28 марта 1976 года
Мне пусто, пусто, а значит - трудно. Не может быть, что душа моя пуста. Как это было бы страшно! Интересно, что представляет собой моё сердце? У той девушки в сказке Андерсена, в сказке о волшебных калошах, сердце было как храм, наполненный светом. В этом храме хотелось встать на колени и молиться Ему, великому; и белый голубь, символ невинности, летал под куполом этого храма.
Так что же в моём? Наверное, что-то не очень хорошее, не очень светлое. А почему? Да потому, что я ничего такого светлого в жизни не вижу, да и не будет этого прекрасного видения.
Чуть коснись быта - конец поэзии! Ну, например: парень и девушка любят друг друга. Он сильный, добрый, красивый. Она - нежная, очаровательная, с золотистыми волосами, поёт чудесно. Вот они поженились... И что же? Оказывается, он, чтобы быть сильным, поднимает по утрам гири, а чтобы не испортить красивое лицо, выдавливает случайный прыщ на носу; она завивает на ночь свои золотистые волосы на железные бигуди, которые порой больно колют ему шею, а лицо, светящееся до свадьбы неподдельной любовью, мажет каким-то польским кремом за рубль пятьдесят. А стирка, уборка, обеды, ужины? Что это за жизнь?!
Мне кажется, надо делать так, чтобы муж ничего не замечал - мыться и прихорашиваться, пока его нет дома, всегда быть при нём красивой, чистой, благоухающей, нежной. Всё-таки слово "невеста" звучит как-то воздушно, а слово "жена" - тяжеловато. Хорошо было бы оставаться вечными женихом и невестой! И любить светло, возвышенно, с поцелуями и объятиями не страстными, не животными, а нежными. И пусть бы в горле и груди переливались слёзы, только счастливые.
А если всё-таки свадьба, то такая: вдвоём, весь день вдвоём - никого, кроме нашего друга моря, мы не возьмём в попутчики. Он пусть будет в джинсах, а я в чудесном, воздушном, восхитительном белом платье, которое будет развеваться на ветру. Но лучше, если ветра не будет, а будет море - в блеске и звоне, будет яркое солнце, будем МЫ, счастливые и молодые. Будем бродить по берегу, заплывать далеко, до буйка, вдвоём. А вечером... Что будет вечером, я не знаю. Но, может быть, это знает он? Да, конечно, он это знает, и он будет нежным, предупредительным, лесковым. Я верю в это!
Саша, милый, думать долго нечего, хватит! Зачем? Ведь ты же видишь, что я могу, готова стать твоей женой. Я смогу сделать тебя счастливым. Я бы пела тебе каждый день. Ты знаешь, я ведь могу петь очень хорошо. Буду петь, играть для тебя на пианино. Откройся мне, милый! Как мне хочется твоей любви! Ведь что-то делается со мной нехорошее, как-то я слишком спокойна, слишком. Заговори, прошу тебя, заговори! Я хочу истинного волнения, а не притворного. Заклинаю тебя: заговори! Поверь, я не обманываюсь в своих чувствах. Что мне Парисы? Мне нужен ТЫ!
Бороздящий Океаны в романе Купера "Морская волшебница" и Битт-Бой у Грина - это всё Сашка, Сашка, Сашка. Он такой же, как они: сильный, мужественный, добрый.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/06/1979