Выступ.
Тишина. Вилсон сидел на трухлявом поваленном дереве, упираясь на него руками с двух сторон. Его заросшее лицо обдувал легкий, свежий ветерок, который, обдав его прохладой, устремлялся дальше, по необъятным просторам, не забывая колыхать ветви деревьев на своем пути.
Затуманенный взгляд Вила был направлен на красивую панораму. Отчетливо были видны деревья, которые стояли внизу обрыва, у подножия этой сопки. Их белые от снега верхушки выглядели очень грациозно, и воздушно. Казалось, прыгни отсюда вниз, и они поймают тебя, словно какое-то осязаемое облако. Дальше деревьев, виднелось внушительно поле, белое, как чистый лист бумаги. Даже жалко было бы оставлять следы на белоснежной глади этой долины. Немыслимо вторгаться в этот чистый, нетронутый край.
Чуть дальше, ровным рядом стояли на промежутках столбы. Это уже первые знаки близкой цивилизации, электричество. Затем уже виднелись призрачные очертания зданий, дорог. А если повернуть голову налево, можно увидеть живописный океан. Водная гладь, покрытая легкой рябью, небольшие лодки у берега, и огромные грузовые корабли где-то в дали горизонта.
Но здесь, на этом выступе, не было шума машин, разговоров людей в переполненном месте или общественном транспорте, не доходили сюда и мерные звуки волн, громкий крик чаек и сигналы кораблей. Здесь была тишина, лишь отголоски великолепной природы.
И Вилсон Моррей, присев на дереве, не решался нарушить эту тишину. Он с виду смотрел на пейзаж, но на самом деле в голове его всплывали мысли,которые черными строками отпечатываясь у него в уме.
-Я Вилсон. Я поступил правильно. Ведь я ушел из города, а в городе этом не осталось ничего хорошего. Там все люди уже помешались на деньгах. Все мои друзья… Все….
По его изношенным ботинкам шустро бегали муравьи, на которых он внимания не обращал, так как просто напросто не видел. Да даже если бы и увидел, не стал бы их прогонять. Он был добрый человек, любящий природу.
Он продолжал все так же сидеть, и смотреть куда-то вдаль, а в голове его звучали следующие мысли.
-Когда я был там, в городе, я вообще не думал о счастье, я лишь работал, зарабатывал, все эти чертовы деньги, тратил.… Зарабатывал, тратил, снова зарабатывал, и снова тратил. Был шестеренкой в потребительской системе. Сейчас, смотря на эту систему со стороны, я удивляюсь, как люди могут действительно верить в ценность, скажем… Нового мобильного телефона или компьютера.
-Это полный бред. Вот настоящее счастье, свобода. Здесь.
Природа, даже этот снег, что под ногами дороже для меня, чем деньги. Вот дерево возле меня. Оно бесценно, это природа, это настоящий мир. Все это было раньше городов, всех мегаполисов, а сейчас принято жить в городах.
21 век, как злят меня люди, которые говорят “Все-таки в 21 веке живем”. Как будто это значит, что планета уже должна быть вся в городах, все должны быть с телефонами, компьютерами, по новому слову техники…
В 21 веке живут индейцы, которые добывают еду на племя с помощью копий, в 21 веке есть деревни, где все также по-старинке доят коров и делают огороды. Есть и отшельники, живущие в лесу и незнающие ни политики, ни технологий, ни новостей.
А вот другая сторона: 21 век. Где же продвинутая медицина, лекарства от болезней, которые еще не излечивали? Где колонизации других планет и исследование других систем? Где новейшие открытия ученых?
Все, что сделали - это сожрали добрую часть ресурсов, произвели миллион смартфонов, посмеялись над видео в интернете, и так далее.
-Зря я тогда сомневался, идти мне с К. и Марвином, или нет. Сейчас я ни капельки не жалею, что бросил своих прежних друзей и коллег по бизнесу, ушел из того мира, в новый, добрый и чудесный мир природы, потратил деньги для палаток, еды и прочих необходимых для ухода вещей, а остальное раздал на благотворительность.
Так он сидел, минут 15, и мысли эти крутились в его мозгу, сменяя одна другую. Стояла все та же тишина, но постепенно произошли какие-то изменения. Что-то для себя решил этот Вилсон. Но глаза его расширились, поддаваясь новому прибытию мыслей, и он весь как-то покраснел, сердце его забилось чуть быстрее.
Какое-то беспокойное чувство зародилось в его голове.
-Пора, наверное, идти. Я многое должен рассказать друзьям.
Он встал, и, потянувшись еще разок осмотрел вид. Ну что, прощай, выступ. На сегодня все, завтра приведу сюда Марва, пусть напишет стих про тебя.
Вилсон побежал в лес, по уже проложенной им самим аккуратной тропе.