Здравствуйте! Вынужден предупредить, что прочтение этого произведения выдержит не каждый. Это книга о боли. О боли беззащитного подростка, который вынужден сталкиваться со взрослыми трудностями.
В некоторых местах здесь много пробелов, просто пролистайте их.
Дмитрий Кобозев
Кладбище мертвых душ.
© Дмитрий Кобозев
Кобозев Дмитрий Алексеевич.
Родился в 1987 году в городе Тула. Еще в раннем детстве увидев, как старший брат пишет сказку, тоже загорелся писательством, но почему-то первым произведением было стихотворение. Прозаические произведения тоже не заставили себя долго ждать и он попытался объединить два стиля литературы…
Добро пожаловать в мир эмоций!
Иногда, кажется, что у меня есть билеты на все поезда, но там где я живу остановок не предусмотрено…
Часть
I
Жизнь.
Что спереди, что сзади?
По колее какой идти,
Когда вокруг потоки лавы
И перелом больной души?
Зачем лететь над головами
И ждать того, что каждый ждет?
Зачем как варвар рваться к славе
И через боль идти вперед?
Когда есть выход - плыть в грязи,
Поставив черную печать.
До самой гробовой доски
In Vino veritus кричать?!
…Но хочется идти вперед,
Взмывая вверх лететь над головами.
Забыв про все, что в землю гнет
Бороться, рук не опуская!
Сердце устало страдать,
Разорваны в клочья мечты.
Ставим немую печать
Слезы глотая сквозь сны…
Безызвестный поэт.
Глава 1.
Дело № 353-144897.
…Боже мой, как мне всё надоело. Нет, я не говорю эти слова в порыве чувств и эмоций, а говорю спокойно и отрешенно, так, как будто я умер, и моя душа находится вне тела, где-то наверху, под сводами небесных арок. Сколь ни были бы глупы и сентиментальны эти слова, но все-таки, я устал: устал от жизни без смысла, где ничто не имеет никакого значения и, в тоже время, имеет значение равное бесконечности; устал от отсутствия строго определенных рамок; от "за" и "против"… А также, от человечества, которое с каждым годом повышая уровень своего интеллекта, и понижая уровень мудрости, все более напоминает малого ребенка, наивно полагающего, что уже вырос. Я устал от мыслей…
По комнате гуляют любимые звуки, а в голове еще не утих сладкий дурман алкоголя, но почему-то на душе нет ничего кроме отвращения, просто мой мир пуст и мне здесь не место. Так зачем же копошиться в грязи, если можно отступиться от принципов и уйти, уйти не оставив ничего кроме никому ненужной памяти? Осуждайте сколько угодно, называйте слабаком, какая мне разница, не юношеские проблемы и не несчастная любовь источник этих мыслей, а грязное несовершенство мира, с которым не справиться, от которого не уйти. Мне не нужен рай, я не просил многого, ни денег, ни удовольствий, я просил простого спокойного счастья, и теперь мне безразлично, как оно будет выглядеть ТАМ, в виде вечной ли пустоты или ада. Сейчас для меня главное - избавление от сознания и разума, что всегда шел вперед моих лет. С самого детства все видеть и понимать - это ад, уж поверьте мне…
14.04.2***
Темно. Холодно. Пусто. Так и только так, можно описать это место. За окнами осень, она всеми силами пытается пробраться в голубые коридоры лечебницы, где далекий, тусклый свет, еле пробивается с другого конца бесконечного тоннеля, окутанного редким эхом криков новоприбывших, что еще не смирились со своей печальной участью. Дом скорби, скорби по душам, что вряд ли можно назвать живыми, дом, откуда хотят сбежать ненормальные и куда хотят попасть многие из нормальных.
Мимо с заинтересованным и заплывшим лицом с опухшими глазами прошла женщина в сиреневом старом халате. Встает вопрос, заинтересованным в чем? Но это так и останется загадкой, вряд ли она сама знает на это ответ…
Тяжелая дверь кабинета открывается без скрипа, что несколько удивляет. Здесь другой мир, мир светлый, мягкий, с обнимающими кожаными диванами и большим количеством огромных кактусов. Здесь правит мягкий зеленый свет. За столом сидит человек, лысенький, в очках и с крайне слащавым, расплывающимся в улыбке лицом. Кажется, к каждому встречному он относится как к своему пациенту, а эту улыбку явно выносит и за стены этого заведения. Как наваждение в сознании всплывает лицо той женщины с опухшими, свисающими двумя двойными мешками до самой середины щек, глазами, причем всплывает оно рядом с этой наглой, лицемерной физиономией, что вновь оголяет свои желтые ровные зубы для холодного и скользкого приветствия. Никак не могу понять, как одни могут так улыбаться, когда другим так плохо.
- Здравствуйте, можете не присаживаться, мы немедленно идем смотреть экземпляр, и, кстати, преприятнейший! Я думаю, вам будет интересно на него взглянуть.
- Да, да, конечно профессор, безумно интересно… - но при этом, все равно не более занимательно, чем ответ на вопрос, вы и обо мне так же думаете? «Экземпляр Иванович, будьте добры, подайте-ка вон тот томик…» Ну кто, кто давал вам право отзываться так о людях уважаемый профессор? Вот именно, что никто! Но мы, как и всегда, вновь квиты, ведь никто не давал мне права врать вам, а я соврал, сказав, что мне будет интересно. Знаете, все-таки лучше через пять лет занять ваше место, сделав для этих людей хоть что-то, чем разрушить свою карьеру и позволить вам, извергу, делать из больницы зоопарк… и кстати, преприятнейший. Психология и Психиатрия ведут к мнимому чувству всезнания, чувству «Сверху», но говорят «сверху» и падать больней. Поверьте, мне абсолютно не интересно, чем они все больны, меня интересует, как это вылечить, и потому, как бы вы не были мне противны, профессор, науке полезен такой симбиоз, с чем придется мириться не одному мне в этом мире… А теперь, когда я закончил свой мысленный монолог восхваляя вас, вы можете продолжить, вернее, я уже вижу, что вы хотите продолжить свой...
- Так вот любезнейший, представьте! Помните того молчуна-мима, что все руками махал, как мух ловил, считал с бесконечной скоростью, музыку напевал?.. – Помню, помню, это он поставил вас в неловкое положение, когда вы решили вспомнить молодость, а заодно показать неумехам санитарам, как надо бить по болевым точкам так, чтобы пациент принял удобоваримое положение для надевания смирительной рубашки, которую, кстати, в итоге пришлось наскоро наматывать сверху, дабы все-таки перенести его в другую палату... А пациент, как и лежал в форме кокона, так и остался лежать, не перемещаясь еще недели две. Но, безусловно, я опять отвечу не тем, чем хотелось бы мне, а отвечу тем, что хотелось бы услышать вам.
- Конечно помню! Такого-то не запомнить! Каково было тогда наше удивление, когда прямо на глазах он наращивал мышечную массу, без каких бы то ни было упражнений, мы и не думали, что визуализация может работать столь мощно и быстро! По-правде сказать, после того случая, я и сам пробовал улучшить, таким образом, свой тонус, но претерпел неудачу, концентрация не та.
- Именно! Он обладает колоссальной концентрацией и целый год находился в эдаком анабиозе по отношению к внешнему миру, а теперь… А теперь представьте - заговорил! Да еще как заговорил!
- Ну не вечно же ему молчать…
- Плохо вы знаете «Психиатрию» мой друг, ой как плохо, вам еще многому нужно научиться. Это случай из ряда вон выходящий - он нормален, целиком и полностью! Несколько агрессивен конечно, да только в словах. Обычно болезнь поражает не только мозг, но и организм, а этот только лучше и лучше! Абсолютно не похож на этих теней с мешками под глазами…
Ну да, видимо, я недооценил профессора. Он еще и мысли читает! Хотя логично: доктор тоже видел эту женщину, и ему она тоже запомнилась, как и мне, картина-то действительно «Клином не вышибить»! Но раз уж на то пошло мы уже второй раз за день квиты, ведь ему-то не известно, что после его звонка я тут же поспешил открыть нужное личное дело и получить необходимую информацию, например, прочитать письмо, что более всего напоминает прощальное. В нем видно умение красиво и вычурно говорить, я ни на секунду не был бы удивлен, если этот пациент начал вещать о конце света или звать в бой персидскую армию… Правда факт, что он говорит разумно меня несколько удивил… А вообще, это лишь со слов профессора, в чьей разумности тоже иногда можно усомниться, так что все нужно проверить самому. Только, вот незадача! Для этого придется пройти сто метров коридора, потратить минимум час на беседу и еще, неизвестно сколько, на выводы. Ужас! В мире так много лечебниц, но этот пациент умудрился попасть именно в эту…
- Всё, мы пришли. Проходите, будьте как дома. Собственно говоря, вот и экземпляр, – невольно напрашивается «преприятнейший», - можно приступать к исследованию.
А по-моему, надо исследовать вас, профессор. Я вас ненавижу, и если вы считаете, что у меня дома так же ужасно, как и здесь, вы сильно заблуждаетесь. Чувствовать себя здесь по-домашнему я отказываюсь, хотя бы потому, что у меня в комнате не сидят люди в... Так, стоп:
- А почему он в «ночнушке»?! – неправда ли, хорошее сокращение для смирительной рубашки, принятое безоговорочно всем штатом работников больницы. - Вы же говорили он «мирный».
- Мирный, не мирный, это для его же блага, от этого э… человека, всего можно ожидать, порой он говорит такое, что я сожалею об отсутствии смирительной рубашки для языка!
- И сейчас снова не промолчу. – он действительно заговорил… - Если не ошибаюсь, я все еще здесь, но вы говорите обо мне так, как будто нет и в помине. Вот вы, молодой человек, критикуете профессора в бездушном отношении к людям, но сами, заметьте, даже не поздоровались. А смирительная рубашка для языка – это кляп.
…И еще как заговорил!
Его нашли в бессознательном и ужасном состоянии, где-то на окраине города. На его руках не было больше половины ногтей, а под теми, что сохранились, застыла кровь и, как показала экспертиза, не его кровь. Кулаки были изуродованы и переломаны в нескольких местах, на теле обнаружено несколько ножевых ранений и зарегистрировано одно огнестрельное, однако, не смотря на это, кисть пациента сжимала то самое письмо, настолько крепко, что вытащить его сразу, так и не удалось. Это сделали значительно позже не без помощи дополнительных средств.
Его тут же определили в больницу, где оказали необходимую помощь, хорошо, что поликлиника странным образом оказалась совсем рядом, возможно он сам туда и пришел, интересно только с какой целью. Естественно, там ему провели несколько операций… и там же потом выяснилось, что новый пациент не выходит на контакт с внешним миром, а скорее живет в каком-то непонятном своём. В итоге он оказался здесь.
С каждым днем, обрастая бородой и длинными волосами, за год он стал похож на старика, с мудрым и выразительным взглядом, но его реальный возраст вряд ли позволяет называть меня «Молодым человеком». А второе, если кто-то и читает мысли, то это он…
- Нет, нет, если вы думаете, что я телепат, то вы не правы, просто на вашем лице, я увидел отвращение к слову экземпляр. Могу продолжить своё рассуждение тем, что сейчас вы что-то вспоминали и при этом, задумавшись, взглянули на меня с некоторой опаской, как будто я коснулся чего-то важного и сокровенного, например ваших мыслей. Из этого всего, я и сделал соответствующие выводы. Любые даже самые невероятные вещи, всегда можно объяснить, не стоит удивляться.
Конечно же, не стоит! Но позвольте, я вам отомщу, ведь тоже способен к, некоторой, эмпатии. Я чувствую нити космоса, слышу его предупреждающий стон, и предвижу… Вас сейчас нагло и не по теме перебьет профессор.
- Успокойтесь, успокойтесь. Вы помните, кто вы? События этого года? Расскажите нам свою историю, - вот, я же говорил, профессор, вы не в теме! – Только ничего не бойтесь.
Интересно, и кто просил его влезать в наш разговор? Но ничего, ничего, за этим экземпляром не станется, он ему сейчас уши-то прочистит, готов поспорить.
- Для начала скажу, что и так спокоен, а вы предлагаете успокоиться, скорее по привычке. Мне даже удобно в этой… «ночнушке», а свою историю я не стану рассказывать такому человеку как вы, я расскажу ее этому молодому человеку и никому другому... - вот она справедливость! Свершилось, хоть кто-то поставил этого выскочку на место, который, даю гарантию, за это отыграется на мне.
- Конечно, конечно, только пообещайте… оба! - опять это улыбка, - что обо всем сказанном здесь, узнаю и я, от моего по-до-печ-но-го.
М-да-а, видимо, он тоже не промах в плане эмпатии и уже давно подозревает о моих планах относительно карьеры, я полагаю именно поэтому, всеми уважаемый доктор постоянно делает акцент на этом слове, которое так любит произносить по слогам. Но он забыл, что у меня тот же арсенал.
- Да, конечно, про-фес-сор… Вы узнаете обо всем сказанном здесь, если конечно пациент не возражает. Думаю кивок головы увиденный вами в секунду моих слов, можно считать согласием, так что позвольте нам начать беседу.
- Позволяю, позволяю, но помните - у нас еще много совместной работы… - Оригинально! Просто восхищен! Говорить жертве о том, в какое блюдо она попадет! Меня поражает его жестокость. Конечно, все можно объяснить… За столь долгое время общения с психически больными людьми, либо сам с ума сойдешь, либо остальных начнешь сводить… Но все-таки! Неужели нельзя найти иной выход? Не верю!
Правда, работы действительно много, нужно побеседовать с занятным пациентом…
- Ну что, начнем наш разговор? По-моему, профессор несколько расстроен вашим предложением удалиться.
- Я бы сказал, он в ярости, но как любой врач его уровня и профиля с легкостью скрывает эмоции.
- Но почему? Да и он мог не удаляться.
- А я бы мог ничего не говорить, и он понял, что ему не скажу и слова… Видите ли, просто это человек не достойный.
- То есть как?
- Просто не достойный. Плохой.
- А как вы определили?
- Да хотя бы по лицу. Истинное лицо человека, поверьте, не красиво, все мимические мышцы расслаблены, лицо обвисшее и глупое. В нормальном же состоянии все мышцы напряжены, но у каждого по-своему. Важно не то, какое у тебя лицо, а как ты его несешь. Вот было оно у человека слащавое и противное, но случись беда, разойдись рана по сердцу, и будет до конца своих дней ходить с каменным лицом без тени слащавости. А этот, ничего о жизни не знает, собой привык жить, повезло просто, беды-то действительной, что могла бы задеть в его жизни как раз и не случалось.
- Вы так легко говорите об идеалах, а сами врете, ведь вам не удобно в этой… рубахе.
- Мне действительно удобно, вот смотрите…
Глазам не верю… Так он еще и волшебник, ни разу не видел, чтобы из «ночнушки» столь легко выбирались, вот уж действительно удивил!
- Но так мне, действительно удобней.
- Мне бы стоило вызвать дополнительную охрану, но по-моему она не нужна, да и поможет ли в случае чего? Пожалуй продолжим, ну а я?
- Вы самый обыкновенный человек.
- Тяжело это слышать…
- Это как раз ваш плюс, вы можете стать большим, нежели сейчас, но вам кто-то должен помочь.
- И вы хотите сказать, что вы и есть этот кто-то?
- Раньше я бы сказал: «Не знаю», но теперь говорю - «Да». Вы напишете книгу, и она вас изменит. Ни слова об этом больше, позвольте я начну.
- Начну, что?
- Как выразился ваш профессор «Свою историю».
- …болезни. Извините, но просто напрашивалось.
- Пожалуй, действительно болезни, потому как еще сам не знаю, было ли все на самом деле, или же лишь частью моего годичного заболевания.
- Это легко проверить, все это время за вами следили наши врачи, да и нашли вас при очень странных обстоятельствах, что прибавляет реальности любому рассказу. Начинайте же скорее, мне действительно стало интересно, хотя, если признаться, шел я сюда с явной неохотой.
Хотелось бы начать с «самого начала», которое возможно, покажется вам неинтересным, но мне это просто необходимо, мне это нужно! Поверьте, дальше мое повествование станет более интересным…
Наверное, все-таки, я никогда не был человеком, о котором хочется сказать: родился, жил, умер… Я был яркой, невольно запоминающейся личностью, независимо от того заряда с которым меня запоминали, положительным или отрицательным. Если бы вы спросили тех, кто меня знал, о том, каков я, то получили бы схожие ответы. Одни сказали бы: «он великолепно пишет стихи, музыкант, прирожденный лидер славящийся своей силой, владеет искусством слова, мимикой, жестом, красив и умен». А от других, услышали бы, что я бездарный выскочка, эгоист и слабак.
При всем при этом, было еще третье мнение, наверное, единственно верное. Мое мнение, мнение о том, что кем бы я там не являлся, все равно остаюсь всего лишь несчастным маленьким человечком, а ведь для меня счастьем было бы банальное спокойное существование. Ни деньги, ни карьера не интересовали меня, я хотел жить спокойно и скромно, без достижения новых вершин и целей. Но! Судьба имела на этот счет свое мнение...
Родился я четырнадцатого дня весеннего месяца нисана, то есть четырнадцатого апреля, во время полутеневого лунного затмения. На эту дату пришлось не мало катастроф, но, пожалуй, самой страшной явилось распятие Иисуса. Во многих сводках указывается именно этот день, а по некоторым, если я не ошибаюсь, примерно в этот же день, он родился, если смотреть, что звезда, которая зажглась над путниками, была вовсе не звездой, а планетой проходящей в близости, то ли к земле, толи к солнцу. Извините за незнание астрономии и фактов, но это то, во что мне в своё время хотелось верить. Продолжу.
Родился я, опять-таки, при странных обстоятельствах. У моей матери были крайне легкие роды, и как только она начала залезать на кушетку, я выскочил, покатился и… упал. Но к великому счастью ротозеев врачей и моих родителей, на свалившуюся вместе со мной подушку. Если бы не она, не избежать мне знакомства с кафельным, жестоким по отношению к новорожденным, полом. С тех пор так всегда и было - я падал, но не разбивался.
В восемь месяцев, оставленный молодыми неопытными родителями в комнате во время ремонта, я надышался краской. Каково было их удивление, когда зайдя в нее, они и не сразу-то меня заметили, ибо их дитя слился с зеленым цветом крашенных стен, а так как дело проходило в деревне, все могло закончиться весьма печально... Но еще больше было их удивление, когда бабушка с наивным видом, попросила остаться и доделать «незаконченный ими ремонт». К счастью здесь маме с папой все-таки хватило опыта, чтобы несмотря на обвинения и упреки, незамедлительно отвести меня в больницу.
Впрочем, я быстро оклемался и мало того, стал сущим дьяволом, так как ломал и рушил все, что попадалось мне в руки: фен, будильник, игрушки и так далее, один перевернутый на нас с братом телевизор чего стоил!..
За все это я, конечно же, получил титул вредителя, и жил с ним всю оставшуюся жизнь, хотя с пяти лет уже ничего, в принципе, значительного, не ломал. Особенно мне припоминал мое совсем уж раннее детство старший брат. Он не мог простить мне синяков и смириться с тоннами вырванных клоков волос за то мирное время.
А почему собственно именно с пяти лет произошло неожиданное изменение? Дело все в том, что не смотря на маленького дьяволенка семья действительно жила мирно. Родители не имели никакого серьезного образования, но папа нашел себе хорошее место работы и кормил нас, а мама сидела дома и присматривала за своими чадами. Да только, когда мне было примерно пять лет, в стране случился переворот, прежнее правительство было свергнуто, и начался хаос. Отец предпочел уйти с работы, теперь она не могла дать необходимого заработка, однако поиски новой затянулись… Он начал безбожно пить.
Матери пришлось искать способ прокормить детей, и она устроилась уборщицей. Мы стали бедняками. Собственно говоря, тогда-то я прозрел и наконец-то стал понимать, что делаю, и что вокруг происходит. Первыми осознанными словами, как раз и были слова: «Мама, а мы теперь бедняки?». Она не нашла, что ответить, да и мне уже все было понятно итак. С тех пор я прозрел, научился видеть, слушать и понимать… Порой, даже слишком.
Обстановка все более нагнеталась, начались скандалы, мама тоже пристрастилась к бутылке. Мы с братом были предоставлены сами себе, порой месяцами и так продолжалось достаточно долго.
Мне пора было идти в школу. Чтобы отправить меня учиться, мать продала свой любимый золотой перстень, она хотела, чтобы я был красивее всех и купила клетчатый костюм, в котором, я действительно был лучшим.
По велению судьбы, она устроилась работать в мою школу поваром. Было больно смотреть, как на переменах, во время завтрака, мать разносила еду и выглядела превосходно: молодая красивая женщина, с вечной улыбкой на лице… А дома, видеть ее же, пьяную и подавленную. В такие моменты на столе лежала записка «Обязательно поешьте» и холодная еда, вынесенная из той же самой школьной столовой.
За первые три класса у меня сменилось четыре классных руководителя, каждый поил своей правдой и с учебой, конечно же, сразу не заладилось, пусть я и изысканно это скрывал. В пятом классе вся поверхностность моих знаний раскрылась - учиться стало невыносимо сложно! Но тогда меня это не волновало, случилось чудо - мои родители перестали пить.
Отец устроился на работу, поступил на контрактную службу, у нас мало-мальски появились деньги. Все члены семьи единогласно связывали это с тем, что стали Верить, Верить в Бога. Помню, как произнес фразу: «Мы балансируем на тонкой иголочке, стоит сломать ее и все наше счастье пойдет крахом», а после был первым, кто не удержался. Чем больше я верил, тем больше ловил себя на том, что молюсь лишь тогда, когда мне что-то нужно, молюсь лишь из меркантильных соображений и, просто-напросто, не умею верить чисто, от души. Тогда я перестал связывать каждый свой шаг с волей Божьей, да и понял, что не так уж все было благополучно. Момент недолгого счастья, которое счастьем-то назвать нельзя, сделал меня слишком мягким, а толпа сверстников заметивших это, сделали меня изгоем. Мне придумали обидную кличку, стали унижать, а самое безобразное заключается в том, что среди тех, кто так гадко ко мне относился, был человек, который в принципе обязан мне жизнью, это была девчонка, я вытащил ее из котлована с водой, когда мне самому-то было лет шесть…
Этот ад длился четыре года, и только потом я отвоевал свое кулаками, которые наконец-то стал применять. Будучи, практически всегда сильнее сверстников, я никогда не использовал силы, потому как считал, что причинять боль плохо, только теперь, другого выхода у меня не было.
И вот я уже стал еще сильнее, стал гордым, смелым, во мне открылись лидерские качества, а вокруг стали собираться в большой круг друзья. Жаль, все это состояние было овеяно лишь ложным благополучием, на смену одной проблеме приходили другие, еще более сильные. Казалось, жизнь терзает меня намерено.
Отец отправился в командировку, где ни на час не смолкали взрывы и выстрелы. Он пошел на это, чтобы обеспечить благополучие семьи, заработать денег на жизнь и на мое с братом дальнейшее обучение, но, будучи по сути неразумным, все сделал наоборот.
За самого отца не боялся только я, так как был уверен, что именно с ним ничего не случится. Видеть каждодневно слезы матери было выше моих сил! Объяснить ей, что все будет хорошо, что я это чувствую, было невозможно. Приходилось только ждать. Он вернулся. Но уехал, вернулся, уехал, вернулся… и так пять раз. Он стал другим человеком, окончательно пал и даже не заметил этого.
Родители опять начали пить, вероятно, их сознание уже не могло выдержать все того, что им пришлось претерпеть, и не сумели вовремя заметить, как наш мир окончательно рушиться…
...Приближался мой день рождения. Его отпраздновали весело все!.. кроме меня. Ни обошлось даже без драки, в которой я стал для всех героем, но ни на секунду меня не покидало тяжелое чувство, что все вокруг лишь грязь, которую так хотелось смыть.
Придя домой, первым делом я включил любимую музыку. Многие недооценивают ее значение, не понимают, что иногда она является не развлечением, а настоящим спасением и порой единственным. Они не понимают этого, и потому, позволяют себе излишнюю широту взглядов, забывая о том, что музыка какого она направления не была бы, должна быть хотя бы просто Хорошей музыкой.
Я снял футболку, кинул ее в кучу хлама в углу, которая слава, что мхом не поросла… вспомнил, что почему-то, всем эта обстановка нравилась и они называли ее творческим беспорядком, а также то, что по мне это как было бардаком, отличным отображением моего внутреннего мира, так бардаком и осталось. С этими размышлениями, так до конца и не раздевшись, я рухнул на кровать. Но сон не шел. Было гадко. Перед глазами всплывал весь день: и то, как кто-то навязался на приглашение, и то, как надарили кучу, даже неподписанных, открыток, не понимая, что подарки надо не дарить, а Делать; и то, что все, накушавшись вдоволь спиртными напитками, даже не заметили, как сзади подошли четыре крепких парня с конкретными целями и как я единственный, кто им эти намерения отбил, вместе со своими кулаками; и то, что несмотря на мнимое «геройство», я все же оставался ничтожеством, так как сбежал от самых близких людей и предпочел справлять день рождения с каким-то сбродом!
С этими мыслями я медленно поднялся с кровати, чтобы взять монетку. Рука не сразу взяла ее, на секунду усомнившись в правильности такого решения. В полумраке лунного света ее было тяжело найти, но вот рука уже выбрала из нескольких таких же ту самую, ту роковую. Я подошел поближе к окну, чтобы разглядеть ее. Монета была самого мелкого достоинства, уже прошедшая через сотни рук и потому потемневшая и грязная - хороший знак для решения такого вопроса, отличный чтобы доверить судьбу, великолепный, чтобы доверить жизнь. Минута безмолвия. Я выбрал сторону. Подбросил вверх. Поймал…
Но, видимо, судьба не хотела решать вопрос за меня, она хотела, чтобы я сделал выбор сам, и посмеялась надо мной самым комичным образом. Пойманная монета, застряла между пальцами и встала ребром. Я оценил ее шутку, что и стала последней каплей, и достал листок бумаги. Быстро начеркав предсмертную записку, скорее даже письмо, подошел к окну и всмотрелся в темноту, в звезды. Мне подумалось, что я отнюдь не один, ведь космос так бесконечно велик, что вероятность любого события тоже бесконечна, и где-то там, далеко-далеко, возле окна стоит, стоял, или будет стоять такой же печальный человек как и я, думающий о свей жизни, но также не подумавший о том, что иногда бесконечность может быть рядом, и может так быстро настигнуть…
Часть
II
Реальность.
Палач -
За маской слез не видно.
Тяжелый плач,
Что душ невинных,
Уже немало загубил.
Не он законы эти вил,
Так почему страдает?
Страдает больше жертв…
Никто не знает,
Что значит адский смех,
А он,
Не однократно слышал!
От головы,
Отрубленной омытой,
Кровью,
Тихо,
Проклятье в сторону свою…
Он видит дьявола игру!
Ведь каждое из речи слово,
Невинное дитя,
И боль терзает снова,
И мечется душа…
Но руки тихо отмывает,
Он в мире все перестрадает.
Его глаза закрыты от толпы.
В толпе вы не узнаете его,
Лишь пнете пьяницу в грязи,
Что завтра снова за топор…
Глава 2.
До чего я дошел! В день собственного рождения писать предсмертную записку! Нет, конечно, самоубийство решит все мои проблемы, но не решит ровным счетом ничего! Так стоит ли тогда перебирать методы суицида, неужто действительно слабак? Нет, надо уснуть и вышвырнуть все из головы хотя бы на время. Сейчас я хочу забыться, пусть и на мгновенье, но на такое сладостное и вечное, ведь сон - это маленькая смерть, исполнение моих желаний...
***
Странное видение.
Вот уже двадцать третий день, как мои родители стали для меня чужими людьми. Нет ни инородное тело, ни паразит и ни вирус, меняет их, а самый обыкновенный человеческий алкоголь.
Они не воспринимают людскую речь и речь здравого смысла. Могут просить об одном и том же часами или повторять уже сделанное десятки раз. Для них время течет куда быстрее, чем для меня, тем более, сейчас минута кажется сутками, сутки месяцем и так далее, в бесконечность.
Только что, мать попросила меня прикурить сигарету. От ее личности ни осталось и следа, она даже забыла о том, что сама воспитала во мне ненависть к никотину. Дальше хуже, взяв сигарету сама, она пытается поджечь ее, но банально не может попасть, и лишь подпалила себе волосы. Выронив на пол, она подняла ее, перепутала стороной и начала прикуривать фильтр. Все тяжелее и тяжелее смотреть на это. Я выдернул сигарету и поднес к зажженной конфорке. Прикуривать не стал, просто жду, когда пепел накалится докрасна, чтобы не погаснуть раньше затяжки. Выпалив из себя короткое «На», дал ей сигарету. Самое интересное заключается в том, что за вечер, эта уже тридцать первая.
