй приметой!..

И, увлечённые чудным оленем, Рама и Лакшман забыли:
В хижине Сита одна оставалась, в диком лесу без защиты;
В хижину вскоре  они возвратились, от удивленья застыли:
Боже! Какое несчастье случилось! В хижине не было Ситы!..

Раван, колдун злой, коварно и низменно Ситу невесту похитил,
Грифа Джатаю сразив, который воинственно путь ему преградил.
Рама и Лакшман от грифа узнали, что Раван  злодей выкрал Ситу,
Пред умирающим грифом, клятвенно Рама на смерть колдуна осудил.

В горе безмерном и безутешном, на поиски Ситы отправился Рама,
Встретив у озера Пампы Сугриву царя и Ханумана вождя обезьян;
Рама представил великим воителям всю безутешную драму
Жизни своей; участь, постигшую Ситу, и Равана злобный обман.

Сердцем бесхитростным, с чувством горячим прониклись словами -
Мудрый Сугрива - царь обезьян, и бесстрашный великан Хануман.
Раван злодей, пусть укрыт за высокой стеной крепостной и за горами,
В дружбе клянёмся и в верности: пусть дни и ночи трепещет тиран!..   

И разослал по земле всей посланцев своих царь Сугрива,
Чтоб скорее, любою ценою несчастную Ситу смогли отыскать.
Грифов царь Сампатия, мгновенно увидел у Равана зримо
Ситу; с острова Ланки он весть Хануману спешил передать.

Вождь обезьян, герой Хануман, в едином прыжке цель достигнул,
В пышном саду демона Раваны, Сите кольцо передал он от Рамы.
Предал Ланку огню и, разрушив до основанья, пределы покинул,
Сообщить Раме весть, что он Ситу увидел на Ланке своими глазами.

Рамачандра с Лакшманом во главе обезьяньего войска Сугривы,
Вспенив водную гладь океана, преграждавшим воителям путь.
Как злодея жестокого Равана, вместе с войском его  истребили,
И прекрасная Сита, полной грудью могла вновь свободы вдохнуть!

II. Запев Вальмики к поэме «Рамаяна»

Выслушав песни Нарады Муни о подвигах Рамы,
Вальмики вышел к реке Тамасе, что б совершить омовенье,
Вода в реке спокойна, как добродетельный ум человека,
И услыхал он в лесу чету сладкоголосых журавлей…
Они перекликались, предаваясь супружеским играм,
Как, вдруг, охотник, на глазах Вальмики, выпустил стрелу,
И смертельно ранил стрелой сладкоголосого журавля,
Голова его безжизненно упала на свою трепетную грудь…
Увидев журавля, обагрённого кровью, журавлиха издала стон,
Из глаз её покатились искристые, жемчужные слёзы,
Предчувствуя вечную разлуку, журавль расправил свои крылья,
Чтобы в последний раз одарить свою подругу любовью.
Увидев птицу, пронзённую стрелой, услышав, плачь журавлиный,
От неоправданной жестокости Вальмики произнёс такие слова:

«Как ты жесток, убийца птиц, охотник!
Пронзил стрелой невинную ты птицу.
Лишил певунью счастья. Одиноким
И безутешным будет, плачь вдовицы.

Пусть плачь её, исполненный кручины,
Преследует стрелка до самой смерти.
Чтоб с этих пор и до своей кончины
Терзался б слёзной журавлиной песней…»

Невольно стих, слетевший с уст поэта,
На сердце отозвался состраданьем
К убитой птице, и привлёк вниманье
К столь необычной музе этой.
В одной её строке шестнадцать слогов,
Размер хорош певцам для исполненья,
Столь совершенный стих мне очень дорог,
Им воспою великую поэму.
Даровано вселенское виденье,
Сложу на песнь чарующие фразы,
Небесное снискал я вдохновенье,
Чтоб вспыхнул ярче свет деяний Рамы!
Ведь драгоценный столь размер поэмы,
В уста вложились волей Проведенья,
Им воспою деянье Бога Рамы,
Пусть будет дар мой – Богу в наслажденье!..

III. Слава мудреца Ришьяшринга муни.

Давным-давно мудрец Кашьяпа Муни   [4]
На Солнца луч, взирая вдохновенно
С молитвой, - проявился мальчик юный,
Красы и славы необыкновенной.

Такой прекрасный юный плод мгновенный,
Наполнил счастьем мудреца Кашьяпу,
Вдали от суеты мирской, блаженно
От радости он беспрестанно плакал…

В миру не жил, блаженства не искал он,
Оно само душе его являлось
Из сердца от молитвы истекало,
И для молитвы новой вдохновляло.

Души не чаял в Ришьяшринге  сыне   [5],
Лосиным молоком его поил он,
Молитвам Вед учил и медицине,
И гимны Небу с сыном возносили.

Того не ведал славный Ришьяшринга,
Что на Земле живут иные люди.
Отца он чтит, всем сердцем Бога любит,
Была ему молитва лучшим другом.

Царь Дашарадха управлял всем миром,
Был мудрым он и был хозяин слова.
Одна беды, что не имел он сына,
И не было наследника престола.

Царь по совету мудрецов дворецких,
Одобрил акты Ашвамедхи-ягьи,   [6]
Чтоб благосклонностью божеств небесных,
Исполнилось заветное желанье.

Но как доставить во дворец аскета
Для совершенья жертвоприношенья?
По доброй воле – не покинет леса,
Насилье в этом деле – прегрешенье.

Одно лишь средство есть, чтоб добровольно
К нам Ришьяшринга во дворец явился:
Прибегнуть к средству надлежит невольно;
Одна надежда – юные блудницы.

Он ничего о женщинах не знает,
Для радостей таких – в душе нет места,
Они пробудят чувства в его сердце,
И во дворец отшельника заманят…

И в лес идут, нарядно разодеты,
Прекрасные, изящные блудницы,
Чтоб обольстить наивного аскета,
И заманить  в роскошную столицу.

По воле случая, был Ришьяшринга
Один в лесу и вышел на поляну,
Где песни пели сладостно и дивно
Прекрасные блудницы с тонким станом.

Едва приметив славного аскета,
С весёлым пеньем плотно окружили,
Они смеялись, пели и шутили,
Назвав аскета украшеньем леса.

Не ведающий, женских обаяний,
Был очарован, словно дивной сказкой;
Их покорён изящностью, вниманьем,
Тем более, доступных и прекрасных.

И сладости дарили, очень кстати,
Вкусней они лесных плодов и ягод,
И заключили с нежностью в объятья,
Дарив неописуемую радость…

Но, вдруг ушли со сладкозвучной песней,
Посеяв беспокойство в его сердце,
Неведомое чувство овладело
Его душою, сердцем и всем телом.

Наутро Рашьяшринга, вняв печали,
Шёл на поляну, где его пленили
Красою юности, очарованьем,
Пленительные, нежные создания!

Навстречу вышли юные блудницы:
- О мудрый друг! Как новой встрече рады!
Иди с нами в столичные светлицы,
Найдёшь душе желанные награды!..

И сердце мудреца затрепетало,
И он пошёл за девушками следом
В столичный мир, что был ему неведом
И сердце его сладко ликовало!..

И лишь нога отшельника ступила
Предместья многославного Айодхьи;
Вдруг хлынул дождь, божественная милость,
И царь обрёл покой и радость мира.

IV. Ашвамедха-ягья (жертвоприношение коня).

Нет в мире чуда – чУднее Любови!
Как счастлив Ришьяшринга – не представить.
Все люди – братья, все – единой крови,
Но песней мне не всех дано прославить.

Жил Ришьяшринга счастливо в столице,
Любимцем слыл в кругу единоверцев,
Рукой с рукою с Шанты смуглолицей
Соединён, и сердцем - с её сердцем.

Когда весною колдовские чары
Вновь пробудили чувства у царя;
Не молодой уж, но, ведь, и нестарый,
Пророчат, будут в царстве сыновья.

Готово всё для жертвоприношенья, -
И конь готов для ягьи, и – елей,
Готов алтарь. И жрец благословенный
Предвидит четырёх мне сыновей.

Готово всё для Ашвамедхи-ягьи,
Приглашены цари со всей земли.
Удачу звёзды ясно предсказали,
Все посвящения соблюдены.

Конь, выпущенный год назад на волю,
В Айодхью возвратился по весне;
В огонь вливают молоко коровье,
И Хотри   [7] ячменный хлеб в огне.

Две части Ашвамедхи слиты Сомой   [8],
При извлеченье Сомы из огня,
Всё предлагают Индре   [9] в три приёма:
До света, в полдень, на исходе дня.

И пеньем гимнов Индру призывают,
Ги   [10] возливают в жертвенный огонь,
И мантры громко, чётко напевают,
Прасадом   [11] завершают праздник свой.

Поведал Ришьяшринга Дашарадхе,
Что четырёх родит он сыновей,
Немеркнущая слава – им награда,
И Небо одарит звездой своей!..

Звук изошёл из жертвенника Ягьи,
Напоминая барабанный звук,
Из пламени, вдруг, вспыхнуло сиянье,
Как Солнце, озаряя всё вокруг.

Явилось Божество с горящим ликом,
Баньяна выше, что растёт в лесах,
С сосудом золотым, закрытым крышкой,
Наполненный воздушным паяса.   [12]

«Приветствую тебя, о Дашарадха,
Твоя награда, - паяс, дар Богов,
Он сыновей дарует долгожданных,
Могущественен будешь и здоров.

Дай паяс сей отведать царским жёнам,
Здесь, жертвоприношеньем освящённый.
Они подарят сыновей прекрасных.
И принял он сосуд с небесным яством.

Вручив царю златой сосуд заветный,
Исчез в огне сияющий посланец.
И жёнам разделил он паяс этот,
Вкусивши, жёны пребывали в славе!

И ощутили, что под сердцем бремя,
Все источали яркое сиянье,
Осознавая ясно, что в их чреве,
Дары небес, небесные создания.

И царь познал благое совершенство
В душе - с неописуемым восторгом.
И погрузился в океан блаженства,
Сравнимым, лишь с блаженством Бога.

V. Как можно победить людоедов?

По завершенью Ягьи-Ашвамедхи,
Все Боги, с долей жертвенной Богам,
В обители вернулись, дав обеты,
Чтоб всё сбылось, как надо Небесам.

Царь Дашарадха в окруженье свиты,
С почтеньем поклонился мудрецам,
С гостями распростившись, он с молитвой,
Вернулся на родной порог дворца.

Сбылось у Каушалии желанье, -
В девятый день, от месяца чаитра,
В благоприятный знак зодиакальный,
На свет явился Рама знаменитый.

С чуть розовыми в уголках, глазами,
С необычайно длинными руками   [13],
И алыми, как свет зари устами,
Блистал красой, как ягьи пламень.

Казалось, даже, небо ликовало!
Казалось, даже звёзда танцевали!
Вся площадь, там, где музыка играла,
Сверкала драгоценными камнями!..

И Бхаратой был назван сын Кайкеи,
А от Сумитры - двое сыновей,
Родившихся на пару дней поздней:
Лакшман – один, другой же – Шатругхней.

Царевич Рама – в радость всему свету,
Любимец всей столицы  и предместий.
Отцу был Рама предан безупречно,
Воитель стал искуснейший при этом.

Лакшман повсюду следовал за братом,
Как жизнь саму, любил всем сердцем Раму,
Еду без Рамы не вкушал ни разу.
Царь несказанно радостью богат был.

И колесницей управляли смело,
И Веды с наслажденьем изучали,
И многими искусствами умело,
Легко с любовью - всем овладевали.

В столицу мудрый прибыл Вишвамитра,
Царю на радость, словно дождь в засушье;
От бремени всех бед – его молитвы,
Приносит чистоту и благость душам.

«Чем послужить могу, о Вишвамитра! –
Спросил аскета славный Дашарадха, -
Душа и сердце - для тебя открыты;
Откройся без сомненья мне и страха…»

«О Дашарадха, с просьбою опасной
К тебе явился я. Хочу поведать:
Покоя нет от Ракшасов   [14] ужасных –
От Марича с Субахой   [15] – людоедов.

При завершенье жертвоприношенья,
Они являют мне свой страшный облик.
Прервать я не могу своё служенье,
Они, беснуясь, злобою исходят…

Менять места для ягьи, очень сложно,
Мне нелегко, порою не под силу;
Но перед Рамой ракшасы бессильны.
Прошу, о царь,  пусть Рама мне поможет.

Доверь моим заботам Рамачандру,
На десять дней для жертвоприношенья…»
Такая просьба, дух царя сначала
Повергла в трепет, ум, лишив сужденья…

Пришёл в себя от страха царь нескоро:
Слова аскета - вновь и вновь звучали
В его ушах. Не знал такой печали
Доселе царь. Привстав, упал у трона…

И долго пребывал царь без сознанья,
Но, наконец, открыв глаза, сказал он,
Своими непослушными губами:
«Всего пятнадцать лет отроду Раме…

Как юноша такой сражаться станет
С такими людоедами, с клыками?..
Я сам готов сразиться, день настанет,
И воины; но не проси о Раме.

Ведь Рама – отрок. Даже обученья
Ещё он не закончил в ратном деле;
И опыт битвы Рама не имеет,
 Врага он слабость не оценит верно.

В разлуке с ним не проживу мгновенья,
Готов дать силу всю, что я имею.
Но в битву, радость моей жизни – Раму,
В съеденье великанам я не дам…

Десятиглавый Раван им поможет,
Пощады от злодеев ты не жди,
Как юный Рама нас избавить может
От великанов? – сам ты посуди…

Как мне отдать, прекрасного, как Бога,
Дитя, не искушённого в бою?
Один их вид, сравнить со смертью можно.
Могу послать всю армию свою.

Тебя, аскет, взываю к милосердью:
Ты, как царя пойми и как отца…»
Но к царскому большому удивленью,
Аскет с обидой вышел из дворца…

VI. Корова Шабала мудреца Васиштхи.

Мудрец Васиштха снял с царя тревогу,
Уверил, что всесилен Вишвамитра;
Оружие духовное намного
Мощнее, чем у Раваны и свиты.

Вняв доводам Васиштхи, Дашарадха,
Воспрянул духом, сыновей вверяя,
Аскету Вишвамитре, он без страха
На проведенье ягьи посылает.

И Вишвамитра встретить братьев вышел,
Благословляя Лакшмана и Раму;
Оружие небес им даровал он,
Трезубец-молнию, диск-чакру Вишну.

Рад видеть братьев славный Шатананда,
Великий сын махатмы Гаутамы,
О Вишвамитре рассказал он Раме
И Лакшману историю с Шабалой.

«Приветствую вас,  лучшие - из лучших,
Постигла вас великая удача,
Что с Вишвамитрой свёл вас добрый случай,
Я расскажу о нём такую притчу.

Монархом был он, армией владея,    [16]
Такою, что сразиться с ним не смели
Цари во всей земле; его походы,
Воспринимали с трепетом народы.

Однажды, шёл от города он в город,
С войсками, сквозь дремучие леса,
Переходя пустыни, реки, горы,
Обители достиг он мудреца.

Мудрец Васиштха жил уединённо,
Среди благоухающих цветов,
Под деревом, лианой оплетённой,
Здесь были лани, несколько коров.

Обитель взору  путника являла
Такое зрелище, что трудно описать;
Как Брахмалока, вся она сияла,
И взора невозможно оторвать…

И Вишвамитра, мудреца приметив,
Склонился, словно перед полем битв;
Пред величайшим мудрецом на свете,
Достойному возвышенных молитв».

«Добро пожаловать, о Вишвамитра, -
Сказал мудрец, - ты, царь из всех царей;
Прими мои дары – мои молитвы,
И нет границ всей почести моей...»

«Неведомы мне слаще угощенья:
Плоды лесные, травы и коренья,
Твоя вода стопам для омовенья, -
Навек мне станешь другом, без сомненья...»

Внимая царскому возвышенному слову,
Пред тем, как царь отправится в дорогу,
Позвал свою любимую корову,
Вознёс Васиштха вслух молитвы Богу.

Вот пегую Шабалу он погладил:
«Послушай, Вишвамитра, Бога ради,
Хочу устроить войску пир роскошный,
Шабала в этом деле мне помощник.

Не только пиром угостить желал я,
Но также раны воинам залечим,
Исполним всем заветные желанья,
Необходимым всем - вас обеспечим.

Все блюда будут вкусов    [17] самых разных:
Солёных,  острых, горьких, кислых, сладких
И вяжущих. Цветов разнообразных
И запахов душистых, ароматных…»

И Шабала, в избытке одарила,
Всех воинов, - чего, кто пожелает.
Настолько Вишвамитру удивила,
Что он признался: в ней души не чает.

Орехи, мёд, сок манго, ананасы,
Супы и сладкий рис и мёды -
На золотых, серебряных подносах,
В хрустальных, необыкновенных блюдах.

Доставило всем радость угощенье,
Все получили удовлетворенье:
Военачальники  и брахманы, и риши,
Царёвы жёны - от небесной пищи. 

И царь сказал на радостях аскету:
«Ты к почестям причислен величайшим.
Дозволь мне предложить тебе за это -
Стать к покровителям твоим причастным.

Из мудрецов, мудрец необычайный,
Мне Шабалу  даруй. Ей наслаждаться
Приличествует, лишь царям венчальным,
Она моя по праву, как всё царство…

Сто тысяч я коров в обмен за это
Дарю; слонов, коней и колесницы...»
«Нет, не отдам я ни за что на свете,
Мою Шабалу, драгоценность жизни.

Она мне всё: и жертвоприношенья,
И исполненье всех моих желаний,
Зависят от неё мои деянья,
Она - мои блаженства и страданья…»

«Коль так! – воскликнул царь, - так знай, что верно
Твою Шабалу заберём насильно…
Ты забываешь, с кем имеешь дело,
На свете прав лишь тот, в ком больше силы!..»

В пути мычала  жалобно Шабала:
«Меня уводят, по какому праву?!
Ужель любимицу меня продал он?!»
Рванувшись, царских слуг всех разметала!..

Назад вернулась с быстротою ветра,
К стопам Васиштхи голову склонила;
И со слезами на глазах взмолилась:
«Ты отказался ль от меня? – ответь мне».

И отвечал Васиштха ей, Шабале,
«Не отказался от тебя, родная,
Тебя хотели увести насильно,
С царём тягаться мне невыносимо.

К тому же он мой гость, он – царь, он – кшатрий,
Мир перед ним ниц падает. Не смею
Встать на пути, он силою своею,
Повергнет в прах меня герой всевластный».

«Нет! Знай, мудрец, что ты царя сильнее,
И всей его могущественной рати,
Лишь посох ты поднимешь над землёю,
И станет это им страшнее смерти…»

Так и случилось. Только Вишвамитра,
Приблизился, лишь к хижине Васиштхи,
Аскет поднял свой посох, царь со свитой
Упали навзничь, не дыша, притихли…

«Будь прокляты вы, доблесть и отвага! -
Воскликнул царь, - могущество всё в прахе, -
Лишь деревянным посохом бедняга,
Все отвратил оружия. Мы в страхе…

И понял я: к чему теперь стремиться.
Я подчиню себе и ум, и чувства;
И до последних дней уйду молиться,
Чтоб овладеть  премудрости искусства… 

VII. Пахтанье Молочного Океана

Дыханье затаили - Рамачандра
С Лакшманом,  мудреца речам внимая:
Картины рисовались величаво,
От слов,  что с уст его - легко сплывали.

Поведал им историю Вишалы:
«Послушайте внимательно, - сказал он.
Вам расскажу, что в Крита-югу   [18] было,
Когда Адитьев    [19] свету мать  явила.

И Дити народила сильных Дайтьев   [20],
Стремились к вечно юной жизни братья,
Лелеяли в душе – жить вечно, не болея,
И мысль без старости прожить, лелея.

Молочный океан пахтать стремились,
Нектар бессмертия добыть, желая,
Блаженствуя в цветущих кущах рая, -
Об этом дружно Господу молились.

Приняв, Мандару-гору, за мутовку,
Васуку-змея, приняв за верёвку,
Змеиный хвост Адитьи взяли в руки,
А демоны – за голову Васуки.

На спину Черепахи-Вишну - гору
Установили, на надёжный остов;
Все дружно взялись, принялись с охотой,
Пахтать горой-мутовкою Кшироду   [21] .

И так крутилась в «молоке» «мутовка»,
Молочный Океан вскипел бурливо,
Яд Калакута   [22] извергал Васука,
Асуры зароптали все ревниво…

Их змей Васука, пламя извергая,
Палил огнём, травил их Калакута;
Но хвост змеи, Адитьев охлаждая,
Им скрашивал священную работу.

И за труды пахтальщикам в награду,
Из океана, красотой сияя,
Корова вышла, пробуждая радость, -
Священная Сурабха   [23] и благая!

Из молока взбивают масло-джайа,
Оно годится к жертвоприношенью.
Небесный конь Уччхаих Шравасайа -
Из пены вышел к Бали Махараджу.

Вслед за конём, слон вышел Айравата,
И следом – семь слонов   [24] и их слонихи,
И во главе – слониха Абхра-Мата,
Чтоб Землю поддержать, они возникли.

Из океанской глубины безмерной
Сиянье двух каменьев драгоценных:
Блистали - Каустубха, Падмарага   [25],
Украсившие грудь у Вишны Бога.

И многоцветье цвета Париджата,
Венчало всё небесное явленье,
И в райский сад сей цвет – чудо творенья,
Вознёс под небеса Индра крылатый.

И вот, из пен морских, как жар выходят,
Как тридцать Солнц, сияющих апсар,
В сопровожденье юных и весёлых
Служанок, лучезарней птицы жар…

Но Дайтьи и Адити не желали
Апсар, тех лучезарных, в жёны брать,
Из-за чего апсар всех называли
Блудницами; так стали величать.

Вдруг, всё собрание пришло в смятенье,
И так видением восхищены,
Столь упоительным открылось им виденье –
Небесная красавица Лакшми.

При выборе супруга, взор на Вишну
Остановив, она, надежд полна…
А следом из воды Варуни    [26] вышла,
Дочь Бога вод, любителя вина.

И Вишну повелел, чтоб на Варуни
Женились демоны, - повеселить их всласть…
Лишить решил всех демонов Он сурьи, -
Асурами их стали называть.

К всеобщему в собранье ликованью,
Из океана вышел Дханвантари,   [27]
И вынес он в сияющем сосуде,
Напиток Амриты бессмертья - Сурью.

Приметив лишь напиток вожделенный,
Асуры бросились к нему, им завладели;
Адитьи перед Вишну все взмолились, -
Остановить Асур несправедливость.

Междоусобица вдруг вспыхнула у Датьев,
За первенство, вкусить нектар бессмертья;
И Вишну в облике Мохини-Девы  [28],
Очаровал их, взял сосуд бесценный.

В обличие Мохини-Девы, Вишну,
Адитьев отделил от всех асуров;
Всё роздал содержание сосуда
Одним Адитьям, а асурам – крышку…

Взошёл Господь, сел на Гаруду-птицу   [29]
И улетел в Небесную Обитель…
Обман почувствовав, асуры злятся:
И начали войной они грозиться…

Но, истребив асурьев тех немало,
Богов победа восторжествовала.
Оставшиеся – губы закусили, -
За что в утробах матери насилии?!

VIII. Пропажа жертвенного коня.

Став Раджаришем,   [30] кшатрий Вишвамитра,
От похвалы небес пришёл в смущенье.
Ведь перед Небом, что ни говорите, -
Равны: цари и люди без именья.

И, заливаясь горькими слезами,
Промолвил он: «К чему мои старанья?
Став Раджаришем тяжкими трудами,
Я обречён - вращаться в этом клане.

Труды мои напрасны, несомненно,
Лишь награждён - бессонными ночами,
Одна осталась вера к перемене, -
Лишь жертвоприношеньем несказанным.

Быть может, мне удастся, в самом деле,
На небо вознестись и в этом теле.   [31]
Готов я жить надеждою на счастье,
Но не останусь к счастью безучастным.

С Васиштхой посоветоваться рад я,
Средь мудрецов, мудрец он, самый лучший.
Представился благоприятный случай, -
Васиштху встретил, как герой награду.

И выслушал Васиштха Вишвамитру,
И откровенно, как пандит пандиту,
Ответил мягко, как лишь было можно,
Что это абсолютно невозможно.

Но Вишвамитра возжелал столь страстно,
Хоть знал наверняка, что мысль опасна.
Послал Тришанку к сыновьям Васиштхи,
С такою просьбою от Раджариши.

«Я с просьбой к вам,  святые дети гуру,
Отец ваш отказал. Прошу прощенья;
Окажите великую услугу,
Коль проведёте жертвоприношенье.

Хочу, чтоб Ашвамедху провести нам,
Столь жизнеутверждающую ягью;
Чтоб в этом теле было бы не стыдно
Явиться к Богу; сказку сделать явью…»

Услышав это, сыновья Васиштхи,
Таким к нему воспламенились гневом:
«Глупец, как при живом ты гуру-дикшит   [32]
Прилипнуть смеешь к гуру ты другому?!

Уж, если счёл Васиштха бесполезным,
Такое сделать жертвоприношенье;
То, как же сможем мы, - скажи, болезный, -
Признать: наказ Васиштхи – бесполезным?!

Ты за кого,  - скажи, - нас принимаешь?!
Чтоб сыновей звать к жертвоприношенью?!
Чтоб ты чандалом   [33] стал, коль так считаешь, -
Сегодня ж ночью; нет тебе прощенья!..»

И в ту же ночь Тришанку стал чандалом,
В проказе весь, расстался с волосами,
И вместо драгоценностей, владел он
Железными на шее обручами   [34].

Когда увидел это Вишвамитра,
Обезображенный стоял Тришанку,
Чандалом от проклятья стал он утром,
Аскезы все его пошли насмарку…

Аскета выслушав,  вспылил весь Вишвамитра,
Как в засуху огонь пылает жарче;
Без промедленья стал читать молитву,
Душа  Тришанку пламенела ярче!..

Читал молитву снова он и снова,
Из небожителей никто не появлялся…
Вскочил тут   Вишвамитра благородный:
«Молитвой в Небо я не достучался!»
Но вдруг раздался возглас: Джая! Джая!
Тришанку от Земли вмиг оторвался,
Стремительно он в поднебесье мчался,
 И вслед за ним - Медведица Большая!..   

 «Пусть будет так! -  услышал Вишвамитра, -
Тришанку пусть сияет, как светило!
Твоя молитва Небо покорила;
Услышана, мудрец, твоя молитва!..

Пусть славный царь Айодхьи Амбариша,
Предложит Ашвамедха-ягью Небу,
Пожертвует коня во славу Вишну,
Пусть былью станет в славном царстве небыль!»

Царь подготовил к жертвоприношенью,
Что нужно было всё для этой ягьи.
К великому, однако,  огорченью,
Внезапно с ягьи все дары пропали…

«О царь святой! -  воскликнул Вишвамитра, -
Конь  жертвенный пропал. Твоя небрежность…
Не смог ты ягью защитить… А прежде, -
Дары не пропадали без защиты!

Коня ли скоро ты вернёшь на место,
Иль жертвуй сына мудреца святого.
Но это сделать надо очень скоро,
Иначе Небо оскорбим навечно…

Коня для жертвы мы не отыскали,
Хоть за коня награды обещали…»
Царь, пребывая в скорби и в  печали,
К Ричики мудрому явился он вначале:

«О самый мудрый, из потомков Бригу,
Похищен конь для жертвоприношенья,
Отдай для жертвоприношенья сына,
Казною царской щедро награжу я».

«Со старшим сыном не смогу расстаться, -
Мудрец ответил, -  хоть казни, хоть милуй…»
« А с младшим, мне расстаться не под силу, -
Ответила жена, - самый любимый…»

И средний сын, сказал царю открыто:
«Коль, так выходит, что я вне защиты,
Что среднего – им жаль совсем немного, -
О царь, возьми меня для жертвы Богу».

И Вишвамитра юношу наставил,
Желая долго жить его оставить:
«Когда с цветочною гирляндою на шее,
К столбу привяжут, молись горячее.

Взывая к Вишну, воспевая гимны,
Жизнь райскую здесь обретёшь при жизни,
И поступил так Шунахшепе, сбылось,
О чём душа, так горячо молилась!

Дары от Неба были беспримерны,
И счастлив был Шунахшепе безмерно,
Счастливой, долгой жизнь ему дарилось,
А в царстве этом - счастье воцарилось.

IX. Обручение Рамы и Ситы.

В знак почести, аскета Вашвамитру
Джанака    [35]обошёл «по Солнцу» трижды,
Желая процветания Отчизны.
И братьям знаки оказал при этом.

«О царь, - сказал мудрец, - твой род Рагхавы
И знаменит, и славится богатством.
Позволь представить Лакшмана и Раму, -
Царевичей всеславных Дашарадхи.

Известно им про лук твой знаменитый   [36]
Желанье их не укротить молитвой.
Прошу тебя, не за себя, однако, -
Яви им лук, будь милостив, Джанака».

«Лук Бога Шивы, вот как мне явился, -
Сказал Джанака, - долго я молился,
Чтоб этим луком боги одарили,
Чтоб  царство от врагов мы защитили…

Лук драгоценный среди всех оружий,
Нам боги для защиты даровали;
И так случилось – вскоре обнаружил, -
Не стало в царстве, с той поры, печали.

И наше государство всё при этом,
Как сад расцвёл, каким-то дивным цветом.
Сад я вспахал для жертвоприношенья,
Клад в борозде нашёл на удивленье.

В той борозде, что распахал я плугом,
Увидел девочку, клянусь вам Богом,
Что красоты она была небесной,
Назвал её я Ситою   [37] прелестной.

Воспитывал её, как дочь родную,
Она росла, я в ней души не чаял.
Всем женихам одно лишь отвечал я:
Кто лук подымет, быть тому героем…

Но, кто, ни сватался, - тот лук не поднимали,
А многие - и с места не сдвигали;
И мой ответ, приняв за оскорбленье,
Грозят моей земле опустошеньем…

Хочу представить лук для показанья,
Сравнить ни с чем нельзя его сиянье.
И, если Рама тетиву натянет,
То мужем Ситы, славный воин станет…»

И тут аскет великий, Вишвамитра
Просил царя: «На лук тот знаменитый,
Позволь, о царь, взглянуть лишь только Раме…»
Лук привезли, украшенный цветами…

Тележку с ларем воины катили
Восьмиколёсную, в чём лук хранили…
И Рама ларь открыл, взял лук рукою,
Поднял пред многотысячной толпою.

И вскрикнула толпа!.. Крик, замирая,
Сменился страхом и в глазах, и в лицах…
А Рама тетиву тянул с улыбкой,
Лук Шивы тетивой сильней сгибая…

Лук затрещал, и с грохотом сломался,
Как гром сотряс и Небеса, и Землю…
Гранит в горах весь прахом осыпался,
К земле припали все, глазам не веря!..

И люди не смогли от потрясений,
Избавиться, и царь – от опасений.
Потом лишь обратился к Вишвамитре:
 «Пожалуйте к дворцу, в мою обитель!

Зову вас для беседы задушевной…
Так изумлён я – невообразимо!
Достоин  Рама славы во Вселенной,
В награду ему – солнечная Сита!

Ведь доблесть Рамы, благо для Отчизны.
Сомненья прочь в союзе между нами!
Что было мне дороже самой жизни,
Теперь принадлежит по праву Раме!..

Всем нам пусть улыбается удача!
Счастливых слёз, теперь уж я не прячу.
Скорей пошлём гонцов моих в Айодхью,
Пусть Дашарадха видит всё воочию!..

Коней гонцы Джанаки не жалели,
Без передышки мчались дни и ночи,
Чтоб сообщить царю царей скорее
О счастье Рамы, что зари алее!..

И всё царю Жданаки передали,
Как лук небесный надвое сломился,
Как доблестью и силой отличился
Царевич Рама, - небеса дрожали…

Недаром говориться, вседержитель,
Дары такие, как и их даритель.
Невиданным обряд венчальный станет:
Двух дочерей, за сыновей двух славят…   [38]

Мир, несомненно, обретёт удачу,
Любовью две династии скрепились.
Сердцами юных царства единились,
И в мире мир стал крепче и богаче!

Великолепием два царства засверкали,
Пролился дождь цветочный лепестками…
Звучали гимны. Пели и плясали,
Струилось счастье - без конца и края!..

КНИГА  II. Айодхья

I. Накануне коронации Рамы.

Царь Дашарадха вовсе не случайно
Собрал необычайное собранье:
«Сколь безграничны счастье и удача, -
От радости, как никогда, я плачу!

На трон желаю возвести я сына,
Любимого всем миром Рамачандру!..
Всемудрого Васиштху попросил я,
До вечера петь гимны неустанно.

Берите злато царственного дома,
Каменьев драгоценных не жалею,
Гирлянды из цветов и трав, медовых
Для коронации, мы всё имеем.

Дворцовые ворота и весь город,
Цветочными гирляндами украсьте,
И ароматы благовоний вскоре,
Повсюду воскурите в одночасье.

Всех одарите щедрым подаяньем,
С восходом Солнца, быть свасти-вачане   [39].
Полотна стяги всюду разместите,
Водой дома, проспекты окропите!

Пусть шествуют с оружием дружины,
В сияющих доспехах, в ярких шлемах;
С почётом в царский двор они должны все,
Вступить одновременно, непременно!

Со всех концов придёт народ арийцев   [40],
И млеччхи   [41] из земель своих приходят.
Пусть пешие приходят, в колесницах, -
Все радость сердца здесь себе находят…»

Вот к царскому дворцу подъехал Рама, -
В сияющей, как Солнце, колеснице,
Не в силах оторвать от окон взора, -
От сына Дашарадхи из светлицы.

Он статный с поступью слона ступает,
Как царь Гандхарвов   [42] – с длинными руками,
Как молния, вокруг всё озаряя,
Царь восхищался, сына созерцая.

Сияя, как вершины гор Кайласы,
Ступает Рама, словно лев до трона,
И распростёрся пред царём в поклоне,
Им царь с любовью с трона восхищался.

Сошедши с трона, царь взирал на Раму,
Лежащего у ног его смиренно…
Взял сына за руки он вдохновенно,
Привлёк к себе и обнял, легендарный.

Поётся в гимнах: царь подводит Раму,
К сверкающему золотому трону,
С алмазами и изумрудом редким,
Но перед царским мерк великолепьем.

Подобен Рама Солнцу на восходе,
Что утренние испарял туманы,
И новым озарилось всё сияньем,
Венчая день, зарёй на небосводе…

Тускнеют звёзды, где Луны блистанье,
Явленье Рамы месяцу подобно;
Сказал тут Дашарадха благородный:
«О Рама, сын, очей очарованье!..

Взойдёт Луна в созвездии Пушьями, -
Ты в длань свою возьмёшь бразды правленья!
Один совет прими ты в назиданье:
В узде ум с чувствами держи пред нами.

