ПЛАТИНОВЫЙ ВЕК РУССКОЙ ПОЭЗИИ
Началом нового века русской поэзии можно считать развал Советского Союза. Изменился государственный строй, идеология, взгляд на мир. Пошёл резкий количественный подъём литературных изданий, как зарегистрированных, так и неофициальных. И одновременно получился сначала резкий интерес к нелегальной литературе, а потом небывалое за последние 300 лет падение востребованности к поэзии, и в первую очередь, к поэзии современной. С одной стороны это обусловлено тем, что понизился уровень художественных изданий, которые стали выпускаться кем попало и как попало, а с другой стороны поэзию (проза всё-таки осталась востребованной, так как обладает бо'льшим коммерческим потенциалом) вытеснил быт, где на первое место встали ценности сугубо материальные (государство же закрыло на это глаза, так как самому есть хотелось и хочется, отделавшись небольшими дотациями для избранного количества литературных журналов, которые в короткие сроки во время смен формаций потеряли рентабельность и стали нежизнеспособны).
Современная русская поэзия при всей своей убогости, неграмотности, непрофессионализме и дилетантстве всё же сумела создать и ещё создаст прекрасные образцы художественного слова, высокоинтеллектуальные произведения, разнообразные формы стихотворного творчества. Сегодняшних поэтов выгодно отличает от их предшественников то, что они опираются на грандиозный фундамент могучей русской литературы, они обладают бо'льшими знаниями и жизненным опытом, чем предшествующие поколения (они пережили распад империи, революции, войны, своё тысячелетие), они более реально и прагматично смотрят на мир и не страдают романтикой и наивностью прошлого. (Конечно, здесь нужно подразумевать лучших представителей современной поэзии, а не общий уровень.)
Современную поэзию можно с полным правом назвать веком платиновым (после него, вместе со всем человечеством должна погибнуть и Поэзия). Но трагедия сегодняшней поэзии в том, что людям присуще отличать серебро от бронзы и бронзу от золота, а платина для подавляющего большинства остаётся металлом загадочным, непонятым, а значит, и неоцененным...
Передо мной гранки трёх последних спаренных номеров «Литературного Вестника» (17-18, 19-20, 21-22). 25 страниц в них отведены эпистолярному жанру, разбирать его смысла нет, так как многое проясняется и поясняется уже по ходу публикаций писем, а в выяснении тех или иных вопросов авторам и читателям даётся право поучаствовать самим.
Поэтическому творчеству в журнале, как всегда, отводится самое почётное место. Представлены 34 поэта, а с ними и целая гамма форм и стилей. Здесь и образцы классической русской поэзии, и подражание Серебряному веку поэзии, и социалистический реализм, и хулиганско-кабацкая лирика, и тусовочный стиль с претензией на салонность, «крестьянская» лирика, гражданская, тюремная, любовная. Есть поэма в форме сонетов, пародия и даже белые стихи.
И открывает подборку в июньском номере Михаил Трубицын, пожалуй, самый сильный поэт Ельца и один из ярчайших современных поэтов Липецкой области. В творчестве М.Т. довольно сильно отражается его приверженность к восточным учениям и слабому полу. Патриотические же его вещи должны просто на ура восприниматься аналогичными политическими партиями и движениями. А его стихотворение «Написать бы такие строки...» просто великолепно: легко, красиво и сильно.
Прекрасные стихи у Марины Маковой, Николая Жуйкова, Сергея Колмыкова (его «Колыбельную» можно поставить в один ряд с вышеуказанным стихотворением М.Трубицына), Сергея Андриенко, Юрия Мунтянова, местами сильно у Мунтяновой, Акулова, Трищенко, Петрова, Иванского, Балабановой. И, конечно же, нельзя не отметить стихотворение Олега Гальченко «Силезские ткачи». Автор не просто сделал перевод Гейне, он прекрасно понимал, что именно это стихотворение, написанное в прошлом веке в Германии, пережило не только время, но и смело границы государств, и сейчас для нашей страны это стихотворение очень даже актуально.
Андрею Соцкову усиленно нужно работать над размером. Вот почему в его стихах так много переделанных строчек.
Несколько разочаровал Александр Каа-Александров. В последних публикациях явно прослеживается снижение и художественного, и интеллектуального уровня произведений. Чисто для упражнений в рифмовке, наверное, были написаны стихотворения «Шум», «Мой третий глаз...», «Как дурно пахнут ваши строки...», «Когда небесного листка...», «В этой комнате подвальной...».
Оригинален поэтический дебют в «ЛВ» другого представителя Новой Усмани, взявшего себе псевдоним Serf. Поэт рифмует, обычно, строчки, находящиеся рядом, а если это происходит через строчку («Смерть придёт ко всем...»), то две другие строки в строфе остаются незарифмованными. В стихотворении «Захлебнулось море тишиной...» строфы состоят из шести строчек, и рифмовка происходит следующим образом: AABCCD – последняя строка в строфе не рифмуется. Но внимание к стихам вызывает не этот факт. Эстетическая сторона произведений оставляет желать лучшего. И при первом чтении создаётся впечатление, что стихи написаны совершенно непрофессионально, но каково же удивление, когда понимаешь, что размер выдержан. Пусть это не всегда классический размер, а наоборот, придуманный автором, но он есть. И возникает такое чувство, что поэтический мэтр, решив подурачиться, отправил свои стихи, написанные экспромтом в пьяной компашке, во второсортный журнальчик, взяв при этом какой-либо неизвестный миру псевдоним. Но всё же главным минусом у этого автора, что заставляет сильно сомневаться в том, что он мэтр, является корявость его языка. Может быть, это веяние времени, и, кто знает, возможно, новое течение в поэзии станет со временем популярным... среди поэтов.