Два часа ночи. Я не даю ей пойти к отцу. Он тоже пьян, а стоит матери оторваться от сигареты и лечь на диван, она начинает рыдать, столь сильны ее угрызения совести, угрызения за то, что она не сделала нас с братом счастливыми. Лишь о нас она думает, но сделать ничего не может… А Как только она начинает реветь, отец безжалостно бьет ее, несмотря на то, что на ней итак живого места не осталось. Дурак! И он еще потом меня жизни учит, да его слова и гроша ломаного не стоят, все эти истины я уже с детства знаю!
Мне хочется убить его, но что-то мешает поднять руку на отца, а ведь он этого заслужил! Вот мать не заслужила этих побоев - он заслужил. Мало того, что из-за него мы в нищете и по уши в долгах, так он еще ее сам споил, а теперь за это же колотит, что есть сил. Возлюби отца своего. Не отец он мне после этого.
Мы пошли в другую комнату, там легли на кровать. Я крепко обнял ее. Да, люблю, сильно, сильно люблю, но это не объятия любви, мне просто приходиться держать собственную мать. Со мной она не стенает, но пытается вырваться, говорит, что если не будет с отцом, это разозлит его, и даже укусила меня, а потом извинялась. Она пытается использовать любой способ, чтобы выбраться и непонятно, зачем это делает. Ей легче терпеть побои? Словно змей искуситель просит, чтобы я отпустил ее, цепляясь за любую возможность, хвалит, говорит, что не видела таких стальных рук, но все-таки звучит слово «Отпусти». Постучался отец, он тоже хочет, чтобы я сделал это.
Нет. Я знаю, к чему все это приведет, держу ее уже полтора часа. Устал, хочется спать. Отец приходил неоднократно, мать выкурила еще двенадцать сигарет. Хуже всего, когда они заканчиваются, и она бесконечно умоляет найти их, «где-нибудь». Ночью.
Я уже не могу, нельзя вечно сдерживать неотвратимое, все равно произойдет взрыв, я чувствую и отпускаю ее. Они сами это выбрали. Мне никто не поможет, брат тоже устал. Хочется рыдать. Душа разрывается на кусочки, на ней повис отвратительный осадок и никто, никто не спасет.
Зачем весь этот спектакль, если дело все равно не было доведено до конца?
***
Нет, пожалуй, если исполнение желаний выглядит именно так, то к черту его вместе с самими желаниями. Уф! Как сковородой по затылку проехались. Ничего себе кошмарик! Жизнь портит мои сны, сны портят мою жизнь, сколько раз я уже повторял эту фразу, просыпаясь с жуткой головной болью. Ведь под словами «Исполнение моих желаний» я подразумевал сон без сновидений, ну то есть, когда ты их просто не запоминаешь, а тут… к черту желания, к черту!
Знал бы я все-таки, что там, за чертой жизни, может и не отступился бы. Но каковы бы небыли споры на эту тему, для меня выбора только два: либо Бог есть, либо его нет и мы лишь воплощение превеликой Физики. А значит и исхода два: либо исчезновение, либо дальнейшее существование, пусть даже в иной форме.
Все вполне объяснимо. Если мы сейчас в киберпространстве, или там какой-нибудь другой мир, то это все не отрицает этих двух гигантов, правда, не факт, что они друг друга-то отрицают. Я часто говорил глупую фразу: «Будь я Богом, создал бы материю и такие законы физики, чтобы жизнь сама зародилась». Уж если глупый человек до этого догадался, то неужели Он не придумал бы что-то еще более совершенное.
В перерождение же душ, я не верю, так как не помню себя предыдущего, и вряд ли буду помнить себя следующего, а значит это уже не я, а что угодно, хоть клон, хоть брат близнец, но не я. Если и есть великая субстанция под названием душа, что постоянно меняет тела, то я как раз в таком случае явлюсь всего лишь телом. У богача может быть в год пятнадцать машин, но вряд ли хотя бы раз мы называли его машину личностью. Факт остается фактом, что бы там ни было, как не желай человек жить, но оттуда еще никто не возвращался. Геракл не в счет - это миф, а поэтому правда так и останется загадкой, какие теории не воздвигай.
Как итог, хочется подороже отдать свою жизнь, с боем, чтобы в случае чего не прогадать. Приходиться бороться, вот и я борюсь, а это письмо надо разрезать на мелкие кусочки и выкинуть, хотя ладно, пусть подождет до завтра, ну то есть до сегодня, нет… до завтра. Это как это до завтра? Вроде, я ложился спать, когда стрелки часов уже вот-вот собирались перевалить за двенадцать. Мне приснился такой яркий, длинный и красочный сон, а стрелки как стояли, так и ныне стоят. Да и на улице, не скажу, что посветлело. Ничего не понимаю…
Какое странное ощущение, я что, проваливаюсь? И как не странно, не в мир грез.
Вспоминается кадр из "Крюгера". Ну что ж, мне будет даже лестно умереть от рук кино-знаменитости. Я тут как раз от самоубийства отнекивался, а здесь смерть сама к тебе ручки тянет, даже на него злиться не буду, за то, что спать мешает.
…Правда, по-моему, сегодня он решил припоздниться. Немного опоздать. На минуты три. Что аж ждать надоело. Ну да ладно, открою глаза, дабы удостовериться, что все мои ощущения лишь жалкие галлюцинации.
Ан - нет, не галлюцинации, а если и галлюцинации, то конкретные. Удивляться ничему не буду. Ну лежу в могиле, червяки из земли вылазиют, тут на гробике на красном, так удобно, а размер прямо-таки мой, как по мне делали. Да и трупик в нем, наверное, моего сложения, в костюмчике тёплом, а то как-то холодно осенней ночью без надлежащей одежды, еще и на кладбище. Хотя, какое отношение имеет кладбище к восьми градусам, парящим в воздухе, я и сам понятия не имею, и только удивляюсь ходу своих мыслей.
А костюмчик с трупика я брать все-таки не буду, вдруг здешние органы правопорядка обвинят меня во всяких гадостях и поди докажи им, что прибыл из другого измерения в одних джинсах, и единственным спасением от холода была одежда недавно похороненного. Оную и у здешних мародеров одолжить можно.
Кстати интересно, как я сюда попал? А главное - куда это сюда? Фантастики начитавшись, ко всему готов будешь, но знать хотелось бы.
Итак, что мы имеем? Отсутствие нормальной одежды, часы командирские, лезвие от ножа и даже обрывок струны, из которой могла бы получиться неплохая удавка… Правда, по-моему, она здесь как-то неуместна – все лежат спокойно и вряд ли поднимутся. Хотя я уже и это не отрицаю. Так же в наличии имеется пара коротких извилин, наряду с забытой географией, ОБЖ и прочим.
А мародеров что-то не видно, да и сатанистов как-то тоже, видимо ночью боятся. Бояться, конечно, есть чего, от смешения русского и американского стилей, в дрожь бросает даже меня. Ну, если луну, там, выключить, пару мертвецов поднять. Вот и славно – нет мародеров, есть церковь. Возле каждого кладбища есть церковь или ей подобное, так что путь мой – поиски. И вот пока я буду топать в поисках злополучного здания, дабы окончательно не замерзнуть, надо те самые две извилины, чем-нибудь занять. Ну например, памятники порассматривать…
Итак, что у нас тут? Старичок, древний, одна штука. По лицу видно – работящий, вернее пропахал всю жизнь, а в итоге, несмотря на упорный труд, был всеми брошен и, судя по ограде, забыт. Дальше - мужчина лет тридцати пяти. Печальный удручающий вид. Легкая рубашка, слегка расстегнута – главный признак свободолюбия и холостятства. Так и не обзаведясь семьей, и, видимо, спившись, попал в этот спокойный, я бы сказал покойный, уголок… Что-то меня на шутки потянуло не к месту, наверное, организм требует активизации, а-ля защитная реакция… и на стихи по всей вероятности тоже. Смотрим дальше, мужчина лет пятидесяти. И опять печальный тяжелый взгляд?! Умер, по лицу видно, от нервов, доведенный до ручки семьей.
Странное какое-то кладбище, здесь что, все так удачно с жизнью простились? Или это моя фантазия в данный момент столь пессимистично настроена? И дабы доказать второе и опровергнуть первое смотрим дальше. Опровергнуть, чувствую, не удастся. Девочка, маленькая, лет восьми-девяти. Интересно, от чего умерла она? От гриппа или несчастного случая? Нет, скорее от голода, уж больно цвет лица у нее бледновато синий. Готов дать все сто процентов, что жизнь у девочки была несладкой. Но мраморный памятник с голодом как-то не кантуются, крышка вон надгробн…
***
Наваждение.
Лежу на кровати, хочется спать. Но я не засну сегодня ночью, осознание того, что вокруг происходит, не дает мне погрузиться в иной, но все-таки тоже тревожный мир. Меня замучили постоянные кошмары. Здесь и там.
Прислушиваюсь. Началось. Он снова поднял на нее свои поганые руки. Ведь это не может продолжаться вечно. Так хочется всё это изменить, сделать всё иначе, но банально не хватает сил. В сознании, прокравшись, прозвучала нота безразличия. Никто не поймет этой трагедии, никто не поймет моей боли.
Раздался крик. Но это крик не избиваемой матери, а отца. Звон стекла, что-то падает. Непонятно откуда, появились силы. Я рванул к ним. Брат тоже. Вместе мы открыли дверь комнаты, кажется, она вся залита кровью.
Мать ответила отцу, на его голове огромная рана из которой с силой льется темно бурая жидкость. Даже не кровь - жидкость.
Судьба сыграла с нами злую шутку. Мы открыли дверь именно тогда, когда он ответил ей. Это был всего один удар. По лицу. На полу появилось еще больше крови. Мы стояли так рядом, так близко, но ничего не могли изменить. Старший брат тут же кинулся оказывать матери помощь, но когда он увидел ее лицо, ужаснулся. У нее не было лица. Лишь кровавое месиво.
Женщина, что так любила своих детей, что боролась за их счастье и была готова совершить преступление, женщина невероятно красивой внешности, сидела на полу в луже собственной крови, повторяя: « Я не хочу жить, я не хочу жить…» И все из-за него. Одним ударом он изуродовал ее и был готов убить. Да будь он трижды проклят! Ему в жизни было тяжело, но это не значит, что другим должно быть также.
Резким движением я отстранил его, отвел на кухню. Здесь он вроде бы успокоился, из раны перестала течь кровь. Как всегда он начал нести чушь, задавая вопрос: «За что она меня? Она же меня убить хотела! За что?». Да он еще спрашивает?! Нет, тебя мало убить, тебе целого ада мало! Ты мне противен, пожалуй, в той комнате я нужен больше, чем в этой!
…Странно, когда я уходил, дверь комнаты, где все произошло, была распахнута настежь, а сейчас прикрыта. Но еще больше удивляет сквозняк, что пробегая по ступням, морозит их. Его не было. Откуда он? Дверь постукивает от ветра, совпадая с биением сердца. Становится страшно. Тишина. А как же мать, она же рыдала? Да и брат успокаивал ее, причитая. Может они ушли в другую комнату? Почему так тихо?! Только постукивание двери сотрясает воздух и давит, давит, давит… Мне не хочется открывать дверь, но я делаю это.
Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!!!
Мама. В углу возле окна. Ее изуродованное отцом лицо застыло в ужасе. Левой рукой она, как будто пытается прикрыть его, а правая лежит на груди.
Словно поломанная кукла, передо мной обездвижено, то ли сидит, то ли лежит родная мать! Родная мать! Кажется, она мертва. Возможно впервые в жизни, мне стало страшно. Но какой к черту страх?! Вдруг, пока еще не поздно! Вдруг, пока еще не поздно помочь! Тянусь своей кистью к ее руке, пытаюсь нащупать пульс. Бесполезно…
Из окна тянет холодом. Я знаю, что увижу там, внизу, если выгляну. Знаю, но не хочу видеть.
Мой брат. Он все-таки сделал это. Его сознание не выдержало, и он выпрыгнул. Выпрыгнул из окна. А вот у матери не выдержало сердце. Будь я проклят! Зачем я отпустил ее?! Зачем?! Этого всего могло бы и не быть! Ведь я знаю, что сделал только хуже! Я разозлил отца, он вновь начал ее бить, а потом… А потом убил. Сначала брата, затем ее. Убил, не запятнав собственные руки.
Отец стоит в дверях. Еще секунда и он поймет, что произошло. Его лицо исказило болью. Из раны вновь потекла кровь. Он рыдает над телом матери, даже не догадываясь, что там внизу, на траве лежит и его сын, ненавистный им, но родной сын.
Да будь ты проклят! Да будь проклят я и весь этот грязный мир! Наш род давно мертв, только эта семья и пыталась как-то выжить, теперь даже ее нет. Нас двое осталось, и мы тоже умрем! Потому что должны умереть! Сама судьба требует
нашей смерти.
***
…Так, еще чего не хватало, какие-то странные видения, крышки вон надгробные двигаться стали, может, это у меня крыша съехала. Вот сейчас вылезет красноглазозубастый труп маленькой девочки и выпьет всю мою кровь! Ибо вряд ли это мародеры.
Так и есть, она передо мной и, кстати, не плохо сохранилась. Наверное, могильные черви куда питательнее той пищи, что ей выдавали дома, хотя почему черви – плоть! Совсем забыл меня же сейчас на ужин пустить должны. Вурдалак уже прочел мои мысли и открывает свой милый маленький ротик именно с этой целью… Ну или же, хочет сказать что-то, что будет последним услышанным в моей жизни:
- Беги быстрей, беги, прячься! Мастер уже просыпается, не дотянешь до утра, все снова для тебя повторится! Понимаешь, повторится!
Нет, не понимаю. Все слишком странно: голос у девочки неестественно взрослый да и ужином мне быть, чувствую, не придется, её, по лицу видно, саму кто-то съесть хочет; фразы она говорит ну какие-то уж слишком загадочные… Самое время осмотреть кладбище, вероятно это поможет мне вникнуть в суть дела.
Хороший, однако, муравейник! Только что, я мародеров найти не мог, а тут вон - залежи! Поднявшиеся, правда, но это меня уже не удивляет… а вот то, что они все разом кричат: «Мастер! Мастер!», уже настораживает. Сам знаю, что Мастер - это такая большая бука, стремящаяся всех послать на ужин, даже маленькую девочку, но кричать-то зачем, всех сов побудете.
А вот что меня действительно настораживает, так это старичок древний, одна штука. Штука-то одна, но видимо уж совсем древний. Все кричат, убегают, а этот сидит как пень, в жутко пафосной позе, бут-то ему сейчас голову рубить будут. Да кому ты нужен старичок? Но, видимо, кому-то все-таки нужен, например, большой буке по имени Мастер.
- Ну же, прячься!
- Не-а, прятки это моя не любимая игра с детства, меня однажды потеряли, а я глупенький, до вечера сидел. Так что, бери-ка вон того старичка, беги-ка вон за тот памятник, и не высовывайся, а я тут похозяйничаю, немножко, ну так чуть-чуть. Не знаю, кто там ваш Мастер, но явно не Санта Клаус…
…Ага, значит меня как попало похоронили, а он тут в хоромах отлеживается. Обидно. Хотя, ему, наверное, в них очень холодно, все-таки камень холоднее обитого дерева, да и находится постамент на самом возвышенном месте, так что со всех сторон его нещадно бьют ветра. Вот бы мне такой после смерти. Стоп. Ну и мысли у меня, нашел о чем думать, лучше бы подумал, что делать дальше. Никаких сомнений, что этот памятник в честь Мастера, не возникает, так что лучше было бы удалиться от него подальше, а то будет тебе «после смерти». Действительно, лучше уйти на расстояние более значительное, нежели сейчас и хорошенько подготовиться к грядущему бою.
Проходят секунды томительного ожидания, что же произойдет дальше? Каков будет ответ на единственный вопрос, что может тревожить сейчас мое сердце? Ведь еще немного, совсем немного, и я узнаю, в какую передрягу попал на этот раз. Надеюсь, мне сегодня повезет. Нет, я ошибся, не повезет.
Зачем же так грубо? Я, конечно, понимаю, взмывающие вверх надгробные крышки смотрятся эффектно, но это все-таки лишнее. Интересно, какой же силой надо обладать, чтобы провернуть такое? Проснулся-таки, Мастер. Ну, вылитый Санта Клаус! Только вместо колпака - маска палача; а вместо мешка с подарками - подарочный топорик, пудов, эдак… в сто! А так ничего, похож.
Пока ты меня не видишь, спрячу-ка я свою шкурку куда-нибудь…
***
Тяжело. Но я не имею права на слабость. Дорога максимально проста. Вперед. Просто вперед. Я настоял на том, чтобы и мать, и брата хоронили в закрытых гробах. Никто не должен увидеть их в таком состоянии.
На моих плечах гроб. Сейчас брата. Мы несем его вдвоем с отцом, на этом тоже настоял я. Мне приходиться подгибать ноги и спину, от этого становиться еще тяжелее. Пройдут сто метров, и еще пол километра, мы будем нести гроб матери. Выдержу ли я? Не верю, но буду терпеть.
Тех денег, что мы сумели собрать, не хватило на достойные похороны, и это несмотря на то, что об этой трагедии трубил весь двор. Мало кто помог, мало кто присутствует на похоронах. Только несколько человек.
Наверное, первый раз в жизни, я солгал. Самоубийц не хоронят на кладбище, поэтому мне пришлось рассказать всем, что мой брат хотел спрыгнуть, но не сделал этого и даже собирался слезть с карниза, просто, моя мать, пытавшаяся оттащить его от окна, будучи не трезвой, сделала неловкое движение и случайно вытолкнула. Стоит ли терзать себя за то, что я навесил на нее клеймо убийцы? Не знаю.
Гроб брата пошатнулся. Начал заваливаться влево. Только не это! Я даже не могу представить, что будет дальше. Слава Богу, кто-то успел подхватить его. Двое мужчин сразу же заменили отца, что снова начал рыдать. Теперь приходиться сгибать колени еще сильнее. Нет, я не выдержу. Несем гроб втроем. Кто-то хотел подойти и помочь мне, но наткнувшись на мой взгляд, тут же отбросил эту идею и только лишь произнес, что пора сделать остановку. Женщина в черном платье обогнала нас, поставила две табуретки и тут же удалилась. Женщина, что была рядом с ней сделала тоже самое.
Тишина. Гробы закрыты и никто не знает, что делать дальше. Вышла неловкая пауза. Только рыдания отца растворяют безмолвие. Странно. А ведь на моих глазах тоже слезы, я только сейчас это заметил. Они текут сами собой.
Мы вновь водрузили гробы на плечи. На этот раз я несу гроб матери. Отец тоже подставил свое плечо, но ему помогает один из тех мужчин, что заменили его совсем недавно.
Мысли помогли забыть усталость, и я даже не заметил, что путь уже пройден. Жаль в этих мыслях, нет места ни брату, ни матери. Я просто не выдержу воспоминаний. Вот, даже сейчас сердце сжалось в маленький комочек и кажется, остановилось.
***
О Боже! Я смотреть на это не могу. Этот звук, проткнутых и порубленных тел, уже намертво въелся в мои уши. Этот монстр рушит все, что попадается ему на пути, как картон, а с людьми расправляется как с муравьями! Их не спасают ни ограды, ни памятники, ни крики.
Мастер, что за игру ты ведешь? Зачем тебе это? Зачем тебе убивать? Зачем кружиться в огненном танце смерти? Рубить головы? Наступать на черепа, наслаждаясь их хрустом?! Но нет, от меня ты не дождешься ни страха, ни отвращения. Знай, я подарю тебе ненависть! Ненависть это то, что я подарю тебе с лихвой. Думаешь, ты – мастер, вольный убивать?! Не радуйся, ты не один такой, весь мир выглядит именно так, и этот танец танцует каждый, каждый из божьих дней! Кого-то, убивая, кого-то, спасая.
Даже мелкая школьная учительница, что никогда ничего в жизни не добьется, может убивать…
- Я тебя не аттестую,- как сейчас помню, голос одной из таких.
- Видимо я этого заслужил.
- Ходить надо чаще, а твоя одна контрольная ничего не решает, можешь со своей пятеркой сходить вверх по коридору, - ответила она презренно, и смеясь над собственной шуткой.
- Я не мог являться на занятия.
- Справку.
- Справку? Справку о том, что из-за огромного долга, внезапно нахлынувшего на мою семью, мои родители за короткий срок вновь стали алкоголиками? Справку, что у отца, неоднократно бывавшего на войне, слышите, на войне, и от капли крыша едет?! Справку о том, что мой брат вылетел из-за всего, что навалилось из университета, и неоднократно делал попытки самоубийства, и теперь я боюсь подпускать его к окну, ведь совсем недавно, он признавался, что сам опасается в него смотреть, боясь не совладать с собой? Справку о том, что я ребенок, у которого отняли детство? Вы знаете, я могу предоставить только одну справку, о свернутой психике. Полтора месяца я пробыл в дневном отделении психоневрологического диспансера. Полтора месяца, я каждое утро пешком шел восемь километров до этого старого здания, только потому, что не было денег на транспорт. Шел туда, с надеждой, что меня вылечат от бессонницы, усталости и депрессии… а ведь не вылечили, и не потому, что там я все время боялся, как бы чего дома не произошло, а из-за того, что там не врачи, а такие же негодяи, как и вы!
- Ты конечно ребенок талантливый и красиво говорить умеешь, и лапшу на уши вешать, но ты свой талант зарыл! И не смей меня оскорблять, я не люблю, когда ученики со мной спорят.
- С этого момента я буду зарывать свои таланты дальше, пока в этом мире есть такие как вы, и я уверен, такие как Вы, мне только в этом помогут. Быть может, я и заслужил плохого результата, но не заслужил такого отношения. Легко вам вершить судьбу людей, да? Вам дана власть, и вы ей пользуетесь, как человек, не как педагог. Ой, кукла, мило, чпок! И завтра его в институт с не аттестацией не пустят, вот он и пойдет родину защищать, а там его гордый нрав, остальным не по нраву придется. Потерпит побои, потерпит, потом возьмет АК-47 и перестреляет всех на хрен, а после - смело в дезертирство. Или чпок! И в психушке новый пациент. Но больше всего меня радует перспектива стать маньяком, выплеснуть всю накопившуюся злость, изнасиловать кого-нибудь и оставить в снегу с осколком бутылки в ягодицах. Интересно, вы на роль жертвы подходите?..
Повисла тишина, а я просто ушел, собрал вещи и ушел. Но, напоследок сказал:
- Запомните, вы плохой педагог. В этой тетрадке семьсот тридцать один раз написана фраза: «Я хочу умереть», вашему ребенку это, конечно, не грозит, он у вас будет просто - избалованным ублюдком, но на каждую тысячу учеников попадаются двое таких же, как и я. У их матерей нет больше смысла жить, потому как, их ребенок его не имеет, и действительно хочет умереть.
…Воспоминания, но пора уже и потанцевать, нельзя допустить, чтобы этот монстр до них добрался, а ведь он уже близко, к тому же, этого момента я жду уже полминуты, показавшихся вечностью:
- Эй, как тебя там?! Мастер! Я не люблю быть в последних рядах, может убьешь меня одним из первых, так я буду всего-то тысячным. Ну же, не пренебрегай мной, отвлекись на пару минут!
Подействовало. Чтобы победить врага, иногда нужно стать им. Пусть же тогда я буду таким же демоном как и ты, Мастер, пусть исчезнет все то святое, что еще не выжала из меня жизнь, и пусть твой взгляд, взгляд настоящего демона, пронзив воздух и встретившись с моим, заставил сердце биться взахлеб, но я теперь тоже Демон, и я не упаду. Да, слабее тебя, но бороться все равно буду. Ты уже пойман на крючок, пора бежать…
***
Мы погрузили гробы в автобусы. Ехать до кладбища совсем не долго, оно в самом сердце города. Вот она, недальновидность и глупость людей, никто даже не задумался над тем, что за три сотни лет город разрастется настолько, что окраина станет центром. Древнее кладбище отгородили большой кирпичной стеной, но это ничего не изменило, многие жители, выглядывая в окно, видят его во всей красе. Картина не из приятных. Обычно на любом кладбище тихо, а это, стало излюбленным местом для гуляний и массовых сборищ. Глупо и некрасиво. В современных людях все меньше и меньше уважения к предкам, да и вообще к чему-либо… а может так всегда было?
На дороге произошла какая-то авария. Ее перекрыли. Водитель сказал, что придется объезжать, на объезд уйдет двадцать минут. Я кивнул головой и сказал: «Езжайте». Мне некуда торопиться.
Отец все еще рыдает.
…Вот и прибыли. Автобус не сможет подъехать к месту похорон, на городском кладбище почти не осталось места даже для тех, кому оно предназначается, не говоря уж об огромной машине. На этом некрополе совсем скоро перестанут хоронить, и ему уже дали статус памятника, однако, не смотря на это, до сих пор есть план снести его лет через десять и построить на этом месте что-то вроде развлекательного центра. Удачи им в этом начинании. Только вот, будет ли этот центр развлекательным, неизвестно, пусть потом не удивляются, если мертвые начнут мстить, и не люди будут веселиться здесь, а смерть.
Мы снова взвалили гробы на плечи. Нести недалеко, полсотни метров, там уже уготованы две могилки. Пока мы идем, я вглядываюсь в памятники и кресты. Одна надгробная плита – одна жизнь, одна судьба. Быть может, они были счастливы, и умерли со спокойной душой, но когда я смотрю на эти таблички, мне становится их жалко.
Передо мной та самая ограда, за которой будут покоиться близкие мне люди. Краска давно слезла, некоторые прутья погнуты, выглядит ужасно. Здесь уже был кто-то похоронен, века два назад, а теперь только ржавое железо напоминает об этом. Люди научились торговать даже чужими могилами, и я не могу с этим ничего поделать, а жаль.
Сегодня девятое января, но снега нет. Холодно, но не так, как должно быть. Погода скорее напоминает осень, чем зиму. Каждый день идет дождь, грязь стала неотъемлемой частью города, только по утрам, как сейчас, и вечером, иней покрывает землю.
Простившись, мы начинаем опускать гробы. Сначала брата, а теперь и матери. Внезапно в моих руках порвалась веревка, гроб чуть было не перевернулся, но я успел схватить оставшийся конец и выровнять его. Опять взвыл от боли отец. Он подошел к вырытой могиле, встал перед ней на колени и начал сыпать на свою голову проклятья, обвиняя себя во всем, что произошло. Потом неожиданно замолчал… Стон. Он упал вниз, прямо на гроб матери. Глухой удар. Тишина.
Кто-то спустился вниз, поднес руку к его шее и невнятно вымолвил: «Мертв».
- Закапывайте!!! – я уже не говорю, я кричу. Сколько еще боли мне придется вынести?!
- А как же экспертиза, отпевание? В конце концов, достойные похороны?
- Зачем?! К чему все это, если я остался один?! Нет у него больше никого! А я сказал - закапывайте!
- Нет, мы не станем совершать такой грех.
- Тогда я сам его совершу!
Замершая земля не поддается, как будто не желая забирать их, приходится отвоевывать каждый клочок, но у меня нет другого выхода, я не выдержу еще одних похорон. Не выдержу!
- Вы слышите меня?! Я не выдержу еще одних похорон! Не выдержу!
Нет, они не слышат. Они в ужасе сбежали, оставив меня здесь одного. И на этом закончилась ваша помощь? Неужели вы считаете, что я буду благодарен вам за то, что вы помогли мне в чем-то одном, но не помогли действительно?! Да, черт возьми, буду! Но поймите, то, что вы помогли мне – это всего лишь то, что вы обязаны были сделать, если считаете себя людьми. Обязаны! Сколько раз я бескорыстно вам помогал… Хотя, вот они корыстные помыслы, я ждал от вас такого же отношения. А вы… Хватит. Все кончено. Хватит.
Мне незачем жить, мне некуда идти, все, что остается – тупо смотреть на два холмика. Я сам закопал собственную семью. Чувствую себя убийцей.
Час, два, может вечность, надеюсь, я замерзну здесь, и кто-нибудь закопает меня рядом с ними, как я, закапывал тех, кого любил… и люблю.
***
Хорошее начало, еще секунда и его топор снес бы мне голову, но ничего, поманеврируем между оград и, быть может, я дотяну до рассвета. Как бы, правда, не спотыкнуться. Бегаю я быстро, но он тоже, мягко сказать, не промах! Абсолютно не напрягаясь, догоняет меня, читает каждое движение и, как нарочно, оставляет сантиметр жизни. Издевается, наверное. Усталости пока не замечаю, это хорошо. Хотя зря вспоминал, стало тяжелее, но ничего, вытерплю, не в первой. Помню, как в соревнованиях по бегу участвовал, под палящим солнцем. Прибежал первым, правда, потом меня врачи два часа откачивали, с больным сердцем особо не разгуляешься, но ведь вытерпел и сейчас вытерплю!
