Глава 1

Анастасия Роу
- Где этот хлюпик? – раздраженно спросил Руперт, входя в дом.
Отец хмуро глянул на старшего сына и отвернулся. Ему никак не удавалось отучить парня от привычки награждать Хенрика различными малоприятными эпитетами. Впрочем, ему много отчего не удавалось отучить сына.
Руперт уже открыл рот, вероятно чтобы высказать все, что он думает о своем брате, когда ему ответила мать:
- Он в лесу с Гартом, за птицей пошли.
Юноша презрительно скривил губы, и его отец в сотый раз подумал что, несмотря на всю работоспособность старшего и его хваленую мужественность, сам он предпочитает младшего сына.
Хенрик был на два года моложе Руперта и в свои шестнадцать выглядел на удивление юно. Да что там юно! Мальчик выглядел так, словно ему лишь четырнадцать и он никогда не работал. Он отличался редким для деревни телосложением, а большие голубые глаза и светлые, выгоревшие на солнце, волосы только дополняли этот «женственный», как многие говаривали, образ.
Немного скрашивало впечатление серьезное выражение лица и натренированные стрельбой из лука руки. Конечно куда там его мышцам до деревенских работников, но все же лучше чем, если бы они были совсем тощими.
Отец, в отличие от многих во всем поселении, с удовольствием смотрел, как его младший сын натягивает тетиву большого тренировочного лука, как сосредоточенно он смотрит на установленную во дворе мишень. Все деревенские жители со смеху умирали, когда увидели впервые это сооружение из раскрашенной доски и нескольких держащих ее палок, однако и они вскоре замолчали, увидев, как ребенок упорно тренируется. Он постепенно все увеличивал расстояние до мишени, а потом и вовсе отколол номер, после которого им искренне заинтересовались охотники.
Лет в тринадцать он заменил сложную конструкцию, укрепив мишень на одном лишь древке, наподобие флюгера. Ветер раскачивал установку и поворачивал мишень, но после упорных тренировок мальчик научился выжидать подходящий наклон и попадал точно в яблочко почти при любом ветре.
В тот же год как-то вечером в гости к Теушу пришел местный охотник и великолепный стрелок Гарт и попросил разрешения обучать его младшего сына охоте.
Сначала Теуш плохо воспринял эту новость, но когда тот объяснил, что охотиться им придется только на небольшое зверье да птицу, отец отдал ему мальчика в обучение.
И не пожалел.
Хенрик стал сдержанней и еще упорней. Он часами, а то и днями пропадал с Гартом в лесу, иногда и один. Он легко управлялся как с небольшим охотничьим луком, так и со старым арбалетом, обмененным как-то у купца на продовольствие. И надо сказать, что в меткости он теперь превзошел даже своего учителя.
Теуш оторвался от своих  размышлений, услышав скрип двери. Вошел Хенрик, и отец вновь залюбовался им. Невысокий, худой, с короткими волосами и горящими глазами, он был одет в легкие кожаные штаны, кожаный жилет, под который надевалась льняная рубаха, и подпоясанный широким поясом. Запястья юноши закрывали кожаные нарукавники, левый из которых заканчивался перчаткой, чтобы не содрало кожу от удара тетивы. На ногах он с шиком носил короткие сапоги из прочной кожи, в которые заправлялись штаны.
В целом он имел впечатляющий вид, и отец снова подумал о том, как его сыновья не похожи.
Руперт, не смотря на всю его показную удаль и веселье, отличался скверным характером и мало привлекал сверстниц, хотя ему уже пора было подумывать и о женитьбе.  В то же время его брат притягивал внимание ВСЕЙ женской половины поселения, от маленьких девочек до дряхлых старух. А уж молодое поколение и вовсе проходу ему не давало, вот только Хенрик загадочно улыбался и мало обращал на них внимание.
- Отец, - негромко окликнул Теуша сын.
Тот посмотрел на него затуманенным взором, но тут же спохватился.
- Уже вернулся, сынок?  Как поохотились?
- Нормально, - пробормотал юноша, зубами зажав нож и пытаясь одной рукой снять сапоги. Наконец он справился и прислонил лук к стене. – Мы в основном просто бродили, вчера слышно было звуки какие-то странные со стороны леса, вот и хотели выяснить, в чем дело.
- Выяснили? - бестактно встрял его брат.