А «Литературный Вестник» уверен в том, что и Serf, и Каа-Александров способны показать нам интересные вещи, тем более, что Александр, ставший практически постоянным автором издания, уже являл одарённые и самобытные произведения на страницах «ЛВ», вызывавшие положительные отклики у читателей. А временный спад наступает у любой творческой личности, даже у самой одарённой.
И завершая краткий обзор поэтических подборок трёх номеров, хочется сказать: уделяйте больше времени русскому литературному языку. Его незнание (или плохое знание) сильно влияет на ваше творчество. И далеко не в лучшую сторону. Приобретите себе словари: орфографический, ударений, толковый, синонимов. Работайте с ними постоянно.
Публицистика представлена двумя авторами: Мариной Ненаховой и Олегом Гальченко.
Биографическая повесть «Мой Гейне» уже вызвала отклики у читателей, продолжения ждут. Новый взгляд на уже известные вещи, тем более, что взгляд эрудированный – это всегда любопытно. Единственное, что хотелось бы заметить по ходу публикации этой повести: работая с событиями прошлого, очень осторожно и продуманно сравнивайте их со временем настоящим. Гейне ещё будут помнить, по крайней мере, пятьдесят лет, а вот кто сможет вспомнить в середине двадцать первого века о Татьяне Булановой? Тем паче, что она уже сейчас сменила свой имидж «беспрестанно льющей слёзы».
«Письма...» Марины Ненаховой по популярности превзошли очерк Гальченко. И вовсе не потому, что эти обращения к читателю написаны превосходным мастером слова. Здесь, безусловно, сыграло роль то обстоятельство, что автором этих откровений является школьница, молодая девушка, житель обычного села провинциальной губернии. Но её «Письма...», и особенно последнее, дают все основания полагать, что она ещё не раз скажет своё СЛОВО, которое заставит нас задуматься, вызовет желание полемизировать.
Просматривая подборку художественной прозы, хотелось бы сделать акцент на три вещи.
«Отсутствие веры» А.Каа-Александрова высосано из пальца, натянуто до безобразия. Напоминает дешёвый американский боевик, где герой бежит с пистолетом на роту автоматчиков, и каждый его выстрел косит противника, а ответные очереди проходят мимо. Мало того, в оригинале у автора присутствовали фразы следующего содержания: «хорошая сегодня зима», «облокотился к дереву», «и дома стояли, как снеговики, облокачиваясь друг на друга», «рукой, с надетыми на неё огромными перстнями», «снежинка попала ему в глаз, и он шутливо поругался», «но он недоверчиво не слушал» (господа писатели, вы хоть думайте, о чём вы пишете!), «сдул шапку снега с соседнего дерева на плечо мужчины», «убедиться в своей слуховой галлюцинации или в отсутствии таковой».
К тому же автор рассказа в прямой речи своих героев употребляет причастные обороты. Неестественно для людей, если, конечно, это не чересчур богемные особы, употреблять в разговоре причастные и деепричастные обороты. Выдумывать сюжеты сложно, и если это не получается, не лучше ли учиться брать темы своих рассказов из жизни (подмечать то, что скрыто от большинства людей, и то, что вам под силу), и, заключив их в художественную оболочку, доносить до читателя?
«Последняя встреча» Александра Дыхлова – успех, как автора, так и журнала. Короткая форма, необычный взгляд, глубокая философия. Отрадно ещё то, что в данном варианте миниатюра публикуется впервые: редакция внесла в один из абзацев небольшие изменения, но, на наш взгляд довольно существенные, сообщила об этом Александру и получила от него согласие.
Рассказ «У излучины реки» Раисы Кудрявцевой предназначен в первую очередь школьникам. (В этом произведении тоже можно придраться к, вроде бы, нестыковкам, недоговоркам. Но они здесь практически незаметны, да и читатель, при желании, способен сам их разъяснить.) Но и нам, я надеюсь, будет небезынтересно прочитать его, окунуться в ностальгию по детству, как в ту реку, и плыть, не сдаваясь, до победного конца.
На этой оптимистической волне мне придётся сказать вам: до свидания, до скорых встреч на страницах «Литературного Вестника». (Хотя, если честно, расставаться с вами совсем не хочется.)
8-9.01.
/Незначительная правка 6.12.13, к 19:19./
*
В этом году я написал ещё статью «Мы не сдаёмся!». Но отнёс её к мемуарам. – В.Б., 6.12.13, 20:22.
В этом году в моём издательстве вышли: журнал «Литературный Вестник» – 4 спаренных номера; газеты «Вестник Самиздата» – 12 номеров, «Виктория» – 2, «Верба» – 2, «Стол» – 1; альманах «Елена» № 6 и брошюрки «VIII МЛК» и «Дикие вязы» Н.Жуйкова. – В.Б., 6.12.13, 20:14.