…Что, уже рассвет? Не похоже, а где же он? Исчез? Испарился? Независимо от этого бежать и попусту тратить силы, думаю, не имеет смысла, лучше все-таки видеть ситуацию, дабы верно оценивать ее. Зря! Я глупец! По ногам поползла усталость! Зачем же я остановился?! Даже не удивлюсь, если сейчас он выйдет из-за какого-нибудь огромного памятника с наглой ухмылкой. Так и есть, вот и он. Жалко ухмылки не видно, из-за маски. Но все равно я должен бежать! Нет, ноги уже не слушаются меня, у меня нет шансов. Хотя их и не было, если бы он захотел, убил бы сразу еще тогда, взглядом. Видимо, ему больше нравятся кошки-мышки, и ему зачем-то это нужно. А вообще…
Бред! Да как я вообще сюда попал?! Спасибо тебе, жизнь, сначала там мучила, теперь и здесь! Вот и все. Умираю как в глупом американском фильме, зацепившись за, торчащий из земли, корявый корень дерева. Утешает только одно - они уже далеко… Хоть что-то я все-таки сделал, хоть что-то.
Хочется ползти, убегать от своей смерти, но это глупо! Американских фильмов с меня достаточно, и так все слишком нелепо. Подумать только, в собственный день рождения встречать собственную смерть! Уж лучше не бессмысленно убегать, а встретить ее достойно.
Мастер уже приближается ко мне и каждый его шаг приближает исход моей никчемной жизни. В лунном свете видны лишь очертания и взгляд. Его взгляд. На меня опять смотрят эти глаза демона, но в них ни злорадства, ни ярости, ни-че-го. Пустые, печальные глаза, горящие во тьме наравне со звездами, но вне их. Мне даже жалко его почему-то, может, потому что я привык жалеть чудовищ? Но за что? Наверное, так как сам чуть не стал чудовищем, таким меня хотела сделать жизнь, но у нее не получилось и, видимо, она решила избавиться от меня. Мы такие, какими нас делают люди и жизнь, во всех монстрах мы виноваты сами. Быть может, надо чаще задумывать над фразой: «Любую проблему ищи в себе», но мне это делать уже поздно.
Помню, меня неоднократно убивали во снах, но вместо того, чтобы проснуться и вскочить с кровати в поту, я мирился со своей смертью. Так и сейчас, просто смирился. Быть может это все-таки сон, но нет, не сон! Эта боль, от удара Мастера, подтверждает это! Нет, не та, что приходилось терпеть раньше. Куда сильнее! Ее нельзя терпеть! Но я буду и не позволю телу бессмысленно дергаться в судорогах, не стоит омрачать и без того омраченный миг смерти. Это больно, это слишком, слишком больно! Но я держусь! Держусь!
…Нет больше сил держаться, но я рад - тело уже не слушается, а значит я уже почти уме…
***
Ну и где вы? Где вы, «Оптимисты» чертовы?! Ну, скажите, скажите, что все у меня будет хорошо и прекрасно! Как я только мог слушать вас – лицемеры! Вам-то, поди, живется здорово, и одежка на вас модная, и желудок полон, родители живы-здоровы, о вас заботятся, а где мои, где мои родители?! Всю жизнь валялись в грязи и нищете, с бутылкой в руках, а теперь? Теперь, после того, как брат из окошка спрыгнул, мать в могиле, сердце не выдержало, да и отец не долго протянул после?! Ну, где вы? Где? Давайте утешайте меня, говорите, что я талантлив и могу пробиться в люди! Это несмотря на то, что повсюду - изгой и меня считают не-нор-маль-ным, несмотря на то, что, я уже неделю ничего не ел!
Да не верю я в эту чушь, и тогда не верил, только поддакивал зря! Уроды, каждый день кто-то из вас ноет оттого, что к вам не пришёл друг и считает себя самым одиноким в мире, а как тогда должен чувствовать себя я? Ведь у меня никого нет, совсем никого! Даже тараканы в кармане и те с голодухи сдохли…
Ну почему, почему я? Почему мне все это досталось? Почему?! Вот передо мной кирпичная стена. Кладбище. Вся моя семья уже там, за этой стеной, где стоят тысячи крестов и лежат миллионы трупов. Мне бы хотелось стать одним из них, я бы многое за это отдал, но! Но почему-то что-то мешает, что-то заставляет идти по этой ночной улице, идти вперед. И это отнюдь не страх. Может, сам факт важности решения? Тоже нет. Бог? Бог, наверное, все-таки есть, но не чувствую легкость руки, сжигает жестокость и месть, Бога в душе я убил.
- Эй, ты, закурить есть?
Странно, кажется, обратились ко мне, и это ночью, на пустынной улице. Голос не самый доброжелательный, я бы сказал, даже совсем наоборот. Бедняга, а ведь он даже не знает, что он урод, и ни одна экспертиза в мире не сможет это ему доказать.
С таким вопросом подходили ко многим из тех, кто теперь мертв. Может и мне повезет, может они убьют меня, избавив от жалкого существования? Я знаю - они! Он не один. Каждая безмозглая выскочка хочет быть сильной, но «сильной» в одиночку вряд ли осмелится, зато в толпе, в толпе можно показать свою силу!
Побезопаснее себе развлечение найти, конечно же, не могли. Человеческая сущность настолько ничтожна, что она просто жить не может без угнетения слабых! Но вот тут-то они ошиблись, с определением слабого. Да и курить вредно! Просто я знаю, знаю, как!..
Мне плевать сколько их, где они и что из себя представляют. Столько лет я подготавливал себя, для добра и созидания, но судьба распорядилась иначе, пустив по дороге зла и разрушения. На то, чтобы подставлять щеку под новый удар, мне не хватает воли, силу нельзя сдерживать бесконечно, пора ее выпустить. Обратившись ко мне с этим вопросом, он подписал себе приговор, пусть даже, сделал это без злого умысла и не виноват в том, что в последний день жизни, моя мать выкурила сорок три сигареты. Но! Я не верю в чистоту его намерений.
- Эй, ты, я к тебе, вроде, обращаюсь!
Что и требовалось доказать. Я всегда отличался тем, что чувствовал зло. И сейчас вижу. Этой репликой он подписал себе не просто приговор, теперь он стал для него смертельным.
Удар. Кадык! Смерть! Вот она - первая кровь! Оставшиеся глупцы выдали себя, они бегут. Что? Не ожидали такого разворота событий? Бесполезно! Вас всего трое - смех!
Ненависть! Ненависть! Ненависть! Ублюдки, не видящие ничего кроме тепла и уюта, и потому желающие крови и зрелищ – так получите, получите крови! У меня нет ни тепла, ни уюта, нет семьи, нет денег, нет ничего, кроме грязи, и частица этой грязи - это вы и такие как вы, достойные лишь смерти. Вас надо уничтожить! Всех! Мне все равно нечего терять. Я знаю, знаю, как убивать!
***
…р. Нет! Я же умер, будь проклят Мастер, ты ведь убил меня, тогда почему я снова жив?! Почему я снова вижу свои руки, что так хотят разорвать тебя на части, и вижу тело, что совсем недавно ломило усталостью и болью?! Почему перед глазами все еще висит картина смерти, а смерти, как таковой, и не было. Почему?! А потому что я не дотянул до утра, а значит, все снова для меня повторится. Зачем тебе это, Мастер? Зачем? Неужели нельзя найти иной выход? Неужели нельзя?!
Ну все, хватит хаотично разбрасываться словами, нужно успокоиться, да и вообще, откуда взялся этот приступ бешеной ярости, шока нет, зато ярость есть. Даже слишком. Нужно привести в порядок мысли, а не беспричинно проклинать Мастера, так и не разобравшись, в чем дело. Может он всего лишь кукла, и винить нужно кого-то другого.
Осмотрим окрестность, что изменилось со времени моей последней смерти? Вроде ничего, хотя... как это ничего! А это что за шрам, у меня на груди? Мастер на память оставил? Ну да. Он, что, специально бил так, чтобы побольше боли предоставить? Вот молодец, век помнить буду, если, конечно, проживу столько. Специально для меня, он даже не поленился кинжал с пояса снять, с волнистым лезвием, если мне не изменяет память -это Крис, индийский или турецкий, не знаю, никогда не интересовался происхождением оружия. Я интересовался качеством и его опасностью, так вот, этот, не только безумно красив, но и смертельно опасен, шрамы от него, как и мой, крайне не эстетично смотрятся.
Кстати, у других я шрамов почему-то не замечал, хотя некоторых напополам разрубало, помниться, даже голова мимо пролетала… ужас. Ну да ладно, переживу, говорят шрамы украшают, не каждый может таким похвастать, после таких ран еще никто не выживал. Тем более, совсем скоро, у меня их будет значительно больше, и огорчаться из-за какого-то одного, будет уже бессмысленно.
Жаль мне не выиграть в достойной схватке, он наделен силой побольше моей, причем, каким способом он ее получил не понятно. Магическим наверное. Кажется в этом месте, его вообще нельзя убить, и единственное, что остается - играть по правилам и дотянуть до рассвета. Ну, тогда уж побегаем, мне бы не хотелось опять почувствовать ту боль, которую «нельзя терпеть», которую однажды я уже ощутил на себе напрасно, просто так. Наверное, я бы многое отдал, чтобы не воскресать. Эту боль я запомню навсегда. Как люди не понимают, что причиняя смерть другому, они порой, заставляют его перетерпеть такое! Пожалуй, люди хоть и доминирующий вид на этой планете, но явно не лучший. И я в их числе. Конечно, я еще никого не убивал и даже вреда особого не причинял, но уродство тональным кремом, все-таки, не загладишь, я с удовольствием все окупал языком, который меня самого порой удивлял. Ну и ладно, сейчас не в этом дело.
Надо сосредоточиться на грядущем бое, ведь единственное, что могло вызвать в моем сердце страх – это вечность боли и невозможность ее избежать, ну то есть отсутствие выхода, что в том, моем, мире это считалось не возможным, а в этом, кажется, возможно всё. Все мои страхи передо мной. Еще раз спасибо тебе, жизнь! А сдаваться все равно бесполезно, так что: «Вперед, к заре на встречу!», «Не сдаваться!», «Позади Москва!». Ну вот, наконец-то я, вроде, пришел в норму.
Очередная хорошая новость за сегодня: нету, ни деда, ни девчушки. Ни их самих, ни их могил. С плеч буквально скатился урановый шарик девять и девять в периоде сантиметров в диаметре, с учетом того, что, если я не ошибаюсь, при радиусе в десять сантиметров, он приобретает критическую массу и больно взрывается. Какие еще хорошие новости будут? А никаких: разве, что я теперь – счастливый человек, в смысле времени не знаю - часы потерял, как говориться: «счастливые часов не замечают», а они бы мне сейчас ой как пригодились бы; и опять забыл в гробик свой залезть, посмотреть, что там в наличии имеется. Странно, почему мне кажется, что ничего, кроме разве что, пустоты. Вернуться, посмотреть? Помниться, я хотел у тамошнего покойничка костюмчик слямзить, а покойничек гол как сокол, ведь я - он и есть и ему очень, очень холодно. Но возвращаться, все равно, уже поздно, причем совсем поздно, муравьи давно повыползали из своих норок и сейчас станет жарко.
Так, всем спасибо, но спасать еще эн-надцать душ я сегодня не собираюсь, с меня, по-моему, достаточно. Все согласны? Возразила только тишина, на любой вопрос она отвечает слишком многозначно, слишком правильно, добираясь до самых укромных уголков совести и души. Вот черт, нигде от нее покоя нет, даже на кладбище.
Помнится, я тогда не успел осмотреть его хоромы, зато сейчас есть пара секунд, ну-ка, что тут за постамент? Парень, видимо Мастер, сидит на коленях, на них лежит девушка, из ее глаз стекают слезы, но при этом они закрыты. Возникает ощущение, что она мертва, но тогда зачем он возносит к небу руки, с тем самым Крисом в руках, добить ее? Не понятно. Рядом лежит тело младенца, вот то, что он мертв, не возникает никаких сомнений. Мастер, зачем ты их убил, и ты ли это, может, ты мстишь? Несколько глуповато. Может что-то другое? Ну да ладно, нет времени, хотя хотелось бы прочесть стихотворение, что может, прольет свет на изображенную картину… Жаль, времени действительно нет. Мне кажется, у меня еще будет возможность все понять, но позже. Мы такие, какими нас делает мир… но с этим нужно бороться, пора бы этим заняться.
Остаться здесь? Говорят, у себя под носом и алмаз не заметишь, но в этом случае, думаю, эта отговорка неуместна. Лучше уйду дальше, к краю кладбища, но так, чтобы видеть Мастера с самого начала и, возможно, до самого конца. А вот и он. Поднялся так спокойно, совсем без ненужных эффектов. Кажется, сегодня, будет еще хуже, чем вчера…
***
Теперь, я знаю, почему не только происходит так много убийств, но и почему они проходят столь жестоко. Люди что долго терпят, часто срываются, а столь жестоко, потому как… а потому как - УБИВАТЬ ПРИЯТНО! Приятно чувствовать, что ты прав, даже если это не так! Приятно отвоевывать свою правоту!
Ну все, все. Теперь надо успокоиться, дело сделано, и пути назад нет. Просто необходимо удержать волнение, панику и страх. Страх? Да что это вообще такое? А вот с паникой сложнее, руки сами по себе трясутся. Как-никак, я только что не тараканов убил – людей!
С чего начнем? Уходить? Бежать прочь? Нет. Зачем? Глупо. Вокруг даже прохожих не видно, я уж не говорю о доблестной милиции. Кто же будет охранять улицу у самого кладбища, где и без них сторож есть?
Кажется, я вновь обрел смысл жизни. Вот так. Просто. За каких-то тридцать семь секунд. Но мне нужно с чего-то начать, иначе он будет потерян столь же стремительно.
Что у нас в карманах? Вернее у вас в карманах, милые мальчики? Деньги? К сожалению их не ахти, как много. Все потратили на сигареты и выпивку? Понимаю, молодая кровь, буря эмоций… как же без сигаретки?! Ее просто обязательно нужно у кого-нибудь попросить! Но мне этих денег хватит, мало того, для меня это - рай.
Интересно, когда в ваших домах начнется та самая паника? Что скажут ваши родители? О! Какие же звери так злобно убили наших мальчиков?! Именно звери, ну кто подумает, что с четырьмя крепкими парнями справился один астеник? Они были такими хорошими, пальцем никого не трогали! Ну да, абсолютно никого! Тогда почему один впереди шел, а другие сзади, в тени, как будто не с ним? Чтобы не испугать доброго человека количеством? А то вдруг убежит и сигаретки не даст. Почему у этих мальчиков все кулаки отбиты? Явно от чистки картошки и уборки дома, которую они-то, кстати, как раз, никогда не делали! Почему?
Документов мы, значит, с собой не носим, а обидно, чужие документики, тем более уже мертвых, мне бы не помешали. Умные значит. Действительно, в милицию с документами попадать себе дороже, а так и соврать, в случае чего, можно. Подержат, подержат, а утром все равно отпустят. Свои собственные сегодня же сожгу, мне они не нужны – меня, отныне, нет. Интересно, какую ответственность перед законом будет нести человек без документов, без семьи, без дома? А? Какую? Да практически никакую! Зато, повышена вероятность, что меня просто пристрелят.
Сотовые телефоны? А вот это, уже глупо. Неужели вас еще никто не бил? Сами отбираете, а не ожидали, что кто-то отберет у вас? Переоценили вы свои возможности, переоценили… Но мне телефон ни к чему, никогда не было и не будет, все равно список моих номеров пуст, а светиться лишний раз, при таких обстоятельствах, смерти подобно.
Я никогда не лазил по карманам, и вряд ли, повторю воровство вновь - это занятие мне отвратительно и было отвратительно всегда, но сейчас, в моем положении, оно стало просто напросто необходимым, от чего становится еще более гадко.
Любопытно, я бы сказал, уж очень интересно. Ну что сказать? Эти ребята, явно никого не трогали… пальцем - ножичек чисто для самообороны. Кстати, отвратительный: баланса нет, ручка неудобная, лезвие тупое. Конечно же, я его возьму, но обязательно переделаю, под метательный, больше он ни на что не годится. Ну как ребята, помог он вам? Успей вы его достать… Успей вы его достать - мне бы только проще было бы... Хотя нет, я бы не стал их ножиком кромсать. Глупо! Зачем мне нужна лишняя кровь? Чтобы следы за собой оставить? Глуп тот, кто убивает с кровью, ведь убить без нее гораздо проще. Хотя для кого как.
Вот и все, теперь можно уходить.
***
…И опять этот звук проткнутых и перерубленных напополам тел! Ну почему люди настолько глупы, что предпочитают прятаться в собственных же могилах?! Ведь именно там их и ищут! Хотя, сейчас мне кажется, ищут меня. Глупое нелогичное ощущение, даже несколько высокомерное. Может, тем самым, я тешу свое самолюбие? Когда я попадал в большое общество, мне почему- то, всегда хотелось выделятся, но здесь самолюбие как-то не уместно.
Сколько можно убивать, Мастер?! Видимо много. Очень, очень много. Надеюсь, им не так больно, как было больно мне. Вот какой-то мужчина, похожий на военного, решил вступить с ним в равный бой. Да, он больше на голову и шире в плечах раза в два, но Мастер просто увернулся от ударов, вырвав ему кусок плоти с шеи, и все…
Сейчас ты похож на машину, вчера был в ярости, а сегодня спокойно и неизбежно для своих жертв, идешь вперед. Даже не поворачивая головы, ты ловишь очередного несчастного, твой топор уже давно весь в крови, но тебе мало, и единственное, что может тебя остановить, это рассвет, и то кажется, только потому, что ты так хочешь.
Мастер все ближе и ближе, мои ноги трясутся как у труса, но я знаю, это не страх, это адреналин, и как только ты подойдешь ближе, от дрожи не останется и следа, будет борьба, пускай для меня она, будет лишь бегством. Я знаю, раньше времени бежать нельзя, но и перетягивать тоже - нужно ждать!
…Вот теперь, я чувствую, что пора, туда, по коридору из памятников. Неправда ли, романтично, бежать под дождем, из оград и частей тел, пролетающих над головой? Осталось только свихнуться, раньше я этого боялся, но потом понял, что в этом мире не так много вещей, способных свести меня с ума.
Черт! Не сказать, что мне по жизни везло, скорее даже совсем не… но, по-видимому теперь я совсем уж неудачник! Ну почему, почему на пути Мастера стоит маленький мальчик? Почему какая-то женщина, вместо того, чтобы утащить того в сторону, прикрывает грудью? Почему?! Это что, издевательство над моим эгоизмом? Люблю я все-таки это слово… Ведь обещал же никого не спасать и никому не помогать! Ну да ладно, я и при жизни часто жертвовал собой, а почему при жизни? Да потому что все мы здесь мертвы!.. и уже давно.
Ах, эти большие голубые глаза. Нет, ты не плачешь, просто по твоим глазам стекает вода, безучастно и горько, это глаза воина, которому элементарно не дали вырасти. Я и себя таким помню, когда только лишь пошел на кухню, чтобы принести мне с братом пару кусков хлеба…
- Это твой соплёныш, закуску тащит?! – смеясь прокричал один из «близких друзей» семьи.
- Ну, мой, – невнятно пробубнил пьяный отец.
- Дайка я ему сейчас ухо отрежу, как поросенку! – прогорланил собутыльник, схватил меня за шею и подставил к ней пресловутую кухонную утварь.
В этот момент вбежала моя мать. Как-то неожиданно нож отлетел в сторону, и я оказался в руках пьяной, но при всем при том одной из лучших матерей, чье чутье в очередной раз не подвело. Он, конечно же, все равно ничего бы не сделал мне, но все-таки.
Потом, я пошел в спальню, отдал брату кусок хлеба и… заплакал. Слезы текли как вода. Мне жаль, мужчины не плачут, но я до сих пор не могу порой сдержать слезы, что часто также безучастно текут по лицу. Может это из-за того, что слишком жалею себя, а может из-за свернутой психики, но факт остается фактом. Я – плакса!
После тех событий, мне неоднократно хотелось отомстить, хотелось отомстить в равной схватке и это желание возрастало с каждым годом. Как итог, я вырос на голову выше его, стал значительно сильнее, и уже был готов сделать задумываемое, но почему-то сдержал себя и сдерживал, пока однажды, сама судьба ему не отомстила.
Он задолжал большую сумму денег дворовым ребятам. Они хотели убить его, но я с огромным трудом уговорил их, не делать этого… предложив отрезать ему ухо. До сих пор проклинаю себя за это, но боюсь, это был единственный способ спасти ему жизнь.
…Ну, все, мне снова пора. Мастер уже вознес свой топор, чтобы перерубить их обоих одним ударом:
- Эй, не меня ищешь?
Взгляд пустой. Без эмоций. Что же тогда движет тобой, Мастер? Глаза могут лгать, несмотря на наши возгласы о зеркале души, ведь нет никакой души! Я умирал – я знаю, не видел там никаких туннелей и света в конце! Но твои глаза не хотят врать. Не душа тобой движет, а Боль! Вот, что движет большинством убийц. Каждому своя боль, иногда, правда, это вовсе не боль, а жажда жалеть себя, эгоизм, слабость, но здесь, здесь настоящая боль! Боль без изъянов!
Вот и началось веселье, как и вчера, приходиться унижаться и убегать. Но сегодня - я не остановлюсь ни при каких обстоятельствах. Ты, Мастер, думаю, это понимаешь, и тоже останавливаться не спешишь. Прекрасно все идет, как задумано.
У меня большая фора, надеюсь, тебе скорее надоест, чем ты меня догонишь. Кажется мы бежим уже целую вечность, а ты все еще сзади. Но пытаешься ли ты догнать меня, или опять придумал какой-нибудь хитрый ход? Нет, нет, на этот раз я не скуплюсь на разумность…
Только вот, возникает одна маленькая проблема: кладбище-то уже закончилось. И куда мне теперь? Остановка равносильна смерти, завернуть в сторону? Аналогично, ему только лишь угол срезать надо и я пойман. Так что, только вперед, прочь с кладбища!
Стоп. А почему я вообще задумался о других путях решения вопроса, не уж-то подсознание хотело мне что-то сказать, а я не понял. С другой стороны, какая разница? Все равно выбор уже сделан и другого отныне - не дано.
Ну что? Вперед, прочь от проклятого места, где царит насилие, туда, в огромный лес, что чернеет до самого горизонта, к реке, что пронизывает его и заканчивается там, где восходит солнце. Туда, где стоит пара домов, с горящим в окнах светом, что манит как мотылька, надеждой на спасение и укрытие. Туда, где из труб клубится дым и поднимаясь вверх, становясь частью облаков.
Но…
Нет! Только не это. Как я мог не понять сразу?! С кладбища мертвых душ нельзя убежать, оно в душе таких как я. Невидимая стена мощно откинула назад на добрый десяток метров, и не оставила шансов остаться в живых. Ведь если бы можно было сбежать таким образом, здесь бы давно никого не осталось. Обидно, я же почти ушел от ответственности за очередной дерзкий поступок, который вновь разозлил его, Мастера. Сил подняться, уже нет, остается только наблюдать, наблюдать за тем, как в очередной раз, умру, подобно персонажу какой-то нелепой компьютерной игры. Жаль только, количество жизней мне не известно.
Я уже приготовился к той страшной боли, ведь он, тем временем, приближается. Идет неторопливо, и размерено, можно сказать, даже величественно, словно что-то страшное и неизбежное. Например, смерть. Моя смерть. Которая совсем рядом...
И опять эти глаза, одинокие и печальные. В них есть что-то осязаемое, но непонятое, хотя меня это уже не волнует – я разочарован в тебе, Мастер. Взмах топора, щека почувствовала холод и… и все.
Вот именно все! Он разворачивается и уходит, оставив мне жизнь. Топор, вбитый в камень, радом с моей щекой, только коснулся меня, не оставив и царапины!
Пугливый крик совы и песня жаворонка – наверное, незримый поток света пробился на горизонте, ведь рассвет приходит не тогда, когда мы его видим, а с первым невидимым лучом.
Но ведь он успевал, успевал! Тогда почему же кровожадный монстр, не стал меня убивать, почему? Неужели этот ад закончен, и пора вернуться домой, в тепло и уют, значимость которого было до этого момента так далека, неужели?
Небо, звезды, луна, как я рад вас сейчас видеть. Луна! К ней тянется кровавая рука тьмы – затмение… и как это связано с тем, что Мастер оставил мне жизнь? Я знаю, что связь есть, но где она? В чем? Что тобой движет, Мастер?
Ну все я устал… и от мыслей тоже. Мне нужно просто отдохнуть, хватит с загадок.
Всмотревшись в воздух можно заметить, как все становиться мутным и размытым - этот мир растворяется.
***
А как поступить дальше, пока еще не поздно? Для начала нужно уничтожить свой дом, свои документы, свое прошлое - никто не должен жить в проклятой квартире после всего, что в ней произошло, никто не должен пользоваться проклятыми вещами, никто не должен помнить проклятую семью. Никто.
Дверь. Ключ, как всегда застревает, и открывает замок не сразу. Закономерная темнота сейчас бросается в глаза и кажется какой-то неестественной. Чувствую себя вором, квартира словно и не моя. Чужая. Почему-то не хочется включать свет, хожу во тьме, только знание расположения предметов и указывает направление. На секунду показалось, что рядом стоит брат и укоризненно смотрит.
Хотелось бы в последний раз взглянуть на фотографии, но не могу - не выдержу. Хотя, одну возьму с собой, на ней, мы всей семьей стоим, обнявшись. В альбоме, таких же, больше нет, да и складывается впечатление, что это единственная удачная фотография в моей жизни.
Захожу в свою комнату. Все-таки действительно уютно. Не зря мы с братом изрисовали стены и отпилили ножки кроватям, чтобы те были более низкими. Шкаф. Книги будет очень жалко, но они тоже были свидетелями всех событий, придется и их сжечь.
Я бы хотел взорвать весь дом, в нем живет слишком много недостойных этой жизни людей, одни алкоголики и выжившие из ума старухи. Но есть, те немногие, кого убивать нельзя, они достойны, а потому газовая конфорка, та самая газовая конфорка, останется закрытой.
Хочется взять с собой как можно больше памяти, но она слишком больно будет царапать сердце, поэтому единственным, что я возьму, станет всего один предмет. Помню, как хотел обладать им, но это чужая вещь, ко мне она попала лишь на время, а оказалось навсегда. Сосед - историк, ни за что так не боялся в своей квартире, как за это, можно сказать, произведение искусства. Уезжая в командировку, он попросил сохранить, по его словам «безделицу», до его приезда. Правильно, никто же не позариться, на обитель нищих… а судьба продиктовала свои условия, мне некогда тебя ждать, милый сосед. Некогда.
Вот и все. То, что мне было нужно здесь, я сделал. Беру бутылку с керосином. Детская забава дышать огнем до сих пор нравится мне, и сейчас сыграет на руку.
Осталось поднять панику, не хочу, чтобы кто-то пострадал, и придумать, как при этом сохранить статус инкогнито - пусть ходят мифы, что я сгорел вместе с квартирой.
Языки пламени поползли по стенам, освещая все то, что когда-то было моим домом. Пора. Закрываю дверь на ключ, все должно сгореть раньше, чем пламя будет потушено.
Цепь. Кол.
Огненная бездна рвет сердца.
Чернь смол
И тяжесть бледного лица…
Он в панике идет по свету,
Но ноги вязнут.
Бредет и ищет снов заветных,
Правду.
И все-таки нашел спасительницу нить:
По ней пошел, держаться можно,
Да только пальцы стали гнить,
Кровоточить безбожно…
Глава 3.
***
Очередная метаморфоза, но в отличие от остальных, куда более приятная, ведь только прошедший ад, может попасть в рай. Наверное, именно поэтому Адаму и Еве не суждено было остаться в прекрасном саду, за их плечами не было познания, познания боли, не ощутив которой, ты не сможешь оценить ее отсутствия. Так, человек не знающий труда, не осознает, каким раем обладает, отдыхая. Так, имея не особо красивую жену, муж не ценит ее, не понимая, что в случае собственного уродства, мог бы быть совсем одинок.
Итак, стало быть, Рай. Только так можно назвать это место. Ровная береговая линия безупречно чиста, никаких тебе окурков, пластиковых бутылок или, того хуже, осколков. Хотя обидно, сколько радости может принести момент, когда ты находишь осколок стекла, отшлифованный волнами. А вдруг есть? Ну-ка… А ведь есть! Наверное, таким и должен быть рай. Здесь есть все то, что радует, но в тоже время не нарушает баланса, ведь этот осколок, какой большой, между прочим, не может причинить боль. Если же тебя радует помойка на берегу, или нефтяная скважина, то ты, наверное, просто никогда сюда не попадешь. А я-то что здесь делаю? За какие такие заслуги? Даже присутствие на кладбище меня измучило не столь сильно, чтобы заслужить пребывание в этом прекрасном уголке. Может это и не рай вовсе, если здесь есть такая несправедливость, а лишь банальная попытка его воссоздать? Видимо, Мастер тоже человек, или был человеком, ну а люди, как известно не совершенны.
Уместный вопрос, а может в том, что я сюда попал, все же есть справедливость, просто самоуничижение, мраку наводит, и все такое?.. Да какое к дьяволу уничижение - бред, а не уничижение. Ну вот, опять запутался. Суждено ли мне когда-нибудь от своих противоречий избавиться? Никогда!
