Над лесом протянулась тонкая полоска света. Нехотя, словно спросонья, она поднималась над зелеными кронами деревьев и расширялась, перетекая из одного цвета в другой. Вскоре за полоской появилось и само солнце, более щедро одаривающее мир теплом и светом.
Люди, тянувшиеся нестройными толпами на поля, с улыбкой смотрели на восход, а иные даже кланялись своему небесному покровителю, благодаря за великолепную погоду и урожайный год.
Крестьяне – мужчины, женщины, да и детишки покрепче – с самого утра спешили на поля. Шла горячая пора жатвы. Зерно собирали всей деревней, впрочем как и сажали и ухаживали за ним. Поэтому с самого рассвета и пошли люди на поля: кто поодиночке, кто семьями, а кто и целыми компаниями.
Почти в самом хвосте этой процессии шагал высокий крепкий мужчина в тонкой холщовой рубахе и штанах, утопая босыми ногами во влажной от росы траве. Рядом с ним, с гордостью недавно вышедшего из детской жизни человека, шагал его старший сын. Оба были крепкими, с загорелыми волевыми лицами и яркими живыми серыми глазами.
Они шли, неспешно разговаривая, и широко улыбаясь, и только изредка оборачивались назад.
За ними, постоянно спотыкаясь и падая, брел маленький белокурый мальчик. Он размазывал кулаком слезы по лицу и, чуть заикаясь, кричал:
- Папа! Братишка!
Идущие перед ним лишь пожимали плечами и шли дальше.
Вся деревня с улыбкой время от времени погладывала на ребенка, на его попытки привлечь к себе внимание родственников. Наконец, старший брат не выдержал и нарочито громко, растягивая слова, словно пытался придать голосу взрослую солидность, сказал:
- Отец, может, ты отправишь эту мелюзгу домой?
Тот развернулся и присел на корточки, дожидаясь пока мальчик добежит до него. Прижимая вздрагивающего зареванного ребенка, отец ласково произнес:
- Хенрик, я же велел тебе сидеть дома!..
Мальчик лишь икал после рыданий и силился что-то сказать. К ним подошел старший сын и презрительно посмотрел на мальчика:
- Как девчонка… тощий, вечно ревет, даже штаны не надел! – он хмыкнул и отвернулся, глядя на солнце. – Отец, оставь его. Солнце уже высоко поднялось, скоро жарко станет.
- Ты прав, Руперт, - мужчина встал и легонько подтолкнул Хенрика в сторону дороги. – Сынок, иди, нам с твоим братом предстоит трудный день.
- Т-ты обещал в-взять меня с собой н-на жатву, - пробормотал мальчик, не обратив внимания на презрительное фырканье брата. Ребенок поднял на отца полные слез огромные голубые глаза, - ты ведь обещал!
- Не в этот сезон, малыш, - он вздохнул и, уже поворачиваясь спиной, добавил, - ты еще слишком слаб.
- Но я уже взрослый, - возмутился мальчик. – Все мои ровесники уже сезон, а то и два помогают отцам в поле.
Было видно, как напряглась спина мужчины при упоминании о сверстниках Хенрика, но он тут же выпрямился и строго сказал, не оборачиваясь:
- Сын! Иди в дом. Вечером мы поговорим о твоей работе в поле.
Мальчик всхлипнул, глядя вслед удаляющимся фигурам, но внезапно, словно осознав неизбежное, так же гордо выпрямился и побрел к дороге.
В общем-то, короче было идти так же, как он и пришел – через не засаженное пшеном поле, иногда используемое как выгон, но чаще как площадку для игр и хороводов на праздники. Однако ребенок сознательно выбрал длинный путь, надеясь по дороге придти в себя, иначе дома его ждал скандал от матери за непослушание.
Мальчик добрел до дороги и двинулся в сторону деревни, спиной к солнцу.
Он прошел всего несколько шагов, когда осознал что слышит какой-то странный шум. Хенрик поднял голову и обомлел.
Его деревня стояла недалеко от небольшого тракта, чуть дальше упирающегося в так называемую Королевскую Дорогу. Купцы здесь проезжали довольно часто, везя товары в глубь страны от ее западных соседей, однако большие караваны встречались редко. А уж такой процессии и вовсе не было никогда.
Взвивая серые клубы дорожной пыли и мелкие травинки, по дороге скакали семеро всадников. Шестеро из них были тяжело вооружены, кони под ними казались крепкими, натренированными. На всадниках были одинаковые кирасы с массивными наплечниками. Латы переходили в длинный набрюшник из металлических полос на заклепках, защищающих нижнюю часть туловища наподобие юбки. Руки и ноги воинов были совершенно покрыты железом. Кони с кажущейся легкостью несли не только людей, но и прочные пластинчатые латы, защищавшие животным круп и грудь.
Воины придержали коней, и к мальчику процессия приблизились уже шагом.
Только тогда мальчик внимательно рассмотрел седьмого всадника.
Судя по телосложению, это был еще молодой мужчина, одетый в богато украшенные легкие доспехи, почти сплошь покрытые тонким узором, поверх которых развивался алый с золотом плащ. Воин гордо держался в седле, одной рукой управляя горячим конем.
Рыцари подъехали и один из них, сняв шлем, обратился к ребенку:
- Девочка, подскажи далеко еще до Королевской дороги?
Хенрик посмотрел на говорившего и громко ответил:
- Я мальчик!
- Правда? – неуверенно протянул воин, оглядывая торчащие из под серой льняной рубахи коленки ребенка, огромные глаза и белокурые локоны, вьющиеся от ушей. – Сколько же тебе лет… Семь? Восемь?
- Одиннадцать, - с достоинством ответил мальчик, совершенно не обращая внимания на удивление на лице рыцаря и видя только золотые шпоры на металлических башмаках.
Внезапно воин рассмеялся, поняв, на что смотрит мальчик:
- Хочешь стать рыцарем? – Ребенок кивнул. Тогда воин наклонился и сорвал одну из шпор и бросил ее мальчику. – Держи. Когда подрастешь немного, приезжай в столицу и найди там герцога Кунегунда, а уж там в его свите и меня отыщешь.
- Спасибо, - Хенрик как зачарованный смотрел на золотую мечту в руках, но потом спохватился. – Тракт закончится примерно через час средним шагом, от леса уже видно будет Дорогу.
- Благодарю, - сказал воин и одел шлем. – Вперед!
Мальчик слышал, как богато одетый воин упрекнул товарища:
- Зачем Вы это сделали, сэр Вольфгард? Как вы объясните исчезновение шпоры моему отцу?
- Скажу, что потерял, - беспечно ответил тот. – Простите, милорд, не удержался. Уж больно милый этот мальчик. Да и вряд ли он долго протянет, такие худые в деревне не задерживаются надолго. Как впрочем, и в этой жизни.
Но Хенрик не обратил внимания на его слова. Мальчик брел в сторону деревни, совершенно осоловев от счастья и видя перед собой только золотую шестиугольную звезду с небольшим вензелем В.А.Р. выгравированным на ней.