Беги пороков – вожделенья с гневом,   [43]
Сполна используй методы правленья,   [44]
Заботься о казне, вооруженье,
С любовью к подданным, но и порядка требуй..."

Услышав речь царя, возликовали
Все жители Айодхьи и Видехи   [45],
И нет восторгу ни конца, ни края:
"Прославься, Рама, в этот час навеки!.."

II. Змеиное шипение горбуньи Мантхары    [46]

Придворная горбатая Мантхара
Шипением змеиным отличалась.
На крышу вышла, солнышко, встречая,
Приметила планету в небе Раху.   [47]

"Глазам своим поверить, не поверить?
Явление такое, как проверить?
К чему бы это: люди веселятся,
Поют и пляшут, - как тут догадаться?!

Народ возликовал! К чему бы это?
Что приключилось с целым белым светом?
Дай только повод людям веселиться, -
Пойдут, - как с Гималаев колесница!..

Тут храмы, словно горные вершины
Сверкали; а теперь видны, лишь флаги -
С высоких зданий всюду развивались,
Гирлянды на деревьях и на шпилях.

Обрызганы сандаловой водою,
Дороги наших улиц и проспектов,
Кувшины с ароматами настоев
Цветов и благовоний, сладких специй.

Дороги все усыпаны цветами,
Курились благовония. Сверкая
Фонарики, горели меж ветвями,
Видны повсюду, - без конца и края!

И слышно дивной музыки звучанье,
Речитативом Веды воспеванье,
Актёры, музыканты и танцоры,
И детских голосов, и птичьих хоры…"

Прознали люди: Раму коронуют,
Рекой стекались в город отовсюду,
И были слышны голоса в народе:
«Увидим Раму скоро мы на троне!»

Сердца людей наполнены блаженством, -
Само на трон восходит совершенство!
Ликующий народ спешил в столицу,
Хоть на мгновенье к счастью приобщиться!.."

И вырвалось шипенье у Мантхары,
Прислужницы жены царя, Кайкеи:
«Когда б на крышу не взошла случайно,
Не услыхала б новость о венчанье…"

С недоуменьем на народ, взирая,
Мантхара всё с трудом воспринимала:
«Что так щедра царица Каушалья   [48],
Так милостыни щедро раздавая?"

Не помнила: как с крыши вниз спустилась?
С кормилицею Рамы рядом стала;
С пристрастием горбунья расспросила,
О воцаренье Рамы - всё узнала…

Кормилица горбунье рассказала:
«Когда взойдёт звезда на небе, - Пушья»,
На царский трон взойдёт прекрасный Рама…»
Горбунья чувств лишилась от удушья…

Очнувшись и, собой едва владея,
К дворцу спешила, обувь не жалея,
Спешит царицу разбудить скорее,
На мягком ложе, спящую Кайкею.

«Встань, глупая царица, поживее, -
Горбунья ей на ухо прошипела, -
Как долго можешь нежиться в постели?
Опасность виснет у тебя на шее…

Водоворот зловещего несчастья
Тебя поглотит здесь же в одночасье,
И женские достоинства царицы
Твои – в ничто успеют превратиться.

Счастливая судьба тебя покинет,
Иссохнешь ты, как та река в пустыне.
Сажают Раму на престол в столице, -
И все против тебя теперь, царица…»

«Да, что случилось, можешь мне ответить? -
С недоуменьем вспыхнула царица, -
Опять из воздуха сплетаешь сети?
Покой мне от тебя, лишь только сниться...»

«Случилось что? Меня ты удивила
Вопросом этим, госпожа царица, -
Ты в сердце у царя царей царила,
А Рама станет царь, чем нам гордиться?

Сегодня ты воистину – Царь-Птица,
Но станет Рама царь, - ты не царица.
Царица Сита будет ликовать,
Тебе ж, - лишь слёзы лить, да горевать.

Как Дашарадха поступил с тобою
И с сыном Бхаратой твоим, - не скрою:
Как жертва, видя жало у змеи,
Ты бдительность теряешь, Кайкеи…

Родные и друзья твои, царица,
Достойны счастьем жизни насладиться.
Заслуживают счастья все они,
Кайкея, Солнце наше, оглянись!

Ты зачарована, моя царица,
Посылом ложным и коварством царским,
Он Раме трон свой передать стремится,
Тебя же царской усыпляет лаской.

Ещё не всё потеряно, Кайкея,
Решимости придай себе во благо,
Лишить ты сына счастья не посмеешь,
Ты проявить обязана отвагу…»

Вняла словам прекрасная Кайкея,
И с ложа своего проворно встала,
Как полная Луна в ночи блистала,
И нежным светом звёзды все лелея.

И, драгоценным камнем одаряя
Горбунью, благодарная царица:
«О, ты, Мантхара, ум мой озарила
Небесным светом, истины зарницей!

Из новостей всех, эта – драгоценность,
Чем хочешь, награжу тебя за это!
Так Рама дорог мне, твоя же верность,
Мне дорога, столь солнечным приветом!

Всех благ ты, о Мантхара, заслужила,
Твои слова подобные нектару,
Что пожелаешь, всё, что сердцу мило,
Исполню я за новости – в награду!..»

Мантхара наземь бросила подарок,
Насытила слова змеиным ядом:
«Подарка от тебя совсем не надо,
Любой подарок твой, поверь мне, - жалок!

Как можно быть такою неразумной,
Не оценить великую опасность?
Моё готово сердце разорваться,
Что столь наивно ты лишилась счастья.

Святая простота твоя, Кайкея
Граничит с радостью по смерти сына;
На царствие наследник он единый,
Твой Бхарата - достоин восхищенья!

Царица, станешь жалкою служанкой
Стоять ты в ожиданье приказаний.
Мать Каушалья царственного Рамы
Тобою понукать станет и ранить…»

«Трон старший сын наследует по праву,
Пойми, Кубиджа,   [49] – он овеян славой!»
«Царём стать сына ты лишаешь шанса,
Подачкой жить от Рамы ты согласна?!
 
Столь незавидная судьба Бхараты,
Твой сын не вкусит сладость власти,
Холопом Рамы, как мы все холопы,
Ему придётся быть до самой смерти.

Твоя награда за успех чужого,
И чуждого мне проходимца Рамы,
Я не приму, и более ни слова
Тебе, ни пророню, довольно сраму…

Тебе глаза раскрыть лишь я хотела,
Но вижу: ты моим словам не внемлешь,
Ещё и наградила, вот так дело!
Поймёшь меня, да поздно. Пожалеешь.

Как новый ступит на престол правитель,
От всех избавится соперников своих,
Изгнанье Рамы только наш спаситель, -
Надолго в джунгли, дальше от родных.

Представь лишь только: сын твой ни при деле,
Как свыкнуться, кто в роскоши живёт?
Знать горечь унижений и забвенье,
Здесь, средь чужих – сполна он обретёт.

Поймёшь меня, царица, будет поздно,
И по ночам напрасно не кричи,
Как нищенство ты станешь волочить…
Подумай, всё ещё исправить можно…»

В груди Кайкеи всё заклокотало,
Подобно злой горбуньи зашипела:
«Нет, Раме не бывать царём, - сказала, -
Вон изгоню из царства, за пределы!..

Пусть Рама одиноко в джунглях бродит,
Пристанища нигде пусть не находит!
Ему везде, во всём пусть докучают
Мои шпионы, топчут, жгут, пугают…!

«Послушай же меня, моя Кайкея,
Я памятью моей весьма владею…»
«Так говори, не медли, не томи ты,
Все замыслы потайные, что скрыты…»

«Вот слушай: Дашарадха до венчанья
Обет давал – исполнить два желанья
Твоих… Как вызнала? – сказать не смею,
Не выдам тайны, не проси, Кайкея!..

Легенда эта вся тебе известна,
Его письмо хранишь в укромном месте;
Немного напряги свою ты память,
И остановишь воцаренье Рамы…

Лет на четырнадцать мы в лес его изгоним,
Забвенью предадим, а то - и похороним.
Как это сделать? Ты меня послушай,
Вот мой сценарий, - не придумать лучше!..

На мраморном полу ляг в Зале Гнева,   [50]
В одежде всей помятой, огрубелой;
Появится лишь царь, рыдай упорно,
Не поднимая глаз, без разговоров…

Лежи в пыли, рыдай; ему – ни слова,
Пусть мечется он, хоть - в огонь, хоть – в воду!
Решительно подарки все отвергни,
Пока не скажет: «Всё готов исполнить!..»

Тогда скажи: «Исполни два желанья.
Исполнить обещал при обрученье;
Пусть Рама твой в изгнание уходит,
Четырнадцать годов в лесу проводит!..

На троне, лишь тогда пусть утвердится,
Когда изгнаньем вволю насладится!..» 
На шаг такой Кайкея твёрдо стала,
И гордость в том поступке испытала…

Слова горбуньи, словно жеребёнка,
Лишили её здравого рассудка.
Ум изворотливый такой Кубиджи,
Затмил рассудок благочестья жизни.

Кайкея ей с восторгом отвечала:
«Прости, совет не сразу распознала;
Совет Кубиджи всех похвал достоин, -
Сейчас же сцену я царю устрою…

И ясноокая царица в Залу Гнева,
Шла, опьянённая гордынею безмерно,
Все ожерелья на ходу срывала,
На пол бросала, яростно топтала…

В том Зале на пол мраморный упала,
Рыдала, словно с жизнью расставалась:
«Пусть, либо Рама – в лес уйдёт - в изгнанье,
Иль я умру сейчас же в Гнева Зале!..»

В неистовстве утратила рассудок,
Каталась с криком по полу Кайкея,
Совсем уже собою, не владея,
И драгоценности рассыпались повсюду.

Меж тем, царь возвращается в покои,
Рад: «Коронация пройдёт, как надо!..»
Ничто души его не беспокоит,
И радует великолепье сада.

Крик журавлей и лебедей прекрасных,
Царил над живописными прудами.
И аромат цветов, как в дивной сказке,
И гнутся ветви с чудными плодами.

Сиденья всюду из слоновой кости,
И столики от чудных яств ломились…
Воистину, в сад райский будут гости,
И чувства радости – к душе просились!..

III. Яд гремучей змеи.

По всем делам успев распорядиться,
К коронованью всё готово царство.
Шёл во дворец довольный Дашарадха:
Весть радостную нёс своей царице.

И вот, картину видит в Зале Гнева, -
Не взглянешь, чтоб душа не заболела:
Лежит и корчится в пыли Кайкея,
Рассыпаны по полу украшенья…

«Как можно, чтоб валялась здесь царица?!
В кошмарном сне такое не приснится…»
Царь потрясённый смотрит на супругу,
Как легендарный, дикий слон Трубудху.   [51]

От страха потерять любовь Кайкеи,
Охвачен горем царь неизъяснимым:
«Тебя ничем я не обидел, Деви,
Так что ж случилось? Деви, объясни мне…

О Боже, Боже, что за наказанье?!
Что вызвано царицы здесь лежанье?
Не подобает этого царице.
Готов, хоть на колени опуститься…

В твоих руках несметные богатства,
К твоим услугам царские владенья.
Зачем тебе здесь на полу валяться?! -
Ты можешь объяснить мне всё, Кайкея…»

И вот она с царём заговорила,
Да так, как будто белый свет на мил ей:
«Никто меня, о царь мой, не обидел,
Желанье есть необоримой силы:

Мою ты просьбу поклянись исполнить –
Землёй и Небом,  Сторонами Света.   [52]
Такую клятву ты давал мне, - вспомни,
Когда просил ты - стать твоей невестой.
 
Теперь пора исполнить обещанье,
Не то: сейчас и здесь лишусь я жизни;
Нелёгким обещает быть прощанье -
До встречи нашей в Солнечной Отчизне!

Ты даровал мне два благословенья,
Поклялся мне сдержать своё ты слово.
Пусть Бхарата по твоему веленью -
Взойдёт на царствие беспрекословно.

А Раме дай отшельника одежды,
Скитается пусть по лесу Дандака,   [53]
Свершая там великие аскезы,
В молитвах он до времени, до срока…»

Слова Кайкея, как кинжал пронзили
Супруга сердце, отравили ядом…
«Быть может, это помутнённый разум
Рисует эти страшные картины?» -

Так, поглощённый мыслями об этом,
Царь погрузился в океан смятенья;
Плотины так, порой при наводненье -
Смываются и вызывают беды.

Придя в себя, не смог пошевелиться,
Взгляд неподвижен, как в сетях у птицы; 
С трудом дыша, на голый пол садится,
Взор отрешённый не признал царицу.

До глубины души был потрясён он:
«Как мог змею, принять я за царицу?
И в царском доме дал приют тигрице?!»
И вдруг вскочил; как лев – был разъярён:

«Злонравная змея, исчадье ада!
С какою целью царский род ты губишь?
Какому демону, скажи, ты служишь?
В чём сердцу твоему -  от зла награда?!

Скажи, что смерти ты моей желаешь,
Что без казны ты царство оставляешь;
Но, как желать ты смеешь, так упрямо,
Изгнать в дремучий лес святого Раму?!

Какую блажь, какое наслажденье,
Получишь ты от этого гоненья?!
К тебе исполнен Рама уваженьем,
В ответ же – ядовитое шипенье.

В Айодхье все цари, со всей земли,
Что скажут обо мне теперь они?
Что в дикий лес изгнал я сына Раму
По прихоти Кайкеи. Море сраму…

Я окажусь лжецом средь всех народов,
Из-за моей царицы сумасбродной.
Все скажут, что по прихоти твоей
Я изгоню ещё двух сыновей.

Ах, сколько раз твои, Кайкея, руки
Лианой словно обвивали шею,
А я, глупец, не ведал злобной «шутки»,
И голову вверял петле Кайкеи.

В часы, что проводили мы с тобою,
Считал глупец - счастливыми часами.
Как тот дитя, увлекшейся игрою,
С шипящей чёрной коброй под кустами.

И люди назовут меня злодеем,
Что я, в угоду страсти злобной кобры, 
Родного сына даже не жалею,
Его несчастным сделал беспризорным…

За что мой сын скитаться станет в джунглях,
Спать под открытым небом, где придётся?
Жить без огня, без света и без углей,
И без воды, - ведь в джунглях нет колодцев…

Как я могу в торжественный столь час,
Дать Раме столь безжалостный приказ?!
Какое ты получишь наслажденье,
От этого изгнания, Кайкея?!

Прошу тебя опомниться, Кайкея.
Ты можешь взять всё то, что я имею.
Но не толкай меня до края бездны,
Невыносим мне этот грех безмерный...»

В ответ она, безжалостней, чем прежде,
Шипит, оскалившись, и слышан скрежет:
«Какой ты царь, - скажи мне на прощанье, -
О данных сожалеешь обещаньях?!

Ведь только что, меня ты, заверяя,
Сказал: мои исполнишь два желанья.
Теперь вот, не прошёл ещё и вечер,
Ты говоришь совсем другие речи.

Приветствую тебя! Ты знаменитый,
Единственный из всей твоей династии, -
Не сдерживаешь царских слов своих ты,
И в том позор твой и твои несчастья!

Клеймо лжеца на весь твой род ложится,
Прощенья нет изменнику обета,
В сравненье с Шаби,   [54] ты ничто, при этом,
Ты царским званием своим гордишься…

А царь Аларка, слышал про такого?
Свои глаза пожертвовал слепому:
Слепому брахману он стал поводырём…
О царь, ты смог бы стать таким, как он?

Быть может, ты, о простота святая,
Надеешься, что Раму возвышая,
До смерти будешь нужен Каушалье,
Ещё не знаешь, кто она такая?!

Не смеешь, не исполнить обещанья…
Права я, нет? – неважно, мне не стыдно, -
Пусть просьба кажется тебе постыдной,
Но слово сдерживать, - обязанность твоя!..

И, если Рама будет коронован,
То на глазах у всех я выпью яду…
Так что смотри, и взвесь всё это снова:
Я в гибели, тебя винить лишь стану…

Ещё раз повторю тебе, отступник, -
Какой ты царь, пусты слова твои…»
И как скала, стояла непреступной,
В глаза ему вперила взгляд змеи…

Окончив речь, Кайкея возгордилась,
Что царь теперь, совсем лишён был речи,
Он отступал, а голова клонилась,
Сама на грудь и опускались плечи…

И вдруг упал, от слов, оцепеневший,
На мраморном полу лежал повержен,
Змеиным жалом - от змеи мятежной,
И ум ронял последние надежды.

Лежал у ног её, змеи коварной,
Она горда; ни чувства, ни привета…
И лишь одно твердила неустанно:
«Желаю исполнения обета!..»

И долго царь лежал так без сознанья,
И жизнь свою ничем не проявляя,
Она одно твердила всё при этом:
«Хочу лишь исполнения обета!..»

И ночь уже настала, звёзды блещут,
И месяц вышел серебристый, светел,
Очнулся царь, сказать одно сумел он:
«О ночь, прошу, не уступай рассвету…»
 
IV. Канун Великого Надлома


Гирлянды ночи – ярких звёзд с Луною
Погасли, освещённые зарёю.
Царь Дашарадха пойман в сети долга,
Встречал рассвет в безмолвии тревожно.

Народ, заполнив улицы столицы,
Призвал, ликуя к восхожденью Солнце,
Призвал к правленью избранного Раму,
Но Рамы с Дашарадхой нет, - как странно!..

Полотнища повсюду реют, флаги;
От ароматов всё благоухает…
На храмах купола, как жар блистали.
Сумантру, сына Суты   [55] призывали…

Оповестить царя: «Пришёл Васиштха,
В сопровождении великих Риши,
У них полны кувшины вод из Ганги,
Всех видов зёрен, драгоценных кАмней.   [56]

Полны кувшины благовоний, мёда,
Гирлянды из цветов для церемоний,
Очищенного ги,  [57] йогуртов разных,
И восемь юных девственниц прекрасных.   [58]

Подарен слон необычайной силы,
Златая колесница, конь красивый;
Чудесный паланкин, меч превосходный,
Златой сосуд огромный с узким горлом.

Священные животные по парам,
Учёный лев с ужасными клыками,
Горбатый белый бык с златою цепью,
Искусный трон во всём великолепье…

Старейшины всех городов, брамины -
Ждут коронации прославленного Рамы,
Из многих стран цари всё прибывали
Подарками к венчанию поражали.

Момент удачный и в самой природе, -
В созвездие Пушьям Луна заходит.
Поднимется на полный диск светило,
И Рама на престол взойдёт счастливый.

Вот, прославляя громко Дашарадцу,
В покои царские вошёл Сумантра,   [59]
К монарху обратился со словами,
С приветствием, с хвалой его деяний:

«Встаёт Большое Солнце над престолом,
Деяния царя похвал достойны!
В сиянии лучей святого Солнца -
Не меркнет славы блеск у самодержца.

Неизъяснимой радостью, блаженством,
Умы нам наполняешь ты и сердце,
И верим мы, что блеска не убудет,
Когда здесь Рама самодержцем будет!..

Свети же ярче над Землёю Солнце!
Возрадуйся, о Дашарадха, сердцем!
В веках Айодхьи не померкнет слава, -
С восходом на престол вселенский Рамы!

О царь! Я твой певец и твой возница,
Молитвы изливаю я из сердца!
И ото сна, тебя я пробуждая,
Желанье исполняю мирозданья!

Луч Солнца, жемчугом зари играя,
Настойчиво от сна мир пробуждает,
И Солнце, драгоценный свет даруя,
Нам души вдохновеньем очарует!

В созвездье Пушья уж Луна вступает,
А Солнце стало в зодиаке Рака.
Светило, как и в день рожденья Рамы,
Расположилось, радость обещает.

Уже готово всё к коронованью!..»
Так царь ему ответствовал словами:
«О бард любимый, приведи мне Раму!
Что ж ты застыл? Исполни приказанье!..

Ещё раз говорю тебе, Сумантра, -
Твой долг один, - царя исполнить волю:
Быстрее Раму привези в столицу!
На миг не смей нигде остановиться!..

И вот Сумантра мчится в колеснице,
Как Солнце блещут золотые спицы!
Дворец у Рамы, как гора Кайласа   [60] -
Сияньем ослеплял Суматру Даса.

Все комнаты дворца, -  из чудной сказки, -
Воздушные напоминали замки,
Легки, как облака горы Кайласа,
Мне выразить словами не удастся…

«Каков посланник, таково посланье, -
Ответил Рама на привет Суматры, -
Певец наш дорогой, тебе все рады!»
И Сита подтвердила с ликованьем:

«Привет тебе, певец сладкоголосый,
Сегодня ты особенно желанный,
Привёз нам весть великую для Рамы,
Что Дашарадха ждёт седоволосый!..

Пусть Рама в золочёной колеснице,
На зов отца, как молния помчится!..»
Трубят восторг слоны, и люди все поют, -
Хвалу восходу Рамы воздают…

V. Укус змеи

Когда герой к дворцу примчался вскоре, -
На площади шумит людское море!
Героя осыпали все цветами,
Под радостные крики? - Джая, Рама!..

Все люди дружно хором восклицали:
«Поддерживай народ, как предки-деды!
Чтоб счастливо нам жить под властью Рамы!
Вступив на трон, путями предков следуй!..»

Как драгоценные сверкают камни,
Глаза людей от радости блистали.
На каждый взгляд - приветом отвечал он,
Так звёзды всем- сиянье излучают.

Но те, кого взгляд Рамы не коснулся,
Хоть мимолётный, хоть, совсем случайный, -
Изгоями, с тех пор себя считали,
И о судьбе несчастной сокрушались…

Царевич всем дарил, как милость взгляды, -
По возрасту дарил, по положенью.
Те взгляды принимались, как награды.
Как милость, сокровенного значенья!

Вот родовой дворец в великолепье,
Где купол, небосвод до звёзд пронзает,
А башенки, как корабли летают,
Воздушные, под парусами ветров!

И вот наследник во дворец заходит,
Идёт в чертогах, облакам подобным,
Что пик Кайласы - стороной обходят,
Всегда, зари сияньем, озарённый!..

В покои царские неторопливо,
Ступил он, по традиции босой.
Под шумы всенародных голосов,
Подобных – океанским, в час прилива.

Подобное, быть может, ликованье,
Бывало на планете -  не однажды,
Но знаю, - столь прекрасного создания,
Как Рама, - в мире не бывает дважды!

И красотой, и мудростью, и силой,
И, столь любимым Небом и Землёю;
Природа дважды чуда не творила,
И зёрна Истины неповторимы!..

Вот звёздный час настал, герой явился,
И было слышно пенье сфер чудесно…
Царю с царицей низко поклонился, -
И замечает вздох их неуместный...

Не в силах царь заговорить был с сыном,
Он, как в бреду, лишь шевелил губами…
Одно, лишь слышно: «Рама, Рама, сын мой…»
И слёзы, как ручьи, струились сами…

Взирая на немую сцену, Рама,
Как на змею внезапно наступил;
И образно представил эту драму:
Плыл без руля корабль и без ветрил.

Ещё вчера отец был крепок духом,
Был мудрым  повелителем, и сильным,
Сегодня он совсем разбит недугом
И горем… Что же приключилось с ним?!

Казалось, что рассудок он утратил,
Дрожь мелкой рябью, по лицу бежала;
И Рама, вздрогнув, чуть назад попятил,
Смертельной муки видеть здесь не ждал он.

Лишь вид один его смертельной муки,
Привёл в невыразимое волненье,
Так в полнолунье – океан могутный,
Задышит, вдруг, волнами – нет спасенья…

И он подумал: «Что за грех случился, -
Не рад он мне? – никак я не пойму;
И в гневе, на меня он не сердился,
Всегда был рад он сыну своему…

Так почему, ему лишь появленье
Родного сына – причиняет боль?»
От искры мысли - вспыхнуло сомненье:
Кайкея, верно, лишь тому виной.

Он поклонился вежливо царице,
 Ей вида не подал в сомненье том:
«Что с государем? Что с моим Отцом?
Чем перед ним я за ночь провинился?

Прошу: царя ты успокой, царица,
Ты ж видишь, - император сам не свой;
Невыносимо видеть: он, как птица,
Пронзённая, отравленной стрелой.

Лицо хранит печать переживаний,
Ни слова мне отец не говорит…
Не избежать всем на земле страданий,
Но не должны страдания казнить.

Быть может, ты тому виной, царица?
Невольно в сердце ранила его;
Тогда необходимо повиниться,
Сказать: прости… И больше - ничего…»

Но, не смутившись, не стыдясь, Кайкея,
В ответ такое Раме говорит:
«Царь не расстроен, Рама, он не смеет
Сказать тебе, что на сердце хранит…

Как сын, ему ты, Рама, очень дорог,
Поверь: тебя – не в силах огорчить:
Что обещал он мне, когда был молод,
Теперь тебе собрался подарить…

Исполнить обещал моё желанье,
О том жалеет, после долгих лет;
Назад решил забрать он обещанье,
Как будто, он - обычный человек…

Он говорил, - исполню, что желаешь…
Теперь, ломает мост над той рекой.
Река не пересохла. Обещаешь,
Сдержи, что обещал, царь дорогой!..

В правдивости – опора благочестья,
И в вере – благочестие - опора,
Немыслимо на троне быть без чести,
Забыть об этом, значит, жить в позоре…

Тебе, быть может, не по нраву это,
Сказать тебе я всё-таки решила:
Ты у царя не спрашивай ответа,
Прими, как есть, хоть сердцу и не мило…

Четырнадцать ты, Рама, лет отныне,
В лесу дремучем проведёшь в изгнанье,
Твоё изгнание - не наказанье, -
Я жить хочу спокойно в этом мире…»

«Стыдись… Не говори такие речи,
Любой приказ царя - мне радость множит,
Приму изгнание, как дар небесный,
 Тебя ничем, поверь, не потревожу…

Пусть будет так, как ты повелеваешь,
Хоть лично царь меня не выгоняет,
Рабом не стану я мирских страстей,
Дворец покину просто, без затей…»

VI. Царь – никто, наследство – никакое.

Жестокие слова самой Кайкеи,
Не вызвали в лице у Рамы тени –
Ни грусти, ни сомнений, ни печали;
Глаза – великий подвиг обещали.

Но царь уже совсем сдержать не в силах,
Глубинной мысли о несчастье сына.
Как, ветром вздыбленного моря, волны
Не помнят глубины пучины моря.   [61]

Вдруг понял царь, что вместе с сыном Рамой,
Расстался с драгоценными камнями,
С несметными богатствами расстался,
Со всем, чем славно Золотое Царство!   [62]

Расстался с колесницами, с конями,
С великолепными, богатыми дворцами, -
Которыми  владел царь Дашарадха;
Потеряны,  – богатство, честь и царство…

Вот почему, исполненный страданья,
Убитый горем, видеть царь не может,
Что данное им прежде обещанье
Вернуть теперь и чудо не поможет…

Весь погружённый в мысли о несчастьях,
Что, словно с гор каменьями скатились,
Царь был стыдом и ужасом объятый,
При виде бездны, мысли помутились.

Достойно принял Рама речь Кайкеи,
Ужасную, как и дыханье смерти.
Не беспокоил душу их значеньем,
Царице злобной  - Рама так ответил:

«Быть по сему! Без страха и сомнений,
Уйду изгоем в лес, без промедленья;
И в ветошные облачусь одежды,
Перед уходом, всё ж скажу вам, прежде:

Хочу узнать, пусть будет не в обиду:
Как объяснить, что царь неукротимый,
Так огорчён, едва меня завидев,
Вчера ещё, я не был столь постылым.

Всё решено: отшельником покину
Айодхью; скроюсь в дебрях я Дандаки,
Исполнив долг, в лесу, быть может, сгину,
Хочу понять всё до конца, однако.

Одна печаль мне сердце скорбью полнит,
И точит, словно волны камни точат.
Понять хочу, в чём глубина секрета, -
Царь не сказал сам о решенье этом?

Ведь с радостью я уступил бы брату,
Возлюбленному моему Бхарату,
Не только царство и богатства тоже,
Но даже, Ситу,   [63] что всего дороже…

Прошу простить, что я спросить не смею,
Веленье моего отца, Кайкея.
Мне не страшны судьбы моей угрозы;
Отца невыносимо видеть слёзы…

Что из опущенных очей струятся, -
Из сердца самого, как может статься.
Раскаялся в своём он обещанье -
Тебе, Кайкея… Но язвят страданья.

Но ты молчишь… Что ж, я просить посмею:
Сюда позвать к нам Бхарату, Кайкея.
Царя приказа, вижу: не дождаться.
Хочу я с братом, здесь вот повстречаться.

И с лёгким сердцем,  как увижу брата,
Изгнанником отправлюсь в лес Дандака…»
«Нет времени на данное свиданье!
В лес обещал уйти ты?! До свиданья!..

Пока столицу не покинешь нищим,
Не примет царь, как обещал мне, пищу…
Не примет до тех пор и омовенья,
Пока ты здесь; не трать златых мгновений!..

И не считай, что осуждён ты строго,
Твоё изгнанье принесёт всем благо…»
Тут вопль, из глубин души исторгнув,
Царь чувств лишился, с тяжким чувством долга…

Ошеломлённый, побелев лицом,
Рванулся Рама, чтоб помочь отцу…
Но жестом повелительным Кайкея -
Остановила… Тронуть трон – не смеешь!..

И Рама стал, как вкопанный! Она
Остановила, словно скакуна…
Ему напомнила она со вздохом:
«Покинь, как обещал ты мне, Айодью!..»

«О Деви, - Рамачандра отвечает, -
Рабом не стану я мирских страстей…
Хоть лично царь меня не выгоняет,
Пусть твой приказ вершит судьбой моей!..

Позволь мне ненадолго задержаться
В Айодхье, чтобы с Ситой попрощаться…
Чтоб перед матерью мне преклонить колена,
Ничто не держит здесь меня, поверь мне!..»

Стопам отца сын, молча, поклонился,
(Отец застыл, в убитой горем, позе), -
Трон, обойдя по Солнцу, удалился,
Как из очей отца - бежали слёзы… 

VII. Последнее прощай столице Айодхье.

С трудом утешив мать, простился Рама,
Осталась Каушалья ждать, рыдая:
«Коль удержать тебя не в силах дома,
Я, сколь угодно ждать тебя готова…

Мой сын, тебя к пути благословляя,
Все превозмочь напасти я желаю;
В час испытаний знай и верь, родимый, -
Молитвой материнскою хранимый…»

Таких примеров в жизни, может статься,
Не знает мир, как умолял остаться
В Айодхье Ситу, уходящий Рама,
Примеров не хранит народов память.

«Послушай, Сита, что скажу, родная,
Полна опасностей там жизнь лесная,
Рычанье тигров, шумы водопадов,
Шипенье змей, удавов, мерзких гадов…

В болотах ужасают крокодилы,
Болота и леса – непроходимы.
Там день один прожить – большая милость,
Того гляди, беда чтоб не случилась…

Колючие кустарники, лианы, -
Царапают, порой смертельно ранят.
В лесу добыть питанье – слишком трудно,
Спать на земле – от насекомых нудно…

Преследуют болезни и напасти,
Затопим лес слезами мы несчастий…»
«О мой возлюбленный! - вскричала Сита, -
Не говори так, это больно слышать…

Слоны, и львы, и тигры, и шарабхи,   [64]
Мне не страшны, когда ты рядом, Рама,
А без тебя и мышь наводит страхи,
Лягушек я боюсь, хоть это странно…

А сколько раз, - припомнилось невольно, -
Просилась в лес с тобою, Рама, вспомни, -
Чтоб там побыть с тобой наедине,
Но в странствиях отказывал ты мне…

В скитаниях тебя сопровождая,
Грехи твои все, Рама, искуплю я.
Не знаешь даже, как, мой друг, с тобою
Я стойка - к наслаждениям и к боли…

С тобою неразлучна изначально,
Готова разделить я все печали,
Меня отвергнуть, Рама, ты не смеешь, -
Прибежища иного не имею.

На тростнике я стану спать с охотой,
Он будет мягче шкуры антилопы.
Мне пыль дорожная, мой друг прекрасный,
Покажется сандаловою пастой.

Жизнь без тебя, поверь, - невыносима,
Где взять могу я для разлуки силы?
С тобою легче мне и смерти мука,
Страшнее смерти мне с тобой разлука.

Довольствоваться стану самым малым,
Неприхотливой я с тобою стану…»
И Раме на руки без чувств упала,
И на руках его едва дышала…

«Противиться  уже не стану боле,
Пусть будет так, на всё есть божья воля,
Иди за мною, говорю всем сердцем,
Как Суварчала   [65] – за супругом, Солнцем…

Решимость непреклонная, о Сита,
Сопровождать меня на всём пути,
Мне дорога, как чистая молитва,
Способная бессмертье обрести!

Готовься к испытаниям, подруга,
Раздай все драгоценности твои,
Ни слова никому не говори,
И нищенкой последуешь за другом…»

Узнав о том, что Рама покидает
Айодхью и отшельником уходит,
Все женщины, рыдая, причитали:
«С ума злодейка наше царство сводит…

Жене порочной свойственно от века
С ума сводить родного человека;
И горячо любимого супруга,
К беде толкает грешница-подруга.

Сполна изведав в жизни наслаждений,
Того, кто даровал их, покидают;
Что бережно хранили, - разрушают,
При этом, преступленьем не гнушаясь…»

Всем выразив глубокое почтенье
ЛакшмАн и Рама с Ситою-невестой,
На колесницу все к Сумантре сели,
И понеслись их кони, словно ветер!..

Застыли люди, как оцепенели,
И мысленно все слали им поклоны
Вдогонку гимны и молитвы пели,
И слышались стенания и стоны:

«Куда уехал он, в какие дали?
Оставил нас царевич без защиты,
Покинул нас несчастных, - так рыдали, -
Как жить мы станем без царицы Ситы?..»

VIII. Растерянность царицы и вопли царя.

И солнечное вызвалось затменье,
И ночью звёзды в небе потускнели;
И океан, волнуясь, бил о скалы,
К сосцам телят коровы не пускали…

И тьмою мгла заволокла всё небо,
Не видно в небе звёзд, планет, созвездий.
И Солнце греть переставало землю…
Вздыхая, проклинали все Кайкею.

Заботы о родителях не стало,
Мужья о жёнах думать перестали,
О сёстрах – братья, матери – о детях,
Перемутилось всё на белом свете…

Бесцельно из угла, слонялись в угол,
Все люди находились, как в припадке.
Хозяйство в запустении, в упадке,
Животные страдали все недугом.

И, словно в океане пересохшем,
Лишь ветер воет, пыль глаза порошит -
Не слышно шума волн и криков чаек, -
Столица словно замерла в печали…

К царю решилась подойти Кайкея:
«Скажи, как управлять теперь нам царством?
Один другого в царстве здесь грешнее,
Служить никто не хочет государству…

Как управлять такой страной возможно,
Где все крадут безумно и безбожно;
Все предают друг друга, убивают,
Царицу и царя не почитают…»

Царь Дашаратха вспыхнул: «Не касайся
Меня ни словом, ни рукой, Кайкея…
Я видеть не могу тебя без гнева;
Безумная, в грехах безумных кайся!..

