Когда я увидел её, весь мир стал фейерверком яркого света, новогоднего карнавала, ярких мыльных пузырей в свете ламп, её нежные глубокие глаза, её руки, всё её гибкое тело, полное нежности вдруг стало центром моих фантазий и мечтаний, весь мир стал она. Каждый день я смотрел как она шла в одно и то же время и каждый день я провожал её взглядом. Она оборачивалась почти всегда и непонимающим взглядом скользила по моему вдохновлённому лицу. Мне было важно главное - я видел её. Ничего больше я не хотел, не мог себе представить. Хотя нет, я представлял, но не знал что это возможно в реальности, не мог понять как это может быть и может ли быть вообще со мной. Я чувствовал что так как я это вижу - не будет. Как можно быть таким романтиком... Нет, этот мир не для нас. Этот воздушный замок с лёгкостью мог бы быть разрушен, поэтому никто не знал о нём, или делал вид что не знал. Эта любовь не могла быть реальной, но ничего в моей жизни не было более настоящего чем она, эта невозможная любовь. Не могло быть реальным потому что так не бывает, так не может быть. Но в моей душе, где-то в солнечном сплетении это было каждый раз когда я видел её. Её строгий костюм, скрывающий что-то невероятно прекрасное, её загадочная улыбка притягивали и делали её недоступной. И грустил и скучал и тосковал и было нереально продолжить. Человек не может здесь воплотить самые светлые свои мечты, они всегда остаются мечтами, лишь... Если они настоящие. Мне жаль.
Нам было по двенадцать, горело лето 1986-го года.