Знак Божий
Из серии: «ВАЛААМСКИЕ БЫЛИ»
Знак Божий
Рассказ
+
Событие, о котором хочу поведать, произошло в конце 20-го века в годы, когда главными лозунгами страны были: «демократия», «гласность», «ускорение». Когда повсюду объявлялись «зоны трезвости», а народ массово умирал от разных суррогатов спиртных. Смутное было время. Объявленная свобода обратилась вседозволенностью. Совесть и порядочность заменялись деньгами. Но несмотря, ни на что основная часть общества жила надеждой на лучшие перемены. И, казалось, никто не желал развала страны нашей. Потихоньку начали возрождаться монастыри, открывались чудом выжившие во времена «мерзости запустения», церкви. Истерзанные и потерянные души людские потянулись к Богу.
Вот в этот период и случилось то, о чем хочу Вам рассказать. Сам я не был участником события, поэтому и пишу, как лицо стороннее, по рассказу мамы своей Зинаиды Владимировны.
Валаамская больница располагалась в те времена во внутреннем каре, рядом со Спасо-Преображенским собором. Окна женской палаты, в которой находились на излечении две поселковые женщины, как раз смотрели на главный вход в храм. Начало апреля. Время – за полночь. На улице темно, только снег белеет, да редкие электрофонари отсвечивают, разгоняя темноту по углам. Ветер воет за окном – частый наш гость и хозяин - гонит поземку по спящей улице. Пелагея, задремавшая некрепким сном, вдруг проснулась среди ночи, будто очнулась от недолгого забытья. Ухо уловило за окном, через приоткрывшуюся форточку, несмолкающий шум ветра и какое – то нарастающее дивное пение, такое доселе неведомое, или давно забытое. «Чудится что-ли?» - подумала она. Всё тело ломило от постоянных старческих болячек и прицепившегося гриппа. Пелагея не без труда добралась до окна и посмотрела на улицу. Перед чернеющим невдалеке храмом она увидела людей в длинных светлых одеждах, идущих строем с развивающимися хорувьями-знаменами. Горящие фонари на длинных шестах отбрасывали свой свет, отражающийся в золоченых окладах икон. Слышалось славословие да пение молитвенно-протяжное. То там, то здесь вспыхивали и затухали на ветру огоньки – свечки. «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» - разносилось среди ночи. «Ангелы», - подумала Пелагея и вспомнилось ей вдруг, как в далеком детстве матушка водила её в церковь, где у икон со строгими ликами ярко горели лампады и свечи. А от кадильного дыма пахло чем- то неземным и вкусным. И пели в церкви торжественно и необыкновенно так, что душа замирала и наполнялась чем-то щемящим и трогательно- таинственным. Вот и сейчас это пение пронзало душу и почему-то хотелось плакать и тоже молиться. Но не помнила Пелагея молитв, только из губ сухих само вырвалось, как стон: «Господи, помилуй!» Было волнительно и немножко тревожно от увиденного.
«Анна, вставай!» - затормошила она спящую сопалатницу. «Просыпайся! Чудо - то какое, глянь». Та сразу вскочила и тоже уставилась в окно. «Монахи» - прошептала она и стала креститься. «Откуда они взялись?»
А неземной крестный ход проследовал чрез закрытые врата в храм. Будто растворился в пространстве и в темноте ночи. Только донеслось откуда – то из высот небесных: «Христос Воскрес!» , «Воистину Воскрес!»
«Воистину Воскресе», - повторила задумчиво Анна и добавила: « Сегодня же Пасха! Вот нам и напоминание Господне – в Святом месте живем. Всю ночь не сомкнули женщины глаз. Всё им виделись, словно в кино, необычные пришельцы - посланники Божии. Звучало в ушах их пение молитвенное из далекого, почти забытого детства. Мало, кто поверил тогда рассказу старушек. Посчитали за бред больных. Было это за год, или два перед возобновлением на Валааме монашеской жизни, когда буксир ледокольного типа « Буг» (нынешний «Александр Невский»), ломая Ладожские льды, доставил на Валаам первых новых насельников, и в храме вновь затеплились лампады, зазвучали Божественные гимны и крестные ходы возобновились – торжественные и красивые! А на Светлую Пасху среди прочего народа в храме были и Анна с Пелагией, и вместе со всеми славили они Воскресение Христово! И радость несказанная наполнила души. Такая, от которой хотелось взлететь высоко-высоко вслед за колокольным звоном, словно на крыльях, туда - в неведомые дали…
Слава Тебе, Боже наш! Слава Тебе!