Будь проклят день, когда дала мне руку!
Когда назвал тебя своей подругой…
Когда тебя, бесстыжая Кайкея,
Я называл возлюбленной моею…

Я не желаю властвовать над теми,
Кто целиком зависит от Кайкеи.
И от тебя, змеи, впредь отрекаюсь,
Твои дела и мысли отвергаю…»

И вышел царь на пыльную дорогу,
След колесницы озирал с тревогой…
Добрёл он до окраины столицы,
Стал плакать безутешно и молиться:

«Вот след копыт коней, умчавших быстро
Дитя моё родное в сумрак мглистый;
Брильянт среди моих всех сыновей,
Печаль моя до искончанья дней.

Что ж радуйся беде моей, Кайкея,
Исполнилась змеиная затея;
Но, упиваясь властью допьяна,
Похмелье испытаешь ты сполна…

Жена моя, царица Каушалья,
Не вижу ничего я, кроме Рамы,
Коснись меня, не пережить мне драмы…»
Царица села рядом с ним, рыдая…

И с плачем говорила Каушалья:
«Змея себя пусть ядом услаждает,
И, как змея, на землю кожу сбросив,
Ползёт и гадит всюду, где захочет.

И Раму, обрекая на скитанье,
На жалкое в лесу существованье.
Но засияет, верю я, столица,
Когда наш сын в Айодхью возвратится.

Вернётся Рама в яркой колеснице,
Шагая вслед за Ситою-девицей,
Как бык, идущий следом за коровой,
Усыпанную, зёрнами дорогой…

Услышим мы восторженные крики,
Вернётся он, врагов всех победитель.
Торжественно войдёт он в стольный город,
Как тот телёнок, разлучён с коровой…

Опора власти, славы и величья,
Взойдёт на трон на радость всем народам, -
Наш царь, наш сын, наш Рама благородный,
И брызнут слёзы радости и счастья!..»

А, между тем, достиг реки Тамасы,
Коней усталых всех распрях Сумантра,
Ночлегом первым наслаждаясь расой,   [66]
Изгнанники исполнены мечтами:

«Прощай, блистательная царь-столица!
Прощайте, люди, мать, отец, прощайте!
Когда теперь нам суждено явиться?
Мечты, мечты, вы нас не соблазняйте!..»

IX. За пределами гибнущего царства.

Всю ночь без остановки колесница
Катилась из Айодхьи по дорогам,
Минуя поселенья, где возможно,
Пока рассветный луч не заискрился…

Сумантру торопил, чтоб не жалея
Коней, умчал подальше от Айодхьи,
Так, чтоб не слышать слова о Кайкее, -
Единого - о ней не слышать вовсе…

Воды и ветра слышались признанья:
«Кайкея – вероломное создание!
Ведь Рама трон наследует по праву,
Как старший сын; стяжал, к тому ж он славу…

Стяжал любовь он своего народа,
Прекрасный воин, честный, благородный.
Как можно быть такою вероломной,
Такою низкой и такою подлой?!

Не скрыть всей Правды, как не злись, Кайкея,
Ведь Правда высшим таинством владеет…»
Сумантра всюду слышал с колесницы:
«Кайкея – вероломная царица!»

Животные и те заговорили,
И птицы о Кайкее щебетали:
«Сквозь землю царство может провалиться,
Когда Кайкея - в царстве воцарица!..

Противно жить там, где живёт Кайкея,
Дышать единым воздухом нам с нею.
Опасно воду пить, где пьёт она,
Смертельным ядом вся она полна…

Уходят люди дальше за пределы,
Чтоб и не слышать вовсе о Кайкее,
Как в сказке, - покидают все болото,
Коль жаба ядовитая живёт там…»

Сумантры быстрые, как ветер кони,
Под клик кукушек, говор лебедей,
Перенесли через Сьяндику   [67] вскоре,
К пределу южных царских рубежей…

Цветущая земля открылась Раме,
Красоты простирались до Сарайю,   [68]
Здесь Рама, к небу вознося руками,
Молитвами, Айодхъю вспоминая:

«Прощай, столица солнечного блеска!
Иного не ищу святого места!..
Прощайте божества в красе и славе!
Пусть, долг, исполнив, вас увижу снова!..»

И далее, вступая во владенья
Вассалов царских, перешли границу,
И мчалась дальше Рамы колесница –
В чужих краях, без страха и сомненья!..

Кошалы изобилуют хлебами
И щедрыми людьми, коров стадами,
И манговыми рощами-садами,
И реками с крутыми берегами.

Здесь воздух напоён благоуханьем,
От разноцветья и от разнотравья,
И полон звуками священных гимнов -
С гор Гималайских Ганги вод бурливых…

Несущей к морю величаво воды, -
Прохладные струи с небесных сводов   [69];
Украшенная хижинами риши,
Холмами и садами рая Вишну.

Прекрасная, как цвет небесный -  Лотос,
О скалы плещет, звуком издаётся,
Как будто смех раскатистый и звонкий,
Улыбкой вспыхнет, радостной ребёнка…

Покрывшись, вдруг, молочно-белой пеной,
Пробившись, сквозь теснины потемнела,
Похожей стала на косу девичью,
Когда к супругу девица стремиться.

Когда вода к супругу-Океану,
Рекой впадает тихой и глубокой…
Теперь она уже не одинока,
И добавляет океану славу!

Украшены ковром прибрежных лилий,
В пыльце бесчисленных цветов прекрасных,
Так женщина, охваченная страстью,
Становится милее и красивей…

Уносит прочь водой благословенной
Любую скверну и, даря невинность,
Как юная красавица омывшись,
Красой пленяет необыкновенной…

Узрев красу супруги океана,
Священной Ганги и, внимая крикам
Гусей и журавлей, промолвил Рама:
«Здесь отдохнём, под деревом великим.

Здесь, под огромным деревом ингуди,   [70] 
 Где ветви все покрытые цветами,
И свежими, зелёными листами,
На радость - этот цвет ингуди людям!..

Направили к ингуди колесницу,
Сошли на землю спутники с возницей,
Обвязанный корой,   [71] сошёл и Рама,
Тогда распряг своих коней Сумантра.

Как сладок отдых от дороги трудной,
Ночь коротка, спешит на смену утро;
Светило прогоняет сумрак ночи, -
Поёт кокила и павлин хохочет…

Здесь воды быстрые реки Джахнави;   [72]
Ладью тут раздобыл Сумантра Раме
И брату его, Лакшману и Сите –
С надёжным кормчим и нарядной видом.

С Сумантрой попрощался вскоре Рама,
В броню сверкающую облачился,
Вошёл в ладью, в нелёгкий путь пустился,
Где всюду поджидать мог зверь коварный.

Сумантра к Дашарадхе возвращаясь,
Сказал герою Раме на прощанье:
«Нам даром не пройдут твои скитанья,
Горьки плоды нам твоего изгнанья.

Неведома ещё судьба такая,
Мой господин, от изначалья века,
Скитаться, как простому человеку,
Ни цели, ни пути - в лесу, не зная.

Пустой вернётся в город колесница,
И скажут люди:  «Мы осиротели,
Острее ощутят они потерю,
Без головы теперь стоит столица…»

А ты в лесу здесь, будучи в изгнанье,
Как прежде будешь властвовать умами.
Но мы в пучину ввергнемся печали,
Что Рама, как корабль,  лишён причала.

Как мне сказать царице Каушалье?
- Ты не грусти, остался сын в изгнанье…
Какую нарисую ей картину?
Скажу, что не волнуйся ты без сына…

Сказать ей: не волнуйся ты царица,
Что я в пустой вернулся колеснице;
Не в силах возвратиться я в столицу,
Она мне стала хуже, чем темница…

Позволь, о Рама, быть с тобой в изгнанье,
И разделить с тобою все страданья.
В лесу скитаться, я сочту за счастье,
Принять в твоей судьбе хочу участье.

Служить тебе отрадно даже коням.
На землю, что покинута тобою,
Не в силах я ступить теперь ногою,
Не отвергай, не разлучай с мечтою!..»

Так отвечал ему с любовью Рама:
«Границ не знает преданность Сумантры,
Но я хочу, Сумантра, чтобы знал ты:
Зачем тебе вернуться надо в царство.

Жить в обитаемом лесу не должен,
Такое от Койкеи повеленье.
Жить по традиции в уединенье,
Безлюдный лес – аскету украшенье!..»

С возничим распрощавшись, сразу Рама,
Решительно шагнул к прекрасной лодке,
Желая пересечь святую Гангу.
И кормчий, сесть велел гребцам на вёсла.

Ладья, достигнув берега крутого,
Где лес безлюден, нет садов и пашен;
Где всюду поджидала их опасность,
Не слышно человеческого слова…

Когда ладья причалила, Сумантра,
Печальным взглядом, провожая, плакал;
И путники вступали в земли Ватса,   [73]
Решили здесь заночевать остаться…

Теперь Айодхья, древняя столица,
Как небо без Луны осиротело.
В лесу же диком, пара братьев смелых,
Подобно львам оберегали львицу…

Х. Мир хижине!..

Божественны от Ганги до Ямуны
Леса, великолепием чудесны;
Хоть много сложено об этом песен,
Хочу напечатлеть и песню эту.

Леса облюбовали обезьяны,
Черны, как ночь - без звёзд и без Луны;
И с длинными, пушистыми хвостами, -
Сильны и благородны, и умны.

Здесь отличались мудростью аскеты, -
При жизни возносились к небесам,
Открыты им все тайны и секреты,
И совершать умели чудеса…

Благоуханные в лесу киннары,   [74]
И вдохновляют ум и душу наги,   [75]
Здесь раздаются возгласы павлинов,
И трубный зов слонов, крик журавлиный.

Бродя вдоль рек, холмов и водопадов,
Ущелий, скал, утёсов великанов,
Здесь сердце переполнится восторгом,
Душа в полёт стремиться песней – к Богу!..

Наполнен воздух пением кукушек,
Крик лебедей и цапель вдохновенный,
И, словно опьянённый, станешь слушать,
Остановить захочется мгновенья!..

В местах слияния Ямуны с Гангой,
Плыть на плоту, одно очарованье!..
Какое это божье наказанье –
Не наслаждаться этим чудом в яви?

Паломники свой плот соорудили,
Через Ямуну вплавь они пустились,
Преодолели быструю стремнину
Реки Ямуны; Шьяму   [76] поклонились.

В тени густых тёмно-зелёных листьев,
Под кроною раскидистой ньяградхи   [77],
Мудрец Вальмики на восход молился,
Волшебною зарёю восхищался…

Под кроной он давно обосновался,
Здесь возносил свои молитвы небу;
Лишь только с Рамой взглядом повстречался,
И в сердце пробудился лебедь-гений!

Свидетели ююбы  и салаки,   [78]
Зарёю изукрашенное небо,
Что Вальмики, как воплощенье Веды,
Заговорил одними лишь стихами…

Стихи, как украшение Ямуны,
Величью Ганги – пел он неустанно…
С молитвой Сита обошла по кругу
Святого мудреца под кроной Шьяма.

Пейзаж слиянья рек – неповторимый,
С любовным громким вскриком лебединым,
Восторгом мудреца переполняли,
И сердце в волнах радости купали!..

Лакшми и Рама с Ситою жемчужной,
Зашли с поклоном к мудрецу в лачугу,
Признанье Рамы вдохновило старца,
Он предложил им здесь обосноваться.

«Здесь и кимшук, усыпанный цветами,
Здесь билва с бхаллатакой – все с подами,
Их не касались руки человека,
Вкушайте, наслаждаясь раем леса.

Медовые свисают с веток соты,
Твореньем пчел, зачем не наслаждаться?..»
И Рама мудрецу в ответ признался,
Что будет рад он здесь обосноваться.

Жилище из ветвей соорудили,
И божествам служенье совершили,
Молитвы вдохновенно пели, гимны,
Где обрели пристанище для жизни…

Алтарь соорудили странам света,
Алтарь Ганеши, Вишну, всем созданьям,
Входящими в небесный зал собраний,
Здесь в радости изгнали боль из сердца…

XI. Возвращение царской колесницы

Запряг коней Сумантра благородный,
Промчался вдоль лесов, холмов, предгорий,
Один вернулся через день в столицу,
И ужаснулся зрелищу возница…

Предстала взору мрачная картина:
Всё серо, всё безжизненно, уныло…
В сердцах людей пылал огонь страданий,
И будет возгораться это пламеня...

В сердцах людей утрачена надежда.
Не жить уже им так, как жилось прежде.
Исчезнет всё, погибнет город славы,
Со всеми теремами и конями.

Со всем богатством, войском и слонами,
Царя безжалостный поглотит пламень,
Поглотит всех он жителей богатых
И бедных, бесталанных, знаменитых.

В сердцах людей огонь страданий страшен,
Взовьётся выше он домов и башен,
Взовьётся выше облаков, - до неба,
Живое всё уйдёт из были - в небыль…

И, мыслями такими поглощённый,
К дворцу он ехал с чувством отягчённым.
Избыть ничем тех мыслей невозможно, -
Тонули слёзы в пыли придорожной…

Приметивши пустую колесницу,
Совсем поникли жители столицы,
Утрачена последняя надежда, -
Не быть уже тому, что было прежде.

И колеснице, преградив дорогу,
Путь во дворец Сумантре преграждая,
Как осы взгляды жалили с тревогой:
- Где Рама?! – С болью взгляды вопрошали...

Не в силах изменить исход печали,
Сумантра, как ударом отвечал им:
«На берегу меня оставил Ганги,
А сам уплыл… Душа моя в тревоге…»

И крик отчаянья, как гром раздался:
«О горе! Горе! – слышалось повсюду, -
Любимый Рама с горем повстречался…
О Рама! Рама! Что же с нами будет?!

Несправедливо как! О, как  жестоко! –
Из глубины сердец сильней звучали –
Слова отчаянья, слова печали,
Струились слёзы у людей потоком…

Что может быть грустней, печальней драмы, 
Чем царскую увидеть колесницу,
Без нашего возлюбленного Рамы?!
Такое - в страшном сне не может сниться…

Где Он теперь?! Привыкли им гордиться,
Жить без него – безумство наважденья;
Коль Рамы нет, теперь у нас в столице,
Откуда радость ждать и вдохновенье?!»

Сумантры, вскоре стала колесница.
Что делать? – и не знал уже возница.
И, продвигаясь сквозь толпу людскую,
Казалось, жизнью он своей рискует.

Казалось: вечность целая проходит,
Пока Сумантра ко дворцу доходит.
Во внутренних семи дворах дворцовых,
Все трудности возобновились снова.

Вновь слышен крик проклятыми ушами:
«Как объяснит Самантра Каушалье,
Разбитой горем, матери героя,
Как смел - без Рамы ты вернуться в город?!»

Она за жизнь цепляется в надежде, -
Сын возвратится, будет всё, как прежде.
На трон взойдёт, права на то имеет…
Жить также трудно, как расстаться с нею.

В конец совсем расстроился Самантра,
Когда он миновал восьмые врата,
В покои белокаменные входит…
Как лёд на солнце, царь слезой исходит.

Послание от Рамы - слово в слово,
Он передал, в лице царь изменился;
Не проронив ни слова, ни полслова,
Без чувства на пол, тут же повалился…

Увидев государя без сознанья,
Пришла царю на помощь Каушалья,
Царя, чуть приподняв, она просила:
«Спроси Сумантру, царь, о нашем сыне.

Здесь нет сейчас коварной той Кайкеи,
Перед которой, ты спросить не смеешь.
Спроси Сумантру о судьбине сына,
Который дом родительский покинул…»

С волненьем причитала Каушалья,
Но в чувство привести царя не в силах,
Сама без чувства рядом с ним упала,
И с ним лежала рядом, обессилив…

И вопль поднялся, женщины рыдали,
Всё громче; плачь - волною плыл на площадь…
Все охватило волнами кварталы…
Поднялся всплеск негодований мощный…

Придя в себя, царь поднял Каушалью,
В присутствии советников избранных,
Он, снова подозвал к себе возницу
Сумантру, попросил вновь объяснить всё.

Сумантра, опечаленный утратой
Всего, что в царстве было ему свято;
Обременённый многими летами,
Тревогой обуянный, беспрестанной.

Он, словно слон, что вдруг попал в ловушку,
Отчаянно трубивший, призывая,
На помощь вожака слоновьей стаи,
Но в этой жизни, наша жизнь – игрушка.

И на седую голову Сумантры,
Вопросы так и сыпались, как мантры:
«Теперь, где мой возлюбленный сын Рама?
Под деревом живёт ли постоянно?

Чем голод утоляет он, Самантра?
Спит на земле он, как многие бродяги?
Ни колесницы у него, ни рати?
Слона он не имеет, нет прислуги?

Живёт он там, где звери злые рыщут?
Как Рама добывает себе пищу?
А нежная его супруга Сита,
Как может жить в лесу глухом и диком?

Скажи, Сумантра, что сказал сын Рама,
Перед уходом в царство обезьянье?»
«Мой государь, невыразима драма, -
Ушёл от нас в изгнанье вождь желанный.

Перед уходом, говорил мне Рама,
Передаю поклон отцу я низкий,
И Каушалье, матери-царице,
Поклон твоим всем жёнам передал он…

Чтоб сохранял приверженность ты долгу.
Тебе царица служит пусть, как Богу.
Святилище огня, чтоб посещали,
И божество огня не забывали.

Брат Бхарата, пусть станет государем,
Отец же, пусть на троне восседает,
Пусть власть с отцом своим он разделяет,
Пока мудрее Бхарата не станет…

Пусть чтит, как мать родную, Каушалью, -
Вот всё послание тебе от Рамы…
Лакшман воздал тебе, лишь порицанье, -
Изгнанье не имеет оправданья!

Что этот шаг, тобой, царь, не обдуман.
Иной обычай был у наших предков.
И все твои раскаянья при этом –
Бесплодны, бесполезны и угрюмы…

Царя в отце, теперь я не признАю,
Мне Рама – и отец, и повелитель,
Изгнанье я всем сердцем осуждаю,
Для подданных отец мой – погубитель…

Ничем не сохранит расположенья,
Своим народом впредь он осуждаем,
Нам чужды все его благословенья.
Отца-царя - в измене упрекаю…

Так говорил Лакшман, а Рама плакал,
Рыдала Сита,  с горестью во взоре,
Коней, едва заставил вспять скакать я -
В столицу возвращались поневоле…

Нигде ни встретил радостной улыбки, -
Ни радости в глазах людей, ни блеска.
Вернулся я без Рамы, даже птицы,
Ни слали свои радостные песни…»

И царь, весь задыхался от рыданий:
«Наверно был во власти я безумья,
Что прихоти Кайкеи потакая,
Родного сына защитить не смел я…

Сумантра, умоляю, заклинаю,
Тебе, быть может, дорог, хоть немного.
Немедленно вези обратно Раму,
Надеюсь, всё нам изменить, возможно.

Мне насладиться бы его улыбкой,
Увидеть бы, как Рама, сын родимый,
Натягивает лук необоримый.
И сердце успокою я молитвой.

Увы! Не одолеть мне океана
Бескрайнего, бушующего горя,
Разлука с Ситой – это берег дальний,
С тяжёлыми дыханьями прибоя.

Впадают реки – слёзы Каушальи,
И всех, кто вместе с ней скорбит о Раме.
Слова Кайкеи - хищницы акулы,
Обнять, желая Раму, - не могу я…

О, сжалься, Каушалья, надо мною!
Не упрекай меня, я так страдаю…»
«Что мне сказать уже я и не знаю, -
Сказала, Каушалья, всё рыдая.

Твоё, как только не разбилось сердце,
Возможно, что из камня сердце это, -
Не разлетелось, словно пух по ветру,
Когда послал детей бродить по свету…

Тигр не коснётся ни к чему такому,
Что наслажденьем было для другого.
Так Рама не возьмёт теперь престола,
Коль стал добычей, тот престол - чужого…»

«Прошу, царица, выслушай признанье,
О том грехе, что совершил когда-то,
Тогда ещё был молод, неженатый,
Желал я овладеть секретом тайным…

Стрелять «на звук» из лука я учился,
И вышел на охоту ночью тёмной,
На берегу реки я притаился,
И вдруг услышал всплеск уединённый…

Подумалось: надёжным будет дело;
Олень иль буйвол вышел к водопою…
И я сразил «на звук» его стрелою,
И вопль раздался, всплеск паденья тела…

И слышу стон, и голос человека,
Прерывистый, от нестерпимой боли:
«Кто выпустил стрелу свою в аскета?
Сюда пришёл я просто за водою…»

И кинулся к аскету я стрелою,
Увидел: человек, весь залит кровью…
И он промолвил: «Шёл я за водою,
Родителям слепым к реке Сарайю…

Чем провинился я перед тобою?
За что пронзил мне грудь своей стрелою?
Родители мои слепые страждут,
Кто утолит теперь, слепым им, жажду?

Найди отца, всё расскажи об этом, -
Что я убит стрелой твоей злодейски…»
И жизни нить прервалась у аскета,
Не в силах долго был сойти я с места…

Когда же вышел из оцепененья,
Набрал воды в реке, в кувшин аскета,
И хижину нашёл в лесу под елью,
О смерти сына рассказать не смея…

И долго я, терзаемый сомненьем:
Как передать им весть о смерти сына?
И, наконец, сказал, что не злодей я,
Хоть от руки моей он пал невинный…

Отец аскета мне на то ответил:
«К чему теперь мне жить на этом свете?
Убей меня с женою здесь, на месте,
Мгновенье смерти, лучше жизни этой…

Деянье всякое: и доброе, и злое,
К нам возвращается самой судьбою.
Глупец, кто не продумает вначале,
Что следует за всяким начинаньем.

Слова мои послужат пусть наукой,
Да будет так, как я скажу: отныне -
Конец свой встретишь ты в разлуке с сыном,
Как с сыном повстречал я здесь разлуку…»

И вот сейчас я вспомнил про аскета,
И тьма ночи припомнилась мне эта,
Когда бездумно выпустил из лука
Смертельную стрелу свою «на звук» я…

Возмездье за греховное деянье,
Нас неизбежно в жизни сей отыщет.
Неотвратимо жизни наказанье,
Как и болезнь от нездоровой пищи…

Уж чувствую я приближенье смерти,
Теряю зренье и теряю слух я…
Найдётся ль человек такой на свете,
Отвергший сына, пусть, хоть сын преступник?

Не уходи, останься, Каушалья!
Прошу, не уходи, и умоляю,
За мной пришли, зовут меня в скитанья,
Ни с кем я больше встреч не ожидаю…»

X. В царстве - нужен царь!

Наутро у покойного супруга,
Царя царей всемирных, Дашаратхи,
Все жёны собрались печальным кругом,
С ним рядом Каушалья, словно Нага.   [79]

Рыдая во весь голос, причитала,
Недвижного супруга обнимала:
«Пришёл конец всем радостям в Айодхьи,
Лишь горе будет неизменным гостем.

Без государя мы теперь сироты,
Как и Земля без Солнца сиротеет,
За царской властью, завершив охоту,
Довольна будь, коварная Кайкея!

Покинула царя ты; с этой целью,
Прибрать к рукам корону - одержима,
До власти, так жадна – непостижимо,
Бесчувственная, подлая Кайкея!

Подстроила, чтоб царь наш стал убогим,
И бросила, кто для тебя был богом;
И подлости своей ты не стыдишься,
Как человек, запретный плод вкусивший.

Горбуньей, подстрекаема, Кайкея,
Ты Раму с Ситой в лес изгнать посмела!
И я, оставшись без поддержки в свете,
В костёр взойду я с Дашаратхой вместе…»

И поместили тело господина
В чан с маслом, чтобы сохранить останки.
Министры вскоре так распорядились, -
Сокрыть в хранилище от взоров тайно.

«Мы без царя, - министры так решили, -
Как труп, который головы лишили.
Страна без государя – мёртвый дом, -
Царь нужен срочно, и велик во всём.

Быть без царя, верна для царства гибель,
И громовержец не пошлёт нам ливень;
Нет послушанья жён и сыновей,
В такой стране всегда царит злодей.

Где нет царя, там нет и процветания,
Цветут в такой стране одни страдания,
Лишь мудрый царь в заботе о стране,
Приносит радость подданным полней!

Где нет царя, нет праздников весёлых,
Удачи нет, там, у людей торговых;
Не радуют людей творцы искусства,
Там веры нет и в закромах там пусто.

Там молодые женщины боятся
На улице под вечер появляться;
Они боятся выйти в украшеньях,
В саду бояться собственного пенья.

Спокойно спать с открытыми дверями,
Иметь доходы от полей и стада.
Где нет царя, признаться надо прямо, -
И жизни там самой, порой не рады.

Бесстрашно там не ходят по дорогам,
Не ездят безбоязненно на дрогах,
Телёнка не оставят без присмотра,
Защиты нет ни детям и ни взрослым.

Подобно царство выжженному лесу.
Сравнимое оно с отхожим местом,
Напоминает стадо – без пригляда,
Колодец полный смертоносным ядом.

Готовы люди пожирать друг друга,
Подобные, в том царстве, хищным рыбам;
Там подлость называется услугой,
Разбои и грабёж – необоримы.

Дозволенному, нет границ – безмерно,
Перед законом страха нет в помине,
Там каждый вор, бандит – хозяин жизни,
Жестокости, коварству нет предела.

Царь – есть законность, царь – есть справедливость,
Опора благоденствия и правды.
Тьме непроглядной, верный царь – преграда,
Скорей царя! Чтоб зло не утверждалось!..»

«Призвать царя, чтоб зло не утверждалось, -
Призвал Васиштха, - не теряя время.
Пока Бхарата, жизнью наслаждаясь,
Живёт в чертогах у царя Кайкеи.

Посланцы быстро на коней садитесь,
Бхарату на совет наш пригласите.
Не говорите об изгнанье Рамы,
О смерти Дашаратхи, бедах разных.

Напротив, не показывая вида,
Ему вы пожелайте, - быть здоровым,
Скажите, что совет желает видеть
Его в Айодхьи и, как можно, - скоро!..»

Не мешкая, гонцы-посланцы вскоре,
Пустились в дальний город Гиривраджу.
Леса минуя, реки и озёра,
Уж к ночи в город въехали отважно…

XI. Вырвать жало у царицы Кайкеи!

Семь дней пути царевича Бхараты -
Из Гиривраджа - до ворот Айодхьи.
Достоин восхищения Царь Градов,
Основанный, великим Ману-зодчим.

«Что вижу я, возница, объясни мне, -
Воскликнул Бхарата у стен столицы;
Величия не стало и в помине,
Как будто, это сон дурной мне снится.

Сады бесцветные, как куча глины,
Нет птичьих здесь разноголосых пений.
Людей почтенных, вовсе здесь не видно;
Ни смеха, ни улыбок, ни веселья…

Дурное всюду предзнаменованье,
В догадках я теряюсь чуждых, странных.
Повсюду, только мерзость запустенья,
Душе противен вид сей безобразный…»

Бхарата, во дворце отца не встретив,
Вошёл в покои матери Кайкеи.
И сразу перемену в ней отметил, -
В весёлости напущенной, безмерной…

С почтением склонившись перед нею,
Расспрашивать стал об отце Кайкею:
«Где мой отец? Здесь во дворце не встретил,
Где царь царей, единственный на свете?!»

Она в ответ, улыбки не скрывая:
«Он в царстве Бога ныне пребывает…
Не избежать конца дороги людям,
Там все мы пребывать когда-то будем…

Но знай, мой сын, что жизнь полна, как море.
Не стоит слишком предаваться горю.
Соединяй приятное с полезным,
Теперь ты царь! Будь не таким, как прежде…»

«Постой, постой, - прервал её Бхарата, -
Что, разве мёртв отец мой, Дашаратха?
Мне, почему не ведомо об этом?
Какие тайны в этом? В чём секреты?

Прошу, ты объясни мне всё толково, -
Какое дело спрятано за словом?
Немедля - сообщи об этом Раме,
Не сообщила ли ему ты раньше?

Предсмертные слова отца, какие?
Что медлишь говорить их, мать Кайкея?..»
«Послушай, сын, - Кайкея отвечала, -
Всё к лучшему, скажи, к чему печали?

Ушли из царства Рама, Сита, Лакшман,
Мне и царю предстали здесь на даршан   [80],
Перед кончиной вспомнил царь аскетов,
Что сожалеет об уходе этом…»

«Да как, скажи, могло это случиться, -
Воскликнул, потрясённый сын Бхарата, -
За что был изгнан брат мой в лес Дандака?!
И почему со мною не простился?..»

«О сын, прошу, послушай эту драму:
Царь Дашаратха, так решил заранее, -
Короновать на царство сына Раму;
Я настояла, на его изгнании…

И твой отец почил под гнётом горя,
Ты будешь коронован, сын мой, вскоре.
Всё это я лишь для тебя свершила,
Возвысила тебя, мой сын любимый!..

Отбрось ты все сомненья и страданья,
Твоя пусть доблесть станет нам наградой.
Всё царство, впредь, твоим лишь только будет,
Бери корону ты на радость людям!..»

«Зачем мне трон! Лишён отца и брата,
И в этом, ты одна лишь виновата!
Отца любимого свела, змея, в могилу,
С родной земли согнала братьев милых…

И сердце мне ты обливаешь ядом,
И говоришь, мне: это, так и надо…
Отец погиб мой, - был убит он горем,
Ушёл в лес Рама не по доброй воле.

Ты отравила жизнь двум матерям;
Какой позор на целый мир всем нам…
Как совесть, мать, тебя не заедает,
Не сердце у тебя, а сгусток яда.

Где силы взять мне, чтобы царство это,
Смог защитить я, - думала ль об этом?
Как вынести мне это бремя власти?!
Ты – воплощенье злобы и несчастий!..

Какое море женского тщеславия
В тебе плескалось? Мысль о злодеянии,
Как в голове твоей вдруг зародилась?
Коварная, скажи ты мне на милость!

Лишь старший сын один наследник трона.
Ты что не знала этого закона?
О женщина, преступная царица,
В грехах тебе уже не отмолиться…

Напротив, всех верну я из изгнанья,
А ты из царства уходи в скитания!
Ни в чём тебе не стану потакать я,
И слышать не хочу тебя, и знать я…

Позор на весь наш род ты навлекаешь.
Лишь по названью матерью считаю;
Ты предлагаешь мне забыть утраты, -
Отца убила, в лес изгнала брата.

Иль на костёр взойдёшь ты погребальный,
Иль в лес Дандака нынче ж удалишься,
Иль можешь сразу, взять и удавиться,
Иного не дано тебе, вдовица.

Как сын твой, от тебя я отрекаюсь,
С тобой отныне, больше я - не знаюсь.
Вот при советниках сказать посмею:
Царь на груди пригрел змею-Кайкею…

XII. Дарить восторг любимой!

Доставить Сите радости желая,
Чреду печальных мыслей разрывая;
Представил Рама ей с охотой,
Предгорные пейзажи Читракуту.

«Увидеть рощу Нандана, о Сита,
Вершину изумительную эту, -
От грусти – наилучшее лекарство,
Уйдут печали об утрате царства…

И о разлуке с лучшими друзьями,
Уйдут из сердца жгучие печали.
Взгляни на гору, видишь: птичьи стаи,
Душою с ними, Сита, мы летаем!

Гора, как чудный твой дворец в Кошалах   [81],
Хранит все драгоценные металлы,
Хранит она алмазы, изумруды,
Рубины, словно у любимой губы!

Взгляни: какие у вершин красоты,
Они – целуют эти небосводы!
Одна, как чистым серебром покрыта,
Другая, как из золота отлита…

А третья, словно драгоценный камень, -
На солнце многогранником сверкает!
Скажи, чем те вершины - не цветы?!
Твоей достойны, Сита, красоты!..

А те вершины, словно ртуть мерцают,
На ней, совсем ручных, так много ланей.
Стада пантер, медведей, тигров бродят,
Красою - птицы лотос превосходят!

Рядами – манго, джамну и асаны,
Ладхары, дхары, бхави и тиндуки,
Тыниши, билвы, лодхры, ананасы,
Панасы, нипы, ветры, мёд бамбука!

Дханваны с разноцветными цветами,
Свисают ветви с фруктами алмаки:
Прибежища даруют птичьим стаям,
Бьют из ращелин горных водопады.

На скалах развлекаются киннары,
Опьянены любовью видьядхары.
Пьянят - цветов душистых ароматы -
Какое сердце счастьем не объято?!

Здесь всё приносит море наслажденья, -
Душе, уму и чувствам, и сердцам…
И жизнь в горах, есть путь к освобожденью,
Когда живёшь ты ближе к небесам!

Цветы! Цветы! Цветите, расцветайте,
Своей красою души очищайте,
От мыслей тягостных освобождайте.
Берите в плен! Восторгом занимайте!..

Сверкают здесь скалистые утёсы –
Златыми, синими и красными цветами…
От этих трав ночами на откосах,
Как от костра разносятся искрАми.

Утёсы те - дворцы напоминают,
Другие, словно парки – бесподобны,
Вершина Читракуты ввысь взмывает,
И в облаках плывёт, как чёлн на волнах.

А это, чем не ложа для влюблённых,
Сплетённая из тёмных листьев Кришты,
Украшено всё лотосом злачёным,
А лилии, как очи милой Ситы!

Вот фрукты, как в саду Васвакасары   [82]
Намини   [83] и в саду Уттара Куру .  [84]
Возлюбленная Сита, все желанья
Исполнятся, и радость процветанья!

Взгляни на эту реку Мандакини,
С пристанищем гусиным, лебединым;
На острова, покрытые цветами,
С деревьями, увешанных плодами.

На бродах – водопои диких ланей,
В восторг приводят всякого, кто взглянет!
Настало время нам для омовенья,
О Сита! Радость жизни! Вдохновенье!..

Волнует ветер листья, как танцуют,
А лепестки цветов дождями льются,
Сулит нам радость – в реку окунуться!
Нас несказанной лаской очарует!

Доверься, Сита, речке Мандакини,
Украшенной цветами голубыми,
И белыми, и красными цветами,
Там станем, словно лотосы мы сами!..

Как дружеской груди, реке доверься,
Уверена, будь, - нет тебя счастливей!
Одно, - что в мире нет тебя красивей!
Другое, - здесь вольна ты, словно песня!..

Здесь наш приют отрады и покоя, -
На берегу реки, такой чудесной…»
Присев на камень, Рама с Ситой вместе
Смотрели: лани вышли к водопою…

XIII. Царственная праведность!

«Долг справедливости воздать – святое дело, -
Сказал Бхарата, - царскою короной,
По-праву, только Рама пусть владеет,
Ведь это всем желанно и законно…

Я не хочу короны незаконной.
Преступник тот, кто узурпатор трона.
Сравним с Дидилой   [85] и Нахушей   [86] Рама».
И слёзы выдали Бхараты радость.