Победа моя была жалкой и ничтожной, скорее даже меня пощадили, нежели я сам победил, но воспользоваться случаем мне никто не помешает, тем более, как вернуться и сказать Мастеру: «Мне не нужна пощада - я требую честного поединка!» все равно, абсолютно, не знаю. А вообще-то, рай для каждого свой, по крайне мере, его земное воплощение, без изменения сознания человека и освобождения скрытых резервов, о которых вообще разговор особый. Но есть такие вещи, которые любят все: ласка, тепло, отсутствие проблем, мороженное. Всегда любил, кстати, мороженное и шоколад, мороженное с шоколадом и шоколад с мороженным, но страшное объединение под названием шоколадное мороженное терпеть не мог! Фи, какая гадость. Так вот, если все это собрать и будет рай, как здесь. Вода такая теплая, что не замерзнешь и через два часа плескания, а солнце греет но не жжет. В общем - все замечательно! Официант, мороженного! Не пришел официант, а обидно. Бесплатный сыр, как известно только в мышеловке. Даже здесь. Еще раз обидно.
Но как бы ни было в этом месте хорошо, все равно моя сущность - смерть. Пустота полная и бесповоротная. Как сказала одна моя знакомая: «Люди, живущие в аду, в рай попасть не могут, будут считать его лицемерным, ведь ад портит». Ту фразу надо еще дополнять и дополнять, но, наверное, она все-таки верна, правда, я тогда добавил, что рая достоин не тот, кто прошел девять кругов ада, а тот, кто прошел их достойно! Вот именно. Достойно. То, чего мне не хватает. Я слишком слаб - просто человек с темной душой, что хотел бы иметь светлую, и то, из чувства выгоды и ЭГОИЗМА! Так что, нема! Пустоты, хочу пустоты! Оф-фи-ци-а-а-ант, пу-сто-ты-ы!.. и еще раз: бесплатный сыр только в мышеловке, его сначала заслужить надо, так что пока, придется дальше мучиться.
***
Всегда не мог понять бездомных, так как даже не имея жилья и паспорта вполне можно устроиться на работу и снимать комнату, чтобы жить, а не превращаться в ничтожество… Но каждый болен по своему, они, вероятно, просто не в состоянии этого сделать, вот я например часто не мог побороть себя и делать то что нужно, а не то что хочется. Словно стена передо мной встала и хоть головой об неё бейся - толку ноль, себя не переборешь. Но теперь, к счастью, выбор прост: «нужно» и «хочется» объединились.
И вот я сижу как убогий человек, закутавшись в грязную одежду, будто нищий, в узком переулке. У меня действительно ничего нет, но это пока, ведь для начала нужно залечь на дно. Кстати, что значит слово убогий? Наверное от «у Бога», то есть кроме Бога некому позаботиться … А думает ли Он обо мне? Вряд ли... Я считаю не стоит во всём винить Его, бывали у людей катастрофы и похуже моей… Наверное, бывали… Но вели они себя по-другому. А я вот решил мстить, мстить всему злу что привело меня к такому решению. Только те, кто говорят «главное сделать первый шаг» правы не во всём. Так уже убив однажды, я никак не могу отважиться сделать это снова. И даже недавно меня буквально в лицо оскорбили, а я молчал… Что поделаешь, никак не могу побороть себя.
Стоп. Голос. Неприятный. Грубый. Наигранный. Кто-то идёт… Компания из двух парней.
- Ты представляешь, мне моя матуха сволочь денег не даёт!
- Ничего себе!
- Да вообще, так и хочется ей по голове чем-нибудь стукнуть!
- Чего нам теперь сегодня даже повеселиться не на что будет из-за твоей матери?!
- Да я не знаю, может по-тихому украсть?
- Не тебя тогда отец убьёт!
- Это да, она же ему всё растрёпывает…
- Зло берет! Вот чёрт так и хочется кого-нибудь разорвать на части!
- А давай! Вон видишь, нищета валяется, денег с него ноль, так за такого и ответственность никакая.
- Давай! Сейчас он у нас за все наши страдания платить будет!
Как вы смеете ничтожества так говорить о матерях?! Ну нет, это уже переходит все рамки! А вы еще и воровать подумываете, да я даже, с голоду мучаясь, не думал о воровстве! Даже мысли такой прийти не могло! И тем более воровстве у матери! А вы… Вы достойны лишь смерти! Ну, давайте, давайте, пробуйте меня убить! Пробуйте! Мне только ваших матерей жалко!
Кровь! Кровь! Кровь! И это ваша кровь, за вашу нелюбовь к матери и убогим!
***
Любое спасение ложно, по крайне мере, в моей жизни, и как бы этот рай не оказался западней, как бы мои пальцы не начали потихоньку подгнивать. Пожалуй, не самое лучшее, что может произойти: только-только сбежали и нате! Надо быть на чеку.
Так, выхода у нас, конечно же, нету, а если и есть то, конечно же, в конце, а конец, конечно же… Да, да, да, смерть твоя в яйце, в яйце игла, а игла в ж… короче околесица. Ну, так вот, о чем это я, я о людях. Конец, конечно же, там, где люди, а люди в толпах… ну вот опять. А люди, короче, толпами ходят, то есть собираются в объединения, союзы, анклавы, цивилизации и сейчас вместе где-нибудь райствуют. Собралися, значит, в племя, дикое-предикое, и райствуют. Вот, найду всех тех, кого спас, и скажу им: «А-ну! Спасибо мне сказали!» но вряд ли у меня на это наглости хватит, я-то и там, часто помогал, решал чужие проблемы, или просто побуждал к действию, но этого заветного слова или иной благодарности слышать, видеть, или ощущать не приходилось. Были, конечно, прецеденты, но редко. Часто окружающие просто не понимали, а в чем, собственно говоря, была помощь, но нагло пользовались, ведь им этого делать, конечно же, никто не запрещал, и никогда не станет.
Итак, что мы имеем, за исключением того, что уже было перечислено. Прекрасный климат, море, в котором я уже успел искупаться и, кстати о мороженном – еда! То есть, множество различных пальм, на которых растет полным полно различного рода вкуснятины. За которой, естественно, нужно лезть, или трясти дерево. Ну скажите, что это за рай, в котором за кокосом лезть надо? Ко времени, о кокосах. Ее шаг и ногу бы отбил, ей Богу. У, здоровенный! Совсем забыл, что они иногда падают. Падают-то падают, а раскрываться не хотять. И как его? Зубами грызть? Я вроде на взломщика мирового класса не похож. Хотя, если приглядеться: небритый, заспанный и злой, но все равно не похож, у меня глаза не красные.
Ну нет уж, как-нибудь открою, а не открою - в футбол наиграюсь, если ногу опять-таки не отобью. А как здесь, кстати, с болью? ХОРОШО! И зачем было палец так кусать?! Зато еще раз удостоверились, что это не сон, проверено минздр… ой, то есть болью, естественной и, наверное, самой мощной реакцией организма, что обладает не только информационной функцией, но и источником удовольствия, у мазохистов, конечно, ее наличие в раю ввиду выше указанного фактора обязательно. Да, иногда сам себе дивлюсь, какой же маразм несу.
Так, если вернусь домой, стану специалистом по взламыванию кокосовых орехов, уж больно ловко я его, вскрыл, камушком. Почувствовал себя аборигеном, осталось только спеть тумба-юмбу и издать ужасающий победный клич.
Пообедали, скорей полакомились, голод меня не мучает, я здесь от силы полчаса, то есть час, по пятнадцать минут на Кладбище и еще полчаса на откровенное ничего неделанье. Ну вот, значит, пообедали, можно и по… потопать в направлении людей. Где оно, это направление, понятие не имею, да и вообще, с чего это я решил, что они – люди, здесь вообще есть? Может их вообще, тут нет, и это всего лишь очередная ветвь в игре Мастера, да и Мастера ли? Может он всего лишь рабочая лошадка, в руках какого-нибудь, более крутого Мастера.
Вот, есть-таки они здесь! Я только губу раскатал, помечтать хотел, над тем, как буду вечно слоняться по острову, в надежде найти Пятницу или хоть какого-нибудь астрономического, магического гнома, думал над тем, как буду томиться и морально гнить, превращаясь в безумца. В раю. Смешно. Знаю. Но помечтать можно. Только вот в чем суть, я ожидал увидеть толпу, а здесь только он, неизвестный он. Выглядит на все сто, но я то знаю, ему не больше… ста:
- Ну, наконец-то, я уж заждался.
-Ты ждал меня, или вообще?
Странный он какой-то…
- Тебя, тебя.
- И долго, а главное, зачем?
- Часов двенадцать, а жду тебя, потому что вдвоем легче, а-то в той толпе, за горой, ни одного помощника, или «старики», или «младенцы». А во-вторых, сказать спасибо.
Он даже не знает, насколько поиздевался над моим эгоизмом, значит, видите ли, «этого заветного слова слышать не приходилось»…
- За что?
Я, конечно, догадываюсь, лавровых венков не обязательно, орденов и медалей тоже, лучше золота, да побольше. Интересно, что он скажет?
- А то не знаешь, ты на себя мою роль взял, у меня, у самого был повод также поступить, но ты вперед, в итоге как бы мне жизнь спас. Мастер сначала за мной охотился и тоже тот клинок достал. Тебе не кажется это странным? А потом, в то время как я пытался, на себе парня в укрытие утащить, парень ранен был, а Мастер уже ко мне приближался, вдруг выбежал ты. Он за тобой и пошел.
- Смотрю на тебя и думаю, по-моему, ты бы эту роль сыграл и получше, но по глазам вижу скорей всех спас, чем себя.
- Все может быть и… извини.
- За что?
- Я не смог.
- Что не смог.
- Понимаешь, все это время я бежал за вами, и когда ты упал, я не крикнул, не отвлек, не помешал, я просто наблюдал за твоей смертью… и ничего, ничего не сделал. Мне показалось, что тогда, у нас обоих не было бы шанса. Я сглупил, мне просто казалось, что у меня нет больше сил, чтобы бороться, извини. Зачем мне вообще было спасаться, если я должен спасать остальных?!..
- М-да, клинический случай - просить прощения за то, что просто не мог ничего сделать. Зря ты так.
- Нет, ты не понимаешь, я позволил ей, ей побороть меня.
- Каждый устает и бывает смертельно, никто же не знает, насколько ты устал, даже ты сам, потому как не можешь ни с кем сравнить?
Черт, он буквально издевается над моим эгоизмом.
- Нет, ты не понимаешь, не в такие моменты. Ладно, пойдем к остальным, они там, за горой, пора готовиться в путь.
- Кокой путь? Говоришь загадками… но кое-что я понял.
- Наш лагерь вон там, сейчас, уже близко. А что это за шрам? У остальных их нет, а ведь именно в это место он бил Крисом, а потом оставил тебя лежать, не вынув его.
- Шрам и возник после того удара, и, как не странно, мне кажется он каким-то знакомым, правда мой склероз не позволяет мне вспомнить, где конкретно я его видел.
- Не похож ты на склеротика, они люди счастливые, а ты себя в зеркале видел? У Мастера, такой же, только он почти всегда кровоточит - Стигмат, воспоминание о прошлом.
- А ведь точно, теперь вспомнил. Любопытно, а у меня он тоже кровоточить начнет?
- Не знаю, у него во время убийств начинает. А ты не помнишь, с ним кинжал во второй день был?
- Кажется, нет, он ведь меня и второй раз чуть не убил, только на этот раз топором…
- Значит Крисс, теперь, часть тебя. Будет время, он проявит себя, ведь любое событие в жизни, можно сделать оружием, а здесь все символично. Он видимо, сначала мне, подарить его хотел, но ты, значит, подходишь лучше.
- Угу, для того, чтобы меня там, за горой, на сувенирчики разобрали, с Мастером попутав?
- Э не, весь этот день только о тебе и говорят, одни самоубийцей кличут, другие героем, третьи и тем и другим, так что не беспокойся.
- Утешил, тоже мне, теперь, значит, разберут на сувенирчики, как кумира. Не люблю я неоправданного внимания. Ты что-нибудь знаешь о том, где мы находимся и что это за мир?
- Кое-что уже да. Как я сказал ранее, здесь все символично. Вот, например, все появляются на Кладбище Мертвых Душ, что уже отвечает на вопрос, почему мы здесь.
- А ты случаем, перед тем как сюда попасть, о самоубийстве не подумывал?
- Нет, у меня другое было, понимаешь, там, в своем мире, я заработал много уважения, всё время что-то пытался для других делать, ночами не спал, много думал, думал о них… но при этом все время оставался один, во всех начинаниях. В итоге я получил свое проклятие, которое, если сам произнесу в слух, не позволит дальше и шага сделать. Тогда я и решил, что моя жизнь закончена, что больше я ничего не хочу, и никогда ничего не смогу добиться. Подумать только, я даже рад, что попал сюда, потому как здесь, есть реальные цели, и нет времени слишком много думать, некогда - нужно действовать. Теперь даже понимаю многих воинов: от всех забот, от семьи, жены, детей, в бой! И никаких проблем.
- А что тебе еще известно, об этом мире? Как я понимаю, Мастера зовут так, потому что он его и создал, а отнюдь не из-за любви к знаменитому книжному персонажу.
- Да, это так. Слово Мастер, вообще имеет какое-то, быть может, фонетическое, быть может мистическое притяжение, так что приходит на ум первым, но позволь, продолжу свое повествование. Все, как уже выяснили, появляются на кладбище и встают из собственных могил. Как ты, наверное, понимаешь, здесь тоже все символично, помнишь тот памятник, маленькой девчонки, мраморный?
- Ну да, конечно, такое не запомнить.
- Он обозначает, что все окружали ее любовью и заботой, там, в ее мире, только вот дать того, что ей действительно было нужно, не могли, так сказать: дарили цветы, забыв спросить, а нет ли аллергии. А вот меня похоронили, даже не закопав, только крестом из двух палок, могилу отметили и все - это означает, что мало кто обо мне вспоминал, хоть и пользовались тем, что я им пытался делать. Но, те, кто вспоминал, делали это естественно и натурально, ведь крест сделан вручную, жаль только на то, чтобы закопать по нормальному, сил не хватило. Понятно?
- Мне понятно, что я в такой же могиле похоронен был, правильнее все-таки говорить, моя душа.
- Я знал, что мы похожи, а может и вообще один и тот же человек, только в разных измерениях или при разных обстоятельствах. А при разных ли?
- Не, я еще таким авторитетом не обзавелся, только страстно желал, да ты и постарше.
- А я про что?.. Ладно, проехали, остальное у старика узнаем, он тебя ждал, не стал все рассказывать. Они вон уже, рукой подать. За той скалой есть возвышение, за этим возвышением пляж…
- Угу, а игла в ж…
***
Я перебрался в другой город, здесь столько грязи, сколько людей. Нет, конечно же, я преувеличиваю, с тем же успехом можно обвинить весь мир, но в этом месте действительно много тех, кто мне нужен. Пусть их кровь окажется на моих руках, пусть умоляют о пощаде, пусть плачут они и их семьи, ведь у меня нет семьи, а кто отнял ее у меня? Такие, как они.
Кто виноват в том, что у меня не было детства, и я был изгоем, которого каждый день унижали, не понимая, что я могу убивать? Виноваты они, и это не сумасшествие - это всего лишь цепочка и косвенное действие… Хотя не стоит себе утешать, просто я хочу этого.
Я писал стихи, целые рассказы, сочинял музыку, был чувственной и ранимой натурой, умеющей скрывать силу, а для чего? Чтобы быть непонятым? Всем нравилось, что я делаю, только друзей мне это не прибавляло.
Почему вы считаете меня человеком, если разговариваете с глазу на глаз, но стоит прейти кому-то третьему, готовы плевать в лицо? Почему вас так легко увлечь разговором, но через минуту вы забываете все сказанные слова? Почему? Я делал все для вас, но зачем? Чтобы потом когда устану и на мгновенье остановлюсь, мне сказали: «ты никчемен и смешон»?
Помню одну девушку, я был готов свернуть мир, ради нее, нет, это была не любовь, она мне просто нравилась, но что она ответила мне, стоило признаться ей? «Ой, ты знаешь, мне никто не нужен, мне и так хорошо». Тогда зачем восхищаться, силой, умом? Зачем флиртовать? Тебе же было плевать, что мне не хорошо, что я цеплялся за любую возможность хоть на какое-то счастье. Если бы я хоть раз, по нормальному влюбился, все было бы по другому, кажется, вся вселенная не смогла бы мне противостоять. Жаль, это ложь.
Что бы я ни делал, ответ всегда один, мне смеялись в лицо, издевались, возвеличивая себя и унижая меня, так нате! Берите свое! Берите. А главное в этом я не лгу и не преувеличиваю, это действительно правда, в которую никто кроме меня не поверит. Мне незачем себе врать, и даже приятно, что с самого детства я вел в голове мысленный диалог, эдакий элемент шизофрении, который действительно спасает меня от одиночества.
Мне пора, похоже новые жертвы уже рядом, на дороге их всегда много.
- Эй, ты что, совсем сдурел, под машину кидаешься?
- Есть немного. Куда девчонок, везете, орлы высокогорные?
- Слушай, какая тебе разница? По городу катаем, развлекаем как можем, им нравится! Правда, девчонки?
- Ну да-а. Ой, парень, давай к нам!
- Вот видишь, хочешь, поехали!
- Нет уж, увольте, меня перспектива быть проституткой не прельщает.
- Ах ты...
***
-А вот и Аленка уже бежит, та девчонка, ее так зовут.
Очень симпатичная, в красивом бархатном платьице и в забавных гольфиках. На ее ножки надеты туфельки под цвет платья, с очаровательными бантиками на носочках, а один огромный бант завязан в волосах. В общем, прелесть, а не ребенок. Единственное, что бросается в глаза, и кажется, несколько не естественным, это как раз волосы. Милые, стелящиеся по плечам кудряшки, только вот, черные как смоль, с учетом темно-зеленых глаз, вспоминается сцена с кладбища, где я невольно спутал ее с упырем. Вырастет, станет отличной ведьмой, уже представляю ее с метлой в руках, главное, чтобы метла служила для полета, а не для уборки улиц. Жалко такую красоту-то!
И вот ее ротик опять открывается, чтобы что-то сказать. В последний раз, после её слов мне на голову свалились большие неприятности. Интересно, что будет сейчас?
- Сэр спаситель, да в этом есть доля иронии, - вы наконец-то пришли, так что позвольте, сказать вам, большое Спасибо!
А, еще одна. Мой эгоизм будет сегодня окончательно растоптан.
- Не за что, я, собственно говоря, ничего такого и не делал, просто пытался спасти себя.
- А мне говорили, что ложь это плохо.
- А мне говорили,- мой жизненный опыт, - что если часто говорить правду о своих достижениях, тебя будут считать зазнайкой! Не хмурь нос и не дуй щеки, я тоже умею обижаться.
- Я пошутила.
- Вот и познакомились. Тебе не жарко в платье?
- Жарко, Сэр спаситель, очень.
- Ну так сними, сходи искупайся.
- Я стесняюсь, у меня купальника нет.
- А чего ребенку стесняться?
- Я не ребенок.
- Все дети так говорят, но если уж ты взрослая, пойди куда-нибудь, где никого нет, и искупайся там.
- Спасибо сэр Спаситель! Как я сразу не догадалась?
- И хватит меня так обзывать, обижусь.
- Тогда как вас называть? «Обижусь»?
- Сама ты «обижусь», придумай что-нибудь, только что-нибудь другое.
- А как ваше имя?
- Не люблю я его, зови меня… а ладно, потом придумаем.
Вот и поговорили. Иронично и с долей игры. Я актер, она актриса. Чем тяжелее жизнь, тем больше приходиться искать выход, выкручиваться, играть и как нестранно, несмотря на такое лицемерие, именно такие люди способны настолько глубоко переживать, что могут утонуть, причем часто, заботясь не о себе, а о других. Зная, что такое боль другим ее уже не пожелаешь, разве только из мести. Тяжелая жизнь также ведет к тому, что относишься к ней уже более легкомысленно, более экстремально: мало, что способно испугать, мало, что действительно заинтриговать, отсюда и концепция «Ой, черепа летают, как интересно!».
Эй, эй, зачем же так! Я только свой детский сон вспомнил…
Ну и что же предпринять, когда сверху на тебя несется три савана, улыбающихся во всю свою костлявую челюсть, а их иссохшие лет сто назад пальцы того и гляди пустят в ход косы, так прелестно поблескивающие на солнце? Вот и я не знаю, знаю только то, что надо Аленку загородить, от всех этих ужасов. Но, видимо это не совсем удачная идея, как всегда, почему-то цель вовсе не маленькая девочка, а большой я! Хотя ни такой уж и большой.
- Аленка, беги отсюда!
Когда тебя атакуют три противника, всегда можно сделать так, чтобы атаковал один, а другие двое стояли сзади него и не могли тебя достать. Так и поступим, для этого, всего лишь, надо идти по кругу и выстраивать их в одну линию...
Видимо не всегда. С летающими созданиями мне драться еще не приходилось, с ними этот номер не пройдет.
Началось. Первый удар прошел мимо, коса только проехалась по песку и не причинила вреда. Еще один, и еще, удары сыплются один за другим. Если так будет продолжаться, пожалуй, райствование придется отложить. Очередной удар чуть задел плечо, пришлось прыгать от следующего, а это рискованно! Но мне повезло. Надо найти выход.
У меня нет оружия, чтобы обороняться, да и было бы оно, это не особенно-то и помогло, ведь убить мертвого, тем более, если это сама смерть, достаточно сложно, но в этом мире все символично, и все идет по определенным правилам. Осталось выяснить, по каким.
Мне в очередной раз повезло, они стали использовать магию, но не весть откуда появившаяся змея промахнулась и тут же исчезла, а возникший в воздухе череп тоже пролетел мимо. Правда в отличие от змеи, что уже хуже, не исчез, а готовиться для очередной атаки. Вся эта ситуация начинает жутко напрягать. Ну же, думай, думай! Чего они могут опасаться: песка, воды? Вряд ли.
А вот это уж совсем плохо, они взялись за руки и кружат в воздухе, произнося какие-то слова. Видимо, это заклятие станет для меня последним. Ну же думай! Чего вообще могут бояться темные силы? Точно! Темные силы, боятся света, вот почему у них пальцы покрыты гниющими струпьями. Осталось только допрыгнуть до одной из них, что будет тяжело, и сорвать капюшон, может это прервет ритуал? Ну все, пора действовать!
Получилось, оголенный череп начал на глазах сгорать и на песок упал, оставшийся невредимым, саван, но бой вряд ли окончен, их еще двое, и они вряд ли повторят такой нелепой ошибки. Интересно, что же будет дальше, ведь мне некуда бежать? Хотя… Они и не спешат атаковать, а напротив остановились и перестали колдовать, мало того, Костлявые решили обратиться ко мне:
- Ты выиграл бой, разрушитель мира, но не выиграл битвы! Убив одну из нас, ты сломал треугольник силы, но не сломал наше желание уничтожить тебя и лишь на время отложил свою участь. Пока не поздно убирайся! Мы не хотим умирать, и если ты не исчезнешь, Царица Смерть поглотит тебя навеки! Запомни, у тебя еще есть выбор.
Знать бы, где он, этот выбор… Знал бы я как уйти отсюда, быть может, и ушел бы, извините, как вы испаряться в воздухе не умею, а смерти не боюсь, когда-то даже хотел. Занятно, а куда сейчас делось это желание, в данный момент, мне хотя бы отдохнуть лечь.
Все целы? Аленка, вон из-за большого камня выглядывает. А парень? Вроде жив, но парой новых шрамов обзавелся:
- Ты как, в порядке?
- Ненавижу.
- Ненавидишь, что?
- Ну вот, опять тебя бьют, а я помочь ни чем не могу. Ненавижу это чувство! Я помню, и так его однажды натерпелся, на моих глазах друга избивали, а если бы я вмешался, так вообще убили бы, и меня в довесок. Ненавижу это чувство.
- Но ты же пытался.
- Тоже мне, пытался. А как ты сообразил капюшон с нее стащить?
- Ну как, темные силы боятся света! Более-менее логично, хотя я никак не могу понять, почему у человечества тьма ассоциируется со злом? Да, конечно в темноте не видишь опасности и не можешь защититься, но ведь тьма является злом лишь из-за присутствия человека. Например, кошкам, она совсем не мешает. Полная темнота -синоним, абсолютным пустоте и нулю, вечному холоду; а жизнь - свету, теплу… Так вот, не будь света, не была бы тьма плохой, это тоже самое, что влезть в лес, построить там жилище, а потом жаловаться на то, что в дом заползают змеи. Все в мире действительно относительно, но хотелось бы, чтобы человек расширил свое миропонимание.
- Это точно, вот я, например, абсолютно сейчас миронепонимаю, почему те костлявые напали на тебя.
- А я уже догадываюсь… Пойдем к старику, узнаем больше? Но для начала, давай лучше поспим, я жутко устал, и морально, и физически.
- Ладно-ладно, старик вроде на тот свет не торопится, его истории могут и подождать, а тут, совсем рядом, моя спальня, где все уже обустроено. Ты спи, а я к ним сгоняю, проведаю так сказать обстановку, устроит?
- Поверь, сейчас я согласен, на что угодно.
***
Какой прыткий, быстро же ты сориентировался. Посмотрим кто быстрее? Извини, кажется, метательный нож попал тебе в… глаз. Еще раз извини, некрасиво получилось, похоже, он вытек.
Хороший плащ. Да у тебя великолепный вкус, хотя, чего с тобой разговаривать, ты все равно умер. Он тебе уже не пригодится, возьму на память.
Осталось двое. Один, что сидел у руля, выбежал. Вот умник, нет бы, что есть сил, нажал на педаль газа и дал дёру, а он выбежал. На что надеется? Наверное на то, что для начала его ударит дверь собственной машины, которую я так незадачливо пнул по дороге, а потом неслучайно взятые с собой ножницы пробьют ему темечко. Именно так и никак иначе.
Остался один, тот, что сидит среди «девочек» и никак не может выбраться из машины, вот неприятность. Или же он и не пытался, а просто судорожно выворачивает карманы? Ах да - пистолет. Ну и что ты в меня им тычешь? Думаешь, если в руках оружие, ты Бог? Мог бы для приличия не высовывать его через окно, я же тебе так руку сломаю... Не сломал, а жалко, ну ничего, оружие-то теперь у меня. Прощай, толстячек.
Девчонки напуганы до полусмерти, но их я не трону, они пьяны, глупы и их можно простить. Пусть рожают ублюдков, надо будет - убью. Волосы закрывают мое лицо почти полностью, а грим сбивает с толку, они меня не запомнят.
Теперь, в руках есть настоящее оружие. Кажется, я слишком увлекся кровью, ведь сам же говорил, что и без нее можно, но нет, мне просто понравилось. Все эти мысли, все это поведение. Я специально их себе нагнетаю. Играю непонятную роль. Сама судьба требует от меня этой игры. Театр одного актера. По-моему, я свихнулся.
Хватит на сегодня, чуть позже нужно опять зайти в бар. Люблю сидеть у стойки, попивая какую-нибудь гадость, я же знаю, обязательно подойдет полногрудая красотка, предложит свою компанию, а я, посмотрев на нее, снова скажу «Не она» и отвернусь. Через пару дней все повториться. Они так мило путают мой возраст, что даже смешно. Не там нужно искать, не там. Но, в конце концов, я же как-то попадаю в эти бары, почему же напротив не может сесть та, которую я так долго ищу? Только она сможет понять меня, ведь сама через это прошла, пусть и через маленькую часть… А потому что проклят и никогда не буду счастлив. Скажи это кому-нибудь, не поверит.
***
Интересно, не могли бы они кричать потише? Я же еще совсем не выспался. Вечно так, только начнет подходить к развязке жутко интересный сон-ужастик, а меня опять будят. На улице уже вечер, значит, поспал неплохо, а о чем они собственно там? Подслушивать, конечно, плохо, но будить уставших людей тоже не ахти как хорошо:
- Ты у нас вроде местного всезнайки, тогда ответь-ка, - интересно, в чем это мой новый знакомый провинился, что на него столько критики. - Почему после появления твоего, так сказать, героя, никого нового в раю не появлялось? Только те, кто вместе с ним от Мастера бегал? Может, он просто, своими выходками, сильно разозлил его, и теперь ни один спастись не может?! А?! Давай признавайся!
- Признаваться я буду в суде, после нанесения особо тяжкого вреда здоровью, некой молодой особе… Ты вообще думаешь, что ты говоришь? А если даже да, это он во всем виноват, что мы можем сделать? Или у тебя есть способ попасть обратно на кладбище и успокоить Мастера?
- Попасть на кладбище, нет, но сам виновник здесь! Я видела, как те костлявые напали на него, они хотели его убить! У них не получилось, но кто нам сейчас помешает? Он спит и в ус не дует!
- Вот именно, что это изменит?!
- Быть может, Мастер, узнав о его смерти, успокоится.
- Вот именно, только лишь «может» злиться и «может» поможет, ирония, не больше.