Хенрик пожал плечами:
- Нет. Ночь была тихая, видимо это произошло дальше, чем мы с Гартом думали…
- Ты там где-то шляешься с приятелем, - вспылил старший брат, - а мы тут вкалываем! Даже никого не подстрелил!
- Руперт, - оборвал его отец.
Юноша вновь пожал плечами:
- Птица пуганая, да и все животные, в общем-то. Мы ничего не могли сделать.
- Надо было возвращаться и нам помочь!
- Руперт! – попытался вразумить его отец, но тот лишь махнул рукой и выбежал из дома. Мужчина тяжело вздохнул и сказал: - Не обращай внимания, он это не со зла. Просто ему жаль, что ты из-за своего здоровья не можешь нам помогать в поле…
Хенрик, какое то время, не мигая, смотрел на отца, а потом молча взял свои охотничьи принадлежности и ушел во двор.
Там он, обогнув дом и подойдя к восточной стороне, взобрался по лестнице на мансарду, по совместительству его комнату. Юноша аккуратно положил лук и колчан на специальное возвышение около стены и стал стягивать с себя грязную одежду.
Он случайно бросил взгляд в распахнутую дверь мансарды и замер.
Около самого леса в кустах что-то возилось. Вот дрогнули ветки… и снова замерли! Хенрик напряг зрение, вглядываясь в темнеющий лес, но ничего более не заметил. Запомнив про себя направление и приблизительные ориентиры, юноша взял чистую рубашку и стал спускаться.
- Хенрик!
- Да, мама?
- Стол накрыт, поторопись.
Юноша посмотрел вслед удаляющейся женщины и в сотый раз решил уточнить у отца, а точно это его мать?? Уж больно сурово, а порой и безразлично она обращалась с младшим сыном, в то время как старшего чуть ли не боготворила. Очевидно, именно такое обращение и сделало Руперта высокомерным.
- Было бы из-за чего, - пробормотал юноша.
Он подошел к колодцу и, достав воду, стал смывать грязь и пот, неизменный спутники юноши после охоты. После тяжелого дня приятно было постоять по пояс раздетым и чувствовать вечерний ветерок на влажной коже.
Со стороны дороги кто-то хихикнул.
Юноша открыл глаза и посмотрел на стайку девиц, нарочито медленно шествовавших мимо их забора. Девушки не сводили глаз с плеч Хенрика, перешептывались и довольно хихикали. Но тот лишь хмыкнул и отвернулся.
- А что это у него висит не шее, Марта?
- Ты не знаешь? Это шпора рыцаря. Он ее всегда на шее носит.
- И не царапает кожу?? А спит он тоже с ней?
Хенрик усмехнулся и стал натягивать рубаху на еще влажную кожу, не обращая внимания на то, что шпора, действительно царапала грудь. Она висела на прочной,  но тонкой веревке как раз на уровне солнечного сплетения. И от нее, как лучи во все стороны, разбегались тонкие царапины около пяти - десяти сантиметров.
Надо попросить у матери заживляющей мази, а то вся грудь так и останется в шрамах.
Юноша подмигнул скрывшемуся солнцу и побежал в дом, словно спасаясь от сгущающейся тьмы.
- Почему так долго? – строго спросила мать, но юноша лишь беспечно пожал плечами и сел за стол, слева от отца.
Теуш посмотрел на спокойное лицо младшего сына, глаза скользнули в глубокий вырез рубахи и с неудовольствием отметили веревку от шпоры и мелкие царапины.
- Тебе еще не надоело ее носить?
- Она мне не мешает.
- О, отец! Ему не может надоесть, ведь ЭТО ему подарил рыцарь. А наш хлюпик мечтает стать рыцарем. Вот потеха то! Ему придется носить детские доспехи и скакать на карликовой лошади! – Руперт с издевкой посмотрел на брата, но тот лишь одарил его холодным взглядом.
- Сын, успокойся! – оборвал его Теуш.
В целом, однако, ужин прошел спокойно. Мать была твердо уверена, что зачинщиком споров всегда является Хенрик, и потому демонстративно разговаривала лишь с его братом. Но и тот, насупившись, больше не приставал. То ли надоело, то ли что-то задумал.
А вот отец с удовольствием разговаривал с младшим сыном, не обращая внимания на ревнивые взгляды с другого угла стола.
Они просидели так довольно долго, однако пора было и спать.
Руперт, горделиво выпрямившись, сообщил, что сегодня посуду поможет убрать он, отчего мать с визгливыми нотками стала благодарить бога за такого сына.