«Готов его вернуть, а сам остаться
В лесу изгнанником и буду счастлив.
Верну его в Айодхью, может статься,
В делах лесных готов принять участье.

Готов, Сумантра, воинов к походу
Без промедленья, утром выступаем;
Коней, быков могучих запрягаем,
Берём слонов, чтоб расчищать проходы…»

Путь отягчён обозами Бхараты,
Мастеровыми, женскою колонной;
Телегами с провизией отряды,
Дорогой, знойным солнцем опалённой…

Дошедши до предгорья Читракуты,
И до реки священной Мандакини,
Пыль поднялась от конницы Бхараты, -
Полуденное Солнце всё затмило…

От колесниц, как громы разыгрались,
Все звери в ужасе умчались в чащу леса…
Лакшман взобрался на вершину Шала,
Узнать истоки колдовского действа…

Ошеломлён, открывшейся картиной:
Для этих мест неведомой и странной, -
Отряды конной армии державной,
Шли вместе со слонами боевыми…

За колесницами была пехота,
Кибитки с женщинами прикрывая,
Щитами яркими, с эмблемой солнца.
Знамёна бога солнца развивались…

И колесница Бхараты сияла,
Сверкая, как полуденное солнце,
С изображеньем древа ковидара   [87]
Святым оно у Ариев зовётся.

На быстроногих всадники конях,
Весёлости меж ними не скрывают,
Другие – возвышаясь на слонах,
Смеются громко, песни напевают.

С вершины шала, с ловкостью слезая,
Лакшман воскликнул Раме: «Дать им бой!
Стрелой сражу горбунью и Кайкею,
А ты Бхарату - порази стрелой!..

Клянусь богами, - в этом зла не будет!
И воин ни один нас не осудит.

Восторжествует праведность в делах, -
Для всей вселенной, - ты лишь голова!..

И снимутся оковы все порока,
И полной грудью будем мы дышать,
И станет радостней заря Востока,
Нас светом Истины всех освещать…»

«Нет, нет, Лакшман,  знай, руку брат на брата,
Не станем мы с тобою поднимать;
Такое действо не пойдёт во благо,
Что мы за власть - кровь станем проливать.

Корона, что добыта грубо, силой,
Позор! Который, нам вовек не смыть;
Лишь для защиты братьев наших милых,
Мы можем с честью головы сложить!..

Земля отцов защищена морями,
И недоступна, с суши для врага;
Ей править незаконными путями,
Недопустимо. Честь нам дорога!

Где есть земля такая, в целом свете,
Которой, править я без братьев смог,
Пусть Агни всю сожжёт её за это,
Я жалость к ней, в душе бы не сберёг.

То брат наведать нас с тобой явился,
Тебя наведать жаждет и меня.
За этим, вдаль такую устремился,
Он на  слонах, быках и на конях…»

Меж тем, Бхарата, так распорядился, -
На волю отпустить слонов с конями,
Раскинуть лагерь на большой поляне,
И со слезами на восток молился…

Послал охотников неутомимых,
Чтоб Раму отыскать любой ценою;
Не обрету, до той поры, покоя,
Пока я братьев не увижу милых…

До той поры в душе не будет мира,
Пока не обниму моих любимых;
Моих родных двух братьев лучезарных,
Что на плечах горы живут в изгнанье.

Забравшись на вершину древа Шала,
Увидел он дымок у хижин Рамы,
Оставив всех, навстречу к братьям вышел
Один; лишь только голос сердца слышал.

И на открытой солнечной поляне,
Отшельников обитель видит он,
И сердце, словно боевое знамя.
В порыве трепетало боевом!..

Исполненный любви, к родному брату,
Припал к земле у хижины его, -
Листвой покрытой, а вокруг богато,
Украшена гирляндами цветов…

И полосы висели на деревьях,
Светящейся, искрящейся коры;
Чтоб к речке Мандакини путь вернее
Им было находить ночной порой…

Огонь костра аскеты постоянно
Поддерживали: и в ночи, и днём;
Травою куша выстлана поляна, -
Служила поднебесным алтарём.

Был в хижине алтарь с огнём лучины;
В колчанах – стрелы, в ножнах – меч стальной.
Лук и щиты, доспехи  излучали -
Сияние, сравнимое с Луной.

Лишь, приглядевшись, в хижине Бхарата,
Увидел Раму с Ситою и с братом.
Они сидели все на куче дурба…
Упал к ногам их Бхарат, как подрублен…

Не сдерживал, теснивших грудь рыданий:
«О Рама, от возвышенных собраний,
Теперь окружен дикими зверями,
О жизнь моя, чтоб проклята ты стала!..

О благородный! – вскрикивал он в плаче,
Слезами, заливаясь, молвил снова, -
О благородный, - больше ни полслова,
Лишь ноги орошал слезой горячей…

Не в силах я поднять глаз на тебя,
Как это Солнце на исходе дня…»
И Рама приподнял за руки брата,
И на колени усадил Бхарата…

«Скажи мне: что с отцом, брат дорогой?
Как наши матери? Как здравствует Кайкея?
Разводится ли жертвенный огонь?
Богам и предкам, есть ли дань почтенья?

Полно ли радости всё наше царство?
Как защищает женщин государство?
С восходом Солнца, ты идёшь к народу?
Не превышают ли резервов - все расходы?

И нет ли жертв от ложных обвинений?
И не утрачено ли к старикам почтенье?
Свой долг не подменяешь развлеченьем,
Делам даёшь ли - месту с временем - значенье?

Как, Бхарат, размышляешь ты – о десяти?
Как размышляешь о восьми, семи?
Как о пяти ты размышляешь, четырёх?
И о науках размышляешь ты - о трёх?   [88]

Ты облачился в луб и в шкуру антилопы,
Зачем, хочу я знать, таким пришёл ты?
Ответь ты, Бхарата, мне, сын Кайкеи:
Какой, скажи мне, брат, задался целью?..»

И Бхарата, такой ответил речью:
«Ушёл отец в обитель божью, в вечность,
Был голос совести, как в бурю волны, -
С потерей сына, умер он от горя.

Рабом он был у женщины Кайкеи,
Великий грех она смогла содеять.
И, овдовевши, вскоре в ад спустилась,
Ни с кем, перед уходом не простилась…

Прошу тебя, мой брат, великий Рама,
Даруй царицам овдовевшим радость.
Здесь все они, пришли сюда со мной,
Прими, на радость всем, трон царский свой!..

Прими сейчас помазанье на царство,
Стань повелителем земли и государства.
На трон взойди, как старший сын могучий,
Как Бог Луны стал украшеньем ночи!..»

«Нет, Бхарата, нет, брат мой, ради славы, -
Отца приказ - нарушить я не вправе.
На царский трон обязан ты взойти,
А я – обет свой должен соблюсти…»

«Мне по рожденью права нет на царство,
Тебе по-праву, Рама, трон достался.
Ты, старший брат, тебе и царство в руки,
На благо всем, ведь царство – не игрушка…

В угоду матери моей родной, Кайкеи,
Вручили мне – страной бразды правленья.
Теперь тебе их, брат мой, возвращаю,
Неволен человек творить, что пожелает.

Вина на мне и матери Кайкеи,
Ты, став царём, смягчишь нам это бремя.
Отца поступок осуждаем всеми, -
Его посулы царства для Кайкеи…»

«О брат! Наш царь - не обещал Кайкеи –
На царство сесть. Сказал её отцу однажды:
Вручит, как свадебный подарок – царство.
Кайкеи ж обещал благословенье…

Кайкея же, поймав его на слове, -
Об обещании благословений,
Решилась на деяние такое:
Изгнать меня из царства непременно.

И, связанный своим же обещаньем,
Признал изгнанье, как благословенье.
В течение четырнадцати лет я,
Здесь проведу в изгнании аскетом.

Прими, Бхарат, ты царское наследство,
Отца освободишь ты от обета,
В столицу возвращайся от аскета,
Уйду, ещё я дальше – в чащу леса…»

«Смотри, возница, пустоту столицы, -
Сказал Бхарата, - с этим как мириться?
Утратила она своё сиянье,
В молчанье утонула и в печали…

Обителью он стал собак и кошек,
Все двери – на засовах и замках.
Так армией, сраженье проигравшей,
Оставлены трофеи на полях…

Разбросаны знамёна, колесницы,
И вороны над трупами кружатся.
Как райский сад, обугленный пожаром,
Как ожерелье без каменьев в луже…

Как небосвод без звёзд и без Луны,
Где и свои ладони не видны.
Не слышно ароматов благовоний,
И нет уже цветов прекрасных боле.

Нигде свободно не гуляют дети,
Где город есть печальнее на свете?
Столь тяжко жить теперь во граде этом,
Что лучше удалиться мне аскетом…»

Стал Рама замечать в своём изгнанье,
Что ракшасы   [89] преследуют аскетов:
То в обликах являясь безобразных,
То в жертвенник швыряют нечистоты.

И ужасом сердца их наполняют,
Когда себя уродами являют,
И в хижины аскетов проникают,
С угрозами и жизни их лишают…

Огни костров священных заливают
Водой, сосуды с маслом разбивают,
И воплями окрестность оглашают,
Сердца спокойным людям надрывают. 

Аскеты, силы духа сохраняя,
Обители святые покидают,
Уходят дальше, в чащи; в глубь лесную,
С безумными связаться не рискуя…

И Рама с намереньями благими,
Решил покинуть гору Читракуту.
Чтоб не дышать и воздухом единым
В реке единой не купаться утром…

КНИГА III. Лесная

I. Встреча с Шурпанакхой

Была травою хижина покрыта,
Какое счастье с братом жить и с Ситой.
Делился притчею он с Лакшманом и с Ситой,
Блистал, как месяц он – в соседстве с Читрой  [90].

«Однажды ракшаси  [91] себе искала дичи, -
Так начинал прекрасный Рама притчу, -
Прозвали Шурпанакхой, за уродство,
Ей когти придавали с прялкой сходство…

Предстал её очам, слуга ваш, Рама,
Уродица ко мне, без церемоний – прямо…
Бесстыжестью и безобразьем кичась,
Сближалась вислобрюхая дрянь, нечисть.

К царевичу мужчина-то не каждый
Осмелится приблизиться однажды.
Но Шурпанакха, страстью пламенея,
Замыслила обнять меня за шею…

«Эй, кто из охотников слышит? Где копья!
Смотрите, на ракшаси – шкура, как есть антилопья!»
Она же в ответ мне: «Уменьем владею,
Свой облик менять, что под стать чародеям.

Я страх навожу на лесные все чащи,
А Равана  [92] брат мне яркоблестящий.
Другой брат - Кумбкахарна  [93] беспробудный,
А третий – Вибхиман благорассудный.

Четвёртый с пятым – Душана и Кхара –
Свирепая воинственная пара.
Я превзошла их, нет ни в чём преграды,
Могу по воздуху летать, коль надо.

А Сита что? Скромна и неуклюжа…
О Рама, стать мне должен мужем.
Не то, смотри, ты не шути со мною,
Поплатишься своею головою…»

И ей, что набивалась так бесстыдно
В супруги. Он ответил безобидно:
«Жена уж есть. Я Ситою доволен.
Ты ж не потерпишь Ситу в своём доме!  [94]

Красавице Супруг есть Превосходный,
В лесу живёт он, брат мой благородный  [95]».
«Взгляни ты на меня: мы друг для друга,
Ведь созданы. Счастливым стань супругом…»

«Разумные твои я речи слышу,
Но, ведь от брата сам я весь завишу!
Прекрасная лицом ты и осанкой,
Согласна ль быть слуге, женой служанкой?

Расстанусь, верно, с Ситой вислобрюхой,
Уродливой, сварливою старухой.
В сравнении с тобой, такой румяной,
С которой станет жизнь моя желанной…»

Ракшаси была к шуткам - без понятья,
Готова была ринуться в объятья,
Но видит: Рама ей в лицо смеётся,
И вот она в истерике уж бьётся…

«Ты пренебрёг мной с Ситою старухой,
Уродищей своею вислобрюхой.
Так знай: я Ситу съем, лишь для утехи,
Ты станешь моим мужем без помехи…»

И в хижину она, травою крытой,
Пугая обольстительную Ситу,
Вбежала страхолюдная и злая,
Когтястыми руками сотрясая.

И бросилась ракшаси к Сите яро,
В очах, как факелов пылала пара.
И, насмерть перепуганная Сита,
Была смертельным ужасом объята.

Схватил за космы Шурпанакху Рама,
Из хижину швырнул на землю прямо…
«Смотри, мой брат, чуть не мертва с испуга,
Родная Сита, милая подруга…

«Шутить ли шутки с ведьмой кровожадной?
Урок ей преподать хороший надо, -
Лакшман сказал: «Мой брат, так будет лучше, -
Мечом отсёк ракшаси нос и уши!..»»

И, кровью захлебнувшись, убежала
Ракшаси, как тигрица зарычала,
Пасть хищную с клыками, разевая,
Ревела, словно туча грозовая   [96]

II. Золотой олень

Вот Маричи, подвластный повеленью,
Вмиг превратился Золотым Оленем.
Стал взад-вперёд ходить он у порога
Лесной обители, снедаемый тревогой.

То пробежит он меж дерев тенистых,
Алмазами, блестя в рогах ветвистых,
А шкурка вся переливалась златом,
Копыта – изумрудами богаты.

Блеск несказанный освещал поляну,
Сверканьем и сияньем несказанным.
И так гулял он негою повитый,
Гулявшею он был замечен Ситой.

Цветы срывала Сита в отдаленье,
Красой была покорена Оленьей.
И обратилась к Раме и к Лакшману:
«Утехи лучшей я и не желала!»

Олень поверг и Раму в изумленье, -
Как будто звёзд полуночных скопленье.
Рогами венчан он – сапфиры и алмазы;
Блеск несказанный, весь дышал соблазном.

Не стал он Ситу огорчать отказам;
Признался Лакшману: «Не видывал ни разу,
Олень буквально поразил мой разум,
Подарком чудным Сите я уважу…»

Воитель, что блистал могучей статью,
Взял меч с собой с златою рукоятью.
Лук боевой взял и в колчане стрелы,
Шёл за оленем златозарным следом.

То пропадал он, то являлся снова,
То дальше был, то ближе в блеске новом.
Сиянием восторги пробуждая,
И не было им ни конца, ни края!

То застывал олень, к себе манящий,
То убегал стремглав в лесную чащу;
То, словно плыл по воздуху, сверкая,
Над ним по кругу, явно с ним играя…

Всё дальше увлекал в лесную чащу
От хижины он Раму, весь искрящий.
То прятался олень в траве прохладной,
То в стаде, меж оленями сверкал он.

Измучившись оленьим тем гоненьем,
Решил стрелой покончить он с оленем.
И вот, на тетиву стрелу вставляя,
Пустил стрелу, как молнией блистая!

Врага пробито сердце с блеском жгучим
Стрелою-молнией воителем могучим.
Взревел тут Марич от смертельной раны,
Рассыпались все колдовские чары.

Он вскрикнул лишь: «О Сита, о Лакшмана!»
Но слышался в том крике голос Рамы.
Встревожило то восклицанье Раму:
«Не распознает Лакшман зов коварный…»

В тревоге поспешил он возвратиться:
«Как знать, от вскрика - с Ситой, что  случится?»
К несчастию, в Сите вызвал крик тревогу:
«Лакшман, поспеши скорее на подмогу!..»

Но помнил Лакшман пожеланье брата, -
Не покидал, чтоб Ситу, помнил свято.
Но Сита гневалась: «Зачем ты – равнодушный?
Не брат ему, ты – хитрый, криводушный…

Ты гибели, Лакшман, ему желаешь!
Ко мне же, вожделеньем ты пылаешь!
Так знай: без Рамы, мне не надо жизни…»
И горьки ей самой те укоризны…

И Лакшман молвил, усмирив гордыню:
«Тебя я почитаю, как богиню!
Хоть обо мне и судишь ты предвзято,
Но имя твоё, как и прежде, свято.

Услышит Рама голос твой напевный,
К тебе вернувшись, он, к своей царевне?!»
И горькими слезами заливаясь:
«О Лакшмана!» - вскрикнула рыдая, -

Без Рамы мне не жить, напьюсь я зелья,   
О камни разобьюсь, пойду в ущелье.
Петлёю удавлюсь, в реке утопну,
Иль на костёр взойду, с горя усохну…»

И безутешной предалась печали,
Хоть Ситу задушевно утешал он.
На выручку пустился Раме вскоре,
Оставив Ситу в безутешном горе…

III. Похищение Ситы

В обитель Ситы - Равана явился,
Пришёл под видом брахмана святого.
Без Месяца и Солнца – мрак сгустился,
И Раван притаился у порога.

Стал у порога Ситы, словно Раху  [97],
Листва не шелохнулась, как от страху,
И ветер стих, как будто бы в испуге, -
К чужой украдкой Раван шёл супруге.

И вот услышал Ситы он рыданье,
Была она – само очарованье.
Под видом брахмана в шафрановой одежде,
Питал на красноречие надежды.

«Я бедный брахман, - начал Раван слово, -
Помочь в несчастье всякому готов я.
Тебе в красе нет в целом свете равной.
Я, брахман – всем помощник благонравный.

С той красотой, с которой ты блистаешь,
Тебе в лесу скитаться не пристало.
Такой тебе жених по жизни нужен,
Чтоб лил дожди алмазов и жемчужин…»

«Мне странно слышать речи от святого,
Здесь о мирском богатстве, право слово…»
« Я – Раван, царь всех демонов всевластный,
Когда узнал о Сите, сладострастный, -

Я перестал делить с женою ложе,
Ты для меня на свете всех дороже,
Ты будешь счастлива, что избрана ты мною,
Расстанешься навеки с нищетою…»

И Сита так на это отвечала:
«Скажу тебе, Равану, для начала, -
Как Бог питает этот мир дарами, -
Я предана всецело только Раме!

Спокойствие его сравню с горами;
Бесстрашен он, я предана лишь Раме!
Прекрасен он, как Солнце над мирами,
Прославлен он, я предала лишь Раме!

Как сень ветвей баньянов, с их шатрами,
Готов укрыть он всех, - предана Раме!
С повадкою шакальей, зря за львицей
Бредёшь ты, лишь ко льву она стремиться.

Зачем, злодей, творишь ты злодеянье?
Я не твоя, тебе лишь – посмеянье.
Преследуя меня, ты вместо рая,
Ничтожество, сад ада выбираешь.

Как Землю не снесёшь ты за плечами,
Так колдовскими не прельстишь речами.
Скорей в морскую брошусь я пучину,
Чем на чужого я взгляну мужчину.

В сравненье с Рамой, ты шакал презренный,
Как чаша амриты  [98] – с крупой ячменной…»
Так Сита отвечала вору смело,
Хоть, словно райское, она дрожала древо…

«О дева Сита, всё дрожит в тревоге,
Лик устрашительный боятся боги.
И шум листвы весной цветущей пышно,
При ветре не шумит, лепет не слышен.

Град в океане именуют Ланкой,
Как град небесный, для богов приманка.
За золотой стеной – всё в изумрудах,
Всегда весёлый град немноголюдный.

Лишь демоны там жители столицы,
Дворцов владельцы, чудо колесницы,
Сады прохладны и фонтаны дивны,
Плоды прекрасны в них и изобильны. 

Мы в наслаждениях там повседневно,
В восторге будешь ты всегда, царевна!
Поверь, что Рамы век уж прожит,
И дней ничем он не премножит.

Он неудачник и лишился царства,
Теперь в скитаньях терпит он мытарства.
Не вздумай, Сита, ты шутить со мною,
Я уязвлённый был твоей красою!

Раскаешься, как райская та дева  [99],
Ногой возлюбленного оттолкнула в гневе!
Лишь взгляда устрашится Рама хилый…
Тебя могу я, Сита, осчастливить…»

«К чему хвальба, она так мало значит,
Ведь, несмотря на все твои удачи,
Спастись, меня похитив, не надейся,
Умрёшь, хоть вдоволь амриты напейся!..»

«О Рама!» – вдруг воскликнула царевна»,
Но без помех нёс Ситу в Ланку Раван;
И члены Ситы, сквозь шелков убранства,
Мерцали златом, озарив пространство.

И пламенем златым от одеянья,
Мрак Раваны объял пожар сиянья,
Как молния сверкала в чёрной туче,
К себе плотнее прижимал могучий.

Цветочными усыпан лепестками
Её мучитель; пышными венками,
Была увита лотосами Сита,
Казалось, что сама в венок повита…

Владыка, на бедре своём колебля
Главу её, как лотос с длинным стеблем,
Цветок Небесный, к Равану прижатый,
Поблек, как был от стебля он отъятый.

«Не бойся, Сита, - ветви ей шептали, -
Что птичек гнёзда ласково качали, -
Нет чести в мире, видим мы воочию,
Коль Ситу выкрал царь, летящих ночью  [100].

Мохнатые подняли звери лица,
Глядели, как летела колесница…
«О Рама!» – Сита вскрикнула в печали;
Зелёные же кони  дальше мчали  [102].

КНИГА IV.  Кишкиндха 

I. На лотосном озере Пампа.

Лазурных, белых лотосов и лилий,
В воде зеркальной Рама созерцая,
Но восторгался зрелищем красивым,
О Сите, Рама без конца вздыхая.

Взгляни, Лакшман, на славную долину,
На озеро, где лотосы невинны,
Окраской яркой радует нам взоры,
Баньянов рощи, красочные горы.

Хоть сердце и терзается утратой,
Грусть множится ещё и грустью брата.
Но всей красой цветов, небесной синью,
Любуюсь я и предаюсь унынью.

На Пампе восхитительные птицы,
Стада приходят, чтоб воды напиться,
Роятся ме6доносные здесь пчёлы,
Цветы сплошным ковром устлали долы.

Гудит, как опьянённый, рой пчелиный,
Танцуют и трубят любовь павлины.
Но птиц сладкоголосье в чудном хоре,
На душу Раме навевает горе.

В цветущей чаще щебет разнопёрых,
В ветвях птиц сладкогласых томный шорох.
«Но, брат, не мыслю жизни без любимой,
Осталось кончить – песней лебединой!..

Пчела мёдолюбивая со страстью,
К цветку прильнула, упиваясь сластью.
С любовной мукой свыкнуться нетрудно,
Когда бы ни цветы весны, так чудны…

Что за веселье, от весны услада,
Блаженство сердцу и приманка взгляду,
Цветы легко уступчивы желанью,
Вползанью пчёл - за сладостною данью.

У озера такое слышно пенье
Всхмелевших птиц, с чудесным опереньем.
Но я с подругою моей в разлуке,
Огня лишь добавляют в сердце звуки.

Деревьев от цветов ветви нависли,
Туманят ум, в разброд приводят мысли.
Не в силах с Ситой вынести утрату…
Один, Лакшман, вернись к Бхарату брату…»

У Рамы слёзы брызнули потоком,
Но Лакшман рассудил всё брату с толком:
«О Рама, мы не знаем преткновения, -
Вернём мы Ситу, лишь хватило б рвенья!..

Дух укрепим величьем, силой воли,
Не будь в сетях любви - не будет боли…»
И Рама согласился. Брат заметил:
Отваги Рама полон, разум светел!..  [103]

КНИГА V. Прекрасная

I.  Прекрасная Ланка  [104]

Лишь Солнце скрылось за священной кручей,
Сравнился с кошкой Хануман могучий.
Во мраке ночи град блистал чудесно,
Проник в столицу тихо, незаметно.

Дворцы златые, площадей просторы,
Свет изливался в оконных узорах.
Дворцы до семиярусной громады,
Свет изливали в окнах, как лампады.

Плыл месяц средь созвездий в час урочный,
Как лебедь по воде скользил молочной.
И перепрыгнул он твердыни стену,
Увидел город, весь, как лебедь белый.

Увидел город, полный царской мощи,
В садах цветущих, в густолистых рощах.
Как облаков на небе очертанья,
В сиянии Луны блистают зданья.

На Ланку  златовратную и храмы,
Взирая, изумлён сподвижник Рамы:
Все мостовые в дорогих каменьях, -
Хрустальных, лазуритовых вкрапленьях.

И слышен флейт звучаний музыкальных,
И пенье птиц весёлых и печальных.
И Ланка кажется небесным поселеньем,
Парящая в ночи чудным виденьем.

В столице Хануман радел о деле,
Приблизив гибель лютого злодея.
И шёл он царской улицею главной,
В пьянящих запахах шёл достославный.

Из окон смех и пенье, дух цветочный,
Сливался здесь порою полуночной.
Порой звучали сладостные трели,
Как будто девы в поднебесье пели!


Из окон аромат плыл благовоний,
И слышалось плескание ладоней.
Вот Хануман увидел, вдруг ораву,
Ревущую: «Царю Равану - слава!..»

И вот увидел он: толпы нагие, -
С макушкой бритой, с кисточкой – другие.
И третьи там брели иной породы, -
Средь великанов, карлики-уроды!

Красивы и безлики, странной статью,
Наш гость дивился этой дикой рати:
Они несли пращи, арканы, вилы,
Довольно разнолики, грубой силы…

И Хануман, в кустах душистых скрытый,
Узрел дворец, весь тучками повитый;
Там ржали жеребца и кобылицы,
Впрягала их, крылатых – в колесницы.

Очам богоугодной обезьяны,
Предстал чертог, сияньем осиянный.
Проник он во дворец, смеясь над стражей,
Хранителей ревнивых храмов вражьих…
 
II. Чертоги женщин Раваны

Дворцу для женщин Раваны - нет равных, -
В сияние и в блеске – величавый.
Висячие балконы в позолоте,
Сверкали с переливом самоцветы.

Сребряные ступени у террасы,
Хрустальные оконца для украсы.
Вся колоннада из рубинов алых,
А стены в жемчугах все и в кораллах.

Всё в золотом отливе с лёгким глянцем,
От Солнца восходящего багрянцем.
Чудесных яств смешались ароматы
С духами и цветов душистых мяты.

Но не было чудесней аромата,
Для Ханумана, - зов кровного брата:
«Ищи, брат Хануман, здесь супостата,
И слава тебе будет необъятной!..»

И, отозвавшись на призыв Сугривы,
Узрел покои, редкостно красивы, -
Крылообразные вокруг стоят колонны,
Парил дворец, казалось, окрылённый.

Как белизной сияла вся обитель,
Где обитал злодеев всех властитель!
Чертог подстать корове Камадхену  [105]
Где Раван упивался наслажденьем!

Светильники на золотом помосте,
Склонились, словно, проигравший в кости.
Сам, как светильник - Равана блестящий, -
Лежал здесь, среди женщин спящих.

И все они божественно красивы,
На ложах возлежали, как богини,
До полуночи пили, веселились,
Покуда все похмелье не вкусили.

Так лотосное озеро в молчанье,
Задремлет, смолкнет лебедей кричанье.
И впрямь, как дивны были эти лица:
Шмелям прильнуть, нектаром их упиться!..

Раскиданы венки и их убранства,
Власы все спутаны у них от пьянства.
Опущен повод кобылиц прожжённых,
Развязан пояс у дев обнажённых.

Раскинув руки белые, иные -
Одежды рвали на себе хмельные.
Одна лежала у другой на бёдрах,
Другая – на грудях, а та - на лонах.

Сплетались руки у иных с пристрастьем,
Друг к дружке - они льнули со участьем.
В гирлянды, собранные властелином,
Как роем, облеплённые пчелиным.

III. Покои Раваны

В покоях царских Раваны есть ложа,
С зарницами те ложа были схожи:
Как звёзды в небесах блестят кристаллы,
В лучах светильников мерцали и сверкали.

На ножках золотых, здесь, на помосте,
Стояли ложа из слоновой кости.
С полоскою рассветной в небе схожи,
Постели златовыстланы на ложах.

Опешил Хануман, увидев спящим
Здесь Равана, как сотни змей шипящих.
Ужасно зева Равана зиянье,
Венцы с голов скатились, все сияя.

Светильни ложа ярко озаряли,
Как молнии из тёмных туч сверкали.
Вокруг владыки жёны возлежали,
Маслами его тело растирали.

В его объятьях – спящие плясуньи,
С Луной они сравнимы в полнолунье.
Певицы, музыкантши здесь же рядом,
Отдельно возлежали от нарядов…

Одна – в обнимку с виною лежала,
К груди другая – бубен прижимала.
Та – с флейтой, как с возлюбленным на ложе,
Отличная от всех, златою кожей…

А вот, уставшая  с попойки дева,
Цимбалу обвивала гибким телом,
С такою страстью к сердцу прижимала, -
Нежнее быть не может, чем цимбала!..

Спала в обнимку с чашею хмельною –
Цветущая, как лилия весною…
С такой любовью чашу обнимала,
Что ничего на свете не желала!

Поодаль две красавицы-подруги;
Их головы на будрах друг у друга.
Ах, Хануману - некуда здесь деться:
Глядеть! Глядеть! Глядеть! – не наглядеться!..

Особо поразила гостя ложе:
«Ах! Боже мой! С кем эта дева схожа!..»
Царица возлежала, как богиня,
Во всём она была – не как другие…

Она собой и блеском самоцветов,
Чертог утроила сиянием прелестным…
Присутствием одним. Самой собою –
В Небесный Рай манила за собою!..

«Не Сита ль это?! – Хануман подумал, -
И на него, как ветерком подуло…
«Нет, нет, конечно. Это ум бездарен.
Ведь это же – царица Мандодари!..»  [106]

IV. Ашоковая роща Равана

Шел из покоев Хануман на волю,
И в трапезную заглянул к Равану,
Убранством пышным был весьма доволен,
Всей трапезной  палатою застольной.

Валялись украшения, сверкая,
Пришельца блеском взгляды привлекая;
Сверкали самоцветы, пламенея,
Как звёзды в полночь на небе горели.

И даже показались светозарней,
От яств, из царской золотой кухарни,
От вин бесценных, ароматных, пряных,
Игристых, терпких и довольно пьяных.

В хрустальных вазах изумруды блещут,
И лепестки гирлянд цветов трепещут.
Всё стихло: нет ни песен здесь, ни смеха,
Все спят, пресытившись хмельной утехой…

У Ханумана сердце защемило:
«Нигде нет Ситы, словно испарилась.
Взор привлекла ашоковая роща:
«Укрыться можно там крылами ночи…»

Он вдохновенье ощутил в награду –
За труд, за подвиг; прыгнул на ограду,
Окинул зорким взглядом дали сада –
Цветами украшал пределы ада…

Весь ароматом, негою дышал он:
Ашоки запах, ароматы шала;
Чампака вся в цвету, пряно дышала,
Чуть тиховейным ветром обдувалось…

Стояли амры, спутаны чудесно,
Лианы все в цвету в чаще древесной,
И Хануман с ограды той отвесной
В сад устремился, с лёгкостью, как песня!..

Как солнца луч блистал сад вдохновеньем,
Наполненный немолчным птичьим пеньем.
Изящные гуляли антилопы,
Любуясь ранней зорькой на востоке.

Цветами наслаждался рой пчелиный,
Танцуют опьянённые павлины…
Гость, как игрок, что проиграл одежду:
Вернуть мне Ситу - мало уж надежды.

Вдруг, птицы, что дремали мирно в гнёздах,
Вспорхнули, стаей устремились в воздух…
Цветочный дождь осыпался соцветьем, -
Душистым многоцветием несметным.

Удивлены живые здесь создания,
Проворности пришедшей обезьяны.
Когда она, мечась в зелёной куще,
Покров срывала с рощи, столь цветущий.

Снёс Хануман завесу всю цветную,
Увидев вдруг дорожку золотую.
Другие - красотой иной одеты:
Те – в серебро, а эти - в самоцветы.

И здесь увидел изумлённым взглядом
Бассейн с кристально-чистой влагой.
Ступеньки, словно радуга сияли,
Сверкая, самоцветами блистали.

И лебеди скользили, еле слышно,
Меж лотосами, что цвели здесь пышно.
Ручьи журчали, и цвели мимозы,
Фонтана капли чистые, как слёзы.

И расцвела здесь райская саптана,
Восторг похитил сердце Ханумана…
Гора цвела её цветущей тучей,
Свисали соты сладкие над кручей.

Из недр потоки ручейком плескались,
Поляны, цветом взор его ласкали.
Глядит, и наглядеться он не может,
Но мысль о Сите сердце так тревожит.

Здесь ветви нежно ветерки качали,
Как колокольчики вдруг звучали;
Но слушал эти звоны их сердито:
«Где Сита? - подскажи мне, сад, - где Сита?!»

V. Хануман находит Ситу

В густых ветвях, соцветьями повитых,
Высматривал пришелец всюду Ситу.
Но нет, в саду он Ситу не находит,
Меж тем, уж Солнце золотое всходит.

В саду всё больше оживлялись птицы,
Лиан златились солнцем плетеницы;
Картины краше открывались зренью,
Ласкало слух всё больше птичье пенье.

У водоёмов с дивными крылами
Сравнимы ложа, с чудо лебедями.
И, обагрённые восходом кущи,
Собою рай явил ашок цветущий.

Казалась роща, много ярче, рдяней,
От огнекрылых птиц и светозарных.
Блистали ветви яркими цветами,
Как золотыми брызгая огнями.

Сравнить бы можно рощу с небосводом:
Цветов сверканье – звёзды хороводом.
Явил восторг особый и отраду –
Храм белоснежный с белой колоннадой.

И видит этот храм посланец верный -
Горой Кайласой  [107] ярко-белоснежной.
Алтарь пресветлый в золотом сиянье,
С небесной синевою был в слиянье.

Он видит, облачённую в отрёпья,
В слезах всю деву, средь великолепья.
Прекрасная в саду стояла скромно,
Под взором стражниц извергопобных.

Здесь луноликая для всех незрима,
Как пламя за густой завесой дыма.
Поблек румянец Ситы от лишений,
И платье лишено всех украшений.

Вся исхудала Сита от рыданий,
Как пруд, лишённый лотосов, печальна.
Туманен взор её, глядит, сквозь слёзы,
И устрашают демониц угрозы.

Предвидя гибель скорую царица,
Гонима сворой волков и волчицы.
Она, сравнима с трепетной ланью,
Была прикрыта ветошкой и рванью.

Достойна счастья, горестью убита,
Сидела на земле царица Сита.
Тень клеветы вползает так на славу,
Она боялась хищников ораву.

Узнал пришелец Ситу не по платью,
Но по божественной царицы стати.
Приметы охватил её он разом,
Ему они знакомы по рассказам.

Браслеты лишь на ней из украшений,
(Хоть тусклые, от долгого ношенья),
Остались уцелевшими, да серьги, -
При похищенье - Раван всё рассеял.

Рассеяны все с блеском ожерелья,
Упали с высоты небес запястья;
И покрывало сорвало с несчастной,-
В лесу дремучем на ветвях висело…

Хоть платье славилось великолепьем,
Теперь уже - обычное отрепье.
Сама она осталась златокожей,
С богинею небесной Сита схожа…

VI.  Мучители Ситы.

Взошла Луна к услуге Ханумана, -
На небесах царицей воссияла.
И в лунном удивительном сиянье,
За труд ему предстало воздаянье.