- Но пойми, потом будет поздно, а сейчас нам действительно никто не помешает!
Мне это начинает надоедать, пора поставить кого-то на место:
- Не знаю, наверное, я сам и помешаю, и не вам, а тебе, неужели ты думала, что он станет тебя слушать? Наивно. Никто не начнет ничего делать, но подумай: ты одна, девушка, стоишь среди двух крепких парней, одного из которых ты хотела только что убить. Что может произойти? Когда строишь против кого-то заговор, не обязательно кричать об этом возле его спальни, тем более, если жертва всю свою жизнь со сном не особенно-то и дружила и просыпается от малейших звуков. Видимо, не все мертвые души от своих страданий получили в дар разум, но всему есть свое объяснение, ты же не просто так озабочена этим вопросом?
- Ты не понимаешь, у меня сестра младшая! Ей тоже сюда дорога прописана, а если она сейчас там, и из-за тебя уже умерла пару раз, в мучениях?!
- Не бойся за нее, ведь я не заслужил этого рая, потому что Мастер пощадил меня. Я упал за пять секунд до рассвета и он успевал меня убить, но пощадил. О какой тогда озлобленности идет речь, он же сам это сделал?.. Когда я остался лежать на земле, то увидел затмение, может это укажет в разгадке?
- Точно! А ведь многие пришли и из тех, чьи смерти я сама видела, но они оказались в раю… Стало быть, это затмение было затмением Кладбища мертвых душ? Так ты разрушил его! Вот почему те костлявые называли тебя разрушителем мира! Они знали о том, что один элемент этого проклятого мира исчез, и не захотели повторения с этим - раем. Так ты спас мою сестру, а не убил! Какая же, я глупая!
- Еще ничего с уверенностью сказать нельзя, но в этих словах куда больше разума, чем в предыдущих. Хотя все-таки, не стоит превращать «может быть» и «вероятно», в «точно» и «безусловно». Форма обычно важнее самих слов.
- А я ведь уже всех против тебя настроила, говоря о том, что и их родственники могут попасть под руку Мастера из-за тебя.
- Боюсь, тогда, именно ты должна пойти к ним и рассказать, что думаешь теперь, но при этом, не так, как будто это непреложная истина… а с долей сомнения. Созови всех, все расскажи и главное, не забудь старика, как я понял, он знает и понимает больше всех. Только после этого, я смогу открыто появиться, а так буду слушать спрятавшись.
- Я не хочу, я боюсь.
- Совсем недавно в твоих глазах не было страха. Убить человека, по-твоему, проще?
- Ну ладно, попробую, только пообещайте забыть все мои слова.
- По рукам, - ну что за жизнь? То герой, то изгой, не поймешь.
Мне без разницы как она будет отговаривать общественность от моего повешенья, сейчас мне главное придумать, как это «спрятавшись», слушать все то, что там скажут. Меня интересуют знания старика, а не то, посредством чего из меня сделают котлету.
Сидеть издалека, слушать? Могу важное упустить, а близко подберусь - заметят, не в песок же мне прятаться. Нет, я конечно понимал, что мне спасибо не скажут, но чтобы так, на дыбу! Это слишком.
Эврика. Если не получается подобраться близко, то может получиться очень близко. Достаточно изменить внешность… но как это сделать? Изменить выражение лица и способ говорить, главное не голос, а способ говорить, а то может неестественно выглядеть, и все заметят. Не плохо было бы побриться, но бритвы нет, а по методу аборигенов поломанной палочкой, как щипцами - больно. Ну как же я мог забыть? Ведь у меня в ремне спрятано то самое лезвие от ножа, жаль только оно туповато, но подточить можно и об камень. А вот со шрамом труднее, нужно попросить помощи у моего нового Друга:
- Слушай, ты бы не мог мне найти футболку или что-нибудь в этом роде?
- С легкостью, на побережье их множество никому ненужных лежит. В них здесь в основном девушки ходят и новички, что только недавно появились, так что пропажи одной никто не заметит.
- Вот и славно. Только, понимаешь мне нужно срочно и побыстрей.
- Тогда я тебе даже свою отдам, она тут рядом, в шалаше. Сейчас. Вот, держи.
- Огромное спасибо!
- Не за что.
А теперь быстренько бриться, а то можно что-нибудь важное упустить. Без пены, конечно, будет сложнее, но не настолько уж. Что с волосами делать не понятно, ну и ладно приглажу в какую-нибудь не стандартную для себя прическу, соленная вода - чем вам не средство для жесткого стайлинга.
…И так все готово. Лицо без бороды, почти… шрам скрыт, прическа миленькая, так что пора идти и внимательно, внимательно слушать. Надеюсь, меня никто не заметит.
***
Очередной урод - верх лицемерия. Средь бела дня, вертит шоколадкой перед лицом маленькой девочки, явно обещая ей целое море мороженного и конфет. Да, а взамен попросит раздеться. Если бы ему хотя бы это нужно было, так нет, ему нужны деньги, он попросит ее раздеться перед камерой! Поэтому, не просто умрет, а умрет в муках. Торговать детским телом так легко, так просто, никаких затрат на дорогих актрис не надо, шоколадки хватает и все. Он умрет.
Я бы и ее родителей, тоже убил бы. В каком бы пьяном состоянии не была моя мать, она всегда ею оставалась, и я точно знал, что говорить с незнакомцами нельзя и вообще вредно для здоровья.
Девчонка пошла за ним. Он поймал ее на крючок, так всегда: меньшая рыбка - жертва большей. Где же тот хищник, что пытается поймать меня? Наверное, он это делает неохотно, я выполняю его работу. Судья, присяжные, палач. Главное не приобрести слишком много известности. Вот, забавный случай был, я одного мелкого наркоторговца прямо на перекрестке голыми руками душил, а проезжавший мимо патруль лишь пожелал мне в этом удачи. Смешно, правда? Только вот не время для воспоминаний.
Он привел меня в их логово, пескарь. Даже в целую заводь! На четыре мертвеца больше. Минимум на четыре. Но, для начала нужно определить, что делать с девочкой. Вари котелок, думай, ведь ты же часто думаешь, даже во сне. Ну, прямо озарение какое-то. Мало кто пребывает во сне, когда шумно, ведь даже на собственной кровати человек думает о своей безопасности. Чтобы не травмировать детскую психику, всего-то, нужно поднять шум - она испугается и убежит, сама.
- Эй, мужик! Я тут слышал, вы здесь интересные кассеты продаете! Купить хотел!
- Тихо, тихо, подожди. Не кричи так, дай подойду, тогда и поговорим.
Так и есть, съел наживку. Жду. Он подходит. Что дальше?
- Здорово!
Протягиваю ему левую руку. Правой тянусь к карману пальто, словно за сигаретой. Именно левой рукой он держит девочку. Замялся, сразу не сообразил и выпустил ее ладонь для рукопожатия. Держу его руку, не отпускаю. Пора кричать:
- Девочка, а ты чего тут делаешь? Бегом отсюда! Быстро!
Нельзя дать ему опомнится. Удар в переносицу. Надеюсь, не смертельный, я же обещал ему море удовольствий. Крепкий парень, он даже сумел встать. Медленно достаю пистолет:
- Снимай, штаны.
- Что?! Да ты кто такой?!
- Тебя не касается, да и что это изменит? Учти, я повторяю просьбы исключительно вместе с выпущенной пулей, а не зря же мне их тратить, куда-нибудь да попаду.
- Ты хочешь меня убить?
- И убью.
- Тогда стреляй!
- Э-не. Не так просто. Выполнишь, то, что я сказал, умрешь, с позором, но легко. Нет, ну ты уж извини.
- Ты щенок!
Выстрел.
- Считай это повторением просьбы. Больно? А у меня еще девятнадцать патронов в обойме.
- Ладно! Ладно!
- Вот и молодец, а теперь садись в снег. Зима на дворе, красиво. Все вокруг белым бело, не то, что в том году. Ты садись, садись…
- Черт!
- Мне повторить просьбу?
- Не надо!
- Так вот, сидеть ты будешь пока твои не придут, тогда пуля в лоб тебе обеспечена, а я тут на лавочке пристроюсь. В какую же вы глушь забрались, вроде центр города, а внутри деревня. В общем, ты меня понял, помощи тебе оказать некому, сам виноват. Знаешь, говорят, чем тяжелее смерть, тем больше грехов ты своих искупаешь. Так что, в твоих интересах просидеть здесь как можно дольше.
***
Голос. Это разговор того самого дряхлого человека. Он действительно многое знает…
- Послушайте меня, я только старик и такая же игрушка Мастера, как и вы, только в отличии от многих, благодарен ему, да и считаю, что в раю нет места ненависти. Прожив долгую жизнь и скорей даже хорошую, чем плохую, я поумнел только здесь и понял, что раньше просто жил, также как растет старый пень, не двигаясь с места. Да, нарастил на себе множество опят – трех сыновей, пятерых внуков и двух правнуков, а толку? Я работал на них всю жизнь, не зная, что такое личная жизнь, но умирал в мучениях. Помню, как лежал в кровати, не способный даже пошевелить рукой, меня сковал паралич, и уже две недели был прикован к кровати, задыхаясь от собственного запаха. А рядом… рядом никого не было. Они были увлечены той жизнью, что я построил для них настолько, что обо мне, наверное, вообще забыли. Видимо заработавшись, я не смог их воспитать, у меня не было времени, а что жена? Да разве может женщина воспитать благородство, силу духа, воли, разве может научить свершать подвиг?! Не каждая, а мужчина мог бы, если бы не упивался своей ленью. А я же был просто занят работой.
И вот, лежа в кровати и готовившись к смерти, я проклинал себя и был готов проклясть Бога, но тут почувствовал ее холодную руку. Меня жгла обида и чувство, что моя жизнь была никчемной, и в ней не было места для того самого подвига. Я просто умирал, сердце сжалось в последний раз, почувствовал облегчение, но это была не смерть.
Я оказался в странном месте, скорее пространстве. Вокруг не было ничего, только пустота, одно большое черное пятно, но в ней почему-то я видел свои руки, тело и ноги, стоял на ногах и мог двигаться!.. и как любой примитивный человек, просто пошел вперед, хотя под стопами ничего не было. И тут услышал его голос.
- Стой, куда ты идешь, хочешь сбежать от вечности?
- Кто ты? Изыди Сатана, изыди! – глупо прокричал я от страха.
- Вот видишь, сначала ты спрашиваешь, кто я, а потом сам отвечаешь, так еще и неверно. Столько ошибок на пять слов, не многовато ли для мудрого старца? Повернись, и ты сам сможешь увидеть меня и даже понять, кто я.
Я обернулся и увидел совсем еще юного парня. Он сидел, скрестив ноги и обняв себя за плечи, так как будто ему холодно. Он казался маленьким, незащищенным и скрывающимся, наверное, от самого себя. Его длинные волосы спадали на глаза, что неподвижно смотрели в одну точку, не моргая. Показалось, он плачет, но голос был ровным и даже властным, мне стало его жалко.
- Кто ты? Что ты здесь делаешь?
- Познакомься, это моя тюрьма, здесь я должен был пробыть вечность, но кто-то, кто ее строил, оставил здесь выход. А кто я? Да и сам не знаю, раньше был человеком, а теперь… не знаю.
Как бы то ни было, но ты прожил нормальную жизнь, ее конец был ужасен. Так бывает, одним дают жить в начале, а страдать потом, другим все наоборот. Третьим же, не дают жить совсем, и я один из них, вся моя жизнь была страданием, а смерть не принесла мне никакого покоя, я оказался здесь. Вечность страдания наедине с самим собой, всего лишь, и ведь пробыл я здесь очень долго. Очень, очень долго.
А теперь, я сам могу создавать такие тюрьма и даже целые миры, один из которых уже создал... Но он несовершенен и жесток, я дам шанс его разрушить тому, кто будет достоин. Для этого нужно найти и заслужить оружие, способное уничтожить источник боли; попасть в рай и поняв его сущность найти ключ; потом пройти долину отчаянья, страха, боли; попасть в храм времени, где найти источник боли и разрушить его. На это дано всего лишь сто дней, если не успеть вовремя - все восстановиться и начнется сначала.
Попадет в мой мир лишь тот, чья душа умерла раньше тела, а перед этим, он увидит часть моей жизни. Главное правило для любого: появившись на Кладбище Мертвых Душ - дожить до рассвета и лишь тогда познать рай. Не доживешь - все снова для тебя повторится. Если же кому-то наскучит рай, то он может уйти из него, коснувшись «Большого камня» и таким образом возвратится в свой родной мир.
Я вырвал тебя из рук смерти и вернул способность ходить, чтобы ты мог совершить тот подвиг, которого так хотел. Можешь идти и начинать игру, только помни: не доживешь до утра - все снова для тебя повторится! Ты первый, и должен передать свои знания остальным.
Тут, он мгновенно встал, в его глазах ни осталось печали, появилась ярость, он понесся на меня, и я испугался. Только что, он казался беспомощным, а оказалось, что это один из самых опасных и сильных людей из тех, кого я видел. К счастью, все растворилось, и я оказался возле своей могилы. Все остальное вы знаете. Восемнадцать долгих ночей я пробыл на Кладбище Мертвых Душ, и лишь теперь здесь, после прихода второго из тех, кем восхищаюсь. Поверьте, он сейчас слышит мои слова, так же, как и вы. Не стоит забрасывать меня камнями, но он умнее нас, а если не умнее кого-то, то хитрее, если не хитрее, то сильнее, а он силен и он среди нас. Вот этот красивый юноша, вы смотрите на него, а не замечаете, и я раньше не заметил бы, но не теперь. Он и станет разрушителем мира! Кладбище уже лежит в руинах! Но он не глуп, чтобы делать это сразу, он даст нам время, чтобы отдохнуть и насладиться раем в полной мере, ведь так?..
- Конечно, я и сам рад здешнему спокойствию, - а что поделаешь, не на дыбу же идти. - Только, боюсь, чтобы это место превратилось в Эдем, недостаточно солнца над головой и кокосов. Нам самим нужно поменяться, научиться доверять, не критиковать, а помогать друг другу, жить большой семьей, иначе, что это за рай? Вы согласны?
***
- Ну что, холодно?
- Да я себе уже все отморозил! У меня же детей не будет!
- О! О чем заговорил! Зачем же тебе дети? Чтобы какой-нибудь такой же добрый дядя им шоколадки раздаривал? Нет, ты меня не понял. Ты сегодня умрешь, потому что этого заслужил, а дети тебе не к чему. У мертвых их нет. Так значит, уже все отморозил? А теперь представь обратную картину - мы с тобой в аду, на одной сковороде сидим. Ну, как тебе такой сосед? Нравится?
- Будь ты проклят!
- Ну, это уже давно, не перебивай. Так вот, чтобы тебе в аду рядом со мной не сидеть, ты лучше это здесь сделай. А вообще-то, ты дурак. Кинулся бы сейчас в бой, давно бы отмучился, пришлось бы тебя пристрелить, так или иначе, но нет, до сих пор сидишь. Вот и твои уже пришли. Лучше бы ты и не садился вовсе, гордость, знаешь ли, людей не только губит, но и спасает. Вытерпел бы первую просьбу, ну может вторую, отпустил бы, ей Богу отпустил бы, а так… прощай.
Они всё же услышали нас. Из двери выбежали трое. Зачем выбегали? Не знаю. За смертью, наверное. Ни капли осторожности. Ввалились во двор тупо, бездумно и в лоб. В их голове прибавилось, когда они осознали свою ошибку. Да, да, на несколько грамм. Металла. Хотел выбежать еще четвертый, но увидев как падают друзья спрятался за дверью. Тоже зря, она не бронированная.
Пять трупов. Как там пелось в поучительном детском мультфильме?
Раз, два, три, четыре, пять.
Скажем без подвоха.
Раз, два, три, четыре, пять.
Жадность - это плохо!
Раз, два, три, четыре, пять.
Знаете наверно.
Раз, два, три, четыре, пять.
Жадность - это скверно!
Чего им не хватало? Легких денег? Ну держите, по две монеты на каждого. Откуда я знаю, может действительно есть некий Харон, взимающий плату за переправу души в мир мертвых, через реку Стикс.
А теперь я должен зайти внутрь. Обязан. Пусть это и рискованно, но обязан.
***
Вот уже месяц прошел с того дня как все согласились жить одной семьей. Поначалу так оно и было, но с каждым днем их энтузиазм все сильнее гаснет. Уже было пару серьезных ссор. А что я? Из героя превратился в обыкновенного обывателя. Такова участь всех героев.
Люди не поумнеют даже в раю. Да, конечно здесь объединено именно то, что устраивает каждого, а если тебя устраивает помойка на берегу моря, как уже было сказано, ты просто не достоин рая и сюда не попадешь, но самих людей никто не изменял, хотя стоило бы. К тому же, здесь нет моей семьи, их очередь попасть сюда еще не настала и, к счастью, теперь есть возможность, что не настанет никогда. Здесь нет семей тех, кто сюда попал… Максимум отдельные куски от прекрасного слова семья. Интересно, а как будет в настоящем раю, если мой брат, например, не попадет, а я буду, достоин и свят? Зачем же мне нужен рай без родного брата? Да и к тому же, здесь надо было собирать действительно святых, а не таких, как я. Верно только то, что этот рай лживый! Пора бы покончить с ним, тем более я засиделся здесь. Меня только один вопрос интересует… Старик. С ним нужно поговорить.
- Старик, вот скажи, если ты коснешься Большого камня, ведь ты умрешь, попадешь в свой мир и тут же умрешь, аналогично, если рай будет разрушен. Здесь хорошо, здесь прекрасно, но уже почти тридцать дней прошло из ста, отведенных для разрушения всего этого мира - ждать больше просто нельзя! Не известно, что там дальше и сколько на это уйдет времени… иначе, Кладбище вновь начнет принимать претендентов на смерть, а значит снова боль, кровь и страдание, и рай их не затмит, ты понимаешь?
- Я ждал этого разговора, но не нашел ответа, лишь скажу. Делай, что сможешь, иди по своему пути, забудь обо мне, а я, так или иначе -мертвец.
- Нет, нет, не хочу тебя убивать, не хочу!
- Это не будет убийством, мне просто пришел срок.
- А как же подвиг?
- Черт с ним, с подвигом.
- Нет!
Бежать, бежать прочь, не думая. Почему я? Опять эта ответственность! Как мне ненавистно это чувство. Здесь, рядом, есть огромный, высокий мыс, я заберусь на него и спрыгну, но на этот раз не отступлюсь. Быстрей, быстрей, пока не передумал.
И вот я уже наверху. Там внизу острые камни, они ждут меня. Но что будет дальше? Я просто очнусь на той треклятой кровати, с которой все началось, после ужасной, ужасной боли? Или я умру, умру навсегда. Так, что же будет? Даже если исчезну я, этот мир никуда не денется, а через семьдесят дней опять будет рекой литься кровь, ведь никто из тех, кто там, на берегу, не сделает это за меня, разве только мой Друг. Но ведь сам Мастер избрал меня, отметив шрамом!
Здесь, на осколке скалы все как на ладони, смогу ли я своим поступком изменить что-то, сохранив эту красоту, но взамен, заставив кого-то страдать? Да и старик…
Старик! Он идет к… Что ты делаешь? Не иди к нему, Старик, не делай этого, это самоубийство! Нет! Зачем ты сам коснулся камня?! Ты не дал мне сделать выбор и взял ответственность на себя…
Теперь я виновен в твоей смерти…
А ты постепенно исчезаешь, облокотившись на Большой камень. Буквально на глазах, ты окончательно стареешь, и вот твои ноги подкосились, ты падаешь, но этого я уже не вижу, ты исчез. Знай, Где бы ты теперь ни был, ты все-таки совершил свой подвиг, и я теперь не отступлюсь… от разрушения этого проклятого мира!
***
Можно по-разному определить человека в комнате: дыхание, тень, насекомые, температура, запах… а вот я чувствую зло. Сейчас, это какое-то тонкое пикантное зло, с ним не будет так просто, как с теми парнями.
- Я знаю, ты где-то здесь! Выйди, будет хотя бы честно.
- Да пошел ты! – голос женский, так и знал. Не удержалась, выдала себя, а я на это и рассчитывал.
- Да иду, иду. Выходи, еще есть шанс договориться.
- А мне…
- За шкафом, извини, что перебил. За шкафом, в прямом и переносном смысле. Думаю, ты поняла, на что я намекаю?
Выстрел. Громкий. Из дробовика. Ничего себе размахнулась! Страстная женщина.
Голосом шаги не заглушишь, но если они и так тихие, то можно:
- И сколько у тебя патронов? У меня тринадцать - счастливая цифра.
- А мои на тебе врачи считать будут, у них спросишь, если жив останешься!
Выстрел. Перезарядки не последовало, значит не меньше семи.
Теперь нас разделяет только пара досок. Хорошо, что у этого шкафа нет ножек, увидела бы ботинки - мне конец - дробовик не промахивается с такого расстояния. Но мне вновь везет. Наношу по шкафу сильный удар ногой. Он падает. Снова выстрел, с потолка осыпалась побелка. Где-то раздался детский крик.
Взял дробовик. Молча сел на шкаф, он пошатнулся. Теперь она, видите ли, стонет...
- Тебе не тяжело там, под весом своего гардероба?
- Дурак, в него девка спряталась!
- С чего это такая забота? Ничего, она-то переживет, несмотря на то, что вы с ней сделали, а вот ты, сомневаюсь. Во-вторых, не девка, а девочка. Максимум девчонка. Ясно?
- Да пошел ты!
- Нет, раз уж пришел, то здесь останусь. Сколько тебе лет, только не отвечай «Да пошел ты!» - глупо.
- Ну тридцать пять...
- Во! Молодая еще. Не жалко, себя-то?
- Заткнись щенок!
- Вы все, что, одним рубанком деланы?
- А ты, не много ли вопросов задаешь?
- Ладно. Начну отвечать. Ты лежишь, придавленная шкафом, и сил на сопротивление все меньше и меньше. Разница между нашими полами очевидна и у меня, в довесок, в руках пистолет. Не буду спрашивать, что должен с тобой сделать итак знаю, но нет, ты не «Она» и на тебя я не позарюсь. Хотя, было бы интересно… повеселиться… а потом лет через десять, еще раз повеселиться, с твоей же дочерью, на твоих же глазах, да хоть здесь же! Правда это будет и мой ребенок, а я со своим ребенком никогда так не поступлю. Я ни с одним ребенком так не поступлю. В отличие от вас. Не буду я тебе больше ничего объяснять, нет у меня на тебя времени. Умри.
- Умоляю, нет!
- Да пошла ты...
***
- Ты должен помочь мне, Друг. Пора сбежать из этого, места, никакой это к черту не рай.
- С чего это такая озлобленность и нервозность?
- Здесь, у меня было только три близких человека, ты, Аленка и Старик, а теперь осталось только двое.
- Что?!
- Старик сегодня коснулся Большого камня и вернулся в свой мир.
- А значит, он уже мертв. Ведь это же, можно сказать, самоубийство, пустят ли его теперь в настоящий рай?
- Надеюсь, пустят, неужто Бог настолько глуп, чтобы не понять всего этого, да и плох этот закон, не верю я ему. К тому же, Бога все видят таким, каким хотят его видеть, а я хочу его видеть как всепрощение, и не критика, а того, кто способен указать верный путь. Надеюсь, все попадут в рай, до единого, только, конечно, после конкретной головомойки, в зависимости от «заслуг».
- А как я могу помочь?
- Не знаю, ты всегда находишь выход из любой ситуации. Понимаешь, я понятия не имею, как сбежать из рая, если только уплыть… но это несколько тяжеловато.
- Именно уплыть, там за горой стоит корабль. Я часто ходил и осматривался здесь и, конечно же, наткнулся на него. Есть только маленькая проблема, он прикован к скале огромной цепью, часть которой прикреплена замком к мачте, а ее оконцовка, намертво влита в тяжеленный ящик, по форме напоминающий сундук. Даже если мы найдем Ключ от замка, вряд ли сможем поднять сундук, это притом, что открыть и вынуть из него содержимое невозможно, он целиковый, без единой щелочки.
- Вот видишь, ты действительно Друг и вместе нам не страшны такие мелочи.
- Не все ценили моей дружбы, так что ты, возможно, не прав и сильно преувеличиваешь.
- Лучше поверь мне, а не им. Ну, пойдем, посмотрим?
- Пойдем, только, я думаю, некоторые не разделят нашего желания разрушить рай.
- Тогда, может сегодня ночью, луна светит ярко.
***
Действительно. В шкафу оказалась девочка, совсем маленькая. Видимо шла съемка, поэтому-то те четверо, так долго не могли сообразить, что что-то не так. Она испугана. К сожалению, этот шкаф не для одежды, а для пленок и видео инвентаря, ей даже нечего накинуть на плечи.
- Успокойся, все уже позади. Скажи, здесь есть еще кто-нибудь?
- Да, на чердаке, девочка, Алёна.
- На, держи мой плащ. Укутайся в него, хотя бы согреешься.
- Спасибо.
Чердак, конечно же, заперт. Ключ искать долго - времени нет.
- Алёнка, я пришел тебя выпустить, сейчас прозвучит выстрел, но ты не бойся, я им замок открою. К люку не подходи. Ты меня слышишь?
- Да.
- Все ясно?
- Да.
Выстрел.
- Выходи и тоже укутайся в плащ.
Одежду им, видимо, принципиально не выдают, чтобы не сбежали. Но я бы не сказал, что в доме тепло, кого там снимать, если они все синие от холода? Впрочем, это уже не важно.
Сирена.
- Девчонки, бегите к выходу, отвлеките тех дяденек, что приехали на машинах. Ладно?
- А вы разве не из милиции?
- Нет, Аленка.
- А кто вы?
- Плохой человек.
- Нет, вы не плохой! Вы хороший, просто жестокий…
- Возможно.
- Дайте свою руку.
- Держи.
- У вас линия жизни еще в детстве обрывается, ее заменяет другая, где-то сбоку. Вы не своей жизнью живете?
- Не знаю. Извините, девчонки, мне пора. Прощайте, мы никогда больше не встретимся…
Но для начала, нужно поджечь этот дом, все равно здесь для милиции никаких улик нет. Начну, пожалуй… со шкафа. Уйду через окно.
***
- Корабль красив! У Мастера крайне хороший вкус. Теперь я понимаю, почему многих так пленит море - стоять собственными ногами на произведении искусства дано не каждому. Свистать всех на борт! А ты, Друг, что об этом думаешь.
- Ну, он совсем маленький, если не ошибаюсь, не больше Шлюпа, и это хорошо, а-то как бы мы вдвоем с ним управились? Но представь, какое впечатление производит Галеон!
- Забудем об этом, до этого я еще ни разу не видел корабль так близко вообще, что уже смешно, а о таком гиганте, как Галеон, лучше и не думать.
- Эмоции эмоциями, дела делами… Вот, смотри. Сюда нужно найти ключ, отверстие не совсем стандартное, скорее напоминает циферблат, с некоторыми углублениями, а вокруг него в дереве выбиты клинья, как на компасе стороны света. Угадай, что это значит.
- То, что это он и есть, и должен указывать направление к долине отчаянья.
- Оптимистично. Подумай, если мы вообще в первый раз корабль увидели, далеко мы уплывем?
- Сомневаюсь.
- А ты вообще, как к оптимизму относишься?
- Считаю, что есть несколько типов людей. Одни всегда надеются на лучшее, и это придает им сил и уверенности. Другие подвергают все сомнению, и порой ложно выглядят пессимистами, а, по сути, являются очень осторожными людьми, что, настраивая себя на наихудшее стечение обстоятельств, порой оказываются к ним наиболее подготовленными.
- Понятно, и я такой же. Ну не бывает таких сходств в двух людях, не бывает! Почему мы так похожи?
- Не знаю, ты мне лучше скажи, почему у этого сундука ни ключа, ни крышки? И зачем он здесь?
- Затем же, зачем и кнут. Ну, открой тайну, к чему здесь этот кнут? Чтобы пол чище был и спина красней? Вот и я не знаю, ответ понятен - Мастеру, он зачем-то здесь понадобился! Может в сундуке и лежит источник боли, да в ус не дует, а ты будешь с ним тащиться до самого Храма Времени, и только там он соизволит открыться.
- Не-е, тащиться с ним будет достаточно сложно, он несколько тяжеловат, как не как, груз боли тяжек. Нам бы его хотя бы с корабля снять, а понадобиться вернемся, три долины для нас не крюк. Хотелось бы, конечно, его открыть, узнать что там, он же нам потом сниться будет, и не важно, золото ли в нем, свинец или уран, если не сама черная дыра, судя-то по весу. Важна разгадка, но… в общем, ты меня понял, по-до-ждет.
- Есть предложения?
- Там, на Кладбище, я видел одного человека, похожего на военного. Он больше нас с тобой, вместе взятых раза в два, это конечно ничего не значит, но меня терзают смутные сомнения, что с ним мы этот ящичек точно осилим.
- Ты рассчитываешь, что он еще здесь, в раю, и не вернулся домой?