Хенрик закатил глаза, зная для кого этот спектакль и вдруг замер.
К двери кто-то подошел. Юноша без труда различил в общем гаме тяжелые шаги вооруженного человека, чуть слышно брякнул меч, но потом все стихло.
Какое-то время за дверью стояла тишина.
- Что-то не так? – спросил Теуш замершего сына, но тот лишь отмахнулся, напряженно прислушиваясь к чему-то.
И вдруг в дверь с силой ударили кулаком. Потом еще раз, но уже как-то вяло.
Юноша вздрогнул, и, не смотря на протестующие возгласы семейства, распахнул дверь.
Там, одной рукой тяжело опираясь на косяк, а другую прижимая к левому боку стоял воин в охотничьей одежде.
Он поморщился и посмотрел юноше прямо в глаза:
- Помогите… Умоляю! Именем короля…
И рухнул Хенрику на руки. Юноша подхватил воина, втащил в дом и уложил на скамью под окном.
Человек был в плачевном состоянии. В левом боку колотая рана от меча, под ней на бедре еще один глубокий разрез и тоже мечом. Запястье неестественно выгнуто, словно ему выкручивали руку и еще вся одежда в крови, грязи и мелком лестном мусоре.
Юноша посмотрел на лицо раненого, и его сердце подпрыгнуло. Не смотря на мелкие царапины и рубец на щеке, Хенрик легко опознал в нем того рыцаря, что пять лет назад подарил ему шпору.
Но почему он один? И не в доспехах?
- Сэр Вольфгард? – осторожно позвал его юный охотник. Тот приоткрыл глаза и затуманенным взглядом посмотрел на юношу:
- Я вас не знаю, но прошу, помогите мне… Король должен знать… я…
Он дернулся от прикосновения руки юноши и потерял сознание.
- Отец, помоги мне! – сказал Хенрик и принялся осторожно снимать одежду с воина. Кровь запеклась, и это давалось нелегко, но вдвоем они все же справились. Тогда юноша стал промывать раны и смазывать их мазью. Ему пришлось туго затянуть рану на боку, потому что кровь никак не останавливалась.
Только поздно ночью, когда уже все разошлись спать, Хенрик заметил, что дыхание воина успокоилось, стало более равномерным, а кровь перестала непрерывно течь.
Юноша накрыл раненого легким, но теплым одеялом и вышел во двор.
Там стояла темная безлунная августовская ночь.
Хенрик вдохнул прохладный воздух и вдруг нахмурился. От дороги явно был слышен цокот копыт.
Он добежал до тракта и встал на самом краю, сделав вид, что внимательно изучает небо.
- Эй! – окликнул его грубый мужской голос через пару минут.
Юноша повернулся и в притворном изумлении стал рассматривать четырех всадников. Они были одеты примерно так же как сэр Вольфгард и его спутники в тот памятный день пять лет назад, только доспехи казались еще почти новыми, да золотых пояса и шпор на них не наблюдалось.
- Ты давно здесь стоишь? – властно спросил его один из всадников. Хенрик кивнул:
- С самого заката, милорд. Солнце-то красное садилось…
- Ты здесь не видел мужчину в охотничьем костюме? Такой высокий, крепкий…
- Как не видел? Видел. Да не одного, у нас сегодня человек десять на охоту выбирались. На зиму-то запасы надо делать, - юноша беспечно посмотрел на разъяренного воина и вновь уставился на небо. – Да неужто сегодня звезд не будет? – с деланным удивлением пробормотал он.
Воины стали отъезжать, когда один все же добавил:
- Слышь, малый, ты не говори никому о нас, ладно? Мы товарища потеряли, а хозяин ругаться будет.
Хенрик с готовностью кивнул и вновь уставился в темноту.
И только когда он сам не смог различить четыре фигуры на фоне темного леса, решился уйти с дороги и опрометью побежал в деревню.
В его доме горела лишь небольшая свеча в окне, прямо над раненым воином. Хенрик прокрался на цыпочках в дом и подошел к рыцарю, вглядываясь в его лицо. Мужчина спал спокойно, лишь изредка вздрагивал, когда на больную руку садилась какая-нибудь мошка.
Юноша постелил на пол свою куртку, накинутую им перед тем как выйти из дома, и сел на нее, продолжая смотреть на раненого.
Вскоре глаза его стали слипаться, и он заснул, уронив голову на грудь.
И не видел, что сэр Вольфгард уже некоторое время наблюдал за ним.