Увидел Ситу он в сопровожденье,
Невыразимо диком окруженье.
Их головы, до ртов вдавлены в плечи,
Бывает, так Природа изувечит,

Что лучше бы в лесу корягой были,
Не так бы страхолюдины страшили
Людей. Но было большее уродство –
Злодейство, что врождённое их свойство.

И до того страшны стражницы были,
Один их облик был страшней могилы.
Косматая их шерсть стояла дыбом,
Страданьям Ситы и конца не видно.

Одни страшилки Ситу окружили,
Оружьем колотушки им служили,
Но в этой своре, что всего ужасней, -
Раскрытые разёванные пасти…

Из глоток их – верблюжьих и кобыльих
Лилась срамная ругань, в изобилье,
Вкруг Ситы стали все под древом,
В его тени - рыдала Сита дева.

Страдала Сита телом и душою,
Блистая несравненною красою,
Одно её осталось украшенье, -
Лишь верность Раме, в эти дни лишений.

И вот явился с речью к ней злосчастной
Могучий, хитрый Равана всевластный:
«Люблю тебя, о робкая царица,
С твоей красой никто здесь не сравнится.

Я не коснусь тебя, поверь мне, Сита,
Пока сама добром не согласишься.
Поверь, меня не стоит так страшиться,
Сумей лишь от печали отрешиться.

Зачем же ложем землю ты избрала?
Ведь места во дворце моём немало.
Обилие одежд разнообразных –
Все в изумрудах редких и в алмазах.

Тебе всё будет здесь для услажденья,
Коль станешь ты моей без принужденья;
Ведь годы молодые быстротечны,
Красы своей лишишься ты навечно.

Так стань моей царицей образцовой,
Ты видишь, Сита, я на всё готовый…
Пойдём в цветущие сады со мною,
Тебе я мужем стану, ты – женою..."

Так Сита еле слышно отвечала:
«Не соблазняй сокровищами, Раван.
Принадлежу я одному лишь Раме,
Страшись, злодей, возмездия заранее.

Не устоишь, трусливый, перед Рамой,
Смертельную получишь в сердце рану.
Ответишь ты, злодей, за злодеянье,
За все мои печали и страдания…

Упорством Ситы Раван разъярённый,
Стал угрожать ей смертью бесподобной:
«Тебе бы лучше вовсе не родиться,
Чем с жизнью - лютой смертью разлучиться…»

И удалился с ракшаси в компании,
Те осыпали Ситу грязной бранью.
И Сита стала к дереву ашоки,
Свести решила с этой жизнью счёты.

На волосах повесилась бы Сита,
Где Хануман сидел, листвой укрытый.
Её окликнуть Хануман решился,
Чуть было чувств царица не лишилась.  [108].

VII. Месть Ханумана за Ситу.

Вождь, Хануман поклялся благородный:
За Ситу мстить, рассудок звал холодный.
И Равану, и ракшасам-шакалам,
Так, чтоб злодеям не казалось мало…

Он ракшасов поверг немало в Ланке,
Им долго убирать теперь останки...
«Хвост подожгли мне, станет это пламя
Костром над Ланкой алым, словно знамя!..»

И крыша у дворца заполыхала,
Зарёй над всею Ланкой стала алой!
И вскоре во дворцах многих владельцев,
Злодеи превратились в погорельцев.

Дворец горел, где жил сам Светозарный,
Погиб в огне столичный, легендарный.
Дома горели, где хранились клады:
Сапфиры, изумруды и алмазы…

Владевшим всем сокровищем несметным,
Осталось головы посыпать пеплом.
Бич Ханумана - светопреставленьем,
Им обратился огненным и дымным.

И ветром с ужасающею силой
По Ланке пламя гнева разносило;
В костре том беспримерном погребальном
Сгорало королевство злодеяний.

Бежали с воплями все без различья,
Утратив демоны свой дух величья.
Всех раксасов, ревущих и кричащих,
Огонь гнал жаром из домов горящих.

Толпой, с обезумевшими очами,
Ломились из огня, сквозь дым и пламя.
Куда не кинься - нет врагам спасенья,
Пощады нет им, нет врагам прощенья!

Огню - тела врагов служат питаньем,
Как масло на огне горит алтарном.
Пылай святой огонь, как знамя красный!
Плыви клубами в небе, дым ужасный!..

От дома он - к дворцу, от башни – к башне,
Стремился Хануман, как лев бесстрашный,
И хвост его пылал, то ал, то красен,
И к небесам взвивался пламень властный!

Страшится ракшасов род окаянный
Бесстрашья и величье обезьяны.
Что беспримерно Хануман бесстрашен,
Хвостом горящим, как венком украшен!

Спалив столицу, сам он весь, как пламя,
Но пламя от хвоста потушен в океане.
И вот уже летит к горе Махендры,  [109]
Где ждали обезьяны и медведи.  [110]

КНИГА ШЕСТАЯ.  БИТВА

I. Перед битвой

Был в гневе Раван и не без причины, -
Он видел рать несметную в долине.
Сто раз – сто тысяч полчищ вражьих
На Ланку в бой пойдут отважно.  [111}
И возмущеньем Равана пылая,
Спросил Сарану: «Что за страсть такая?
Откуда это войско к нам явилось?
Что надо им? – скажи ты мне на милость…»

«Великосветлый Равана могучий,
Им уступить бы надо, будет лучше.
Верни им Ситу, мир пусть воцарится,
Иначе Ланка вся испепелится…

Сожгут дотла пришельцы нашу Ланку,
Погубят нас и осквернят останки…
Вблизи я видел этих супостатов,
Страшны, сильны, косматы и хвостаты.

Лишь воевод сто тысяч к нам явилось,
И все полны решимости и силы,
Чтоб миром кончить дело, к нам Ангада  [112]
Был неудачно послан, вот досада!..»

Теперь уж мира здесь нам не видать,
Уж раковины с трубами трубят.
Четыре части  [113] стали наступать.
Пора сражаться нам и побеждать!..

КНИГА ШЕСТАЯ. БИТВА

I. ПЕРЕД  БИТВОЙ

Был в гневе Раван и не без причины, -
Он видел рать несметную в долине.
Сто раз – сто тысяч полчищ вражьих
На Ланку в бой пойдут отважно.  [111}

И возмущеньем Равана пылая,
Спросил Сарану: «Что за страсть такая?
Откуда это войско к нам явилось?
Что надо им? – скажи ты мне на милость…»

«Великосветлый Равана могучий,
Им уступить бы надо, будет лучше.
Верни им Ситу, мир пусть воцарится,
Иначе Ланка вся испепелится…

Сожгут дотла пришельцы нашу Ланку,
Погубят нас и осквернят останки…
Вблизи я видел этих супостатов,
Страшны, сильны, косматы и хвостаты.

Лишь воевод сто тысяч к нам явилось,
И все полны решимости и силы,
Чтоб миром кончить дело, к нам Ангада  [112]
Был неудачно послан, вот досада!..»

Теперь уж мира здесь нам не видать,
Уж раковины с трубами трубят.
Четыре части  [113] стали наступать.
Пора сражаться нам и побеждать!..

II. НОЧНАЯ БИТВА

Над битвой повисает туча пыли,
Пропитана земля горячей кровью.
Тела убитых землю всю покрыли, -
Вот смерти где великое раздолье.

Иной упал в бою, стрелой пронзённый,
Иной лежал копьём пронзённый в шею;
Тот дротиком в затылок поражённый,
Иль размозжённый палицей страшенно.

Дубинами крушат и топорами,
Вгрызаются зубами и клыками,
Царапают и душат, и пинают -
Пощады или жалости не знают.

Уж ночь над Ланкой тёмными крылами
Нависла, узы битвы не ослабли;
Но с новой битва закипела силой,
Огнями брызжа, факелы светились…

Повито небо пламенем заката,
Во тьме ночи страх ратникам неведом,
Усилилось желание победы,
Пощады нет врагу, коль враг заклятый.

Рубились и кололись обуяны
Венцом победы, громко восклицая:
Ты кто? Ты ракшас, или обезьяна?
 Нередко, свой же - со своим сшибались!..

В броню закован каждый демон прочно,
Казался неприступною горою…
Шли грозно, словно грозовые тучи,
Плечом к плечу, стена шла за стеною.

И, ослеплённые безумным гневом,
Шли ракшасы – разёванные зевы…
Сугривы войско их атаковало,
И панцирем земля демонам стала.

В прыжке на шлемы демонам кидались,
В коней врагов с султанами вцеплялись,
И грызли их со зверскою отвагой,
И рвали в клочья демонские флаги!

И стрелы их, пропитанные ядом,
Летели враз: одни с другими рядом.
Разили всех и зримых и незримых –
Никто не оставался невредимым.

Бьют барабана, бубны и литавры,
Пронзительно вопили обезьяны,
Песком глаза безмозглым засыпали, -
Стряслось коней неистовой ржанье…

Кровь побежала по земле ручьями,
Оружье и тела лежат буграми.
Земля обильно всходами всходила, -
Мечи, знамёна, копья уродила.

И зрелище – концом предстало света:
Кровавым покрывалом всё одето.
Взревели рёвом демоны бурлящим,
Кляня ту ночь, конец света сулящей.

И стрелы златопёрые, как вспышки,
Царевич слал врагам без передышки,
Костра блистали стрелы языками,
В огне враги палились мотыльками.

У обезьян успех был черношерстных,
Укрыты тьмой ночи и неприметны,
Бодрили Раму дружным восклицаньем:
«Поддай огня!» - кричали обезьяны…

Почувствовав, что близко пораженье,
Вскрыл Индраджит  [114] потайное уменье,
Невидимым здесь стать, с заходом с тыла,
Ударил Раму с Лакшманом он в спину.

Метал злодей змеиные в них стрелы,
Не зная чести, изверг озверелый.
Так Рама пал опора и защита
От рук поганых злого Индраджита.

Ликуя, Индраджит к отцу стремиться,
Отцу своим злодейством похвалиться.
Все обезьяны в горестной печали
С кумирами понурые прощались…

Но тут Гаруда  [115] славный сын Винаты,
Сиял в ночи огнём небес пернатый;
И змеи-стрелы, пущены злодеем,
Из ран ползли, быть на виду не смея.

Змей ненавистник издавна Гаруда
Их пожирал, врачуя мир от худа.
Перстами сжёг зияющие раны,
И встали братья, ликом осияны.

Все без следа их излечились раны,
Удвоив силы братьям и отваги,
Окрепла память, обреталась живость,
Выносливость, отвага прозорливость.

«Будь славен ты, царь птиц великодарный,
Короной Бога Солнца осиянный!..»
Гаруда, что, как Солнце, ликом светел,
Так Раме дивнокрылый он ответил:

«О Рама друг, царевич ты бесценный,
Помочь тебе готов я неизменно.
Спасти от пут змеиных ради Бога,
Готов всегда придти я на подмогу.

Коль Индраджит имеет чародейство,
Плодить безмерно змеево семейство.
Будь начеку, избегни вероломства,
Всё съесть готов я змеево потомство.

Исчадье змей всё вырву, где увижу,
К тебе с приязнью, змей я ненавижу.
Вы благородны, род же змей коварный…»
Обнял Гаруда братьев светозарных.

Воспрянула в восторге рати сила,
Победно вскрикнула за царственного сына.
И рвались в бой для битвы рукопашной,
Утроился дух ратников бесстрашных.

Прыжками, криками и тигровым рычаньем,
И барабанов громовым звучаньем,
На приступ ринулись все, с обезьяньей статью
Пошли необоримой дикой ратью.

III. ПРОБУЖДЕНИЕ КУМБХАКАРНЫ

Воскликнул Раван: «Как нам быть! – скажите, -
Убит уж каждый третий мой воитель.
Здесь пали лучшие бойцы из лучших
Военачальников моих могучих.

В невиданной ещё доселе битве,
Мы побеждённые в итоге вышли.
В осаде мы – невиданное дело,
И Ланка вся дотла чуть не сгорела…»

Терпеть такой позор нам не годится, -
Сидим мы здесь в столице, как приманка,
И выехал он за ворота Ланки
В сияющей, как солнце колеснице.

И битва закипела с новой силой:
Мечом поранил тяжко Ханумана,
И поразил копьём своим Сугриву,
Стрелою ранил зодчего он Нила.

И Лакшман ранен в голову стрелою,
Хоть прежде смог он Равана поранить,
И Хануман Лакшмана с поля боя,
Унёс, хоть сам с трудом переступает…

Вступает в бой отважный воин Рама,
Стрелою снёс он Равану корону,
И Раван ждал смертельного удара,
Но Рама, лишь предал его позору.  [116]

С позором Раван возвратился в Ланку,
Лелея в сердце новую надежду,
Послал за Кумбхакарной Свахасванку,  [117]
Велел надеть ей нищенки одежду.

Прослышав это, ракшасы заранее,
Все кинулись исполнить приказанье:
Несли питья ему, гору съестного,
Чтоб подкрепился великан спросонья.

В пещере спал Кумбхакаран великий,
Вход необъятностью был знаменитый.
От вдохов его, выдохов - кидало,
Входящих взад, вперёд и в зад - сначала.

Пол вымощен рубинами и златом,
Алмазы в стены вкраплены богато.
Там он лежал огромный, словно судно,
И спал глубоким сном он беспробудно.

Натёртый был весь благовонным миром,
Чтоб заглушить из пасти запах жира.
Блистал венец огромный лучезарный.
Храпел, как холм огромный Кумбхакарна.

Вот мяса навалили ему гору, -
С вершиной риса, с зеленью в долине.
Кувшины крови до краёв налили,
Курили благовония в угоду.

Вот затрещали демоны в трещотки,
Рукоплескали, надрывали глотки,
Трубили в трубы звуком громким, резким,
В литавры, в барабаны били с треском.

От этих звуков, от такого гула,
С седьмого неба ангелов стряхнуло;
В грудь колотили каменную дружно, -
Поднять быстрее Кумбхакарну нужно!..

Камнями, кулаками в грудь долбили, -
Коль не поднимется, считай – убили!..
Ох, тяжела, вменяется забота, -
Будить его, ох, как нам неохота…

Да что же нам поднять его так нудно?!
Лежит гора, вся посинела груда.
А-ну, дубьём, прутом его железным!
Топчи его, пинай его - невежду!..

Плоть Кумбхакараны, чем попало били,
Как в колокол огромный колотили…
Такое эхо далеко звучало,
Коль рассказать, - конца нет и начала.

Казалось, Ланку растрясёт, от гула,
Но спит, хотя бы глазом раз, сморгнул он.
Спал беспробудно, словно был в заклятье,
Привёл он в ярость всех своих собратьев.

Его кусали, в уши воду лили,
И молотком по лбу не слабо били;
И волосы клоками выдирали,
Кололи так, что меру потеряли…

Всё!.. Новых средств поднять уж не отыщешь…
Гигант лишь пробудился тягой к пище.
Не пробудили ни дубьё, ни молот,
Лишь пробудить сумел жестокий голод.

Глаза горят, как стрелы грозовые,
Поднял он руки, зев раскрыл впервые;
Зевок, пасть, раздирая до предела,
Раскатом грома в зеве загремело.

С поспешностью великой и стараньем,
Он голод утолял Кумбхакараний,
И кровью запивал еду и жиром,
Глушил хмельной напиток недруг мира.

И отвалился сытый и довольный,
Приблизились посланцы добровольно.
И он обвёл всех царедворцев взглядом,
И встал, как бык пред коровьим стадом.

Был удивлён, что ими он разбужен,
Спросил с добром: «Зачем вам, люди, нужен?»
Ему всё по порядку рассказали:
«Повержен Раван, дело вот за нами.

Кумбхакарану надо снаряжаться,
Чтоб без голов теперь всем не остаться…
Быстрей, как можно надо торопиться,
Чтоб с ним последний случай не случился…»

Кумбхакаран ругал родного брата,
Что глупостью привёл он супостата, -
Опасности подверг райскую Ланку,
Но всё ж помочь, святое дело брату.

Надел на шею демон ожерелье,
Блистали, словно звёзды те изделья.
И серьги он натёр свои до блеска,
Продел он в уши чудные подвески.

Браслеты из каменьев драгоценных
Надел и перстней множество бесценных.
Кумбхакаран сиял звездой Востока,
Как жертвенный огонь в ночи глубокой.

Прикрыл кольчугой тяжкозлатой тело –
Для ратного - незаменима дела:
Красива и не рубит меч булатный,
Размером та кольчуга необъятна.

И к Равану в броне явился славной,
Престол он обошёл слева направо.
Советы брата на свой лад внимает,
И вскоре уж проститься с ним желает.

Как Солнце колесница вся сияет,
И смело в битву великан вступает.
Не тучи загремели громоносны,
То колесницы катят двухколёсны.

И всадники на львах, пантерах, тиграх –
Свирепых, быстрых и неуязвимых.
Наводят на врага смертельный ужас,
Свирепое зверьё им верно служит.

Пехота нескончаемою ратью,
Ужасных видом и особой статью.
Врагам кричали, и трясли мечами,
Секирами, трезубцами, пращами.

И дружно та дружина восклицала:
«Мы вожаков убьём всех для начала.
К простым из них, вражды мы не питаем,
Пускай в лесах дремучих обитают…»

Кумбхакаран воскликнул во всю глотку:
«Примерно Раму накажу за Ланку, -
Я выверну нутро всё наизнанку…»
И принял боевую он осанку.

Приметы все твердят ему иное:
Его смешают с матушкой землёю.
И в облаках небесных тёмно-синих
Он видит шкуры вислые ослиньи.

Сверкали в небе яростно зарницы,
Зловещие над ним кружились птицы,
Шакалы люто, страшно так завыли,
Ему, наверно, предрекая гибель.

И задрожали руки у злодея,
Задёргалась щека и онемела.
Все разом дыбом волосы вставали,
И красные глаза огнём сверкали.

В стан обезьяний не по принужденью
Он ринулся без страха и сомненья.
И вскрикнув диким голосом привычным,
Стопу занёс он над стеной столичной.

Стан обезьяний страхом поразило:
«Ого! Какой сюда идёт громила!..»
В бега пустились все без передышки,
Вприпрыжку, во весь дух, иначе – крышка!..

Стыдил их громогласно всех Ангада:  [118]
«Безумные! Бежите вы, как стадо!..
Что ж вы оружье бросили под ноги?
Вы не мужчины, - жалки и убоги!

Куда хвалёные девались речи?
Все похвалялись здесь вы перед сечей.
Ну, разве можно вами похвалиться, -
Бежите от поверженной столицы.

Век не встречал, заверить всех берусь я, -
Таких отъявленных, отпетых трусов…
Стоп, обезьяны!.. Прочь ваш страх позорный!
Вернуть, возможно, дух ваш благородный…

Уж, коль погибнуть в битве вам кровавой,
То, как героям, а живым всем - слава!..»
В ответ они кричали: «Мы боимся,
Что, как один здесь жизни мы лишимся!..»

Бежали дальше с ужасом и криком:
«Сражаться страшно с тем ужасным ликом!..»
Упрёк Ангады вышел здесь некстати,
Но устыдил он командиров рати.

Пусть и со страхом, но по доброй воле,
Они остались здесь, на ратном поле.
«Погибнуть лучше честно нам в сраженье,
Чем трусом слыть, не будет нам прощенья!..»

Метали, кто что может, в великана:
Копьё, топор, дубину или камни…
И сыпались в него долгое время
Удары – в плечи, в шею, в грудь и в темя.

Всё нипочём ему, Кумбхакаране,
Будили только злобу в нём и ярость!
Стрелу небес взял Рама из колчана,
И ногу отделил ему от стана.

И выпустил в него стрелу другую,
Расстался враг и со второй ногою.
Пытался приподняться он упрямо,
Заткнул ему стрелою глотку Рама.

И луком безупречно он владея,
Снёс голову великому злодею.
И рухнуло чудовищное тело…
Всё воинство его остолбенело…
 
IV. ГОРИ, ЛАНКА, ЖАРЧЕ!..

Свет утром Солнце щедро  расточало,
Но к вечеру мир тьмой объят сначала.
С зажжённой просмолённой паклей ночью
Бежал Сугрива в Ланке, что есть мочи!

И с ним бойцы лихие обезьяны
Метали в город яростно сиянье,
Все стражники дыханье затаили,
Завидев огненосную лавину.

И кровли всех дворцов заполонили, -
Огнями тыча, город запалили.
На крыльях ветра разносилось пламя,
Стал город, как пылающее знамя!

Огонь легко себе находит пищу,
Особенно в зажиточных жилищах.
Тем более роскошные палаты, -
Огнём неописуемым объяты.

Дворцы пылают, полыхает Ланка,
Огню богатство – чудная приманка:
Шелка, ковры – добычей стали сразу,
А следом, жемчуга, яхонт, алмазы.

Огню желанны залы, где пируют,
Кареты, склады, бочки, сёдла, сбруи;
Попоны, шкуры, утварь, украшенья,
Огню, как масло жертвоприношенья.

В покоях, всё огню весьма желанно,
Там счастлив, кто спасётся – несказанно,
Террасы ярко небо украшают, -
Как опояской молнии блистают.

Пылая Ланка, разгоралась пуще,
Лишь угли оставались от цветущей…
Вопили громко Равана все жёны, -
Чинили украшенья им ожоги.

И драгоценности с себя срывая,
О помощи, рыдая, все взывали.
Метались жеребцы и кобылицы
В огне всепожирающей столицы.

Пустыней сделав Ланку в наказанье, -
За Ситу так отмстили обезьяны.
Лишь пепел ветром по миру разносит,
Проклятий слышится многоголосье…

Царь демонов возглавил войско снова,
На бой кровавый Раван вновь готовый.
Злодей не хочет расставаться с Ситой,
Готов всю землю трупами покрыть он.

Пусть Ланка вся дотла уже сгорела,
Не отречётся от безумных дел он:
«Пусть станет вся земля кровью залита,
Но будет у меня рабыней Сита!..»

И колесницу Раван в бой направил,
И действовал  злонравный он без правил.
Приметил Индра: бой идёт неравный,
Коль Рама пеший, в колеснице – Раван.

Помочь Раме призвал Индра возницу, -
Свою ему, доверив колесницу;
На поле битвы тот примчал мгновенно,
Приветствуя героя вдохновенно.

Флаг Индры трепетал над колесницей.
А ну, попробуй с небом, враг, сразиться!
Злонравный Раван, враг всего живого,
Ведь для тебя нет ничего святого…


«Боритель смелый, божий я возничий,
Веленьем Индры прибыл колесничий.
К тебе я, Рама, прибыл на подмогу,
Ты дорог небесам и дорог Богу!..»

И Рама обошёл слева направо,
Как обошла его по миру слава;
И понеслась в сраженье колесница,
Бой закипел у стен былой столицы…

V. СМЕРТЬ РАВАНЫ

Прибегнул Ракшас к колдовской затее, -
Стрела содеялась летучим змеем,
Пространство затопив, зловонным чадом,
Всеудушающим смертельным ядом.

У Рамы стрелы яркие, как пламя
Летят на змей крылатыми орлами.
И Раваны все истребились змеи,
Что привело в неистовство злодея.

Нахмурив брови, Рама вождь великий,
Взор пламенный взметнул он грозноликий,
И столь был страшен взгляд, что он до дрожи
Деревья тряс с вершины до подножий.

И устрашился взгляда злой владыка,
От огненного содрогнулся лика!
Схватил трезубец, что ему подвластный, -
«Всех истреблю!» - взревел он громогласно.

Воскликнул он: «Моргнуть ты не успеешь,
Как на трезубце этом околеешь!..»
Метнул трезубец Раван красноглазый,
И молнии на нём блеснули разом.

Разгневанный в ответ ему воитель,
Копьё метнул, что дал ему возничий, -
От Индры громовержца был подарок,
Трезубец расколол одним ударом.

И молнии зигзаг всадил над бровью,
Взревел злодей и весь залился кровью.
Возничий с битвы демона увозит,
Взглянуть без содрогания не может.

Так изуродован его владыка,
Ни рожи нет у Равана, ни лика.
Лишь месиво одно, как только может
Ещё он жить и божий мир тревожить?

Но лишь передохнёт и, может статься, -
Решиться вновь он, с Рамою сражаться.
На поле боя Раван вновь явился,
И поединок с ним возобновился.

В немом два войска были изумленье,
Идти все не решались в наступленье.
Застыли, словно горы обе рати,
Им поединок был будто некстати.

Титаны, как твердили все, - поверьте:
Бесчестия страшились больше смерти!
«За мной победа!» - так подумал Рама.
«Предвижу пораженье!» - думал Раван.

Задумал Раван сбить у Рамы знамя.
«Назло, хоть этим досадил бы Раме…»
Но стрелы все летели мимо цели,
Древко у знамени едва задели.

Стрела же Рамы вспыхнула сияньем,
Срезая знамя вражье в воздаянье.
И Раван, диким бешенством объятый,
Метал со злобой глыбы в супостата;

Тяжёлый молот, булаву, секиру,
И обезглавил у горы вершину…
И грохот отзывался во Вселенной,
Но колесницы Рамы не задел он.

«Так что ж, - изрёк тут колесничий Раме, -
Пора употребить оружье Брамы…
Победы ради, - молвил колесничий, -
Пусть лютой смерти станет он добычей!..»

И, вынув ослепительно блестящий,
Подобие змеи грозношипящей,
Он дротик из особого колчана,
Что Брамой сотворён был от начала.

На острие его – солнцегоренье,
Как зарево заката – оперенье,
Горело ослепительное жало,
Немыслимые блески излучало…

Явилось в свет немыслимою новью,
Пропитанное жертвенною кровью.
Заранее Земля вся задрожала,
Когда явилось свету это жало…

Наизготовку пика громовая,
Скала ей не преграда вековая,
Для Раваны секунда роковая, -
Вошла, как в масло – сердце пробивая.

Одна стрела небесная возницы,
Блеснув лучом, что ярче Солнца-птицы,
Покрыло поле мёртвыми телами, -
Стервятникам  на корм швырнуло пламя.

Для вражьей рати было то проклятьем,
Для войска Рамы – стало благодатью!
Свершив это невиданное дело,
Стрела в колчан вернулась, кровью рдея.

Бой барабанов рокотал приятный,
И свежий ветерок подул приятный.
В тот самый миг победы благодатной,
Лил дождь цветов на Раму ароматный.

И дружный хор  восславил громогласно:
«Прекрасно, Рама, славный вождь, прекрасно!..»
И воеводы собрались все вместе,
Ему воздали дань воинской чести.  [119]

О славный миг! О час благословенный!
Лишь счастлив тот, кто долгу верный!
Пока есть Ганга, Гималаев горы,
Жить будет повесть о деяньях Рамы!..

Конец поэмы.

Приложение 3.

«МАХАБХАРАТА» - ФРАГМЕНТЫ.

Сказание о великой битве потомков древней Бхараты.
Литературный перевод с санскрита поэтических шлок «Махабхараты» (в сокращении).

1. ПЕСНЯ – ПОЭМА О БХАРАТЕ.

Некогда правил землей царь Душьянта;
Был наделён красотою и силой,
Редким умом, добротой и геройством;
Был он надежной опорой закона…
Царь на охоте в лесу заблудился,
И очутился он в роще цветущей:
Пчёлы жужжали и певчие птицы
Были на редкость там сладкоголосы,
У водоёмов паслись антилопы;
Тут же прогуливались обезьяны…
Мирному отдыху все предавались:
Тигры, пантеры, слоны, леопарды…
У водоема царь хижину встретил,
Жил в ней отшельник, с ним  - дочь Шакунтала,
Что красотою своей затмевала
Звездочки в небе, Луну, даже Солнце…

Видимо, небу так было угодно,
Ставши женою царя, Шакунтала
Сына Душьянте она подарила,
Именем Бхараты был наречен он…
Бхараты род был заложен великий –
Мудрых царей и бесстрашных героев.
Люди слагали им славные песни,
Им воспевали величье и славу!..

2. ПЕСНЯ – ПОЭМА О КУРУ.

В этом великом роду  царь Шантану
По справедливости правил землею.
Был весь народ его подданный счастлив:
В мире он жил и в любви, и в достатке.
Встретил Шантану красавицу Гангу,
Та, подарив ему славного сына
Куру, сама же – в реке растворилась.
Сын этот вовсе слепой от рожденья,
Именем был наречён Дхритараштра.
Долго Шантану царь был неутешен…
И, нарушая закон о наследстве,
Выбрал царем сына младшего Панду. 

3. ПЕСНЯ – ПОЭМА О ПАНДУ.

Долго страной управлял славный Панду,
Правил он мудро и был справедлив он,
Счастлив с женой добродетельной Кунти,
Та пятерых сыновей подарила,
Бхараты славу весьма преумножив.
Старший по имени был Юдхиштхира –
Мужество с мудростью в нем сочеталось,
Братьям он был образцом и опорой.
Имя второго из них – Бхимасена,
В мощи слону боевому подобен,
Третьего сына назвали Арджуной,
Что означает: ярчайший и светлый,
Был он искусен в речах, в совершенстве
Ловко владел боевым он оружьем.
Братья же Накула и Сахадева –
Два близнеца и лицом и делами,
Мыслями даже во всем были схожи,
Были выносливы, ловки и смелы;
В схватке – на львов они были похожи…
Пандавы - братья любили друг друга,
Были всегда и везде неразлучны.


4. ПЕСНЯ – ПОЭМА О КАУРАВАХ.

У Дхритараштры с женойю Гандхари
Сто сыновей было. Именем деда
Их Кауравами все называли.
Пандавы и Кауравы все вместе
С детства росли и всему обучались
Под наблюденьем  мудрейшего Бхишмы,
Он был им прадед, наставник, учитель…
Пандавы быстро во всём преуспели
Но Кауравам давались труднее
Эти ученья различным наукам.
Так и при жизни славнейшего Панду,
Так же все было и после кончины.   
И на престол в славном Хастинапуре
Тут же взошел царь слепой Дхритараштра.
Старший из братьев своих Кауравов
Звался Дурьодхана, воин дурной был,
В мыслях - коварный, подлый душою.
Он невзлюбил своих братьев Пандавов.
Зависть, как змей его в сердце кусала:
Блеск их и слава, их ум и отвага –
В сердце его одержали победу.
Стали преследовать мысли повсюду:
Как погубить нелюбимых Пандавов?..

5. ПЕСНЯ – ПОЭМА О КОВАРСТВЕ ДУРЬОДХАНЫ.

Как-то однажды пришел к Дхритараштре
Сын Дурьодхана с коварною думой.
Змеем Дурьодхана в душу вползает,
Хитростью сети сплетает и лестью:
- Не понимаешь ты разве, отец мой,-
Пандавы жаждут желанья престола…
Был бы не слеп ты, твой брат младший Панду
Был бы не вправе всей Бхаратой править.
Дети теперь его к трону стремятся:
Спят и во сне видят право наследства…
Разве ты слеп, мой отец и душою –
Дважды на грабли свои наступаешь…
Кто тебе ближе, роднее – Пандавы,
Иль Кауравы? Твое ведь мы семя…
Кто тебе в старости будет опорой:
Пандавы или же мы, Кауравы?
Речью смущая отца Дурьодхана
Уговорил его вскоре отправить
Пандавов всех в Ванаравату скопом,
Будто на праздник… и там их оставить,
Не подпускать даже близко к столице,-
К вечному городы Хастинапуру…
Зла в этом нет, лишь одна добродетель:
Счастливы Пандавы будут и мирны…
Дети твои станут править в столице,
Внуки и правнуки станут нас славить!..
Но не сказал лишь о том Дурьодхана,
Что погубить всех Пандавов замыслил:
Заживо сжечь во дворце деревянном…

6. ПЕСНЯ - ПОЭМА О ПРАЗДНИКЕ В ВАРАНАВАТЕ.

Все в один голос твердили в столице,
Что в Варанавате праздник прекрасный
Скоро откроется, великолепьем
Может затмить он все праздники в мире.
Чистые сердцем Пандавы не знали,
Не было в мыслях о том вероломстве,
Чтобы в кострище, лишь ради корысти
Братья родные живьем их спалили…
И с Кауравами чинно простившись,
Тронулись в путь. С ними мать их, царица
Достопочтимая мудрая Кунти…
И горожане с почетом и честью
Их провожали, собравшись все вместе.
Мудрый Видура, советник Пандавов
Предостерёг, дав совет Юдхиштхире,
Так говорил, на беду намекая:
- Умного - умный поймёт с полуслова,
Легче отыщет дорогу к спасенью
И не грешно вспоминать дикобраза,
Что от огня под землей норы роет,
И не страшна ему вовсе уж будет
Месяца темная вся половина.

Прибыв на праздник, сказал Юдхиштхира:
Самое первое следует сделать –
Ход из дворца надо вырыть подземный,
Только потом станем праздновать праздник!..
Ночи и дни напролет землекопы
Ход из дворца прорывали подземный…

В наитемнейшие месяца ночи,
Выбрали ту, что темней не бывает
Слуги Дурьодханы так постарались,-
Вспыхнул дворец сразу весь, словно факел,
Но ожидая пожара Пандавы
Вышли из пекла по тайному ходу,
В лес уходили, шли долго и быстро
Без передышек и без остановок.
Мать же царицу, уставшую Кунти,
Попеременно несли в чащу леса…

А в Варанавате все люди – в печали,
В скорби безмерной все дни пребывали,
Сказано ж: горьким бывает то горе,
Если живые сгорают в пожаре,
Пусть даже нет у них вовсе достоинств,
Что ж говорить, если гибнут герои

Славные силой своей и отвагой,
Чести хранители, веры и правды?
Слезы тогда ту людей не иссякнут,
Горе их будет безмерным и долгим…

7. ПЕСНЯ – ПОЭМА О СКИТАНИЯХ ПАНДАВОВ.

Долго Пандавы ломились сквозь джунгли,
Царские их изодрались одежды
И, создавая одежды из лыка,
Стали отшельникам с виду подобны.
Долго ли, коротко ль в джунглях плутали,
Встретили вдруг небольшое селенье,
Стали в нем жить, положившись на случай…

Время пришло и представился случай:
Сам царь Панчалы открыл состязанье,
Где победителю дочь Драупади
Он обещал выдать в жены в награду!..

И попытать своё счастье решили
Братья, отправившись вместе в Панчалу:
- Будет победа, невеста женою
Станет нам. Царь же нам будет – союзник…


8. ПЕСНЯ – ПОЭМА О СОСТЯЗАНИИ ЖЕНИХОВ.

Чем было ближе к столице Панчалы,
Гуще толпа устремилась туда же…
Все женихи - в золотых колесницах,
Кто на слонах - в дорогих паланкинах,
Все женихи восхищенья достойны,
Но на Пандавов никто и не взглянет,
Что по дороге шли в скромных одеждах.
Кто-нибудь разве же мог догадаться,
Что и они к состязанью стремятся?
Виден ли жемчуг в ракушке сокрытый?
Виден ли пестик в бутоне закрытом?