- Да, такие люди как он, способны держаться за жизнь, если есть за что ухватиться. Семья, родители, или хотя бы любимая собака, могут оказаться для них спасением от Кладбища Мертвых Душ, а у него этого нет, ему некуда торопиться. Здесь хотя бы счета за квартиру каждый месяц не приходят.
- Стоп, а что это за шум?
- Похоже, это наша прохвостка, за нами подслушивает. Аленка, ты что здесь делаешь?
- Сэр Спаситель, я хочу с вами.
- Ну, вот, ты опять за старое, я же просил тебя так меня не называть.
- Не вредничайте, Сэр Разрушитель, пожалуйста.
- Час от часу не легче. Понимаешь, женщина на корабле, что игла в ж… ну в общем не к добру. Спроси любого моряка, – если найдешь.- Ты еще маленькая для таких путешествий.
- Сэр Друг, ну скажите ему.
- Боюсь, что он отчасти прав. Уверен, он тоже хочет взять тебя с собой, как и я, но мы не знаем, что там, дальше, и насколько это опасно для нас самих, не говоря уж о тебе. В таких вещах не может быть поблажек и нельзя попустительствовать.
- Но я умею летать уважаемые Сэры! Вот, смотрите, Сэр Вредина.
И правда умеет, я бы отдал многое, чтобы летать как она.
- А как это у тебя получается?
- Я всегда мечтала научиться летать. Глядите, как ловко у меня получается, теперь вы возьмете меня с собой, Сэр Как-то Там?! Обещаю не стать Икаром.
- Спускайся, мы тебе верим, хорошего понемножку, а-то еще устанешь. Вынужден тебя огорчить, но мы не можем взять тебя в экипаж. Дело в том, что мне угрожает Царица Смерть, и я бы не хотел, чтобы ее холодные костлявые пальцы коснулись тебя. Боюсь, она тоже умеет летать.
- Ну пожалуйста.
- Нет, в некоторых вещах, как уже было сказано, нельзя попустительствовать, несмотря ни на что. Я не могу тобой рисковать.
- Ну Сэр…
- И ни слова больше.
***
Надел хороший костюм, за чужие деньги, конечно, думает, царь мира. Глупец, все империи рано или поздно разваливались. Приговор - смерть. Я конечно, тоже, не помазанник Божий, но власть имею. Сейчас, над его жизнью.
Поначалу я думал, что охранники ни причем, и их трогать не стоит, но такие как он, выбирают себе в приближенные надежных людей из числа очень, очень близких знакомых. Хотелось бы сказать друзей, но у «Властелинов» их просто быть не может. Продолжу, станет ли с плохим человеком связываться хороший? Сомневаюсь. Получается и охранники его не святые. У них даже на лице видно, что уже не раз грешили, а потому и форму убийства я сегодня выбрал весьма специфическую. Если кто-то и выживет, то в раз поумнеет. Надеюсь.
Охранники – цель несущественная,
конечно же, основной удар придется на виновника торжества и мне плевать, когда приедет его кадиллак сегодня, в полвосьмого или без двадцати. Я терпелив. Просто сижу на крыше и жду, мне некуда спешить. Отсюда весь город как на ладони, он кажется необычайно красивым, но это лишь иллюзия, потому как деталей не видно, не видно грязи. Стоит присмотреться, и видишь каждый грязный мазок, стоит прислушаться, и слышишь каждую фальшивую ноту.
По пятницам моя новая жертва устраивает в этом доме торжественный прием, где всласть тратит наворованные преступные деньги. Руководясь принципом «деньги - это зло», он от них усиленно избавляется, а потом просто диву дается, когда в его кармане появляются все новые и новые. Прямо магия какая-то.
А вообще-то, кирпич становиться злом, только если падает кому-нибудь на голову. Так и деньги. Попадая в плохие руки, плохими методами, они и становятся плохими, а в руках Ангела начинают светиться добром. Без них же было бы еще хуже, сплошной беспорядок и хаос. Другой вопрос, что при помощи них нас давно загнали в рабство.
Разве виноват ребенок, что родился в своем доме и до двенадцати лет даже не догадывался, что его родители каждый месяц исправно платят лишь за то, что живут в этом доме? Разве виноват, что вырос и теперь уже сам платит за то, что живет? Он ничего не может изменить, ведь если не будет платить, то станет бездомным, а станет бездомным, станет нищим. Его не устраивает это рабство, и он с удовольствием бы сбежал в дикий лес, где этого делать не нужно, но где он найдет сейчас дикий лес, да и сможет ли он в нем выжить? Современный человек слаб и беззащитен. Но самая страшная трагедия – если он и не подозревает об этом рабстве...
Время, время, время! Придется прервать свои мысли.
Он уже здесь. Как оказалось, найти достойную взрывчатку достаточно сложно, придется обойтись без нее, да и все равно пришлось бы ждать пока он выйдет из своего бронированного авто.
Я бы мог убить его при помощи яда, несчастного случая и так далее, но почему-то мне нравится убивать таких как он, силовым путем. Мне нравится зарабатывать известность, хотя я так не хотел ее, а для чего? А для того, чтобы остальные знали, чтобы увидели и не повторяли глупых ошибок.
На тоненькой, но крепкой леске, висит граната. Если скинуть ее с крыши, то повиснет она на уровне головы моей новой жертвы и никак иначе. Потом бум! И все… а если нет, мне сверху все отлично видно, не хотелось бы стрелять, но я не промахиваюсь. Он вышел из машины. Ах, если бы он знал что дальше его ждет быть размазанным по крыше собственной машины, которая так его и не спасет и которой, в принципе, ничего не будет, одни царапины… купил бы себе что-нибудь попроще. Мне даже жалко его.
…Дело сделано, я сильно рисковал, теперь пора сменить город, смена лиц уже не поможет.
***
Как и ожидалось, он сидит на берегу и методично забрасывает в море камни, один за другим. Складывается такое впечатление, что он делает это уже сутки и еще сутки будет делать, пока не ляжет спать прямо здесь, а проснувшись, проведет таким образом еще одни, день за днем, целую вечность, пока не засыплет все море и даже это его, наверное, не остановит. Но я все же попробую это сделать:
- Здравствуйте.
- Здорово мужики, решили разбавить моё одиночество?
- Скрывать не будем, нам нужна ваша помощь.
- Боюсь, вы обратились, не к тому. Мне самому нужна помощь, но никто ее не сможет оказать… А почему, собственно, я?
- Вы военный?
- Был.
- Вы мне запомнились еще на Кладбище.
- В какой момент?
- Мне не хотелось бы об этом вспоминать.
- А-а, тогда ясно. Не беспокойся, боль была не такой уж сильной, я быстро уснул от потери крови, а проснулся уже здесь. Вот помню, как мне легкое осколком гранаты прошибло, тогда было плохо, а это ерунда.
- Странно, мне самому повезло меньше, в плане мучений, и этот шрам это доказывает.
Он впервые повернул голову и взглянул на меня, его лицо сильно постарело за последнее время, а о своей внешности он начисто забыл, но несмотря на следы слез на глазах, он все равно остается сильным и достойным человеком.
- Скорее опровергает, этот удар смертелен настолько, что сердце должно было остановиться мгновенно, но я тебе верю, оказавшись здесь, поверишь всему.
- А что, собственно говоря, с вами?
- Вот, держи медальон. Крепко взялся? А теперь кинь его в море, что есть мочи, и я в него брошусь, сломай его и я сломаюсь.
- Это ваши жена и дочка?
- То, что от них осталось. Я столько лет боролся, проливал свою и чужую кровь, был в плену, два раза меня спасали врачи, а для чего? А для того, чтобы оказавшись дома, увидеть его пепелище. И никто им не помог, никто…
- Мы подойдем чуть позже.
- Нет, стойте, что вам нужно?
- Выкинуть за борт излишек запасов.
- За борт? Рядом корабль? А я уж думал это пройденный этап моей жизни, ведь когда в армию-то попал, сначала в Морфлоте служил, это потом уже на сушу перебрался. Сойдет ребята, что нужно просите, я готов.
Странное стечение обстоятельств, он, как оказалось, еще и бывший моряк. Такое ощущение, что это игра идет не по правилам, хотя в данный момент на это было бы глупо жаловаться, а даже наоборот, можно поблагодарить судьбу в полной мере.
***
Что привело меня обратно в свой родной город? Неизвестно. А ведь это первый стоящий вопрос за те три года, что я убивал. Вопросы, которые я задавал раньше, были всего лишь игрой, я же заранее знал на них ответ. Собственно говоря, все это время я только то и делал, что отвечал, порой даже не обдумывая решения, мозг сам все рассчитывал, по привычке.
У меня уже нет той агрессии, с которой я убил в первый раз, ведь уже восстановился, и, наверное, скоро уйду из этого. За мной все-таки началась охота, что вполне логично, я хватил слишком высоко, и теперь мне пытаются отомстить. Но я бы не сказал, что у них это получается. Пока.
На улице снова ночь. Красиво. Я иду по мосту, и подо мной течет река, тихо и ласково. Спокойствие – вот, что мне сейчас нужно, зачем я только снова вышел на поиск новых жертв?.. Ну вот, опять. Задаю вопрос, на который сам знаю ответ.
Крик.
Еще совсем молодая девушка. Драка. Парень пытается защитить ее. Вот они. Жаль, уже поздно - парня не спасти, его избивают ногами и, вряд ли он останется жив. Девушку хотят изнасиловать. Их пятеро. Трое все еще добивают парня. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Теперь нет.
КОЛЯСКА!!!
Четыре бесшумных выстрела. Они были столь увлечены, что даже не заметили смерти первых трех. Самоуверенные ничтожества. А где же пятый? Только что он был здесь.
- Так это ты «Ночной Демон»?
У него в руках белый сверток. Ребенок. Плач отсутствует. Жив? Плач - значит жив.
- Отдай ребенка! И будешь дальше волочить свое жалкое существование!
- Не похоже на слова убийцы. Мне же все равно конец, от тебя ведь еще никто не уходил, ведь так? Тебе нужен ребенок, так держи его, хоть одного ублюдка с собой заберу!
Он кинул ребенка как игрушку, я знаю, мне не успеть, бесполезно. Ребенок упал на асфальт вниз головой, и плач тут же прекратился, а его убийца побежал прочь.
Ты думал отвлечь меня тем, что убил ребенка?! Ты думал, что я прыгну за ним в надежде спасти, а сам рассчитывал убежать. Нет, я не настолько глуп как ты, чтобы гнаться за двумя зайцами! Трусишка зайка серенький, я не просто убью тебя! Уж лучше ты бы оставил мне хоть какую-то надежду спасти его! Но нет, ты решил и его убить, и убежать суметь. А ведь ты был прав – от меня действительно еще никто не уходил!
Я буду всаживать в тебя пули до тех пор, пока не закончатся в обойме все патроны! Пока не закончатся все обоймы! И знаешь, ни одна из пуль не будет смертельной. Ты умрешь истекая кровью и никто не сможет спасти тебя. Никто!
Родился мертвым, раз…два…три…
Ни пульса, ни дыханья.
Удар по пятке. Не спасти.
Пустые вздохи в ожидании…
Коляска детская в углу
Останется пустой.
Ребенка к жизни не вернуть.
Туман окутает густой,
Могилку малую
Прелестным одеялом.
А рану рваную
Рыданьем.
Начнет латать.
И даже мать,
Забудет вскоре
Свое горе,
Оставив вместо старой боли
Величие другой любви,
Не слыша боле, как он стонет.
Поломан крест. Портрет в грязи…
Выстрел. Я ошибся, кто угодно, но только не она. Она. Юная мать. В ее руках пистолет. Видимо он был у одного из насильников. Она взяла его и выстрелила себе в живот. Она еще жива. Она хочет мне что-то сказать. Она!
- Ты плачешь, убийца со слезами на глазах?
- Да. Убийца. Ты еще можешь жить…
- Нет, нет, я не хочу, я не хо…
Она не успела договорить, я не дал ей сказать то, что она хотела, но это хорошо. Она говорила и не ожидала смерти, меньше мучений, меньше страха. Она! Все и без того понятно, ребенок и его отец мертвы, что ей оставалось в этом мире? Как и мне, ничего кроме боли. Ее глаза, ведь это те глаза, что я искал всю жизнь, вглядываясь в толпу! И ведь смотрели они на меня также, как и мои на нее, я знаю…
Ну почему, почему мы не встретились раньше?! Все могло бы быть по-другому. Почему?!! Теперь я потерял действительно последнего близкого человека, который всегда был в моей душе, и мне не остается ничего больше, кроме как умереть.
Рука сжимает тот самый кинжал - Крис. Еще секунда и он пронзит мою грудь, ломая на своем пути кости, поразит сердце. Я наконец-то обрету долгожданный покой. Я наконец-то иду к вам! Подождите совсем немного.
Больно…
***
- Друг, что это с тобой? Ты нездорово выглядишь.
- Неудивительно, всю ночь кошмары снились, утром еле проснулся. Такое ощущение, что меня слон с креслом перепутал, причем встать забыл. До сих пор отойти не могу, голова трещит страшно!
- Тогда пойдем, освежимся, может морская вода приведет тебя в чувство, а то вдруг последний раз искупаться есть возможность, завтра отплываем.
- Пойдем, только сегодня, чур, без соревновательной части и дальних заплывов.
- Как пожелаешь, все равно не успеваем, старый Морской волк уже здесь.
- Ну что, мужики, вы обещали показать мне корабль, обязуюсь помочь всем, чем смогу. Звать-то вас как?
- Меня - Друг.
- А меня… зовите, как хотите.
- Ладно, сожалею, но значит, буду в основном с Другом общаться, не привык я людей «Эй как тебя тамами» называть, воспитан иначе. Так вот, Друг, что за корабль-то?
- Красивый, из благородного дерева, пусть и маленький, но думаю достаточно быстроходен. В общем - шедевр.
- Всегда мечтал увидеть статный парусный корабль, а представьте, никак не получалось.
- У вас прям глаза горят при упоминании корабля, гляжу вам уже лучше.
- Да, Друг, спасибо вам, только поверьте не из-за корабля, похоже, я начинаю понимать больше, нежели раньше.
- А вот и он.
- Действительно красив! А в чем загвоздка-то?
- Вот цепь, она начинается еще глубоко в скале, идет к мачте, к которой прикреплена странным устройством, а заканчивается тяжелым литым ящиком. Его-то как раз и надо вышвырнуть за борт.
- Что ж вы меня тогда так рано позвали, если замок еще не открыли.
- Сейчас откроем, вот ключ.
- Извините, что вас перебью, но… Друг, мне ты о нем ничего не сказал.
- Хотел сюрприз устроить.
- Глина, слепок, деревянный ключ?
- Именно в такой последовательности.
- Ночью?
- Ну и что?
- Что, что? Нечего потом все на слона сваливать.
Ключевой момент, в прямом и переносном смысле, подойдет или нет? Подойдет. Щелчок, и цепь падает на пол. Осталось дело за малым: вышвырнуть чертов сундук, и какая разница, что в нем лежит. Вместо сомнительной выгоды, лучше выбирать более обозримую, а наша цель - сбежать из рая, ящик в этом только помеха.
- Эй, мужики, а как у вас тут паруса поднимаются? Канатов нет, ничего нет… Может, магическим образом, крикнул: «Поднять паруса!», они и под… нялись. И ведь поднялись же, ничего себе! Слушайте, а может он еще и управляет сам, вроде руль есть, а там вдруг, сказал: «Права руля!» он тебе права руля, «Нос по ветру!», он тебе и ветер определит и повернется без ошибок?
- Удачная шутка: и к месту, и со смыслом. Правда, если паруса сами по команде поднялись, то с управлением все куда хуже, этот штурвал не то, что словами, руками не провернешь.
- Ничего мужики - справимся, а это тут, что за купидон?
- Да это наша прохвостка, умеющая летать, нарисовалась, Аленка. Сейчас будет просить взять ее на корабль.
- Нет, не просить, а требовать! Если сейчас же вы все не спуститесь на берег и не начнете со мной разговаривать как со взрослым человеком, я взлечу на самый высокий мыс, отброшу крылья и сорвусь вниз! Вот, я уже на нем, ра-а-аз, два-а…
- Друг, Матерый волк, пройдемте, нас приглашает дама. Аленка! Вот мы уже спускаемся, успокойся. Вот, уже на песке, ты тоже приземляйся, а-то вверх смотреть неудобно, шеи-то ломать, они у нас и так хлипкие.
- Нет, не спущусь, знаю я таких, вы меня тут же схватите и к дереву привяжете, чтобы больше не рыпалась или к Большому камню отведете.
- А зачем тогда просила с корабля сойти? Ален, пойми, если ты сейчас спрыгнешь, то точно на него не попадешь, хотя, если чего-то хочешь - делай, твое желание, а я пошел обратно, нам с ящиком разобраться надо.
Еще не успел сказать, а ноги сами развернули тело и двинулись в противоположном от берега направлении. Я знаю, сейчас на ее глазах слезы и она плачет, но она не станет прыгать, а если даже и сподобится на этот безобразный поступок, то там, на песке, все еще стоят те двое, что не дадут ей умереть ни при каких обстоятельствах. Хотя, наверное, я, все-таки, поступил неправильно. Жаль, на самокритику нет времени, стоит отвернуться, а на корабле уже кто-то новый…
***
Где я? Здесь нет ничего кроме меня. Я вижу свои руки, свое тело, но больше не вижу ничего. Только темнота. Вечность пустого, темного пространства. Боль я чувствую, но здесь даже умереть нельзя, иначе немедленно сделал бы это.
За что?! За что?! Отец, мать, брат… та девушка. Почему мне не дали хоть на мгновенье взглянуть на них? Потом хоть муки ада, лишь бы увидеть! Значит что-то, или кто-то, все-таки есть! Будь то Бог или иной высший разум. Пусть это даже Бог мелкого порядка, над которым более высокий и так до бесконечности! Но к чему такая жестокость?! Ведь я умер… Я должен был раствориться в вечности или сгореть в преисподней… Но кто-то решил наказать меня, поместив сюда, за то, что я совершил. Сколько мне быть здесь, год, два, вечность? Наверное, в зависимости от того, сколько я все-таки заслужил.
Да что скрывать, мне просто воздается по заслугам. Быть не может, чтобы это было просто испытание, как у Иова, я - не святой! Сколько боли я принес людям, сколько страданий! Поддался своим слабостям, не имел я на это права, я не волен отнимать жизни… Ничтожество!
А ведь я мог бы спасти брата, если бы побольше слушал его и помогал. Если бы я поддерживал его, чаще поддавался и выполнял его просьбы, у него тогда была бы надежная опора, и ему было бы проще перенести все то, что навалилось. Может я спас бы и мать, если бы не был так холоден к ее любви, если бы сам выковал нам счастье. Ведь даже отцу я мог помочь, мне нужно было расти помощником, на которого он мог положиться.
Я на иконе след оставлю,
Две чистых, как кристалл слезы.
Две стоном залитых хрустальных,
Что как распятье растеклись.
В душе осталась только память,
Что болью разрывает грудь,
И заставляет ниже падать,
Ужасней делая мой путь.
Она мертва, а я остался,
Как две ранимые слезы,
Сорвался вниз, разбился, сдался,
И испаряюсь как они.
Зачем мне бог?!
Зачем иконы?!
Помочь не мог?!
Свои законы,
Провозглашать вокруг любовь,
Ты сам забыл, закинул в ночь?!
Не слышишь больше наших стонов?!
Не видишь больше нашей боли?!
Будь проклят созидатель мира!
Я возложу на твой алтарь,
Из тела вырванное силой
Живое сердце, забирай...
Это стихотворение я посвятил девушке, что покончила жизнь самоубийством из-за одного парня, а ведь ее я тоже мог спасти. Эту девчонку, что покончила жизнь самоубийством, я тоже мог бы спасти! Сколько же ошибок я совершил?! Ведь она была близка мне. Да! И ее я тоже не любил! То, что написано в стихотворении – ложь! Но с ней я готов был бы провести, да хоть всю жизнь, все равно «Она» никогда бы не была моей.
Мне стоило только не скрывать своих чувств, быть менее забитым и закомплексованным. Неужели я был хуже того парня, что послужил причиной трагедии? Он очень грубо о ней отзывался, после ее поступка. Когда я спросил его, как он себя чувствует, зная, что из-за него умер человек, извиняюсь, он ответил так: «Что я из-за какой-то дуры буду себе жизнь портить?». Да, она мертва, а ты живой и должен жить, только вот, о мертвых плохо не говорят. Тем более, если это девушка… которая была прекрасна. Она умела объединять в себе силу, ранимость и беззащитность. Мне многие говорили, что я достоин такой девушки, неужели я не мог найти способ покорить ее. Но, правда, история не ошибается, если не мог, значит не мог. А может и мог?..
Я не знаю ответов, не знаю где прав, где виноват, у меня не было ни времени, ни сил, чтобы научиться определять и отделять зерна от плевел. Здесь у меня этого предостаточно. Впереди у меня целая вечность, необходимо переосмыслить все, хватит обвинять себя попусту. Нужно научиться принимать свои промахи как промахи, не приписывая себе лишних побед, признать, что я не совершенен. Неплохо было бы еще научиться не искать подвоха в достижениях. Все должно быть так, как оно есть на самом деле.
Глава 4.
***
Вот это встреча! На борту не просто кто-то новый, а одна из моих новых знакомых:
- Ну здравствуй, Костлявая.
- Мы же тебя предупреждали, мы не хотим умирать!
- Умирающая Смерть, звучит забавно. Поверь, я не хочу убивать, и вас тоже, но чем вы отличаетесь от того же Старика? Почему он должен был умереть, а вы нет? При этом, в отличие от вас, он не хотел, чтобы погиб я, а вы желаете этого всем сердцем, которого у вас, кстати, нет!
Наивно подставлять свой капюшон так близко под руку, одно движение и… и ничего не произошло. Почему? Ах да:
- Спустить паруса!
Так лучше, жаль, что некогда за совочком сбегать, пепел убрать, по-моему, самое время помочь моим друзьям. К счастью, они уже почти на палубе.
Откуда этих костлявых здесь столько?! Кажется, они заполонили весь берег, и ко всему прочему, небо заволокло тучами, что очень, очень плохо. Если даже тень от паруса способна быть им укрытием, то я не говорю о грозе или затмении. Черт! Опять это затмение.
- Друг, где морской Волк?!
- Внизу, возле цепи, держит единственный для них путь на корабль. Он сказал, что слышал от Старика байку о том, что Костлявые боятся воды, так как у них разделение властей, одни на суше, другие в воде. Сейчас это играет нам на руку!
- А, по-моему, счет два ноль не в нашу пользу, эти Водяные того и гляди перевернут корабль! Они же в одной команде, они тоже боятся смерти, и им тоже не хочется умирать. Передай этот кнут Морскому волку, ему он поможет, если уж он хочет бороться с ними!
- А как быть с сундуком? Придется вдвоем пробовать?!
- Да хоть и в одиночку! Не хватало только еще и Морского волка потерять. Вот дьявол!
***
Я всегда любил думать. Мог пройти целый день, а я, не сдвинувшись с места, все думал и думал. Часто, ложась спать и задавшись каким-то вопросом, просыпался с ощущением того, что всю ночь, даже во сне, думал. Пока я «спал», приходили решения многих неясностей, казалось, мозг делает план на следующий день и пытается двигаться по намеченному графику. Только вот одна проблема, я думал о других, размышлял о глобальном, о смысле жизни, но почти никогда не задумывался о себе и решениях своих проблем. Вот на что мне действительно не хватало времени. Здесь я очень многое переосмыслил.
Большинство моих проблем как воздушный шар - пусты. Все мои страдания, из-за которых я убивал, по сути ничто! Первоосновой являлась семья, в которой с начального этапа было неустойчивое положение. Для большинства людей она имеет центральное место, даже если сознание этого не видит, подсознание все равно зависимо от нее.
Если посудить, то можно привести пример. Сначала делается дом, потом в нем появляется ребенок. Дом был сделан пустым и светлым, потому как таковы и родители. Таким будет и ребенок, ведь в его душе будет пустота и незаполненность, мнимый свет будет всегда одолевать этого человека мнимой правотой, плохим разграничением между добром и злом. Отношения в такой семье будут отсутствовать, все будут находиться в разных частях света и могут быть абсолютно разными людьми.
Всё что нужно, это вовремя увидеть это и изменить. Легко сказать, а сложно сделать, здесь каждый должен искать свой подход. Один из универсальных – быть лучше. Добрее, покорнее, мудрее, это почувствуют остальные и возможно станут такими же. В семье главное правило – правило «Цепной реакции». За одним тянется и другой, при этом любой может изменить все положение координально. Конечно же, все в мире стремится к центру масс, но изменяя массу одного тела, и центр масс смещается. Будешь лучше – семья станет лучше.
Я не хочу думать о том, кто был лучшим в моей семье, мне хотелось им быть, но кажется, все-таки лучшей была моя мама. Почему она не смогла все изменить? Ответ ужасен. Мы все были ужасно слабыми людьми, и она тоже. Да она была лучшей из нас, но не Лучшей, несмотря на вселенскую доброту.
С учетом проблем в семье человек начинает накручивать проблемы там, где их пока еще нет. Например, идти против общества и его устоев. Такому человеку порой кажется, что все против него, хотя это он против всех. Правда чаще всего этот человек и оказывается прав… Не стоит об этом. Я сам таким был, и поэтому хочу, чтобы такой человек был прав. Я даже музыку слушал исключительно минорную, что загоняла еще глубже в депрессию, которая потом перешла на уровень полного крушения организма.
Постепенно, я стал в чем-то зависим от этой боли. Более того, она становилась для меня музой в творчестве и даже нравилась мне. Я наворачивал себе проблемы, преувеличивая, а порой, просто придумывая их. Всему этому сопутствовала усталость, в основном морального, а не физического плана. Все это вкупе мешает разбираться в проблемах, а тем более, достойно их решать. Ведь нехватку пищи и денег я в своей семье мог решить, стоило только устроиться на работу. Учебу я мог бы вытянуть, обратившись за помощью к друзьям, и так далее…
***
- Друг, как ты думаешь, далеко мы от берега?
- Ну, судя по тому, что никто не хочет разорвать на куски ни нас, ни наш корабль, то очень даже ничего.
- Почему мне кажется, что он все еще борется с ними и будет вечно это делать, также, как совсем недавно бросал в воду камни?
- Вряд ли, либо он уже выиграл, что сомнительно, либо уже проиграл и наконец-то встретился с теми, с кем был так долго разлучен, как бы это пафосно не звучало, на небесах. А вообще-то, ты говорил, что разрушение Кладбища тоже сопровождалось затмением. Будем надеяться, они не успели повергнуть его, и теперь он где-нибудь в своем мире, что для него теперь даже лучше.
- Ты сказал лучше?
- Да, дело в том, что там, на берегу, Морской волк намекнул мне о его новом смысле жизни и вот, что он сказал: «Когда вы попросили меня о помощи, я как бут-то прозрел, как же я раньше не мог понять, что должен не допустить повторения с кем-то другим того, что произошло с моими женой и дочкой. Теперь, после пережитого, я обязан помогать людям и спасать их от несправедливости судьбы, от той несправедливости, что отняла у меня всю мою семью».
- У меня нет слов. Было бы правильнее переключится на другую тему… Есть догадки, почему затмение произошло раньше, чем мы отплыли?
- Возможно, потому как кто-то заранее знал, что иначе и быть не может. А вот с сундучком ты поступил грубовато, зачем было швырять его через край так, чтобы попутно сломать бортовую кромку?
- Я вообще не знаю, как сумел его поднять! Видимо в приступе ярости, ну а тогда об эстетических соображениях и речи нет… но все равно, извини.
- Да ладно, нашел, за что извиняться. А у тебя всегда столько сил в ярости?
- Не посчитай меня самохвалом, но мне и без нее их хватает, что отнюдь не дар с небес, а результат упорного труда и тренировок. Ведь физическая мощь зависит от трех составляющих: первая внутренне чувство силы, которое у меня есть с детства; вторая телосложение, с ним мне относительно повезло; и третья тренировка, тренировка и ещё раз тренировка.
- Понятно, а все-таки?
- В ярости действительно непонятно откуда силы заметно прибавляются, хоть я и редко в нее впадаю и потом мало чего помню.
- Ну прям берсерк. Ладно пойду, посмотрю, что есть в каютах, на нашем компасе нет указателя направления, я же когда делал его, не знал, куда мы поплывем. Вдруг внизу, Мастер оставил хоть одну подсказку, стоит посмотреть.
- А мне придется остаться здесь, держать руль, как и договорились, на Север, заплыть в ледники шанс ровно пятьдесят на пятьдесят, в зависимость от того, в каком мы полушарии.
- Не надо так шутить, никто не виноват в том, что штурвал не направляется в сторону Долины отчаянья сам. Все, я пошел.
- Удачи.
- Тебе того же.
