16
Как-то перед разводом ко мне подошёл лейтенант Иванов, полковой секретарь комсомола. Он задал такой знакомый мне вопрос - Ты, говорят, хорошо рисуешь? - Ну, есть немного, - ответил я. - Что-то про комсомол надо нарисовать? Оказалось, что наша новая столовая готовится к приёмке-сдаче и зал, где будет проходить приём пищи, необходимо разрисовать, чтобы столовая не выглядела серым, казённым помещением. Долго я не раздумывал, мне порядком надоело командовать траншейной бригадой изо-дня в день, хотелось сменить род деятельности. К тому же, я сразу понял, что эта работа предполагает некую свободу действий, что мне конечно же было по душе. -Я не против, договаривайтесь с моим начальством, только мне помощники будут нужны, я их сам подыщу, - ответил я лейтенанту. Лейтенант кивнул и пошёл в сторону комбата. Разговор у них состоялся короткий и напряжённый. Судя по тому, как лейтенант нервно отошёл от комбата, разговор состоялся не в его пользу. Но уже через несколько минут, когда комбат уже произвёл развод, направив меня как обычно на очередную траншейную работу, лейтенант вернулся, но не один, а с замполитом части. Замполит, человек с несуразной фигурой, на котором форма сидела, как на корове седло, на самом деле был человеком жёстким, этаким "железным Феликсом",и его многие офицеры побаивались. Не дойдя до комбата несколько метров, он окликнул его и жестом приказал подойти. Впервые я увидел, как рослый комбат,вдруг стал как бы меньше ростом. Он замер перед замполитом, а тот стал ему что-то жёстко выговаривать. Потом комбат вызвал меня из строя. Когда я приблизился, он сообщил, что я временно поступаю в распоряжение лейтенанта Иванова. Вместе с Ивановым мы прибыли в штаб и зашли в кабинет замполита. Разговор пошёл об оформлении столовой, в котором замполит спросил, что мне необходимо для работы. Я сказал, что вначале посмотрю на месте, сделаю замеры, а потом письменно укажу, что мне необходимо для оформления. Так же я уточнил вопрос о помощниках. Замполит дал добро, выбрать любых, кто мне будет необходим, потом будет составлен приказ и на меня, и на помощников. В столовой я обмерил стены, прикинул в уме, что будет лучше выглядеть - или разрисованные стены, или же большие панно с сюжетной живописью. Был у меня сосед, дядь Валера - полуспившийся художник, который рисовал афиши в кинотеатре. Я часто бывал в его пыльной, захламленной мастерской в здании кинотеатра, и наблюдал за его работой. Дядь Валера, хотя и был пьяницей, но дело своё знал и частенько рассказывал и показывал мне некоторые секреты и нюансы изобразительного творчества. Теперь пришла очередь ими воспользоваться. На заднюю стену я решил не вешать панно, а разрисовать её, используя какой-нибудь сюжет, а все остальные стены выкрасить в подходящий, только не в казённый цвет, а на них разместить большие панно. Предстояло подумать над тематикой. Для этого я пошёл в библиотеку и засел там часа на два. Вечером после ужина я ходил по расположениям батарей, интересуясь, кто имеет хоть какое-то отношение к изобразительному творчеству и после долгих мытарств, мне всё же удалось отыскать двух подходящих пацанов, которые до армии держали в руках и карандаш, и кисть. Я вспомнил "художника" Птицына из учебки, и решил не дразнить судьбу, устроил пацанам небольшую проверку, с которой они, вобщем-то справились. Помимо рисования нужен был ещё специалист по изготовлению панно и для этой цели я решил задействовать своего проверенного товарища Лёху Будникова, поинтересовавшись конечно, как у него обстоят дела с плотницким и столярным делом. Лёха заверил меня, что рождён с топором и рубанком в руках, и я ему поверил на слово, и в общем-то не ошибся.
В клубе нам выделили помещение, куда были доставлены через несколько дней инструменты и необходимые материалы. В какой-то момент мне стало даже как-то не по себе, что я развернул такую бурную деятельность, но я понимал, что для того, чтобы было хорошее продолжение, необходимо блестящее начало. К тому же замполит, видя, как я взялся за дело, проникся ко мне уважением и незамедлительно выполнял все мои просьбы. Просьбы мои касались в основном необходимых материалов, красок, оборудования, но были ещё хитро вплетённые просьбы "шкурного" интереса. Они касались нашей свободы. Мне удалось убедить замполита, что присутствие на построениях и разводах, которых требовал комбат, крадёт наше рабочее время и вскоре мы игнорировали полностью и комбата, наряды и прочий распорядок дня. Но наивысшей сверхнаглостью было то, что мне удалось запудрить мозги замполиту по поводу явки на построение перед отбоем. Я мотивировал тем, что клуб находится далеко от расположения части, а работать иногда надо будет сверхурочно, это искусство, и не всегда можно оставить незаконченную работу на потом. И с этим замполит согласился, а я понял, что стал манипулятором сознания уважаемого человека. Но угрызения совести меня не мучили, тем более я это делал во имя нашей комфортной, свободной жизни.
Вскоре наша мастерская превратилась в эдакий вертеп, к нам постоянно кто-нибудь забредал, как на огонёк, кто-то просил оформить дембельский альбом, кто-то приходил отметить свой день рождения, кто-то просто посидеть,поглазеть, отдохнуть от надоевших будней. Себе я тоже приготовил альбом, но оформлять не спешил, считая что времени у меня ещё достаточно.
Тематику для оформления столовой я избрал не совсем обычную. Чаще всего в солдатских столовых использовалось примитивное изображение, связанное с темой еды, в перемешку с армейско - патриотическими плакатными изображениями, подкреплёнными высказываниями известных политиков - не столовая, а какой-то полусъедобный идеологический храм. Я пересмотрел массу материала в библиотеке и остановился на изображении ярких сказочных сюжетов, выполненных в одном стиле. Правда пришлось долго убеждать замполита, его идеологические мозги с трудом развернулись в сторону признания того, что солдату будет приятнее принимать пищу в сказочной обстановке, нежели в коммунистически - патриотической. Сошлись мы на том, что я оформляю столовую так, как считаю нужным, а после окончания, мне предстоит работа на плацу, по оформлению праздничной трибуны и других армейских атрибутов. Я понял, что до конца службы переквалифицировался полностью в художники, но пока не понимал, плохо это или хорошо.