Так незаметно шли они долго,
Вот и столица подобно чертогам
Царства небесного Господа Бога:
Благоухают сады и сверкают
Великолепьем дворцы и фонтаны…

Щедро гостей во дворце угощали.
Гости с дороги три дня отдыхали.
А на четвертый – с началом рассвета
О состязанье читали поэты
Громко стихи им певцы повторяли,
О состязанье спектакль разыграли
И, словно волны под солнцем сверкая,
Толпы шумели, восторг не скрывая,
Как на подмост поднималась стыдливо
Чья красота, даже солнце затмила,
К цепи достоинств своих приковала
Всех Драупади – от старых до малых…
И не смолкало толпы ликованье,
А между тем, началось состязанье…

Лук был большой и натянутый туго,
Цель высоко была поднята в небо…
К луку избранники разной походкой
Все подходили… одни – осторожно,
Тиграм подобны, идущим к добыче,
Тот, словно слон с величавой походкой,
Этот - срывался, как бык разъяренный…
Лук, как в насмешку людскому собранью,
То - вырывался из рук, то - поранит,
А у иного – не тронется с места,
Словно земля держит лук на запоре…

Из Кауравов всех на состязанье
Вышел Дурьодхана и словно на смех
Его стрела так и не полетела,
На тетиве, как мочало висела
И возле ног, как лягушка присела…
А Дурьодхана наш сел под навесом
Голову низенько, низко повесил…

- Что, неужели из всех, кто собрался,
Нет здесь героя? – народ волновался…
В этот момент из толпы очень шумной,
Вышел герой наш – прекрасный Арджуна,
Вышел спокойно, собой не гордился,
Только в почтенье царю поклонился…
Неторопливо взошел на помост он.
Тут зашумели все званные гости:
- Кто этот дерзкий такой оборванец?
Как он посмел выйти на состязанье?   
В пору ему собирать подаянье.
Разве достойный он в нашем собранье?

Только Арджуна их словно не слышит,
Вопли и склоки его не колышат.
И, тетиву без труда натянув, он
Цель поразил пятью стрелами к ряду.
Нет ликованью народа предела,
Слава Арджуны, как птица летела,
И Драупади гирляндой победы
Лично украсила плечи героя!..

9. ПЕСНЯ – ПОЭМА О ВОЗВРАЩЕНИИ ПАНДАВОВ.

Если мудр ты в одном, значит мудрый - во многом,
К Истине – в сердце начало дороги.
Древний закон не нарушил Арджуна:
Младший в рождении в брак не вступает,
Прежде, чем старший не женится брат твой…
Так рассудивши, он принял решенье:
Пусть Юдхиштхире невестою станет,
Словно небесный цветок – Драупади.


Весть о женитьбе весь свет облетела
И донеслась до ушей Дхритараштры,
Тронув слепого царя Кауравов:
-Сколь необычны судьбы перемены,-
Думал он,- сколь они многообразны!..
Мы всех Пандавов считали за мёртвых,
Заживо будто в пожаре сгоревших,..
Живы они, как ни в чем не бывало,
Женятся, слышу, на славных царевнах,
Надо скорей возвратить им полцарства –
Принадлежит ведь Пандавам по праву.
Бога гневить я уж больше не стану,
Пусть же скорее вернуться Пандавы.
Пусть Индрапрастха им станет столицей!..


Так возвратились герои Пандавы 
В земли отцов своих – доблестных предков,
И благороднейший стал Юдхиштхира
Царствовать мудро в своей Индрапрастхе!..
А Драупади ему подарила
Пять сыновей, землю преумножая
Славою, роскошью и красотою…
Люди о них свои песни слагали!..

10. ПЕСНЯ ПОЭМА О ЖЕНИТЬБЕ АРДЖУНЫ.

Были два друга: Арджуна и Кришна;
Были два воина: Кришна с Арджуной…
Дважды героев таких не рождает
Наша Земля и друзей нет подобных.
Кроме того, полюбилась Арджуне –
Кришны сестра, всех достоинств которой
Не перечесть. Её звали Субхадрой…

Ждать, да ухаживать,- не для героя,
Ждать – разве дело для воинской славы?
Вот и решил он похитить Субхадру,
Кришна по дружбе помог ему в этом:
Дал он Арджуне коней с колесницей…
Вот на глазах удивленной охраны,
Ловко Субхадру Арджуна похитил
И укатил в золотой колеснице
С нею в столичный дворец Индрапрастхи

Жизнь молодых стала столь же прекрасной,
Как превосходны лесные озера!..

11. ПЕСНЯ – ПОЭМА ОБ ИМПЕРАТОРЕ МИРА ЮДХИШТХИРЕ.

Слава о царстве Пандавов гремела,
И по земле разносилась, как песня,
Не было царства на свете чудесней,
Не было воинов более смелых.
В царствах иных беззаконья и войны,
Старцы бездомные и бесприютные,
Дети скитаются полуголодные,
Жены неряшливые и распутные…
Час наступил, чтобы в царство единое
Слились народы, а все беззакония,
Сами собой все уйдут - до единого,
После падения многопрестольного.
И собрались во дворце Юдхиштхиры
Разом владыки всех стран и народов
И возложили к подножию трона
Дружно венца свои – символ признания.
Так императором целого мира
Стал Юдхиштхира мудрейший из мудрых,
И прекратились все в мире раздоры,
И вся планета наполнилась счастьем!..

12. ПЕСНЯ – ПОЭМА О НОВОМ ЗАГОВОРЕ КАУРАВОВ.

Вынести славы Пандавов не в силах,-
Стал Дурьодхана бледнее вершины
Самой высокой горы в Гималаях…
Стал умолять он отца Дхритараштру
В Хастинапур пригласить Юдхиштхиру:
- Наш Шакуни – величайший мошенник
В кости его, без труда обыграет,
Этим лишив его царского сана,
Станет рабом он у нас, Кауравов
И все цари от него отвернуться…
Пусть Шакуни Юдхиштхиру проучит,
Если ж не так, то готов умереть я…

Речь Дурьодханы хитра и коварна,
Мысли плетет, как рыбак свои сети,
Наверняка знал: отец не откажет,
Если свой сын сам себе смерть закажет…
И согласился тогда Дхритараштра:
- Пусть будет так, сын, как ты пожелаешь…
И поскакали гонцы по дорогам –
Вести разносят по белому свету,
Что благороднейший царь Юдхиштхира
Скоро играть с Шакуни станет в кости,-
Милости просим гостей званных в гости,
В Хастинапур во дворец Дхритараштры…

А Юдхишдхира задумался крепко:
Сердцем почувствовал – это ловушка…
Но император не мог отказаться
От состязаний. И после раздумий
Всё ж он взошел на свою колесницу
И во дворец Дхритараштры поехал…

13. ПЕСНЯ – ПОЭМА ОБ ИГРЕ В КОСТИ.

Все проиграл Шакуни Юдхиштхира:
Шлем золотой в жемчугах и алмазах,
Много и много сокровищ несметных
И колесницу, как Солнце блеставшую,
Чудный дворец и могучую армию,
Царство своё, своих братьев возлюбденных
И Драупади свою ненаглядную,
А в довершенье азартного пыла
И сам себя проиграл Юдхиштхира!..
Все Шакуни проиграл император –
На кон и жизнь свою ставил в азарте!..

Полную чашу позора испили
И униженья Пандавы. В изгнанье
Были отправлены и Драупади,
И досточтимая славная Кунти,
Только Субхадру Арджуна оставил
На попеченье у славного Кришны.

И, миновав городские ворота,
В лес уходили в изгнанье Пандавы…
Полных тринадцать в изгнинии лет
Им суждено провестив наказанье.

14. ПЕСНЯ – ПОЭМА О ЖИЗНИ ПАНДДАВОВ В ЛЕСУ.

В зарослях джунглей шипенье змеиное,
Тигров рычание, рёвы слоновьи…
Жутко в лесу несказанно…Пандавы
К Солнцу с молитвой такой обратились:
- Око Вселенной ты, солнышко ясное,
Жизни подательница и веселия,
Мракогубительница милосердная,
Ты выпиваешь моря с океанами,
Чтоб оросить Землю тепленьким дождичком.
Ты все живое питаешь, лучистое,
Так поддержи, обогрей и утеши нас…

Солнце спустилось на землю лучистое,
Медный сосуд подарило изгнанникам,
Полное - явствами. До насыщения
Можно питаться,.. явства при этом
Не убывают. Он наполняется вновь – по желанию:
- Вот вам мой дар за молитвы горячие,-
Солнце сказало им всем на прощание
И поднялось снова на небо синее,
Ярко сверкая лучами лучистыми!..

И на поляне у речки бурливой
Дни коротали Пандавы в изгнанье…
Мудрый отшельник сказал им однажды:
- Если достигнуть вершин Гималаев,
То овладеешь волшебным оружьем,
Что принесёт непременно победу!..

Был удостоен отважный Арджуна
В доблести, в силе предстать и отваге
Перед лицом всемогущего Шивы
И получить грозовое оружье,
То, что сжигает огнем все живое
По всей земле при скончании века…

15. ПЕСНЬ – ПОЭМА ОБ ОКОНЧАНИИ СРОКА ИЗГНАНЬЯ ПАНДАВОВ.

По истечении срока изгнанья,
Братья надменные их – Кауравы
Не собирались сдержать обещаний:
Не пожелали вернуть Юдхиштхире -
Всё, чем бесчестно они завладели -
Царство, былое величье и славу:
- Не возвратим вам земли даже столько,
Где бы смогли, хоть иголку воткнуть вы,-
Так заявил Дурьодхана Пандавам –
Будете вечно скитаться в изгнанье!..
Так что война стала, как неизбежность…
И даже Кришны совет беспристрастный
К благоразумью и доброму миру –
Не урезонил дурных Кауравов
От вероломного их намеренья…
 
Пандавы все, совершив омовенье,
В царственные облачились наряды,
Мир известив о великом собранье,
В царском дворце царя-друга Вирата.
Он согласился помочь вернуть царство
Пандавам и, признавая царем Юдхишткиру, -
Мир известил о великом собранье.
И все владыки земли на собранье
Единодушно приняли решенье:
- Пандавы, выполнив долг благородства,
Право имеют вернуть царство силой!..

16. ПЕСНЯ – ПОЭМА  «ПЕРЕД БИТВОЙ».

Стали две армии друг против друга,
Словно бурлящие два океана,
Разъединённые узкой полоской -
На бранном поле большом Курукшетре.

Ночь миновала. С началом рассвета
Кришна с Арджуной взошли в колесницу
И, как в коротком мгновении ока –
Стали между двух враждующих ратей,
Так, чтоб Арджуна мог видеть два войска,
Что переполнены жаждою битвы…

Видел Арджуна во вражеском стане
Бхишму, который учил его с детства
Многим секретам владенья оружьем,
Там же он видел наставника Дрону,
Братьев двоюродных, дядю родного
Шалью, что ныне уж стал полководцем -
Военоначальником у Кауравов…
Сжалось от страшных, ужасных предчувствий
Даже бесстрашное сердце Арджуны:
- Да неужели уж так неизбежно
Братоубийство и кровопролитье?..
Не пожелал бы такой я победы,
Купленной кровью родных мне и близких.
Царство – во зло, коль пропитано кровью
Близких людей… Я сражаться не стану…
Лучше уж пусть я умру беззащитный,
Чем истреблять мне своих кровных братьев!..
И, обратившись за помощью к Кришне,
Он попросил, как у друга совета:
- Кришна, скажи мне, как друг, посоветуй,
В чем нынче долг мой? Не знаю, что делать…
Ум помутился от скорби и горя…

Кришна, украшенный знаньем ответил:
- Нет ничего выше битвы за правду,
Выше сражения за справедливость,
Выполни с честью свой долг, друг Арджуна;
Лучше погибнуть в сраженье героем,
Нежели трусом тебя посчитают.
Мысль нерешительного человека
Многоветвиста, отнюдь – не разумна.
Выполни долг свой, мой друг, без сомненья,
Без колебаний, как истинный воин!..

17. ПЕСНЯ – ПОЭМА О НАЧАЛЕ БИТВЫ.

Солнце взошло и с восходом Светила
Вмиг расцвело утро над Курукшетрой.
Слышались раковины боевые
И боевые гремят барабаны,
Кони заржали, слоны затрубили,
С грохотом мчались вперед колесницы,
Мир огласился весь звоном оружья.
Тучами стрелы затмили все Солнце,
Звонко мечи ударялись с размаху –
Бились о шлемы, щиты и доспехи.
Пеших – слоны беспощадно топтали,
Конных – клыками на землю кидали,
Лишь с наступлением тьмы прекращалась
Битва кровавая, чтобы на утро
Вновь разгореться ей с новою силой.
Солнце всходило и снова садилось,
Не было видно конца этой битвы.
Раненых стоны, победные крики,
По всей земле, словно громы носились.
Реки от крови багровыми стали.
С новою силою битва пылыла,
Жизни людей вновь и вновь пожирала,
Как пожираются травы сухие
Пламенем жара пожарищ нещадно…

18. ПЕСНЯ – ПОЭМА ОБ ОКОНЧАНИИ БИТВЫ.

Битва закончена. Воин последний
Из Кауравов живой оставался,
Воин по имени был Ашваттхаман.
В сумраке он незаметно подкрался
Тихо к поверженному Дурьодхане
И со слезами он молвил владыке:
- О, величайший, владел ты всем миром,
И вот один ты в пыли погибаешь,
Лишь в окруженье гиен и шакалов…
Где твое войско? Где все твои братья?
И уж никто не окажет вам почесть
И отомстить за тебя не сумеет…
Знай же, властитель мой, вырву победу
Я у Пандавов – их всех одолею.
Я отомщу за тебя и за войско
Что полегло  в этом страшном сраженье…

И, одаренный горячностью воин,
В лагерь Пандавов один устремился,
Где, с наступлением сумерек ночи
Воины – Пандавы сном крепким спали:
Лавры победы им трудно достались
И крепкий сон был им, словно в награду…

Здесь и задумал злодей Ашваттхаман:
Воинской чести законы нарушить –
Спящих убить под прикрытием ночи:
- Прочь, колебанья все! Прочь, все сомнения,
Живо за дело кинжал принимайся!..
И без пощады он, без сожаления –
Всех истребил, жажду мести насытив…
Живы остались Пандавы да Кришна –
Не было в лагере их этой ночью…
В знак завершенья злодейской расправы
Сжег Ашваттхаман шатры и навесы
И, к Дурьодхане под утро вернувшись,
Стал на колени и молвил такое:
- Мой властелин, коль душа твоя слышит,
Пусть возликует: враги все убиты…
Всех перебил их одною рукою!..

Утром Пандавы, когда вдруг узнали
О беспримерном жестоком злодействе
Долго скорбили. Сказал Юдхиштхира:
- Все мы - воистину судну подобны, 
Что, покорив все моря-океаны
В малой реке потонул в одночасье…

19. ПЕСНЯ – ПОЭМА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ.

Мир воцарился в стране Юдхиштхиры,
Царства земли - все слились воедино.
И приносилась великая жертва –
Жертва коня. Все властители мира
В знак подчиненья, склонились у трона
Всемиродержца – царя Юдхиштхиры.

Выбран был конь самый лучший на свете,
Весь изукрашен он был в самоцветы.
И поскакал конь – куда пожелает,
Следом за ним шло великое войско,
И все владыки покорно склоняли
Головы, венчанные короной,
Как знак признанья царя Юдхиштхиры.

20. ПЕСНЯ – ПОЭМА «ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ».

Годы прошли. Вот и к славным Пандавам
Мирные крылья свои простирала
Старость. Решили все братья Пандавы
Царство свое добровольно оставить:
Власть и корону они передали
Внуку Арджуны. Парикшит стал править
С честью, достойно всей Бхаратой славной.

Пандавы вместе с Царем Юдхиштхирой
Все вдохновенно ушли в Гималаи,
В эту обитель богов поднебесья.
С ними отправилась в путь Драупади…
Славен был жизненный путь их, но также –
Путь в Гималаи – не менее славен!..


Приложение 4.

ГИТОПАНИШАДЫ (108 шлок).

    108 шлок из «Махабхараты» («Гитопанишады») -
Литературно-поэтический перевод шлок с Санскрита.

1 - (1.1)
Дхритараштра увача
Дхарма-кшетре, куру-кшетре
Самавета юютсавах
Мамаках пандаваш чайва
Ким акурвата Саньджая?

Дхритараштра сказал:
«Что сделали, - скажи Саньджая, -
Мои и Панду сыновья,
Собравшись в месте поклоненья –
На Курукшетре для сраженья?»

2 - (2.7)
Карпанья-дошопахата-свабхавах,
Приччхами твам дхарма-саммудха-четах,
Яч чхреях сьян нишчитам брухи тан ме
Шишьяс те ахам шадхи мам твам прапаннам.

Угасло самообладанье,
О, Кришна, - свет моих очей,
Каков мой путь? – дай наставленье
Как властелин души моей.

3 - (2.11)
Шри Бхагаван увача:
Ашочьян анвашочас твам,
Прагья-вадамш ча бхашасе.
Гатасун агатасумш ча
Нанушочанти пандитах.

Господь сказал:
Произнося эти мудрые слова,
Скорбишь, но многие – при жизни мёртвы.
Истинно мудрые не скорбят
Ни о мёртвых, ни о живых.

4 - (2.12)
На тв эвахам джату насам,
На твам неме джанадхипах,
На чайва на бхавишьямах -
Сарве ваям атах парам.

И Я, и ты, и все цари,
Всегда в веках существовали,
И не бывать тому, что б мы –
Существовать вдруг перестали.

5 - (2.13)
Дехино  асмин ятха дехе,
Каумарам яуванам джара:
Татха дехантара-праптир
Дхирас татра на мухьяти.

Одна душа, как в детском теле -
Во взрослом, в старческом была:
И точно так – в иное тело
Войдёт она, - придёт пара.

6 - (2.14)
Матра-спаршас ту каунтея,
Шитошна-сукха-духкха-дах
Агампайино анитьяс
Тамс титикшасва бхарата.

Несчастье, счастье о, сын Кунти,
То – явятся, то сгинут в срок, -
Подобно сменам времён года, -
Не стоящих людских тревог.

7 - (2.20)
На джаяте мрияте ва кадачин
Наям бхутва бхавита ва на бхуях,
Аджо нитьях шашвато аям пурано
На ханьяте ханьямане шарире.

Для души, как смерти нет, так нет рожденья,
Не возникнув, не возникнут вновь и вновь,
Нерождённая, извечная, живая
И живёт со смертью тела всё равно.

8 - (2.22)
Васамси джирнами ятха вихая,
Навани грихнати наро апарани.
Татха шарирани вихая джирнанй,
Аньяни самьяти навани дехи.

Когда человек заменяет одежды,
Он старые скинет - для новых одежд.
Вот так и душа – ради нового тела,
Снимает, изношенное без надежд.

9 - (2.23)
Найнам чхинданти шастрани,
Найнам дахати паваках,

На чайнам кледаянтй апо,
На шошаяти марутах.

Не раздробить души оружьем,
Не размочить её в воде,
И ветер душу не иссушит,
И не сгорит она в огне.

10 - (2.27)
Джатасья хи Дхруво мритьюр,
Дхрувам джанма мритасья ча,
Тасмад апарихарье артхе;
На твам шочитум архаси.

Есть факт: кто родился, тот смертен,
Кто умер, - родиться опять;
Знай: смерть не заслужена скорби;
Смерть тела – рожденью, как мать.

11 - (2.30)
Дехи нитьям, авадхьо аям,
Дехе сарвасья бхарата, -
Тасмат сарвани бхутани,
На твам шочитум архаси.

Итак, о, потомок Бхараты,
Кто в теле на жизнь воплощён, -
Не может быть кем-то убитым,
Скорбеть не пристало о нём.

12 - (2.40)
Нехабхикрама-нашо асти,
Пратьявайо на видья те;
Св-алпам апй асья дхармасья
Траяте махато бхаят.

Идущий путём Бхакти-йоги,
В стремленье не знает потерь;
В минуту опасности – настежь
Ему потаённая дверь.

13 - (2.41)
Вьявасаятмика буддхир;
Экеха куру-нандана,

Баху-шакха хй ананташ ча,
Буддхайо авьявасайинам.

Кто к Истине идут – разумны;
Ясна их цель, хоть путь тернист,
Кто нерешителен, сын Куру,
Их разум столь многоветвист!

14 - (2.44)
Бхогайшварья-прасактанам,
Таяпахрита-четасам;
Вьявасаятмика буддхих, -
Самадхау на видхияте.

Чей ум богатством опьянён,
В когтях у наслажденья, -
Пригрел змею в уме своём, -
Врага богослуженья.

15 - (2.45)
Трай-гунья-вишая веда
Нистрай-гуньо бхаварджуна;
Нирдвандво нитья-саттва-стхо
Нирьога-кшема атмаван.

Три гуны у природы всей,
Из пут их выберись, Арджуна,
Мысль накопительства отринь
И утвердись в душе разумней.

16 – (2.46)
Яван артха удапане,
Сарватах самплутодаке,
Таван сарвешу ведешу –
Брахманасья виджанатах.

Коль годен малый водоём,
Так больший - и тем более;
Кто во Всевышнего влюблён, –
Владеет полным знанием.

17 – (2.59)
Вишая винивартанте,
Нирахарасья дехинах.

Раса-варджам расо апй асья, -
Парам дриштва нивартате.

От наслаждений воздержась,
Всё ж вкус в душе к ним остаётся.
Но, чувство премы испытав,
Душа к былому не вернётся.

18 – (2.62)
Дхьяято вишаян пумсах,
Сангас тешупаджаяте,
Сангат саньджаяте камах,
Камат кродхо абхиджаяте.

Объекты чувства созерцая,
Привязанность родится к ним,
Она приводит к вожделенью,
А вожделенье – гнев хранит.

19 – (2.63)
Кродхад бхавати саммохах,
Саммохат смрити-вибхрамаха,
Смрити-бхрамшад буддхи-нашо, -
Буддхи-нашат пранашьяти.

Гнев порождает заблужденье,
И память полностью затмит,
А с памятью уходит разум, -
Паденью полному грозит.

20 – (2.64)
Рага-двеша-вимуктайс ту,
Вишаян индрияйш чаран,
Атма-вишьяйр видхеятма, -
Прасадам адхигаччхати.

И, кто от чувств всех отрешился,
Отдав их под контроль души,
Тот милость Бога обретает, -
Ничто его не устрашит.

21 – (2.69)
Я ниша сарва-бхутанам,
Тасьям джагарти самьями;

Ясьям джаграти бхутани,
Са ниша пашьято мунех.

Пусть будет ночь у всех – для сна,
Разумным – ночь, для пробужденья;
Но в час, когда всем – пробужденье,
Для мудрых, - снова ночь пришла.

22 – (3.9)
Ягьяртхат кармано аньятра,
Локо аям карма-бандханах;
Тад-артхам карма Каунтея,
Мукта-сангах самачара.

Как жертвоприношенье Вишну,
Что б ты не делал – воздавай;
И цепи рабства о, сын Кунти,
Без сожаленья разбивай.

23 – (3.14)
Аннад бхаванти бхутани,
Парджаньяд анна-самбхавах,
Ягьяд бхавати парджаньо,
Ягьях карма-самудбхавах.

Всех кормят злаки из земли,
Дождём питается земля,
Дожди – плод ягьи совершенной,
А ягьи – наш священный долг.

24 – (3.21)
Яд яд ачарати шрештхас
Тат тад эветаро джанах…
Са ят праманам куруте,
Локас тад  анувартате.

И чтоб великий человек
Не совершал – идут за ним…
Какою мерой мерит он,
Такая ж – впору всем другим.

25 – (3.27)
Пракритех крияманани,
Гунайх кармани сарвашах;

Аханкара-вимудхатма,
Картахам ити маньяте.

В миру заблудшая душа,
Любое дело мнит своим;
Но это действуют три гунны,
Чтоб результат лишь был таким.

26 – (3.37)
Шри Бхагаван увача:
Кама эша, кродха эша
Раджо-гуна-самудбхавах,
Маха шано маха-папма
Виддхй энам иха вайринам.

Господь сказал:
- Всё это – похоть и, вступив
В союз - с греховной своей страстью,
Они рождают в сердце гнев
С всепожирающею властью.

27 – (4.1)
Шри Бхагаван увача:
- Имам вивасвате йогам
Проктаван ахам авьяям,
Вивасван манаве праха
Манур икшвакаве абравит.

Господь сказал:
- Мои нетленные слова
Я Богу Солнца показал,
А Вивасман открыл их Ману,
Икшваку – Ману передал.
28 – (4.2)
Эвам парампара-праптам
Имам раджаршайо видух,
Са каленеха махата
Його наштах парантапа.

Наука сокровенных знаний
Святым царям передалась,
Со временем же прервалась
Живой преемственности связь.

29 – (4.3)
Са эваям майа те адья
Йогах проктах пуратанах,
Бхакто аси ме сакха чети
Кахасьям хй этад уттамам.

Сегодня я, мой друг Арджуна,
Тебе о знании древнейшем
Поведаю и сокровенных -
Взаимосвязях со Всевышним.

30 – (4.6)
Аджо апи санн авьяятма
Бхутанам ишваро апи сан,
Пракритим свам адхиштхая
Самбхавамй атма-маяя.

Я нерождённый и нетленный
Господь – в непостижимой форме,
Всё ж таковым я воплощаюсь
С любовью – трепетной, как море.

31 – (4.7)
Яда яда хи дхармасья
Гланир бхавати бхарата,
Абхьюттханам адхармасья
Тадатманам сриджамй ахам.

Когда религии уходят
И воцаряются безверья,
Потомок Бхараты, тогда-то
Себя и проявляю я…


32 – (4.8)
Паритраная садхунам,
Винашая ча душкритам;
Дхарма-самстхапанартхая
Самбхавами юге юге.

Избавить праведных людей,
Злодеев уничтожить всех;
И принцип веры воссоздать
Являюсь я из века в век.

33 – (4.9)
Джанма карма ча ме дивьям
Эвам йо ветти таттватах,
Тьяктва дехам пунар джанма
Найти мам эти со Арджуна.

Кто сокровенную природу
Мою - в деяньях познает,
В предсмертный час свой о, Арджуна,
Меня всецело обретает.

34 – (4.10)
Вита-рага-бхая-кродха,
Манн-майа мам упашритах -
Бхаво гьяна-тапаса -
Пута мад-бхавам агатах.

Обретённому свободу,
Непривязанному к миру -
Я, любви моей дарую
Очистительную силу.

35 – (4.11)
Е ятха мам прападьянте
Тамс татхайва бхаджамй ахам,
Мама вартманувартанте
Манушьях партха сарвашах.

До которого предела
Всякий – путь Мой выбирает,
О, сын Притхи, по заслугам
Я его и награждаю.


36 – (4.13)
Чатур-варньям майа сриштам,
Гунна-карма-вибхагашах,
Тасья картарам апи мам,
Виддхй акартарам авьяям.

Я – четырёх сословий автор,
По качествам их воздаю,
Хоть Я – сословий всех создатель,
Сам, – ни в каком не состою.

37 – (4.34)
Тад виддхи пранипатена
Парипрашнена севая,
Уладекшьянти те гьянам
Гьянинас таттва-даршинах.

Несметных сокровищ познанья
Духовный Учитель хранит,
Смиренно Его вопрошая,
В служенье; Он – Знанье дарит.

38 – (5.18)
Видья-виная-сампанне
Брахмане гави хастини:
Шуни чайва шва-паке ча,
Пандитах сама-даршинах.

Дают – доброта с интеллектом
Общаться со всеми равно:
С брахманом, сабакоедом,
Собакой, коровой, слоном.

39 – (5.22)
Е хи самспарша-джа бхога,
Духкха-йоная эва те.
Ади-антавантах каунтея,
На тешу рамате будхах.

У чувств – истоки всех страданий,
Отчаянью они – венец.
У наслаждений есть начало,
 И есть, сын Кунти, им конец.


40 – (5.29)
Бхоктарам ягья-тапасам
Сарва-лока-махешварам, -
Сухридам сарва-бхутанам
Гьятва мам шантим риччхати.

Аскетизм и жертвоприношенье
Господу, Всевышнему Творцу, -
Увенчаются освобожденьем
От страданий вечных – по кольцу.

41 - (6.17)
Юктахара-вихарасья,
Юкта-чештасья кармасу,
Юкта-свапнавабодхасья,
Його бхавати духкха-ха!..

Пусть будут в меру и работа,
Еда и отдых, в меру – сон,
И, вдохновившись бхакти-йогой,
Все недуги изгонишь – вон!..

42 – (6.41)
Прапья пунья-критам локан,
Ушитва шашватих самах,
Шучинам шриматам гехе
Йога-бхрашто абхиджаяте.

Путь Истины утратив, йог,
Пожав всех благочестий всходы,
Придя с планет счастливых, вновь
Рождается  - в семье с доходом.

43 – (6.47)
Йогинам апи сарвешам
Мад-гатенантар-атмана,
Шраддхаван бхаджате йо мам, -
Са ме юктатамо матах.

Коль во Мне кто пребывает
С полной верой и с любовью,
С преданностью размышляя, -
Йога - истинно достоин.


44 – (7.3)
Манушьянам сахасрешу –
Кашчид ятати сиддхае,
Ятатам апи сиддханам, -
Кашчин мам ветти таттватах.

Из многих тысяч людей –
Один стремится к совершенству,
Из всех, достигших совершенства, -
Едва ль один познал Меня.

45 – (7.4)
Бхумир апо анало ваюх,
Кхам мано буддхир эва ча, -
Аханкара итиям ме, -
Бхинна пракритир аштадха.

Эфир и разум, ум и эго,
Огонь с водой, воздух с землёю, -
Во мне все восемь тех энергий, -
Я ими полностью владею.

46 – (7.5)
Апареям итас тв аньям,
Пракритим виддхи ме парам,
Джива-бхутам маха-бахо,
Яедам дхарьяте джагат.

Постарайся понять, сильнорукий,
Есть энергия, что всех превыше,
Их возможность себе подчиняя,
То – живые энергии – души.

47 –(7.7)
Маттах паратарам наньят,
Кинчид асти дхананджая,
Майи сарвам идам протам…
Сутре мани-гана ива.

О, всех богатств завоеватель!
Что в мире есть, - всё есть во Мне, -
Как жемчужины на нити…
Нет ничего, что сверх Меня.


48 – (7.14)
Дайви хй эша гуна-майи,
Мама майа дуратьяя,
Мам эва е прападьянте
Маям этам таранти те.

Не одолеть энергий мира,
И все усилия напрасны,
Но те, кто Мне себя вручает, -
Из-под её выходят власти.

49 (7.15)
На мам душкритино мудхах, -
Прападьянте нарадхамах,
Майаяпахрита-гья на,
Асурам бхавам ашритах.

Глупец неверующий тот, -
Последний самый из людей,
Чьё знанье выкрала природа,
Не верят Истинному Мне.

50 – (7.16)
Чатур-видха бхаджанте мам
Джанах сукритино Арджуна:
Арто джигьясур артхартхи
Гьяни ча бхаратаршабха.

Четыре вида из людей
Благоговейно служат Мне:
Кто любознательный, в беде,
Богатства ищущий, и мудрый.

51 – (7.19)
Бахунам джанманам анте
Гьянаван мам прападьяте,
Васудевах сарвам ити,
Са махатма су-дурлабхах.

Рождений много и смертей
Пройдут, наполнив душу знаньем,
Чтоб Господу предаться ей,
Но редкость – в ком душа такая.


52 – (7.25)
Нахам пракашах сарвасья,
Йога-мая-самавритах,
Мудхо аям набхиджанати
Локо мам аджам авьяям.

Не проявлюсь перед глупцами,
Им тайны не постичь моей,
От взоров их – Я, как покровом, -
Моей сокрыт энергией.

53 – (7.26)
Ведахам саматитани,
Вартаманани чарджуна,
Бхавишьяни ча бхутани,-
Мам ту веда на кашчана.

Было что, что есть и будет,
О, Арджуна, знаю Я.
Знаю все живые души…
Не познал никто меня.

54 – (7.27)
Иччха-двеша самуттхена
Двандва-мохена Бхарата,
Сарва-бхутани саммохам,
Сарге янти парантапа.

Из ненависти и желанья
Родится двойственность души,
Толкающая к заблужденью,
Чтоб жизнь в неведенье прожить.

55 – (7.28)
Ешам тв анта-гатам папам,
Джананам пунья-карманам,
Те двандва-моха-нирмукта,
Бхаджанте мам дридха-вратах.

Коль есть благочестий поступков запас,
И кто - прекратить греховность горазд,
Свободный от двойственных заблуждений,
Тот предался Мне - без сомнений.


56 – (8.5)
Анта-кале ча мам эва,
Смаран муктва калеварам,
Ях праяти са мад-бхавам
Яти настй атра самшаях.

Кто вспомнит только обо Мне,
В час смерти, тело оставляя,
Тот сразу, - в этом нет сомненья,
Моей природы достигает.

57 – (8.6)
Ям ям вапи смаран бхавам
Тьяджатй анте калеварам,
Там там эвайти каунтея
Сада тад-бхава-бхавитах.

О чём вспомянет человек
В час расставанья с бренным телом,
То состоянье бытия
Он достигает непременно.

58 – (8.7)
Тасмат сарвешу калешу,
Мам анусмара юдхья ча,
Май арпита-мано буддхир,
Мам эвайшьясй асамшаях.

Поэтому, мой друг, сражайся,
Но вспоминай, притом, Меня,
Сосредоточившись на Мне,
Достигнешь истинно Меня.

59 – (8.14)
Ананья-четах сататам,
Йо мам смарати нитьяшах,
Тасьяхам сулабхах партха,
Нитья-юктасья йогинах.

С постоянством кто помнит Меня,
От меня, не блуждая умом,
О, сын Притхи, достигнет Меня,
Ибо служит и ночью и днём.


60 – (8.15)
Мам упетья пунар джанма,
Духкхалаям ашашватам,
Напнуванти махатманах,
Самсиддхим парамам гатах.

И, сполна овладев Бхакти-йогой,
Мне, предавшись, Святая душа,
Никогда не вернётся обратно,
Где исполненный мук мир превратный.

61 – (8.16)
А-брахма-бхуванал локах -
Пунар авартино Арджуна,
Мам упетья ту каунтея,
Пунар джанма на видьяте.

Круговоротом в мире этом –
Страданья, смерть на всех планетах,
Но, Моего достигнув дома,
Вновь не родятся о, Арджуна!..

62 – (8.28)
Ведешу, ягьешу, тапахсу чайва,
Данешу ят пунья-пхалам прадиштам, -
Атьети тат сарвам  идам видитва, -
Йоги парам стханам упайти чадьям.