Мы наконец-то в пути, рай разрушен и остался за спиной. Пока все хорошо, корма режет волны, волны бьют корму, а попутный ветер теребит волосы. Все-таки интересно, кто в этом споре больше прав? Так часто бывает с людьми, они обвиняют кого-то в том, что он делает им больно, и в тоже время даже не замечают, что сами, уже давно истерзали его сердце. Аналогия между Кормой и Волнами очевидна - люди никогда не смотрят на то, что делают сами, ведь каждый, без сомнения каждый, считает, что он прав всегда и каждую секунду. Мне множество раз возражали, говорили, что часто делали то, что считали неправильным и, в тоже время, начинали оправдываться, мол, не смогли побороть себя, свои желания, или, того хуже, банальную лень. Тут все и становилось ясно, они с учетом всех этих оправданий, просто считали, что было бы правильнее поступить так, а не иначе на данный момент. Дальше их логика выстраивается сама собой, и я бы не сказал, что это особенно-то и плохо, потому что таковы все, но не стоит забывать, что достойный человек, даже в этом, будет выглядеть достойно. Я еще ни разу не видел никого, кто делал бы добро, если ему это не нравится, но при этом, видел людей, что вызывали у самих себя желание. Например, одни знали, что так правильнее, и им нравилось осознание этого. Другие понимали никчемность своей личности без элемента альтруизма и им просто было стыдно. Но все они помогали людям, и я хотел бы считать их достойными, несмотря ни на что.
Я слышу, Друг уже решил вернуться:
- Ну что, нашел что-нибудь?
- Что касается навигации, то ничего, а что касается проблем, то уйму. Аленка сидит в каюте капитана и боится выходить, говорит, что ты ее теперь накажешь за то, что она, воспользовавшись шумихой, пробралась на корабль.
- А что, теперь критикуй, не критикуй, высадить ее негде, можно даже похвалить за сноровку и сообразительность. Показывай дорогу, пойдем вместе, черт с ним, со штурвалом, все равно пути не знаем.
- Нет, постой, взгляни на север.
- Что это?
- Кажется, Аленка не самая худшая из наших неприятностей - это цунами.
- Что оно делает среди открытого моря?!
- Может здесь глубина небольшая, а вообще, понятия не имею.
- Какова его скорость?
- Думаю, больше чем у нашего судна, троекратно больше!
- Тогда будем уходить под прямым углом.
- Под прямым нельзя, ветер вдоль парусов будет проходить и не будет улавливаться, потеряем скорость! Ветер же сейчас с юга дует!
- Тогда с максимально возможным к нему приближенным. Спасибо за совет, я нас чуть было не угробил.
- Не за что, держись, а я побежал за Аленкой!
Если это море, каким бы-то ни было образом, окажется на карте, то имя ему будет одно - «Чертово», правда, судя по цунами, это все-таки океан. Ведь я же знаю, что нам не убежать, ну никак! Огромная волна растянулась по всему горизонту и надвигается с ужасающей скоростью. Только бы Аленка успела выбежать из каюты, если она останется там, то это будет равнозначно смерти! Ну почему она не коснулась Большого камня еще в раю? Все идет явно не по плану! Корабль уже начинает засасывать, ну же, ну же, где вы там?!
Этого всего не может быть, ну просто не может быть. Шторм не набегает за пятнадцать секунд, цунами не образуются из ничего, и, еще чего не хватало, смерч, не появляется из ниоткуда! Только что была ясная прекрасная погода, а теперь во всю бьют молнии, и льет ливень! Этого не может быть, я не хочу в это верить!
Слава Богу, они выбрались, несмотря на то, что корабль раскрутило как щепку и мачту вырвало с корнем… я так и не успел спустить паруса, а для это нужно-то было сказать всего два слова!
- Аленка, взлетай, чем выше, тем лучше! Друг, прыгай с корабля, иначе он станет нашей могилой! В открытом море цунами не так опасно, главное не оказаться на слишком большой глубине и набрать побольше воздуха. Окажешься под водой, плыви вверх сразу же! Все, нам пора, ныряй, не то волна дотащит нас обратно, до самого берега!
***
Кажется, я уже переосмыслил и понял все, что только можно… Хотя это не правда. Но факт остается фактом, я здесь очень давно, очень. За это время многое понял и если совсем недавно делал множество ошибок, сейчас их намного меньше. Я все еще остаюсь человеком - мне наскучило думать. Я хочу чего-то большего. Все-таки здесь пустота и ее хочется чем-то заполнить.
Мне кажется, самое время помечтать, ведь когда-то мне показалось, что если я о чем-то помечтаю, то именно этого не произойдет… и был в этом не один. Мало кто в детстве понимает, что большинство его желаний заранее несбыточны, но все равно переживает, если то, чего он так хотел, не происходит. А вот я все-таки вырос, в конце конов любой вопрос можно решить с помощью «Да - Нет» Мое желание встретить близких когда-нибудь сбудется? Либо да, либо нет. Если нет, то вопрос исчерпан, если да, то… Желание исполнится полностью? Либо да, либо нет, и далее… Так можно рассчитать большинство ходов развития событий.
Но я отклонился от темы. Мне кажется, если научиться представлять как наяву любой предмет, даже красивейшие картины, научится чувствовать запахи, когда вокруг их нет, чувствовать предмет, которого нет в руках, можно будет создать свой собственный мир. Мир, что будет в моей голове, иллюзорный, лживый, но мир. Мир вместо пустоты.
Для этого мне придется колоссально развить свое воображение, знание всех наук, научиться считать лучше любого компьютера, научиться за секунду придумывать целое произведение музыкального или художественного плана. Мне многому придется научиться, к счастью, во времени я не ограничен.
Если все это получится, можно будет пережить свою жизнь заново, пережить сотню жизней. Ходить в магазин, смотреть расписание поездов, чтобы выбрать единственный маршрут, водить машину, летать, в конце концов. Каждый день я буду делать зарядку, умываться, не забыв почистить зубы, а если и забуду, то только, чтобы интереснее было.
Единственное, чего не смогу забыть даже сквозь сон – своих близких. Я хочу увидеть их взаправду или же умереть навечно, навсегда. Если я когда-нибудь разочаруюсь во всем, то найду способ, как умереть. Пока мне стало даже интересно, пока у меня еще хватает терпения, чтобы ждать.
Мне предоставился шанс хоть в чем-то добиться идеала, ведь в этом созданном мире, я буду идеален. У меня будут идеальные друзья, которые никогда не придадут, а если и придадут, то тоже, чтобы интересней было, идеальный дом, идеальные люди... А самое главное, никто в моем мире, кроме меня не сможет совершить зло. Злой помысел тоже зло, а единственный кто будет мыслить в нем – буду я.
Пожалуй пора приступить. Обладая хоть какой-то информацией, можно достроить остальную часть. Я никогда не был на море, но для меня не тайна как оно выглядит. Я хочу отдохнуть, а для этого мне понадобиться маленький рай, мой рай. Его нужно только лишь хорошо представить перед собой. Вот он уже осязаем, его можно коснуться…
***
Будем считать невозможное возможным - мне все-таки везет, ну да, как утопленнику. Конечно, я остался жив, но это временно, от красавца корабля остались одни ломанные доски, а все запасы, видимо ушли вместе с волной. Мы столько сил потратили, чтобы их собрать, а не съели и яблока. Что остается? Нырнуть сразу же обратно в воду и даже не думать о том, чтобы всплыть? Теперь я не знаю, где хотя бы этот проклятый север, и абсолютно не знаю направления до близлежащего острова. Можно уцепиться за одну из досок и дать судьбе распоряжаться дальнейшим развитием событий, но шанс того, что рядом проходит течение или прилив прибьёт меня к берегу, настолько мал, что проще уйти на дно.
- Аленка!
- Я здесь, сэр Спаситель. Представляете, эта волна намочила мне туфельки, а еще, когда я почти была над ней, она больно ударила меня по ногам, я чуть было не упала.
- Молодец, что справилась, ты не знаешь, где Друг? Тебе сверху видно лучше, а-то я из-за этих волн и этого ливня ничего впереди себя даже на метр не вижу.
- Нет, мне его тоже не видно. Неужели он утонул?! Сэр Спаситель, ну скажите, что он не мог утонуть!
- Посмотри еще раз, чуть дальше, его могло унести волной.
- Да, вот он! Но очень далеко.
- Скажи ему, чтобы плыл в мою сторону, а я поплыву в его.
- Сейчас, Сэр спаситель.
Надо все-таки подловить одну из досок, иначе далеко мне не продвинуться в достижении моей сомнительной цели. Подумать только, совсем недавно все стало ну хотя бы спокойно и вот, очередной поворот явно не в мою пользу. Что дальше? А главное, какой был смысл во всем, что я делал, если в итоге, все-таки не дойду до нее, до цели. Зизифов труд, не более. Надеюсь, хотя бы это не будет продолжаться вечно. Друг уже рядом, вдруг он и в этот раз поможет? Хотя глупо все время просить помощи у одного и того же человека, может статься, что ему самому еще хуже:
- Друг, с тобой все нормально?
- Вроде как да. Было очень сложно выплыть, я оказался на большой глубине, и чуть было не задохнулся, но сейчас все в порядке. За исключением самой ситуации.
- Есть какие-нибудь предположения, что это могло быть?
- Кое-что. Я слышал о Белом шквале, какое-то там наложение поверхностных, что ли, волн? Или в этом роде. Говорят, возникает неожиданно в любом месте океана и, по-моему, при любой погоде, смерч и ливень могли быть лишь стечением обстоятельств.
- Нет, меня больше устраивает вариант, что это цунами, а здесь просто малая глубина, хотя стоит ли искать причину, если это ничего не изменит? Сейчас у нас другие приоритеты.
- Поверь, я тоже абсолютно не знаю куда плыть, давай выберем любое направление и выдвинемся по нему, а Аленка нам поможет, если увидит берег, крикнет. Да, Аленка?
- Конечно, благородные сэры. И я могу предложить, это самое, направление! Давайте поплывем на свет, туда, где заканчиваются тучи и выглядывает солнышко.
***
Ха-ха-ха. Му. Кукареку. Ме гыо гыр быгырыз быр. Чермамбек тувеям. 10001111101000100111101111110111110. -.--….---- …---… ---…--- фывафолодцгшкг. Сколько будет килограмм напильников. Педофилия в цвете или как надевать розовеньких слоников на среднюю пятку. Я уже не женщина. Закон Лапласа-гастронома ничего не веситюююююю. Тюк-тюк-тюк. Ааааааааааааааа… ббббббббббб. Сколько будет смотреть, я не знаю карандашом в ухо? Привет, как тебя зовук? Но вас же трое. Ты тоже толстый. Сколько можно сверлить птичку? Я все равно кружка. Что это за крючочек?
Мы бежим по замкунутому кругу. А-а-а-а они уже рядом, я не виноват, я не хотел вас убивать! Неет, не надо меня мучить, убейте меня, не-ет, не нужно меня мучить. Пожалуйста. А их рядом нет, но они придут, придут, я знаю, чтобы отмстить. Я столько убивал. Мои руки в крови, в крови! Нет, мои руки - топоры. Сколько можно? А вот они, они опять идут, у них тоже руки-топоры. Ааа-аааа-ааа, нет, не надо! Больно, больно! Зачем, зачем?! Я хочу вас убить снова! Перестаньте меня мучить…
Их рактур чтомень ахтубыр,
Их чтобер рамту вантугир.
Ахламтер, вантер, вектус, ромбер,
Их любер, чтамте, рентугогер.
Ой, цветочки! Как много цветочков. Ой, тебе тоже нравиться моя юбочка? Она немного в крови, но это ничего, по весне кровь растает, и небо снова будет в полосочку. Песик, мне тоже не хватает друзей, мое детство было плохим, меня все обижали, но однажды я сбежал из дома и утопился в луже, но мне не поверили и пришлось резать вены. Правда иногда мне мне мне мне мне мне мне мне мне мне мне мне мне мне мн е ее е е е е е мне мне мн еммммммммммммм не помогало и приходилось заряжать табетки или тублет Ки, или что то еще, но все равно мое дерево больше не цветет. На нем одни ананасы, а мне хотелось бы лука. Та-а-ак всегда, когда хочешь лука, тебе дают сахар, а хочешь банан, дают луковицу. Сколько можно шесть плюс шесть? Все равно не съедобно.
Жучка, тебе все равно никто не поймет, ведь ты умерла, и не смей возражать! Откуда другим знать, что мне было тебя жалко, а вот тех, кто опять идет за мной, мне не было жалко! Жалко у пчелки, пчелка на елке, елка в лесу, а лес далеко - детская считалочка, мне опять водить…
А-ааа-ааааа! Почему я? Почему вам не хочется убить кого-нибудь другого? Все мы такие одинаковые, убивай, какого хочешь, наказание все равно будет. Пиши, читай книгу, смотри телевизор, чтобы стать великим…
А у меня хорошая обложка, посмотри. Спрячь меня от них, они опять пришли, чтобы меня мучить, ведь я их убил. Руки-топоры, я их боюсь. Эй, где вы, а как же обложка?
Я пойду искать своих убийц. Ой, тут нет, и тут нет. Ну где же вы? Вот посмотрим, когда я вас опять убю! Тогда и попишем. И вообще, я - Иисус! Как вы можете мучить Иисуса, я же святой?! Где мой крест? Мне нужен мой крест, вы не можете мучить меня бес креста! Дайте хотя бы помолиться перед смертью. Стоп. Я же уже умер. Умер сто шестьдесят две тысячи сто шестьдесят один день назад.
Ко мне вернулся разум и, мало того, теперь я знаю все и могу, если не все, то многое, ведь я прошел все что было нужно. Я чувствую в себе необычайную силу. Кто наделил меня ей не понятно, зачем, тем более. Быть может, я сам получил ее.
Теперь меня ничто здесь больше не держит, но тюрьма станет мне домом. Здесь спокойно. Не понятно, что двигает меня дальше, но я знаю, мне необходимо продолжить свой путь.
Для начала я создам мир. На этот раз настоящий. Миры создаются в одночасье, хотя, отныне мое время отличается, то, что для меня минута, другим покажется вечностью.
И вот уже передо мной сияющая сфера - так я хочу видеть мир. Никто даже не поймет, что он даст им. Я помещу эту вселенную в другое пространство, нет, не в бесконечный космос, а равноправный ему, бесконечный космос рядом, в другом измерении, где будут действовать другие правила. Это сложно понять.
Меня вновь будут проклинать, а я снова буду убивать. Первый мир - ошибка, но губить его сразу не поднимется рука, к тому же я чувствую, что так надо.
Вы прокляты на рабство,
С рождения свободу потеряв.
От святости, до святотатства,
Растете, истин не познав…
***
Это палящее солнце все ярче и ярче, пожалуй плыть на восток была не самая лучшая идея. Конечно же, определив одну из сторон света, мы повернулись боком к огненному шару опять двинулись на север, но боюсь, нам это не поможет, силы уже заканчиваются, а плыть обратно не только невозможно ввиду расстояния, но еще и глупо. И на что мы только рассчитывали? Сейчас солнце в зените и находится ровно по середине небесной полусферы, я плыву на спине, и оно светит прямо в глаза, жарко. С учетом того, что приходится прикладывать немалые усилия, тело просто горит, несмотря на окружающую воду, которая, кажется, сама скоро вскипит. Я попросил Аленку лететь так, чтобы ее тень хотя бы изредка попадала на меня, теперь значительно легче. Представляю как тяжело ей и Другу, который плывет, уткнувшись лицом в воду. У меня так не получается, тут же кажется, что быстро устану. Кстати, где он? Я не слышу рядом всплесков воды:
- Ален, а где Друг?
- Не знаю, сейчас посмотрю. Он значительно отстал, как же я могла не усмотреть? Сэр спаситель, а почему он так далеко и даже ничего не сказал?
- Пожалуй об этом, нужно спросить его. Друг! Ты меня слышишь, как ты там?!
- Плохо. Жаль, что вы заметили. Вот, что я скажу, у меня от этой жары сейчас голова лопнет, не могу я больше, нет у меня сил, ну или просто, мне это кажется. Но так или иначе, дальше я плыть не могу… Я тогда не сказал, что за проклятье меня преследует, но теперь скажу – усталость, вот это и есть мое проклятье. Извините и… прощайте.
- Нет не надо, я могу помочь тебе доплыть!
Да, и утонуть на пару с тобой. Делай то, что должен, так ты, наверное, сейчас подумал. Здесь наши пути расходятся.
Вот почему он так отстал, все очевидно, я не успею доплыть до него и вытащить. Хочется рвануть изо всех сил, но это бессмысленно, его не спасти, а силы мне нужны, иначе как же Аленка, ей придется идти одной. А ведь я дважды спасал тех, кто тонул, девчонку и парня, но его мне не спасти, невзирая на то, что он куда дороже и, как показала жизнь, куда лучше, чем они.
Он исчез, и на воде не осталось и следа его существования. Снова этот безмолвный жестокий штиль! Остается ли у меня выбор? Нет! Теперь только вперед! Ну почему, чтобы перейти на следующий этап, мне все время нужна жертва? Почему?
- Сэр спаситель, давайте я спою вам песенку. Она сама собой возникла в моей голове, и может так, нам обоим станет легче перенести потерю друга:
Звездочка падала вниз,
С паденьем своим уж смирилась,
Но звездочки - это мечты,
И кого-то она воскресила.
И кто-то идет все выше и выше,
И кто-то несет необычные мысли,
Упав, поднимается, снова встает,
И свое знамя к цели несет.
И вот уже в небе, как звездочка та,
И светится ярче других.
Не падай, прошу, умоляю тебя,
А если не сможешь, меня подними!
И вот я иду все выше и выше,
И вот я несу необычные мысли,
Упав, поднимаюсь, снова встаю,
И свое знамя к цели несу.
***
- Друг, неужели ты думал, что просто, вот так, утонешь, и все?
- Мастер?
- Он самый.
- Ну, тогда, для начала здравствуй.
- И тебе доброго здоровья, честно говоря, не гоже так шутить, но поверь, теперь все будет хорошо.
- Шутить? Я прослушал шутку?
- Сейчас ты все поймешь. А вообще, держишься молодцом, я гляжу, меня ты совсем не боишься.
- Нет ничего страшнее смер… Нет. Не боюсь. Что ты можешь мне сделать?
- Ты думал, я скажу убить тебя? Нет, есть вещи и пострашнее, например, навечно заточить здесь.
- Твоя тюрьма действительно пугающее зрелище, но ведь ты был человеком и смог выжить.
- Выжить?! Не совсем. Да и что ты знаешь… Хотя, мы похожи. Ты сам сделал однажды верное предположение, разговаривая с тем, кто все еще пытается идти по своему пути, только вот дойдет ли? Посмотрим…
Как ты думаешь, почему я оставил шрам именно ему, почему я сначала хотел оставить его тебе, а самое главное, почему у меня есть такой же?..
А вообще, речь не об этом. Ты говорил, что твое проклятье - усталость…
- Не произноси!
- А иначе?.. Тогда позволь, продолжу. Тебе действительно не с кем было сравнивать свою… Думать полезно, но иногда бывает не только больно, но и вредно. Может, ты слишком много думал? Поверь, это чувство мне до боли знакомо, только с одним отличием - я не болен…
- Что? Это оскорбление?
- Нет, это рак. Рак головного мозга. Твой рак. Ты удивлялся боли? Усталости? Тебе осталось жить совсем немного… По крайней мере, нормально жить. То, что дается любому человеку просто, тебе дается в десятки раз сложнее. Ты многое умолчал о своей судьбе ведь, не смотря на все, многого добился в жизни. Это так?
Ты будешь дальше жить, я снимаю с тебя твоё проклятье, и уже сейчас можешь почувствовать, сколько сил в тебе появилось. Совсем скоро они тебе понадобится. Теперь можешь продолжить свой путь, ты прошел Долину Отчаянья, отлично прошел, мало, кто смог бы также. Отныне ты знаешь, почему.
Так ты не боишься быть заточенным?
- Мне играть по твоим правилам, или ты уже сам знаешь, что я отвечу?
- Считай, что и Долину Страха ты тоже прошел, тебе просто необходимо поторопиться.
- Так легко?
- Да. Твоему другу придется гораздо сложнее, но тебе действительно нужно побыстрее пройти эту Долину, и поэтому, я позволяю тебе сделать это. Ах еще, извини, забыл сказать. Подумай над этим, если космос действительно бесконечен и если жизнь в нем тоже бесконечна, то любое событие повторяется несчетное количество раз. Если ты помог кому-то, то где-то далеко-далеко, такой же ты, также кому-то поможет. Бесконечно. А если убил? С кем лучше идти в одну ногу, с миллиардом убийц или миллиардом спасителей? Хотя, это только, «если»… Бог-то все равно, говорят един, да и Иисус только однажды спустился на землю.
Тебе пора.
- Спасибо за все, Мастер и… Я понял тебя. Ведь необязательно должна быть точная моя копия, у какого-то «меня», например, другое лицо. А у какого-то меня ш…
***
У Аленки красивый голос, представляю, каким он будет, когда она вырастет. Наверное у всех на Кладбище мертвых душ талант к творчеству, ведь боль способна ударить по всем струнам чувств и вызвать необычайно красивую музыку, если, конечно, она не будет изуродована банальной грубостью и жестокостью.
Поможет ли мне сейчас эта песня, если совсем не осталось сил? Скажу так: уже помогла! Водоросли давно бы стали моими вечными друзьями без этого сладкого детского голоса, но глаза уже слипаются от соли и бессилия, я давно не вижу куда плыву, и пусть даже открою их, увижу лишь мутные образы и размытый солнечный диск. Доска под руками размокла и уже не способна держать на плаву. Переход от красивых слов к грязным, самому кажется нелепым, но соленая вода все чаще и чаще попадая в глотку, вызывает рвотный позыв. Я опять чувствую себя ничтожеством.
Потеря Друга дала лишь временный порыв и жажду дойти до цели любой ценой, но цена, видимо оказалась не по моему карману. Сейчас я спрашиваю себя: а был ли он вообще мне другом, или же я просто видел в нем помощника, и не более. Нет, за тот месяц, что мы пробыли в раю, не было и ночи без долгих диспутов, и иногда споров, о этой жизни, да не потому, что не хотелось спать, а потому, что хотелось говорить. Обоим. У каждого есть внутренний критерий совместимости, в любви и в дружбе. Навязчивый не уживется со спокойным, раздражительный с надоедливым и так далее… Пусть это правило верным является не всегда, и противоположности все-таки иногда притягиваются, но в большинстве случаев люди ищут сходства, ну максимум дополнения, а никак не различия. Так и мы, мы просто были похожи, как два близнеца, но при этом дополняли друг друга. Оказалось, в детстве мы оба задумывались над бесконечностью космоса и над тем, что у земли почему-то единственный спутник, так похожий на солнце, почти всегда заменяет его именно к вечеру и лишь иногда оба небесных тела встречаются в одной точке, подходя другу к другу почти идеально. Мы думали о том, что в играх всегда дают минимум три попытки, а в жизни, как у Адама и Евы, часто бывает только одна. Мы думали обо всем и мы были друзьями. Казалось он – это я, я – это он. Мы даже оба увидели наше непонятное сходство с... Нет, наши пути не расходятся, а опять совпадают, просто здесь нет никакого острова и, как минимум, мне до него не доплыть. Я давно плыву также как и он, на спине стало слишком тяжело держаться, но так, действительно быстро устаешь. Теперь я все понял, он прошел через тоже самое, только чуть раньше. Руки беспорядочно бьют по водной глади, а продвигаюсь я все меньше и меньше. Ловлю себя на мысли, что уже специально отстаю от Аленки, в надежде, что она не заметит.
Из всех банальных смертей больше всего я ненавидел эту, быть может, потому, что она так часто была близка. Неоднократно я представлял, как легкие будут разрываться в попытках глотнуть воздух, а разум будет подсказывать, что вокруг вместо него вода. Представлял, как тело вновь одержит над разумом верх, и вода наполнит легкие, которые, поняв свою ошибку, будут разрываться еще сильнее отторгая незнакомую жидкость. А потом дно.
Я тону, и сейчас все именно так, наверное, и произойдет. Чтобы всплыть не хватает ни воли, ни сил. У меня есть три варианта. Первый: попытаться побороть тело и умереть от кислородного голодания. Второй возникает, если это не получиться. А третий: просто наглотаться воды сразу же и ускорить процесс.
Как жаль, Аленка заметила, и я чувствую ее руки, что пытаются вытащить меня. Но ведь она тоже устала, и у нее тоже нет сил.
Ну, что, леди Спасительница? Теперь твоя очередь быть звездочкой.
Часть
III
Путь.
Глава 5.
Бесконечное падение вниз, чем глубже, тем меньше шансы, даже на то, что кто-то меня спасет. Как и тогда, там, на Кладбище, я держусь и мне удалось побороть тело, но… Видимо я недооценил возможности своих легких, удушье ушло. Этого не может быть, или я уже умер? Пожалуй нет, надо открыть глаза, дабы удостовериться, что все это, да-да, жалкие галлюцинации, может я уже дома?! Открывать глаза в воде рискованно, но стоит попробовать.
Так и есть… мое тело почти на самом дне. Вижу внизу множество останков, наверное, таких же самоуверенных приключенцев как и я, но мне не присоединиться к ним, ведь каким-то образом я дышу в этой мутной темной воде. Неужели, я стал рыбой? В любом случае, легче мне не становится, это место кажется мне абсолютно мертвым, вокруг нет, не то чтобы очаровательных русалок, но даже моих новых собратьев, рыб, что очень, очень странно. Шутки в сторону, все становится действительно серьезно. Можно падать год, можно падать два, но падать вечность, пожалуй, слишком утомительно, чтобы быть правдой. Как бы ни оказалось, что конец слишком близок, а временная радость того, что я вновь остался жив, не перевернулась в очередную трагедию.
Краски сгущаются, и теперь вокруг слишком темно. Различимы лишь тени. Мастер всегда держит козырь в руке и идеально угадывает момент, когда его нужно пустить в ход. Боюсь в его руке, любая карта становится козырем, и лишь тот, кто как натянутая тетива лука готов к любому повороту событий, сможет пройти его испытания.
Всплеск воды, где-то сзади. Но там никого нет. Новый всплеск. Видимо, кто-то играет со мной, куда бы я ни повернулся там лишь мутная вода, а этих всплесков все больше и больше. Что остается? Ждать? Это не для меня, не по мне правила. Раз я могу дышать под водой, почему бы просто не всплыть на поверхность и не продолжить путь?
- Стой! Из этого ничего не выйдет, иначе тебе придется вновь вернуться на дно! Лишь тот, кто на дне, сможет понять все то, что мы можем показать.
Мне знаком этот голос, он звучит не в ушах, а в сознании, так же как когда-то звучал на берегу рая, когда Костлявые, угрожали расправиться со мной на оставшуюся вечность, значит это Водяные. Но как здесь, в воде, заговорить с ними? Мысленно? Конечно же, я попробую, но сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет:
- Вы одни из них, но в вашем голосе нет той агрессии, что была присуща тем, кто хотел моей смерти на земле, почему?
- Они существа плоти, и ими движет плоть, а мы лишь духи, и нам не нужна твоя гибель.
- Тогда покажитесь.
- А ты повернись.
- Вы действительно лишь духи, имеющие ужасающие очертания, но это не значит, что вы не сможете причинить мне вреда.
- Даже если сможем, разве это что-то меняет или ты думаешь, что сможешь убежать от нас.
- Ладно, чего вы от меня хотите?
- Смотри! Вглядись в воду. Видишь? Это твой брат и сейчас он выпрыгнет из окна, а потом, умрет вся твоя семья, и ты тоже умрешь. Это твое будущее.
- Это происходит сейчас, пока я здесь?!
- Нет, этот мир вне времени, оно здесь пролетает с бесконечной скоростью, и потому, в твоем родном мире не прошло и мгновенья с тех пор, как ты попал сюда. Для тебя оно остановилось.
- Но ведь вы знаете, что если я буду рядом с ним, этого не произойдет.
- Правильно, кто-то изменил твою судьбу, и мы тоже приняли в этом участие, теперь всего этого не будет. Но смотри дальше, только учти, все то, что мы покажем тебе дальше, произойдет несмотря на твою волю и несмотря на волю кого-то другого! Никто не сможет ничего изменить… Это Аленка, конечно же, ты ее не узнаешь, здесь ей не восемь лет. Видишь, она сидит среди таких же, как и она, но она делает это впервые, поэтому ей дают чистый шприц, который потом пойдет по кругу, а через некоторое время, по замкнутому кругу. Ты понимаешь, что это значит? Она жалуется, что ее мечты оказались несбыточными и лишь снятся ей.
- Ну и что? Она ведь может одуматься, я тоже был на острие бритвы, но сумел вовремя сойти и не сделать ошибки. Вы же не показали, что будет дальше.
- Верно, смотри – видишь силуэт, это тот, кто изменит ее судьбу, вырвав из рук смертельный шприц. Но, взгляни на свою. Твоя постаревшая мать плачет над твоим портретом, рядом стоит твой брат, со своей будущей женой, что держит на руках ребенка, а за ними твой отец, и только тебя рядом нет!