Кто служит с любовью и верою Мне, –
Превыше аскез и всех жертв алтарей, -
И всех благочестий и благодеяний –
Достигнет обители он изначальной.

63 – (9.2)
Ражда-видья, раджа-гухьям, -
Павитрам  идам уттамам;
Пратьякшавагамам дхармьям, -
Су-сукхам картум авьяям.

Вот Знание  – всех знаний – царь,
Вот Тайна - всех на свете тайн;
Познавший это в совершенстве, -
Приобретает вечный рай.


64 – (9.4)
Майа татам идам сарвам,
Джагат авьякта-муртина;
Мат-стхани сарва-бхутани,
На чахам тешв авастхитах.

Я проникнут во все творенья,
И сущее всё пребывает во Мне;
Я непроявленный - во всех проявленьях,
Но с ними не соприкасаюсь Я.

65 – (9.10)
Маядхьякшена пракритих,
Суяте са-чарачарам.
Хетунанена каунтея,
Джагат випаривартате.

Я созерцаю всё творенье,
Что неподвижно и в движенье.
И лишь поэтому, сын Кунти,
Так слажены все проявленья.

66 – (9.11)
Аваджананти мам мудха, -
Манушим танум ашритам…
Парам бхавам аджананто:-
Мама бхута-махешварам.

Глупцы глумятся надо Мной, -
На человеческий лик Мой…
Постичь невеждам не дано:
Я - сущему всему виной.

67 – (9.12)
Могхаша могха-кармано,
Могха-гьяна вичетасах, -
Ракшасим асурим чайва,
Пракритим мохиним шритах.

Обманувшись в надеждах своих
И в познаниях ложных природы, -
К атеистам приходят в тупик,
Или к демонам адским приходят.


68 – (9.13)
Махатманас ту мам партха,
Дайвим пракритим ашритах,
Бхаджантй анванья-манасо,
Гьятва бхутадим авьяям.

В Моей божественной природе,
Душа, обретшая приют,
Великой станет о, сын Притхи,
Служа источнику природы.

69 – (9.14)
Сататам киртаянто мам,
Атанташ ча дридха-вратах,
Намасьянташ ча мам бхактья,
Нитья юкта упасате.

И, воспевая обо Мне,
С решимостью стремясь ко Мне,
И, совершая поклоненья,
Всем сердцем предаются Мне.

70 – (9.22)
Ананьяш чинтаянто мам,
Е джанах парьюпасате,
Тешам нитьябхиюктанам,
Йога-кшемам вахамй ахам.

Не имея иного поклоненья,
И, поклоняясь только Мне,
С преданностью и без сомненья, -
Я защищаю их вполне.

71 – (9.25)
Янти дева-врата деван,
Питрин янти питри-вратах;
Бхутани янти бхутеджья,
Янти мад-яджино апи мам.

Поклоняясь полубогам,
К ним – и скатертью дорога;
Предкам – к предкам, духам – к духам,
А ко Мне, кто служит Мне…


72 – (9.26)
Патрам пушпам пхалам тоям,
Йо метбхактья праяччхати,
Тад ахам бхактий-упахритам –
Ашнами праятатманах.

Кто предлагает Мне листок,
С любовью, плод или цветок,
Иль воду – с преданностью, Я –
Всё принимаю, возлюбя.

73 –(9.27)
Ят кароши яд ашнаси,
Ядж джухоши дадаси ят,
Ят тапасьяси каунтея!
Тат курушва мад-арпанам.

Что б ты ни делал, что б ни ел,
Что б ни дарил - друзьям, родне,
И все топасьи о, сын Кунти! -
Как подношенье делай Мне.

74 – (9.29)
Само ахам сарва-бхутешу,
На ме двешьо асти на приях…
Е бхаджанти ту мам бхактья,
Майи те тешу чапй ахам.

Ко всем равно Я расположен,
Пристрастья, ненависти нет…
Но, кто с любовью служит Мне,
Они – во Мне и Я – в них тоже.

75 – (9.30)
Апи чет су-дурачаро,
Бхаджате мам ананья-бхак,
Садхур эва са мантавьях
Самьяг вьявасито хи сах.

Пусть даже, если человек,
Дурных поступков не лишён,
Без оскорблений служит Мне
С решимостью, - праведник он.


76 – (9.32)
Мам хи партха вьяпашритья
Е апи сьюх папа-йонаях, -
Стрийо вайшьяс татха шудрас, -
Те апи янти парам гатим.

Сын Кунти, также есть во Мне
Прибежище низкорождённым, -
Торговцам, женщинам, рабочим -
В смысл высшей цели посвящённым.

77 –(9.34)
Мам-мана бхава мад-бхакто,
Мат-яджи мам намаскуру,
Мам эвайшьяси юктвайвам,
Атманам мат-параянах.

Думай обо Мне, стань бхактой,
Поклоняйся Мне с почтеньем,
Поглощённый Мною - с тактом,
Стань душой  ты Мне в служенье.

78 – (10.8)
Ахам сарвасья прабхаво, -
Маттах сарвам правартате,
Ити матва бхаджанте мам,
Будха бхава-саманвитах.

Источник Я всех мирозданий, -
Они все из Меня исходят,
Учёный самых высших знаний,
Предавшись Мне, таким находит.

79 – (10.9)
Мач-читта мад-гата-прана,
Бодхаянтах параспарам,
Катхаянташ ча мам нитьям
Тушьянти ча раманти ча.

Их мысли – только обо Мне,
Их жизнь – служенье только Мне,
Неизъяснимое блаженство
У них – в беседах обо Мне.


80 – (10.10)
Тешам сатата-юктанам,
Бхаджатам прити-пурвакам –
Дадами буддхи-йогам там
Ена мам упаянти те.

Тем, кто с любовью служит Мне,
Дарую пониманье Я –
Оно их разум вдохновит
На то, чтобы прийти ко Мне.

81 – (10.11)
Тешам эванукампартхам,
Ахам агьяна-джам тамах,
Нашаямй атма-бхава-стхо
Гьяна-дипена бхасвата.

Им милость щедро окажу Я,
В сердца светильник привнесу,
И светом истинного Знанья
Невежества рассею тьму.

82 – (10.12-13)
Арджуна увача:
Парам брахма,  парам дхама
Павитрам парамам бхаван
Пурушам шашватам дивьям
Ади-девам аджам вибхум
Ахус твам ришаях сарве
Деваршир нарадас татха
Асито девало вьясах
Сваям чайва бравиши ме.

Арджуна сказал:
Высшая Истина и поддержанье,
Чистый, высший Господь запредельный,
Ты Величайший Бог нерождённый,
Все говорят о Тебе мудрецы;
Славит Тебя небожитель Нарада,
Также – Асито, Девало и Вьяса…
Лично со мной объясняешься Ты. 

83 – (10.41)
Яд яд вибхутимат саттвам,
Шримат урджитам эва ва,
Тад тад эвавагаччха твам
Мама таджо-амша-самбхавам!

Тебе бы следовало знать,
Что все прекрасные создания,
Как искры блеска Моего
И Моего очарованья!

 84 – (11.54)
Бхактья тв ананьяя шакья,
Ахам эвам-видхо Арджуна,
Гьятум драштум ча таттвена:
Правештум ча парантапа.

Кто с преданностью служит Мне,
Меня познает о, Арджуна,
Им также, как сейчас тебе:
Лицом к лицу, предстану я.

85 – (11.55)
Мат карма-крин, мат парамо
Мат-бхактах санга-варджитах,
Нирвайрах сарва-бхутешу, -
Ях са мам эти пандава.

Тем, кто, Арджуна, и работу
Пожертвует Мне и служенье,
Кто без врагов и скверной кармы, -
Дарую Я освобожденье.

86 – (12.5)
Клешо адхикатарас тешам
Авьяктасакта-четасам,
Авьякта хи гатир духкхам,
Дехавабхир авапьяте.

Достичь духовного прогресса
Даётся тем с большим трудом,
Кто к обезличенным привязан
Обеспокоенным умом.

87 – (12.8)
Майй эта мана адхатсва,
Майи буддхим нивешая,

Нивасишьяси майй эва,
Ата урдхвам на самшаях.

Сосредоточь свой ум на Мне,
И разум обрати ко Мне,
И вечно, в этом нет сомненья,
Ты будешь пребывать во Мне.

88 – (12.9)
Атха читтам самадхатум
На шакноши майи стхирам,

Абхьяса-йогена тато -
Мам иччхаптум дхананьджая.

Коль ум удерживать на Мне
Не можешь, дорогой Арджуна,
Тогда посредством бхакти-йоги -
Желать достичь Меня нетрудно.

89 - (12.10)
Абхьясе апи  асамартхо аси
Мат-карма-парамо бхава,
Мад-артхам апи кармани
Карван сиддхим авапьяси.

А если ты и бхакти-йоги
Не можешь также соблюдать,
Пытайся в часть Меня работой
Ты совершенства достигать.

90 - (14.4)
Сарва-йонишу каунтея,
Муртаях самбхаванти ях,
Тасам брахма махад йонир
Ахам биджа-прадах пита.

Все виды жизни о, сын Кунти,
Из лона матери-природы,
А Я – Отец, дающий семя –
Рожденья всех под небосводом.

91 – (14.26)
Мам ча йо авьябчичарена,
Бхакти-йогена севате,
Са гунан саматитьяйтан,
Брахма-бхуяя калпате.

Тот, кто Мне с преданностью служит,
Служенье искренне любя,
Три гунны все превосходя,
Тому и Брахмой стать - возможно.

92 – (14.27)
Брахмано хи пратиштхахам –
Амритасьявьяясья ча,

Шашватасья ча дхармасья,
Сукхасьяйкантикасья ча.

Имперсональный Брахмаджьоти –
Свет, исходящий от Меня,
А Я – нетленный и бессмертный,
Для счастья истинного Я.

93 – (15.5)
Нирмана-моха джита-санга-доша,
Адхьятма-нитья винивритта-камах,
Двандвайр вимуктах сукха-дхукха-самгьяйр,
Гаччхантй амудхах падам авьяям тат.

Преодолевшему никчемные общенья,
Престижи, заблужденья, вожделенья,
И двойственность - несчастия и счастья,
Достигнет: знанья, вечности, блаженства.

94 – (15.6)
На тад бхасаяте сурьо,
На шашанко на паваках;
Яд гатва на нивартанте,
Тад дхама парамам мама.

Светла обитель ни Луной,
Ни солнцем, ни иным огнём;
Обитель высшая Моя,
Для душ – спасительный маяк.

95 – (15.7)
Мамайвамшо джива-локе –
Джива-бхутах санатанах
Манах-шаштханиндрияни
Пракрити-стхани каршати.

Мои частички вечной жизни –
Живые существа во всём
Находятся в тяжёлой схватке
С чувствами тела и с умом.

96 – (15.15)
Сарвасья чахам хриди саннивишто
Маттах смритир гьянам апоханам ча,

Ведайш ча сарвайр ахам эва ведьо;
Веданта-крид веда-вид эва чахам.

Я в сердце всех живых существ покоюсь
Истоком Знанья, памяти, забвенья,
И через «Веды» искренним откроюсь;
Я – и знаток, и автор их ученья.

97 – (15.19)
Йо мам эвам асаммудхо
Джанати пурушоттамам,
Са сарва-вид бхаджати мам,
Сарва-бхавена бхарата.

Любой, кто без сомненья знает
Меня – Божественную Личность,
Тот Знанья все приобретает,
В служенье Мне, став безупречным.

98 – (18.42)
Шамо дамас тапах шаучам,
Кшантир арждавам эва ча,
Гьянам вигьянам астикьям, -
Брахма-карма свабхава-джам.

Самоконтроль и чистота,
Спокойствие, терпимость, честность,
Религиозность, знанье, мудрость, -
Вот украшенья Брахмана.

99 – (18.54)
Брахма-бхутах прасаннатма,
На шочати на канкшати,
Самах сарвешу бхутешу, -
Мад-бхактим лабхате парам.

Искорка Божья счастья полна,
Скорбь и желанья, оставив она,
Равно ко всем благоволит, -
Мне награждается правом-  служить.

100 – (18.55)
Бхактья мам абхиджанати,
Яван яш часми таттватах,
Тато мам таттвато гьятва,
Вишате тад-анантарам.

Поймёшь Меня таким, как есть Я,
Затем, уверуешь в Меня,
В смиренном, преданном служенье,
Войдёшь ты в Царствие любя.

101 – (18-58)
Мач-читтах сарва-дургани,
Мат-прасадат таришьяси,
Атха чет твам аханкаран, -
На шросьяси винанкшьяси.

И, осознав Меня, пройдёшь ты,
Сквозь все преграды на пути,
Но, если ж от Меня отступишь, -
Себя уже не обрести.

102 – (18.61)
Ишварах сарва-бхутанам –
Хрид-деше Арджуна тиштхати,
Бхрамаян сарва-бхутани
Янтрарудхани маяя.

Господь всех живых существ –
В обители их сердец,
Арджуна, Я – в них, как в машине
И правлю – куда кто решили.

103 – (18.63)
Ити те гьянам акхьятам -
Гухьяд гухьятарам майя,

Вимришьяйтад ашешена
Ятхеччхаси татха куру.

Всё тебе поведал Знанье
Сокровенное - ты знаешь,
Хорошо, обдумав это, -
Поступай, как пожелаешь.

104 – (18.65)
Манн-мана бхава мад-бхакто,
Мад-яджи мам намаскуру,
Мам эвайшьяси сатьям те,
Пратиджане прийо аси ме.

Думай обо Мне, служи Мне,
Поклоняйся Мне с почтеньем,
И, вне всякого сомненья,
Ты, мой друг, придёшь ко Мне.

105 – (18.66)
Сарва-дхарман паритьяджья,
Мам экам шаранам враджа,
Ахам твам сарва-папебхьо, -
Мокшайишьями ма шучах.

Оставь религии другие,
Себя, вручая Мне во всём,
От всех грехов тебя избавлю, -
Не беспокойся ни о чём.

106 – (18.68)
Я идам парамам гухьям,
Мад-бхактешв абхидхасьяти,
Бхактим майи парам критва,
Мам эвайшьятй асамшаях.

Сокровеннейшую тайну,
Кто другим раскроет эту,
Тот Меня приобретает,
И духовную планету.

107 – (18.69)
На ча тасман манушьешу
Кашчин ме прия криттамах,

Бхавита на ча ме тасмад,
Аньях приятаро бхуви.

Мне таких людей дороже
Среди слуг на свете нет,
И дороже быть не может, -
Кем украшен белый свет.

108 – (18.78)
Ятра йогешварах Кришно,
Ятра партхо джханур-дхарах,

Татра шрир виджайо бхутир,
Дхрува нитир матир мама!..

Где есть Кришна – Всевышний Мистик,
И Арджуна – лучший лучник,
Будь уверен: там – богатство,
Сила, нравственность, победа!..

Конец.

Приложение 5

ВИДЕНИЕ МАХАБХАРАТЫ.
Музыкальная ведическая драма
 
   В данной пьесе «Махабхарата» представлена, как современная мировая драма. Автор попытался максимально приблизить текст настоящей пьесы к оригиналу по смыслу и мелодике санскритских шлок (стихов).

               
   Действующие лица и исполнители:

Д х р и т а р а ш т р а, царь Кауравов слепой от рождения олицетворяет слепоту духовную нашего века безумия, лицемерия, стяжательства;
С а н ь д ж а я, ясновидящий мудрец при дворце царя Дхритараштры, живописец;
А р д ж у н а, прославленный легендарный воин-кшатрий династии Пандавов, ставший на путь нравственного, духовно очищения;
К р и ш н а, «Инструмент» Бога, давший наставления – Гиту (песнь Бога) Арджуне перед началом сражения на поле битвы Курукшетра;
Б х и ш м а, воин на стороне Кауравов против Пандавов, неодолимый, подобно всеперемалывающим современным средствам массовой информации, вся сила которых основана на насилии и сексуальном беспределе;
Д у р ь о д х а н а, старший сын слепого царя Дхритараштры, олицетворяющий собой все дурное, наподобие современных безумцев, одурманивающих себя всеми видами наркотиков;
А ш в а т т х а м а н, последний, ставшийся в живых воин, после великой битвы на поле боя Курукшетра;
В д о в а, женщина в черном, оплакивающая мужа, погибшего с великом сражении;
В сценах принимают участие воины, вдовы, ангелы.

                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

                КАРТИНА ПЕРВАЯ

На переднем плане сцены, в углу, установлен мольберт в виде треножника, на котором закреплен холст на подрамнике для работы художника. Художник Саньджая рисует картину. Он время от времени отступает от картины, рассматривая ее со стороны.
 
С а н ь д ж а я  (разговаривает сам с собой)  Картина получилась просто потрясающая. Я и сам не ожидал, что получится – истинный шедевр! (Ходит вдоль картины, скрестив руки у себя на груди.) В самом деле, картина получилась такая, как не от мира сего…Господи! Боже мой!.. Что всё это значит?! Мною написанная картина словно оживает?! (Ладонью дотрагивается до своего лба, трет виски, говорит в полголоса, успокаивая себя.) Главное спокойствие, ничего особенного не произошло. Однако же взгляните, люди добрые. (Обращается к зрителям, указывая касточкой на свою картину.) Полюбуйтесь, пожалуйста: герои моей картины идут прямо сюда, на сцену. Подскажите, что делать будем, если они сейчас все разом выскочат на эту сцену!.. Слышите: они уже бъют в барабаны?! (Слышится отдаленный гул барабанов и топот капыт лошадей, которые все усиливаются, словно приближаясь издалека.) Нет, не могу больше этого видеть и слышать! (Саньджая закрывает ладонями свои уши, хочет удалится, но его схватывают могучие древние воины,  и он оказывается перед лицом слепого царя Кауравов - Дхритараштры).

                КАРТИНА ВТОРАЯ

    Слепой царь Дхритараштра по совету своих мудрецов принимает Санджаю за всевидящего и приказывает Санджае рассказывать о том, что происходит на знаменитом поле битвы Курукшетре, как обладающего даром видения на далёком расстоянии. Санджая смотрит на свою картину и ясно видит поле боя Курукшетры, где происходит междоусобное братоубийственное сражение между Кауравами и Пандавами, и рассказывает о ходе битвы слепому царю Дхритараштре.
 
Д х р и т а р а ш т р а (обращается к Саньджае)
-Что сделали? – скажи, Саньджая,
Мои и Панду сыновья,
Собравшись в месте поклоненья –
На поле Куру для сраженья?
Пандавы ведь не шутки ради
Грозят мечом родному дяде?..
С а н ь д ж а я
О, царь - опора Кауравов!
О Дхритараштра, дело в том:
- Сокровище – рассудок здравый,
Но им владеет только тот,
Кто им владеет; и по праву
Арджуна стал на поле брани…

На сцене появляется колесница с воином-кшатрием Арджуной и возничьим Кришной.
 
А р д ж у н а  ( обращается к Кришне)
Друг Кришна, пока у врагов не в окружье –
Мне дай наставленье, я сверю оружье.
Меж вражеских ратей, как раз посредине,
Мою колесницу поставь между ними;
Там вражеские разгляжу я порядки,
Коль с ними нам биться начертано в схватке…
К  р и ш н а  (обращается к Арджуне)
По-твоему будь, друг Арджуна кудрявый,
Смотри, оцени: каковы Кауравы,
Но только прошу не для красного слова –
Меня не забудь – помни снова и снова.
Меня не забудь – как бы не было тяжко,
Со мною повсюду в одной будь упряжке…

Колесница презжает по сцене на некоторое расстояние и останавливается. Арджуна прикладывает ладонь к бровям, всматривается в даль.

А р д ж у н а  (обращается к Кришне)
Друг Кришна, я вижу: там деды и внуки,
Дядья, сыновья их – так смотрят жестоко.
И прочие все – так близки нам по крови,
Но в бой с нами насмерть идти все готовы.
Зачем убивать я сородичей буду?!..

Качает головой из стороны в сторону. Кладет руку на плечо Кришны, смотрит ему прямо в лицо, говорит с жаром:

Да лучше я сам лягу мертвым на поле –
За блага земные сражаться нет воли…
Пускай - Кауравы полны вероломства,
Все ж их истреблять – мой позор на потомства.
Мы жизнью самой наслаждаться не сможем,
Когда Дхритараштры сынов уничтожим.
Честней – без оружья и всякой защиты,
Испить свою чашу – быть тут же убитым!..

Решительно бросает свой лук и стрелы на землю, закрывает лицо своими руками.
Из глубины сцены выходят немного вперед Саньджая и Дхритараштра.

С а н ь д ж а я (обращается к Дхритараштре)
Вот выбросил лук свой Арджуна на поле,
Как видно, предался он Божеской воле.
В ладонях лицо - все слезами залито…
К чему ему стрелы и лук знаменитый?
К р и ш н а
(Кладет свою руку на плечо Арджуны, обращается к нему с дружеским наставлением.)
Да как перед битвою - битвы страшиться?
Сметенье такое - не красит Арийца.
А р д ж у н а (Обращаясь к Кришне, говорит уже более сдерданно.)
Да как же сражаться мне с Бхишмой и Дроной?
Ведь слава о них, как у Солнца корона!
Чем их убивать – столь великих деяньем,
Мне краше в безвестности жить подаяньем!..
К р и ш н а (Говорит Арджуне более решительным тоном.)
Пойми ты, Арджуна, проникнись до сути:
Враги уж без жизни, как сонные трутни…
Сейчас же и здесь, и не поздно, не рано –
На поле вот этом закончится драма,
Чтоб новыми красками сочно играя,
Открылась вновь пьеса – свежа и живая!..
Для духа нет смерти, как нет и рожденья,
И нет сновиденья, и нет пробужденья.
Как плащ, обветшавший свой, с радостью сбросив,
Мы, счастливо новый плащ с радостью носим.
Рожденый - умрёт, чтобы вновь народиться,
Кто мудрый, тому горевать – не годиться!..
Воитель, вступая в сраженье - считает:
- Сквозь битву – ворота распахнуты в рае!
И если от битвы откажешься правой –
Навеки расстанешься с честью и славой.
И скажут потомки: «Он струсил в сраженье»,
Потеряно будет к тебе уваженье!
Герою – победа  само пораженье,
Долой малодушье, вступая в сраженье.
Герой к наслаждениям вкус уничтожит,
Лишь только увидеть он Истину сможет.
И, их поборов – к высшей цели приходит:
Само свое сердце, даруя свободе!..
Душа же бессмертна в любом воплощенье,-
Так может ли смерть приносить огорченье?
Исполни свой долг, назиданье усвоив:
Героя рождает миг правого боя!
Убитый – достигнешь небесного сада,
А что ещё сердцу геройскому надо!..
А р д ж у н а
(Обращаясь к Кришне, говорит нерешительно, но спокойно и сдержанно.)
Друг Кришна, но если ты мне в назиданье
Превыше деяний всех ставишь познанье,
Тогда для чего, разуменьем богатый,
К столь пагубной сече толкаешь меня ты?
Мне мутишь сознанье искусною речью;
Ты прямо ответь мне: где благо я встречу?
К р и ш н а
(Встает во весь рост в колеснице, протягивая обе руки Арджуне, приглашая подняться и его, говорит убедительно, вдохновенно.)
Без дела никто не достоет блаженства,
Без праведных дел – нет пути к совершенству.
Поэтому – действуй, бездействию дело
Всегда предпочти и сражайся умело!
Коль истинно ты ни к чему не привязан,
Тогда делай то, что ты делать обязан!
А р д ж е н а (говорит взволнованно и страстно)
Друг Кришна, светла и ярка твоя милость,
Как зорькой восток вся душа озарилась!
Мне чужды отныне сомненья былого,
Исполню твое вдохновенное слово!
Приградой душа  моя уж не смутиться.
Возьму снова лук, чтобы с честью сразиться!
                Конец первого действия

                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

                КАРТИНА ТРЕТЬЯ

В глубине сцены установлен царский трон. Появляются царь Дхритараштра и ясновидящий мудрец Саньджая. Дхритараштра, держась за плечо Сандьджаи, усаживается на трон. Саньджая располагается рядом с троном на коврике в позе лотоса и рассказывает Дхритараштре о ходе сраженья на поле боя Курукшетра, находящегося вдали от Хастинапура. Ясновидещему Саньджае не представляет труда созерцать картину боя происходящего на большом расстоянии. По ходу его рассказа на сцене разворачивается действие, соответствующее повествованию.

С а н ь д ж а я  (Рассказывает Дхритараштре о происходящем сражении с большим воодушевлением, вселяя в расстроенное сердце царя уверенность в победе Кауравов.)
Кому ж неизвестно такое явленье,
Сколь Бхишма могучь, коль на поле сраженья!
И всякий, оружие бросив, не бъется,
При виде столь яростного полководца.
Ему не помеха и темень ночная,
Хоть многим она, даже ум затемняет…

На сцене появляется колесница прославленного воина Бхишмы. На поясе у него висит знаменитый меч, за плечами - лук и стрелы. Голова Бхишмы украшена золотым шлемом. На плечах его легкая накидка. На груди его, на руках и на голенях ног золотые защитные пластинки. Колесницей воина Бхишмы управляет возничий, сидящий впереди, на возвышении. Колесницу Бхишмы украшает флаг, на котором изображен Кама – бог любвию. Возничий с подобострастием и большим удовольствием обмахивает опахалом  Бхишму, ожидающего нападения врага.   
Появляется колесница прославленного воина Арджуны с его возничим Кришной. На колеснице Арджуны развивается флаг с изображением Ханумана (Существо с туловищем человека и с головой обезьяны.) Колесница Арджуны остановилась напротив колесница Бхишмы.

А р д ж у н а (обращаясь к Кришне)
Вчера мне в сраженье увидилось к ночи
Вся сила и мощь Бхишмы, видил воочью!
Как войско Пандавов мертвит и крававит:
Так слон тросниковые заросли давит…
И войско смертельно он все поражает,
Как пламя сухую траву пожирает…
А раны от нас он легко переносит…
Что делать нам, Кришна?
К р и ш н а
(Отвечает улыбаясь, но не сразу, но после небольшой паузы.)
Давай его спросим…
А р д ж у н а
(Некоторое время вопросительно смотрит на Кришну,  наконец встает в своей колеснице, поднимает руку, указывая в сторону Бхишмы, обращается к нему.)
Эй, Бхишма-герой, ты нам с Кришной поведай:
Как битву с тобой нам закончить победой?..
Б х и ш м а   (Отвечает неторопливо, с чувством  превосход-ства.)
За жизнь свою, честно скажу: я спокоен,
Пока этот лук мой  здесь, рядом со мною.
Но, если оружья лишусь боевого,
Легко свою смерть я приму от любого…
Когда впереди войска Пандавов дети,
Невесты их, брошу оружия эти!
Тогда ты, Арджуна, столь мощный и смелый,
Вонзи в мое тело калённые стрелы,
Повергнув меня, остальных всех преследуй
Так царство своё возвратишь ты с победой!..

 Арджуна едва заметным поклоном благодарит Бхишму, садится в свою колесницу в задумчивости. Кришна его успокаивает, кладет ему на плечо свою руку, о чём-то тихо говорит ему…
Саньджая и Дхритараштра все это время находились на сцене. Саньджая продолжает рассказывать царю о событиях, разворачивающихся на поле боя Курукшетре.

С а н д ж а я  (обращаясь к Дхритараштре)   
Вот с Бхишмой Арджуна и Кришна простились,
Воздав ему почесть, на хитрость пустились,
Так войско своё подготовили к бою:
Поставив детей и невест пред собою…

После этих слов Саньджая, перед колесницей Арджуны стали два ангела в образе невесты и ребенка и начали танцевать. Бхишма выбросил свой боевой лук и стрелы на дно своей колесницы.

Напали Пандавы на Бхишму седого,
Разили его в битве снова и снова…

Арджуна имитирует стрельбу из своего лука, используя вместо стрел цветы, которые вручил ему Кришна, как символ духовного Знания.

Но, залитый кровью и  корчась от боли,
Стоял, не покинул он бранного поля…

Бхишма получая поток цветочных стрел, реагирует так, будто этот цветочный дождь причиняет ему нестерпимые физические муки. Наконец, он не выдерживает, нарушает свое обещание, берет другой лук и стрелы, имитируя беспрерывную ожесточенную стрельбу по своему противнику Арджуне.

Лук новый, в бою этом Бхишмой добытый,
Сгорает, как в топке, стрелою прошитый.

Бхишма вынимает свой знаменитый мечь и начинает размахивать им с безумной неистовостью, оскаливая зубы и сверкая очами…

Как вихрь, раздувающий пламень – секира,
И сам он, как пламя в день гибели мира!..
Так воины в страхе на Бхишму глядели,
Что волосы дыбом вздымались на теле!..
 
Арджуна изображает смятение на своем лице. Он словно отмаивается руками от Бхишмы. Бхишма бросает свои лук и меч, выхватывает длинный дротик и начинает им жестикулировать так, словно мечет не копьё, а молнии. Арджуна наконец словно опомнился от полного смятения и возобновил стрельбу из лука своими цветочными стрелами.

Как молния вспыхнул в руке Бхишмы дротик,
Арджуна пять стрел ему выпустил – против,
И дротик расколот. Как это случилось,
Что молния на пять частей раздробилась?
И Бхишма оглушен был грохотом громким,
Смотрел, как безумный на эти обломки…

Сверкает молния, раздаются громовые раскаты и, дротик Бхишмы раскололся у него в руках на пять честей…

Б х и ш м а  (поднимая руки к небесам)
Врагов поразил бы я всех очень скоро,
Коль Бог не служил бы Пандавам опорой!

Руки у Бхишмы опустились, голова его беспомощно упала на грудь.

Как видно у жизни достиг я предела
И смерти моей, верно, время приспело…
С а н ь д ж а я  (обращаясь к Дхритараштре)
От стрел не искал Бхишма больше защиты,
Сквозь щит и броню многократно пробитый.
Арджуна, порывистый в схватке и в спорах,
В грудь Бхишмы метнул девять стрел златоперых.

Колесница Арджуны вплотную подъезжает к колеснице Бхишмы и Арджуна осыпает Бхишму лепестками и бутонами цветов.

Но Бхишма не дрогнул: спокойна вершина
Хотя у подножья трясётся равнина.
Воитель Арджуна в сраженье счастливый,
Метнул двадцать стрел он из лука Гондивы!..
В противнике двадцать пробил он отверстий,
Но Бхишма не дрогнул, исполненный чести…
Не дрогнул. Хоть хлынула кровь из отверстий.
И стрел оперённых вошло в него двести!..
Стоял не колеблясь, как мира основа,
Арждуна же, силою движимый новой,
Разбил его лук, удивлявший величьем,
Свалил его знамя совместно с возничим.
 
Арджуна взял из колесницы Бхишмы его лук и знамя. Положил их на сцену и осыпал все это лепестками цветов. Из колесницы вышел возничий Бхишмы и лег рядом с луком и знаменем, осыпанными цветочным дождем.

А Бхишма все новых приняв приношений,
Ни в чём не искал уж защиты в сраженье.
На землю нахлынули крови потоки,
В которых и ближний тонул и далёкий.

Арджуна осыпал лепестками цветов и Бхишму, и вокруг него, бросая пригошни цветов и в зрительный зал (цветы знания Истины).

Теряя колёса и оси, и дышла,
Сшибаясь в бою колесницы. И пришлый,
И здешний, в мученьях терзались.
Слоны в гущу всадников грозно врезались.

Колесница Арджуны движется вокруг колесницы Бхишмы, к колесница Бхишмы стоит на месте. Иногда колесница Арджуны задевает колесницу Бхишмы, и тогда раздаётся мелодичный звон колокольчиков.

Топча лошадей колесницы и конных.
И стрелы впивались в слонов разъяренных.
И падали в груду слоны друг на друга,
И рёвами их оглашалась округа.
И люди стонали, и лошади ржали.
И долы тряслись и вершины дрожали,
Пандавы на Бхишму исполнены гнева
Напали со стрелами справа и слева:
- Хватай, опрокидывай, бей в поясницу!-
Кричали бойцы, окружив колесницу…

Арджуна снова и снова осыпает Бхишму потоками цветов знания Истины.

И места не стало у Бхишмы на теле,
Где б стрелы, как струи дождя не блестели б: 
Торчали, как иглы средь крови и грязи,
Как на ощетинившемся дикобразе!..
Так Бхишма упал на глазах своей рати,
Упал с колесницы своей на закате.

Бхишма вышел из своей колесницы и лег на ложе из цветов.

К востоку упал головой, грозноликий –
Бессмертных и смертных послышались крики,
Упав на закате - на поле кровавом,
Он смелости, твердости придал Пандавам.
Но это, сильнейшего в роде – паденье,
Тогда Кауравов повергло в смятенье.
- То ствол, - причитали, - упал с колесницы,
Без меры отмерил он Куру границы.
От битвы губительной в страхе отпрянув,
Воители двух межусобленных станов…

Колесница Арджуны отвозится от колесницы Бхишмы на некоторое расстояние.

Они без щитов и воинственной стали,
Вкруг Бхишмы, известного воина стали…
К Бхишме подошли Арджуна, Кришна, Дурьодхана.
Друзьями он был окружен и врагами,
Как мира творец окружён божествами
Почтить храбреца, позабывши о месте,
Пандавы пришли с Кауравами вместе!..
Тогда, своему и враждебному стану
Он молвил:
Б х и ш м а  (простирая свои руки к небу)
Я вам докучать уж не стану,
Но виснет моя голова мне на горе:
На стрелах покоясь нуждаюсь в подпоре…
С а н ь д ж а я  (обращаясь к Дхритараштре)
Арджуна был доброму верен порыву:
Калёные стрелы достал и Гандиву.
И выстрелил доблесный, полный печали,
И стрелы под голову Бхишмы попали.

Арджуна выпускает из лука цветок, осторожно, барежно бросая его под голову Бхишмы.

Упёрлись в затылок ему опереньем,
И Бхишма, боровшейся долгим бореньм,
Доволен был этой подушкой походной,
Б х и ш м а  (обращается к Арджуне)
Арджуна, ты муж превосходный!..
- Ты волю постиг мою, - молвил он внуку,-
Хвала твоему благородному луку!..
Теперь я доволен, теперь я спокоен:
На ложе из стрел умереть должен воин!..
С а н ь д ж а я  (обрашаясь к Дхритараштре)
Затем Кауравам сказал и Пандавам,
Царевичам юным, царям седоглавым:
Б х и ш м а  (с чувством высокого достоинства)
С исполненным долгом пришел я ко благу:
На ложе из стрел с опереньем возлягу.
Лишь Солнце сокроет свой блеск за горами,
Сокроюсь и я, провожаемый вами,
Когда колесницы владетель багряной
Отправится к Солнцу в места Вайшраваны.
Покину я жизнь, как любимого друга.
Костер мне пусть станет последней супругой.
На ложе из стрел я взошел ради чести,
Теперь – на кострище со стрелами вместе.
А вы, кто всего мне дороже на свете,
От битв и вражды откажитесь о, дети!..
С а н ь д ж а я
И Бхишма дышал, как змея, проявляя
Спокойствие, тяжкую боль подавляя.
Б х и ш м а
Друзья,  Я калеными стрелами мучим,
Как будто охвачен я пламенем жгучим.
На ложе из стрел я лежу, ожидая,
Чтоб Солнце взошло и Луна моломая.
Мой рот пересох и горит мое тело;
Воды принесите – она охладила б…
С а н ь д ж а я
Арджуна взял лук свой победный – Гондиву,
Вложил он стрелу в тетиву, горделивый,
И вот, вокруг Бхишмы свершив круг почёта,
Стрелу вонзил в землю с сыновьей заботой.
И светлый источник забил в этом месте.
И влага явилась с прохладою вместе
И, жажду свою утолив той водою,
Старик вдохновился отвагой святою.
Деянье Арджуны так всех поразило
Невиданной, чистой, божественной силой.

На сцене появляются ангелы. Надевают Арджуне цветочные гирлянды на шею.

И Бхишма сказал ему перед кончиной:
Б х и ш м а  (приподнимая свою голову)
Не диво, что мужества стал ты вершиной.
Из смертных никто здесь тебе не подобен,
Коль, чудо содеять такое способен,
Как Брахма – Создатель, и Вишну – хранитель,
Оружье извечным владеет воитель!..
В сей битве победу одержат Пандавы –
Чисты, правоверны, воздержанны, правы!..
Да будет с кончиной моей мир народам,
Пусть мир будет в добром согласии с родом.
Брат с братом, открыто и радостно глядя,
И с сыном – отец, и с племянником – дядя.
Голова Бхишмы опускается и остается без движения.
С а н ь д ж а я
И, боль обуздав свою, праведник строгий,
Навеки умолк, поручив себя йоге…

Ангелы торжественно поднимают знамя Бхишмы с изображением бога любви – Камы, и уносят со сцены.
              Занавес.

                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

                КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

В глубине сцены на троне сидит царь Дхритараштра, рядом с ним на коврике сидит мудрец Саньджая продолжает свое повествование о великой битве на поле боя Курукшетре.

Д х р и т а р а ш т р а  (обращается к Саньджае)
Скажи мне теперь о, мудрец мой Саньджая,
Когда сыновей моих рать поражая,
Пандавы ее разгромили в той схватке,
Что сделали воинов наших остатки?..
С а н ь д ж а я
(Уже не в состоянии скрыть от царя Дхритараштры полное поражение Кауравов.)
О, царь Дхритараштра, из нашего стана
Бежали подруги и жены отважных.
Живыми, лишь братья – Пандавы остались,
И царствовать станут в столь царственном стане.
Им выпал для счастья и храбрости жребий,
Им здесь. На земле хорошо и на небе.
Дурьодхана ж с берега в озеро сходу,
Нырнул с колесницы в озёрную воду.
И сын твой Дурьодхана, царь всепобедный,
Уснул, окружённый водою озерной.
Пандавы ему говорили с усмешкой:
- Вставай и сражайся геройски – не мешкай!
Довел свое войско до битвы позорной,
И скрылся под тиной зеленой, озёрной…   
А он отвечает: «А как мне сразиться?
Где кони мои? Где моя колесница?
Могу ль я сразиться, врагом окруженный,
Друзей, и коней, и оружья лишённый?!
Но вашей обиды я вынесть не в силах.
Кого-то из вас в поединке сразил бы…
И если дадите на то разрешенье:
С Пандавом на палицах будет сраженье.
И вот, свой зеленый приют покидая,
Дурьодхана в единоборство вступает…

Появляется Дурьодхана, он шатается из стороны в сторону, словно пьяный. Проходит по сцене неуверенной походкой, опираясь на булаву в виде винной бутылки.

Едва в поединок вступил рукопашный,
Как бедра раздроблены палицей страшной.

Слышится пронзительный звук тормозов  современного автомобиля. Дурьодхана падает.

И сын твой упал и на поле печали
Слоны затрубили и кони заржали…
Раздаются звуки сирены скорой помощи.
Вокруг него хищников целая стая,
И воют шакалы, еду предвкушая…
Он умер, зарывшись в песок головою:
Не вынесло сердце шакального воя.
На бранное поле, лишь ворон летает,
Да чья-то вдова голосит, причитая:
В д о в а
Господь мой Всевышний,
Ужель не права я?!
Пускай оживёт он:
Без друга – мертва я…
Без друга не надо
Мне хлеба и крова!
Без друга не надо
Мне неба дневного!
Вез друга не надо
Мне вешнего цвета!
Без друга не надо
Мне счастья и света!
Не надо мне дома,
И поля, и сада!..
Без друга мне жизни
Не надо! Не надо!..
Пускай оживет он!
Без друга мертва я!
Господь мой Всесильный,
Уже ль не права я?!

Два ангела поднимают ее с земли, дают ей цветы, надевают цветочную гирлянду ей на шею и уводят ее с места трагедии за кулисы. Дхритараштра и Саньджая уходят со сцены. Затем,
Все актеры выходят на сцену для приветствия. Поднимается Дурьодхана. Все кланяются и уходят со сцены.
                Конец спектакля.

ГЛОССАРИЙ

1  Длиннорукий – в Ведах особый эпитет, символизирующий красоту, величие и милость благословения святых.          
2  Как свидетельствуют Пураны, царь Дашарадха был связан словом обета Кайкеи и тайным письменным обещанием её отцу, которое он подписал при заключении брачного договора, в котором он поклялся исполнить два любых её желания. На этом основании царица Кайкеи потребовала изгнать Раму из царства и возвести на трон своего младшего сына Бхарату. Связанный словом чести и верный своим принципам, царь вынужден был  изгнать Раму из царства, которого любил больше жизни. Чтобы отец не нарушил своего обета Кайкеи, Рама покинул родной дом и отправился в изгнание на 14 лет
3 Гандхарвы (санскр.) – небесные певцы и музыканты, предавшиеся райским наслаждениям.
4 Кашьяпа Муни  - один из прародителей людей на Земле.
5 Ришьяшринга – (санскр. риша – лань, шринга – рога лани), букв. человек с рогами лани.
6 Ашвамедха-ягья (жертвоприношение коня) – особое жертвоприношение, которое в Ведические времена совершались только царями. Выбирался царский конь с особыми качествами (по описанию Вед, в разделе карма-канда), которого предварительно отпускали на волю в сопровождении лучших воинов. Где ступал конь, та земля подвластна владыке коня. Согласно Пуран, помимо ашвамедха-ягья, царь Дашарадха провёл ещё жертвоприношение путра-камешти, которое было немее дорогостоящим, как ашвамедха-ягья, но требовали такого чистого жреца, как Ришьяшринга, который вырос, не ведая о существовании женщин, не знал даже родной матери.   
 7 Хотри – один из четыре главных священнослужителей при проведении  ягьи, именуемые: хотри, адхварью, брахман, удгатри. Хотри читают Риг Веду, адхварью возводит алтарь, делает подношения жертвенному огню и повторяет тексты Яджур Веды, удгари повторяет гимны Сама Веды. В обязанности самого сведущего жреца брахмана, входит наблюдение за правильностью ягьи.
8 Сома – сома – это вид растения, из листьев которого выдавливают сок и смешивают с молоком.
9  Индра – Бог небес
10 Ги – особый вид топлёного масла, приготовленного их молока священных коров.
11 Прасад – освещённая пища, предварительно предлагаемая Богу. Прасад подавался в изобилие всем, кто и сколько пожелает. Божественным пиром могли насладиться брахманы, аскеты, нищие, калеки, старики, женщины и дети. Считалось, что прасад - трансцендентный, и  не отличен от Божества. Вкусивший прасад, обретает ни с чем несравнимое блаженство, счастье и радость. Всюду виднелись целые горы прасада.  Множество людей получали в этот день Ашвамедха-ягьи, всё, чего желали.
12 Паяса - рис, приготовленный особым способом на молоке.
13 По ведическим представлениям древних Ариев, длинные руки, являются одним из верных признаков, величия человека.
14 Ракшасы – демоны-великаны, людоеды.
15 Марич и Субаха – великаны, охраняющие дворец десятиглавого страшного демона Раваны.
16  По авторитетным описаниям Вед, Вишвамитру в походах сопровождала одна акшаухини войск:  21870 боевых слонов, 21870 колесниц, 65610 всадников и 109 350 пехотинцев.
17 В древне-ведических трактатах по медицине сказано, что пища должна содержать шесть главных вкусов. За один приём пищи, человек должен ощущать одновременное наличие шести вкусов:  Солёных,  острых, горьких, кислых, сладких и вяжущих. Кроме того в пище должны присутствовать пять основных цветов: красный, жёлтый, синий, белый и чёрный.
18  Крита-юга  (Сатья-юга) – Золотой Век человечества
19  Адитьи – небожители, сыновья Адити
20  Дайтьи – асуры (демоны) – сыновья Дити
21  Кширода – молочный океан
22  Калакута или  халахала – исключительно ядовитый яд
23  Корова Сурабха в индуизме олицетворяет планету Земля.
34  Вот имена этих восьми слонов, призванных поддерживать Землю:  Айравата (или Айравана), Пундарика, Вамана, Кумуда, Анджнана, Пушпаданта, Сарвабхаума, Супратика.   
25  Драгоценные камни – Каустубха и Падмарага, по описаниям Вед, блистали на груди Вишну подобно Солнцу и Луне.
26  Варуни – в переводе с санск. буквально - вино.
27  По авторитетному писанию Вед, Дханвантари принёс на Землю науку врачеванию Аюрведу
28  Мохини – богиня, сводящая с ума.
29  Гаруда – огромная птица Вишну, с красными крыльями и золотым телом
30  Раджариши – один из четырёх классов мудрецов: девариши – божественный, брахмариши – святой, Раджариши – благородный, Махариши – великий. Вишвамитра по рождению был кшатрием (цари, военачальники, воины, руководители). В ведические времена всё общество делилось на четыре класса (варны) - брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры. Менять природу своей варны в обществе было невозможно. Вишвамитра изменил свою природу (из кшатриев стал брахманом) благодаря суровым аскезам, которые были не посильны для обычных людей.   
31  В Ведах говориться о возможности для праведников попасть на райские планеты после смерти: следует проводить священные жертвоприношения, совершать благочестивые поступки, заниматься благотворительностью. Но никому не дано прежде своей смерти, вознестись в обитель богов в этом теле.
32  Дикша   – посвящение, дикшит - посвящённый
33  Чандалы – это «неприкасаемые»,  ведущие животный образ жизни, грязные, прокажённые, дурнопахнущие, безумные бродяги.
34  Эта быстро произошедшая метаморфоза с Тришанкой, учеником Вишвамитры, описанная в Рамаяне с целью наглядной демонстрации, что смена варны в одной жизни, вызывает изменение духовного качества человека, но его внешнего облика.
35  Джанака – царь, отец Ситы
36  Имеется в виду Лук Шивы. По описаниям авторитетных источников Вед, существуют два легендарных божественных лука в мирозданье, содеянных искусным мастером Вишвакармой. Одним из них владел Шива, другим (знаменитые Суры) – Вишну; Суры Вишну способны были сокрушать целые города. Чтоб узнать: какой лук мощнее, Брахма устроил сражение между Вишну и Шивой. От громоподобного звука Суры Вишну, лук Шивы утратил силу, и, к великому своему изумлению,  Шива, он застыл на месте. Боги с трудом успокоили Шиву и признали, что оружие Вишну более могущественно.
37  Сита (санскр. борозда). По описанию Вед, у царя Джанаки не было детей, поэтому брахманы посоветовали ему совершить Холла-ягью. Для этого ему необходимо было плугом проложить борозду вокруг своего дворца. При этом он должен был щедро раздавать золото и подарки всем, кто встретится на его пути. Благодаря этому он обрёл превосходного ребёнка в борозде. Когда плуг встретил препятствие, при раскопке в этом месте обнаружили сундук, внутри которого находились сокровища и  девочка прекрасная, как богиня Лакшми. Джанаки сам воспитывал девочку во дворце. Однажды, когда ей было шесть лет, она самостоятельно зашла в алтарную комнату, открыла ларь со священным луком Шивы. Сита взяла лук и вышла с ним в сад, чтобы с его помощью достать прекрасные цветы, росшие в царском саду. Стражники увидели её с луком и буквально лишились дара речи, поскольку, этот ларь с луком, установленный на специальной тележке с восемью колёсами, закатили в алтарную комнату силачами. Маленькая Сита, с помощью лука, нарвала себе букет цветов и затем положила лук на прежнее место, как ни в чем, ни бывало. С тех пор Ситу все стали называть божеством. Царь Джанака принял такое решение: тот, кто поднимет лук Шивы, тот  станет её супругом. В противном случае, лучше ей оставаться незамужней, дабы не прогневить небожителей.
38  Царь Джанака отдал двум доблестным братьям Раме и Лакшману, двух прекрасных дочерей – Ситу и Урмилу. Урмила являлась родной дочерью царя Джанаки.
39  Во время церемоний свасты-вачаны брахманы с молитвами и гимнами щедро разбрасывают очищенный рис, призывая этим актом благосклонность богов к благоприятному проведению церемонии коронования Рамы.
40  Арием в царстве считался тот, кто наделён благородными качествами, соответствующими ведической культуре и традициям. Главное достоинство Ариев в знании истинной цели человеческой жизни.
41  Млечхами считались жители царства, не следующие законам, установленных Ведами.
42  Царь гандхарвов Читраратха  по описаниям Вед, был сказочно красив, статен, умён, ловок, силён, с твёрдой походкой, обладал длинными, удивительно красивыми руками.
43  По учению Вед, основными пороками Вед являются Вожделение, гнев и жадность.
44  Методы царского правления подразделялись - на прямые и косвенные. Косвенные методы правления: создание сети тайных агентов (для уведомления царя о намерениях доверенных и близких ему людей); прямые методы царского правления: личный объезд царём своих владений, опрос представителей провинций о положении дел на местах,  выслушивание личных бесед и разрешение различных тяжб.   
45 Айодхья и Видеха –  соответственно – столицы царей Дашарадхи и Джанаки. 
46 Придворная горбунья, прислужница царицы Кайкеи
47  Раху – Небесная планета. Согласно ведической астрономии, лунное затмение объясняется наличием планеты Раху, встающей между Землёй и Луной.
48  Каушалья - жена царя Дашарадхи, мать его старшего сына Рамы.
49  Кубиджа (санскр.) - горбунья
50 У царя Ариев был предусмотрен Зал Гнева, где его жёны могли безбоязненно выразить царю свой протест.
51  Говориться, что царь Дашарадха в эту драматическую минуту, напоминал могучего вожака слонов, Трубудху, который, увидев в джунглях одну из своих слоних, пронзённую ядовитой стрелой охотника, с горя потерял рассудок. 
52  В древневедической арийской цивилизации были принять считать наличие  десяти сторон света: Восток, Северо-восток, Север, Северо-запад, Запад, Юго-запад, Юг, Юго-восток, Зенит и Надир.
53 Территория Дандака расположена к югу от реки Годавари (царство Дандаков), потомков великого Икшвака. Территория с непроходимым дремучим лесом, кишащая змеями, хищными  свирепыми зверями и страшными чудовищами.
54 В Ведах есть знаменитая история о том, как Индра и Агни решили проверить царя Шаби, представ перед ним в образе ястреба и голубя. Голубь, в поисках спасения от ястреба, сел на колени царя Шаби. Ястреб потребовал от царя отдать ему его законную добычу, которая принадлежит ему по закону природы. Царь из чувства сострадания к голубю, попросившего царского покровительства, не выдал голубя ястребу, но обещал вместо этого, расплатиться с ним собственной плотью (по такому же весу, как голубь). Но сколько, ни клал своей плоти царь на чашу весов, голубь оказывался тяжелее. Тогда Шаби, встал на чашу весов, предлагая всего себя, в качестве обещанной платы. Довольные этим, Индра и Агни щедро вознаградили монарха, за такую его верность долгу и слову. 
55  Сутами называли детей, у которых отец был кшатрием (воином), а мать – из брахманического (жреческого) рода. Как правило, дети от подобных браков становились певцами или возничими царя. Сумата являлся одновременно и певцом и возничим царя.
56  В те давние времена, о которых повествует эпос «Рамаяна», по описанию авторитетных Вед, недра  Земли, удовлетворённые благочестивой деятельностью людей и их искреннему служению Богу, щедро одаривала их несметными сокровищами: золотом, жемчугами, драгоценными каменьями. 
57  Ги – особый вид топлёного  масла
58  Во время церемонии коронации на царство предполагалось, что восемь юных девственниц совершают умащение тел, участников обряда посвящения в императоры, благостной смесью порошков, в состав которых входит куркума.   
59  Сумантра –  сутама (сын  кшатрия и брахманицы) – певец и возничий царя Дашарадхи, был наделён привилегией, входить  беспрепятственно в царские покои. 
60  Сказано, что гора Кайласа излучает дивное сияние, подобно Солнцу. Кайласа считается жемчужиной Рая, обители  Индры (царя богов, носящий молнию). Красота дворца Рамы сравнима лишь с горой Кайласа и не поддаётся описанию. Говорится, что фасад украшали золотые барельефы. Изящная арка вырезана из кораллов с драгоценными камнями. Стены дворца инкрустированы самоцветами с нитями крупного жемчуга с золотыми цветами на стеблях их голубого хрусталя. В садах благоухали диковинные цветы. Воздух оглашался пением сладкоголосых журавлей и павлинов, гуляющих повсюду. Радовали глаз искусные скульптуры, беседки и скамейки с тонкой резьбой. Дворец, словно упирался своим куполом в небе, переливался драгоценностями и блистал подобно Солнцу и Луне. Дворец был наполнен благородными оленями, павлинами и певчими птицами. Сдесь же был удивительный слон, покорный лишь одному Раме.
61  В Пуранах говорится, что основным условием женитьбы царя Дашарадхи на Кайкеи, было его письменное обещание её отцу (царю Кайкею), передать царство будущему сыну Кайкеи.  Так, что не только устными своими обещаниями Кайкеи был обязан Дашарадха своей безысходности (как это описано в «Рамаяне» Вальмики), но чувство долга царя Дашарадхи имеют ещё более глубинные причины. Это, несомненно, усугубляет чувство бессилия царя Дашарадхи, до такой степени, что он вынужден был ни проронить, ни слова перед своим сыном Рамой, в столь ответственный момент коронования на царство.   
62  Дашарадха являлся императором мира в Золотую пору человечества
63  Если учесть точку зрения, бытующую среди сторонников Вишнуистского  учения о душе, что под Ситой разумеется душа (существующая вечно), то можно только предположить, сколь большое значение придавал автор «Рамаяны», этой мысли, высказанной устами Рамы.   
64  Шарабхи – по описаниям Вед, в давние времена в джунглях водились легендарные  могучие животные, силой превосходящие слона, тигра и льва вместе взятых
65  Суварчала – жена Бога Солнца
66  Раса – вкус, определённое настроение. Лила-раса - самое возвышенное развлечение  Кришны с  гопи – трансцендентный танец
67 Сьяндика – река в южных пределах Кошалы.
68  Сараью - река, протекающая через пределы Кошалы, знаменита удивительными цветами и цветущими садами по берегам.
69  По описаниям Вед, Ганга берёт своё начало  с небес, последовала затем в подземные области.  («гам», означает « движение», «ганг» - «протекающая через Землю»
70  Дерево ингуди – фиговое дерево,
71  Обвязывание корой через левое плечо, под правой рукой.
72  Река Ганга имеет множество наименование, одно из них - Джахнави
73  Земли Ватса – область земель, рассоложенная между великими святыми реками Гангой и Ямуной.
74  Киннары -  Большие деревья с необычными благоухающими цветами
75  Наги  (mesua ferres) – маленькое деревце с удивительными, красочными цветами
76  Шьям (чёрный) – гигантское  дерево ньягродха, на берегу священной реки Ямуны, с огромной раскидистой кроной с густой, тёмно-зелёной листвой, из-за чего этому знаменитому дереву дали имя Шьям. Оно величественно возвышается среди всех остальных деревьев.   
77  Ньяградха – гигантское дерево с огромной раскидистой кроной
78  Ююбы и саллаки – небольшие деревья с восхитительными  цветами, источающими необыкновенно тонкий, сладкий аромат.
79  Нага – легендарное полубожественное существо, с человеческим лицом и змееподобной телом.
80 Даршан - дарение взгляда (лицезрение)
81  Кошалы – Царство под властью царя Дашарадхи
82  Васвакасара – столица Куверы.
83  Намини – Небесный сад Куверы.
84  Уттара Куру – страна вечной красоты
85  Дидила – величайший представитель Солнечной Династии.
86  Нахуша – великий, легендарный представитель Лунной Династии
87  Ковидара – померанцевое дерево
88  ДЕСЯТЬ царских пороков, которые необходимо избегать: охота, азартные игры,
дневной сон, сладострастие, пьянство, гордыня, клевета, праздность, забавы (песни, пляски). ВОСЕМЬ типов людей, с которыми не следует дружить: лжецы, наглецы, клеветники, завистники, хулители, воры, оскорбители, несправедливые люди. СЕМЬ краеугольных камней власти: царь, министры, друзья, казна, территория, крепости, армия. ПЯТЬ типов укреплений: крепостной ров, высокий вал, тесно посаженные деревья, пространство, лишённое зерна или провианта, водовороты. ЧЕТЫРЕ пути к успеху: примирение, щедрость, сеяние разногласий, наказание кнутом. ТРИ ВИДА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ - деятельность ума, правление и сила совещания. ТРИ НАУКИ – Веды, наука земледелия, наука  искусства (художества, логика, этика).
89  Ракшасы – пожиратели человеческой плоти (людоеды)
90  Читра (санскр.)  Созвездие Девы, почиталось, как одна из жён Месяца.
91  Ракшаси - демоница, людоедка.
92  Равана – (букв. Ревущий) – Десятиглавый ракшас (демон-людоед).  Существует одно из мнений толкователей Вед, что десятиглавый Равана, является обладателем пяти женских и пяти мужских голов. Пять голов олицетворяют пять чувств (зрение, слух, вкус, обоняние, осязание).
93  Кумбкахарна – брат Раваны и Шурпанакхи, беспробудно спящий.
94  Здесь, вероятно намёк на то, что у человека, лишь одна душа - Сита (атма), другой души в теле человека быть не может.
95  Кроме души человека (атмы), рядом с ней всегда находится Сверхдуша (Параматма), которая всюду сопровождает душу – Ситу.
96  В Ведах говорится, что десятиглавый ракшас Равана, брат ракшаси Шурпанакху, узнав о такой её ужасной участи, поклялся жестоко отомстить обидчику. Он повелел своему племяннику, ракшасу Маричи, отправиться к хижине Рамы, приняв облик Золотого Оленя, увлечь Раму и Лакшмана в дебри лесные, а сам Равана, тем временем, выкрадет Ситу.
97  По Ведической традиции, существует некая планета Раху, которая время от времени, становится между Землёй и Солнцем, в результате чего возникает солнечное затмение.
98  Амрита – напиток бессмертия богов.
99  Имеется в виду, небожительница, Небесная Дева – Урваши, которая в гневе грубо оттолкнула ногой, своего возлюбленного. За это она была проклята им, и стала безобразной калекой, сильно припадая на ту ногу, которой грубо оттолкнула своего возлюбленного.
100   Сказано, что вся нечистая сила летает по ночам на шабаши и злодеяния.
101   Сказано, что у Раваны в колесницу были впряжены зелёные кони. Вероятно, это  намёк на употребление Раваном зелья, пьянящего напитка.
102  Наутро, не найдя в лесной хижине Ситы, Рама пре6дался неописуемому отчаянию, и упрекал Лакшмана, оставившего Ситу в одиночестве. Неожиданно они увидели умирающего царя ястребов, Джайтайю, который намеревался помешать Равану похищению Ситы, но был сражён демоном. Ястреб Джайтайю поведал братьям, что Ситу похитил десятиглавый Раван и унёс её на Юг. Он посоветовал братьям отправиться на берег озера Пампа, где в пещере скрывается повелитель обезьян Сугрива, утративший своё царство, который поможет отыскать Ситу. 
103  Царь обезьян. Сугрива заметил Раму и Лакшмана, и послал своего советника Ханумана, вызнать, что за гости явились к ним. Хануман имел способность принимать любые размеры и летать по воздуху. После беседы Ханумана с братьями, Рамой и Лакшманом, гости были приглашены к Сугриве. Выяснилось, что Валин незаконно и коварно захватил трон обезьян. Решили, что Сугрива поможет найти Ситу и одолеть Равана, а Рама своим необыкновенным оружием убьёт самозванца и злодея Валина. Так оно и вышло: Рама убил Валина, Сугрива стал царём обезьяньего царства. Огромное  войско обезьян и медведей отправилось в поход в поисках Ситы.
[104]  Ланка – большой дивный остров в Индийском океане, порос цветущими деревьями. Хануман издали увидел на нём высившиеся белоснежные дворцы. Весь дворец обнесен высокой крепостной стеной. Хануман опустился на один из трёх гор Трикуты, стал дожидаться ночи, чтобы сократившись в размерах, проникнуть в обитель Раваны.
 [105]   Камадхену (желаниями доящаяся) - по описаниям Вед, небесная волшебная «корова изобилия» Камадхену, необыкновенно красива (с павлиньим хвостом) доится исполнением желаний; принадлежала мифическому святому мудрецу Васиштхе. 
[106]  Мандодари - любимая жена Раваны., прославленная за своё добродетельное поведение. Она настойчиво советовала Раване вернуть Ситу её законному супругу Раме, но это было безуспешно. В некоторых отличительных, более поздних версиях поэтического эпоса «Рамаяны», высказываются предположения, что Мандодари выступает в качестве возможной матери Ситы (весьма трудно себе это представить). Хануман под неожиданным впечатлением, воспринял главную супругу Раваны Мандодари за Ситу, и, поначалу, проявил природные признаки обезьяньих повадок (взбирался на колону, подпрыгивал, вращался на месте, хватая свой длинный обезьяний хвост и т.п.). Но, поразмыслив, убедился, что ошибается в этом, поскольку, верная,  любящая Сита не могла находиться в покоях Раваны. Она скорее предпочла бы смерть, чем бесчестие… 
[107]   Кайласа (Кайлаша) – мифологическая гора. Говорится, что она является священным местом, где обитает Бог богатств Куберы и Бог Шива. Сказано, что Кайласа вся состоит из драгоценных камней, ослепительно сияя в лучах Солнца и Луны.
[108]  Испуганная, от неожиданного  оклика Ханумана Сита, успокоилась, когда он предложил именной перстень Рамы. Сита овладела собой и доверилась ему.  Хануман поведал ей о могучей рати обезьян и медведей, под предводительством Рамы, готового в поход против Раваны. Сита вынула из складок своей одежды драгоценный камень, и попросила передать его Раме: «Пусть он поскорее придёт мне на помощь».  Хануман ласково простился с Ситой, и прежде чем покинуть Ланку, он пожелал покарать ракшасов и ослабить мощь Раваны. Многие дворца превратил он в груды, в развалины и в пепел.
[109]  Махендра – священная гора на юге Гималаев.
 [110]  Сказано, что Хануман, не мешкая, немедленно отправляется к Раме, рассказывает о поисках Ситы и встрече с ней в ашоковой роще. Хануман вручает Раме драгоценный камень, который передала ему Сита, с надеждой ожидающая своего освободителя. 
 [111]  Рама, Лакшман и Сугрива выступили походом на Ланку. Сказано, что дрожала земля при движении рати. Пыль вздымалась к небу, затмевая солнечный свет. И вот перед войском Рамы расстилался океан, как неодолимое препятствие к Ланке. Рама обратился за помощью к божеству океана (Сагара), воздавая три дня и три ночи ему почести и вознося ему молитвы. На четвёртое утро владыка вод  Сагара явился ему в окружении своих жён (рек) и сказал: «Среди твоего войска есть искусный обезьяний зодчий по имени Нала; пусть он построит мост, а мои воды его поддержат. К исходу пятого дня мост был построен, воинство Рамы переправилось через океан и расположилось в лесистой долине Ланки. Когда Раван увидел на Ланке бесчисленное обезьянье войско, он пришёл в неописуемую ярость, и послал в стан Рамы своих советников Шуку и Сарану.  Советники рассказали Равану о необоримой силе обезьяньего воинства.
[112]  Ангада был послом к Равану от Рамы, он обладал способностью летать по воздуху. Ангада передал Равану предостережение, чтобы по-доброму вернул царевну Ситу. Иначе Раван будет убит в бою, а Ланка будет разорена до основания. Равана, охваченный гневом приказал схватить Ангаду, но тот стряхнул с себя его воинов и вернулся невредимым в воинство Рамы (улетел с крыши  дворца по воздуху).
[113]  По велению Рамы, всё обезьянье войско разделилось на четыре части.  Войско Нала идёт на приступ Восточных ворот Ланки. Войско Ангады осаждает Южные ворота. Хануман со своим воинством наступает на столицу с Запада, А Рама и Лакшман – с Севера. Остальное войско во главе с Сугривой штурмуют стены столицы.
[114]  Индраджит – (букв. Победитель Индры) – сын Раваны, получивший от Брахмы дар - быть невидимым.
[115]  Гаруда - огромный золотокрылый орёл, повелитель всех птиц, возничий Бога Вишну, спустился с небес на поле боя. По описанию Вед, мать Гаруды Вината, жена прославленного Кашьяпы враждовала с другой его женой Кадру, прародительницы змей. Гаруда унаследовал от своей матери лютую ненависть к змеям.
[116]  Рама пощадил Равана, оставив его живым, но заставил его посыпать голову горстью земли и дать обещание Вернуть Ситу и не брать в руки оружия.
[117]  Свахасванка – самая старшая по возрасту жена Раваны, которая, переодевшись нищенкой, отправилась разбудить Кумбхакарну, чтобы ему сразиться с Рамой. Кумбхакарна брат Раваны, отличался тем, что спал беспробудным сном, и лишь изредка он просыпался, чтобы утолить голод.
 [118] Ангада – имя племянника царя обезьян Сугривы.
[119]  Мир воцарился. Зло рассеялось. Сита прощает всем подневольным ракшаси, забывая о своих злосчастных мучениях. Рама сообщает Сите, что отомстил Равану за оскорбления, убил его, как злодея. Но Сита не может быть принята, как супруга: ведь Раван касался её, осквернял её своим взглядом, желая её. В доказательство своей невиновности, Сита взошла на костёр. Сам Бог Агни вынес её из огня, пламя не коснулось её, доказывая безгрешность её перед Рамой!.. Рама обнимает Ситу и они на летающей колеснице Пушпаку вместе с Лакшманом и друзьями отправляются в родную Айодхью. Бхарата передаёт брату Раме правление. Рама венчается на царство. 

Список литературы:

Рамаяна. Древний эпос. Литературное изложение В.Г. Эрмана и Э.Н. Тёмкина, М., 1965; Махабхарата, Рамаяна. М., 1974; Гринцер П.А., Махабхарата и Рамаяна. М., 1970;
Арийский эпос. Сигачёв А.А., РГБ, Информкультура, Литературно-художественный исследовательский проект, с. 3-6, М., 2013
Рамаяна. Вальмики. Перевод с англ. Джагадьони, Можайск, «Истоки», 1999.
Мифы древних славян. Сост. А.И.Баженова. – Саратов, «Надежда», 1993.
Мир славянских богов. А.И.Асов, М. «Вече», 2002.
Мифы в искусстве: старом и новом: Историко-художественная монография. (по Рене Менару). – М.: «Современник», 1993.
Священные прародины славян. А.И.Асов, «Вече», 2002.
Энциклопедия русских преданий.  Е.А.Грушко, Медведев Ю.М., М.: Изд-во «Эксмо-пресс», 2001.
Русь гиперборейская. В.Н.Демин, М. «Вече», 2002.
Памятники литературы древней Руси. Составители: Л.А.Дмитриева, Д.С.Лихачева, М.: «Художественная литература», 1982.
Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3-т. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Р76 Филол. Фак. С.-Петерб.гос. ун-та, 2002.   
Язычество и древняя Русь. Е.В.Аничков, СПб., 1914.
Былины. М.: «Гослитиздат», 1954.
Учебник языка хинди. О.Г.Ульциферов, В.И.Горюнов, З.М.Дымшиц, М.: ИД «Муравей-Гайд», 1999.
«Шримад-Бхагаватам» (тт.1 – 10), М.: «Бхактиведанта Бук Траст», 1986.
Ученье Шри Чаитанйи. Свами Прапхупада. М.: «Бхактиведанта Бук Траст», 1986.
Русские Веды. А.И.Асов, М., 1992.
Народные русские легенды. А.Н.Афанасьев, Казань, 1914.
Народный календарь примет, обычаев и поверий на святой Руси. СПб., 1911.Сказание русского народа. А.Е.Бурцев, М., 1910.
Языческая символика славянских языческих ритуалов. М.,1978.
Религия древних славян. Е.Г.Кагаров, М., 1918.
Славянская и российская мифология. А.С.Кайсаров, М., 1810.
Праславянская письменность. Энциклопедия русской мысли. (Результаты дешифровки), Г.С.Гриневич, М., «Общественная польза», 1993.
Русский богатырский эпос. А.М.Лобода, Киев, 1896.
Древняя российская история. М.В.Ломоносов, Ч.1-2 СПб., 1766.
Язычество в православии. Г.А.Носова, М., 1975.
Рукописное наследие древней Руси. Л., 1972.
Русские народные сказки, легенды, предания. М., 1999.
Язычество древней Руси. М., 1988.
Сказания русского народа. И.П.Сахаров, СПб, 1885.
Славянская мифология. М., 1995.
История русской этнографии. С.А. Токарев, М., 1966.
Славянские древности. И.Й.Шафарик, М., 1837.
Сказание о русской земле. А. Д. Нечволодов. Книга первая., Спб, 2003
Древняя история казачества, Е.П. Савельев М., «Вече», 2008, с. 24

Список приложений.

Приложение 1. Сравнительный древне-ведический словарь
Приложение 2. «Махабхарата» (фрагменты).
Приложение 3. «Гитопанишады». 
Приложение 4.  Рамаяна.
Приложение 5.  Видение Махабхараты.


ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора вместо предисловия………………………….………………..............3
Сравнительный древне-ведический   ……………….………………...................9
Рамаяна ……………………………………………………………………………58
 «Махабхарата» (фрагманты) ………… ……………………… …….................164
 «Гитопанишады» (108 шлок). …………………………………………………..176
«Видение  Махабхараты»  (драматическая пьеса)  ………………………........200
Глоссарий…………………………………………………………………………209
Список Приложения………………………………………………………………………217