- Если мне суждено умереть, то я умру, со спокойной душой, пусть и не получив желанного счастья. Да, я прожил совсем мало, но уже успел разменять свою жизнь на добрый десяток других. Страх - это великое чувство, оно побуждает к действию, но его излишек ведет к бездействию и панике, которую нужно держать в узде, а здесь я этому научился прекрасно. Так что, я и оставшуюся мне часть проживу достойно и не сдамся. Возможно все, хватило бы воли, ну и, конечно же, сил.
- Верно. Твоя семья будет счастлива. Смотри… Раздается стук в дверь, они встрепенулись и твой брат пошел открывать дверь. На пороге он видит кого-то и силуэт незнакомой девушки. Смотри. Твоя мать уже счастлива. Говоря словами Мастера, ты прошел это испытание, хотя не мог их слышать ранее. Теперь ты можешь продолжить свой путь. Только в одном ты был не прав: мы не боимся смерти, а делаем лишь то, что должны...
…Мне еще многое хотелось у них узнать, но я очутился здесь так внезапно, что даже не успел о чем-либо подумать. Просто уснул, а очнулся уже тут, в новом непонятном месте и к моему счастью и одновременно сожалению, увидел Аленку:
- Ален, как ты здесь оказалась? Ты бы знала, как я рад видеть тебя целой и невредимой!
- Здравствуйте, сэр Спаситель! Я тоже безумно рада вас видеть, ведь я думала, что вы погибли. Знаете, жутко хочу вас обнять, но не могу. Только сами не двигайтесь, дайте я вам все расскажу. Когда вы начали тонуть, я честно-честно пыталась вас спасти, но не смогла. Оставшись одна, я так испугалась, что начала плакать, даже не заметив, как исчезают мои крылья. Я упала в воду, и не сумела проплыть и минуты. Мне так хотелось, чтобы все это оказалось лишь сном, что сильно-сильно зажмурила глаза, а когда открыла, меня окружили добрые тети и помогли пройти дальше. Правда сначала, они мне показывали какие-то ужастики и еще что-то, но я так ничего и не поняла, меня напоили чаем с пирожками и отпустили.
- Ко мне они не были столь благосклонны.
- Эти добрые тети меня предупреждали, что вы так скажете и велели передать, что с сильного человека и спрос больше.
- Ну спасибо, на добром слове, а что дальше?
- А дальше я оказалась здесь. Но теперь мне действительно страшно, в этом месте мне больно сделать даже шаг - это плохое место.
- Ну, тогда я думаю, ты не обидишься если я возьму тебя на руки, мне не хотелось, чтобы тебе было больно. Прижмись покрепче, тебе уже не страшно?
- Ведь ты же рядом, да?
- А почему ты, а не вы?
- Скажи мне, что ты рядом, ну пожалуйста!
- Конечно, да! Я рядом.
Куда я денусь, другой вопрос, сможет ли это хоть что-то изменить. Иногда нужно вселить в человека уверенность, убедить в своей силе, хотя, по сути, здесь я такой же ребенок, как и она. Порой, ложь все-таки работает во благо, невзирая на то, что так хочется, чтобы ее совсем не было. Но это идеал, а люди не идеальны. Изменится один, второй, третий, но не миллиард же. Определить где добро, а где зло, настолько сложно, что кажется, нет ни того, ни другого. Приходится идти на зов сердца, которое у всех тоже разное. Сколько людей, столько правды, но это отнюдь не значит, что их правда идеальна. Я тоже не идеал и возможно, сейчас виноват перед Аленкой… но что поделаешь.
- Сэр Спаситель, а где мы?
- Я думаю, это Долина боли. Посмотри, просто перевернутый мир, внизу небо, а наверху, то самое Кладбище мертвых душ и все в кровавых тонах. Видишь, души мучеников парят над своими могилами, вспоминая, кто их туда загнал. Кто-то смерено, а кто-то, проклиная свое существование, весь мир, и нас с тобой. Они пытаются своими руками рвать и метать, достать до нас, они даже могут коснуться меня руками, грызть зубами и царапать когтями, но все тщетно, они лишь духи. Они пытаются испугать и рвут на себе волосы из-за очередной неудачи, ведь они мертвы и они сошли с ума, от боли, что таится в них. Перед ними простилается целая вечность. Вечность боли.
- Мне жалко их.
- Мне тоже, но посмотри еще внимательнее, среди них есть и мы, вернее наше отражение. Только там, мы просто стоим рядом и ждем, когда кто-то разрушит Долину боли. Поверь, они надеются на нас, им хочется отдохнуть от этого хаоса. Знаешь, Ален, когда-то я считал, что на каждые сто человек должен быть свой Иисус, он должен страдать за них, как сейчас страдаем мы, чтобы другим было легче. Таким Иисусом я считал себя. Правда, с каждым днем, все чаще смотрел на окружающих и понимал, мои страдания ничто по сравнению с тем, что приходиться терпеть многим… а однажды из-за меня чуть не умерла одна девушка. Она хотела покончить жизнь самоубийством, но ей повезло, и ее успели спасти.
- А что плохого вы сделали?
- Был для нее единственным, кого она могла полюбить.
- А разве это плохо?
- Иногда да. Так вот, может ли человек, который приносит боль, быть Иисусом? Мой ответ нет, я не Иисус, и, по-моему, даже ближе к Сатане, чем к любому из прочих Ангелов.
- А разве Дьявол – ангел?
- И еще какой – Лучезарный, Светоносный! Один из первых! Но он возгордился своей красотой и предал Бога. Странно, что, несмотря на это, люди стали считать огонь священным, а ночь - проклятьем Сатаны. Огонь жжет и рушит порой целые планеты и даже созвездия, а тьма ничего не рушит, она постоянна, лишь живому она может повредить и тому месту, где побывал свет. Правда, что лучше выяснять не нам, мы слишком малы. Ну что, пойдем?
- Но куда?
- А куда мы плыли в долине Отчаянья?
- В долину Страха.
- Ну вот. Главное сделать первый шаг, а там посмотрим.
Легко сказать. Словно током пронзает все тело, и каждый шаг отдается болью, но ничего, как-нибудь дойду. Плата за выход из долины боли может быть только одной – боль. Можно кусать локти, резать руки или рвать на себе волосы, будет тоже самое, но вряд ли я смогу это сделать. Жилы натягиваются, как струна, а мышцы напряжены до предела и это все равно не спасает от боли. Ступни разъедает сильнее всего, кажется, что я иду по раскаленным углям, даже не могу себе представить, что тоже пришлось бы испытать на себе Аленке.
Под стопами уже нечего,
Но в бездну еще не упал.
Может крылья, а может конвой,
Еще держат на вялых ногах.
По щекам вниз стекают не слезы,
По щекам растекается кровь.
Это вечно цветущие розы,
Что взрастил мой священный венок.
И ведь предал не он…
Меня предали все.
Вновь гудит полигон,
Выпуская из вен,
Застоялую кровь,
И агрессию клином,
Снова названный целью -
искупление мира.
Стихотворение про Иисуса, так актуально для меня сейчас, ведь под стопами действительно ничего, под ними лишь пустота. Просто какой-то кровавый ошметок, кусок красного неба. Я понятия не имею, как еще не упал туда, вниз, и что держит меня на ногах. Быть может ты, мой красивый, милый восьмилетний конвой, ты, Аленка, а быть может что-то другое… Да теперь ты стала моим конвоем, а предали меня не ты и не Мастер, а те, кто предал его, и предавал меня, каждый день. Все до единого - инквизиторы, глупая толпа, которой нужно постоянно спускать кровь и преподносить на блюдечке дикие слезы чужих страданий! А искупать их уродство вновь приходится кому-то одному. Я неисправим, ведь вновь сравниваю себя с Иисусом. Святотатство и глупость!
С ног уже начинает слезать кожа, лопается и надувается волдырями, первыми слетают мозоли, оставляя на своем месте лишь красные пятна. Ноги немеют, а стопы полностью одеревенели, они слились в единое целое с кровавым небом. С лица стекают кровавые капли пота, я чувствую, что долина требует и Аленкиной боли, и потому берет с меня в двойне. Но я не отдам ей ее. Ноги превратились в кровавое месиво.
Мне становится жарко, такое ощущение, что голова сейчас взорвется и с каждым шагом оно становится все ярче. Заложило уши, я перестаю понимать, где я нахожусь. Из носа потекла кровь. Неловко сглотнул и почувствовал кровавый, перемешанный с мокротой, вкус. Кровь ищет любой путь, чтобы выйти, по щекам действительно течет кровь. На глаза наплывает пелена, тяжело дышать, слишком тяжело. Кажется, я перестал заглатывать воздух, а может, глотаю его с огромной скоростью? Меня выворачивает на изнанку и, опять-таки, кровью. Начинают ныть все шрамы на теле, позвоночник, пальцы… Но я должен идти! Должен! А иду ли я или уже упал? Открой глаза, открой глаза слабак, я же сказал, открой! Все-таки я упал. Слабак.
- Спаситель, не укоряй себя, ты и так достаточно сделал. Я знаю, осталось совсем немного, но пойми, человек не может терпеть за двоих, ему нужна помощь даже для того, чтобы терпеть за себя, маленькая, но помощь. Ты уже помог мне, теперь позволь, я помогу тебе.
Аленка, по твоему лицу тоже текут слезы, я знаю, ты можешь это сделать, но какова будет цена?
Если бы я мог, я бы закричал: Не смей! Но ты уже впилась своими остренькими белыми зубками в свой совсем еще маленький пальчик и из него уже течет кровь. Твое лицо ничуть не изменилось, но знаю, тебе больно, и я бы многое отдал, чтобы не видеть этого. А чаша тем временем переполнилась, и я чувствую, как все растворяется.
…Красная пелена сходит, но все еще нет даже малой возможности подняться, я до сих пор чувствую боль. К моему счастью, энергия возвращается достаточно быстро, и совсем скоро можно будет встать на ноги. Ну а пока, приходиться просто наблюдать за тем, что происходит вокруг. Самое время осмотреться.
Без сомнения, это Храм Времени. На огромной площади стоит не менее внушительный, безумно красивый и безумно грозный кафедральный собор, с упирающимся в пасмурное небо шпилем. Над его входом - двумя огромными створками, стоят, словно живые, два ангела, но только их крылья и волосы покрыты смолью, а одеяния отнюдь не белого цвета, а алого как кровь. Один из них стоит гордо, опираясь на полуторный меч, а другой, кажется, ухмыляется, осматривая свои два меча.
Вся гранитная площадь усеяна костями моих, теперь уже, «Старых знакомых». Повсюду разорванные саваны и блестящие косы. Я даже представить не могу, кто мог сделать это с ними, но похоже, ответ совсем рядом. Там, возле прохода в храм, на коленях стоит израненный человек, он тоже уже не может двигаться и больше не может сопротивляться. Три темных фигуры в саванах, что подошли к нему сзади, подхватили его и потащили, как я успел понять, на каменный алтарь. Человек что-то пытается сказать, слышны только обрывки фраз, и остальное читается по губам: «Лучше меня, а не ее. Лучше меня, а не ее, я спас ее. Уж лучше меня.» Они возносят над ним жертвенный кинжал и пронзают сердце. В последний момент он увидел меня и взглянул в мои глаза. Я узнал его, это – Друг! Но я не могу даже пошевелиться, чтобы помочь ему, а теперь и не поможешь. Я вновь потерял его.
Над алтарем все пространство исказилось, те три фигуры замертво упали, отдав свои жизни. Появился непонятный Черный свет! Разве бывает свет черным? Видимо да, если это Царица смерть. Они все-таки закончили ритуал и призвали ее, выполнив первую часть обещания.
Сейчас ее цель - я, но у меня еще недостаточно сил для новой борьбы. Да, я уже встал, но еле держусь на ногах. Как бы мне хотелось, чтобы кто-то помог, но ведь это невозможно. А жаль. Буду просто ждать, в бесполезных попытках найти в себе хоть какие-то резервы.
Только что Царица смерть была сгорбленной, высохшей и слабой, а теперь уже в полный рост стоит и готовится к поиску жертв. Ее бледное лицо обрастает плотью и от того становится еще отвратительным, могильные черви поползли по нему. А мне никто не поможет. Сейчас ее цель – я!.. да и других вокруг нет.
Но что это? Она опустила на лицо капюшон, остановилась и ждет. Чего?
Перед ней, из неоткуда, возник кто-то, в такой же робе, как и она, но он человек. Его длинные волосы выпадают из под капюшона до самого пояса, а руки хоть и худощавы, но покрыты кожей.
Они оба стоят друг напротив друга, скрывая свой взгляд. Одно движение и, как по команде, капюшоны откидываются назад, открывая лица. Он падает и, скорей всего, уже мертв. Царица смерть пошатнулась и вновь сгорбилась, как старуха. Теперь она не кажется мне такой сильной. Спасибо тебе, неизвестный герой, я бы хотел взглянуть на твое лицо, которого так и не увидел, но ты, превратившись в воду ушел в землю, быть может навсегда, а быть может мы еще встретимся.
Царица смерть ковыляет в мою сторону не столь уверенно, как совсем недавно, для меня это нужные секунды. Я уже восстановился, чтобы хотя бы сорваться с места и добежать до Храма времени.
…Эта Костлявая не успела и оглянуться, а я уже оказался у самого входа, где стоят две огромные деревянные створки. Силы появились неожиданно и теперь, кажется, можно и горы свернуть. Но, похоже, ни одна она хочет, чтобы двери остались запертыми и не раскрытыми в веках. Те два Ангела не просто казались живыми, а таковыми и являлись, теперь они готовы обратить свое оружие на меня.
Еще в своем мире я много времени уделил бою, сталь врастала в руку, лишь только оказывалась в моей власти, но где я найду оружие здесь? Глупец, как же я сразу не заметил, все площадь усеяна им. Чем коса не оружие? Да и крылья у меня тоже есть, просто раньше я не знал о них. Ярость и ненависть – вот мои крылья! Так вот, я ненавижу зло и все, что с ним связано, черных Ангелов тоже!
Царица смерть все еще там, внизу, а здесь, над землей, вот-вот начнется неравная битва. Может ли человек противостоять Ангелу? Нет! Но здесь возможно все и даже то, что я могу одолеть сразу двух. Нужно верить.
Первый, тот, что выглядит гордым и держит в руках полуторный меч, он старше и опытнее, с ним будет тяжело, если не заставить делать необдуманные поступки. На его поясе висит большой ключ, что так хорошо подходит к замочной скважине Храма времени, и он не отдаст его так просто. Второй, похоже, слишком сильно верит в свои силы и самоуверен. Для начала надо вывести из строя его, как можно быстрее.
Коса - неудобное оружие, как для атакующего, так и для обороняющегося. Нельзя слишком далеко выставлять древко, его просто перерубят или перехватят рукой, нельзя слишком близко походить к противнику, иначе удар не принесет смысла, нельзя бить по доспеху, погнешь лезвие, если оно недостаточно крепкое. Обороняться им не так уж сложно, достаточно поставить параллельно земле режущую кромку и позволять ударам скользить по ней в сторону…
Вспоминая все правила, даже и не заметил, что битва уже в самом разгаре, только, похоже, я слишком увлечен обороной, а у меня на нее просто нет времени. Пора расправиться, хотя бы с одним из них.
Сейчас, они не ожидают от меня атаки, и именно ее нужно произвести. Мой выбор не изменился, я наношу прямой удар по тому, что с двумя мечами. От неожиданности он может совершит ошибку, поставив блок, скрестив оба клинка и не рассчитав особенность моего оружия. Так и есть. Он заблокировал древко, а лезвие почти на половину вошло ему в грудь, ведь на нем нет доспеха. Видимо, этот Ангел рассчитывал на скорость своего стиля двух мечей, но не преуспел в реальном бою. Да вот я тоже ошибся, он уже начинает падать вниз, с огромнейшей высоты, и застрявшее в нем лезвие, тянет меня к земле. Другой Ангел уже возносит меч и либо перерубит древко, либо нанесет смертельный удар. В панике, я вытащил лезвие косы, но зачем-то отрубил молодому Ангелу голову. Все произошло одним движением и за считанные секунды. Лицо второго перекосилось от злости, и тени спокойствия не осталось. Он начинает наносить беспорядочные мощные удары по мне, некоторые из них попали по древку и разнесли его в щепки. Я безоружен. Что делать? Молодой Ангел все еще падает, и рядом с ним падают его два меча. На них вся надежда. Нужно немедленно рвануть к ним, что есть мочи, иначе другой Ангел настигнет меня. Ну же еще чуть-чуть.
Да, у меня получилось, но я чувствую спиной ветер, он сзади меня. Я разворачиваюсь и автоматически ставлю тот самый крестовой блок. Нет, мне не повторить ошибки, я свожу нанесенный удар влево, поворачиваю кисть правой руки и вонзаю клинок прямо в сердце грозного Ангела. Его кольчуга не выдержала и теперь окропилась кровью. Его глаза расширились. Его ждет красивое, но падение, падение вниз.
Сверху обозрима вся площадь, сколько смерти она увидела сегодня. Там внизу множество мертвых тел и среди них два Черных Ангела, что лежат рядом и, кажется, взялись за руки. К ним подошла Царица смерть, за ее саваном рушится камень, погибают немногочисленные растения, что сумели пробиться сквозь него, а меч, что совсем недавно блестел, за считанные секунды покрылся бурой ржавчиной. Она коснулась старшего своей косой, на мгновенье превратившись во что-то светлое и чистое. Наверное такой, грешный Ангел видел свою смерть. Я же, не знаю, как для меня она должна выглядеть, но сейчас не время задумываться над этим.
Мгновение прошло, Царица вновь обернулась ко мне, лишь в последний момент я успел отвести взгляд. Забрав энергию воина, она стала значительно сильнее и теперь, взлетев, мчится на меня. Мне нельзя смотреть ей в глаза, ее коса убьет любой предмет, что окажется на ее пути, и это будет бой в слепую. Я не стану поступать как герой греческих мифов Персей, не стану путать свое восприятие, а буду просто смотреть в другую сторону, доверившись боковому зрению.
Пока мне удается уходить от ее ударов, но рано или поздно я допущу ошибку. К черту эти мечи, они мне сейчас не помогут, все равно один из них почти рассыпался. Там внизу есть ключ от Храма времени, и это - моя цель. Царицу смерть не убить.
Все что мне нужно, схватить ключ, открыть тяжелую дверь и помчаться вперед, а для этого просто необходимо собрать воедино всю свою ярость, всю свою волю и все, все свои силы.
…Так вот как выглядит время, бесконечно сужающийся темный туннель, из стен которого торчат колья, что выдвигаясь в хаотичном порядке, того и гляди пронзят насквозь, сделав меня очередной своей жертвой. Но я верю в себя, и верю в свои крылья, что почему-то потеряли красный оттенок и приобрели более чистый. Мне даже несколько обидно, я люблю красный цвет – цвет крови, цвет жизни, цвет рассвета и заката. Люблю черный – цвет вечности, пусть и мертвого, но абсолютного баланса. Люблю все цвета, за исключением искусственных, что придумал человек и лишь белый всегда считал лицемерным. Только сейчас пришло понимание: не цвет виноват, а люди, прославившие его двуличным. Еще я понял, что все происходящее в этом мире - моя фантазия, вернее форма происходящего. Для кого-то другого Храм времени выглядит иначе, придумывай что хочешь, но его суть не теряется, чем дальше, тем меньше времени у нас в запасе. Быть может, мы бы давно нашли источник своей боли, но уворачиваясь от новых проблем, не успеваем это сделать и порой забываемся.
Места все меньше и меньше, но и колья почему-то уменьшаются. Тело ноет от новых ранений, но мне сейчас не до этого. Сзади неторопливо, но неуклонно приближается Царица смерть, которой раны не страшны, а что спереди? Тоже смерть? Ведь конец храма Времени – старость, а что за ней? Думаю, ответ ясен. Нет, не в конце туннеля нужно искать свет, а где-то между кольев… Необходимо найти время распознать его, ведь в старости эти знания мне уже не пригодятся, не будут нужны. Я и так, кажется, уже постарел, на три года. Ну же, несмотря ни на что, остановись и вглядись в стены! Так и есть, они же все испещрены познанием, а я столько времени потерял. Пора, вот он - Источник Боли!
Но не рано ли радоваться, вот, какой вопрос тревожит мое сознание. Я нахожусь в большом круглом зале, где стены полностью исписаны непонятным текстом. Жаль не знаю языка, может, это дало бы мне хоть какое-то объяснение всему, что здесь происходит. Вокруг очень темно, единственным источником света является огромное хрустальное сердце в самом центре. Его света не хватает, чтобы осветить всю комнату, но хватает, чтобы разглядеть силуэт обнаженной девушки, прикрытый двумя белыми крыльями. Она видимо так и не нашла ответа и израненная истекла кровью. В ее руках застыл бархатный лоскут, а в волосах белая лента. Кто она не известно, это может быть кто угодно. По ощущениям, я постарел на три года, а она могла вырасти до моего нынешнего возраста или же, наоборот, стать моложе. В любом случае, мне некогда об этом думать, сзади уже слышан шорох савана.
Царица смерть зашла в комнату. Но что это? Внезапно, рядом со мной из ниоткуда появился Мастер. Он сорвал с себя маску, и на его лице засияла улыбка, кажется, он счастлив. Раскинув руки, словно для объятий он идет к Царице смерть, а та удивленная такому ходу событий, стоит обездвижено, ведь смерть так долго ждала его, а нашла только здесь. Подняв свое неизменное оружие, она нанесла удар, лезвие попало точно в старую, кровоточащую рану Мастера, но он не умер, и лишь удивленно взглянул на нее. Из его груди вырываются чистые белые лучи света, а на спине выросли яркие крылья. Вся комната озарилась, ослепив меня, но свет погас, сжавшись в одну точку, также внезапно, как и появился. Нет, на полу не осталось бездыханного тела, Мастер, превратившись в свечение, исчез вместе с ним.
Старик, Морской волк, Друг, Неизвестный герой, Девушка с крыльями, а теперь и Мастер. Кто следующий, Я?
- Царица смерть, я тебя спрашиваю, кто следующий?!
- Мне это неизвестно, но сейчас меня призвали, чтобы убить не Мастера, а тебя.
- Да кто ты вообще такая?!
- Поверь, я также как и ты, не знаю, для чего существую. Это определяет кто-то выше и этот кто-то определил, что быть мне смертью. То, чего коснется это лезвие, будет лишено жизни и существования, без права на воскрешение и реинкарнацию. Лишь придумавший эти правила может изменить их. Мастер был богом исключительно здесь, я же существую для всех миров, ты видишь единственную часть от бесконечного целого. Смерть родилась вместе с материей и светом, где победил свет, там умерла тьма и наоборот, лишь тот, кто выше всего, сможет прервать этот круг. Не нам об этом размышлять. Ты делаешь то, что должен, а я то, что должна. Приступим…
Заключение…
Глава 6.
- Ну а что? Что было дальше?
- Зря вы прервали меня, дальше рассказ не получится столь захватывающим.
- Нет, нет, для достойного человека он не потеряет своего интереса, умоляю вас, продолжайте.
- Царица смерть надвигалась на меня. Мастер вроде бы умер, но его мир остался, и мне все-таки нужно было уничтожить его. Я повернулся к Хрустальному сердцу и ужаснулся, ведь в каждой его грани можно было увидеть элемент своего счастья.
Передо мной мое детство. Здесь, я вместе с отцом пускаю воздушного змея. Здесь, мы с братом играем в банальные шахматы. Здесь, мама читает мне сказку на ночь. Но всего этого никогда не было и уже никогда не будет! Получилось, я живу прошлым и желаю того, чего не вернуть. Мне стало больно, нельзя жить прошлым - нужно помнить его.
А вот здесь, я вижу спокойную достойную жизнь в большом доме, в глубоком лесу на берегу чистого озера, вместе со всеми близкими мне людьми. Нет ни сор, ни лишних споров, но разве это возможно? Что получается? Нельзя желать слишком много и жить тем, что обозримо?
Наша боль – это наше счастье, вернее, жажда этого счастья! Если мы хотим, но нам этого не дают, нам больно… но кем же я стану, если исчезнут все мои желания, все мои стремления? Кем угодно, но только не человеком! Называйте это как хотите, зверем, извергом, но не человеком.
Чем больше я понимал это, тем больше ярости и злости вырывалось из меня. Рана, оставленная Мастером, начала кровоточить, а в руке появился тот самый кинжал, Крис – единственный предмет, что Мастер забрал из своего дома. Я пронзил им это сердце и разрушил то счастье, которого у меня не было, и не будет. Меня вновь ослепило.
Я проснулся на той самой кровати, с которой все началось. В окно сквозь тучи светило солнце, и комната была озарена светом. Мне всегда нравились такие дни. На часах был полдень, ровно полдень, что несказанно удивило - я проспал целых двенадцать часов! Нет, все это не было сном.
На соседней кровати лежал мой брат и тоже спал, что было странно. Я испугался, прислушался к тишине и, за одну секунду, успел возненавидеть настенные часы - они мешали мне… но все-таки услышав тихое дыхание брата, я успокоился и, разбудив его, обнял, сказав:
- Брат, никогда не прыгай из окна, и не делай ничего подобного, у тебя все будет хорошо, поверь. Совсем скоро у тебя будут жена и ребенок, ты будешь счастлив. Со мной все сложнее, я неудачник, но все-таки обещай, чего бы со мной не произошло, ты не сделаешь этого.
- Что ты такое говоришь? Сначала этот странный сон, а теперь эти слова…
- Какой сон?
- Мне приснилось, что тебе была нужна помощь, я появился в каком-то странном месте и с кем-то долго боролся.
- Все верно, так и было, только обещай. Ну же! Ты всегда держишь свое слово.
- Ладно… Обещаю.
Позже я пошел на кухню и сел у окна. Здесь, два месяца в год виден закат, и здесь мне часто доводилось смотреть его. Но сейчас был полдень, небо заволокло тучами, солнце ушло. Почему-то мне вспомнился Мастер. Неужели он умер, так и не получив счастья? Мне, кажется, он был хорошим человеком, хоть и путь выбрал не правильный. В этот момент произошло чудо: тучи раздвинулись, и сквозь них пробились солнечные лучи. В таких случаях говорят: «С неба спустились Ангелы». В них мне привиделся образ Мастера, что снова снял свою маску, и на его лице засияла улыбка, какая-то другая, не такая как была тогда. Неужели кто-то выше…
Еще мне вспомнилась Аленка и то место, где она поднесет к руке шприц. Сознание поразила мысль – мне знаком тот самый мост, под которым все произойдет, еще в детстве я был там и должен вернуться туда снова.
Быстро одевшись и выбежав на улицу, как будто могу куда-то опоздать, я направился к месту. Те полчаса, за которые мне суждено было добрался до него, показались вечностью, а спустившись под мост, я услышал чей-то голос:
- Сегодня, мне снился принц, что помогал людям на протяжении всего сна. Он изменил историю, наверное, всей вселенной, а сам даже не понял этого… Но это был лишь сон, я никогда не увижу этого героя. Уж лучше умереть потеряв волю, чем умереть от того, что потеряю все свои мечты.
Это была Аленка, ей не восемь лет, просто ее душа умерла еще в детстве! Она жива, с ней ничего не случилось! Может и остальные, живы? Выбежав, я вырвал из ее рук шприц, как и было предсказано. Она увидела меня, ее лицо преобразилось радостью, она узнала меня и кинулась мне на шею.
Но тут, под проклятый мост спустилось несколько человек. В их руках были цепи, ножи и кастеты. Один из них оттолкнул ее от меня. Она ударилась о стену, на которой остался багровый след, и упала на землю. Испод нее вытекла струйка крови. Аленка показалась мне той самой девушкой с крыльями. Ее я так долго искал, всю свою жизнь. Ее… А для чего? Чтобы потерять?! История Мастера повторилась во мне, сердце разорвало на части, сознание померкло, и дальше я ничего не помню. Очнулся я уже здесь, в этих стенах, совсем недавно. Сегодня.
- Позвольте, утешу вас, не знаю, все ли в вашей истории правда, но так или иначе, вы им здорово отмстили. Год назад все городские газеты облетело известие о странном происшествии под мостом. Кто-то решил разогнать местных наркоманов, идею подхватили остальные, но, видимо, чего-то не рассчитали. Потери были с обеих сторон, только так и осталось загадкой, как наркоманы смогли дать достойный отпор. Помню ужасную фотографию в одной из газет, у бедолаги не было челюсти, ему вырвали ее со страшной силой… а дело все равно закрыли и поверьте, никогда не откроют, просто правды никто не узнает. Ведь так?
- Спасибо вам.
- И вам тоже.
- А была ли там?..
- Нет, этого я знать не могу.
- Жаль… Я слышу чьи-то шаги, кто-то идет.
- Неужели наш назойливый профессор вернулся? Вроде бы, не должен… Ах, да, это всего лишь медсестра. Что-то случилось, Мария Семеновна?
- Случилось-случилось. С этим пациентом хочет поговорить какая-то молодая девица, говорит, что знакома с ним.
- Аленка?!
«Теперь я знаю все и могу, если не все, то многое…»